86. Испытание бутербродом

        Не клеился рассказ. Ну, совершенно не клеился!
     Бывает пишешь, как речка ласковая течет и слова так мягко друг к другу
     подходят. Глаз не оторвешь! Отойдешь в сторону, полюбуешься и снова за перо.
     А тут!
        Казалось бы не пошло. Вырви, изорви, брось в урну, забудь. Ан нет. Жалко.
     Твоё это, пусть уродливое, но твое создание.
        Вроде и идея есть, и мысль, а какая-то неловкость возникает в наше время.
     Такие в мире события происходят! Война на Украине, послание Путина на 6 лет,
     а ты вот такую мелочь пишешь? А с другой стороны - мелкое и большое, они
     ведь части одного целого, это как составляющие.
        А жалко еще потому, что это как ребенок, родившийся инвалидом. Но он твой
     и никуда от этого не денешься.
        Мне, вообще, свойственно сомневаться. Люблю толстолобых, упрямых, гнущих
     свою линию, рвущихся вперед к цели, к карьере, перешагивающих через трупы.
     А вот я не такой. Сомневающийся. Но в этот раз все-таки решусь.
        А что вышло? Не мне судить.

                - 1 -

        Савелий Гошкин сидел вечером под зеленой настольной лампой и заполнял
     для брата 1-ю ступень журнала трехступенчатого контроля по технике безопас-
     ности за полгода. Назавтра у того намечалась внезапная, внеплановая
     проверка, о которой все знали.
        Дело было привычное. Он и в прошлом году заполнял, мало в этом смыслил,
     но заполнял. Брату Игнату, работавшему мастером на заводе, было некогда -
     он пошел на танцы. Брат был старше Савелия на четыре года и он его слушался.
        Они не обижались, что родители назвали их такими странными именами. Те
     были староверы, а дети были добрыми. При знакомстве не стеснялись и пред-
     ставлялись так, как есть, не придумывали всяких Серег или Игорьков.

        Старой зеленой лампой на столе они гордились. Отец говорил, что у Ленина
     такая была. И вообще, в доме было много старинных вещей, а что не умещалось
     отвозили в сарай или на дачу в деревню, но никогда не выкидывали.
        Так что квартира их, несмотря на такие вот отцовские чистки, была похожа
     на музей, скорее на склад.

        Савелий аккуратно брал журнал прошлого года, клал его налево, а направо
     календарь и четким, красивым почерком переписывал нарушения техники
     безопасности с новыми датами.
        Работа была рутинная, но младшему почему-то она нравилась. Может быть
     потому, что сам он на заводе никогда не был, а устроился по торговой части,
     закончил училище. Так вышло.
        Было начало лета. Из раскрытого июньского окна трещали щеколды, воздух
     заполнялся ароматом сирени. Было тепло, хорошо и спокойно.

                - 2 -

        Накануне он ходил в одну контору бумаги кое-какие подписать, товар
     предложить. Он только устроился и у него как бы был испытательный срок.
        А было это неблизко, минут десять идти. Пришел к зам начальнику отдела
     Кузнецову. А это Сашка, друг его давнишний. Раньше они, когда учились,
     вместе всё на субботниках хохмачились. А тут, глядишь, место подвернулось,
     он в люди выбился.
        Они встретились, похлопали друг друга по плечам, обрадовались.
        - Как ты? - спросил Савелий.
        - Да, ничего, привыкаю! - ответил Сашка.
     Вынул Савелий товар, как образец.
        - Вот! - говорит - Бутерброд! 387 рублей, подпиши бумагу!
     Тот смотрит на бутерброд с опаской, боязливо. Молодой еще, неопытный!
     В деле слабо разбирается. Потом говорит:
        - Нет! Я такой бутерброд не продам. Смотри, сала сколько, по краям жилы
     какие-то.
        - А ты что хотел? Чтобы одно постное было? Он бы 850 рублей стоил.
     Захотел чего!               
        Ну ты подумай, а мне тут еще кое-какие бумаги подписать надо.
               
