Размышления 17 Мысли, Отражённые от солдатской пуг

                Размышления 17
                Мысли,
                Отражённые от солдатской пуговицы

      Эти  «Размышления» я посвящаю моим дедам:
      Жабину Николаю Павловичу (1918-2009 гг.), подполковнику Советской Армии, награждённому орденом «Красного знамени», медалями   «За отвагу», «За боевую доблесть». 19.08.1941 в бою под городом Вязьма получил сразу три ранения. Причём, одно пулевое и два осколочных.
      Граф Владимиру Ивановичу (1921-1942 гг.) красноармейцу, погибшему при обороне Ленинграда, награждённому медалью «За оборону Ленинграда» (посмертно). Убит 12.09.1942 , Ленинградская обл., Слуцкий р-н, р.п. Усть-Ижора
А также посвящается всем тем, кто сражался в прошлом веке и сражается сейчас с фашистским злом.

                Пуговица

      Удивительная  штука – Человеческая память. Порой мы безжалостно отправляем в чёрное небытие огромные многомесячные куски нашей жизни. А иногда маленькое, казалось бы, совсем незначительное событие врезается в нашу память до конца наших дней! Об одной из таких событийных искорок я хочу поведать тебе мой милый Друг в начале этой части моих «Размышлений»!
      А дело было так:
      Моя мама врач хирург-онколог, работавшая в ту пору в городской поликлинике № 4, по служебной необходимости была отправлена на двухмесячные курсы повышения квалификации в город Казань. И я, пятилетний, крайне активный и подвижный шкет, был вынужден остаться на попечение своего отца, человека крайне серьёзного и к тому же обладающего очень суровым нравом! Отец в то время работал инженером на заводе, который выпускал двигатели для самолётов и ещё что-то настолько секретное, что кое-что о работе отца не знала даже мама! Поначалу мой отец не увидел в двухмесячном совместном проживании с малолетним сыном ничего сложного и очень спокойно отпустил маму в столь длительную командировку. Но после того как трижды забрал меня из детсада поздней ночью, когда сторож уже укладывал меня спать  в своей каморке, стал задумываться о переносе моего пребывания в деревню к бабушке. И окончательно укрепился в этой мысли после того, как оставил меня дома одного а вернувшись обнаружил, что я включил газ.
      И вот как-то в выходной день я был передислоцирован в глухую  сибирскую деревеньку под названием Петропавловка. Насколько деревенька была «глухая» можно было судить по  тому, что поезд проезжая километрах в пяти от неё не останавливался, а лишь замедлял ход и мы с отцом выпрыгивали из поезда на ходу. Оставшийся путь нужно было проделать по лесу пешком, причём пару километров из этого пути мы шли по проложенной через болото гати . Мне было очень страшно! Казалось, что вот-вот из болота выскочит какое-нибудь чудище и сожрёт меня! Но всё обошлось и мы благополучно добрались до деревни.
      Моя бабушка работала учительницей в сельской школе. В небольшой избе находился класс, в котором собирались каждый день пятеро деревенских ребятишек причём из них был один первоклассник, один второклассник, девочка третьеклассница, и два брата-близнеца учащихся в четвёртом классе.
      Как проходил процесс обучения для меня сейчас является загадкой! И хотя бабушка часто брала меня с собой на работу, но в моей детской памяти не сохранилось картинок того, как проходили уроки в столь необычном классе.
      По вечерам бабушка заклеивала пластырем мои содранные коленки и стирала мои вещи, которые за день в играх с деревенскими ребятишками загрязнялись настолько, что были не «в пятнах» а сами становились одним большим пятном.
      И вот как-то мы сидели с бабушкой за столом, накрытым кружевной скатертью. На коленях у бабушки лежала моя стиранная и только что поглаженная рубашка. На рубашке не хватало двух пуговиц и бабушка, высыпав из жестяной банки кучу всякой швейной мелочёвки выбирала подходящие пуговицы. Вдруг, в её руках что-то блеснуло. Бабушка замерла и  с минуту сидела, не двигаясь крепко сжав в своей руке какой-то загадочный предмет.
      - Вот! – наконец сказала она, обращаясь ко мне – Это всё, что от твоего деда осталось.
      Бабушка разжала руку и я увидел, лежащую на её ладони блестящую солдатскую пуговицу. Обычную пуговицу... Со звёздочкой...  С красноармейской шинели.
      - Во время войны к нам в деревню раненых привозили. На поправку...
      Деда твоего к нам в хату определили! Полюбили мы друг друга сильно! А через полгода его обратно на фронт отправили. Уехал он и не  слуху не духу от него. Пропал с концами... Ни письма, ни какой другой весточки...
Вот только пуговица И осталась...
      И бабушка заплакала... Горько заплакала! С какой-то вселенской тоской и безысходностью.
      Я взял пуговицу. Она была тёплая от бабушкиной руки... Но мне показалось, что это было тепло сохранившееся от деда ушедшего на войну.
      И насколько же сильна и безгранична детская фантазия. С какой лёгкостью дорисовало тогда моё воображение к этой пуговице сначала шинель, а потом и всего деда целиком.
      Теперь каждый вечер я доставал из нижнего ящика комода бабушкину жестянку. Находил в ней драгоценную пуговицу... Брал её в руки. И мгновенно передо мной возникал мой дед... Дед рассказывал мне, как геройски он воюет с проклятыми фашистами. Как освобождает он землю от подлого, коварного врага.
      А потом наступило лето. Мама вернулась из командировки и отец приехал за мной в деревню. Я напоследок забежал в хату, вытащил из комода пуговицу, попрощался с дедом... Мне очень хотелось забрать пуговицу себе.  Но даже в своём пятилетнем возрасте  я понимал насколько дорога эта вещь для моей бабушки.
Я никому не рассказал про пуговицу. Потому что бабушка сказала, что это наша с ней тайна! А тайны надо хранить...
      Прошло время! Давно умерла бабушка. Да и отца моего тоже уже нет в живых. И поэтому, я думаю, что сейчас уже можно выдать нашу с бабушкой тайну!
      Ну вот, дорогой Читатель, я и рассказал тебе свою незамысловатую историю о маленькой блестящей солдатской пуговице из бабушкиного комода...

