8. Александр Матросов. Версии рождения. Научная ст

ДИСКУССИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
DOI: 10.31166/VoprosyIstorii201904Statyi05 ББК 63.3(2)62
Александр Матросов:
загадки биографии
Н.;А. Дубовик, А.;В. Кобзев, С.;А. Прокопенко
Аннотация. В публикации анализируются версии места рождения А. Матросова,
представленные в историографии советского и постсоветского времени. Из имеющихся
пяти версий на сегодня наиболее известны «башкирская» и сравнительно новая «зи- новражская». Ни одна из существующих гипотез не обладает прямыми и однозначны- ми доказательствами. Однако «зиновражская» версия по совокупности фактических
данных выглядит предпочтительней. Согласно этой версии, Александр Матросов ро- дился в ныне исчезнувшем поселении Зин-Овраг, на территории современного Ново- малыклинского района Ульяновской области, в деревне, где поживал его отец Матвей
Иванович Матросов.
Ключевые слова: Александр Матросов, Шакирьян Мухамедьянов, Ивановский
детский дом, Ульяновск, Мелекесс, Зин-Овраг, Кунакбаево, Уфимская трудовая коло- ния.
Annotation. The publication analyzes the versions of the place of birth of A. Matrosov,
existing in the historiography of the Soviet and post-Soviet periods. Among the five versions
of the most famous today “Bashkir” and the relatively new “Zinovrazhskaya.” None of the
existing hypotheses has direct and unequivocal evidence. However, the “Zinovrazhskaya”
version of the set of arguments looks preferable. According to this version, Alexander
Matrosov was born in the now-vanished Zin-Ovrag settlement, on the territory of the modern
Novomalyklinsky district of the Ulyanovsk region, in the ancestral village of his father
MatveyIvanovichMatrosov.
Key words: Alexander Matrosov, Shakiryan Mukhamedyanov, Ivanovo’s Orphanage,
Ulyanovsk, Melekess, Zin-Ovrag, Kunakbaevo, Ufa labor colony.
Не так давно на сайте Министерства обороны появились документы о жизни Александра Матросова (1924—1943) 1
. К сожалению, они не
только не проясняют недомолвок, разночтений и противоречий мифологии, сложившейся вокруг имени 19-летнего юноши, но и порождают
новые. Цель данной работы — прояснить ключевые вопросы биографии
Дубовик Нина Александровна — краевед; Кобзев Александр Викторович — кандидат исторических наук, специалист Центра истории и культуры региона АНО «ЦСИ Ульяновской области»,
Прокопенко Сергей Алексеевич— доктор исторических наук, профессор, руководитель Центра
истории и культуры региона АНО «ЦСИ Ульяновской области».
Dubovik Nina A. — member of the Russian Union of professional writers; Kobzev Alexander V. —
PhD (History), specialist of the Center for History and Culture of the ANO “Center Strategic Research
of the Ulyanovsk Region”; Prokopenko Sergey A. — doctor of historical sciences, professor, head of
the Center for History and Culture of the ANO “Center Strategic Research of the Ulyanovsk Region”.
39
этого человека-символа, понять механизмы формирования мифов с помощью материалов, полученных в результате поисков в последние десятилетия на территории Ульяновской области, а также личных архивов
ряда исследователей.
Александр Матвеевич Матросов — детдомовец, пробывший на
фронте несколько дней, но ставший Героем Советского Союза и одним
из образцов героизма советских людей в годы Великой Отечественной
войны. Его короткая жизнь стала предметом научных изысканий, а имя
и подвиг увековечены в многочисленных памятниках. Именем Матросова названы улицы и корабли, ему посвящены литературные произведения, музейные выставки и мемориальные комплексы 2
. Казалось бы,биография юноши должна быть изучена глубоко и детально. Однако
даже сейчас, по прошествии почти 75 лет со времени окончания войны,
ключевые вопросы его официальной биографии остаются дискуссионными.
Все, что мы знаем о довоенной жизни А.;М. Матросова основано на
частично опубликованных и неопубликованных воспоминаниях тех, кто
с ним учился и рос. Напомним, что сначала он воспитывался в детдоме
№ 26 для малышей в г. Мелекессе (ныне г. Димитровград, Ульяновская
область), затем по возрасту был переведен в Мелекесский детдом № 25,
а позже отправлен в Ивановский детский дом (ныне Ульяновский район
одноименной области). Следующий значимый отрезок его жизни связан с Уфимской детской трудовой колонией (ДТК). В ней он оказался «за повторное нарушение паспортного режима». Во время Великой
Отечественной войны, после призыва в армию, он обучался в Краснохолмском училище и в составе бригады добровольцев-сибиряков был
направлен на Калининский фронт.
Незначительное число сохранившихся документов лишь частично
позволяют проследить отдельные сюжеты из его жизни. По-прежнему
нет прямых свидетельств о месте его рождения. На сегодняшний день
существует пять версий: «днепропетровская», «поволжская или мордовская», «смоленская» (точнее г. Киров в прошлом Калужской губернии 3
), «башкирская (кунакбаевская)» и «зиновражская». Высказанные
в публичном пространстве предположения обросли домыслами, догадками и нередко подаются в качестве доказанных и установленных фактов. Попробуем в них разобраться.
Первая брошюра, посвященная подвигу Александра Матросова,
была опубликована в 1943 г. издательством «ОГИЗ-Госполитиздат».
В ней приводится анкета, в которой юноша назвал 1924 г. годом своего рождения, но ни словом не обмолвился о месте рождения 4
. Тем не менее в советское время официозной стала «днепропетровская» версия
места его рождения. Автором гипотезы был писатель Павел Журба 5
. Ее поддержали многие советские авторы — биографы Матросова 6
, в том числе и кандидат исторических наук И.;И. Шкадаревич 7
. Однако в трех монографиях, изданных в 1967, 1968 и 1973 гг., исследователь не привел в подтверждение своей версии убедительных документальных свидетельств 8
. В архивах и ЗАГСе г. Днепропетровска не было найдено ни одного документа, позволяющего пролить свет на этот вопрос. Впрочем,на это следовало «очевидное» объяснение сторонников версии: во время 40 боевых действий и последующей оккупации города немецко-фашистскими войсками архивные материалы и прочие документы погибли.
Видимо это обстоятельство и побудило Шкадаревича предпринять
дополнительные поиски малой родины Матросова. Логично, что искать следовало в Ульяновской области, где прошло его детство. В конце 1960-х гг. Шкадаревич вместе с московским энтузиастом Зарубиным разыскивал материалы по доивановскому периоду жизни Матросова.В ходе поиска Зарубин обращался за помощью к бывшему директору Ивановского детдома П.;И. Макаренко 9
. Сам Шкадаревич в 1967 г. сделал запрос в райком партии Новомалыклинского района Ульяновской области с просьбой помочь в поиске корней Матросова, предположительно родившегося в селе Александровка Мелекесского или соседнего
Новомалыклинского районов. На свой запрос историк получил отрицательный ответ, что позволило ему продолжать настаивать на правоте
«днепропетровской» версии. В 1973 г. вышла последняя книга Шкадаревича об Александре Матросове. Ничего нового по данному вопросу
она не содержала. Однако, ссылаясь на документы (но не говоря на какие именно), исследователь упомянул о том, что во второй половине 1940 г. Матросов предпринял поиски своей матери Анны Николаевны,ранее проживавшей в г. Сталинграде (Царицыне) 10.
Между тем, в 1968 г. редактор Новомалыклинской районной газеты «Звезда» А.;Г. Толчков опубликовал статью, в которой предположил,
что Матросов мог быть уроженцем Новомалыклинского района, но не
Александровки, а хуторского поселка Зин-Овраг, который находился
примерно в сорока км от Мелекесса 11. Ему довелось опросить местных
жителей, в том числе предполагаемых родственников Матросова. Правда, эти опросы породили новые противоречия. Так, со слов старожила
Никифора Трофимовича Мартынова, Александр был сыном Ильи Николаевича и Авдотьи Ивановны Матросовых, проживавших в п. Зин-Овраг. Звали «Сашу» 1919 г.;р. — Николаем. После смерти Ильи Авдотья Ивановна переселилась в д. Новая Куликовка и в голодные годы оставила сына на крыльце Мелекесского детдома с запиской, где назвала его
Александр Матросов. Архив Новомалыклинского района подтверждает факт существования Николая. Однако предполагаемый родственник
Матросова Василий Николаевич и его сестра Елена Николаевна Матросовы подтверждают только то, что их родной брат Илья проживал со
своей семьей в п. Зин-Овраг, но не мог быть отцом Александра.
В целом на тот момент слабость версии Мартынова была очевидной: хронологические нестыковки с фактами из биографии Матросова были вопиющими. Если он был 1919 г.;р., то его призвали бы на фронт уже в 1941 г., когда ему исполнилось 22 года. В действительности Александра призвали в сентябре 1942 г. по достижении им совершеннолетия (то есть в 18 лет), значит, он должен был родиться в 1924 году. Напомним, что во всех официальных документах — в комсомольском билете,
в характеристике на призывника, в анкете и наградном листе, в извещении о смерти именно 1924 г. указан как год рождения 12.
На протяжении 1960-х гг. активными поисками фактов из ранней
биографии Матросова также занимался ульяновский краевед П.;К. Ковальчук 13. Ему удалось разыскать и опросить более 20 чел., знавших Матросова41.
 На основе новых данных, он высказал обоснованные сомнения в достоверности «днепропетровской» версии. В 1962 г. он изучил материалы днепропетровского архива, ЗАГСа и краеведческого музея, но документальных свидетельств рождения Матросова в этом городе так и не
нашел 14. В одном из писем секретарю ЦК ВЛКСМ Ковальчук писал, что
на основе достоверных сведений можно утверждать, что Матросов был
родом из Поволжья или из Мордовии 15. Кроме того, краевед предложил
иную дату рождения Александра — 1926 год. Основанием для такого вывода стали заявка директора детского дома на освидетельствование медкомиссией детей, не имевших официальных метрических документов,
и результат этого осмотра в апреле 1937 года. Тогда по внешнему виду
Александру дали не более 10 лет. Освидетельствование было оформлено
в виде официального документа ЗАГСа. Правда, близкий друг Матросова по Ивановке В.;В. Петрушин, состоявший в переписке с Ковальчуком,настаивал на 1924 г. рождения, так как медкомиссия проводила осмотр
в течение 10—15 минут и вполне могла прибавить или убавить несколько лет, тем более что Матросов был невысокого роста 16.
