Мой муж не смог меня простить

Я сижу в кофейне и жду дочь, Варвару. У нас назначена встреча, мы не виделись семь месяцев.

Я стесняюсь идти домой к Варьке, потому что с некоторых пор она живёт не одна, а с молодым человеком, Павлом. Варе двадцать, она учится на третьем курсе университета, готовится стать экономистом, а Павлу двадцать пять, он айтишник на каком-то совместном предприятии.

Я надеялась, что Варя приедет ко мне, но она сказала: наверняка у меня дома неуютно после моего продолжительного отсутствия, и запах нежилой, и вообще, по причине осени и отсутствия отопления, дома лучше не встречаться.

Осень – самое время для посещения хорошей кофейни, так сказала моя дочь. Она обожает кофе.

Мы не виделись с Варей так долго, потому что я уезжала в Москву, работала там вахтовым методом в специализированном госпитале, открытом по случаю пандемии. Я процедурная медсестра с большим стажем работы.

Когда я уезжала в Москву, в моём родном городе ещё зима была в разгаре, хоть и конец февраля. Вернулась осенью; меня встретили туманы, нудный моросящий дождь и мокрые разноцветные листья на тёмном от воды асфальте.

Поленившись идти под дождём за своей машиной, ещё зимой оставленной на крытой платной стоянке, я приехала в кофейню на такси довольно рано. Перестраховалась, чтобы не опоздать, и теперь задумчиво прокручивала в памяти события трёх прошедших лет, глядя в окно на причудливый осенний танец, который срывал с деревьев и кружил листья. Вдоволь накружившись, листья падали на мокрую землю, чтобы остаться на ней навсегда.

Всё началось чуть больше трёх лет назад, в день моего рождения. Мне тогда исполнилось тридцать девять, и мой муж Саша подарил мне годовой абонемент в лучший фитнес-центр города.

Мы с Сашей ровесники, и на тот момент были женаты восемнадцать лет, дочери Варьке исполнилось семнадцать.

Жили мы, можно сказать, душа в душу, почти не ссорились. Мы не уставали друг от друга, нам не нужно было личное пространство, ни у кого не возникало идеи отдохнуть от быта и семьи.

Конечно, мне удалось довольно талантливо и правдоподобно изобразить восторг и радость по поводу подарка Саши. Видимо, во мне всё же дремала актриса местного пошиба.

Но в глубине души я была обижена и расстроена. Очень. Конечно, я понимаю, что в тридцать девять я была уже не та, что в двадцать, но зачем же так явно мне на это намекать?!

Я никогда не была толстой, но и ланью не была, обыкновенная женщина. А тут... Ещё и при склонности моей мамы пространно порассуждать о том, что любая женщина со временем обрастает «годовыми кольцами» и набирает вес, мои комплексы расцвели буйным цветом. Я даже несколько раз плакала украдкой. Мне-то казалось, что я до сих пор остаюсь для Сашки самой красивой и желанной!

Попереживав так несколько дней, я решила доказать мужу, что я самая молодая и красивая.

Так начались мои занятия с личным тренером. Думаете, я изменила Сашке с личным тренером? Нет, слишком тривиально, хотя тренером был молодой красивый мужчина.

Параллельно с тренировками в зале, я посещала бассейн и массаж, начала правильно питаться.

Мои усилия дали свои результаты: через полгода меня было не узнать. Фигура приближалась к идеальной. Я посетила лучшего в городе мастера по перманентному макияжу, после чего мои губы стали более чувственными, а брови красиво изогнутыми. Посетила несколько омолаживающих процедур. Маникюр и педикюр, которыми я раньше занималась сама, несмотря на достаток в семье, теперь доверяла только лучшим мастерам.

Сделала модную стрижку и покрасила волосы в ярко-рыжий цвет, о котором всегда мечтала.

Так прошёл год, и когда мне исполнялся сорокет, меня было не узнать. Я помолодела лет на десять, разбив в пух и прах изречение: «Сорок лет - бабий век».

Следующий годовой абонемент в фитнес-центр я купила уже сама.

Однажды, два года назад, в разгар лета, мой тренер, Илья, пригласил меня принять участие в некоем подобии игр доброй воли для постоянных посетителей фитнес-центра.

Игры эти проводились в соседней с нашей области. Там было нечто вроде базы отдыха, а рядом с ней сооружена специальная полоса препятствий. Нужно было бежать, карабкаться на горы, перепрыгивать рвы с грязью, переплыть импровизированный пруд и так далее, и тому подобное.

