Не для любви

Глава первая
...Ты шел, не зная пути,
И думал: «Скорей, скорей,
О, только б ее найти,
Не проснуться до встречи с ней».

А. Ахматова, "Сон"

Май 1993 года.

Ольга замедлила бег, а вскоре и вовсе перешла на шаг. Кажется, оторвалась. Интересно, кто придумал эти догонялки с прятками?

Наверняка идея принадлежала какой-нибудь из парочек, чтобы пообжиматься где-нибудь в лесу с официального разрешения. И ведь увлеклись все этими догонялками, как малолетки!

Ольга остановилась за широким стволом старой берёзы и посмотрела вверх, на длинные ветви, покрытые нежными и клейкими молодыми листочками.

Смотрела и вспоминала, как однажды осенью они с классным руководителем, учительницей русского языка и литературы, отправились за город, в пеший поход. Кажется, они тогда учились классе в шестом.

Сначала делали уборку около памятника труженикам тыла, а потом ушли на какую-то поляну и развели костёр. Кто-то из парней пытался разогреть в костре банку с тушёнкой и забыл вовремя достать. Знатный фейерверк получился!

Потом подкрепились бутербродами, напились чаю из термосов и начали носиться по лесу, как угорелые, играть в догонялки. Почему-то этот день Ольга помнила в подробностях и считала его одним из лучших дней в своей жизни.

Вроде, день как день, ничего особенного, но иногда абсолютно простые, обыденные вещи кажутся счастливыми и запоминаются на долгие годы.

Радостей в жизни Ольги было не слишком много, и жилось ей точно не легко. Родители работали на машиностроительном заводе, который сейчас переживал не лучшие времена.

Уверенности в завтрашнем дне ни у кого не было, зарплату платили не вовремя. Мама устроилась уборщицей к частнику и ходила на работу по вечерам, а отец хватался за все подработки.

Ольга помогала матери, а летом работала на почте. Сейчас свободного времени было не слишком много: девушка готовилась к защите диплома, заканчивала профтехучилище, которое теперь именовали лицеем.

Работы в их городке было немного, и будущее пока представлялось Ольге весьма и весьма туманным, очень неопределённым.

Хрустнула ветка, и Ольга, вздрогнув, начала оглядываться. Задумавшись, она совсем забыла об осторожности, и её, кажется, нашли. Из-за кустов появился Лёха Бахтеев, бывший одноклассник Ольги.

После девятого класса они оказались в одном училище, только на разных отделениях: Ольга получала профессию делопроизводителя, а Лёха - токаря. Сегодня все потенциальные выпускники собрались на турслёт на большой поляне за берёзовой рощей.

- Нашёл, - улыбнулся Лёха и его небольшие голубые глаза странно блеснули.

Не иначе, специально выслеживал!

- Только не ори, пожалуйста, на весь лес, - поморщилась Ольга. - Нашёл и нашёл, иди с Богом, похвастай кому-нибудь.

- Я и не собирался орать. Что я, похож на дурака? - Лёха подошёл и остановился рядом с Ольгой.

Раньше, когда они учились в школе, Ольга была выше и крупнее Лёхи, но за прошедшее время он подрос и стал шире в плечах, крепче. Возможно, не самый высокий среди парней, но и не мелкий, как в прежние времена. Ольга знала, что Бахтеев занимается боксом.

- Не вздумай приставать, рыжий, - беззлобно огрызнулась Ольга. - Чего припёрся-то? Я сюда пришла, чтобы одна побыть, шума мне и на поляне хватало.

- А кто здесь шумит-то? Точно не я, - Лёха прижался спиной к стволу берёзы и посмотрел вверх.

Потом бросил хитрый взгляд на Ольгу.

- Бахтеев, считай, что я тебя предупредила! Я прекрасно помню, как ты всякий раз пытался меня повалить на землю и облапать, когда мы ходили в поход в шестом классе и играли в догонялки. Теперь, если полезешь, я тебе твои бубенцы точно отобью! Нечем будет зимой звенеть!

- Я же не виноват, что у тебя у единственной из девчонок тогда уже появилась грудь, - Лёха даже не смутился и не попытался уйти в отказ. - А сейчас-то нам уже по восемнадцать, Оль...

- И что? - прищурилась Ольга. - Даже не намекай. Вон, к Гальке Самсоновой иди! Она, говорят, всем даёт, кто попросит.

- На фиг она мне сдалась, эта шлюха? - Лёха придвинулся ближе к Ольге. - Её уже все мужики города трахнули, наверно. Я себя не на помойке нашёл.

Бахтеев внимательно и близко смотрел на Ольгу. Она не боялась Лёхи, но ей вдруг стало интересно, как далеко он готов зайти, и она с любопытством разглядывала его лицо.

Лёха придвинулся ещё ближе и легко коснулся ладонью щеки Ольги, потом провёл по волосам. Дыхание его участилось, начало сбиваться.

- Ты руки мыл? - усмехнулась Ольга.

Она оставалась абсолютно спокойной: Бахтеев никогда не вызывал в ней никаких чувств, - ни хороших, ни плохих, ни романтических.

- Не переживай, чистые, - прошептал Лёха. - Оль, ты такая красивая стала! И раньше была красивая, а сейчас так вообще...

- Я? - удивилась Ольга.

Ей всегда казалось, что внешность у неё совсем обыкновенная. Рост средний - метр шестьдесят. Русые вьющиеся волосы до плеч. Лицо... Лицо как лицо. Зелёные глаза, аккуратный нос, длинные чёрные ресницы и тёмные брови, пухлые губы. На подбородке ямочка. Таких лиц, как у неё, пруд пруди.

- У тебя глаза, как у кошки. Нет, как у рыси. Очень красивые. Кожа такая белая, гладкая и чистая. Губы яркие и пухлые.

Странно застонав, Лёха прижался к Ольге, обхватил ладонями её грудь и начал быстро, торопливо целовать в губы. Ольга на несколько секунд растерялась: её воспитывали в строгости, и она была одной из тех немногих девушек, которые к восемнадцати годам оставались нецелованными.

- Отстань, а то заору! - Ольга отвернула лицо. - И грабли убери.

- Оль, - Лёха тяжело дышал и продолжал мять её грудь, но больно не делал. Ольга слышала, как колотится его сердце, - так, что даже она, стоя вплотную, чуть-чуть сотрясалась. - Оль, у нас через десять дней защита, и сразу в армию. Я уже комиссию прошёл.

- А я при чём тут?

- Может, сбежим отсюда и продолжим общение у меня дома? Родоков нет, они на работе до вечера.

- Ага, сейчас, - Ольга хотела вырваться, но Лёха не выпускал, прижимался к ней изо всех сил.

Попытался забраться к ней под куртку и футболку, но Ольга предупредила:

- Посмей только! Вместо армии, в тюрьму пойдёшь. Я не шучу.

Лёха прекратил попытки миновать преграды, и снова начал через одежду нежно гладить и легко сжимать грудь Ольги. Если бы Ольга захотела, она могла бы справиться с Бахтеевым, оттолкнуть его, вырваться. Но ей почему-то нравилось то, что он делал. Нравилось наблюдать за тем, что с ним происходит из-за её, Ольги, близости.

Почувствовав животом что-то твёрдое, Ольга протянула туда руку, и Лёха сдавленно охнул.

- Оль, - хрипло взмолился он.

- Что? - удивилась Ольга.

- Ещё, пожалуйста! Потрогай там ещё. У тебя руки просто волшебные.

- А ты дашь посмотреть? - спросила вдруг Ольга.

- А ты ржать не будешь? - Лёха ослабил хватку и нерешительно отодвинулся.

Ольга смотрела на то, как топорщатся его штаны чуть ниже плоского живота.

- А что, там смешно? Я не знаю, видела только в детском саду, когда мы с пацанами в умывальной проверяли различия между мужскими и женскими органами. Рассматривали. И потом видела в учебнике анатомии.

- Оль, ты что, девственница?

- А ты как думал? Что я как Галька, всем даю?

- Я так мечтаю стать у тебя первым...

- Ага, размечтался! Обхохочешься. Первым у меня станет мой единственный любимый мужчина. И это будешь точно не ты. Дашь посмотреть, нет? Или я ухожу.

Ольга сделала шаг в сторону, но Лёха схватил её за руку.

- Ладно, смотри, если интересно, - решился он.

Чуть приспустил спортивные брюки и трусы, и Ольга увидела приличных размеров напряжённый член. Ольге случалось смотреть фильмы для взрослых. Однажды, ещё на первом курсе, они с девчонками смотрели по видику запретное кино, - кассету одна из девушек нашла у старшего брата.

Так вот, кто-то из девчонок сказал, что у всех мужиков в кино огромные члены, нереальные. Видимо, та девчонка разбиралась в этом вопросе. Ольга не разбиралась; возможно, по этой причине член Бахтеева её впечатлил.

- Потрогай, - прошептал Лёха, и Ольга положила ладонь на напряжённую тёплую плоть, чуть сжала.

- Да, ещё, Оль... - Лёха привалился спиной к дереву и закрыл глаза. - Ещё, пожалуйста!

Обхватив руку Ольги своей ладонью, он сделал несколько движений вверх-вниз, и дальше Ольга действовала сама, чувствуя, как член Бахтеева напрягается всё сильнее. Одновременно она продолжала наблюдать за лицом Бахтеева, за сменяющимися эмоциями. Лёха хрипло дышал, а потом даже начал постанывать.

Вскоре он будто зарычал, широко распахнул глаза, закусил нижнюю губу, и Ольга инстинктивно отодвинулась, потому что на её ладонь начало выплёскиваться нечто тёплое и чуть-чуть вязкое.

- О, Боже, Оль... - стонал Бахтеев. - Я думал, сознание потеряю. Такой кайф! Это совсем не так, как бывает, когда сам... Ну ты понимаешь.

Ольга достала из кармана носовой платок, вытерла руку и протянула платок Бахтееву:

- Дарю. Он чистый... был.