В 1968 г. в главной областной газете вышла статья Ковальчука,
в которой впервые в научный оборот была введена ранее неизвестная
фотография 1937 г. из ульяновского детприемника. В статье автор на
основе записи в книге движения детей утверждал, что Матросов впервые попал в Ивановку не в 1935—1936 гг., как считалось ранее, а в начале февраля 1937 года 17. Впрочем, как выяснилось позже, последнее
заявление оказалось ошибочным. Согласно воспоминаниям друзей по
Ивановке — Ф. Хасанова, Е. Лавровой, В.;А. Раскопова, воспитателя из
Мелекесского детского дома А.;В. Миникаевой — в Ивановку Матросов
попал в 1935 году. В этот год Миникаева сопровождала малолетнего Матросова на поезде из Мелекесса в Ульяновск. Затем до Ивановки его вез
воспитатель Г.;П. Гаврилов 18. В чем действительно оказался прав Ковальчук, так это в дате отбытия Матросова из Ивановки в Куйбышев —
1940 год. К концу 1960-х — началу 1970-х гг. Ковальчук завершил работу над рукописью книги об ивановских годах Матросова, правда,
опубликовать ее так и не смог 19. 6 декабря 1976 г. он умер, а большую
часть архива забрал его сын, проживавший в Ленинграде.
В научно-популярных и периодических изданиях советского времени, посвященных биографии героя, неоднократно встречались неточности и расхождения в датировке отдельных событий его жизни. Этим
грешат и авторы современных публикаций в региональной и центральной прессе. Расходились в датировке пребывания Матросова в Ивановке
и люди, хорошо его знавшие. По воспоминаниям П.;И. Макаренко, Лавровой и Хасанова, Матросов жил там с осени 1935 до осени 1940 года 20.
Петрушин говорил о периоде с конца 1936 и до сентября 1940 года 21.
Воспитатель П.;П. Резин и И.;М. Синягин считали, что это — период
с 1936 по 1939 год 22. Соответственно разнобой был свойственен и авторам публикаций о Матросове. Называлось разное время отправки его из
Ивановки в Куйбышев: 1939 г. 23, август 24 и ноябрь 25 1940 года. Шкадаревич приводил две даты — сентябрь 1939 и февраль 1940 года 26. Краевед В.;В. Емельянов предполагал, что Матросов пробыл в Ивановском
детдоме с 1935 или с 1936 и до декабря 1939 г., затем его отправили
42
в Куйбышев, откуда он сбежал, и где-то с января по октябрь 1940 г. вел
«вольную жизнь», пока вторично, после первого задержания в Куйбышеве в июле, не был задержан в Саратове 27.
Как видно из воспоминаний и публикаций, расхождения в промежутке с осени 1939 до осени 1940 года. Соответственно, если это был конец 1939 г., то Матросов не доучился в шестом классе; а во втором случае — не успел начать учебу в седьмом классе. Мы полагаем,что, скорее всего, это могло произойти не ранее апреля 1940 г., так как 21 января Макаренко забрал его из Ульяновского детского приемника
в Ивановский детский дом 28, и до весны/лета он все еще оставался его
воспитанником. Затем Матросов был трудоустроен в Куйбышеве, по
крайней мере, до лета 1940 года. В этот год он дважды был необоснованно осужден: 18 июля 1940 г. народным судом 9-го участка г. Куйбышева за кражу сроком на шесть месяцев лишения свободы (его досрочно освободили) 29 и 8 октября 1940 г. 3-м участком народного суда г. Саратова на два года лишения свободы за «повторное нарушение паспортного режима» 30.
Встречались разночтения в наименовании организации, откуда Александр прибыл в Ивановский детдом: детский приемник 31, детский
дом г. Мелекесса 32, в воспоминаниях Петрушина — Грачевский детдом
(это в 35—40 км от Ульяновска), со слов Раскопова — из Карсуна 33. Еще
более сложным представлялся «беспризорный» путь Матросова с раннего детства и до Ивановки бывшему директору Макаренко. В письме совету дружины от 22 марта 1966 г. он писал: «В детдом он направлен с Ульяновского приемника, а в приемник попал с какого-то Уфимского детдома. До уфимского детдома он был в дошкольном детдоме (не помню в каком). До дошкольного детдома был в Карсуне (где-то возле Рузаевки) в доме младенца» 34. Спустя семь лет Макаренко указывал, что
совершенно не помнит, где именно Матросов был до Ивановки, но,
по-видимому, родителей он потерял в младенчестве и какое-то время
находился в Мелекесском детдоме. В личном деле Матросова по прибытии в Ивановку было записано: «1924 год рождения. Имя — Александр.
Отчество — Матвеевич. Фамилия — бесфамильный и в скобках (матрос), это видимо была его кличка» 35.
В советское время вопрос об образе Матросова вызывал ожесточенные идеологические споры. В 1950—1960-е гг. в советской периодической печати развернулась критика художественных произведений советских писателей Журбы и А. Бикчентаева 36. С точки зрения критиков,
в их книгах Матросов был представлен вором и чуть ли не уголовником, лихим и дерзким парнем, хулиганом, имевшим дело с милицией 37.
В 1968 г. в одном из номеров областной газеты «Ульяновская правда»
была перепечатана статья Н. Овчинникова и В. Цыганкова, ранее опубликованная в центральной газете Министерства обороны «Красная звезда». Ее авторы выступили против «искажения образа героя» и за исторически достоверный образ Матросова, наделенного такими моральными качествами как «мужество, честность, верность, храбрость» и не имевшего ничего общего с уголовным миром 38. На основе воспоминаний однокашников по Ивановскому детскому дому, Уфимской 43
ДТК и Краснохолмскому училищу в историко-документальных очерках
А.;И. Царёва и Шкадаревича рисуется позитивный образ Матросова —
любознательного, трудолюбивого, честного и отзывчивого юноши 39.
Реконструкция биографии Матросова во многом затруднена состоянием исторических источников. Некоторые документы утрачены безвозвратно, например, уголовные дела, заведенные на него в Куйбышеве и Саратове в 1940 г., за истечением срока хранения, уничтожены 40. Известно о Книге движения детей-беспризорников, которую видела бывший директор Ивановского детдома Р.;И. Иванова, утверждавшая, что
Матросов — уроженец Ульяновской области 41. Но сама книга впоследствии была утрачена 42. Сохранность архивных материалов учреждений,
связанных или могущих быть связанными с Матросовым, тоже оставляет желать лучшего. Например, архив детского приемника в Ульяновске и дела по движению детей в Мелекесском архиве начинаются только с 1937—1938 годов 43. Также не сохранились материалы детдомов
БАССР начала 1930-х гг., а документы 1920—1930-х гг. Учалинского
района — гипотетической малой родины в Башкирии — сгорели еще
до войны во время пожара 44. Документально нет возможности точно
установить, когда Матросов оказался в детдоме № 26 г. Мелекесса, когда был переведен в детдом № 25 и в каком месяце 1935 или 1936 г. его
отправили в Ивановский детский дом 45.Не все так просто обстоит и с документами, фотокопии которых были опубликованы в монографиях, и в настоящее время размещены на страницах интернет-сайтов. Например, существуют два комсомольских
билета Матросова с записями: «лег на огневую точку» и «лег на боевую
точку»; два наградных листа от 24.07.1967 г.: на одном в качестве постоянного адреса проживания и адреса его семьи указаны «г. Уфа, Трудовая
детская колония НКВД, 1-я, барак № 19, тетя Матросова», а в другом
слово «тетя» уже отсутствует 46.
Недавно размещенное на сайте Минобороны письмо военфельдшера
Г.;М. Коровиной (в девичестве Судновой) также вносит дополнительную
сумятицу. Оно датировано 19 мая 1978 года. Судя по переписке, 17 апреля 1978 г. к Коровиной обратился А.;Г. Янкевич с просьбой поделиться
своими воспоминаниями об обстоятельствах гибели Матросова, так как
Коровина, якобы, была его однополчанкой и очевидицей событий. Она
рассказала: «В 1942 г. я была назначена в 4;й отдельный батальон 91-й
стрелковой бригады добровольцев-сибиряков. Командиром батальона был капитан Швецов, а его помощником — командир роты капитан
Г.;С. Артюхов, у которого ординарцем как раз и был Матросов». Как следует из письма, она знала, что у Матросова не было родителей, — сам
он детдомовский, а что касается национальности, то он был похож не на
русского, а «что-то вроде на узбека или вроде того» 47. Описывая свое
пребывание в 4-м батальоне, Коровина допускает ряд существенных
фактических ошибок. Например, в феврале 1943 г., когда шли бои за д.
Чернушку, Артюхов находился в звании старшего лейтенанта, а не капитана, и служил не в 4-м, а во 2-м батальоне. Командиром 2-го батальона
был капитан С.;А. Афанасьев 48. Тот факт, что Матросов был определен
Коровиной как узбек, возможно, объясняется тем обстоятельством, что
в 91-й бригаде было 7% узбеков, 6,5% татар и остальные русские 49. Но
44чем в действительности он был похож на узбека, сказать сложно, так как
Коровина не расшифровала столь удивительное заявление.
На излете советской эпохи, в конце 1980-х — начале 1990-х гг., башкирский журналист Р.;Х. Насыров на страницах газеты «Советский Башкортостан», а затем в своей книге предложил еще одну версию места
и даты рождения Матросова 50. В 2000-х гг. началась активная популяризация «башкирской» версии в региональных и центральных газетах,
в научно-популярных и энциклопедических изданиях 51. В опубликованных статьях обычно без изменений воспроизводились фрагменты монографии Насырова, а многие положения, высказанные автором в качестве предположений, нередко подавались как вполне доказанныеи установленные факты.
Свои изыскания Насыров начал в 1988 году. Книга, опубликованная спустя шесть лет, в 1994 г., была написана в жанре журналистского
расследования, в ходе которого автор ненавязчиво выводил на страницы
произведения ранее «неизвестные», сенсационные сведения из биографии Матросова. Позже они вошли в документальный фильм «А. Матросов. Правда о подвиге», созданный на основе книги.По мнению Насырова, Матросов — башкир по национальности,уроженец д. Кунакбаево Учалинского района Башкортостана. Родился
он, якобы, в 1923 г. и в своей деревне был известен как Шакирьян Мухамедьянов. Его родителями названы Юнус Юсупов и Муслима, которая умерла при последующих родах примерно в 1929—1930 годах. В первый класс мальчик пошел в возрасте девяти лет в 1932 г., когда еще жил в деревне. Примерно в 1933—1934 гг. Шакирьян то ли покинул деревню, то ли его мачеха (вторая жена Юнуса) отвезла его в детский дом, где он стал известен как Александр Матросов, а в среде детдомовцев носил
клички «Шурик-Шакирьян», «Шурик-машинист», «Шурик-матрогон»,
«Матрос». Примерно в 1932—1934 гг. парень дважды побывал в детдомах г. Мелекесса. Причем в первый раз в Мелекесский детдом его
подбросили вместе с сестрой — детей попросту оставили в коридоре.