                Велосипед

Помню в детстве мандаринно- конфетном,
(Как говорят, на заре моих лет)
Как-то в гости приехал мой дед к нам
И подарил мне велосипед.

Мамка охнула, глянув на ценник,
И долго батя ворчал.
Мне дед подарил…
                Представляете!
                Велик!
Настоящий!..
               Марки «Урал»!

Ярким хромом сверкали блестящие части,
И пускай до педалей я с трудом доставал,
На балконе стояло…
                Ребячье счастье!
Нет!.. Не велик!
                Мечта!
                Под названьем «Урал»!

Я за дедом ходил по пятам, как приклеенный,
Я «Спасибо» ему говорил.
Говорил я ему: «Спасибо за велик!»
Но за то ли его я благодарил!?

Разве был бы подарен тот велик мне?
                Разве!..
Был бы счастлив я хоть на йоту,
Если б дед в 41-м году под Вязьмой
Не поднял бы в атаку роту?!

Не крутили б педали, гоняя по городу,
Жизнерадостные непоседы,
А для «херов» и «фрау» на барских заводах
Собирали бы велосипеды!

Защищая Планету, Свободу и Веру,
Наши Деды о том лишь мечтали,
Чтобы мы в Букваре одной из первых
Фразу  «МЫ НЕ РАБЫ» прочитали.

И мой Дед, получая свинец немецкий,
Вместе со всеми мечтал.
Он мечтал, когда гений-хирург Ясенецкий
Его по частям собирал.

И, быть может, отбросив глобальные цели,
Мой Дед лишь о том мечтал,
Что когда-нибудь Внуку подарит он...
Велик!..
           Настоящий!..
                Марки «Урал»!

                Хроники Пограничного пса
                (рок-поэма)

      Много душераздирающих историй оставила нам Великая Отечественная война. Сегодня, дорогой мой зритель (читатель), я хочу поведать тебе об одной из них.
Эта история произошла 30 июля 1941 года в районе села Легедзино Тальновского района Черкасской области Украины.
      Сводный батальон погранвойск отдельной Коломыйской комендатуры с приданной ему ротой Львовской школы пограничного собаководства получил приказ прикрывать отступление советских войск. Командовал батальоном майор Филиппов, в распоряжении которого находилось около 500 пограничников и 150 служебных собак.
      Тяжелого вооружения батальон не имел, да и вообще не должен был воевать в открытом поле с регулярной армией, тем более,  превосходящей его численно и качественно.
      Силы были неравные. И майору Филиппову не оставалось ничего иного, как в самый разгар схватки отправить в бой служебных собак!
      Красноармейцы и собаки бросились в отчаянную самоубийственную атаку. Более того, в жесточайшей рукопашной схватке пограничники со своими верными четвероногими друзьями сумели остановить противостоящий им пехотный полк вермахта.
      Многие немецкие солдаты были растерзаны собаками..., многие погибли в рукопашном бою и только появление на поле боя немецких танков спасло полк от позорного бегства.
      Разумеется, против танков пограничники были бессильны. Из батальона Филиппова не выжил никто. Погибли все 500 бойцов и  все 150 собак...
      Верные псы до конца оставались на поле боя возле своих павших товарищей.
Всем служебным собакам, отдавшим жизни на полях сражений в Великой отечественной войне ПОСВЯЩАЕТСЯ...

