Влюблённый Харон

***
Для кого-то время - это быстрый песок, который утекает меж пальцев, для кого-то - бесконечный поток, несущий на своём гребне… Для меня оно свернулось в кольцо, которое зажало меня в тесные рамки. С декабря по март я задыхаюсь в этой хватке золота.
-У тебя самый могущественный муж! - Деспина завистливо глядит на меня и недобро усмехается.
-Но холодный.
Утром я хотела сложить в сундук свои любимые наряды, сейчас же поняла бесполезность их в мире мёртвых теней и снега. Поэтому отставляю никчёмный скарб. Поеду налегке.
-Ты должна радовать супруга!
Моя мать, как всегда, читает мне лекцию.
-Ну не начинай, - отмахиваюсь от неё. - У тебя нет мужа. Как ты можешь советовать?
Я злюсь на Деметру и Зевса до сих пор. Год назад проклятый Аид заманил меня в Тартар, обманул, подсунув мне любимй фрукт. Я думала, что одна его семечка граната никак не повлияет на мою судьбу… Ах, как я рыдала, узнав, что теперь должна жить в подземелье.
-Дочь моя, таковы правила, - всё, что сказал отец-громовержец.
Мама пожала плечами. Договор со смертью невозможно разрушить.
-Ладно… - Аид стоял ко мне профилем. - Ты будешь жить у меня полгода. А полгода - на земле.
Он был таким бледным и холодным, что я разрыдалась сильнее. Я так мечтала, что полюблю, и меня полюбят. И мой избранник не сможет вынести моих слёз. И вдруг такая отстранённость… Впрочем и сердце моё молчало рядом с правителем Тартара.
-Три месяца, - выдохнул бог смерти.
Он развернулся на каблуках и хлопнул дверью.
-В целом, это достойный муж, - начал было Зевс.
Но я не желала его слышать. Как и сейчас не хочу воспринимать глупые советы. Меня ждёт долгий и мучительный путь к мужу-обманщику. После высоких ступеней под землю я выдохлась, присела отдохнуть на камень. Вдруг по мёрзлому грунту пролегает огромная трещина, по ней течёт мутная вода. Скрип вёсел возвращает меня к дурным воспоминаниям. А в лодке меня ждёт он, Харон. Слуга подземного царства, которого так боятся мёртвые.
-Здравствуйте, - я с трудом скрываю раздражение улыбкой. - Не надо было утруждать себя. Я бы дошла до Стикса сама.
-Вы устали, - подаёт мне свою руку прислужник Аида.
У него широкие ладони в мозолях. Одна из них лопнула, кровь сочится до сих пор. Стало быть, это человек.
-Подождите, - провожу пальцами над правой дланью проводника.
Ранка затягивается. Харон же вздрагивает, будто я сделала что-то особенное.
-Вот теперь вы можете грести, - даю понять, что мне некогда комментировать происходящее.
Слуга послушно налегает на огромные вёсла. На середине реки понимаю, что одна из уклюжин болтается, давая Харону на правую руку бо;льшую нагрузку. Вот почему он растёр кровавые мозоли.
-Надо снова остановиться, - требую я.
Харон послушен, как и полагается слуге. В первое моё путешествие к Аиду лодочник показался мне жутким. Его натруженные руки с выпирающими венами, хрипловатый голос, надвинутый на лицо капюшон придавали таинственность и зловещесть слуге. На самом деле, он просто исполнительный и скромный. Колдую над креплением, из лодки прорастает ветка, она прихватывает металл уклюжины, заодно пускает весёлые зелёные листья. Харон изумлённо отшатывается от ростка.
-Я по-другому не умею ремонтировать, - смеюсь неловкости Харона.
-Благодарю вас, госпожа Персефона, - шепчет он.
Лодочник поправляет под капюшоном волосы, надвигает тень над своим загадочным лицом и снова заставляет лодку бежать по волнам смерти.

