Ведьма

     Кто себя победил — достоин быть собою,
     А кто сам — тому ни к чему чудеса.
     (Ольга Арефьева)

Жизнь Стаса текла мощно и гладко, подобно полноводной равнинной реке. Все происходило практически точно по его планам и фантазиям. Лет пять назад, почти без протекции, устроился в крупную нефтегазовую компанию, где благодаря блестящему образованию и строгому уму сумел показать себя с самых лучших сторон. Карьера шла… Нет, неслась бойчее русской тройки. Он обрастал полезными связями и профессиональным опытом. В подчинении находился целый сектор с полусотней не самых последних специалистов. Фактически, уже был близок к пределу, где начинались недоступные пространства. Оставалась лишь одна свободная ступень. Дальше в управленческую стратосферу на воздушном шарике талантов без ракетного ускорителя связей не подняться. Но Стаса невидимый предел не сильно огорчал, поскольку он давно и с запасом преодолел порог финансовой обеспеченности, который установил для себя, вступая на выбранную профессиональную дорожку.

На личном фронте ситуация складывалась тоже весьма и весьма неплохо. Поменяв множество подружек и освоившись с разнообразием женских характеров и форм, он вполне сформировал образ той, которая будет достойна предложения руки. Сердце прилагать не планировал, считая такой подход в современном мире в высшей степени опрометчивым. Нынешняя пассия отвечала почти всем критериям идеала. Прекрасное даже без косметики миловидное умное личико и поддерживаемое в тонусе регулярными занятиями стройное гибкой тело освежали Олю лет на десять. Внешняя моложавость вполне уравновешивалась целеустремленностью и твердостью характера. Непривычные поначалу маленькая, но совершенной формы грудь да несколько агрессивно-вычурное поведение в постели не портили избранницу. Подобные мелочи не омрачают отношения в их расцвете, а со временем либо перестают замечаться, либо разрушают связь. Последнее иногда тоже неплохо.

В прочих сферах жизни царил идеальный порядок. Родители были здоровы и не злоупотребляли советами и просьбами. Зимой носился на горных лыжах, а лето и подавно заполнялось многообразием любимых развлечений. Старые друзья были верны. Число новых приятелей росло с каждым годом. Стаса любили и многие считали душой компании. Окружающие не надоедали – с кем и когда встречаться, решал опять-таки он сам. Одним словом, жизнь удалась и представлялась спелым ароматным яблочком. Не надкусанным модным гаджетом, а кругленьким, с красным, согретым солнцем удачи бочком. Проживающего во фрукте червячка не гонял, понимая, что тот входит в планы стратегическим мотиватором к улучшению качества жизни.

Стас давно не торопил события. Отчасти растягивал удовольствие успеха – победами надо наслаждаться как женщиной, трапезой и дорогим алкоголем: медленно и со вкусом. Отчасти понимал: последний шаг к мечте означал ее исполнение и потерю. Три возможных варианта «потом» заведомо хуже настоящего. Если поманит новая цель, окажешься снова в начале пути. В свежих одеждах неофита есть своя прелесть, но волнений и неопределенности все же больше. Второй вариант – удержание достигнутого. С этим беспроблемно справляются женщины, но для мужчины подобная рутина невыносимо скучна. А уж коли не повезет, и заря новой мечты не забрезжит на горизонте – гарантирован психологический кризис с безнадежным поиском развлечений или смысла существования. По-любому спешить не следовало. Веселый пикник у камня на развилке дорог продолжался.

Как любого толкового человека, его иногда накрывали раздумья. Обычно подобное случалось во время вынужденного безделья. В тягостные минуты он признавался себе в лени. Жизненная активность скорее подстегивалась страхом прозябания в простое, нежели стремлением одолеть очередной жизненный барьер штурмом или хитростью. Поиском истинных причин экзистенциальной грусти Стас не заморачивался, предпочитая не соскальзывать с четкого пути к запланированному успеху. Лишь изредка давал себе поблажку снять ярмо жесткого самоконтроля, инстинктивно чувствуя необходимость разрядки. Для здоровья душевного и телесного. Так случилось и в этот раз.