Ольга понюхала свою ладонь. Интересный запах; странный, непривычный, но не противный.

- Оленька, - Лёха привёл себя в порядок, опять обнял Ольгу и уткнулся носом в её макушку. - Ты такая сладкая, пахнешь так вкусно.

- Я не знала, что в нашем возрасте среди парней ещё встречаются девственники, Бахтеев!

- А я и не девственник, у меня было несколько раз, со взрослыми женщинами. Это просто ты такая, я будто в первый раз в жизни кончил, это финиш, Оль! Говорю же, ручки у тебя волшебные. Оль, а покажи грудь? Пожалуйста!

- А шнурки тебе не погладить, Бахтеев? - Ольга резко отстранилась. - Я же тебе сказала, это не про твою честь. Всё, бывай! Я ухожу.

Ольга быстро пошла по тропинке, но вскоре Лёха поравнялся с девушкой и зашагал рядом.

- Спасибо, Оль. Будет, что вспомнить.

- Ты опять свою пластинку включил, озабот? - хмыкнула Ольга.

- Подумаешь! Все пацаны озаботы, и все мужики. Так что не обольщайся, будто встретишь принца "ни разу не динь-динь", который будет тебе только серенады петь. Каждый мужик будет мечтать тебя трахнуть, и чаще всего, грубо трахнуть, натянуть как следует. В рот тебе засадить поглубже, и не только в рот...

- Бахтеев, заткнись уже и отвали, противно слушать!

- А я верю, что когда-нибудь ты мне грудь покажешь, - мечтательно улыбнулся Лёха. - Верю, что я увижу твои дойки и поцелую их. И поимею тебя по-настоящему.

- Пошёл ты в задницу!

- Оль, ты ведь не расскажешь никому о том, что было сейчас? - примирительно попросил Лёха.

- Я-то точно нет. Ты смотри, не разболтай.

- Я тоже нет, Оль. Иначе парни меня засмеют; скажут, порожняком сгонял.

- Вот и договорились.

Они вышли к поляне, и им навстречу тут как тут попались одногруппники Лёхи.

- Откуда это вы? - подозрительно спросил один из парней. - Всё успели? Не устали?

- Иди нах, - беззлобно огрызнулся Лёха. - Завидуй молча.

...Через две с половиной недели Лёха ушёл в армию, и Ольга была у него на про;водах. Сама Ольга защитила диплом, а с июня начала работать делопроизводителем в детском саду.

Однажды, уже в конце лета, когда она возвращалась с работы, рядом с ней притормозила белая праворульная "Тойота", за рулём которой сидел симпатичный русоволосый мужчина лет около тридцати.

Ольга сначала испугалась и быстро отошла от края тротуара.

- Не бойся, красавица, не обижу, - улыбнулся мужчина.

Голос у него оказался приятный, а глаза - большие и ясные.

- Я и не боюсь, - пожала плечами Ольга.

- Тогда садись, подвезу.

- Я не сажусь в машины к незнакомым людям. Вы разве не знаете ничего о правилах безопасности?

- Давай познакомимся, и ты сядешь в машину к знакомому человеку и расскажешь всё о правилах безопасности. Меня зовут Андрей. А тебя?

- Ольга.

- Так и знал, что у тебя красивое имя.

- Обыкновенное имя.

- Нет, совсем не обыкновенное. И ты необыкновенная.

Андрей остановил машину, вышел, оказавшись на голову выше Ольги, и распахнул переднюю дверь у пассажирского сиденья.

- Прошу, - слегка поклонился он, и Ольга послушно устроилась на предложенном место.

Глава вторая
- Так что там за правила безопасности? - спросил Андрей, выехав на дорогу и сразу перестроившись в другой ряд.

Ольга не назвала свой точный адрес, а попросила высадить её у магазина "Визит", расположенного неподалёку от её дома, только на первой линии.

- Нельзя садиться в машину к незнакомцам. Нам ещё в школе, помню, рассказывали об этом каждый год.

- Сколько тебе лет? - улыбнулся мужчина, и Ольга мысленно отметила то, что у него очень красивая улыбка, открытая и добрая.

- Восемнадцать с половиной.

- В этих правилах безопасности определённо есть некое рациональное зерно. Но всё гораздо сложнее, чем вам объясняли. Я, например, после того, как впервые увидел тебя, наблюдал за тобой в течение нескольких дней, а ты даже не заметила. Запомнил, в какое время ты выходишь из садика, и сегодня уже целенаправленно ждал. Работаешь в детском саду?

- Да, - нахмурилась Ольга, и вдруг испугалась так, что ноги отнялись, а сердце застряло где-то в районе горла. - Вы... вы...

- Успокойся, ты что побледнела вся? Не маньяк я! Ехал с работы однажды и увидел, как ты выходила с территории садика. На следующий день - снова та же история. Ты мне понравилась, вот и всё. Неужели ты совсем не рассматриваешь такой вариант? Ты очень симпатичная девушка, и с тобой часто будут знакомиться, привыкай. Вот.

Андрей достал из кармана джинсовой рубашки права и протянул Ольге.

- Колесов Андрей Сергеевич, - прочитала Ольга. - Двадцать восьмое сентября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Вам скоро исполнится двадцать восемь лет?

- Истинно так, - усмехнулся Андрей. - Там и фото моё есть.

- Извините, - почувствовав огромное облегчение, Ольга вернула права Андрею. - Просто вы сказали, что наблюдали за мной, и я, если честно, порядком сдрейфила.

- Да я понял, на тебе лица не было. А на будущее... Просто постарайся быть внимательнее и работай над тем, чтобы замечать не только то, что лежит на поверхности. А пока предлагаю перейти на "ты". Я же, вроде, не солидный пенсионер, чтобы мне "выкать"?

- А зачем нам переходить на "ты"? Через пару минут я выйду из вашей машины, и мы, вероятнее всего, больше не увидимся.

- Вот тут - мимо, потому что завтра я снова приеду встречать тебя.

"Тойота" остановилась у магазина "Визит".

- Нет, не мимо, - Ольга уже совсем освоилась и успокоилась, потому вернула свою обычную, немного насмешливую, манеру общения. - Вот если приедете, тогда и подумаю, переходить ли мне с вами на "ты".

Ловко отстегнув ремень безопасности, Ольга, не дожидаясь, пока Андрей откроет перед ней двери, выскочила из машины и, не прощаясь, скрылась за дверью магазина.

- Ах, ты! - рассмеялся Андрей и хлопнул ладонью по рулю.

Девчонка ему понравилась. Очень. Вроде, классической красоты в ней и близко не было, но зато неосознанной пока сексуальности - выше крыши. Жаль, такая вряд ли до сих пор осталась девственницей...

* * * * * * * * * * * *

Сразу после работы пришлось ехать с родителями на поле, копать картошку, но даже это не смогло сегодня омрачить настроение Ольги. Вообще, она терпеть не могла все эти садово-огородные дела, однако вступать с родителями в открытую конфронтацию не решалась.

Попыталась как-то пару раз, в подростковом возрасте, и огребла от отца таких люлей, что желание спорить пропало начисто.

Отца Ольга с детства побаивалась, а сейчас просто не любила. Никогда между ними не было даже тени доверия. Хмурый, молчаливый, с вечно недовольным лицом, он открывал рот, казалось, только для того, чтобы поесть, выпить время от времени или сделать кому-нибудь замечание, а то и выговор.

Мать никогда с ним не спорила и всегда поддакивала ему, видимо, лишь бы не связываться. К матери Ольга испытывала некую смесь любви, жалости и непонимания.

Как можно посвятить свою жизнь такому человеку, как отец? Равнодушному, недоброму, чёрствому? Ольга не помнила, чтобы отец когда-то подарил маме цветы, или вообще хоть что-то подарил. Не помнила, чтобы мать с отцом смеялись, переговариваясь или перешучиваясь, и смотрели бы друг на друга с любовью.

Лицо у мамы почти никогда не было светлым и безмятежным, она вечно выглядела уставшей и измученной проблемами. Всё бы ничего, но раз пять в год отец сильно напивался, и тогда Ольга с матерью готовы были искать пятый угол.

Конечно, у некоторых знакомых Ольги отцы вообще напивались через день да каждый день, однако с её отцом под завязку хватало и четырёх-пяти раз в год. Когда отец выпивал немного, то он просто ложился спать.

А вот если ему случалось перебрать... Более агрессивного, противного и скандального человека Ольга не встречала никогда раньше и, к счастью, не встретила потом. Особенно невыносимо стало после того, как старший брат Ольги женился и съехал от родителей, - раньше хоть он мог папашу приструнить.

Ольга, если честно, не понимала мать, хоть и любила. Нет, она сама никогда не станет так держаться за постылого мужика. В то, что мама любит отца, Ольга не верила.

Или это какая-то странная, зависимая любовь. От любви человек получает удовольствие, адреналин, какие-то положительные эмоции... От фонарного столба можно получить больше эмоций, чем от отца.

Однажды Ольга попыталась поговорить с мамой на эту тему, но та лишь испуганно замахала руками, и больше Ольга к разговору не возвращалась.

К счастью, сегодня брат Толька приехал за ними на машине; не пришлось хотя бы ждать автобус, трястись в нём по полям, а потом ещё топать пешком.

Мысли об Андрее сегодня помогали Ольге полностью отвлечься от реальности, и вечер пролетел незаметно. Ольга очень ждала следующего дня, торопила время, а когда настало утро, собиралась на работу с особой тщательностью.

Когда Ольга вышла после работы с территории садика, белой "Тойоты" не было. Ужасно, чуть ли не до слёз, разочаровавшись, Ольга поплелась в сторону небольшого частного магазинчика, чтобы купить шоколадный батончик и хоть как-то подсластить свою жизнь, как вдруг её окликнул уже ставший знакомым голос.