***
Теперь моим домом зовётся жуткое место. Здесь холодно, постоянно идёт снег, но самое неприятное - хозяин Тартара.
-Персефона, - тянет он гласные в моём имени. - Моя королева…
-Да, привет, дорогой…
Я говорю эту дежурную фразу с саркастическим тоном. Знаю, что хожу по тонкому льду, всё же мой супруг привык повелевать и решать судьбы. Пока он терпит мой характер.
-У меня сегодня куча дел…
Его холодные голубые глаза смотрят в никуда и будто бы вдаль. Жму плечами. Будь Аид желанным мужем, я бы расстраивалась его занятости. А так…
-Я понимаю.
У меня осталось только грустное занятие - смотреть в окно на снег, похожий на пепел. Я видела такое при извержении вулкана. Но в царстве Аида это, действительно, холодный не таящий снег.
-Госпожа Персефона…
В мои покои стучится очередной слуга моего царственного мужа.
-Входи, - безразлично приказываю.
Это Евклей. Смешной, пока слишком молодой, чтобы тягаться с Аидом, он мечтает о том, чтобы заведовать всем Тартаром. Но пока отвечает только за комфорт для достойных умерших.
-Позвольте прикоснуться к вашим рукам, - Евклей раболепно встаёт на одно колено.
Я со вздохом протягиваю ему ладони, чтобы слуга мог поцеловать их.
-Ваша кожа бесподобна, - шепчет приторный голос. - Ваши пальцы такие маленькие и тонкие…
-Евклей, ты просто так зашёл? - обрываю нить неловких комплиментов.
-Нет, я хочу вас отвести в более подобающее вам место.
Слуга отдаёт мне свой тёплый плащ, протаптывает мне тропу в сером снегу.
-Я миллион раз говорил его величеству Аиду, что нужно построить замок в другой части Тартара. Пока он глух ко мне.
Наконец, Евклей приводит меня к милому дому, стоящему среди акаций и вишен. Подземное царство славится своим нестабильным климатом. В одном месте холодно, в другом - невыносимо жарко.
-Здесь проходит стык между зимой и летом, - услужливо объясняет Евклей.
Я же с любопытством обхожу домик, он выкрашен в розовый цвет.
-Правда, частенько идут дожди… - не умолкает слуга.
Я захожу внутрь. Всё светится приторными розовыми оттенками.
-Вам нравится? - с придыханием вопрошает Евклей.
-Да, здесь очень мило, - слежу за тем, как румянится слишком услужливый мужчина. - Но было бы неплохо уменьшить количество розового в интерьере и экстерьере. Я не очень люблю этот цвет.
На Евклея становится ещё смешнее смотреть. Он бледнеет, вытаращивает на меня свои чёрные глаза, несколько раз кланяется. Я изучила мелкого бога ещё в прошлый свой визит. Он честолюбив, глуповат, но исполнителен.
-Простите, я всё исправлю, - Евклей снова переходит на шёпот. - Я сделаю всё для вас, милостивая и прекрасная госпожа…
-Спасибо.

***
-Я не хотел бы, чтобы ты жила отдельно, - бурчит недовольно Аид.
Идея Евклея, немного переделанная мной, не нравится хозяину подземного царства. Он хмурит густые брови, нервно запускает длинные пальцы в белые волосы.
-Ваше величество, - пищит испуганно раболепный Евклей, - я не говорил, что это жилище только для Персефоны…
-Ах да, дорогой, - мне смешно смотреть на вытянувшееся лицо слуги, - если тебе понравится домик, можешь ко мне присоединиться. Или ты любишь снег, пепел, страдания?
Супруг тяжко вздыхает, смотрит в потолок, будто хочет сказать Зевсу: “Забери её обратно”. Я бы и сама была рада уйти. Но, конечно, и виду не подаю. Мне хватило удовольствия следить за раздражением Аида. Оно похож на небо перед дождём. Тучи становятся всё гуще и темнее. Только разразится ли гроза? Но мой муж находит где-то щепотку терпения, идёт со мной смотреть дом, построенный Евклеем.
