Араминта

Автор Дж. К. Снайт,1908-1909.
Содержание


 СТРАНИЦА ГЛАВЫ

 I. СТАРУХА С ХИЛЛ-СТРИТ, 1

 II. ИДЕЯ, КОТОРАЯ ПРИШЛА ЕЙ В ГОЛОВУ 9

 III. ЛОРД ЧЕРИТОН ЗАГЛЯДЫВАЕТ В 22

 IV. ПРИБЫТИЕ ПЕРВОПРИЧИНЫ ВСЕЙ РОМАНТИКИ 38

 V. ИНСТИНКТ МИСТЕРА МАРЧБЭНКСА ПРЕДАЕТ ЕГО 48

 VI. НЕДОПУСТИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ ТОБИАСА 66

 VII. ВОЗВРАТ НАЗАД 80

 VIII. “ГЕЙНСБОРО КЭРОЛАЙН КРЮКЕРН” 98

 IX. В КОТОРОМ ЧЕРИТОН РОНЯЕТ ЗОНТИК 108

 X. ПОЯВЛЯЕТСЯ ДЖИМ ЛАССЕЛЛС 119

 XI. МИСС ПЕРРИ - ВОПЛОЩЕНИЕ ОСМОТРИТЕЛЬНОСТИ 140

 XII. ДЖИМ ЛАССЕЛЛС ДЕЛАЕТ РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ 151

 XIII. БОЛЬШОЕ ВЕСЕЛЬЕ ПРОХОДИТ НА ХИЛЛ-СТРИТ, 161

 XIV. НЕДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ ДЖИМА ЛАССЕЛЛЗА 171

 XV. ДИПЛОМАТИЯ НЕОБХОДИМА ДЛЯ 193

 XVI. ГАЙД - ПАРК 200

 XVII. РАЗВИТИЕ ЖЕНСКОГО ПОЛА США 213

 XVIII. МОДА ПРИХОДИТ К АКАЦИЯМ 226

 XIX. СОЦИАЛЬНЫЙ ТРИУМФ 243

 XX. МИСС ПЕРРИ ПЕРЕКРЕЩИВАЕТ СВОЮ ЛАДОНЬ СЕРЕБРЯНЫМ КРЕСТОМ.

 XXI. ВЫСОКАЯ ДИПЛОМАТИЯ 267

 XXII. РАЗГОВОР В ДОМЕ 281 УОРДА

 XXIII. МАФФИН ПОЯВЛЯЕТСЯ В ЗАМКЕ ПЕН-И-ГРО 292

 XXIV. ЭПИЗОД ФРАНЦУЗСКОГО РОМАНА "Красный ЗОНТИК" 304

 XXV. ПАРИЖ На ГОРЕ ИДА 322

 XXVI. ДЖИМ ЛАССЕЛЛС ДОБАВЛЯЕТ ГЕРОИЗМ К ДРУГИМ СВОИМ ПРЕКРАСНЫМ КАЧЕСТВАМ 334

 XXVII. ПИР ПРОВОДИТСЯ В ЗАМКЕ ПЕН-И-ГРО 348

 XXVIII. УДАР МОЛНИИ 365

 XXIX. ДЖИМ ЛАССЕЛЛС ЗАПИСЫВАЕТ СВОЕ ИМЯ В КНИГУ ПОСЕТИТЕЛЕЙ 375

 ХХХ. ПРОЩАНИЕ 383

 XXXI. ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ 392

 XXXII. БАРН - МУР 402

 XXXIII. ВСЕ К ЛУЧШЕМУ В ЛУЧШЕМ ИЗ ВСЕХ ВОЗМОЖНЫХ МИРОВ
 410




АРАМИНТА




ГЛАВА I

СТАРУХА С ХИЛЛ-СТРИТ


Пожилая леди, жившая на Хилл-стрит, готовилась вступить в брак
на своем семьдесят четвертом году жизни.

На часах ормолу, висевших на камине, было без четверти девять утра.
и пожилая леди, несколько сморщенная, очень бодрая,
и в отсутствие ее парика в привычном для него положении
грейс - в данный момент он находился в центре туалетного столика - выглядя
удивительно похожей на попугая ара, сидела в постели. Подушки поддерживали ее
почтенную фигуру, а индийская шаль, подарок ее Государя, прикрывала
ее старческие плечи.

Были люди, которые без колебаний описывали ее как очень
мирскую, чтобы не сказать очень порочную, старую леди. Первая из этих
эпитеты оспаривать не приходится; что касается последнего, то пусть наше
молчание почтит истину. Это далеко от наших намерений позорить в
герой тот, кто всегда передается как христиан; мы не
приписывать человеческие слабости зловещее значение, что некоторые люди делают.
Но что касается этой пожилой леди, то это вопрос, по которому у нас
нет фанатизма.

Если чисто мирской склад ума сродни порочности, то пожилая женщина, которая
жила на Хилл-стрит, должно быть, была опасно близка к этому состоянию. Ее
взгляды на все вопросы, относящиеся к этому миру, были чрезвычайно здравыми,
и годы и опыт утвердили ее в этом. Что касается загробного мира
, она редко высказывала свое мнение. В этом она, несомненно, была
мудра. Сидя очень прямо в своей постели, с этими сверкающими глазами и
ястребиными чертами лица, она была безошибочной хозяйкой всего, что они видели, она
была достаточной, чтобы вселить благоговейный трепет в самое смелое сердце. Не то чтобы безрассудство было
долгим ухаживанием мисс Берден, благородной женщины определенного возраста, единственной
миссией в жизни которой было оказывать ей благосклонность и доставлять удовольствие в обмен на
питание и вид на жительство, а также сорок фунтов в год, выплачиваемые ежеквартально.

Должным образом укреплен кусочек сухой тост и чашку очень крепкого чая,
старушка ответила в таком ясном и убедительном тоне, что она, должно быть,
изучал искусство ораторское искусство в дни ее молодости--

“ Берден, прикрой мне голову.

Благородная дама повиновалась приказу деликатно и ловко.
Однако не следует думать, что сложный механизм, украшавший
достопочтенный полл четырнадцать часов из двадцати четырех, был взят из
центра туалетного столика. Это не так. Различные церемонии должны были быть совершены
до того, как наступит момент для его приема. На его месте
временное, но от этого не менее чудесное сооружение из тонкой вышивки
и остроконечных кружев было изготовлено мисс Берден и располагалось подобно
настоящему балдахину над челом Минервы.

“ Впустите Марчбэнкса, ” раздался голос с кровати.

Дверь открылась, и вошел этот человек. Мистер Марчбэнкс
заслуживает описания ничуть не меньше, чем его любовница. И все же, как воздать ему должное
, вот в чем проблема. Его осанка, его
вежливая сдержанность, его патрицианские манеры были присущи послу.
Все его существо было окутано атмосферой высокой дипломатичности. Его самый
тривиальное действие, казалось, поднять дух лорда Джона Рассела. Как его
почтенная хозяйка, он был вигов до глубины души. Он родился, он был
воспитан, и по милости Божьей он был полон решимости умереть в этой
традиции.

Под левой рукой у мистера Марчбэнкса была газета "Морнинг пост", которая
его собственными руками была разогрета. В правой руке
он держал маленькое серебряное блюдо. На нем лежала небольшая стопка довольно
важной на вид корреспонденции.

С придворной любезностью прошлого века, г-н Marchbanks поклонился
хозяин балдахином--старушек, которые живут в Хилл-стрит делать
не верили в новую мебель - и его почтенная хозяйка была
рада сказать--

“Доброе утро, Марчбэнкс”.

“ Доброе утро, миледи, ” очень серьезно поздоровался мистер Марчбэнкс, а затем
произнес он с благожелательностью, которая принесла бы значительное состояние
на Харли-стрит: “Надеюсь, ваша светлость хорошо выспалась”.

“Настолько хорошо, насколько можно ожидать в моем возрасте”, - сказал обитатель "
кровати с балдахином".

Нет, мистер Марчбэнкс не поздравил свою почтенную хозяйку с днем рождения.
поздравления с днем рождения. И тем из наших читателей, кто стремится
служить пожилым леди, живущим на Хилл-стрит, - и пусть нас не судят
нескромно будет, если мы выразим уверенность в том, что среди них найдутся многие, кого это вдохновит
отличные амбиции - возможно, предупреждение будет уместным
. Давайте убедим этих неофитов не брать за основу практику
Мистера Марчбэнкса. Его высокопреосвященство был плодом многих лет.
Помните, что он получил чаевые от герцога Веллингтона. Он не раз опускал
воротник пальто лорда Пальмерстона;
что касается лорда Грэнвилла, то он знал его так же хорошо, как своего собственного
отца.

“ Как Понто сегодня утром? ” поинтересовался обитатель кровати с балдахином.

“ В превосходном расположении духа, миледи.

“ А его аппетит?

“ Он съел цыпленка, миледи, с отменным аппетитом.

“Хм, ” сказал обитатель кровати с балдахином, - эта собака ест столько же,
сколько христианин”.

По мнению г-на Marchbanks понтов было больше, но не сказал
так. Он был довольствоваться лишь поклониться и уйти с простой, но достаточно
достоинства. Пожилая леди прочитала свои письма и взглянула на Постановление Суда
Циркуляр, Парламентский отчет и положение на денежном рынке. Затем она
объявила о своем намерении встать. Из-за инцидента с divers things
к этому сложному процессу, несомненно, следует приоткрыть завесу. Пусть этого будет
достаточно того, что полтора часа спустя она вошла в свою утреннюю комнату,
настоящий дракон в черном шелке и каштановом парике, опираясь на трость черного дерева
.

Обычное состояние ее характера было суровым, “Подкисленным до грани
угрюмости”, говорили те, у кого были особые причины уважать это. А
Они были значительной, если не сказать представительной организацией. В это дождливое
утро ранней весны, в это семьдесят третье ежегодное празднование
самого важного факта в ее жизни, ее настроение было таким позитивным
велики, что он поразил офицеров своей семьи с чувством
сродни ужасу.

Различные причины способствовали состоянии барометра. Во-первых,
этот дерзкий тип Черитон выпустил свой ежегодный персифляж
по поводу ее дня рождения. Оказалось, что это случилось первого
апреля; ирония судьбы, по мнению Черитон, за которую она
так и не смогла до конца простить своего Создателя. Тогда, опять же, если вы
подумали об этом, что могло предложить существование старой женщине, которая
так давно пережила свою молодость; у которой не было ни родных, ни близкого человека;
которая наводила скуку на своих друзей; которая делала несчастными своих иждивенцев; которая
не могла заниматься спортом; которая не доверяла врачам и презирала духовенство
восхвалительница прошлых времен, которая считала нынешний век всем, что
этого не должно было быть?

Почему эта пожилая леди должна быть в хорошем настроении в свой семьдесят третий день рождения
? Она доставляла неприятности всем, включая саму себя. Она была
тщеславной и эгоистичной старухой, как знал весь мир. И все же даже у нее были
свои аргументы. У каждого должны быть какие-то аргументы, иначе им бы
никогда не позволили сохраниться - особенно на их семьдесят четвертом году жизни.

Во-первых, она была добра к своему мопсу. На это необычайно
отталкивающее и перекормленное животное она расточала много ласки.
И все же обратите внимание на неблагодарность собачьего племени. Как это уродливое,
тупое, бездушное, изнеженное животное, чья фигура была похожа на горгулью,
и чьи глаза были настолько опухшими от запеченного мяса, что они могли
едва вращается, вознаграждает за постоянную заботу и ласки своей любовницы
? Почему, растолстев. Не могло быть никаких сомнений в том, что
Понто растолстела.

Едва ли не первое, что сделала пожилая женщина после того, как ей было суждено
доказать один из самых запоминающихся дней в долгое и не особо
срок полезного использования был издать указ. Это означало, что Джон,
второй лакей, должен был каждое утро в течение часа заниматься Понто в Гайд-парке
. Каким образом Джон, который сам потреблял больше, чем было полезно для человека
, получил эдикт, нас не касается.

Было примерно без четверти два - по крайней мере, приближалось время
ленча - когда произошло редкое событие, из которого проистекает
зародыш этой истории. Как это произошло, мы никогда не узнаем. IT
это проблема, способная поставить в тупик самых образованных врачей и самых опытных
психологов. Ибо примерно без четверти два, как раз в тот момент, когда мисс Берден
вернулась из библиотеки, где хранились книги, произошло событие
. Старушка из Хилл-стрит посетила идея. Быть
уверен, он не сразу раскрывается в этой сырой и поразительные
Гиз. Ему предстояло пройти через свои процессы, подобно космосу или головастику,
или любому другому природному явлению, которое превращается в сущность.
Эволюция, посредством которой оно достигло своей полноты, была именно такой.

“Где ты был, бремя?” сказала старая леди, фиксация холодных глаз
на смутился синем переплете под мышкой она дворянка.

“Я переделывала роман у Мади”, - сказала мисс Берден.

“Обычная чушь, я полагаю”, - сказала пожилая женщина, придав своему лицу мрачное выражение.
это придавало этому фронтиспису восхитительный вид.
изображение ястреба и судьи, вешающего.

“Лорд Черитон сказал, что это лучший роман, который он читал за многие годы”, - сказала
Мисс Берден с мягким видом человека, который почитает авторитет.

“Хм”, - сказала пожилая леди. “Кем бы ни был Черитон, у него есть вкус в
бы. Отдай его мне”.

Мисс Берден руками синем переплете своей хозяйке. Старушка
открыл его осторожно, чтобы она не должна слишком резко на моральную неустойку
настроения.

“Мужчина хорошо говорит по-английски”, - подозрительно заметила она. “Напоминает одного человека".
Дизраэли до того, как он выставил себя дураком в политике”.

Следующее, что осознала мисс Берден, было то, что пожилая леди
крепко спала.

Когда мистер Марчбэнкс пришел несколько минут спустя, чтобы объявить, что ленч
готов, его любовница, держа на коленях том в синем переплете,
громко храпела. Последовало взволнованное совещание. У ее светлости был
не пропускала свой ленч семьдесят три года.

Дальновидной мудрости мисс Берден - несомненно, в какой-то мере благодаря
ее безупречному вкусу к английской художественной литературе - было позволено возобладать. Состояние
настроение старой женщины не могло быть хуже, чем оно было в то утро,
если солнцу суждено оставаться верным небосводу. Если бы она
спала спокойно, возможно, было бы лучше.

Мисс Берден была права в своей мудрости. Пожилая леди пропустила ее.
Ленч впервые за семьдесят три года. К нам приходят идеи
голодание; и это единственное объяснение того, как ее
Родилась идея.




ГЛАВА II

ИДЕЯ, КОТОРАЯ ПРИШЛА ЕЙ В ГОЛОВУ


Было без четверти три, когда старая женщина проснулась. Она была одна
сохранить для понтов, ее _fidus Achates_, кто храпел в передней части
огонь с его хвост свернулся калачиком в самом смешном виде. И все же
она была не одинока, поскольку есть основания полагать, что ее Идея
уже родилась в ней. Не может быть никаких сомнений в том, что Идея возникла у нее сама собой
еще до того, как она успела повернуться, что она и сделала почти сразу
, к полпинте кларета и тарелке гусиной печенки
пирог, который Мисс Берден, и г-н Marchbanks в консультации, причиненного
укладывать рядом с ней.

Теперь не думаю, что идея была провозглашена незамедлительно в ее
Меридиан великолепием. Ничего подобного. Она все еще находилась в зачаточном состоянии. Это
должно было быть сформировано и переделано, чтобы его лелеяли и баловали, чтобы родиться
и рождаться снова в темных уголках разума, прежде чем оно соберет
необходимая сила, которая должна исходить как бы из арсенала Минервы.

В четыре часа точно был обычай этот старый леди, если
свет и британского климата допускаются, чтобы проехать всю длину
Бонд-стрит и один раз обогнуть Гайд-парк.

В этот час небо прояснилось настолько, что солнце выглянуло из-за туч.
запоздалая и пристыженная пожилая леди в сопровождении своего
верная леди и ее сонное четвероногое животное вошли в
экипаж, который был припаркован перед ее дверью.

Это было необыкновенное автомобиля. Это были желтые колеса и интересно
круглый корпус, который, по шкале, был почти таким же толстым, как
Понтов там. Она сидела на очень высокие рессоры, и был в
острие моды об 1841 году.

Мистер Брайант и Мистер Грегори, кто разделяет поле-место, несомненно,
были в авангарде моды примерно в тот же период. Их
широкие спины, сукно, форма и фактура шляп и
угол, под которым они их носили, безошибочно относились к очень раннему
периоду мировой истории. Нет, они не носили бакенбарды. Мы
не знаю, почему. Возможно, это было то, что стороны усы были немного
впереди или немного позади режим в 1841 году. Но достаточно того, что мистер
Брайант и мистер Грегори их не носили. А если бы они их носили,
настоящий биограф имел основания ни на минуту подозревать, что
Гг. Брайант и Грегори были в распоряжении этих придатков,
он дал бы этой истории. На самом деле линия должна быть проведена
где-то.

Продвижение по Бонд-стрит составляло две мили в
час. Лошади, которых звали Кастор и Поллукс, были очень толстыми и очень сонными.
Желтая колесница была очень громоздкой, и на языке
Констебль Икс, который дотронулся до своего шлема на углу Ганновер-сквер,
“это заняло много места”. Тем не менее, продвижение машины
было почти королевским.

Старушка сидела очень прямо в районе лучшее место, которое она
все для себя. С носом узора Веллингтон и подбородок
чтобы соответствовать, отображается под навесом из перьев, она походила больше на
Ара, чем когда-либо. Мисс Берден, ответственная за Понто и пару папок
с черепаховой ручкой, сидела напротив на более скромном
возвышении.

Каждый представитель мужского пола, с которым довелось встретиться этому грозному ветерану
, которому посчастливилось носить его одежду с достаточным
достоинством, получал от нее поклон; и в ответ она была самой
удостоенная нескольких в высшей степени изощренных и совершенно неподражаемых любезностей.
Благодаря им она была оценена как “приятная пожилая женщина”.

С представителями другого пола, которые социально более критичны,
которые сидели в своих бричках, своих викториях, своих каретах,
и своих автомобилях, которые склонили свои выдающиеся головы перед
под их собственным варварским навесом, но без тщетных стремлений к экспансивности
ее встретили с наполовину завуалированной враждебностью
из-под век донесся шепот: “Вон идет этот старый кот”.

Мы не высказываем никакого мнения о справедливости или вкусе замечания. Мы заявляем
никакого обучения феминистике. Почему эти дамы, каждая из которых соперничала с
другой в распространении добрых дел, каждая из которых была заслуженной
покровительницей более чем одного учреждения по улучшению положения
человеческая раса, должна ли применять такую фигуру речи к тому, кто был стар и почтен.
не нам строить догадки.

Имели ли они в виду количество перьев, которые она носила на своем
шлеме? Если да, то с 1 апреля 183 года по ее вине было уничтожено множество красивых и
безвредных птиц. Но тогда они сами были одеты в
похожие огромные балдахины из перьев. Имели ли они отношение к ее чертам лица?
Мы думаем, что нет, потому что, хотя ее нос имел форму когтя хищной птицы
, они не были явно кошачьими. Возможно, это было то, что они
относились к ее личному характеру. Во всяком случае, они, как известно,
высокого начальства при такой материи, как человеческий характер, и как
правила очень поиске в своих суждениях. Несомненно, пожилая леди
, мчавшаяся по Бонд-стрит в своей желтой карете со скоростью двух
миль в час, в свое время натворила немало бед; и если
мудрый человек по-прежнему даровал ей здоровье и силу.
Творец, прежде чем она умерла, она надеется сделать еще больше.

В ее собственном маленьком уголке ее собственном маленьком приходе не старушка
больше уважать. Там, где ее не уважали, ее боялись, а там, где
ее не уважали и не боялись, ее искренне ненавидели. В
одном мы уверены. Не было ни одного живого существа, которое любило бы ее,
если не считать Понто, который, будучи существом без души, был лишен
утешений религии.

Мы ни на минуту не верим, что мисс Берден любила ее. Она была
причиной того, что ее верная служанка, которая в течение двадцати лет
отдала все, что у нее было - молодость, красоту и веселье в обмен на питание
и жилье, и сорок фунтов в год, выплачиваемых ежеквартально, чтобы она тоже плакала
много слез в уединении своей комнаты из-за такого священного чувства, как
любовь воздает своему преследователю. И все же мы далеки от намерения
догматизировать женское сердце. Если мы это сделаем, то наверняка ошибемся. Этот
сложный и замечательный механизм слишком часто подводил нас. Следовательно,
возможно, мисс Берден прижала свои цепи к груди и
излила поэзию, накопившуюся в ее душе, на руку, которая наказывала.
она. Мы говорим, что это возможно, но заявляем, что это маловероятно.
И все же не будем высказывать положительного мнения об эмоциональном
аппарате даже мисс Берден, которая, кем бы она ни была, была
женщиной, благородной дамой и тринадцатой дочерью сельского благочинного.

На самом деле бесполезно пытаться скрыть тот факт, что пожилая леди в
желтой колеснице за свои семьдесят три лета сотворила
много горя и несчастий среди ее ближних.
Ее репутация не была в безопасности. Она никогда не говорила добрых слов.
никому ни слова, если бы она могла помочь; и хотя она, возможно,
творила добро тайком, она очень редко делала это при свете дня.
И все же не может быть никаких сомнений в том, что Понто любил ее по-своему, по-дурацки,
и есть все основания полагать, что мистер Марчбэнкс уважал ее
безмерно.

Продвигаясь по Бонд-стрит со своей Идеей - она не забыла об этом
и вы тоже не должны забывать об этом - она продолжала развивать эту
таинственную фантазму в мрачной оболочке своего жесткого, но не вместительного
разум. Сидя очень прямо в центре своей желтой колесницы, мрачно
безразличная к тем, кто ее не интересовал, и холодно игнорирующая
тех, кто интересовал, эта пожилая женщина в своем великолепном экипаже подъехала почти вплотную
к маленькому магазинчику слева, направлявшемуся к Пикадилли, где
вы можете купить самую красивую шелковую шляпку в Лондоне, название которой мы забыли,
когда она увидела привидение.

Это была шляпа. Она была из серого фетра с вмятиной посередине и довольно широкой по краям.
Из той разновидности, которая называется Хомбург, потому что ее
носят в Каннах. Круглый настоящей статьи, мужской наряд, сама по себе
достаточно странно, было то, что технически известно как “охранников
лента.” Те, кто знаком с достоинствами этой декоративной эмблемы
, не поблагодарят нас за их описание; в то время как те, кто не знаком с ними
, не смогут оценить особую фактуру их превосходства
из простого категоричного заявления. Достаточно будет того, что пожилая леди
в желтой повозке увидела шляпу-хомбург с гвардейской лентой
приближалась со скоростью одна миля в час.

Теперь там был только один человек, а не только в Лондоне, но и в
все, что в то время причисляли цивилизованном мире (около 190-),
кто в цепочку событий, возможно, гуляют в
Бонд-стрит в шляпе-хомбурге с гвардейской лентой первого апреля.
Господа. Брайант и Грегори знали это не хуже своей хозяйки.
Поэтому, совершенно естественно и должным образом, желтая колесница остановилась
автоматически, так же, как и Шляпа, сразу же остановилась
напротив герба на ближней боковой панели этого замечательного
экипаж, который сам по себе находился прямо напротив маленького магазинчика, где
вы можете купить самую красивую шелковую шляпу в Лондоне.

Мы хотели бы, чтобы наши читатели видели, как мистер Брайант и
Каждый из мистеров Грегори снял свой головной убор (около 1841 года) в знак
уважения к Шляпе Шляп. Мы уверены, что это примирило бы их
со многими вещами, которые они, вероятно, найдут в этой истории.

“Как поживаешь, Джордж?” сказала пожилая леди.

Такая форма приветствия может значить много, а может и мало. Для
пассажира желтой колесницы это означало первое. Она только сказала:
“Как поживаете?” - обращаясь к высшей ветви пэров.

“Как поживаете, Джордж?” сказал пассажир желтой колесницы.

“Неплохо для старикашки”, - сказал владелец Шляпы грубым, жирным
голосом.

“Сколько тебе лет?” - спросил пассажир колесницы.

“Почти столько же, сколько тебе”, - ответил тот, что в шляпе. Затем он произнес медленно и
грубовато-торжественно: “Поздравляю тебя с днем рождения, Кэролайн.
Очень приятно видеть, что ты так хорошо выглядишь”.

“Спасибо, Джордж”, - сказала старушка с грозной вежливостью.
“Регулярные привычки и добрую совесть чего-то стоит, когда вы получаете
уже за семьдесят.”

Джордж Беттертон, герцог Бранкастер, начал жевать, как индюк.
У него была тяжелая челюсть, багровое лицо, похожее на апоплексический удар.,
довольно широкий по телосложению и очень короткое в шею. Это город
он свои полномочия эмуляции гордость скотный двор, что он
проходил под названием “Гобо” среди его друзей. Поскольку его привычки были не столь
правильными, а совесть не столь целомудренной, как могло бы быть,
Джордж Беттертон покраснел еще больше и закатил глаза
налитые кровью глаза смотрят на пассажира желтой колесницы.

“ Тебе что-то не нравилось, Кэролайн? ” осведомился ее старый приятель в своей
тяжелой, тугодумной манере.

“И да, и нет”, - ответил пассажир колесницы с той прямотой, с какой обычно отвечал
речь, в которой никто не превзошел ее. Понто толстеет, и Берден
становится утомительным, и Черитон ведет себя дерзко, и я устал от
жизни; но я намерен продержаться еще какое-то время, просто назло людям. Это
тем лучше для мира, если в нем есть пара старых неприятностей ”.

В рамках благотворительной резолюции, по-видимому, не вызывают столько
энтузиазм в Беттертон Джордж, как, пожалуй, это стоило бы сделать. Все
таким же он был очень вежлив в его резкие, флегматичный, Джон Булл образом.

“Рад слышать это, Кэролайн”, - сказал он. “Мы никогда не должны узнать о вас
знаю, без ваших старых стандартов.”

“Чепуха”, - решительно заявила пожилая леди. “Вы были бы только рады
. Но сейчас вы этого не сделаете, так что успокойтесь”.

Хозяин желтой колеснице, рванул ее ноздри, как будто
вызов небес с убийством презрения.

“Что ты делаешь в Лондоне?” - спросила старушка. “ Мне сказали, что эта женщина в
Биаррице.

Джордж Беттертон на мгновение задумался и смерил своего старого друга своим
полнокровным взглядом.

“Я приехал судить выставку собак”, - сказал он.

“О, выставка собак состоится?” - спросила пожилая леди, уловив нотку интереса в голосе.
она редко добивалась успеха. “Когда это?”

“Неделю в полдень”, - сказал владелец шляпы.

Приносим извинения нашим читателям, но если вы принадлежите к высшей ветви
сословия пэров, вам нет необходимости быть рабом грамматики.

“Если я пришлю Понто, ” спросила пожилая дама, “ ты гарантируешь ему приз?”

“Первый приз”, - сказала ее старая подруга.

“Посмотри на него хорошенько, чтобы снова узнать его. Берден, дай этому Придурку
посмотреть на Понто.

“Я так часто его видел”, - жалобно сказал Джордж Беттертон, когда тот
перекормленное четвероногое злобно уставилось на него. “Он милый маленький песик”.

“Не забывай, что у того американца, на котором женился Таукастер,
бесстыдство иметь такого, как он. Если ты перепутаешь его с ней, я тебе этого
не прощу.

“Лучше привяжи ему на хвост кусочек кровавой ленточки”, - сказал Джордж.

Его благодать Бранкастер повернулся на каблуках.

“Помню свою среду” старая леди позвонила следом в зычным
тона.

Слышал ее Джордж Беттертон или нет.
несомненно, лучше не спрашивать. Это, скорее, недостаток высокопоставленных лиц
они склонны страдать внезапной и
необъяснимой глухотой. Голос старой леди был слышен в дверях.
на другой стороне Бонд-стрит, но ее старый знакомый не подал виду.
как бы то ни было, до него дошло.

Желтая колесница двинулась дальше. Его обитатель, выглядевший чрезвычайно мрачно,
и более чем когда-либо похожий на Горгону или дракона, рожденного не в свое время,
немедленно приступил к зарезанию безобидной вдовы барона в
Эквити , которая со своими двумя хорошенькими дочерьми ехала в Гросвенор
Галереи.

Если бы не было тех, кто мог бы быть глухим к ее словам, есть и те, к
кем она могла быть слепой. Не может быть никаких сомнений в том, что во время курса
своей долгой жизни она была гораздо больше ее собственного, чем это хорошо
для любого человеческого существа. Но теперь появились те, кто были в начале
открыто восстать из ее деспотическая власть. Джордж Беттертон был не единственным
человеком, который в последнее время страдал глухотой.

Все же, если аспект этой старухи ничего не значит
что его обладателю нужно было считаться. Это часто замечали
те из ее друзей, кто следил за “фантазией”, что в некоторых
аспектах он имел поразительное сходство с телом выдающегося боксера.
Это был очень сжатый, жесткий и деспотичный рот, и в целом
атмосфера совершенно безжалостного сарказма, которая вернулась на Хилл-стрит в
без четверти пять. Мятежники должны быть приведены к повиновению.

Грозная Кэролайн пробыла дома около часа, когда внезапно,
без какого-либо предупреждения, Идея приобрела реальную и зримую форму
. Она была в разгаре игры в пикет, ежедневного упражнения,
За исключением воскресенья, в котором она проявляла величайшее мастерство, что
обычно заканчивалось почти полным уничтожением ее противника.
“Рубиконировав” свою служанку и оштрафовав ее на сумму
в два шиллинга, которую мисс Берден не могла позволить себе потерять, ее Идея
вырвалась из своей скорлупы и распространилась по миру.

“Берден, ” сказала пожилая леди, - ты помнишь имя человека,
на котором была замужем моя сестра Полли?”

Мисс Берден был настолько поражен вопрос, который она не могла
сразу ответить. Не только его внезапностью сильно смущает,
но ее природа была и подавно. Речь шла о человеке, выходящем за рамки дозволенного.

“ Пер-Перринг-Перкинс, - запинаясь, произнесла мисс Берден. Это имя никогда не упоминалось.
упоминается на Хилл-стрит под любым предлогом.

“Поищите это в Уолфорде”.

Мисс Берден обратилась к этому бесценному справочнику. С некоторыми
трудностями и многими опасениями она в настоящее время смогла раскопать
следующее:--

 Перри Алоизиус, клерк священного сана, магистр искусств. Старший
 оставшийся в живых сын преподобного Джона Тиллотсона Перри и Марии, 2-й.
 дочь Монтегю Хоули, эсквайра. Родился в 1842 году. Женился на Марии Августе,
 младшей дочери Чарльза Уильяма Уоргрейва, третьего герцога Дорсетского,
 и Кэролайн, дочери 5-го маркиза Твикенхэма. Действующий президент
 Святой Евтанасий Слокум Магна и бессменный викарий Уиддифорда
 приходская церковь. Наследник С., Ричард Алоизиус Уоргрейв Перри, клерк
 священного сана, бакалавр искусств. Адрес: дом священника Слокум Магна,
 Северный Девон.

Когда старушка была должным образом ознакомлена с этими фактами, она нахмурила брови
глубоко задумалась и сказала: “Хм!” Последовала пауза, а затем
выражение решимости появилось на ее мрачном лице.

“Берден, “ сказала она, ” я собираюсь провести эксперимент. Я напишу
этому человеку”.

В этом, казалось бы, простом предложении была воплощена Идея старой леди в
полнота его великолепия. Впервые в своей жизни или в его жизни
она соизволила признать существование преподобного Алоизиуса Перри.

Признание, должным образом продиктованное благородной даме, приняло следующую форму
:--

 “_ Графиня Крюкерн выражает свое почтение преподобному
 Перри. Леди Крюкерне будет рад принять девушку в ее конце
 сестры. Леди Крюкерн предложила бы, чтобы в случае такого хода событий,
 поскольку преподобный Перри согласен, к ней направили самых утонченных и
 воспитанных детей ее покойной сестры._”

“ Принеси мне очки, Берден, ” мрачно сказала пожилая женщина. “ Я прочту
это сама.

Возможно, будет преувеличением сказать, что в добрых глазах благородной женщины стояли слезы
когда она встала, чтобы выполнить это приказание. Но, конечно,
протяжный вздох слетел с ее, и биение ее сердца был
оживлены. Пришествие третьего лица, по крайней мере, поможет снять
утомительность этого заведения.

Пожилая женщина прочла ее письмо терпеливо и цинично.

“Это сослужит службу”, - сказала она. “Отправь это немедленно”.

И тут, как говорится в лучших художественных произведениях, произошла странная вещь.
Самым естественным и подобающим поступком для мисс Берден было
позвонить в колокольчик, чтобы этот любопытный документ был отправлен
слугой. Но она этого не сделала. Мисс Берден собственной персоной
вышла из комнаты и, не дожидаясь, пока наденет шляпу,
прошла мимо двери в холл и собственноручно опустила письмо
в почтовый ящик напротив.




ГЛАВА III

ЗАГЛЯДЫВАЕТ ЛОРД ЧЕРИТОН.


Три дня спустя на Хилл-стрит было доставлено письмо с
почтовым штемпелем Вест-Кантри. Оно было написано узким прямым почерком.
персонажи, которые, казалось, несли в себе оттенок вызова. На
конверте с некоторой формальностью справа было написано "В честь"
Графини Крюкерн", но форма его была немодной, бумага -
низкого качества, и на нем не было никаких украшений.

Когда мистер Марчбэнкс принес этот документ на серебряном блюде в
комнату своей престарелой госпожи и вручил ей в неприкосновенности
на ее кровати с балдахином было видно, как слегка дрогнули веки этого
пожилого дипломата. Это было как будто с тем _чувством_ , которое всегда
отличало его, он пришел к божественному, что многие события в
воздуха.

Поведение любовницы дополнительный вес этой теории. Как только
она заметила, что это банальное послание приютилось среди других,
исходили более витиеватые сообщения, о чем мистер Марчбэнкс прекрасно знал
ну, от герцогов, маркизов и графов, и дам герцогов, и
маркизов и графов, чем она набросилась на это перед всем миром
как мог бы поступить какой-нибудь старый орел с вытянутыми когтями. Она гласила следующее
:--

 _ Преподобный Алоизиус Перри имеет честь выразить свое почтение
 графине Крюкерн и просит сообщить в ответ на ее просьбу
 что он пересылает завтра (во вторник) пассажирский поезд, его
 вторая дочь, Араминта, которая, по его скромному мнению, самая
 привлекательная из тех, кем Провидению было угодно одарить его
 ._

Пожилая леди, откинувшаяся на спинку своего кресла с балдахином, удостоила это сообщение чести
прочитав два раза и нахмурив брови. Она была очень сообразительной
пожилая женщина, как нам постоянно приходится отмечать, и она не могла
до конца решить, соответствует ли нетрадиционный вкус, который цеплялся за
письмо мужчины, за которого вышла замуж ее сестра Полли, было
плодом сознательной иронии или _bona-fid_ деревенщины.

“Хм”, - произнесла она своим неизменным восклицанием, когда сомневалась в чем-либо.
 “Боюсь, ты невоспитанная особа”.

Она швырнула причину своей неуверенности через покрывало к ней.
Презрительным жестом благородной дамы.

“Это эксперимент”, - сказала она. “Я осмелюсь сказать, что это не разумно для женщины
моего возраста, чтобы добавить в ее обязанности. Поживем-увидим. В любом случае,
Берден, ты становишься утомительным, а Понто толстеет.

“Я уверена, что она будет милой девочкой”, - отважилась сказать мисс Берден.

“Почему вы так думаете?”

“Девичество так восхитительно”, - сказала мисс Берден. “Все молодые существа такие
очаровательные”.

“Берден, ” безжалостно сказала старая леди, - “ты дурак”.

Мисс Берден слегка покраснела, как бывало всегда, когда к ней пренебрежительно относились к ее праву рождения
. И все же это было испытанием, которое ей приходилось переносить ежедневно
на протяжении многих прошедших лет. Ее так часто называли дурой
, что она уверовала в то, что она одна из них. И это та самая
вера, которая делает человеческую судьбу очень тяжелой. Легкий оттенок стыда
то, что окрасило щеки бедного, чувствительного, забитого зависимого человека, было
руководством по указанию чего-то, что лежало слишком глубоко, чтобы плакать.

“Это опасный эксперимент”, - сказала пожилая леди. “В моем возрасте я должен
знать лучше, чем пытаться экспериментов. Я надеюсь, что существо будет
прилично воспитанные”.

“Конечно, дорогая леди Крюкерне,” сказала Мисс Берден, “девочка из бедной
Леди Августы не может не быть”.

“Отец - вполне обычный человек; человек без особой семьи.
И, к сожалению, девочки идут в своих отцов”.

“Я уверена, что муж дорогой леди Августы - джентльмен”.

“Берден, ” безжалостно сказала старая леди, “ ты прирожденный дурак. Позвони в колокольчик
. Мне пора на массаж”.

Утром к Кэролайн заглянул самый старый друг Крюкерна
, чтобы скоротать с ней время. Он остался на ленч.

Черитон был одним из тех мужчин, чья миссия в жизни, чтобы появиться на
все случаи жизни и в любое время года, как один только пошлое стадо.
Не может быть никаких сомнений в том, что он преуспел в этом похвальное стремление.
Его корсеты были не всем придется по вкусу, и там тоже были такие
кто не сильно заботится о цвете своего парика и кстати в
который он носил. Волосы были цвета воронова крыла, обильные по текстуре и
уложены низко на лбу в виде челки. Но Кэролайн
Суждение Крюкерна о ее старых сплетнях было правильным. Кем бы ни был
Черитон или кем бы он ни не был, решительно дураком он не был.
Если бы его хоть в какой-то мере угнетала эта не безобидная форма человеческой слабости,
грозная Кэролайн очень быстро разоблачила бы это.
это. В такого рода вопросе никто не мог бы быть острее или более
бескомпромиссный инстинкт. Они знали друг друга так хорошо, как они переправились через
фехтовали так часто, каждый получал столько удовольствия от демонстрации ловкости другого
, что, интерпретируя друг друга с откровенностью
, которую менее крепкие люди могли бы счесть почти жестокой, это вызывало уважение
на взаимной основе.

К чести Черитона, надо сказать, что он был поклонником женщин. Если
они были хорошенькими, его восхищение могло возрасти. Если характер
совершенно особой заслугой было его уязвимым местом, и я не позитивно
утверждать, что это был ... это был, пожалуй, можно найти в его отношениях с
наиболее привлекательными члены то, что всегда было разрешено, чтобы быть наиболее
привлекательное заведение.

Однако для всего этого пола он имел обыкновение быть
необычайно вежливым, обаятельным, гибким и внимательным. Никто не мог
назвать мисс Берден в высшей степени привлекательной. У нее было так много вещей, против
ее, в том числе к немедленному снижению ее месте была она развитой
каких-либо специальных полномочий в этом направлении. Но она давно уже Господа
Преданный раб Черитон и единомышленником. Это был просто результат его
путь со всей женщиной. Молодой или старый, справедливо или уродливо, он сделал
никакой разницы. Воздух почтительным приятность, откровенных дань
настолько слегка тронутый сарказмом, что это сошло за причуду,
распространялся на всех, кто носил женское имя, будь то
Кэролайн сама Крюкерне, ее без гроша зависимые, или старый
цветок-продавец в верхней части Сенной. Его изящество манер и
его слегка ироничное _bonhomie_ были к услугам каждого из них
в равной степени.

Не будет преувеличением сказать, что мисс Берден обожала лорда Черитона. Не
открыто, конечно, не при свете дня; но может быть
мало сомнений в том, что, если бы когда-нибудь представился случай, она бы с радостью
отдала свою жизнь за этого красивого, почтительного, прекрасно сохранившегося человека.
аристократу шестидесяти пяти лет. И в этом нет ничего удивительного.
Хотя она была начитанной женщиной с отменным вкусом,
он составлял для нее списки поступающих в ее библиотеку; у него неизменно был
букетик фиалок, чтобы предложить ей, или любой другой простой цветок, который был в сезон;
он проявлял неподдельный интерес к состоянию ее здоровья; и
кроме того, были все основания подозревать, что в глубине его сердца
он разделял ее сильную неприязнь к Понто, у которого были очень примитивные идеи
более того, о почтении, которое следует проявлять к светло-серым брюкам.

“ Черитон, ” сказала пожилая леди, как только они сели за стол за завтраком,
- вы знали, что Джордж Беттертон был в Лондоне?

Пара старых сплетниц смотрели друг другу в лицо с воздуха
скромной невинности.

“И она в Биаррице”, - сказал Черитон в музыкальном плане.

Пожилая дама склонилась над столом жестом сивиллы.

“Запомните мои слова”, - сказала она. “Региме пришел конец”.

“Я никогда не пророчествую в таких случаях”, - сказал Черитон. “Она очень способная"
женщина, что, конечно, неудивительно, а Джордж - воплощение
по чистой глупости, что тоже неудивительно. И все же,
Кэролайн, я не говорю, что ты не права.

“Конечно, я права”, - решительно заявила Кэролайн Крюкерн. “И я спрашиваю
это для тебя, Черитон, каким будет следующий шаг по "тапису”?

“Джордж женится”, - осторожно сказал Черитон.

“Совершенно верно”, - сказала пожилая женщина, одобрительно кивая головой.

“Вы выбрали для него герцогиню?”

“Почему вы спрашиваете?” - сказала пожилая леди с дипломатичным видом, который
позабавил Черитона, потому что в этом не было необходимости.

“Я спрашиваю просто для информации. Если бы я был спортивным информатором, Присцилла
Я'Estrange будет мой выбор”.

- Нет, - сказала Кэролайн Крюкерне, с огромным решение: “человек никогда не
женится на женщине, так же глупо, как и он сам. Природа - старая дура, но она
знает лучше, чем это ”.

Черитон обдумал это философское утверждение с проницательной улыбкой.
Однако вид Кэролайн был настолько напыщенным, что не подобало его полу
возражать против этого.

“Что ж, в мире очень много глупости”, - сказал он.
“и, кажется, ее становится все больше. Кстати, Джордж был трезв?”

“Он держался очень прямо и шел очень медленно”.

“ Тогда, боюсь, что это не так. Но, должно быть, это самое утомительное занятие на свете.
тратить свою жизнь на то, чтобы проигрывать деньги в карты и критиковать
Ополчение.

“Да”, - сказала пожилая леди. “Я разделяю ваше мнение, что Джорджу пора
начать обращать внимание на более постоянные вещи”.

“Ополчение всегда с нами”.

“Я имела в виду духовные вещи, Черитон”, - сказала Кэролайн Крюкерн, чье
поведение в судный день чуть не задушило его светлость.

“Джордж Беттертон, - сказал он, - одухотворен, как тачка.
Мне доставит огромное удовольствие присутствовать при обсуждении этого вопроса"
.

“Он приедет ко мне в среду”, - сказала старушка. “Я буду говорить
к нему потом. Это напомнило мне, что Мэри-Энн Фаркуар говорит, что это новая
Епископ Ланкашира ест сыр по старинке, и он
сейчас в Лондоне. Если бы я знал его адрес, я бы отправил ему открытку ”.

“Отель ”Карлтон“, - сказал Черитон, - это штаб-квартира Церкви"
в Лондоне.

“Берден”, - сказала пожилая леди, - запишите это”.

С напыщенностью, которую Кэролайн Крюкерн сочла совершенно
ненужной, Черитон внес этот важный вклад в
социология на скрижалях дама. “То, что новая игра старый
язычники будут сыграны, интересно?” был вопрос, который проходил через
его ум, как он это сделал.

“Что Гобо делал в приходе?” - поинтересовался Черитон. “Пришел побеспокоиться"
военное министерство, как обычно?”

“Нет, ” ответила пожилая леди, - он казался более серьезным, чем обычно, но это
возможно, из-за выпитого. Поскольку я показываю Понто на выставке собак во вторник, на этой неделе
Джордж согласился вручить призы. Я выбрала серебряный
ошейник с соответствующей надписью его имени. Больше я ничего не знаю.
лучше, чем серебряный ошейник для собаки типа Понто ”.

“Боюсь, это работа; и не забывай, моя дорогая Кэролайн, последняя".
то, что ты совершила, не принесло пользы стране ”.

“Что ты имеешь в виду, Черитон?” сказала старая леди, с ее щетинки
таким барсука. “Будьте добры объяснить свой смысл”.

“Этот мальчик из Итона, твой протеже, которого ты отправил в Южную Африку
командовать бригадой, как мне сказали, превратил ее в кашу”.

“Это ложь, Черитон, и ты это знаешь”, - сказала пожилая леди, чей
голос так сильно дрожал от страсти, что напугал мисс Берден
значительно. “Бедный дорогой Артур однажды сам сказал мне, что битва при
Ватерлоо была выиграна на игровых площадках Итона”.

“Это твоя необдуманность, моя дорогая Кэролайн, принимать на веру
маразматические речи старого чудака, который прожил намного дольше, чем следовало бы
, это чуть не стоило нам целого континента. Игровые поля
Воистину” Итон!

“Черитон, - сказала старая леди, “ я презираю тебя”.

В ее глазах горел боевой огонь. Вряд ли правильно говорить о
их скрещенных мечах. Оружием им служили дубины, использования
они были очень опытны.

Мисс Берден была немало шокирована и напугана. Но она была
свидетельницей стольких проявлений сходного характера между этими бойцами
, которые в полной мере наслаждались дракой всякий раз, когда встречались,
что я ни в коем случае не уверена, что страх благородной женщины не был вызван
природа приятной эмоции. Кажется правильным, что
благородная дама должна испытывать законную гордость от того, что она шокирована и
напугана. По крайней мере, так было раньше, в те яркие и радостные времена расцвета
этикета, пока какой-то неизвестный человек не изобрел хоккейную клюшку, чтобы выбивать
мозги женской чувствительности.

Только когда они пили кофе в уединении будуара ее светлости
, мир между воюющими сторонами был восстановлен. Они
у обоих появились на пользу, ибо они имели долгую практику в
все виды словесной войны. Ключевыми словами Черитон путем долгого общения
с Великой Отечественной, были настолько прямо, насколько возможно. Он называл вещи своими именами.
Но его манера говорить это была чрезвычайно очаровательной. Мисс Берден
считала, что его самые острые речи были полны мелодии. Что касается Кэролайн
Крюкерн, она была самой острой на язык пожилой женщиной в Лондоне. И
наименее щепетильное, сказал весьма внушительный организм, с которого содрали кожу
это восстановило мир.

Пожилая леди сделала резкое предложение.

“ Черитон, ” сказала она, - мне пришло в голову, что тебе пора
остепениться. Тебе следует жениться.

“Так-Cherchez ля фам”, - сказал Черитон с легкость тона, что болен
им стал.

“Если вы передадите это дело в мои руки, ” сказала Кэролайн Крюкерн, “ я
буду счастлива сделать для вас все, что в моих силах”.

“Я потрясена”.

“Не такой модник, как Cinnamon”, - сказала Кэролайн, резко. “Давайте возьмем
широкий взгляд на предмет, и поставим его на ни в чем не факт
основа. Повторяю, по моему мнению, тебе следует жениться.”

“Pourquoi?”

“В первую очередь”, - сказала старуха, беспощадно, “вы не
совсем то, что вы были. Пяти-и шестьдесят ... ну, пять-шестьдесят. Это не
используйте скрывает тот факт, что молодой и привлекательной женщины немного
склонен улыбаться вам”.

Черитон корчились. Скорее жалостливо он поднял полые гогот. Это было
возможно, худшее, что он мог сделать в данных обстоятельствах; но
бедная бабочка, когда булавка проходит через середину, склонна к
усиливайте его собственные мучения, изгибая его тело и хлопая крыльями.
Кэролайн Крукерн мрачно улыбнулась.

“Дело в том, Черитон, - сказала она, - ты уже вырос немного
_pass;_ для _r;le_ из Ph;bus Аполлона. Понять фразу не
шахты. Она прошептала мне на ухо наглый девушка, которая смотрит на вас
в свете дедушке”.

Черитон вытер потный особенности с желтой шелковой
платок. Он провел эту операцию очень деликатно, потому что его
щеки порозовели кармином, который был склонен разливаться повсюду
.

“Я слышал жалобы на ваши усы”, - сказал его старый друг.
“На мой взгляд, оно требует тщательного ухода. В настоящее время оно не
гармонирует с вашей общей цветовой гаммой. Когда вы красили его в последний раз?”

“ В тот же день, когда ты в последний раз красила волосы, моя дорогая Кэролайн, - сказал
Черитон довольно натужно. “ Поскольку они оба относятся к одному периоду,,
Я подумал, что будет правильно...

“Не объяснить в длину”, - сказала Кэролайн. “Я крашу волосы раз в неделю. Но
то, что я хочу указать вам на это. На мой взгляд это достаточно времени
вы были женаты. Вы богаты. Это почти национальный скандал, что
в Черитон-Хаусе не проводится приемов; и название возвращается к
ветвь семьи, которую ты не уважаешь. Наверняка там можно найти
в мире один молодой человек из скромной достопримечательности--не обольщаться
себя, Черитон, что вы можете попросить больше-кому Вы можете предложить
призвание”.

- В “Гэйети” работает маленькая актриса, - задумчиво сказал Черитон.
“ Она кажется здоровым созданием. Осмелюсь сказать, что она...

“ Берден, выйди из комнаты, ” сказала пожилая леди.

Покраснев, как пион и дрожит, как осиновый--двойной подвиг
что знатных взращенные в лучших традициях Викторианской эпохи были всегда
талантливы, Мисс Берден повиновался.

Черитон закрыл дверь.

“Да, я осмелюсь сказать, она хотела”, - сказала Кэролайн Крюкерне, с ней
висит-судья поведение. “Все же, Черитон, ты говоришь как глупец.”

Что Кэролайн Крюкерн сказала Черитону, и что Черитон сказал
Кэролайн Крюкерн, я не стану записывать. Простая правда в том, что я
не смею. Она была выживания известного аристократии, которая никогда не была
привыкли стесняться своего языка. Она всегда использовалась, как ее
Грузинский предшественников, которые были до нее, чтобы называть вещи своими именами. Это был
признак касты. И Черитон тоже, под его напускным видом и
франтоватый грации, что снискало ему звание “последний из
на макароны”, которые на самом деле ничего не имела в виду, было штамм
самая бескомпромиссная откровенность.

На самом деле я должен извиниться перед моими читателями за этих двух старых и закаленных людей.
светские люди. Я надеюсь, что они сделают все возможное,
поскольку, каковы бы ни были претензии одной из них, ни одна из них не была склонна
рассматривать великий институт, который мы называем Женщиной, вообще романтично. Черитон
конечно, с презрением опроверг бы это обвинение, но, тем не менее,
оно совершенно справедливо. Его наигранная деликатность была лишь поверхностной.
Уже третий человек подслушал их разговор, не будучи обстановка
с ключом к нему, он бы пришел к выводу, что это было связано с
принесение в мир породистую лошадь, чистокровная собака,
племенную корову, или пятнистый носорог. И он, должно быть, задавались вопросом, как
это было то, что два человека, которые, очевидно, переехал в хорошем общества
их молодости, поэтому он не мог сидеть _t;te-;-t;te_ в красивой комнате, в одной из
самые модные магистралей в Лондон, рассуждая с
замечательные точки и густо на тему, которой подобало бы
пару мужланы на скотный двор.

“ Это моя племянница, ” сказала Кэролайн Крукерн.

“ У вас есть племянница? ” спросил Черитон.

“ Девушка Полли. Вы помните Полли?

“Полли была очень некрасивой женщиной”, - медленно произнес Черитон. “Я думаю, взять
ее в целом, она была самой некрасивой женщиной, которую я когда-либо видел”.

“Странно, ” сказала Кэролайн, - что я обладала такой же привлекательной внешностью, как и
всеми мозгами. Это так усложняло жизнь Полли. И все же я думаю, что у нее
сердце было лучше, чем у меня”.

“Да, Кэролайн, я думаю, что да”, - сказал Черитон, изящно соглашаясь. “Но
Я, кажется, не помню замужества Полли”.

“Это был не брак”.

“Нет?” - сказал Черитон с внезапным выходом интересов, который был открыт для
неправильное толкование.

“Полли вышла замуж деревне кюре, который не один шиллинг”.

“ Бедняга.

“ Какую из договаривающихся сторон вы имеете в виду? ” спросила Каролина.
язвительно.

“ Должно быть, бедняга, если у него не было ни шиллинга.

“Конечно, ” сказала Кэролайн, “ семья так и не простила ее. Дорогая моя.
папа запретил ей жить по соседству. Он мог бы простить поселка,
и он мог бы простить в сан священника, но он не мог простить
Шиллинг.”

“Естественно”, - сказал Черитон. “Но я знал, что дочери парсонсов становятся
очень хорошо до сих пор. Я видел один или два, которые выглядели капитала в
Веселого настроения хора. Какой возраст нужен?”

“Девятнадцать”.

“Заманчивые период. У нее хороший характер?

“ Она моя племянница, ” ответила Каролина с восхитительной лаконичностью.

“ Я приеду повидаться с ней. Когда ее можно будет увидеть?

Кэролайн Крукерн облачилась в мантию высокой дипломатии.
Она сделала паузу, чтобы смерить Черитона своим ястребиным взглядом.

“ Завтра через месяц.

“Капитал”, - сказал Черитон.

Он поднялся в свое свободное время.

“Так долго, Кэролайн”, - сказал он. “Мне очень приятно, что вы так
форме”.

Кэролайн дала ему увядший талон.

“Вам еще один парик”, - сказала она. “И проконсультироваться у специалиста о
усы”.

“Что, на Парсон дочь!”

“ Внучка герцога, ” сказала властная Каролина.

“ Будь я проклята, если это так, ” дружелюбно ответил Черитон.

“ Будь ты проклят, если этого не сделаешь, ” сказала Кэролайн, сделав очевидный ответ,
который так легко принять за остроумие, и устремив на него взгляд, который
был прямо-таки ледяным. “Если, конечно, это создание того стоит”.

“Ты, несомненно, права, Кэролайн”, - сказал Черитон с видом
человек, создавший бога разума. “У тебя хорошая голова. Если бы только твое
сердце...”

С поклоном и улыбкой, которые в свое время произвели большой хаос,
хотя для некоторых в них теперь был определенный пафос, Черитон удалился. Он
указал курс на известный магазин на углу Берлингтон
Сады.

“Это правда, что они говорят:” этот вельможа отличался
внешний вид и открытые манеры, возможно, было слышно, как бормочут к высокой
небо, когда он смотрел вверх, чтобы вопросить черт возьми, намерен ли он
испортить шляпу. “ Она самая неприятная старуха в Лондоне.

Однако всегда существует обратная сторона медали, другая сторона
картина. Этот красивый, аристократической и тщательно сохранившийся образец
было несколько изрядно потрепан никаких сомнений по старой львицы. Но если бы он
был наделен глазами на затылке или был одарен
какими-нибудь оккультными способностями, он бы нашел мазь для своих ран. Ибо
его уход из дома на Хилл-стрит был отмечен слегка аскетичным обликом
, который был умело и незаметно скрыт за занавесками на окнах
столовой. Мог ли он сознавать эти глаза, которые
были сосредоточены на спинку изящно прямостоячие и безупречно
учетом экстерьера; может ли он какой-либо специальной обработке ума
растерзанная тайны той целомудренной, но чувствительны груди, он бы
были уверены, что это не всегда необходимо, чтобы вызвать черный
искусств perruquier рекомендую самого себя, чтобы ум и сердце
христианин дама. Отрезал лорду Черитону усы в качестве
великопостной жертвы - что, к сожалению, было маловероятно, поскольку
есть основания опасаться, что он недостаточно уважал Церковь, чтобы
обдумать такой ход действий - или если бы он был лыс как яйцо,
каковой, по словам Кэролайн Крукерн, он, несомненно, и был, в пределах святости
в груди мисс Берден по-прежнему царил бы только образ
одного совершенного мужчины, одного истинного принца.




ГЛАВА IV

ПРИБЫТИЕ ПЕРВОПРИЧИНЫ ВСЕЙ РОМАНТИКИ


Окутано этими размышлениями, которые мы осмелились раскрыть, мисс
Берден не обратил внимания на то, что в комнату вошла пожилая женщина, опирающаяся на палку из
черного дерева и сопровождаемая самой круглой из всех возможных собак,
с самым загнутым из всех возможных хвостом. С помощью
с некоторой жестокой резкостью она осознала этот факт.

“Берден, не будь дураком”, - произнес голос, полный жесткого сарказма.
“Немедленно отойди от окна”.

В страшном замешательстве мисс Берден попыталась выпутаться из
складок оконных штор.

“ Этот человек пуст, как барабан, ” сказала старуха, выразительно взмахнув своей тростью.
“ и тщеславен, как павлин.
Где твое самоуважение, Берден? Человек вашего возраста, положения и
внешности - это неприлично.

Мисс Берден была готова упасть в обморок. Пятьюдесятью годами ранее в мире
в истории есть основания полагать, что она бы так и поступила. Но даже
эмоциональный аппарат благородной христианки восприимчив к
течениям тенденций. И замирает редко предавались в эти дни
лучшие и самые чувствительные люди. Поэтому мисс Берден удовлетворилась тем, что
виновато покраснела, опустила голову и бросила затравленный взгляд в свои
мягкие серые глаза, что было действительно очаровательно.

“ Берден, ” сурово сказала пожилая женщина, “ где твой список для
постоянной библиотеки? Мне придется проследить за твоим чтением. Это
оказывает пагубное влияние на ваш разум и характер ”.

Мисс Берден извлекла список из кармашка маленького кошелька,
который она носила на поясе.

“Именно так я и думала”, - фыркнула пожилая леди. “Романы,
романы, романы! И писателями-мужчинами. В течение некоторого времени, Берден, мне было ясно
, что имело место влияние, которое
подрывало твое чувство деликатности. ‘Испытание Ричарда Феверела’,
Джордж Мередит. Зачеркните это. Замените "Поучительными историями миссис
Тернер’. ‘Диалоги Долли’ Энтони Хоупа. Вычеркните это.
Замените ‘Размышлениями Марка Аврелия’. "Любовь старой девы".
История’, автор Аноним. Вычеркните это. Замените ‘Радости жизни’, автор
Лорд Эйвбери. ‘Аббат Константен’, автор ...! Вычеркни это. Берден, я
запрещаю тебе читать французских авторов до конца мая”.

Оформив этот драконовский указ, этот тиран, над головой которого
уже прошло три и семьдесят зим, оставил ее дворянка
насаженные беспомощно на два-шипастая колючка стыда и замешательства.
Она продолжала предаваться своей дневная сиеста, которая наступала лет
более чем когда-либо необходимо, если ее магазин натуральной энергии
оставаться соответствовать требованиям, которые были сделаны на нем.

В четыре часа, как я думаю, я уже сказал тебе, это был старый
пользовательские дамы, если погода была благоприятная, чтобы взять воздуха в ней
желтые колесницы. Однако в этот знаменательный день стихии были
неблагоприятны; и в двадцать семь минут пятого, судя по часам в голубой гостиной
, ее можно было найти в этой просторной, мрачной, но
великолепная квартира. На ней был ее второй по красоте тюрбан, черное шелковое платье
и воротник из бесценных старинных кружев, скрепленный брошью
говорили, что его подарила своей прародительнице добрая королева
Елизавета, которая по государственным соображениям впоследствии отрубила голову
получателю. На троне до серебряного чайника и двенадцать Корона дерби
чайные чашки, с монограммой на дно, готовы предложить очень немного
некрепкий чай и немного черствого хлеба и сливочное масло для ряда лиц, которые
не менее вероятно, чтобы претендовать на него, она представила, как
грозная фигура, как было в Лондоне.

Я подчеркиваю время - двадцать семь минут пятого, - потому что именно в это время
на самом деле начинается эта история. Тогда случилось так, что
четырехколесный транспорт быстро исчезающего вида остановился перед
внушительной входной дверью дома на Хилл-стрит. На крыше "гроулера"
стоял ветхий деревянный ящик, ненадежно перевязанный шнуром
который был разорван в трех местах. И сидела достаточно скромно.
ее интерьер был ... ну, Первопричиной Всей Романтики.

Большего я сказать не могу. Там была она. Первым делом
принадлежащие ей, что, согласно прогнозам от тусклого тайниках
“Гроулер” была ее соломенная шляпа. Итак, как я, кажется, уже заметил,
в шляпе заключено многое. Они полны характера - соломенные
особенно шляпы. И поскольку долг историка - ничего не смягчать.
Следует сказать, что это была вообще нелепая шляпа.
Во-первых, ее размеры были, безусловно, замечательными; она
нелепо болталась; поля провисали, что было непреодолимо
невозможно; в то время как что касается общего состояния и очертаний шляпы,
чем меньше будет сказано на эту тему, тем лучше.

В общей форме, дизайну, текстуре, этот примитивный статья была больше
вроде перевернутой корзине, чем все остальное. Безошибочно определяемый
деревенский, даже в расцвете сил, сейчас он был старым, выцветшим и бесформенным;
и кусок черной ленты, который украшал его в молодости, был
действительно не подходит для Вест-Энда Лондона. Приобретен у general
поставщик снаряжения Slocum Magna за сумму в одиннадцать с половиной пенсов
весной 1900 года я не собираюсь отрицать, что это было как
рудиментарная форма головного убора, которая когда-либо была изобретена в очень отдаленном районе
, которому она обязана своим возникновением. Ей не было абсолютно никакого дела до
вообще до той целомудренной улицы, которая много лет назад была
посвящена использованию моды.

Я трачу много времени на шляпу, хотя и осознаю, что моя
читатели говорят: “К черту шляпу! Расскажите нам, что под ней”.
Точно. Всему свое время. Но это мой долг, чтобы присесть вещи в
точный порядок, они вышли из полутемной ниши для “ворчун”.
На перевернутой корзине было первым, несомненно, появятся. И
затем показался кончик подбородка. Он был наклонен под неуловимым углом из
женского любопытства. Хотя был виден только его крайний кончик,
нелепый головной убор, который затенял его, действительно не должен был быть
упомянут на одной странице с ним. Ибо не может быть никаких сомнений в том, что
подбородок был работой поистине великого Художника.

Извозчик спустился со своего насеста. Он был ветераном, с
очень красное лицо, и общий вид знания, которыми он обладал в
полное право предположить.

“ Вы здесь, мисс, ” сказал он, открывая дверь “гроулера”.
с таким видом, что можно было подумать, будто он хозяин заведения.
хозяин всего лондонского Вест-Энда. “Вы хотели бы
portmanter вниз, не так ли?”

“Да, пожалуйста”, - протянул приятный голос изнутри.

А извозчик, с большой церемонией и огромный дисплей
прилагая все усилия, чтобы поднять обвязанный шнуром ящик с крыши, владелец
перевернутой корзины для овощей вышел из “гроулера”, подошел
на ступеньках Правой почетной городской резиденции графини Крюкерн
раздался громкий звонок у входной двери.

Входную дверь немедленно открыл не кто иной, как Джон,
который был склонен ожидать появления герцогини. Джон посвятил ожиданию герцогинь большую,
более серьезную часть своей жизни.
И с его невозмутимым выражением лица, с его несколько надменными глазами, и
его превосходный ливрейный костюм, который делал бесконечную честь самой
эксклюзивной фирме на Сэвил-Роу, ни один человек на этой планете, какой бы точки
они ни достигли на Марсе, не был лучше приспособлен для получения такого.

Джон был застигнут врасплох. По непростительной оплошности со стороны
полномочий, полученных на Хилл-стрит, личные слуги
Достопочтенной графини Крюкерн не были проинформированы о том, что
ее светлость ожидала увидеть свою племянницу. Встречать ее не прислали карету
. Дело в том, что пожилая леди ожидала ее на следующий день.
То ли преподобный Алоизиус Перри выразился туманно,
то ли леди Крюкерн и ее камеристка прочитали его письмо
небрежно, это проблема, которую нелегко решить. Но на этом дело не остановилось.
Прекрасную гостью из Слокум-Магна, расположенного в центре Дартмура, на севере штата
Девон, никак не ожидали, и Джон был застигнут врасплох.

Однако ему не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, поскольку он обладал природным
самообладанием, и он был светским человеком. Почти
Сразу же он начал подвергать захватчика очень суровому испытанию.
Он начал с макушки шапку. По меньшей мере, начало
был очень неудачным. От шлема его враждебный взгляд очень передаваемых
простоватый на вид плащ, который был капюшон к нему. Если и была какая-то вещь
, которую Джон презирал больше всего, так это плащ с капюшоном.

Затем платье под ним! Это была своего рода сиреневая композиция с принтом,
местами выцветшая и полностью переросшая свою обладательницу, которая - шепотом говорю
это не на Бонд-стрит! - была ростом ровно шесть футов в своих чулках.
Как, несомненно, догадается умный читатель, юбка из
это невзрачное одеяние открывало гораздо больше щиколоток, чем принято
в мегаполисе считается правильным. И какие щиколотки! Однако из-за ботинок
, которые их украшали, они могли выглядеть хуже, чем были на самом деле
. Деревенскому сапожнику в Slocum Magna всегда разрешалось
быть добросовестным и кропотливым мастером, но это очень сомнительно
будет ли он когда-нибудь награжден дипломом за свое мастерство в высшем
милости его призвания. Лодыжки прекрасной гостьи были обтянуты
самая прочная и бесформенная пара ботинок на шнуровке, которые Джон когда-либо видел
в своей жизни.

Далее взгляд Джона упал на пару перчаток, которые, по его мнению,
были всем, чем пара перчаток быть не должна. Они были сшиты из черного хлопка
и очень щедро заштопаны; и, как будто этого было недостаточно,
правая перчатка была обмотана вокруг ручки плетеной корзины из
ужасно сельский, если не сказать заурядный, характер. В крышке, которая была
закреплена куском бечевки, чувствовалась большая неуверенность.
В любой момент она грозила поддаться весу, который ей приходилось выдерживать.
И как будто все эти черные детали сами по себе не достаточно, есть
был “ворчун” сразу напротив священные участки; при
тот самый момент, красномордый и празднично выглядящий извозчик медленно поднималась
шаги с обветшавшей деревянной коробки, перевязанные веревкой, которая была
собрана в трех местах.

В сложившихся обстоятельствах Джону оставалось сделать только одно. Что Джон
и сделал с большой энергией и убежденностью. Он фыркнул.

Почти в тот же момент до его ушей донесся совершенно нелепый протяжный звук.

“ Скажите, пожалуйста, тетя Кэролайн живет здесь? - спросил обитатель дома.
на пороге.

Не будет преувеличением сказать, что Джон был поставлен в тупик этим вопросом.

“ Это резиденция графини Крюкерн, ” сказал он с
высокомерием.

К сожалению, действие этого объявления была омрачена официозный
поведение извозчика. Что достоин был угнетен никакого смысла
смущение. С хрипом и ворчанием, в которых не было никакой необходимости,
поскольку в коробке было так мало содержимого, он прошел мимо ее владельца
с показной грузностью и собирался силой втащить ее в
связаться с лучшим ливрейным костюмом Джона, когда хранитель
порталы понял, что это было время для действий.

“Я не хочу видеть этого”, - сказал он, сурово. “Стой, где стоишь. Я
запросы”.

Бросив взгляд не только на извозчика, но и на владельца перевернутой корзины для овощей
, который намекал на то, что они переступили
этот порог, рискуя своей жизнью, Джон развернулся на каблуках.
Он шел через вестибюль, чтобы встретиться с его начальником, который в
конечно, был ни больше ни меньше как сам г-н Marchbanks.

Совещание было серьезным, но кратким. Мистер Марчбэнкс вышел вперед
в своей неподражаемой манере, только чтобы обнаружить, что прекрасный незваный гость,
нелепая шляпа, плащ с капюшоном, кованые сапоги, заштопанные перчатки и все такое,
имел неосторожность войти.

Я не утверждаю, что мистер Марчбэнкс нахмурился при виде нее; но
несомненно, он выглядел очень величественно; и, по моему глубокому убеждению,
если бы вы обыскали Мэйфер вдоль и поперек, это было бы
невозможно было найти более импозантного мужчину, чем он. Его нос был
как у герцога Веллингтона, и было известно, что его поведение было
смоделировано по образцу этого известного героя и патриота. В его вырезке
утренний пиджак, безукоризненная манишка и великолепный воротник из гладстона,
купленный в том же магазине, что и этот выдающийся человек.
государственный деятель, с его черным галстуком-бабочкой и аристократическими чертами лица, он мог бы
с таким же успехом можно было быть премьер-министром этих королевств, как и простым
дворецким старой леди Крюкерн.

Я придаю особое значение этим фактам и хочу, чтобы все мои читательницы женского пола
приложили особые усилия, чтобы понять их, потому что
поведение Героини было таким, какого никогда ранее не предлагалось
для публики в произведении такого характера.

Она попыталась пожать дворецкому руку.

В какой-то мере виноват был Джон. Он подошел к мистеру Марчбэнксу с таким почтением,
он обратился к нему с таким видом, что
бесхитростного нарушителя можно было почти простить за то, что он прыгнул на
вывод, что мистер Марчбэнкс был дядей-маркизом, о котором она никогда раньше не слышала
. Во всяком случае, не успел перед ней предстать точеный профиль
мистера Марчбэнкса, как существо в соломенной шляпе
зажало плетеную корзинку под левой рукой, а правую протянуло ей
рука с судорожной внезапностью, которая совершенно ошеломила мистера Марчбэнкса
.

“О, как поживаете?” - сказала она. “Надеюсь, у вас все в порядке”.

Мистер Марчбэнкс сделал именно то, чего от него можно было ожидать. Он выпрямился
во весь рост. И все же в его жесте не было смущения
, хотя это был великий перелом в его жизни. После мгновения
молчания, в котором он очень успешно пытался восстановить величественный вид.
он провел короткую приватную беседу со своим подчиненным. Ни
этих господ было сообщено, что ее светлость ожидал, что она
племянница, но миссис Планкет домработница сообщил им, что нового
под-горничная ожидается в шесть часов.

Вот как инстинкт мистера Марчбэнкса предал его.




ГЛАВА V

ИНСТИНКТ МИСТЕРА МАРЧБЭНКСА ПРЕДАЛ ЕГО.


Простить мистера Марчбэнкса невозможно. Уж ему-то из всех мужчин следовало бы знать
, что прекрасная незваная гостья была тем, что технически называется “леди”.
В нынешние демократические времена, это правда, что эта таинственная сущность бывает многих видов
, и для мистера Марчбэнкса было делом чести держаться как можно дальше
от них, насколько это было возможно при соблюдении приличий. Но простить его невозможно
за то, что он поспешил с абсурдным выводом. Можно понять сравнительный
любитель, такой как Джон, который объективно судил о вещах, допустив такую
непростительную ошибку; но то, что такой мастер в прошлом разбирался в тонкостях
социального статуса, подтвердил его в этом, является одной из таких вещей
это, откровенно говоря, поражает нас.

Величественно, с высоко поднятой седой головой,
Мистер Марчбэнкс направился в комнату экономки.

Миссис Планкет, бесспорная правительница нижних областей, пила чай.
Мистер Марчбэнкс приветствовал ее с видом личной обиды.

“Прибыла молодая особа, мэм”, - сказал он.

“ Новая младшая горничная придет не раньше шести часов, ” сказала миссис
Планкет. “ Она не имеет права приходить раньше положенного времени.

“ Я почти боюсь, мэм, ” сказал мистер Марчбэнкс с дипломатичной
сдержанностью, - что это ее первое заведение.

“ Конечно, нет, ” сказала миссис Планкет. “Она уже десять месяцев в
служба вдовствующая герцогиня из Blankhampton”.

“Тогда, боюсь,” сказал г-н Marchbanks, серьезно, “что она не
нажился на своем опыте”.

“Действительно, г-н Marchbanks!” сказала миссис Планкет.

“Она позвонила в парадную дверь”, - сказал мистер Марчбэнкс.

“Это непростительно”, - сказала миссис Планкет. “И все же вдовствующая герцогиня Бланкхэмптонская"
обычно считается, что у нее очень хорошая служба”.

“Ситуация очень неопределенная, мэм, в эти дни”, - сказал г-н Marchbanks,
мрачно. “Иногда кажется, что даже хорошее обслуживание-это вещь
прошлое. Если мы должны быть радикальными правительствами, и мы должны иметь высшее
просвещение масс, нельзя сказать, куда мы должны попасть.
Она ... ну, она попыталась пожать вам руку!”

Торжественная, глубокая нотка пафоса мистера Марчбэнкса вторглась в область
поэзии.

Миссис Планкет вздрогнула.

“ Мистер Марчбэнкс, - сказала она, - если вы этого желаете, она может быть уволена.

В глубине души, однако, г-н Marchbanks был человеком либеральных взглядов, как стал
тот, кто был взращен в традиции вигов.

“Она молода, мэм”, - сказал он, с достоинством, мягкостью, которая в
обстоятельств Миссис Планкет чрезвычайно восхищался. “Слово в сезон с
правая четверть может приносить плоды”.

“Она говорит”, сказала миссис Планкет, с грубой дрожание
заварочный чайник.

“Ее стиль в одежде тоже оставляет желать лучшего”, - сказал г-н
Marchbanks. “На мой взгляд, это определенно _suburban_. Но без сомнения,
Мэм, вы предпочитаете сами посудите”.

“Я увижу ее”, - сказала миссис Планкет. “Но я чувствую, что мне придется
уволить ее сразу. И все же короткая работа младшей горничной делает жизнь
такой трудной ”.

“Возможно, мэм, ее удастся сформировать”, - сказал мистер Марчбэнкс с
оптимизмом истинного вига.

Мистер Марчбэнкс удалился, неторопливо, с достоинством поднялся по лестнице и
ступил на мраморный пол просторного вестибюля. Его тут же приветствовал
Джон с выражением огорчения в руке. Казалось, что
целомудренный воздух Хилл-стрит был осквернен ссорой между
человек в потрепанной соломенной шляпе и деревенском платье и пожилой извозчик
от которого сильно разило джином.

Тариф сел ей плетеная корзина, и с какой-то маленький
трудности были надуманы, чтобы обратить на полкроны, что изнутри ее
перчатки.

Извозчик получил эту монету с сомнением. Задумчиво посмотрев на нее
Пока она лежала в его грязной ладони, он спросил--

“ А как насчет шкатулки, мисс? И мокрого утра.

“Папа сказал, что проезд от вокзала Ватерлоо будет стоить полкроны”, - сказал
обладатель нелепой соломенной шляпы.

“ Не знаю, как ваш отец, мисс, ” сказал таксист, “ но я знаю
что коробка находится вне камеры хранения. И я сам ее снял, и я
внес ее своими руками, и дождь льет, как из старых сапог ”.

“ Папа сказал... - Женщина в соломенной шляпе объясняла медленно и
терпеливо, когда мистер Марчбэнкс, в ответ на призыв Джона,
прервал ее со спокойной властностью.

Мистер Марчбэнкс очень ловко добавил шесть пенсов к полукроне кэбмена.

“Уезжайте как можно скорее”, - сказал мистер Марчбэнкс. “Мы, вероятно,
есть абоненты в любой момент”.

Извозчик тронул шляпу в знак признания того факта, что он должен был сделать
с одним джентльменом, и приступил к выполнению этих инструкций.

“Не мог бы ты приехать сюда, Мисс ... ах,” сказал г-н Marchbanks немного
надменно к даме в шляпе.

“ Мисс Перри, ” произнесла она, растягивая слова, что было почти нелепо.

В оправдание поведения мистера Марчбэнкса следует сказать, что
ни зрение, ни слух у него были не так хороши, как раньше.
они были. В противном случае, что нелепо растягивая слова, должно быть, причинила ему
немалое беспокойство.

Мисс Перри, заправленные в плетеную корзину под мышкой, и затем г-н
Marchbanks с идеальным удобство и простота. Мистер Марчбэнкс
открыл дверь в комнату экономки и в своей неподражаемой
манере объявил--

“Мисс Перри”.

Решительно суровый, угловатый на вид девушка разомкнула ее подбородка от
чашка.

“ Экономка, миссис Планкет, ” соизволил объяснить мистер Марчбэнкс.
владелица соломенной шляпы.

Мистер Марчбэнкс упомянул имя миссис Планкет, экономки, в
такой манере, словно ожидал почтения от мисс Перри. И снова,
однако, он был обречен на разочарование. Величественный и отстраненный
наклон головы миссис Планкет просто вызвал откровенный и дружеский порыв
у мисс Перри.

“О, как вы поживаете?” - сказала она. “Надеюсь, у вас все в порядке”.

К ужасу мистера Марчбэнкса и исполненному достоинства изумлению
Миссис Планкет, владелица соломенной шляпы предприняла весьма решительную попытку
пожать руку этой леди.

Миссис Планкет дал ей пальцем. Будучи близорукими, как г-н
Сам Marchbanks, она поспешно поправлял ей очки, чтобы занять более
адекватное обследование это очень отчаянный человек.

Итак, первое, что произвело впечатление на миссис Планкет, - это не соломенная шляпка,
не перчатки, не платье, не плетеная корзинка и даже не
плащ с капюшоном. Это был поистине амазонские пропорции пропустить
Перри, что первый произвел на нее впечатление.

