Продай квартиру, поживешь пока в съемной

– Я все равно сбегу! – глотая злые слезы, шептала Варя. – Найду способ, как отсюда выбраться! Только бы до людей добраться, они мне обязательно помогут!

В субботу поздним вечером восьмилетняя Варя проснулась от громкого шума, отец с матерью снова выясняли отношения на кухне. Несмотря на малый возраст, девочка уже многое понимала, она знала, что ее папа – алкоголик, причем буйный.

Последние полгода жить без спиртного Григорий уже не мог, напивался каждый день и закатывал жене скандалы.

Варя аккуратно слезла с кровати и на цыпочках пошла по коридору на кухню. Спрятавшись за дверной косяк, девочка замерла:

– Гриша, ты что, совсем с ума сошел? Скажи мне, пьянство тебя окончательно разума лишило? Зачем ты сел играть в карты? Зачем, скажи мне?

– Чтобы денег выиграть! – орал пьяный Григорий. – Чтобы тебе их принести и вот так в лицо швырнуть! Надоела мне твоя пилежка, устал я от твоего вечного нытья.

– Ну что, выиграл? Принес деньги? Скажи мне, Гриша, как теперь мы жить будем? Где ты собираешься взять такую огромную сумму, чтобы расплатиться по долгам? Где ты вообще этих бандитов нашел?

– Влад, таксист, подзаработать предложил. Наврал еще, сказал, что выиграть там – раз плюнуть, мол, дилетанты одни собираются, но играют по-крупному. Я двести тысяч, Лида, сначала выиграл. А потом их проиграл, мне предложили отыграться в долг… Не знаю, завтра к матери схожу. И не ори, Варьку разбудишь.

Григорий, пошатываясь, вышел из кухни и даже не заметил стоящую в углу дочку. Когда под тяжестью веса отца скрипнула кровать, Варя бросилась к матери.

Лидия, увидев дочь, тут же вытерла слезы и спросила:

– Ты чего не спишь, солнышко?
– Мам, а что папа натворил? Ты на него так кричала.
– Натворил, – эхом повторила за дочерью Лида, – жизнь он нам испортил…
Утром Григорий проснулся раньше супруги, оделся и, стараясь не разбудить жену, полез в шкаф, он знал, что на второй полке под постельным бельем Лида хранила деньги.

Грише было жизненно необходимо немедленно опохмелиться, поэтому, аккуратно достав несколько купюр, мужчина сунул их в карман. Его абсолютно не заботил тот факт, что деньги эти были последними, Лида планировала прожить на них еще пять дней.

Про карточный долг Григорий помнил, он и правда собирался сходить к матери и посоветоваться с ней, но позже, после того как поправит здоровье.

Лида проснулась и, увидев приоткрытую дверцу шкафа, все сразу поняла. Одной рукой женщина шарила под бельем, а другой утирала слезы. Сколько раз перепрятывала деньги, но муж всегда находил.

Как назло, вчера на ужин Лида сварила последнюю пачку макарон, и продуктов дома не осталось. Она как раз собиралась сегодня, в воскресенье, съездить на рынок и хоть немного пополнить запасы.

Лида умылась, переоделась и пошла будить дочь:

– Варенька, просыпайся. Вставай, к бабушке в гости пойдем.

Жизнь у Лиды была сложная, пьющий муж, маленькая дочь, работа почти без выходных, съемная квартира делали ее существование мрачным и бесперспективным. Григория первые годы после свадьбы она любила без памяти и даже его пристрастию к алкоголю находила оправдание.

Мать Лидии, пока была жива, дочь уговаривала:

– Лида, это ненормально, неужели ты сама не видишь, как Гришка в дрова напивается каждую неделю?

– Мама, он ведь крепкий алкоголь не употребляет, в течение дня понемногу пьет, под боевик да футбол. Да и устает он очень на работе, шутка ли, весь день мешки тяжелые на плечах таскать. Ну вот такой вот у него отдых!

Григорий поначалу действительно знал свою меру и при случае мог от выпивки и отказаться. Три года назад после гибели младшего брата Гриша впервые ушел в длительный запой и так, по сути, из него и не вышел.

Лида мечтала уехать подальше от пьющего мужа и его сумасшедших родственников. Свекровь, не желая признавать болезнь Гриши, во всем винила Лиду, всякий раз, встречаясь с невесткой, пенсионерка принималась причитать:

– Ну, у хорошей бабы мужик не пьет… Ты что, ничего сделать не можешь? Поговори с ним, объясни, что у него семья, что он свое здоровье гробит. Пролечи его, в конце концов!

