Семнадцать мгновений во сне

                Юлиан Семенов
                Пародия
               

 Reductio ad absurdum (I) (ДОВЕДЕНИЕ ДО АБСУРДА)
               
         19.03.1945 (20 часов 55 минут 03 секунды 01 мгновение)    
         Шелленберг окликнул Штирлица, когда тот совсем было поехал к себе в Бабельсберг.  Шеф VI отдела РСХА долго буравил лицо Штирлица своими красивыми холодными глазами, а потом сказал:
          – Штандартенфюрер, сегодня у меня произошёл любопытный спор с Мюллером. Он утверждает, что дважды два будет четыре, я же с помощью новейших математических концепций доказываю, что в результате будет пять. А каково ваше мнение? С ним считаюсь и я, и обергруппенфюрер –  кстати, он и предложил, чтобы вы рассудили нас. Пораскиньте интеллектом, Штирлиц. И завтра же подготовьте мне докладную с анализом вероятий и вашими выкладками.
          – Слушаюсь, бригадефюрер.
          Шелленберг длинно досмотрел в глаза Штирлица, потом обезоруживающе улыбнулся своей внезапно мягкой, беззащитно-детской застенчивой улыбкой и сказал:
          – Вы свободны.

ЛОГИКА АЛОГИЗМА

          19.3.1945 (22 часа 43 минуты 16 секунд 23 мгновения)
          Штирлиц вернулся домой с чувством нарастающей тревоги. Он загнал свой звероподобный «Хорьх» в гараж и отпер дверь. Горничная заканчивала уборку.
          – Какое сегодня число? – спросил Штирлиц.
          – С утра девятнадцатое…
           «С утра» – усмехнулся Штирлиц. – Счастливая девочка. Самые счастливые люди на земле те, кто может фамильярно обращаться с мгновениями, ничуть не страшась последствий. Я-то знаю, что день начался ночью, в ноль-ноль часов, ноль-ноль минут, ноль-ноль секунд, ноль-одно мгновение…»
           Когда горничная ушла, он развёл огонь в камине и пружинисто, не изменяя своей обычной манере, даже когда оставался один – мало ли какую гадость могли изобрести в техническом отделе гестапо для фиксации внешнего состояния объекта – опустился в кресло. И, чем больше он думал о приказе, тем отчётливее понимал, в какой дичайший переплёт попал.
           «Если я буду исходить из того, что дважды два – четыре, и докажу это, то неминуемо попаду в опалу Шелленбергу: он мне фиаско Мюллеру не простит, а сейчас терять благосклонность шефа никак нельзя. Но это в плане поддержки концепции Мюллера. Если же я доложу Шелленбергу, что дважды два – пять, то быть мне под колпаком у Мюллера, тут не поможет даже Борман. К тому же Мюллер как дважды два докажет, сколько будет дважды два… Он действует по принципу «кратчайший путь между двумя точками – прямая», он слишком прямолинеен, но в данной конкретной ситуации эта прямолинейность наиболее доказательна, неопровержима и беспроигрышна – как в плане арифметическом, так и в раскладе той политической интриги, которые ведут шефы IV и VI Управлений РСХА.»
           (Шелленберг смеялся:
           – Взгляните, как меняются функции Управлений безопасности: единица слева – костоломы Мюллера, единица справа – ювелиры Шелленберга. Графически дело в единице, арифметически – в двух единицах, фактически – в разности интеллектов.
           – Причём у Мюллера она, единица, в пассиве, а у нас – в активе, – хмуро улыбнулся Штирлиц.)
            «Видимо, стоит воспользоваться этим паралогизмом, вернее, софизмом бригадефюрера… А вдруг они, мой шеф и Мюллер, снюхались, чтобы свалить меня на такой вот мелочи – они оба знают о моих связях с Борманом и я могу здорово обоим мешать, а?»
           Штирлиц не знал, да и не мог, безусловно, знать о диалоге, произошедшем в кабинете шефа гестапо несколько десятков тысяч мгновений назад.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ (ШЕЛЛЕНБЕРГ И МЮЛЛЕР)