Ей было ровно шесть футов высотой в ее чулки, не больше и не меньше.
И все в ней, от слишком заметных лодыжек и выше, было в
той же пропорции. Если бы миссис Планкет обратила внимание на такие детали, а
к сожалению, у нее их не было, она бы заметила в дополнение к
приводящему в замешательство телосложению и поношенной и плохо сидящей одежде пару
с самыми голубыми глазами и гривой самых желтых волос, которые когда-либо росли
из Девона. Это правда, что глаза были несколько тусклыми и тяжелыми, потому что
у них было пролито огромное количество слез за последние сорок восемь
часов. Все же их качество было замечательно. Затем также появился
не менее чудесный цвет лица в западном стиле, омытый росой, напитанный
солнечным светом и очищенный морскими ветрами и вересковыми пустошами до
совершенного очарования розового и белого. И все же все эти очаровательные подробности
мне нечего было сказать миссис Планкет. Впервые за свою долгую и
успешную карьеру она наняла новую младшую горничную только на основании
исключительно "рекомендаций высшего класса”, с фатальным пренебрежением
о мерах предосторожности, связанных с “личной беседой”. В результате новая
младшая горничная оказалась шести футов ростом, ее изящество в одежде
и манерах было чем-то совершенно недоступным опыту миссис Планкет.

“Садитесь”, - сказала миссис Планкет, с арктическим воздухом, который бы не
опозорили гением в Голубой гостиной.

Мисс Перри сел с большой легкостью. Она поставила плетеную корзинку на
колени и оперлась на нее локтями.

“ Не хотите ли чашечку чая? ” сухо спросила миссис Планкет.

“О да, пожалуйста”, - сказала мисс Перри, которая, казалось, была искренне польщена
это предложение.

Мистер Марчбэнкс незаметно удалился, а миссис Планкет приготовила чашку
чая для мисс Перри. Протягивая ей это, она очень строго посмотрела
сквозь очки на новую младшую горничную, которая сидела с ней рядом
плетеная корзинка с поразительным безразличием.

“Большое вам спасибо”, - сказала мисс Перри, принимая чашку чая с
поистине очаровательным дружелюбием.

“Я и понятия не имела, что вы такой крупный”, - сказала миссис Планкет с
обиженным видом. “Я думаю, этот факт следовало упомянуть”.

Мисс Перри с величайшей простотой сняла свои заштопанные хлопчатобумажные перчатки.

“Я _am_ немаленьким”, сказала она, “но если кровать слишком мала, можно
завиток себя в порядок.”

“Я не думал о кровати”, - сказала миссис Планкет, серьезно. “ Здесь
представлены все размеры. Я имею в виду ее светлость. Она очень строгая.
и несколько старомодна в своих взглядах. Боюсь, она может возразить против
вашего внешнего вида.

“ Вы так думаете? ” спросила мисс Перри, кладя в чашку три кусочка сахара.
чай был наполнен величайшим дружелюбием.

“ Да, ” строго сказала миссис Планкет, “ верю. Это очень необычно. Будь ты
младшим лакеем, конечно, это не имело бы значения.

“Вы так не думаете?” - спросила мисс Перри, которая, казалось, была больше заинтересована
своей чашкой чая, чем вопросом о младшем лакее.

Итак, мисс Перри не отличалась большим умом. Действительно, по мнению тех, кто
лучше всех подходил для обсуждения этой темы, у нее вообще не было мозгов.
Она была просто любезным, откровенным, дружелюбным человеком, конституционально
тугодумная и флегматичная. Способ, которым ее приняли в доме
ее августейшего родственника, которого она никогда не видела, и о
котором единственное, что она знала положительно, это то, что в сочетании с
как и все остальные члены этой великой семьи, она отвратительно обращалась со своим папой и своей покойной
мамой, что должно было заставить ее яростно подумать. Никто,
однако, не мог быть менее увлечен этим процессом, чем мисс Перри.

Тут ей, конечно, в какой-то смутной манере пришла в голову мысль о
замечательной речи, произнесенной ее дорогим папочкой, когда он вскрыл
великолепный конверт с короной и прочитал письмо тети Кэролайн. “Осмелюсь сказать,
у ее светлости есть вакансия младшей горничной!” - сказал он тогда.
со своим странным смешком, который до сих пор был таким суровым.
испытанный вещами этого мира, чтобы быть не таким веселым, как это могло бы быть
.

К тому времени Мисс Перри успел вспомнить это обстоятельство глубокий
волна цвет прокрался за ее прекрасный лик. Но у нее был
темперамент философа. Вместо того, чтобы испытывать агонию
ужасного смущения, как могли бы сделать некоторые молодые леди, она
просто смотрела на свой чай и надеялась получить приглашение отведать
хлеба с маслом.

“ Вы раньше работали в услужении, не так ли? ” спросила миссис Планкет.

- О, нет, - протянула мисс Перри, допивая чай и выглядя такой довольной.
хотя она будет похожа на другую.

“Я боюсь, что это серьезно”, - сказала миссис Планкет, с пугающей
достоинства. “У меня дезинформировали”.

Последовала пауза, во время которой мисс Перри тщетно надеялась еще немного подкрепиться.


“ Сегодня ужасно приятный день, не правда ли? ” непринужденно сказала мисс Перри.

Миссис Планкет была слишком озабочена внешним видом.
последняя новинка среди горничных, чтобы обращать хоть малейшее внимание на погоду.

“Появляется ошибка, чтобы было сделано”, - сказала эта дама, с кислой миной. “Я
сообщили, что тебя зовут Перри”.

Мисс Перри подтвердил, что информация скромный, но очаровательный
дружелюбие.

“ Как вас зовут? ” спросила миссис Планкет.

Мисс Перри медленно открыла свои голубые глаза так широко, что это было действительно
необыкновенно, и мудро тряхнула гривой, которая была
цвета нарциссов.

“ Меня зовут Араминта, ” сказала она, растягивая слова, что было совершенно
нелепо, - но меня называют Гусыней, потому что я довольно Тихоня.

Миссис Планкет резко выпрямилась. На лице ее было написано выражение
ужаса. Последняя новинка среди горничных была для нее непосильной. Она трагическим жестом всплеснула
костлявыми руками.

“Эмма Мэддисон - это имя человека, которого я ожидаю”, - сказала миссис
Планкет.

“ Р-р-в самом деле, - сказала мисс Перри, которая раскатывала буквы "Р" в неподражаемой
манере.

“ Кто-то совершил серьезную ошибку, - сказала миссис Планкет.
“Я ожидаю особу по имени Эмма Мэддисон, которая в течение десяти месяцев была
младшей горничной на службе у вдовствующей герцогини
Бланкхэмптонской”.

“Р-р-реально”, - сказала Мисс Перри, бирюзовые шары были закреплены на
заварочный чайник.

Миссис Планкет вновь ее изучения этой необыкновенной горничной.
Потрепанная соломенная шляпа или перевернутая корзина для овощей, которая обвисла у
полей почти аморальным образом, плащ с капюшоном, плетеная корзина
с строкой привязанность, и беспрецедентный показ лодыжки, пришел
опять же в пределах ее компетенции.

“Так не годится”, - отметила она во многом таким же образом, что
Достопочтенный Лорд Джеффри оценена поэзии г-на Уордсворта.

“Скажи мне,” сказала миссис Планкет, сурово. “ Откуда вы приехали?

“ Мой дом в Слокум-Магна, ” сказала мисс Перри, скрывая свою гордость по поводу
этого факта в необычайно благовоспитанной манере.

- Скажите на милость, где находится “Слокум Магна"?

“ "Слокум Магна”, - сказала мисс Перри, которая уже в своей
туповатой манере поражалась совершенному невежеству лондонцев, “ это
следующий приход за Уиддифордом.

“ И где, скажите на милость, находится Уиддифорд? спросила миссис Планкет.

Чудесные голубые глаза мисс Перри раскрылись до предела. Widdiford был
центр цивилизации. Это был фиксированный стандарт, по которому
сама мира была измерена. Мисс Перри медленно выстраивали ее батальоны
большой интеллектуальный дисплей.

“Я выехала из Уиддифорда, - сказала она, - в четверть десятого, и я
добралась до Лондона в четыре. Это составляет почти семь часов езды по железной дороге, и
вам придется дважды делать пересадку”.

Во время паузы, последовавшей за этим заявлением, миссис Планкет разозлилась
действительно, очень заботливая. Наконец-то ее, казалось, охватила ясная убежденность.

“Мне очень жаль, ” сказала она, - но, боюсь, о младшей горничной ростом шесть
футов не может быть и речи. У ее светлости укоренившееся неприятие
любой экстравагантности.

Итак, как я уже сказал, мисс Перри не была ни в малейшей степени умна. Сумма
ее знания о мире были приобретены на редкость загородном
дом священника в Слокам Магна. В своей апатичной манере она осознала, что
ее тетя Кэролайн была очень гордой и бесчувственной старухой, у которой была
отвратительная манера обращаться со своими бедными родственниками. Поэтому, приходя смутно
чтобы понять, что ситуация, в которой она оказалась, должно быть, очень
примечательна, на ее бело-розовом
лице появляется выражение тревоги. Миссис Планкет, заметив это, не была расположена проявлять недоброжелательность.

“Вам лучше остаться здесь на ночь, - сказала она, - и утром
тариф будет возвращена Слокум Магна”.

При упоминании благословенное имя Слокум Магна внешний вид тревогу
поднял с лица Мисс Перри. Но это было только на мгновение. Она
с острой болью вспомнила, что проделала весь этот путь
в Лондон с великой миссией. Тающее состояние дома священника
было доверено ей. Когда ее дражайший папа, чьи брюки, казалось,
сделать короче и более изношенным, каждый год, наблюдал за ней кнопку целое
суверенные и две половины кроны и третьего класса ж / д билет в ее
перчатка на платформе в Widdiford развязки, и он поцеловал ее
в обе щеки, он сказал: “Если бы не Дикки и Чарли и
Полли, Милли и Бетти, мы бы очень позаботились о том, чтобы твоя тетя
Кэролайн не лишила нас права выбирать из корзинки ”. Поэтому, очень
медленно, но очень четко, ее долг казался в ее разум.

“О, пожалуйста, - сказала она, - я не думаю, что я хочу вернуться в
Слокум Магна. Возможно, я могла бы поговорить с тетей Кэролайн.

“ Тетя Кэролайн? - спросила миссис Планкет с озадаченным видом.

Затем она вспомнила, что, хотя миссис Бейтман, кухарку, звали
Ханна, как всегда бывает у поваров, на самом деле ее звали Кэролайн.

“Я не знала, - сказала миссис Планкет, - что вы племянница миссис
Бейтман”.

Мисс Перри тоже не знала об этом. Луч разума просочился
в этот невосприимчивый разум. Все объяснилось. Она пришла в
ошиблись домом.

“ Это дом миссис Бейтман? ” спросила она.

“ Конечно, это не дом миссис Бейтман, ” строго сказала миссис Планкет, “ но
она, конечно, здесь живет. Возможно, вы хотели бы ее увидеть.

Мисс Перри была настолько озадачена этим новым поворотом событий, что
не смогла сказать, хотела бы она видеть миссис Бейтман или нет.
По мнению миссис Планкет, молчание означало согласие. Она позвонила в колокольчик и
потребовала немедленного присутствия этой леди.

Появилась дородная, добродушная дама с румяным цветом лица и общительными
манерами.

“ Миссис Бейтман, ” коротко сказала миссис Планкет, - полагаю, это ваша
племянница.

Преодолев первое чувство законного удивления, миссис Бейтман
бурно приветствовала мисс Перри.

“Ого, - воскликнула она, - это та девушка Марии! Она - копия
Марии. Очень рада видеть тебя, любовь моя. Как поживает твой отец?”

Следующее, что осознала мисс Перри, было то, что пара толстых
рук обнимала ее и что ее целовали очень энергично
.

“ Как ты похожа на свою маму, - сказала миссис Бейтман, - и какая ты большая
девочка выросла!

“Слишком большой, на мой взгляд, для хорошего обслуживания”, - сказала миссис Планкет.

“Хороших вещей не бывает слишком много, не так ли, любовь моя?” - сказала миссис
Бейтман.

Мисс Перри была сбита с толку. Миссис Бейтман нисколько не походила на ту
Тетю Кэролайн, которую она ожидала увидеть.

“ Вы п-п-действительно тетя Кэролайн? - сказала она, широко раскрыв глаза.


“ Вы, должно быть, Салли, - сказала миссис Бейтман, - маленькая Салли Дикинсон, которая
раньше так любила сахар.

“Похоже, это была стимулирующая диета”, - сказала миссис Планкет.

“Маленькая Салли Дикинсон, которая не любила рано ложиться спать”, - сказала миссис Планкет.
Бэйтмен. “Лоу, как ты выросла, моя дорогая!”

“Меня зовут Араминта Перри”, - медленно произнесла эта замечательная особа.
торжественность.

“Салли Дикинсон, моя любовь”, - сказала миссис Бейтман. “Я знаю, что вы
в любом месте”.

Теперь настала очередь Миссис Планкет расти с недоумением.

“Здесь какая-то загадка”, - сказала она. “Если она Араминта Перри, то она
не может быть Салли Дикинсон, а если она Салли Дикинсон, то не может быть
Араминтой Перри”.

Все заинтересованные стороны, казалось, сочли, что это веское рассуждение.

“Совершенно верно, миссис Планкет, ” сказала миссис Бейтман, - таков здравый смысл“
и человеческая природа.

“Вы п-п-действительно тетя Кэролайн?” спросила мисс Перри, и ее голубые глаза
округлялись все больше и больше.

“ Конечно, рада, любовь моя, ” с нежностью сказала миссис Бейтман. “ и очень
горжусь тем, что являюсь тетей такой жизнерадостной девочки, как ты.

Он был оставлен к практическим умом Миссис Планкет найти
решение головоломки.

- Я замечаю, - сказала Мисс Перри с большой строгостью“, что Бейтман
так зовут твою тетю Кэролайн.

“О, нет”, - сказала эта Легкомысленная Особа.

“Нет!” - ахнула миссис Бейтман.

“Нет!” сказала миссис Планкет, с великой строгостью. “Тогда что это
имя тетя Кэролайн?”

Ярмарка Araminta трикотажные брови. Был там когда-нибудь так
не везет? Зовут ее августа отношению прошло вычистить ее
голова.

“Я не помню”, - протянула мисс Физербрейн в муках
серьезной мыслительной борьбы.

“Вы не помните!” - сказала миссис Планкет. “Честное слово!”

Миссис Планкет и миссис Бейтман подвергается Мисс Перри к длительному
контроля.

“Нет,” сказала миссис Бейтман, торжественно, “это просто, как я сказал. Она
Салли Дикинсон”.

“ Попытайтесь вспомнить первую букву имени вашей тети, ” сказала миссис
Планкет тоном, который напугал миссис Бейтман, но, казалось, успокоил ее.
не производите особого впечатления на мисс Перри.

Эта Легкомысленная собрала все свои батальоны для ведения геркулесовой
войны. Она нахмурила брови и еще крепче сжала свою плетеную корзинку.
крепче. Со временем, как и следовало ожидать после такого
колоссального проявления умственной энергии, к ней пришло вдохновение.

“Она - графиня Чего-то там!”

Миссис Планкет резко выпрямилась, словно движимая невидимой пружиной.

“ Графиня чего-то там! ” воскликнула она.

На одной стороне ее лица было написано недоверие, на другой - смятение.
Затем она непонимающе посмотрела на миссис Бейтман.

“Графиня Крюкерне,” сказала Мисс голова дырявая, с воздуха
триумф.

Миссис Бейтман дал немного повыть.

“О господи! ” воскликнула она. “ Разве я только что не вмешалась? Это означает уведомление за
месяц”.

Миссис Бейтман просто повернулась и убежала. Миссис Планкет, как стал ее
возвышенное положение, был поплотнее волокна.

“Мисс Перри”, - сказала она, с достоинством, что было так прекрасно, “я
прошу прощения за досадную ошибку. Я чрезвычайно сожалею об этом. Я
надеюсь, вы будете так любезны не упоминать об этом ее светлости.

“ Вовсе нет, ” ответила мисс Перри с очаровательной любезностью.

Мистер Марчбэнкс был немедленно вызван.

“Была допущена крайне прискорбная ошибка, мистер Марчбэнкс”, - сказала миссис
Планкет этому послу. “Мисс Перри - племянница ее светлости”.

Сказать, что мистера Марчбэнкса сбило бы с ног легкое перышко, значит
легкомысленно излагать дело. И все же, даже находясь в глубочайшем смятении, он
устремил взгляд серьезного неверия на нелепую шляпу.

“ Сообщите ее светлости о прибытии мисс Перри, ” сказала миссис Планкет.
“ но больше ни о чем не упоминайте.

Мистера Марчбэнкса одолевали сомнения, когда он направлялся к
голубая гостиная. Несмотря на сенсационное заявление миссис Планкет,
в его сознании все еще царило недоверие. Возможно, была совершена ужасная
ошибка; и все же по зрелости своего суждения он
ясно предвидел возможность совершения другой. У него была миссис
Авторитет Планкета в том, что неописуемое существо, приехавшее с
обвязанной шнуром коробкой в четырехколесном такси, на котором была неподобающая шляпа, не поддающаяся упоминанию
перчатки и ботинки, и которая попыталась пожать ему руку, была
племянницей ее светлости; но все равно у него было свое мнение.

Мистер Марчбэнкс вошел в голубую гостиную на пороге дилеммы.
Трудно было решить, какой линии придерживаться.

Он был рад наблюдать, что ее светлость была наедине с ее
дворянка. Они были заняты игрой в пикет; и благородная дама
собиралась подвергнуться рубикону, унижению, которому она подвергалась в среднем
три раза в день.

Г-н Marchbanks подошел к своей любовнице, и дождавшись, пока она
претендовали два за последнюю взятку, сказал--

“Молодой человек по имени Перри прибыл, Миледи”.

Ее светлость мрачно посмотрела на мистера Марчбэнкса.

“Какое это имеет отношение ко мне?” - спросила она.

Казалось бы, на мгновение имя Перри вылетело у нее из головы, как
полностью вылетело из головы, как будто его там никогда и не было; и
вопрос, который она задала мистеру Марчбэнксу, был именно тем, который
дипломат хотел, чтобы она ответила сама.

“Похоже, у нее дело к вашей светлости”, - сказал он.

“Очень странно”, - заметила его достопочтенная хозяйка. “Молодая особа по имени
Перри”.

И тут совершенно неожиданно ее озарило.

“ Конечно, ” сказала она своей служанке, - я совсем забыла. Та девушка
, которая была у Полли.

Подобно ястребу, она набросилась на незадачливого мистера Марчбэнкса.

“ Скажите мне, Марчбэнкс, ” спросила она, “ что именно вы подразумеваете под молодой
особой по имени Перри. Вы хотите сделать вывод, что она не
леди?

Это был самый трудный момент, в который мистер Марчбэнкс когда-либо попадал. И все же он
никому не уступал в профессиональной мудрости.

“Я не хочу, чтобы предположить, ваша светлость, что она не может быть леди”
сказал г-н Marchbanks, осторожно.

“ Мне кажется, Марчбэнкс, ” сказала его почтенная хозяйка, “ что вы
становитесь слишком старым для своего места. Я увижусь со своей племянницей, мисс Перри.

“ Благодарю вас, миледи, ” сказал мистер Марчбэнкс, и на лбу у него выступили капельки пота
.




ГЛАВА VI

НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ТОБИАСА


Пожилая леди выпрямилась, чтобы принять свою племянницу.

С сожалением приходится констатировать, что вокруг мистера Марчбэнкса витала едва уловимая атмосфера триумфа
когда он объявлял мисс Перри. За что
ответственное лицо по-прежнему сохранила свой плащ с капюшоном, нелепый
шляпа была там во всех его _na;vet;_, ее платье выглядело более сморщенным и
ее мощеными сапоги более заметными, чем когда-либо, и в ее левой руке
плетеная корзина обвязывают шпагатом очень твердо помнить.

Пожилая леди в качестве предварительной меры надела монокль. Она пристально посмотрела
на ее протеже с решимостью, которая была почти ужасной. Но потребовалось
нечто большее, чтобы победить мисс Перри.

“О, как поживаете?” - сказала эта безответственная особа, подходя ближе.
и полностью окутывая старую леди и ее служанку лучом самой
любезности. “Надеюсь, у вас все в порядке”.

Главный гений голубой гостиной поднял глаза на мисс Перри
и оглядел мисс Перри сверху вниз, от тульи злополучной шляпы до
подошв подкованных сапог. На презрительном досуге амазонка
пропорции, которые общая неадекватность переросшей одежды
казалось, это подчеркивало, погружало в безжалостного критика. Мрачный старый рот
расслабился в откровенном изумлении.

“Боже мой!” - сказал он, “как неудобно”.

Мисс Перри была не очень смутился, хотя тюрбан, лорнет,
эбонитовая тросточка, в особенности hawklike, и в целом день-суд
поведение, конечно, дал паузу, чтобы что голова дырявая. По крайней мере, она
открыл ее голубые глаза очень широко и зажал ей плетеная корзина очень
твердо.

Свирепый взгляд старушки упал на ту несчастную сопровождением.

“Что, скажи на милость, это за изобретение?” спросила она.

Мисс Перри сунула плетеную корзинку под мышку.

“ О, если вы не возражаете, тетя Кэролайн, ” сказала она, растягивая слова, что было действительно невероятно глупо.
“ это Тобиас.

“Тобиас”, - сказала старушка, подозрительно. “Кто молится, и что, молиться,
Тобиас?”

Возможно, будет правильно упомянуть, что пожилая леди была не одинока в своей
подозрительности. Ее разделял Понто. Это перекормленное четвероногое, которое
действительно хорошо пообедало, свернулось калачиком у ног своей
хозяйки. И все же при простом упоминании Тобиаса, будь то по ассоциации
идей, или посредством процесса ментальной телепатии, свойственной немым
создание, я не готов сказать, но Понто начал решительно расти
беспокойство.

“Я надеюсь”, - сказала пожилая леди, рассматривая плетеную корзину с
возрастающим неодобрением, “что Тобиас не какое-нибудь животное”.

Словно подтверждая слова своей хозяйки, Понто открыл глаза и начал просыпаться.
необычно быстро.

“Тобиас просто прелесть”, - сказала мисс Перри с очаровательным видом, выражающим
уверенность. “Он просто старый чудак”.

Старушка выглядела так положительно Арктике, как она обратилась к хранителю
Товия, что обе Мисс Берден, и г-н Marchbanks охлаждались до
мозга.

“Если Тобиас живое существо”, - сказала старуха, “и у меня есть все
основания полагать, что это такое, я запрещаю его в Голубой гостиной. И я
считаю это актом вопиющей дерзости...

Однако, прежде чем старая леди смогла закончить речь, которая была
предназначена для уничтожения как Тобиаса, так и его опекуна, произошло
самое печальное событие. То ли Товиас, разгневанный своим
отлучением от церкви, впал в ярость в своей корзине, то ли его опекунша
была настолько огорчена этим, что ослабила хватку, никогда не узнает.
быть известным с любой степенью достоверности. Но произошло вот что.
Прямо в разгар безжалостной речи старой леди по этому поводу
плетеная корзина с глухим стуком упала на персидский ковер.

В тот же миг крышка самым драматичным образом отвалилась.
Две желтые наколенники, которые не раз использовались на хоккейном поле,
и длинное, худощавое коричневое тело вылетели вместе. Мисс Берден закричала;
и каким бы невероятным это может показаться, понтов выстрелил прямо в окно
шторы и чувство дорогой жизни будет поставлено на карту само равновесие
опасно на шест, на вершине.

Мисс Берден была на грани истерики, а мистер Марчбэнкс казался
ошеломленный. Что касается хранительницы Тобиаса, она взяла желтые подушечки на голени
с просторной и очаровательной беззаботностью, как будто ничего не произошло
. Нервы старой леди, несомненно, были расшатаны; все же
она сохранила совершенное владение собой, живое и энергичное
самообладание.

Она подобрала свое черное шелковое платье и решительно подняла эбонитовую трость.
Затем она взорвалась.

“Что это?” - требовательно спросила она. “Это змея?”

Мисс Берден вскрикнула.

Мисс Перри положила желтые наколенники в плетеную корзину с
небрежностью, которая очень обнадеживала.

“Говори, девочка”, - бушевала старая леди. “Я повторяю, в чем дело? Если ты
осмелилась ввести рептилию в мою гостиную, вы обе должны немедленно покинуть
этот дом”.

Даже этот указ не встревожил мисс Перри. Она по-прежнему сохраняла свое
врожденное безразличие ко всему, что связано с волнением.

“ О нет, дорогая тетя Кэролайн, ” протянула она. “Тобиас не змея. Он
всего лишь хорек”.

Пожилая леди фыркнула кровью и огнем.

“Хорек!” - бушевала она. “Я категорически запрещаю держать хорьков в моей гостиной"
. Марчбэнкс, немедленно убери это, а затем приготовь
добродетели, чтобы принести вниз понтов из-за занавески-полюс”.

Теперь, хотя г-н Marchbanks был сильным, молчаливым человеком, он не совсем
знаете, как справиться с ситуацией. Начнем с того, что, хотя его
опыт общения с людьми и вещами был очень обширен, следует признать, что
он никогда в жизни не держал в руках хорька. И, опять же, это было нелегко
узнать, куда подевался Тобиас.

“Немедленно уберите это”, - бушевала пожилая леди.

Г-н Marchbanks наклонился и очень осторожно заглянул под стол. Его
бесконечное облегчение Тобиаса не было.

Однако hawklike глаза своей хозяйки очень быстро обнаружил
местонахождение инопланетного присутствия.

“Он стоял у окна и шторы”.

Г-н Marchbanks подошел к окну шторы очень настороженно. Но даже
тогда он не смог увидеть Тобиаса.

“Вот оно”, - сказала его хозяйка. “Вон там, в углу. Подойди
тихо. И если ты дорожишь своими пальцами, будь осторожен, куда их кладешь”.

Г-н Marchbanks, казалось, его пальцы так сильно, что ничего
казалось, все дальше от своего намерения, чем для приведения их в непосредственной близости
Тобиаса.

“Почему ты не делаешь, как тебе сказано, человек? Вот он, в углу,
прямо перед твоим носом.”

Мистер Марчбэнкс, однако, все еще, казалось, не мог найти Тобиаса.

Мисс Перри пришлось сыграть роль богини из
машины. Этот Легкомысленный, наконец-то ясно осознав ситуацию
, подошел к оконным занавескам с открытой корзинкой в руке в
самой дружелюбной и обнадеживающей манере.

“Он просто прелесть”, - сказала она мистеру Марчбэнксу. “Он никогда никого не укусит".
"Если нежно взять его за горло". Вот он, утенок!”

Мистер Марчбэнкс, казалось, все еще не мог видеть Тобиаса.

“ Как вы думаете, ” сказала мисс Перри, - не лучше ли мне самой отвезти его?

“Да, девочка, ” бушевала пожилая леди, “ я думаю, тебе так будет лучше”.

Мистер Марчбэнкс, который, казалось, разделял мнение своей хозяйки,
надменно отступил на несколько шагов.

“ Тогда пойдемте, ” сказала мисс Перри, воркуя оконным занавескам.
“Тогда пойдем, Тоби”. Она опустилась на колени и начала ощупывать. “Пойдем, Тоби, мой мальчик.
Вот он, сладенький!" - крикнул я. "Пойдем, Тоби". "Иди сюда!”

Очень ловко она схватила притаившуюся худую коричневую фигуру Тобиаса,
схватила его за горло, бросила в открытую корзину и закрыла
крышку.

“Он бы ни одну живую душу не укусил”, - сказала она, поднимаясь во весь рост с улыбкой.
улыбка непобедимого дружелюбия. “Он просто прелесть”.

“Отнесите его в холл!” - крикнула пожилая леди. “Марчбэнкс, принесите вниз
Ponto.”

Мистер Марчбэнкс очень неуверенно сидел на стуле.
убедить Понто покинуть свое убежище было не совсем просто. Наконец,
тем не менее, он сумел восстановить трепетную четвероногое его
любовница.

Тем временем Мисс Перри, с ласковой гордостью нес
плетеная корзина в зал.

“Тяжелое бремя”, - сказала старая леди, truculently, “что девушка должна быть
драли”.

По возвращении Мисс Перри, с поднятым пальцем, старушка
приказал ей подойти.

“Иди сюда, девочка”, - сказала она. “Я считаю твое поведение позорным.
Ты выросла в сарае?”

Такое прямое и безжалостное обращение вызвало румянец, заливший
чрезвычайно живописное лицо мисс Перри. Совершенно неожиданно ее
большие голубые глаза наполнились слезами.

“ Тобиас не хотел ничего плохого, ” сказала она. “ Он такой милый. Это была
не его вина, что я уронила корзину.

“Давайте больше не будем говорить о Тобиасе”, - сказала старая леди. “Теперь
поймите”, - палец снова поднялся вверх“ - "Ни под каким предлогом я не буду
позволяйте в будущем хорьку входить в мою гостиную. Я действительно... я... даю себе
слово...!

Старая леди умолкла в бессвязном бульканье негодования.

Тем временем вид слез, как это всегда бывало, тронул
нежное сердце мисс Берден.

“Дорогая леди Крюкерн, “ сказала она, ” мисс Перри проделала долгое путешествие. Я
уверен, что она, должно быть, устала. Не хочет ли она немного подкрепиться?

Упоминание слова "подкрепление", казалось, безошибочно затронуло
чувствительную струну в восприимчивом механизме мисс Перри.

“ Принесите чаю, ” очень грубо сказала пожилая леди мистеру Марчбэнксу. И
затем, обращаясь к виновнику, она сказала с потрясающей строгостью: “Не хотите ли чего-нибудь поесть?"
”О да, пожалуйста", - сказала мисс Перри. - "Не хотите ли чего-нибудь поесть?"

“О да, пожалуйста”. В тот же момент она вытерла свои
слезы нелепо маленьким носовым платком с синей в крапинку каймой.

“Что ты ешь, как правило?” - сказала старая леди с сарказмом, который
ни в малейшей степени не был очевиден мисс Перри.

“Как правило, я ем хлеб с джемом”, - быстро ответила мисс Перри.
это было восхитительно убедительно.

“Хм”, - сказала пожилая леди. Она измеряется Мисс Перри с ее мрачной старой
глаза как будто она редкий экземпляр в Zo;logical сад.
“ Хлеб с джемом, ” сказала она. И затем, действительно огромный
сарказм, она сказала, что для наведения сдержанный зритель, “у
добра, Marchbanks, чтобы принести немного хлеба и варенье”.

Пожилая дама еще раз внимательно осмотрела мисс Перри, начиная с тульи
злополучной соломенной шляпы и заканчивая подошвами сапог, в то время как объект
из него аккуратно сложил носовой платок с пятнистой каймой и
вернул его в таинственный карман. Затем она встала, гадая, что же произойдет.
С необычайно торжественным видом.

“Садитесь”, - сказала пожилая леди.

Мисс Перри сел просторную на стул, что особенно
хрупкая.

“Самый неудобный создание, которое я когда-либо видел”, - говорит старушка
в сторону, чтобы она дворянка. “Совершенно неуместно в гостиной”.
И затем, обращаясь к мисс Перри: “Вы когда-нибудь раньше бывали в гостиной?”

“О да”, - сказала мисс Перри.

“Где?” - спросила пожилая леди.

“У нас дома есть один, - протянула мисс Перри, - но он совсем маленький"
”Один".

“А, ” сказала пожилая леди. “ А где, скажите на милость, ваш дом?

“ Я живу в доме священника в Слокум-Магна, - сказала мисс Перри.

“Хм!” - сказала пожилая леди. “Что-то вроде церковного медвежьего сада, я полагаю.
”Провидческое появление мистера Марчбэнкса пришло на помощь мисс Марчбэнкс." "Хм!" - сказала пожилая леди.

"Что-то вроде церковного медвежьего сада".
Перри. Он носил массивный серебряный поднос с такой же массивный серебряный
чайник на ней. Есть также изысканная тарелка старый синий Китай.
После этого были пять крошечных кусочков хлеба с маслом, каждый немного
больше эскизов Мисс Перри каждый, расположенных в художественный угол,
и каждый намазать очень тонким слоем варенья.

Перед мисс Перри был накрыт красивый стол с редкой индийской инкрустацией.
Мистер Марчбэнкс поставил на него серебряный поднос.

Мисс Перри немедленно выпрямилась.

“Большое вам спасибо”, - сказала она. Вид у нее был такой очаровательно искренний, что
это в какой-то степени примирило мистера Марчбэнкса со многими вещами.

Пожилая дама снова надела монокль. По общей
иронии ее поведения было ясно, что она ожидала какого-то развития событий.
В этом ожидании она не была разочарована.

На мгновение Мисс Перри оказались весьма обеспокоены
вафельная текстура хлеба и варенья. Это было только на мгновение,
однако. Не дожидаясь, чтобы разливать чай в крошечные сине
в фарфоровой чашке, приготовленной специально для приема гостей, она принялась за дело.
очень осторожно укладывать каждый из похожих на вафли кусочков хлеба и
джем один на другой. Когда они совместными усилиями превратили их в
кусочек сносных размеров, мисс Перри задумчиво открыла рот
не спеша, и аккуратно, но твердо положила туда пять кусочков как
один.

Если в английском языке и есть словосочетание, которое
может выразить манеру, с которой пожилая леди повернулась, чтобы встретиться с
полупуганым взглядом своей служанки, то, конечно, не в английском
обладание ее биографом. Мисс Перри, однако, проглотила свой кусок
с великолепным безразличием.

“ Берден, будьте любезны, позвоните в колокольчик, ” сказала пожилая леди с
устрашающей вежливостью.

Вошел мистер Марчбэнкс. В качестве предварительной меры его любовница пристально посмотрела на
этого дипломата. Она буквально заставляла его пошевелиться.

“Марчбэнкс, ” сказала она, - будь добр, принеси еще тарелку с
хлебом и джемом”.

Мистер Марчбэнкс отвесил поклон, достойный приема в Министерстве иностранных дел.

“Большое вам спасибо”, - сказала мисс Перри.

Пожилая леди повернулась к мисс Перри, которая, казалось, была воодушевлена
кусочек, который она съела, и тем более от перспективы получить еще один.

“Кстати, - спросила пожилая леди, “ где находится "Слокум Магна”?"

Голубые глаза Мисс Перри, которая сейчас была совершенно сухой, открыт к
ширина, это было просто удивительно. Незнание люди в Лондоне был действительно
очень замечательно.

“ Слокум-Магна - следующая деревня после Уиддифорда, ” сказала мисс Перри.

“ Ах да, следующая деревня после Уиддифорда. Следовало бы знать.

Манера, в которой Мисс Перри стремился смягчить боли
очевидное невежество своего августа и грозным отношении был действительно
триумф в селекции.

“В Уиддифорде еще не совсем достроили железную дорогу, разве вы не знаете”,
сказала мисс Перри, “но это, конечно, всего в трех милях отсюда”.

“Железная дорога находится всего в трех милях отсюда, конечно”, - сказала старушка,
соглашаясь с мрачным смешком.

Прибытие второго реле хлеба и варенья наложил молчание на
Мисс Перри. Добросовестность, с которой к нему относились, была вполне достаточной
равной той, что демонстрировалась ранее. Не будет преувеличением сказать, что
Мисс Берден все еще выглядела немного испуганной, в то время как Понто приподнялся
на передних лапах с видом нескрываемого восхищения.

“Кстати, как тебя зовут?” - спросила старушка.

Относительно длинные паузы, необходимой для того, чтобы Мисс Перри, чтобы сделать
справедливость такой наводящий вопрос.

“Меня зовут Араминта”, - сказала она, и ее произношение достигло такой
нелепой протяжности, что даже Понто улыбнулся, хотя у него было очень
слабое чувство юмора: “но они называют меня Гусаком, потому что я _rather_
Молчун”.

Клюв пожилой леди, казалось, еще больше изогнулся.
Взгляд судьи, готовящего казнь, никогда не казался таким внушающим благоговейный трепет.

“ Тебя зовут Араминта, - повторила она с расстановкой, которая была
положительно зловещий“, но они называют тебя гуся, потому что вы достаточно
глупо. Неужели они в самом деле!”

Мисс Перри блестели на старушку с полнотой, которая была
прекрасно отвлекает.

“Я не думаю, что я на самом деле глупая”, - сказала она, как будто была совершенно в этом убеждена.
“но Маффин говорит, что я глупая. Это потому, что я никогда не могу
вспомнить, наступает ли вторник после понедельника или понедельник наступает ли вообще
после вторника.

“ Кто, скажите на милость, такая Маффин?

“Маффин - моя сестра, разве ты не знаешь”, - сказала мисс Перри. “На самом деле ее зовут
Элизабет, но мы зовем ее Маффин, потому что она, скорее,
оборванка”.

“Хм!” - сказала пожилая леди.

По натуре она была серьезной и угрюмой, но, по мнению мисс Берден,
она никогда не выглядела такой серьезной и угрюмой, как в ходе
этой первой беседы со второй дочерью покойной леди Августы.

“ Берден, ” сказала она свирепо в сторону, “ это происходит от смешения
породы. Полли была прирожденной дурочкой, но ей никогда не было равных в этом. Что
делать с этим существом? Это было мое намерение жениться на ней
солидно так, что она могла бы помочь ее семье, которые являются бедными
как и мыши, которые, кажется, живут как свиньи. Но кто, скажите на милость, выйдет замуж за
натурала?”

Мисс Берден, однако, был в глубине души неисправимо снисходительны в своих суждениях.
Она не соглашался с такой энергией, она редко показывается.

“Она необычайно красивая девушка”, - сказала Мисс Берден, с
энтузиазм. “Ее манеры восхитительно присущи ей самой, и она сложена как
богиня, и она совершенно очаровательна”.

“Фу!” - безжалостно сказала старая леди. “ Берден, ты прирожденный дурак.
Это создание - идиотка. Посмотри на нее сейчас.

Мисс Перри отказалась от своего кресла по политическим причинам. Сейчас она
сидела в центре дивана. Ее губы были слегка приоткрыты
и один палец был явно в ее рот. Ее большие голубые глаза были
глядя далеко в вакансии. Также они оказались слегка влажными.
Дело в том, что в этот момент мисс Перри вернулась в дом священника
в Слокум-Магна. Ее сестра Полли разливала чай на семерых в
действительно удобные чашки, а сама мисс Перри нарезала
кусок хлеба по своему вкусу. В доме священника было
очень рациональным правилом всегда резать хлеб и намазывать его самостоятельно
джем; и то, и другое, поскольку готовилось дома, входило в число очень немногих блюд
которых вы могли бы получить столько, сколько захотите.

Несомненно, это был неудачный момент для высшей критики, чтобы
понаблюдать за мисс Перри.

“Необыкновенное создание”, - сказала старая леди.

“Мне это кого-то напоминает, - сказала мисс Берден, - но я не могу вспомнить, кого”.
Это может быть. Это кто-то знаменитый”.

“Эта брошенная соломенная шляпа!” - сказала старая леди. “Кажется, ее
первоначально использовали для перевозки овощей”.

“Она мне кого-то напоминает”, - жалобно сказала мисс Берден. “Интересно, кто бы это мог быть?"
"Интересно, кто бы это мог быть?”

И тут произошло неожиданное. Мистер Марчбэнкс объявил: “Граф
Черитон”.




ГЛАВА VII

КРАТКИЙ ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ


Вошел Черитон, с некоторой помпезностью неся небольшой сверток.

“ Кэролайн, ” сказал он, - выходя от Труфитта, я вспомнил, что
впервые за сорок лет забыл подарить тебе что-нибудь
на твой день рождения. В прошлом году я подарил тебе Библию. В этом году я
принес тебе это.

Он перерезал бечевку свертка и вручил подарок Кэролайн
Крюкерн.

С мрачным, но не неблагодарным наклоном второго по качеству тюрбана,
получатель начал освобождать подарок от его многочисленных атрибутов. A
маленькое, но дорогое ручное стекло было выставлено на обозрение.

“Спасибо, Черитон. Очень очаровательный подарок”.

“Я надеюсь, что это радует тебя, моя дорогая Кэролайн”, - сказал Черитон с довольно
в _bel_ воздуха. “Вы так долго игнорировала время, что я почувствовал память
его импотенция может обратиться к вам”.

“Спасибо, Черитон”, - сказал Грозный Кэролайн. “Это очень любезно"
помнить старую женщину.

“Женщине столько лет, сколько она выглядит, - сказал Черитон, - как говорит Байрон”.

“Байрон?”

“Я приписываю Байрону все прописные истины. Это придает им искусственную важность,
которая в то же время совершенно безопасна. Все притворяются, что имеют
читал Байрона, но этого еще никто не делал.

“ Берден, я полагаю, читал его.

Мисс Берден романтично вздохнула.

Лорд Черитон с лукавой торжественностью погрозил пальцем мисс Берден.

“Ни одному мальчику моложе двадцати лет нельзя разрешать курить
сигареты”, - сказал он. “И ни одной женщине моложе сорока нельзя разрешать
читать Байрона”.

Кэролайн Крукерн фыркнула.

“Кстати, ” сказал Черитон, “ раз уж я здесь, я должен отдать дань уважения моей
герцогине”.

Он полуобернулся в сторону дивана. Мисс Перри все еще сидела на нем
в своей задумчивой позе. Она все еще смотрела в
вакансия, и она была немного в тени.

Сразу слева от Мисс Перри, занимающего промежуточное положение между ей и
Тетя Кэролайн, был объект, который утверждал, на данный момент все
Внимание Черитон это. И это действительно было справедливо, поскольку это было не что иное, как
один из мировых шедевров. Это был портрет в полный рост в
массивной позолоченной раме: поистине царственное полотно во всем меридианном великолепии
английского искусства. Под картинкой жирными буквами была выведена волшебная надпись
“Араминта, герцогиня Дорсетская, автор Гейнсборо”.

Араминта, герцогиня Дорсетская, была молодой девушкой подросткового возраста, в
премного шляпу периода. Ее лицо, невыразимо
простой, был гламур розовый и белый; ее губы были слегка приоткрыты;
чудесные голубые глаза смотрели в пустоту; и один палец был
несомненно, у нее во рту.

Черитон закрепив свой стакан с каким-разработка, медленно подогнал
несколько шагов, и дали в позе ему всегда в наличии
в эту благородную работу.

Он стоял молча, впитывая поэзию, невинность, притягательность
юности. Он глубоко вздохнул.

“Кэролайн, - сказал он, - я бы отдал целый ряд работ Джорджианы Девонширз
за это. По моему скромному мнению, ему нет равных.

“Бабушка Дорсет хорошо одевается”, - сказала Кэролайн с мрачным смешком.

“ Это следовало бы назвать ‘Простотой’; это следовало бы назвать ‘Невинностью’.
Честное слово, Кэролайн, я всегда чувствую, когда смотрю на
божественную Араминту, что мне хочется расплакаться.

Кэролайн Крюкерн фыркнула.

“Черитон” она сказала: “я заметил, что когда человек начинает свою жизнь
циник он неизменно заканчивается как сентименталист”.

“Кэролайн, ” сказала ее старая подруга, глубоко вздыхая, “ ты язычница. У тебя
нет души”.

“У Бердена есть душа”, - сказала презрительная Кэролайн. “По-моему, ей
было бы лучше без этого”.

“Как иронично”, - сказал Черитон “что вы, кто не доверяет искусство
глубоко, должно иметь такой шедевр в вашей гостиной”.

“Мне дали понять, что комитет хотел бы приобрести его для всей страны", - сказал владелец шедевра с проблеском злобы. - "Я не знаю, что это".
нация”.

“Кэролайн, много лет назад ты обещала, что, если когда-нибудь придет время, когда за деньги
можно будет купить Араминту, она должна отправиться в Черитон-Хаус”.

“Ну, время еще не пришло”.

“ Когда это произойдет, я заставлю тебя сдержать свое обещание.

Пока Черитон продолжал разглядывать шедевр Гейнсборо,
Кэролайн Крюкерн сказала своей служанке--

“Берден, принеси мне очки”.

Наконец Черитон отвернулся от картины. Естественно, его
взгляд остановился на диване. Сидит в центре его был
прекрасная Мисс Перри. Она еще была у Слокама Магна. Она принялась за свой
третий ломтик хлеба с джемом. Полли наливала вторую порцию "разумного"
. Дорогой папочка только что отпустил одну из своих шуток. Чарли и Милли
спорили о том, кто имеет право на торт с
смородину в нем. Голубые глаза Мисс Перри были явно влажными;
и хотя она не была на самом деле сосать пальчик, не может быть
нет сомнений в том, что в любой момент она может начать делать это. И перевернутая
корзина для овощей, венчавшая ее, казалось, шлепнулась сильнее, чем когда-либо.

Неудивительно, что Черитон издал негромкий возглас. Любитель
красота во всех ее проявлениях, он косился на природе
что касается искусства. И здесь, рядом с шедевром Гейнсборо,
принимая во внимание ряд незначительных деталей, которые не
в наименьшей степени затрагивающий тему, был почти точной копией этого
бессмертного произведения. Черитон, несмотря на свои слабости, обладал проницательным взглядом.
Несмотря на мощеных сапоги, печати платье, и плащ с
капот, одно было ясно. Здесь был Araminta, герцогиня Дорсет, в
плоть.

Он повернулся к своему старому другу, стекло выскочило у него из глаза.

“ Кэролайн, - крикнул он, - возвращение назад!

Пожилая женщина посмотрела сквозь очки на обитательницу
дивана. Мисс Перри, все еще в "Слокум Магна", всерьез размышляла, стоит ли
четвертый ломтик хлеба с джемом был в пределах разумного.
политика.

- Черитон, - холодно сказала Кэролайн, - я полагаю, ты прав.

Удивление и энтузиазм начали приводить в смятение любителя
изящных искусств.

“Честное слово, - сказал он, - это самая замечательная вещь, которую я когда-либо
видел в своей жизни. Прелестный трюк старой Матери-природы.

“Не будь жеманником, Черитон”, - предостерегающе сказала Кэролайн.

“Идеальный возврат назад!” - сказал этот любитель.

И снова его взгляд упал на отвлекающую обитательницу
дивана, чьи волосы были цвета нарциссов, а глаза напоминали
он из неба Италии. Он приблизился к ней с _прессией_, которая
была огромной.

“У меня нет нужды спрашивать, - сказал он, - то ли знаменитая герцогиня очень
родственницу”.

Мисс Перри вернулся из Слокум Магна немного начала. Она убрала
палец с губы, но мысли ее были не о знаменитых герцогинях.

Тем временем грозная Каролина ничего не сказала. И все же она
наблюдала за всем своими безжалостными глазами.

Мисс Перри не выказала ни удивления, ни смущения по поводу того, что ее
так безапелляционно вызвал из Слокум-Магна такой великолепный
особь человеческой расы. Возможно, ее прекрасные голубые глаза открыл
чуть шире, и она может или она не может иметь подсадил немного цвета;
но на самом деле казалось, что ее мысли были больше заняты
хлебом и джемом, чем лордом Черитоном.

“Вы простите старого почитателя вашей знаменитой прародительницы, если он спросит
ваше имя?” - сказал он. “Я надеюсь и верю, что это законное любопытство”.

Мисс Физербрейн попыталась прекратить собирать шерсть. Она улыбнулась
с дружелюбием, которое обезоружило бы сатира.

“ Меня зовут Араминта, ” протянула она в своей безнадежно нелепой манере,
“но они называют меня Гусаком, потому что я, скорее, Деревенщина”.

Черитон хихикнул от чисто человеческого удовольствия. Его следовало простить
за то, что он почувствовал, что существованию, которое
давно исчерпало все эстетические формы радости, было предложено новое наслаждение.

“Тебя зовут Араминта”, - повторил он, словно гипнотизируя,
“но они называют тебя Гусыней, потому что ты, скорее, глупышка”.

Мисс Перри наградила лорда Черитона снисходительной улыбкой. Это убедило
его в том, что ему посчастливилось правильно истолковать ее слова. Этому знатоку было
нелегко отвести свой зачарованный взгляд. Однако,
наконец ему это удалось. Он повернулся к своей старой подруге.

“ Каролина, - сказал он, - феи исполнили мое желание. Я всегда
хотел встретиться с Гейнсборо во плоти и услышать, что она скажет
в свое оправдание. И теперь, когда я это сделал, я знаю, почему Гейнсборо нарисовал
их ”.

“Фу!” сказала старушка, энергично, “сентиментальность-это национальная
Бэйн”.

“Нет, Кэролайн”, - сказал Черитон, к сожалению, “у тебя нет души. Почему бы тебе не
настоящее меня?”

“Моя племянница, Мисс Перри”, - сказала Кэролайн. “Господь Черитон, мой старый друг.”

“ О, как поживаете? ” сказала мисс Перри, протягивая руку.
в своей личной и особенной манере со старой подругой тети Кэролайн. “Я
надеюсь, у тебя все в порядке”.

Манера, с которой Черитон обхватил широкую лапу мисс Перри,
которая, тем не менее, говоря относительно, умудрялась казаться длинной и
стройной в его собственных пальцах с изящным маникюром, была почти эпической.

“Мисс Перри, - сказал он, - это великий момент в моей жизни”.

“Не такой модник, как Cinnamon”, - сказала Кэролайн Крюкерне с большим
энергии.

Никто так полно, как эта пожилая женщина, не пользовался привилегией, данной возрасту
быть настолько грубым, насколько ему заблагорассудится. Но это было так необходимо, что
владелец корзины с овощами не должен ничего знать о ней раньше, чем
она пробыла на Хилл-стрит час.

“Моя дорогая Мисс Перри”, - сказал Черитон с высокопарна воздуха с
который он задал случайный вопрос в наследственной палаты “являются
вы знакомы с огромном мегаполисе?”

“Я всегда жил на Слокум Магна”, сказала Мисс Перри с совершенным
простота.

“На самом деле”, - сказал милорд, с неискренним удивлением. “Кстати, а где
- это Слокум Магна?

Несомненно, благодаря тому факту, что она была внучкой герцога,
Мисс Перри обладала превосходным, хотя и несколько деревенским воспитанием. Мозги были
не ее сильная сторона, но она пробыла в Лондоне достаточно долго, чтобы
почти инстинктивно предугадать вопрос лорда Черитона. Более того, ее
удивление невежеством лондонцев было смягчено
дружеской снисходительностью, которую она проявляла ко всем по малейшему поводу.

“Слокум "Магна",” сказала Мисс Перри, без малейшего внешнего вида
дидактизма, “есть в соседнюю деревню, чтобы Widdiford. У них еще не совсем _ _ получилось
железная дорога в Уиддифорде, разве ты не знаешь, но это всего в трех
милях отсюда ”.

Отсутствие железной дороги в Уиддифорде, похоже, решило судьбу Черитона
о своем плане действий. С видом человека, который уже принял решение.
он обратился к прекрасной жительнице Слокум-Магна, Северный Девон.

“Как старый друг вашей осуществляется тетя, - сказал он, - многих
летним стажем, я чувствую, что во время своего пребывания в огромном мегаполисе
это только разумно и правильно, что я должен действовать, так сказать, по-Локо
parentis_”.

Хотя папа мисс Перри был очень хорошим классиком, он не смог
передать свое превосходство в мертвых языках своей второй дочери
. Мисс Перри не делала секрета из того факта, что у нее был серьезный интерес к мертвым языкам.
желание еще немного просветлеть.

“ Своего рода комбинация, знаете ли, ” сказал Черитон доходчиво, “ из
курьера, чичероне и искреннего доброжелателя. Можно быть уверенным, что это
поможет вам на первых порах иметь кого-то, кто проведет вас через
пробки ”.

“Берден достаточно компетентен, чтобы следить за тем, чтобы ее не переехали”, - сказала
опытная тетя мисс Перри.

“Кроме того, моя дорогая Мисс Перри”, - сказал Черитон mellifluously“, вы можете
иногда требуется немного советов от человека мира. Огромный
мегаполис полон ловушек для представителей вашего пола.

“У нас в Слокум Магна есть браконьеры”, - сказала мисс Перри.

“Метрополис другой”, - сказал Черитон. “С сожалением должен это сказать".
В нем таятся все известные формы зла”.

Глаза мисс Перри так широко раскрылись, что, казалось, притягивали милорда.

“Здесь есть р-р-грабители?”

“Их очень много. Они прячутся на каждой улице. Если вы действительно
несведущие в огромном мегаполисе я настоятельно рекомендую консультацию и
защиты”.

“Как хорошо!” сказала Мисс Перри. “Я пишу, чтобы сказать маффин”.

“Было бы непростительным любопытством, если бы кто-нибудь поинтересовался, кто такая Маффин?”

“Моя сестра, разве ты не знаешь; на самом деле ее зовут Элизабет. Но мы зовем ее Маффин.
ее маффин, потому что она, скорее, оборванка ”.

“Ваша семья, кажется, на редкость интересная, если можно так выразиться.
осмелюсь составить оценку ”.

“Папа говорит, что ни один из нас не отличается особым умом, но мы все очень здоровы.
кроме Догго, у которого дважды была чесотка”.

Милорд счел необходимым повторить изречение папы мисс Перри.
Затем он сел рядом с ней в поистине отеческой манере.

“Расскажи мне о своем папе”, - мелодично попросил он. “Я безмерно
заинтересованы в нем. Один чувствуем, что должны так много общего
с такой папа, как у вас”.

“ Папа такой же милый... ” начала мисс Перри с совершенно
восхитительной пылкостью. Но дальше она не продвинулась.

Тетя Кэролайн недвусмысленно подняла палец.

“ Араминта, ” сказала она, “ тебе пора подняться наверх и одеться. Берден, отведи
ее в комнату.

Мисс Перри сразу же поднялась с покорностью, которая была очаровательна. Она одарила
своим самым откровенно снисходительным взглядом лорда Черитона и покинула
гостиную под присмотром мисс Берден.

Черитон приложил подзорную трубу к своему изумленному глазу, любуясь таким
великолепием.

“Богиня!” - сказал он. “Юнона! Великое произведение природы”.

Он собрался уходить.

“Боюсь, Кэролайн, - сказал он, “ твоя память начинает немного подводить”.

“Чепуха”.

“Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как ты приглашала меня пообедать с тобой?”

“Ты отказался три раза подряд. Я твердо решил, что ни одно человеческое существо
не откажет в четвертый раз”.

“ Ну, знаешь, ” холодно сказал Черитон, “ ты была просто немного несносной.
последние два раза, когда я ужинал с тобой, вино было отвратительным.
И со всем этим отлично Кларе, что у вас есть, и что ’63 порт,
и это действительно бесценно Мадейра-на самом деле, Кэролайн, считая, что
ваш погреб может сделать, если он выбирает вино было непростительно. И все же, я
я ни в коем случае не мстительный человек. Я поужинаю с вами сегодня вечером.

“ Спасибо, Черитон, ” сухо сказала Кэролайн. “ В восемь часов.

“ В восемь часов.

Милорд откланялся с непринужденностью, напомнившей ушедшую эпоху
его юности.

Два часа спустя благородный граф вернулся на Хилл-стрит. Он выглядел
особенно суанно в самом изысканном вечернем костюме. Он идеально облегал
его фигуру, затянутую в корсет.

“Где честная Мисс Araminta?” - сказал он, уступая его за руку, чтобы его
хозяйка.

“Моя племянница кафе на втором этаже в этот вечер”, - сказала Кэролайн Крюкерне.

Испытывая глубокое недоверие к внешнему виду хереса и кларета,
гость скромно потребовал виски с содовой. Еда была скудной,
но то, что подавали, было неплохо приготовлено. К тому же Кэролайн оказалась не такой уж
утомительной, как он ожидал. Несомненно, она была немного взволнована
событиями дня. Она была очень сообразительной пожилой женщиной.
Ее проницательность уже предвидела, что появление в высшей степени
оригинальной племянницы в несколько умирающем доме может привлечь ренегатов
на Хилл-стрит, молящих о помиловании. Взгляд в ближайшее будущее
было предоставлено зрелище необычайно элегантного Черитона
сидящего между ней и мисс Берден.

Такой поворот событий придал старомодную остроту тому, что когда-то считалось
самым злобным языком в Лондоне.

“На мою честь”, - сказал очарованный гость “моя дорогая Кэролайн, вы не
вполне в вашем высшей точкой этого вечера”.

Кэролайн оценила такой комплимент и мрачно согласилась с ним
. Замечание Черитона было вполне искренним; и чтобы подтвердить
свою _bona fides_, он рассказал историю, которая заставила мисс Берден пролить свет на
соль, а лишь вмешательство чудо предотвратило более сигнала
катастрофа в кляре.

Черитон был должным образом вознагражден. К тому времени, как они добрались до ресторана
красное дерево - Кэролайн Крюкерн была приверженкой старой моды -
Хозяйка сказала мистеру Марчбэнксу в сторону: “Мадера и пиво 63-го года
портвейн.

Вряд ли можно сомневаться в том, что Черитон был устойчивый на протяжении всего нет
особенно волнующий функция в надежде увидеть несравненный
Мисс Araminta в гостиной, потом. В этом, однако, он был
разочарован. Тянулись запоздалые минуты, но мисс Араминта не
появляется. Наконец, в отчаянии он решился спросить--

“Где прячется сопротивляющаяся красавица?”

“Говори по-английски, Черитон”.

“Очаровательная мисс Перри”.

“Существо в постели”, - сказала Кэролайн, острой. “Это долгий
путешествие из Слокум Магна растущая девочка”.

“Можно ли дать понять, что она проделала все путешествие за один
день?”

“В чем-то под тпо-моему, прошло двадцать четыре часа, ” ответила Кэролайн.
“ В наши дни экспрессы ходят с поразительной скоростью.

В сложившихся обстоятельствах Черитону оставалось сделать только одно, и
он это сделал. Он откланялся.

В уединении своего экипажа по дороге в театр "Гейети" он
предавался глубоким размышлениям.

“У этой старой женщины, - размышлял он, - снова все козыри на руках.
Неприятный старая вещь, но она знает, как играть ее в карты, когда
она получает их.”

Ларек рядом с Черитон был в оккупации не менее человеку
Беттертон, чем Джордж.

“ Привет, Джордж, ” сказал он. “ ты в Лондоне!

“ Да-а, ” тяжело вздохнул Джордж. Казалось, он не совсем ясно выразился по этому поводу.
- У людей из Военного министерства обычная неразбериха с ополчением. - Да, - тяжело вздохнул Джордж.
Он, кажется, не совсем понял, о чем речь.

“Но _ она_ в Биаррице”.

“У меня сейчас есть еще один”, - лаконично ответил Джордж.

Шум и пышность балета сделали дальнейший разговор
нежелательным. Однако, Черитон взяли нить дискурса в
конец акта.

“Джордж”, - сказал он, с большой торжественностью“, как я, у вас есть
состариться в любви к искусству”.

Согласие Джорджа на gruffest. Cheriton не будет занудой, как
обычно.

“Ты помнишь Гейнсборо Кэролайн Крукерн?”

“Да, ” сказал Джордж. “Я предложил ей двадцать тысяч фунтов за это для
коллекции Чидла”.

“Однако ты сделал это! Хорошо, смотри, не повторяй предложение. Отказ от
это было обещано мне при жизни Крюкерна ”.

Джордж начал яростно глотать. Он смотрел так, словно хотел позвонить
в некоторых случаях вы лжете.

“ Что ж, слишком рано ссориться из-за этого, ” миролюбиво сказал Черитон.
“ потому что в настоящее время она не намерена никому его отдавать.

“Она извращенная старуха, ” сказал Джордж, “ и возраст ее не улучшает”.

“Я упомянул ее ”Гейнсборо", - сказал Черитон, который был вне себя от собственного энтузиазма.
“потому что произошла очень странная вещь.
Оригинал этой фотографии попал на Хилл-стрит.

“ Что? Бабушка Дорсет! ” презрительно воскликнул Джордж. “Да ведь она
пролежала в могиле сто лет”.

“На Хилл-стрит появился абсолютный рецидив”, - сказал Черитон,
впечатляюще. “Если вы хотите увидеть живого и дышащего Гейнсборо
гуляющего и разговаривающего в Лондоне двадцатого века, зайдите к Кэролайн
Крюкерн в один из дождливых дней”.

Джордж Беттертон вовсе не был склонен к эстетизму. Но, как и многие другие
из его соотечественников, у него всегда был вкус к “чему-нибудь свежему”.

“Я буду, ” сказал он. И он говорил так, как будто имел в виду именно это.

И тогда Черитон внезапно осознал масштаб своей
неосмотрительности. На самом деле он поступил совершенной глупостью! Он имел ясное
начало всех полей, еще через необузданный энтузиазм и
любовь всей жизни распространении информации, он должен в течение часа
одним из самых опасных людей в Англии нападут на след.

У Джорджа Беттертона были свои ограничения, но там, где был другой пол
несомненно, это его беспокоило, и у Черитона были основания это знать.
Вдовец пятидесяти девяти лет, похоронивший двух жен, так и не найдя
наследника своих огромных поместий, не было никаких сомнений в том, что он намеревался
взялся за дело в третий раз, хотя, если быть уверенным, в последнее время
казалось, что его курсы не вели в этом направлении. Но Кэролайн
Крюкерн, которая знала почти все, казалась совершенно ясной в этом вопросе.

Да, “Я буду” Джорджа Беттертона звучало зловеще.
Самому Черитону было шестьдесят пять, и он был холостяком, и в глубине души
в глубине души у него были веские основания полагать, что он не из тех, кто женится
. Своим главным долгом он давно был обязан положению в мире;
и, к презрению своей семьи и веселью друзей,
он еще не выполнил его. Он был слишком любит приключения, он
объявлен романтически--признание, что человек достаточно взрослый, чтобы быть
дед, должно быть стыдно, - заявил Грозный
Кэролайн, с ее самым грозным фырканьем. Не раз, это правда,
Черитону казалось, что он видел надпись на стене. Но когда его
конституциональная апатия позволила ему рассмотреть ее более внимательно, он
оказалось, что это было написано для кого-то другого.

Однако в тот вечер он ушел с Хилл-стрит в таком состоянии
подавленного энтузиазма, что в своем теперешнем настроении отнюдь не был
уверен, что не видел надпись снова. Было, конечно, странно, что
у человека с его послужным списком и в его возрасте могло возникнуть подобное
чувство. Но этим вещам нет объяснения. Поэтому он ушел из театра.
в нем укоренилась мысль, в которой он был виновен.
проявив вопиющую глупость, он так рано затрубил в трубу. Почему он должен
помочь играть в игру Кэролайн? Он должен был оставить ее, чтобы вызвать
это Ричмонд на поле.

“Тем не менее, Кэролайн поведет его на танец”, - размышлял Черитон на
пороге "Уорда". “И я знаю, как обращаться с лентами лучше, чем
он. Слава богу, у него ум дромадера!”

Тем временем причина этих размышлений лежала очень одинокая
и совершенно без сна в самой внушительной комнате, в которой ей когда-либо приходилось
спать. Кровать была большой, но холодной; драпировки из ситца были
безупречными, но не вызывающими симпатии; гравюры на классические сюжеты
и о знатных родственниках, которых она никогда не видела, которыми были увешаны стены
, о строгом великолепии мебели и дорогих
природа безделушек заставила мисс Перри чрезвычайно затосковать по
жизнерадостной простоте Slocum Magna.

Почти столько же, сколько мисс Перри себя помнила, ей давали
перед попыткой уснуть бить Маффин по голове подушкой
. Но в этот торжественный кусок обивки, которая, видимо, была
предназначен для императрицы, такого события, как они были
исключено.

Однако с ней был Тобиас. Плетеная корзинка стояла на маленьком
лакированном столике рядом с ее кроватью; и пока она лежала, из ее голубых глаз медленно и беззвучно
через равные промежутки времени выкатывались слезы, она
ее правая рука твердо, но нежно покоилась на крышке шкафа.
Местное жилище Тобиаса. Это причудливое животное, совершенно не подозревавшее о оказанной ему чести
, погрузилось в дремоту, положив свой уродливый коричневый нос
под поджарые коричневые лапы.

Таким образом, мисс Перри была обнаружена в тот вечер без четверти одиннадцать.
когда мисс Берден вошла, чтобы обнять ее.

“Я хочу домой со Слокумом Магна”, сказала Мисс Перри, с акцентом, и
рыдание чей Соединенные эффект, должно быть, было в высшей степени смешно было
не было потомства законных пафоса.

Мисс Берден предложил ей утешение одним знаком
с пафосом. Каждую ночь в течение многих долгих и томительных лет, что она жаждала
чтобы вернуться домой к своей деревенской Эрмитажа, которые, однако, не было
существование вне ее фантазии.

“ Дорогая Араминта, ” сказала мисс Берден, нежно лаская ее.
“ ты скоро привыкнешь к странностям.

- Я хочу домой, в “Слокум Магна”, - всхлипывала мисс Перри.

“Я уверена, что ты хорошая, храбрая и благородная девушка”, - сказала мисс Берден,
которая глубоко верила в доброту, храбрость и благородство.

“Папа сказал, что я был”, - рыдала Мисс Перри, поселив ее рука твердо
чем на корзину Тобиас.

“ Завтра ты почувствуешь себя счастливее, дорогая Араминта, ” сказала мисс Берден,
в последний раз обнимая расстроенную мисс Перри.

Мисс Берден была виновна в том, что говорила то, во что сама не верила, но
будем надеяться, что никто не осудит ее.




ГЛАВА VIII

“ГЕЙНСБОРО КЭРОЛАЙН КРЮКЕРН”


С того момента, как "Гейнсборо Кэролайн Крюкерн” попала в
в городе нельзя было отрицать ее успеха. Она была новой сенсацией; и
довольная своими спонсорами, уменьшившаяся слава Хилл-стрит возродилась
после их затмения. Если старая леди Крюкерн получала мрачное удовлетворение
от абсолютного обладания "Чудом девяти дней’, то Черитон был
одним из самых гордых и счастливых людей в Лондоне. Он приписал себе
всю заслугу открытия.

“Уверяю вас, ” заявил он кругу избранных, - эта слепая старуха
никогда бы не увидела сходства. Это было настоящее провидение
то, что я случайно заглянул туда и указал на это ”.

В вопросах вкуса искусства Черитон был очень брезглив. И в
дополнение к другим его слабости никто не был более восприимчив к красоте.
Каждое утро в течение недели он позвонил на Хилл-стрит, чтобы посмотреть его
открытие более адекватно, в полном свете дня. Это было зря,
однако, что он старался удивить ее. Она была очень близко.

Одно существо было положительно никакой одежды, в которой представить
для испытания глаз. Практически первое, что Кэролайн
Крюкерне сделал, чтобы послать за ней портниха, которому было дано повеление
сделать Мисс Перри “казаться солидным,” и было дано только три дня в
для выполнения операции.

“Уверяю вашу светлость, это невозможно в течение трех дней”, - сказал
портниха.

“ Если вы таково ваше мнение, ” сказала ее светлость, “ я пойду в другое место.

Поскольку ее светлость имела обыкновение оплачивать свои счета ежеквартально, на
утро четвертого дня мисс Перри спустилась к завтраку в
костюме из голубой саржи. Он был тверд в общих чертах, и официальное в разрезе. В самом деле,
она была избрана Мисс Берден, и был выполнен в стиле
страдают от этого модели сдержанность и хороший вкус.

Именно в этом наряде, увенчанном соломенной шляпой установленного образца
вместо перевернутой корзины для овощей, Черитон увидел мисс Перри
во второй раз.

“О чем ты думаешь, Кэролайн?” трагически спросил он. “Где же
твой инстинкт? Это грубый акт вандализма - оставлять подлинное
Гейнсборо на милость женского портного.

“Фу ты", - сказала Кэролайн.

Тем не менее Черитона подтолкнули к действию. В полдень следующего дня к дому Кэролайн подъехало такси
. В нем была модистка
и двадцать две шляпки в двадцати двух коробках. Модистка сказала, что у нее есть
инструкции дождаться лорда Черитона.

Первым побуждением грозной Кэролайн было приказать модистке убраться прочь.
помещение.

“Вопиющая дерзость”, - заявила она.

Однако у этой извращенной старухи была изрядная доля разума. У Черитона
были свои слабости, но он определенно знал, с какой стороны хлеба
искать масло. Во всех вопросах, касающихся этого мира, из
скаковых лошадей для французской головных уборов, мудрые люди уважали его решение.

В пять минут пополудни появился сам Черитон в компании
любезного, обходительного и выдающегося иностранца.

“Какой же смысл этого вторжения?” Кэролайн сказала, что, с
нюхать враждебности.

“Это месье Дюпре, - представил его Черитон, - великий гений, который приезжает
в Лондон дважды в год от Ракена в Париже”.

Duprez месье, превратится в мелодичное лесть, почти
коснулся персидский ковер с носом. Кэролайн сердито посмотрела на него.

“Черитон, ” сказала она, - кто дал тебе право превращать мой дом
в мастерскую портнихи?”

“Я обладаю авторитетом, ” сказал Черитон, - чистого вкуса, не испорченного
Предрассудками вигов и викторианскими традициями. Мисс Берден, будете ли вы
великая милость - призвать шедевр Природы, чтобы Арт, ее
служанка, могла поклониться ей; и могу я также предложить, чтобы
вы раздобыли вязание леди Крюкерн?

Мисс Берден, взволнованная несомненным влиянием романтики, с воодушевлением ждала
разрешения повиноваться милорду.

“Я не позволю, чтобы мою племянницу разыгрывали, как актрису”, - сказала
Кэролайн. “Черитон, пойми это ясно”.

Черитон, чувствуя, что его позиция неприступна, был настолько хладнокровен, насколько ты можешь
пожалуйста. Как и в случае со многими людьми, его хладнокровие граничило с
дерзость. Кэролайн была настолько рабыней своей житейской мудрости, что
в случае подобного рода она была бы вынуждена преклонить колено перед
множеством признанных экспертов. Кроме того, Черитону было так легко
оправдываться самым драматичным образом. Он театрально указал
на всемирно известную герцогиню Дорсет.

“ Кэролайн, - сказал он, - если ты последуешь совету старого друга,
займись своим вязанием. Здесь присутствуют три эксперта. Им
можно доверить эффективное решение этого вопроса. Действительно, я мог бы сказать
четыре. Мисс Берден, я знаю, что вы искренне сочувствуете
высшее, в какой бы форме оно ни проявлялось. Поэтому я умоляю
вас, особенно учитывая, что время месье Дюпре и мадам Пелисье
принадлежит не им самим и не нам, а цивилизации, произвести
наше великое произведение Природы, чтобы ее искусство служанки могло украсить ее.
она.”

Враждебные верхней губы Кэролайн взяла двойной завиток, подвиг которого был
результат бесконечной практике в выражении презрения.

“Я надеюсь, что ты не станешь вбивать идеи в голову этого существа, вот и все”,
сказала она. “К счастью, она такая прирожденная простушка, что это сомнительно".
была ли она способна удерживать любой. Нагрузка, вы можете привести ее”.

Это было очаровательное апрельское утро, и солнце было затопление
номер. Он образовал балдахин для мисс Перри, когда она просто и
скромно вошла в гостиную. Это сразу же бросило вызов этому.
ее чудесная желтая грива цвета нарциссов, которая, со своей стороны,
казалось, отвечала взаимностью на сверкающие ласки света.
утренний свет. Желтая грива, казалось, раскалилась добела и выстрелила
маленькими собственными огоньками. Очарование розового, белого и лазурного
это тоже было очень чудесно, поскольку солнечный свет по-своему гармонировал с ним.
неподражаемо. Здесь действительно была Юнона, и никто не осознавал этот факт
так ясно, как Принц Утра.

Глаза Duprez месье блестели; мадам Пелисье дал немного
восклицательный знак.

“У вас тут большой вопрос”, - сказал Господь Черитон в тех редких
художники. “И вот вам манера, в которой великий Гейнсборо
обращался с этим”.

Мадам Пелисье представила свои творения. Шляпа за шляпой были подогнаны к
гриве цвета нарцисса. Черитон кружил вокруг молодых
богиня, рассматривающая каждый отдельный эффект со всех точек зрения. Его
серьезность не могла быть превзойдена государственным министром.

“Они, должно быть, огромны”, - сказал он со все возрастающим энтузиазмом. “Они
должны сидеть под идеальным углом. Они должны быть цвета крыла
ворона. Да, определенно перья. И они должны развеваться, как у дуси ”.

“Черитон, ” предостерегающе произнес голос, “ не будь жеманником”.

“Да, мне нравится эта плетеная конструкция. То, как она развевается, великолепно.
Это подойдет для будних дней. Но должно быть одно для воскресного утра.
в котором можно ходить в церковь.”

Мадам Пелисье был склонен быть оскорблен экстремальных Черитон по
брезгливость. Во всей коллекции не было ни одного творения,
у которого было бы “это”, - заявил он, щелкнув пальцами в
манере сэра Джошуа.

“Мадам Пелисье, ” торжественно сказал он, “ дело идет к этому. Вам придется
призвать на помощь свой гений, чтобы создать воскресную шляпку для Юноны. Вы заметили, что
Гейнсборо сделал это для своей прабабушки. Mark well that masterpiece,
dear Madame Pelissier, for je prends mon bien o; je le trouve.”

“ Карт-бланш, милорд? ” переспросила мадам Пелисье, слегка пожав плечами.

“Абсолют”, - сказал милорд. “Дайте волю своему гению, моя дорогая
мадам. Увенчайте юную богиню самым благородным творением, которое когда-либо создавалось
освятившим унылый тротуар Бонд-стрит ”.

“Я предупреждаю тебя, Черитон, ” сказала тетя юной богини, “ я не позволю, чтобы это существо изображали как балерину или женщину в цирке".
"Успокойся, Кэролайн."
”Я не позволю, чтобы это существо изображали как балерину или женщину в цирке".

“Успокойся, Кэролайн. Где твое вязание?” Он покачал пальцем из
предупреждение по ней. “Действительно, Кэролайн, вы должны воздерживаться от обывательского
замечаний в присутствии тех, кто посвятил себя службе
искусства”.

Кэролайн энергично фыркнула.

Месье Дюпре, кукарекая от восторга, поглощал шедевр Гейнсборо
.

“Я нахожу это, ” сказал он, постукивая себя по центру лба, “ очень интересным”.

“Пусть это окажется так, мой дорогой Дюпре, ибо тогда у нас будет девятидневное"
чудо для города”.

Таким образом, будет видно, что в начале “Кэролайн Крюкерн
Гейнсборо,” как она так быстро креститься по привилегированным
немногие, кто пишут на этикетках истории, во многом благодаря предусмотрительности,в
суд и несомненный талант для управления сцене.

Она действительно дебютировала в церкви Святого Гроба Господня, в которой священный
и модное здание, с сожалением должен сказать, ее тетя Кэролайн была
нечастой прихожанкой - а потом в Гайд-парке во второе воскресенье мая
утром.

По крайней мере, за две недели до великого события Черитон объявил
властям, которые собрались на Хилл-стрит, о своем намерении сделать
Мисс Перри известной Лондону в первое по-настоящему яркое и теплое воскресное
утро, которое наступило. Благодаря воле провидения, ее
одежда для похода в церковь прибыла вечером накануне погоды; в то время как
всего за несколько часов до этого прибыло украшение в виде горничной, сделанное ловкими пальцами
специально из Парижа, по просьбе экспертов, которые были сведущи
в создании самых изумительных платьев и шляп, а также были
редким художником в области человеческих волос.

Поэтому пусть никто не признается в удивлении, что мисс Перри была
невинной причиной некоторого волнения, когда она ворвалась в изумленный мир
. Мистер Марчбэнкс был первым, кто увидел мисс Перри, когда на
в это историческое утро второго воскресенья мая она покинула уединение
в своей комнате, одетая подобающим образом, чтобы воздать должное своему Создателю. Он
увидел ее, когда она спускалась по мраморной лестнице в огромном черном
шляпа с чудесным пером, чудо гармоничной смелости, и в
сиреневое платье, не соответствующее, правда, во всех деталях тому, что в
которую ее знаменитая прабабушка нарисовала Гейнсборо,
но, тем не менее, это триумф для всех, кто в этом замешан. Однако, если судить
по выражению шокированного оцепенения добродетельного человека, который первым
столкнулся с этим, который сам собирался сопровождать миссис Планкет в
Богослужение, это было достижение, которое было не по вкусу
все. По мнению г-на Marchbanks это может быть великолепный,
но это не было религией.

По одному из тех совпадений, которыми так безрассудно балуется реальная жизнь,
Мисс Перри не успела спуститься по лестнице, когда Черитон, должным образом
допущен Джоном и сам в шляпе для богослужения в
совершенно новом парике, со свежевыкрашенными усами, светло-серых брюках, сиреневых
перчатки, белые гетры и гардения в петлице позволили ему
занять стратегически выгодную позицию в вестибюле.

Его приветствие было почти таким же мелодраматичным, как и его внешний вид.

“ Настоящий триумф! ” воскликнул он. “ Моя дорогая юная леди ... моя дорогая мисс
Перри, моя дорогая мисс Араминта, самые большие надежды сангвиника.
темперамент превзойден. Искусство, служанка, выполнила свою работу
благородно, но, конечно, настоящий триумф принадлежит Природе ”.

“ Разве мое новое платье не прелесть? ” сказала мисс Перри.

“ Бесподобно.