Оказалось, Андрей припарковал машину за жилым домом, во дворе, потому Ольга её и не заметила. Мужчина быстро подошёл к Ольге, взял её за руку и повёл за собой.

- Я же сказал, что приеду. Ну вот куда ты попёрлась, чудо моё? - смешно выговаривал он. - Кстати, с тебя должок. Теперь мы на "ты".

- Хорошо, - глупо улыбалась Ольга.

Счастья было столько, что девушка не знала, куда его девать и как хоть немного замаскировать.

В машине Ольгу ждала большая красная роза на длинном крепком стебле, и это совсем подкосило Ольгу, ведь до сих пор ей дарили цветы только "по поводу". Ветка мелких хризантем на день рождения. Мимоза или тюльпан на восьмое марта. И то нечасто. Розы никогда до сих пор не дарили, тем более, не дарили симпатичные парни.

- Есть хочешь? - спросил Андрей, ласково глядя на то, как Ольга рассматривает розу, будто какую-то диковинку.

- Не знаю, - пробормотала Ольга, хотя есть хотелось ужасно.

- Предлагаю поехать в кафе, в Берёзовку. Там несколько классных шашлычных.

- Никогда там не была, - призналась Ольга.

Она очень любила шашлык, однако они с родителями никогда его не делали, и полакомиться доводилось только в гостях.

- Вот и отлично, - улыбнулся Андрей и быстро поцеловал Ольгу в щеку.

Ольга успела почувствовать его сухие губы, едва уловимый запах крема для бритья, и в животе вдруг всё как-то странно сжалось, стало горячо.

Нечто подобное она испытывала однажды, когда прикасалась к члену Лёхи Бахтеева в лесу весной, но тогда больше было любопытства, а не волнения.

К сожалению, вечер пролетел очень быстро. Ольга и Андрей ели обалденный шашлык, и Андрей заказал для Ольги бокал полусухого красного вина. Сам он не пил, поскольку был за рулём.

Начало любого знакомства почти всегда бывает интересным для обеих сторон, потому что большинство людей в принципе обожают говорить о себе, рассказывать что-то.

У Ольги, конечно, информации пока было поменьше. Не рассказывать же забавные, а порой позорные случаи из детства или то, как её пытался обольстить смешной Бахтеев!

Андрей рассказывал об учёбе в школе, техникуме. О том, как занимался баскетболом. О том, как служил в армии, в войсках противовоздушной обороны. О том, что работает старшим механиком в автотранспортном предприятии. О том, что они с отцом строят дом за городом, потому все выходные он проводит там, на стройке.

Когда вина в бокале было выпито наполовину, Ольга осмелела и спросила Андрея о семье. О его семье, а не о родительской.

- Я был женат, - просто ответил Андрей. - Женился сразу после армии, мне не было ещё двадцати двух лет. А два года назад мы с женой разбежались. Не сошлись характерами, бывает и такое.

Ольга незаметно выдохнула, ибо мысль о том, что она проводит время с женатиком, не давала ей покоя.

Вечером, когда машина Андрея остановилась у дома Ольги (на этот раз она сообщила ему свой адрес), Андрей повернулся к девушке и положил руку на сиденье так, будто обнял её.

Заметив волнение и панику в глазах Ольги, осторожно коснулся большим пальцем её нижней губы, легко очертил контур губ. То ли Ольга разволновалась, то ли вино дало себя знать, но губы её сами по себе чуть приоткрылись, а дыхание участилось.

Склонившись к лицу девушки, Андрей нежно коснулся её губ своими, осторожно провёл по ним языком, и Ольга всхлипнула от истомы, заставившей всё её тело куда-то воспарить.

Андрей осторожно отстранился, продолжая внимательно наблюдать за реакцией Ольги, и остался очень доволен. Кажется, его ждёт наконец-то нечто незабываемое. Такая сладкая малышка, причём, сама абсолютно не осознаёт, не умеет пользоваться своей сексуальностью, и от этого терпеть и сдерживаться становится всё труднее.

- Хочешь, завтра поедем ко мне в гости? Посмотришь, как я живу, - предложил Андрей и непринужденно улыбнулся. - Правда, пока моё пристанище - однушка в хрущёвке, но скоро я перееду в собственный дом. Ну так как?

- Хорошо, давай поедем к тебе, - согласилась Ольга, хотя в глубине души уже сейчас понимала, чем эта поездка закончится для неё.

* * * * * * * * * * *

Квартира у Андрея была, действительно, маленькая и тесная, почти спартанская, но чистая и аккуратная. Они вместе готовили ужин - салат и омлет, - и им было очень весело. А потом пили чай с пирожными, которые купил Андрей.

- У тебя все губы в креме, - смеялась Ольга, весело глядя на Андрея. - И даже на щеках крем. Такой большой дяденька, ай-ай-ай!

- Ох, уж эти девчонки! - притворно обиделся Андрей. - Вам бы только ржать. А помочь человеку? Всё, я обиделся.

Надувшись, Андрей сложил руки на груди и демонстративно отвернулся к окну.

- Ну, Андрюша! - поддержала игру Ольга. - Не обижайся, пожалуйста, на засранку. Давай помогу.

- Даже и не знаю, - тяжело вздохнул Андрей и покосился на Ольгу. - Тебе придётся очень постараться, чтобы заслужить моё прощение.

- Что нужно сделать? - округлила глаза Ольга.

- Для начала, садись ко мне на колени, - Андрей сделал приглашающий жест.

Ольга послушно подошла и устроилась на коленях у Андрея. Он сразу обнял её и близко посмотрел в немного испуганные глаза.

- А теперь слизывай крем с моих губ своим прекрасным язычком, - тихо и чуть хрипло приказал Андрей.

Несколько секунд посомневавшись, Ольга наклонилась и коснулась своим языком губ Андрея, а уже через несколько мгновений мужчина целовал её горячо, но в то же время, ласково. Язык Андрея осторожно разомкнул зубы Ольги, коснулся её языка, и девушка сама не поняла, как начала стонать от изумления и наслаждения.

Ничего подобного она никогда не испытывала, и даже представить не могла, что так бывает. Так, что воля абсолютно отключается, и хочется только одного, - чтобы этот восторг не прекращался, не заканчивался. А ещё всё сильнее хочется чего-то большего.

Оторвавшись от губ Ольги, Андрей коснулся языком ямочки на её подбородке, а потом спустился губами к шее. Это было что-то невероятное, - её белая нежная шея, - и Андрей понял, что сохранить контроль над собой будет ещё сложнее, чем он ожидал.

Тем более, малышка совсем растаяла и превратилась в его руках в послушный воск. Стонала, всхлипывала, сама прижималась к нему и запрокидывала голову назад.

Андрей приказал себе собраться и потерпеть немного, чтобы не спугнуть Ольгу раньше времени. Нужно было сделать так, чтобы она сама уже не могла и не хотела останавливаться, и тогда ему достанется такой приз, какого он никогда до сих пор не получал.

Никогда, даже с женщиной, на которой женился, с матерью его детей. Он не был первым у своей жены, и хотя по-своему очень её любил, так и не простил ей того, что она не дождалась его тогда, из армии, переспала с другим.

Теперь же, наконец, справедливость восторжествует, и он получит всё сполна.

- Ты такая сладкая, Оленька, - Андрей осторожно провёл языком по пылающему уху девушки, вызвав в ней новую волну восторга. - У меня просто башню сносит.

Мужчина ничуть не солгал, говоря это. Приподняв тонкий джемпер Ольги, Андрей погладил спину и плоский живот девушки, а потом начал расстёгивать лифчик.

"Ммм, третий размер..." - Андрей стонал от восторга не только в реальности, но и в мыслях. Нежно гладил прохладную атласную кожу, касался кончиками пальцев небольших затвердевших сосков.

- Оленька, давай кофточку снимем, - он, сдерживаясь из последних сил, потянул кофту вверх.

Больше всего сейчас хотелось просто сорвать с Ольги одежду, нагнуть девчонку, поставить лицом к столу и трахать так, чтобы посуда со стола попа;дала. Однако так нельзя, нет. Точно не сегодня, и даже не завтра. Нужно подождать, пока у малышки всё заживёт как следует.

Джемпер улетел в одно из кресел, следом за ним - лифчик, а Андрей едва не задохнулся от нахлынувших эмоций, увидев грудь Ольги, - белую, абсолютно совершенную, с небольшими розовато-коричневыми соска;ми.

Такая грудь до старости сохранится, не обвиснет, даже если девчонка родит и выкормит десяток детей. Андрей приник языком и губами к одному из сосков, а ладонями гладил совершенные полушария, всё никак не мог остановиться.

Потом осторожно привстал, взял обессиленную его ласками девушку на руки, перенёс на кровать и начал стягивать с Ольги джинсы вместе с повлажневшими трусиками.

Провёл пальцами по влажным лепесткам Ольги, и девушка, вздрогнув, сама подалась к его руке.

- Ты полностью готова, Оленька, - прошептал Андрей. - Будет больно, потерпи. Зато потом будет хорошо.

Говорить Ольга не могла, потому просто кивнула, не открывая глаз: да. Андрей быстро освободился от одежды, лёг рядом с Ольгой и мягко раздвинул ее ноги. Не удержался, погладил нежную кожу с внутренней стороны её бёдер, быстро надел заранее приготовленный презерватив (последствий в виде беременности Ольги ему совсем не хотелось), а потом перенёс вес своего тела на девушку.

Несколько движений, и Ольга вдруг почувствовала, как внутри всё начало саднить и болеть, будто горело огнём.

- Тссс, - прошептал Андрей, продолжая двигаться, теперь уже в ней.

Ольге было больно, но боль оказалась с примесью сладости и истомы, потому не хотелось, чтобы всё заканчивалось. Однако вскоре Андрей начал хрипло стонать, а потом постепенно сбавлять темп движения.

Потом Ольга почувствовала, как внутри неё что-то немного подрагивает, будто слегка вибрирует, и Андрей спустился, лёг рядом, обнимая Ольгу и поглаживая её грудь, живот.