-Слишком много розового, - изрекает подземный царь, осматривая новые покои.
-Вот и я говорю, - не теряю мажорных нот.
-Я всё поправлю, - снова обещает слуга, вытирая пот красным платком с бледного лба.
-Ну вот когда исправишь… - Аид многозначительно глядит на меня.
Только я не умею читать мысли в холодных голубых глазах. Просто улыбаюсь:
-Отлично! Спасибо, дорогой, что составишь мне компанию.
По ночам мне скучно. Я обычно смотрю в окно, пока глаза не заболят. У нас с Аидом была всего одна ночь - первая брачная.
-Ты солнце моей жизни, - тогда он хотел задобрить меня своими комплиментами.
Но мои раны на достоинстве после обмана ещё кровоточили, поэтому я даже не смотрела на него. Мне никогда не нравились голубые глаза. В принципе, мне могло бы и понравиться спать с мужем, но отчуждение не мешало мне желать его. Я нашла спасение в каких-то глупых мечтах о страстном любовнике с горячими руками, чувственными губами и карими глазами. Волосы обязательно должны быть смоляными и курчавыми. “Пусть это будет полный антипод мужу”, - попросила я у неизвестных мне сил. Зевс-отец или Деметра-мать не бросили своих дел, чтобы спасти меня… Что уж говорить про молитву о любви. Но царь Тартара понял, что не вызывает у меня страсти, поэтому остальные ночи мы проводили в разных спальнях.
 Утром захожу в его покои. Аид ещё спит. Когда его глаза закрыты, он мне нравится больше. Поэтому осторожно касаюсь пальцами его щеки, гадая: проснётся или нет. Сон крепкий, будто смерть. Усмехаюсь своей чёрной шутке. Выглядываю в окно и не верю своим глазам. На уставшем снегу из ярко-красных гранатов выложено огромное сердце. Надеюсь, это не Евклей окончательно сошёл с ума в своём стремлении угодить. Пристально изучаю спящее лицо мужа. Он способен на романтический порыв?
-Уже утро? - Аид приоткрывает один глаз.
-Да… и там кто-то переводит гранаты.
Царь подземелья медленно поднимается, потягивается, глядит в окно со мной.
-Действительно, переводит… Ну что ж… Придётся есть больше гранатов из-за какого-то смельчака.
Оставшись наедине с самой собой, пытаюсь привести себя в порядок. Но тону в толще своих мыслей. Не могу окончательно разобраться: Аид настолько холоден ко мне, что ему всё равно, или это его проделки с гранатами на снегу?


***
Мы перебираемся в новое жильё быстро и шумно. Тысячи слуг тащат вещи из дворца. Аид следит за ними, будто боится, что кто-то что-то может украсть. Я же тороплюсь в свои покои. Я всё равно не взяла всех своих нарядов. И вдруг замечаю, что в хрустале вазы томятся милые розовые цветы. Левкои кажутся розовым огнём в темноте комнаты. Не могу удержаться - вдыхаю аромат цветов, глажу их лепестки.
-А теперь этот кто-то разоряет мой сад, - холодный голос заставляет обернуться.
Царь Тартара стоит в свете дверного проёма непринуждённо. Но я чувствую напряжение в его разговоре.
-Надо будет обязательно найти этого сумасшедшего. И тебе не пристало принимать подарки от жалких воришек.
-Ты ревнуешь? - всматриваюсь в бледное лицо повелителя мёртвых.
-Нет. Просто рассуждаю. И потом… Тебя ждёт что-то лучшее, чем пучок наспех сорванных цветов.
Супруг преподносит мне воздушное платье, расшитое узорами в виде гранатов и левкоев. И это навевает на сомнения, будто Аид сам украдкой играет для меня роль тайного поклонника.