“Это почти так же приятно, как лиловый одна булочка была прошлым летом, но один,”
сказала Мисс Перри.

Казалось, Черитон, что выступление Мисс Перри был несуразно одетый
к ее одежде. Он гордо повел ее в гостиную.

“Каролина, ” сказал он, “ готовься к завоеванию Лондона”.

Эта пожилая женщина никогда не выглядела такой свирепой. Для начала она втянула носом воздух
.

“Берден, ” сказала она, - перестань вести себя как дура и будь добра,
принеси мне очки”.

Мисс Берден повиновалась ей в каком-то бреду. Проверка властей
была суровой и продолжительной. В ней не было одобрения.

“ Старомодное уважение к английскому воскресенью, ” сказала Кэролайн,
“ не позволяет мне ходить в церковь с живой картиной.

Черитон открыто презирал ее.

“Ты порочная женщина, ” сказал он, “ почему ты так слепа? Вот триумф,
который разнесется по городу. Ты готова отождествить себя
с этим или нет?”

Кэролайн Крукерн подвергла свою племянницу второму длительному и суровому осмотру.


“Хм”, - сказала она нелюбезно.

Однако она была очень проницательной пожилой женщиной. Кроме того, она была очень
дальновидные старушки, которая знала себя такой, какой Черитон не
стесняйтесь, чтобы провозгласить ее. Она была обыватель. По любому вопросу, который
посягательством на жизнь удобства, она была слишком мудр, чтобы доверять ее собственного
решение. С другой стороны, Черитон, несмотря на склонность
ко всему причудливому, позволяла себе иметь вкус.

“Я пойду в церковь”, - объявила она своей служанке.

Она говорила так, словно бросала перчатку.

Церковь Гроба Господня, о чем избранным говорить не нужно, находится
совсем рядом с Хилл-стрит. Кэролайн Крюкерне был готов начать десяти
минут, прежде чем началась служба.

“Легко, Кэролайн”, - сказал Черитон изучая его смотреть внимательно;
“нет никакой спешки”.

“Если бы даже они носили одно, - отвечала Каролина, - это не хорошие манеры, чтобы быть
неуважение к судейству духовенства.”

Однако Черитон, хотя и не привел никаких положительных причин, почему
следует проявлять неуважение к исполняющему обязанности духовенству, продемонстрировал заметную
расположение к тому, чтобы Богослужение началось без него. Он все медлил и медлил.
медлил под абсурдно надуманными предлогами. И как раз в тот момент, когда процессия собиралась
тронуться от дверей резиденции Кэролайн, он потерял свой
зонтик.




ГЛАВА IX

В КОТОРОЙ ЧЕРИТОН РОНЯЕТ СВОЙ ЗОНТИК


“ Не обращай внимания на свой зонтик, ” едко сказала Кэролайн.

“ Я должна следить за своим зонтиком, ” жалобно сказал Черитон. “ Если кто-то посещает
Богослужение в Лондоне в разгар сезона без зонтика
человека обязательно примут за агностика.”

“ Джон, ” требовательно спросила Кэролайн, “ что ты сделал с
зонтиком его светлости?

“Вы положили его сюда, милорд”, - сказал Джон, указывая на зонтик с
ручкой из слоновой кости и золотым ободком.

“Ерунда”, - сказал Черитон. “ У меня нет зонтика с ручкой из слоновой кости
.

Джон взглянул на золотое кольцо и невозмутимо заверил его светлость,
что на нем написано его имя. Черитон осмотрел его сам.

“Это имя моего отца”, - сказал он. “Как дурак умудрился, что зонт
с ручкой из слоновой кости попал в руки моего отца!”

Часы в холле медленно пробили одиннадцать. Процессия тронулась
к церкви Гроба Господня с грозной Каролиной в решительно
нехристианский характер, с мисс Берден, чувствующей себя крайне неуютно, с
Мисс Перри, невинно поглощенная своим новым платьем и озабоченная
скромной надеждой, что прохожие заметят это; в то время как Черитон
шел рядом с ней, очевидно, без единой мысли в голове, кроме
этическое значение зонтика с ручкой из слоновой кости.

“Теперь я вспомнил, моя дорогая мисс Араминта”, - сказал он. “Это было подарено моему
дедушке благочестивой памяти в знак уважения этим необыкновенно
образованным монархом Георгом Четвертым”.

“Я уверена, что это должно быть почти так же вкусно, как у Маффин”, - сказала мисс Перри.
“ Тот пожилой джентльмен с седыми усами обернулся, чтобы взглянуть на него.

“ Неужели? ” спросил Черитон, свирепо поправляя монокль.

“Маффинс" был лиловый”, - сказала мисс Перри. “Но я думаю, что сиреневый почти такой же".
вкусно, не так ли?”

“ Это все дело вкуса, моя дорогая мисс Араминта. Представьте себе, кто входит в
церковь в Вест-Энде Лондона с зонтиком из слоновой кости
ручкой!

“Почему одним, скажи на милость?” - пробурчала Кэролайн из тайников ее
ванна-кресло.

“Моя дорогая Кэролайн”, - сказал Черитон “это выглядит так мирское”.

“Хм!” - сказала Кэролайн.

Едва процессия достигла внешних пределов церкви Святого Гроба Господня
, как ее уши поразил звук тысячи
пылких голосов, возносящихся в восхвалении своего Создателя.

“Там, Черитон, - отвечала Каролина, - теперь вы удовлетворены. Мы опаздываем”.

Однако этот факт, похоже, не смущает Черитон столько, сколько он
стоило бы сделать. Он даже осудил поспешность, с которой Кэролайн
встала со своего шезлонга в ванной, и решительную манеру, с которой она приготовилась
возглавить процессию к священному зданию.

“ Полегче, Кэролайн, ” сказал он. “ Дай им хорошенько встать на ноги.

Когда процессия очень медленно двинулась по центральному проходу под звуки
все еще звучащих задорных голосов и громких перезвонов органа, более чем
одна пара глаз обратила на это внимание. Не было ни одного верующего
в этих четырех стенах, который не знал бы, кто такая старая женщина с
ястребиными чертами лица и тростью из черного дерева. Они также не были в замешательстве
относительно личности выдающегося, хотя и слегка чересчур разодетого джентльмена
, который приехал в ее поезде. Более того, чудесное создание на картинке
шляпка и сиреневое платье не преминули возбудить их любопытство.

Скамья Кэролайн Крюкерн находилась в дальнем конце церкви, всего через две минуты
от алтаря. Процессия достигла середины центрального прохода
, когда в зале наступило короткое затишье. Орган был
приглушен в пассажах особой торжественности; пыл голосов
был приглушен гармонией; едва можно было расслышать ни звука, когда
Черитон имел несчастье уронить свой зонт.

Звук, с которым ручка из слоновой кости решительно соприкоснулась с холодным мрамором в такой
чрезвычайно торжественный момент, был действительно драматичным. Ни один человек на протяжении всего
все священное здание, которое могло не услышать удара
злополучного зонтика. Ибо зонт действительно был злополучным.
Ручка из слоновой кости лежала на мраморе, расколовшись на три части. Почти
Все глаза в церкви, казалось, были прикованы к владельцу
зонтика. Волна негодования, от которой, казалось, задрожал воздух,
казалось, прошла по собравшимся. Не только владелец
зонт опаздывал в церковь, но он должен нарушить святость
торжества по миру опустив зонт с необычайным
насилие и пропаганда.

Чуть левее Черитона, когда он печально оглядывал
обломки своего зонтика, доносились прохладные и юношеские тона.

“Моя тетя! ” спросили они. - кто эта девчонка, которую привел с собой старый негодяй?”

“ Ш-ш-ш, Арчибальд! - раздался свистящий шепот, а затем раздалось более громкое и
более решительное: “ Слишком нарядно!

Очаровательно сочувственный, но при этом такой длины, что это было
действительно абсурдно, казалось, разнесся по всей церкви в самых
восхитительно тонких изгибах.

“Какая жалость!” - было слышно, как это восклицали все, кто находился поблизости.
“Это невозможно починить. Они не смогли починить Маффин, когда она уронила свою".
на крестинах ребенка Хобсонов ”.

С такой абсолютной естественностью амазонка с гривой цвета нарцисса
наклонилась, чтобы помочь своему кавалеру собрать фрагменты
сломанный зонт, что зрителям почти показалось, что она
ошиблась центральным проходом храма Гроба Господня в 11:15 утра по
второе воскресенье мая в центре Эксмура.

“Моя тетя!” - прозвучал холодный юношеский голос. “Дырка в заднице у девчонки”.

“Ш-ш-ш, Арчибальд!” - послышался свистящий шепот. “Боже мой, какой громкий
хорошие манеры! Ш-ш-ш, Арчибальд! не разговаривай во время исповеди.”

Кэролайн Крюкерн и ее камеристка благоговейно преклонили колени на
своих подушечках по меньшей мере две минуты, когда Черитон и мисс
Перри подошли ко второй скамье от алтаря. Черитон держал в своей
правой руке обломок слоновой кости; в левой - обезглавленное тело
своего зонтика. Почему-то выражение его раскаяния показалось мне не совсем таким
искренним, как того требовали обстоятельства и обстановка. В
правой руке мисс Перри был молитвенник; в левой - два фрагмента
из слоновой кости. Тяжесть ее поведение было достаточно, чтобы удовлетворить наиболее
чувственный смотрящего.

После службы, когда группа Кэролайн Крюкерн выходила из церкви
к ней присоединился не кто иной, как Джордж Беттертон. Нравится
Сама Каролина, он был нечастым прихожанином храма Гроба Господня.

“ Привет, Джордж! ” сказал Черитон. “ Что за дурачок привел тебя в церковь?
церковь?

Черитон не был искренен в своем вопросе. Он прекрасно знал, что
привело Джорджа в церковь. Ответственность за его появление
полностью лежала на нем.

“ Погода, Черитон, ” торжественно проворчал Джордж. - Прекрасное утро, чтобы послушать
хорошую проповедь.

“Я не одобряю свечи на алтаре”, - сказала Кэролайн Крюкерне в
голос, что весь мир мог прислушаться. “Слишком многие римские обычаи
в последнее время закралась сервис”.

“Вы совершенно правы, Кэролайн”, - сказал Черитон. “Это мое
отзыв. Я намерен подать жалобу в викария”.

“Как ты, Кэролайн?” Джордж сказал, что, с приветливостью. “Это большая
рад видеть вас в церкви”.

“Это удовольствие вы можете позволить себе чаще”, - сказала Кэролайн,
мрачно.

Джордж бросил завистливый взгляд вперед. Черитон, прогуливающийся с
сиреневым платьем и шляпой с рисунком в десяти шагах впереди кресла в ванной,
казалось, привлекал к себе пристальное внимание публики.

“ Каково это, Кэролайн, - спросил Джордж Беттертон, “ ходить в церковь
с бабушкой Дорсет?

“ Вы имеете в виду мою племянницу, мисс Перри? ” раздраженно спросила она.

“Перри, да? Девушка Полли?”

“Разве ты не видишь сходства?” - сказала Кэролайн, слегка фыркнув.

“Нет, не вижу”, - сказал Джордж. “Она похожа на Полли примерно так же, как
Черитон похож на христианина”.

“Я согласна с тобой, Джордж”, - сказала Кэролайн Крюкерн.

“Она напоминает мне, какой ты была в пятидесятые, Кэролайн”, - сказала
Джордж, явно пытаясь быть любезной.

“Комплимент”, - усмехнулся его получатель.

“Девчонка крупная. Обычная вышибала; но, клянусь Джорджем...!”

Его светлость сделал паузу на обращении к своей святой при рождении.

“Носит свою одежду, как бабушка Дорсет”, - сказал он.

“Это большая ответственность, - сказала Кэролайн, - для женщины моего возраста”
иметь такое создание, о котором нужно заботиться”.

“Деньги?”

“Ни су”.

“ Жаль, ” сказал Джордж, чьи стандарты были откровенно утилитарными.
“ Симпатичная девушка. Похоже, Черитон так думает.

К этому времени расстояние между креслом в ванной и первой парой в процессии
увеличилось до двадцати шагов.

“Черитон, ” позвала пожилая леди, “ это не состязание на бегу”.

Черитон вежливо остановился, ожидая прибытия пауэрса.

“ Боже мой! ” воскликнул он. “ Мы быстро идем? Мисс Араминта двигается, как
олененок в своей родной западной стране.

“Девочка, ” сказала пожилая леди, “ не ходи так быстро. Ты сейчас в Гайд-парке
, а не на аллее в Девоншире”.

“ Вы приехали из Девона, ” сказал Джордж Беттертон, обращаясь к мисс Перри
с видом удивительной доброжелательности: “откуда берутся сливки,
а?”

Если мы положительно утверждаем, что мисс Перри сделала жест, облизнув свои
губы в откровенно кошачьей манере, мы становимся открытыми для резкого
упрека со стороны женской части наших читателей. Они уверяют нас
что ни одна истинная леди не допустит такого акта при прогулках в Гайд
Парк в воскресенье утром с самой высокой ветке знати. И все же мы
ни в коем случае не уверены, что она этого не сделала. По крайней мере, жест, который она сделала, был
очень напоминающим подвиг такого рода.

“Они обещали прислать мне немного из дома священника”, - сказала мисс Перри,
с тоской в голосе, - “но оно еще не пришло”.

“Позор!” - сказал его светлость с глубоким чувством. “Я завтра первым делом зайду к Бусзарду"
и скажу, чтобы они прислали вам кофейник”.

“О, большое вам спасибо”, - сказала мисс Перри.

“Молись не за что, моя дорогая Мисс----” сказал Герцог, с
еще несколько тяжелых ни в коем случае неудачной воздуха.

“ Меня зовут Араминта, ” протянула мисс Перри, используя свою обычную формулу. “ но
меня называют Гусыней, потому что я, скорее, простушка.

“ Очаровательная. Называть тебя гусем, да? Очаровательное имя.”

“Глупое имя, не правда ли?” - сказала мисс Перри.

“Очаровательно’, ” сказал Джордж. “Очаровательное имя. Я сам буду называть тебя Гусем, если
ты не возражаешь”.

“О, сделайте это, пожалуйста, ” сказала мисс Перри, - тогда я буду знать, что мы друзья”.

“Превосходно! Сказать вам, мисс Гус, как меня называют?”

“О, пожалуйста”, - сказала мисс Перри.

“Они называют меня Гобо, потому что говорят, что я жую, как индюк”.

“Как забавно!” - воскликнула мисс Перри. “Какое великолепное имя! Я напишу Маффин.
расскажи об этом Маффин.

Звонкий смех мисс Перри, казалось, возбудил любопытство
особенно ухоженной и разодетой части британцев.
публика, занявшая стулья вдоль дорожки. Во всяком случае, она очень внимательно наблюдала за
медленно движущейся процессией.

“А вот и эта девчонка”, - сказал владелец прохладного и моложавого заведения
тоном, вынимая изо рта палочку в серебряной оправе. “С ней еще один старый спортсмен".
"С ней”.

“Ш-ш-ш, Арчибальд!” - произнес свистящий голос. “Это герцог Бранкастер".
”Он счастливый старик", - произнес голос молодости. - "Это герцог Бранкастер". "Это герцог Бранкастер".

“Он счастливый старик”. “Но если бы я была такой
девчонка, я бы не гуляла в парке с парнем, у которого лицо как у
перезрелый помидор, и который жрет, как индейка”.

“Ш-ш-ш, Арчибальд, бесстрашный!”

Процессия теперь почти поравнялась с юным критиком. Мисс
Перри, положительный королева сложных прекрасным майским утром в его
очарование и свежесть, с ее подбородок наклонен на угол а гордиться,
она не могла помочь, радуясь просто и искренне в центре внимания
что было уделено ее новое платье, стояли на одной руке
"Черитон", на другой - Джордж Беттертон. В десяти шагах позади шел
шезлонг с ястребоподобным обитателем. Рядом с ним стояла мисс Берден
с Понто на поводке.

“Вот что я тебе скажу, мама”, - произнес голос юности. “Если эти два старых самца не ревнуют, то очень скоро будут".
"Они ревнуют”.

“Ш-ш-ш, мой милый!” - сказала мама, накладывая особенно аккуратную салфетку на
рот юного хоупфула.

“Если вы называете меня Гусь” - этот восхитительно смешно растягивая слова несут на
зефира весны - “я могу называть вас Гобо, можно я не буду?”

“’Арри”, - сказал прохожий, с жестом свирепое отвращение к
товарищ, который украшен сюртук с парой коричневых ботинок,
“вот что они называют clawss. Тебя от этого просто тошнит. Вот что
получается из ’создания ’дома Лордов ”.

Владелец "Коричневых сапог" сердечно согласился.

“Если бы я был дворянином, - сказал он, - я бы научился уважать себя”.

Командный голос раздался из кресла в ванной.

“Джордж, ” сказал он, - ты заметил тюльпаны?”

“Нет, ” сказал Джордж, “ где они?”

Он посмотрел вниз, себе под ноги, чтобы увидеть, если он топтал на них.

“Тяжелое бремя”, - сказала старая леди, “взять козлами через дорогу, чтобы увидеть
тюльпаны”.

Несколько неохотно, чего греха таить, Его Преосвященство позволил себе
должны быть проведены понтов и верных дама за путь к
осматривают эти образцы британского садоводства.

“ Черитон, ” сказала Кэролайн Крукерн, “ завтра ты должен сводить мою племянницу
посмотреть Национальную галерею.

“ Это будет слишком мило, ” сказала мисс Перри.

Черитон одарил своего старого друга и противника настороженным взглядом
, смешанным с благодарностью.




ГЛАВА X

ПОЯВЛЯЕТСЯ ДЖИМ ЛАССЕЛЛЗ.


 Мисс Араминте Перри, Хилл-стрит, Лондон, У., _ to_ мисс Элизабет
 Перри, дом священника, Слокум-Магна, Северный Девон.

 ДОРОГАЯ МАФФИН, Лондон _ гораздо _ больше, чем Слокум
 Магна, но я не думаю, что он и близко такой приятный. Я думаю, если бы я не
 если бы со мной был Тобиас, иногда я была бы очень несчастна._

 _ Сначала я должна рассказать тебе о своем новом платье. Оно сиреневое, и
 скопировано со знаменитой картины прабабушки Дорсет
 художником по имени Гейнсборо - я имею в виду, что Гейнсборо скопировал
 Прабабушка Дорсет, не то чтобы он сшил мне платье. Мадам Пелисье
 сшила мне платье. Он не такой красивый, как ваш mauve, но его _
 любят почти все в Лондоне. Когда я выхожу в нем на улицу.
 люди часто оборачиваются, чтобы посмотреть на него._

 _ Я думаю, что здешние люди иногда довольно грубы, но лорд Черитон
 говорит, что я не возражаю, раз уж в Лондоне такие люди. Лорд
 Черитон такой милый. Тетя Кэролайн говорит, что он намного старше, чем выглядит.
 но мисс Берден так не думает. Тетя Кэролайн, должно быть, прав,
 ведь она всегда права во всем, но пропустить груз-это просто
 сладкий. Она заходит в мою комнату каждый вечер, чтобы увидеть, если я несчастен.
 Она очень хорошо Тобиас. Тетя Кэролайн говорит, что она слишком романтична.
 У нее был роман, когда она была моложе. Лорд Черитон говорит, что я
 должна быть осторожна, чтобы у меня его не было, так как они так вредны для
 цвет лица. Он говорит, что он знает как факт, что все мужчины в Лондоне
 ненадежный. Он говорит, что старенькая мужчин, особенно если они были
 дважды женат, очень опасны. Как дражайший папа не здесь
 посоветуйте мне, Господь Черитон действует, как он думает, Дорогой папа, как
 ему. Он ходит со мной повсюду, чтобы увидеть, что мне не причинят вреда.
 Разве это не мило с его стороны?_

 _ Вчера лорд Черитон повел меня в Зоологический сад посмотреть на
 слонов. Это было предложение тети Кэролайн. Она думала, что мы должны
 найти так много общего. Я думаю, что мы нашли; по крайней мере, я знаю, что у нас было
 есть одна общая черта. Мы оба _ очень _ любим булочки с кремом. Я
 съела четыре, а один из слонов - пять. Но лорд Черитон говорит, что
 слоны такие большие, что их нельзя назвать жадными. Мы также видели
 медведей. У каждого из них было по булочке с кремом. Лорд Черитон говорит, что каждый из них
 они съели бы другого, но он подумал, что вряд ли правильно
 поощрять их._

 _ Лорд Черитон - очень принципиальный человек. Он говорит, что я должен быть
 очень осторожно, совершенно очаровательный Старый джентльмен, который наиболее звонки
 дней к тете Кэролайн. Я называю его Гобо потому, что он поглощает, как
 Турции, и он называет меня мурашки, потому что я довольно глупо. Он
 Герцог на самом деле. Господь Черитон, кажется, не доверяете ему. Он говорит, что это
 из-за своей прошлой жизни. Я слышала, как лорд Черитон говорил тете Кэролайн
 , что ей не следует поощрять присутствие этого старого негодяя в моем доме
 . Это довольно страшно, что он должен быть именно таким, потому что
 он такой дорогой, хотя его лицо так побагровело, он сожрал бы
 ничего. Он - Гобо - собирается подарить мне верховую лошадь, чтобы я мог
 ездить верхом по Роттен-Роу, поскольку это так полезно для здоровья. Он едет в
 Роттен-Роу каждое утро. Он говорит, что моя лошадь будет такой же хорошей, как
 Чистокровный охотник сквайра Ласселлза. Не думаю, что лорд Черитон
 одобряет это. Кажется, он сомневается, понравится ли мне Дорогой папочка
 часто появляться на людях с человеком, у которого нет принципов._

 _ Я говорила об этом с мисс Берден. Но она согласна с Лордом
 Черитона во всем, потому что она считает его единственным совершенным мужчиной.
 мужчина, которого она когда-либо встречала. Мисс Берден говорит, что его идеалы очень возвышенны. Тетя
 Кэролайн невысокого мнения о лорде Черитоне. Она говорит , что все
 мужчины и большинство женщин тщеславны, эгоистичны, мирские и своекорыстные.
 Я бы хотела, чтобы тетя Кэролайн познакомилась с Дорогим папой. И ты тоже, Маффин.
 дорогая. Но я действительно думаю, что тетя Кэролайн ошибается насчет лорда
 Черитона. Я знаю, что он уделяет большое внимание своей внешности, но
 Я совершенно уверена, что он Милый. Если бы это было не так, зачем бы ему беспокоиться
 столько хлопот из-за моего сиреневого платья и новой шляпы, которые мне не нравятся
 думаю, мне это нравится, потому что на них люди так пялятся; и почему он должен беспокоиться
 так осторожен, чтобы мне не причинили вреда, и всегда стараюсь действовать справедливо.
 как, по его мнению, хотел бы этого дорогой папочка? Я уверена, тетя Кэролайн
 должно быть, ошибается. Должно быть, это потому, что люди в Лондоне всегда такие
 циничные. По крайней мере, так говорит лорд Черитон. Он там говорит
 что-то в атмосфере Лондона, которая превращает молоко человека
 доброта кислый. Разве это не ужасно? Я так рада, что у нас в Slocum Magna нет ничего подобного
 атмосфера в Slocum Magna, дорогая Маффин._

 _ Лорд Черитон удивительно умен. Некоторые слова, которые он использует
 длиннее, чем у Дорогого папочки. Он говорит, что я - атавизм. Он не будет
 скажи мне, что это значит. Он говорит, что это словарное слово, но я не могу
 найти его в словаре тети Кэролайн. Тетя Кэролайн говорит, что я слишком
 любознательный. Пожалуйста, спроси у Дорогого папы. Он, конечно, узнает._

 _ Лорд Черитон очень хорош в поэзии. Он говорит, это потому, что он ходил
 в ту же школу, что и лорд Байрон. Он написал то, что называет Одой
 сиреневому платью. Оно начинается так:_--

 _ юНость так прекрасна, что утренняя улыбка,_
 _ Проникнута очарованием чистого восторга._

 _ Я больше ничего не помню, а тетя Кэролайн сожгла копию, которую он
 подарила мне, сама лично. Она сказала, что он достаточно взрослый, чтобы знать
 лучше. Но я думаю, что это ужасно умно с его стороны, не так ли, Маффин?
 дорогая? Мисс Берден была очень расстроена из-за Оды - я имею в виду, конечно,
 из-за того, что тетя Кэролайн сожгла ее. Она обожгла пальцы
 пытаясь спасти ее из пламени. У нее новое сиреневое платье,
 потому что лорд Черитон так восхищается сиреневыми платьями. Она выглядит прелестно
 в нем, хотя тетя Кэролайн говорит, что она выглядит ужасно. Тетя
 Кэролайн всегда говорит то, что имеет в виду, но я не думаю, что она всегда
 это значит то, что она говорит. Она наговорила несколько совершенно ужасных вещей о
 Тобиасе, когда бедняжка выбрался из своей корзинки и спрятался за
 занавесками в гостиной. Но я думаю, это потому, что Понто был
 напуган. Понто - маленький ужас. Думаю, я уговорю Тобиаса
 укусить его._

 _Онта Каролина говорит, что если я буду хорошо себя вести, то поеду на Букингем-Плейс
 повидаться с королевой. Если я все-таки пойду, у меня будет еще одно новое платье, хотя
 Я уверена, что у меня никогда не будет и половины такого красивого, как мое сиреневое. Я действительно
 хотела бы пойти в нем. Я уверен, что королеве это понравилось бы, но когда
 Я сказала тете Кэролайн, что она велела мне придержать язык. Платье я
 иду к Королеве во все белое, который Господь Черитон говорит
 его любимый цвет, потому что он-символ девственной чистоты._

 _ Я ни разу не играл в хоккей с тех пор, как приехал в Лондон. Господи!
 Черитон говорит, что в Лондоне играют в хоккей, только когда Темза замерзает.
 что случается только раз в голубую луну. Я действительно называю это
 глупо, не так ли, дорогая Маффин? когда мы проводим смешанный матч в
 Slocum Magna каждую среду в течение всей зимы._

 _ Прошлой ночью я пошла на вечеринку в своем новом вечернем платье. Оно всем
 понравилось - по крайней мере, они так говорили. Один или два молодых человека сказали
 мне, что они им безмерно восхищены. Разве это не мило с их стороны? Там были лорд К. и
 Гобо. Им не показалось, что это было сделано слишком низко. Я так
 доволен. Желаю, булочки дорогая, что ты и Полли, и Милли была одна
 нравится, потому что я уверен, что это, должно быть, ужасно дорого. И что делать
 вы думаете? Тетя Кэролайн подарила мне нитку жемчуга, чтобы я носила ее с ним.
 она когда-то принадлежала прабабушке Дорсет. Я называю это_
 Британец, не так ли? Считается, что они очень ценные.
 Лорд К. и Гобо оба считали, что вечеринка удалась на славу. Тетя
 Кэролайн проспала большую часть вечера._

 _А две недели, в следующую среду тетя Кэролайн собирается дать танца
 из-за меня. Это был лорд Черитон, который уговорил ее, и он
 аранжировкой. Тетя Кэролайн и он не могут прийти к единому мнению по поводу
 шампанского на ужин. Тетя Кэролайн говорит, что бордовый бокал был
 признан достаточно вкусным, когда она вышла в свет. Лорд Черитон говорит, что
 с тех пор цивилизация продвинулась вперед. Мне показалось, что это прозвучало
 недоброй тете Кэролайн, но Мисс Берден говорит Господь Черитон не могу
 помочь положить вещи epigrammatically._

 _ И потом, дорогая Маффин, я должен сказать тебе, что тетя Кэролайн и
 Лорд Черитон чуть не поссорились из-за Гобо. Лорд К. настаивает на том, чтобы
 не приглашать безобидную старушку. Он сказал, что если он идет на бал
 он будет злоупотреблять вином, но пить больше, чем это хорошо для него,
 и что он будет играть в бридж все вечера, и будет досаждать
 все. Лорд Черитон говорит, что он всегда портит атмосферу
 девственной чистоты, говоря и делая то, чего не должен. Я
 предположим, лорду Черитону придется поступить по-своему, потому что он действует
 как своего рода заместитель Дорогого папочки. Он уже поцеловал меня несколько
 раз “по-отечески”, который на самом деле очень мило с его стороны; и каждый
 днем он предупреждает, чтобы я остерегался Гобо и быть очень осторожным, что он делает
 не зайти слишком далеко._

 _ Это все на этот раз, дорогая Маффин. Я посылаю кучу-другую
 любви и поцелуев тебе, и Полли, и Милли, и Дики, и Чарли, и
 бедному слепому Догго; а Дорогому папочке я посылаю двенадцать особенных
 поцелуев. Я всегда остаюсь твоей самой любящей сестрой_
 ГУСЬ.

 _P.S.-- Тобиас передает тебе свою самую искреннюю любовь._

Это письмо, возможно, позволит здравомыслящему человеку понять, что, хотя
покорение Лондона сиреневым платьем и гривой цвета нарцисса
продвигался быстро, на Хилл-стрит не все было гармонично, У. Благодаря Черитону
виртуозная постановка, не может быть сомнений, что большая часть триумфа была заслугой
, но, к сожалению, он был последним человеком в мире, которого недооценивали
его собственное достижение. “Черитон не может возить кукурузу” было банально, но
очевидно только, каким образом Беттертон Джордж подвел итог ситуации.

Нет двух человек достаточно хорошо знал, что Кэролайн Крюкерне, как эти старые
дружков. И никто, кроме Кэролайн Крюкерне знал их так хорошо
как они знали друг друга. Это требуется очень опытный рукой держать
баланс между ними. Пусть она бы сразу сказала, что один был
предстоящий в том, что очень житейски мудрая женщина.

Это было совершенно так, как должно быть. Для него было удивительно, как только он был
прошла весть о приходе двух Ричмонд уже вошла в
филд. Оба были подходящими, зрелыми и выдающимися мужчинами, и оба были
более популярны, чем, по мнению Кэролайн, они должны были быть. Как она
сказала в своей саркастической манере, она знала их обоих слишком хорошо, чтобы питать какие-либо
иллюзии на их счет. Les hommes moyens sensuels, said she.

Конечно, мнение Кэролайн не мешало им появляться на Хилл-стрит в любое время дня и вечера
и выходить из дома в любое время суток
становясь предметом комментариев. Были и такие, Однако, которые были
выгодно располагать смотреть комедии ... или мы должны называть его фарсом сейчас
эта критика стала настолько чувствительной на точку?--кто ни
значит, влюбленный в зрелища. Справедливая герой был настолько аутентичным.

Тем не менее, боги были смотреть, как их иногда. И манера,
которой они ухитрились привлечь к себе внимание, была действительно довольно
причудливой. Они вставили пчелу в прохладную и продуманную шляпку Черитона.

“Моя дорогая Кэролайн”, - сказал он однажды утром, когда он заплатил звонок, “вы
знаешь, я давно облюбовали сделана копия бабушки Дорсет придерживаться
в маленькой галерее Гросвенор-сквер”.

“ Хм! ” нелюбезно отозвалась Кэролайн.

“Не говори-ГМ, - моя дорогая Кэролайн”, - сказал Черитон мелодично; “это
заставляет вас выглядеть так ясно”.

“Я никогда не позволяла этой картине покидать мою гостиную, ” сказала она, -
“для публичной выставки или под каким-либо другим предлогом, и я не понимаю, почему я
должна делать это в это время дня”.

“Нет никакой необходимости для него, чтобы оставить ваш гостиную”, - сказал Черитон
убедительно. “Человек может прийти сюда, чтобы скопировать это, если вы разрешите ему
воспользоваться этим местом на одно утро”.

“ Не понимаю, почему, ” сказала Кэролайн, “ мою гостиную следует превратить
в мастерскую художника.

“Это совсем простой вопрос,” Черитон объяснил. “Занавес может быть
сфальсифицированы и на холсте, и вы не будете знать, что она есть”.

Кэролайн дала с неохотой.

“ Есть молодой человек по фамилии Ласселлс, ” сказал Черитон.
- я полагаю, что он достаточно компетентен, чтобы сделать респектабельную копию.

“ Королевский академик?

“Да благословит меня Бог, нет! Этот молодой человек всего лишь новичок”.

“Не понимаю, почему я должен разрешать пользоваться моей гостиной”, - сказал
Кэролайн “человеку, который не является членом Королевской академии. И
какой уступает скопируйте какой-жалкий мазилка прибыли вы, я не могу
представьте себе”.

“ Боюсь, ” сказал Черитон с видом человека, раскрывающего государственную
тайну, - я сведу Гейнсборо с ума. Если я не получу бабушку
Дорсет в настоящее время я намерен приобрести что-нибудь для "Черитон Хаус".
как можно ближе к ней. И, по моему мнению, этот молодой человек
Ласселлз - тот самый человек, который может создать точную копию "несравненного"
оригинала. Он прошел наилучшую возможную подготовку в области цвета и, как и
я, является энтузиастом Гейнсборо ”.

Без дальнейших предисловий Джеймс Ласселлз нашел дорогу на Хилл-стрит
в одно прекрасное весеннее утро. Он был вооружен инструментами своего ремесла и
большим куском холста размером примерно восемьдесят четыре дюйма на пятьдесят.

Джим Ласселлс был жизнерадостным, здоровым молодым человеком ростом около шести футов двух дюймов
и, несомненно, в высшей степени привлекательным представителем английской нации
. Как человек с холодной проницательностью Черитона, который радовался такому
основательному практическому знанию вещей такими, какие они есть, должен был так
легко и так слепо попасться в расставленную для него ловушку - это одно
из тех вопросов, по которым могут быть сделаны только самые неубедительные предположения.
помоги нам. Несомненно, он думал, что такому малоизвестному молодому человеку, как Джим,
который был беден как мышь и ни в коей мере не был нескромен в своих идеях, можно
безоговорочно доверить такое пустяковое поручение. И, несомненно,
он мог бы быть у этих особ там, наверху играли в эту игру. Но
конечно, они не всегда; и человек так же мудр, как Черитон должны иметь
знал, что это.

Все, что Черитон снизошел до того, чтобы знать по этому важному и
широко распространенному вопросу, заключалось в том, что у Джима Ласселлза “не было ни гроша за душой в этом
мире” и что он был добр к своей матери. Он даже не подозревал , что
мать Джима, по какому-то неясному способу рассуждений, свойственному ее роду
, чувствовала, что Джим обязательно станет великим гением. Не был он
известно, что на _na;f_ предлогом, что у нее был зажат и царапины в
самым героическим образом, достаточно свободное от нее скромные гроши, чтобы дать
Джим три года стажировался в Париже в студии всемирно известного
Monsieur Gillet. Действительно, нет никаких оснований полагать, что лорд
Черитон питал какую-то особую веру в Джима или в его гений. Он просто
верил, что может доверить небольшое поручение в полной безопасности,
и с выгодой для обеих сторон, для скромного, добросердечного, приятного человека.
посредственный молодой человек.

Итак, в тот час, когда Джим Ласселлс впервые появился в Хилл
Улицы, вот только о чем он был. Иногда, правда, он
иногда мечты о предстоящем величии. Но он никогда не упоминал
их никому, потому что, по его мнению, он был убежден, что они
были из-за вечери позже, чем обычно. Он возмущал очень мало
о будущем. Он работал неуклонно, стремясь оплатить свой путь; и
если он никогда не ожидал увидеть свои “вещи” на кону в длинной комнате
в Burlington House он надеялся, что когда-нибудь сможет продать его немного дороже
с легкостью и получить за него более выгодные цены у дилеров.

Если бы он мог раз в три года посещать Кеннингтон Овал, чтобы посмотреть, как Суррей
играет австралийцев, или если бы он мог позволить себе пару билетов
иногда на маскарадный бал клуба искусств Челси в Ковент-Гардене,
или у него было достаточно средств, чтобы сводить мать в
бельэтаж пригородного театра на спектакль, который приятно закончился,
и он всегда мог купить столько табака, сколько хотел, он не
очень важно помнить, что он очень много работал, чтобы заработать очень мало. Он утверждал
совершенно справедливо, что многие парни были в худшем положении, чем Джим Ласселлс. У него
было великолепное здоровье, и у него была замечательная мать.

Как только Джон принял Джима Ласселлза в это памятное утро,
и сопровождавший его мощный холст, который находился на попечении
двух отважных сынов труда, началось настоящее веселье. В первом
место было только с бесконечной изобретательности, что оно было получено с помощью
в Голубой гостиной двери, которая, к счастью для Джима-и мы смеем сказать
для Черитон?--был неотъемлемой частью просторные, высокие Грузии
интерьер. Тем не менее, в процессе было задействовано некоторое количество белой краски.
процесс, который по крайней мере один свидетель посчитал святотатством.

Однако наш старый друг Джон не внушал Джиму Ласселлзу такого благоговейного страха, как
он имел право ожидать, потому что Джим был рожден и воспитан
в Красном доме в Уиддифорде, и он ходил в довольно хорошую школу
до того, как случилась катастрофа.

“ Отвратительно плохое освещение, ” заметил Джим, оглядывая аристократический полумрак
голубой гостиной так, словно она принадлежала ему. “ Лучше оставь это
здесь.

С заметным высокомерием Джон руководил поднятием
громоздкого полотна в указанном Джимом Ласселлзом месте. Для этого пришлось
передвинуть диван на шесть ярдов влево. Для этого, по
мнению Джона, почти требовался специальный акт парламента. Было
безусловно, необходимо заручиться авторитетом мистера Марчбэнкса, прежде чем это
можно было сдвинуть хоть на дюйм. Джим, однако, будучи молодой человек, который любил
его собственный путь, и кто вообще удалось получить его, бодро удален
сам диван в то время как Джон пытается разрешения своего начальника.
Когда удивленные функционер возвращается, двух дюжих сыновей
труда выполняют свои окончательные пошлины. Поэтому ему пришлось удовлетвориться
строгим предупреждением относительно того, куда они ставят ноги, пока
они закрепляли холст.

Джим Ласселлз не дали безудержного энтузиазма, но открытие
из Araminta, герцогиня Дорсет, Гейнсборо, казалось, значительно
надо ему мешать.

“ О боги! ” воскликнул Джим. - Это преступление - хранить наследие нации
в таком свете. Он повернулся к Джону, который вздернул подбородок,
воплощение оскорбленного достоинства. “Послушайте, - сказал он, - разве вы не можете нарисовать
эти шторы поднять повыше?

“ Нет, сэр, ” высокомерно ответил Джон, - без разрешения ее светлости - нет.
- А где ее светлость? - спросил Джим.

“ Где она? “ Я бы хотел ее увидеть.

“ Ее светлости нет дома, сэр, ” с нажимом произнес Джон.

“Хорошо,” сказал невозмутимый Джеймс, “жалюзи несомненно
нужно подняться выше”.

И Джим Ласселлз, несомненно, чтобы доказать всем, кого это могло касаться, что
он привык уважать собственное мнение, подошел к
окно, развязал шнуры и поднял венецианские жалюзи до упора.
полнейший. Различные дополнительные лучи майского солнца его наградил
действий.

“Теперь, - сказал Джим, - возможно, мы сможем вам какую-то идею
Гейнсборо в своих лучших проявлениях.”

Мы думаем, что можно усомниться в том, что Джон испытывал чувство к искусству.
По крайней мере, он, казалось, не выказывал желания получить представление о Гейнсборо
в его лучших проявлениях. Ибо он просто повернулся спиной к Араминте, герцогине
Дорсетской, и, между прочим, к Джиму Ласселлзу, и продолжил в совершенно
величественной манере выпроваживать двух сыновей труда на улицу.

Совершив этот подвиг, Джон подал официальную жалобу своему официальному
превосходящий.

“Этот маляр, - сказал он, - ведет себя так, как будто это место принадлежит ему.
Я уверен, я не знаю, что скажет ее светлость”.

“Джон, ” внушительно сказал этот столп вигов, “ если образование
масс не доказывает гибель этой страны, Генри
Марчбэнкс - это не моя фамилия”.

Мисс Перри, одетая в свое второе лучшее платье из скромной голубой саржи, спустилась
по лестнице.

“ Маляр уже приходил? ” спросила она.

“Да, мисс, он это сделал”, - ответил Джон ядовито и кратко.

“Как вы думаете, я могу зайти и посмотреть на него?” - спросила она своим нелепым
сторону. “Мне так хочется увидеть реальную картину, человек, живопись настоящий
картина с красками”.

“ Осмелюсь предположить, мисс, что если вы получите разрешение ее светлости, то сможете это сделать.
” осторожно сказал мистер Марчбэнкс.

Мисс Перри, однако, как и подобает представительницам ее пола, когда ее любопытство было
полностью возбуждено, была вполне способна проявить собственное мнение.

Мисс Перри бесшумно вошла в голубую гостиную. Там был тот самый
художник, руки в карманах. Он стоял к ней спиной.
Он был полностью погружен в созерцание
шедевра, который ему поручили скопировать.

“Чудесно!” - было слышно, как он восклицал через небольшие промежутки времени себе под нос.
“чудесно!”

Осмотр шедевра Гейнсборо был расторгнут долго
раньше это было бы вмешательством чем можете
быть только описаны как положительные ворона человеческой радости.

“ Да это же Джим, ” сказала мисс Перри. “ Джим Ласселлз.

Джим Ласселлз обернулся с выражением удивления на красивом
лице. Сначала он не произнес ни слова, а потом положил обе руки
на могучие плечи мисс Перри и как следует встряхнул ее
с нежным недоверием.

“Это девочка-Гусыня”, - сказал Джим. “Ты великое создание-переросток”.

Мисс Перри подарила то, что можно описать только как вторую порцию человеческого удовольствия
.

“Ах, Джим, - сказала она, “ у тебя усы”.

“Девушка-гусыня”, “ воскликнул Джим, - в благословенном старом городе Лондоне”.

“Я пробыла в Лондоне три недели”, - важно сообщила мисс Перри.

“Я живу в Лондоне три года”, - печально сказал Джим Ласселлз. “Что за
великолепная штука-переросток! Вы выше меня.

“О нет, - сказала мисс Перри, - во мне всего шесть футов”.

Джим Ласселлс отказался верить, что мисс Перри не больше
менее шести футов, пока они не встали спина к спине, чтобы произвести замер.

“Ты абсолютный, как-там-ты-их-называешь!” - сказал Джим. “Ты так же любишь
хлеб, джем, яблоки и старые ботинки, как раньше? Или, дай-ка мне,
посмотрим, это Догго в молодости ел старые ботинки?”

“Я никогда не ела старые ботинки”, - убежденно заявила мисс Перри.

“Да, теперь я вспоминаю”, - сказал Джим. “Старые ботинки и кухонные стулья были
единственными вещами, которые ты не ел. У меня было много лизать, потому что Гусь
Девушка так любит яблоки”.

Нам очень жаль, что Мисс Перри губы нанесен безошибочно
дергаться.

“Ты когда-нибудь пробовал булочки со сливками, Джим?” - спросила она.

“Нет, ” ответил Джим. “ В Бэлхеме таких изысков не готовят. Но скажи
как поживает Девочка-Булочка, и Девочка-Полли, и Девочка-Милли,
и Дики, и Чарли, и вся остальная орда варваров? И
что девочка-Гусыня делает так далеко от Слокум Магна? Как
она попала в этот превосходный район? "Глаз Джима"
Ласселлза задержала парадная голубая саржа мисс Перри. “ Гувернантка,
а? Как забавно, что Гусиная девочка с мозгами шмеля
превратилась в гувернантку!”

“О нет,” сказала Мисс Перри. “Разве вы не знали? Я пришел, чтобы жить с
Тетя Кэролайн”.

“Тетя?”

“Тетя Кэролайн”, - сказала Мисс Перри.

“Тогда она, должно быть, одна из знатных родственниц, которыми обычно хвасталась девочка Полли
, которая никогда не имела ничего общего с семьей
Слокум Магна ”.

Мы надеемся, что ни тетя Кэролайн, ни Понто не слышали Джима
Ласселлз; на самом деле, есть все основания полагать, что они это сделали.
нет, потому что, если бы они это сделали, мы твердо убеждены, что эта история
закончилась бы почти так же быстро, как и началась. И все же это был тот самый
несомненный момент, который выбрали Понто и его любовница для своего появления.
вход в голубую гостиную. Как только Джим Ласселлс заметил
головной убор, черный шелк, трость из черного дерева и
тучное четвероногое с глазами горгульи, он прервал свою речь и
поклонился в очень подобающей манере.

“ Тетя Кэролайн, ” сказала мисс Перри с присутствием духа, которое действительно
делало ей честь. - Это мистер Ласселлз, который пришел, чтобы
написать картину.

Пожилая леди поправила монокль с полярным хладнокровием.

“Я так и вижу”, - сказала она.

Она оглядела Джима так, словно он сам был шедевром Гейнсборо
и, не сказав ни слова, они с Понто удалились
из голубой гостиной.

“ На редкость неприятная и невоспитанная старуха, ” сказал Джим, у которого была
прискорбная привычка открыто высказывать свое мнение по любому поводу.

“ Тетя Кэролайн довольно сдержанна с незнакомцами, ” сказала мисс Перри.
“ но она действительно милая.

“Она не дорогая вообще,” сказал Джим Ласселлз, “и она не бит
как один. Она всего лишь гордиться, неприятным и бесцеремонным старуха”.

Мисс Перри выглядела искренне обеспокоенной. Потому что Джим Ласселлз был зол,
и она чувствовала себя лично ответственной за тетю Кэролайн.
Однако в час скорби оставалось одно средство.

“Хочешь посмотреть на Тобиаса?” - спросила она. “Он со мной. Я пойду
принесу конфет”.

“Что, этот хорек еще жив?” спросил Джим. “Моя шляпа!” И затем, когда
Мисс Перри направилась к двери гостиной, Джеймс сказал: “О нет, ты!"
не стоит. Возвращайся и сядь на диван, если он тебе подходит по весу
, и я покажу тебе, как писать картины ”.

“ Какая забава! ” воскликнула мисс Перри, послушно возвращаясь. - Ты помнишь, как
учил меня рисовать коров?

- Да, я рисую, - сказал Джим Ласселлз. “Вы могли бы сделать так же хорошо, как корова
всех, кого я когда-либо видел, и это единственное, что ты можешь делать, кроме как сидеть
лошади и обращаться с хорьком и кушать хлеб с вареньем”.

Мисс Перри села посередине дивана. В силу привычки она приняла
свою самую характерную позу.

“Была еще одна вещь, которую вы могли бы сделать”, - сказал Джим Ласселлс.
“Когда вы на самом деле не были заняты поеданием хлеба с джемом, вы могли бы
всегда сидеть часами с пальцем во рту, думая, как ты
собирались съесть его”.

Джим взял в руки уголь.

“Девушка, гусь, - сказал он, - это самая странная вещь. Араминта, герцогиня Дорсетская
имела привычку засовывать лапу в рот. И я заберу
моего Дэви, ее мысли были о хлебе и джеме ”.

“ Булочки с кремом намного вкуснее, ” сказала мисс Перри, тихонько вздыхая.

“ С тех пор как ты приехала в Лондон, ты стала настоящей сибариткой, ” сказал Джим.
“Никто никогда не подозревал о существовании булочек с кремом в Slocum Magna”.

Внезапно, без всякого предупреждения, что-то промелькнуло в голове.
разум Джима Ласселлз; и это по какой-то оккультный означает присвоено
воздух и посмотреть на него, который получает человек в энциклопедиях.

“Не двигайся, девочка гуся”, - сказал он. “Ты знаешь, кто нарисовал
волосы твои?”

“Я не думаю, что она была окрашена”, - сказала Мисс Перри.

“Это все, что вы знаете”, - сказал Джим. “Ваши волосы были окрашены в
свет зари”.

Джим Ласселлз положил свою уголь и взялся за кисть, что на
день был сделать его знаменитым. Он окунал ее в ярко-желтый пигмент;
и хотя, как известно всему миру, волосы Араминты, герцогини
изображая Дорсет, безошибочно рыжеватым, Джим начал с того, что нанес на большое полотно пятно
желтого цвета.

“Гусь девочка”, - сказал Джим, с выражением радости, что делало его
безумно прекрасно, чтобы посмотреть, “иногда я чувствовал, что если он
если когда-нибудь мое везение случилось на многие темы, я мог бы получиться
художник”.

“Твоя мама всегда говорила, что ты выйдешь замуж”, - сказала мисс Перри.

“А твой папа всегда говорил, что ты выйдешь замуж за графа”, - сказал Джим Ласселлз.

Совершенно неожиданно голубая гостиная наполнилась ноткой триумфа.

“ О, Джим! Я чуть не забыла рассказать тебе о своем сиреневом платье.

“У вас есть сиреневое платье?”

“Вы помните лиловое, которое было у Маффин?” - спросила мисс Перри, затаив дыхание.

“После моего времени”, - сказал Джим Ласселлз. “Но мне жаль лиловый на
Оборванец”.

“Лиловый маффин было замечательно,” сказала Мисс Перри. “А моя сирень-это почти
так хорошо, как булочки тут”.

“Поставили его на завтра”, - сказал Джим. “Я буду осматривать тебя, великий
заросший вещь. А теперь не двигай кусочек гуся, глупышка. Свет
утреннего солнца едва пробивается на него. Правда, я сомневаюсь, что этот желтый цвет будет
достаточно ярким.”

“ Джим, - сказала мисс Перри, - завтра я покажу тебе свою новую шляпу.

“ Засунь лапу в рот, ” сказал Джим. “ И не смей ее вынимать.
Пока тебе не скажут. И оставь кусочек гуся там, где он есть.
Думаю булочки сливками”.

“Они так мило,” сказала Мисс Перри.

Джим Ласселлз вонзилась еще одна страшное пятно желтого цвета на большой
холст.

“ Месье Жилле отдал бы свою великую французскую душу, ” тихо сказал Джим.
“ за волосы глупой Гусыни, душа которой состоит из сливок.
булочки. О боги!

Почему Джеймс Ласселлз должен был быть виновен в этом неуместном восклицании
Я не могу сказать. Возможно, молодому человеку показалось
что он услышал первый слабый отдаленный треск бессмертного смеха.
Так, так! мы всего лишь смертные, и кто, как не боги, создал нас такими?




ГЛАВА XI

МИСС ПЕРРИ - ВОПЛОЩЕННАЯ ОСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ.


На следующее утро вв час, когда Джим Ласселлз появился на Хилл-стрит во второй раз
, в голубой гостиной его встретили
в сиреневом платье с чудесным балдахином. Джим отступил на шаг перед
представленной картиной.

“Моя тетя!” - сказал он.

“Платье прелестное”, - сказала мисс Перри. “Не правда ли? Muffin's...

“Девочка-гусыня”, - сказал Джим, - “ты великолепна”.

“Я думаю, шляпка, должно быть, слишком сильно болтается, - сказала мисс Перри, - в
местах. Это заставляет людей оборачиваться и глазеть на это.

“Конечно, заставляет, глупый ты человек”, - сказал Джим с легким хохотом.
восторг. “Это абсолютный Итак, аборигенов шляпу. Как ты
пошли на это? Мне кажется, есть глубокие мысли в этом”.

“ Ее выбрал лорд Черитон, ” сказала мисс Перри.

“ Мой благородный покровитель и работодатель. Это делает ему бесконечную честь. Эта шляпа -
достижение.

“Тетя Кэролайн не нравится”, - сказала Мисс Перри. “Особенно в
церкви”.

“Тетя Кэролайн Вестгот”, - сказал Джим. “Давайте забудем о ней. Сиди там,
вы гусь, где вы вчера сидели. И если вы не двигаетесь и не
битый час говорю, что вы должны есть булочки сливками”.

Конечно, это был подкуп со стороны Джима Ласселлза, но мисс Перри
сделал моментального приготовления, чтобы заработать обещанные награды.

“Ты такой чудесный, - сказал Джим, - это плохая живопись, парни не должно
на вас смотреть. Ого! Я начинаю есть свет. Я начинаю понимать, откуда взялись эта
сиреневая композиция и этот невероятный головной убор. Кстати,
Девочка-гусыня, возможно ли, что Араминта, герцогиня Дорсет, является одной из
твоих высокопоставленных родственниц?

“Она моя прабабушка”, - сказала мисс Перри.

“Она должна быть”, - сказал Джим. “Что пожилая дама природа делала, я
интересно? Копирование былые успехи. И Старый господин Президент, истории, Р. А.,
знаменитый художник-жанрист, повторяющийся, как час дня ”.

Джим Ласселлс начал рисовать невероятную шляпу с большой энергией и
смелостью.

“ Клянусь всеми богами месье Жилле, ” тщеславно сказал Джим, “ им
понадобятся перила для охраны Люксембургского дворца.

И все же Джим был действительно скромным молодым человеком. Могло ли быть так, что в вены этого здравомыслящего
и дружелюбного юноши уже был введен
флакон волшебного зелья?

“Девочка-гусыня, - сказал Джим, “ мне совершенно ясно, что если герцогиня
была твоей прабабушкой, то Томас Гейнсборо, Р.А., был моим старым
прадедушка. Теперь не двигай кусочек гуся. На ней была
великолепная шляпа!” Уголь Джима выделывал удивительные ужимки.
“Подбородок совершенно неподвижен. Замечательный естественный угол. Ты сможешь держаться хорошо, если
вынешь лапу изо рта?”

“Я постараюсь”, - сказала мисс Перри с идеальной покорностью.

“Мы рискнем”, - сказал Джим. “Продолжай говорить себе: ‘Всего лишь
Еще тридцать пять минут, и я получу булочку с кремом”.

“ Да, Джим, ” сказала мисс Перри с поразительным видом умницы.

“ Опусти лапы, ” сказал Джим. “ Держи их так. Двигай не подбородком, а
Молодой человек сказал. Нет, и не весь белый, а розовый и голубой
и желтый кусок гуся ни”.

Возможно, это не совсем верно утверждать, что Джим опустился на
поэзия, как он продолжил исследования своего предмета. Но, конечно, он
баловались в своего рода язык, который предполагал, в лирической форме.

“Опусти лапы”, - сказал Джим. “Она приближается к своему кусочку для рта, опасаясь
потерять булочку. Кусает лапы совершенно спокойно. Не двигай кусочком для подбородка, - сказал
Молодой человек ”.

Голубые глаза мисс Перри были открыты до предела. Казалось, они
пожирают медленно тикающие часы на камине. Наконец-то добродетель
смог потребовать свою награду.

“Булочку с кремом, пожалуйста”, - протянула мисс Перри таким тоном, что это было действительно
смешно.

“Не может быть, чтобы прошел еще час”, - сказал Джим.

“Так и есть”, - сказала мисс Перри с большой убежденностью. “Это честно”.

“Очень хорошо”, - сказал Джим. “Молодой человек верит слову чести девушки-гусыни”.
Он достал красивый белый бумажный пакет из кармана пальто.
“Гусь лапу девушка неси кусок, - сказал он, - чтобы получить диплом из
Заслуга. Короткий перерыв для легкого, но вполне заслуженного питания.

Мисс Перри, не теряя времени, достала из пакета все необходимое. Я
не стоит однозначно утверждать, что ее удовлетворение приняло ощутимую форму, когда
она увидела соблазнительную изысканность его содержимого. Но, во всяком случае,
она, не теряя времени, взяв очень большой кусок колобка из довольно
скромные габариты.

“Джим, - сказала она, - это _quite_ так хорошо, как те, которые приходят от
Buszard это”.

“Это их собственный брат,” сказал Джим. “Это от Бусзарда”.

“Р-р-правда”, - сказала мисс Перри, с сомнением произнося букву R.
“Но те, что приносит мне Гобо, больше”.

“Они растут больше, чем на один размер в Buszard”, - сказал Джим. “Гобо немного
о Князь, я смею сказать”.

“Он герцог”, - сказала мисс Перри.

“Если бы я был герцогом, - сказал Джим, ” я бы принес вам большой размер. Но
поскольку я всего лишь Джим Ласселлс, который живет в Бэлхеме со своей престарелой матерью, тебе
придется довольствоваться малым.”

Возможно, мисс Перри была немного разочарована, потому что
"маленькие" означали всего лишь кусочек, причем совсем маленький. Но она ухитрилась
очень успешно скрыть свое разочарование. Несмотря на то, что она выросла в деревне,
у нее было превосходное воспитание.

“Джим, - сказала мисс Перри, “ где находится Бэлхэм?”

“Вполне герцогский вопрос”, - сказал Джим.

“ Это так же далеко от Лондона, как Лондон от Слокум-Магна? ” спросила мисс
Перри.

“ Я оправдываю вас по поводу "arri;re pens;e", ” сказал Джим. “Вот и лорд Черитон.
Вам лучше спросить его, где находится Бэлхэм”.

Этот аристократ в великолепном утреннем наряде вошел с видом, который
был отеческим.

“ Имею ли я честь познакомить вас друг с другом? ” спросил он с
видом безграничной благожелательности. “ Моя подопечная, мисс Перри. Мистер Ласселлз,
грядущий Гейнсборо.

“О, я знала Джима ...” - начала выпаливать мисс Перри, хотя это прискорбно.
вынуждена сообщить нежному читателю, что Джим Ласселлз нанес ей
скрытый, но абсолютно безошибочный удар на голень в довольно старых
Widdiford образом.

“Можете ли вы сказать мне, где Battersea является?” Мисс Перри обратилась к лорду Черитону с вопросом
с поистине удивительным присутствием духа. Но в ее глазах стояли настоящие искренние
слезы; а слезы, как известно, отличное старомодное средство
, специфическое для остроумия.

“Конечно, могу”, - сказал он с изысканной готовностью. “Бэлхэм - это
отдаленная часть огромного мегаполиса. Это самое интересное место
со многими почетными ассоциациями”.

“ Джим, ” начала было незадачливая мисс Перри, но, к счастью, на этом
случаю Джиму Ласселлзу ничего не нужно было делать, кроме как показать ей свой ботинок,
в то время как слух Черитона был отнюдь не таким острым, как мог бы быть
были; “Мистер Ласселлс”, - мисс Перри умудрилась исправиться,
“живет в Бэлхеме”.

“Тогда мы можем, ” сказал Черитон, “ поздравить мистера Ласселлза и
также поздравить Бэлхэма. Но скажи мне, Ласселлз, почему ты живешь в
отдаленной части огромного мегаполиса, когда тебя зовет центр?

“Мы живем в Бэлхэме, ” сказал Джим, “ моя мать и я, потому что это дешево".
”Респектабельное место".

“Приятное сочетание”, - сказал Черитон. “Я доверяю присутствию моего
опекунство, мисс Перри, не тормозит прогресс ваших художественных трудов?

“ Уверяю вас, совсем наоборот, ” сказал Джим с безукоризненной вежливостью.

“Я рад этому”, - сказал Черитон. “Но, как вы, возможно, уже поняли".
"Мисс Перри обладает недюжинным чутьем к искусству”.

“Да, ” сказал Джим, возможно, условно, “ я уверен, что так оно и есть”.

“Это очень примечательный случай наследственности. Видите ли, мой дорогой Ласселлз,
Гейнсборо нарисовал ее прабабушку.

“Я так понимаю”, - сказал Джим с большой серьезностью.

“Для меня большая радость, мой дорогой Ласселлз, что мисс Перри
вкус в искусстве - это так естественно. Мы вместе ходим в Национальную галерею,
так сказать, рука об руку, чтобы полюбоваться великим Веласкесом.

“Он милый”, - сказала мисс Перри.

“И, мой дорогой Ласселлз, мы также глубоко восхищаемся великим Рембрандтом”.

“Он тоже милый”, - сказала мисс Перри.

“И, мой дорогой Ласселлз, мы все разделяем - мисс Перри и я - небольшое
недоверие к постоянным заслугам Джозефа Райта из Дерби. Факт
Джозеф Райт из Дерби почему-то не внушает нам доверия.
Можно прекрасно понять Джозефа Райта из Шеффилда; или даже
возможно - заметьте, я не говорю определенно - Джозеф Райт из Ноттингема;
но я спрашиваю вас, Ласселлз, можно ли считать Джозефа Райта из Дерби
принадлежащим ко всем временам?”

“Я с вами согласен”, - сказал Джим. “Была там не один раз Бессмертного рождения
при Бертон-он-Трент?”

“Я никогда не слышал, что там был”, - сказал Черитон с болью
сюрприз. “И это вопрос, на который я вряд ли открыта для
убеждение. Кстати, Ласселлз, которая Англии сочные пастбища
имел славу родов, чтобы ваш гений?”

В качестве предварительной меры Джим Ласселлз показал Мисс Перри его загрузки.

“ Я родился, ” скромно сказал Джим, все же заметив, что голубые глаза
мисс Перри сосредоточены на его ботинке, - в маленьком местечке под названием
Уиддифорд, на севере Девона.

“ Да, конечно, ” любезно согласился Черитон. “ Мне следовало бы помнить об этом.
Мы с твоим отцом вместе учились в школе. Я отчетливо помню
, что в общей комнате четвертого класса придерживались мнения, что
лучшие в мире топленые сливки и лучший клубничный джем
производятся в Уиддифорде ”.

“ В Слокум-Магна почти так же хорошо, ” сказала мисс Перри, несмотря на
скрытая угроза, которая все еще таилась в протянутом ботинке Джима.

“Совершенно верно”, - сказал Черитон. “Ха, счастливые безмятежные дни юности, когда
сливки были по-настоящему густыми, а клубника по-настоящему спелой! Но я
, кажется, припоминаю, что Уиддифорд примечателен еще кое-чем”.

Мисс Перри была готова просветить лорда Черитона, но Джим поднял сапог.
свирепо.

“ Засунь лапу в рот, ” свирепо прошептал Джим, “ и просто
думай о булочках с кремом.

“ Уиддифорд, ” сказал Черитон, “ дай мне подумать. В какой связи
я слышал это очаровательно поэтичное имя? Ах, конечно, я
помните, Уиддифорд - это то место, где у них не совсем есть железная дорога.
Разве вы не знаете. Мисс Араминта, разве это не так?

“ Да, ” ответила мисс Перри, “ но это всего в трех милях отсюда.

“А что такое близость”, - сказал Черитон немного сомнительно это
его боялись, “из Widdiford со Слокумом Магна?”

“Лучшая часть двух километров”, - сказал Джим Ласселлз, смело принимает
быка за рога. “ Какое совпадение, не правда ли, что мы должны были
жить в Красном доме в Уиддифорде, а папа мисс Перри
должен был жить в доме священника в Слокум-Магна? На самом деле, я кажусь
помнить мисс Перри или одну из ее сестер совсем крошкой.
сидеть на скамье в доме викария, как на пироге.

Именно здесь ботинок Джима сотворил чудо. Мисс Перри была просто осаждена
голоса из верхних слоев атмосферы умоляли ее полностью отказаться от всего этого
. Однако она воздержалась. Ее уважение к ботинкам Джима
позволило ей продолжать сидеть как ни в чем не бывало.

В таком случае давайте приведем это оригинальное наблюдение
чего бы оно ни стоило. Булочки с кремом замечательно эффективны в некоторых ситуациях
, в то время как бескомпромиссный правый ботинок одинаково эффективен в
Прочее. Джиму Ласселлзу принадлежит заслуга в том, что он рано усвоил
в жизни эту превосходную истину.

Черитон обернулся, чтобы посмотреть, каких успехов добился Джим Ласселлз своими
трудами.

“Очень хороший прогресс, Ласселлз”, - сказал он. Но появилось что-то
неприятности, милорд. “Честное слово, - сказал он, - либо меня подводит зрение,
либо у вашей девушки волосы желтого цвета”.

“Неужели?” - невинно спросил Джим Ласселлз. “Да, так оно и есть, желтое, как
утренний свет”.

“У герцогини волосы каштанового цвета, это безошибочно”.

“ Ну да, ” сказал Джим. “ Но тебе не кажется, что желтый будет совсем
как успешно?”

Черитон смотрел на Джима Ласселлз в глубокое изумление.

“Мой дорогой друг, - сказал он, - надеюсь, вы понимаете, что вы
по заказу делать. Вы посланы для того чтобы правильно и точно
герцогиня копия Гейнсборо Дорсет для дома Черитон не
совершить _tour-де-force_ самостоятельно. Честное слово, Ласселлз, что
волосы действительно слишком много. И набор шапка, насколько можно
судить в настоящее время, конечно, отличается от оригинала. Мне жаль это говорить.
Ласселлз, но на самом деле я думаю, что в интересах всех сторон.
было бы хорошо, если бы вы начали снова.”

Джим засунул руки в карманы. На его красивом лице было
очень странное, хотя и несколько сомнительное выражение.

“Лорд Черитон, ” сказал он торжественно, - по правде говоря, если бы я мог
позволить себе похудеть на добрую сотню фунтов, о чем я не прочь сказать
это больше, чем все, что я заработал в прошлом году, мне не следовало
соглашаться на это поручение. Поскольку я принял это, я сделаю все, что в моих силах; и
если результаты окажутся неудовлетворительными, я не буду требовать вознаграждения ”.

“Что ж, Ласселлз, - сказал его покровитель, - это простое предложение.
предложение. Я осмелюсь сказать, что это из-за этого проклятого французского метода поиска
на вещи, которые так безнадежно ввели вас в заблуждение. ’Честное слово, я никогда не видел
таких волос, и Жилле тоже никогда не видел таких волос. Этого достаточно, чтобы заставить
Гейнсборо перевернуться в гробу. Это самое мудрое, что я случилось
чтобы заглянуть внутрь. Взять свежий кусок холста и начать все заново”.

Джим Ласселлс склонил голову набок, продолжая сохранять свой
причудливый и сомневающийся вид. Не было никаких сомнений в том, что желтый цвет был
чрезвычайно смелым, а волосы герцогини были каштановыми.

Но как насчет причины озорства? Она сидела на диване в своем
любимая поза, в блаженном неведении о неприятностях, которые она причинила,
ибо не могло быть никаких сомнений, что ее мысли были о сливках
булочки. И далее, Джиму Ласселлзу показалось, что не могло быть
никаких сомнений и в том, что ее волосы были окрашены при свете этого
утра. Черитон, однако, был слишком занят герцогиней
чтобы заметить этот факт.

“Моя дорогая мисс Араминта, ” сказал он, “ поскольку утро действительно чудесное,
и сейчас действительно май месяц, давайте прогуляемся в парк и
понаблюдайте за молодой Англией, совершающей морские подвиги на Серпантине. И
после ленча, если погода будет хорошей, мы пойдем в цирк.

“ Как весело! ” сказала мисс Перри.




ГЛАВА XII

ДЖИМ ЛАССЕЛЛЗ ДЕЛАЕТ РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ.


“Среды” Кэролайн Крюкерн не были так многолюдны уже много
последних лет. Их расцвет пришелся на двадцать лет раньше
в мировой истории, когда просторный особняк на Хилл-стрит был источником
самых злобных сплетен, какие только можно было добыть в Лондоне. Но уходящие
годы лишили Кэролайн части ее энергии и даже
большей части _savoir faire_. Она стала трудной и довольно старомодной.
Она устарела.

Однако недавно было принято решение в интересах человеческой природы
что Кэролайн Крюкерн снова войдет в моду. Люди должны были быть
видел в ней “по средам”, которые не видели много лет.

Там был Беттертон Джорджа одного. И мирские мудрецы, конечно же,
очень быстро поняли, что такое его присутствие, и обратили его в удовольствие
и выгоду. Черитон и он оба были популярными людьми; и примерно на третьей неделе
мая два к одному против Джорджа и три к одному против Черитона
были приняты и предложены.

“Черитон - более симпатичный спаррингер, - говорили воспитанники школы, - но Гобо,
конечно, имеет вес”.

“Уверяю вас, моя дорогая, ” заявила определенно влиятельная часть
публики, “ это существо - совершенный простак. Уверяю вас, она
не смогла бы сказать ‘Бо!’ гусыне. Немыслимо, чтобы двое мужчин такого возраста,
как они, и в их положении вели себя так в высшей степени
нелепо. И оба они по возрасту годятся ей в отцы”.

“За всем этим стоит Кэролайн Крукерн”, - сказал философ. “Ее
рука ничуть не утратила своего коварства. На самом деле это является ненавистным для помощи и
поощряете их, чтобы сделать такую выставку из себя”.

Тем не менее, с сожалением приходится констатировать, что выставка
получила огромное удовольствие. И когда в "Морнинг пост" объявили, что
определенным вечером графиня Крюкерн даст танец для мисс
Перри, было устроено небольшое соревнование за получение открытки.

Карты раздавались щедро, но когда они попали в руки многих людей
более спокойного и менее показного толка, обнаружили, что маленькая ложка дегтя
закралась в бочку меда. Вверху было написано “Маскарадный костюм”
в стиле каллиграфии, достойном академии мисс Пинкертон
для юных леди. Мисс Берден было велено сделать это в
одиннадцатый час.

“Этот человек, Черитон, во всем виноват”, - жаловались те, кто
не желал ни расходов, ни неудобств, связанных с проживанием
в одежде другого века, “потому что он думает, что ему идет
в бриджах”.

Возможно, отчасти это и было причиной; но, отдавая должное Черитону,
единственно правильным будет заявить, что, если бы он не нашел более веского предлога для
продвижения, Кэролайн Крюкерн никогда бы не согласилась на это.
эксцентричное состояние. Действительно, это произошло только после жаркого спора
между ними что Черитон умудрилась его сторону.

“Вы всегда должны быть яркими и постановке театральных,” буркнула Кэролайн, “на
каждом удобном случае. Всему миру известно, что тебе идут бриджи.

“ Я протестую, моя дорогая Кэролайн, ” сказал сладкоголосый Черитон. “ Это
всего лишь мое желание прикрепить еще одно перо к твоему шлему. Создание будет
восхитительно выглядеть в роли Араминты, герцогини Дорсетской. Пелисье должен прийти
сегодня днем, чтобы скопировать картину ” de haut en bas ".

“Однажды это уже было скопировано”.

“Ах, нет! Это просто подало идею или две. Когда вы увидите это в
каждая деталь точно так же, как Гейнсборо, увидев это, вы будете наблюдать
разницу”.

“Люди должны быть как больные картины, как я к этому времени”.

“Бред! Они только-только начинают понимать, что у вас есть
картинке”.

Пусть не думал, что несправедливость по отношению к Черитон если один мотив
дополнительно на его настоянию на несколько особое поле. Когда
пригласительные карточки были должным образом оформлены, он скорее выпустил кота из
своей сумки.

“Конечно, Кэролайн, ты хотел быть упрямым, - сказал он, - и ваш
лад о том, что сотрудник Беттертон Джордж, но ты знаешь так же хорошо, как я
сделай это в любой модной одежде, и он будет похож на удава ”.

Сначала Черитон признался, что не может решить, должен ли он
появиться в роли Карла II. или Джона Уэсли. В конце концов, однако, он
решила в пользу первого. Мисс Берден не был так рад
лет. Предмет наполняли ее мысли день и ночь целую неделю
после судьбоносных решений принято не было. Затем она представила один день
его светлость за обедом особенно сложной проблемой.

“Это совсем не проблема”, - сказал он. “Самая простая вещь в мире, моя дорогая
леди. Есть только один возможный человек, вы можете пойти так”.

“Я всегда думала, что Мэри королева Шотландии”, - сказала Мисс Берден, вряд ли
надеюсь, что Господь Черитон отдал бы свою санкцию.

“Мария, королева кого?” - прорычала Каролина.

“Нет, моя дорогая мисс Берден, ” сказал выдающийся авторитет, - "единственный
возможный человек, под которым вы можете пойти, - это Екатерина Арагонская”.

“Бред, Черитон!” - сказала Кэролайн. “Я не должна допускать нагрузку к
появиться в любой такой характер. Джейн Остен Дева будет гораздо больше
целесообразно и намного дешевле.”

“Моя дорогая Кэролайн, - сказал Черитон, - как это помогло бы всем, если бы ты
не настаивал на том, чтобы высказать свои взгляды на вопросы искусства! Вы хотите, чтобы
Мисс Берден полностью утратила свое природное достоинство?

Мисс Берден покраснела самым приличествующим ее светлости замечанием.

“Я не знала, что у нее они были”, - сказала безжалостная Кэролайн.

“Честное слово, Кэролайн, даже я начинаю в тебе отчаиваться. Уверяю тебя
Мисс Берден довольно одного из самых выдающихся красивые женщины моей
знакомство”.

Мисс Берден смотрел почти так же испуганно, как олененок. Черитон никогда не
видел ее отображения столько цвет, а когда он сделал ей маленький лук
чтобы засвидетельствовать свою _bona fides_. Было довольно жаль, что его улыбка
подсознательно напоминала улыбку сатира; впрочем, не то чтобы это действительно имело значение
, потому что, хотя всегда наблюдательная Кэролайн должным образом это отметила, мисс
Берден этого не сделала.

“ Сейчас двадцать пять минут третьего, лорд Черитон, ” сказала мисс Перри,
отправляя в рот сахарную сливу, - и вы обещали сводить меня в
цирк.

“Черитон, ” сказала старая леди, - я запрещаю тебе делать что-либо подобное“
. Проводить три дня в неделю в цирке - это возмутительно”.

“Они такие познавательные”, - сказал Черитон. “Развивайте ум. Покажите, как
интеллект можно вложить в самые невероятные вещи. Лошади
хороши в арифметике, собаки играют в вист, кошки предаются спиритизму.
Действительно, очень познавательно. Клоун, имитирующий обезьяну в реалистичной манере.
Иллюстрация происхождения видов. Еще одна конфетка, моя дорогая.
Мисс Araminta и нажмите Marchbanks будет вызывать таксометром, если
возможно, с бочка покрашена в розовый”.

“Завтра Гобо собирается сводить меня на выставку лошадей”, - объявила мисс Перри
.

“Кто, скажите на милость, такой Гобо?” Тетя Кэролайн и лорд Черитон спросили в один голос
.

“Он попросил меня называть его Гобо”, - сказала мисс Перри, спокойно накладывая себе сливы.
“А я попросила его называть меня Гусем”.

Выражение лица Черитона было явно изучающим. То же самое можно было бы сказать
о лице тети Кэролайн.

“Моя дорогая юная леди, ” сказал Черитон, “ этого не может быть. Один из самых
опасных людей в Лондоне. В самом деле, Кэролайн, ты должна запретить этому старому
негодяю появляться в доме. Что же касается завтрашнего Конного шоу, то об этом явно не может быть и речи.
- Я обещала Гобо, - сказала мисс Перри, - а я не люблю нарушать обещание.

А вы? - Спросила я.
- Я не люблю нарушать обещание.

“Моя дорогая юная леди, вы слишком молоды и неопытны, чтобы сделать
обещаю, не говоря уже оставить одного. Я говорю так, как, я уверен, поступил бы твой папа
, будь он на моем месте, и как, я знаю, поступил бы я, будь я на месте
твоего папы. Твоя тетя придерживается того же мнения; я говорю и от ее имени.
Ты не должна называть этого человека Гобо, он не должен называть тебя Гусем, а что касается
выставки лошадей, то об этом не может быть и речи.

“Но все зовут меня Гусыней, ” сказала мисс Перри, - потому что я, скорее всего,
глупышка”.

“Кэролайн, ” сказал Черитон с большой серьезностью, - если ты возьмешь на себя
совет вашего старейшего друга: вы запретите этому мужчине появляться в доме. Моя
дорогая мисс Араминта, давайте попробуем стереть очень неприятное
впечатление, проведя тихий познавательный день в цирке.

Когда утром великого дня маскарадного бала мисс Перри
предстала перед Джимом Ласселлзом как верное воплощение,
вплоть до мельчайших деталей, шедевра Гейнсборо, это
усердный молодой человек был охвачен отчаянием. Это приняло форму
судорожного вздоха.

“Гусыня, ” сказал он, - мне придется перестать приходить сюда. Я рисую
ты все утро, я думаю о тебе весь день и вечер, и
Ты снишься мне всю ночь. Знаешь, ты пробил брешь в моем маленьком мире.
”

“ Сегодня вечером будет мороженое, ” сказала мисс Перри. “ Лорд Черитон _almost_
считает, что розовое мороженое самое вкусное.

“ Черт бы побрал лорда Черитона, ” сказал Джим с непростительной прямотой, “ и
черт бы побрал розовое мороженое!

“Я подумала, что просто надену свое новое платье, ” сказала мисс Перри, - чтобы посмотреть,
по-твоему, оно такое же красивое, как сирень”.

“Сегодня утром у меня вообще не было мыслей, - сказал Джим Ласселлз, - о
о твоем новом платье или о чем-нибудь другом. В моей голове хаос, мой несчастный.
мозг крутится и крутится, и как ты думаешь, из-за чего это?”

“Я не знаю”, - сказала мисс Перри.

“Это из-за тебя”, - сказал Джим Ласселлз. “Посмотри на это полотно, которое ты испортил.
испортил. Желтые волосы- шляпа Гейнсборо-сиреневое платье- пышный вид
кремовый пучок. Вы потеряете мне поручение, которое означает
прохладный сто фунтов из моего кармана, и моя мама опровергла сама
повседневные нужды, чтобы оплатить мое образование. Девочка-гусыня, - немного хрипло закончил Джим Ласселлз.
“ Я начинаю тебя бояться. Ты
волшебница. Что-то мне подсказывает, что ты будешь моей гибели”.

“Я хочу, чтобы вы видели, лиловый булочки”, - сказала Мисс Перри, который продемонстрировал весьма
мало заботятся о разорении Джима.