Я это всё видела на фото (тренер показал), и очень загорелась идеей поучаствовать. На эти игры съезжались люди со всей страны.

Варе на ту пору было восемнадцать, она не нуждалась в моём постоянном присутствии, как в детстве. Саша не был в восторге по поводу моего предполагаемого отъезда, мы никогда не проводили время порознь. Он даже не ездил с друзьями на охоту или на рыбалку; как человек непьющий, не уважал такое времяпрепровождение.

- Сашенька, давай поедем вместе?

- Лера (Лера - это я), и что я там делать буду?! Это же ты у нас спортсмен, не я! К тому же, у меня суббота рабочая будет, дела накопились.

Саша мой - большой начальник, руководит отделом архитектуры в администрации нашего района. А наш район - самый крупный и развивающийся в городе-миллионнике.

- Тем более, Сашенька! Ты опять будешь на работе в выходные! Ты всегда весь в работе, - я была расстроена.

- Лерочка, нам нужно что-то есть, правда же?

- Сашенька, мы столько не едим, сколько ты работаешь!

- Хорошо, родная, поезжай. На людей посмотришь, сама примешь участие. Я же не тиран, чтобы всё тебе запрещать. Я современный и прогрессивный муж!

- Люблю тебя, Саша! - я повисла у него на шее, и мне тут же захотелось большего.

- Ну-ну, любимая! - Саша легко коснулся губами моего лба и мягко отстранился. Он опять уже думал о работе, как обычно.

Мы уезжали в пятницу во второй половине дня на двух машинах. В стационаре, где я работала процедурной медсестрой, взяла отгулы.

Одна машина принадлежала тренеру, Илье. За рулём был он, рядом с ним сидела его девушка, а на заднем сиденье расположилась молодая супружеская пара и я. На второй машине тоже ехали две супружеские пары: одна молодая, а вторая в возрасте, намного старше меня.

То есть, без пары от нашего фитнес-центра ехала только я...

Не то что мне было обидно. Конечно, я понимала, что у Саши очень много работы: он делает карьеру, заботится о нашей семье. Я относительно неплохо зарабатываю, но не надрываюсь на работе, хватая все смены и подработки, потому целую семью на мои деньги не прокормишь, не говоря уже об остальных расходах на семью и дом.

На базу в соседнюю область мы прибыли ближе к ночи. Мне достался крохотный одноместный номер, но я была рада, мне не хотелось делить жилище с чужим человеком.

Утром в субботу начался первый день соревнований; в первый день зачёт был групповой, все разделились на пары. А вот в воскресенье зачёт будет индивидуальный, каждый будет биться сам за себя.

Из всех участников без пары оказались только я и здоровенный блондинистый парень из Челябинска. Нас с ним поставили в пару, несмотря на то, что мы были с ним не то что из разных фитнес-центров, а даже из разных городов, разных регионов.

Парень был младше меня лет на десять, очень походил на молодого Дольфа Лундгрена и смотрел на меня, как на назойливую осеннюю мошку. Он был совсем не в восторге оттого, что оказался в тандеме со мной.

Да и ладно, я не червонец, чтобы всем нравиться! Забыв обо всём, приступила к прохождению полосы препятствий.

Я человек абсолютно не азартный, надо заметить, но упрямый до невозможности, и воли к победе мне не занимать. Потому уже через полчаса презрение в глазах «Дольфа» (как я его про себя называла) сменилось удивлением, а потом и восхищением. Так-то вот, уважаемый! Знай наших!

Когда мы финишировали, уставшие, грязные, но никем не побеждённые, он протянул мне огромную руку.

- Ярослав. Можно Ярик или Слава.

- Валерия. Можно Лера.

После того, как все привели себя в порядок, состоялось подведение итогов и награждение по итогам первого дня. Победил наш с Ярославом тандем, а поскольку мы были из разных фитнес-центров, максимальное количество баллов зачли и мне, и Ярославу.

После награждения был фуршет и дискотека. Ярослав не отходил от меня ни на шаг, хотя я дала понять, что замужем. Ему оказалась тридцать три года, и он был уже полгода разведён.

Я видела, что нравлюсь Ярославу. Сложно объяснить, но у нас, женщин, на подсознательном уровне присутствует это понимание. Совсем не нужно, чтобы мужчина смотрел на меня сальным взглядом или демонстрировал обожание, дабы понять: я нравлюсь ему. И я понимала.

