Жизнь по - другому

Недолго, как вчера, Наталья Васильевна Пожизакина, приемщица цеха готовой продукции завода резиновых изделий, убила своего родного мужа.
То есть, убила не на самом деле, а морально, так скажем. Она пришла домой после ночной смены и объявила только размежившему веки после сна мужу, что собирается уйти от него, развестись и выйти замуж за своего любимого человека.
Вы, конечно, понимаете, что услышать такое не просто, а тем более только проснувшемуся человеку. Взяла тепленьким.
Семен, ее нынешний муж, был не обременен и испорчен нежным воспитанием, культурой поведения и прочими интеллигентными закавыками. Простой рабочий, сильно выпивающий, особенно по выходным и праздникам, редко говорящий цензурными словами. Проще говоря, алкоголик, часто побивающий всех, включая жену, друзей и сотрудников. Забулдыга в чистом виде.
И вот, этому гражданину в лицо выдали с похмельного утра, что все его житье впредь перечеркивается как неприемлемое.
Семен хотел было вскочить и «причесать» жену, а не тут - то было – его привязали по рукам и ногам к скрипучим пружинам и спинкам железной семейной кровати.  А в руках жены белела огромная скалка, выглядывающая из-за ее спины.
Семен зарычал, выругался, рванул путы, но так и остался лежать. Как говорится, не ну - не пру.
- Убью,.... и прочее. Развяжи!
Наталья, постукивая скалкой по ладони и смотря мужу прямо в глаза, медленно проговорила:
- Лежи и слушай. Ты будешь привязанный до тех пор, пока не пообещаешь, что с миром отпустишь меня восвояси.
- Убью, с…
- Ну, как хочешь. Есть, пить, давать не буду, чтоб меньше убирать было.
И Наталья с гордо поднятой головой развернулась и вышла из комнаты, закрыв крепко дверь.
   А теперь перенесемся на несколько лет назад, в год, когда черноокий осанистый красавец и балагур Семен подступился к первой красавице на заводе Наталье с предложением выйти за него.  Парень он был, на самом деле, хоть куда. За словом в карман не лез,  знал как девок облапать и слова какие сказать, а на гулянке так удержу не знал, так лихо отплясывал, что незаворожиться, глядя на него, было невозможно. Рукастый, за чтобы не взялся, все мог. Да лень, видимо, родилась задолго до него. И дружбу с ней он водил крепкую. Мастеровым был, да выгнали,  это уж после женитьбы, так и катилось. Ни там, ни здесь ко двору не пришелся. Характером  каверзным уж очень отличался. Дошло дело до того, что на работу никто брать не хотел. А он особенно и не стремился в ярмо влезать. Вот и стал за счет жены жить – поживать, да поплевывать по сторонам и на жену свою не забывать…
Где у Натальи глаза были тогда!? Скромница да красавица, заворожилась речами вольными и ласковыми. А любви то она отродясь видеть не видала. Мать ее родная давно померла, а в доме мачеха бал правила и места на нем у отца не было, а уж про падчерицу и говорить нечего. Так и жила Наташа, битая и нелюбимая. А тут красавец ластит, конфетами и фруктами угощает. Куда уж ей выдержать такую осаду! Вот и согласилась, не слушая подруг и сотрудниц на работе. Как в угаре была. Но в первую же ночь битая была. Семен в пьяном угаре себя и показал истинного. Правда с утра прощения просил  и заверял со слезами, видя, как Наталья вещи увязывать свои стала, что руку на отсечение дает, что больше ее не поднимет на женушку свою.
Но слова были как дым, растворились в воздухе, и нет их. А Наталье идти то, на самом деле некуда было. В отцовском доме никто ее не ждал, подруги надолго не приютили бы, да и многие отвернулись от нее. Конечно, «первого парня на деревне» увела. Хотя он недолго вечерами около жены засиживался, вскоре вновь вернулся к развлечениям, каким до женитьбы предавался.
   Через год у них родился мальчонка, да пожил недолго, чах-чах и помер.
Почернела Наталья, нос заострился. И  пьянь и битье мужнино ее трогать перестали, ушла в себя. А тому и дела нет до ее переживаний.
Больше деток у них не появилось. От былой красавицы ничего не осталось. Как каменная стала. Слова не вымолвит, слезы не прольет на оскорбления и тумаки мужа. Так и жили.
Шло время, зависть и недоброжелательство улеглись вокруг, и жалеть все стали Наталью и сочувствовать ей.
- Да как можно такое терпеть. Живая ведь! Да подай на мужа, пусть засудят его.
А Наталья губу подожмет и молча,  отойдет. И весь разговор!
И Семена стыдили, правда, с опаской, он на расправу скор был. А годы шли – шли. Отец у Натальи умер, а за ним и мачеха «свет покинула». И остался Наталье их домик.  Она ходила туда  - то цветы полить, то прибраться. И вот, как - то раз возвращалась она оттуда поздним вечером, мужа все равно до утра дома не бывало, торопиться некуда. Окликнул ее кто – то. Дорогу спрашивал, найти кого – то надо. Слово за слово и завязался разговор. Правду говорят – родные души рано или поздно друг друга найдут. Так и случилось, Тот прохожий хорошим и сердечным парнем оказался и в суровой с виду Наталье свет  увидал. Искра между ними вспыхнула, а там и до любви сердечной недалече.