“У меня нет ни малейшего желания смотреть ”Маффинз мауве", - сказал Джим.
Ласселлс. “В самом деле, я благодарю Бога, который заботится о бедных художников--если
нет такого божества, которое я позволю себе усомниться, - что я не
видел. Но я намереваюсь задать тебе этот вопрос: какое право ты имеешь,
Девочка-Гусыня, расти такой экстравагантно совершенной, приводить себя в
такой восхитительный и чарующий вид, а затем приходить просить бедного
Уайт картины глава, кто обмазка для дорогой хлеб и
масло, будь он думает, что ваше новое платье, как сирень?”

“ Маффин лиловый... - сказала мисс Перри.

“ Отвечай мне, ” строго сказал Джим. “ Ты не можешь. Ты волшебница. Ты
плетешь заклинания. Что ж, так получилось, что я восприимчив к ним
. Я собираюсь сделать решительный шаг. Гусыня, я
намерен поцеловать тебя.

Без дальнейших предисловий Джим Ласселлс шагнул к мисс
Перри с протянутыми руками и угрожающим взглядом. Он буквально обнял ее.,
новое платье и все, в открытую свет утра; и кроме того, он
дала ей один из самых звучных автобусов, которые когда-либо слышал в этой
достойная квартира.

“Избавиться от того, что если вы не в состоянии”, - сказал он, нагло. “И теперь сидят
там, как хорошо, как пирог, а я надела новое платье на холсте”.

Мисс Перри сделала, как ей было сказано, в манере, которая скорее подразумевала, что она
решительно одобряет всю процедуру.

“ Девочка-гусыня, - сказал Джим, набрасываясь на холст, - ты либо заставишь меня,
либо испортишь меня. Иногда мне кажется, что может быть первое, но чаще я уверен, что
будет второе.

“Маффиново-лиловый стоит кучу денег”, - сказала мисс Перри.

“Опусти лапки”, - сказал Джим. “Теперь вопрос к богам и людям: могут ли это
волосы и это платье уживаться вместе?”

Джим взял маленькое зеркало и повернулся спиной к холсту.
Он вздохнул с облегчением.

“Да, чудом они могут”, - сказал он. “И все же они превзошли Джиллета Джиллета”.

“Кем ты будешь сегодня вечером, Джим?” - спросила мисс Перри.

“Ахилл, дуешься в моей палатке”.

“Где ты поставишь свою палатку?” - спросила мисс Перри. “В палатке нельзя танцевать.
палатка. И что ты будешь делать, когда будешь дуться?

“Скрежещу зубами и проклинаю свою удачу”.

“Я буду танцевать с тобой дважды если вы хотите, чтобы я,” сказала Мисс Перри
с очаровательной приветливостью.

“Я не буду есть”, - сказал Джим, которого изучали беспечностью скорее
провал.

“ Не быть там! ” в ужасе воскликнула мисс Перри.

“ Тетя Кэролайн не увольняла меня.

Для Джима Ласселлза было своего рода утешением то, что смятение и недоверие
отразились на обычно спокойном лице мисс
Перри.

“Мисс Берден забыла о тебе”, - сказала она. “Я должна поговорить с ней”.

Для этого мисс Перри встала.

“Сядь, гусыня”, - приказал ей Джим. “Не говори об этом ни слова
ни с кем, если только ты не хочешь, чтобы меня уволили из дома. Я здесь
бедный художник, копирую картину, чтобы заработать на хлеб
и сыр; и этот бал сегодня вечером дает графиня де
Крюкерн, для ее племянницы мисс Перри.

“Но, Джим...”

“Гусиная девочка, ” сказал Джим, - держи кусочек во рту неподвижно. Не двигай подбородком.
Кусочек, сказал Молодой Человек. Подумай о булочках с кремом”.

“ Но, Джим... ” начала мисс Перри.




ГЛАВА XIII

НА ХИЛЛ-СТРИТ УСТРАИВАЕТСЯ ПИРУШКА.


И все же мисс Перри не танцевала дважды с Джимом Ласселлзом, чтобы
вечер. Для Джим взял его мать в Королевский театр, в Брикстоне, в
свидетель исполнении, которые отлично Старомодная комедия“, она наклоняется
чтобы победить”.

Он не очень-то нравится. Он вряд ли когда-то засмеялся, и его
мать заметила это.

“Что случилось, сын мой?” - спросила она. Кроме того, следует отметить, что
Мать Джима была до смешного молод, чтобы занимать материнской отношении
большой неуклюжий парень, как Джим.

“Есть смешная девушка в моей голове”, - сказал он, “кто выше меня в
станция”.

“Что за Гусь?” сказала мать Джима, немного презрительно, она должна быть
боялись.

“Да, сеньора”, - сказал Джим. “Она довольно сильно вскружила мне голову”.

Вполне естественно, что мать Джима позабавило, что Джим такой серьезный.

“ Если бы только у меня было достаточно денег, чтобы выкупить Красный дом в Уиддифорде, - вздохнул Джим.
“ Думаю, я смог бы избавиться от них всех.

“Она никогда не могла устоять перед фруктовым садом, южной стеной и
грядками с клубникой”, - согласилась миссис Ласселлз.

“Я никогда не видел такого создания”, - сказал Джим. “Эти сиреневые платья и эти
Шляпы Гейнсборо сводят с ума”.

“Ну, парень, - сказала мать Джима, ” ты должен нарисовать ее и прославить ее и
себя”.

“Она уже знаменита”, - сказал Джим. “Еще хуже. Она - девятидневное чудо в Мейфэре.
И наверняка выйдет замуж за герцога”.

“Эта гусыня!” - сказала мать Джима.

“Да, - сказал Джим, “ это звучит нелепо, но это чистая правда”.

“Что ж, сынок, ” сказала мать Джима, которая искренне верила в своего
отпрыска, - просто нарисуй ее и посмотри, что из этого получится”.

В ту ночь, когда Джим Ласселлс лежал, положив голову на руку, и грезил
о девушке-гусыне, в доме Кэролайн устроили грандиозный пир
Крукерн, Хилл-стрит, У. Были собраны люди всех возрастов и обоих полов.
в одеждах своих предков в просторных апартаментах на
второй этаж. С того момента, как первый соблазнительной штаммов
выдвинутые зеленый Венский оркестр Герр Blaum, и Его Превосходительство
иллирийская посол, под видом Анри Катр или герцог
Букингем-никто не был до конца уверен, что--в сопровождении Дианы
Эфес, на хлеб с маслом хватать, который выглядел слишком молодо, чтобы быть
герцогиня пошла carpetless Голубой гостиной, которая, казалось, в
крайней мере в три раза размер это делали в обычных случаях, как, впрочем, и было
в случае, никто не сомневался, что Кэролайн Крюкерне будет
большой успех.

Нелегко узнать, подвержены ли рыцари Красного Креста, кардинал Ришелье,
Екатерина Медичи и подобные люди
острые ощущения; но одно несомненно было, когда Джордж Беттертон в
образе джентльмена георгианской эпохи взял слово с
Араминта, герцогиня Дорсет, под руку с Гейнсборо.

Менее ответственные умы обратили свои взоры к Карлу II.
Веселый монарх был занят дружеской беседой со своей хозяйкой, которая,
одета в индийскую шаль, подарок своего Государя, и драгоценными камнями
тюрбан подаренную ей шаха Персии во время его последнего посещения
эта страна, вместе с орденскими пестрый попугай должным образом
отображается на шее, сделали ее, по мнению многих, очень
сносное изображение языческого божества. Как джентльмен эпохи Джорджиан
и Араминта, герцогиня Дорсет, Гейнсборо, прошли
по комнате в несколько негармоничной манере, из-за решительно
оригинальные идеи первого в отношении искусства, которым он занимался,
любезный и приятно поставленный голос Карла II. легко парил
над звуками вальса и фру-фру танцующих.

“Да, ” сказал этот монарх, - георгианская эпоха достаточно очевидна“;
но может ли кто-нибудь сказать мне, что случилось с этим джентльменом?”

Однако георгианская эпоха прошла свой победоносный путь, решительно поглощая пищу,
обильно потея, держа "герцогиню" Гейнсборо железной хваткой,
и медленно, но верно подавляя всякую оппозицию с величайшей
решительность. Когда, с напыщенностью, обескровленной, но с торжественным чавканьем
торжествуя, он вернулся туда, откуда он начал, незначительные, но вполне определенные
шум аплодисментов не было слышно со всех сторон.

“Георгианская эра побеждает в легком галопе”, - можно было услышать, как кто-то из знающего братства
провозгласил. “Состязания на гобо против поля”.

“Герцогиня”, - сказал Георгианская эпоха, поклонившись своей прекрасной партнерше, которая
выглядела невозмутимой как огурчик, - “вы заслуживаете мороженое”.

“ Да, ” с серьезной готовностью согласилась Араминта, герцогиня Дорсет, “ пинк!
одну, пожалуйста.

“ Дурной тон, ” сказал Второй Чарльз. “ явное нарушение приличий по отношению к
в данных обстоятельствах обращайтесь к ней как к герцогине. Но чего можно ожидать от
Георгианской эпохи!”

Веселый монарх, с безошибочным воздуха владельца
обряды, как, впрочем, и он был, приступил к привести из Кэтрин в
Арагон, который был замечен с большой выгодой, такова была ее естественная
различие, и кто был тот злополучный ферзь в порядке рождения.

“Хм!” - сказало языческое божество. “Для прирожденной дурочки она танцует очень хорошо”.

Второй Чарльз танцевал как довольно пожилой ангел с крыльями.

Молодые люди тоже веселились. Подходящие молодые люди,
и ни один из них не получил доступа, не танцевал
каждый свой танец с прекрасной Араминтой, или с прекрасной Дафной, или с прекрасной
Эвадна, или прекрасная Милая Нелл из Старого Друри. Конечно, шедевр Гейнсборо
на самом деле не терпел соперников, за исключением великолепного полотна в
левом углу, которое при ярком электрическом освещении
казалось, она делала все возможное, чтобы оспорить превосходство своего юного
потомка.

“Желтый волос стучит пятна от темно-рыжий”, - сказал старший сын в
Рысь глазами вдовствующей для фартука которой он был очень аккуратно связана.

“Дело вкуса”, - последовал ответ. “Желтый цвет никогда не бывает безопасным.
Хорошо известно, что он означает сомнительное прошлое. Они начинают
уланы. Иди, Лапочка, и найди Мэри.

Пэт, ростом шесть футов пять дюймов, у которой был отпуск в казармах Найтсбриджа
до пяти утра, заявила права на "Пастушку Ватто", настоящую маленькую статуэтку
из Дрезденского Китая, у которого было сорок шесть тысяч земель и тридцать шесть
тысяч консолей, и у него будет еще больше, когда дядя Уильям навсегда
уйдет в отставку из кавалерии; и который был совершенно не прочь жениться на Пет или
кто-нибудь другой, если бы только ее мама дала ей на это разрешение.

Карл II. сидели ужин с танцами, с ярмарки Araminta.

“Мисс гусыня”, - сказал прозорливый монарх, “никогда не танцую танец перед
ужин, если ты мог избежать этого. Вы проживете дольше, вы будете
в состоянии отдать должное любому блюду, которое вам предложат, вы будете
также сможете прийти до кабачков; и если перепела закончатся,
как иногда бывает, это не будет иметь такого значения, как могло бы быть в противном случае
.”

Однако, что касается "Веселого монарха", меры предосторожности
против кабачков и возможности нехватки перепелов были
совершенно излишне. Самый приятный уголок за наилучшим образом расположенным столиком
был зарезервирован для него несколько часов назад, и все его любимые деликатесы
были должным образом распределены.

“Мисс Гус, ” сказал Веселый монарх, “ вы уже пробовали мороженое?”

“Я пробовала семь раз”, - сказала Араминта, герцогиня Дорсет.

“Розовые"? - спросил Второй Чарльз.

“Пять были розовыми, - сказала герцогиня, - один был желтым, а другой зеленым.
Но я думаю, что розовые, пожалуй, самые красивые.

“Я согласен”, - сказал Второй Чарльз.

После ужина, прежде чем возобновились танцы, какой-то неосторожный человек,
посмотрев на шедевр Гейнсборо и выслушав несколько
восхищенных, хотя и неучтенных замечаний, я отодвинул малиновую занавеску, которая
скрывала от глаз наполовину законченную копию Джима Ласселлза.

“Ого!” - воскликнул неосторожный громким голосом. “Что у нас здесь?
Конечно, Сарджент в процессе становления! Только Сарджент мог покрасить эти волосы”.

Это привлекло внимание других.

“Я бы сказал, что это Уистлер”, - сказал второй критик.

“Определенно Сарджент”, - сказал третий. “Только он мог покрасить эти волосы”.

“Осмелюсь сказать, это высокое искусство, “ сказал четвертый, - но разве это не довольно
экстравагантно?”

“Если бы Жилле был в Лондоне, ” сказал критик пятый, у которого было больше
знаний, чем у всех остальных, вместе взятых, - я бы сказал, что это был
Жилле. Поскольку он таковым не является, это можно было бы описать как работу не очень.
неумелый ученик.

Черитон стоял и слушал.

“Это работа молодой парень по имени Ласселлз, - сказал он, - ближайшие
Чувак, я сказал”.

Никто не сказал Черитону, что Джим Ласселлс - грядущий человек, и
он ни на мгновение не поверил в это; но он был членом
той полезной и значительной организации, которая порождает своего рода искусственную
важность от внушительных заявлений. Он чувствовал, что это
отразилось на его собственном статусе, когда он объявил, что молодой человек по имени
Ласселлз был будущим человеком, когда ни одна душа не слышала о молодом человеке
, о котором идет речь.

“Я должен запомнить имя”, - сказал широкого jowled маркиза из Йоркшира,
кто пришел вовремя, чтобы услышать заявление Черитон, а кто широко
предпочитает принимать суждения других в изобразительном искусстве, а не
осуществлять его самостоятельно. “Я бы хотел, чтобы он написал Присциллу”.

“Тот самый человек, который написал Присциллу”, - убежденно сказал Черитон. И
это, надо отдать должное Черитону, было подлинное добродушие.

“О чем тема?” - спросил первый критик.

“Неужели вы не видите?” - хором ответили. “Это Кэролайн Крюкерн"
”Гейнсборо".

“Который из них?”

“Тот, с желтыми волосами, конечно.

Черитон вставил в глаз подзорную трубу. Он был первым, кто заметил
что цвет волос был желтым, и все же по какой-то странной причине
разгадка тайны до этого момента не представлялась ему сама собой
.

“Какие к черту дерзость!” - сказал он.

“Ни на кого не наступая на _your_ мозолей, Черитон?” - спросил несколько
лиц.

“ Не совсем. Но, знаете ли, я поручил этому парню Ласселлу
сделать копию Араминты, герцогини Дорсет, для Черитон-Хауса.

“И он копирует чужие Araminta!” раздался окрик смеха. Там был
на самом деле не нужно кричать, но сразу после ужина, что-то вроде
вещь, которая иногда случается. “К тому же хороший судья”.

“Вопиющая дерзость. Думаю, у меня будут все основания отказаться от
всей сделки”.

“ Вполне, Черитон, ” сказал маркиз, весьма недвусмысленно подмигивая компании
и готовясь пошутить на несколько грозном йоркширском
манеры. “Но это легко объяснить. Молодой человек немного перепутал"
между Араминтой Гейнсборо, герцогиней Дорсет, и Натурой
Араминтой, герцогиней Бранкастер. Очень естественная ошибка - что?”

Появление на сцене георгианской эпохи и языческого божества,
последнее передвигалось довольно проворно, почти не опираясь на палку,
вызвало еще больший переполох в кругу искусствоведов.

“ Кто отдернул занавеску? ” требовательно спросила хозяйка дома.
“ Черитон, я подозреваю тебя.

“Это моя картина, во всяком случае”, - сказал Черитон хладнокровно, хотя он чувствовал
игра была, скорее, идет против него.

“Это не совсем ясно, на мой взгляд, что это ваш рисунок”, - сказал
Сметливый Кэролайн, на радость всем. “Вы посылаете человека, чтобы
скопировать моего Гейнсборо, а он копирует мою племянницу”.

“Очень естественная ошибка, “ сказал маркиз, - как мы только что объяснили
Черитону”.

Было видно, что георгианская эпоха становится все более неловкой. Он начал шарить в своем
георгианском костюме. Очевидно, он не совсем был уверен, где находятся карманы
. Наконец, однако, ему удалось достать пару очков
которые он принялся поправлять.

“Очень хорошее сходство”, - сказал он тяжело. “Кэролайн, когда фотография будет
закончив, я хотел бы приобрести его для коллекции Чидла ”.

Взрыв смеха приветствовал эту речь, но на смех говоривший
по своей природе не обращал внимания.

“ Картина не Кэролайн, мой дорогой Джордж, ” сказал Черитон. “ Этот
Молодой человек пишет ее по моему заказу.

“ Превосходное сходство, - настойчиво повторил Джордж. “ Я сделаю тебе
честное предложение, Черитон, за коллекцию Чидла.

“Я сожалею, мой дорогой Джордж, ради коллекции Чидла”,
дружелюбно сказал Черитон, “но эта картина не продается”.

“Вы совершенно правы, Черитон, ” сказала Кэролайн Крюкерн. “ Эта картина
не продается. Я дала разрешение на изготовление копии с моего
Гейнсборо, а не о моей племяннице”.

“Похоже, это вопрос авторских прав”, - сказал один остряк.

“В настоящее время авторские права на оба принадлежат мне”, - сказала Кэролайн.
Чрезвычайно мрачным тоном.

Звуки танца поплыли по залу. Более молодая часть компании
снова взяла своих партнеров; прибыла пара гонораров
, но, несмотря на это, шутки и контршутки витали
в воздухе.

“Черитон никогда не был в ней с самого начала”, - отметил маркиз, “если вы
хочу, чтобы мое откровенное мнение”.

“Повезло ему”, - сказал первый критик. “Чего хочет любой мужчина с
девушка, у которой не Су, сельского священника дочь?”

“Здорова, я должна сказать”, - заявил критик на второй. “Происходит из хорошей семьи"
по материнской линии.

“Да”, - сказал третий. “Полезная”.

“Самая красивая девушка в Англии”, - сказал четвертый.

“Они оба могут позволить себе жениться на ней, - сказал маркиз, - и я готов поспорить”.
”Ставлю на то, что из них двоих это сделает тот, кто лучше".

“В этом случае она достанется Черитону”.

“Гобо - это обезьяна”.

Однако все это время в другом месте Хозяин пирушек - но,
в конце концов, это нас не касается.




ГЛАВА XIV

НЕДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ ДЖИМА ЛАССЕЛЛЗА


Джим Ласселлз продолжал свою работу. Он приходил на Хилл-стрит каждое
утро в десять и усердно работал до двух часов дня, побуждаемый
внутренними силами и поддерживаемый неразумным советом своего
мама, он посвятил свои силы желтым волосам, несмотря на то, что
по условиям его поручения он был обязан скопировать каштановые.

Примерно через три дня после танцев однажды утром его прервал
Господь Черитон. Джим чувствовал себя довольно подавленным. Для одного его
совесть поразил его. Он намеренно рисковал потерей суммы
денег, которую не мог позволить себе потерять; и, кроме того, было наиболее
вероятно, что он собирался нанести оскорбление своему единственному покровителю.
Чем больше работы он вложил в эту картину, тем активнее стал
разница между ним и оригиналом. И снова, и это, возможно, было
не менее веской причиной его депрессии, этим утром Девушка-Гусыня
бросила его. Она отправилась кататься в парк со своим герцогом.

Несомненно, Черитон разделял депрессию Джима. По крайней мере, когда он
входил в гостиную, чтобы оценить труды своего протеже, а
выражение лица, которое, как правило, выражало
скрупулезное дружелюбие было омрачено.

Черитон долго и придирчиво изучал труды Джима.

“Я приглашаю вас быть откровенным со мной, Ласселлз”, - сказал он. “Это копия" Дорсета"
или портрет живого человека?”

По натуре Джим был простым и бесхитростным парнем. Но на самом деле его нынешнее
затруднительное положение было настолько неловким, что он не знал, что ответить.

“Некоторые из них Гейнсборо”, - сказал Джим, - вяло“, - и некоторые из них, я
боюсь, это природа”.

“ Мне жаль говорить, мой дорогой Ласселлз, ” рассудительно сказал Черитон,
“ что я не могу принять это как адекватный ответ на прямой
вопрос.

“Нет, это не очень хороший ответ”, - согласился Джим.

Внезапно у него отвисла челюсть, и он разразился странным смехом.

“ Дело в том, лорд Черитон, - сказал Джим, - что я в затруднительном положении.

Черитон посмотрел на Джима в высшей степени критически.

“ Да, Ласселлз, ” медленно произнес он. “Я думаю, что да”.

“Дыра”, - повторил Джим с особым ударением, как будто хотел
обрести уверенность в себе, с откровенным заявлением о своей беде.

Странное лицо Джима, как обратиться за особой симпатии, но не
предложение его не последовало.

“Что может человек?” сказал Джим, отчаянно. “Она придет и
сядет здесь, на диване, при лучшем освещении, чем герцогиня. Солнце
утра будет сиять над ней; и когда Природа возьмет свое в руки
розовое, белое, голубое и желтое, она обретет большее волшебство, чем когда-либо,
у Гейнсборо ”.

Черитон покачал головой с судейской торжественностью.

“ Ласселлз, ” сказал он, “ у вас очень слабые аргументы. И я чувствую себя обязанным
сказать, что манера, в которой вы его преподнесете не, на мой взгляд,
сделать его сильнее”.

“Не думаю”, - сказал Джим, - печально. “Но, черт возьми, что же делать парню
, если она придет, сядет на диван и примет позу, как у Ромни
Эмма?”

“Его обязанности, на мой взгляд, абсолютно ясны, и я думаю, что они просты. Он
должен приказать незваному гостю выйти из комнаты ”.

“О да, я знаю, ” сказал Джим, - это то, что сделал бы по-настоящему сильный парень“
. Джим застонал. “Я знаю, что это то, что Веласкес или Рембрандт
так бы и сделал. И он бы проклял ее, как фурия для сидения
там вообще”.

“Да, я так думаю”, - сказал сладкозвучный Черитон. “Рембрандт
особенно. По-моему, Рембрандт погрозил бы ей кулаком”.

“Это самое худшее в том, чтобы быть посредственностью”, - мрачно сказал Джим. “Это
нужно быть парнем с огромным характером, чтобы делать такие вещи”.

“Я боюсь, Ласселлз, ссылка на посредственность не для
вы. Если что, это ослабляет ваш случай. Лично я, если бы давал вам совет,
я бы посоветовал либо ссылаться на непревзойденную гениальность, либо не делать этого.
заявляйте о признании вины вообще ”.

“Я не такой дурак, чтобы поверить, что я гений”, - сказал Джим, с
отличное откровенность.

“ Я тоже не такой дурак, чтобы поверить в это, ” сказал Черитон.
с не менее превосходной откровенностью. “И поэтому, рассматривая
ваше поведение со всеми снисхождения, обстоятельства позволят, я
я не могу найти оправдание для него. Боюсь, мой старый друг Леди
Крюкерн очень раздражена - простите мою прямоту, Ласселлз, но я чувствую, что
это необходимо - вашим бесстрашием копировать ее племянницу вместо
ее Гейнсборо; и я, как старый друг дома, чувствую себя обязанным
разделить ее неодобрение”.

“ Втирайте это, лорд Черитон, ” сказал Джим.

Он засунул руки в карманы и начал тихонько насвистывать с
воздух Верховным конфуза.

“Да, Ласселлз, я намерен сделать это. На самом деле, мне трудно
сказать все, что я хотел бы сделать по этому вопросу, фактически не сказав
больше, чем тот, кто учился в школе с вашим отцом, почувствовал бы это
желательно сказать молодому человеку, у которого есть свой собственный путь в этом мире
”.

“Сказать, так же сильно, как вы любите”, - сказал Джим. “Я знаю, что я сделал задницу
сам. И конечно, я не на что опереться, действительно. И я ожидаю, что
старый кот тоже заставит меня поваляться на ковре ”.

Черитон опустил монокль с видом исполненного достоинства волнения.

“ Прошу прощения, Ласселлз, - сказал он. “ Кого вы имеете в виду?

“К этой проклятой старухе!” - сказал Джим Ласселлс с невозмутимым видом.

“Возможно ли, что вы имеете в виду Кэролайн Крукерн, мою самую старую
подругу?”

“ Я имею в виду бессмертное произведение тетушки природы, ” холодно пояснил Джим. “ Я
действительно ничего не могу с собой поделать; я чувствую, что должен проклинать кого-нибудь этим утром.
И поскольку она обречена проклинать меня, я не вижу, почему бы мне не проклинать ее.

“ Ваша привычка объясняться, Ласселлз, определенно неудачна.

“ Что ж, расскажите мне самое худшее, лорд Черитон. Полагаю, вы отзываете свое
предложение; и меня вышвырнут вон по шею вместе с моим брезентом и
запретят приходить сюда снова?

“Я, конечно, отзываю свое предложение. Что касается запрета на посещение
палаты представителей, это, конечно, полностью зависит от моего старого друга, о котором
вы высказались крайне неуважительно - и, должен ли я сказать,
не по-джентльменски?-- манеры.

“ Я ничего не мог с собой поделать, ” смиренно сказал Джим. “ Мне было приятно это сказать.
Но, конечно, я совершенно не прав.

“ Несомненно, так и есть. На мой взгляд, вы более неправы, чем
можно было бы счесть возможным для молодого человека с вашим характером,
воспитанием и достижениями быть таким.”

“Если смущенную девушку, - сказал Джим, - проделаем практику вступления в
этот номер постоянно спрашивать у тебя, что твое мнение о ней шляпу и
ее платье, а нет ли у вас когда-либо пробовали булочки с кремом и розовые льды,
и считаете ли вы лиловый маффин было так хорошо, как ей сирень----”

“ Мой дорогой Ласселлз, ” прервал его Черитон, “ ваша привычка объясняться
действительно крайне неудачна.

“Ну, выгони меня, и мой холст тоже,” сказал Джим, отчаянно, “и
покончим с этим”.

Джим Ласселлс, как и подобает опрометчивому парню, каким он и был, чувствовал себя
безвозвратно опозоренным и утратившим навсегда
благодаря уважению и доброй воле своего единственного покровителя, он приступил к упаковке своих
кистей и пигментов.

“Первая часть вашего предложения, Ласселлз, намного проще"
из двух. Но в отношении незаконченного полотна я
предвижу трудности ”.

“ Вы отвергли его, не так ли? ” довольно свирепо спросил Джим.

“ Несомненно, как копию "Дорсета". Но все же, я не
думаю, что это может быть разрешено выйти из дома”.

“ Почему нет, лорд Черитон?

“ Это несанкционированный портрет моей подопечной, мисс Перри, которая в настоящее время
находится в статуе ученицы.

“ Да-а, ” с сомнением сказал Джим, “ полагаю, что так. И все же это
довольно грубо для парня. Я вложил много труда в эту картину.

“Я вижу, у вас, Ласселлз”.

“И конечно,” сказал Джим, неразумно, “Я хотел бы поставить большое
больше работы на него. Это такой прекрасный сюжет ”.

“Сюжет слишком хорош, Ласселлз, если позволите высказать свое мнение.
Мой вам совет: сожгите холст и забудьте, что он когда-либо существовал ”.

На лице Джима не было ни капли жалости.

“ Сожги это! ” в ужасе воскликнул Джим.

“ Боюсь, если вы этого не сделаете, мой дорогой Ласселлз, это сделает леди Крукерн.

“ Но она не имеет права... ” яростно возразил Джим.

“Боюсь, мой дорогой друг, ее права не будут разыграны. В моем
вид хаф-готовый холст-это гораздо больше, ее свойства, чем она
твои”.

“Что ж, ” с опаской сказал Джим, “ я немедленно перенесу это в свою
студию”.

Черитон разорвал свою маленькую бомбу. Движения его жертвы,
которую он полностью встревожил, казалось, доставляли ему огромное
удовольствие.

“Давайте рассмотрим это немного легче, мой дорогой друг”, - сказал он. “Я согласен
с вами, что было бы очень жаль уничтожать такой чрезвычайно
перспективные произведение искусства. Давайте поищем альтернативу.

“Единственная альтернатива, которую я вижу, - сказал Джим, - это то, что я должен убрать это
немедленно”.

“В незавершенном состоянии? Это было бы жаль”.

“Ну, я не хочу, чтобы это сгорело, если это в моих силах”, - сказал Джим.

Во время паузы, которая последовала Джим выглядел весьма озадачены, не
немного смутившись, а также несколько воинственным.

“У меня есть предложение к вам, Ласселлз,” сказал своему патрону. “В
обстоятельств, я думаю, вполне можно надеяться.”

“Я буду счастлив рассмотреть его, Господь Черитон”, - сказал Джим, с
разочарованной улыбкой.

“Во-первых, мне кажется, что лучшее, что я могу сделать, это
получить разрешение леди Крюкерн, чтобы вы закончили портрет
ее племянницы. Теперь я предупреждаю вас, что это может быть нелегко. Как, я думаю, вы уже догадались.
она трудная представительница самого трудного пола. Но я
готов сделать это только при одном определенном условии.

“Что это?” - спросил Джим тоном, в котором не было особой надежды.

“Состояние должно быть таким, Ласселлз”, - сказал Черитон с очень
деловой воздуха. “Поскольку вы обошлись со мной так отвратительно - я очень сожалею,
что искренность вынуждает меня использовать этот термин, - если я получу
разрешение завершить ваш портрет мисс Перри, я
настаивайте на том, чтобы мне разрешили приобрести его на моих собственных условиях.

“Да, - сказал Джим, - что вполне справедливо.”

Ему казалось, что все было более благоприятным течением
чем он мог надеяться.

“ Если я смогу получить для вас разрешение, Ласселлз, завершить это
картина, и вы закончите ее в порядке, вы начали его, он будет
приятно повесить его на дом Черитон”.

Джим Ласселлз был тронут добротой своего покровителя.

“Я не совсем понял, как мне поступить, лорд Черитон, ” сказал он с восхитительной
простотой, “ принести вам извинения за мое отвратительное поведение, потому что
ты знаешь, что действительно втирал это в суть дела, но я собираюсь это сделать сейчас. И я надеюсь, что вы будете
примите это, потому что ты был так добр ко мне, гораздо добрее ко мне, чем
вы должны были, на самом деле”.

“ Да, Ласселлз, ” бесстрастно сказал Черитон, “ я склонен принять
я сам так считаю. Но твой отец был добр ко мне в школе; а ты
молод, и у тебя есть талант, и у тебя есть отличный предмет для работы
, и я не могу отделаться от чувства, что было бы жаль, если бы ты потерял
возможность, которую, в некотором смысле, у вас уже хватило ума создать.
Имейте в виду, Ласселлз, я вас нисколько не извиняю. Я ничего не смягчаю.;
ваше поведение повсюду было отвратительным; но в моем скромном
суждение, будь оно более правильным, чем оно было, я лично не стал бы
столь оптимистично смотреть на ваше будущее. Ибо вы соответствовали
к моему фундаментальному убеждению, что все мужчины, которые чего-то стоят, должны
начинать с нарушения правил. Хотя будь добр, запомни, мой
уважаемые Ласселлз, когда вы приходите в нарушение правил быть осторожны, как вы
делать это очень просто исключили школы. И если это произойдет
- что ж, конечно, вам конец, если вы не сможете основать
собственную школу.

Джим Ласселлс удержался от улыбки при виде этого дидактизма. Он был
очень благодарны. Старикашка вел себя гораздо больше
красиво, чем ему нужно делать.

“Если бы только я был гением, ” сказал Джим, “ я бы посвятил свои дни созданию
самого совершенного шедевра, который когда-либо украшал стены
Черитон-Хауса”.

“Вы помните определение Карлайла?” сказал его владелец.

“Карлайл был старым дураком”.

“Я всегда придерживался такого мнения. И однажды я имел честь сказать ему об этом
и, более того, шумный парень признался в этом. Несомненно,
своим определением он хотел выразить тот факт, что гениальность - это
совершенное подчинение Идее ”.

“Ну, вот что касается совершенного подчинения Идее”, - сказал Джим.
Ласселлс.

Он взял кисть и своей палитры, и очень ловкие прикосновения к
облачение Мисс Перри.

“ Тебе нравится мой новый костюм для верховой езды? ” донесся совершенно нелепый протяжный голос.
входя в дверь.

Джим Ласселлз сделал жест отчаяния. Он решительно повернулся спиной к
новому костюму для верховой езды.

“Боже мой! ” воскликнул Черитон. - Артемида“.

“Разве это не глупо?” сказала мисс Перри. “Они не любят прыгать
перила в Роттен-Роу”.

“Каков источник вашей информации?” - поинтересовался милорд.

“Гобо говорит так”, - сказала Мисс Перри.

“ Не полагайтесь на этого человека, моя дорогая мисс Гус, ” сказал Черитон,
сладкозвучно. “Это только потому, что он боится бросить”.

“Но у них есть вши-мужчины”, - внушительно сказала мисс Перри.

Не может быть никаких разумных сомнений в том, что в ее новой Амазонке пропустить
Перри выглядел идеально отвлекает. Господь Черитон был, конечно, этого
отзыв. Что касается Джима Ласселлза, то он энергично отмахнулся от нее.


“Что-то в этом роде”, - сказал он, взывая к сочувствию и
защите.

“Мисс гусыня”, - сказал Господь Черитон “Мистер Ласселлз сделал серьезный
обвинительное заключение против вас”.

“Правда?”, сказала Мисс Перри, открывая очень большие, очень круглые и очень
голубые глаза устремлены на Джима.

“ Мистер Ласселлс жалуется, ” сказал Черитон с отеческой строгостью, “ что
в то время как он усердно занимается копированием знаменитого портрета
твоя прабабушка, ты упорно приходишь в эту комнату в своих
самых элегантных платьях; садишься посреди этого дивана; впитываешь в себя
лучший свет; позируешь так, как не может ни один по-настоящему чувствительный художник
возможно, сопротивляться; с печальным результатом, что вы буквально заставляете
его нарисовать вас вместо вашей прабабушки, совершенно, как он уверяет
меня, вопреки его рациональному суждению и его естественной склонности ”.

“ О, я совсем не возражаю, ” сказала мисс Перри с очаровательным дружелюбием.
“Это заставило меня порядком надоел сначала держа меня за подбородок такой, но на
исходе получаса я всегда получаю пучок сливки”.

“На исходе получаса вы всегда получите булочке крем! Правда?

“Да, ” сказала мисс Перри, “ маленькие, но они почти такие же красивые, как и большие".
"Большие”.

“Я надеюсь, Ласселлс, ” сказал Черитон, “ у вас есть что предложить в качестве
смягчения наказания?”

“Ну, что может сделать парень?” - в отчаянии спросил Джим. “Что за
солнце торчит там наверху, и это розовое, и белое, и голубое, и желтое
расположение. Что касается подбородка - что ж, если подбородок так изгибается, то он
должен отвечать за последствия ”.

Черитон был потрясен.

“ Умоляю вас, Лассель, говорите как можно меньше, ” сказал он. “ Ваш случай
безнадежен. Но я чувствую себя обязанным сказать это. С тех пор как мы услышали это
поразительное утверждение о булочках с кремом, не вникая в суть вопроса.
я действительно боюсь углубляться в это, я должен сказать, что ваше будущее как
пейнтер выглядит более розовым, чем когда-либо.

“ Благодарю вас, лорд Черитон, ” скромно сказал Джим.

“ Но что касается вашего будущего как человека, как ячейки общества, я
предпочитают осуществлять мудрое усмотрение, которая будет иметь форму утверждаю
ничего на эту тему.”

“Благодарю Тебя, Господь Черитон”, - сказал Джим снова.

Затем Джим Ласселлз перевел взгляд на мисс Перри. В нем была такая
необыкновенная решимость, что казалось, будто он пытался загипнотизировать эту
безответственную особу, чтобы сохранить видимость благоразумия.

“ Если вы пойдете и наденете это новое платье, - сказал он таким тоном, что
Черитон был вынужден расценить это как наглость: “У нас есть всего час
до ленча, а завтра ты будешь есть булочку с кремом в руках”.

Предложенная перспектива показалась мисс Перри достаточно заманчивой.

“Это было бы ужасно мило”.

Она вышла из комнаты в очень веселом настроении.

Черитон рассматривать Джим Ласселлз С, что по отцовской линии, который он был
не предполагать, а часто, к миру в целом.

“Ласселлз, - сказал он, - мне придется пересмотреть свою оценку
достижений. Становится все более очевидным, на мой взгляд, что вы можете
далеко пойдут”.

“Сказал Жилле если я подал заявление сам”, - сказал Джим, без нескромности, “я
может, один день, чтобы нарисовать портрет”.

“ Мнение Джиллета ценно, ” сказал Черитон с видом знатока своего дела.
кто установил большее значение, по его собственному мнению, чем он при этом из
Жилле. Он осмотрел очень критически работать Джима. “Да,” сказал он, “я
признать свои возможности. У вас хватило ума подобрать сюжет,
и я надеюсь, что художник окажется полностью достойным этого ”.

Лицо Джима выражало удовольствие. Ведь у него талант и
стремление каждого честного ремесленника.

“Лисель”, - сказал его покровитель, “могу я дать тебе совет?”

Джим выразил удовлетворение перспективой получить его.

“ Дело вот в чем, ” медленно произнес Черитон. “ Ты должен привыкнуть
берите больше за свои фотографии”.

“Надеюсь, я смогу”, - сказал Джим. “Но времена тяжелые, и это
тяжелая работа для человека без репутации”.

“Я ценю это. Но я слышал, как о тебе говорили как о грядущем человеке
прошлой ночью, и я не вижу причин, почему бы тебе не подтвердить это
предсказание ”.

“Если бы только у меня было чуть больше таланта”, - сказал Джим.

“Если бы только у тебя было немного больше веры в это, Ласселлз. Это вера
, которая так необходима, как говорит нам каждый художник ”.

“Я полагаю, что да. И все же я хотел бы, чтобы феи были немного
добрее ”.

“Я придерживаюсь мнения, что они были достаточно добры к человеку, который
смог изобразить эту голову и нанести эти волосы на холст. Но что я хотел
особенно сказать вам вот что. Мой друг Кендал намерен попросить вас
написать портрет его дочери Присциллы”.

Джим Ласселлс был взволнован этим объявлением.

“Это ужасно мило с его стороны, ” сказал он, “ и ужасно мило с вашей стороны, лорд"
Черитон.

“Возможно, у меня есть более искреннее право на вашу благодарность”, - сказал
Черитон по-дружески“, потому что, что касается Кендала, он является одним
из тех, кто скор и вяло парней, которые всегда предпочитает брать
мнение кого-то другого, а не свою собственную форму. Я сказал ему,
ты человек, чтобы нарисовать его дочь Присцилла, и он был только слишком
рад, что мои слова для него. И я отнюдь не уверен, что ты не”.

Джим Ласселлз был в растерянности, не зная, как выразить свое чувство
обязательства, в частности, как он не мог избавиться от ощущения, что он не
заслужить такую доброту.

“Теперь я жалею, ” сказал он, “ что не вел себя так плохо”.

“ Худшее из любого вида плохого поведения, ” наставительно сказал Черитон,
- это то, что за него полагается такая большая награда. Но это неважно. Шеф
главное, веди себя хорошо с моим другом Кендалом. Нарисуй его дочь
Присциллу в меру своих возможностей и будь осторожен с ним.
пятьсот гиней.

Джим был потрясен.

“Пятьсот гиней!” - сказал он. “Да он никогда их не заплатит. За эту сумму он мог бы
получить абсолютного первоклассника”.

Черитон проницательно улыбнулся.

“Несомненно, что мог, - сказал он, - и если мой друг Кендал платит пять
сто гиней он будет считать, что он ее получил. Когда я приду посмотреть на
твой шедевр на стене его мрачной, продуваемой сквозняками столовой
в Йоркшире, я скажу: ‘Кендал, появляется фотография Присциллы
быть необыкновенно добротной работой’. И он скажет с такой гордостью, с какой вам угодно.
‘Я так и думал, мой дорогой друг. Этот молодой человек
Ласселлз оказался абсолютно первоклассным. Он поручил пятьсот
гиней на этой фотографии. Я говорю все”.

Джим Ласселлз нашли свое счастье немного трудно принять.
Кроме того, он, казалось, был весьма обеспокоен этим.

“ Надеюсь, по отношению к лорду Кендалу будет справедливо взять с него пятьсот гиней.
сто гиней за картину, которую я был бы только рад написать за
пятьдесят?

Черитона это позабавило.

“Мой дорогой Лассель, - сказал он, “ в искусстве всегда хочется простоты.
но лучше не выносить ее на рынок. Есть тот
мужчина, с которым вы ведете дела, с которым следует считаться. Если мой друг
Кендал заплатил пятьдесят гиней за фотографию своей дочери Присциллы, он
думал бы об этом ровно в десять раз меньше, чем если бы заплатил пятьсот;
и вместо того, чтобы повесить его в своей столовой при самом плохом из возможных
освещении, он повесил бы его в одной из маленьких спален в гораздо более
лучшем месте ”.

В этот момент проповедь Черитона была прервана возвращением мисс
Перри. В ее платье Гейнсборо, которое она носила на бал-маскарад,
и в ее “невероятной” шляпы, которая каким-то чудом были хлопали по
в нужный угол, она смотрела больше отвлекает, чем любой человек
существо действительно должны делать. Она села посередине
с большим самообладанием, выставив подбородок навстречу утреннему свету,
и сложила руки на коленях почти с видом профессионала.

“ Жаждет крови, ” одобрительно сказал Джим.

“ Ласселлз, ” сказал Черитон, - я почти боюсь, что это означает крупную драку.

“Да, ” сказал Джим, “ я бедный и малоизвестный художник, но такое рвение
служить искусству действительно заслуживает поощрения”.

“Возможно, Ласселлз”, - сказал Черитон “если Buszard искренне
интересуется искусством, как человек чувствует, что он должен быть, он может быть привлечен к
сделать сокращение на крупных, Если вы заболели в количестве”.

Джим Ласселлз был честно говоря в восторге от позы, и очень работал
счастливо. Он был в приподнятом настроении. Благодаря щедрости своего покровителя,
он выпутался из затруднительного положения гораздо легче, чем мог бы,
надеялся на это. Его перспективы на будущее также внезапно изменились.
замечательный поворот к лучшему. И все же, помимо этих соображений,
его объект уволил его. Работая в течение этого драгоценного часа, он
чувствовал, что его исполнение никогда не отличалось такой смелостью, свободой и
аутентичностью.

Черитон с одобрением наблюдал за своим протеже. Как критик он был
достаточно опытен, чтобы обнаружить большие возможности в методе Джима
. Здесь может быть подлинными _trouvaille_, если молодой человек только
была тщательность, а также смелость.

Мисс Перри ни разу не шевельнула подбородком в течение почти часа, так что она
почувствовала, что ее гердон вполне заслужен; Джим Ласселлз уступил ради
за тот же период до подлинное вдохновение; и Черитон сидел непринужденно,
наблюдая со всеми внешними признаками удовлетворения за прекрасными плодами, которые
прорастали из его либерального отношения к артистическому темпераменту, когда
эта гармония натурщика, художника и мецената была серьезно нарушена
появлением маленькой толстой собачки. Как обычно, он возвестил о приближении
пожилой женщины, опирающейся на палку черного дерева.

Не успела пожилая женщина войти в голубую гостиную, как она
застыла в изумлении. И все же есть основания полагать
что такое отношение было в какой-то мере наигранным. Джим Ласселлс продолжил
водить кистью в блаженном неведении о ее присутствии; мисс Перри, по
политическим причинам, продолжала строго сохранять свою позу. Черитон,
однако, торжественно поднял указательный палец. Тем не менее, признаков не было
желая, чтобы хозяйка дома собиралась игнорировать его
предупреждение.

“Ssssh, Кэролайн!” - сказал он.

“Скажите на милость, что все это значит?” - требовательно спросила пожилая леди.

“Это самая критическая стадия”, - сказал Черитон. “Еще три минуты, и
Я приглашу вас высказаться свободно”.

“Скажи мне”, - фыркнула пожилая леди. “Почему эта девушка сидит там в
такая манера в безделушках театральной актрисы?

“ Ш-ш-ш, Кэролайн! Разве ты не понимаешь?

Совершенное самообладание прекрасной натурщицы и тот факт, что она предпочла
оставаться глухой, немой и слепой к незваному гостю, казалось, вывели из себя
этого самодержца.

“Скажи мне, девочка, что все это значит?” - бушевала она.

Она стукнула по ковру тростью из черного дерева.

“Не двигай подбородком, сказал Молодой человек”, - прошептал Джим.

Тонкая, далеко-далеко глядеть продолжение в глазах Мисс Перри. Она заплатила
прислушаться к нулю.

Черитон продолжала очень серьезно поднять указательный палец.

“ Ш-ш-ш, Кэролайн! ” сказал он. “ Еще одна короткая минута. В целом
ситуация крайне критическая.

“ Существо загипнотизировано?

“Да, несомненно”.

“Кто разрешил ей позировать для своего портрета? И на этих
портретах тоже”.

“Природа дала ей разрешение, любезная старушка Природа. Она не могла
отказаться.

“ Я запрещаю это, ” сказала Каролина со всей энергией, на которую была
способна. “ Это позор. Так больше не будет продолжаться.

И тут мисс Перри осмелилась что-то сказать.

“ Завтра утром, пожалуйста, большую булочку с кремом, ” сказала она.

“Это в час?”, сказал Джим Ласселлз. “Боже мой! как быстро летит время! Можно
с трудом в это верю”.

“Девочка”, - сказала старая леди, “Я требую объяснений.”

А Мисс Перри, казалось бы, никакого объяснения предложить, Черитон пришел к
ей на помощь.

“Правда”, - сказал он, в медовых тонах “мой уважаемый молодой
друг Ласселлз является жертвой очень естественная ошибка. Моя идея заключалась в том,
конечно, Кэролайн, как ты знаешь, что он должен прийти сюда, чтобы
скопировать твоего Гейнсборо, но, похоже, он придал своему мандату другое
толкование. И я считаю своим долгом признаться, что я для
нельзя его винить”.

Кэролайн Крюкерн, однако, было не так-то легко успокоить.

“По моему мнению, - сказала она, - непростительно, чтобы какой-либо мужчина брал на себя смелость
тайно писать портрет моей племянницы. И в
моем доме тоже”.

Джим держался очень гордо и, возможно, немного презрительно.
Тон пожилой женщины был определенно оскорбительным.

“Леди Крюкерне”, - сказал он, не так смиренно, как он мог это сделать, “я
признаю, что я сделал неправильно, но я надеюсь, что мой проступок не очень
могила одна”.

Пожилая леди оглядела Джима с явным презрением. Она
казалось, он не совсем уверен, имеет ли право такой человек, как Джим
получить от нее ответ.

“Это зависит от того, в каком свете человек предпочитает рассматривать предмет”,
сказала она дрожащим от гнева голосом. “У меня сложилось свое
собственное мнение о подобном поведении. Я должен попросить вас покинуть этот дом
немедленно, и в будущем он будет закрыт для вас ”.

Джим был уязвлен. Самый кроткий человек в мире был бы
поражен таким необузданным проявлением деспотизма. Черитон, который за долгое время
общения с вигами понимал их деспотичную природу, был
на самом деле он был менее шокирован таким нецивилизованным поведением, чем прикидывался
. Он взял Джима Ласселлза за рукав, отвел его в сторону и одарил
лукавой улыбкой.

“Ничего не говори, мой дорогой друг”, - сказал он проницательно и по-отечески.
"Отдай ей голову, а потом предоставь ее мне". “Отдай ее мне”.

Джим Ласселлз, однако, был в ярости. Он был молод и вспыльчив; и
невзгоды сделали его более чувствительным на результат его достоинства
чем это разумно для молодого парня. Поэтому он ни в коем случае
распорядился оставить корректировка вопрос своему другу. Не
своим поведением он выражал негодование, но не только словом, но и делом
.

“Мне очень жаль, Леди Крюкерне, вы приняли эту точку зрения”, - сказал он, не
очень мирно. “Я буду очень рад выполнить ваши указания.
Пара мужчин придут с Пибоди в этот день, чтобы принести
холст”.

И затем, с невероятным отсутствием здравого смысла, Джим Ласселлс собрал
свои инструменты и, отвесив всем короткие поклоны, гордо вышел из
комнаты и из дома.

Черитон проявили неподдельный ужас. Мисс Перри, казалось, была готова пролить
слезы. Булочки с кремом друг от друга, она очень любила Джима.

“Непостижимо глупый поступок”, - сказал Черитон.

“Прискорбное проявление наглости”, - сказала Кэролайн Крюкерн. “Я
изо всех сил стараюсь не отдавать это полотно. Я был бы в пределах
своих прав, если бы уничтожил его”.

“У меня серьезные сомнения, сможете ли вы сделать это законно”, - сказал Черитон.

Для человека с его хваленой мудростью и опытом это было печально.
необдуманные слова.

“Вы так думаете?” - спросила грозная Кэролайн. “Это решает меня. Это
мужчине нужно преподать урок. Черитон, будь добр, позвони в
колокольчик.

Черитон проявил искреннюю заботу.

“Конечно, Кэролайн, ” сказал он, - ты же не хочешь сказать, что собираешься
уничтожить это?”

“Таково мое намерение”.

“Но, конечно же”, - сказал Черитон “это будет не что иное как
преступление. Нет другого слова, чтобы использовать”.

“Это будет сделано”, - сказала Кэролайн Крюкерн.

“Но молодой человек вложил много часов прекрасной работы в эту
картину, ” сказал Черитон с большой серьезностью, - и в
нее также вложена прекрасная мысль. Это было бы преступлением”.

“Если у мужчины нет хороших манер, его нужно научить им”, - сказала неумолимая
Кэролайн.

“Чайник неизменно самый строгий судья кастрюли”, - сказала
Черитон, в сторону от причуд. “В самом деле, Кэролайн, ты начала это”, - сказал
он.

“Этот человек начал с того, что написал портрет моей племянницы, не получив
моего разрешения. Не довольствуясь злоупотребляет моим гостеприимством, он должен показать
наглость, когда упрекал”.

“Ну, ты же знаешь, моя дорогая Кэролайн, что силы твои необычайно
тяжелый. И хотя никто так глубоко, как я, не сожалеет о поведении молодого человека ради него самого
, он поступил именно так, как поступил бы в сложившихся обстоятельствах его глубоко
опрометчивый и вспыльчивый отец ”.

“ Меня ни в малейшей степени не интересует ни такой человек, ни его отец
либо”, - сказала Кэролайн Крюкерне. “Но я сделал мой ум, что
холст должен быть разрушен”.




ГЛАВА XV

ДИПЛОМАТИЯ ВЫЗЫВАЕТСЯ ДЛЯ


Серьезность Черитона была из тех, которые он редко демонстрировал.

“ Кэролайн, ” твердо сказал он, “ если бы ты вела себя подобным образом, ни один
здравомыслящий человек не смог бы тебя простить. Парень очень беден,
и его история грустная. Он сын Ласселлз, В. С., Как сыпь
еще великодушном парень, как раньше жили. Если бы не один
нечестный брокер, молодой человек был бы богатым и занимал высокое положение ”.

“Я не готова больше ничего слышать по этому поводу”, - сказала Кэролайн.
Крюкерн. “Я приняла решение. Черитон, будь добр, позвони
в колокольчик”.

Дело должны были трагического окончания, а затем не
Бог, который наблюдает за бедных художников, что их собственный и
личные сомнения в отношении того, что божества, это только право для мирян
как себе предположить, что существует один-счел нужным принять немного
собственное провидение. В тот критический момент наступил в Черитон по
помощи не меньше человек, чем Джордж Беттертон. И как будто этого нельзя кстати
прибытия было недостаточно само по себе, Провидение взяло на себя труд
совершить двойной переворот. мистер Марчбэнкс немедленно объявил
после этого обед был готов.

Пока Кэролайн подробно излагала свои претензии к Джорджу Беттертону и
обрисовывала крайние меры, которые она предлагала предпринять сразу после ленча
, Черитон торопливо нацарапал карандашом на обратной стороне открытки:
“Немедленно уберите фотографию с Хилл-стрит, в "Акации".,
Хоторн-роуд, Балхэм ”.

Покончив с этим, он посвятил Джона в свои тайны.
Он вложил карточку вместе с совереном в ладонь этого чиновника.


“Немедленно спуститесь, - сказал он, - к людям в галереях на Бонд-стрит“
и отдайте им эту карточку. Они должны убрать эту незаконченную картину
из голубой гостиной по этому адресу. К концу ленча
ее уже не должно быть в доме. Это ясно?”

“Совершенно ясно, милорд”, - сказал Джон, у которого среди многих добродетелей было и
подобающая нежность к пэрам.

“Проследите, чтобы это было сделано, и когда будут заданы вопросы, все, что вам нужно знать
по этому поводу пришли двое мужчин и забрали его. Вы
понятно?

“Совершенно верно, милорд”, - сказал Джон.

Во время ленча Черитон был замечен с особой выгодой. В любое время суток
ему не требовалось особых усилий с его стороны, чтобы стать одним из
самых приятных людей в Лондоне. Сегодня он преуспел. Он пересказал некоторые из
новейших историй и некоторое количество свежайших сплетен; он был действительно
доброжелателен к Джорджу Беттертону и поощрял его подробно распространяться
по поводу милиции; и своей хозяйке он дал чаевые для
the Oaks, к такого рода информации она питала явную слабость.

Было, но редко среди его близких, что Джордж был разрешен
крепление его хобби-верховая. Что касается Черитона, то он был последним человеком в мире
как правило, соглашавшимся подержать голову этого необычного
четвероногого, пока Джордж прочно сидел в седле. Но на
этот случай он выполнил эту операцию в самой изящной манере.

“Отличный твое выступление в доме как-то вечером, моя дорогая.
молодец”, - сказал он. “Я сам там не был - на ежегодном собрании Философского общества
, - но о вас очень подробно писали в "Таймс".
Вполне твоя лучшая жилка, если можно так выразиться. Очень проницательный, очень пытливый,
обладающий здравым смыслом. Ты так и думала, Кэролайн, не так ли?

Это кажется невероятным, но Кэролайн Крюкерн попала прямиком в
ловушку. При всей ее безжалостности и всем ее знании мирских
дел, у нее была одна непреодолимая слабость. Она придавала абсурдное
значение любой форме политики. Несомненно, это было ее вигизм.
Она поощряла бы самого отъявленного зануду, ибо под малейшим
предлогом ее тщеславие заставляло бы ее поверить, что она действительно приложила руку к пирогу
и что она приложила очень значительную руку к
судьбы страны.

В период расцвета ее славы праздные люди свободно утверждали
, что если страной на самом деле не управляли с Хилл-стрит,
министры, по крайней мере, назначались и портились там и из этого квартала
Правительства ушли в страхе и трепете. И это ни в коем случае не является
невероятным, что Кэролайн Крюкерн поверила в это. Удивительно
к чему приводит тщеславие.

Сегодня тлеющие угольки иллюзии на всю жизнь, если можно так выразиться
, позволили Кэролайн Крюкерн усадить Джорджа Беттертона
довольно прочно оседлать его конька. Черитон считал минуты
его изысканная скука. Джордж всегда был тяжелым. Он говорил так медленно
и внушительно, что мог произнести банальность за более длительный промежуток
времени, чем любой другой человек на свете, и он мог использовать меньше слов в процессе
операции. Действительно, по силе этого дара он получил
репутация острый краткости.

Видеть, как Кэролайн Крюкерн кивает своей тщеславной старой головой и покачивает своими
тщеславными старыми ушами с преувеличенным вниманием государственного деятеля,
это было настоящей радостью для Черитона, особенно потому, что время было так ценно.
Тем не менее, минуты проходили утомительно. Часы
пробили два тридцать, и Мисс Перри упомянул цирк.

“Давайте отложим это до завтра, моя дорогая Мисс Гусь, если вы действительно
не против”, - сказал Черитон. “Беседа такая увлекательная.
Консервированный имбирь тоже очень вкусный”.

Мисс Перри разделяла последнее мнение.

“ Зеленый шартрез или Гран-Марнье, милорд? ” спросил мистер Марчбэнкс.

“ И то, и другое, ” ответил милорд.

Мистер Марчбэнкс чрезвычайно благовоспитанно скрыл свое удивление
. Однако в его глазах пэр королевства находился в счастливом
положении жены цезаря.

Однако не следует предполагать, что Черитон позволял себе и то, и другое.
роскошь. Его уважение к внутренней экономике запрещало этот курс. Но
заметив, что Джордж Беттертон выбрал Зеленый шартрез, он ухитрился
незаметно протащить Гран Марнье на ту сторону стола, где сидел Джордж. Затем он
призвал свой разум ко сну. Проведя таким образом целых двадцать минут.
блаженно украденный, он проснулся, слегка вздрогнув.

“ Прошу прощения, Джордж, ” сказал он. “Правильно ли я понял, что вы сказали:
Ополчение отправилось в отставку, и страна должна быть восстановлена,
или что Страна отправилась в отставку, и ополчение должно быть
реконструированный?

“ Сельская местность, Черитон, ” сказала Кэролайн Крукерн в своей самой аффектированной
манере. - Конечно, Сельская местность.

“ Какая у тебя хорошая голова, Кэролайн! ” сказал Черитон с выражением
сонного восхищения. “ Ты похожа на своего отца. Извини, что прерываю
тебя, Джордж. Очень умелая речь. Кстати, Кэролайн, ты не дал
одно лакомство от знаменитого старого бренди в эти дни. Не для себя. Я
никогда не прикасайтесь бренди; но я думал Джордж. Известно, что он
превосходен для любого рода исследований ”.

Джордж Беттертон, должным образом обогащенный небольшим количеством знаменитого старого
бренди и с еще большим запасом "Гран Марнье", который Черитон
распорядился, чтобы ему подали, продолжил свой победоносный путь.

“Страна пошла ко всем чертям” - да, - сказал Черитон. “ Ополчение отправилось в
дус - совершенно верно. Завтра цирк, мисс Гусыня. Но Гобо тоже весьма
познавательный.

Черитон снова обратился к дремоте с умиротворенным, покорным,
и в то же время чрезвычайно довольным видом.

Было пять минут четвертого, когда Кэролайн Крюкерн встала из-за стола
. Несмотря на свой запас природной проницательности, она не могла не чувствовать
как легко мудрейшим людям обманывать себя в
кое-что... что она сидела у ног политического Гамалиила, который
играл в утки и селезней с Военным министерством. Что касается Джорджа Беттертона,
его переносили с терпением, которое не всегда было свойственно ему самому,
не выставляя себя напоказ, он почувствовал, что на
подчиненный Ополчения, он действительно был непревзойденным парнем. Черитон, который
наслаждался дополнительными тридцатью пятью минутами безмятежного отдыха,
ясно дал ему понять, что согласен с этим мнением.

Вернувшись в гостиную, Кэролайн Крюкерн подтвердила свое намерение
в уничтожении незаконченного портрета мисс Перри.

“Во-первых, непростительная самонадеянность”, - сказала она.
“А во-вторых, этот человек был просто наглым”.

Черитон уже искал холст и с причудливым
легким вздохом удовлетворения напрасно искал. Казалось бы,
мирмидоны галерей Бонд-стрит сделали свое дело.

“ Будь снисходительнее, моя дорогая Кэролайн, ” убедительно сказал Черитон.
“ Этот человек молод, и его судьба тяжела. Молю, не отнимайте хлеб
из уст восходящего гения, который должен содержать свою мать.
Джордж, мой дорогой друг, сбрось веса большое влияние на
масштаб. Кэролайн, должно быть более гуманным. Рост молодого человека-весьма
восприимчивы--полностью заполонили наши отвлекать Мисс гусыня. Любой молодой человек
с каким-либо природным чутьем по ее выбору сделал бы
то же самое ”.

В заключение Черитон услышал восклицание грозной Кэролайн.

“Да что вы! ” воскликнула она. - картину унесли!“

Вызвали мистера Марчбэнкса.

“Двое мужчин из "Пибоди" принесли ее час назад, миледи”, - сказал мистер
Марчбэнкс объяснил.

“ Без моего разрешения, ” взорвалась его любовница.

“У меня не было инструкции, миледи”, - сказал господин Marchbanks. “Я был под
впечатление, что это была собственность молодой джентльмен живописи”.

“Вы были под впечатлением!”

“Кэролайн”, - сказал Черитон серьезно, “если вы не были должным образом
набрала она выглядит необычно, как она. Молодой человек, видимо, не
позволить траве расти у него под ногами. Он сказал, что пришлет за ним
завтра, но, кажется, передумал. Но, по моему скромному мнению
, если вам нужно кого-то винить, вам лучше винить Джорджа.
Если бы он не был так дьявольски интересен в разговоре об Ополчении
этого бы никогда не случилось”.




ГЛАВА XVI

ГАЙД-ПАРК


Мало что напоминало Джиму Ласселлзу о череде обстоятельств, позволивших
его драгоценной наполовину законченной работе вернуться к создателю. Когда в тот день оно прибыло
в его хижину в Бэлхеме, он просто увидел в его
преждевременном возвращении дополнительное оскорбление. Он считал само собой разумеющимся, что
пожилая женщина с Хилл-стрит приказала убрать его из дома.

“Совершенно немыслимо, старый кот:” Джим заверил его мать с
большое упорство.

“Боюсь, что так, сын мой”, - сказала мать, с умным видом. “Власть так плохо для
бедная женщина нам”.

“Она погубила меня”, - сказал Джим несчастным голосом. “Она и этот мой адский характер".
”Характер тоже женский, сын мой", - глубокомысленно заметила мать Джима. - "Она погубила меня". - "Она погубила меня". - "Она погубила меня".

“Она погубила меня". “Она
неизменно играет Старину Гарри, когда берет в руки бразды правления”.

Возможно, следует отметить, что мать Джима недавно пыталась
пополнить свой тощий кошелек, написав роман. По крайней мере, это
единственное объяснение, что нужно предложить, как она пришла, чтобы быть настолько мудрой. В
написание романов весьма полезно для ума, как весь мир знает.

Джим был удручающе мрачен в течение многих дней. Он чувствовал, что по своей невезучей
кризис необратимо испортил его перспективы. И они были
становится яркой настолько внезапно, что они как будто ослепляет его.
Он не только лишился ста фунтов, которые лорд Черитон
обещал ему за достоверный экземпляр Гейнсборо, но, несомненно,
после его неудачной вспышки гнева дочь лорда Кендала
Присцилла предпочла бы, чтобы ее нарисовал кто-нибудь другой.

Это, однако, было не самым худшим. Девушка-Гусыня прошла незамеченной
вне его поля зрения. Отныне он будет отстранен виде
Гейнсборо шляпа, в сиреневом платье, а полноценный крем-булочка
внешний вид. Она довела несчастного молодого человека так близко к
безумию, что, хотя он и не мог выкинуть ее из своих
мыслей, он не мог собраться с духом, чтобы отпереть дверь в
студию, по его распоряжению, оборудовали в маленьком саду на заднем дворе Болхэма. Это
было не что иное, как страдание - смотреть на незаконченное полотно
, которое теперь уже никогда не могло быть завершено.

По натуре Джим Ласселлс был светлой и жизнерадостной душой. Но тот факт, что
он разрушил свои перспективы, “как раз когда все шло своим чередом”
одним необузданным поступком, сделал его крайне несчастным. Для этого требовались все
Веселая отвага и непобедимый оптимизм миссис Ласселлз помогли Джиму не сдаваться
в эти дни испытаний.

“Выкинь ее из головы, парень, - сказала она, - потом постарайся забыть”
о том, что она когда-либо существовала.

“Нет”, - сказал Джим. “Я должен либо вложить все, что знаю, в эту маленькую работу,
либо воткнуть нож в холст”.

Джим мрачно размышлял на эту тему. Под глазами у него залегли черные круги.
он слишком много курил и слишком мало ел.

“Я должен и я увижу ее”, - сказал Джим.

“Это истинный настрой, сын мой”, - весело сказала его мать.

Не совсем ясно, следовало ли ей открыто выражать свои чувства.
одобрение. И все же было крайне необходимо пробудить несчастного Джима
от летаргии, которая делала его жизнь невыносимой. Во всяком случае,
казалось, что он черпал определенную внутреннюю силу из одной только решимости.

На следующее утро Джим отправился в Гайд-парк. Был июнь, и он
выглядел наилучшим образом: деревья, рододендроны и дамы
были в полном цвету. Некоторое время он стоял у ограды с какой-то
тоской, что его паломничество будет вознаграждено. Затем он
начал медленно идти в направлении Найтсбриджа; и столкнулся лицом к лицу с
при виде такого великолепного оперения он с сожалением пожалел, что его синий костюм
не такой поношенный, а соломенная шляпа не носит второй сезон.

Однако он все еще надеялся. Он внимательно оглядел всадников.
Как ни странно, его внимание привлек грузный краснолицый мужчина
довольно глупого вида, который мчался вперед на серой лошади. Его внешность
была Джиму Ласселлзу прекрасно знакома, но в данный момент
он не мог вспомнить, где и когда видел его.

Со странной смесью удовлетворения и отвращения он
смог вспомнить личность грузного краснолицего мужчины. Он остановился.
и перевел взгляд, чтобы проследить за его продвижением. Да, это был он.
несомненно. И там, на углу у Эпсли-Хауса, стояла гнедая лошадь
, высокая, прямая, гордо великолепная, на которой восседало царственное создание
, увенчанное утренним светом. На почтительном
расстоянии тридцати шагов находился мистер Брайант, сидевший так же прямо, как и он сам.
кокарда на более скромном коне. Даже он, человек строгого вкуса и
исключительного чутья, не пытался скрыть ауру законного
гордость за свою компанию. Мистер Брайант ничего не видел в то утро, ни
много утр ранее, что может любым удобным для него способом в сравнение с
прекрасная Мисс Перри.

Несомненно, вряд ли правильно говорить, что глаза Джима Ласселлза были полны
зависти, когда они следили за человеком с красным лицом и отметили его
отеческое приветствие Девушки-Гусыни. Это вряд ли справедливо, ибо зависть
вульгарные страсти, и Джим был слишком хорошим товарищем, когда-либо действительно
пошлые ни в чем. Все же, надо признать, что он поклялся
себя тихо. Потом он повел себя очень практичным и приземленным способом.
Он достал свои часы, одни из тех замечательных американских часов за пять шиллингов
, которые гарантированно показывают точное время в течение очень долгого времени
.

“ Три минуты двенадцатого, - сказал он. “Ого, мой веселый человек!”

Именно то, что Джим Ласселлз означает, что Мистик восклицание Это
трудно понять, но, во всяком случае, казалось ему. Затем он заметил
, что маленькая кавалькада завернула за угол и начала
медленно спускаться по перилам слева.

Джим стоял и ждал этого с бьющимся сердцем. Это было в высшей степени неблагоразумно
но он был в отчаянном и вызывающем настроении.

“Пять к одному, что она стрижет вас,” пробормотал Джим. “Два к одному она стрижет вас
мертв. Все они одинаковы, когда гора высокая лошадь”.

Когда Джим Ласселлс стоял, ожидая приближения кавалькады, он
больше не думал с сожалением о своей дешевой соломенной шляпе и поношенном
синем костюме. Они стали ему дороги, как знак своей скорой
мученичество.

Гобо обняла перила. Он был так близко к Джиму Ласселлзу, что
чуть не задел его своими шпорами - фальшивыми шпорами, как заметил Джим. Мисс
Перри объясняла, что в Букингемском университете все девушки носят белые платья.
Дворец, и как бы она хотела, чтобы там была Маффин, потому что белое платье
ей всегда шло, хотя она была склонна порвать его, когда
Мисс Физербрейн встретила пристальный и непреклонный взгляд Джима
Ласселлз. Мгновенно ее рука поднялась, не штопала хлопок, но
желтый рукавицах дело, достойное ее волос, в довольно регулирования
Widdiford образом.

“Почему-почему, - кричала она, - это Джим! Привет, Джим!”

В ушах Джима Ласселлз несравнимо глупость никогда не
звучало настолько абсурдно и настолько вкусно. Очевидно , это было сделано с намерением
Мисс Перри, чтобы поддержать оживленную беседу с бесспорно красивым юношей
который ответил на ее приветствие. Но вмешательство высшей
ветви пэров, столь же торжественное, как британская конституция, и столь же
прочное, между ней и оградой; и тот факт, что там было
решительно надвигающийся арьергард в лице возмущенного мистера
Брайанту, который про себя был вполне уверен, что самонадеянный
молодой человек у ограды не имел никакого отношения к сословию пэров,
этого было достаточно, чтобы направить мисс Перри по прямому пути.

Поэтому Джиму Ласселлзу пришлось довольствоваться одной из старых улыбок Уиддифорда
, которая, тем не менее, была очаровательной, и прощальным взмахом руки
желтая перчатка, которая была воплощением дружелюбия, товарищества
и естественной простоты. Он стоял, наблюдая, как медленно проезжает кавалькада
вниз по аллее, великолепный гнедой конь и его всадница были предметом наблюдения
из всех наблюдателей, ибо оба были великолепными и глубоко простыми произведениями природы
. Краснолицый и флегматичный персонаж на сером, более
утонченная пара, тоже хорошо вписывались в картину, потому что, хотя и менее
блистательные, они тоже по-своему были внушительными.

Размышления Джима были прерваны голосом у его локтя.

“Вот они, - сказал он, - самая разношерстная пара в Англии”.

Вздрогнув от неожиданности, Джим обернулся и увидел рядом с собой безупречного.
Черитон был одет в светло-серый сюртук с преувеличенным видом
по моде.

“Раздражительный возраста и молодежи”, - сказал Джим, но совсем без горечи. Он был
все-таки светящийся от удовольствия при его откровенные и дружеские признания.

“Жалкое зрелище”, - сказал Черитон. “ Мужчина его возраста! Как странно, что
некоторые мужчины рождаются без чувства несоответствия!

“ Да, ” сказал Джим.

“Девушка хорошо смотрится вне лошади. Действительно, очень хорошо. Жаль, что этот старый
негодяй должен испортить такую прекрасную картину ”.

Черитон, казалось, был готов раскритиковать стиль своего соперника в
верховой езде. Однако, скрепя сердце, он воздержался от этого. Дело в том, что Джорджа
в юности очень сурово муштровали; и, несмотря на свои годы и
свой вес, он был способен достойно держаться в седле.

“Вы знаете, господа Черитон, - сказал Джим, - я почти жалею, что не
попытка конный портрет”.

Брови моего лорда поползли вверх.

“ Честное слово, Ласселлз, ” сказал он, “ вы необычайно смелый человек
упоминать слово ‘портрет”.

“ Я согласен с вами, ” сказал Джим.

Он довольно горько рассмеялся. Черитон напустил на себя серьезный отеческий вид.

“Ласселлз, - сказал он, - я думаю, тот факт, что в школе вашего отца
прониклись ко мне с элементами мудрость дает какую-то санкции к
мало откровенный разговор с моей стороны”.

“ Продолжайте, лорд Черитон, ” сказал Джим с мрачной покорностью судьбе. “ Втирайте.

“Я думаю, Ласселлз”, - сказал Черитон со штрафом в размере предположение воздуха
в “голове клюв”, “ваше поведение заслуживает порицание в высшей степени”.

“Он получил это”, - сказал Джим. “Я пинал себя за то, что был
такой вспыльчивый дурак с тех пор, как это случилось.

“ Почти боюсь, ” печально сказал Черитон, “ что твоя
неосторожность непоправима. В самом деле, Ласселлз, принимая во внимание
тот факт, что ваш отец был одним из самых опрометчивых людей, которых я когда-либо встречал
, и принимая во внимание тот факт, что мой старый друг
прискорбное отсутствие, скажем так, удобства, в вашем поведении
равносильно ни много ни мало самоубийству”.

“ Я не жалею о том, что сделал, - сказал Джим, - что касается этой старой Горгоны
женщины. Боюсь, я должен был бы вести себя точно так же.
опять же, если бы я оказался в подобном положении. Но я знаю, что это было очень
неразумно. Что касается портрета, я намерен всеми правдами и неправдами закончить
его ”.

“ Что ж, Ласселлз, - сказал Черитон, ласково похлопав молодого человека по плечу.
на прощание, - делайте, что можете, а когда работа будет
завершена, вы должны показать ее мне.

Это был новый Джим Ласселлс, который вернулся в Бэлхэм поездом в двенадцать тридцать.
из Виктории и пообедал со своей матерью. Он зашел в "
зеленщик", как только вы вышли со станции, и прибыл в "
Акации" с несколькими бумажными пакетами, зажатыми в каждой руке. Он напевал
любимая аура в самой последней музыкальной комедии, пока он продолжал
готовить салат, тайны которого он постиг в Париже. Он был
посвящен в них месье Бонна, знаменитым шеф-поваром отеля
Бринвилье. И так случилось, что мать Джима, которая его совершенно избаловала
, купила лобстера, которого она действительно не могла себе позволить,
такова была текущая цена этого деликатеса и нынешнее состояние
ее финансы, чтобы немного подбодрить Джима.

“Дорогая моя, ” сказал Джим, - дай-ка нам последнюю бутылку Йоханнисберга”.

Миранде, скромной маленькой служанке на все руки, было приказано скорее
великолепно заготовить один и тот же.

“Почему-то вечно, это последнее”, - сказал Джим, который продолжил его тост
мать. “Пусть эти драгоценные издателей, - сказал он, - по-настоящему научиться
ценю очень замечательный литературный гений, мой дорогой”.

“Я боюсь, что они делают, дорогой мальчик”, - сказала она. “В том-то и беда”.

“Во всяком случае, это потрясающе хорошая история”, - решительно сказал Джим.

“Она, безусловно, заканчивается так, как и должна заканчиваться каждая уважающая себя и хорошо поставленная история"
. Но в этом старом болване нет и искры литературного гения.

“ О, не так ли? - воскликнул Джим, стукнув кулаком по столу. - Джордж.
Сэнд для тебя просто дурак, моя дорогая.

“Дорогой друг”, - сказала мать Джима с довольной улыбкой. “В любом случае,
Я достаточно гениальна, чтобы ценить понимание. Но с тобой,
парень, все по-другому. Вы настоящие правильные вещи, как дорогой Генри
Джеймс хотел сказать”.

“Да неужели?” - сказал Джим. “Ну, вот реальный правильно, в зависимости от того,
из нас они есть. Я знаю, с какой стороны стола это, если ты не”.

“За закрытой дверью верным вещь в саду ждет
рука мастера, чтобы завершить ее”.

“О боги, рука мастера! Вы добавляете это к ‘крошечному свекольному клещу’,
как сказал бы вам месье Жилле. Но должен ли я открыть вам секрет? Я
Сегодня утром видел Девушку”гуся.

“Конечно, видел, дорогой мальчик”.

“Как ты догадался?”

“Шаги по гравию подсказали мне”.

“Знаешь, ты замечательная. Представляю, как ты это обнаружила, когда
Я изо всех сил старался ступать тяжело!”

“Эта тщеславная, злая, глупая и развращенная Гусыня!” - сказала мать Джима.
“Ты встретил ее сегодня утром в Гайд-парке, гуляющей со своим герцогом, и она
улыбнулась тебе, и если она была более чем обычно глупой, то сказала:
‘Да это же Джим!”

“ Она была ... кавалером. Но ты, знаешь ли, замечательный, ” сказал Джим.

“Она была верхом? И, скажите на милость, как выглядело это огромное существо-переросток
без лошади?”

“Никогда бы не поверил. Она была верхом на великолепном
гнедом, огромном горном звере, благородном скакуне; и в своем
элегантном новом костюме, и в необычайно кокетливом котелке - подумайте о
это, моя дорогая, Девушка-гусь в котелке! - она была образцом для подражания
богам”.

“Можно легко поверить, что это существо подняло бы высокий Олимп своим
ревом”.

“Она была рождена таким образом. Возможно, она научилась искусству
уравнение, в _la высокой ;cole_, а не в доме, выгул на
Уиддифорд на этом винтике старого доброго губернатора.

“О нет, дорогой мальчик”, - решительно сказала мать Джима. “Бедняжка".
Меланхтон был кем угодно, только не винтиком. Он был рядом с Мартином Лютером из
Moll Cutpurse. Он трижды выигрывал по очкам ”.

“Я смиренно прошу прощения у Меланхтона. Это объясняет, почему девушка-Гусь
становится такой опытной. Сегодня утром она определенно выглядела так, как будто
никогда не сидела на чем-то меньшем, чем кровь Карабина ”.

“Я думаю, секрет всего этого, сын мой, ” глубокомысленно сказала мать Джима,
- в том, что мы, женщины, так удивительно легко приспосабливаемся. Если она
действительно шикарно получилось погожим июньским утром, когда рядом с ней настоящий
живой герцог, и весь Лондон глазеет на нее, если бы она
никогда не научилась сидеть ни на чем другом, кроме осла, она бы все еще
постарайся выглядеть так, как будто она выиграла всю гимнастику. Просто это
то качество, которое делает нас Женщинами такими замечательными. Именно из-за этого
киска так быстро становится слишком большой для своих танцевальных туфель ”.

“Ну, ты мудрая женщина, - сказал Джим, - девушка Гусь взял бы все
призы сегодня утром. И она даже не порезал меня.”

