встреча в пути

                Встреча в пути

                Ефим Дроздов

   Красная конница рассыпалась по степи. Громкое "Ура-а-а!" перекрыло отдельные ружейные и пистолетные выстрелы белых. Первые лучи восходящего кроваво-красного солнца играли на стальных клинках бойцов. Командир отряда Федор Кашеваров летел впереди, осыпая противника забористым, трехпудовым матом. Он чувствовал, как под ним мерно расходятся бока его верного боевого друга, трехлетнего гнедого мерина по кличке Орлик. Но Кашеварову казалось, что конь не так резв, как ему хотелось бы, и он все пришпоривал его и пришпоривал...

   Пеший противник открыл по кавалеристам беспорядочный огонь. Красный командир с трудом продирался сквозь их ряды, направо и налево размахивая шашкой, и ему казалось, что он находится по грудь в воде, преодолевая яростное сопротивление крутых волн. Время для него остановилось. Он ничего не помнил и едва что соображал. Единственная мысль владела им: "Рубить! Рубить и еще раз рубить!"

   Кашеваров заметил, что ряды противника стали редеть. Это придало ему новые силы. Oн несся вперед как одержимый, не оглядываясь по сторонам, но командир чувствовал, что справа и слева от него скачут его боевые товарищи, и это только раззадоривало его боевой дух.

   Ветер сорвал с его головы фуражку, и длинные русые волосы развевались у него за спиной как шлейф. Он весь отдался стихии боя и, казалось, нет на свете такой силы, которая могла бы его остановить.

   Впереди застучал вражеский пулемет, выкашивая ряды красноармейцев. Кашеваров развернул коня, чтобы подавить огневую точку противника. Вдруг перед ним выросла лошадиная морда, преградив ему путь. Он поднял глаза и увидел, что белый офицер, сидевший на лошади, наводит ему прямо на грудь пистолет. Одного взгляда было достаточно, чтобы запомнить лицо этого офицера на всю жизнь: холодные серые глаза, аккуратно подстриженные усики, в лице ни кровинки. Это последнее, что успел заметить Кашеваров. Раздался выстрел. Что-то сильно обожгло правое плечо, и он выронил шашку. Но белый не успел выстрелить еще раз. Почувствовавший беду Орлик громко заржал, отпрянул в сторону и унес на себе раненого всадника...

   Шел 1918 год.

   Через двадцать лет длинный поезд, растянувшийся на километр по Транссибирской дороге, вагоны которого были забиты политзаключенными, медленно пробирался на восток. В одной из теплушек ехал бывший комбриг Федор Кашеваров, осужденный неизвестно за что на 10 лет. Против него на нарах сидел человек, лицо которого показалось ему знакомым. После долгого молчания тот спросил Кашеварова: "Вы не узнаете меня?"