Фамилию и имя он изменил по очевидной для автора причине — из-за
национальных предубеждений, свойственных воспитанникам детдомов
по отношению к нерусским беспризорникам. Два или три раза после
этого он появлялся в деревне и сообщал, что работает и учится в Уфе,
и тогда уже просил называть себя Александром Матросовым. В 1941 г.
примерно за две недели до начала войны он вновь побывал в деревне
и встречался с отцом.
Документальной основой версии стали два письма Н.;И. Черникова-Иргалина (он же Газнави Иргалин), 1926 г.;р., уроженца д. Кунакбаево, а также тетради воспоминаний и письма С. Гирфановой, выписка из
архивной справки Учалинского горсовета о составе семьи Ю. Юнусова на 1939 г. и справка, подписанная пятью жителями д. Кунакбаево 52.
Помимо опроса жителей д. Кунакбаево, знавших Мухамедьянова, автор
встречался и беседовал с людьми, в той или иной степени причастными
к судьбе Матросова, в Учалах, Уфе, Ульяновске, Ивановке, Димитровграде и в Лесной Васильевке (Мелекесский район). Некоторые сведения были получены автором монографии в ходе переписки с теми, кто, якобы 45  знал Матросова, либо что-то слышал о нем. Выдержки из некоторых писем приведены в книге.
Для идентификации личности Матросова — Мухамедьянова автор
выборочно использовал четыре фотографии: снимок мальчика с голубем из Ивановского детдома 1939 г., коллективный снимок жителей д.Кунакбаево 1932 г., фотографию с вручением комсомольского билета Матросову и изображение Матросова в качестве участника художественной самодеятельности в Ивановском детском доме 53. Все те, кого опрашивал Насыров, на этих фотографиях в качестве Матросова узнавали Мухамедьянова 54. В то же время в экспертном заключении Всесоюзного научно-исследовательского института Министерства юстиции СССР было сказано, что по «репродукциям очень плохого качества» не просматриваются необходимые для сравнительного исследования признаки лица (форма глаз, ушей, рта, носа), поэтому «можно сделать лишьвероятный вывод» о том, что на этих фотографиях изображен один и тот же человек 55.В 2007 г. вышла вторая книга Насырова о Матросове. Ее основу составил текст 1994 г., однако с учетом дополнительного материала была иначе выстроена структура монографии. В нее вошли раздел, посвященный истории создания документального фильма о Матросове,
и материалы, предоставленные Емельяновым, из архива Ковальчука об
ивановском периоде жизни (отдельные воспоминания Макаренко, Петрушина, Раскопова и Лавровой). Фрагменты этих воспоминаний частично воспроизведены в книге 56. В целом же Насыров, характеризуя их содержание, ограничился общим выводом, что воспоминания воспитателей и друзей Матросова по Ивановке полностью совпадают с тем, что говорили о нем в Уфе (имеется в виду детская трудовая колония)
и в Учалах 57. При этом система аргументации и документальная база
«башкирской» версии остались теми же, что и в 1994 году.
Публикации Насырова в свое время вызвали сильный общественный резонанс. В региональных изданиях и в центральной прессе, в монографических работах о Матросове появились аргументированные критические замечания в адрес его версии. Так, например, указывалось,что, согласно воспоминаниям однокашников по Ивановскому детдому, в частности, того же Хасанова, Матросов ни разу не обмолвился ни словом по-башкирски. Да и вряд ли, если бы он был башкиром,
к девяти годам настолько хорошо освоил русский язык, что говорил на
нем без акцента 58. Напомним, что отчеты Мелекесского РайОНО даже
в 1940—1950-е гг. свидетельствуют о катастрофически плохом знании
детьми русского языка в национальных селах 59. Этот факт был отмечен
и в областной газете «Ульяновская правда» 60. На рубеже 1920—1930-х
гг. в некоторых детдомах г. Мелекесса нерусским воспитанникам была
предоставлена возможность обучаться на родном языке. В частности,
в детдоме № 8 занятия велись на русском и татарском языках 61. Если
бы Шакирьян в это время действительно был в Мелекессе, то вполне
мог бы оказаться в этом детдоме и обучаться на близком башкирскому
татарском языке. Но, по воспоминаниям его друзей и воспитателей, молодой человек не говорил ни на одном из этих языков.46
По мнению исследователя А. Канавщикова, Насыров и А.;Б. Зарипов (учитель истории в Кунакбаевской средней школе) вместо фактов опирались на предположения и размытые фотографии малолетнего мальчика из башкирской деревни. Кроме того, им так и не удалось
найти в архивах Республики Башкортостан достоверных документов,
однозначно свидетельствовавших о том, что Мухамедьянов и Матросов — это один и тот же человек. Не вписывается в логику той эпохи, по мнению Канавщикова, и нарисованный Насыровым и Зариповым «вороватый образ» Матросова 62, ранее представленный в книгах Журбы и Бикчентаева. По мнению Канавщикова, если бы Александр был уголовником, то по тем временам его вряд ли приняли в комсомол
и отправили на учебу в пехотное офицерское училище. Да и в Уфимской ДТК ему была дана «блестящая характеристика». Известно, что Матросов был осужден за нарушение паспортного режима, в то время как Мухамедьянов, по воспоминаниям его односельчан, воровал чуть ли не с пеленок, чем и жил 63. Не совпадают и внешний вид Матросова и Мухамедьянова. Для идентификации Матросова как Мухамедьянова
использовались сильно отретушированные изображения, основой которых послужила фотография из уголовного дела 1940 года 64. По свидетельствам знавших Мухамедьянова, тот был типичным брюнетом. По воспоминаниям же тех, кого судьба свела с Матросовым, его знали как
русоволосого или темноволосого, голубоглазого молодого человека 65.
В 2000-х гг., когда возник вопрос о возможности проведения генетической экспертизы, сторонники «башкирской» версии от нее отказались 66.
Таким образом это журналистское расследование было выполнено на основе избирательного изучения архивных материалов и устных опросов, без должного для историко-биографической работы критического анализа и сопоставления весьма неоднозначных и часто противоречивых сведений. В «башкирской» версии есть много хронологических нестыковок не только с установленными и достоверными фактами
в биографии Матросова, но и в самих сведениях, почерпнутых автором
в ходе опросов. Если говорить об устных свидетельствах односельчан
и людей, знавших Матросова по мелекесскому, ивановскому, уфимскому и армейскому периодам жизни, то бросаются в глаза существенные
разночтения в дате рождения Мухамедьянова. В монографии называются 1923, 1924, 1926 и даже можно сделать вывод о 1928 г. его рождения. Так, в письмах Н.;И. Черникова (он же Газнави Иргалин, 1926 г.;р.)
утверждалось, что они с Шакирьяном были почти одногодками, вместе ходили в детский сад и начали учиться в школе 67. Но из записей
в тетради С. Гирфановой следует, что Газнави родился не ранее 1928 г.
и в 1932 г. ему было четыре года, то есть он был младше Мухамедьянова. Далее, если по Гирфановой, в первый класс они пошли вместе с Шакирьяном, то, как тогда он мог начать учиться вместе с Иргалиным,который был младше их? 68 О начале совместной учебы с Шакирьяном писала и З. Гизетдинова. Она утверждала, что они пошли в первый класс в 1932 г. в возрасте восьми лет 69.
Если допустить, что Мухамедьянов родился в 1926 или в 1928 г., то
в 1942 г., когда Александр Матросов ушел добровольцем на фронт, ему
было бы всего 16 или 14 лет. На этом вопросы не заканчиваются. В ар-
хивной справке 47 о составе семьи Юнуса Юсупова на 1939 г. и в письменном заявлении пяти жителей д. Кунакбаево было сказано, что Шакирьян — 1923 г. рождения 70. Если это так, то почему его призвали на фронт не в 1941 г., когда ему исполнилось полных 18 лет, а только в 1942? Тем более известно, что реальный Матросов трижды просился на фронт, но его не брали по возрасту. Не было у него и брони, дававшей отсрочку от призыва в армию.
Много расхождений мы находим и по таким вопросам: когда и каким образом Матросов оказался в детдоме Мелекесса, когда прибыл
в Ивановский детский дом, сколько раз совершал побег, когда оказался
в Уфимской ДТК? По письмам Н.;И. Черникова-Иргалина, Шакирьян
покинул деревню в 1934 г. и вновь появился в 1936 году 71. Информатор — М. Мутигуллина — утверждала, что его в детдом отвезла мачеха
в 1934 г. и оставила в коридоре приюта 72, «а кто-то из кунакбаевцев
вспомнил, что все тот же Б. Бакиев отвез Шакирьяна… то ли в Черниковку, то ли в Уфу» 73. В подписанном пятью жителями деревни свидетельстве отмечается, что это был то ли 1933, то ли 1934 год. Казалось бы, подтверждением этому служат воспоминания бывшего воспитателя детдома в Мелекессе Минникаевой, которая говорила о том, что Матросов появился в детдоме в 1934 г., причем не один, а вместе с сестрой,которая была старше его, поэтому их разлучили и направили в разные детдома 74. Но если предположить, что в 1934 г. Шакирьяна в Мелекесский детдом вместе с сестрой отправила мачеха, то зачем ей надо было
ехать для этого за 630 км из д. Кунакбаево в Мелекесс? Неужели в это
время поблизости не было детских домов? Хотя нельзя исключать и такой мотивации мачехи: чтобы дети гарантированно не смогли вернуться домой.
В «башкирской» версии утверждается, что Александр Матросов, он же Шакирьян Мухамедьянов, неоднократно, по меньшей мере, два или три раза, бывал в д. Кунакбаево. Называются 1936, 1939, июнь и июль-август 1941 года 75. Однако ни в один из названных годов или месяцев Матросов—Мухамедьянов не мог оказаться в Кунакбаево. По воспоминаниям того же Макаренко и Лавровой, Матросов, как и все
дети из Ивановки, совершал кратковременные отлучки из детдома
в Ульяновск на один-два дня, но потом всегда возвращался и докладывал о своем приходе директору Макаренко 76. Согласно архивным документам, за все время пребывания Александра в Ивановке было документально зафиксировано только два случая его самовольного ухода(побега). Первый — в 1937 г.: тогда он пробыл в Ульяновском детском приемнике с 30 января по 10 февраля 1937 года. Второй самовольный уход Александр совершил в 1940 году. Это произошло 20 января, но уже
на следующий день, 21 января, директор Ивановского детдома Макаренко забрал его обратно из приемника 77.
Если ситуация с возможностью посещения Кунакбаево в 1936 и 1939 гг. ясна, то ситуация с 1940 г. выглядит не столь однозначной.Возможно, Матросова отправили в г. Куйбышев в феврале 1940 г., как об этом, в частности, пишет Шкадаревич. В июле 1940 г. он был осужден народным судом г. Куйбышева на шесть месяцев лишения свободы ???78.