Его старинный, с институтской скамьи, кореш устраивал мальчишник перед предстоящей свадьбой. Это был честный мальчишник солидных людей. Выезд на ближнюю, на окраине города, дачу с шашлыками и спиртным. Ввиду возраста компании, львиную долю приглашенных составили женатики. Для охранения семейных ценностей, на девочек (независимо от уровня их социальной ответственности) предусмотрительно было наложено табу.

Неделя у Стаса выдалась напряженная. Вопреки обыкновению он даже опоздал на пару часов к началу пиршества. Зато, догоняя уже сильно подогретую компанию, с устатку немного не рассчитал возможности организма. Однако на следующее утро проснулся в своей квартире. Автопилот сработал исправно.

Приведя народными средствами тушку в более-менее рабочее состояние, проинспектировал вчерашнюю одежду на предмет порчи и загрязнения. Состояние шмоток оказалось в пределах нормы, но в кармане куртки обнаружился клочок бумажки с номером телефона и именем «Татьяна». Никаких Татьян на даче не было и быть не могло – организатор был строг, почти не пьянел и принципиально следил за исполнением всех договоренностей. Значит, записка запорхнула где-то по дороге домой.

По мере возвращения мозга в реальность удалось хоть и фрагментарно, но восстановить события. Стас припомнил, как в ожидании такси на автобусной остановке у дачного поселка задремал и завалился в сугроб. Подняться помогла женщина, показавшаяся ему симпатичной. Он собрал волю в кулак и затеял флиртовать. В результате еще пару раз присел на попу в пышный и, к счастью, чистый и сухой снежок. Каждый раз дама с улыбкой помогала выбраться незадачливому донжуану. Когда подъехала машина, фея наотрез отказалась от приглашения подвезти, но в ответ на мольбы норовящего пасть на колени ухажера дала свой телефон.

Раскрыв происхождение номерочка Стас почему-то невероятно огорчился: «Господи, как неудобно вышло». Несмотря на деловую хватку воспитан он был все же правильно. Потому решил позвонить, извиниться и, возможно, загладить свое хамское (или шутовское) поведение каким-нибудь подарком. Но не сегодня. В столь жалком виде отмаливать грехи выглядело бы моветоном.

К концу недели он решился. В легком волнении набрал номер. Трубку сразу сняли. Голос казался приятным, даже будучи пропущенным через фильеру телефонии. Узнав, кто и зачем звонит, невидимая собеседница на том конце рассмеялась, благосклонно и без жеманства приняла извинения и даже согласилась встретиться. Договорились прямо сегодня в кафе возле ее работы. Стас убежал со службы чуть раньше, чтобы проскочить до вечерних пробок. Успел купить огромный шикарный извинительный букет и ровно к назначенному времени ждал в условленном месте.

Незнакомка чуть задержалась. Ровно на столько, чтобы кавалер взволновался, но еще не начал сердиться. Стас заметил вышедшую из-за угла и направлявшуюся к нему женщину. Он не помнил лица спасительницы, но несомненно почувствовал, что это она. Пока женщина двигалась навстречу, привычно оценил потенциальное продолжение и успокоился – с такой ничего не могло получиться. Совершенная противоположность его вкусам. С излишне полными ногами в толстых колготках, смешно мелькавшими между удобными, но нелепыми ботинками и подолом невзрачного практичного пальтишка. Визуальное недоразумение венчала зеленая вязанная шапочка на не по-женски большой голове. Тем не менее собранный из совершенно немодных вещей ансамбль смотрелся на удивление уместно и гармонично.

Она подошла, улыбнулась и поздоровалась. В улыбке застенчиво-игриво склоненного лица и озорном прищуре живых глаз блеснуло нечто, заставившее разом вычеркнуть недоверие и любые намеки на зарождавшееся снисходительное сочувствие. Вручение цветов Стас сопроводил заранее заготовленными извинениями и словами благодарности за спасение бесхребетных пьяниц. Татьяна хихикнула, осторожно взяла его за локоть и повернула ко входу в кафе, оказавшемуся большой, но уютной кондитерской с расторопными официантками.