- Несколько дней будет немного больно, Оленька, а потом пройдёт. Спасибо тебе, родная! Ты мне такой подарок сделала...

- А тебе хорошо, Андрей? - отдышавшись, спросила Ольга.

- Ты даже не представляешь, насколько. Ты просто чудо, я реально будто улетел куда-то. Жаль, что ты пока этого не испытала, но непременно испытаешь.

- Андрюша, - спустя некоторое время, опять заговорила Ольга. - Ты любишь меня?

- Люблю, конечно! - искренне ответил Андрей. - Сразу влюбился, как только увидел тебя. Я счастлив, что ты подарила мне себя, что ты стала моей.

Ольга, приподнявшись на локте, заглянула в его лицо, провела пальцами по подбородку, коснулась губ.

- Мы ведь поженимся, Андрюша? Ты женишься на мне?

- Конечно, женюсь, любимая! - успокоил её Андрей. - Вот дом дострою, и сыграем настоящую свадьбу.

Глава третья
В течение двух с половиной недель Ольга и Андрей встречались по будням в его квартире, а в выходные Андрей уезжал на стройку за город. В будни он встречал девушку с работы, затем они ужинали в небольшом уютном кафе (чтобы дома не отвлекаться на готовку, как говорил Андрей), а потом ехали в квартиру.

Отношения развивались достаточно бурно. Ольга полностью раскрепостилась, перестала чувствовать боль, однако звёзд и фейерверков пока тоже не увидела. Она периодически брала в библиотеке дамские романы в ярких переплётах, и в этих книгах героини снова и снова испытывали от секса обязательное безумное наслаждение.

Ольга пока ничего такого не почувствовала. Конечно, ей невероятно нравилось то, как Андрей её целует и ласкает, и после этого Ольге очень хотелось бо;льшего, какой-то разрядки, но разрядки не было. Возможно ли такое, что в книгах врут про небо в алмазах и северное сияние в глазах? Скорее всего, так и есть. Либо подразумевается, что безумное наслаждение женщина испытывает, когда мужчина ласкает её.

Иногда, немного придя в себя после бурного секса, Андрей спрашивал Ольгу:

- Ты хоть кончила? Я так и не понял.

- Я и сама не поняла, - улыбалась Ольга. - Но мне было очень хорошо.

- Ну ничего, - вздыхал Андрей. - Всё придёт со временем.

* * * * * * * * * * *

А через две с половиной недели Андрей исчез. В понедельник Ольга вышла вечером из садика и не увидела на привычном месте белую "Тойоту". Она так соскучилась за выходные, так мечтала поскорее увидеть любимого... Где же он?

Ольга проторчала во дворе за жилым домом почти час, сделала несколько кругов по периметру садика, обошла соседние дворы, - всё напрасно.

Сердце сжималось от тяжёлого предчувствия: она была уверена в том, что с Андреем случилось нечто очень плохое, иначе он не смог бы не приехать. Однако в глубине души теплилась надежда на то, что Андрей, возможно, на день задержался на стройке дома и завтра непременно появится.

Вечер прошёл ужасно, Ольга думать ни о чём не могла и не стала ужинать. Ладно хоть, удалось уснуть после того, как она несколько часов проплакала в подушку.

Настал вторник, и с ним пришли новые надежды, котором не суждено было оправдаться: Андрей опять не приехал. Задыхаясь от страха и мрачных предчувствий, Ольга поехала к Андрею домой.

Квартира встретила её тёмными окнами и безнадёжной тишиной за дверью. Ольга просидела на скамейке у подъезда до десяти часов вечера, и домой потом пришлось добираться пешком.

В среду и в четверг полностью повторился сценарий вторника, а в пятницу Ольга вдруг увидела свет в окнах квартиры Андрея. Со смесью отчаяния, облегчения и радости девушка взлетела по лестнице и вдавила кнопку звонка.

За дверью раздались шаги и мужские голоса, и вскоре двери распахнулись. На Ольгу с интересом смотрел невысокий черноглазый мужчина, открывший ей двери.

- А где... Андрей? - не поздоровавшись, спросила опешившая Ольга.

- Нет у нас Андрея, - весело ответил мужчина и развёл руками. - Денис есть, Радик, и я, Миша. Как тебе? Может, кто-то из нас подойдёт? Или... сразу все?

Из-за двери выглянул ещё один мужчина, светловолосый, ухмыльнулся, рассматривая Ольгу.

- Проходи, красавица, не пожалеешь, - низким густым голосом заговорил он. - И про Андрюху думать забудешь, мы тебе поможем.

Мужчины переглянулись и хохотнули, а Ольга, резко развернувшись, рванула по лестнице вниз.

- Прибабахнутая какая-то! - донеслось ей вслед, и двери захлопнулись.

Сначала, жутко перепугавшись, Ольга не могла понять мистификацию, случившуюся с квартирой, но постепенно смысл происходящего начал прорисовываться в голове девушки.

Однако поверить в то, что Андрей вероломно обманул её, Ольга не могла и не хотела. Она убежала себя в том, что всему есть объяснение, а Андрей непременно появится и развеет все её страхи.

* * * * * * * * * * *

Чтобы хоть немного отвлечься от тревоги и мрачных мыслей, Ольга нашла подработку. Приближались выборы депутатов городской думы, а в садике всегда в такие моменты работала избирательная комиссия.

Ольге предложили в вечернее время раздавать жителям домов, прикреплённых к избирательному участку, именные приглашения на выборы, и она согласилась. Приглашения желательно было отдавать лично в руки жильцам, а в специальном журнале каждый человек, получивший приглашение, должен был ставить подпись.

Всю вторую после исчезновения Андрея неделю Ольга возвращалась домой поздним вечером и падала спать почти замертво, потому и ледяная рука, сжимавшая сердце девушки, чуть-чуть ослабила хватку.

До выборов оставалось чуть больше недели, и в субботу Ольга тоже пошла раздавать приглашения. Те несколько девятиэтажек, которые Ольга оставила напоследок, построили не так давно, и эти дома были самыми отдалёнными на участке.

День выдался мутный и серый, под стать настроению Ольги. Безысходности добавлял нудный моросящий дождь, который, казалось, никогда теперь не закончится. Солнце больше не выглянет, не подарит всему живому свет, не согреет своим теплом. Во всяком случае, в жизни Ольги точно уже нет и не будет ничего хорошего, радостного и светлого, так ей казалось.

Ольга осмотрела четыре девятиэтажки, а потом достала из сумки приглашения, которые ей выдали уже разложенными по порядку - по адресам и квартирам.

Обойдя три дома, Ольга остановилась у подъезда четвёртого и проверила приглашения. Внезапно сердце в груди остановилось, а в глазах потемнело. Кажется, она сходит с ума! Ольга снова посмотрела на два приглашения для жильцов квартиры номер девятнадцать, - нет, она не ошиблась.

Колесов Андрей Сергеевич, родившийся двадцать восьмого сентября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, и Колесова Татьяна Александровна, родившаяся восемнадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят шестого года.

Ольга обошла сначала все остальные квартиры, раздала приглашения, затем разложила в почтовые ящики приглашения для тех, кого не застала, сделала отметки в журнале, а потом замерла с двумя приглашениями в руках. Очень хотелось положить приглашения в почтовый ящик и уйти, но она поняла, что не может не проделать этот путь до конца. Спрятаться и трусливо сбежать никак нельзя.

Немного постояв около тёмно-синей металлической двери, Ольга позвонила. Видимо, открылась вторая, внутренняя дверь, потому что до Ольги начали доноситься детские голоса, а потом звонкий женский голос спросил:

- Кто там?

- Здравствуйте! Получите, пожалуйста, приглашения на выборы.

Ольга поднесла к дверному глазку бланки, и в двери загремели замки. На пороге стояла невысокая рыжеволосая женщина с яркими и весёлыми синими глазами. Хозяйка вежливо поприветствовала Ольгу.

- Здравствуйте! Колесова Татьяна Александровна?

- Да, это я, - улыбнулась женщина.

Ольга вручила ей приглашение и попросила поставить подпись в журнале.

- А мужа дома нет, он на вахту улетел в прошлый понедельник, - сообщила Татьяна Александровна. - То есть, сначала на служебном автобусе до областного центра, а уже оттуда - на самолёте.

Чувствовалось, что женщине хочется поболтать. Общительная и весёлая.

- Тогда я оставлю вам его приглашение, - хрипло сказала Ольга. - К выборам он вернётся?

- Нет, не успеет, - покачала головой женщина. - Выборы через неделю, а Андрей прилетит через две с половиной недели.

- Папа на работе, - звонкий детский голосок раздался совсем рядом, и Ольга посмотрела ниже.

Прижавшись к боку Татьяны Александровны, стояла русоволосая и голубоглазая девочка лет пяти.

- Папа наш всё время на работе, - женщина с нежностью потрепала девочку по волосам. - Когда не на вахте, целыми днями таксует. Бомбила, как он сам выражается. С утра до ночи. Только в выходные с нами, отдыхает. Вас с Илюшкой надо одевать и кормить, а я пока в декрете сижу. Иди к Илюше, дочка, зачем одного оставила?

"Да уж, тот ещё бомбила", - с горечью подумала Ольга.

- До свидания, - ей даже удалось изобразить нечто вроде улыбки, хотя внутри всё корчилось, будто от огня или от кислоты.

- До свидания, - в голос сказали женщина и девочка, и двери захлопнулись с глухим металлическим лязгом.

Колени дрожали, и Ольга выходила из подъезда, кажется, целую вечность. Дождь пошёл сильнее, но она не обращала на него внимания. Когда шла по дорожке от домов, вдруг резко остановилась. Жена Андрея сказала, что он уехал в областной центр на служебном автобусе, значит, машина должна быть на стоянке у дома.

Развернувшись на половине пути, Ольга, не обращая внимания на противную слабость, зашагала обратно.