Но в начале осени вновь оказался у стен детдома в Ивановке: он прибыл
48 сюда вместе с М. Саулиным со ст. Барыш 79. После этого в поисках матери Матросов на поезде отправился в Сталинград. В том же 1940 г. на вокзале в Саратове он был задержан дежурным милиционером и 8 октября осужден на два года лишения свободы. Где он находился (отбывал срок) последующие семь месяцев — неизвестно. В уфимской ДТК он пребывал с 21 апреля 1941 до 23 сентября 1942 г. — момента призыва в вооруженные силы 80.
В целом в биографическом повествовании Насырова встречается немало несоответствий уже установленным фактам. Более того, свидетельства, собранные в книге, противоречат друг другу и основной версии автора. Достаточно сослаться на письма Н.;И. Черникова-Иргалина,беседу с Волковым, воспоминания С. Гирфановой. Так, Черников-Иргалин писал в одном из писем, что Шакирьян покинул деревню в 1934 г. и появился в ней через два года, а в 1939 г. они случайно встретились
в Уфе 81. Но как уже было сказано, Матросов не мог появиться ни в Кунакбаево в 1936 г., ни в Уфе в 1939 году. Или возьмем другое свидетельство, полученное Насыровым во время беседы с жителем Уфы Н. Волковым. Тот утверждал, что в уфимской ДТК было два Шурика: один из них — Александр Матросов, а другой — тот самый машинист, который и был хулиганом 82. С Матросовым Волков, якобы, познакомился в 1940 г., но как это могло произойти, если в Уфу Александр попал только 21 апреля 1941 года?
Нет в «башкирской» версии и объяснения того факта, почему Матросов (он же, предполагаемый Мухамедьянов), будучи башкиром, помня свои настоящие имя и фамилию, отправился на поиски матери Анны Николаевны в Сталинград или же «тети Ани» на Урал, как пишет об этом вслед за Журбой и Насыров 83. Ведь Шакирьян прекрасно знал,что его мать умерла, а в живых остался только отец. Остается без объяснения и вопрос, почему похоронка на Александра Матросова пришла
не в Кунакбаево, а в Харабалинский военкомат Астраханской области на имя К. Грибцовой, с которой Матросов познакомился на железнодорожной станции Харабали по пути на фронт и у которой взял домашний адрес, обнаруженный у него в медальоне 84. Если допустить, что Матросов это и есть Шакирьян, то почему он не оставил ни одной весточки для родных на случай смерти на фронте, но сохранил адрес случайно встретившейся девушки? 85
Насыров избирательно обращается не только с историческими фактами, но и с документами. Как отмечалось выше, для опознания Матросова —Мухамедьянова предъявлялись только четыре фотографии, а не вся совокупность сохранившихся достоверных изобразительных материалов, например, фотография 1937 г. из коллекции Мемориального музея в Ивановском детском доме. Она была извлечена из дела регистрации «движения детей», когда Матросов оказался в Ульяновском детском
приемнике. По поводу этого фотоснимка Насыров высказался в монографии 2007 г., объяснив далеко не типичную «башкирскую» внешность Матросова тем, что фотография была отретуширована 86. Правда,кому это могло понадобиться в 1967 г., не ясно. Была проигнорирована фотография Матросова из уголовного дела 1940 г., где ему 16 лет 87. Оба снимка хорошего качества, на них четко просматриваются все необхо-
димые для опознания черты лица, и они были хорошо известны автору
«башкирской» версии 88. Не случайно, что в основном Мухамедьянова в качестве Матросова узнавали на фото мальчика с голубем, коллективном снимке 1932 г. и изображении церемонии вручения комсомольского билета — то есть на фотографиях весьма низкого полиграфического качества, как это отмечено в экспертном заключении Всесоюзного научно-исследовательского института Министерства юстиции СССР 89.
Фотография 1940 г. из саратовского уголовного дела была предъявлена
только Колпакову и Халикову, но они не признали в изображенном юноше Александра Матросова 90. Между тем, это был действительно он.
В монографиях 1994 и 2007 гг. помещен снимок струнного оркестра из
Ивановского детдома. На ней, по мнению автора, Матросов — крайний
справа 91. Однако эта фотография предложена читателям в обрезанном
виде. На оригинальной фотографии, Матросов действительно находится в верхнем ряду, справа от воспитанника, ошибочно указанного Насыровым в качестве Матросова 92.Из односельчан практически никто конкретно не указывает, как
именно выглядел Шакирьян, и это странно, поскольку они его хорошо знали и помнили по воспоминаниям старших сначала 5—6-летним мальчиком, а потом 16—18-летним юношей, когда в 1939 и 1941 гг. он бывал в Кунакбаево. В основном односельчане ограничиваются описанием того, во что он был одет. Все, что мы узнаем о Шакирьяне из их рассказов, так это то, что у него были крепкие, белые зубы (верхние — широкие и редкие), короткая прическа «с торчащими темными волосами», «коротковатый нос, толстые губы» и даже татуировки
по всему телу в виде тельняшки 93. Только Фуат Асадуллин дает чуть
более конкретное описание: «Волосы у него были темно-коричневые,
глаза — серо-голубые, лицо — красновато-темное» 94. Преимущественно о его внешности говорили те, кто сталкивался с Матросовым в Уфе
(П.;А. Халтурин, Н.;Я. Шестакова, Г. Халиков), в пехотном училище
(М. Сайфутдинов), в Мелекесском детдоме (воспитатели А.;В. Минникаева и Е.;Н. Сатышева). Но и в их воспоминаниях нет полного соответствия. Матросов-Мухамедьянов обычно описывается как молодой человек среднего (невысокого либо маленького) роста с широкой
грудью, плотного телосложения (коренастый), скуластый с толстыми
губами и тупым (крупным) носом, смуглолицый (коричневое лицо,
то ли рябое, то ли с веснушками) и черноволосый (темноволосый) 95.
Например, А.;В. Минникаевой Матросов показался похожим на «мусульманина» — скуластый, смуглый, темноволосый, а вот глаза — «не
то, чтобы черные, а немного светлые, светло-карие, что ли». А вот ее
коллега Е.;Н. Сатышева не согласилась с таким описанием 96. В то же
время директор Ивановского детдома Макаренко описывает Александра как «темноволосого парнишку с голубыми глазами» 97. Такое же
описание внешности содержится в воспоминаниях ивановского детдомовца Синягина: «среднего роста, коренастый, темноволосый, с голубыми глазами» 98. У бывшего завуча школы при Ивановском детдоме
В.;В. Соколовой он — «голубоглазый паренек с челкой русых волос» 99,
у сослуживца Н. Писарева — «среднего роста, крепкого телосложения,
целеустремленный, голубоглазый» 100. Старший воспитатель Уфимской
 50 ДТК Т.;Д. Катеренчук помнил Матросова как «русоволосого юношу
с приятным лицом и пытливыми голубыми глазами» 101. А.;Б. Афонин,
воспитанник Уфимской ДТК, описывал Матросова как крепкого, смуглолицего паренька среднего роста 102.
Подавляющее большинство людей, хорошо знавших Матросова,сходятся в том, что он был голубоглазым, за исключением Раскопова,
бывшего воспитанника Ивановки, описавшего его как черноглазого
парнишку 103. Расхождения касаются роста, оттенков цвета лица и цвета
волос: одним они казались русыми или темно-русыми, другим — черными. На основе совокупности этих свидетельств проблематично сделать однозначный вывод о неоспоримом сходстве Матросова и Шакирьяна, а их выборочная интерпретация выглядит тенденциозно.
В Уфимской ДТК, как пишет Насыров, на основе свидетельств
Ф.;И. Габдрахманова и Р. Сайфутдинова, Матросова знали по прозвищам «Шурик-машинист», «Шурик-матрогон», «Шурик-Шакирьян». Причем Ф.;И. Абдрахманов узнал о нем со слов других арестантов только в 1951 г., когда по пересылке из Уфы оказался в Алма-Ате 104. Эти
сведения противоречат другим известным фактам. Воспитанник Уфимской ДТК А.;Б. Афонин, близко знакомый с Матросовым и работавший
с ним в бригаде около полугода, говорил: «… мы его звали Матвеич» 105.
В Ивановском детском доме к Матросову чаще всего обращались не по
имени, а по прозвищу — «Матрос». Встречается в литературе и другое,
реже упоминаемое прозвище — «Волгарь» 106. Других прозвищ у Матросова по воспоминаниям не зафиксировано.
Не соответствует действительности и утверждение Н.;И. Черникова-Иргалина о стремлении нерусских детей, оказавшихся в приютах и детских домах, как можно скорее избавиться от своих родных имен и фамилий, чтобы их не дразнили 107. Известно, что в детдомах Мелекесса и Ивановки были воспитанники с нерусскими именами и фамилиями, которые не сменили их на русские — Карл Майслер, Равиль Агишев, Ахматуллин, Мусин (из Ивановского детдома), Нурмухамет Динмухаметов (воспитанник детдома № 25 г. Мелекесса, в детдоме к нему обращались по имени — Миша), Фёдор Хасанов (на самом деле Фаизрахман Хайруллович) и Григорий (Карл) Кембель 108. Учитывая это, трудно понять, зачем Мухамедьянову потребовалось в одночасье превратиться в Александра Матросова. Да и те, с кем встречался и беседовал Насыров (М. Каримов, С. Гирфанова, З. Иргалин, Н.;Х. Тифтеева), утверждали, что Мухамедьянов стал называться Матросовым только в уфимский период своей жизни 109. Только Черников в письмах указывал, что Шуриком Шакирьян стал зваться примерно с 1936 года 110. Но это противоречит установленным фактам: в Мелекесс, а затем в Ивановку Матросов прибыл уже как Александр Матросов 111.
Некоторые сведения, приводимые в качестве доказательств, выглядят надуманными. Например, сообщение З. Иргалина (двоюродного брата Н.;И. Черникова-Иргалина). В письме к Насырову Заки Иргалин пишет, что в июне 1939 г., когда ему было 11 лет, в деревню приехали Газнави и Шакирьян, и все вместе они поехали на Ильинский золотодобывающий прииск, что находился в 35 км от Кунакбаево. В Миассе
шофер, согласившийся их подвезти, спросил, откуда они, и тогда Газнави51
 показал «свой» паспорт на имя Н.;И. Черникова 112. Как это могло
произойти, если Газнави в 1939 г. было всего 13 полных лет? Откуда
у него, деревенского подростка, детдомовца (из писем Газнави явствует,
что до 1939 г. он был в Каргалинском детдоме Оренбургской области 113)
мог появиться паспорт на фамилию Черникова? Тем более, что, судя
по записи журнала регистрации детей, принятых в ЦПР (Центральный
приемный распределитель), Иргалин находился там под родной фамилией, а не как Черников и был 1925 г. рождения. 21 июня 1939 г. из ЦПР
его отправили в детский дом № 4 г. Бирска 114. Напомним, что в Советском Союзе право на получение паспорта имели все городские жители,
достигшие 16-летнего возраста. Сельским жителям паспорта не выдавались 115. Соответственно, не могло быть и паспорта у Газнави Иргалина,
13-летнего подростка, детдомовца, уроженца сельской местности.