-Очень красивое, спасибо, - выдохнула я с восхищением.
В этом же наряде встречаю гостей на новоселье.
-Какая же у меня красивая, Персефона, - улыбается Зевс.
Конечно, приходит и моя мать. Кланяется Аиду. Деспина откровенно кокетничает с хозяином Тартара. Он же, как всегда, холодно глядит, кивает, делает вид, что улыбается. Почти все боги спускаются с Олимпа, чтобы посмотреть, как я живу с супругом. Мне же становится душно от их приторно притворного смеха. Внимание становится липкой паутиной, затягивающей меня в кокон, где я умру. Ищу хоть какого-то укрытия у Аида, но он слишком занят общением с гостями.
-Мне жарко, я выйду пройдусь, - говорю ему.
Меня стараются задержать вопросами и комплиментами. Я беру пример с мужа: невнимательно угукаю на расспросы, игнорирую горящее любопытство в чужих глазах. Снаружи воздух серебрится прохладой. Видимо, граница зимней части подземного царства проходит совсем рядом. Но возвращаться за тёплой накидкой не хочу. Просто ускоряю шаг, любуюсь рекой. Воды Леты светятся даже ночью, стараясь притянуть к себе умерших. Пейте, если хотите забыть свою жизнь… Тяну руку в надежде, что магия Леты подействует и на меня.
-Госпожа Персефона… - вместе с голосом я слышу и плеск воды.
Харон направляет лодку прямо ко мне.
-Осторожнее, прошу вас…
Его голос моложе, чем я представляла. Я думала, под балдахином скрывается древний старик.
-Я знаю, - всё же останавливаюсь. - Может, я хочу что-то забыть.
От прохлады вздрагиваю.
-Вы в таком лёгком платье, - с сожалением говорит Харон, - Если позволите...
С готовностью тяну к нему руки. Слуга с лёгкостью поднимает меня и усаживает к себе, потом укутывает в шерстяную накидку. Ни слова больше не говоря, катает меня по светящейся Лете, ловко поворачивает в русло Стикс.
-Никому не нужно сейчас в Тартар? - наконец, нарушаю нашу паузу.
-Нет. Я услышу звон.
Только сейчас замечаю на носу лодки колокольчик.
-Хотите посмотреть Флеготон? - приглашение на самую страшную реку раззадоривает меня.
-А мы не сгорим? - смеюсь, хотя знаю, что богам Флеготон ничем не грозит.
-Не должны.
Его натруженные огромные руки налегают на вёсла, иногда из-под капюшона видно кончик носа. Харон делает перерыв, чтобы спрятать лицо получше.
-А куда делся мой росток?
Живой ветки, которой я починила уклюжину, нет.
-Мне приказали её убрать.
-Ах вот как! - снова веселюсь.
Простираю руку над другой уклюжиной, из неё пробивается более мощная ветвь. Потом колдую над дном лодки, и его покрывают розовые левкои. Слуга в этот раз не вздрагивает - он уже знает о моих способностях. Оказываемся среди огней Флеготона. Кажется на секунду, что мы горим, но это просто иллюзия реки, созданной для грешников.
-Спасибо, я согрелась, - громко сообщаю Харону.
Он послушно направляет лодку снова в Стикс.
-А ты всегда плаваешь? Или ногами тоже ходишь? - хочу ещё побеседовать.
-На заре я свободен от чар, и могу немного погулять по берегу.
-Ну, это хорошо… Я бы, например, сошла с ума, если бы была прикована к этому печальному судну.
-Сейчас это самое восхитительное место в Тартаре, - шепчет слуга.
-Я старалась, - кажется, я слишком много смеюсь.