Белую "Тойоту" со знакомыми номерами она увидела почти сразу. Удивительно, что сразу не заметила, - видимо, от волнения. Итак, если до сих пор всё ещё можно было списать на феноменальное совпадение, то теперь не осталось никаких сомнений: Андрей женат, и всё это время он лгал ей.

Дышать стало тяжело. Зажав рот рукой, Ольга метнулась к дереву и согнулась пополам. Несколько минут её выворачивало наизнанку. Да уж, давно такого не было. Сначала, когда месячные только пришли к ней в тринадцать лет, её частенько тошнило в первый день, а потом эти приступы прошли сами собой.

Сегодня утром у неё начались месячные. Какое счастье, что этот ублюдок никогда не забывал натянуть резинку на свой агрегат. В прошлый раз месячные начались раньше срока на несколько дней, почти сразу после того, как Андрей лишил её девственности. Потом были выходные, Андрей не появлялся, и в итоге перерыва в их с Ольгой интимной связи почти не было. А в этот раз всё пришло по прежнему графику.

Ольга вытерла рот платком и подставила лицо под дождь. На ум вдруг пришёл стишок, рассказанный кем-то из девчонок ещё во время учёбы в училище. Ольга огляделась - вокруг никого не было, - и начала с выражением декламировать:

- Солнце светит,

И цветёт акация,

Радуется вся моя семья -

У меня сегодня менструация,

Значит, не беременная я!

Домой идти не хотелось, и Ольга спустилась к небольшой местной речушке. На берегу было пустынно и мрачно, - как раз то, что нужно. Игнорируя дождь и сырость, Ольга села на чудом сохранившуюся скамейку.

Вот и закончилась, не успев начаться, "любовь всей её жизни". "Любимый и единственный" мужчина просто походя попользовал её так, как наверняка пользовал других до неё, и попользует после неё.

Днём он, скорее всего, и вправду таксовал, а по вечерам развлекался, пока жена была дома с маленькими детьми. Ему что, опытных шлюх не хватало? Зачем ему понадобилась она, Ольга? На свежачок потянуло? На молоденькую дурочку?

Андрей подобен садовнику, убирающему сорняки из розовых кустов и срезающему розы, который заметил вдруг скромную ромашку и просто сорвал её, смял, бросил в кучу к сорнякам...

А как она тогда, весной, задирала нос перед Бахтеевым, с каким чувством превосходства смотрела на него! На деле же она вполне могла тогда ему отдаться - сейчас результат был бы тот же.

Самым тяжёлым открытием для Ольги, которая от природы была правдива, стало следующее: оказывается, люди могут лгать даже в такой ситуации, в которой от их слов и поступков зависит чья-то судьба, чьё-то будущее, чья-то жизнь.

Оказывается, обмануть могут и в такой ситуации... Хладнокровно, спокойно, даже не усомнившись и не моргнув глазом.

А самым-самым ужасным было то, что, даже узнав всю правду без прикрас, Ольга продолжала любить Андрея и тосковать по нему. Оставалось только молиться, чтобы это прошло как можно скорее.

Ольга просидела у реки почти до вечера, а когда возвращалась домой, поклялась себе в том, что больше никогда не будет плакать ни из-за одного мужчины. И верить не будет ни одному из них.

* * * * * * * * * * *

Андрей появился спустя три недели после того, как Ольга обо всём узнала, - похоже, вернулся из заезда, побыл с семьёй несколько дней и опять начал таксовать.

Ольга вышла с территории садика и вдруг увидела знакомую белую "Тойоту". Можно, конечно, было послушать очередную ложь, даже любопытно, однако Ольга ещё чувствовала очень сильную боль, потому стремилась разрубить порочный узел как можно скорее.

Увидев Ольгу, идущую к машине, Андрей вышел из салона. В руках у него был букет красных роз, а на лице - неподдельно счастливая и виноватая улыбка.

- Зачем приехал? - спросила Ольга, остановившись на приличном расстоянии.

- Малышка, понимаю, я виноват, но я всё объясню, - с искренним раскаянием заговорил Андрей.

Он хотел приблизиться, но Ольга отступила на несколько шагов.

- Не подходи, - предупредила она. - Иначе заору. Давай, сама тебе расскажу, где ты был? Ты был на вахте, улетел пять недель назад, а на прошлой неделе вернулся. Ещё я знаю твой точный адрес.

Ольга продиктовала адрес опешившему Андрею.

- Знаю, что твою жену зовут Колесова Татьяна Александровна, - монотонно продолжала Ольга. - И родилась она восемнадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. А твоего сына зовут Илья. Ещё у тебя есть дочь, её имя я не знаю.

- Оля, - попытался заговорить бледный Андрей, но она прервала его.

- Так вот, если я ещё хоть раз увижу тебя в радиусе километра от меня, приду к твоей жене и в подробностях расскажу ей о том, как ты таксовал на съёмной квартире. Расскажу так, что она поверит, не сомневайся. Потому прибереги свои сказки для других дур.

Ольга повернулась и быстро пошла прочь, потому что чувствовала: она вот-вот разрыдается. Но всё же остановилась и крикнула:

- А букетик в задницу себе засунь, понял? Бомбила хренов!

...Осень, начинавшаяся так красиво, превратилась в один из самых тяжёлых периодов в жизни Ольги. А в ноябре в её тусклое и беспросветное существование ворвался Серёга.

Глава четвёртая
Ольга и Сергей впервые увидели друг друга в том самом маленьком магазинчике, расположенном в подвале жилого дома, находящегося рядом с садиком. Магазин назывался "Ямка", как назывались в те времена многие магазинчики, открывающиеся в подвальных помещениях.

Ольга заходила в "Ямку" пару раз в неделю и покупала какой-нибудь шоколадный батончик или просто плитку шоколада. Несмотря на небольшую площадь, магазин удивлял широтой ассортимента и постоянно появляющимися новинками.

На ряды разноцветных бутылок Ольга не смотрела, поскольку спиртное (даже яркие и заманчивые с виду ликёры) особого интереса в ней не вызывало, а вот новинки сладостей её завораживали, и устоять перед ними она не могла.

В один из тёмных ноябрьских вечеров Ольга задумчиво стояла у витрины, пока продавец отпускала товар кому-то другому. В какой-то момент Ольге стало неуютно, а по спине будто поползли мурашки.

Интуитивно почувствовав взгляд, она начала оглядываться и увидела молодого брюнета, стоявшего в дверях, ведущих в подсобку. Сложив руки на широкой груди, высокий брюнет сверлил Ольгу взглядом тёмных глаз.

Почему-то Ольга сразу поняла, что это хозяин магазинчика, хотя понятия не имела о том, кому магазин принадлежит, даже не задумывалась никогда.

Купив шоколад, Ольга вышла из магазина и увидела припаркованный рядом тёмно-зелёный с перламутром угловатый внедорожник.

Этот самый внедорожник нагнал Ольгу на половине пути к остановке: в тёмные слякотные вечера она избегала ходить пешком. Далее Ольга испытала нечто вроде дежавю, услышав: "Садись, красавица, подброшу".

...Сергею было двадцать пять лет, и он представлял собой довольно многочисленную армию появившихся в начале девяностых годов "строителей" мелкого бизнеса.

Начал "крутиться" случайно. Однажды они с другом купили на рынке в областном центре несколько блоков жвачек и сигарет, вечером встали за прилавок на рыночке, на котором днём старушки продавали овощи и зелень, и дело неожиданно пошло;.

Позже арендовали прилавок на местной балке, как тогда называли вещевой рынок, и дело пошло; ещё лучше. Потом друг свернул на другую дорогу, а Сергей продолжил заниматься перепродажей. Через два года он арендовал уже три магазинчика.

Несмотря на то, что Серёга (как он разрешил Ольге себя называть) совершенно точно не был женат, и вообще был свободен, как птица в полёте, Ольга с самого начала знала: отношения с ним носят временный характер.

Свою позицию Серёга обозначил сразу, и Ольга её приняла. Во-первых, она ещё не успокоилась после случая с Андреем и полюбить всей душой, довериться кому-то безоглядно просто не смогла бы. Не могла и не хотела. А во-вторых, отношения с Серёгой стали своеобразной душевной терапией для Ольги.

Он был очень лёгким человеком. Легко сходился с людьми, легко начинал романы с женщинами и так же легко заканчивал. Ни на кого никогда не сердился и не держал зла. Жил сегодняшним днём и не считал копейки, не складывал в кубышку.

Не жалел денег на развлечения и постоянно что-то дарил Ольге. Каждые выходные они ездили в областной центр - развлечься и "приодеться", как говорил Серёга. Он, казалось, всегда знал, что легко заработанные деньги так же легко и уйдут.

В плане интима Серёга Ольгу не слишком напрягал: быстро насыщался и никогда особо не задумывался об ощущениях самой Ольги.

Квартира Серёги напоминала, скорее, театр военных действий, и Ольга потихоньку приводила её в порядок.

- Квартира холостяка должна напоминать берлогу, - смеялся Серёга.

Ему очень нравилось, когда Ольга делала уборку; видимо, поэтому он постоянно поддерживал в квартире примерно одинаковый уровень беспорядка.

Однажды, когда Ольга с Серёгой были в областном центре и, пообедав, выходили из нового модного кафе, Ольга вдруг увидела паркующуюся неподалёку белую "Тойоту" со знакомыми номерами.

Ольга потянула Серёгу за рукав и быстро затащила обратно в кафе.

- Возьми меня под руку, пожалуйста, и давай выйдем снова, помедленнее! - зашептала она удивлённо воззрившемуся на неё Серёге. - Смотри на меня и улыбайся. И дверь машины передо мной открой.

- Понял, - усмехнулся Серёга. - Только это ты меня под руку возьми, я же, вроде как, мужик.

