Коленька

По вторникам к Леночке приходит Николай – мальчик, не достигший еще пяти годков. Родители загодя начали из него готовить ботаника, не в смысле исследователя флоры, а в смысле отличника по всем предметам, с первого класса бронируя для него золотую медаль. То, что они обрекают Коленьку на ужасные школьные годы, их не волнует. Тезис, что современному обществу нужны всесторонне развитые люди, носители всех компетенций и неземного разума, судя по всему, затмил родительский разум. Итак, Коленька, быстренько скинув курточку и сапожки, бежит к своему месту, вынимает из сумочки карандаши, линеечку, несколько толстых книжек с картинками, которые в современном образовательном обиходе называются рабочими тетрадями, и усаживается на свой стульчик. При этом он очень оживлен, на начальном этапе жизненного пути ему кажется, что эти веселые книжки с картинками будут развлекать его всю жизнь красочными иллюстрациями. Какая наивность! Очень скоро он поймет, что книжки с картинками – редкость в педагогическом процессе. Гораздо чаще встречаются толстые книжки без картинок, которые приходится изучать, чтобы не отстать в общемировой погоне за знаниями. Я это знаю, но не говорю Коленьке по нескольким причинам. Главная – мой гуманизм, который, как зубная боль преследует меня всю жизнь.

Леночка садится рядом с Коленькой, открывает первую рабочую тетрадь на нужной странице и учебный процесс готов начаться. Но не все в этой жизни можно предвидеть. Вмешивается провидение, Леночку призывает телефон и место рядом с маленьким дарованием занимаю я. Поначалу я делал это с удовольствием, потому что до сих пор (очень самонадеянно) считал, что педагогика – среди моих призваний. После напряженного подсчета заключил, что за свою жизнь успел преподать около тридцати дисциплин, в том числе достаточно продвинутые разделы высшей математики, математической логики, программирования и психологии. Как правило, студенты на моих лекциях не засыпали, а что-то активно писали в своих тетрадях. Ни разу не заглядывал, что они там ваяют, но тешил себя мыслью, что они записывают конспект лекций. Но вернемся к Коленьке – этому нашему вундеркинду, будущему ботанику и гордости школы.

Леночка отмечает несколько заданий, которые мы должны выполнить с Коленькой, и уходит с телефоном в другую комнату. По первости задания не вызывали у меня затруднений. Когда надо было раскрасить палочки в разные цвета и сосчитать их в пределах трех – пяти, я справлялся даже быстрее Коленьки. Мы лихо с ним расправлялись с уроком, заданным Леночкой, и даже успевали поболтать на свободные темы. Это касалось его пребывания в детском саду или семейных праздников, которые ребенок излагал с большой фантазией. Общение на свободные темы мне нравилось, ребенок вполне по-детски отвечал на мои вопросы. Естественно, он пока не был ботаником и гордостью школы и еще не утратил детской непосредственности.

Однако, со временем я стал чувствовать некоторое беспокойство, когда Леночка оставляла меня наедине с Николаем. Отмечаемые ею для обязательного исполнения задания становились все сложнее, существенно превосходя первоначальные, когда нужно было посчитать палочки или елочки или зайчиков и раскрасить их в разные цвета. Теперь пятого зайчика справа надо было раскрасить в желтый цвет, седьмую слева (если считать через одну) елочку в оранжевый, а одиннадцатую чашечку, если считать из центра направо, в розовый. Внимательность никогда не была моей сильной стороной, и поэтому считая чашечки я сбивался в то время, как Коля делал это с легкостью, достойной будущего звания ботаника. Когда я с чашечками откровенно сел в лужу, то Коля посмотрел на меня с жалостью и спросил, ходил ли я в детский сад. Конечно, я ответил, как есть, что ходил, но таких заданий мы там не выполняли, больше гуляя на свежем воздухе и играя в песочнице. Тут Коля мимоходом заметил, что гуляют они меньше, уделяя больше внимания повышению умственного потенциала. Неудача с подсчетом чашек меня огорчила. Решил перед каждым посещением Николая просматривать задачи для подготовительной группы детского сада. Задач было множество, все они были расположены по возрастанию сложности. С первой третью я справился легко и почувствовал определенное удовлетворение. Все-таки не потерял квалификацию, или как говорят сейчас, не растратил компетенций. Считая, что к следующему визита ученика подготовился, записав на всякий случай наиболее интересные решения в блокнот, с удовольствием вернулся к своим занятиям.

Наступил очередной вторник, Николай был точен. Где-то посередине их занятий с Леночкой, опять телефон призвал ее для важнейшей беседы, и я занял свое место. Теперь я чувствовал себя полностью уверенным в том, что всякие рабочие тетради для меня опасности не представляют. На этот раз Леночка отметила вместо десяти только три задачи, с которыми мы должны справиться во время ее отсутствия. И спокойная ушла в другую комнату решать производственные вопросы. Прочитав первое задание, переформулировал его на своем математическом языке. Получалось нечто наподобие установление изоморфизма двух множеств по ключевым признакам. Вообще-то задача для своего решения требовала полного перебора вариантов, которых, как я прикинул в этом случае, не меньше 255. Начал перебирать варианты в уме, но после 68-го сбился. Признать свое поражение еще не мог, заставил себя напрячь все когнитивные способности. Но тут заметил, что Коля, отложив в сторону зеленый карандаш, вопросительно смотрит на меня. Я посмотрел в тетрадь, задача была решена единственным правильным из 255 вариантов способом. Неуверенно похвалил Колю, полагая, что он списал это решение из шпаргалки под столом. Но под столом были только его детские, худенькие ножки. Списать он не мог.
 
Вспомнился случай в институте, когда Галка Зверева написала шпаргалку по курсу теоретической механики на своих бедрах, спрятав их под длинной юбкой. Шпаргалка содержала 300 задач, которые все уместились на ее роскошных ногах. Экзамен она не сдала, потому что не смогла отыскать задачу, которая досталась в билете. Она точно знала, что решение есть, но где оно – на это шпаргалки не было. По-настоящему надо было сделать еще одну шпаргалку – путеводитель по бедрам. Уже потом, она вместе с тремя лучшими подругами эту задачу нашли. Но было поздно.
Вторая задача, которая была оставлена нам Леной в качестве урока требовала построения множества, которое задавалось сложным логическим условием. Там были богатыри, Соловей-разбойник и три Красные шапочки. Это мне сразу напомнило тест Айзенка на вычисление IQ. По сложности задача превосходила задания теста, выполнение которых давало не менее 100 баллов IQ. Для справки – это средний уровень выпускника американского колледжа. Пока я осознавал, как переформулировать условие задачи, используя приемы математической логики, криптографии и теории графов, Коля, немного поковырявшись в носу (что он делал крайне редко в силу хорошего воспитания), цветными карандашами изобразил искомое решение. На это я ничем ответить не мог. Мой уровень IQ раскрывать не буду, чтобы не вызвать жалостливые взгляды окружающих. К третьей задаче мы не приступали, потому что, мельком глянув на нее, отметил, что ее решение сразу же повысило мой IQ до 200, величина для меня недосягаемая. Теперь я твердо знал, что уже с начальной школы Коленька станет грозой всех учителей. Он будет задавать им наивные вопросы, для ответа на которые у них будет недоставать компетенций. Такие глубины знаний в институтах не преподают.

На мое счастье вернулась Леночка и они за пару минут разобрались с последней задачей. После чего приступили к Русскому языку.