Сомнительна достоверность отдельных сведений Минникаевой,которая сообщила, что Матросова в Мелекесский детдом подбросили вместе с сестрой. При этом она путается в вопросе, когда это произошло: по ее словам это случилось «то ли в 1932, то ли в 1933, нет, кажется в 1934 году» 116.Судя же по воспоминаниям жителей д. Кунакбаево и архивной справке о составе семьи Ю. Юсупова, у Шакирьяна не было сестры, с которой он якобы мог оказаться у стен Мелекесского детдома.
Односельчане, опрошенные Насыровым, вроде помнят какую-то девочку, которую Юсупов привез с гражданской войны, но она вроде бы рано
умерла, а кто-то и вовсе ее не помнит 117. При этом Минникаева действительно была воспитателем Матросова с 1934 г., как ей помнится,
до конца 1935 — начала 1936 года. Она сопровождала мальчика из Мелекесса в Ивановку. Другой информатор, тоже в прошлом воспитатель
детдома в Мелекессе Е.;Н. Сатышева, подтвердила, что Минникаева
работала в детдоме № 25 и преимущественно занималась со старшими
учениками 5—10 классов 118. Кроме того, позднее она пояснила, что Мтросов поступил в детдом позже 1934 г., и на этих основаниях Насыров
пришел к выводу, что Матросов якобы дважды побывал в Мелекессе
в промежутке с 1934 по 1935 год 119. Но, каким образом это произошло,
не выяснено.
Трудно обойти вниманием еще одно сообщение, полученное от Гарифа Халикова из д. Ургуново. Он заявил, что весной 1942 г. за кражу зерна его посадили на шесть месяцев в тюрьму в Белорецке, а потом отправили в Уфимскую ДТК. Там он, якобы, встретился с Матросовым,они подружились: говорили на башкирском, тот учил его прыгать с парохода. Если допустить, что Г. Халиков совершил кражу в самом начале
марта, то в Уфимской ДТК, в лучшем случае, он мог оказаться только
в октябре 1942 года. Матросов же был призван в армию 26 сентября
1942 г. и никак не мог встретиться с 12-ти летним Халиковым 120.
Помимо явных противоречий в сведениях информаторов и хронологических нестыковок с фактами из биографии Матросова, в монографии Насырова допущены очевидные фактические неточности. Например, в названии воинского подразделения, в которое попал Александр в 1943 г.: у Насырова — это «91-я Тихоокеанская комсомольская добровольческая бригада им. Сталина» 121, хотя, на самом деле, это была «91-я
отдельная Сталинская стрелковая бригада добровольцев-сибиряков» 122. 52
Ссылаясь на переписку с П.;А. Огурцовым, якобы служившим вместе
с Матросовым, Насыров пишет, что в подразделение, в котором служил
Огурцов, пополнение прибыло в первой половине декабря 1942 года. Произошло это на станции Дятлово, и среди прибывших был Матросов 123. Согласно же архивным материалам (политдонесение от 7 февраля 1943 г.), эшелон с пополнением в составе четырех курсантских батальонов прибыл на станцию Земцы только 5 февраля 1943 года 124.
Хотя половина состава Краснохолмского военно-пехотного училища была отправлена на фронт 18 января 1943 г., но в ее состав Матросов
включен не был 125. На фронт он попал позже, только в феврале 1943 г.,
в качестве добровольца и, соответственно, не мог оказаться в первой
половине декабря 1942 г. у станции Дятлово.
В воспоминаниях, которые Насыров приводит по Ивановскому детдому, нет ни одного факта, подтверждающего башкирское происхождение Матросова. Это касается внешности (цвет волос, глаз, наличие татуировок), родного языка (ни разу ни с кем не говорил по-башкирски),речи (отсутствие акцента). В целом, совокупность всех разночтений и противоречий дает основание считать Мухамедьянова и Матросова
разными людьми. Гипотеза, так же как и «днепропетровская» версия, не
подкреплена прямыми и однозначными свидетельствами. Автор располагает только противоречивыми, косвенными материалами, подтверждающими лишь существование уроженца д. Кунакбаево Шакирьяна Юнусовича Мухамедьянова, однако нет серьезных оснований считать его Александром Матвеевичем Матросовым.
  В 2010-х гг. благодаря усилиям ульяновской исследовательницы
и писателя Н.;А. Дубовик состоялась реанимация «зиновражской» версии. Этому предшествовало несколько событий. В 1994 г. вдова Ковальчука — Галина Павловна — дала интервью корреспонденту «Симбирского курьера» Л. Гребенсковой, в котором поведала, что у нее хранятся невостребованные материалы о Матросове, но рука не поднимается их выбросить в память о муже 126. В 2000 г. она передала их Емельянову,который с 1991 г. возглавлял стрелковый кружок в парке им. А.;М. Матросова в г. Ульяновске 127. По роду своей деятельности и неугасающему интересу к биографии героя Емельянову ранее довелось встретиться с А.;Г. Толчковым и узнать о событиях 1967 года 128. В тот год было две
комиссии по поводу поиска родных Матросова. После запроса Шкадаревича в Новомалылкинский район был направлен работник обкома партии Ф.;Г. Гаврилов для выяснения вопроса о месте рождения Александра Матросова. Вместе с Толчковым (местным краеведом и любителем истории) они поехали в с. Высокий Колок, где нашли Марию Ивановну Дьяконову — известную как родная тетка Матросова по отцовской линии. Она подтвердила, что Александр был сыном ее брата Матвея и его жены Анны. Мария Ивановна поведала, что малолетнего Александра отвезли
в Мелекесс в детский дом по просьбе матери, которая вскоре умерла 129.
Можно предположить, что под давлением Москвы, где усиливалось влияние «днепропетровской группы» во главе с Л.;И. Брежневым, руководство области не поддержало «зиновражскую» версию и дало указание прекратить подготовку к увековечиванию имени героя и неуместные разговоры о его «новой» малой родине. Видимо по этой причине и Толчков 53 в районной газете «Звезда» в 1968 г. был вынужден дать иную интерпре
тацию сведений о предполагаемой родне Матросова 130.
Емельянов продолжал активные поиски новых фактов из жизни
Александра. В конечном итоге судьба свела его с Дубовик, к которой он обратился с предложением использовать собранные П.;К. Ковальчуком и им самим материалы для написания книги о Матросове. В ходе дополнительных архивных изысканий ей удалось найти новые, ранее неизвестные фактические данные. В фонде Симбирской духовной консистории были выявлены метрические книги Михайло-Архангельской церкви с. Новой Бесовки Самарской губернии, которые охватывают период с 1871 по 1908 год. К приходу этого села относилась и мордовская деревня Высокий Колок, возле которой расположилась деревушка Зин-Овраг (всех ее жителей записывали как высококолковцев). В 1973 г.деревушка прекратила свое существование, а остававшиеся в ней жители переселились в Высокий Колок 131. В метрических книгах была обнаружена запись о предполагаемом отце Матросова, а также сведения, позволившие реконструировать его родословную. Согласно метрическим данным, родоначальником рода Матросовых был Стефан Матросов, родившийся в 1830 году. Предполагаемый отец А. Матросова — Матвей Иванович Матросов — родился 1 августа 1889 года. Его родителями были Иван Стефанович и Евдокия Васильевна Матросовы 132. У Матвея Ивановича было четыре брата — Василий, Николай, Михаил и Алексей.
Родственники по этим ветвям рода Матросовых до сих пор живы и проживают, в том числе, в с. Высокий Колок 133.
Изучение материалов Новомалыклинского ЗАГСа дало лишь один положительный результат. Удалось установить точную дату и причину смерти предполагаемой матери Матросова — Анны Николаевны. Она умерла 7 января 1930 г. от чахотки 134. Метрические книги по с. Высокий Колок за 1924—1938 гг. отсутствуют, и сохранилась только одна сборная книга, в которой содержатся фрагментарные сведения по всем селам Новомалыклинского района, но в ней не оказалось записи о месте и точной дате рождения А. Матросова. К тому же записи были сделаны обычным химическим карандашом, и со временем текст расплылся и стал нечитаемым 135. Также не удалось установить точную дату смерти предполагаемого отца Александра — Матвея Ивановича.
В 2015 г. Дубовик  трижды посетила с. Высокий Колок, где встретилась с местными жителями и письменно задокументировала беседы с ними 136. Среди опрашиваемых были как предполагаемые родственники Матросова по боковым линиям, так и свидетели событий 1967 г. — приезда в с. Высокий Колок партийного работника Ф.;Г. Гаврилова и развернувшихся в селе мероприятий по увековечиванию памяти героя (которые затем были свернуты). Состоялась встреча и с Толчковым,который рассказал, как вместе с Гавриловым разыскал в 1967 г. родственников Матросова, в частности его родную тетку Марию Ивановну Дьяконову (в 1967 г. ей было 76 лет). Она поведала о том, что Матвей Иванович вернулся в родное село с гражданской войны в 1923 г. вместе с женой Анной Николаевной, русской по национальности (хотя в записи о смерти она указана как мордовка). В 1923 г. Матвея Ивановича не
стало. Именно мать Саши Анна в декабре 1929 г., незадолго до своей 54
смерти, отправила сына в детский дом, написав на листочке записку —
«Саша Матросов,сын Матвеев, 5 февраля 1924 г.». Отца Александра к этому времени
уже не было в живых. Почему она не решилась оставить сына у родни? Деревня, разрушенная коллективизацией, голодала, и она боялась,что Саша станет обузой в многодетной семье деверя. В 1967 г. во время беседы с Марией Ивановной присутствовал и Дмитрий Алексеевич, двоюродный брат Александра, который рассказал о встрече с ним на одной из железнодорожных станций по пути на фронт. Добавим к этому информацию Толчкова о его поездке в с. Кошки и беседе с другим двоюродным братом — Василием Николаевичем, признавшимся в том, что
искал Александра в 1936 г. в Мелекессе, но его уже там не было, и куда
его отправили, ему не сказали. В подтверждение своих слов Толчков дал Дубовик расписку 137.