Он приглашающе согнул руку в локте, и они с Ольгой не спеша вышли на крыльцо кафе. Вышли вовремя, потому что Андрей с женой и с детьми как раз подходили к крыльцу. Значит, тоже решил семью вывезти на прогулку в областной центр...

Ольга буквально кожей чувствовала, как в Андрее смешались испуг, любопытство и изумление. Особенно, когда Серёга распахнул перед Ольгой двери внедорожника. Андрей, придерживая перед супругой и детьми двери кафе, чуть шею себе не свернул.

- Бывший? - понимающе спросил Серёга, проявив нехарактерную для него проницательность.

- Ну да, - усмехнулась Ольга, глядя невидящим взглядом в окно внедорожника. - Типа любимый и единственный.

Было очень глупо и по-детски вот так пытаться что-то доказать Андрею, но странным образом, Ольге стало легче после неожиданной встречи, и с этого момента глубокая ноющая рана в душе; начала рубцеваться.

* * * * * * * * * * * * *

Новый год Ольга и Серёга праздновали за городом, в доме у одного из друзей Сергея. Ольга впервые в жизни встречала Новый год не дома и была очень рада. Ей нравилась весёлая, хоть очень шумная и пьяная компания. Нравилось то, что никому нет дела до того, кто как живёт, кто как сел, кто что сказал, кто что надел.

Не нужно было смотреть в недовольное лицо отца и слушать его ворчание и занудные нравоучения. Не нужно было гадать, до какой кондиции папаша наберётся, и будет ли скандал с метанием столовых приборов в сторону телевизора.

К вечеру первого января в дом прибыли ещё гости - двое мужчин средних лет с молодыми, ярко накрашенными девицами. Один из мужчин был уже изрядно пьян, под стать всей компании за небольшим исключением в виде Ольги, зато второй абсолютно трезв, - он вёл машину.

Второго звали Вадим, и ему, как он сам сказал, накануне исполнилось тридцать семь лет. Поскольку Ольга и Вадим были самыми трезвыми в компании, само собой сложилось так, что они начали общаться между собой.

- Всегда было интересно, - улыбнулась Ольга. - Каково это - родиться тридцать первого декабря?

- Не лучше и не хуже, чем в любой другой день, мне думается, - улыбка Вадима оказалась очень приятной. - Правда, маме моей пришлось нелегко, ведь она весь праздник провела в роддоме, а тридцать первого декабря мучилась схватками.

Вадим весело смотрел на Ольгу, и она отметила про себя, что он симпатичный, хоть и старый (как ей тогда казалось). Среднего роста, широкоплечий и подтянутый, с коротко стриженными светлыми волосами, правильными чертами лица и большими, широко расставленными голубыми глазами.

- А у тебя когда день рождения? Сколько тебе лет? - спросил Вадим.

- В феврале исполнится девятнадцать.

- На три года старше моей дочери, - усмехнулся Вадим. - Работаешь, учишься?

- Окончила училище весной, работаю делопроизводителем в детском саду.

- Ого! Ошибся я, однако. Думал почему-то, что ты продавцом у Серёги работаешь. Обычно он со своими сотрудницами зажигает, а тут отступил от правил. Но его можно понять, даже очень.

Вадим странно посмотрел на Ольгу, а она вдруг ощутила какую-то незнакомую неловкость. Однако сказать, что ей не понравился его взгляд, она не могла. Было интересно, немного страшно, но приятно и волнующе.

- А ты чем занимаешься? - спросила она, чтобы прервать многозначительную паузу.

- Стройматериалами. У меня собственная фирма, небольшая, но зато без заказов не сидим. Очень перспективное направление, кстати, и хорошо, что в нашем городе пока мало, кто работает в этой сфере.

* * * * * * * * * * *

Ольга ушла спать раньше Серёги, так же, как вчера, - дождалась, когда все как следует напьются, и потихоньку сбежала. Быстро сходила в душ и закрылась в маленькой комнатке, которую хозяева дома выделили Ольге и Серёге.

Ольга знала о том, что у Серёги есть ключ от комнаты, потому закрылась на замок, выключила свет, легла и начала погружаться в сон.

Проснулась оттого, что почувствовала, как Серёга прижимается к ней и легко ласкает пальцем один из сосков.

- А второй? - сквозь сон пробормотала Ольга и услышала тихую усмешку.

Что-то было не так, но Ольга не могла пока понять, потому что ещё не проснулась как следует, расслабленно лежала с закрытыми глазами.

Пожелание Ольги было выполнено: второго соска коснулся язык, а потом - зубы. Ольга охнула и чуть выгнулась от удовольствия. Что это сегодня с Серёгой? И вообще, он же напился, а запаха спиртного нет. И кстати, накануне Серёга просто бу;хнулся в кровать и захрапел, никаких поползновений не совершал, так с чего вдруг сегодня-то..?

- Как хорошо, Серёга, - тихо простонала Ольга. - Хочу ещё. Почему ты раньше никогда так не делал?

- Потому что я не Серёга, - шёпот раздался прямо у уха Ольги. - А Серёге два с минусом за урок, значит, если никогда так не делал.

Открыв глаза, она дёрнулась, но сильные руки пригвоздили её к кровати. Вглядевшись, Ольга узнала Вадима и приготовилась закричать, потому что очень испугалась, но Вадим накрыл её губы своими.

Потом он осторожно перехватил запястья Ольги и развёл её руки в стороны, а сам лёг сверху, продолжая целовать. Это был первый настолько умелый и завлекающий поцелуй в жизни Ольги, и вскоре она прекратила попытки к сопротивлению. Наоборот, ей не хотелось, чтобы поцелуй заканчивался. В пояснице приятно заломило, а трусики стали влажными.

Исследовав языком рот Ольги и поняв, что сопротивления не будет, Вадим спустился губами к её шее, а потом продолжил спускаться всё ниже, надолго задержавшись на груди.

- А если кто-нибудь придёт? - сдавленно прошептала Ольга, больше всего надеясь на то, что Вадим не испугается и не остановится.

Ничего подобного она до сих пор не испытывала, даже с Андреем, и ей всё сильнее хотелось продолжения.

- Я двери закрыл изнутри, - прошептал Вадим, и Ольге понравился его возбуждённый шёпот. - Серёга давно спит в гостиной на диване, храпит на весь дом.

- Ты что, украл у него из кармана ключ? - Ольга чувствовала бедром напряжённый член Вадима, а мужские ладони осторожно ласкали её грудь.

- Я же верну потом этот ключ. А вот тебя - вряд ли.

- Что вряд ли? - не поняла Ольга, потому что мозг её почти совсем затуманился.

Внизу живота ныло, Ольга тихо стонала и сама прижималась к Вадиму. Вадим раздвинул ноги Ольги, согнул их в коленях, а сам спустился ещё ниже. Ольга запаниковала вдруг и попыталась вырваться, но Вадим опять властно удержал её. Как-то у него это получалось - держать настолько крепко, абсолютно не причиняя боли.

Вскоре язык Вадима коснулся Ольгиных лепестков, и она потрясённо вскрикнула.

- Тссс, тихо ты, - прошептал Вадим, и Ольга почувствовала, что он улыбается.

- Не могу... тихо, - Ольга задыхалась от восторга.

- Если бы не видел с тобой Серёгу и не знал его, подумал бы, что ты девственница. Узенькая такая, прямо чувствую. И боишься, будто впервые в жизни лежишь в постели с мужиком. Тебя что, никогда не вылизывали?

- Нет, - покачала головой Ольга.

- Блин, ну что за мужики пошли? Стыдно за собратьев, чесслово, только о себе и думают. Сунул, вынул и пошёл, - Вадим покрывал лёгкими поцелуями внутреннюю сторону бёдер Ольги. - А девушку порадовать? Сделать ей хорошо? Тебе ведь хорошо сейчас?

- Да, - хрипло простонала Ольга.

- А будет ещё лучше.

Вадим снова начал касаться языком у Ольги межу ног, проникая всё глубже. Потом стал осторожно лизать клитор и не остановился, пока Ольга не вцепилась пальцами в простыню, выгибаясь всем телом, всхлипывая и дрожа.

Только теперь она поняла, что имел в виду тогда в лесу Бахтеев, когда говорил, будто чуть не потерял сознание от удовольствия. Вот, значит, как это бывает? А в книжках всё-таки не лгали, потому что были сейчас и звёзды перед глазами, и северное сияние.

Вадим поднялся выше, лёг на Ольгу и заглянул в её лицо.

- Хорошо? - тихо спросил он. - Вижу и чувствую, что не притворяешься.

- Да, очень хорошо, - Ольга закрыла глаза, прислушиваясь к стуку собственного сердца.

- А мне-то как хорошо оттого, что я всё же приехал сюда, хотел ведь отказаться. Никак не ожидал, что здесь меня ждёт такой подарок на день рождения.

- А ты всегда...- осмелела Ольга. - Всегда приходишь по ночам к девушкам друзей?

- Честно? Впервые у меня такое приключение, иначе меня бы уже прикопали где-нибудь. Увидел тебя вчера и понял, что не смогу просто так отпустить. А Серёга сам виноват - нефиг напиваться, когда рядом такая женщина. В большой компании клювом не щёлкают.

Вадим перевернул Ольгу на живот, начал целовать спину и ягодицы, и Ольга снова застонала. Приподнял, поставил на колени и начал осторожно входить в неё, а потом - двигаться всё быстрее и резче.

- Касайся себя там, где я лизал тебя, - тяжело дыша, сказал он, и Ольга послушалась, осторожно надавив пальцами на маленький бугорок.

Через минуту Ольга и Вадим одновременно кончили и рухнули в постель почти без сил. Причём, второй оргазм у Ольги получился не менее ярким, чем первый.

- Спи, - прошептал Вадим, увидев, что у Ольги закрываются глаза от усталости после пережитого. - Я скоро уйду, ключ положу в карман Серёги. Утром я уеду домой, у меня срочные дела, но сразу после праздника сам поговорю с Серёгой. Можно тебя попросить кое о чём?