И хотя я не пила ничего крепче сока (завтра продолжение соревнований, и я не собиралась сбавлять темп), внимание Ярослава к концу вечера всё же вскружило мою бедную голову.

Впервые за очень длительное время я была в подобной ситуации. И я так отвыкла от мужского восхищения за девятнадцать лет семейной жизни, что мне казалось, будто сейчас я пью чудодейственный напиток, вдыхаю волшебный воздух. У меня буквально крылья выросли, я парила. Стоило дожить до сорока лет, чтобы вновь почувствовать безоговорочное восхищение и преклонение красивого мужчины.

Мужчины, для которого неважно, какой КПД можно извлечь из меня, как я справляюсь с мытьём посуды и приготовлением обеда.

В общем, оправданий я для себя не ищу, никто меня не принуждал ни к чему, но мы оказались вдвоём в одноместном номере Ярослава и провели там ночь.

До этой ночи я не то что не изменяла Саше никогда; у меня даже мыслей не было подобных, фантазий. Но вот случилось.

Как и почему? Как это случается? А главное, зачем? Я и теперь не могу ответить на эти вопросы.

О нашей близости никто не узнал, следы мы заметали.

На следующий день Ярослав, казалось, видит только меня. Он выступил из рук вон плохо, я же вновь выбилась в лидеры и уехала домой с титулами, кубком и подарками.

Сашка был за меня безумно рад и горд, а мне было стыдно и горько, как никогда. Совесть мучила ужасно, но, безусловно, и речи не было о том, чтобы повиниться.

Я знала, что Сашка никогда не простит мне измену. Но от Ярослава мне удалось уехать, не оставив никаких зацепок ни в плане моих персональных данных, ни в плане явок и паролей. Потому я надеялась, что некрасивый (мягко говоря) случай никогда не всплывёт.

Жизнь вернулась в прежнее русло, пошла своим чередом.

Первая весточка пришла от Ярослава через две недели. Он как-то разыскал мою страницу ВК, и написал мне сообщение о том, что не может забыть меня и то, что между нами произошло, безумно скучает и вообще сходит с ума. Тут уж чуть я не сошла с ума от страха. Заблокировала Ярослава и закрыла профиль. Если до этого инцидента я жила относительно спокойно, то теперь меня начали снедать тревожные предчувствия. И не зря.

Ярославу удалось как-то выйти на наш фитнес-центр, и вскоре он смог раздобыть номер моего телефона. Это была катастрофа. Я не могла просто взять и поменять сим-карту, потому что «красивый» номер мне подарил Сашка, вместе с навороченным телефоном.

Ярослав буквально бомбил меня смс-сообщениями, звонками, добрался и до Вайбера. Я жила в постоянном страхе и напряжении, осунулась, стала нервной. В телефоне постоянно был включён беззвучный режим, и это создавало массу проблем.

Но больше всего я боялась, что Ярослав как-то разузнает ещё и адрес, и заявится ко мне.

Однако умный и проницательный Сашка всё понял и почувствовал гораздо раньше. Как мы, женщины, чувствуем, что нравимся мужчине, так мужчины остро чувствуют, когда их женщина им неверна.

Однажды вечером, когда Вари не было дома, Сашка открыл бар, что делал крайне редко, достал виски, два стакана и пригласил меня поболтать.

Я сразу поняла, что настал момент истины. Запираться бесполезно, ложь только всё усугубит. Саша понял даже, что всё случилось на соревнованиях, но думал на Илью. Видимо, считал, что я обязана была влюбиться в своего персонального тренера, черноглазого и скульптурно сложенного. Но я ни в кого не влюблялась, вот в чём дело. Я любила всегда только Сашку и продолжала любить его, как бы кощунственно это ни звучало.

Сначала говорил Саша. Он сказал, что вот уже почти месяц я сама не своя, на мне нет лица, он опасается за моё здоровье, в том числе, психическое, и проблему нужно решать. Предложил мне всё честно рассказать.

Я рассказывала, и больше всего мне хотелось перестать жить и дышать прямо сейчас. Я видела карие глаза Сашки, видела его растерянность и боль. Я презирала себя, ненавидела себя. Я предала единственного мужчину, которого любила. Предала отца нашей прекрасной дочери. Предала лучшего в мире мужа.