Когда Харон довозит меня до нового дома, сиреневое солнце подземного мира раскидывает свои бледные восходные лучи. Поэтому мой спутник, действительно, спокойно спускается в воду, вытягивает лодку на берег. Потом он берёт меня за талию так осторожно, будто вазу из тончайшего стекла. Удивительно, как могут быть нежны и деликатны огромные руки, больше похожие на орудия труда крестьян. Мы идём к дверям молча, хотя в доме так громко поют, что никто не услышал бы наш разговор.
-Спасибо тебе, дорогой Харон, - улыбаюсь слуге Аида.
-Это я вас должен бесконечно благодарить, госпожа Персефона, что озарили мою лодку.
Колокольчик на речном транспорте не даёт нам договорить, Харон глубоко кланяется и торопится выполнять свои функции. Я же вспоминаю, что на мне его накидка уже в своих покоях. Снимаю её, из огромного кармана выпадают два граната.


***
Мне кажется, что Аид всё больше отдаляется от меня… Как же больно и сложно жить без любви, которую не можешь дать и не можешь получить.
-Зачем ты тогда украл меня? - возмущённо кричу портрету царственного супруга. - Зачем хитростью заставил выйти за тебя?
Моя выгода была в том, что это высший бог, правда, не Олимпа. Его же мотив не очень понятен. Он украсть Афину, Афродиту, да в конце концов, мою сестру! Все красивые и сильные. Потом достаю огромный фолиант, обитый золотом. Но не сказания о титанах заботят меня. Между страниц заложены левкои. Я решила засушить несколько цветков из увявшего букета.
-Мне послышалось, что ты меня звала.
В дверях возвышается силуэт опостылевшего мужа.
-Просто послышалось, - переворачиваю страницу, чтобы он не увидел моё сокровище.
-Это тебе.
Аид преподносит мне огромную охапку тюльпанов. Они краснее зари на Олимпе, отчего вызывают у меня лишь досаду.
-Спасибо, - бурчу.
Делаю вид, что очень забочусь о судьбе нежданного подарка. Но Аид следует за мной. Пока обрезаю стебли и ставлю в вазу, царь мёртвых стоит рядом и растягивает время неловкой паузой.
-Я знаю, что ты меня ненавидишь, - наконец, нарушает он тишину.
-Нет, - качаю головой.
Сложно назвать мои эмоции одним словом. Всё же я знаю Аида всю свою сознательную жизнь.
-Сложно ненавидеть дядю, - жму плечами. - Я и злюсь на тебя… и не знаю…
Супруг усмехается.
-Я не брат твоему отцу и твоей матери. Если ты не знала…
-Что? - я даже забываю про цветы.
-Рея меня забрала у титанов и подложила Кроносу вместо Зевса.
Странное откровение переворачивает моё сознание.
-А как бы он поглотил камень и решил, что это младенец? - зло смеётся Аид. - Кронос не настолько глуп.
-Но…
-Я сын совершенно других богов, которых свергли и заточили под землёй, - в его всегда безразличных глазах сверкают молнии обиды и ненависти. - Поэтому я и взял то, что никто не хотел брать. Никто не хотел жить в Тартаре. А у меня здесь сгинули мать и отец.
-Но как ты узнал? - наконец, у меня получается выдавить хоть какие-то слова из себя.
-Рея сама мне сказала… Но раз уже все в этой истории взялись лгать, то я решил играть роль лгуна.
Сейчас мне становится понятно, почему часто Аид так отчуждённо себя ведёт. Ободряюще кладу руку на плечо. В его взгляде сквозит несколько секунд нежность.
-Ты не похожа на своих родителей. Наверное, поэтому моё сердце приняло только тебя, - шепчет муж.
Он снимает мои пальцы с плеча и прикасается к ним губами.
-Я совсем не романтичный и мрачный… но если ты подскажешь, как тебе понравиться…
В это мгновение бог смерти, сдающийся мне на милость, становится милее, чем обычно. Меня не отталкивают его светлые волосы и глаза. Они совсем не играют роль, когда видишь душу того, кто напротив.


