Если присмотреться...

   Цветок цикория прозрачен на просвет. Все его намерения на виду. Никаких тайных замыслов и скрытых от мира притязаний. Одно только тревожит его - слишком уж мал и незаметен след, что оставляет он на земле. Так - наподобие муравьиной норки, с пристыженной, осаженной дождём щепотью песка подле, кой пробиваясь к свету вытеснил некогда собой стебелёк. Только и всего.

- Тебе-то хорошо-о! - Позавидовала цветку муха, и поворотила не туда, - заместо сада к крыльцу, да с перепугу заметалась, замешкалась, задержавшись на пороге, отчего застряла в щели между ненадолго приоткрывшейся зачем-то дверью и притолокой.

   Тщится теперь муха вырваться, зудит, взывает напрасно, в ожидании покуда откроет кто двери, вызволит её, бедолагу. В пристенных стенаниях мухи слышится явственно: «Вам то что-о-о... хорошо-о-о...», из-за чего жалко делается ту, которую в иной час не то пожалеть - прибить хочется из-за ея назойливого нрава, дерзости и бесцеремонности.

- Ну, куда, куда в варенье-то! Не для тебя поставлено! - Кричишь этой мухе, что вовсе не пчела, да после вычерпываешь ложкой из розетки в рукомойник, где ступали её стройные щекотные лапки. До самого дна.

   А цикорий, тот, что луговник, али петров батог, - тут уж кому какое прозвище по нраву, - так и стоит в раздумьи, - на что сгодятся его ровные голубые отрезы с бахромой. Тем же временем, его корень, похожий на полый рог быка, наливается силы, дабы оказаться полезным позже, когда ветер смешает лепестки цветов с небом и унесёт их в извечно милое прошлое.

   Ну, так всякому на всё - свой интерес, редко бывает иначе. Это только на беглый взгляд округ одно похоже на другое, а если присмотреться...

----
в некоторых местах мухой называют пчелу;