Лида огрызалась:

– Что же вы, Василиса Степановна, как мать на него не повлияете? Чего участие в судьбе сына не принимаете? Взяли бы да помогли мне в борьбе с этим пьянством!

– А я что могу сделать? – сразу шла на попятную свекровь. – Я пенсионерка, у меня, Лида, денег нет его лечить! Да и не слушает он меня. Что же ты думаешь, я его не просила? Еще как просила!

Когда Лида появилась вместе с внучкой на пороге, Василиса Степановна не обрадовалась, Лида ведь без повода никогда к свекрови не заявлялась. Женщины Варю отправили в гостиную смотреть телевизор, а сами расположились на кухне.

– Да быть этого не может! Лида, ты ничего не путаешь?

– Не путаю! Он мне сам вчера все рассказал, Василиса Степановна, он должен теперь просто огромные деньги! Последнюю заначку, которую я на продукты оставляла, выкрал и пить ушел! Не могу я больше, я завтра же на развод подам!

Свекровь принялась уговаривать невестку:

– Да что ты, Лида, какой развод? Он же без тебя совсем на дно опустится! Он твой муж, ты должна в любой ситуации рядом с ним быть. Даже не думай разводиться, выброси эти мысли из головы.

– Хватит, Василиса Степановна! Я много лет терпела, утренняя выходка была последней каплей.

Григорий ни вечером, ни ночью домой не вернулся, Лида, хоть и была зла на мужа, переживала, а вдруг что-то случилось? Уснуть у женщины той ночью не получилось, она до утра просидела на кухне.

Когда начало светать, в дверь постучали, Лида бегом бросилась открывать и чуть не упала в прихожей в обморок, увидев мужа:

– Гриша, – помогая окровавленному супругу войти в квартиру, заплакала Лида, – кто это тебя так? На тебе же живого места нет!

– Мне дали две недели, Лида, на то, чтобы деньги найти. Включили счетчик, каждый день долг будет увеличиваться на сто тысяч. Они меня просто убьют, Лида, если я не расплачусь.

Лидия тут же позвонила свекрови, Василиса Степановна приехала и, как обычно, принялась причитать:

– Что делать? Гриша, что теперь делать? Я даже не знаю, как тебе помочь! Где деньги взять? В банке? Никому из нас кредит не одобрят, тем более на такую сумму! Да и чем его платить? И продать-то у нас нечего.

– Мама, единственный выход мне помочь – это продать твою квартиру. Погасим долг, я брошу пить, устроюсь на работу, будем откладывать, потом жилье себе какое-нибудь купим. Мама, продай квартиру, поживешь пока в съемной.

Василиса Степановна замотала головой:

– Нет, об этом не может быть и речи. Ты что, Гриша, хочешь, чтобы я на старости лет бомжом сделалась? Нет, я своей квартиры лишаться не собираюсь, она мне с таким трудом досталась! Ты о продаже речи даже не заводи!

– Мама, ну как же так? Ладно они со мной расправятся, так ты хотя бы внучку пожалей, не дай бог с Варей что сделают! Люди эти ни перед чем не остановятся!

Лида похолодела:

– Что ты сказал?
– Что слышала! – рявкнул Григорий. – Мне прямым текстом сообщили, что если я в положенный срок деньги не принесу, и меня, и мою семью, как конструктор разберут. Мы теперь все по лезвию ножа ходим. Понимаете?
Лида принялась вместе с мужем уговаривать свекровь продать квартиру, но Василиса Степановна стояла на своем:

– Нет, и еще раз нет! Оставьте меня в покое, почему я должна решать проблемы взрослого сына? Ты его жена, вот и помоги ему выпутаться из этой ужасной ситуации! Дайте мне свой век дожить спокойно, ну сколько можно у меня помощи просить?

Лида прекрасно понимала, что из-за Григория жизнь ее маленькой дочери теперь под угрозой.

Решение бежать женщина приняла спонтанно, она вечером прошлась по соседям, заняла денег и глубокой ночью, сложив в небольшую сумку вещи, поехала на вокзал. Лида понимала, что поступает малодушно, сбегая от мужа и оставляя его практически на растерзание кредиторам, но выбора у нее не было, нужно было спасать маленькую Варю.

Лида сидела в зале ожидания, решая, куда отправиться. Выбор пал на Москву, Лида купила билеты для себя и дочери, села в поезд и навсегда покинула родной город, мысленно попросив прощение у мужа за побег.