Заказали штрудель с мороженым и кофе. Стас, вполне искушенный в приемах общения с незнакомыми дамами, завел непринужденный светский разговор, который, к его вящему изумлению уже через несколько минут невероятно увлек. Татьяна ловко поддерживала беседу на любую тему, но в необычном и сбивающем с толку ключе. Ее комментарии, оценки, даже мельком брошенные фразы, оказывались в высшей степени странными, но поразительно точными. Глубина суждений превосходила любые мыслимые ожидания, кои не оправдываются и в компании просвещенных титулованных мужских умов. Местами она невзначай окунала диалог в смысловые пространства, о существовании которых в суете жизни люди склонны забывать. Пару раз разговор подходил к черте, за которой Стас почувствовал бы себя профаном, но Татьяна неизменно мягко отводила кавалера от края пропасти конфуза.

С нескрываемой взаимной симпатией проговорили часа полтора. В какое-то мгновение Стас ощутил несущийся в груди теплый вихрь, отзывающийся приятным легким звоном в голове. Он хорошо знал это ощущение. Так бывало в минуты прилива нежности, не похоти, к подругам, в которых бывал влюблен. Но почему здесь? Сейчас? К ней? Обсуждаемое и близко не касалась взаимоотношения полов. Никогда доселе с ним не случалось подобное при первой встрече. Выдержка и осторожность, за которые ценили на службе, сопровождали и по жизни. Даже в самых стремительных романах он сходился с женщиной не быстрее чем за пару недель. Нужно было осмотреться, взвесить все «за» и «против», оценить риски.

Стас тряхнул головой. Морок не исчез. Вместо прояснения в мозгах он внезапно предложил:

– Таня, поехали ко мне.

– Поехали! Только мне домой сегодня надо вернуться. Дочка одна сидит.

Он прекрасно осознал ответ и не менее отчетливо помнил первое впечатление от встречи. Тем не менее отреагировал нетипично для себя: зафиксировал, что время сегодня – главные ресурс. И всё. Никакой эмоциональной волны на обнаружившуюся дочь и подозрительно покладистую женщину не последовало. Мысленно отметил необычность состояния, но практических выводов делать даже не попытался. Интеллект заботливо подвел гипотезу, что перед Стасом, возможно, ведьма. Но предупреждение прозвучало объявлением о чужой остановке на привычном маршруте.

Они вышли на улицу, сели в машину. Город раскорячился в плотной пятничной пробке. Стас всегда водил осторожно и вежливо, предпочитая гарантировано добраться до места, чем быстро доехать в никуда. Однако сегодня ценна каждая минута, и он вел машину как таксист с опаздывающим на самолет и посулившим три тарифа пассажиром. На удивление, все выкрутасы на дороге сходили с рук. В накрывшем улицы железном ковре из автомобилей ежесекундно обнаруживались спасительные бреши. Даже светофоры, казалось, помогали. Вырвавшись из центра на оперативный простор, поехал быстрее, ловко используя открывающиеся тут и там промежутки в потоке.

Поражало спокойствие пассажирки. Любая другая уже давно визжала бы на него за опасную езду, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотник и упершись ногами в пол. Таня же расслабленно сидела рядом, слегка повернувшись к водителю и не спеша высказывала прелюбопытнейшие взгляды, которые Стас успевал осознавать и запоминать, не отвлекаясь от управления. На красном светофоре взглянул на нее. Она поймала вопросительный взгляд и не расставаясь с улыбкой объяснила: 

– Если садишься в машину, значит доверяешь водителю. К чему волноваться и глупыми переживаниями отвлекать занятого делом мужчину. К тому же… Ты чувствуешь, что тебе сегодня всё можно?

Он не проронил ни слова, но для себя ответил уверенно утвердительно. Добрались до дома быстрее обычного и без происшествий. Оля уехала в командировку, значит не могла внезапно нагрянуть в гости. Но Стас в мыслях признался, что сейчас это не имеет никакого значения. Будь подруга в городе, поступил бы точно так же. Ясность сознания почему-то не входила в противоречие со странностью поведения.

