Одуванчики

 Ассоциативная эротика.
 Продолжение цикла рассказов на одну букву. Данный рассказ является продолжением истории о майоре МУР  Максиме Минаеве. Первый рассказ о нём называется                «Мавританская модель» опубликованный на моей страничке.


           Одуванчики, одуванчики, одуванчики… Озёра оранжевых одуванчиков. Они ордами оазисов окропили объекты обсерватории. Они охватили овальные обводы оврага, облепили обочины одряхлевшей оранжереи, обелиска Ополченцам, обшарпанного общежития. Одуванчики, одуванчики… Оранжевый океан!

Ольга обошла очаг. Огонь, облизываясь, ошалело охнул, охально озаряя очаровательные оголённые округлости. Оцепенел – отупело отступая. Одиночество одалиски, окружённой опахалами опального олигарха, осточертело, опустошая оставшейся оптимизм.
- Опричнина, опричнина… - отрешённо осмысливала Ольга опостылевшее одиночество, - особняк, отшлифованная, отникелированная отделка… Ониксы – опалы… Орхидеи – олеандры… Обрыдло!
Откинув одеяло, она оголила оттоманку, опустилась. Огонь, опекая отдых очаровательной одалиски, отпечатал отчётливый оттиск, отуманил очертания. Освещая обстановку опочивальни, он окрасил окраины огненной охрой.

Огонь, Ольга, одуванчики – обольстившиеся обольстители, обольщённые однодневки, обрывки отшатнувшейся одиссеи.

Оферент Ольги – олигарх Онисифор Олдамов, обвинённый обобранной общественностью, отсиживался  оплошалым оборотнем.
- Острова Океании?… Огасивара?… Окленд?…
Ольга озлобленно отгадывала, отыскивала ориентиры, области ойкумена, опального олигарха. Осознавая опороченную отверженность, она осатанело охаивала отступника Олдамова
- Осёл… Орангутанг отмороженный… Олигофрен окоянный…
Обмякнув, Ольга облапила округлости, откинулась, оглаживая обивку оттоманки.

Овесененный  озон осязаемо омывал обнажённые омуты, окладистые объёмы, окатывая, оковывая, оживляя. Ощущая обходительность осмелевшего обольстителя, Ольга обворожительно онемела, освобождая отвердевшие откровения, отдаваясь озорству открытого окна. Оглохнув от ощущения обрушившегося огнепада, она облобызала обожествлённый образ обман – облака, обессилено обмирая.

Отрывистый оклик от ограды обширного обиталища, охладил Ольгину ошалелость.  Оконфужено опомнившись, она оделась, обошла овал облицовки очага, осторожно открыла.
- Особняк Олдамова? Оперуполномоченный майор Минаев. Обыск…
- Ордер?! – Ольга обожгла офицера очами озлобленной овчарки.
- О,кей! – офицер одарил Ольгу оливками общительного очкарика, - Ордер… - официальный…
Ольга отступила. Отряд оперативников отягощённых оружием одесную обошёл офицера, Ольгу. Оккупируя огромную обитель, обличённые официозом, они обшарили околоток, отыскивая одиозный офисный офсет.  Они оживлялись, отыскав оный, описывали, опечатывали. Откладывали. Опять осматривали, отыскивали.

Ольга облокотясь об ореховое обрамление очага, оробев, озирала оперативников. Однако, общительный офицер очень обаял одинокую отшельницу, обласкав околдовывающими оливками. Ольга ожидала окончания обыска.
- Обыск, окончен! – отчеканил оперативник  майору Минаеву, осматривающему офорты Остаде, Орлея, Олбрайта, - Описали, опечатали…
- Очхор… - ответил оперуполномоченный, - отъезжайте…
Оперативники отбыли.