- О чём? - почти сквозь сон улыбнулась Ольга.

- Не давай больше Серёге, придумай что-нибудь, какую-нибудь правдоподобную отмазку. Хочу, чтобы ты была только моей. Я найду тебя сам, очень быстро, не переживай. Не станешь спать с Серёгой?

- Хорошо, не буду, - кивнула Ольга. - Посмотрим, как ты сдержишь своё слово.

- Вот и посмотрим, - улыбнулся Вадим.

* * * * * * * * * * * *

В девяностые годы у работающих граждан ещё не было длинных новогодних каникул, потому четвёртого января Ольга была уже в саду. Серёга, после того, как позавчера привёз её домой, не появлялся. Возможно, конечно, у него за праздники накопилась работа, потому с выводами Ольга не торопилась.

Вот в то, что Вадим появится, как обещал, она точно не верила. Как выяснилось позже, абсолютно напрасно. В обеденный перерыв к Ольге подошёл рабочий по обслуживанию здания, пенсионер Юрий Павлович, и сообщил, что Ольгу разыскивает какой-то мужчина.

Накинув куртку, Ольга вышла за территорию и увидела машину Вадима, ту самую, на которой он приезжал в загородный дом.

- Привет, - сказала Ольга Вадиму, вышедшему ей навстречу, и вдруг покраснела, вспомнив всё то, что между ними было.

- Привет, - улыбнулся Вадим, пристально глядя на Ольгу.

Приблизившись, застегнул молнию на куртке Ольги и надел на голову девушки капюшон.

- Холодно, - пояснил он удивлённой Ольге. - А я к тебе по делу приехал. Мне нужен секретарь в офис. Раньше я сам занимался документами, а сейчас не успеваю, потому что дело расширяется. Бухгалтера нашёл, ищу хорошего секретаря. Уверен, что ты подходишь.

- Но я, вроде как, работаю, - растерялась Ольга.

- Вот именно - вроде как. Надо совершенствоваться, набираться опыта. Сколько тебе здесь платят?

Ольга назвала сумму, и Вадим покачал головой. Когда он сказал Ольге, какую зарплату она будет получать у него, разумеется, при условии добросовестной работы, желание спорить пропало.

- Но меня ведь заставят отрабатывать здесь, - расстроилась Ольга. - А ты за две недели найдёшь другого секретаря.

- Зачем мне другой? - Вадим притянул Ольгу к себе и быстро поцеловал в нос. - Пойдём, веди меня к вашей заведующей. Послушаем, что она мне сможет возразить.

Заведующая возражать не стала, и Ольга написала заявление прямо при Вадиме. До конца дня ей нужно было завершить начатые дела и передать всё, а Вадим, оставив Ольге адрес фирмы, уехал на работу.

В девять часов утра пятого января Ольга уже принимала дела в офисе Вадима. Бухгалтер, женщина лет пятидесяти, вызвала у Ольги симпатию, и к обеду они уже вполне сработались. В офисе работали три человека: начальник (Вадим), бухгалтер и секретарь. Остальные работники фирмы трудились на складе и в гараже.

Передав Ольге дела, Вадим попрощался и уехал с помощником за товаром в соседний регион, сказав, что вернутся они только завтра ближе к ночи.

Ольга вникала в новую работу - никаких особых сложностей у неё не возникло. Отец, конечно, выдал очередную оскорбительную тираду, узнав, что дочь перешла из муниципального учреждения на работу к частнику, но Ольга уже привыкла морально закрывать глаза и уши, когда приходила домой.

Если Вадим будет платить столько, сколько пообещал, можно задуматься и об аренде собственного угла. Комнаты в общежитии, например. Выносить утомительное соседство отца становилось всё труднее.

Серёга так и не появился. Неужели Вадим с ним и вправду поговорил? Получается, Сергей уступил её приятелю, даже бороться не стал? Не то, что бы Ольгу это расстроило, но точно удивило.

В четверг вечером, когда бухгалтер уже ушла домой, Ольга решила полить цветы. Домой идти не хотелось, потому она и оттягивала всячески момент возвращения. Будь её воля, она бы вообще осталась тут, в офисе. А что? Тепло, светло, санузел есть. Жаль, душевой нет.

Ольге показалась забавной мысль остаться ночевать в офисе. Улыбаясь своим мыслям, Ольга поставила пластмассовую лейку на подоконник, как вдруг почувствовала руки на своей талии. Она даже не услышала, как в офис вошёл Вадим.

Прижимая к себе Ольгу, Вадим закрыл жалюзи, которые Ольга впервые в жизни увидела здесь вчера. Потом, отпустив Ольгу, занавесил второе окно, запер двери, выключил верхний свет и включил нижний. Ольга с интересом наблюдала за ним.

- Уже приехал? - спросила она, чтобы о чём-то спросить: и так ведь видно, что приехал.

Вадим снова подошёл к Ольге, встал вплотную, и она даже через его джинсы почувствовала напряжённый член.

- Только о тебе могу думать после той ночи, - тихо сказал Вадим, запустив ладонь в волосы Ольги и глядя на её губы. - Сколько секса в тебе... Возбуждаюсь от тебя моментально, как юнец. Вспыхиваю. Сексуальное тело есть у многих, но нужно ещё что-то. Откуда в тебе столько этого?

- Не знаю, - успела тихо пробормотать Ольга, и Вадим начал её целовать.

Вскоре Ольга уже не владела собой, так же, как той ночью, когда в тесной комнатёнке чужого дома испытала первый в жизни оргазм. Забралась руками под тонкий свитер Вадима, гладила крепкую спину и широкую грудь.

Вадим стянул с Ольги платье и лифчик, и она осталась в колготках, трусиках и сапогах. Ей подумалось, что она выглядит смешно, но Вадима, казалось, всё устраивало. Он взял одну из Ольгиных ладоней и прижал к своему паху. Не дожидаясь повторения "просьбы", Ольга расстегнула его джинсы и начала гладить разгорячённую плоть.

- Поцелуй его, - хрипло попросил Вадим. - Делала это когда-нибудь?

- Нет, - покачала головой Ольга.

- Ну и ну, - развёл руками Вадим.

- Опять скажешь: что за мужики пошли? - рассмеялась Ольга.

- Да я им памятник готов поставить за их тупость и нерасторопность, - усмехнулся Вадим, прислонился к столу и легко надавил на плечи Ольги.

Встав на колени, она приспустила джинсы и бельё Вадима, и начала осторожно касаться губами напряжённого члена. Застонав, Вадим обхватил ладонями затылок Ольги и протолкнул член чуть глубже, но не сильно.

- Язычком его касайся, - попросил он, и Ольга выполнила просьбу.

- Чувствую, ты и вправду никогда не делала этого, но от твоих неумелых прикосновений я, похоже, ещё быстрее кончу, - тяжело дыша, сказал Вадим и высвободился, помогая Ольге встать. - Нет, это мы оставим до лучших времён.

Вадим помог Ольге снять сапоги и остатки одежды, и повлёк девушку к креслу. Сел, усадил Ольгу на себя верхом, и быстро вошёл в неё. Двигаясь, Ольга почувствовала приближение уже знакомых звёзд и северного сияния, а вскоре наступила разрядка.

- Как это у тебя получается? - Ольга прижалась к Вадиму и потёрлась щекой о его щёку. - Так, что я тоже всё время кончаю?

Вадим гладил спину Ольги, спускался ладонями ниже.

- Я просто очень хочу, чтобы ты кончила, - блаженно улыбнулся он. - А ещё... посмею предположить, что я завожу тебя так же сильно, как ты заводишь меня. Мы очень подходим друг другу, просто идеально. Кстати, в субботу утром мы с тобой уезжаем в командировку, до вечера воскресенья.

- В выходные? - удивилась Ольга.

- Вот именно, - Вадим легко дунул в ухо Ольги, и она поёжилась. - В один небольшой уютный отель, где нам никто не будет мешать. И всё это время я не буду выпускать тебя из постели.

* * * * * * * * * * *

Ольга стала первой постоянной любовницей у Вадима, которого фортуна наделила недюжинными мужскими темпераментом и силой. У него всегда было много любовниц, но до сих пор ни одну из них он не приближал к себе надолго.

После поездки "в командировку", Вадим снял для Ольги однушку в хорошем, чистом доме, и девушка, наконец, съехала от родителей. Романтики Вадим был чужд: он никогда не распыляться на букеты, конфеты и всякие мелкие приятности. Он просто каждый месяц добавлял к зарплате Ольги некоторую сумму, чтобы его "любимая куколка" сама купила себе то, что ей нужно.

В отличие от Серёги, деньги Вадим считал, и делал это очень хорошо. Возможно, именно поэтому он и был намного успешнее. Однако на Ольге Вадим никогда не экономил. В своём городе они, по понятным причинам, не выбирались вдвоём в общественные места, но перед каждым праздником ездили в областной центр, ходили по магазинам и покупали что-нибудь для Ольги.

А ещё Вадим время от времени приносил взрослые игрушки, чтобы немного поэкспериментировать, правда, без особого фанатизма и экстрима. Он никогда не причинял Ольге боль - ни физическую, ни душевную. Душевную - в силу того, что Ольга после случая с Андреем разучилась по-настоящему любить и доверять, потому никто не мог причинить ей боль. А физическую - потому что жалел Ольгу и берёг её.

Правда, однажды он принёс на свидание какой-то тюбик.

- Повернись спиной, радость моя, и наклонись, - попросил Вадим, когда они с Ольгой разделись.

- Ого, а что ты собрался делать? - с интересом спросила Ольга, но выполнила просьбу.

- То, что мы если и будем практиковать, то очень редко, поскольку твоё здоровье для меня дороже. Но так же для меня принципиально знать, что ты вся моя, и хотя бы в двух случаях я первопроходец.

- Может, мне татуировку набить на полужопии? - рассмеялась Ольга, чувствуя, как Вадим делает ей специальный массаж. - Представляешь? "Здесь был Вадик".