Среди опрошенных жителей были старожилы села — К.;Л. Адягаева и Т.;А. Ершова — обе 1926 г. рождения. Адягаева рассказала, что была такая семья Матросовых, жили рядом. Помнит мальчика, родители которого умерли, — сначала отец, затем мать. Звали ее то ли Марией, то ли Анной. Незадолго до своей смерти она сдала мальчика в детдом еще дошкольником. Ершова также помнит семью Матросовых, дом
в Зин-Овраге, где они жили, но мальчика она не запомнила по малости
своих лет. Жительница Высокого Колка Л.;А. Горностаева (1946 г.;р.)подтвердила, что неоднократно слышала от односельчан, что А. Матросов — их земляк 138.
Л.;Е. Иштыкова, Р.;И. Ишмаева, А.;В. Ишмаев, Н.;Д. Матросов,
А.;М. Петрова подтвердили действительность событий, имевших место
в 1967 г. в Высоком Колке. Н.;Д. Матросов рассказал, как его отец —
Дмитрий Алексеевич, вспоминая в 1970-х гг. свое боевое прошлое, говорил о случайной встрече по пути на фронт в 1943 г. с Александром.
Была перекличка в соседнем эшелоне, кто-то отозвался на фамилию Матросов. Так они и встретились. Александр сказал, что он — детдомовец, и все что помнит из детства, так это маленькую деревню, пруд,большой овраг рядом и что деревня называлось каким-то оврагом. Это же подтвердил и Ишмаев, также слышавший в детстве рассказ Дмитрия Алексеевича о встрече с Александром Матросовым. И, наконец,Н.;Д. Терентьева и А.;М. Талин пояснили, что мать Матросова звали Анной, и была она нездешней 139.
В силу возросшей исторической дистанции и ухода из жизни поколений, которые были непосредственными очевидцами и даже участниками жизни семьи Матросовых и событий 1967 г. в Высоком Колке,проблематично в полной мере подтвердить или опровергнуть эти сведения 140. Но все они в той или иной степени касаются трех сюжетов:
раннего детства до определения Александра в Мелекесский детдом,событий 1967 г., и неожиданной встречи двух Матросов на железнодорожной станции по пути на фронт. Других независимых материалов, которые согласуются с известными фактами, не обнаружено.
И, тем не менее, в воспоминаниях воспитанников Ивановского
детдома, хорошо знавших Матросова, проскальзывают свидетельства,частично пересекающиеся с тем, что удалось установить в ходе интервью и архивных изысканий. Например, Е. Лаврова, проживавшая на ст. 55
Охотничья (недалеко от Ивановки), с которой учился и дружил Матросов,вспоминала, что, как-то раз Александр прибежал радостный и рассказал ей,что в детдом приезжал какой-то человек и сообщил ему, что у него есть брат Василий 141. О поездке Василия в Мелекесс на поиски Александра поведал и Толчков. Из воспоминаний И.;М. Синягина, друга Матросова по Ивановскому детдому, известно, что Александр часто вспоминал мать, потому что та «ласковая была». А отца не помнил и не мог помнить, потому что отец умер до его рождения. Макаренко в воспоминаниях отмечал, что Александр не знал и не помнил своих родителей, но
мечтал их найти и пару раз отлучался в Ульяновск в поисках матери 142.
О том же говорил и Ф. Хасанов: «Ляжет на спину и начинает говорить…
как бы он плавал по морю, как бы он встретился с  матерью и родственниками, которых он совсем не знал» 143.
Интересны и воспоминания Лавровой — его подростковой любви:«Матросов как-то сидел, задумавшись, я подошла к нему, спрашиваю, что с ним. Он посмотрел на меня тоскливо и говорит: “Хорошо вам,а я даже родителей не знаю. Говорят, что мать русская, а отец мордвин или чувашин. Значит я нацмен?”» 144. По дореволюционным письменным источникам известно, что Зин-Овраг — небольшой мордовский хутор, где селились выходцы из мордовского Высокого Колка. Факт теплых, романтических отношений между Сашей и Екатериной Лавровой подтверждается в воспоминаниях его друга В.;В. Петрушина 145. Вряд ли выглядят случайными совпадениями выявленные по архивным материалам сведения о предполагаемых родителях Матросова — Матвее
Ивановиче и Анне Николаевне, факты биографии которых очень хорошо укладываются в более-менее достоверную реконструкцию детства Александра. Напомним, что Шкадаревич в последней книге о Матросове также указывал на Анну Николаевну как на мать Александра, на поиски следов которой тот якобы отправился в Сталинград???.
Таким образом, по «зиновражской» версии, предложенной Дубовик, основные вехи биографии героя выглядят так. Александр Матросов родился в хуторском поселке Зин-Овраг 5 февраля 1924 года. Его отец по национальности — мордвин, мать — русская. В декабре 1929 г.,будучи больной, она отправила мальчика в детский дом № 26 (для малолетних детей) г. Мелекесса с запиской, в которой были написаны фамилия, имя и дата рождения. 7 января 1930 г. Анна Николаевна умерла от чахотки. Осенью 1934 г. Матросова перевели в детский дом № 25 г.Мелекесса. Там он пробыл до осени 1935 г., а затем, предположительно во второй половине октября, был направлен в Ивановский детский дом, в котором оставался до сентября 1940 года. Здесь у него завязались дружеские отношения с Лавровой. Находясь в Ивановке, Александр дважды совершал побеги (отлучки) из детдома. В первый раз в январе 1937 г., отправившись на поиски брата Василия, а во второй раз в январе
1940 г. — ходил в речной порт, чтобы узнать, с каких лет берут в матросы. Александр не успел закончить семь классов, когда его направили на
работу в локомотивное депо г. Куйбышева. Не пробыв там и месяца, он
тайком возвратился в Ивановку и встретился с другом Петрушиным. Затем на последние деньги купил билет на поезд. По пути, на вокзале в Саратове, Матросова задержала 56 милиция. Официально заседание суда по его делу состоялось 8 октября
1940 г.: за нарушение паспортного режима его приговорили к двум годам лишения свободы, и до весны 1941 г. он находился в заключении.
Затем, 21 апреля 1941 г., он прибыл в Уфимскую ДТК, в которой прожил до осени 1942 года. 26 сентября в возрасте 18 лет он был призван в армию. С октября 1942 до января 1943 г. Александр обучался в пехотном Краснохолмском училище. Но в маршевую роту для отправки на фронт с курсантами его не зачислили и оставили доучиваться. Поэтому позднее он отправился на фронт добровольцем — рядовым — со своими друзьями в составе 91-й отдельной Сталинской стрелковой бригады
добровольцев-сибиряков. По пути у Матросова произошли две важные встречи. Первая — с Клавдией Грибцовой, чей домашний адрес оказался в медальоне Матросова, и по которому была направлена похоронка. И вторая — с Дмитрием Алексеевичем тросовым, уроженцем с.Высокий Колок. А уже 27 февраля 1943 г. в тетради отчетов командира
91-й бригады Ильященко появилась запись о том, что Александр Матросов принял героическую смерть 146.
Как видим, на протяжении десятилетий на смену одним версиям приходили другие, но некоторые вопросы столь короткой жизни Матросова так и остались без ответов. Из всех версий, озвученных в российской историографии в советское и постсоветское время, ни одна не располагает прямыми и неопровержимыми доказательствами того, где именно родился рядовой Матросов, посмертно ставший Героем Советского Союза и символом подвига советских солдат в Великой Отечественной войне. На егодняшний день «зиновражская» версия выглядит наиболее предпочтительной, хотя и у нее нет прямых доказательств (метрической записи). Сильные стороны данной версии — это достоверные архивные данные о предполагаемых родителях Матросова, а также
косвенные свидетельства: устные опросы жителей с. Высокий Колок
и предполагаемых родственников Матросова, материалы которых сопоставимы и частично совпадают с воспоминаниями воспитанников и воспитателей Ивановского детдома.
Примечания
1. Бросок в вечность // www.matrosov.mil.ru.
2. Такие мероприятия традиционно приурочивались к очередному юбилею подвига
А.;М. Матросова (Ульяновская правда. 23.10.1973); НИКОЛАЕВ Д. В доме старшего
брата. — Ульяновский комсомолец. 23.02.1973, с. 3; Бессмертие. — Комсомольская
правда. 23.02.1968, с. 2.
3. КИРСАНОВ В.;И. По зову Родины (Добровольческие формирования Красной армии
в период Великой Отечественной войны). М. 1974, с. 145. До 1919 г. территория Песоченского района (с 1936 г. — Кировского) находилась в составе Калужской губернии.
Затем была передана в состав Смоленской области.
4. Герой Советского Союза гвардии рядовой Александр Матросов. М. 1943, с. 2.
5. ЖУРБА П. Александр Матросов. М. 1950; ЕГО ЖЕ. Александр Матросов. Повесть. М.
1953, с. 8.
6. ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Бросок в бессмертие. Таллин. 1978, с. 59; в книгах А.;И. Царёва
«Здесь жил Александр Матросов» (1971, 1975); «Детство и юность Александра Матросова» (1984); «Возмужание: (исторический очерк)» (1988) в основном повествуется об
57
ивановском периоде жизни. Непосредственно вопрос о месте рождения Матросова не
затрагивается.
7. В качестве военного корреспондента И.;И. Шкадаревич был автором первого очерка
о подвиге А.;М. Матросова, опубликованного в газетах «За Родину» Северо-западного
фронта и «Вперед, за Родину» 22-й армии Калининского фронта.
8. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг Александра Матросова. М. 1967, с. 18; ЕГО
ЖЕ. Бессмертный подвиг Александра Матросова. М. 1968, с. 18; ЕГО ЖЕ. Бессмертный подвиг Александра Матросова. М. 1973, с. 7. Его первая монография о Матросове
вышла в свет в 1961 г.: ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Подвиг Матросова. М. 1961. В ней не
ставился вопрос о месте рождения героя, автор ограничился кратким повествованием
о годах пребывания Матросова в Ивановке и Уфе.
9. Макаренко П.;И. — директор Ивановского детского дома с 1932 по февраль 1940 года.
Письмо П.;И. Макаренко П.;К. Ковальчуку от 27.11.1968 г. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова. Как следует из текста письма, Зарубин показал Макаренко несколько документов: две копии судебных решений в отношении Матросова, вынесенных в Саратове и Сызрани за нарушение паспортного режима и бродяжничество;копии допросов, из которых следует, что мальчик бродяжничал в поисках матери,чего в принципе не может быть.И материал о том, что Саша поехал на поиски матери,которая якобы работала в 1935 г. в Саратове кондуктором трамвая, и был пойман за попытку карманной кражи. Кроме того, Зарубин сообщил, что у него есть и другие «секретные материалы», но не стал их показывать Макаренко.
10. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973, с. 7, 14.
11. ТОЛЧКОВ А. Где родился герой. — Звезда. 10.09.1968, с. 2, 4.