Пока хозяин готовил постель, Таня вышла из душа, обмотанная полотенцем. Выключила в комнате свет, отметив, что так будет лучше. Кончиками нежных теплых пальцев легонько толкнула его на диван. Сбросила полотенце, обнажив пышные формы, показавшиеся в полутьме потрясающе соблазнительными. Ненавязчиво перехватила инициативу и подарила час тихого восторга, равного которому Стас не смог припомнить в своей богатой биографии. Откуда взялись подобные умения в столь посредственном теле, он даже не задумывался. По простой причине – умения исходили вовсе не от тела. Таня не делала ничего необычного и со стороны казалась неловкой и медлительной, похожей на очаровательного неуклюжего мультяшного медвежонка. Ощущения тоже не были новыми, однако все происходящее как бы плавало в неосязаемом эфире, недоступном обычным чувствам. Флер загадочности будил фонтан незнакомых переживаний, кои не доводилось испытать ни с одной искушенной в искусстве любви подругой.

Время незаметно подкрадывалось к полуночи. Беседа вновь оживилась. Они не спеша оделись, уселись в машину и поехали по указываемому Таней маршруту. Стас продолжал с интересом слушать новую знакомую. Она истолковывала простыми, но безупречно выверенным словами идеи, о которых никогда не задумывался, но сегодня ощущал, что знал с рождения. Только однажды перебил ее вопросом:

– Зачем ты позаботилась обо мне тогда на остановке? Всем пьяным помогаешь или сжалилась?

– Не всем, конечно. А пьяный или трезвый – вообще без разницы. Я помогаю своим.

– В смысле?

– В мире есть разные люди. Одни выживают. Их, к сожалению, большинство. Среди них много хороших и добрых. Жизнь жестко прессует их, оставляя одно желание – ничего не делать. Поэтому они не интересны. Происходящее с ними порой трагично, порой забавно. А сами они – нет… Другая группа – разного рода торговцы, чиновники, мошенники. Все эти южане с рынков определенно из таких. Они услужливы и вежливы за деньги, количество которых и есть единственный доступный им смысл. Все добытое спускается на радости плоти и безвкусную роскошь. Дело тут не в профессии, а в подходе к жизни и взглядах на ценности. Я вот формально продавец. Крупный опт. Но чужая среди коллег, потому как для меня это всего лишь работа, а не образ мысли… Третьи – это бойцы. Силовики по призванию, спортсмены, менеджеры. Одним словом, все кто ежедневно меряются между собой…

– Я менеджер.

– Ты? Нет, – Таня рассмеялась. – Сейчас ты ошибаешься.

– Это почему же? – Удивился Стас, но Таня будто не заметила вопроса.

– Есть еще одна категория людей. Они, вроде, просто живут, но стараются делать это красиво, неожиданно или эффективно. Что часто одно и то же. Маги. Не в смысле волшебники или фокусники. Маги свой жизни. Потому что они ведают. Не заведуют, а знают. Им не приходится выживать – они каждую минуту живые и другими не бывают. Не циклятся на деньгах, однажды отведав нечто более вкусное. Не меряются с людьми. Избегают состязаний, кои в конечном счете тоже о деньгах, но через власть. Если и соревнуются, то только с собой вчерашним, разгадывая ребусы мироздания…

– Всегда считал, что маги – это которые миром управляют, а не ребусы разгадывают.

– Так это одно и то же. Меняться – значит двигать контуры своей границы с внешним. Представление об окружающем зиждется лишь на воспринятом периметром сознания. Поэтому мир для человека меняется с ростом протяженности личных границ.

– Ага! Только начни расти – жизнь заставит сражаться.

– Увеличить периметр можно не раздуваясь. Даже где очень тесно. Достаточно усложнить форму границы. Как крону дерева. Но это не единственный путь. Мир гораздо более безлюдный, чем кажется. Просто, большинство ломится в единственную дверь, которую им показали в детстве. Так что нет нужды махать волшебной палочкой или испепелять взглядом. Все кнопки спрятаны внутри нас. Для превращения воды в вино манипулировать жидкостями совсем не обязательно…

– Знаешь, так недолго и сумасшедшим прослыть.

– Любой человек в чьем-то понимании оказывается сумасшедшим. Но в отличие от настоящих больных, здоровые головой в курсе этого обстоятельства. Психи упрощают мир, сводя его к единственной идее. А усложнение себя и жизнь усложняет. Не осложняет, заметь, а делает ее увлекательной. Не часто приходится выбирать «что» делать, но «как» – почти всегда в нашей власти.