***
-Госпожа Персефона… - на лужайке меня догнал испуганный Аскалаф. - Там… Там…
Ох, как меня раздражает этот проклятый выскочка. Молодой и заносчивый садовник Аида. Это он стал свидетелем, который подтвердил, что я ела зёрна граната.
-Отдышись и скажи спокойно, - с трудом держу свою ненависть к садовнику.
-Цербер сошёл с ума! - кричит Аскалаф из последних сил. - Сделайте, пожалуйста, что-нибудь!
Аид опять куда-то улетел, поэтому, конечно, приходится мне разбираться с трёхглавым псом. Моим глазам открывается страшное зрелище: страж Тартара растерзал несколько мертвецов и одну из служанок.
-Так, спокойно, - вытягиваю руку. - Что случилось, Цербер?
Зверь протяжно воет и принимает боевую позу. В детстве меня учили языку животных. Но Цербер серьёзно отличается от тех собак, что бродят по земле. Я с трудом понимаю, что его тревожит боль. Я несколько раз повторила на рычащем языке, что я помогу. Всё равно мне казалось, что зверь вот-вот вцепится в меня.
-Всё будет хорошо, пушистый, - успокаиваю больше сама себя, нежели Цербера.
Наконец, он подпускает меня достаточно близко, чтобы я могла прикоснуться к ко лбу одной из голов. Понимаю, что в его лапе застрял кинжал. Кто-то хотел бежать из Тартара и сразился со стажем. Теперь же железная заноза стала причиной переполоха в подземном царстве.
-Аккуратно, - я чувствовала себя эдаким врачом, - осторожно…
Кинжал оказался очень длинным - он слишком долго выходил из лапы. На этом мучения не закончились. Пришлось ещё накладывать стежки на лапу. Никто больше не осмеливается подойти и помочь, поэтому борюсь с огромным порезом в одиночку.
-Всё, теперь точно всё хорошо, - перебинтовываю лапу.
А Цербер, будто ласковый домашний пёс лижет мне лицо и преданно смотрит в глаза.
-Ты молодец, - похлопываю его по мощной шее. - Вытерпел такой кошмар. Какой ты молодец.
-Отойди, пёс, от моей жены!
Это не обычный тихий и холодный голос Аида. Это громогласный рык, заставляющий застыть всех участников и зрителей операции. Я, на всякий случай, тоже отошла от Цербера. Трёхглавый пёс виновато опускает взгляд и скулит, признавая силу своего хозяина.
-Даже не думай к ней прикасаться! - Аид подходит и берёт зверя за морду.
Чувствую себя снова маленькой девочкой, которую ругает мать. Ужасные эмоции отравляют моё приподнятое и героическое настроение.
-Персефона, ты сошла с ума! - грозный муж глядит на меня так, что немею. - Идём домой.
Я хотела бы возразить, но сложно это сделать с господином всех мертвецов. В зале Аид внимательно осматривает мои руки, лицо.
-Всё же хорошо, - бормочу я под нос.
-Ты даже не представляешь, как он опасен, - продолжает сердиться супруг. - Он мог укусить тебя… И его слюна ядовита. Тебе нужно омыть кожу амброзией.
-Что ты придумываешь! - протестую я.
-Умываться! - гаркает Аид.
В такие моменты я всегда стараюсь молчать, даже будто бы не замечать супруга. Лучше так, чем начать спор и не выиграть в нём. Он же мается в своей спальне - я слышу это ночью через стену. Ещё до зари муж покидает наш дом на границе жары и холода. Я же иду на свежий воздух, словно ранняя прогулка спасёт меня. В сиреневых лучах солнца мёртвых навстречу мне идёт фигура в балахоне. Заметив меня, Харон хочет скрыться.
-Я тебя уже видела, - смеюсь, предвкушая беседу. - Здравствуй, Харон.
-Здравств