12. Характеристика на воспитанника трудовой колонии для несовершеннолетних НКВД
БАССР Матросова Александра Матвеевича. Копия. Коллекция Мемориального музея
им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме; Похоронное уведомление о смерти
красноармейца А.;М. Матросова. Копия. Там же; Наградной лист А.;М. Матросова. Копия. № 30—233. Там же; Герой Советского Союза гвардии рядовой Александр Матросов. Там же, с. 5.
13. П.;К. Ковальчук с 1952 по 1961 г. работал в школе с. Новая Малыкла. Затем стал учителем в школе № 21 г. Ульяновска. О нем, как неутомимом исследователе, кропотливо
собиравшем факты о Матросове и точно установившем время пребывания мальчика
в Ивановском детдоме, упоминается в кн.: НОВИКОВ Н.;С. Имени Александра Матросова: Музей боевой комсомольской славы в городе Великие Луки. Л. 1974, с. 39.
14. Письмо секретарю ОК КПСС т. В.;Н. Сверкалову. Личный архив П.;К. Ковальчука —
В.;В. Емельянова; Письмо секретарю ЦК КПСС т. П.;Н. Демичеву. Там же.
15. Письмо секретарю ЦК ВЛКСМ. Там же.
16. Письмо В.;В. Петрушина. Там же.
17. Письмо Секретарю ЦК КПСС т. П.;Н. Демичеву. Там же; Письмо секретарю ЦК
ВЛКСМ т. Е.;И. Тяжельникову. Там же; КОВАЛЬЧУК П.;К. Годы в Ивановке. Находки в ульяновских архивах. — Ульяновская правда. 22.02.1968, с. 3. Чуть позже статья
была перепечатана вместе с фотографией в «Учительской газете».
18. ДУБОВИК Н.;А. Все равно буду человеком. Ульяновск. 2017, с. 112.
19. Письмо П.;И. Макаренко и П.;П. Федорченко. Личный архив П.;К. Ковальчука —
В.;В. Емельянова.
20. ЦАРЁВ А.;И. Здесь жил Александр Матросов. Саратов. 1975, с. 12; Письмо П.;И. Макаренко и П.;П. Федорченко. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Воспоминание Е. Лавровой. Машинописный текст. Там же; Воспоминание В.;М. Хохриной
(в девичестве Лавровой, сестры Е. Лавровой). Там же.
21. Письмо В.;В. Петрушина от 15.11.1968 г. П.;К. Ковальчуку. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Письмо В.;В. Петрушина П.;К. Ковальчуку. Там же.
22. РЕЗИН П.П. Я помню его подростком. — Путь к коммунизму. 5.05.1967, с. 2; Воспоминание бывшего воспитанника детского дома Синягина Ивана Михайловича. Машинописный текст. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
23. КОЧНЕВ В.;Я. Друг Матросова — Аблуков. Саратов. 1988, с. 48; МИХАЙЛОВА Т. Доброе имя героя. — Учительская газета. 11.04.1967; РЕЗИН П.;П. Ук. соч., с. 2.
24. ЦАРЁВ А.;И. Возмужание…, с. 123.
25. КОЛЬЧЕВА Н. Полвека под солнцем Родины. — Родина Ильича. 16.08.1969, с. 2.
58
26. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1967, с. 8; 1973, с. 8.
27. Версия В.;В. Емельянова от 21.07.2015 г. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Версия В.;В. Емельянова на март 2016 г. Там же; Предположение В.;В. Емельянова. Рукописный текст. Без даты. Там же.
28. Государственный архив Ульяновской области (ГА УО), ф. 195, оп. 1, д. 9, л. 3; Справка Управления МВД РФ по Ульяновской области от 1.06.2015 г. «О движении беспризорных Ульяновского детского приемника НКВД за 1937—1940 гг.» за подписью Старшего инспектора ЦВСНП. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
29. О первой судимости А. Матросова в июле 1940 г. мы узнаем из копии письма заместителя генпрокурора историку И.;И. Шкадаревичу. Письмо датировано 29.03.1968 г., копия заверена почему-то секретариатом правления всесоюзного общества «Знание». В настоящее время документ хранится в краеведческом музее г. Великие Луки. В письме говорится,что в Куйбышеве Александр был осужден по статьям 19 и 162 п. «в» и второй раз в Саратове по ст. 192-а, ч. 2 УК РСФСР 1926 года.
30. КАНАВЩИКОВ А.;Б. Александр Матросов: подвиг и судьба. М. 2012, с. 168.
31. КОЛЬЧЕВА Н. Ук. соч., с. 2.
32. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 109—111;
 НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом, Александр
Матросов? Уфа. 1994, с. 134—138.
33. Письмо В.;В. Петрушина П.;К. Ковальчуку. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Тетрадь записей В.;В. Емельянова. Без даты. Там же; Письмо В. Раскопова
в архиве не выявлено. В тетради приводится один небольшой его фрагмент.
34. Письмо П.;И. Макаренко от 22.03.1966 г. совету дружины детдома им. Матросова. Рукописный текст. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
35. Письмо П.;И. Макаренко директору краеведческого музея г. Димитровграда Н.;И. Маркову от 18.12.1973 г. Машинописный текст. Коллекция Димитровградского краеведческого музея.
36. МИХАЙЛОВА Т. Ук. соч.; ПУХОВ Г. Героями не рождаются. — Учительская газета. 17.06.1967; МЕДВЕДЕВ А. Писательское воображение. — Там же; КОВАЛЬЧУК
П. Они хорошо знали Сашу. — Там же.
37. ЖУРБА П. Александр Матросов. Внук бандуриста. Л. 1965; БИКЧЕНТАЕВ А. Орел
умирает на лету. Уфа. 1966.
38. ОВЧИННИКОВ П., ЦЫГАНКОВ В. Против искажения образа героя. — Ульяновская
правда. 30.04.1968, с. 3.
39. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973; ЦАРЁВ А.;И. Возмужание…; ЕГО
ЖЕ. У истоков подвига. — Родина Ильича. 30.07.1968, с. 3.
40. 4 июня 1968 г. Куйбышевский областной суд и Верховный суд РСФСР уведомили об
этом П.;К. Ковальчука. Письменный ответ заместителя председателя Верховного суда
РСФСР А. Орлова от 4.06.1968 г. на запрос П.;К. Ковальчука. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Письменный ответ председателя Куйбышевского областного суда Бузанова от 4.06.1968 г. на запрос П.;К. Ковальчука. Там же. Все, что осталось от саратовского дела, — фотография Матросова, которая в прошлом хранилась
в архиве ЦК ВЛКСМ, а в настоящее время находится в фондах РГАСПИ.
41. Кроме того, в беседе с В.;В. Емельяновым, она рассказала, что к ней приходили родственники А. Матросова, то ли племянники, то ли двоюродные братья — уроженцы
Ульяновской области. Письмо В.;В. Емельянова А.;Г. Толчкову от 2.06.2009 г. Личный
архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
42. НАСЫРОВ Р.;Х. Ук. соч., с. 118;
 ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 14
43. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 36, 95, 97—98; НАСЫРОВ Р.;Х. Ук. соч., с. 105.
44. НАСЫРОВ Р.;Х. Ук. соч., с. 29, 121.
45. Мелекесский детдом № 25 им. Н.;К. Крупской (в документах этот детдом фигурирует
под № 2) располагался по ул. М. Прониной (ныне ул. Гагарина, здание краеведческого
музея), детдом № 26 им. В.;И. Ленина — по ул. Энгельса (позже детдом № 1).
46. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973, с. 39; НОВИКОВ Н.;С. Ук. соч.,
с. 43; ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч.; Наградной лист А.;М. Матросова. Копия. № 30—233.
Коллекция Мемориального музея им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме;
Бросок в вечность.
47. Бросок в вечность.59
48. ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., с. 46—47.
49. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ), ф. 1902, оп. 1, д. 2, л. 18;
ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., с. 41. Помимо русских в личный состав бригады входили
татары (139 чел.), башкиры (126 чел.), узбеки (62 чел.).
50. НАСЫРОВ Р.;Х. Ук. соч., 1994; ЕГО ЖЕ. Матросов: Поиск истины. Документально-художественная повесть. Уфа. 2007. Рауф Хаевич Насыров (1935 г.;р.) ушел из жизни
в 2014 г. в возрасте 78 лет.
51. ЕГОРЫЧЕВА И. Легендарный герой Матросов дважды бывал в Мелекессе. — Местное время. Димитровград. 7.06.2002, с. 6; ЕЕ ЖЕ. Загадал нам загадку земляк. — Там
же. 19.02.2003, с. 6; ЕЕ ЖЕ. Матросов — он же Мухамедьянов. — Площадь Советов.
21.07.2007; СИРЫК В. Подвиг Матросова известен. А имя? — Парламентская газета. 11.05.2002; КОРОЛЁВ А. Тайны Александра Матросова. — Симбирский Курьер.
22.02.2003, с. 4; МОИСЕЕНКО Ю. Подвиг под псевдонимом. Как башкирский беспризорник Шакирьян Мухамедьянов стал героем Александром Матросовым. — Совершенно секретно. Расследования. 24.02—3.03.2015, с. 16—17; Татарский энциклопедический словарь. Казань. 1999, с. 347; Татары Симбирского-Ульяновского края:Энциклопедический справочник. Ульяновск. 2016, с. 87—88; Башкортостан. Краткая энциклопедия. Уфа. 1996, с. 386; Историко-культурный энциклопедический атлас Республики Башкортостан. М.-Уфа. 2007, с. 331.
52. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 9—12, 44—60, 120.
53. В монографии Р.;Х. Насырова (1994) на с. 106 и 108 размещены две фотографии А. Матросова в составе струнного оркестра. Из авторского текста не ясно, какая именно фотография была направлена на экспертизу.
54. Там же, с. 42, 71, 136—137, 163.
55. Там же, с. 142—143.
56. В 2000 г. состоялась первая встреча В.;В. Емельянова и Р.;Х. Насырова, вторая — в 2006 году. По взаимной договоренности 23 сентября Емельянов временно передал
Насырову материалы, относящиеся к биографии А.;М. Матросова — воспоминания
В.;А. Раскопова (11 с.), В.;В. Петрушина (8 с.), П.;И. Макаренко (11 с.). В письменной расписке от 23.09.2000 г. Насыров обязался вернуть их до конца 2000 г., но так этого и не сделал.
57. НАСЫРОВ Р.;Х. Матросов…, с. 223.
58. АНТОНОВА И. Правда об Александре Матросове. — Аргументы и факты в Ульяновске. 13.10.2004, с. 11.
59. См., напр.: Сталинское знамя. 2 сент.1951 г., № 26, с. 4 (Орган Мелекесского городского и районного комитета ВКП(б)). В заметке содержится неожиданное заявление о главной причине вопиющей неграмотности учащихся нерусских школ: «сами учителя слабо владеют письменной и разговорной русской речью».
60. ШИЛОВ А. О недостатках обучения в национальных школах. — Ульяновская правда.