           Мюллер спрятал в карман данные, только что полученные из лаборатории, снял трубку внутреннего телефона и попросил соединить его с начальником VI Управления.
           – Дружище, это Мюллер. Загляните, ели вас не затруднит, ко мне.
            Когда Шелленберг вошёл и вопросительно опустился в кресло перед Мюллером, тот осторожно, лукаво и загадочно улыбнувшись, сказал:
            – Дружище, взгляните, какой любопытный пасьянс складывается из этих карточек, – он выложил на стол два дактилоскопических отпечатка. – Вот эти пальчики были обнаружены на моей руке, которую вы мужественно пожали в позапрошлом году. А вот эти, – Мюллер подвинул к визави второй снимок, – были найдены мной – где бы вы думали? – на теле Евы Браун. Идентичность абсолютная. Я думаю, фюрер не обрадуется, узнав, какими судьбами эти пальчики занесло на тело его подруги, а?
            Мюллер торжествующе рассмеялся. Шелленберг похолодел. Рассвирепев, он резанул взглядом по лицу баварца и неожиданно ослепительно-ласково улыбнулся:
             – Обергруппенфюрер, я думаю, фюрер не придёт в восторг, узнав, при каких обстоятельствах эти пальчики были обнаружены вами и каким образом снимались с тела Евы Браун – вами же.
            Мюллер окаменел, и Шелленберга осенило, что этот бой он выиграл.  Он встал, и не распрощавшись, продефилировал мимо каменного шефа гестапо.

            20.3.1945 (03 часа 24 минуты 24 секунды 02 мгновения)
            Штирлиц поднялся, задумчиво подошёл к окну и закурил. «Устал», – неожиданно промолчал он самому себе.
            Но полковнику Исаеву  именно сейчас было в высшей степени преступно уставать. Именно сейчас он должен был собрать в единое целое знание английского, японского, французского языков, всю свою смелость и широту мышления, данные личной картотеки на контрабандистов, спекулянтов, сутенёров, официантов, метрдотелей, барменов, маклеров, воров-международников, торговцев наркотиками, гомосексуалистов, разведчиков, дипломатов, профессоров, академиков – чтобы дать последний бой всей верхушке рейха. Он не мог, не имел права проиграть. По законам жанра. И никак иначе.
            Штирлиц вернулся в кресло и глотнул коньяку. «Ладно. Сейчас я усну и во сне буду мыслить – надо обдумать систему доказательств, детально и интонационно выверенно – и к утру подготовлю решение проблемы. Так что стоит придавить мгновений пятнадцать-семнадцать. На большее просто не хватит времени…»

Reductio ad absurdum (II)

            20.3.1945 (09 часов 07 минут 01 секунда 14 мгновений)
            Когда Штирлиц вошёл к Шелленбергу, тот с лупой рассматривал фотоснимки, явно сравнивая  их, – похоже,  кратно увеличенные дактилограммы.
           – Бригадефюрер, я подготовил докладную записку.
           – Читайте.
          Штирлиц раскрыл папку.
            – Собственно, моя докладная – это два коротких тезиса. Само доказательство равенства «дважды два – пять» делается элементарно при помощи умножения и деления; более того, существует возможность доказать, что дважды два – три, или шесть, или семь, и так до бесконечности.
             Шелленберг удивлённо поднял глаза на своего сотрудника, а потом рассмеялся и с интересом стал разглядывать штандартенфюрера:
             – Продолжайте, прошу вас, это весьма любопытно. Хотя пока непонятно…
              – Это выписка из докладной, посмотрите сами.
              Штирлиц положил на стол перед шефом исписанный лист и тот быстро, с карандашом, пробежал глазами несколько строк***:
               «Если представить равенство 2 Х 2 = 5 как тождество
                4 : 4 = 5 : 5
                и вынести за скобки общие множители из левой и правой части тождества, то
                4 Х (1:1) будет равно 5 Х (1:1).
            А, поскольку единица, делёная на единицу, даёт единицу и в правой, и в левой частях тождества: 1:1=1, – то, преобразовав «четыре» в «2 Х 2» и сократив единицы в скобках,  получаем:

                (2 Х 2) Х (1:1) = 5 Х (1:1),
                или
                2 Х 2 Х 1 = 5 Х 1. 
                То есть
                2 Х 2 = 5».
           – Весьма неожиданно, Штирлиц. Но выглядит убедительно, хотя… Вы уверены, что Мюллер…
           – Мюллер проглотит эту наживку, бригадефюрер, с его-то начальным образованием.
            – Ну да, это не вы, с физматфаком за плечами. И даже не я, бакалавр искусствоведения,.. Проясните только, как дважды два может быть равно трём или семи?
             – Это совсем просто: поменяйте «пять»  в стартовом равенстве на «три» или «семь» – и последовательно произведите манипуляции по моему алгоритму. Но, думаю, не стоит этим перегружать Мюллера, с него и «пятёрки» хватит.
             – Лихо! – улыбнулся Шелленберг. – А резюме  сформулировали?
              – Если коротко: равенство 2 Х 2 = 5 на арифметическом уровне подтверждает, что в подавляющем большинстве случаев простейшее и кратчайшее решение не является верным – если исходить из опыта VI Управления, это как в плане работы с интеллектуалами, так и с тупицами: никто не любит упрощённости, она кажется подвохом в любой серьёзной внешнеполитической акции и в конечном результате обрекает операцию на провал, следовательно…
                (Штирлиц перевёл дыхание: он помнил, как где-то  355520011 – 355520045 мгновений назад Шелленберг возражал против слишком простых методов работы пастора Шлага в Швейцарии)   
              – …следовательно, проецируя практику работы СД на арифметику, можно прийти к единственному и безальтернативно-апостериорному  выводу: равенство «2 Х 2 = 4» ошибочно по сути своей. Иными словами: Мюллер не захочет быть упрощённым – и станет «голым королём».
               
              Шелленберг снова заливисто рассмеялся:
               – Ну что ж, молодец, Штирлиц. Молодец. Вот этим мы и утрём баварцу нос.– он тронул мизинцем исписанные листы, – а Штирлиц мгновенно отметил для себя – совершенно непроизвольно, – что грязи под ногтем, покрытым красным лаком, не было (в сорок первом, в июле, Шелленберга спросили; «Почему у вас красный ноготь?»  Тот ответил: «Воистину, сделаешь маникюр – скажут, что продал родину…»).
               Бригадефюрер отошёл к сейфу. Штирлиц, обладавший тем редчайшим даром разведчика, который позволял, препарируя события, анализировать их с точки зрения далёкой перспективы, не утруждая особо мозг, мгновенно всё понял и презрительно усмехнулся спине шефа политической разведки.
               
              20.3.1945 (09 часов 39 минут 18 секунд 05 мгновений)
              Возвращаясь к себе, Штирлиц думал: «Я был на грани провала. Но как можно было предположить, что эта катавасия с цифровыми головоломками интересует Шелленберга лишь в аспекте моих обычных функций в СД? Вероятно, сдают нервы. Конечно, специализация разведчика накладывает на профессионала неизгладимый отпечаток, но самое страшное то, что я самому себе теперь не отвечу с уверенностью, однозначно и бескомпромиссно: сколько же будет дважды два?..»


ОТНЮДЬ НЕ ЭПИЛОГ…

             21.3.1945 (00 часов 00 минут 00 секунд 01 мгновение)
             Штирлиц не знал, что война закончится через 1176 часов 27 минут 00 секунд 00 мгновений. Но он подозревал об этом, и подозрения его были основаны не на голых эмоциях и интуитивных догадках, а на научно выверенной и логически обоснованной концепции. К тому же советские танки были в шестидесяти километрах от Берлина…

                1978г.
               



***Приношу свои извинения читателям за литеру "Х" вместо знака "умножить", но в окне редактирования "ПРОЗЫ" не воспроизводится стандартный знак умножения, как у меня в "ворде", увы.