        Тут идти было далеко, минут двадцать. Пришел. Там очередь, там совеща-
     ние, свои дела сделал, возвратился к Кузнецову. Тот также сидел, набычился,
     на бутерброд смотрит, думает.
        Вдруг ветер подул через окно, да такой резкий, как перед грозой. И зана-
     вески все всколыхнулись, а рама как откроется, что бутерброд Савелия на полу
     оказался. Глядят оба, а он там в пыли. Собрали его быстренько, а тот,
     сволочь, на три части развалился.
        - Подписывай! - говорит зло Савелий - Да я дальше побегу!
     Тыркались они с бутербродом, тыркались. Александр пиво предложил. Выпил
     Савелий стаканчик, налив из бутылки, Сашка тоже полстаканчика выпил.
        Гошкин уж было хотел своей начальнице позвонить:
     "Не подписывает, мол, не берет!"
        А начальница у него Изабелла Ивановна, женщина жилистая, худая, цыганских
     кровей. Страсть как не любит непослушания! Вообще, женщина она была не очень
     опрятная, не похожа на цыган.               
        Курила какую-то гадость, что от нее постоянно воняло табаком, и под
     носиком у нее росли небольшие черные усики. Она их постоянно выщипывала, но
     след темный оставался. Так что между подчиненными ходил слух, что она вовсе
     и не курит, а даже нюхает табак.
        Но работу свою она знала хорошо, поэтому вышестоящее начальство ее
     ценило.

                - 3 -

        Вдруг звонок Кузнецову. А это завсклада  ему:
        - Слушай, Сань - говорит тот - У тебя перекусить нет ничего? В столовую
     опоздал, а тут срочно командировку в Тольятти оформил. Вылетаю через полтора
     часа, бегом на самолет.
        - Есть! - радостно говорит Кузнецов и мне подмигивает, и зажимая трубку
     шепчет - Сейчас я Раскладушкину твой бутерброд сплавлю!
        Бумагу он мне подписывает, я пиво допиваю.
     Прибегает Раскладушкин, весь красный, как будто стометровку пробежал быстрее
     Болта. Весь взлохмаченный, портфелем размахивает, бейсболка набекрень.
        - Бери бутерброд! - говорит Сашка - 387 рублей!
     Тот языком еле шевелит, ощущая сухость во рту.
        - У тебя попить есть чего?
        - Вот пиво осталось.
        - Нет! - хрипит Славка Раскладушкин - Пиво нельзя, я в самолет. Ладно!
     Я внизу газировки перехвачу.
     И к выходу.
        - А бутерброд? - очухался Кузнецов.
        - А черт с ним!
     И к двери. Тут новоиспеченный зам отдела чуть ли не за грудки его:
        - Ты же обещал! По телефону!
        - Да он у тебя какой-то помятый, развалившийся!
     Чем у них там дело кончилось? Савелий не узнал, только бумаги подписанные
     быстренько собрал и к себе убежал.
        Тут недалеко, минут десять.

                - 4 -

        А потом Савелию сообщили, что там чуть ли не до драки дошло. Оба молодые,
     горячие. А Раскладушкин на самолет опоздал.
        Так что вот! Лучше простым технологом быть, чем в начальники выбиваться.
     Кузнецов недолго продержался, бывшего его откуда-то турнули и он обратно
     вернулся, а Сашку вновь в технологи перевели.
               
        Здесь бы и все.               
     Но вот со слов Савелия окончание рассказа:               
               
        "Мы с Сашкой как-то опять на субботнике встретились, а после в подворотне
     по соточке выпили. Поговорили. Всё вспоминали наш бутерброд, что карьеру его
     испортил. Мелочь вроде, а как, сволочь, на жизнь повлиял...

        И тогда говорили мы с ним о разном. Вот, военные! Они вроде нужны,
     Родину защищают. Это в военное время, это понятно. А в мирное?
        Может быть когда-нибудь, когда хорошие инопланетяне прилетят и войн-то
     на Земле не будет. И профессия эта будет не нужна?
        А врачи, а учителя? Одни лечат, другие учат, тоже необходимые вещи!
     А может быть во время искусственного интеллекта и болезней не будет? И
     человек, как родился, так сразу общий накопленный опыт-разум в него вложен
     будет?
        А по сути своей все эти профессии ничего не производят. Обслуга только!
     А так называемый валовый национальный продукт без них обходится.
        Ценности не создают. Пустое всё.
     Да и торговля что? Кто-то выпекает, шьет, изготавливает, а продавец берет
     и продает. А сам-то ничего не делает?
        А музыканты, а писатели?

        Подумали мы тогда, подумали с Сашкой, да и ушли на завод к брату моему
     Игнату. Я вот теперь подручный кузнеца, а Сашка - фрезеровщик! И не жалеем.
     Так-то. Всё польза государству!"

                2024 г.
                Март.