Конечно, Саша не простил, кто бы сомневался. Он собрал минимум вещей, вызвал такси (мы же пили виски) и уехал в квартиру, которую мы купили для Варвары. Квартира пока пустовала. Сказал, что на развод подаст сам.

Актёрствовать я никогда не умела да и не считала приемлемым для себя; я просто преследовала Сашку целый месяц, караулила его возле работы, приезжала по вечерам в квартиру Вари, ждала его с работы. Плакала, просила простить меня, клялась, что никогда больше даже в мыслях не предам.

Однажды Сашка силой отнял у меня ключи от квартиры. Запретил преследовать его. Он твёрдо сказал, что никакого прощения не будет.

Знаю, что Варя пыталась уговорить Сашку, хоть я и не просила её об этом, но тоже безрезультатно.

Следующий год я помню, как в тумане. Три недели в отделении неврозов, лечение. Вроде, мне стало поспокойнее, меня подлечили. Во всяком случае, развод я пережить смогла, даже вполне достойно и спокойно. Не было истерик. Даже просто слёз не было.

Саша купил мне квартиру, а я отказалась от претензий на наш дом. За мной осталась одна из машин. После совершеннолетия Варя почти сразу переехала в свою квартиру. Сашка жил в доме, но оформил завещание на Варю.

После развода меня ждали новые переживания. До сих пор бывший прекрасным семьянином, верный Сашка пустился во все тяжкие. Я только успевала отбиваться от сообщений «доброжелателей» и досужих умников, оповещавших меня о том, где и с какой дамой видели Сашку.

С Ярославом я поговорила по телефону, объяснив ему, что я не люблю его, и между нами ничего не будет. Просто не может быть. Я была сыта по горло общением с представителями противоположного пола.

Потом Сашка немного остепенился и завёл постоянную кралю, Женечку. Женечка была младше Сашки лет на пятнадцать, очень красивая и жизнерадостная. Очень скоро она стала хозяйкой того дома, хозяйкой которого раньше была я.
Конечно, это я так говорила мысленно: «в нашем доме»... Я давно не имела отношения ни к дому, ни к Саше. Общение со мной поддерживала только Варя. Она знала, что я по-прежнему люблю её отца и никогда не рассказывала мне о его жизни с Женей, щадила меня.

Потом Варя познакомилась с Павлом, они начали встречаться, а вскоре и жить вместе. Тогда мне впервые позвонил Саша. Более года минуло после развода, и я смогла поговорить с ним спокойно. Он хотел узнать, в курсе ли я, что наша дочь живёт в фактическом браке с молодым человеком. Я успокоила встревоженного папашу, как могла. С Павлом мы успели познакомиться, и я даже была в гостях у его родителей. Семья была очень приличная, интеллигентная. Сашку Варя не позвала на встречу с родителями Павла, поскольку не могла простить ему Женечку.

Хотя Варя знала о моей измене, я не скрывала, рассказала ей, пытаясь оградить её от подобных роковых ошибок в будущем.

Вот так бывает: я её никогда не настраивала против Сашки, о моей измене она знала, но почему-то отца из-за Женечки осуждала сильнее. А ещё Варя утверждала, что Женечка манерная и неискренняя, и большие ветвистые рога у отца не за горами.

После разговора с Сашкой я опять на неделю выпала из нормального состояния. К счастью, обошлось без медикаментов, я стала намного спокойнее и сильнее, научилась справляться своими силами.

Однако я остро поняла: нужно что-то делать, как-то менять свою жизнь. На ту пору в мире уже бушевала пандемия.

Однажды в нашей больнице появилось объявление о наборе сотрудников для работы вахтовым методом в столице, в специализированных госпиталях. Работу обещали неплохо оплатить.

Думала я ровно один вечер. Что меня здесь держит? Дочь выросла, у неё всё хорошо, она живёт своей жизнью. Саша тоже устроен лучше некуда. Родители мои ещё бодры и полны сил, летом заняты на даче, в остальное время помогают моему младшему брату Вове, водятся с внуками.

На следующий день я подписала контракт, а через неделю, в конце февраля, отбыла в Москву.

...Наконец двери кофейни вновь распахнулись, и вошла Варька. Боже, как она похорошела за прошедшие семь месяцев! Я не люблю ни скайп, ни видеозвонки, чувствую себя неловко. Мы с Варей просто созванивались практически ежедневно, обменивались сообщениями. Я видела её фотографии, но всё равно это не то.