***
Пусть будет яркой,
                Мой верный поклонник,
Жизни твоей полоса.
Я вновь с подарком – принёс тебе:
                Хроники
                пограничного Пса
***
Не в поле
                На воле –
В пограншколе,
                во Львове,
Колесо моей жизни застукало:
В знойный полдень,
                во вторник,
                тройней
Ощенилась лохматая сука.

И незрячим комочком,
                Без страха
Отползая от мамкиной титьки,
Я капризно нанизывал  запахи
На  сурового опыта нитки.

Помню запах соломы
                И запах помню
                Мамкиного молока,
И как носом вдруг ткнулся я
                В чьи-то ладони...
                С запахом табака.
***
Время шло...
                Быстротечна судьба собачья:
Год за семь,
                но за правым плечом
Был всегда обладатель ладоней табачных.
Моё счастье!..
                Мой друг!
                Моё всё!

Помню первый экзамен
                для псов однолетних.
На зачёт - полоса препятствий.
Я старался, как мог…
                Пришли последними!
С моим плоскостопым счастьем.
***
Я взрослел, матерел, 
                Слух и нюх стали тонкими,
И острей становился клык,
И учили меня
                не скакать по картонкам,
А врагу вырывать кадык.

А, бывало…
              Мой друг,
                Придя с увольнения,
Почешет мои бока
И протянет ладонь,
                А в ладони ПЕЧЕНЬЕ! –
С  запахом табака.

И поверьте мне все, кто воротит брезгливо
От табачного запаха нос,
Что я в эти моменты был самый счастливый.
Самый
           Счастливый
                Пёс!
***
Всё закончилось жутко и по-хищному просто:
Когда сон ещё тёк по венам,
Прилетели под утро железные осы –
Тысячежалые демоны.

Налетели с небес беспощадными стаями,
Били, топтали и жгли,
И железные жала вонзали,
                Вонзали!
                Вонзали!
                Вонзали!
В беззащитное брюхо земли.

Звуки Ада вам покажутся звуками Рая,
Если просто, без лишних слов,
Взять!..
            И звуки Войны
                Разбавить лаем
Полутора сотен взбешённых псов.



***
Отступление…
                Обиды и злобы на лицах
И мордах собачьих печать…
И всё дальше и дальше мы шли от границы,
А ведь учились её защищать.

И всё дальше летят моих Хроник страницы.
…И вот как-то сказали нам:
                ...Здесь!
Здесь, ребята, 
                Будет ваша граница!
Ваша
           Граница
                ЗДЕСЬ!

***
Раскромсали окопами вольное поле,
Окроплённое алыми маками.
В знойный полдень,
                во вторник,
                к бойне
Готовились люди с собаками

***
А назавтра с утра на дне окопа,
Раздавленный звуками боя,
Я лежал, разбавляя стрельбу и грохот,
Своим испуганным воем.

И в собачьих мозгах,
                В бесовскОй круговерти
Бились чёрные бабочки мыслей.
И от запаха страха до запаха смерти
Был один лишь удачный выстрел!

Моё бедное сердце
                стонало в мучениях,
Но вдруг... родная рука,
Потрепав против шерсти,
                протянула печенье
С запахом табака.

***
Как-то сразу спокойнее стало боя течение,
И пригрезилось что-то из детских снов.
           Люди!
                Люди!
Почаще кормите печеньем,
                Боевых пограничных псов!

***
Этот бой не назвали великим сражением,
Но войны надорвался нерв
В миг, когда приказали
в бой отравить последний
Четвероногий резерв.

И чтобы мирно носили
                Вы костюмы и платья,
Как-то в среду, в полуденный час,
Для полутора сотен сестёр и братьев
Прозвучала команда: 
               ...ФАС!

***
Наконец-то, работа!
                Эх!.. Пошла заваруха!
Кровь из аорты, разорванный нос,
             Кровавая рвота, и чьё-то ухо
Отбросил в сторону   матёрый пёс

А сзади, штыки примыкая старательно,
Спешили к нам на подмогу
Мира спасатели,
                Ругаясь по матери,
Двуногие наши боги…

И не выдержал враг, поле боя покинул,
Бежал,
                унося
                первобытный страх!
Но вскоре вернулся, сидя на спинах,
Бронированных черепах.
***
Метались собаки по полю...
                И люди
Ловили телами свинцовых мух,
Катался по макам с разорванной грудью
Мой верный,
              мой главный,
                единственный друг...