“ Порезался, сынок! ” воскликнула мать Джима. “Gott in himmel! этот Гусь
действительно порезал тебя!”

“Есть не так много гуся девочки, которые бы не делали в
обстоятельства. Но она правда синий. И я собираюсь закончить ее
портрет. И я собираюсь сделать ее постоянной основе известного”.

Мать Джима плеснула остатки "Йоханнисберга" в его бокал.

“Иди и выигрывай, дорогой мальчик”, - сказала она. “Ты гениален. Щедро одари им ее.
ей. Заработай славу и состояние и выкупи Красный дом в Уиддифорде.

“ А тем временем, ” сказал Джим, “ она выйдет замуж за это старое ископаемое.
и родит ему троих детей.

“Она не будет, милый мальчик,” сказал голос соблазнительницы, “если вы делаете
ее не делать”.

“ О, это была бы не крикет, - сказал Джим, - когда ее народ в таком жалком состоянии.
бедный, а Джеймс Ласселлз отнюдь не богат; и старая окаменелость с
дом на Пиккадилли, и еще один в Ноттсе, и еще один в Файфшире,
и яхту в Соленте, и ложу в Опере, и мавзолей в
Кенсал Грин. Нет, старушка, боюсь, это был бы не крикет.

Мать Джима подвергла себя осуждению всех уважающих себя людей.
люди.

“Это было бы гораздо меньше похоже на крикет, - сказала она, - для этого совершенного дорогого человека”.
о Гусыне, купившей свою молодость, красоту и веселье у
старого негодяя, которому следовало бы быть дедушкой. Пойдемте, сэр, она
ждет своего настоящего рыцаря-джентльмена.

Но Джим торжественно покачал головой.

“Нет, старушка, - сказал он, “ боюсь, это было бы не по правилам игры”.

Тем не менее, как только ленч закончился, Джим снял ключ от своей
студии с камина в гостиной и направился к
уродливому деревянному сооружению в маленьком саду за домом в Болхэме. Ключ
с трудом повернулся в замке. Прошло почти три недели с тех пор, как он
последний раз был в нем. В течение нескольких часов он радостно работал, прикасаясь и
ретушируя фотографию и импровизируя из головы мелкие детали.
И все это время Девочка-Гусыня улыбалась ему в старой уиддифордской
манере. Никогда еще ее волосы не казались такими желтыми, а глаза
такими голубыми.




ГЛАВА XVII

РАЗВИТИЕ НАС ЖЕНСКОГО ПОЛА


На следующее утро, незадолго до одиннадцати, замечательная мисс Перри
в сопровождении восхитительного мистера Брайанта приближалась к Эпсли-Хаусу
когда показалась фигура одинокого всадника. У него был
комбинация из неожиданности и знакомство которое фиксируется Мисс Перри
внимание. Она дала небольшое восклицание. Всадник был явно
Джим Ласселлз.

Джиму было передано самое сердечное приветствие.

“Вы как раз вовремя”, - сказал он. “Это близко. Гобо вон там, в
не за горами. Я боялся, что он доберется сюда раньше вас.

Мисс Перри была в восторге, но озадачена предложением, которое выдвинул Джим
. Суть заключалась в том, что они должны были спуститься слева, а Гобо подъехать справа.


“Но я обещала Гобо”, - сказала она.

“ Послушай, Девочка-Гусыня, - сказал Джим с потрясающей решимостью, “ ты
предположим, я вложил последние полсоверена, которые у меня есть в мире, в
худшую халтуру в Лондоне, чтобы меня обчистил этот старый болван? Давай,
давай, Гусыня, пока он не встал.

На самом деле мисс Перри не в чем винить. Джим Ласселлз был воплощением решимости.
как только он принимал решение. Лошадь Джима, ничем не примечательная, которая
не заслуживает серьезного внимания, быстро прошла несколько шагов, гнедой конь
последовал ее примеру, как и положено каштанам, и следующим был конь Джима
лошадь перешла в легкий галоп. Гнедой сделал то же самое. Конечно, это было
Дело мисс Перри - следить за тем, чтобы каштан не сделал ничего подобного.
Но следует отметить, что она не выполнила свой очевидный долг. И
затем, так стремителен путь к разрушению, за меньшее время, чем требуется
к сведению недоверчивого читателя, каштан и неописуемый
начали буквально летать по Роттен-Роу.

Было золотое июньское утро, и, конечно, в это весеннее время года постоянно происходят разные вещи
. Но когда четыре пары
безответственных копыт прогрохотали мимо, разбрасывая загар во все стороны
и едва не сбив с ног полицейского, всадники обоих
полов, и пешеходов тоже уставился в вежливом изумлении и решили очень
неодобрение. Если не совсем вразрез с правилами парка, он был
конечно, очень неправильное поведение.

Есть все основания подозревать, что мнение этого высокого представителя власти
Г-н Брайант был еще более бескомпромиссным. Ни на мгновение
он не пытался справиться с заданным темпом. Он был доволен.
с грустью наблюдал, как его подопечный уходит все дальше и дальше. Затем он повернулся.
чтобы снова посмотреть на человека с красным лицом, который только что достиг поворота.
.

Этот возвышенный персонаж, который совсем не мог хорошо видеть без своего
очки, остановился на повороте и тщетно искал глазами чудесную
Мисс Перри. Его друг Черитон, вошедший в ворота как раз вовремя
чтобы быть в курсе всего случившегося, весело обратился к нему.

“ Предписания врачей, Джордж?

“ Да-а, ” довольно хрипло сказал Джордж.

“Я предупреждал тебя много лет назад, мой дорогой друг, - сочувственно сказал его друг.
“любой человек, который пьет портвейн посреди
этот день, как обычное дело, может позже в жизни считаться венцом мученика
”.

Джордж выглядел довольно сердитым. Он посмотрел направо и посмотрел на
слева. Постоянно удаляющаяся пара была теперь неразличима для стронгера.
Глаза были больше, чем у Джорджа Беттертона.

“Не видел поблизости девчонку?” довольно раздраженно осведомился он. Со времен создания ордена никогда не существовало
герцога, который мог бы терпеть, когда его заставляют
ждать.

“Я видел нескольких”, - сказал его друг с видом сверхъестественной
невинности.

“Я имею в виду ту девчонку Кэролайн Крюкерн”, - сказал Джордж.

“Я и не знал, что у нее есть девушка”.

“Высокая, прыгучая девчонка”, - сказал Джордж. “Рыжеволосая”.

“Рыжеволосая!” - сказал его друг. “Высокая, прыгучая девчонка! Вы имеете в виду мою
подопечную, мисс Перри?”

“Вашу подопечную! Что вы имеете в виду, Черитон?”

“ Кэролайн Крюкерн, кажется, думает, ” холодно сказал Черитон, “ что
Я наилучшим образом послужу интересам одинокой, незащищенной и
чрезвычайно привлекательной девочки, если буду действовать, так сказать, _вместо
родитель - во время пребывания мисс Перри в огромном мегаполисе.”

Джордж начал яростно жевать. Однако это был признак того, что его разум
работал. Этот тяжелый и ржавый механизм было очень трудно привести
в движение.

“Если уж на то пошло, - сказал он, - я должен сказать, что я вполне способен
глядя после того, как девушка, как ты”.

“ Это вопрос мнения, Джордж, уверяю тебя, ” добродушно ответил Черитон.
искренность.

“ Что вы имеете в виду?

- Во-первых, я несколько старше вас. Следовательно, по мнению Кэролайн
, я лучше подхожу на роль отца.

“А ты, правда?” упрямо сказал Джордж.

“Ты же знаешь, мне шестьдесят пять”, - сказал его друг со скромным видом.
гордость. Идеальный возраст, если можно так выразиться, для того, чтобы мудрость, опыт и
знание мира объединились на службе невинности, красоте
и исключительной молодости. По крайней мере, я знаю, что так считает Кэролайн Крюкерн
.

“ Собираешься жениться на этой девчонке, не так ли? ” прямо спросил Джордж.

Некоторые мужчины очень прямолинейны по натуре.

“Острота ситуации может сделать этот курс целесообразным”,
сказал Черитон с видом эксперта. “Но в любом случае, мой дорогой Джордж,
говоря с откровенностью, на которую, как я чувствую, дает мне право мое преимущество в годах
, я склонен сомневаться в благопристойности открытого преследования
мужчиной пятидесяти девяти лет из ”придорожного цветка".

“Что означает устье, Черитон?”, - сказал Джордж с более бешенстве сожрать
чем он еще не достигнута.

“Что я на самом деле имею в виду, мой дорогой друг, - сказал его друг, - так это то, что ты
больше не можешь предаваться удовольствиям охоты без своего
очки. Если бы вы были снабжены этими в высшей степени полезными, если не
специально украшающими дополнениями к человеческому лицу, вы бы
смогли заметить, что замечательная мисс Перри, чьи волосы, между прочим
путь, желтый - был похищен ровно за девяносто секунд до того, как вы
прибыли на место происшествия.”

“Кто ее похитил?” - спросил Джордж, который к этому времени побагровел от
сдерживаемой энергии.

“Ее похитил молодой парень”, - сказал Черитон. “Умный, лихой,
хорошо воспитанный молодой человек забрал ее, мой дорогой Джордж. Он просто подошел,
бросил ей носовой платок, и они отправились в ад за кожей. Автор:
сейчас они находятся в Альберт-холл”.

Не успел этот передал ему информацию, чем Беттертон Джордж
не зря и глупо. Не давая еще одно слово на
Черитон он пустился в погоню. Это было в высшей степени нелепо, что он
должен был вести себя подобным образом. Но удивительно, как быстро
самый стойкий из нас теряет самообладание; как скоро самый осторожный
исполнитель срывается с натянутого каната совершенной осмотрительности и здравомыслия.
Зрелище Джорджа, преследующего беглецов с поспешностью, которая была
почти столь же неприличной, как и их собственная, было, безусловно, романтичным. И в то же время
время, когда это давало бесконечно приятную пищу для стороннего наблюдателя
который был ответственен за поведение Джорджа.

Черитон стоял, наблюдая и сардонически посмеиваясь. Марионетки были
начал отвечать на строки в восхитительной манере. Он обещал
превосходят все ожидания.

Тем временем молодая кровь мчась прочь, как ветер. Быстрее
и быстрее все прошло. Он был выше, глубже, богаче, более волнующим
чем-нибудь из старой Widdiford глупостей. Это было напрасно, что
Британская публика выглядела несчастной и лондонской полиции выглядел важно.
Это был ее переполненный час славную жизнь; и если будет
конец всех вещей, там были два человека, по крайней мере, кто считал, что после
всего в космос было очень хорошо сделано для себя придумал.

Однако подобное не может длиться вечно. Вскоре "Неописуемый"
начал проявлять признаки бедствия.

“Мехи нужно чинить”, - сказал Джим.

Великолепная мисс Перри с трудом сдерживала своего гнедого.

“Ну, - сказала она, - он почти такой же сильный, как чистокровный твой папа”.
охотник.

“Мы сделали запись из красного дома священника, я думаю,”
сказал Джим.

Даже когда они повернулись, чтобы ехать обратно, их приподнятому настроению не было предела
. Насыщенный славный час продолжался, хотя и был выдержан в менее
эмоциональном ключе. Невзрачность Джима больше не шла ни в какое сравнение с изяществом.
беспечный восторг.

“Гусыня, - сказал Джим, - ты знаешь, что я принял решение?”

“Ты, Джим?” сказала Мисс Перри.

“Я решил закончить эту фотографию в вашей замечательной
Гейнсборо платье”.

“Конечно, Джим”, - сказала Мисс Перри.

“Ты же знаешь, эта картина должна стать шедевром”.

“Правда, Джим?” - спросила мисс Перри.

“Да”, - сказал Джим. “А когда она сделает меня знаменитым, что, по-твоему, я буду делать?"
что я собираюсь делать?

“Я не знаю, Джим”, - сказала мисс Перри.

“Разве ты не можешь догадаться?”

Мисс Перри нахмурила брови в серьезном недоумении.

“Жениться на Маффин”.

“Что, жениться на оборванке!” - презрительно сказал Джим.

“Она красивее, чем Полли”.

“Но она такая Оборванка; и у нее никогда не было потрясающей шляпы
и платья от Гейнсборо, которые она могла бы назвать своими ”.

“ У нее свой лиловый цвет, Джим, ” сказала мисс Перри.

“ Нет, ” решительно сказал Джим. “ Несмотря на ее лиловый, я отказываюсь выходить замуж за
Оборванца.

Мисс Перри выглядела крайне разочарованной.

“Милли слишком молода”, - сказала она.

Джим нажал на невзрачную кнопку. Лед становился отчаянно тонким. И
с каждым мгновением утренний свет делал его все тоньше.

“ Девочка-гусыня, - сказал Джим, - ты помнишь, что однажды пообещала
выйти за меня замуж?

“Да, Джим, ” сказала мисс Перри, “ если ты сорвешь эти три больших
краснощеких яблока с дерева в Красном доме в Уиддифорде”.

“Я получил от них все в порядке”, - сказал Джим. “Но вместо того, чтобы получать свой
стороны в браке я получила огромное лизать”.

“Хотя яблоки были ужасно приятно”, - сказала Мисс Перри, как истинный
дочь Евы.

Высокий персонаж, который контролирует внимания продолжение всего играть
неловко трюки со светом утра. Несчастный Джим
Ласселлз почувствовал себя не ровня, что "рука мастера".

“ Девчонка-гусыня, - вызывающе сказал Джим, - предположив на мгновение, что я стал
достаточно знаменит, чтобы выкупить Красный дом в Уиддифорде за
клубничные грядки и яблоневые сады, и старая калитка
которая ведет в переулок, который приведет вас прямо к дому
Дом священника - сдержали бы вы обещание, данное, когда были
длинноногий человек семи лет, с очень большим аппетитом, и я был
круглолицый субъект тринадцати с половиной лет в довольно узких брюках?

“ Да, Джим, я бы так и сделала, ” ответила мисс Перри с поразительной быстротой.
откровенность.

“Ну вот, теперь я сделал это”, - простонал Джим. “Это должно было случиться. Я знал, что
королевский дневного света будет провоцировать меня, чтобы сделать САПР себя перед ним
сделал своей хитрости. Но если у людей будут желтые волосы, и
они будут носить желтые перчатки в тон им, а этот парень наверху
будет повсюду привлекать к себе внимание, как может бедный художник
помочь себе?”

Мисс Перри стала очень серьезной. Она молчала двадцать пять секунд.

“ Джим, ” сказала она с нарочитой торжественностью, “ если ты и женишься на ком-нибудь, то я
п-п-правда думаю, что это должен быть Маффин.

“ Этот оборванец!

“Она такая милая”, - сказала мисс Перри. “ И она такая хорошенькая;
и дорогой папочка говорит, что она такая умная; и, конечно, ты знаешь, что я
скорее Глупышка.

“Весь мир знает это”.

“И Маффин всегда говорила, что ей бы очень понравилось жить в Красном доме в
Уиддифорде”.

“ Девочка-гусыня, - сказал Джим, - боюсь, ты глубоко зарвалась. Ты хочешь выйти замуж за
Гобо.

“ Не р-р-совсем, ” сказала мисс Перри, искренне вытаращив глаза. “ Конечно,
он, конечно, милый, но... но, конечно, Джим, он не такой, как ты.

“Большое тебе спасибо за информацию. Но скажи мне, Девочка-гусыня,
разве ты не хотела бы быть герцогиней?”

“О нет, Джим”, - сказала мисс Перри.

“Почему бы и нет, ты, Гусыня?”

“Звучит довольно глупо”.

“Так и есть, раз уж ты заговорила об этом”, - сказал Джим. “ Но подумай обо всем:
какие чудесные платья и драгоценности у тебя были бы, и какие замечательные
дома, и замечательные лошади, и чудесное мороженое всех
мыслимых цветов и всевозможных вкусов. А что касается булочек с кремом, то
герцогиня, конечно, может взять столько, сколько ей потребуется.

“Я бы предпочла Красный дом в Уиддифорде”, - сказала мисс Перри.

“В самом деле, ” сказал Джим, “ ты - самое потрясающее в Гусях. Просто
подумай, что бы ты могла сделать, если бы была герцогиней. Вы можете купить старинные книги
и новые облачения для папы; булочки были свежие лиловый; в
Полли девушка могла выйти замуж за ее священник, и она может похвастаться своей сестры
кто вышла замуж за герцога; и Милли, девушка могла думать больше о персидских
котята и меньше о самосовершенствовании, а Дики и Чарли,
они оба могли бы поступить в Сандхерст и, вероятно, стать фельдмаршалами.

Голубые глаза мисс Перри в своем ослеплении расширились до огромных размеров.
это было совершенно удивительно.

“Это было бы ужасно мило, - сказала она, “ но, Джим...”

“Ну?”

“Я ведь обещала тебе, не так ли?”

“Вы никогда бы не получили эти три краснощеких яблок, если вы
не,” сказал Джим.

Когда они приблизились к повороту на углу Гайд-парка они начали бессознательно
предположим, выходит из приличия. Обвиняющая деятель Мистер Брайант их ожидало.
Лорд Черитон тоже был совсем недалеко. Он стоял у ограды.
являя собой воплощение оскорбленной деликатности.

Когда беглецы подошли поприветствовать его, он поднял обе руки перед лицом.
жестом смятения очень милой пожилой леди.

“Я тупой”, - сказал он.

Очевидно, Джим Ласселлз был поражен подобным недугом. Что касается
Мисс Перри, неискоренимый инстинкт своего пола взяла на контроль
это безответственный человек.

“_Have_ вы видели Гобо?” - спросила она, затаив дыхание.

Сочетание бескорыстной заботой и абсолютной невиновности было прекрасно
очаровательно.

“Я бы никогда не поверил в это”, - сказал Черитон со страдальческим воздуха.
“ Законченное двуличие, иезуитская глубина.

“ Вы видели его? ” требовательно спросила мисс Перри.

“ Я видела Гобо? Я видела рычащего, разъяренного льва в обличье
вздыбленного индюка.

“Ужасно жаль”, - сказала мисс Перри. “Мы его упустили”.

Черитону показалось, что он никогда не видел такой серьезной, милой озабоченности на
человеческом лице. Заподозрить его владелицу в _arri;re
pens;e_ было бы варварством.

“Да, ужасно жаль”, - согласился Черитон. “Особенно для мужчин с
довольно полным телосложением, у которых явно короткая шея”.

“Ты думаешь, Гобо будет возражать?” спросила мисс Перри. “Видишь ли, Джим”.
рукоятка хлыста Джима была угрожающе близко к ее колену“ "Мистер Ласселлз
подошел, и мы подумали, что если спустимся, то обязательно встретим Гобо,
но мы этого не сделали ”.

“ Ласселлз, дружище, - сказал его друг, - не пора ли тебе начать
немного подыгрывать? Ясность Мисс Перри, достойна восхищения, но почему-то никто
возникает ощущение, что ее жизненность хочет протянуть немного. Код
версия будет интересно”.

“Мой конь стоил крутых полсоверена, чего я не мог себе позволить”, - сказал он.
Джим, нагло, “и я подумал, как это было прекрасное утро я лучше
стоит своих денег”.

Улыбка Черитон расширилась до размеров его галстук.

- Да, - сказал он, смеясь, - “такие вещи лучше оставить для тех,
кто рожден с инстинктом для дипломатии. Ласселлз, мои хорошие
молодец, ты сделала бы гораздо лучше, если бы нацепил свою веру
ваш спутник в вину. Ее версия была отличной, если немного лысый.
На мой взгляд, это было подано в совершенно правильном ключе. Это было естественно,
доходчиво, восхитительно сдержанно. Это ясно указывало на то, что вина могла быть
не принадлежит никому из вас, на ком бы еще это ни было закреплено.
К сожалению, ваша собственная версия не оправдывает вас в равной степени.
Должен признаться, Ласселлз, что на меня это произвело самое неприятное впечатление
.

“По правде говоря, - сказал Джим, - я ищу свежий источник вдохновения, чтобы
завершить "Шеф-повар”.

“Я думаю, это, несомненно, должен быть шедевр”.

“Я тоже так думаю”, - сказал Джим.

Дальновидные глаза мисс Перри, жительницы западных стран, казалось, искали
что-то на далеком горизонте.

“Гобо идет”, - сказала она.

“В какую сторону?” - спросил Джим.

“Он приближается справа. Разве ты его не видишь?”

Джиму пришлось напрячь зрение.

“Да, клянусь Юпитером, ты прав!” - сказал он. “ Какие у вас замечательные глаза
, мисс Перри!

“Прошло так много времени с тех пор, как мы жили в безмятежную эпоху своей юности”,
сказал Черитон, “что мы даже не можем вспомнить, был ли Красный
Шапочка сделала волку похожее замечание, или волк ли это сделал?
Сделала ли замечание Красной Шапочке.

“Первое, несомненно”, - сказал Джим.

“Я рад этому”, - сказал Черитон. “Я боялся, что это может быть
последней”.

“Не пора ли нам пора?” Джим сказал, нагло, чтобы его спутница в
чувство вины. “Этот винт моя, кажется, получил его обратно ветер”.

“_Has_ он, Джим?” сказала Мисс Перри.

Невзрачный Джим поворачивал налево. Каштан следовать в
самым натуральным образом. Однако в этом случае расстояние между
домом священника и Красным домом в Уиддифорде было преодолено не за
столь рекордное время. Тем не менее, большую часть пути
темп был явно жарким.

“ Видел что-нибудь об этой девушке, Джордж? ” спросил его друг Черитон.

Джордж действительно был очень багровым.

“Я только что видел облако пыли”, - сказал он. “Там была рыжеволосая девчонка".
В нем что-то дребезжало”.

“Я не могу представить мою подопечную, Мисс Перри, что-нибудь попытки в природе
погремушки”, - сказал Черитон.

“Ты можешь?” проворчал Джордж, - кисло.




ГЛАВА XVIII

МОДА ПРИХОДИТ В "АКАЦИИ"


Джим Ласселлс был склонен считать свое утро очень успешным.
Это правда, что это стоило ему последнего полсоверена, который у него был в мире
но он чувствовал, что вложил его с максимальной пользой. Он
почерпнул новый источник вдохновения из того памятного утра. Для
целую неделю воспоминание об этом поддерживало его. Он посвящал свои
дни радостному труду на деревянном строительстве в саду за домом в Бэлхэме.

“В конце концов, я что-нибудь из нее сделаю”, - сказал он.

Однажды утром, спустившись к завтраку, он обнаружил письмо на
краю своей тарелки. Это само по себе было событием достаточно редким,
потому что Джим Ласселлс был одним из тех людей, которые никогда не пишут писем,
если они могут этого избежать. У конверта был довольно внушительный вид.
об этом. На обороте была монограмма известного клуба.

“Что за черт!” - сказал Джим.

Пара глаз, отнюдь не лишенных житейской мудрости, должным образом отметила
то, что было на обороте письма.

“Корреспондент dukes”, - сказал их владелец. “Который из них-он,
мой сын?”

Джим сбросил содержимое конверта на стол с геем
смеяться.

 Уважаемые ЛАССЕЛЛЗ (он сказал),--библиотеки искусство возрасте по-видимому, ясно
 позвонить на наличие в акациях замечательной Мисс Перри.
 Если только Судьба не будет неблагоприятной - а, по словам Ювеналия, так оно и есть
 иногда - она появится завтра около 4.30 _ (_Вечерни_)
 _ после обеда потребовать от своего имени чашку чая вместе с
 двумя кусочками сахара и одной булочкой с кремом, большого размера от Buszard.
 Простите за краткость уведомления. Наш старый общий друг сделал
 не развиваются достаточно выраженные симптомы ларингита до этого
 утром подчиниться указу ее доктор. Он
 приказал ей не вставала с постели. Опытная мисс Берден сопровождает
 нас в официальном качестве. Понто - нет._
 Искренне ваш,
 ЧЕРИТОН.

 _P.S.-- Известно, что клубника со сливками очень вкусная._

Необычайно молодую мать Джима это очень позабавило.

“Никогда не говори мне, сын мой, - сказала она, “ что чрезвычайно осведомленный человек
Провидение не следит за судьбами даже самых скромных
жителей пригорода Бэлхэм. Нас завалят тремя светскими львицами
и мисс Чэмпни, несомненно, нанесут нам визит
- Они всегда наносят визит - сегодня днем.

“Эти старички”, - сказал Джим. “Я искренне надеюсь, что нет”.

“Когда же ты научишься, сын мой, ” сказала мать Джима, “ быть более
уважительное отношение к двум знатным дамам нашего района, настоящим
живым дочерям покойного декана?

“Я прошу у них прощения”, - сказал Джим, который был унижен. “Я боюсь, что у меня есть
очень неотесанный поздно”.

“Великий мир так тревожит, сын мой. Боюсь, ты уже начинаешь
относиться снисходительно к такому нелепому старому увальню” как я.

“ Начинается! ” сказал Джим.

“Но помни, мой сын, я решила, что не будет посчитать
мой собственный дом ваш друг герцог”.

“О! он не будет пытаться”, - сказал Джим, беззаботно. “Он очень вежливый старик,
такой же, как ты, моя дорогая, хотя его положение несколько
лучше.

“Я тоже не потерплю, чтобы этот Гусь меня опекал”, - сказала мать Джима с
потрясающим духом.

“Вы бежите никакой опасности в этом квартале,” сказал Джим. “Это будет столько же, сколько
когда-нибудь, что она может сделать для того, чтобы достойно покровительствовать клубника со сливками”.

“И кто, интересно, это сделано Мисс Берден? Я не буду
покровительствовал ей”.

“Я не буду отвечать за вас там, сеньора. Вы можете сделать короткий переход от
что четверть”.

“Мы должны видеть, сын мой”, - сказала мать Джима, с почти
упорство.

Задняя гостиная в "Акациях" на самом деле была очень посредственной.
В ней было так мало мебели, что она выглядела вдвое меньше, чем была на самом деле.
она снова стала такой, какой была на самом деле. В небольшой комнате было прохладно и со вкусом, если,
возможно, немного слишком очевидно, просто и недорого. В нем содержатся
ни одного воспоминания о былом величии. С одной стороны, катастрофа
была скорее похожа на холокост; и опять же, богатое
прошлое - слабый помощник бедному настоящему.

Стены были отделаны голубой краской и единственной картиной в
этюд месье Жилле для его очаровательной “Дамы с гантом”. Он был
подарен этим мастером молодому ученику-англичанину, которого он
чрезвычайно любил. Она сама по себе поддерживала голые стены. Джим был немного
тщеславен по этому поводу. Еще там была небольшая полка с книгами. В него вошли
пять романов Тургенева, два Стендаля, три Анатоля Франса, четыре
Мередит, три Генри Джеймса, два тома Гейне, тексты
Виктор Гюго, две пьесы Д'Аннунцио и томик Бодлера. Там
также стояли две вазы с розами, которые Джим купил для своей матери в
честь этого события.

Без четверти четыре миссис Ласселлз сидела и читала “Печера д'Исланда”
в тринадцатый раз. Она выглядела очень круто и изящно в простом черном платье
, украшенном еще более простым белым муслином. Ее юный вид
никогда еще не был таким агрессивным; и, по мнению Джима, ее мудрая
легкая улыбка сдержанного веселья была совершенно неотразима.

“ Дорогая моя, ” осуждающе сказал Джим, “ тебе пора серьезно подумать.
постарайся выглядеть старше.

“ Я так стараюсь, - жалобно сказала миссис Ласселлз. “Это
безусловно, самое безвкусное платье, которое у меня есть, и я специально сделала прическу
за ушами ”.

“У тебя нет платья постарше?” - спросил Джим.

“Это определенно старшее из двух, парень”.

“Сколько ему лет?”

“Семь лет”.

“А сколько лет другому?”

“Это совсем младенец. Ему всего пять”.

“Тогда тебе давно пора завести нового”.

“Это не обычное, я считаю, для женщины, чтобы получить новое платье для
целью выглядеть старше”.

“Но тогда ты самая необычная женщина.”

“Я не хочу быть необычным, парень. Я так стараюсь не быть таким. Если
есть что-то, что мне не нравится больше, чем другое, так это
необычная женщина ”.

“Тогда вы очень извращенный. Интересно, какой эффект это будет иметь, если вы
твои волосы высшее”.

“Я постараюсь, если вам нравится; но я знаю----”

“Откуда ты знаешь?” - строго сказал Джим.

“Что я никогда не выгляжу так по-матерински, как когда у меня это надето на уши”.

“Ну, это серьезное дело. Я смотрю, как гонят, чтобы получить новый
мать”.

“Есть нехватка хороших, сын мой”.

Джим оглядел крохотную гостиную с очень критическим взглядом.

“Честное слово, - сказал он, - что мало палисандр рояль и маленький
усилия господина Жилле являются только приличные вещи в нем”.

“Я боюсь, что у нас есть воздух дешевые аристократизма”, - сказала мать. “Но
не позволяйте им глумиться над ней. Барство какое-либо почетное
стремление”.

“Интересно, ” сказал Джим, - есть ли кто-нибудь по соседству, кто
одолжил бы нам "Пивко" на вторую половину дня. Мы могли бы придерживаться его в
центре комнаты при этом маленький японский столик”.

Дверной звонок прозвучал в кольцо.

“Поздно, поздно”, - сказала миссис Ласселлз, резко. “ Список пэров
уже прибыл.

“ Это мисс Чэмпни, ” сказал Джим.

“ Думаю, что нет, парень. Сейчас только двадцать минут пятого, а уже так много
более впечатляющим, чтобы заплатить по пять”.

“Два к одному это семья Хобсона.”

Лицо матери, Джим взял на себя вид беспокойства, который граничит
по трагической.

“Клянусь всеми святыми и всеми силами, ” сказала она, “ я совсем
забыла о существовании семьи Хобсонов. Ты действительно думаешь, что это
может быть?”

“Я совершенно уверен в этом”, - сказал Джим с огромной убежденностью. “Это
возможность, которую семья Хобсон никак не могла упустить”.

“О боже, о боже!” - сказала мать Джима. “Что же делать?”

“Эти твари посланы, чтобы испытать нас”, - философски заметил Джим. “В
У семьи Хобсонов нет другого смысла существования.

“ Увы! Увы! ” ахнула мать Джима.

В комнату вошла маленькая мастерица на все руки. С ее чопорным веснушчатым
лицом и волосами, которые, как и у нее самой, были совершенно излишними
красивыми, уложенными в рулон, она производила впечатление
маленькая кошечка, у которой вороватый вид закоренелого похитителя сливок. Также
она была видом человека, который проявляет огромный интерес во всем.

“Мисс бремя”, - заявила горничная-из-всех-работа, как бы это дало
ей приятно это делать. “ Мисс Перри. Граф Черитон.

Миссис Ласселлз положила “P;cheur d'Islande” на лакированные доски. Она
поднялась, чтобы приветствовать мисс Перри восклицанием. В условиях
был самый натуральный, Мисс Перри смотрел ни больше, ни меньше, чем
богиня.

Мать Джима взяла за руку Мисс Перри в каждом из своих собственных.

“Ты слишком чудесна”, - сказала она. “От тебя захватывает дух. Я
всегда предсказывала, что ты вырастешь красивой девочкой; но, право,
кто мог этого ожидать”.

Мисс Перри сначала ничего не сказала. Она просто обняла мать Джима
в традиционной уиддифордской манере.

Миссис Ласселлз, по-видимому, испытала некоторое личное неудобство
в процессе.

“ Вы замечательное существо, ” выдохнула она.

Джим представил мисс Берден своей матери с формальной и подобающей случаю
серьезностью. Там всегда был завуалированном нежностью о глазах Мисс
Бремя, которое для некоторых людей, оказанные ее как-то странно привлекательное. Ее воздух
застенчивость также звучала мысль о том, чтобы быть заслуга.

“ Как мило, что вы пришли, ” сказала мать Джима. Она уже проделала
женскую операцию - влюбилась в мисс Берден с первого взгляда
.

“ Я бы также хотел, моя дорогая, - сказал Джим с подчеркнутой серьезностью, “ чтобы
познакомлю вас с лордом Черитоном друг с другом. Вы не представляете,
как он был добр ко мне.

Мать Джима скромно посмотрела на самодовольное и веселое лицо
этого пэра.

“Думаю, я должен догадаться”, - сказала она.

“Превосходно”, - было слышно, как этот пэр пробормотал что-то совершенно неуместное.

“Прошу прощения”, - сказал Джим.

“ Вовсе нет, мой дорогой друг, ” сказал Черитон в своей самой любезной
музыкальной манере, - вовсе нет. Я не высказывал никаких замечаний. Но я хотел бы,
чтобы мне позволили сделать одно. Какое замечательное солнечное сияние для Лондона”.

“Солнечный свет в Бэлхеме иногда бывает довольно навязчивым”, - сказала мать Джима.
 “Опусти немного солнцезащитную штору, парень. Ты найдешь это кресло
самое прохладное, лорд Черитон”.

Миссис Ласселлз действительно не было необходимости предлагать самое крутое кресло
Лорду Черитону. Потому что, по правде говоря, он и так выглядел крутым
достаточно. Это был, пожалуй, его наиболее усердно культивируется и
наиболее тщательно берегли характеристика. Тем не менее, он взял стул
Мать Джима было указано. Он воспринял это почти как если бы он был присвоении
дань уважения к нему. Выбрав вероятно, пятно на лакированной доски
после чего установить его шелковый цилиндр, он поместил его туда с
огромной точностью. Затем он пересек его брюки лаванды очень живут городской,
отображение в процесс чрезвычайно аккуратные и чистые пары из белого
гетры. Затем он поместил его в черной оправе очки в левой или
более модный глаза, и оглядел окрестности с неторопливой
доброжелательность, что было действительно любопытно.

К тому времени, когда Черитон, казалось, был приятно устроен, и к тому времени, когда
Миссис Ласселлз полностью оправилась от последствий третьего объятия мисс Перри
, она сказала--

“Позвони, парень”.

Джим повиновался. Он уже напустил на себя вид, полный непозволительного юмора.

Вошла маленькая мастерица на все руки.

“ Чай, пожалуйста, Миранда, - сказала ее хозяйка.

Миранда украсила приказание своей госпожи совершенно
ненужной полуучтивостью, которую она была склонна демонстрировать на государственных мероприятиях
. Это было удивительно эффектное маленькое действо, хотя его
истинным местом, несомненно, была комическая опера.

“ Превосходно! ” пробормотал Черитон. А затем, в качестве паузы в разговоре,
казалось, произнес свою реплику со значением, на которое это никак не претендовало, он
добавил наставительно: “Погода!”

“Да, ” сказал Джим, “ отличная погода”.

Мисс Берден адресовала замечание матери Джима.

“Как вы думаете, выставка Королевской академии ничем не отличается от предыдущей?
”

“ Я думаю, так будет лучше, ” убежденно сказала миссис Ласселлз.
“ определенно лучше, не так ли?

“Это потому, что там есть картина молодого человека по имени
Ласселлс”, - сказал Джим.

“Вполне достаточная причина”, - сказал Черитон.

“ Но эти твари сбросили меня с парашютом, ” сказал Джим.

“Ревность, мой дорогой друг”, - сказал Черитон. “Церковь, сцена и
изобразительное искусство живут в постоянном страхе перед подрастающим поколением”.

“Это так верно, лорд Черитон”, - сказала мать Джима. “Я так рада
слышать это от вас. Конечно, это ревность. Эти затхлые и зацикленные на
стереотипах старые члены Королевской армии ужасно боятся молодых людей с новыми
идеями ”.

“Глубокая правда, моя дорогая миссис Ласселлз; глубокая правда”, - сказал
Черитон с благоговением царедворца.

“Моя мать ожидает каждого, кто входит в этот дом”, - сказал Джим,
aggrievedly, “чтобы заявить, что я гений.”

“Я вовсе не нахожу трудным, - сказал Черитон, - подчиниться этому условию”.

“Люди со вкусом никогда этого не делают”, - сказала мать Джима, лучезарно глядя на милорда.

Маленькая мастерица на все руки внесла поднос с чаем и корзинку с
съестными припасами.

“ Миранда, - сказала ее хозяйка, - если миссис Хобсон позовет или мисс Гермия
Хобсон, или мисс Харриет Хобсон, или мистер Хобсон, или мистер Герберт Хобсон,
или мистер Генри Хобсон звонит, меня нет дома ”.

“Спасибо, мэм”, - сказала маленькая служанка на все работы, с воздуха
Великий Разум, и с дальнейшим отображением комик-оперы
вежливость.

“ Сахар или лимон, мисс Берден? ” спросила мать Джима.

Мисс Берден взяла сахар, маленький кусочек. Мисс Перри взяла два кусочка, размер
не указан.

“Я бы хотела, чтобы эти чашки были более разумными”, - сказала мать Джима с
воспоминаниями и извинениями.

“Эта чашка абсурдна, моя дорогая”, - сказал Джим.

Мисс Перри, казалось, была склонна согласиться с Джимом.

“Принеси, пожалуйста, самую большую чашку, какая у нас есть в доме, Миранда”, - попросила ее.
хозяйка.

“Большое тебе спасибо, дорогая миссис Ласселлз”, - сказала мисс Перри.

Джим протянул хлеб с маслом и клубнику. Мисс Берден была довольна
с небольшой долей первого. Мисс Перри была более эклектична в своем
покровительстве. Тогда Джим был виновен в поступке, который его мать была вынуждена
рассматривать как исключительно невоспитанный. Он взял тарелку с булочками со сливками,
Больших размеров, которую Буззард специально раздобыл, и очень демонстративно поставил ее
на камин. И в то же время
он позволил себе процитировать классическую фразу лорду Черитону, который рассмеялся
как будто понял ее. Возможно, мисс Берден тоже поняла это.
но миссис Ласселлз, казалось, немного сомневалась в его значении.
Что касается мисс Перри, то она была совершенно откровенна и совершенно не смущалась своего
ужасающего невежества.

“Что, -- как раз это имел в виду?” - спросила она, с трепетом в голосе и ее
лазурные шары очень широко.

“ Это значит, ” сказал Джим, - что лучше созерцать издалека
награды за добродетель, чем пользоваться ими преждевременно.

“ Вольный перевод, мой дорогой друг, - сказал Черитон, “ достойный похвалы в равной степени
вашей учености, вашему литературному чутью и вашему знанию
человеческой природы.

“ Но вы же знаете, что у меня есть один, - сказала мисс Перри. “ Не так ли, лорд?
Черитон?

“Боюсь, Ласселлз, ” сказал этот пэр, “ будет необходимо
вернуть настоящий счет”.

Джим преподнес мисс Перри булочку с кремом на синей фарфоровой тарелке.

“Этот крапчатый пирог с миндалем - это начинка”, - сказал он,
злонамеренно пытаясь смутить мисс Перри богатством. “В
pastrycook, кто ее создает репутацию, которая простирается до верхнего
Тутинг и Стритам”.

“Я попробую”, - сказала Мисс Перри.

Господь Черитон взял лимон с чаем, и сухарь.

“Гений-это восхитительная вещь”, - сказал он, непринужденно. “У меня есть
гений любуясь ее в других”.

“Я уверен, что ты должен был это сделать”, - сочувственно сказала мать Джима.
“Я тоже пытаюсь это развивать. Как одна мать сильно
одаренный сын, чувствуется, что следует”.

- Точно, - сказал Черитон. “Может и рискну заметить, что вы
не найдете обязательство сложно?”

“ Лорд Черитон, ” сказал Джим предупреждающим тоном, “ взвешивайте свои слова
тщательно. Моя жизнь может стать для меня обузой. Как для
вы, сеньора”, - сказал Джим, - сурово, “еще раз, и с наиболее выраженными
публичность, я отрицать со всей горячностью, на которую я только способен, что я
я гений”.

“Скажи на милость, какой в этом смысл?” - спросила его мать. “Бесполезно это отрицать.
Кроме того, даже если бы это было не так, нехорошо перечить своей старой
матери, особенно в присутствии посторонних.”

“ Совершенно верно, - пробормотал _arbiter elegantiarum_, откусывая от сухаря.

Джим, однако, был молодым парнем с ресурсами. Он исходил
сразу перенести войну на территорию врага.

“Я опасаюсь, Господа Черитон, - сказал он, - это решение не мое
конек матери. Видите ли, она не так зрела, как могла бы быть ”.

“Я заметил это”, - сказал Черитон.

“ Из-за отсутствия здравого смысла, - холодно заметил Джим, - или из-за отсутствия
зрелости?

“Я заметила ее отсутствие зрелости”, - сказал Черитон с
прохлада в коем случае не за крутость Джим.

“На мой взгляд, - сказал Джим, - она слишком молода, чтобы быть матерью
большой неуклюжий парень, как я”.

“Я склонен согласиться с вами, Ласселлз”, - сказал милорд, с его
воздух придворный. “Но, по моему скромному мнению, это приятная глупость для
матери ошибаться на стороне молодежи”.

“Это форма неосмотрительности, не лишенная опасностей”, - сказал Джим.

“ Да, мой дорогой Ласселлз, здесь вы, несомненно, правы.

“ Этот крапчатый пирог с миндалем ужасно вкусный, ” сказала мисс
Перри.

“ В Бэлхэме обычно подают лакомство с розовой глазурью и сахарными сливами.
Им восхищаются, - сказал Джим.

“ Я попробую, ” сказала мисс Перри. “ Совсем маленький кусочек, пожалуйста. Я
Думаю” розовая глазурь очень вкусная, а вы?

“ Я люблю, ” сказал Джим, отрезая щедрый кусок на двоих.

Послышался звонок у входной двери. Миссис Ласселлз
изобразила беспокойство.

“Я верю, - сказала она, - наш маленький Цербер окажется равным лобового
нападение семья Хобсона”.

“ Она, несомненно, так и сделает, ” сказал Джим с ободряющим видом.

“Было бы большим разочарованием, если бы она этого не сделала, ” сказал Черитон, - если, конечно,
можно рискнуть выразить чисто личные чувства”.

“Почему, лорд Черитон?” - спросила мать Джима. Ее тон представлял собой естественную смесь
удивления и интереса.

“Пожизненная привычка к тщательному наблюдению, “ сказал Черитон, - придает смелости
думать, что она окажется равной чему угодно”.

Прежде чем Черитон успел выслушать упрек за то, что у него есть мнение по такому
вопросу, маленькая горничная объявила--

“Леди Шарлотта Грег, мисс Чампнис, мисс Летиция Чампнис”.

Пространство маленькой задней гостиной заметно сократилось, когда
вошли три высокие костлявые женщины, каждая с одинаково строгими чертами лица
и тяжеловесными манерами. Каждая была скрыта вуалью и одета в черное с
белой подкладкой; и хотя их ботинки не были на резинке,
трудно привести какую-либо адекватную причину, по которой они не были такими
сшиты.

Мисс отель champneys, чья манера была решительно впечатляет, введенной в
Джим мать Леди Шарлотта Грег, ее старый друг, который остановился
вместе с ними на достигнутом, с целью открытия продажи работа
на Святой Агафии. Леди Шарлотта Грег, дочь успешного
политик и жена евангелистского епископа, передал
право степенью расстояние на ее приветствие. И ведь, когда вы
если подумать, то расстояние очень большое между собой по крошечной спинке
гостиная в Балхаме и дворец в Marchester.

Пока эти три очень крупные дамы усаживались на три
несколько маленьких стула и пили чай из свежезаваренного чая
должным образом доставленный усердной Мирандой, каждая подняла свою черную вуаль и
внимательно изучала свое окружение и свою компанию с довольно безжалостным
прямота. Перепелиной хозяйке Акаций всегда казалось,
каштаны, Вязы или виллы Биконсфилд, когда она встретила этого
взгляд, говоривший о том, что от нее потребовали личных извинений.

Все три дамы были единодушны во мнении, что миссис Ласселлза
абоненты были разряженными. И по их мнению, чтобы быть одетым было
быть виновен один из семи смертных грехов.

“Я убеждена, ” вполголоса сказала мисс Летиция Чэмпниз леди
Шарлотте Грег, - что эта девушка в нелепой шляпе с перьями
актриса”.

По мнению мисс Летиции Чампни, для любого человека стать
актрисой означало отождествить себя с самой элементарной формой
человеческой деградации.

“ Ты полагаешь, я нуждаюсь в объяснении, Летиция? ” спросила леди Шарлотта,
сдерживаясь. Она чувствовала, что пострадало не только ее чувство приличия, но и ее
знание мира. “И что нелепо
человек с моноклем”, - добавила Леди Шарлотта, “это, конечно,
актер-менеджер”.

Ни Мисс Летиция, ни ее старшая сестра, мисс отеля, был довольно
уверен, что актер-менеджер был на самом деле. Они же знают, что
никто не превосходил милую Шарлотту в знании мира.

Леди Шарлотта, как и леди Шарлотты во всем мире,
как сообщают нам эрудиты, подняла свои очки. Она приступила к исследованию
актер-менеджер, редких видов диких птиц, которые рядом
из Marchester был милостиво бесплатно, в порядке, который может только быть
описано, как беспощадный. Но актер-менеджер, казалось, не испытывали никаких
смущение. Он спокойно сменил черной оправе монокль из его
левый глаз к правому, который, если и не совсем так модно, как и другие
один был довольно извращенным образом наделен лучшим зрением.




ГЛАВА XIX

СОЦИАЛЬНЫЙ ТРИУМФ


Почти в течение минуты между
моноклем и папками с длинными ручками разгорелась королевская битва. Все присутствующие, за исключением
мисс Перри, которая не имела привычки что-либо наблюдать, сидели
затаив дыхание, наблюдая за происходящим. И каким бы невероятным это ни
представляется, вопрос не был с длинной ручкой папки.

- Чудесно! - пробормотал Виктор, чтобы никому в частности, и без
видимых причин.

Джим Ласселлс был одним из тех несчастных и введенных в заблуждение людей , которые
у него необыкновенное чутье на то, что они называют “весельем”. Он наклонился к
своей матери.

“Пока не устраивай шоу”, - сказал он.

“Ты слишком загадочен, сын мой, для этого придурка”.

“Разве ты не понимаешь”, - сказал Джим. “Они думают, что наша темная лошадка - аутсайдер.
Если бы они знали, то не пришли бы.

Мать Джима улыбнулась своей легкой полуулыбкой, в которой сквозило скрытое озорство.
на самом деле это было гораздо более к лицу, чем следовало бы.

“Когда состоится распродажа работ, леди Шарлотта?” - спросила она, чтобы поддержать огонь в котле.
Простой вопрос был воспринят тремя леди с высокомерием.

Поскольку..." - спросила она. - "Когда?" - спросила она. - "Когда?" - спросила она. "Когда?"
продажи начались работы на другой день, и миссис Ласселлз обещал
председательствовать на отруби ванна или обжорный или рыться
столешница, она была не совсем понятно, их поведение, возможно, не
неестественно.

“Продажа работа начинается завтра в три часа, Миссис Ласселлз,”
сказала Мисс отель champneys, холодно.

- Конечно, - сказала мать Джима. “Как я глуп! Я прекрасно это знал
. Я хотел спросить, в какой день
в который леди Шарлотта проведет церемонию открытия?”

“ Первая, миссис Ласселлз, ” сказали мисс Чампнис и мисс Летиция,
говоря как один.

“Конечно”, - сказала мать Джима и непроизвольно добавила: “Как
глупо с ее стороны!” Мисс Чэмпни были непревзойденны в том, что ставили людей в положение
неправильное. “Что я должна была спросить, так это, кто проведет церемонию
на второй день?”

“Жена члена клуба”, - сказала мисс Чампни.

“А на третий?” - спросила мать Джима, довольно откровенно.

“Леди Планкет”, - ответила мисс Летиция.

“Жена пивовара?” - спросил Джим.

Вопрос Джима спровоцировал дальнейшее проявление высокомерия. Во-первых,
для такого молодого человека, как Джим, было самонадеянностью иметь
осмелился вообще задать вопрос, и во втором он ухитрился
задать вопрос такого рода, который выдавал в нем принадлежность к этому району.
сосед.

“ Леди Планкет, по-моему, была Коксби, - сказала мисс Чампни. Она напустила на себя
опустошенный вид, который особенно шел тому, чьи
предки, согласно их собственным устным и письменным свидетельствам,
впервые появились на этих островах в свите Завоевателя.

“ Имеете отношение к парню-пастору? ” небрежно осведомился Черитон.

Леди Шарлотта Грег снова решила вступить в бой.

“Мне сообщили, что леди Планкет - племянница покойного архиепископа
Coxby”, - сказала она, тоном и манерой, которая в течение двух десятилетий было пришибленное
несовершеннолетний духовенство епархии.

“Архиепископ, он был?”, - сказал Черитон. “Я знал его только в качестве зануды".
Каждая из трех леди была подвержена легкой дрожи ужаса........... ”Я знал его только в качестве зануды".

Каждая из трех леди была подвержена легкой дрожи ужаса.

“ Скажите на милость, где вы с ним познакомились? - требовательно спросила леди Шарлотта Грег,
раздув ноздри.

“В доме”, - ответил Черитон. “Ужасная скука в доме”.

Леди Шарлотта подняла свои очки с старательный уход.

“Внутренней жизни архиепископа Coxby был известен своими
простоты”, - сказала она.

Пауза за дополнительную плату организуется с сдержанным волнением следил, а затем
смешно растягивая слова Мисс Перри был слышен на земле.

“Я думаю, что продажа работ - это слишком сладко”, - сказал этот Пернатый. “Мы
всегда устраиваем такую распродажу раз в год в приходской комнате в Слокум Магна”.

Мисс Чампни и леди Шарлотта Грег восприняли это сообщение
с ледяным презрением, которое, как ни печально это признавать, не произвело ни малейшего эффекта
на мисс Перри. Изысканные оттенки социальное чувство не проникают
к этому упрямому человеку.

“Это очень интересно, Моя дорогая Мисс гусыня”, - сказал Черитон в его
в самой сладкозвучной манере: “Действительно, очень интересно”.

“В 1900 году мы собрали восемь фунтов два шиллинга и девять пенсов для фонда органов",
в "Слокум Магна”, - протянула мисс Перри.

- Скажите на милость, где находится “Слокум Магна"? ” поинтересовалась леди Шарлотта Грег.

Мисс Перри узнал к этому времени, что всякий раз, когда Слокам Магна
упоминается в наличии Лондон людям вопрос был неизбежен.
Однако, прежде чем она успела предпринять шаги, чтобы просветить леди Шарлотту Грег,
Черитон по-отечески погрозил ей пальцем.

“Позвольте мне, моя дорогая мисс Гус”, - сказал он подчеркнуто. “Слокум Магна”,
он исходил, с увесистым видом человека, который не чужд
Стойка завалинке “ - это соседнее село, чтобы Widdiford”.

“ А где, скажите на милость, Уиддифорд? ” поинтересовалась леди Шарлотта Грег.

“ Уиддифорд, - задумчиво произнес Черитон, - Уиддифорд - это то место, где
находится Красный дом и где у них не совсем есть железная дорога, разве ты не знаешь?
ты знаешь.

“Но это всего в трех милях отсюда”, - подхватила мисс Перри.

Последовавшая пауза заставила мать Джима и мисс Чампни задуматься.
что должно было произойти. Всем троим стало немного не по себе.
напротив, леди Шарлотта Грег сочла это данью уважения
подавляющая природа ее личности, и была соответственно удовлетворена.
Черитон перекрестил свои лавандовые брюки и переставил
бинокль с правого глаза на левый с видом священника Высокой Церкви
, произносящего благословение.

“Вы видели лошадей на Ипподроме?” - спросила
непобежденная мисс Перри леди Шарлотту Грег.

“Я - нет”, - ответила эта леди, тряхнув евангельским узлом на макушке.

“А вы?” - спросила мисс Перри у мисс Чампни.

“Мы с сестрой этого не делали”, - сказала старшая мисс Чампни, чья
узел на макушке, хотя и не такой евангелический, как у леди Шарлотты, все же
умудрился затрепетать не меньше.

“ Вам следовало бы, ” сказала мисс Перри с неотразимым дружелюбием. “Они
играют в бридж, стреляют из пистолетов и притворяются мертвыми. Я был там девять раз
”.

Мисс Чампни сдержанно совещались вполголоса с леди Шарлоттой
Грег.

“Слишком естественна, чтобы быть актрисой”, - сказал этот авторитет. “Ее волосы и кожа
заслуживают внимания. Если бы она не была так болезненно переодета, она была бы
необыкновенно красивой девушкой”.

“Вы можете опознать этого странного искусственного человека?” - спросила мисс Летиция,
кто имел страсть к точным знаниям.

“Актер-менеджер безошибочно”, - сказал непогрешимости с огромным
решение.

“Он-отец, как ты думаешь?” спросил ненасытная Мисс
Laetitia.

“Боже мой, нет, Летиция. Разве ты не видишь, что эта девушка на пути
быть леди?”

Сама того не желая, хозяйка нанесла Непогрешимости удар.

“ Леди Шарлотта, - сказала она, - могу я представить лорда Черитона, старого
школьного товарища моего мужа? Мисс Чэмпниз - лорд Черитон. Мисс
Летиция Чэмпниз - лорд Черитон. Могу я также представить мисс Берден?
а мисс Перри? Леди Шарлотта Грег - мисс Чэмпниз, мисс Летиция
Чэмпниз.”

Во время поклонов и ответных поклонов, которые последовали, Джим Ласселлс
воспользовался возможностью, чтобы сказать своей матери--

“Вы слишком рано отдали темную лошадку, сеньора. Там могло бы быть
весело”.

“Если ты хочешь добиться успеха в жизни, сын мой, - увещевала его мать, -
“никогда не относись легкомысленно к знати”.

“ Я бы хотела завтра пойти на распродажу работ, ” сказала мисс Перри.

“Вы должны, моя дорогая Мисс гусыня”, - сказал Черитон “потому что я чувствую,
уверен, что твой папа хотел бы, чтобы вы, при условии, что мы Леди
Заверение Шарлотты, что от Парсона не будет разглагольствований
Дочь Коксби.”

“Леди Планкет не появится до пятницы”, - сказала Леди Шарлотта, не
значит, нелюбезно, “и я только собираюсь сказать несколько слов от себя.”

Лорд Черитон не внушал лорду Черитону благоговейного трепета, потому что они
были благородного происхождения, но ни они, ни жена епископа
Marchester было столько снисходительности, а когда они вошли в
маленькая гостиная Бэлхэм. Это тривиально, чтобы зацикливаться на этих вещах.
Уважающие себя люди не замечают их-по крайней мере, они делают
делать вид, что ты этого не делаешь, - дело чести. Но в мире есть циники
которые любят подчеркивать это. Не только жена
Епископа Марчестерского, но и мисс Чампни тоже начали
заметно оттаивать. И вскоре, впервые за все время их
общения, мисс Летиция позволила себе обратиться к матери Джима
“дорогая миссис Ласселлз”.

Для матери Джима это был действительно замечательный день. Мисс Чампни
никогда еще не выставляли себя в таком приятном свете. Леди
Шарлотта Грег также смягчила созданное ею первое впечатление, и
умудрялся быть довольно приятным. Это была Мисс Берден, кто просил
злоба prepense, видели ли они фотографии Ласселлз г-на
Королевская Академия. Эти дамы заверили мисс Берден, что они этого не делали, но
они обязательно специально отправятся в Берлингтон-Хаус, чтобы сделать это.
это. Именно лорд Черитон, бросив очень прямой взгляд на мать Джима,
упомянул о несомненной гениальности мистера Ласселлза.

“Конечно, ” сказала мисс Летиция, - мистер Ласселлз, должно быть, гений, если он
выставляется в Королевской академии”.

“Из этого не обязательно следует, Летиция”, - сказала леди Шарлотта Грег,
кто считал по справедливости, что Мисс Летиция была падающего на нее
прерогатива выдачи всеобщего сведения. “До сих пор у меня есть
известно довольно второсортных людей выставке в Королевской академии.”

“А у вас были?” спросил Черитон. “Это интересно”.

“Есть Моттром”, - сказала леди Шарлотта Грег. “Его картины находишь
там постоянно. Ничто не убедит меня в том, что Моттром первоклассный.
Чувствуется, что действительно следует подвести черту под музыкой Вагнера и
картинами Моттрома ”.

“Превосходно!” - сказал Черитон.

Голос мисс Перри снова раздался на земле.

“Вам нравятся картины Джозефа Райта из Дерби?” - спросил этот искусствовед.
критик.

Мать Джима посмотрела на лорда Черитона, а лорд Черитон посмотрел на мать Джима
с большой скромностью.

“Констебль полиции, не так ли?” - спросила леди Шарлотта Грег.

“Господь Черитон знает”, - сказала Мисс Перри.

“Очень вероятно”, - сказал, что власть, с видом человека, которому
великие истины, представленные неожиданно для себя. “Чтобы быть уверенным, что мог
быть более естественным, чем полицейский констебль Джозеф Райт из Дерби?”

Джим Ласселлз стало невмоготу, а чувствительные души склонны
делайте это, когда любители начинают говорить о “магазине” в своих интересах. И в своем
качестве здравомыслящего молодого англичанина со спортивными вкусами он чувствовал
, что назвать человека гением - это почти то же самое, что пнуть его. Конечно,
матери пользуются привилегиями. В целях самообороны, однако, Джим начал нести
война в стране противника.

“Кто-нибудь объект, чтобы Шопена?” - сказал он.

Никто этого не сделал.

“Тогда вы должны играть в свой маленький кусочек, дорогой”, - сказал Джим, с прохладным
торжествующим.

Мать Джима протестовали, конечно; и конечно ее шести звонил
единодушны в своей настойчивости. Джим открыл маленький палисандр фортепиано,
и поставил пюпитр с двойным чувством удовлетворения.
Он не только успешно поменялся ролями, но и искренне
гордился игрой своей матери.

У Джима были основания гордиться этим. По правде говоря, она сыграла вальс
настолько хорошо, насколько это мог сыграть любитель на домашнем пианино
в маленькой задней гостиной. Дамы, за исключением мисс
Перри, наградили ее бормотанием благодарностей. Мисс Перри не удовлетворилась
ничем иным, кроме бурных аплодисментов. Черитон, напротив,
был странно молчалив.

“ Она говорит обо мне, ” торжествующе сказал Джим, “ так что теперь я расскажу
о ней. Пахман - единственный человек в Европе, который знает о
Шопене больше, чем она.

“Я тоже кое-что знаю про Шопена”, - сказал Черитон.

А он все говорил его искусственность, казалось, отпадают от него в самых странных
образом. Джиму сразу бросилось в глаза, что лицо у него старое, измученное и
усталое.

“ Вы не поверите, - сказал Черитон изменившимся голосом, - где я
впервые услышал это. Это было в маленьком домике на улице Сент-Антуан.
В то время в нем Жорж Санд жила, и Шопен привез его туда
и играл он к нам вечером он сочинил ее. Все они были там-де
Мюссе, Флобер, Эдмон де Гонкур, и что я наделал----”

“Теофиль Готье”, - сказала мать Джима.

“Да, Готье. Это были замечательные дни”.

Черитон медленно раздвигала свои брюки лаванды и розы с небольшим
вздох. Он закрыл крышку рояля палисандрового дерева благоговейно.

“Он был таким мягким парнем”, - сказал он необычно. “Таким мягким парнем”.

Глаза матери Джима странно заблестели.

“А Дудевант?” - спросила она мягким тоном. “Она была... она была
людоедкой?”

“Нет, просто дитя природы. Все они были детьми природы. Что
у человека есть душа”.

Всем, за исключением мисс Перри, показалось довольно странным, что
old exquisite очень аккуратно заменил пюпитр под
маленьким пианино розового дерева. В этом действии было что-то неуместное.

“Он был таким мягким парнем”, - сказал он.

Когда Черитон отвернул свою высокую фигуру в корсете от пианино,
Мать Джима заметила, что его глаза выглядят странно запавшими и выцветшими,
и что, несмотря на весь их карминовый оттенок, его щеки выглядят старыми и изможденными. Он
взял Джима за руку в своей отеческой манере.

“Пойдем, мой дорогой друг, ” сказал он, - покажи нам свой шедевр”.

“Минутку”, - сказал Джим, высвобождая руку.

Он подошел к камину и торжественно взял тарелку с кремовыми
булочками. С ними в руке он прошел через открытое французское
окно к деревянному сооружению в саду. Черитон замыкал шествие
в арьергарде, сопровождая шестерых дам со своим обычным видом
чрезмерной галантности.

В комнате для рисования был только ковер на полу, большой и
удобный диван с подушками, а в дальнем конце, в роскошном
легкое, единственное полотно, состоящее из трех частей. Дюжина этюдов на эту тему
большая тема и второстепенные работы были убраны.

Мисс Чампни дали волю своему восхищению.

“Но, конечно”, - сказала леди Шарлотта Грег, поигрывая своими очками.
“но, конечно, это очень красивая картина”.

“Я начинаю так думать”, - самодовольно сказал Черитон.

“Я так и думала с самого начала”, - сказала мать художника.

“Я тоже, дорогая миссис Ласселлз”, - сказала мисс Берден.

“Я бы хотела было одеть нарядное платье”, - сказала Мисс Перри, без каких-либо
предложение тщеславия. “Но это не для вне двери.”

“Платье не отягощай меня”, - сказал Джим. “Это невероятная шляпа
что я встревожены”.

“Невероятная шляпа?” сказала Леди Шарлотта Грег.

“ На ней была очаровательная шляпка, ” сказал Джим.

Без предисловий и извинений мисс Перри уселась в центре
дивана и приняла прежнюю позу.

“Необыкновенно красивая натурщица, - сказала леди Шарлотта Грег, - и
Необыкновенно покладистая”.

С напускной важностью, которая в данных обстоятельствах была поразительной, Джим
Ласселлз поставили тарелку с плюшками крем на маленьком столике в
почтительном расстоянии от дивана.

“Теперь я должен, ” вежливо сказал Джим, “ попросить публику удалиться”.

“Сам Рембрандт не смог бы улучшить его”, - сказал Черитон, когда
он стоял у двери, чтобы выпроводить в сад пятерых безответственных
созданий, которые бормотали бессвязную критику изобразительного искусства.

К тому времени, как мисс Перри вернулась в маленькую гостиную, она уже
должным образом заслужила, получила и усвоила две булочки с кремом, больших, как у Бусзарда,
размера. Для нее заседание прошло с несомненным успехом, и Джим Ласселлз
был склонен рассматривать его также в этом свете. Он уже поставил точку
огромное количество труда было вложено в картину, и теперь он начинал
чувствовать, что конец близок. И смотрел на него, пока он рос, трогал
и постоянно ретушировал, учась обращаться с каждой деталью с
смелостью и деликатностью, в которые он сам едва осмеливался поверить
будучи способным, он не мог избавиться от ощущения, что эта работа способствует
росту.

Уж он-то знал себя, чтобы быть художественно трижды возраста, когда
она была начата. Что-то родилась в нем. Это была кульминация
семь лет целеустремленной и упорного труда. Действительно, Джим Ласселлс
почти начал понимать, что в одно прекрасное утро он может проснуться
и обнаружить себя знаменитым.

Когда натурщик и пейнтер вернулись в дом, Черитон был обнаружен там.
Мисс Берден и мать Джима читали вслух “Пармскую лазурь".

“Теперь нам нужно бежать”, - сказала мисс Берден. “Мне страшно подумать, что будет
бывает”.

“Я должен сделать то, что извинения я могу за тебя”, - сказал Черитон. “Я полагаю,
нам придется признать себя виновными в том, что мы нашли поло в Херлингеме очень
увлекательным”.

Приглашение принять участие в лотерее было отклонено неохотно. Мисс
Берден был искренне встревожен. Однако трое уважаемых гостей
покинули "Акации" с просьбой прийти снова.




ГЛАВА XX

НА ЛАДОНИ МИСС ПЕРРИ СЕРЕБРЯНЫЙ КРЕСТ.


Мисс Берден подверглась суровому обращению по возвращении на Хилл-стрит.
Улица. Ей запретили снова посещать Херлингем до конца
сезона. Верная леди чувствовала себя очень виноватой. Она склонила
голову перед потоком оскорблений, которые, полностью противореча предписаниям
врача, обрушились на нее. Тем не менее, мисс Берден
чувствовала себя причастной к роману. Визит в Балхэм включал в себя
элементы, которые компенсировали ей преследование, которому она подвергалась
.

Сэр Уотерспун Огл, медицинский консультант старой леди Крюкерн, был
твердо убежден, что жестокое обращение вредно при ларингите. Но, как мы
уже знаем, своевольный пациент этого выдающегося врача не
только презирал духовенство, но и был невысокого мнения о медицинской профессии
.

“Леди Крюкерн, ” сказал сэр Уотерспун, “ не разговаривайте в течение трех
дней”.

“Чушь!” - сказала эта старая женщина хриплым хрипом.

“Я не отвечаю за последствия”, - заявил сэр Уотерспун.

“Отвечайте за последствия, конечно!” - сказал грозный пациент.
“По моему мнению, пришло время внести поправки в закон. Медицинская профессия
должна быть более сговорчивой к этому ”.

На следующее утро старой леди стало несколько хуже.

Тем не менее Джордж Беттертон посетил ее во второй раз
во время ее болезни и был принят на аудиенции в святилище
ее покоев. Однако это также не соответствовало совету
тех, кто вел ее дело.

Черитон позвонил в половине первого той же утро. Ему, однако,
открыть в непосредственной близости от балдахином было отказано. Когда он узнал
, что Джордж Беттертон вот уже полчаса пользуется такой милостью, он
принял серьезный вид.

“ Чего добивается этот человек? - недоверчиво спросил он мисс Берден. “Нет"
боюсь, ничего хорошего. Вчера было то же самое. Они провели час
вместе, как воры. И все же Кэролайн не может увидеться с ней.
старейшая подруга, бескорыстный советчик и искренний доброжелатель.

Мисс Берден не смогла пролить свет на эту тайну.

“Как она себя чувствует сегодня утром?” Поинтересовался Черитон.

“Сэр Уотерспун Огл о ней совсем не хорошего мнения”.

“Естественно”.

“Разум так активен”, - сказала мисс Берден.

“Вы имеете в виду ее язык?”

“Да, он тоже активен”, - довольно печально сказала мисс Берден.

“Для нее уже довольно поздно учиться обуздывать это. Но если
она этого не сделает, тем хуже для нее ”.

“Сэр Уозерспун находит ее непростой пациент, я боюсь”.

“Если он этого не делает”, - сказал Черитон “он либо меньше, чем человек или он
более того”.

Черитон предоставил мисс Берден и мисс Перри привилегию своего
общество за ленчем. Он предложил провести вторую половину дня.
на распродаже работ в помощь церкви Святой Агаты в Бэлхеме. Мисс Перри была
очарована этой идеей. Мисс Берден разделяла ее восторг, но все же сильно сомневалась
можно ли обойтись без ее услуг. Тем не менее, с
упражнений немного дипломатии, она узнала, что они могли, как не
был только герцог Бранкастер вернувшись в четыре часа, но ее
адвокат светлости тоже.

“Адвокат!” - воскликнул Черитон. “Что dooce она хочет с
его?”

Мой лорд, казалось, не мало возмущенных приходом, что зловещее
персонаж.

“Интересно, способна ли эта пожилая женщина сыграть со мной злую шутку?” он задумался.

Он много размышлял на эту тему по пути к продаже
работы в Бэлхеме. Учитывая усердие Джорджа
Беттертона, приход адвоката, несомненно, был зловещим предзнаменованием.

Однако при продаже работы Черитон не выказал ни малейших признаков
умственного или морального потрясения. Лавандовые брюки были заменены
на художественный оттенок серого. Булавка для галстука была украшена жемчужиной вместо
бирюзовой; жилет, вместо того чтобы представлять собой сбивающий с толку и
сложные гармонии в сирени, была из простого белого Пике; и, вместо
Златоглавой трость, он нес знаменитый кот ручкой, зонт, который
были отремонтированы с такой образцовый навык, который его предал никакого маркера
недавняя катастрофа в Санкт-гроб ведь.

Все лучшее, что было в жизни Балхэма и его окрестностей, было собрано
на распродаже работ в помощь церкви Святой Агаты. Первым и главным был
ректор, преподобный Джон Овердин Каммингс, человек, которого весь
мир с радостью почитал не только за его призвание, но и за
его самого. Его слабостей было так мало, что они действительно не требовали
упомяните. И среди его многочисленных достоинств, возможно, то, что располагало
его больше всего ко всему лучшему в жизни Бэлхэма, было его почти
преувеличенное уважение к тем, кого он называл “нужными людьми”. Это было известно
хорошо информированным людям, что в первую очередь это было полностью заслугой
преподобного Джона Овердина Каммингса в том, что мисс Чампни
убедили свою подругу леди Шарлотту Грег провести церемонию открытия
.

Леди Шарлотта Грег только что получила огромное удовольствие, объявив продажу
работы открытой, когда произошло нечто вроде сенсации, вызванной
прибытие замечательной мисс Перри и сопровождающих ее министров.
Залы для собраний превратились в сицилийскую деревню. Они
были переполнены молодежью, красотой и модой этого района, а также
также веселыми и блестящими костюмами крестьян солнечного
юга. Но в этом блестящем сборище не было ничего, что могло бы сравниться
с голубоглазой и светловолосой юной амазонкой в шляпе и платье
; la Gainsborough. Мисс Берден считала, что нет; и она, в своем
скромном платье с сиреневой отделкой, была не лишена своих достоинств, ибо она
ту была высокой, с утонченными чертами лица, и фигура у нее была превосходная.
Что касается Черитона, с довольно юмористической наглостью воткнувшего свой стакан
в левый глаз, он знал, что ничего нет не только в Бэлхэме, но и в
весь Лондон в тот сезон сравнивали с Кэролайн Крюкерн
племянница. Он был гордым человеком и выглядел таковым, когда с простительной
показухой расчищал проход для своего эскорта точно в
центре толпы.

Мать Джима была в восторге от появления замечательной мисс
Перри. Она была там, чтобы руководить закусочной. Это было
невелика вина Джима за то, что он посвятил свои дни и ночи мечтам
о таком великолепии. И сам Джим, который сопровождал свою мать
на распродажу работ, боюсь, больше в надежде увидеть
“невероятную” шляпу на публике, чем из какого-либо глубокого интереса к
благоденствие Святой Агаты, был охвачен странным волнением, когда он
смотрел.

“Какой вид у этого создания!” - прошептала ему мать. “Я никогда
не видела ничего более царственного. Она движется среди своих подданных, как королева. И
однако Гусыня в своих перьях не имеет ни малейшего представления о
все, что есть на земле, на небесах или в ”Слокум Магна".

“Ты забываешь Джозефа Райта из Дерби, моя дорогая”.

“Смешное создание!” засмеялась мать Джима.

Тем временем движение по центру сицилийской деревни
было почти королевским. Толпа расступалась со всех сторон. Волна уважения,
доходящая почти до благоговения, казалось, поднялась и пронизывала все.
Действительно, упоминалась королевская семья. Например, ректор, с его быстрым
глазомером и верным чутьем, был немедленно возбужден.

“Боже мой, ” сказал он мисс Летиции Чампни ликующим тоном, “ я
действительно верю, что это должна быть великая княгиня Ольга Романова ”.

Оказалось, что, согласно хорошо информированным журналам, высокая и
великолепная особа, отвечающая этому имени и описанию, находилась тогда в
Лондон, который постоянно участвует в благотворительных начинаниях.

“О Нет, господин Ректор,” сказала Мисс Летиция, в кратчайшие сроки; “они-друзья
наш”.

В конце сицилийской деревни было воздвигнуто нечто вроде помоста для
размещения друзей ректора и других вельмож.
Почетные гости, хотя они никогда не видели ректора
раньше и не имел никакого _locus standi_ в том, что касалось церкви Святой Агаты
направился прямиком к помосту под руководством лорда
Черитона. Но хорошо известен факт, что пэр королевства считает своим долгом
направляться прямо к платформе, где бы и когда бы он ее ни увидел
.

Мисс Чэмпни, чьи манеры на публике были еще более впечатляющими
, чем наедине, самым величественным образом пожали руку лорду Черитону
. Внимательные наблюдатели сочли приветствие леди Шарлотты
возможно, менее изысканным по стилю, но она пожала руку под более
модным углом.

“Представьте меня”, - сказал ректор мисс Летиции.

Черитон гордился тем, что был всем для всех людей. Его манера общения
с Церковью приятно отличалась от того, что было с искусством или
Письма, или законом, или в армию, или спортом, или политикой.

“Поздравляю Вас, господин Ректор, на успех твой базар”, - сказал он
звонко. “Замечательно зал для этой цели. На мой взгляд, нет ничего более
живописного, чем сицилийская деревня. Костюмы такие богатые ”.

Настоятель церкви Святой Агаты, один из тех серьезных людей, которые не улыбаются легко
было видно, как он просиял от удовольствия.

Мисс Перри была безмерно довольна. Первое, что она сделала, это
сердечно поприветствовала мать Джима, а также самого Джима. Последний, который
усердно развивал в себе коммерческий инстинкт, сообщил своей матери
, что она уверена в одном важном покупателе.

“Какие у вас ужасно вкусные пирожные!” - сказала мисс Перри.

У нее был маленький розовый, чтобы открыть киоск с напитками. Пообещав
вскоре вернуться, она отправилась на экскурсию по сицилийской деревне. В магазине
fancy bazaar, которым руководили миссис и мисс Хобсон, она сделала свою
вторую покупку.

“Те, кровать-носки слишком сладкий”, - сказала Мисс Перри. “Я хотел бы
купить их для дражайший папа, потому что ноги всегда так холодно в
зима. Сколько стоят они?”

“ Одна гинея, ” сказала мисс Гермия Хобсон.

“ В "Слокум Магна" их можно купить дешевле, ” сказала мисс Перри.

“Все в этой кабинке один Гвинея”, - сказала Мисс Гермия Хобсон,
“кроме салфеточки, и они в пять, потому что они были в
Индия во время мятежа”.

“Были ли они в самом деле!” - сказал Черитон, беря в руки очень хрупкую и выцветшую статью.
“Во время мятежа. Это очень интересно”.

“Не трогайте их, пожалуйста”, - сказала мисс Гермия Хобсон. “Они могут легко разлететься на куски".
”Я думаю, что дорогой папочка предпочел бы взять постельные носки", - сказала мисс Хобсон.

“Они могут легко порваться”.
Перри. “Они слишком милые”.

Черитон галантно выложил сумму в одну гинею.

Результатом экскурсии мисс Перри по сицилийской деревне стало приобретение
корзины для тряпья нового и оригинального рисунка, которая, как оказалось,
Маффин всегда хотела; перочинный нож для Дикки; авторучку
для Чарли; альбом для Милли; кусочек кружева для Полли; и коробку
солдат для маленького сына миссис Крик, которая содержала почтовое отделение
в Slocum Magna. Экземпляр “Убеждения” был приобретен для мисс Берден,
по совету лорда Черитона; и экземпляр “Серьезного вызова Ло”
для тети Кэролайн, также по совету этого аристократа. Он сам
содержание орхидеи, которая была зафиксирована в петлице Мисс
Отель champneys Летиция, Мисс Берден, держа булавку. Мисс Перри отлично
сложности в согласовании соответствующих требований кролика, что
удалось свернуть его глаза и переместить его уши, и коробку конфет.
В конце концов она решила в пользу последнего. И все же она чувствовала
что первое, несомненно, понравилось бы Тобиасу. Но, возможно, это могло бы
сделать его кровожадным.

Послеобеденный чай в киоске миссис Ласселлз под звуки Шиканы.
Оркестр "Казаки", который был специально приглашен для выступления на
Сицилии, был восхитительным мероприятием. Ректор, ректорша, мисс
Чампни и леди Шарлотта Грег все вместе подошли к буфету с напитками
чтобы отведать этого бодрящего и восхитительного напитка.
Служитель церкви Святой Агаты отгородил специальный стол шнуром, чтобы
удержать толпу от посягательств. Казалось, что теория настоятеля
великой княгини было услышано, и сразу же стал
Райф с широкой общественностью. Теперь он имел такую власть, что ее
Желтоволосое Великолепие в шляпе Гейнсборо, как говорили, было
племянницей царя.

У Черитона возникло приятное чувство неуверенности относительно того, было ли вызвано
любопытство публики властным вызовом женской
красоте или внешностью и достижениями четвертого графа с таким
именем. Будучи очень тщеславным человеком, он был склонен полагать, что это так.
последнее; поэтому он сидел в вольере, потягивая чай с
великолепный воздух, и чистит свое оперение, как почтенный какаду.

“Он носит парик!” член Общественного мог быть довольно произнес
отчетливо.

“О да”, - сказал второй член клуба с видом знатока. “У Романоффов
всегда не хватало волос. Покойный царь был лыс, как
яйцо”.

Воздав должное чаю и кондитерским изделиям открыто и беспристрастно,
Мисс Перри направилась к палатке цыганки, чтобы скрестить свою ладонь
серебряными крестиками.

“Я вижу высокого темноволосого мужчину”, - сказала цыганка.

“Да, ” сказал Черитон, “ в нем нет никаких сомнений. Но как насчет
невысокий лысый парень, со склонностью к апоплексии и лицом красна, как
Турции?”

“Я не вижу его в настоящее время,” сказал Цыган.

“Вы уверены?” сказал Черитон.