Волосы у Вари стали светлее обычного, и новый оттенок был ей очень к лицу. Кроме того, она постройнела, стала женственнее. Несколько мужчин, сидящих в довольно просторном зале кофейни, едва не посворачивали шеи, оглядываясь на Варьку.

Мы с ней долго обнимались, разглядывали друг друга. Потом, сделав заказ, Варька начала без умолку болтать, делиться новостями.

Мы сидели в кофейне уже почти час, когда Варя начала рассказывать об отце. Сама я никогда бы не решилась спросить о Сашке. Я очень боялась услышать что-то вроде того: официально оформил отношения с Женечкой. Или так: Женечка ждёт ребёнка.

Но услышала я совсем другое.

- Знаешь, мам, а папа ведь свою Женечку выгнал, ещё весной. Причин точных не знаю, папа не говорил ничего, ты же его знаешь. Но он был очень зол на неё. Точных причин не знаю, но говорят, будто она пыталась собрать и выбросить всё, что ты ему когда-либо дарила. И требовала, чтобы он избавился от ваших совместных фотографий, свадебной видеосъёмки. Вроде, она даже флешку сломала с этим видео. Ладно, у отца копия была.

- Откуда такие познания, если отец не рассказывал?

- Так мам, это же ты дом сама вела, а Женечка - существо воздушное, возвышенное, неземное, ей ручки марать не полагалось. Помощницу по хозяйству наняли, из соседей, Анну Степановну.

- Анну Степановну? Я хорошо помню её!

- Вооот, она зимой овдовела, а внуков пока нет. Вот и пошла работать к папе и Женечке. Она мне и рассказала всё.

Я покачала головой. Анна Степановна явно не в курсе того, что работодателей не обсуждают, даже с детьми этих самых работодателей! Слухами земля полнится. Ну и Женечка, дала жару!

- С тех пор папа один. Во всяком случае, в дом женщин не приводит. Да и живёт практически затворником, работа - дом. Машину, правда, поменял. Знаешь, - Варя вдруг замялась. - Мне кажется, он очень переживал за тебя, мам. С тех пор, как узнал, что ты уехала...ну, туда.

- С чего вдруг? - я старалась не обращать внимание на то, что сердце замерло, а в груди похолодело от волнения. - Наверняка тебе показалось, Варя. Он знать меня не хотел целых два года.

- Мам, скажи честно, ты сама болела там?

- Я?! Да нет, конечно! - бодро и энергично соврала я.

Варя пристально смотрела на меня примерно с минуту, но мне удалось сохранить невозмутимое и честное выражение лица. Дочь кивнула.

- А папа был уверен, что ты болела. Знаешь, он весь этот месяц, седьмой месяц твоего пребывания в Москве, покоя мне не давал, каждый день звонил и требовал отчёт: звонила ли ты, и что говорила, когда звонила.

- Почему? - мне по-прежнему было трудно перевести дыхание от таких новостей.

- Он разузнал в твоей больнице, что ты заключила контракт на полгода, а сама задержалась ещё на месяц.

«Конечно, задержалась, я месяц была на больничном, вот контракт и продлился». Но вслух я этого не сказала.

- Так бывает, дочь! Смены долго не было, никто не приезжал, вот я и задержалась.

- Да? Вот видишь! А папа места себе не находил. Вчера, когда я сообщила ему, что ты приехала, у него такое облегчение в голосе было.

Странно, очень странно. Или Варя выдаёт желаемое за действительное, или...?

- Мам, - Варя опять замялась. - Раз так, может, папа перестанет сердиться на тебя? Может, вы снова будете вместе? Ведь и ты, и он...вы по-прежнему оба одиноки.

- Ну папа-то временно одинок, доча, не переживай, - усмехнулась я. - Возможно, кризис среднего возраста. Отдохнёт, переосмыслит, и с новыми силами в новые отношения.

- Я всё же буду надеяться, мам!

- Варенька, папа не простил меня и не простит, - вздохнула я, сжав ладонь дочери. - Твой папа из тех людей, которые не прощают измену и предательство. Он не сторонник вторых шансов. И я понимаю его. Он прав. А тебя вновь заклинаю: берегите друг друга с Пашей! Не идите даже на малейшие уступки своим слабостям. Иначе будешь потом одна, как я, сопли на кулак наматывать. Ты одна у меня радость осталась, да ещё надежда на то, что внуки появятся. Личной жизни, другой, помимо Саши, я не вижу для себя, не хочу!