– Может быть… Но зачем… При чем здесь незнакомые пьянчужки?

– Каждый чувствует своих и чужих. Вот и я тебя почувствовала на остановке. Надеюсь, ты сегодня почувствовал меня тоже.

– А как ты определяешь своих?

– Не задумываюсь. Знаю и всё… По-разному можно. Например, по вопросам. У каждой группы особые главные вопросы. «Что», «сколько», «кто» – у первых трех. Магам важнее «как», «почему» и «зачем».

– Детские вопросы какие-то.

– Совсем не детские. Малышам есть у кого спросить. Они и спрашивают. И быстро развиваются. Взрослые привыкают, что на их вопросы отвечать некому. И перестают задавать. А зря. Ответы найдутся в правильных книгах, природе, себе… И в самих вопросах. Пока не перестаешь спрашивать, остаешься магом.

Подъехали к дому. Таня взяла букет, порылась в сумочке и протянула Стасу простенький, дешевый, но симпатичный амулетик с зеленым стеклянным глазком.

– Это тебе. Оберег на память. Чтобы больше в снег не падал. Ответочка на роскошный букет. Ни к чему быть должником. Еще раз спасибо, – уткнувшись лицом в цветы она прищурилась своей неповторимо очаровательной и слегка озорной улыбкой. – Я правда очень рада, что мы повстречались на жизненном перекрестке. Но наши дороги именно пересеклись, и нам пора прощаться. Ты чудесный мужчина! И в постели тоже. Звонить больше не надо. Я чувствую, знаю, что продолжение излишне. Ты тоже знаешь. И не только это. Ты всё знаешь, всегда знал.

Таня нежно и долго поцеловала его в губы, вышла и направилась к подъезду немного смешной и бесконечно трогательной походкой. Стас развернул машину и не торопясь поехал по спящему городу. Впервые за много лет на душе было абсолютно легко и спокойно. Понимал сердцем: она сказала точь-в-точь, что чувствовал в глубине существа. Ни о чем не жалел и ничего более не желал. Лучшее уже произошло, а разочарования или сомнения, похоже, и не собирались наступать.

Оставшись один попытался разобраться, что же приключилось сегодня. Разовая интрижка – омерзительно приятная в других обстоятельствах – ощущалась далеко не главным, но отчего-то необходимым фрагментом, без которого не сложилась бы загадочная, поразительно цельная картина вечера. Стас припоминал танины рассказы. Говорила она, вроде, об обыденном и знакомом, но в ее устах привычное становилось особенным: черно-белое цветным, плоское объемным, недвижное живым, разрозненное единым. Она видела мир по-другому. И мир ее был притягательно прекрасен. Не только видела, но умела передать. Вела себя как миллионы сограждан, но делая самые обычные вещи, окрашивала любое движение и фразу тончайшим, точно подобранным оттенком, от чего всё вокруг становилось чуть-чуть сказочным. И каждый штришок казался одновременно неотъемлемой частью общего и единственно важным.

«Как такое возможно? И почему она признала «своим»? Бред. Не мальчик уже галлюцинировать фантазиями. Банально польстила, дабы заполучить желаемое. Получить? Она, скорее, поделилась. Зачем? Вдруг, это было ее желание. Или таковым оказался сценарий, и свою роль она сыграла безупречно. А я?»

Стас огляделся – за окном мелькали знакомые улицы. Его улицы. Совсем не такие, по которым они проезжали вдвоем. Но и не вчерашние. Или так хотелось думать? Чудо преображения не свершилось. Зато приоткрылась дверь в неведомое, точнее, в упускаемое дотоле… И тут же вновь захлопнулась. Осталось лишь эхо воспоминания о ее существовании. Что вовсе даже не мало. Несомненным было одно – бесконечная благодарность Тане за неожиданный вечер и свою новую жизнь, которая, определенно, уже началась и обещала стать неизмеримо увлекательней, сложнее и выше старой, в которую теперь не было возврата. И хорошо.

                EuMo. Декабрь 2023