“Я вижу высокого светловолосого мужчину, молодого и красивого”, - сказал цыган.
Джим Ласселлз только что вошел в палатку с мисс Берден. “И я вижу
высокую темноволосую женщину и, да, невысокого роста светловолосого мужчину, богатого и довольно полного.
начинают появляться. Он стар и, кажется, был дважды женат
---”

“Разве это не чудесно?” - сказала мисс Берден с благоговением в голосе.

“Ужасная чушь!” - сказал Джим Ласселлс.

“Не забудь о высоком темноволосом парне”, - сказал Черитон.

“Да ... нет ... да,” сказал Цыган; “и высокий темноволосый мужчина, и высокий
справедливый человек, и короткий толстый-на самом деле, я не помню, как читал
силы настолько сложна, как этот”.

“Это был высокий светловолосый мужчина из Уиддифорда”, - сказала мисс Перри.

Цыганка раздраженным жестом сбросила руку мисс Перри.

“Это все испортило”, - сказала она.

“Мы поженились в Уиддифорде, “ сказала мисс Перри, - и жили долго и счастливо
с тех пор мы заплатили всего шиллинг”.

“Боюсь, что на состояние в шиллинг всегда нельзя положиться”, - сказал
Черитон. “Но я хотел бы получить немного больше информации об этом
краснолицый, с апоплексическим ударом.

“Они запросто могли бы пожениться”, - зловеще сказал цыган.

“Ужасная чушь!” - пробормотал Джим.

Черитон, по-видимому, подумал, что цыганка спутала невысокого
парня с высоким смуглым.

Почерк мисс Берден оказался менее сложным. В ее будущем
был только один мужчина, и он был высоким и темноволосым.

“Я думаю, это замечательно”, - сказала мисс Берден с очаровательной вибрацией
в голосе.

Неотложность дела сделала необходимым скорейшее возвращение на Хилл-стрит
. Херлингему уже было запрещено до конца года.
сезон. Она не будет этого делать, заявил Черитон для Ранел быть
также запрещено. В противном случае они будут вынуждены ограничить
сами в Берлингтон-Хаус, Лорду, и цирк.




ГЛАВА XXI

ВЫСОКАЯ ДИПЛОМАТИЯ


Беседа старой леди Крюкерн со своим юрисконсультом не причинила ей вреда.
Действительно, казалось, что от этого она спала еще крепче. Все же ее
состояние продолжало требуют много ловкости и внимания на части
Сэр Уозерспун Глазки. Однако старания этого уважаемого врача
не обошлось без своей награды. Каким бы ни было фактическое состояние
что касается горла пациентки, то голосовые связки, казалось, решительно выросли
окрепли, несмотря на то, что ей было строго запрещено ими пользоваться
.

“Ни в коем случае, Леди Крюкерне”, - сказал Сэр Уозерспун глазки, очень
серьезно, действительно, “и не должны вы обращаться к
свой голос”.

“Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы ничего не сказать?” сказала старуха,
как хриплый карканье старой вороны. “Если бы я сказала, ты бы вскоре поднял крышку моего
гроба”.

Сэр Уотерспун Огл был шокирован.

Черитон подал три заявления о приеме в присутствие, но был удовлетворен
каждый раз получая отказ. С другой стороны, его соперник, Джордж
Беттертон продолжал пользоваться большой популярностью. Однако по случаю
четвертой попытки, в воскресенье утром, он получил _прием_.

Обитательница кровати с балдахином, обложенная подушками и украшенная
головным убором и знаменитой индийской шалью, выглядела, по мнению
ее посетительницы, совсем по-старому. Глаза блестели так же яростно и
так же проницательно, как и раньше; изгиб носа был таким же мрачным и
похож на ястреба, как всегда; в то время как решительный подбородок и тонкогубый,
плотно сжатый рот, достаточно жесткий сарказм и непоколебимая сила характера
скрывались в нем, чтобы подавить подавляющее большинство людей.

Черитон был щеголем и пустышкой, как знал весь мир. Тем не менее,
он принадлежал к той почетной компании, которую нелегко смутить. Он
приветствовал внушительного обитателя кровати с балдахином с решительностью в поведении
, которая сослужила ему хорошую службу. Он настолько отбитый, как веко, или
предал бы склонность вздрагивать, он бы очень полученных
короткий этим утром. По каким-возможно, сэр Уозерспун глазеть по
что касается того сложного механизма, который был застегнут на пуговицы
льняная лента ночной рубашки старой леди, не может быть никаких сомнений в том, что,
рассматриваемая в целом, пожилая фигура тревожно увеличилась в телесных
бодрость придает недельное заключение под балдахином.

“Как вы, Кэролайн?” сказал Черитон с музыкальными экспансивность.

“Стоит очень много мертвых в настоящее время”, - сказала старушка, без
больше музыки, Чем ворон.

“Я так понимаю”, - сказал ее посетитель с легким вздохом.

На покрывале лежал “Серьезный вызов закона”. Черитон взял его и
провел пальцами задумчиво сквозь листья. На форзаце
очень большие и явно несовершеннолетних персонажей была надпись,
“На дорогую тетю Кэролайн, с любовью от ее ласковой
Племянница, Араминта.

“Кэролайн”, - сказала гостья, “вы невероятно повезло женщине
есть племянница, которая занимает такой практический интерес в твоем духовном
благополучия, особенно в то время, когда состояние вашего здоровья, как правило,
чтобы сделать будущее более спекулятивная”.

Обитательница кровати с балдахином вздернула подбородок таким образом, что можно было
его можно описать только как воплощение свирепости. Свирепые глаза
сверкнули из-под густой кроны со всей безжалостностью, присущей
их расцвету. Однако она ничего не сказала. Ее молчание оказанные ей
более грозным.

“ По моему скромному мнению, ” сказал Черитон, деликатно подбирая слова,
“ ваша любящая племянница обладает очаровательно откровенной и в то же время
глубоко одухотворенной натурой.

“Хм!” - сказала тетя мисс Перри. “В этом существе столько же духовности".
”Как в этом столбике кровати".

“Как ты можешь быть такой тупой, Кэролайн?” сказал Черитон, придавая очень
респектабельная нотка пафоса. “В ней есть жилка поэтической идеальности".
это наводит на мысль о святой Екатерине Сиенской.

“Жилка поэтической придурковатости!” - сказала пожилая леди. “В ней столько же
идеальности, сколько и в Понто. Единственное, что интересует их обоих, - это
их еда. На самом деле, я должен сказать, что у Понто душа лучше, чем у
них двоих. Иногда мне кажется, что Понто быть эзотерического буддизма в
реинкарнация”.

“Вы в самом деле!” - сказал Черитон. “ Что ж, когда Понто подарит своей
благодетельнице экземпляр "Дневника Амиэль", я буду только рад
думать, что у тебя есть основания для подозрений.

Черитон продолжал любовно перелистывать страницы "
“Серьезный звонок от Ло”.

“На мой взгляд, ” сказал он, - это была исключительно откровенная, но в то же время
духовно мыслящая натура, которой пришла в голову идея подарить своей
тете произведение такого характера”.

“Это существо мыслит духовно, как собака-хорек”, - прохрипел тот.
Обитатель кровати с балдахином.

“Энергичная фигура, “ сказал Черитон, - но не очень удачно применяемая. Но
Я не удивляюсь, Кэролайн, что ты немного взбалмошна и что
твои стандарты поведения в целом пошли наперекосяк.

“ Почему бы и нет?

Черитон позволил себе весьма эффектный жест. “Этот человек,” он
трагически сказал.

“К кому Вы обратитесь?”

“Я имею в виду, ” сказал Черитон, - самого опасного человека в Лондоне.
Негодяй с лицом индюка! Он подорвет моральный кодекс Августина
самого себя”.

“К счастью, ” сказал обитатель кровати с балдахином, “ я не Августин.
Что касается Джорджа, я остаюсь там, где был. И все же, запомни одну вещь
, Черитон, запомни одну вещь полностью ”- спокойная львица сделала паузу, чтобы
разверните, так сказать, зловещий подбородок из-за пояса ее ночной рубашки ...
фигура не слишком хороша для описания несравненной дамы зрелых лет,
но, похоже, это единственная, которая хоть как-то может отдать должное
медленно разгорающийся огонь сарказма, который проявлялся в тонких
губах и свирепых глазах: “В этот
момент я испытываю к Джорджу большее уважение, чем когда-либо прежде”.

“ А ты, Кэролайн? задумчиво спросил ее старый друг.

Рука у него была прохладная, но он чувствовал себя немного неловко. Обитатель кровати
с балдахином отметил подозрение на беспокойство, в то время как менее
мужественный наблюдатель вообще бы этого не заметил.

“Да, Черитон”, - ответил голос ворона. “Кем бы Джордж ни был или
кем бы он ни не был, по моему мнению, он практичный человек”.

“ Достаточно практичен, я согласен с вами, когда дело касается его страстей.

“На мой взгляд”, - сказал хозяин с балдахином, “это
именно там, где его страсти обеспокоены тем, что мужчина должен быть
практично.”

Черитон согласился с неохотой.

“Но есть люди”, - сказал он, с изысканной атмосферы, “в
кому практические погоне за страстью всегда должно казаться отталкивающим
обязательство”.

“В мире много обманщиков”, - сказала Кэролайн Крюкерн.
“Лично я согласен с Джорджем в том, что страсть должна быть поставлена на
деловую основу”.

Черитон вскинул руки в жесте хорошо наигранного ужаса.

“Нет, Кэролайн, ” сказал он, “ у тебя нет души. И все же Огл сказал мне, что
на прошлой неделе ты буквально гуляла по Долине
Тени”.

“Огл - лжец”, - заявил обитатель кровати с балдахином. “Он думает
о своем гонораре”.

“Как тебе не стыдно, Кэролайн”, - сказал Черитон. “На вас и ваших
настроения. И ты, кто был так близко к пропасти!”

Хозяин балдахином дал отличный головной убор наклона. В
взгляд, который был направлен из-под кустистых бровей был
Сивилла.

“Черитон” она сказала: “около двух месяцев назад я давал вам советы в отношении
чтобы ваш внешний вид. Я заметил с удовольствием, что вы имели
здравый смысл, чтобы следовать ему”.

Было не совсем понятно, если судить по манере поведения Черитон, будь он
чувствовал, что это было законное основание для удовлетворения.

“Я рад, Кэролайн, что результат тебя устроил”, - сказал он.

“Мой совет был дан по особой причине, ты, наверное, помнишь”.

“Да, Кэролайн, так оно и было”.

Черитон начал размышлять, какую карту выкинул его старый друг
играть.

“ Ты чувствуешь, что можешь поздравить себя?

“ С чем, Кэролайн? вежливо спросила ее старая подруга.

“ Тебе не нужно объяснять, ” наставительно сказала Кэролайн. “ Весь Лондон
смотрит на тебя.

“ Правда? ” спросил Черитон с великолепной невинностью. “И, скажите на милость, что оно
видит?”

“Оно, как и я, видит, что ваше поведение сомнительно пристойно”.

“В самом деле!”

“У меня есть основания полагать, что, по мнению Джорджа.”

“Джордж!” - воскликнул Черитон со страстным чувством собственного достоинства. “Джордж
отзыв! Я буду благодарен Джорджу, если он воздержится от выражения мнения обо мне или о моих делах.
”

“Джордж, во всяком случае, светский человек. Я бы назвал Джорджа
практичным человеком”.

“Джордж - самонадеянный малый”, - с жаром заявил Черитон. “Я должен был бы
порекомендовать ему воздержаться от вмешательства в мои личные дела. Пусть
он занимается своими собственными”.

“Джордж вполне компетентен для этого”, - сказала Кэролайн с учтивостью,
которую ее старая подруга сочла определенно опасной. “Фактически, я могу сказать,
что Джордж уже поставил свои дела на деловую основу”.

“Что ты имеешь в виду, Кэролайн?”

“Дело не в том, что я имею в виду”, - сказала загадочная Кэролайн.
“Вопрос в том, что ты имеешь в виду, Черитон?”

Черитон позволил ”Серьезному призыву закона" упасть на покрывало.

“Я бы хотел, чтобы ты не разгадывал загадки”, - сказал он.

“ Здесь нет никакой тайны, ” сказала Кэролайн. “ Я хочу сказать тебе одну вещь.
тебе совершенно ясно.

“ Ты всегда была склонна склоняться к прямоте,
По-моему, Кэролайн.

“Джордж считает, и я думаю вместе с ним, что для вас настало время
заявить о своих намерениях”.

“О моих намерениях!”

“Ваши намерения, Черитон, в отношении моей племянницы мисс Перри. Поскольку она
был вверен моим заботам, я чувствую, что имею право предъявить это требование.
”

Во время паузы, которая последовала хозяина балдахином отрегулировать
ее головной убор во многом таким же образом, что лорд главный судья может
ожидается, корректировать его парик. Черитон, со своей стороны, напустил на себя вид
достойного самообладания.

“ Мне нет нужды уверять тебя, Кэролайн, ” сказал он внушительно, “ что
мои намерения в отношении твоей племянницы, мисс Перри, являются
благородными - в высшей степени.

“Я рад получить ваше заверение, Черитон, что это так”, - сказал он.
Кэролайн, хладнокровно. “Джордж, похоже, придерживался довольно пессимистичного взгляда на
них”.

“Я буду благодарен тебе, Кэролайн, не цитировать мне этого человека”.

“Я испытываю к Джорджу большее уважение, чем когда-либо прежде. Вот
почему я цитирую его. Недавно он показал себя в свете
необычайно проницательного человека ”.

“Ба!” - воскликнул Черитон. “Я никогда не скрывал от себя, что Джордж
добился бы большего успеха в качестве владельца букинистической лавки, чем
в качестве английского джентльмена”.

“ Джордж - практичный человек, и, по моему мнению, Черитон, именно так оно и есть.
он имеет то преимущество, что вы. На мой взгляд, вы никогда не были
что.”

“Спасибо, Кэролайн. Что является несомненным плюсом я только рад
уступят никому”.

“Если ты последуешь моему совету, Черитон, ты не будешь слишком готов к тому, чтобы
признать это. Есть один вопрос, который я собираюсь положить к тебе”.Обитатель
балдахином наклонился немного вперед из-под ее сень с
аспект самые решительные сарказм, который когда-либо украшал человека
лицо. “Вы намерены жениться на этой девушке?”

Вопрос был задан в упор со всей своей безжалостной прямотой.
Черитон долгое время придерживался мнения, что почтенная обитательница
кровати с балдахином была самой законченной вульгаркой своего времени. В этом
он, несомненно, был прав, поскольку откровенное презрение, которое она лелеяла
ко всему “утонченному”, могло привести ее к крайностям. Но
даже он, со всем своим цинизмом, не был готов ни к чему подобному
прямо с плеча. Поэтому он немного уступил. Он был
склонен хмыкать.

“ Боюсь, моя дорогая Кэролайн, - сказал он, - что ответ на этот вопрос
должен оставаться исключительно моим делом.

“Ответь мне, Черитон”, - сказала Кэролайн Крюкерн, и ее морщинистые старческие губы
скривились в сарказме. “Ты намерен жениться на моей племяннице?”

Черитон опустил взгляд. Он взял стакан из его глаз и
критически осмотрел ее. Он переложил ноги немного. Затем он заменил
стекло тщательно и сунул руки под его сюртук.

“Да, Кэролайн, хочу”, - сказал он с восхитительным самообладанием.

“Очень хорошо, Черитон”, - сказал обитатель кровати с балдахином с
зловещей любезностью. “Я считаю своим долгом сообщить вам, что
Джордж тоже так думает”.

Удар был посажен при всем мастерстве которых хозяин
с балдахином была способна. Черитон однако, было время, чтобы это предвидеть.
Поэтому, хотя возможности уйти в силу, он получил его
стойко.

“Но это невозможно, Кэролайн”, - сказал он, с превосходным предположение
безразличия.

“Почему невозможно?” - спросила обитательница кровати с балдахином с
дружелюбием человека, у которого в руках вся игра.

“ Самая неподходящая пара в Англии, ” серьезно сказал Черитон. - Из-за
несоответствия их вкусов, непохожести внешности,
разницы в годах.

“Не такой модник, как Cinnamon”.

“Это далеко от coxcombry, уверяю тебя, Кэролайн”, - сказал Черитон
жалобно. “ Такое восхитительное создание выходит замуж за простое подобие
такое, как Джордж. Я содрогаюсь. Сама мысль ужасна. Она меня возмущает.

“ Не веди себя как хлыщ, Черитон. Джордж такой же подходящий кандидат, как и
ты. По моему мнению, он более подходящий из них двоих.

“ Честное слово, Кэролайн.

“В социальном плане, конечно, Джордж важнее”.

“Позволю себе усомниться в этом”.

“Будь практичен, Черитон”.

“ По моему скромному мнению, Кэролайн, первоклассный граф имеет большее значение
чем второсортный герцог.

“ Это вопрос мнения, Черитон, ” сказал обитатель кровати с балдахином.
“ во многих смыслах. С другой стороны, я рад, что могу заявить
что Джордж уже поставил вопрос на деловую основу ”.

“Отвратительно”.

“Кокскомбри”.

“Что именно вы подразумеваете под деловой основой?”

“Я рад сообщить, что Джордж сделал определенное предложение”.

“Девушке?”

“Конечно, нет, Черитон. Неужели у вас совсем нет чувства порядочности? И я могу сказать
что, насколько это возможно, предложение довольно заманчивое.

“ Женитьба? Вы совершенно уверены, что Джордж имеет в виду женитьбу?

“Да, Черитон, он имеет в виду брак”, - сказала обитательница номера
с балдахином на четырех столбиках, с ее манерой “судить повешенного”.

“Я могу только сказать, ” сказал Черитон, “ что такое поведение очень на него не похоже.
Я не уступаю никому, Кэролайн, в искреннем восхищении вашей племянницей,
Мисс Перри, рассматриваемой эстетически как произведение природы, но вы
не следует забывать, что у нее нет ни гроша, и она не из какой-то особенной семьи
.

Обитательница кровати с балдахином дышала кровью и огнем.

“Она уоргрейв”, - сказала она.

“Со стороны прялки”.

“Этого более чем достаточно для любого из вас”.

“Дело вкуса, Кэролайн, смотря с какой точки зрения”, - сказал Черитон
музыкально.

“Ваш патент выдан юристом-землепроходцем во времена Георга Ii"
”, - сказала обитательница кровати с балдахином, чей головной убор изображал
удивительные подвиги. “Что касается Беттертонов ... Кто, скажите на милость, они такие?
Беттертоны?”

“Примирение с семейной гордостью”, - сладкозвучно произнес Черитон. “Давайте приступим"
к делу. Я был бы рад точно знать, что предложил этот
грязный негодяй”.

“Мировое соглашение - это, конечно, sine qu; non”.

“Я не понимаю, почему это должно быть так, учитывая, что сама девушка
у него нет ни пенни.

“ Всегда есть две точки зрения, Черитон. И, по моему мнению,
нищенское положение существа делает урегулирование еще более
необходимым.

“Но можно предположить, что ты готова что-то сделать, Кэролайн!”
сказал Черитон с сурово-деловым видом, который не совсем соответствовал
его прежнему альтруистическому поведению. “ Ты чертовски богат, ты
знаешь; у тебя нет ни души, кому ты мог бы оставить свои деньги; и ты не можешь забрать их
с собой.

“ Что касается претендентов на руку моей племянницы, ” сказала Кэролайн.
Крюкерн, - мои намерения в отношении нее не входят в
дело. Важны их намерения. Джордж сделал
добросовестное предложение. Вы предлагаете улучшить его?

“Каково предложение Джорджа?”

“Джордж готов, ” сказала Кэролайн Крюкерн, которая, несмотря на свой
“ларингит”, “ говорила с удивительной ясностью, - совершить бракосочетание
выплата моей племяннице, мисс Перри, пяти тысяч в год и
вдовий дом в Годалминге.

Черитон, казалось, немного уступил.

“У вас есть это в письменном виде, Кэролайн?” сказал он.

“У меня есть. Это в руках моего адвоката”.

“ Если позволите, я бы очень хотел взглянуть на это.

“Ты ничего не увидишь, Черитон. Вопрос, насколько это касается
тебя, в том, готов ли ты принять предложение Джорджа получше?”

“Это так не похоже на Джорджа”, - сказал недоверчивый Черитон“, что можно
вряд ли принести себя, чтобы поверить, что он это сделал. Он лечил нет
о других его женщинах в ту сторону”.

“Несомненно, у них не было никого, кто знал бы, как с ним обращаться”, - сказал
обитатель кровати с балдахином с мрачным удовлетворением.

“ Да, Кэролайн, у тебя хорошая голова, ” вздохнул милорд. “ Чертовски хорошая
голова.

“ Ты готов, Черитон, принять предложение Джорджа получше?

“Это требует обдумывания”, - задумчиво сказал этот идеалист.

Верхняя губа старухи изогнулась знаменитым и ужасным двойным изгибом,
в то время как ее головной убор, казалось, превратился в настоящее облачение
мрачной насмешки.

“Да, Черитон, ” сказала она, “ подумай об этом. Я даю тебе неделю”.

“Скажем, две недели”.

“Неделю. Две недели было бы несправедливо по отношению к Джорджу.

Мистер Марчбэнкс вошел на цыпочках.

“ Сэр Уотерспун Огл, миледи.

Переговоры были прерваны появлением выдающегося врача.


“Как приятно видеть, что вы выглядите намного лучше”, - сказал сэр
Уотерспун. “Полный покой ума и тела сотворил с вами чудеса”.

“Хм!” - нелюбезно сказал обитатель кровати с балдахином.

“Сатана все еще находит, что натворить праздным рукам’, ” подумал Черитон
, уходя.




ГЛАВА XXII

РАЗГОВОР У УОРДА


Черитон был сильно встревожен. Он чувствовал, что поведение
Кэролайн Крюкерн опасно напоминало наведение на кого-либо
заряженного пистолета. У него было конституционное возражение против действий
по принуждению или в спешке. Он бы очень предпочел, чтобы
следовало дать возможность его чувствам по отношению к мисс Перри
созреть на досуге. Пусть природа берет свое. Зачем насиловать прекрасный
цветок альтруизма или загромождать его более грубыми побегами, которые
выросли из грязного и алчного материализма?

Его восхищение мисс Перри было безмерным. Этим, однако, он поделился
со многими людьми. Ее успех был характерной чертой сезона.
Черитон ни в коем случае не был скромным человеком, и он не мог избавиться от ощущения
что во многом это было связано с его блестяще эффективной постановкой.
Конечно, его рвение к продвижению мисс Перри было в значительной степени вызвано
движимый тщеславием. С самого начала он взял ее под свое крыло.;
и большая часть аплодисментов мира была адресована ему.
лично в силу его “открытия”.

Он был довольно преклонного возраста, конечно, думать о замужестве.
Но он всегда чувствовал, что рано или поздно он неизбежно потребуется
что естественно. Он призвал к нему ряд вопросов. И
теперь, когда пришло время, когда было необходимо, чтобы он узнал
что у него на уме, он действительно почувствовал, что испытывает самое искреннее уважение к мисс
Перри.

Сам факт, что идем на Бонд-Стрит с ее привлек сумму
уведомления о том, что он не привык, чтобы претендовать на собственное лицо.
Тем не менее, он безмерно любил. И даже если повелительной красоты и
уникальной индивидуальности было недостаточно самих по себе, того факта, что на поле был
сильный соперник, было достаточно, чтобы стимулировать его альтруизм в
высшей степени.

Он был полон решимости не уступать такому человеку, как Джордж
Беттертон. Это было решение, которое укрепило его способности, когда он
неторопливо шел в свой клуб читать газеты. С самого начала он
у него было затаенное подозрение, что Джордж говорит серьезно; но если только
Кэролайн обманула его, и он чувствовал, что его дело уже предано,
что он окажется более чем достойным соперником для этого отнюдь не проворного дельца
.

Мог ли он рассчитывать на Кэролайн Крюкерн? Это был сложный вопрос для
альтруиста, который он должен был задать самому себе. Так близко он был знаком
с инстинктивной психических процессов, что сложно старуха, что
он был совершенно уверен, что он не мог рассчитывать на нее, если бы он мог заранее
некоторые весьма определенные причины для ее доброй воли. Если бы ему понадобилась мисс Перри,
одно было ясно. Он должен доказать, что он превосходный _parti_.

На поверхности, Черитон был тщеславен человек, как было в
Лондон. Но его манерность была поверхностной, усердно
культивируемой, чтобы скрыть необычайно проницательного и хладнокровного калькулятора, который
скрывался под ней. Не все это знали, но Кэролайн Крюкерн знала.
Ее высказывание “Черитон не дурак” было способом выразить, что он
на самом деле все было совсем наоборот. И в глубине души она уважала его.
соответственно. Никто так искренне не презирал дурака, как она. Как
насколько она могла, она имеет дело исключительно с людьми, которые знали, сколько
фасоль пять. Там было определенное количество чести в
перехитрить их.

“Джордж - чертовски опасный парень”, - размышлял альтруист по дороге
в свой клуб. “Он крут в своем второсортном стиле, с
его подвязки и свои деньги. Он из тех людей, деморализации
женщина. И если он хочет, без гроша в кармане священника дочь, которую он может себе позволить
жениться на ней. Если только эта старая язычница не лжет - а она способна на
что угодно - мне придется не спускать глаз с цели. До тех пор, пока в стране остается
мужественность, этот негодяй не женится на нашей
очаровательной Гусыне.

Формулируя этот ультиматум, "пре шевалье" завернул за угол
Сент-Джеймс-стрит. В эркере Уорда сидел
объект этих размышлений. Он читал "Лошадь и гончая". Из книги
даль Черитон придала ему вид сатира.

“Вот и он”, - весело пробормотал он. “У него голова лошади-качалки
, слава Богу!”

Если смотреть в профиль, осунувшееся багровое лицо Джорджа, его нескладный подбородок,
его обвисшие щеки и лысая голова, точно не заслуживающие внимания.
строгости, которым подвергался их владелец, все же несли в себе некую
деревянную тупость, которая дала основание для портрета.

Черитон, заметив, что никого из его товарищей по группе не было в пределах
слышимости, подошел к нише с видом _bonhomie_, который был
совершенно потерялся на Джорджа, который был не в меньшей мере восприимчивы к
случайных внешних воздействий.

“Как ты, Джордж?” он от души сказал.

“Пою хорошо для старого ’ООН”, - сказал Джордж, с грубой добродушии он
все обобщать.

“Я надеюсь, что вы не совсем свободны от старых проблем?” - сказал Черитон
бережно.

“Свободен, как я никогда не будет”, - сказал Джордж.

“Как я не видел тебя в последнее время я начинаю опасаться, что вы
опять на приколе”.

“Нет”, - сказал Джордж; и затем, как законченный лентяй, каким он и был, он
попал в ловушку. “Почему, “ сказал он, - я не видел тебя на Хилл-стрит
вчера?”

“ Хилл-стрит! ” сказал Черитон с видом полной невинности. “ Вы
возможно, и видели меня, но я вас не видел.

“Во всяком случае, ты там был, - сказал Джордж, - и я тоже”.

“А ты был?” - спросил его друг. “Тогда какого черта я тебя не видел?”

“ Теперь я вспомнил, ” сказал Джордж. - Я зашел повидаться с Кэролайн.
Крюкерн, и ты тоже звонил, но она подумала, что тебе лучше не приходить.
поскольку мы вдвоем можем оказаться для нее непосильной задачей.

“ Она перешла на сторону осторожности, мой дорогой друг. В двадцать два года вроде
мы с тобой не слишком много значим для этой старой женщины.

“Осмелюсь сказать, что нет”, - сказал Джордж с одобрительным ворчанием. “Как она себя чувствует?"
”Сегодня утром?"

“Постепенно становится лучше. На мой взгляд, если эта старуха хранится
в постели гораздо больше времени она будет разрушать помещений”.

“Удивительно энергичный ум для женщины ее возраста”.

“По моему скромному мнению, ее ум слишком силен для ее
лет”, - сказал Черитон с видом человека, который сообщает глубокую
правду равному по интеллекту. “На мой взгляд, Кэролайн Крюкерн -
довольно неловкое явление. У нее образование вигов и
инстинкты иезуита”.

“Осмелюсь сказать”, - проворчал Джордж, который почувствовал, что Черитон, как обычно,
становится скучным. Он выказал явное желание возобновить изучение
цен, выставленных в Tattersall's на позапрошлой неделе. Однако следующее замечание Черитона
кое-что вернуло ему интерес.

“Ты помнишь ту ее девушку, ту племянницу?” - спросил Черитон, говоря
довольно обиженным тоном.

“Да”, - сказал Джордж тяжело, но со вниманием. “Девушка с рыжими
волосами”.

“Ну, а теперь, Джордж, ” внушительно сказал его старый друг, - я собираюсь
сказать тебе кое-что”.

Черитон оглядел комнату, чтобы убедиться, что никто из его
соратники были в пределах слышимости.

“Когда эта девушка приехала в Лондон несколько недель назад, ” сказал он, “ она прибыла
на Хилл-стрит в таком виде, в каком любая уважающая себя продавщица масла
побрезговала бы выйти на рынок. У нее был самый неискушенный ребенок
природа, которую я когда-либо видел в доме христианина”.

Джордж кивнул, чтобы показать, что он следит за ходом его друга
повествование.

“Ну, Кэролайн была в ярости. Осмелюсь предположить, вы знаете обстоятельства,
при которых девушка приехала на Хилл-стрит. Имейте в виду, я не скрываю
тот факт, что она вообще приехала туда, был в высшей степени похвален для Кэролайн. За
За сорок лет знакомства это единственный спонтанный
акт благотворительности, которому, насколько я знаю, она потворствовала. Но когда она увидела
необразованное создание, присланное к ней из самого сердца Эксмура,
она хотела отправить ее собирать вещи. Однако, с бесконечным трудом, мне
удалось отговорить ее. Ее люди, такие же бедные, как мыши, так как, конечно,
ты знаешь. Отец священник, который должен вырастить длинный семьи на сорок
фунтов в год”.

“ Да-а, ” сказал Джордж, кивая.

“Зная обстоятельства девушки, ” продолжил его друг, - я подумал, что
было бы правильно дать ей шанс. Но Кэролайн была полностью за то, чтобы
отправить ее обратно домой. И тогда я сделал открытие, что деревенская жизнь
дочь пастора была своего рода ретроспективой своей бабушки
Из Дорсета. Ну, Джордж, как ты думаешь, что я сделал?”

“Понятия не имею”, - сказал Джордж.

“Я связался, мой дорогой друг, с Дюпре, парижской модисткой, и
Пелисье, женщина из магазина шляпок на Графтон-стрит, и
между нами говоря, оказалось, что эта девушка очень сносно имитирует
Бабушка Дорсет. И поскольку у меня был неподдельный интерес к этой девушке ради нее самой
поскольку она очень милая простая девушка, я взял ее с собой, чтобы показать
ей кое-что из Лондона, чтобы у нее могло сложиться несколько идей о
вещи в целом.”

“ Да-а, ” сказал Джордж.

“Видишь ли, мой дорогой друг, вот что я сказал Кэролайн”. Черитон
снова огляделся по сторонам, чтобы убедиться в близости своих товарищей по клубу,
и принял очень доверительный вид. “Если немного повезет, и если ты
сможешь разыгрывать свои карты так же хорошо, как раньше, эта девушка может выйти замуж. Она
у нее, конечно, нет ни пенни, и она не из особой семьи, но она
совсем неплохая девушка, когда на ней красивое платье. В
факт, Кэролайн, - сказал я, - на мой взгляд, она просто девчонкой
поймать пивовара или акционер или один из этих новых людей с деньгами”.

“ Да-а, ” сказал Джордж.

“ А теперь, мой дорогой друг, ” сказал его друг более доверительно, чем когда-либо.
- как ты думаешь, что делает этот старый иезуит? Я обращаюсь к тебе, Джордж.

“Без понятия”, - сказал Джордж.

“Обнаружив, что девчонка ведет себя не так, как следовало бы, она поворачивается ко мне”.

“ Ты! ” переспросил Джордж с невозмутимым удивлением.

“Да, мой дорогой друг, отворачивается от меня и имеет наглость
ожидать, что я - я, Джордж - женюсь на ней”.

Джордж усмехнулся.

“Что ты на это скажешь, мой дорогой друг? Круто, а?”

Джордж перевернул страницу "Лошади и гончей" со сверхъестественным видом
серьезности. Видимо он не осознает, что
Черитон был рассматривая его узко.

“Что ты скажешь на это?”

“Что ж, ” медленно и веско произнес Джордж, - я бы сказал, что ты сам напросился"
.

Следует признать, что Черитон был сбит с толку. Поскольку, как в манере
и в том, что касалось возражения, не было заметно ни капли чувств Джорджа
.

“Напрашивался на это!” - сказал Черитон с добродетельным негодованием. “На мой
словом, Джордж, я ожидал, что о вас лучше! Мягко говоря, это
бедный поощрение доброе сердце”.

“Ну, вы знаете, Черитон,” сказал Джордж, с ласковым мычанием и
обращаясь к _Horse и Hound_ в шутку: “вы могли бы сделать
хуже. Рыжеволосый Галл не плохо выглядит!”

Там не было ничего больше, чем Джордж. Не только
Список продажу тэттерсел докажем захватывающего интереса, но товарищи-члены
начали вторгаться в уединение эркерного окна. Среди них был
круглоголовый маркиз из Йоркшира.

“ Прочитать тебе хорошую проповедь, Кендал? ” спросил Черитон, приветливо кивая.

“ Нет, ” медленно и решительно ответил маркиз. “Слишком много в
воздух на мой вкус.”

“В воздух!” - сказал Черитон. “Я удивлен слышать это от тебя. Я
думал, что каждый священник в Европе отказался от теории парения в воздухе.
Говорят, что царство Небесное в наши дни внутри вас, не так ли?”

“ Да, ” серьезно сказал маркиз, “ и, по моему мнению и по мнению
Марии, они совершают большую ошибку.

“ Вероятно, несварение желудка, ” сказал Черитон, слегка пожав плечами и берясь за
"Фигаро". “Но если бы вы пригласили своих поваров из Йоркшира!”

“Кстати, ” сказал Кендал, - сегодня утром мне сказали, что Кэролайн
Ожидается, что Крюкерн не поправится”.

“Я могу опровергнуть этот слух”, - сказал Черитон.

“Рад это слышать”, - сказал Кендал. “Кэролайн соответствует старым стандартам”.

“Выжившая в более темные времена”, - сказал Черитон.

“ Я смотрю, твоя маленькая гнедая лошадка заработала сто сорок
гиней, ” сказал Джордж из-за спины "Лошади и гончей".

“Да, ” сказал Кендал, “ и стоил больше”.

“Почему ты рассталась с ним?”

“Он пытался укусить Присциллу”.

“Порок”?

“Нет, только игриво.”

“ Кстати, о Присцилле, ” сказал Черитон, “ этот молодой человек уже нарисовал ее
?

“ Нет, ” сказал Кендал. “ Марии нравится Хэлпин.

Черитон глубокомысленно покачал головой.

“ Вы совершаете ошибку, ” сказал он.

“ Хэлпин хороший человек, не так ли?

“Хэлпин есть Хэлпин, конечно; но этот молодой человек Ласселлз - это тот самый
грядущий человек. Он написал замечательный портрет
племянницы Кэролайн Крюкерн”.

Маркиз рассмеялся в широкой йоркширской манере.

“ Полагаю, Черитон, “ сказал он, - мы должны поздравить тебя.

Джордж уложил "Лошадь и гончую". Черитон, который, казалось, был гораздо больше
озабочен поведением Джорджа, чем вопросом Кендала, одобрил
первое с жестом юмористического отчаяния.

“Я полагаю, - сказал он Кендалу, - что вы, постоянные прихожане, ходите в церковь”
церковь в основном для того, чтобы быть в курсе событий”.

“Что ж, нельзя отрицать, ” сказал Кендал, подмигнув Джорджу, “ что
мы не собираемся этого делать”.

“Ну, мой дорогой друг, ” сказал Черитон, - есть такая вещь, как вы“.
обычные прихожане, которые немного опережают время”.

“Люди, кажется, думают, что она самая красивая девушка в Англии”, - сказал
маркиз. “Присцилла очень ревнива”.

“Если бы я был хотя бы вполовину так красив, как Присцилла”, - сказал Черитон.
сдержанно - потому что личная красота, безусловно, не была сильной стороной Присциллы
точка зрения: “Я не должен ревновать к дочери бедного священника”.

“ Забавный скот, знаешь ли, ” сказал Кендал с видом мудреца. “ Вы, молодые,
холостякам еще предстоит это выяснить. Что скажешь, Джордж?

Джордж, чей опыт в сексе был обширным и своеобразным, издал
тяжеловесно-торжественный возглас.

“Как бы то ни было, ” сказал Черитон от всего сердца, - Ласселлз - твой мужчина“
. Передай жене, что я так считаю”.

Когда Черитон задумался об отношении Джорджа, то есть о том, насколько
насколько его предвидение могло это определить, он почувствовал, что положение
дел требует менее решительных действий, чем указала Кэролайн Крюкерн
. Однако его утренняя беседа с ней произвела эффект
кристаллизовав его идеи. Теперь он окончательно решил, что
Джордж Беттертон не должен жениться на мисс Перри.




ГЛАВА XXIII

МАФФИН ПОЯВЛЯЕТСЯ В ЗАМКЕ ПЕН-И-ГРО


Стоял июль, и, несмотря на Гудвуде, и Господа, и постоянным
правопреемство стороны, Мисс Перри остался верным в ее верности
к акации. Ее присутствие у деревянного строения в маленьком саду за домом в Бэлхэме
не было абсолютно необходимо, потому что картина
находилась на довольно продвинутой стадии, но не может быть никаких сомнений в том, что
ее присутствие оказало художнику большую помощь. Как правило, лорд Черитон
считал своим долгом сопровождать ее в этих паломничествах. С
той бескорыстной доброжелательностью, которой он был хорошо известен, он боялся
чтобы уличное движение, которым изобиловал огромный мегаполис, не поглотило
это простодушное, но очаровательное дитя природы. И более того, он
казалось, находил миссис Ласселлз исключительно приятной женщиной.

В то время как великие произведения искусства направлялись через сад, миссис
Ласселлз и лорд Черитон сидели в крошечной гостиной с
французским окном, открытым на лужайку, и яростный ветер
навязчивый солнечный свет Балхэма смягчается солнцезащитной шторкой в зеленую и красную полоску
. Здесь, в паре плетеных кресел с оригинальными
приспособления для ног, на которых они могли откидываться, краем глаза поглядывая на
деревянное сооружение на другой стороне лужайки, где через открытую дверь была видна замечательная
Мисс Перри в _chiaroscuro_.
Они поговорили о великих днях, когда Черитон был младшим сыном, и о
работе в посольстве в Париже, и о том, как он носил полоску на штанине
брюк.

В те дни мир был моложе, и в нем жили гиганты. Этот
приятель Готье, который обычно расхаживал по спектаклю в сюртуке из
бархата сливового цвета и желтой тужурке; и денди, поэты,
художники, музыканты, люди, занимающиеся политикой и дипломатией,
веселая, беспечная, блестящая, космополитическая компания, которая заполняла французскую столицу до Осени
да, в те дни стоило жить и
помни! Но где они сейчас? Где был снег в позапрошлом году
?

Давайте испьем из этой чаши, ибо мы не знаем, что готовит нам завтрашний день,
таково было бремя размышлений Черитона. Он видел огромных, неповоротливых
окровавленных немцев в Версале в 71-м, и он видел изуродованный
город после заключения мира.

“Война - это так прекрасно”, - сказал он. “И все это делает нас несчастными.
Я не верю, что что-либо благоухающее когда-либо возникало из страдания.
Все, ради чего мы живем, создано из счастья. Я уверен, миссис
Ласселлз, вам доставило огромное удовольствие написать первую главу
вашего романа.

Мать Джима очаровательно улыбнулась. Она убедила прочесть ее
простой и скромный рассказ из жизни, как она увидела ЕГО, которые могли бы
найти издателя, потому что “не хватало на это” на публику
вкус.

“Мы должны уважать общественность”, - сказал Черитон. “И, конечно, мы должны
уважать тех, кто определяет ее потребности. Но какая это, должно быть, была радость
за то, чтобы вы сочинили свою маленькую прелюдию к, так сказать, произведениям
Стендаля!”

“Mon pauvre Арриго Бейл!” - сказала мать Джима, слегка покраснев от удовольствия.
Это действительно было очень к лицу.

В деревянной конструкции произошло заметное движение. Фигура,
Божественно высокая и божественно прекрасная, появилась на лужайке. Ее сопровождал рослый кавалер в бархатном мундире.
Ее сопровождал рослый кавалер в бархатной куртке.

“ Небольшой перерыв на клубнику со сливками, ” сказал Джим.

“ В высшей степени разумно, мой дорогой Ласселлз, ” донесся лениво-музыкальный голос
его покровителя из глубин плетеного кресла, - и в высшей степени благопристойно. Поскольку
Я наблюдал за вашей выполнена мать, великие дела искусства
требуют атмосферы естественной и спонтанной радости, в котором
вам сами создали. Клубника со сливками, любыми средствами. Не
запчасть национальный деликатес, если вы хотите получить окончательную и непревзойденным
зарево на свой шедевр.”

Внимание мисс Перри было полностью отвлечено богатой экспозицией
национальных деликатесов, о которых шла речь, на чайном столике.

“ Ну разве они не красавицы? сказала она волнующим тоном. “Я уверена, Маффин
выбрала самую большую в саду; и когда я писала ей, я
специально просила ее не делать этого”.

“ Среди избранного, но постоянно расширяющегося круга лиц, ” сказал Черитон,
“ с которыми я хотел бы встретиться на Елисейских полях, моя дорогая мисс Гус, есть
ваша сестра Маффин.

“Она слишком мила”, - сказала мисс Перри. “Разве они не красавицы? Я уверена,
она бы тебе очень понравилась”.

После обильного угощения - день и в самом деле выдался
очень жаркий - мисс Перри и Джим Ласселлс вернулись на службу искусству.
Мать Джима убедили открыть маленькое пианино розового дерева. На этот раз
она сыграла Брамса. Ее стиль, по мнению слушателя, был
восхитительно чувствительный. Она обещала составить ему компанию в пятницу.
после этого я пошел в оперу слушать Кальве в "Богеме". Они обсуждали
театры и восторгались бесхитростным колдовством Дузе в качестве
Mirandola.

“ И скоро, моя дорогая миссис Ласселлз, ” сказал Черитон с отеческим видом.
“ Полагаю, вы отправитесь к морю.

“ Да, ” с надеждой сказала мать Джима, “ если маленькое исследование о тосканке
"женщина на оливковом поле" найдет покупателя.

“Чувствуется, что он будет”, - сказал Черитон с возможно более обоснованно
оптимизм.

Однако Черитон был оправдан. Джим Ласселлс ухитрился несколькими
днями позже продать эту не особенно значимую маленькую работу за сорок
фунтов. В его собственных суждениях, и в других, эта сумма каждый
копейки, что она стоит. Это была настолько очевидная картина, на которой он
пытался найти правильный путь в ту беззаботно счастливую эпоху раньше
правильный путь пришел к нему таким чудесным образом.

Продажа загородной женщина в поле оливок было любопытно
промыслительно то, что сделал, потому что Джим сам отказался от всякой
надеюсь, что на море в этом году. Но ни он, ни его мать
очень удивлена, что в углу нашли ее в меньшей
гостиные в доме Черитон.

“Это отличная сделка”, - сказала мать Джима. “На самом деле она стоит так
гораздо больше.”

“Скромную пятерку представляет ее заслуги”, - сказал Джим, который был без
иллюзий на эту тему.

Тем не менее, Джим и его мать предложила провести целый месяц в
Нормандия на доходы от продажи. Черитон, унаследовавший
определенное количество подавленной подагры вместе с наследственными акрами,
совершал ежегодное паломничество в Харрогит, чтобы испить воды; и
_менаж_ с Хилл-стрит был перенесен в полуразрушенную крепость в Уэльсе.
И именно к этому отступлению, совершив знаковый акт милосердия, на который мало кто
заподозрил бы его авторшу, Маффин была готова.
вызвана из "Слокум Магна", чтобы провести две недели со своей сестрой, “которая,
учитывая все обстоятельства, была хорошей девочкой”.

Мисс Перри плакала крупными круглыми слезами восторга, когда сообщила Тобиасу
эту радостную новость. Это время ее уединения было, при виновном
попустительстве мисс Берден, обеспечено в течение второй недели его
пребывания в огромном мегаполисе более гигиеничным и удобным
структура больше, чем у плетеной корзины.

Маффин прибыл в замок Пен-и-Гро знойным августовским днем в
несколько устаревшем самолете, который доставляли с железной дороги в течение часа
остановитесь в месте под названием Двиг-Фи, или что-то в этом роде. Оказалось,
что поезд должен был прибыть в этот центр цивилизации в
семь часов вечера предыдущего дня, но по какой-то загадочной причине не прибыл туда
только на следующий день. По крайней мере, согласно
захватывающему рассказу Маффин о ее приключениях на Кембрийской железной дороге, она
оказалась без четверти одиннадцать прошлой ночью в месте
под названием Илан-то, где они в горы, только с четырьмя
шиллингов и девять пенсов в ее цепи кошелек, вместе с возвращаемым
авиабилет из Dwygyfy, и канарейка в плетеную клетку, в которой она
привезены из Слокум Магна тетя Кэролайн.

Однако, “все хорошо, что хорошо кончается”, как писал Шекспир. Кекс
приняла ситуацию в философском духе, для которого она была
уже зарекомендовал себя. Она свернулась калачиком на трех стульях в
зале ожидания первого класса на железнодорожной станции в Ллан-там-там,
с корзинкой для багажа Полли вместо подушки и канарейкой рядом,
и она проснулась как раз вовремя, чтобы успеть на поезд в Dwygyfy о полдень
следующий день.

Булочки волос был совсем не таким желтым, как и ее сестры. Ее глаза были
не совсем такими голубыми; ее аппетит был не таким большим; ее телосложение
не таким потрясающим. И ее растягивание слов не было таким смешным; она
была не совсем такой “глупой”; но ее натура была в равной степени послушной и
отзывчивой. Когда Маффин прибыла с триумфом, одетая в свои замечательные наряды
с приключениями, как героиня романа, тетя Каролина была в своем
будуаре. В прежнюю, более воинственную эпоху это была оружейная,
но теперь он был превращен в искусство Уоринг и клена в самых
удобный святилище, где старый _d;vote_ мог сказать ей бусы. Не
что обитатель будуар был занят этим, когда Мисс Перри вел
ее сестра гордо за руку, канареек и всех, в присутствии
ей августе и грозным связи.

“Тетя Кэролайн, это Маффин!” - объявила эта Легкомысленная Дурочка.
затаив дыхание. “Ну разве она не прелесть?”

Тетя Кэролайн подняла свой бокал в освященной веками манере. Но есть
было что-то про булочки, которые разоружили ее. Было ли это маффин
она сама или ее знаменитый лиловый, который, хотя и вышел в третьем сезоне и
явно помялся из-за длительного пребывания на Кембрийской железной дороге, был
безусловно, очень к лицу, или дело было в канарейке, или в ее очаровании
было бы неправильно говорить о ее покорности, или в ее искренности и простоте
положительно, но тетя Кэролайн приняла подарок и очень сердечно
обнимите в том духе, в каком они были предложены.

“ Я принесла вам это, тетя Кэролайн, - сказала Маффин, “ потому что вы
были так добры к Араминте, и потому что вам так дорого, что вы принимаете у себя
меня.

“ Спасибо тебе, моя дорогая, ” сказала тетя Кэролайн.

Тетя Кэролайн действительно сказала: “Моя дорогая!”

Конечно, могло случиться так, что недавняя болезнь понизила ее жизненный тонус.
И все же трудно поверить, что это могло быть на самом деле.
дело в том, что она все еще была очень решительной пожилой леди. Но мисс
Груз был поражен, что она должна позволять себе такие аналогов
лицензия выражения. Понтов тоже было. Действительно, он явился, чтобы возмущаться
он сел и кинжалы посмотрел на Канарейку. Собаки такие
ревнивые, особенно мопсы.

Во всех отношениях "Две недели Маффин" имели большой успех. Она взяла
искреннейшее наслаждение взбираться на горы, оседлывать водопады, перепрыгивать через
пропасти, спускаться с обрыва и срывать с себя платье по
малейшему возможному поводу. Не ее лиловое, конечно. Изюминка
сопротивления_ из ее крайне ограниченного гардероба была припасена про запас
для светских и священных дней. Но она отказалась от золотых часов ради
явного удовольствия намочить свои туфли и чулки в трясине и грязи и
ручьев, которые безошибочный инстинкт позволил ей обнаружить в
в самых неожиданных местах; в том, чтобы разорвать на ней одежду - на втором месте, конечно,
так что они действительно не имели значения-в оторвав ее пальцы на колючки и
валуны и утесника-кустарника; и в помощи абсолютно-новой соломы Генеральной
снабженец в Слокам Магна поставила ее на сумму один
Шиллинг и полпенни elevenpence-есть только одна цена для соломы
шапки на Слокум Магна при условии оплаты наличными-донести редкие папоротники и
_recherch;_ образцов фауны и флоры района.

Маффин была необычайно образованным существом. Она могла сказать вам, кто был
законным владельцем розового яйца с коричневыми пятнами или серого яйца
с кремовыми. Она могла указать на следы ласки; она
могла различить, где в листве прячется белка, когда
обычный человек был бы совершенно сбит с толку. Она была знакома
с повадками и внешним видом горностая. Каждое дерево и кустарник
позволяли ей расширять свои знания. Это не только охватывало все
объекты в природе, но также у нее была страсть к коллекционированию каждого
придорожного цветка и каждой травы, которые росли.

Ее хранения информации и ее желания, для его приобретения не были
прикован к суше только. В многочисленных ручьях и малых озерах
которыми изобиловали горы, она проводила много избранных часов. Иногда она
снимала туфли и чулки, иногда нет. Это зависело
от того, вспомнила ли она случайно, что на ней были эти обноски
, прежде чем забрести в воду в поисках форели или пескарей, или просто от
ботанических знаний. Однако ас стала естественным лидером моды в
Slocum Magna, она обычно умудрялась каким-то образом обрезать свое платье.

Во всех начинаниях такого рода, будь то наводнение или поле,
Маффин была выдающейся. Но надо сказать , что ее сестра Гусыня была
очень старательным, усердным, и ни в коем случае неэффективного лейтенант. От
конечно, одна такая образованная, как оладья действительно презирал ее достижения.
Например, она никогда не была абсолютно уверена, кто из них ласка
, а кто горностай, и издавала ли ржанка жужжание крылом
как выглядит куропатка, и о какой рыбе больше всего заботятся цапли
но гусь, хотя и довольно “глупый”, был сыт
до краев усердием и послушанием. Покорность действительно была ее главной
характеристикой. Она была неспособна подвергнуть сомнению самый произвольный
приказ своего естественного начальника.

Элизабет звали Маффин при крещении, и это, конечно, было то самое
имя, которым тетя Кэролайн назвала ее. С момента ее приезда, как
вы видели, ее августейшая родственница смягчилась по отношению к ней. Почему она должна была это сделать
ставило в тупик всех, кто хорошо разбирался в характере
этой пожилой женщины. Возможно, она инстинктивно чувствовала, что в Элизабет что-то есть
. Если это было так, то инстинкт не подвел ее.
Она не сбилась с пути истинного.

В Маффин определенно не было коварства. Но она умела обращаться с ней.
Она тоже была очень красивой девушкой, хотя принадлежала ли она к тому
как захватить город, как это сделала ее сестра, возможно, остается вопросом
можно только догадываться. Но по какой-то причине тетя Кэролайн понравилась ей с самого начала
. В погожие утра она даже соизволила сопровождать Элизабет
в лес, окружавший замок Пен-и-Гро со всех сторон, прогуливаясь
довольно проворно с помощью своей палки и с Понто, ковыляющим рядом
с ней. Она будет терпеть дискурса Элизабет на птиц небесных
и зверям полевым; и она бы уехала даже в длину
проведение лично образцов Элизабет выбранного флоры
район. И то, как Элизабет плыла по озеру у
подножия гор или по ручью за замком,
наполнило ее весельем.

За два дня до окончания двухнедельника тетя Кэролайн совершила беспрецедентный поступок
. Она даже пригласила Маффин погостить еще две недели
. Маффин восторженно закричала, когда получила приглашение.
Во-первых, она обожала свою сестру Гусыню. Каждая воспитывала другую.
и ни у одной не было мысли, которую другая не разделяла. И в
своей бесстрашной и импульсивной манере Маффин сформировала в своем собственном сознании
горячо идеалист картину ее грозным связи. И ни хорошо
доклад, ни больных может беспокоить его.

“У девочки есть чувство, бремя”, - сказала тетя Кэролайн, на день
указ был издан, что Элизабет должна была остаться на две недели дольше на
Ручка-г-Грос замок. “Она появится в пользу меня гораздо больше, чем она делает
Полли. Я думаю, что Беттертон Джордж должен ее увидеть. Принеси мне чернил и
ручка с широкой точки”.

Тут же эта пожилая леди зрелых лет сочинила письмо в пользу
герцога Бранкастера удивительно твердой рукой
с твердым характером.

 Замок Пен-и-Гро, Северный Уэльс, 25 августа 190 г.--

 ДОРОГОЙ ДЖОРДЖ, _ Если ты вернешься из Хомбурга, приезжай и проведи здесь
 выходные. Уэльс сейчас выглядит очень хорошо, а в озере
 полно форели. Я бы хотел, чтобы вы взяли реванш в пике._

 _бели_,
 _ Искренне ваш_,
 КЭРОЛАЙН КРЮКЕРН.

Не успело быть составлено это письмо, как Судьбы сами собой сложились.
принимать активное участие в делах. Воздух в данном конкретном
угол валлийского княжества стал взиматься с магнетизмом.

Письмо Джорджу Беттертону не прошло и часа после отправки, как
сообщение с почтовым штемпелем Харрогейта было доставлено на адрес
Графини Крюкерн, замок Пен-и-Гро. В нем говорилось--

 МОЯ ДОРОГАЯ КЭРОЛАЙН, _получив свое ежегодное лечение и чувствуя, что
 вследствие этого разум и тело неизмеримо лучше справляются
 с делами этого мира, я предложил себе провести
 провести выходные с тобой в твоей валлийской крепости. Вам будет интересно узнать
 узнав, что я дал какому-то вопросу самыми трепетными и осторожными
 внимание, которое мне не нужно напоминать вам, требует своего
 весьма критический характер. Теперь я в состоянии сделать определенное предложение
 при условии, что не было потери права выкупа._

 _ Я остаюсь, моя дорогая Кэролайн_,
 _ Всегда твой_,
 ЧЕРИТОН.

Дважды внимательно прочитав это письмо, получательница продолжила:
разорвала его на мелкие кусочки. В ее глазах появился опасный огонек.

“Хм!” она сказала, зловеще. “Я не уверен, Черитон, что у вас есть
не мешает вашему рынку”.

Все же, второе сообщение не появляется до
недовольство человека, которому она была адресована.




ГЛАВА XXIV

ЭПИЗОД ИЗ ФРАНЦУЗСКОГО РОМАНА И КРАСНЫЙ ЗОНТИК


Было около полудня субботы, когда Черитон прибыл
в замок Пен-и-Гро рейсом из Двайгифи. Джордж Беттертон
прибыл в тот же час накануне днем и тем же
средством передвижения. Хозяйка встретила Черитона без каких-либо
избыток сердечности. Ее поведение подразумевает, что любой человек, независимо от
секс который предполагал попробуйте упасть с нее делали так на свой страх и риск.

Остальные участники вечеринки были в лесу, и после того, как Черитон
немного подкрепился, поскольку августовский вечер был необычайно
прекрасен, мисс Берден и он пошли присоединиться к ним. Вечеринка состояла
только из Джорджа Беттертона, замечательной мисс Перри и
совершенной мисс Элизабет. Мисс Берден было строго-настрого предписано
заранее не разглашать присутствие кого-либо из вновь прибывших.

“Как наши восхитительные Мисс Гусь?” - сказал Черитон поэтично.
“Преобразился, я уверен, в лесу существо или дух
горы”.

Три или четыре сотни ярдов вдоль лесистых путь, который вел от
Замок на диких холмах было неглубокое озеро. Она была сформирована на номер
крошечные ручейки, которые стекали с гор. Неудивительно было
обнаружить, что художник установил свой мольберт в этом живописном
месте. Это было действительно идеальное место, в котором природа достигла великого
величия и совершенства, и августовский вечер соответствовал этому. Вряд ли
облако окутывало благородную голову Гвидра на среднем расстоянии.

Мимоходом взглянув на полотно художника, я понял, что
Мисс Черитон и бремя, что живописец был не очень
всасывается в пейзаж так, как должно было быть. Казалось, что
юная, желтоволосая, голубоглазая нимфа, чьи физические пропорции
были все же не совсем такими, как у феи, стояла босиком в
озере. Ее платье, разорванное по меньшей мере в двадцати четырех местах,
было задрано так, чтобы до него не могла дотянуться вода. В одной руке она держала
коллекция фауны и флоры озера Двиг; с помощью другого
она старательно стремилась увеличить их количество. Желтые волосы
упали все о ней предельно откровенен и загорелые лица.
Рукава сильно порванной и потрепанной одежды были подвернуты до
локтей; и удивительно характерная форма головного убора, сохраняющая
внешне напоминающая корзинку с огурцами, обвисла вокруг ушей в
нелепо подходящей манере.

Черитон был довольно близоруким человеком. Поэтому его следует извинить
за естественную ошибку.

“ Как я понимаю, наяда, ” сказал он со своим величественным видом.

Маффин ни в коей мере не смутилась учтивостью милорда. Она ответила
своего рода любезностью, в которой чувствовался привкус восемнадцатого века
в ее необычности, достоинстве, изяществе и простоте.
Однако, к сожалению, результативность его участие подол
одежда в водную стихию.

“Я булочку”, - сказала она, как будто она взяла простой гордость
факт. “Вы думали, я глупышка?”

“Тысяча извинений, моя дорогая мисс Маффин”, - сказал Черитон, хотя это было
было довольно ясно, что ни Мисс маффин, ни сам чувствовал, что
извинений требовали обстоятельства.

“Вы знаете, меня называют Маффин”, - сказала эта бесхитростная особа, с удивительной беззаботностью отжимая
воду со своих юбок. “Но на самом деле меня зовут
Элизабет. А вы лорд Какой-То Там, не так ли?

“ Меня зовут Черитон, ” сказал этот аристократ. Он внимательно оглядел наяду
холодным и самодовольным взглядом.

“Это так мило с вашей стороны, ” сказала она, “ быть так добра к Гусу”.

“Моя дорогая юная леди!”

“Лорд Черитон так добр ко всем”, - сказал приятный и мужественный человек.
голос. “Но, к сожалению, он портит мою картину”.

Черитон повернулся лицом к Джиму Ласселлзу.

“Ну, Ласселлз, дорогой мой, ” сказал он, - по какому праву ты здесь?
Твое место в Нормандии, с твоей матерью”.

“Она здесь”, - сказал Джим. “Мы приехали в среду”.

“Либо это очень странное совпадение, ” сказал Черитон, - либо вы
делаете необычайно быстрые успехи в своем искусстве”.

“Это не совпадение”, - сказал Джим. “Мы провели три восхитительные недели
в Нормандии, а затем пейзаж начал становиться плоским, а люди
примитивными и угловатыми. И, как говорит Борроу, в
Уэльс и его жители известны своей живописностью, поэтому мы
действительно почувствовали, что неделя здесь не будет потрачена впустую ”.

“ Ласселлз, ” серьезно сказал его покровитель, “ я не доживу до того, чтобы увидеть это, но
мне становится все более ясно, что однажды вы станете президентом
Королевской академии.

“ Моя мать, кажется, так думает, ” скромно сказал Джим.

Эту леди видели идущей вокруг озера к мольберту.
Она перебиралась с камня на камень самым изящным образом,
потому что болот здесь было предостаточно. Джим очень гордился ею, она выглядела такой
восхитительна в своем прохладном зеленом платье. В руках она держала французский роман и
красный зонтик. Как только Маффин заметила ее, она издала радостный возглас
и бросилась ей навстречу.

Взгляд Черитона был долгим и пристальным.

- Честное слово, - сказал он, - в Слокуме, кажется, выращивают богинь.
Magna.”

“ И окрестности, ” добавил Джим.

“Конечно, мой дорогой друг; конечно, поблизости. Мы принимаем это как
должное”.

Приветствие матери Джима было чрезвычайно сердечным.

“Это действительно неожиданное удовольствие”, - сказал Черитон.

“Следует ли меня осуждать, - сказала мать Джима, - за то, что я уговариваю моего одаренного сына
следовать наклонностям его гения?

“Ни в коем случае”, - сказал Черитон. “Если он действительно чувствовал, что валлийские горы
и их живописные обитатели звали его, это
совершенно правильно. Веласкес не был бы Веласкесом, если бы не подчинился
призыву в Италию.

“Я виню этого Гуся”, - сурово сказала мать Джима. “Она должна написать мне
сказать, что в Пен-и-Гро они купили Маффин, а также горы.
Он бросил рисовать своих нормандских крестьянских девушек в тот день, когда получил
письмо ”.

“ Могу я задать один вопрос, мисс Маффин? ” сказал Черитон. “ Вы захватили с собой
свой лиловый?

“О да”, - сказал Маффин. “Но это вредно для воды”.

“Я полагаю, - сказал Черитон, - ”что вода вредна для этого”.

Маффин продолжила отжимать еще немного влаги из нижнего белья
одежды. Она надела на них еще один килт и начала выходить на берег.

“ Продолжайте, ” сказал Джим Ласселлз тоном, не терпящим возражений. “Держите
эти части ступней прикрытыми, или вы все испортите”.

“Миссис Ласселлс, ” сказал Черитон, - я, кажется, припоминаю, что у вас есть
природный нюх на пейзажи. Кажется, я заметил это, когда вы читали вторую
главу вашего романа. К сожалению, мои собственные способности к видению настолько
общества, что я не всегда в состоянии обнаружить хорошие декорации, когда я встречаю
это. Эти высокие вещи и горы, не так ли?”

“Да, я думаю, мы имеем право брать, что они являются”, - сказала г-жа
Ласселлз.

“ Превосходно, - сказал Черитон, - и, поскольку, боюсь, наше присутствие здесь
мешает хорошему поведению шедевра, не могли бы вы показать
мне, как по ним ходить? Я полагаю, это считается хорошей вещью для
человека, который может сказать, что ходил по горам ”.

В сопровождении французского романа и "Красного зонтика" Черитон выбрал
свой путь вдоль окраины озера Dwygy в лакированной кожи с
коробка-ткань верха. Это был прекрасный вечер, спокойной и свободной. Не было слышно ни звука
, кроме приглушенного ропота крошечных волн
, омывающих гальку, по которой они шли. Время от времени они слышали
крик лесного голубя из густой черной массы позади них,
окружавшей деревушку Пен-и-Гро. Однажды миссис Ласселлз показалось, что она
различила свирель кроншнепа. Лицом к ним стоял гигантский Гвидр,
из-за его плеча выглядывал августовский закат. Его величество
был увенчан славой, которая была старше его.

Наяду и мольберт художника теперь скрывал изгиб озера
. Их не было ни видно, ни слышно. Красный зонтик
отдыхали на большом и гладком куске шифера, поднялся таким образом
что образуется идеальное место для двоих человек. Двое почитателей
величия природы смотрели вокруг на необъятность вещей.
Некоторое время оба молчали. Возможно, это был благоговейный трепет, охвативший
их; напротив, это могла быть легкая усталость. По крайней мере,
любой опыт учит, что французские романы, "Красные зонтики" и
лакированные сапоги с коробкой-ткань верха более восприимчивы к
последняя эмоция, чем они являются для бывших. До сих пор, это не будет
оспаривал, что Черитон глубоко вздохнул.

“Если бы я был этим Руссо, - сказал он, - я думаю, мне захотелось бы
сесть и что-нибудь написать”.

“Несомненно, вы бы так и сделали, ” сказал хранитель красного
зонтика, - будь вы Руссо”.

Она села со своим французским романом на меньшую половину фрагмента
грифельной доски. Она выглядела восхитительно невозмутимой и подтянутой в своем зеленом льняном платье.
Ее украшала шляпа с широкими полями, которую бретонский крестьянин
женщина заплела для нее позапрошлым летом. К ней был примотан кусочек
синего крепа_. Знала ли она, что хорошо выглядит,
или она действительно убедила себя, что полностью поглощена
возвышенными мыслями о природе?

“Или, возможно, на месте Вордсворта вы чувствовали бы то же самое”, - сказала
прекрасная обитательница зеленого платья.

Подбодрите милорда? Ну, в самом деле, кто может сказать? Эмоции из
Французского романа, красный зонтик и зеленое льняное платье с изюминкой из
синего крепа_ такие сложные. Природа тоже сложная. Там был Гвидр.
прямо перед ними, солнце умирало за его левым плечом. Его
Меньшие братья уже были скрыты тенью. Озеро сияло
как темный драгоценный камень; небо было опаловым; и всего в двухстах шагах
вдалеке, за линией валунов, были видны великие произведения искусства
.

Хотя владелец лакированных ботинок с матерчатым верхом
не был ни Руссо, ни Вордсвортом, он грациозно сел на
большую половину грифельной доски, предварительно тщательно смахнув с нее пыль желтым шелковым платком
носовой платок.

“Да, - сказал он, - будь я Руссо, я, несомненно, сидел бы здесь
и написал бы о природе. Но если бы я был Вордсвортом, я бы так и сделал
сел здесь и подумал о природе. Разница есть ”.

Мать Джима согласилась, что она есть.

“Интересно, - сказала она, - если природа придерживается мнения о нас? Когда
каждый находит ее в таком состоянии человек чувствует, что она должна быть равнодушным к
все”.

“Этот чудак Готье мог бы согласиться с вами”, - сказал Черитон.
“и, на мой взгляд, у него была хорошая голова. ‘Уф! ’ обычно говорил он. ‘ Природа
напоминает мне вашего Шекспира. Каждый день она создает новый шедевр.
А потом она говорит: Уф! меня это не интересует, и она готовит другое”.

“Не обращая внимания на свою судьбу!”

“Думаю, правильно. Шедевр всегда может позаботиться о себе сам.
Вы можете догадаться, что сделал бы Готье, если бы сидел здесь?”

“Выкурил сигарету”, - сказала мать Джима.

“Совершенно верно. Он был таким рациональным. Попробуешь сигарету?”

Черитон предложил свой кейс.

“Я с удовольствием, если вы примерите что-нибудь из этого”, - сказала обладательница
зеленого платья, доставая свой собственный портсигар. “Они не такие
дорогие, как у вас, но для вас они будут лучше”.

“_Pourquoi?_ Человеку так трудно принимать менее дорогие вещи в жизни.
”

“Если кто-то становится слишком большим сибаритом, ” сказала мать Джима, делая
назидательную затяжку египетской сигаретой, “ он склонен терять свою
хватку”.

“Это так верно”, - сказал Черитон с проявлением чувств, которое казалось
почти ненужным. “Единственным по-настоящему несчастным человеком, которого я когда-либо знал, был парень
который имел несчастье испортить свой вкус старым бренди ”.

Наступила бы тишина, если бы не грачи. Джим
мать снова думала, что она обнаружила трубы кроншнепа. Солнце
просел немного ближе к плечу Gwydr это.

“Пенни за ваши мысли, Миссис Ласселлз”.

Мать Джима заметно вздрогнула.

“Я думала, - сказала она, - я думала о своем сыне”.

“Я догадывалась об этом”.

“Правда!”

“Да, ты выглядела такой материнской. В истинном смысле этого слова, конечно. В твоих глазах была
такая одухотворенность, если я могу так выразиться”.

“Я так беспокоюсь о его будущем”, - сказала она, вынимая сигарету
просто и заботливо. Когда она это делала,
Черитон воспользовался случаем, чтобы заметить, что глаза у нее серые. Строго
кстати, ее лицо не подчиняться обычные каноны красоты. Ее
характеристики были немного беспорядочными. Но это лицо было достойно восхищения, так
для смысла и для анимации. Черитон, который сам пернатый с момента его
что-то из себя знатока человеческого Лика, чувствовал, что есть
было много в нем.

“Почему беспокоишься?” - спросил он. “Его будущее может само о себе позаботиться”.

“ Я скажу вам кое-что, лорд Черитон, ” сказала мать Джима с
большой серьезностью, “ если позволите.

“Я переполнена честью”.

“Есть скверная девчонка”. Было такое выражение разочарования в глазах,
были восхитительно серый и заботливым.

“В dooce!” - сказал милорд.

“Он может думать ни о чем другом, а на самом деле я не знаю, что будет
конец”.

“Ты одобряешь ее?” В конце концов, Черитон считал совершенство
практичность своим самым выдающимся достоинством.

“Она слишком далеко. Это было бы несправедливо по отношению к ней. Я боюсь, что у меня есть
был слаб и глуп”. Женское смирение-это всегда приятно некоторых
люди. “Видите ли, она так много значила для моего сына, которые я сначала не
мужество смотреть фактам в лицо. И теперь, когда я, наконец, это сделал
боюсь, уже слишком поздно исправлять причиненный вред.

“Вред!" - сказал Черитон, навострив уши при этом слове.

“ Вы знаете, он попросил девушку выйти за него замуж, и она согласилась.

“ Превосходно.

“ Нет, лорд Черитон, ” ответила мать Джима с легкой дрожью в голосе.
“ Это далеко не так. Это ни в малейшей степени неправильно, что
она выходит за него замуж. Это ни в малейшей степени неправильно, что он должен был
спрашивать ее.”

Каким-то неуловимым образом, настолько тонки градации тщеславия, Черитон почувствовал, что
серьезная горячность матери Джима делает ему честь. Ее тон
был почти трагическим. Если бы серые глаза привыкли к использованию слез
, они, без сомнения, пролили бы их. Она продолжала
уважать этот набор тщеславия со своей материнской уверенностью.

“Сначала я улыбнулась”, - продолжила она. “Боюсь, я его немного подбодрила"
. Я почувствовала, что это может помочь его искусству”.

“ Ах! ” пробормотал Черитон, уставившись в монокль на Гвидра.

“ Я не осознавал опасности.

“А, так и должно быть”, - сказал Черитон, проницательно глядя на Гвидра.
“Можно поверить, что искусству нашего юного друга оказали удивительную помощь"
но, к сожалению, "искусство - это мое”.

“Я была такой злой”, - сказала мать Джима.

“Неблагоразумной, скажем так?” - сказал Черитон, бросив отеческий взгляд на
образ привлекательной страдалицы, сидевшей рядом с ним. “Ты
поиграл с бочонком пороха и зажженным факелом, и ты обнаружил, что
они легко воспламеняются.

“Они безнадежно влюблены”, - несчастно сказала мать Джима.

“Дурочка! Они обе?”

“Она такая же плохая, как и он. Девчонки - такие глупые создания”.

“Я всегда считал их такими”, - сказал Черитон.

“ Это несчастное создание должно было с самого начала понять, что
художник-неудачник, живущий со своей престарелой матерью в Бэлхеме, не может
жениться на ней.

“ Почему бы и нет?

“У нее такие блестящие перспективы”, - горячо заявила мать Джима.

Черитон напустил на себя самый серьезный вид.

“ Моя дорогая миссис Ласселлз, ” сказал он, - вы серьезно уверяете меня, что
блестящие перспективы молодой леди делают ее неподходящей для
вашего сына?

“О нет, ” сказала мать Джима, “ я бы так точно не сказала. Это...”

“Совершенно верно”, - сказал Черитон. “Именно это я и хотела прояснить.
Мне казалось таким болезненно неженственным, что женщина и мать
считает девочку слишком хорошей для своего сына. Моя дорогая миссис Ласселлз, если
вы снизойдете до того, чтобы прислушаться к совету дилетанта, вы увидите, что
ваш сын женится на ней. Если девушки настолько глупы, им придется отвечать за последствия.
последствия.”

“ Вы действительно думаете, что я должен?

“ Вы знаете, что должны, миссис Ласселлз, ” сказал Черитон почти сурово.
“ И вы знаете, что так и будет. Это самое малое, что может сделать женщина и мать
.

Мать Джима Ласселлза глубоко вздохнула.

“Да, лорд Черитон, - сказала она, - боюсь, вы правы”.

Серые глаза были устремлены на Гвидра. Но Гвидр, казалось, хмурился, глядя на
них.

Сколько времени мать Джима и лорд Черитон просидели на круглой сланцевой плите
на берегу озера Двиг в действительности не имеет значения для этой истории. Но
солнце опускалось все ниже за левое плечо Гвидра, и
тени спускались с огромной пропасти Дьявола
Скамеечка для ног и пересекали окрашенную в черный цвет воду. Из-за выступа скалы
в поле зрения скользнула плоскодонка. Он приводился в движение шестом и вмещал двух
человек.

Первой из них, стоявшей на носу, управляя шестом, была
голубоглазая и желтоволосая амазонка с обнаженными руками и непокрытой головой. Ее
Щеки горели румянцем, губы смеялись. Неограниченная свобода
и радость жизни читались в каждой черточке ее пышного
тела. Рядом с ней лежала фетровая шляпа с гвардейской лентой.

“Вот молодец!” - сказал мужчина пассажиров плиты сланца.

Ясно явления шляпа не предполагалось автором
восклицательный знак. Также ему было неприятно, если его тон и поведение
действительно отражали его чувства. Джордж сошел на берег, как и подобает мужчине
пятидесяти девяти лет, с большим чувством ответственности. Он протянул Мисс
Перри из плоскодонки с церемонии, и настоял на том,
прикреплять лодку к пристани. Затем он приступил к осмотру
природы во всем ее великолепии и необъятности. Затем он пристально посмотрел
на "Дочь природы", которая, казалось, была создана по очень похожим линиям.


“Кстати, ” сказал он, - во сколько обед?”

“Еще только половина девятого”, - произнес протяжный голос, в котором звучала печальная музыка.
"Не поздно ли?" - спросил я. “Не поздно ли?”

“Этот человек - варвар”, - сказал голос на ухо миссис Ласселлз.

“А что насчет другой?” - спросила она.

“Она богиня”.

“Тогда я боюсь,” сказала миссис Ласселлз, с убеждением, “что она
варвар тоже. Я никогда не слышал о богине, которая не была”.

Оказалось, что в плоскодонке были какие-то вещи. В частности, удочка и снасти
и корзинку с весьма сносным уловом форели.

“ Какая красота! ” воскликнула мисс Перри, выходя с корзинкой на берег.
“ Если я сбегаю с ними прямо к повару, возможно, у нас что-нибудь получится
на ужин.

Мисс Перри, которая оказалась на удивление проворной, приступила к осуществлению
этого плана, когда она вплотную столкнулась с миссис Ласселлз и
Лордом Черитоном. Неожиданное присутствие последнего казалось, позволить
ее с большим удовольствием.

“Это так приятно, что вы пришли”, - сказала она, с медленным удушьем.
“Маффин здесь. __Ты ее видел? Разве она не прелесть? И не
эти прекрасные форели? Гобо поймал семь, а я - две. Я только
сбегаю с ними к повару, а потом найду Маффин.”

Перед Черитон могли бы найти возможность, чтобы ответить достойно, Мисс
Перри передал перо-г-Грос замок в виде тяжелой поступью
еще явственно быстро движущийся вихрь.

“Забавное создание”, - со смехом сказала мать Джима.

“Мне кажется, “ сказал Черитон, - что наша замечательная мисс Перри
развивается теперь, когда она в своей родной стихии”.

Джордж Беттертон, пришвартовав плоскодонку, подошел к берегу по гальке.
Он нес удочку и снасти. Его поступь была тяжелой, и, из-за его
недавних нагрузок, он дул, как грампус. Казалось, он принял
присутствие Черитона как естественное следствие. Они поздоровались друг с другом
сдержанно, что среди их соотечественников считается
гарантией подлинного характера.

“Прекрасный вечер”, - сказал Джордж.

“Прекрасный вечер”, - сказал Черитон.

“Что касается рыбы”, - сказала мать Джима. “Кажется, она отлично клюет”.

“ Поймали четырнадцать, ” сказал Джордж почти с воодушевлением. “ Если в среднем они составляют
унцию, то в среднем по два фунта за штуку.

“Я понял, Мисс Перри, чтобы сказать, что вы поймали девять”, - отметила госпожа
Ласселлз.

“Четырнадцать”, - сказал Джордж, с решительным видом человека, который не
Брук противоречие. “Куда подевалась девчонка?”

“Маленькая мисс Такер желает форель на ужин”, - сказал Черитон.
“Вон она идет. Прыгает по валунам, как серна, ей-богу!”

“Вот что я тебе скажу, Черитон, - сказал Джордж, - эта девчонка умеет обращаться с плоскодонкой
с лучшими из них. Она тоже умеет бросать муху. Очень уверенная рука.
Необыкновенно ловкая девушка в рыбной ловле.

“ Ты меня удивляешь, ” сказал Черитон. - Трех пескарей в сачке хватило бы.
рассчитывай на предел ее таланта в тонком искусстве ловли рыбы ”.

“За домом священника в Слокуме есть прелестный ручеек с форелью ".
Великолепно, ” скромно ответила миссис Ласселлз.