Встречаться стали и в жизни друг без  друга смысла не видели.
Да Наталья все мужа боялась, кто увидит  вместе с любимым да донесут, тогда уж не жилец она.
Николай, как звали ее друга,  уговаривал ее бросить нынешнюю жизнь, уйти от мужа и за него выйти замуж. Поначалу Наталья даже слышать  это не хотела, но со временем ее сердце оттаяло,  и стала она на свою жизнь смотреть как бы со стороны и ужаснулась,  до чего же она докатилась. Словно животное безмолвное, терпела муки смертные, унижение и брань нечеловеческую. Страшно ей стало и жаль себя. И решилась она и вмиг ее силы возросли, и страх мужа испарился. Решилась она изменить свою жизнь.
Жила эти годы как парализованная, забыла  какой умницей и веселой была, в руках ее все спорилось, за  что бы не взялась.  И как людям от нее тепло было, каждому доброе слово найти могла. Увидела, что с ней стало и ужаснулась.
- Все конец произволу мужнину, дорога к новой жизни открылась.
Стала Наталья былую красоту и притягательность набирать. Все вокруг это увидели. А Семен этих перемен не заметил. Не до нее ему было.
Вернемся в то утро, с чего рассказ начался.
Закрыла дверь Наталья не в спальню, а в прошлую жизнь. Решение приняла, силы появились уверенность в себе. А это и есть самое главное, когда жизнь свою в свои же руки берешь, а не отдаешь на поругание другим.
   Неделю ее родной  ненавистный в постели провалялся. Похудел, посерел и сник. Ждать подмоги неоткуда. Работы нет, где бы его хватились, друзья – собутыльники не озаботились, домишко их захудалый на краю поселка за огородами. Мороз на улице стоял знатный, тут кричи не кричи – за двойными рамами никто ничего не услышит. Правда Наталья не сдержала слово – сама мужу еду  подавала, с ложки кормила, да белье сухое подкладывала – не в мокрых же пеленках мужу лежать.
И стал Семен слезно уговаривать отпустить его, клялся - божился, что станет примерным мужем и бранные слова черные из его рта все реже вырывались. Но Наталья хорошо знала повадки своего мужа и не поверила ему.
Еще неделя прошла. Испугался Семен не на шутку, помрет ведь лежа так, не одна собака не узнает, некому хватиться его. А Наталья раз в день зайдет, накормит, уберется и опять за дверь.
Пробовал вырваться – да никак, зубами не дотянешься до веревок, крепкие , не порвешь.
На исходе третьей недели заплакал Семен, впервые за многие годы, заплакал и со слезами его чернь, стала выходить. И вспомнилось детство, как бегал босиком он по траве весенней, как наливала ему мать парное молоко из крынки глиняной по утрам.  И как гладила его  по голове вихрастой и пахло от ее рук молоком сухими травами, что сушила она в сенях. И залило его сердце памятью теплой и вспоминалось, вспоминалось. И слезы уж ручьями текли по щекам и волосы под затылком намокли от слез этих. И вытеснило это тепло доброй волной зло из его сердца и вмиг легко ему стало ,и путы уж не давили так на его тело. Легко и радостно стало. И закричил он
- Наталья, Наталья.
Наталья дверь открыла и почувствовала, что лежит в кровати другой человек, не муж ее прежний. И стал он у нее прощенье просить и согласился он  смерть  принять, если вернется он к тому, себе прежнему. Смирился он с собой и злу в его сердце места не осталось.  Он как Наталья, свою жизнь со стороны увидал и ужас вначале объял его.
Освободила его Наталья, так как почувствовала, что на самом деле он изменился.
Семен приподнялся было, но комната поплыла вокруг. Снова лег, а Наталья присела в его ногах.
И тут сказал Семен, наверное, самые главные слова:
- Прости Наталья за все, научила меня жизнь по – другому, по правильному видеть, понял я что жил по звериному, обижал всех, на людей только зло имел. До своего дня последнего буду твой урок помнить. Спасибо тебе за годы, которые ты мне терпеливо отдала. Буду их всегда помнить. А если уйти от меня хочешь, я воспрепятствовать не буду. Не любил я тебя, поэтому и издевался над тобой. А сейчас ты мне как мать родная. Жизнь новую мне открыла. И нет у меня зла ни на кого. Понял я все, и жить по – другому буду.  Иди и новую свою жизнь строй. А я теперь свою буду строить.
   Наклонилась к нему Наталья и со слезами поцеловала его в лоб и молча, вышла.
Вот так и разошлись их пути.
Эпилог.
У Натальи Васильевны двое детей и четверо внуков, Семен тоже давно дедом стал и не перекрещивались их жизненные дороги больше никогда.