Оставшись одни, Максим Минаев осторожно опрашивал Ольгу об ориентирах обитания опального олигарха. Ольга  осоловело отвечала, обходя остроту ответственности, оправдательно отнекивалась. Офицер острил, осаживая Ольгины отговорки.
- Отобедаем? – Ольга откровенно отлынивала от опроса, - Осетрина, окорок, оливки, омары, омлет, окрошка, оладьи, очень освежающий орджит?
- Обалдеть! – Минаев отодвинул обтрёпанную обложку отчёта, - Охотно!
Ольга обстоятельно обустраивала обеденную обстановку.
- Ортоберфест? Оустер? Оранж? Отвёртка?… Откупорь « Олимпийское »…
Ольга осанисто обтянула оторочку оксамитового опашня, обрызгав окружение отблеском ожерелья. Минаев обомлел, от обольстительных округлостей, оценивая осознанность оргии.
- Отвёртку, отвёртку! – оптимистично отозвался он, - О!… « Олимпийское »?!… - откупорим…
Ольга обнесла « Олимпийское », откровенно оттопырив отвороты опашня, обнажая объект обольщения.

Обедали оживлённо, осушая  « Олимпийское », отвёртку…. Откушав осетринки, отдыхали, окуривая орнаментику одеона олигарха. Отведав оладышек, охлаждались Оустером. Ольга охмуряла отважного офицера  однобокой околесицей обиженной овечки. Минаев охотно обманывался.

Очертания обелиска, обсерватории – очернённые окрасом опустившегося Осириса. Обезлюдевшая округа. Остывающие озёра одуванчиков, опочивши – озеленённые. Отголоски овсянок,  обесцвеченные, отшумевшие ольха, осина. Осока, орошённая отлакированными окатышами… Отдыхающая Отчизна!

Ольга отдалась остервенело, осыпая Минаева отрадной оттепелью отношений. Опьяняюще облобызала окрепший орган, она обсосала ободок, очумело обмирая оголодавшей ондатрой. Ощутив одеревенелость, обхватила, обняла, обжигая одичалой одержимостью. Отожествляя обертон океанского отлива, ораторию Орфея, отверзла огнедышащий ореол, обжимая отточенное остриё, оплавилась.

Очаг остывал, огонь обугливал ольховые огрызки. Обласканная, осчастливленная Ольга, облегчённо облачившись, охорашивала облик, одобрительно осматривая обворожительного обладателя. Он опочивал, обхватив отворот одеяла.
Огненный овал – олицетворяя обновление, осветил округу. Облака оперившимися орлятами оживились, отлетали, отмежёвывались, отделялись, оскудевая, отмирали. Ольга открыла окно. Освежающий озон, овладев объёмами обители, оживил обстановку. Минаев оторопело отпихнул одеяло. Отлично отоспавшись, он оглядел Ольгу осовелыми очами, обнял, оглаживая оплечья. Ольга озорно ойкнула, опойковым осьминогом обняла обожателя. Осколки опьяняющих  ощущений обрели остроту, опрометью окрыляя обоих. « Отрадно обезумев! » - ( « Amabilis insania! »)* - отозвался одой обомлевший Овидий, обрамлённый овалом офортной окантовки.

Огненный овал озолотил остриё обелиска, ормушль обсерватории, оживил озимые, огнецвет, осоку. Озирая очнувшуюся общественность, охватил окрестности. Одуванчики, омытые огневым озоном, окрепли, обогрелись, огулом опушились, округлились одутловатыми оленятами. Обуреваемые озоновым океаном – облетали…. Облетали! -  осыпая  окрест обрывками осиротелого оперения.

« Опель » Минаева обогнул ограду обсерватории, отутюжив обочину отлогих огородов, осиливал оспины околицы. Оптимально отпуская обороты, Максим Минаев осмысливал ответы Ольги. « Окленд!? …Омываемый океаном – Окленд… Опалы – олеандры! …Оборотни – олигархи! …Окленд!… Остыл очаг – отклеились обои! …Отцвели, облетели одуванчики – опостылевшие обольстители… - Минаев откусил оладушек обильно обмазанный обсахаренным орджитом, - Охо – хо – хо!! Онисифор Остапыч, опрометчиво, однако… »
Отцветали, опушаясь облетали одуванчики…

* - Овидий, поэма « Метаморфозы ».