“ Видели ее сестру, Черитон? ” осведомился Джордж. “ Они называют ее Пышечка.
Умная молодая девушка.

“Маффин, мой дорогой друг, Маффин”, - сказал его друг тоном
обиженного упрека.

“Умница, как нарисовано”, - сказала Джордж с рискованным подъемом энтузиазма.
“Сама делает мушки и снасти и за четверть часа может найти столько наживки, сколько хватит на неделю".
за полчаса.

“ Достоинства хорошего воспитания, ” сказал Черитон, поднимаясь с плиты из
сланца, “ трудно переоценить.

Миссис Ласселлз тоже поднялась. Все трое прогуливались по берегу озера
пока не наткнулись на мольберт. Джим Ласселлс усердно использовал
остатки дневного света. Там еще был свет, Gwydr по
левое плечо, которое отразилось на холсте. Кекс сидел
на гальке, благодушно надевает ее туфли и чулки.

“Ты поймал что-нибудь?” спросила она у человека с удочкой и
снастями.

“Шестнадцать”, - решительно ответил этот спортсмен.

“Как великолепно! _do_ Покажи мне их”.

“Тебе придется подождать до обеда, моя дорогая”, - сказал Джордж. “Они уже готовятся".
"Их отправили в кастрюлю”.

“Хороший прогресс, Ласселлз?” спросил Черитон проведения позабавило
изучение трудов Джима.

“Я думаю, что я сделал хорошего рабочего дня”, - сказал Джим, складывая свои инструменты.

“Да, я думаю, что у вас есть. Я должен получить отказ от этого для Черитона
Дом. Кстати, вы ничего не слышали о моем друге Кендале?

“Осенью я собираюсь поехать в Йоркшир писать портрет леди Присциллы”.

“Превосходно! И помните, если Кендал хочет уважать вас, ваша цена должна
ни пенни меньше, чем за пятьсот гиней”.

Когда компания отвернулась от озера, из леса вышла дриада,
запыхавшаяся и с непокрытой головой. В корзинке у нее были три форели.

“ Все будет в порядке, ” объявила она. “ Мы съедим их на ужин.
Их шесть, по одной на каждого, кроме Понто, а мисс Берден
считает, что форель для него вредна. И я принесла три для вас, дорогая
Миссис Ласселлз.

“Тогда ты очень благородная девочка,” сказал Джим мать“, и я очень
ценю твой акт самопожертвования”.

За это время булочки возобновил ее туфли и чулки и воскрес
из гальки. Сестра взяла ее за руку и повела вперед.
с видом самой восхитительной простоты.

“ Лорд Черитон, - сказала она, - это Маффин.

“Я уже удостоен чести, - сказал милорд, - познакомиться с вами, и я буду
стремиться развивать это знакомство”.




ГЛАВА XXV

ПАРИЖ На ГОРЕ Ида


Мисс Перри настояла на том, чтобы проводить Джима и его мать до их жилья,
которое находилось в маленьком коттедже в деревушке Пен-и-Гро. Она боялась, что они
могут заблудиться в лесу. Мать Джима взяли форель внутри, в то время как
Джим проводил Мисс Перри вернулся к воротам ручка-г-Грос замок. IT
казалось, его преследовал страх, что в темноте она может
повернуть не туда.

Герб Уоргрейвов был выгравирован на каменной колонне у входа в замок
. Они прислонились к ней. Вечерние тени сгущались быстро.
Гвидра и его братьев скрыли.

“ Девочка-гусыня, - печально сказал Джим, “ мы с тобой увязли по уши,
не так ли?

“ Все будет хорошо, Джим, ” весело сказала мисс Перри. “Вы уверены
разбогатеть живопись все эти фотографии. Это великолепная идея для краски
Булочки. Ее фотография будет стоить много денег. И я уверен, что, когда
ты богат, тетя Кэролайн позволит мне жениться на тебе.

Джим печально покачал головой.

“Парни не часто разбогатеть в моей профессии, - сказал он, - и когда они это сделают,
они не делают все сразу. Теперь предположим, девушка гуся, у меня не получается
богатый. Предположим, я был бы способен только на то, чтобы двигаться вперед, как я делаю это сейчас, что
ты бы тогда сказал?”

“ Мне бы это понравилось еще больше, ” убежденно сказала мисс Перри.
“ потому что тогда мне не пришлось бы нанимать горничную. Девица теряет терпение,
вы знаете, если вы наведете порядок в вашей шляпы, или вы получите много грязи на вашем
платье, или ты встаешь слишком рано”.

“Но разве ты не видишь, Дурочка, “ сказал Джим, - что у тебя такие грандиозные
перспективы, и что для семьи было бы так здорово, если бы
ты вышла замуж за шикарного человека”.

“ Правда, Джим? ” неохотно спросила мисс Перри.

- Конечно, правда, Гусыня.

Мисс Перри погрузилась в молчание и размышления.

“Возможно, ты прав, Джим”, - сказала она. “И если бы я это сделала, ты смог бы
жениться на Маффин, и это было бы намного приятнее для тебя”.

Джим нетерпеливо вскрикнул.

“Кто хочет жениться на Маффин, ты, большая гусыня?” - сказал он.

“ Но, Джим, ” серьезно сказала мисс Перри, “ она такая...

“ Неважно, кто она, ” сказал Джим. “ У меня о ней свое мнение. Я
хочу жениться на тебе, и я намерен это сделать.

Несмотря на близость герба Уоргрейвов, Джим Ласселлс
после этого повел себя очень властно и беспечно. Он обхватил
пышную фигуру мисс Перри и поцеловал ее с большой смелостью. Поскольку никакого
сопротивления не последовало, он повторил операцию.

“Ты великая гусыня”, - сказал он.

Будь в отсутствие сопротивления Джим Ласселлз бы
сохраняется в такое поведение, он вряд ли правильно предположение; по крайней
в этот момент наступила пауза. Появилось маленькое круглое четвероногое животное.
В ворота замка Пен-и-Гро вразвалку вошло существо. Его хвост был поджат
самым циничным образом, и с глазами, опухшими от запеченного мяса, он
озирался по сторонам с наглостью феодала.

“Тетя Кэролайн”, - прошептала Мисс Перри. Несомненно, были вину на нее
совесть. Она нарисовала сама очень близко к колонне.

“Она не хочет выходить в сумерках”, - сказал Джим. “Это только для понтов беру
воздух, чтобы сделать себе аппетит к обеду”.

Джим подобрал камешек, и, принимая точные и тщательно прицелившись, бросил ее
на высокомерном носу этого перекормленного четвероногого.

- А теперь, Гусятница, - сказал Джим, - тебе пора идти одеваться, иначе
ты не получишь ни одной форели.

Это своевременное напоминание вызвало Мисс Перри бежать. Было двадцать минут
последние восемь; тетя Кэролайн не терпевшая никакого промедления, и Fanchette ненавидел
спешите.

Джим зашагал к сожалению, обратно в свой ночной ЧОП. Почему он был так беден? Почему
у него не было большей твердости характера? Он чувствовал, что роль, которую ему приходилось
играть, была недостойной. Он вообще не имел права находиться в Уэльсе. Он
просто играл роль охотника за трофеями.

Однако, человек, больше всего волнует ни в коей мере не имеют своей
спорт испорчено кем-либо. В любом случае, он чувствовал себя достаточно компетентным, чтобы
проводить его костюм для успешного выпуска. Он совершил утомительное путешествие
к Пер-й-Грос замок специально для этой цели.

Это правда, что неожиданное присутствие Беттертон Джордж был
меня беспокоят. Шесть недель прошло с тех пор, воскресенье
утром разговор на Уорда. Мнение затем он сформировал из
температура привязанности Джорджа оказали заметное влияние на его
последующее поведение. По мнению этого крутого и проницательного калькулятора,
Джордж был приманкой, подстроенной Кэролайн Крюкерн, чтобы заманить его в ловушку
.

Тем не менее, это был опасный взгляд. И если бы у Джорджа было
умение скрывать свои намерения, Джордж выиграл бы приз. Честно говоря,
он не думал, что у Джорджа есть навыки, необходимые для такой тактики. Он
был одним из этих наглых людишек которых ребенок может читать. Поверхностный
наблюдатели тип Кендал всегда были склонны прыгать слишком быстро
выводы. Довольно многие из них уже вручили приз Джорджу
. Но Черитон рассчитывал на более глубокие знания. Джордж
был обычный, твердый консерватор, который, когда дело дошло до того, бы
подумайте дважды, прежде чем сделать герцогиня без гроша в кармане Парсон дочь.

Тем не менее, когда он увидел замечательную мисс Перри, которая, несмотря на
все, что могла сделать Фаншетт, заставила ужин ждать десять минут, он
был склонен считать, что подвергся неоправданному риску
ради простого удовольствия потакать своей природной склонности к цинизму. Джордж
довольно хвастался форелью, которая была восхитительной. И в то же время
он был в восторге от поведения мисс Перри на плоскодонке.,
ее манера бросать муху; и он заявил, что она могла крюк и играть
рыбы ни с кем.

“Что самое интересное, мой дорогой Джордж”, - сказал Черитон. “ Но все это...
это лишь подтверждает то мнение, которое у меня давно сложилось о представительницах ее пола.

“ Хотел бы я посмотреть на нее с лососем, ” сказал Джордж. “Я бы хотела
посмотреть на нее в Наллоч-Уотер”.

“Маффин всегда намного лучше меня”, - сказала мисс Перри.

“Она тоже должна прийти”, - сказала Джордж.

“Да, я думаю, что это хорошо”, - пробормотал его бдительным противником, с
немного вздохнули. “Я думаю, старого дурня нельзя доверять”.

Все же он был? На протяжении всего ужина проблема замаячила перед ним.
Несомненно, это было поведение Кэролайн Крюкерне, в сочетании
с чувством вины на душе, что осаждают его беспокойство.
Эта пожилая женщина приняла вид сосредоточенного презрения,
которого даже она никогда не превосходила. И что еще хуже, она
постоянно делала зловещие намеки и позволяла себе саркастические нотки
маленькие штрихи, которые безошибочно были направлены на его самозащиту.

Не могло быть никаких сомнений в том, что Кэролайн Крюкерн не из тех, кому можно перечить.
И далее, не могло быть никаких сомнений в том, что она горько возмущалась тем, что
она называла “тактикой Черитона”. В первую очередь, он совершил
непростительный проступок видит и делает свет ее
устройств. Это требовало очень смелый человек действительно сделать это.

После ужина Араминта и Элизабет сыграли в бильярд, пока их дети
старшие сели за карты. У Кэролайн Крюкерн обнаружился талант
к бриджу, что, учитывая ее преклонный возраст, было удивительно, мисс
Берден также учился играть очень хорошо, хотя это правда, что
она страдала от кардинальной слабости. Ее нежелание сказать “нет"
козыри” были вызваны чем-то в ее характере, и, по мнению
Черитона, который, как правило, был ее партнером, это было большим препятствием
в жизни. Когда наступала очередь Джорджа быть “дурачком”, он неизменно засыпал
и, прежде чем игра могла начаться, его приходилось будить силой.

Кэролайн Крюкерн была одной из тех бдительных и закаленных воинов, которые
не очень разборчивы в том, во сколько они ложатся спать. Поэтому Черитон
рассчитывал, что сможет провести сделку той ночью, которая в
при первой возможности он был полон решимости довести до точки. В этом
он был хорошо в пределах его взгляд, Кэролайн Крюкерне и он легко
сидели остальные. Было примерно без четверти одиннадцать, когда Джордж выпил
последнюю порцию виски с минеральной водой и в состоянии надвигающейся
дремоты отправился отдыхать.

“Теперь, Кэролайн”, - сказал Черитон в исключительно деловой обстановке,
“давайте покончим с этим так или иначе. Мы были играющая
с него достаточно долго”.

“Что ты имеешь в виду, Черитон?” - осведомился тот.
лицемер, который задал вопрос просто для проформы.

“ О будущем нашей восхитительной мисс Гус. Теперь, Кэролайн, я хочу, чтобы ты
была практичной. Быть практичным, Кэролайн, и я не предвижу никаких трудностей.”

Кэролайн взяла ее висит-судья поведение. Она глотают воздух как
государственному предварительные. Черитон, однако, был опытным воином.
Подобные мелочи не смущали его.

“ Послушай, Кэролайн, - холодно сказал он, - никто не ценит больше, чем
Я уважаю ваши мотивы. Ваше первое и ваше
последнее желание - исполнить свой долг по отношению к вашей очаровательной племяннице.

“ Не употребляй так много слов, Черитон, ” резко сказала Кэролайн. “ Помни,
ты тратишь время не страны, а частного лица
. Мне не нужно напоминание от вас, чтобы исполнить свой долг по
девушка”.

“Конечно, нет, Кэролайн”, - сказал Черитон ласкает слух. “Но я не
хочу сделать так, чтобы идея долга необоснованно завышенным. Я хочу, чтобы ты была
разумно. Я готов жениться на этой девушке - она милое, хорошее и
здоровое создание, и со стороны матери она выдержит испытание - но
она ни в коем случае не является _участницей_; и, возможно, меня простят, если я
чувствую, что ”Черитон Хаус" имеет право на это.

- Пусть так, ” мрачно сказала Кэролайн.

“Прости меня, приняв язык мещанин”, - сказал Черитон
гармонично; “но я чувствую, что вы будете испытывать меньше трудностей в
понимая его. Как я уже сказал, мне нравится девушка, и я готов сделать
то, что в данных обстоятельствах является хорошим предложением. Вы вольны отказаться.
конечно, но, честно говоря, я не думаю, что вы можете ожидать лучшего.

“Не будьте слишком уверены в этом, Черитон”, - сказала Кэролайн, с hawklike
сверкая из-под кустистых бровей.

“О, но это так”, - уверенно сказал Черитон. “Джордж - плохая шляпа”.

“Что вы имеете в виду?” - спросила Кэролайн, выпрямляясь.

“Ты можешь отвести лошадь к водопою, - сказал Черитон, - но ты не можешь заставить ее
пить”.

Кэролайн сидела, стиснув руки на коленях, воплощение
сдерживаемой ярости.

“Вас удивило бы, ” сказала она, “ что Джордж Беттертон
сделал ей предложение руки и сердца?”

“Да, - сказал Черитон, - действительно удивило бы. Либо он был в своей чашке, когда
он сделал это, или он уже пожалел о своей неосмотрительности. Джордж
собираюсь жениться на Присцилле л'Estrange.”

“На чем основано ваше утверждение?” осторожно спросила Кэролайн,
поскольку на нее был устремлен очень дерзкий взгляд.

“На основании моего интуитивного восприятия”.

“Интуитивное смычок!”

“Я знаю, что Джордж почти так же хорошо, как я знаю, что ты”, - сказал дерзкий
жених. “ Если бы Джордж намеревался съесть вишенку, он бы это сделал.
сделал это шесть недель назад, во время твоего несвоевременного приступа ларингита. Но
Джордж - опытный боец; и хотя для того, чтобы жениться на Присцилле Л'Эстранж, нужен опытный участник кампании
, лучше, чтобы это сделал он, поскольку
что касается дома 216 по Пиккадилли, то это больше, чем то, что он должен жениться на
дочери сельского священника без гроша в кармане ”.

Со стыдом и трепетом, а поиск сердечной быть написано, что
эта пара пожилых человечество сидел в малых часов
утром обсуждаем плюсы и минусы этого дела в самый нескромный
образом, и склонность торговаться как пара евреев на
аукцион. Перебранки и обмена этих двух пожилых людей
было достаточно, чтобы свергнуть самого решительного идеалиста среди нас.

Не может быть никаких сомнений в том, что большая часть блэме принадлежала
Кэролайн Крюкерн. Черитон, который знал ее так же хорошо, как свой собственный
алфавит, на самом деле был гораздо более либерально настроенным, чем она. Он был
также не менее проницательным. Несмотря на всю претенциозность этой старой женщины
, на ее надменный вид и презрение ко всем, кто находится за пределами
магического круга - и она оставила за собой исключительное право на
совершила геометрический подвиг, нарисовав его - в душе она была безжалостной
_буржуазка_. В самом деле, она была склонна гордиться этим качеством,
которое, однако, предпочитала называть другим именем. Поэтому кто
будет ли винить Черитона за его благочестивую решимость подарить ей Роланда
вместо Оливера?

Кэролайн Крюкерн была гораздо лучше обеспечена благами этого мира
чем, по мнению многих людей, имеет право быть частное лицо. Она была
богатой пожилой женщиной, и, как многие богатые пожилые женщины, она была жадной.
Черитон тоже был богат, но, несмотря на весь его циничный вид, его культура была
достаточно либеральной, чтобы запретить ему делать из своих денег бога. Однако он
никогда не уклонялся от битвы умов. Если это было щедро приправлено
откровенным презрением к вежливым условным формулировкам, которые ему нравились
поиздеваться, тем лучше.

Главным желанием Черитона, помимо состояния его эмоций, было
преподать своему старому другу урок. Он знал, что она изо всех сил старалась
перехитрить его. Нет, конечно, от своего имени, но за
чисто любительский любовь выполнения этого действия. У него хватило ума
успешно защищаться, и теперь он должен посмотреть, не сможет ли он заставить
ее заплатить за свои уловки. Он был совершенно готов жениться на мисс Перри,
и, прежде чем это сделать, он был готов выплатить ей определенную сумму
. Но в то же время он подчеркнул, что что-то фиксированное и
определенная должны быть предоставлены другой стороне.

Он был той скалой, которая оборвала их, наконец, в два часа ночи в
утро. Когда это условие было выдвинуто впервые, Кэролайн Крюкерн
рассмеялась, презирая “наглое предложение”, как она его назвала. В
наличие, однако, крайней невозмутимость Черитон, который
никто не знал лучше, как взять, когда он выбрал, она постепенно выросла
радиатор, пока в два часа она принесла с собой говорить, что, “без
пообещав себе что-нибудь, она бы рассмотреть его более полно, и,
в случае необходимости, она бы воспользоваться советом тех, кто имел более
опыт в таких делах”.

Они расстались дружелюбно и, надо опасаться, с возродившимся уважением
друг к другу. Они вели множество острых битв того или иного рода
из-за карт, из-за политики, из-за отвратительной работы, из-за репутации третьего лица
, из-за продажи акций; фактически, из-за всего
кроме религии. У них был веселый обычай не ожидать пощады и
не давать ее никому. Но в то же время они не таили злобы.

Когда Черитон нес свою свечу вверх по призрачной, вымощенной каменными плитами лестнице,
ему улыбались доспехи и угрожало средневековое оружие
глядя на стены и молодую луну, глядящую на него сквозь эркерные
окна, он понял, что его старый противник предпримет последнюю, окончательную и
непревзойденную попытку запутать Джорджа Беттертона. И если бы ей это удалось,
в Соединенном Королевстве не было бы более счастливой пожилой женщины, чем она.

За первой дверью в коридоре стояла пара туфель. Они
были довольно большими. За следующей дверью была еще одна пара, намного меньше
модный дизайн, но по размеру точно такие же. Черитон стоял
мгновение взгляд рефлекторно от одной пары к другой.

“Я должен рискнуть”, - иронизировал он. “Джордж не подняться. Но это скорее
жаль, Боже, как же так dooced удобный жезлом и решения”.

“Черитон, ” раздался мрачный голос позади него, - ты знаешь, кого ты мне
напоминаешь?”

“Париса на горе Ида?”

“Нет, ” ответила Кэролайн Крюкерн. “ Ты напоминаешь мне лису возле
птичьего двора, которая ищет дыру в заборе.

Черитон протестующе покачал головой.

“Удивительно банальная фигура”, - сказал он. “ Почему ты всегда такая
_буржуазная_, Кэролайн? Тебе незачем быть такой.

Кэролайн тоже покачала головой.

“ Черитон, ” сказала она с великой решимостью, “ я не верю ни единому слову
вы рассказывали мне о Присцилле Л'Эстранж ”.




ГЛАВА XXVI

ДЖИМ ЛАССЕЛЛС ДОБАВЛЯЕТ ГЕРОИЗМ К ДРУГИМ СВОИМ ПРЕКРАСНЫМ КАЧЕСТВАМ.


Четыре часа спустя наступил августовский день.
Предыдущей ночью Маффин проник в комнату Гуса тайком, босиком
, одетый только в белую ночную рубашку и вооруженный толстым валиком.
После торжественного обмена любезностями, из которых Маффин неизменно доставалось
хуже всех, потому что цель Гуса была удивительно точной, и она была
не восприимчива к самым сильным ударам, они закончились, как обычно,
совместное использование одной кровати и будем спать в одной другой руки. Он был
никогда их обычай прислушаться ничего, пока утренний свет
коснулся своих век. Как правило, это коснулось первой маффин по. Это
потом стал обязанностью, что активный дух, как только она поняла,
что она не спит, чтобы Хейл по-прежнему спит гуся из постели.
Иногда, когда даже этот титанический труд был завершен, ей
приходилось бить этого сонного человека подушкой по голове, прежде чем
ее удавалось заставить надеть чулки. Сегодня утром предоставил нет
исключение в обычный режим процедуры.

Над озером Двиг все еще сгущался туман, и Гвидра и его собратьев почти не было видно
когда, взявшись за руки, Гусь и Маффин
пришел, топча росу раннего августовского дня. С непокрытыми головами, смеющиеся,
беспечные, как крылатые обитатели воздуха, они были в высшей степени счастливы.
Каждая воспитывала другую с самого раннего детства, и хотя
каждая была изысканно скромна во всем, что касалось ее самой, в отношении
плодов своего труда каждая имела преувеличенную оценку.
Гусь чрезмерно гордился Маффином, а Маффин чрезмерно
гордился Гусом.

Тобиаса несли в мешке. Хотя ему было строго запрещено ловить
кроликов, ему никогда не отказывали проветриться.

“Вон бежит белка”, - сказала Маффин. “Смотри, на том дереве. Вверх идет;
но это не очень высокий. Интересно, если бы мы могли поймать его для тети
Кэролайн. Держи меня хлеб с маслом, и не ешь”.

Маффин уже устроилась на первой ветке, когда сквозь
тишину раннего утра послышался
голос, одинаково властный и презрительный.

“Слезай с этого дерева, Оборванец”, - сказало оно. “Оставь эту белку
оставайтесь наедине и, будьте любезны, потрудитесь прочитать объявление под вами.
‘Публика допускается в эти леса только с разрешения"
достопочтенной графини Крюкерн. Любое лицо, виновное в
нарушении общественного порядка, или кто умышленно повреждает деревья, кустарники,
и цветы, или кто пытается выловить рыбу из озера, или кто бродит
в поисках дичи, будет преследоваться по всей строгости закона
. ’Спускайся немедленно, Оборванец”.

Голос, конечно, принадлежал Джиму Ласселлзу. Джим выглядел довольно
осунувшийся, усталый и растрепанный. Правда у него не было уснуть во
ночь. В острой фазе его судьба ему не будет покоя.
Чувствительная совесть уверяла его, что он ступил на запретную территорию,
в поисках плодов, на которые у него нет законных прав. Ему было бы гораздо
лучше в Нормандии.

Этим утром он был в действительно отчаянном настроении. Работа никогда и не было
дальше от его мыслей, а то, что было два человека
недавно слывший погибли при попытке восхождения
Дьявол ног, казалось, вкладывать обрывистые пропасти с
определенное влечение.

“Послушайте, вы, нарушители закона, ” сказал он, “ пойдемте посмотрим на
скамеечку для ног дьявола”.

Мисс Перри не нуждались во втором приглашении. Темный и гибельный
подъем маячит вверх от нижнего конца озера завораживал их
уже, и они даже сделали одну или две попытки покушения на него.
Двадцатиминутная прогулка привела их к его подножию; и Тобиас
оставшись в своей сумке внизу, они втроем начали проводить
несколько в высшей степени интересных и чрезвычайно захватывающих расследований.

Они перебирались с уступа на уступ, быстро поднимаясь по головокружительной и ненадежной лестнице.
высота. С одной стороны от них был поток, с другой - пропасть. Но
они выросли решительно, без паузы, хотя плацдарм был
очень неопределенно, и это означало смерть и разрушение, чтобы посмотреть вниз. И
когда в течение трех часов, они вернулись дыхание и
взъерошенный, откуда они начали, совершив полный оборот
Дьявол ног, и трое из них сели ликуя в
их усталость на стороне Тобиас, они действительно чувствовали, что они
чего-то добился. Все наиболее заметные выступления Уиддифорда и
Слокум Магна были стерты.

По словам Борроу, Уэльс - не только живописная, но и
романтическая страна. Поэтому рассудительного читателя не должно удивлять, что
к половине десятого того памятного августовского утра Джим Ласселлс
стал героем. За завтраком в замке Пен-и-Гро всех угостили
чрезвычайно захватывающим рассказом о приключениях в ущельях и пропастях.

Было не совсем ясно - и даже по сей день тайна не раскрыта
- спас ли Джим Ласселлз жизнь Маффину,
или Маффин спас жизнь Джиму Ласселлу. Но один факт
появился ясным, отчетливым и сияющим. Джим Ласселлс был героем
первого класса. Его поведение в пределах Скамеечки для ног дьявола
заслуживает диплома.

Черитон поддержал похвалы своему протеже.

“Это заложено в парне”, - сказал он. “Его отцом, как вы знаете, был
Ласселлз, В.К.”

“Он похож на такого молодого человека”, - согласилась мисс Берден. “У него глаза".
"такие открытые и бесстрашные”.

Как только тетя Кэролайн была видна, чего не было до полудня, она была
положите факты.

“Кто, Джим Ласселлз?” это был ее первый вопрос; и тон ответа
был не совсем сочувственным.

“Раньше он жил в Красном доме в Уиддифорде”, - хором подхватили обе ее племянницы
.

Несмотря на его героизм, которого не могли смягчить никакие перекрестные допросы
, несколько наводящих вопросов, на которые Элизабет была призвана ответить
, привели к тому, что тетя Кэролайн настроилась решительно враждебно к
Джиму Ласселлзу. Ибо личность самонадеянного молодого человека была установлена лишь
слишком быстро. Он был человеком, у которого хватило наглости
выскочить из дома на Хилл-стрит, когда его отчитали
в подобающей манере за поведение, которое действительно было непростительным. Что касается
слово “Джим” буквально застряло у тети Кэролайн в горле.

Это был чуть ли не единственным напоминанием о том, что их отношения имели августа,
за пределы куцых характер их шкафы и их плебей
преданность хлеб и джем, что их воспитание было, что о том,
Дик и Гарри.

“ Элизабет, ” сказала тетя Кэролайн, - по-моему, было бы приличнее, если бы
при упоминании мистера Ласселлза ты говорила о нем именно так.

Булочки открылась торжественным и круглыми глазами чудо на тетю Кэролайн.

“Но, - сказала она, - если я позвал Джима Мистер Ласселлз он будет тянуть мои
волосы”.

“В этом случае”, - сказала тетя Кэролайн, “тебе не мешало бы прекратить
знакомство”.

“Но он спас меня от падения в пропасть”, - сказала Маффин, - “и я
собираюсь написать об этом дорогому папочке”.

“ Кэролайн, ” сказал Черитон, “ перемирие с исключительностью вигов. Веди себя как
человек и пригласи молодого человека на обед. Пригласи также его мать.
Мне говорили, что она на редкость приятная женщина.

Тетя Кэролайн являла собой воплощение непокорности голубой крови. Джордж Беттертон,
однако, который вяло выслушал рассказ об этом эпизоде, был
всеобщий энтузиазм по отношению к Джиму Ласселлзу и
благоприятное впечатление, которое у него уже сложилось о матери этого героя, побудили его
бросить на чашу весов вес своего собственного влияния.

“ Правильно, Кэролайн, ” сказал Джордж, “ пригласить молодого человека на ужин.
Учитывая обстоятельства. Мне сказали, что он вел себя очень хорошо.

“ Он не переступит моего порога, ” сказала Кэролайн, “ пока не извинится.
за свое поведение со мной на Хилл-стрит.

“Конечно, он извинится, - сказал Черитон, - если вы протянете ему
оливковую ветвь. Он не сможет извиниться, пока вы этого не сделаете”.

“ Я уверена, дорогая леди Крукерн, ” отважилась вмешаться мисс Берден, “ что мистер Ласселлз
джентльмен, а его мать...

Мисс Берден не смогла закончить свое замечание. Она была уничтожена
потрясающим взглядом. Старшая мисс Перри также, как и следовало ожидать,
вела себя очень бестактно.

“Джим просто милашка, ” насмешливо протянула она, - и дорогая миссис
Ласселлз тоже просто милашка”.

Взгляд, сразивший мисс Берден, был направлен на старшую мисс
Перри. Его эффект в этой части ни в коем случае не был таким ужасным. Что
Пернатый выдержал это с самым восхитительным самообладанием.

“Джим просто милый, - сказала она, - и сдобы спасла его от падения
над пропастью.”

“Мне дали понять,” сказала тетя Кэролайн, “что он был человек
Ласселлз, который спас Элизабет”.

“Да, это было, тетя Кэролайн”, - сказал кекс; “но гусь-это скорее
глупо”.

Конечно, может быть только один вывод, Все дело.
Массированная сила общественного мнения была слишком велика для остатков вигов, даже
в их собственной цитадели. Следует признать, что мисс Берден поступила нелюбезно.
ей было приказано написать следующее: “Графиня Крюкерн просит
имею удовольствие составить компанию миссис Ласселлз и мистеру Джеймсу Ласселлзу
за ужином сегодня вечером в 8:30.”

“Это один из твоих белых дней, Кэролайн”, - сказал ей старый друг,
с апробации. “Исключительно благородный поступок в жизни, которая, если позволите,
так сказать, не была слишком насыщена ими. Мы должны отметить это маленьким
белым камнем”.

“Не будь щеголем, Черитон”, - сказала пожилая леди. “Кто посмел
снять ленту с шеи Понто?”

“Он ее потерял в воде, тетя Кэролайн”, - сказала маффин, со всеми
гарантии в пользу в суде, “когда он упал в воду.”

“Когда он упал за борт!”, сказала тетя Кэролайн.

“Он уснул на краю плоскодонки, ” объяснил Маффин, “ и он
опрокинулся”.

“Я надеюсь, ” сказал наименьший из поклонников Понто, “ что это тучное чудовище
не увеличит продолжительность своих дней после погружения в воду”.

Джон, одетый в свою второсортную ливрею, которую он всегда щеголял в
Уэльс, вручил мандат в доме Джима Ласселла в Пен-и-Гро
гамлет, но этот герой и его мать отправились к озеру. Они
присоединился вскоре к веселой вечеринке из четырех человек. Джим
Ласселлз был очень сердечно поздравил после подвига он
отображается.

“Это доставило большое удовольствие в Замке, ” сказал Черитон, “ где
героизмом всегда, и, я думаю, справедливо, восхищаются. Мой друг Бранкастер
приложит все усилия, чтобы вручить вам медаль. Несомненно, ваша суверенная воля
представить его вам”.

Беттертон Джордж, как настоящий англичанин, пошли
длина трясет от всей души героя за руку.

“ Мне очень приятно, мистер Ласселлс, ” сказал этот достойный человек, “ слышать о
вашем доблестном поступке. Сердечно поздравляю вас. Доставил бы огромное
удовольствие вашему доблестному отцу.

Джим Ласселлз положил свою палитру с огромным
упорство.

“Кому я обязан этим?” - спросил он. “Который из них? Я
подозреваю, что это Гусь”.

“Они оба гуси”, - сказала мать Джима.

“Тетя Кэролайн считает, что это так великолепно с твоей стороны”, - сказала Маффин, которая
присела на гальку, чтобы снять туфли и
чулки. “Она приглашает вас и уважаемая госпожа Ласселлз на ужин”.

“Вы несравненно глупый человек”, - сказал Джим. “Я думаю, теперь не
чтобы нарисовать вашу картину”.

“Пара безответственных болтунов”, - сказала мать Джима, чьи глаза сияли
на самом деле намного ярче, чем им следовало быть. “Один такой же плохой".
как и другие. Но старая женщина чувствует себя очень гордилась своим сыном все
же.”

Ласселлз Джим сунул руки в карманы, уныло.

“Это, черт возьми”, - сказал он. “Честное слово, я отрицаю все дело в
наиболее полное и безоговорочное образом”.

“Я слышал, вы отрицаете свой гений до сих пор”, - сказала госпожа Ласселлз;
“ но, мой дорогой мальчик, тебе так и не удалось убедить лорда Черитона
в том, что ты не гений. И я уверен, что все, что ты скажешь в ответ на
обратное, не убедит его в том, что ты не герой.

“Абсурд!” - с жаром воскликнул Джим. “Я в такой же степени принадлежу к одному, как и к другому”.

“ В чертовски неловкое положение вы попали, мой дорогой друг, ” сказал Черитон.
“Все, кто слышал волнующий рассказ мисс Маффин о ее
избавлении от неминуемой и смертельной опасности в пределах территории
Дьявольского угольного ящика ...”

“Скамеечка для ног”, - сказала старшая мисс Перри.

“Скамеечка для ног, я прошу прощения”, - сказал Черитон, добавив новые
украшения к своему ораторскому искусству. “Каждый, кто слышал
захватывающее повествование мисс Маффин о ее избавлении от неминуемой и смертельной
опасности в пределах "Скамеечки для ног дьявола", задумал
глубокое восхищение ее автором. От моей старой и заблудшей подруги леди
Крюкерн до самого Понто, все в Замке единодушны. Я могу
сказать, что восхищение нашей подруги мисс Берден уже окрашено
страстью.

“Надень эти туфли и чулки, ты, оборванец”, - сказал Джим. “Я не буду
рисовать тебя”.

“Но, Джим, ” сказал этот бесхитростный человек с глазами необыкновенной
округлости и искренности, - ты обещал”.

“ Ласселлз, ” сказал Черитон, “ боюсь, мой дорогой друг, вам придется
принять неизбежное со всем возможным изяществом. Никаких разумных доводов.
возможно, кто-то может усомниться в вашем героизме, и я боюсь, что только критики
старой школы могут сомневаться в вашей гениальности. Трудно зачать
ситуацию пытаются в скромный молодой англичанин, получивший образование в Харроу.
Моя дорогая миссис Ласселлз, я чувствую себя обязанным публично сделать вам комплимент.
у вас есть сын, который является сыном прекрасного парня. ”

“Я рад, что вы так думаете, господа Черитон”, - сказала мать Джима. “Я так думаю
себя”.

Затем зеленое льняное платье, красный зонтик и французский роман
, а также чрезвычайно изысканный костюм из твида и превосходный
В панаме, пошел вдоль озера, чтобы поближе рассмотреть эту пропасть.
огромная пропасть, Скамеечка для ног дьявола. В то же время Джордж
Беттертон передал мисс Гус на борт плоскодонки.

Джим Ласселлз взялся за инструменты своего ремесла.

“Лезь в воду, оборванец”, - сказал он. “Я нарисую тебя с
розовыми глазами и зелеными волосами. И на твоем платье не будет ни единой прорехи
. Оно станет последним писком моды”.

Какое-то время все шло превосходно. Был чудесный августовский день.
Над Гвидром не было ни облачка; небо было чисто итальянского цвета
оттенок; был едва порыв ветра на рябь озера Dwygy. Для
яркая и старательная час Джим Ласселлз был в самых лучших отношениях с
его холст.

“Держись этой стороны, Оборванец, - сказал он, - и дай шанс свету
утра. Держи корзину с огурцами подальше от глаз
солнца. И не оставляйте воду с любым предлогом. Я не в
наименее заинтересованы в жаб, тритонов, ящериц, форель, папоротники,
травы, или в общий разговор. Выдерживает и рвется, и почва свой
одежда для контента вашего сердца, но если нога кусочки
воды на боли, появляющиеся в Берлингтон-Хаус как американец
наследница”.

“Но, Джим----”

“Тишина, ты оборванец”.

“Но, Джим, есть же дражайшая тетя Кэролайн”.

Это была абсолютная правда. Хозяйка замка Пен-и-Гро стояла
в пяти ярдах от холста. Она была в полном боевом облачении. Понто,
ее адъютант, и мисс Берден, ее камеристка, были рядом с ней.
Ее черное дерево ручка поддержал ее почтенный рама; ее головной убор был
увенчана шапочка, которые были модными в 1880 году. В ее мрачном старом глазу был монокль
, а ее служанка держала над ней зонтик, чтобы
защитите ее состарившуюся фигуру от яростных лучей, которые, по словам Борроу,
иногда отражаются от склонов уэльских гор.

“К сожалению, я вынужден ограничить дискурс об искусстве”, - говорит хозяйка
Ручка-г-Грос замок, говоря таким тоном, что было красиво различны,
“но вы, кажется, не быть в курсе, что общественность разрешенного в настоящих
оснований только по гуманитарным соображениям.”

Джим снял шляпу и поклонился в очень подобающей, хотя и слегка ироничной манере
.

“ Прошу прощения, леди Крюкерн, - сказал он, - но я прекрасно это понимаю
. Я видел объявление, которое предупреждает общественность по меньшей мере о шести
”Таймс сегодня утром".

“Надеюсь, вы прислушаетесь к этому”, - сказала леди Крюкерн.

“Полагаю, это не запрещает публике рисовать пейзажи”, - холодно сказал
Джим.

Джим действительно не имел права быть таким холодным в присутствии хозяйки
замка Пен-и-Гро. Тем не менее, ни в коем случае нельзя быть уверенным, что она
не уважала его за это.

“Это зависит, ” сказала она, - от того, какую часть пейзажа публика
желает нарисовать. Например, кажется, что вы рисуете какого-то человека
, который стоит в воде. И публике категорически запрещено входить в воду.
вода.”

“Я сожалею”, - сказал Джим Ласселлз. “Я прошу у вас прощения, я уверен”.

Джим Ласселлз, при всем своем хладнокровии, не совсем знал, что сказать.
далее следует придерживаться правил игры. Однако та часть публики
, которая стояла в воде, скорее по воле провидения сочла нужным
ослушаться указаний артистки. Она вышла из воды и решительно пришла
на помощь Джиму Ласселлзу. Босая и в юбке
в килте в истинной манере Slocum Magna и Widdiford, она обратилась к
хозяйке замка Пен-и-Гро.

“Дражайшая тетя Кэролайн, ” сказала она, - это мистер Джим Ласселлз, который
сегодня утром спас меня от падения в пропасть.

- По-моему, мы уже встречались раньше, ” мрачно сказала тетя Кэролайн.

“ Разве это не храбро с его стороны? ” спросила Маффин.

“ Мистер Ласселлз, ” сказала тетя Кэролайн, - вы, кажется, действовали
быстро и мужественно, и я поздравляю вас с вашим мужественным
поведением.

“ Благодарю вас, леди Крюкерн, ” сказал Джим с подчеркнутой серьезностью, “ но я
рад сообщить, что мисс Перри сильно преувеличила это происшествие.

“О, нет, Джим”, - сказала мисс Перри. “Спроси Гуся”.

“Есть одна вещь, мистер Ласселлз”, - сказала хозяйка Пен-и-Гро
Касл: “я надеюсь, вы примете это близко к сердцу. В будущем публике будет
строго запрещено забираться на скамеечку для ног дьявола”.

“Я думаю, что эта предосторожность будет в ее интересах”, - сказал Джим. “Это
все в порядке, но это зловещее место спускаюсь”.

“ Что ж, мистер Ласселлз, - сказала леди Крукерн, - приятно
узнать, что это неблагоразумное приключение закончилось без жертв
. Я буду рад, если вы будете обедать в замке в этот вечер”.

Джим Ласселлз был достаточно смягченные тона, чтобы принять
приглашение.

“И со своей стороны”, - сказал Джим, после того как он сделал так: “я буду рад,
Леди Крюкерне, если вы примите извинения за мое поведение в прошлом
когда мы встретились. Боюсь, я был очень сильно неправ”.

“ Мистер Ласселлс, ” сказала леди Крукерн очень отчетливо, - я
с тех пор тщательно обдумала этот вопрос и пришла к следующему
вывод о том, что мне нет необходимости пересматривать сформированное мною суждение
в то время. Вы были очень неправы. Тем не менее, я с
удовольствием принимаю ваши извинения. Берден, мы вернемся. Я чувствую
жар.”

Когда все было улажено по-дружески, хозяйка
замка Пен-и-Гро удалилась со своей свитой, а Маффин вернулась к воде
.




ГЛАВА XXVII

ПИР ПРОХОДИТ В ЗАМКЕ ПЕН-И-ГРО.


В тот вечер в замке состоялся скромный пир. Мать Джима допустила ошибку
столько на стороне молодежи, что Джим был склонен винить ее за
одетая в лучшее платье. Она, как никто другой, знала, что всегда
в своем лучшем платье выглядела молодо, почти неприлично.
Во-первых, оно было приобретено в Париже не так давно, оно
это правда, потому что Джим тогда был веселым и беззаботным студентом Высшей школы искусств.
Изящные искусства; но даже в это время суток парижские портнихи
говорили, что они обладали легкостью прикосновений, грацией и блаженством,
которые создавали молодость. Есть основания полагать, что в глубине души мать Джима считала, что ее сын излишне щепетилен по поводу ее внешности.
Кэролайн Крюкерн была умеренно вежлива с матерью Джима...........
Мать считала, что ее сын излишне щепетилен по отношению к ней.

внешность........... Но, конечно,
она носила определенное количество эфиров, как она делала всегда, когда она
делать с лиц ее собственного пола, которых она не
она равна в социальном плане. Но, возможно, нет необходимости винить ее.
Хамелеон может менять свои пятна, но на самом деле его уважают не больше
, чем леопарда. Кэролайн Крукерн было семьдесят три, и привычка
была в ней сильна. Она принадлежала к периоду, когда важничанье было более в моде
, когда мир не был таким демократичным, как в наши дни,
когда человеческие судьбы были более неравными.

Если маму Джима немного позабавили "величественные манеры” - а
несомненно, позабавили, потому что она кое-что видела в "Космополисе", и
следовательно, была не совсем провинциалкой - она была слишком добродушной и
слишком хорошо воспитан, чтобы показать это. Но, боюсь, Джима это возмутило.
Он винил себя за то, что имел глупость прийти. Джим был хоть один
основы, необходимые для успеха в жизни. Он был прекрасным
ненавистник. Он же ненавидел, и он от всей души ненавидел, и он простил с
сложности. И, конечно же, он ненавидел эту старую женщину и все ее творения.

Его общий и бдительный друг из файн лоун и поматума стоял немного в стороне
чтобы увидеть, как Кэролайн Крюкерн протягивает два пальца и наблюдать
Джим Ласселлз принимает их. Джим прошел через испытание без каких-либо реальных
потеря кредита, хотя его мать знала, что он был зол. Однако,
были компенсации. Джордж Беттертон приветствовал молодого человека
довольно сердечно; мисс Берден улыбнулась ему, и ее внешний вид
был необычайно приятен для “романтической сказки на ее ресницах”; в то время как
мисс Перри, конечно, были триумфаторами женской красоты.
Старшая из двух, в своем “театральном платье", как называла его тетя Кэролайн
, и с гривой цвета нарцисса, уложенной низко на шее в
самая замечательная имитация восемнадцатого века, сделанная рукой
несравненной, но требовательной Фаншетты было достаточно, чтобы преследовать любого молодого художника еще много дней.
художник. Маффин тоже, с ее блестящей здоровья
и ее манеры, с расцветкой, только меньше, прекрасней, чем
ее сестра, и с такой фигурой чисто и распространение
рослый симметрии, смотрел каждый дюйм ее настоящая младшая сестричка
богини. Фаншетту уговорили, возможно, из-за врожденной любви к
своему искусству, украсить желтую гриву Маффин также своими руками.
большой талант, так что оно к тому же сидело низко на ее шее и модно сидело
чтобы вдохновить на написание сонета. Платье Маффин было белоснежным - по крайней мере, оно было таким
такого оттенка, когда оно было куплено впервые. И хотя оно было дешевым,
деревенским и отнюдь не новым, и его можно было взять напрокат в трех местах, и
было очень коротким в рукавах и очень обтягивающим повсюду, оно действительно подошло
она была доведена до совершенства, так как каким-то образом все делало то, что она носила.

Лорд Черитон был в восторге.

“ Миссис Ласселлз, - сказал он при первой возможности, - что вы думаете
о нашей мисс Ганнингс?

Мать Джима слегка вздохнула.

“Прекрасно отвлекает”, - сказала она. “И все же кажется, что это было только вчера
что это были длинноногие существа в коротких белых носках.

По распоряжению властей Джордж Беттертон взял к себе хозяйку дома,
Черитон взял к себе жену викария, викарий взял к себе миссис
Ласселлз, Джим взял к себе мисс Берден, а мисс Перри взяли к себе одну
другую.

Джим Ласселлс никогда не помнил блюда, которое доставляло бы ему меньшее удовольствие, за исключением
спустя годы, когда ... но мы не должны затягивать наш рассказ. Для большей
часть разговора сводилась к одной теме, а тема
был героизм. Черитон утверждал, уважительное снисхождения таблицы
в то время как Маффин украсила свой захватывающий рассказ всеми последними новинками
. Это правда, что она время от времени сталкивалась с противоречиями
в ходе этого дела со стороны своей бестолковой, но упрямой сестры Гус,
но ее показания оставались практически непоколебимыми. Мистер Джеймс Ласселлс
был героем, в этом нет никаких сомнений.

Когда подошли к десерту, Черитон поклялся за здоровье Джима в
приятных выражениях и угостил его превосходной мадерой. Джим ответил
категорическим отрицанием выдвинутых против него обвинений.

“Ну что ж, ” сказал Черитон, “ теперь этот молодой человек будет отрицать свою гениальность”.

“Да, ” сказала мать Джима, “ он бы так и сделал, только он знает, что это бесполезно”.

После ужина играла музыка. У Кэролайн Крюкерн была укоренившаяся
неприязнь к музыке, которая приравнивалась к отвращению, но в данном случае
это было разрешено в качестве уступки Церкви. У жены викария был
легкий голос сопрано, и пела она очень приятно, хотя поначалу немного
нервничала. Исполнение викарием ”Бискайского залива" вызвало
заслуженное восхищение. Мать Джима интерпретировала Шопена с такой изысканностью
и деликатностью, что Кэролайн Крюкерн смогла немного вздремнуть. Но
пожалуй, одним из самых вызывающих восхищение достижений вечера был Джордж
Интерпретация Беттертоном того, что он назвал своей “единственной лошадью”, техническим термином
значение которого ставило в тупик всех, включая Черитона
он сам, эта настоящая энциклопедия человеческой информации.

Песня Джорджа Беттертона “one horse” звучала как “Сегодня мы все отправимся на охоту”,
с припевом. Он исполнил это с самым решительным пренебрежением ко времени
и мелодии, в самой упрямой и звучной манере. Жена викария
Аккомпанировала ему и закончила три такта перед Джорджем, и так
“выиграла так, как ей было угодно”, по мнению Черитона, который, помимо
других своих достижений, был критиком музыкального искусства. Тем не менее,
Маффин и Джим Ласселлс были услышаны в припеве с таким преимуществом,
что не было никаких сомнений в его успехе. Они были вынуждены после
этого раскрытия их таланта спеть по одному соло. Им удалось
избежать этого наказания под предлогом того, что они никогда раньше не пели на публике
, хотя Гус заявила, что Маффин дважды пела одна
в приходской церкви Слокум-Магна с большим отличием.

“Но это было не на публике”, - твердо сказала Маффин. “Кроме того, это было
после того, как дорогой папочка произнес свою проповедь”.

“ Боюсь, моя дорогая мисс Маффин, ” сказал Черитон, “ что этот вопрос
слишком тонкий для непрофессионала.

Хотя Маффин и Джим Ласселлс были освобождены от права петь соло,
они не смогли полностью избежать наказания, понесенного в результате раскрытия
их даров. Их подтащили к пианино, чтобы они исполнили дуэтом из
"H.M.S. Pinafore_"; и устроили такой безнадежный беспорядок в исполнении
что мать Джима, которой было доверено сопровождение, взяла на себя
экстремальный курс закрытия на пианино посреди нее и уходит в
даджен.

Демонстрация чтения мыслей подытожил работу. Жена викария
была ясновидящей, известной на многие мили вокруг. Черитон также
признался в способностях в этой оккультной науке. Жене викария было разрешено совершить только
один подвиг, потому что викарий заявил, что если она
попытается совершить более одного за вечер, это так ее возбудит, что она
не сомкнет глаз всю ночь. Задача, поставленная перед ней, заключалась в том, что она должна была
снять ленту с шеи Понто и обвязать ее вокруг пальца Гуся.
Подвиг был выполнен с такой образцовой легкостью, что Маффин почувствовала уверенность
что она может что-то сделать. Ее задачей было элементарно поцеловать
Мисс Берден. Однако вместо этого она обняла тетю.
Кэролайн. Однако, по мнению тех, кто лучше всех знаком с этими
тайнами, она была настолько близка к истине, что ее репутация была
немедленно установлена.

“Разве это не чудесно?” - сказала Гусыня, широко раскрыв глаза. “Я напишу об этом дражайшему папочке.
"Я напишу тебе". На следующем представлении в Slocum Magna
приходской Маффин придется что-то делать ”.

“Я думаю, ” сказала мать Джима, “ что ее способности ясновидящей
превосходят ее способности кантатрицы”.

Маффин выказывала желание еще раз продемонстрировать свой недавно
открытый талант, когда тетя Кэролайн сказала, что уже половина одиннадцатого и
что Араминте и Элизабет пора ложиться.

Отдав честь тете Кэролайн в очень почтительной манере, они подчинились
этому указу с восхитительной покорностью. Это послужило сигналом к
общему расходу компании. Есть основания полагать, что тетя
Кэролайн хотела, чтобы так и было.

Не успели викарий с женой и Джим Ласселлз с матерью
за рубежом в столь пристальное летней тишины, и они ковыряют
путь через tomblike темноту леса в сторону перо-г-Грос
Гамлет, чем обитатели замка, сел за зеленый стол.
Кэролайн Крукерн энергично зевнула. Но ее противники не
неправильно истолковав то, что действия, ведь эта старая женщина никогда не был известен
садиться в карт без доказывая себе больше, чем обычно
бодрствующий.

“Кэролайн, - сказала ее самая старая подруга, - это, безусловно, один из
самых светлых дней на всех моих воспоминаниях о тебе. Я не могу с уверенностью сказать, что
вы были добродушны, но я чувствую, что имею право утверждать, что вы провели
вечер, никого не оскорбив ”.

“Средний класс такой утомительный”, - сказала Кэролайн, соглашаясь на сделку
и легко выигрывая ее.

“Средний класс почти вымер как род”, - сказал Черитон.
“Они так быстро усвоили культуру с тех пор, как этот парень Арнольд
написал им по этому поводу, что в настоящее время они почти так же вымерли,
как дронт ”.

“Тьфу!” - сказала Кэролайн, тщательно сортируя комбинацию, в которой было четыре
туза и три короля. “Это всего лишь поверхностно. Не будь пижоном,
Черитон. Я не объявляю козырей.

“Я не буду удваивать”, - сказал Черитон, который обнаружил, что у него в руках
“Ярборо”.

За очень короткий промежуток времени Черитон и мисс Берден пережили
унижение "большого шлема”.

“Хорошо сыграно, партнер”, - сказал Джордж, как только проснулся.

На самом деле не может быть никаких сомнений в том, что мало кто смог бы
разыграть свои карты лучше, чем Кэролайн Крюкерн, когда у той пожилой женщины
оказалась хорошая карта. И мало кто оказывался в таком завидном положении
чаще, чем она. Конечно, в этот вечер
она превзошла саму себя. Это правда, что карты выпали ей в руки
самым неожиданным образом. Но она использовала их в полной мере; и
более того, она воспользовалась ошибками своего главного противника.

Не часто Черитон допускал грубые ошибки, но
в этом случае у него определенно были плохие карты, и к ним он добавил
явно плохую игру. Он постоянно забывал важные карты; и
дважды в критический момент он отменял розыгрыш. Кэролайн была на высоте.
ликование. У нее все шло хорошо; и сумма, которую она выиграла у Черитона
это было бы неразумно или права разглашать, чтобы не шокировать менее
богатых среди наших читателей. На самом деле этого было недостаточно, “чтобы финансировать
больницу для неизлечимо умалишенных”, как заявил Черитон, но это
безусловно, позволило счастливице Кэролайн задуматься о покупке
немногие из тех вестралийцев, о которых она мечтала в течение некоторого времени.

К счастью, ни мисс Берден, ни Джордж Беттертон не могли позволить себе играть
за деньги; первая потому, что ее жалованье в сорок фунтов в год
было ее единственным средством к существованию; второй из-за его высокого положения
сделал необходимым, чтобы его жизнь во всех отношениях была образцом для подражания
для его восхищенных соотечественников. У нас нет желания принижать очень достойного человека
в глазах общественности, но это стремление к респектабельности
не мешало ему постоянно проигрывать в пике Каролине Крюкерн. Но
тогда пике не похож на бридж. Один старый и пользующийся хорошей репутацией;
другой новый и плутократический.

Вскоре после полуночи Джордж Беттертон всерьез удалился к своему
добродетельному отдыху, в то время как мисс Берден последовала его примеру. И не успела
хозяйка и ее старый друг остаться на поле в одиночестве, как они
вернулись к теме предыдущего вечера. Дело было оставлено
на интересной стадии. Черитон почувствовал, что это вселяет надежду. Он был
уверен, что у него нет серьезного соперника, с которым можно было бы бороться, поскольку Джордж с
всеми его успехами наверняка закончился бы женитьбой на Присцилле. Джорджи
в этом мире неизменно женятся на Присциллах.

“Я готов поставить три тысячи фунтов в год на это создание”, - сказал
Черитон. Его тон был не совсем тоном аукциониста, хотя его
уровень мудрости требовал, чтобы он всегда соответствовал своему
поговорите с ним в обществе. “При условии, моя дорогая Кэролайн, что
вы назначите ей равную сумму. И в моем даре также есть жилье
стоимостью в тысячу сто долларов в год, которое, вероятно, будет вакантным.

Вот и все, что касается условий. Кэролайн Крюкерн хорошо их обдумала. Она была
проницательной, алчной, твердолобой, бессердечной старухой. Но если она
бралась за дело, то доводила его до конца. И она твердо решила
сделать что-нибудь для бездетной дочери своей покойной и опозоренной сестры.
До определенного момента она могла гордиться успехом
переговоры. Что она сделала не так, как было приношение в жертву ее
собственные деньги. Он не делает ни малейшей разницы с ней. Она была больше
она уже не знала, что делать, но расставаться с ней вещества
всегда ей больно.

“Мы скажем, полторы тысячи, Черитон, и назовите его урегулировать”, - сказал
Кэролайн с видом ростовщицы.

Ее старый друг откровенно наслаждался ситуацией. Он знал, где туфля
защемила так же хорошо, как и она. Ее мастерство и алчность напомнили ему о
Романы Бальзака.

“Если вы говорите, полторы тысячи, моя дорогая Кэролайн”, - сказал ей старый знакомый, “я
должен сказать, полторы тысячи тоже”.

Кэролайн снова задумался. Черитон не от хорошей жизни, и почти
все было связано.

“В три тысячи в год навечно?” Кэролайн сказала, жестко.

“Йе-Эс”, - сказал Черитон. “Dooced либерал, я думаю, для бедного пастора
дочь”.

Кэролайн ощетинился. Она выглядела не только колючие, но ядовитая.

“Не забывай, Черитон, ” сказала она свирепо, - что это существо -
Уоргрейв”.

“Не способным к действию штамм, есть основания опасаться”, - сказал Черитон с совершенным
самообладание.

Голова-платье выполнено удивительные подвиги. Черитон упал до
соображения о том, насколько это может быть безопасно для приманки старая львица.
Ни один вид спорта не имеет большого значения, если в нем нет привкуса опасности. Он
тем не менее наслаждался игрой, потому что прекрасно осознавал ее опасность.
Кэролайн Крюкерн была не из тех, кого можно безнаказанно травить.

Однако, несмотря на головной убор и красные отблески, которые вспыхивали
в безжалостных глазах под ним, он был способен принять вид
превосходного безразличия. Законченное двуличие, возможно, и не обмануло
его старого друга, а может, и обмануло. По крайней мере, старая львица стала
более мягкой в своем облике. Но рот был так же решителен в своем
сарказме, как и всегда.

“Ну, Кэролайн”, - сказал Черитон дружелюбно: “давайте уладим дело
так или иначе. Это становится утомительным”.

Возможно, Кэролайн тоже так думал. Или, возможно, она думала, что она сделала
достаточно хорошая сделка, учитывая все обстоятельства, и что она не
вероятно, чтобы сделать лучше. Для налетела дальнейшее присоединение презрения к
мрачное старое лицо, и на мгновение головной убор перестал ее
нескромные колебания.

“ Забирайте девушку и будьте вы прокляты, ” сказала Кэролайн Крукерн.

Черитон поклонился с ироничной вежливостью. Он добился своего, не из
конечно, в этом было что-то удивительное. С ним это случалось так часто.
часто. И все же в этом было определенное удовлетворение, потому что это всегда было.
кажется, что это неотъемлемая часть того, чего человек должен добиваться.
независимо от того, насколько он привык этого добиваться. Он был
также немного склонен хвастаться собой, что случалось с ним слишком часто
своей дипломатичностью. Это было настоящим достижением - вытянуть
крутые три тысячи в год из самой алчной старухи в
Англии. Хотя, возможно, он всего лишь вставил это предложение.
вмешался в переговоры, чтобы придать им дополнительную остроту. Это позволило ему
изображать из себя пророка справедливости, либеральности и других восхитительных
вещей. Он никогда особо не заботился о деньгах, но это не было причиной
почему бы ему не подначивать тех, кого они действительно сильно волновали, когда он сам был
нуждался в небольшом уединении.

Черитон лег в постель и заснул сном праведника. Проявив
свои таланты, он заполучил очаровательную графиню на либеральных условиях. Как бы
молодые люди ему позавидовали! Его замашками молодого человека теперь будет
практически потеряло смысл. На день он женился на своей молодой богини он
восстановите его естественный возраст, который составлял шестьдесят пять. В голове у него
видел себя, идущего к алтарю, на счастливый случай, со всеми
тяжесть столба Правительства, одного из выдающихся в Совете,
смотришь, если что-то гораздо больше, чем своих лет для того, чтобы результат от
подрастающего поколения.

“Он такой старый, моя дорогая!” - он слышал жужжание языков. Да, такой старый.
что случилось с молодостью и ее хвалеными претензиями?

Кэролайн Крюкерне, как лечь спать, она спала сном праведника
также. Все же там действительно нет причин, почему она должна была сделать
итак. Ибо в этой старой женщине было очень мало справедливости. Она
был доволен, что она выиграла в карты, но по делу
ее племянница у нее было очень принято решение ощущение, что этот человек Черитон был
перехитрил ее. Пункт о трех тысячах фунтов стерлингов в год отнял
значительную часть позолоты у имбирного пряника. Без этого пункта на нем
было бы определенное количество позолоты.

Черитон, при всем его жеманстве, был довольно значительной фигурой,
в кого стрелы светских людей были нацелены на протяжении двух поколений.
Но, по собственному выражению Кэролайн, “Черитон не был дураком”. Несмотря на свое
тщеславие и умение вести мяч, он знал, как себя вести в мире. Он был
хладнокровным игроком. Он отметил, что его карьера и погнался за ним на его досуг, на его
собственное обезличена и своеобразно, и ни разу он не был пойман
дремлет. Велики были бы аплодисменты и веселье, когда бы стало известно
в восторге от того, что эту проницательную птицу на самом деле известковал старик
фаулер с Хилл-стрит. И ведь никому не нужно знать об этих трех
тысячах фунтов стерлингов в год.

Следовательно, обе стороны этой сделки спали сном праведника.,
а на следующее утро позавтракали в своих комнатах. В половине шестого утра
объект их бесчувственных переговоров был вытащен из постели
ее сестрой Маффин. И как спуск на этаж не вызвали ее,
били по голове подушкой, пока объект не был
достигнута. Они провели ни с чем не сравнимые часы среди росы на склонах горы
Гвидр и его братья. С ними был Джим Ласселлс. Он вел их
среди скал и, конечно, был готов спасти их жизни, если
необходимо.

Это были действительно золотые и волшебные часы. Несмотря на всю ее медлительность.
речь и действия Девушка-Гусь обладала определенной одушевленностью и внутренним огнем
в своей истинной форме Slocum Magna. Мало что из этого было видно
на Хилл-стрит, потому что среди этого довольно унылого великолепия она была птицей
в клетке. Но сейчас со свободой в горах, возложенных на
ее, Джим на одной руке и булочки на другой, существование
Кэрол. Былая слава Красного дома в Уиддифорде возродилась.

Эти радости продолжались в течение ряда славных и золотых дней.
Черитон, уверенный в своей добыче, не спешил протыкать свою бабочку.
Она была очаровательной девушкой, и он заявит на нее права на досуге.
А пока пусть она набирается здоровья и энергии в
горах в обществе своих сверстников. Ибо, по правде говоря,
избранный жених был склонен довольно быстро уставать, и это было
действительно более приятно делить красный зонтик с интеллектуалом
равняться и обсуждать французских писателей на берегу озера.

Поэтому, с той человеческой мудростью, которая выделяла его среди других людей
, Черитон был доволен тем, что каждый из них продолжал заниматься своим делом.
рай пока он мог терпеть. Все было очень идет
также они были. Зачем им мешать? Премия была безопасной. Кэролайн
Крюкерн дала свое согласие и написала своему адвокату по этому поводу
. На самом деле больше говорить было не о чем. Зачем подвергать опасности совершенную
гармонию уходящего часа? И все это в хорошее время года; когда не было ни
гор, ни озер, ни безоблачного августовского неба, ни красных зонтиков, ни
зеленых платьев, ни необычайно общительных, культурных и приятных
изучающие лучшую французскую литературу, самое время поговорить о
любви.

Да, Черитон был хладнокровен. Действительно, настолько, что Кэролайн
Крюкерн был немного склонен сомневаться в своей _bona fides_.

“Я еще не видела это создание в слезах”, - сказала она три дня спустя.
той памятной ночью, когда был заключен договор.

“ Не будем совершать опрометчивых поступков, моя дорогая Каролина, ” сказал
счастливый жених в своей самой музыкальной манере, “ действовать преждевременно. Я
всегда был сторонником свободной торговли. Если дела идут
очевидно, правильно, зачем им мешать? Существо радуется, как жаворонок
своей молодости, своим спутникам и своим горам. Я слишком стар для
сам гор. Но не дай нам свернуть ее счастье один
час. И, честное слово, она, кажется, растет более славный каждый раз, когда я
посмотри на нее”.

“Хм!” - сказала Кэролайн Крукерн.

Она была слишком мудра, чтобы сказать что-нибудь еще.

“Давай не будем делать ничего, моя дорогая Каролина, ” сказал счастливый жених, “ что могло бы помешать
спонтанному обретению здоровья, энергии, веселья и подобия цветка"
простота. Честное слово, бодрящий климат валлийский горы
дал ей огня и радость и естественная спонтанность, который я делаю
не думаю даже взять сам мог полностью объяснить. Это делает один
приятно сидеть в стороне и наблюдать, как это растет.

“ Черитон, ” сказала Кэролайн Крукерн, “ если бы у меня не было веских причин
знать обратное, я бы подумала, что ты дурак.

“Я очень счастлив быть одним из них прямо сейчас, - сказал он, - во имя молодежи”.

“Ты всегда был щеголь”, - сказал его критик беспощадный“, и я довольно
ожидать, что в один из этих дней вам придется заплатить за это свою цену. На мой взгляд,
самое время этому созданию пролить немного слез.

“ Нет, нет, Кэролайн. Пусть у нас будет единое человечество, чтобы дать ей
неразбавленная радость ее горах, покуда мы можем”.

Кэролайн покачала своей старой, умудренной опытом головой. Она стала очень задумчивой.
Действительно. Встал вопрос о красном зонтике. Но она не стала этого делать.
Она не встревожилась. Черитон так часто играл в эту игру.

Дни проходили весело. Это было прекрасное время, с чуть более
по подозрению в облако благородного глава Gwydr. И поскольку
воды озера Двиг сохранили свою соблазнительную и восхитительную прохладу
неудивительно, что изображение наяды добилось большого прогресса
.

Не было никаких сомнений в чудесном увеличении силы, которое произошло
посвящается Джиму Ласселлзу. Он целыми днями рисовал "Девушку-гусыню"
, а ночами думал о ней, и эта растрата духа
теперь проявлялась в его кисти. "Наяда" оказалась прекрасным произведением
блестяще поэтичным произведением, в колорите которого была та гармоничная смелость,
которая принесла месье Жилле европейскую известность. Откровенное обращение
голубые глаза и желтые волосы наяды, которые сделали портрет
ее сестры таким замечательным, были здесь скорректированы в соответствии с величественной схемой
о голубых водах Двиг и коричневых склонах Гвидра, увенчанных золотым
дымка, кое-где виднеются черные участки леса около Пен-и-Гро.
Черитон, который, помимо других рекомендаций, был попечителем Национальной галереи
, поддержал гордость матери художника, высказав
свою откровенную похвалу тому, что он считал выдающимся произведением искусства.

Однако августовское солнце не может длиться вечно. И наконец, когда
вторые победные две недели Маффина подходили к концу, тучи
сгустились над Гвидром и его братьями, а также над лесами Пен-и-Гро
они были пропитаны мокрым туманом. Вскоре это превратилось в ливень
о дожде, который продолжался день и ночь, и за это время кое-что
произошло.




ГЛАВА XXVIII

УДАР ГРОМА


Пока дождь с монотонным упорством барабанил в эркер
окна замка Пен-и-Гро, Араминту позвали в будуар тети Каролины
. Это бесхитростное существо так мало подозревало о беде, что она
с радостью подчинилась зову, потому что была убеждена, что тетя
Кэролайн должна была посоветоваться с ней, не хочет ли Маффин остаться
еще подольше. Но оказалось, что дело в чем-то другом.

Тетя Кэролайн выглядела очень мрачной и грозной, а лорд Черитон,
присутствовавший также, никогда не казалась так похожа на родителей, так
доброжелательно непреклонным был его образом.

“ Девочка, ” сказала тетя Каролина - она очень редко обращалась к Араминте иначе, чем "Девочка".
“ сиди здесь и постарайся не вести себя глупо. Я
собираюсь поговорить о твоем будущем.

Араминту так мало заботили вещи в целом, что она
едва ли знала, что у нее есть такое понятие, как будущее. Однако, с
своей обычной покорностью, она села на стул, который
указала тетя Кэролайн, и продолжила уделять все свое внимание своей августейшей
родственнице.

“Я буду краток”, - сказала тетя Кэролайн, с чрезвычайно деловым
воздуха. “Мой старый друг, Лорд Черитон был достаточно хорош, чтобы взять
интерес к тебе, а если ты хорошая девочка, что он женится на вас. У вас есть
никаких возражений, я полагаю?”

Это было ясно по тону тети Кэролайн, что она только спросила последняя
вопрос как вопрос формы. Но эта бойкая пожилая светская львица ушла
слишком быстро для своей племянницы Араминты, которая на самом деле была очень
тугодумным созданием. Должно было пройти какое-то время, прежде чем она смогла
принять смысл заявления тети Кэролайн. И когда, наконец,
она смогла сделать, так это буквально забрал ее дыхание.

Тетя Кэролайн позволила существо достаточно тридцати секунд
ответить. За это время ответа не последовало, и она продолжила:
обратилась к ней так, словно та была заключенной в суде.

“Ну, девочка, ” сказала тетя Кэролайн, “ что ты можешь сказать?”

Очевидно, Араминте нечего было сказать. Но от верхней части лба
до глубины шеи медленно углублялась алая волна.
по всей поверхности ее открытого и ярко раскрашенного
лица распространялась.

“Хм!” - сказала тетя Кэролайн. "По-видимому, возражений нет”. Затем она
очень лаконично обратился к третьему лицу. “Черитон, - сказала она, - я
поздравляю тебя. Тебя выбирают не все, и я должен признаться, что
несколько удивлен, что никто не выдвинул возражений. Это и есть Уоргрейв
в ней, осмелюсь сказать. Уоргрейвы всегда знали, как смириться с
неизбежным. Они часто отправлялись на эшафот, вместо того, чтобы совершить ошибку.
”

“ Снова семейная гордость, моя дорогая Кэролайн, ” сказал Черитон
медовым голосом. - И все же, в данных обстоятельствах, возможно, небольшое проявление этого чувства
простительно. История - не моя сильная сторона, но, кажется, я это помню
между эпохой Эдуарда VI и эпохой Виктории Уоргрейвы
чаще, чем где-либо еще, отправлялись на эшафот. Неспециалисту это
всегда кажется одним из непонятных моментов, касающихся гордости старых семей
. Если мы вернемся достаточно далеко назад, то обычно обнаруживаем, что их состояние основал юрист, который
был слишком проницателен, чтобы быть честным; или парень, которому
удалось обманом отобрать у солдат во Фландрии еду и одежду ”.

“ Не будь жеманником, Черитон, ” резко сказала Кэролайн. “ Помни о моей
племяннице. Я надеюсь, что ты будешь добр к ней. К счастью для нее самой.
у нее нет мозгов, но она хорошо ест и хорошо спит, она вполне
здорова во всех отношениях, и у нее ласковый характер ”.

“Наша дорогая мисс Гус совершенно очаровательна”, - сказал Черитон, пожирая глазами мисс
Перри, которая к этому времени сильно дрожала и сидела с серьезным видом.
пунцовый от ужаса. “Я самый гордый человек в Англии”.

Кэролайн Крюкерн подняла палец.

“Ты сказал достаточно, Черитон”, - сказала она. “У меня есть свое мнение
по поводу сделки, но я склонен думать, что это существо могло бы поступить и хуже.
Теперь ты можешь идти, девочка. Не упоминай об этом никому. " - сказал он. - "У меня есть собственное мнение". Но я склонен думать, что существо могло бы поступить и хуже. Ты можешь идти, девочка.
ваша сестра, пока вы не получите на это моего разрешения.

Мисс Перри поднялась со своей обычной покорностью, но лицо ее было
все более пунцовым. Она медленно и тяжело направилась к двери
будуара, не сказав ни слова ни своей тете, ни лорду
Черитону. Ее рука уже была на двери, когда она обернулась и
посмотрела на первого. Голубые глаза были полны смятения.

“ С вашего позволения, тетя Кэролайн, ” протянула она в своей смешной манере,
“ Я не совсем уверена, что смогу выйти замуж за лорда Черитона.

Пожилая женщина выпрямилась в своем кресле с видом лорда - верховного судьи
кто столкнулся с вопиющим неуважением к суду.

“Что ты имеешь в виду, девочка?” - спросила она. “Вы не _quite_ думаю, что вы можете
выйти замуж за лорда Черитон. Объяснить свой смысл”.

В самых благоприятных обстоятельствах это никогда не было легко пропустить
Перри объяснить ее смысл. В эти она, казалось, найти значительные
сложность в этом. Тетя Кэролайн дала ей ровно тридцать секунд,
но мисс Перри потребовалось больше.

“Говори, девочка”, - сказала тетя Кэролайн. “Ты что, немая?”

Мисс Перри не была нема, но никогда еще речь не запаздывала так сильно.

“Девушка, не будете ли вы так добры объяснить, - попросила пожилая леди, - почему
вы не совсем способны выйти замуж за лорда Черитона?”

Наконец мисс Перри смогла дать требуемое объяснение.

“ С вашего позволения, тетя Кэролайн, ” насмешливо протянула она, “ я
п-п-п-решила выйти замуж за Джима.

Трость старой леди из черного дерева упала на землю так безапелляционно
что Понто проснулся.

“Джим!” - воскликнула тетя Каролина. “Кто, скажите на милость, такой Джим?”

“ Джим Ласселлз, ” представилась мисс Перри.

“ Полагаю, вы имеете в виду художника, ” уточнила тетя Кэролайн.

“ Да, ” подтвердила мисс Перри.

Была пауза, в которой Черитон и его старый друг посмотрел на одного
еще один длинный и особенности.

“Подай мне палку, девочка”, - сказала тетя Кэролайн.

Мисс Перри сделала, как ее просили. Ее манера делать это, казалось, подразумевала
, что она ожидала физической коррекции.

“Сядь, девочка”, - сказала тетя Кэролайн.

Мисс Перри вернулась на свое место, несомненно, с чувством благодарности
за то, что ей чудом удалось спастись.

“Я бы никогда не поверила, что это возможно”, - сказала тетя Каролина,
говоря очень медленно, “что уоргрейв мог быть таким неосмотрительным, таким
неблагодарный, совершенно лишенный самоуважения.

Это обвинение было произнесено в самой обдуманной и сокрушительной
манере; но значительная часть эффекта была испорчена, потому что Черитон
откровенно рассмеялся в середине. Тетя Кэролайн, однако, представил
спесивое безразличие к поведению мужа-избранник, который,
конечно, сам не был брызги, и чье поведение в этом кризисе
показала это ясно.

“Ты с ума сошла, девочка?” - спросила старая леди. “Ответь мне”.

“Джим ужасно милый”, - протянула мисс Перри.

Трость из черного дерева и головной убор составляли согласованную композицию
вместе они повергли Понто в ужас.

“Это создание, должно быть, от природы”.

Однако мисс Перри осмелела по мере того, как ею все крепче овладевала ясная уверенность в том, что она была
связана обязательствами с Джимом Ласселлзом.

“Мы не будем жениться пока что не знаешь,” сказала Мисс Перри, с
воздух тот, кто дарит ценную информацию. “Но Джим собирается
разбогатеть настолько, что сможет выкупить Красный дом в Уиддифорде, и тогда
мы будем жить в нем, и это будет слишком мило ”.

Тетя Кэролайн отрастив согласуются с законной злости она перешла
по Черитон что-то сказать.

- Чудесно! - сказал он самым доброжелательным образом.

Это выражение мнения помогло Кэролайн Крукерн пережить кризис.

“Ты невообразимо глупая девчонка”, - сказала она. “Неужели у тебя совсем нет чувства
порядочности?”

“Маффин имеет п-р-р-обещает носить ее лиловые на свадьбе,” протянул
Мисс Перри.

Не муж избранный ветром его нос очень энергично нет
оснований опасаться, что он снова был виновным поведения, в отличие от
что за флаги.

“Тише, девочка!” - сказала тетя Кэролайн. “Не говори больше ни слова, пока
не получишь разрешения. Это происходит при скрещивании породы. Теперь послушай
меня. Чем скорее ты уберешь Ласселла от этого непостижимо
твоя глупая и деморализованная голова, тем лучше для тебя.
Где твое самоуважение? Где твое чувство порядочности?”

“ Маффин... ” начала мисс Перри, но не договорила, потому что
властный жест остановил ее.

“ Не говори ничего, - сказала тетя Кэролайн. “ Просто послушай. Отпусти этого человека.
Выбросьте из головы свои мысли и постарайтесь вспомнить, кто вы и где
вы находитесь и что говорите. Мой старый друг лорд Черитон желает
жениться на вас. Поймите это ясно. И у него есть мое разрешение на это.
так что. Пойми это также ясно. Теперь ты можешь что-нибудь сказать.”

Мисс Перри воспользовалась этим любезным разрешением, чтобы повернуться к лорду
Черитону с очаровательно дружелюбной улыбкой на алом лице.

“Он так дорог тебе, Господь Черитон, - сказала она, - и если бы я не
собирается замуж за Джима, я хотел жениться на вы. Возможно Маффин----”

Тетя Кэролайн обиделась нервы понтов резко рэп с ней
палка на полу.

“Ты сказал достаточно”, - сказала она. “ Выбрось этого человека, Ласселла, из головы
раз и навсегда. Ты собираешься замуж за лорда Черитона.
Это совершенно ясно?

Очевидно , мисс Перри это было не так ясно , как тете
Каролина. При этих словах Легкомысленная так широко раскрыла глаза, что они
, казалось, приобрели цвет фиалок, и выражение явного недоумения
появилось на ее откровенном лице.

“Но если вы не возражаете, дорогая тетя Кэролайн, - сказала она, - я...”
Я решила выйти замуж за Джима.

Тетя Кэролайн разозлилась.

“Девушка, олух!” - плакала она. “У нее мозгов нет совсем! Девочки, у
добро бы еще раз послушать. Твой отец, твои братья и твои
сестры все бедны как мышки, не так ли?

“Да, дорогая тетя Кэролайн”, - просто ответила мисс Перри.

“Очень хорошо. Теперь внимательно прислушайся к этому. По условиям вашего брака
расчет, который, должен сказать, мне удалось устроить не без труда
вы станете графиней с шестью тысячами годового дохода в вашем
по праву, с домом, в котором можно жить, и твоим отцом или одним из твоих братьев.
тебе вернут средства к существованию на сумму одиннадцать сотен в год.
это дар лорда Черитона. Теперь у вас хватит ума, чтобы
понять все, что я вам сказал?

Очевидно, мисс Перри поняла. Несомненно, ее понимание было
медленно работающим и громоздким механизмом, который обычно казался бесконечным
трудно усваивать самые очевидные факты; но это было очень трудно.
даже самому тупому человеку было бы неправильно понять Кэролайн.
Крюкерн. Медленно, но верно ее твердая ясность просачивалась в
тайники сознания мисс Перри; и так же медленно и верно, как это происходило
, крупные серьезные слезы навернулись на глаза, которые потемнели до
цвет фиалки. Они нелепой процессией покатились по пунцовым
щекам.