- Мамочка, но ты такая молодая, красивая! Как без личной жизни?

- Очень просто, Варя! Отдохну, да и снова, может, в Москву рвану.

- Мама, ну нет, пожалуйста! Работай здесь, я очень скучаю без тебя! И волнуюсь! - удивительно, но на глазах Варьки показались слёзы.

Дочь в принципе никогда не была склонна к плаксивости.

Я растрогалась и растерялась. Пришлось пообещать Варе, что не уеду больше.

- И ещё, мам! Пообещай мне ещё одну вещь, - немного успокоившись, попросила Варя.

- Какую?

- Если вдруг папа... попытается вновь начать с тобой...сделает шаги навстречу... Не отталкивай его, пожалуйста, мам! Хорошо? Пообещай.

- Хорошо, Варя, обещаю, - вздохнула я.

«Какие шаги, доченька? Он не простит. Видеть меня не хочет. Может, и волновался по-человечески, но теперь отлегло, и всё вновь вернётся на круги своя».

Мы просидели с Варей в кофейне несколько часов, всё не могли наговориться. Потом приехал Паша, соскучившийся по Варьке, и ещё больше часа мы болтали втроём.

Ребята хотели меня подвезти, но я отказалась. Решила прогуляться пешком, от кофейни до моего дома примерно полчаса ходьбы.

Медленно шла в начинающихся сумерках, вспоминая разговор с Варей. Интересно, как там Сашка? Сердце сжималось от тоски. Стоило вернуться, и всё началось заново, чувства меня одолевали. Ладно хоть дождь прекратился, маленькая, но радость.

Задумавшись, не сразу заметила, что по мостовой, вдоль которой я шла, за мной медленно едет незнакомая машина. Заметив, вздрогнула и шарахнулась подальше от дороги, практически на газон.

Машина поравнялась со мной, стекло возле водительского сиденья поползло вниз, и я встретилась взглядом с карими глазами, самыми красивыми и родными глазами.

Поняв, что это Сашка, я с одной стороны, успокоилась, а с другой не на шутку разволновалась. Однако мне удалось сохранить спокойствие, и я продолжила путь. Машина ехала рядом. Благо, автомобильного движения здесь практически нет, почти одни пешеходные дорожки вокруг.

- Девушка, почему вы ходите одна в столь поздний час? Разрешите вас подвезти, я не прощу себе, если оставлю вас здесь одну.

- Да ладно, не скромничайте! Всё вы прекрасно себе простите, - сделав акцент на слове «себе», я продолжила путь.

- Откуда вы знаете, девушка? Мы же не знакомы!

- Интуиция подсказывает, молодой человек. Не заморочивайтесь. Поезжайте с Богом. Я уже давно большая девочка, и хожу одна в любое время суток.

- Плохо, очень плохо! Такая девушка не должна ходить одна. А интуиция ваша лучше бы не сейчас вещала, а в другие времена. Глядишь, и не пришлось бы в одиночестве ходить по тёмным улицам.

- Кому сейчас это интересно, молодой человек! Поезжайте уже, не загромождайте дорогу вашим танком.

- Мой, как вы изволили выразиться, танк здесь один, больше никто не претендует на дорогу. Я настаиваю, девушка! Разрешите вас подвезти! Не заставляйте меня волноваться!

- А вы не волнуйтесь, молодой человек!

- А я всё равно волнуюсь.

- Столько лет не волновались, а тут на тебе! - не выдержала я.

- Откуда вам известно, девушка, волновался я или нет?

- Интуиция!

- Знаете, что вам нужно сделать с вашей интуицией? Куда её...определить?!

Я резко остановилась и повернулась к машине всем корпусом.

- Саша, вали отсюда! - от души посоветовала я ему.

- Лера, сядь в машину! - так же резко и душевно ответил он.

- Я не сажусь в машины к незнакомцам, - вернувшись к прежнему шутливому тону, я продолжила путь по тротуару.

- Так я, собственно, именно за этим, девушка! - он поддержал мой тон. - Давайте уже познакомимся!

Остановив машину, Саша вышел и распахнул двери у пассажирского сиденья.

Тяжело вздохнув и пытаясь унять сердцебиение, я послушно устроилась в машине, начала возиться с ремнём безопасности. Саша захлопнул двери возле меня, сел за руль, захлопнул вторую дверь. Машина резко взяла с места, увозя нас в осенний вечер...