Тебе больно, мой милый?
                Что так дышишь устало?!
       Дай-ка в нос я тебя лизну,
А ты, с улыбкой поморщишься,
                как бывало,
Помнишь?!..
              В мирную в ту весну?!

Поспи, отдохни, я залижу тебе рану,
Моё счастье, моя Ты планета!
Спи спокойно, родной!
                Ведь сегодня я встану
На защиту этой планеты.

Вот он враг, подползает
                на горбах черепашьих,
Давит маки  в кровавый жмых.
Завтра некому будет подсчитывать павших,
Потому что не будет живых.

Смерть-паскуда свинцовыми мухами
Раздавала подарки по кругу.
И мне тоже досталось…
                Я качнулся
                И рухнул…
На шинель бездыханного друга.

И со вздохом последним
                и с последним мгновением,
Растянувшемся на века,
Я почуял в шинельном кармане печенье
С запахом табака…

      На Черкащине, в посёлке Легедзино, Тальновского района, есть уникальный памятник...
      Остановись и поклонись Написано на нём: «Здесь в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы Отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою.
      Они остались навечно верными присяге родной земле».

                Двадцать второе июня

Как мне жаль... Всех утонувших,
В тёмных глубинах Истории,
Глупо развесивших уши
Перед горластыми параноиками.

ни с наслаждением рвут страницы
Итогов Второй Мировой!
Нет-нет, да и ляпнут с умными лицами,
Что-то типа: Бандера-герой…

Подросло поколение исторических бездарей,
Прильнувших к фашистской ноге,
Не знающих, как горело железо
В СОРОК ТРЕТЬЕМ, на Курской дуге!

«Толерантно» елозят бульдозеры
По могилам советских солдат,
Под налётом духовной коррозии
Ваши души пустые спят!

Видно, совести вам недовесили,
Когда в небе над вашим Берлином,
Наши русские Ваньки таранили «Мессеры»,
Чтобы сделать то небо мирным!

Но не нужно листать исторической хроники!
Чтобы правду познать, не нужно ни слова!
Нужно просто представить себя у приёмника
В СОРОК ПЕРВОМ,
В ИЮНЕ,
ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО!

                Вчерашним мальчишкам

Там, где солнышко светит,
И где добрые книжки,
Где у плюшевых мишек
Блещут пуговки глаз…
На счастливой планете
Жили-были мальчишки.
Про планету мальчишек
Мой короткий рассказ.

Там играли мальчишки
Не в войну, а в «войнушку»,
Бились грозные армии
Из отважных детей,
Молодёжные стрижки,
Квас из глиняной кружки,
Банка, палки и валенки –
Вот тебе и хоккей.

Дом…
«Домашка» на завтра,
На ночь мультик про Карлсона,
Клеит пластырем Мамка
Поцарапанный лоб.
А во снах космонавтами
Улетали на Марс они
И врезались на санках
В белоснежный сугроб.

В угол убраны санки,
Стали мальчики старше.
Время топчет Кентаврами
Сны вчерашних детей.
И прощанье Славянки
Оглушительным маршем
Резануло литаврами
По сердцам матерей.

                Им

Да сколько же можно Российскую душу
Терзать и кошмарить, 
                гнобить и давить,
Замалчивать правду.
                Не слышать!..
                Не слушать!..
Ах, как же вам хочется Русь погубить!

Россия!.. –
                Как символ великой Веры!
Как чистый художника холст,
                На фоне которого любая скверна
Видна без прикрытия –
                В полный рост.

При слове Россия в вас всё содрогается,
Сбивается в судорогах фашистский лоск,
И русский язык, как заноза, вонзается
В ваш воспалённый от злобы мозг!

Ах!.. Как вы хотите Россию замедлить,
Унизить, одёрнуть, лишить тишины…
И гордо встают трансвеститы и педики
Под знамёна нацистской войны!

Ну что ж, мы готовы!
                России не внове
Спасать мировой уклад.
Веками Россия рождала героев,
Зло,
        Отправляющих
                в Ад!


                Минута молчания

Не говори о Войне с иронией,
Нет иронии в чёрной палитре,
Ведь во время войны похоронки
Никто не встречал с улыбкой.

Не говори о Войне стеснительно,
Мол, вдруг скажет кто что-то не так,
Говори о ней как победитель,
В сорок пятом взявший Рейхстаг!

Не говори о Войне с сарказмом
Всезнающего знатока.
И ты знаешь, лучше уж сразу
Не говори о Войне никак.

Помолчи, затаив дыхание,
Помолчи, пока солнце светит,
Есть в России минута молчания,
САМАЯ
ДЛИННАЯ
НА ПЛАНЕТЕ…