Ни Кэролайн Крукерн, ни Черитон не поддавались влиянию легко, но было
что-то в торжественном, медленно растягивающемся волнении мисс Перри, что
заставила их замолчать. Последовавшее за этим молчание было неловким.
и по молчаливому согласию мисс Перри самой было предоставлено прервать его.

“Это так мило с вашей стороны, ” сказала она, “ быть так добры ко мне. Я обязательно
напишу дорогому папочке о вас, но я п-п-п-позвонила Джиму”.

Тетя Кэролайн фыркнула.

“И как ты думаешь, что твой отец скажет тебе, дурочка,”
она сказала: “когда он узнает, что ты натворил? И вот вам мой совет.
Пришлите ко мне некоего Ласселла. Я разберусь с ним. А потом вы должны
подготовиться к свадьбе с лордом Черитоном где-нибудь в октябре.

Но мисс Перри являла собой воплощение горя. Это правда, что, по мнению
Черитона, она являла собой совершенно очаровательную картину; но в то же время
ему не доставляло особого удовольствия наблюдать, что абсурдная
существо проливало настоящие слезы, слезы, которые почему-то казались почти
величественными в своей простой искренности.

Мисс Перри был уволен со строгим инструкциям, не говоря уже о
подчиняется никому.

“Какая тварь!”, - сказала Кэролайн Крюкерне, когда дверь закрылась
по ее племянница.

Она удовлетворилась этим выражением лица. Что касается Черитона, он дал
удивленно пожал плечами и ничего не сказал. Возможно, при всей своей беспечности он
не мог отделаться от ощущения, что искушал Провидение. И все же его привычка к цинизму настолько
укоренилась, что, возможно, ему и в голову не приходило
, что ему есть чего опасаться со стороны Джима Ласселлза. У молодого человека
не было ни шиллинга во всем мире; у него была хорошая голова на плечах;
и он был должным образом воспитан. Что в таких обстоятельствах он
должен был позволить себе непростительную вольность и предложить жениться
Племянница Кэролайн Крюкерн полностью противоречила его знаниям
о мире и человеческой природе, как он ее понимал.

Первой заговорила Кэролайн Крюкерн.

“ Черитон, - сказала она, - мы оба достаточно взрослые, чтобы понимать лучше. В
в первую очередь, вы должны не привели этого человека к Хилл-стрит ;
а во-вторых, я бы не позволил ему войти в дом.
Однако, зло будет сделано. Теперь мы должны принять меры, чтобы восстановить ее”.

“Я должен быть заинтересован, моя дорогая Кэролайн”, - сказал Черитон в его наиболее
приятным образом, “чтобы узнать, какие шаги вы предлагаете предпринять.”




ГЛАВА XXIX

ДЖИМ ЛАССЕЛЛС ЗАПИСЫВАЕТ СВОЕ ИМЯ В КНИГУ ПОСЕТИТЕЛЕЙ


Избранный муж испытывал совершенно законное любопытство относительно
курса, который должен был избрать в этом кризисе этот в высшей степени житейски мудрый,
трезвомыслящий и деловитый дипломат.

“Вы точно уверяете меня, что этот человек джентльмен?” - спросила
Кэролайн Крукерн.

Черитон задумался. Термин, как он его понимал и как его интерпретировала Кэролайн
, был несколько запутанным по сложности.

“ Да-а, ” сказал он после некоторого необычайно тяжелого раздумья. “ Я
был бы склонен сказать, что молодой человек был в некотором роде таковым.

“Как это ваше мнение”, - сказала Кэролайн, мрачно: “я буду говорить несколько
слова с ним лично на эту тему.”

Черитон дал это определение в пользу изрядную долю его
внимание.

“Моя дорогая Кэролайн, ” сказал он, “ это либо худшее, что ты можешь сделать,
либо это лучшее”.

“Я согласна с тобой, Черитон”, - сказала Кэролайн Крюкерн. “ И все это
зависит от самого человека. Скажи Бердену, чтобы он разыскал его в Уолфорде.

Уолфорд сохранил такую осторожность в отношении Джима Ласселлза
что, хотя несколько его имен были упомянуты, ни он, ни его
предки были отмечены особым вниманием. Практические Кэролайн,
будучи надлежащим образом зафиксирован факт, что “это было, как она боялась:” нужные
знаете ли Уолфорд было что сказать на эту тему его
мать. Однако, поскольку никто в замке Пен-и-Гро не был знаком с
девичьей фамилией матери Джима, любопытство Кэролайн в отношении нее также
пришлось оставить неудовлетворенным. Тем не менее, она твердо решила поговорить на эту тему с
самонадеянным молодым человеком.

С этой целью в тот вечер после ужина Джон был отправлен в
квартиру мистера Джеймса Ласселла в деревушке Пен-и-Гро с
комплименты от его любовницы и просьба мистера Ласселлза о визите
завтра в полдень в замок.

Мистер Ласселлз прислал ответ, что будет рад это сделать
. И все же, как только ворота коттеджа закрылись за
посланником из Замка, он раскаялся, и только из уважения
к мудрости своей матери Джона не отозвали.

Мать Джима покачала головой, глядя на него с мудрой снисходительностью.

“Когда же ты поймешь, сын мой, - сказала она, - что старые леди, живущие в
Подающие надежды молодые художники, должно быть, относятся к Хилл-стрит "о гран серье"
кто живет в Бэлхэме?”

“ Да, старушка, полагаю, что так, ” печально сказал Джим. “ И если некий Джеймс
Ласселлз когда-нибудь найдет средства, чтобы вернуть Красный дом по
Widdiford, ему придется научиться держать язык за щекой и
спину эластичной; а также узнать, как гладить шерсть любого кота
что когда-нибудь застрянете в чужом Коронет на панели ее экипажа.”

“Как тебе не стыдно, сынок!” - воскликнула мать Джима.

И она обняла Джеймса, чего он на самом деле не заслуживал.

Сила негодования Джима была нехристианской и не делала ему чести, нот
возможно, он подавал бы меньше надежд в своем искусстве, если бы был менее
восприимчив к мирским перипетиям. Это лучшее, что можно сказать
о нем.

Однако, как утро было мокрым, он сделал не так много ума, что он был
за ручку-у-Гро замка в полдень. Он надел свой тщательно вычищенный
синий костюм и черный шелковый галстук, который недавно связала для него мать
своими прекрасными руками, и ровно в двенадцать часов он
искал вход у мрачных порталов. Делая это, он огляделся
тщетно в поисках Девушки с Гусями и Девушки с булочками. Он не смог
помогает размышлять о том, зачем он понадобился старому язычнику. Ничего приятного.
Он принесет свою клятву. Несомненно, Гусыня проболталась.
Если это так, теплый четверть часа перед ним. Еще он чувствовал, что он
не следует помнить, что особенно. В конце концов, старая beldame был довольно
скорее всего, для получения так хорошо, как она дала.

Джон принял его и передал лично мистеру Марчбэнксу, который
сказал: “Не будете ли вы так любезны пройти сюда, сэр?” таким тоном, каким только он
мог это сказать.

Джим последовал за мистером Марчбэнксом, одарив его несколько презрительным взглядом.
взгляните на мазню в прихожей, которая предположительно была работой
некоего Тинторета. Чуть дальше, однако, был "Кавалер" от
Вандика, который больше пришелся ему по вкусу. Он взглянул на мебель
также, которая по-своему была великолепна. Оно было из тисненой испанской
кожи. Наверху широкой, вымощенной каменными плитами лестницы, по которой его
повели, висел портьер из гобеленового полотна. Пройдя через
это, его повели по коридору, где были хорошие и плохие картины,
средневековое оружие и доспехи, пока, наконец, он не оказался
в чрезвычайно уютной комнате с соблазнительными диванами, устланной
Турецкими циновками. И там, одиноко и необычайно прямо сидя в
кресле с высокой спинкой, с совершенно отвратительной маленькой собачкой, спящей на
скамеечке для ног, была старуха, которую Джим Ласселлс так искренне не любил.

Джим был немного удивлен, что пожилая женщина соизволила предложить не только два
пальца, но и всю свою руку.

“Что-то носит, интересно?” - размышлял Джим, как он принял его с его
лучший лук.

“Это хорошо, что вы пришли, Мистер Ласселлз,” сказала старуха, не
означает "нелюбезно". Помните, что еще не было старой женщины, которая не могла бы
не умудриться быть приятной, если она действительно решила быть такой.
И Кэролайн Крюкерне был исключением из всеобщего правила. “Прошу
сидит”, - сказала она.

Ласселлз Джим взял стул, который был самый далекий от Ее Светлости.

Пожилая женщина была очень лаконичной, деловитой. Она
говорила медленно, она произносила свои слова с прекрасной ясностью;
короче говоря, она была образцом того, какой вы ожидали бы от нее быть. Она была вся из себя
воплощение твердолобости, четкой, практической проницательности.

“ Я хочу поговорить с вами на важную тему, ” начала она. - До меня дошло.
насколько мне известно, вы ухаживали за моей
племянницей, мисс Перри.

Джим Ласселлс был готов к речи по существу, но ее
спокойный, деловитый, ни к чему не обязывающий вид сбил его с толку.

“ В каком-то смысле, леди Крюкерн, это верно, ” сказал Джим.

Пожилая женщина кивнула, впрочем, не враждебно.

“Я сожалею, что вам пришлось так поступить”, - сказала
она. “Это, вероятно, нанесет серьезный ущерб моей племяннице”.

“ Мне действительно жаль это узнавать, ” сказал Джим с неподражаемой серьезностью.

“ Я объясню. Моя племянница - девушка без гроша в кармане, и мне дали понять
понять, мистер Ласселлз, что вы сами молодой профессионал.
мужчина, способный добиться успеха в мире.

“Ваши сведения верны, Леди Крюкерне,” сказал Джим, который был
достаточно беспристрастным, чтобы полюбоваться государственному старухи
незамысловатость.

“В таком случае, ” продолжила она, “ союз между вами нежелателен
с точки зрения моей племянницы, а также с вашей собственной”.

“Я надеюсь, что я не совсем без перспектив, Леди Крюкерне,” сказал Джим,
которые, впрочем, не упоминают его перспективы с любой большой глубины
убеждение.

“Они принадлежат будущему”, - сказала пожилая женщина. “Им потребуется время
, чтобы материализоваться. Я предпочитаю иметь дело с настоящим”.

“Мы с мисс Перри в данный момент не думали о браке”, - сказал
Джим.

“Совершенно верно”, - сказала тетя мисс Перри. “С вашей стороны разумно
не делать этого”.

Тон пожилой женщины был лишен иронии, но ее отсутствие
казалось, только усиливало то количество, которое было в ее аспекте этого
нежелательного качества. Джиму показалось, что он никогда не видел человеческого лица,
которое ему так мало нравилось.

“ На что я хочу обратить ваше внимание, - продолжала пожилая женщина, - так это на то, что мое
племянница недавно получила предложение руки и сердца от человека, обладающего
отличными рекомендациями ”.

С самого начала Джим ожидал чего-то подобного. Поэтому
он ухитрился сохранить позу подчеркнуто вежливого внимания.

“Насколько благополучие Мисс Перри, Я рад,
что, Леди Крюкерне”, - сказал Джим, с вежливостью, которая сделала его великим
кредит. “Что касается моей собственной жизни, я сожалею об этом”.

“Предложение руки и сердца, полученное моей племянницей, - сказала пожилая женщина, - носит
такой характер, что те, кому небезразлично ее благополучие, чувствуют себя очень
твердо уверен, что она обязана принять это во внимание. Это не только даст ей
уверенное положение в обществе, но и укрепит благосостояние
ее семьи, которое, как вы, несомненно, знаете, находится в тяжелом упадке.”

Джим слегка кивают, чтобы уверить старуху, что он не был
не знакомый с судьбой Мисс Перри семьи.

“ В этих обстоятельствах, мистер Ласселлс, ” коротко сказала она, - я думаю, что
ваш курс ясен.

Джим, однако, напустил на себя вид недоумения.

“ Хотел бы я, леди Крукерн, - сказал он, ” разделить ваше мнение.

Пожилая женщина не проявила резкости.

“ Будьте добры, мистер Ласселлс, ” сказала она, - рассмотрите это дело в
рациональном свете, с точки зрения светского человека.

Короткий период был отпущен Джиму Ласселлзу с целью сделать это
.

“ Я полагаю, леди Крюкерн, ” сказал Джим по окончании
периода, - вы хотите, чтобы я отказался от нее?

“ Да, ” ответила пожилая женщина.

Джим немного поразмыслил. Отказаться от Девушки-Гуся было не так-то просто.
Но это бескомпромиссная старый язычник в ее большой головной убор, и
установленный в ней государственный кресло из тисненой испанской кожи, показал ему
его долг. И она использовала как можно меньше слов, придумывая это.

“ По-моему, ваш долг совершенно очевиден, мистер Ласселлз, ” сказала она.
после минуты молчания.

“ Да-а, ” сказал Джим, переводя дыхание. - Несомненно, это так.

Джиму Ласселлзу потребовалась еще минута, чтобы понять, возможен ли какой-нибудь способ
обойти свой очевидный долг. И затем он поднялся со стула.

“ Леди Крюкерн, - сказал он, - завтра мы с матерью уезжаем отсюда.
окрестности. Мы очень благодарны вам за гостеприимство, которое вы нам оказали
”.

Джим глубоко поклонился, и готов взять на себя его оставить с одной
кто выполнил достойную действий.

“Спасибо, Мистер Ласселлз,” сказала старуха, по сведению завуалированная
сарказм, который тогда еще не был так неприятен, как это может быть. “Я
вам обязан. Я буду рад, если вы напишете свое имя в
книга отзывов”.

В этом моде в аудиторию прекращается с дисплеем достоинства по
обеих сторон. Конечно, это было правильно и естественно, что это должно было быть.
проводилось таким образом, учитывая, где это проводилось. Так много было
этого явно требует каждая деталь его окружения. И в зале
Мистер Ласселлз вписал свое имя в книге посетителей сразу ниже
что Беттертон Джорджа, который ушел перо-г-Грос замок предыдущей
неделю.




ГЛАВА XXX

ПРОЩАНИЕ


На следующее утро перед завтраком Джим Ласселлс попрощался с гусыней
Девушка на склонах Гвидра. Это был тяжелый день для этого
туповатого, но невероятно любящего создания. Маффин уезжала
также одиннадцатичасовым поездом.

Глаза мисс Перри отяжелели от выплаканных слез, и
со слезами, которые ей еще предстояло выплакать. До этого трагического утра Джим
Ласселлз не говорил с ней о лорде Черитоне, но
безжалостная тетя Кэролайн очень бесцеремонно внушила ей
чувство долга. Золотой век закончился слишком быстро. Почему-то она чувствовала,
что никогда больше не поднимется в горы.

Повинуясь наказу тети Кэролайн, она ничего не рассказала Маффин
о трагедии. Это практический мыслящий человек, а иногда звук
шпалы были разбужены в шесть раз за ночь по низким гуся
всхлипы и судорожные ласки. На каждый праздник она дала Гусь
объятия в ответ, и сказал ей, чтобы не быть глупыми, и ушла сразу
снова сон.

Когда рассвело и Маффин обнаружила, что бело-розовое лицо ее сестры сморщилось от огорчения, этот острый ум сразу же начал искать лекарство.
..........
........

“ Я останусь с тетей Каролиной, ” сказала Маффин, “ если она согласится,
а ты, Гусенок, дорогой, возвращайся в Слокум-Магна, к дорогому папочке.
Но если ты это сделаешь, то должна пообещать покормить моих кроликов, потому что Милли
всегда о них забывает. А теперь вытри глаза и не будь дурочкой.

Гусыня пообещала покормить кроликов, если она вернется в "Слокум Магна",
но она была уверена, что тете Кэролайн это не понравится.

До отхода одиннадцатичасового поезда Араминта прилагала
огромные усилия, чтобы быть храброй; но у нее было так мало практики в
этом искусстве из-за того, что она прожила жизнь, в которой по большей части мало
потребовалась храбрость, чтобы она не преуспела полностью. Однако, когда
она увидела Джима Ласселлза, шагающего к ним через горы в
четверть седьмого, в ответ на его радостное “Привет, ты там!” она
изловчился, чтобы поприветствовать его во что-то истинно Widdiford образом.

По мнению Джима Ласселлз, первое, что необходимо было сделать
ликвидация кекс в течение часа. И это было довольно легко, поскольку преданность
этого практического ума фауне и флоре окрестностей часто
заставляла ее тратить час на исследование дюжины квадратных
ярдов валлийского княжества.

В то судьбоносное утро было пройдено менее трети Гвидра
когда внимание Маффина привлекло изобилие редких папоротников и мхов.
Джим Ласселлз быстрым шагом направился вперед, крепко держа за руку
послушный рукав девочку Гусь.

- Пошли, - сказал Джим, с поражением веселости, который был самый
почетное к нему. “Давайте оставим это оборванец. Она идет, за ней
лодыжки в грязи. Вырвал большой кусок из-под ее юбки на шиповник. Купить
кстати, девушка, Гусь, тетя Кэролайн сказала, что ты на
предметом Господь Черитон?”

Достаточно скорбно девушка гуся признался, что тетя Кэролайн.

“ Ну, знаешь, ты должен взбодриться, ” весело сказал Джим. “ Ты
станешь графиней, и семья Уэйкфилд - я имею в виду "Слокум Магна"
- снова станет самостоятельной.

Единственным ответом мисс Перри было разразиться чередой
протяжных рыданий, которые были такими тяжелыми и величественными, что Джим заявил:
они сотрясли гору.

“Здесь сухое место”, - сказал он. “Давайте сядем, прежде чем делать какие
повреждение декораций”.

Они сели вместе на Gwydr, с холодный туман окутал их.
За двадцать минут девушка Гусь ничего не ответил, а просто рыдала
про себя медленно и нежно бледно-желтый-цветной гривой отжима
на плечо Джима. Такой глубины и силы были эмоции Девушки-Гусыни
, что Джиму Ласселлзу действительно показалось, что у нее нет сердца
это был особенно прочный орган, должно быть, он был разломан на куски.

“ Боюсь, ” сказал Джим довольно несчастным тоном, “ я был немного грубияном.
я ввел тебя в заблуждение, ты, большая глупая гусыня.

Мисс Перри обвила руками шею Джима с такой силой и
внезапностью, что чуть не сбросила его с обрыва.

“ Джим, ” всхлипнула она, “ ты м-должен м-жениться на М-Маффин.

Поскольку Джим был в тисках объятий, которые почти не давали ему дышать, он
не смог ответить сразу.

“ Этот оборванец! ” воскликнул Джим, как только смог это сделать.

“ Она такая с-милая, ” всхлипнула мисс Перри.

“Ах ты, гусыня!” - сказал Джим. “Поцелуй меня, ты, большая гусыня”.

Мисс Перри приступила к поцелую.

“Эта оборванка не знает об этом, не так ли?”

“О нет”, - сказала мисс Перри. “Тетя Кэролайн сказала, что не должна”.

“Это мудрая пожилая женщина. Оборванцу совершенно правильно не знать
об этом. Она слишком молода. А теперь вытри свои глазки, девочка-гусыня, и
не будь дурочкой. Старик Черитон - очень милый, добрый, по-отечески отзывчивый старик
джентльмен.”

“Он милый”, - сказала мисс Перри с преданностью, которой Джим был вынужден
восхититься.

“Знаешь, ты действительно очень везучий гусь”, - сказал Джим. “У тебя будет
приятный, добрый пожилой джентльмен, который будет водить вас на вечеринки и в цирк. Он
даст Буззарду контракт на большой размер, посмотрим, не согласится ли он.
И Дики заработает на жизнь, посмотрим, не заработает ли он; и Чарли поедет
в Сандхерст. Что касается папы, ты сможешь купить ему оксфордский словарь
; Полли все равно что замужем за своим священником; Милли может пойти
в школу-интернат в Брайтоне; Я абсолютно уверен, что
У Оборванца будет новый лиловый; а что касается Тобиаса, он сможет
жить на Гросвенор-сквер.”

“ Ты так думаешь, Джим? ” со слезами на глазах спросила мисс Перри.

Джим Ласселлз действительно накрылся честь этой несчастной утро
на Gwydr. За это причитающиеся ему сказать, что тетя Кэролайн постучала
дно из своего маленького мира. Его выкинули из его
рая для дураков таким безжалостным образом, что он действительно не знал
как ему пережить падение.

С ранней молодости он имел смутное пристрастие к
Девушка Гуся. Он проливал кровь за нее, за одну вещь. И теперь, когда она
расцвела в это великолепное существо, покорившее
город, она стала настолько важной частью его состояния, что он нашел это
невозможно отделить их от нее. Портрет, который он нарисовал,
вобрал в себя все, что он мог дать. Это никогда не могло быть сделано
, если бы что-то из ее собственного великолепия не стало частью
него. Такая картина была составлена из живой ткани любви. Он был
едва ли не больше, чем человека из плоти и крови мог терпеть, чтобы быть сказанным в
несколько тупых слов, что источником его вдохновения должна быть герметичной
фонтан с того времени.

Тем не менее, он прошел через это испытание так, как ему полагалось. Велико
было его безумие, что он вообще поселился в своем раю в
ВСЕ. И теперь, когда он пришел в себя, ему следовало понять, что
он не плакал из-за своих синяков, хотя бы потому, что та другая глупая
дурочка изо всех сил старалась не плакать из-за ее.

Отправление с железнодорожной станции в Двиг-Гиффи было пристойным мероприятием.
Омнибус Castle, современник Ark, привез Маффин в парадном виде.
Разумеется, ее сопровождала корзинка с платьем Полли, на которой белыми буквами по черному полю было написано “М.
П.”, а также
Мисс Берден, Понто, лорд Черитон и унылый Гусь. В пути
они забрали Джима и его мать и их вещи, включая
незаконченную картину с изображением Наяды.

Сама Маффин была в восторге. Впервые в жизни
она почувствовала себя человеком со средствами и положением. Тетя Кэролайн
выразила свое уважение к ее характеру и поведению, подарив ей
банкноту в десять фунтов. Маффин, с той практической проницательностью, которая
всегда отличала ее общение с миром, сначала была очень
неуверенна, каким образом передать этот королевский подарок Slocum Magna.
В конце концов она разорвала его на две части, положив по половинке в каждый чулок.

Девушки Гусь вел себя с храбростью сигнал на платформу в
Dwygyfy. Джим пожелал сначала, что она не придет. Но она сумела
благородно сдержать свои чувства, как, конечно, и следовало ожидать
от уоргрейва, семьи, которая так часто ходила на эшафот. В результате
они смогли запечатлеть несколько коротких, невыразимо грустных,
но нежных моментов перед прибытием поезда из Талифална.

“Ты хороший и смелый Гусь”, - прошептал Джим“, - и счастливый Гусь
тоже, знаете ли. Вы должны приходить иногда к нам скромный пригородный
люди, и мы постелим для вас красную дорожку, и во всех отношениях мы
сделаем все возможное. Потому что, вы знаете, вы будете очень великолепны ”.

“Я не хочу быть грандиозной”, - сказала Девочка-Гусыня, из-за которой слезы были
все еще очень близки.

“У меня есть отличная идея”, - сказал Джим. “Пусть старик Черитон купит красное".
Дом в Уиддифорде, а потом попроси меня и мою старушку приехать и погостить у тебя.
две недели. Мы дадим им такую обжарку в
Священника--тем более, что девочка Полли, - а у них не было в последнее время.”

Как-то эта схема Джима, казалось, вселить надежду в
несчастное сердце девушки-гуся.

“ Джим, ” сказала она дрожащим голосом, - может быть, лорд Черитон купит
Красный дом для тебя и Маффин.

“ Или, может быть, свиньи могли бы летать, ” сказал Джим.

“ Ты ведь женишься на Маффин, не так ли? _Р-р-роми_ меня, Джим, что ты это сделаешь.
женишься.

“ Что хорошего, ты, Гусыня, в том, что я собираюсь выйти замуж за
Оборванца? Как, по-твоему, бедный художник, который живет с
своей старой матерью в Бэлхеме, может жениться на настоящей живой
графине? Как ты думаешь, что сказала бы по этому поводу та девушка, Полли
?

Однако эта замечательная идея проникла в медлительный и цепкий ум Девочки-Гусыни
и, конечно же, она там закрепилась.

“Джим”, - сказала она, как только прозвучал сигнал к отправлению поезда из Талифална,
и торжественная убежденность в ее тоне была такой, что Джим едва понял
то ли смеяться, то ли лить слезы, но ей вряд ли нравилось это делать на людях.
последнее решение было принято в пользу первого. “Джим”, - сказала она.
“Я уверена, Маффин хотела бы выйти за тебя замуж. И она такая милая. Я
напишу об этом дорогому папочке ”.

Прежде чем Джим смог дать достойный ответ, пришел поезд из Талифална.
фыркающий и грохочущий с большой демонстрацией ненужного насилия.
Джиму пришлось присматривать за багажом, в то время как лорд Черитон с присущей ему
галантностью передал матери Джима ее красный зонтик и
французский роман в купе третьего класса. Маффин лично
проследила за установкой корзины с платьем Полли в багажный отсек
и дала носильщику два пенса из ее кошелька на цепочке.

“ Залезай, Оборванец, ” строго сказал Джим, “ иначе останешься один.

Маффин протянула ее сестре, которая с несчастным видом наблюдала за этими действиями.,
последнее объятие и получила такое же в ответ. Затем ее с
немалыми церемониями препроводили в купе, где находилась миссис
Ласселлз.

Джим дал шесть пенсов носильщику, а затем ему ужасно захотелось поцеловать девушку-гусыню
, но он не совсем представлял, как это сделать, поскольку платформа down
в Двайгифи - такое людное место. Поэтому ему пришлось довольствоваться
пожатием ее руки.

“А теперь запомни, - было его напутствие на прощание, - тебе очень повезло”
Действительно, девочка-гусыня. И твой папа, и Полли, и Милли, и все остальные
будут ужасно гордиться тобой. И если ты забудешь об Акациях в
Болхэм, моя старая мать никогда тебе этого не простит.

Когда Джим поднялся на борт, Черитон с неподдельной теплотой пожал ему руку.

“ Прощай, Ласселлз, ” сказал он. “Я надеюсь, что на днях в Черитон-Хаусе будет какое-нибудь развлечение"
. Я надеюсь, что могу рассчитывать на тебя и твою
мать, которые поддержат меня. И когда шедевр будет полностью закончен, дайте
мне знать, и я скажу вам, что с ним делать ”.

Охранник захлопнул дверь и свистнул в свисток. Когда поезд тронулся
в окне купе третьего класса появилось замечательное
но существенное видение в лиловом, нежно машущее на прощание
группа из трех человек и маленькой собачки собралась на платформе. Они
все стояли и смотрели на это, пока солнечный свет внезапно не лишил их
гривы цвета нарцисса, поблескивающей из-под огурца "Слокум Магна"
корзина у входа в туннель сразу за станцией Двайгифи,
длина которого составляет две мили с четвертью.




ГЛАВА XXXI

Распад


С того момента, как поезд парится от Dwygyfy больше нет
погода хорошая. День за днем гремел гром и сияла молния, гремел град и дул ветер.
День за днем лило как из ведра. Целую неделю Черитон
перенес эту смуту валлийского климата, который, согласно Борроу
, при самых благоприятных обстоятельствах имеет очень непостоянный характер.
Затем его человек Джонсон упаковал свои ловушки, и они вдвоем были
чрезвычайно ненастным утром увезены одиннадцатичасовым поездом
. Пунктом назначения была Шотландия. В этой стране пирожных и
хизер было несколько старых друзей, которые выделяли сентябрь для игры в
бридж по умеренным ставкам и для охоты на тетеревов.

Конечно, перед тем, как Черитон отправился в Шотландию, он свободно обсуждал свои
предложил матримониальную авантюру с проницательной Кэролайн. Она
не колеблясь, подтвердила, что мужчина Ласселлз вел себя как
джентльмен. Только в крайних случаях она чувствовала себя обязанной
выступить с заявлением подобного рода. Это было свидетельство, которое она не сделала
добровольно, потому что, по ее мнению, это было самое высокое из того, что можно было сделать
для представителей пола, к которому принадлежал мужчина Ласселлз.

Как и подобает человеку праздному, Черитон был очень нетороплив в своих методах.
Он не делал предложения жениться на мисс Перри до весны. Кэролайн была
склонен Демура. Она не хотела позволить траве расти под ней
ноги. Черитон может передумать, или сто случиться может всякое.
Стабильность во всяком случае, не был его _forte_.

“Нет, моя дорогая Кэролайн, - сказала проницательность, которая была ничуть не меньше, чем
ее собственная, - на мой взгляд, это существо в настоящее время немного неразвито.
За несколько месяцев более великого мира, для того что она может получить
глубокое чувство обязанности установки сделают ее нет
вреда. К тому же весна, моя дорогая Кэролайн, - это время для вступления в брак. Это
весенний сезон. Это день свадьбы, назначенный самой природой ”.

Кэролайн, конечно, не согласилась. Однако ей оставалось только
нелюбезно уступить. И все же было одно, что она могла сделать, и
она это сделала. Она послала за своим адвокатом, чтобы тот изложил условия брачного контракта
по форме. Ее старый и пользующийся доверием юрисконсульт, мистер Джайлс
Грэбхэм из компании Messrs. Петтигрю, Грэбхэм, Грэбхэм и Хорробин из Старых
Компания Square, Lincoln's Inn, провела две ночи и день в замке Пен-и-Гро.
и поставила дело на всестороннюю основу. Черитон, по-видимому,
получил большое удовольствие от всего происходящего. Однако,
его убедили приложить к меморандуму то, что мистер Грэбхэм назвал “предварительной
подписью”.

Несколько копий были поглощены тем, что мистер Грэбхэм назвал “инструментом
”, канцелярским персоналом мистера Грэбхэма. Петтигрю, Грэбхэм,
Грэбхэм и Хорробин, одно из которых было должным образом направлено лорду Черитону
в замке Пен-и-Гро, Северный Уэльс, через два дня после смерти его светлости.
отъезд из княжества. К нему прилагались два других.
адресовано графине Крюкерн.

После получения этих документов мисс Перри получила распоряжение от тетушки
Кэролайн должна написать своему папе, чтобы объяснить, какая высокая честь была оказана ей.
и приложить копию акта об урегулировании для
его проверки, санкции и подписи. Повинуясь этому приказу,
с бесконечным трудом и со многими слезами мисс Перри сочинила
следующее:--

 ДОРОГОЙ папа, _Онта Кэролайн просит меня написать тебе, чтобы сообщить, что
 ее старый друг граф Черитон оказал мне честь, пожелав
 жениться на мне - то есть, Дорогой папочка, если ты не возражаешь. Тетя
 Кэролайн просит меня сказать, что, по ее мнению, не может быть никаких
 возможные возражения против Господа Черитон как он очень богат, его жизнь
 были достойны, и она знает его сама лично более
 шестьдесят лет. Тетя Кэролайн просит меня приложить эту копию
 мирового соглашения, которое, как она надеется, вы одобрите и вернете ей
 со своей подписью. С любовью, папа дорогой, двенадцать
 поцелуи, которые я enclose_ Ремчуков, _Believe мне остаться твоей
 самая послушная и ласковая дочь_

 ARAMINTA.

 _P.S. Вы не возражаете против того, чтобы Маффин вышла замуж за Джима Ласселлза, который
 раньше жил в Красном доме в Уиддифорде? Это было бы слишком мило._

Более официальная часть этой постановки была написана под диктовку тети
Кэролайн. Она мрачно осмотрела законченное представление.
Почерк был крупным, круглым и таким же прозрачно простым, как у мисс
Лик Перри, и это было свободно промокнуть слезы. В
полном смысле этого слова, это был человеческий документ, и как такая тетя
Кэролайн решила, что он должен быть отправлен. Мисс Перри была не первой
Уоргрейв, которого отправили на эшафот, и, несомненно, она сама
не будут последними.

Прошла неделя, прежде чем в замке Пен-и-Гро был получен ответ, и
даже тогда копия акта не была возвращена с заверением
подпись преподобного Алоизиуса Перри. Его сообщение на
тема была следующей:--

 Моя дорогая дочь, - письмо _Your пришел ко мне как большой сюрприз.
 Во-первых, я хотел бы выразить вашей тете Кэролайн глубокое
 чувство долга, которое мы все испытываем по отношению к ней, не только в том, что касается
 ее огромной доброты к вам лично, но и в отношении
 великие доброты и внимания она протянула Элизабет во
 месяц пребывания ее в Пен-у-Гро замок. Елизавета не может найти
 достаточно сказать в ее похвалу._

 _ Теперь, что касается вас, моя дорогая Араминта, хотя я и признаю
 в полной мере ослепительный характер ваших перспектив, и я не знаю
 каким образом отблагодарить вашу тетю за ее благородное предложение, я хочу
 я хочу, чтобы вы поверили, и я хочу, чтобы она тоже поверила, что у меня нет другой
 мысли и другого желания, кроме того, что любое направление действий, которое вы предпримете
 , приведет вас к вашему окончательному и постоянному счастью. Это
 превыше всего то, чего я желаю. Я бы воздержалась от присоединения мой
 подпись дарственную запись, что ваша тетя была так добра
 как отправить мне, признавая ее большой души
 щедрость и ей действительно княжеской щедростью, я хотел бы иметь
 собственное заверение, моя дорогая дочь, что вы не посоветовавшись
 собственное величайшее благо и счастье вне зависимости от того, кто
 еще. Я надеюсь, ваша тетя не сочтет меня лишенным благодарности или
 практического здравого смысла. Пожалуйста, напишите мне еще раз по этому вопросу,
 и поверь, что я остаюсь твоим любящим отцом_,

 АЛОИЗИУС Перри.

Тетя Кэролайн сильно фыркнула, когда прочитала это письмо. Она
заявила, что это так похоже на священника - говорить гораздо больше, чем ему нужно,
чтобы выразить гораздо меньше, чем следовало. Однако она была
совершенно безжалостна в этом вопросе. Араминте было приказано развеять
угрызения совести ее отца; и это несчастная Гусыня сделала, со многими
пролитыми втихаря слезами, под диктовку своей тети.

Со временем документ был возвращен с подписью ее отца.
Тогда она почувствовала, что действительно ее судьба предрешена. Она была очень послушным
и исполненным долга созданием, и даже тетя Кэролайн признавала это; но у нее
пропал аппетит, ее смех утратил былую веселость, а молодость - жизнерадостность
безответственность, и жизнь стала для нее тяжелой и вялой рутиной.

Бедному Джиму Ласселлзу тоже пришлось несладко. Он вернулся в "Акации"
со своей матерью, полный решимости сохранить свою тройственную роль
Ласселла, героя и джентльмена. Он решил избрать
сверхчеловеческий курс поведения, как будто девушке-Гусыне вообще не было места в
его жизни.

Увы тщеславию человеческих решений! Первое, что он сделал по возвращении домой
, это снял ключ от своей студии с камина в гостиной
, чтобы внести несколько последних штрихов в работу, которая
к настоящему времени он почти не нуждался в них. Он обманывал себя, с идеей
что задач было наложено в холодной крови для того, чтобы он мог доказать
себя как сильный он был, и что лишь проявление воли,
образ несравненного оригинала может быть отрезано от жизни
ткань своих мыслей.

Увы! это невозможно было сделать. Джиму Ласселлзу, к сожалению, не удалось утвердить
власть разума. Странное возбуждение охватило его, и в течение нескольких дней
он работал с неистовым энтузиазмом, изменяя одно,
пририсовывая то, улучшая другое. Это был опасный вид
утешение. Он совершал удивительные подвиги, это правда; его цвет становился все более
и более дерзким, только для того, чтобы чудесно гармонировать, но он не мог
спать по ночам. Он спустился к завтраку, осунувшийся и с дикими глазами,
и, глядя специальности более нестабилен, чем когда он удалился в
очень ранним утром.

Он решил утаить от своей матери истинное положение дел .
кейс. Но он безнадежно недооценил "талант" рода.
Очень скоро она вытянула из него правду; и, не давая Джиму заметить
своего беспокойства, она встревожилась за него. Еще она могла сказать нет
сюрприз. От первой она должна была предвидеть, что это был повернуть
что должны брать практически неизбежно. Если бы не Господь Черитон
это должен был быть другой. Ибо Гусыня, несмотря на свои
ограниченные возможности, была абсурдно царственным созданием; одним из тех странно
составленных, торжественных, неустремленных шедевров, созданных природой для
великолепный кадр, который некое неотъемлемое право командовать великолепным
судьба.

Джим мать винила себя, как матери, так склонны делать, хотя она
на самом деле не принимал никакого участия в несчастье Джима. Она просто придала своего рода
причудливую привлекательность амбициям молодого человека, чтобы
в первую очередь придать ему изюминку в его работе. Последствия, которые повлекло за собой
приобретение этого энтузиазма, скорее всего, переросли в меланхолию; но в любом случае
ответственность за закладку мины лежала не на ней, не больше, чем
это принадлежало Черитону за то, что он применил спичку.

“ Если бы это было не одно, парень, ” философски заметила миссис Ласселлз,
“ это было бы другое. Если бы Я пророчествовал, я должен был сказать
что судьба сделала бы ее герцогиня. Но в любом случае, я не
думаю, что это важно. Я уверен, что лорд Черитон будет очень добр к ней.
хотя в этом мало утешения.

По мнению Джима, очень мало утешения. К тому времени наступил октябрь.
он был изношен до неузнаваемости, и шедевр, наконец, был завершен. Тогда его
мать встревожилась за него. Она предложила совершить путешествие в Испанию и
посетить Прадо, чтобы отдать дань уважения святыне
великого Веласкеса. Предложение было хорошим, но, к сожалению,
оно не укладывалось в рамки практической политики. Они
оба потратили все свои деньги. Миссис Ласселлз превысила свои скудные карманные расходы
, и Джим был в долгу.

“ Скажи лорду Черитону, что его картина закончена, и назначь ему цену за нее
.

“ Нет, старушка, ” сказал Джим, печально покачав головой. “ Мы должны
подумать, сколько мы сможем выручить за эту маленькую работу, чтобы сохранить крышу над нашими
головами зимой.

Его мать проявляла самый непоколебимый оптимизм.

“Потратьте все деньги до последнего пенни на поездку в Испанию”, - сказала она.
“Веласкес вдохновит вас. Вы вернетесь с Локоть добавил в свой
роста; вы будете закончить Наяда торжествующе, и, после того, как вы
сделав это, у вас будет убежден, что мир можно покрасить”.

“ А пока, старушка, как насчет печати?_ ” спросил Джим.

“ А, об этом, - беззаботно ответила его мать, ” это само о себе позаботится.
Кроме того, прошлой ночью мне приснилось, что издатели приняли ‘Прекрасную
Бессмертную".

“ Это не совсем то же самое, сеньора, что получить чек на
это, ” мрачно сказал Джим.

Казалось бы, однако, что Провидение не спускало глаз с
акаций. Ибо уже следующее утро принесло решение
трудности. Маркиз написал из Йоркшира, чтобы предложить мистеру Ласселлзу в течение
следующей недели, если это будет удобно для него, приехать в
Барн-Мур, как было условлено ранее, чтобы написать "Прекрасную Присциллу".

Оказалось, что в стрессовых обстоятельствах и Джим, и его мать
забыли о йоркширском маркизе и прекрасной Присцилле.

“И к тому же это означает крутые пятьсот долларов”, - сказал Джим, слегка улыбнувшись.
простительное ликование. “Условия уже согласованы, спасибо этому
старому спортсмену, который представляет собой самую странную смесь человеческих черт, которую я когда-либо
встречал ”.

И тогда Джим застонала, ибо он вспомнил, что это было на
сила этой важной комиссии, он составил его ум, чтобы взять
окунуться с девушкой Гусь. В следующий момент он проклинал себя.
потому что его верхняя губа была такой дряблой.

“Вы никогда не будете использовать в этом мире, Джеймс Ласселлз, мой
сын,” был груз его размышления: “если ты не можешь научиться
facer или два. Каждый раз, когда они сбивают тебя с ног, ты должен подняться
улыбайтесь, иначе вы точно никогда не станете Веласкесом ”.

Миссис Ласселлз была вне себя от радости, получив провиденциальное письмо из
Йоркшира. Она благословила маркиза и все его земли. Она настояла на том, чтобы
Джим написал со следующей почтой о своем намерении приехать
в Барн-Мур в следующий понедельник. И, для того, что должно
нет сомнения, она надела шляпу, хотя
шел сильный дождь, и отправилась в магазин канцтоваров в
углу Честнат-стрит-Роуд и вкладываются одно из ее немногих оставшихся шестипенсовики
в гиде Брэдшоу.




ГЛАВА XXXII

БАРН-МУР


В следующий понедельник, примерно во время чаепития, Джим Ласселлс оказался в
Барн-Мур. Дом был унылым респектабельным местом на севере
Йоркшира. Он находился в складке вересковых пустошей, и, хотя его размеры были
впечатляющими, с архитектурной точки зрения он был отвратительным.

Джим был очень недоволен всю дорогу из Лондона. Изменение
_locale_, тем не менее, поднимала ему настроение немного. Созерцание
пятьсот фунтов и в течение определенного трудоустройства
что-то, чтобы помочь ему. И едва он ступил в дом
чем большим удивлением было в магазине для него.

Едва ли не первым человеком, которого он увидел, была девушка-Гусыня. Она гуляла
с оружием и теперь пила чай с горячими пирожными с маслом. Прошло
почти шесть недель с тех пор, как они расстались в Уэльсе. За это время каждая из них
изменилась. Своим взглядом художника Джим не мог не заметить, что она
по-прежнему была стихийным созданием девонширских переулков. Ее искренность
и простота были не меньше, чем были, но где-то в ней была
своего рода замкнутость, пространство глубоких чувств, спрятанных вдали,
которую когда-либо смогут раскрыть только те, кто хранит ее тайну.

Возможно, Джим Ласселлс был рад это заметить. Это делало честь
тугодумному неподвижному существу, и это делало честь ему. Да, она была
настоящей голубой. Ничего не было в ее словах и очень мало-в порядке,
ее приветствие предположить, что существо настолько примитивна, как сама
это зарезервированное место в ней. Она была такой же, как всегда, и все же, услышав
ее первые слова приветствия, Джим понял, что она - нечто большее.

“Да это же Джим!” - воскликнула она в своей старой манере и, положив свой
кекс на блюдце, сказала: “Я не могу пожать тебе руку, Джим,
потому что мои пальцы все в масле.

Джим не знал, радоваться ее присутствию или ужасаться
.

“ Ну, Гусыня, “ сказал он, ” кому могло прийти в голову увидеть тебя здесь
?

“Тетя Кэролайн здесь, - сказала она, - и Мисс Берден, и Господь Черитон
слишком”.

“Как странно, что мы снова должны встретиться!”, - сказал Джим, а
мягче.

И все же вряд ли это было так странно, как показалось Джиму. Тетя Кэролайн,
несмотря на свои годы и становящийся все более неуживчивым характер, по-прежнему
имела для себя несколько домов, и Барн Мур был одним из них. Ее
запас энергии ни в коем случае не был исчерпан; ей все еще нравилось оставаться в
мир, знать, что происходит; и ей нравился ее роббер. Было бы
не совсем верно, пожалуй, сказать, что в Барне ей были рады.
Мавр, но, когда Уэльс начал надоедать ей, что она решительно повернулась лицом
в этом направлении, потому что она знала, что в это время Йоркшир бы
содержит коллекцию ее друзья и ее враги, и
быть бесконечно более забавной, чем перо у-Гро замка или самого Лондона в
отсутствие парламента.

В "Барн Мур" Джим, конечно, был никем, и к нему относились соответственно. Его
хозяйка, представительница бывшей олигархии вигов, вот так
многое, что можно было найти под этой просторной крышей, было не столько эксклюзивным, сколько
она была равнодушна к тем, кто находился за пределами круга. Она была грузной,
нейтральной женщиной, которая запугивала своего мужа и имела очень определенные
взгляды на религию. С самого начала Джим Ласселлс не находил ее в
последней игре, с которой было легко ладить. Следует признаться, что он не пытался
особенно ладить с ней.

Тем не менее, за то время, что Джим провел в Барн-Мур, дела шли неплохо.
Девочка-Гусыня по-прежнему оставалась дитем природы, каким была всегда.
Пожилая женщина с Хилл-стрит была достаточно вежлива; столь же вежлива и в
факт, как Джим и ожидал от нее. Мисс Берден в удивительно деликатной
манере показала, что понимает трагедию. Что касается Черитона, который
был старым другом дома и по какой-то причине пользовался всеобщим уважением
, он проявил к нему ту же сердечную доброту, которую проявлял
всегда.

Единственным знакомым Джима среди примерно десятка людей
, собравшихся под гостеприимной крышей Barne Moor, был Джордж
Беттертон. Никаких заявлений по этому поводу пока сделано не было, но
всем известно, что “договоренность”, вероятно, будет достигнута
с дочерью хозяина дома.

Джим Ласселлс полагал, что “старый спортсмен” знает свое дело
лучше всех, но он скорее надеялся, что “это не сорвется”. По мнению Джима.
“Джордж был подлинным товарищем”, и Джим лично не имел ни малейшего
восхищение ярмарка Присцилла. Во-первых, ему приходилось рисовать
ее на заказ; и это, конечно, не говорило в ее пользу при ее
темпераменте гения.

У нее не было ни малейшего чувства позы. Она была просто деревянной
Англичанка, такая же нейтральная, как ее мать, которая подстригала буквы "г" и
пудрила нос, с тускло-рыжими волосами и бледно-зелеными глазами, которая
очень мало интересуется чем-либо или кем-либо. Но она хорошо стреляла и ездила верхом
и дважды в воскресенье ходила в церковь.

Она посидела с полдюжины раз, и подающий надежды артист делал с ней все, что мог
. Особый талант Джима заключался в его цвете кожи и чувстве
ценностей. Он использовал темный дуб из мрачной старой библиотеки в качестве своего
фона, а волосы Присциллы он покрасил в теплый и сияющий тициановский цвет
, придав лицу поразительную бледность; и для
глаза голубого оттенка, который был чрезвычайно дерзким, но удачным.
Картина по своему стилю и отличительной черте была абсурдно непохожа на Присциллу
себя; но каким-то образом было достаточно, как ее одобрит
те, кто заботился больше о Присцилле, чем они сделали для нее контрафакт
презентация.

Примерно на пятый день пребывания Джима Черитон объявил, что
фотография Присциллы получится очень хорошей. Он увещевал
Кендал публично предложил отправить его в следующую Королевскую академию и похвалил
его за то, что у него хватило дальновидности и здравого смысла заполучить человека
будущего для выполнения этой работы. Круглоголовый йоркширец был, конечно, доволен
, поскольку каждому круглоголовому йоркширцу нравится быть
признанный эксперт похвалил его за дальновидность и здравый смысл.

“Интересно, написал бы он мою жену”, - сказал мистер Кросби из the Foreign
Офис.

“Вы можете спросить его, мой дорогой друг”, - сказал эксперт.

“Ему нужна крепкая фигура?” сказал мистер Кросби, который был очень
практичный ум.

“Осмелюсь сказать, это обойдется вам в крутую тысячу”, - сказал Черитон, прежде чем
Кендал успел сообщить, что это обошлось ему в пятьсот.

“Чопорно, не правда ли, для неизвестного мужчины?” - сказал мистер Кросби.

“Он будет настоящим мужчиной, мой дорогой друг”, - сказал Черитон. “ Что скажешь, Кэролайн?
Ты видела некоторые из его работ. - Что скажешь?

“Я согласна с тобой, Черитон”, - сказала польщенная Кэролайн, которая знала о картинах столько же
, сколько Понто. “ Он нарисовал двух моих племянниц, и
по-моему, они превосходно похожи.

- У вас есть две племянницы, Каролина? - спросил маркиз. “ Это
интересно. Когда у нас будет возможность увидеть второго?


“Возможно, в следующем сезоне”.

Официального объявления о помолвке Черитона пока не было,
но о ней было известно многим. Это правда, что те, кто был лучше всех
знаком с ним, сохраняли недоверчивое отношение. Так много
бывали ли в прошлом разговоры о приеме гостей в Черитоне
Дом. И все же существовало единодушное мнение, что он действительно намеревался
наконец-то остепениться; и хотя все незаинтересованные люди не могли не восхищаться его вкусом
, критики были немного склонны сомневаться в его
мудрости. Тем не менее, не было никаких сомнений в красоте и покорности
его избранницы, и в ее причудливом стиле у нее был безошибочно _bel_
вид. Она была хорошей честной девушкой, уоргрейвом и старой женщиной с Хилл-стрит.
Улица вполне могла позволить себе что-то предпринять в этом вопросе. Тем не менее,
знающие люди “вообще не могли этого видеть”; те, кто не был настолько знающим,
думали, что “Черитон мог бы поступить хуже”.

Тем не менее, мисс Перри была знаменита и пользовалась популярностью. Ее простота
была чем-то, что становилось все более редким; она была искренне добра ко всем.
и все не могли не быть благодарны ей за ее доброту.
доброта, потому что она исходила прямо из сердца. Независимо от того,
люди были важным или неважным, это не имело никакого значения для нее.
Великой красоты и абсолютное дружелюбие, которое распространяется на все,
который сохраняет ту же любезную улыбку для странного мужчины на конюшне
, что и для обладательницы Ордена Подвязки, далеко продвинется в деле
завоевания мира.

Мисс Перри покорила свой мир. Все согласились, что Черитон сделал
хорошо. Но это существо было не в чем. Так много практики,
однако, если бы Уоргрейвы на протяжении веков умели
скрывать свое несчастье и предлагать свои головы на плаху,
что только четыре человека могли заподозрить, что за храброй, улыбчивой и
щедрой внешностью скрывается разбитое сердце.

Джим Ласселлс был одним из них. Он знал наверняка. Мисс Берден была другой.
Кэролайн Крукерн не верила в разбитые сердца. Во-первых,
у нее никогда не было сердца, которое можно было бы разбить. Но она видела
те огромные влажные пятна на переписке с отцом, она
заметила, что аппетит у существа был не тот, что прежде; и
было полдюжины других симптомов, которые позволили ей поставить две
и двое вместе взятых. Что касается четвертого человека, то это был сам Черитон.
Он был человеком огромной практической проницательности. Дело Ласселла было
прекрасно знакомый ему во всех отношениях. Он сам был в первую очередь
ответственен за это. И никто лучше него не знал, что молодость будет
полезна.

Во время пребывания Джима в Barne Moor Черитон изо всех сил старался
проявить к нему внимание. Он вел себя как обычно вежливый и
широко мыслящий светский человек, который, так сказать, знал весь
алфавит жизни и при необходимости мог повторить его в обратном порядке.

“Вы не имеете права находиться здесь, мой дорогой друг”, - тихо сказал он
Джиму Ласселлзу. “Но с тех пор, как мой йоркширский друг Кендал допустил ошибку,
как обычно поступают твои йоркширские друзья, и ты оказываешься не на том камбузе.
веди себя точно так же, как ты вел бы себя при обычных обстоятельствах.
и, если у тебя хватит смелости, подхвати притчу более или менее там, где
ты оставил это. Ведь вы воспитывались вместе, и я только
интерлопер, и Старый к тому же.”

Это был смелый и он был щедр Черитон, чтобы взять этот курс. Но
молодой человек Ласселлз вел себя так хорошо, что он был обязан
уважать его. И к тому же он испытывал к нему искреннюю симпатию. Поэтому он
не возражал против того, чтобы они проводили долгие часы на вересковых пустошах с
только друг с другом за компанию, пока он сплетничал и стрелял птиц, и
играл в мяч и бездельничал в закрытом помещении среди более зрелых людей.

Тем не менее, это несколько напрягало Джима Ласселлза. Испытание было
более суровым, чем, возможно, предполагал Черитон. Джим был уверен, что
ему нужно было только произнести слово, чтобы Гусыня вышла за него замуж по
специальному разрешению приходской церкви Барн-Мур. Однажды, впрочем, они
нашли себя в ней, поскольку девушка гусей по дорогам быть
знаток в церкви; и у них была приятна и поучительна
беседа с викарием.

Однако, как учит нас Шекспир, все хорошо, что хорошо кончается. Джим
Ласселлз не получил специальной лицензии, но вернулся к своей матери
как хороший сын и, скажем так, человек чести. За нее бы
был смертельно легкая и естественная вещь, чтобы жениться на девушке, Гусь в
Ас швартовки приходская церковь. Если вы пришли, чтобы думать об этом, зачем она
предлагается в жертву? Дикки, конечно, мог бы поступить в
Сандхерст, а Милли могла бы поступить в школу-интернат; но
все равно девочке-Гусыне было отчаянно тяжело.




ГЛАВА XXXIII

ВСЕ К ЛУЧШЕМУ В ЛУЧШЕМ ИЗ ВСЕХ ВОЗМОЖНЫХ МИРОВ


Джим Ласселлз вернулся в Балхаме ровно через девять дней после того, как он ушел
что дружелюбный, но скучный пригород. Он усердно работал на протяжении его
отсутствие в Йоркшире; картина ярмарки Присцилла сделала
отличный ход, и был чек на пятьсот фунтов в
перспектива на доработку. Кроме того, благодаря интересу и несомненному таланту
к коммерции его друга лорда Черитона, мистера Кросби из Министерства иностранных дел
Офис был вынужден поднять цену до семисот пятидесяти фунтов за
портрет миссис Кросби и ее детей.

Что касается вещей этого мира, Джим действительно вернулся
к своей матери в полном восторге. Прогресс, которого он добивался в своей профессии.
он чувствовал, что он был несоизмерим с его талантом. Но это
здорово иметь друга при дворе. Так много делается именно таким образом. Это
не всегда лучшая картина, или лучшая оратория, или лучшая пьеса,
или лучший роман, который приносит больше всего гиней на рыночной площади. Это
одно дело - создать шедевр, и совсем другое - перевести
его в фунты, шиллинги и пенсы. Не может быть никаких сомнений в том, что Джим
Ласселлз добился поразительных успехов в своем искусстве; но все равно, ему
повезло, что такой человек, как Черитон, ходит повсюду с колокольчиком.
чтобы привлечь внимание покупающей картины публики к качеству своих работ
.

Джим Ласселлс был бы меньше, чем человеком, если бы не был безмерно
благодарен Черитону. И все же он тоже не был бы человеком, если бы
он не ненавидел его очень сильно. Ведь то, что применение материала
процветание, если человек, который возлагает на вас отнимает у вас только девушки
в мире вы чувствуете, что никогда не сможет жениться? Конечно, он
теперь у него были бы средства купить матери новое платье или что-то в этом роде, чтобы
лишить ее любимого оправдания того, что она не выглядит старше. Но жизнь,
даже при профессиональном успехе, оказалась пустым делом.

Однако Джим Ласселлс сумел в этот кризис вести себя с осторожностью
, что было очень похвально для его характера. В последнее время он спускался
на глубину и, как это часто бывает с такими ныряльщиками в
морских глубинах, вытащил несколько жемчужин. Одной из них была решимость.
Он тут же закончил портрет Присциллы и получил свой чек;
и хотя сезон был ноябрьский, он нанес несколько визитов в Итон
Честный и делал все, что мог, для миссис Кросби и ее молодой семьи. И
время от времени он брал себя в руки и проводил час в
дальнейшей преданности шедевру, который должен был сделать его знаменитым.

Он не был до начала января, что Джим Ласселлз сделал
объявление к своему патрону, что портрет Мисс Перри
полный. Вслед за этим довольно много людей, интересующихся искусством, нашли
свой путь к Акациям. Они отнюдь не были единодушны в своем
мнения относительно его внутренних достоинств, но все они согласились, что это было
обязано стать одной из сенсаций года.

“Необычайно умная подделка”, - сказал критик изобразительного искусства
в частном порядке.

“Мистер Ласселлс, ” сказал дилер, - я хотел бы, чтобы вы предоставили мне право выбора
на все работы, которые вы произведете в течение следующих пяти лет. Я уверен, что
смог бы продать это”.

“У нас здесь новый Гейнсборо, - сказал третий человек, выступавший в
неофициальном качестве, - и это все, что можно о нем сказать”.

Примерно в конце месяца появился сам Черитон, должным образом вооруженный
экспертное заключение, чтобы убедиться самому. Его сопровождала мисс Берден
и его невеста, которая выглядела худой и несчастной. Это был прекрасный день
для этого времени года; и в отношении своей внешности счастливый
жених был так же щепетилен, как обычно. Никогда еще он не казался более безупречным
в своем наряде или более скрупулезно отеческим в поведении. Он долго смотрел
на шедевр, и он смотрел особенно внимательно.

“Ласселлз, добрый молодец, - сказал он, - я вынужден приехать в один
заключение. Если вы были, чтобы нарисовать тысячу картин, это что-то
вы никогда не превзойдет”.

“Почему ты так думаешь?” - спросил Джим.

“Потому что, мой дорогой друг, в этом есть рост. Вы начали это дело
неопытным юнцом; вы закончили это, я бы сказал, сильным мужчиной во всей полноте своей власти.
Я наблюдал, как вы и картина росли вместе из месяца в месяц. вместе с вами растет и картина.....
месяц за месяцем. Это дано не человек, чтобы сделать что-то вроде
вещь дважды”.

Джим Ласселлз, однако, активный молодой человек, - по крайней мере, он был
его идеал-быть так. Он был склонен остерегаться высокопарных выражений.
и все же он знал, что Черитон сказал правду.

“ Вы правы, ” просто сказал он. “На этом холсте есть все, что у меня есть, или все
И никогда не стану. Сейчас я старше, чем когда начинал, и надеюсь, что стал
мудрее.

“ На самом деле не мудрее, мой дорогой друг; мы никогда не становимся мудрее. Но ты уже
нашел себя. Перед тобой великая карьера”.

“Может, ты и прав, - сказал Джим, - а может, и нет, но в любом случае
это не имеет значения”.

Черитон осмотрел молодого человека с величайшим хладнокровием и
беспристрастностью. Не было никакой ошибки в том, что слова были трагическими.
Проницательность Черитона подтверждала это. Ему потребовалось некоторое время
на размышление, а затем он медленно вытащил чек из своей записной книжки
с воздуха это было действительно непостижимо.

“Не должно быть никаких недоразумений, Ласселлз”, - сказал он, с воздуха
что шла бойко и по-деловому. “Есть все основания полагать, что
фотография мисс Перри окажется ценной собственностью. Но в то же время
Я держу ваше обещание, что могу приобрести ее на своих собственных условиях.
Разве это не так?

“Это так, лорд Черитон”, - сказал Джим с безразличием.

“Я надеюсь, что сделка, которую я заключил с вами, не окажется слишком сложной”, - сказал
Черитон, с загадочной улыбкой, которую Джим Ласселлс воспринял не с
наименьшее усилие, чтобы понять. “Но, если я могу так выразиться, ваше поведение, позволившее
мне заключить такую сделку, было на удивление неразумным. Потому что все
говорят мне, что ваша картина великолепна ”.

“Я не думаю, что это имеет значение”, - сказал Джим, который выглядел уставшим. “Хотя
рад, конечно, что тебе это нравится”.

“Художнику всегда должно быть приятно, когда его работой восхищаются. Мой
собственный комментарий к вашей работе таков. Я надеюсь, мой дорогой друг, вы сможете
простить его экстравагантность ”.

С этими словами он протянул чек Джиму Ласселлзу. Художник, однако,
сначала он не обратил на это внимания. Инстинктивно ему захотелось смять его в руках
и отшвырнуть, настолько отвратительным был лист бумаги на ощупь.
Теперь, когда пришло время расстаться с единственным оставшимся у него утешением, которым он
обладал, он чувствовал, что не может уступить ему.

Однако это была слабость, которой он не должен был потакать. Он небрежно взглянул на бумагу
, а затем издал негромкое восклицание. Чек
был выписан в его пользу на десять тысяч фунтов.

“Я не понимаю”, - сказал Джим. “Нет ли здесь какой-нибудь ошибки?”

“Вы должны немного умерить свою скромность, вот и все”, - сказал Черитон.
“Люди говорят мне, что это будет стоить каждого пенни из этой суммы следующему
поколению. Иногда приятно предвосхитить вердикт
потомков ”.

Джим Ласселлс не знал, как поступить или что сказать. По его мнению,
это было самое донкихотское действие, с которым он когда-либо сталкивался.

“Действительно, Господь Черитон, - сказал он, - я не чувствую, что есть
достаточные основания, на которых я могу принять такую сумму, как этот”.

“Сделка-есть сделка”, - сказал Черитон. “Я держу свое обещание, что я
чтобы купить картина по-своему”.

В прилив его недоумение Джим Ласселлз пришлось волей-неволей
молчать.

“Не забудь, мой дорогой Ласселлз, что высшим удовольствием
дано ни одному человеку-это принять роль M;cenas. И знаете ли вы,
что Красный дом в Уиддифорде выставлен на продажу и что за шесть тысяч
фунтов его можно купить?

Джим слегка вздрогнул. Густой румянец залил его лицо. Это была
священная земля, по которой внешнему миру надлежало ступать осторожно.

“ Надеюсь, ты не хочешь сказать, что Красный дом в Уиддифорде ничего не значит для
тебя?

Джим не был защитой от нападения.

“Я не уверен, что это имеет значение”, - сказал он несчастным голосом.

“Я бы на твоем месте не был так уверен в этом”.

Джим начал выглядеть решительно свирепым. Несмотря на проверки за десять
тысяч фунтов, которые он воспринимал как нечто в природе
издевательство, он не проявлял никакого намерения быть наживкой.

“ Возможно, было бы разумно, лорд Черитон, не развивать эту тему.

Черитон откровенно рассмеялся над серьезностью молодого человека
манеры.

“Наоборот, - сказал он, - чувствуется, что предмет Красный
Дом на Widdiford должны обсуждаться в полном объеме. Мы с мисс Перри
зашли взглянуть на старое помещение, прежде чем завершить покупку.”

“А! это интересно”, - сказал Джим, который был сбит с толку еще больше, чем когда-либо.

“Похоже, что в дополнение к другим приманкам, Красный дом в
В Уиддифорде сезон персиков.

- Конечно, сезон, ” сказал Джим, которому начинало казаться, что Черитон
совершает довольно длинную экскурсию в царство дурного вкуса.

“Ну, голубчик, я скажу вам, что у нас
персики в сезон, если нет аппетита, чтобы съесть их?”

“Что, в самом деле!” - сказал Джим.

“И еще, мой дорогой друг, какой, скажите на милость, смысл заключать с Buszard
контракт на большой размер, когда булочки с кремом теряют вкус?”

Джим ничего не ответил, у него был просто несчастный вид.

“ Позвольте мне сказать вам по секрету, Ласселлз, ” сказал его покровитель, - что даже цирк начал надоедать.
его покровитель понизил голос. И
что касается Джозефа Райта из Дерби, вопрос о его постоянных заслугах
начинает казаться почти безразличным. Чувствуете ли вы себя
компетентным давать советы относительно того, что следует делать?”

“ Боюсь, что нет, лорд Черитон, ” довольно неуверенно ответил Джим.

“ Это разочаровывает, поскольку в прошлом вы демонстрировали такое
удивительное изобилие идей и ресурсов. Проблема заключается в том, что
серьезный. Можно ли представить себе мир, в котором булочки с кремом не имеют вкуса,
цирки лишены гламура, и в котором Джозефу Райту из Дерби
позволено бесспорно возмущать тех, кто выше его по положению? Откровенно говоря,
подвиг мне не по силам, Ласселлз. И потом, мой дорогой друг, новость
о том, что весной Маффин привезут из Лондона новое розовато-лиловое платье, которое она будет носить,
не вызвала особого энтузиазма.

“В самом деле?” сказал Джим.

“ Это так, уверяю вас. И, на мой взгляд, это не в последнюю очередь.
зловещий симптом. Я советовался с мудрой женщиной с Хилл-стрит.,
и во время моего пребывания на западе страны также в составе председательствующего
гений Слокум Магна. И после некоторого обсуждения плюсов и минусов
ситуации, поскольку mon p;re_ и _ma tante_, похоже, не во всем сходятся во мнениях
, мы, наконец, пришли к согласию, что что-то
это необходимо сделать, чтобы вернуть вкус лучшим кондитерским изделиям, а также
чтобы гарантировать, что ни один выскочка не займет, без сомнения, то же самое место.
что-то вроде подлинника, как Рембрандт и Веласкес. Результат
обсуждения-это, мой дорогой, что мы пришли к выводу,
что вы не тот человек, который поможет нам”.

“ Я! ” бессильно повторил Джим.

“ У вас есть какие-нибудь возражения против осуществления такого плана филантропии?

“Если бы я мог сделать что-то добавить к мисс Счастье, Перри, - сказал Джим, - я
надо просто об гордым парнем в мире”.

“Что ж, похоже, мой дорогой друг, что вы можете это сделать. По крайней мере, таково
мнение, к которому пришли эксперты, которые общались
по ее делу”.

Сердце Джима бьют очень больно.

“Скажи мне, что я могу сделать”, - сказал он довольно хриплым голосом, “за лучшую, на
верное сердце, самые совершенно неподдельный девушка в мире”.

“ Ты можешь жениться на ней.

“ Жениться на ней? ” слабо переспросил Джим.

“ Да, днем первого апреля, в церкви Гроба Господня.

“ Но... ” начал Джим.

“Оракул с Хилл-стрит считает, что первое июня предпочтительнее,
потому что в городе будет больше людей, и подарков, вероятно, будет
больше. Но лично я согласен с миссис Ласселлз и
mon p;re_, что апрель - такое же подходящее время для посещения
Прадо, как и любое другое.

“ Но... ” начал Джим.

“ Я забыл гостиницу, в которой останавливался, когда в последний раз был в Мадриде. Это был "Эль".
Что-то вроде, и по какой-то непонятной причине у него не было наддува. Но один "Форд"
является авторитетом для Испании, хотя, безусловно, некий Борроу
написал известную работу на эту тему. Кстати, мы не должны упускать из виду
один важный аргумент в пользу Джун.”

“Что это?” - сказал Джим, машинально.

“Вряд ли вправе ожидать новый лиловый чтобы сделать ее _d;but_ на
Первое апреля. Еще там, кажется, ничего не поделаешь. Ни одна церемония не могла бы
считаться завершенной без этого.

“Должен ли я понимать ...?” - сказал Джим, который остановился с нелепой
резкостью прямо посреди своего вопроса.

“Кстати, мой дорогой друг, я взял на себя смелость предложить вам
твоя опытная мать сказала, что это могло бы помочь ее литературной карьере, если бы она
переехала немного ближе к центру. Маленькая квартирка в Найтсбридже
могла бы стать разумным вложением средств. Как вы, возможно, знаете, издатели, как
раса, очень восприимчивы, и адрес в Найтсбридже может
произвести на них благоприятное впечатление ”.

“Ты так думаешь?” - спросил Джим, который ни в малейшей степени не понимал, что он говорит.


Но на самом деле нет причин упорствовать в этой истории. Несмотря на
угрызения совести, которые были вызваны как гордостью, так и великодушием, Джим
Ласселлс женился на Девушке-Гусыне в церкви Святого Гроба Господня на
Первое апреля. По этому знаменательному случаю председательствующий гений
Хилл-стрит проявил такое количество христианских чувств, которое, по
мнению современника, не имело аналогов в его опыте.

Приехала вся семья Слокум Магна, включая Милли, у которой косичка была
цвета желтой хризантемы и перевязана лентой.
доехал до Лондона и прожил целую неделю в отеле Морли. Среди прочего
однажды они все пошли посмотреть Выставку и обнаружили, что там
ее нет. Папа дважды обедал на Хилл-стрит и встречался с герцогами и другими людьми;
и он привез отчет о том, что тетя Кэролайн оказалась менее искушенной в мирских делах,
чем он опасался. Он выдал свою дочь замуж в день "glorious"
First; и Маффин по этому случаю надела свое новое лиловое платье. По мнению
всех квалифицированных специалистов, он был столь же успешным, как и peerless
оригинал. Полли, которая пошла в своего папу и обладала большим интеллектом, чем
все остальные члены семьи, вместе взятые, включая Дики и Догго,
выглядела очаровательно прилично в “костюме”, более сдержанном, чем у Маффин.
Ее молодой человек помогал декану Данстейбла, дяде невесты,
в проведении церемонии.

Джим Ласселлс и Девочка-Гусыня провели месяц в стране Сервантеса
и Веласкеса. Сейчас они живут в Красном доме в Уиддифорде. Джим
вполне вероятно, будет избран на пост президента Associateship Королевской академии
ждать долго не пришлось. По крайней мере, он получает за свои работы очень хорошие цены, и
его “Мисс Перри” была признана редким триумфом британского искусства. Его
“Наяда” также приобретенные Chantrey завещанию, было вообще и
справедливо восхищаются.

Опытная мать подающего надежды художника воспользовалась бескорыстным
советом доброжелателя, и через две недели после блестящего выступления ее сына
брак - так описала это газета "Морнинг Миррор“ - она оставила ”P.P.C."
карточки на мисс Чампни в "Каштанах" и переехала “ближе к
центру”. Возможно, это было совпадением, или это могло быть причиной
и следствием, но в течение двух недель после ее установки в доме № 5,
Бофорт Мэншенс, У., "Прекрасная бессмертная” была принята на гонорар
выпущено известной издательской фирмой и вышло в свет в течение лета.
в течение лета. Он получил такое единодушное одобрение прессы
и общественности, что теперь его можно купить за шесть пенсов любого
уважающий себя книготорговец в Великобритании; ее счастье
писательница заключила контракты на работы на ближайшие три года и
был избран членом трех из лучших дамских клубов
мегаполис.

Сезон Маффин на Хилл-стрит был еще большим триумфом, чем у ее сестры.
но, таким образом, на дождливый полдень остается еще одна история. Тетя Кэролайн,
несмотря на свои преклонные годы, в настоящее время стоит “многих мертвых”
и, по мнению ее старейшей подруги, в ее манерах больше
любезности. Возможно, дело в том, что влияние молодости было благотворным
единственный в ее жизни. Так думать правильно, поскольку нет никаких оснований для этого.
полагать, что она изменила свое мнение о духовенстве.

Полли еще не вышла замуж за своего священника, но она обязательно выйдет.
Однако серьезные люди “торопятся медленно”, как говорят мудрые итальянцы.
Хорошо, что они так поступают. Чарли нашел свой путь в Сандхерст
все в порядке, и он уже чувствует себя фельдмаршалом. Дикки был
недавно обеспечен на жизнь в тысячу сто фунтов в год - действительно
абсурдное вознаграждение, учитывая повсеместную депрессию в мире
церковная. Однако, в справедливости Дики, это должно быть указано
что он всегда был спокойно уверен, что кто-нибудь придет его
левая рука. И так и должно быть, если вы нарушаете оба правила.

Милли уже провела два семестра в своей брайтонской школе-интернате. По
мнению ее хозяек, она лучшая в хоккее изнутри
на Южном побережье. Если она не выбрана, чтобы играть против Уэльса в
предстоящий международный матч, она будет сильно разочарована.

Зрелищная в доме Черитон по-прежнему искать. Что грозит
стать национальным скандалом. Сравнения, крайне неблагоприятные для нынешнего поколения.
убежденные сторонники свободной еды и
хвалители прошлых времен постоянно проводят их. Благородный граф, однако, полностью занят.
в настоящее время он прокладывает курс между Сциллой Хилл-стрит, с одной стороны, и Харибдой дома № 5 по Бофорт-Мэншенз, с другой.
..........
. Председательствующего гений бывшего населенного пункта, однако, определяет
щеголь, как человек, который никогда ничего не означает. Все-таки, не стоит
быть уверенным в эти дни.

В качестве примера необходимости искреннего сомнения Джордж Беттертон привел
в конце концов, не вести прекрасную Присциллу к алтарю. Мир
понял, что религиозные различия были камнем, разделившим
их. Было ли у Джорджа слишком мало религии, а у Присциллы - слишком много
, это одна из тех вещей, которые никогда не были четко выяснены.
Но, несмотря на все оттенки противоречий, они никогда не поднимались над этим вопросом.
. Тем не менее, Присцилла вышла замуж довольно удачно. Что касается
Джордж-Ну, что случилось на самом деле-это история одного из тех,
типичный английский день в который он на самом деле не подходят для собаки
быть. Люди говорят, что Джордж в последнее время значительно улучшилось.

В заключение, я считаю своим долгом изложить наше мнение, что это серьезно
сомнительно Джим Ласселлз будет сделать как большой художник, как
Веласкес. Учитывая его молодость, его достижения и его характер, мы
были среди тех, кто предсказывал молодому человеку высокую судьбу, но
это было до того, как “калитка развернулась так круто”. Авторитетные специалисты по этому вопросу
однако не замедлили сообщить нам, что лучше жениться на
девушке, которую вы хотите, и жить в Красном доме в Уиддифорде, и
быть окружным судьей и иметь пару дорогих сыновей в
Услуги, и чтобы ваши девушки были одеты Редферном и представлены при дворе
, чем появляться на пьедестале по публичной подписке перед
Национальной галереей через три столетия после того, как вы получили ceaООО захватить с собой
заинтересованность в приговор потомства.

_Quot homines tot sententi;._ Эти умники могут быть правы, или они могут
не правы. Непогрешима только Кэролайн Крукернес.


КОНЕЦ




ХОРОШАЯ ФАНТАСТИКА


АНОНИМНАЯ САФО В БОСТОНЕ

 Изящный и блестящий роман писательницы с большим опытом. Сцена,
 Бостон и Англия. Сегодняшний период. Иллюстрированный. $1.50.


ФЕЛИЦИЯ ДЖОНА ЛЮТЕРА ЛОНГА

 Мистер Лонг никогда не писал более очаровательной истории, чем эта повесть о
 Итальянская жизнь в Филадельфии. Иллюстрировано в цветах. $1.50.


ТОМАС Л. МАССОН "ФОН БЛЮМЕРЫ"

 Искрометная картина американской жизни в пригороде Нью-Йорка, полная
 проницательности и ненавязчивого юмора. Иллюстрировано
 Баярдом Джонсом, 1,50 доллара.


"ГДЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ РЕЧЬ" РОБЕРТА ХЕЙВЕНА ШАУФФЛЕРА

 Роман об оркестре, который погружает читателя в атмосферу полного товарищества
 с людьми, которые интерпретируют величайшую музыку мира
 величайшим в мире способом. $1.50


ДОЧЬ КОНСТАНС СМЕДЛИ ПО

 Энергичный, симпатичный роман современного движения суфражисток в
 Англия. Имеет чрезвычайно интересным сюжетом, а стремительно движется от
 начало. 12mo. $1.50


 Конфликт

 Необычайно сильный и увлекательный сюжет из английской жизни в некоторые
 наиболее актуальная фаз. Изображает современная деловая женщина в
 современных условиях. $1.50


СВАДЬБА ЭЛИС Макалилли И ЛАРКИНСОВ

 “Апофеоз хорошего настроения и добрососедской доброты”. -_ The
 Outlook_. 24 иллюстрации. $1.00.


ИДЕН ФИЛПОТТС - ДЕВСТВЕННИЦА НА СУДЕ

 Г-н Phillpotts никогда не писал лучше, эхолот Роман Дартмур, чем
 это. Она имеет символы, которые будут жить долго. 12mo. $1.50.


J. С. снэйта Уильям Джордан, младший

 “Самое волнующее и захватывающее произведение автора-не выдержал
 из Covenden не дали нам”.--_Contemporary Review_ (Лондон).
 $1.50.


ДЖОН ТРЕВЕНА "ФЕРЗ ЖЕСТОКИЙ"

 “Всегда трудно определить, что составляет величие в любой форме искусства"
 но когда величие существует, его легко распознать. Это
 отличная книга, почти шедевр”._ Лондонская академия._ $1.50.


ЭЛИЗАБЕТ РОБИНС "МЕЛЬНИЦЫ БОГОВ"

 Один из самых законченных и блестящих рассказов мисс Робин. Его вкус
 почти средневековый по качеству, хотя период относится к сегодняшнему дню.
 Превосходная художественная история континентальной жизни. 12mo. $ 1.50.


"ЖЕНА НАРЦИССА" АННУЛЕТ ЭНДРЮС

 “Гениальный ход”.-_Хартфорд Курант._

 “Инстинкт весенней романтики”.- _ Chicago Record-Herald._ 12 месяцев.
 $1.50.


ЭЛЕОНОРА ТЭЛБОТ КИНКЕД "НЕВИДИМАЯ СВЯЗЬ"

 “Поднимается до прекрасных высот и вдохновляется прекрасными идеалами”.--_New York
 Tribune_.

 “Захватывающая, умная история, раскрывающая художника в литературе с
 решительными перспективами”. --_Boston Herald._ Иллюстрированный. $1.50.


 МУЖЕСТВО БЛЭКБЕРНА БЛЭРА

 “Характеристика заметно хороша, разные мужчины и женщины
 выделяются, как четкие портреты. Пожалуй, лучше всего все это в целом.
 источает тонкий аромат нежной романтики и страсти”.--_Chicago
 Рекорд-Геральд._ 12 млн. долларов. 1,50.

 МОФФАТ, ЯРД И КОМПАНИЯ  НЬЮ-ЙОРК