21.04.1951, с. 3. В заметке говорилось: «Знания учащихся по русскому языку плохие.
Дети неудовлетворительно читают, не умеют по-русски пересказать даже небольшого отрывка прочитанной статьи, безграмотно пишут… Большинство учителей национальных школ не знают русского языка и не изучают его».
61. ГА УО, ф. 390, оп. 2, ед. хр. 35, л. 19об. По данным на 8 октября 1928 г., из 40 воспитанников было 33 татарина, шестеро евреев и один русский.
62. КАНАВЩИКОВ А. Ук. соч., с. 329—333.
63. КОСТИЦЫН А., КОСТИЦЫН Е. Доморощенные башкирские эксперты 30 лет пытаются лишить Александра Матросова памяти. — Московский комсомолец, 17.05.2017,

64. Там же.
65. КАНАВЩИКОВ А. Ук. соч., с. 329—333.
66. ИОГАНСЕН Н. Спасти рядового Матросова. 20.02.2013, http://portal-kultura.ru/articles/
best/2895-spasti-ryadovogo-matrosova.
67. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 11—12.
68. Там же, с. 51, 60.
69. Там же, с. 38.
60
70. Там же, с. 120.
71. Там же, с. 9—10.
72. Там же, с. 35, 51—52, 121.
73. Там же, с. 121
74. Там же, с. 135.
75. Там же, с. 9—11, 21—22, 28—29, 120, 161, 163.
76. Воспоминание П.;И. Макаренко. Машинописный текст. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; Воспоминание Е. Лавровой. Машинописный текст с примечаниями. Там же.
77. ГА УО, ф. 195, оп. 2, д. 7, л. 1, 3. Справка Управления МВД РФ по Ульяновской области
от 1.06.2015 гг. «О движении беспризорных Ульяновского детского приемника НКВД
за 1937—1940 гг.» за подписью Старшего инспектора ЦВСНП. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
78. По 162 ст. п. «в» УК РСФСР осуждались лица за неоднократные кражи на вокзалах,пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах, совершенные с применением технических средств или по предварительному сговору с другими лицами, либо без указанных условий. Мера пресечения — лишение свободы на срок до одного года.
79. Письмо В.;В. Петрушина — П.;К. Ковальчуку от 15.02.1968 г. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
80. Характеристика на воспитанника трудовой колонии для несовершеннолетних НКВД
БАССР Матросова Александра Матвеевича. Копия. Коллекция Мемориального музея
им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме.
81. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 9—11.
82. Там же, с. 80—81.
83. Там же, с. 7.
84. Похоронка 30 лет пролежала в Харабалинском военкомате и только в 1973 г. была передана в фонд Мемориального музея им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме.
Там же хранится и фотография К. Грибцовой. Ей так и не довелось получить похоронку, она умерла в том же 1943 году. Впервые это извещение было опубликовано в кн.:
ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., с. 87—88.
85. И.;Т. Легостаев пишет: «Фронтовики хорошо знают и помнят, что на фронте красноармейцам и командирам выдавались специальные медальоны, в которые вкладывалась небольшая анкета с подробными сведениями о владельце. В ней указывались фамилия, имя, отчество, год и место рождения и другие сведения, в том числе адрес семьи и близких родственников, а если таковых нет, то друзей. Очевидно после гибели Саши товарищи нашли в его кармане этот документ, где самим Матросовым указывался адрес близкого ему человека». ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., с. 89.
86. НАСЫРОВ Р.;Х. Матросов…, 2007, с. 221.
87. Эта фотография впервые была опубликована на страницах газеты «Комсомольская
правда» 23 февраля 1968 г.
88. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 119. Фотография из уголовного дела 1940 г. использовалось впоследствии в Советском Союзе для создания самых различных вариантов портретов героя, многократно перерисовывалась и исправлялась. См.: КОСТИЦЫН Е., КОСТИЦЫН А. Ук. соч.
89. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 42, 71, 136—137.
90. Там же, с. 71.
91. Там же, с. 106; ЕГО ЖЕ. Матросов…, с. 138.
92. Фотография струнного оркестра в Ивановском детском доме № 27. 1937 г. Коллекция Мемориального музея им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме. На оборотной стороне фотографии надпись: «А. Матросов, сзади, крайний справа. Это подтверждает П. Резин (он во втором ряду, второй слева)».
93. НАСЫРОВ Р.Х., Откуда ты родом…, с. 11, 17—29, 36, 42.
94. Там же, с. 42.
95. Там же, с. 33—34, 49, 79—80, 136, 138, 140—141.61
96. Там же, с. 136, 138. Из авторского текста до конца не ясно, что конкретно имела в виду Сатышева: то ли внешний облик Матросова, то ли его поведение в детдоме.
97. ЦАРЁВ А.;И. Здесь жил…, 1975, с. 12.
98. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973, с. 11. В его же книге 1967 г. издания на с. 74 Матросов описывается Синягиным как «черноволосый весельчак».
99. ЦАРЁВ А.;И. Возмужание…, с. 117.
100. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 179.
101. ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., 1978, с. 31.
102. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 169.
103. НАСЫРОВ Р.;Х. Матросов…, 2007, с. 225.
104. ЕГО ЖЕ. Откуда ты родом…, с. 65—66, 73—75.
105. Музей Александра Матросова в Уфе. Уфа. 1985, с. 55; ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1967, с. 79.
106. ЦАРЁВ А.;И. Возмужание…, с. 7, 25—26, 46, 49, 93; КОЧНЕВ В.;Я. Ук. соч., с. 45.
107. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 11, 28.
108. Письмо А.;П. Зверева от 20.12.1982 г. Коллекция Мемориального музея им. А.;М. Матросова в Ивановском детском доме; Письмо В.;В. Петрушина от 23.02.1967 г. Личный
архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова; ЦАРЁВ А.;И. Возмужание…, с. 13; ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 72.
109. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 28, 45—46, 163—164.
110. Там же, с. 10.
111. Письмо П.;И. Макаренко директору краеведческого музея г. Димитровграда Н.;И. Маркову от 18.12.1973 г. Машинописный текст. Коллекция Димитровградского краеведческого музея.
112. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 46.
113. Там же, с. 9—10.
114. Там же, с. 123—124.
115. ПОТЁМКИНА М.Н., КУЗНЕЦОВА В.;И. Паспортизация городского населения СССР
в 1930-х гг. — Проблемы истории, филологии и культуры, 2014, № 4, с. 168.
116. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 135.
117. Там же, с. 23, 120.
118. Там же, с. 138—139.
119. Там же, с. 139.
120. Там же, с. 48—49.
121. Там же, с. 152; ЛЕГОСТАЕВ И.;Т. Ук. соч., с. 41. 91-я Сталинская стрелковая бригада добровольческого корпуса добровольцев-сибиряков была сформирована осенью 1942 года по инициативе Алтайского крайкома и Новосибирского обкома ВКП(б) в Новосибирской области из «передовых людей Сибири и Алтая, моряков-добровольцев Тихоокеанского флота».
122. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973, с. 23; ЦАМО РФ, ф. 1902, оп. 1,
ед. хр. 2, л. 1, 18, 26—27.
123. НАСЫРОВ Р.;Х. Откуда ты родом…, с. 152.
124. ЦАМО РФ, ф. 1902, оп. 1, ед. хр. 2, л. 1—18.
125. ШКАДАРЕВИЧ И.;И. Бессмертный подвиг…, 1973, с. 23.
126. ГРЕБЕНСКОВА Л. Криминальная фотография. — Симбирский курьер. 26.11.1994,
с. 13.
127. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 21. В настоящее время ведется работа по передаче историко-краеведческих материалов, собранных П.;К. Ковальчуком и В.;В. Емельяновым,в архив Ульяновской области. Емельянов (1927—2018) скончался в Москве в возрасте 91 года.
128. А.;Г. Толчков ушел из жизни 12 июля 2015 года.
129. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 40—45.
130. Там же, с. 15—16, 46—47; ТОЛЧКОВ А.;Г. Ук. соч., с. 2, 4. Упоминаемый в статье
Илья Николаевич был двоюродным братом Александра Матросова, а его дети — Мария, Владимир и Николай на самом деле приходились ему двоюродными племянниками.
131. Список населенных мест Самарской губернии. Самара. 1910, с. 62—63. При этом
селе был хутор Занькин (Зинькин) Враг В.;П. Виноградовой. После того, как хутор
прекратил свое существование, его жители переселись в Высокий Колок.
132. ГА УО, ф. 134, оп. 29, д. 6, л. 357об. —358.
133. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 105—107.
134. Там же, с. 39—40, 44.
135. Там же, с. 98—99.
136. Форма фиксации полевых материалов — письменные расписки опрашиваемых в подтверждение своих слов. Тексты расписок воспроизведены без изменений в монографии
на с. 49—52, 59. Повторная поездка в Высокий Колок состоялась в марте 2016 года.
137. ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 40—46, 55.
138. Там же, с. 49—52.
139. Там же, с. 58—60, 98—100.
140. Летом-осенью 2016 г. сотрудники НИИ истории и культуры им. Н.;М. Карамзина
(А.;В. Кобзев и С.;А. Прокопенко) совместно с Н.;А. Дубовик провели дополнительные
изыскания. 29 сентября 2016 г. была совершена поездка в Высокий Колок, в ходе которой опрошено девять человек, среди них — как очевидцы событий 1967 г., так и ровесники А. Матросова, которые помнили его семью, и предполагаемые родственники.
Интервью были записано на видео- и аудионосители. Они не дали новых фактических
данных к тому, что уже было выявлено и обнародовано в монографии Дубовик, но
подтвердило эти фактические данные.
141. Воспоминание Е. Лавровой. Машинописный текст с примечаниями. Личный архив
П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова. В тексте брат упоминается под двумя разными
именами — Василий и Павел.
142. Воспоминания П.;И. Макаренко. Машинописный текст. Личный архив П.;К. Ковальчука — В.;В. Емельянова.
143. Воспоминание Ф. Хасанова. Машинописный текст. Там же.
144. Воспоминание Е.;М. Лавровой. Машинописный текст. Там же.
145. Письмо В.;В. Петрушина от 15.11.1968 П.;К. Ковальчуку. Рукописный текст. Там же;
ДУБОВИК Н.;А. Ук. соч., с. 160—161.
146. Достоверная дата гибели А. Матросова (27.02.1943 г.) была указана еще в начале
1990-х гг. в следующих работах: Зачислен навечно. М. 1990; БОРИСОВ Н.;В. Побратимы Матросова. — Военно-исторический журнал. 1992, № 6, с. 22—23. В обоих изданиях авторы ссылаются на политдонесение, хранящееся в ЦАМО ВС (ф. 1902, оп.
1, д. 2, л. 29—30).