Все деньги ушли на билеты, мать и дочь прибыли в Москву утром и до обеда гуляли. Варя поначалу глазела по сторонам, но потом поскучнела, все чаще стала дергать маму за руку и просить:

– Давай купим что-нибудь поесть? Мам, кушать очень хочется!

После, наверное, пятой просьбы дочери Лида в отчаянии подошла к какой-то женщине и попросила:

– Извините, пожалуйста, мы ночью приехали из другого города, денег совсем нет, дочка есть просит.

Та заохала:

– Конечно, милая, подожди. Вот, возьми. Бери, бери, не стесняйся! Что же вы вот так, в Москву и без копейки?

Лида правду скрывать от сердобольной женщины не стала, рассказала все, как есть:

– Вот я и подумала, что в Москве будет проще зацепиться, чем в каком-нибудь маленьком городе. Здесь все-таки мегаполис, возможности большие.

– Именно так, милая, ошибочно и думают молодые люди, когда приезжают покорять столицу. Москва слабых духом быстро пережует и выплюнет, здесь легко пропасть. Скажи-ка, ты работы не боишься?

– Не боюсь, я многое умею делать.

– Первое время тебе затаиться, наверное, стоит. Поезжай-ка в монастырь трудницей, матушка Марфа тебе еду и кров предоставит, а ты в благодарность будешь другим монахиням помогать. Ну что, согласна?

– Согласна, – закивала Лида, – только вы расскажите, пожалуйста, как до монастыря добраться? Очень боюсь я заблудиться.

Лида с дочерью ночевали на вокзале, в путь отправились рано утром на электричке.

Матушка Марфа, настоятельница, гостей приняла, внимательно выслушала Лидию и согласилась их принять, дав благословение на трудничество.

Лиде выделили место в так называемой сестринской монашеской келье и дали разъяснение относительно ее обязанностей. В монастыре действовал свод четких правил, нельзя было роптать, жаловаться, лениться, привередничать. Просыпаться следовало в шесть утра, на обед давали всего пятнадцать минут.

Было очень сложно, особенно маленькой Варе, мать и дочь посещали службы наравне со всеми сначала без особого желания, Варе на таких мероприятиях было скучно, а Лида просто не привыкла к новому образу жизни. Шли недели, и Лида все чаще ловила себя на мысли, что здесь, в монастыре, она наконец-то обрела покой.

Со временем женщина стала сначала послушницей, а потом и монахиней.

Если Лиду ее новая жизнь устраивала, то Варя, наоборот, чем старше становилась, тем сильнее ей хотелось вырваться из монастыря. Девочка мечтала пойти в школу, сесть за парту, съесть мороженое и прокатиться на карусели.

Лида, став монахиней, прилагала все силы, чтобы дочь как можно скорее привести к Богу. Варя продолжала ходить на утренние, вечерние молитвы, праздничные службы, выполнять приказы настоятельницы и других монахинь, но делала она это без особого рвения.

В тринадцать лет Варя впервые заговорила с матерью на тему своего будущего, девочка честно призналась, что в роли «невесты Христовой» себя не видит:

– Мама, я не хочу, как ты, становиться монахиней. Как жить здесь, в монастыре? Я уже пять лет не хожу в школу, читаю с трудом, ты меня даже в библиотеку не пускаешь! Все мое время занимают работа и молитва!
– Это временно, – спокойно отвечала Лидия дочери. – Прояви смирение, терпение, ко всему можно привыкнуть. В монастыре тебе не угрожает никакая опасность, злые люди тебя здесь не достанут.
– Мама, позволь мне хотя бы за ограду иногда выходить? В городе, когда мы вместе с папой жили, у меня были друзья, а здесь я совсем одна.
– Не твое это, мирское, – отвечала дочери Лидия. – Ступай и спроси у матушки Анастасии для себя занятие. Мысли дурные у тебя от безделья.
Варя не собиралась мириться со своим положением, поэтому предприняла попытку сбежать. Она не думала о том, куда податься после монастыря, главным для нее было добраться до цивилизации.

Побег не удался, Варю, поздно вечером пытавшуюся перебраться через ограду, поймали монахини, и Лида дочь за этот проступок высекла:

– Лукавый завладел твоими помыслами, – приговаривала мать при каждом ударе. – Повинись, очисти душу!
Варю заперли в келье, от боли и безысходности девочка долго плакала. Немного успокоившись, она вытерла слезы и тихо проговорила: продолжение по ссылке https://dzen.ru/a/Zem1kqF7tkw-uJqE