- Мне достаточно того, что я знаю, где я был, - улыбнулся Вадим и легко хлопнул Ольгу пониже спины. - Сейчас сначала может быть не очень приятно, но я сделаю всё, чтобы тебе понравилось.

Вадим сдержал слово и умудрился даже в этот раз дойти до пика вместе с Ольгой, осторожно массируя её клитор в то время, как сам двигался в ней.

По-своему Ольга очень привязалась к Вадиму. Наверно, это прозвучит странно, но он казался ей даже ближе родственников. Возможно, потому, что он стал первым, кто решал все проблемы Ольги, делая её жизнь лёгкой и приятной.

Со временем Ольга перестала бояться того, что жена Вадима может выйти на неё и устроить разборки: видимо, супруга привыкла к постоянным похождениям темпераментного мужа.

Иногда Ольга задумывалась о том, хотелось бы ей быть женой Вадима или нет, и приходила к выводу, что лучше быть любовницей: стань она женой, он будет изменять ей. Одно дело, когда изменяют с тобой, и совсем другое - когда изменяют тебе.

Вадим периодически заговаривал о том, что время идёт, и Ольге непременно захочется выйти замуж, родить детей. Заговаривал и сразу мрачнел, а потом признавался, что даже не представляет, как сможет отпустить Ольгу, отдать её кому-то.

Так пролетели два года; чем дальше шло время, тем острее Ольга чувствовала приближающиеся перемены. И предчувствия её полностью оправдались.

Глава пятая
Весна 1996 года.

Было ещё только утро понедельника, когда Вадим попросил Ольгу не занимать грядущие выходные. Как будто она занимала их чем-то, кроме встреч с ним! В гости к родителям ходила, конечно, но не каждую неделю, и ненадолго. Брат Толик с женой и маленьким сыном, племянником Ольги, год назад перебрались в соседний регион, и с тех пор Ольга виделась с ними лишь однажды, прошлым летом. Без них стало совсем скучно, почти невыносимо.

- А что будет в выходные? - с интересом спросила Ольга.

- Мероприятие. День рождения у одного из деловых партнёров, приедут гости из области. Праздник будет проходить за городом, в популярном клубе. Баня, сауна, бассейн, катание на лошадях, пикник, - в общем, развлечения.

- Ты же никогда не берёшь меня на такие мероприятия, - удивилась Ольга. - Все вы приезжаете туда с жёнами.

- Это полуофициальное мероприятие, потому жён там совсем не будет. Для появления с жёнами юбиляр организует приём в пятницу. А в выходные ты мне будешь нужна как секретарь.

- Ох, - покачала головой Ольга. - А там, в сауне-бане-конном клубе вы, часом, не с "девочками" ли собрались отдыхать? Неужели я уже котируюсь так же, как они?

- Да ты что, нет, конечно, никаких "девочек" там не будет! - Вадим притянул Ольгу к себе. - Ты же знаешь, как я к этой теме отношусь. А тебя я ревную даже если кто-то из мужиков на тебя просто посмотрит. Будет цивилизованная, хорошая компания; некоторые мужики приедут с постоянными подругами. Тем более, мне стесняться нечего, я тобой горжусь.

Конечно, объяснения Вадима Ольгу не слишком устроили, но упорствовать она не стала - зачем на пустом месте устраивать разборки? Вадим не так уж часто просит её о чём-либо, и если решил взять на мероприятие её, а не жену, значит, так тому и быть.

Выехали они в субботу днём и прибыли как раз к пикнику, организованному на большой крытой веранде. Конечно, называть пикником роскошный обед и элитные напитки, которые были поданы, - весьма странно, но, как говорится, хозяин - барин.

Некоторых присутствующих Ольга знала по работе - Вадим вёл с ними какие-то дела, - но основная масса гостей были Ольге не знакомы. Особенно все обхаживали некоего Ивана Николаевича - высокопоставленного гостя из областного центра.

Ольга слышала, как между собой другие мужчины называли Ивана Николаевича "Никифор", - видимо, это было производное от фамилии прозвище.

Ивану Николаевичу явно перевалило за шестьдесят, и даже не вчера, но выглядел он неплохо для своих лет - высокий, худощавый, подтянутый, с коротко стриженными, некогда тёмными, а теперь, скорее, серебристыми волосами, густыми, не редеющими, и с небольшими внимательными серыми глазами.

Ольга знала, что Никифор приехал с охраной; несколько высоких крепких парней остановились в одном из гостевых домиков.

Женщин в клубе было немного, всего четверо вместе с Ольгой, и Ольга, разумеется, проводила время в женской компании, чтобы не мешать Вадиму обсуждать деловые вопросы.

Вечер субботы прошёл в сауне и бассейне; там же всё продолжилось в воскресенье после завтрака. В баню Ольга вообще никогда не ходила, а к сауне была достаточно равнодушна. Вот бассейн, который оказался очень хорошим, постоянно её манил, и она проводила там почти всё время.

Днём за ней вдруг пришёл Вадим, который, казалось, забыл о её существовании. В глубине души Ольга недоумевала - зачем она вообще здесь находится? Но спорить с Вадимом не считала возможным.

- Пойдём, что-то покажу, - Вадим, улыбаясь, помог Ольге выбраться из бассейна и, завернув её в полотенце, начал вытирать.

- Заинтриговал, - рассмеялась Ольга. - Пойдём, показывай.

Взяв Ольгу за руку, Вадим повёл её в просторную комнату отдыха, расположенную между баней и сауной, и толкнул какую-то деревянную дверь. Ольга даже не заметила бы эту дверь, замаскированную под стену.

За дверью оказался небольшой сумрачный коридор, который вёл к ещё одной двери. А за второй дверью была небольшая комната без окон. В центре комнаты стоял деревянный стол, рядом с ним - две скамьи, а в углу - кресло.

- Это комната для уединения, - улыбнулся Вадим. - Или для тех, кто устал от компании.

- Ты устал? - Ольга обняла Вадима за пояс и сразу почувствовала возбуждение мужчины.

- Нет, я хотел с тобой уединиться, соскучился. Всё дела; да дела;.

Вадим начал целовать Ольгу и снимать с неё купальник, а глаза его странно блестели, хотя Ольга знала наверняка, что на деловых мероприятиях Вадим полностью отказывается от спиртного, да и вообще по жизни пьёт мало. И уж тем более, он никогда не употребляет запрещённые вещества.

- Видишь в углу кресло? - прошептал Вадим, когда Ольга стояла перед ним полностью обнажённая.

- Вижу, - кивнула Ольга.

- Ничего странного не замечаешь?

- Нет. А что с ним не так?

- С креслом всё так, как надо. Ну что, есть догадки, или возьмёшь минуту на размышления?

- Я сразу сдаюсь, лучше скажи мне сам.

- Подсказываю: смотри на высоту кресла. Оно чуть выше обычного, но не слишком высокое, не как трон.

- Смотрю. И что?

- Эх, недогадливая радость моя, - вздохнул Вадим и отпустил Ольгу.

Подошёл к креслу и сел в него.

- Ну что, додумалась? - Вадим расслабленно откинулся на спинку кресла и спустил плавки, освободив член.

- Да ладно?! - воскликнула вдруг Ольга. - Кресло сделано специально для того, чтобы женщинам удобно было отсасывать, не сгибаясь в три погибели или, наоборот, не вытягивая шею?!

- Умница! Иди ко мне, - Вадим протянул руки к Ольге.

Ольга подошла и опустилась на колени перед Вадимом.

- И вправду удобно, - пробормотала она. - Даже с погрешностью на разный рост. Ну если уж только рост не совсем экстремальный.

Вадим, странно глядя на Ольгу, потянул её на себя, и она послушно обхватила губами его член. Надо же, ортопедическое кресло для минета, иначе и не назовёшь! Интересно, что за кулибин это придумал?

В какой-то момент, несмотря на стоны и громкое, прерывистое дыхание Вадима, Ольге удалось расслышать, как скрипнула дверь. Чёрт, нужно было закрыться! Ольга хотела встать, но крепкие руки Вадима удержали её на месте.

Краем глаза Ольга увидела какую-то фигуру и осторожно повернула голову. Около стола стоял абсолютно обнаженный Иван Николаевич, и наблюдал за Ольгой и Вадимом. У Никифора была эрекция.

Ольга опять попыталась вырваться, но Вадим не дал ей сделать этого, удерживая за плечо и за голову. Вскоре у Вадима начался оргазм, мужчина стонал и гладил Ольгу по голове. Отдышавшись, встал и помог встать Ольге. А затем... Вадим пошёл к выходу, один, даже не обернувшись.

- Вадим! - Ольга бросилась следом, но Иван Николаевич преградил ей дорогу, а потом и вовсе запер двери.

Только тогда до Ольги дошёл смысл происходящего, и она поняла, ради чего Вадим привёз её сюда и привёл в эту комнату. Товар лицом, так сказать.

- Присаживайтесь, Иван Николаевич, - усмехнувшись, Ольга указала на кресло. - Вы же для этого сюда пришли?

- Нет, - покачал головой Никифор. - Такое я ещё не заслужил, чтобы вот так сразу. Иди сюда.

Ольга послушно подошла и встала рядом. Почему-то страшно ей не было, хоть она и понимала: такой человек может сделать с ней всё, что угодно, и ему ничего не будет за это, никто даже не узнает правду.

- Какая ты ладная, красивая, - Иван Николаевич провёл ладонями по груди Ольги, по талии, погладил бёдра. - Я ведь уже пару лет без специальных стимулирующих средств не могу даму ублажить; ни кино интересное не помогает, ни весёлые картинки, ни лучшие врачи и целители. Здоровье подорвано. А тут у меня всё само собой встало, как у молодого. Очень уж красиво вы с Вадиком смотрелись, даже присоединиться хотелось. Но групповушка - это не моё, не люблю бригадный подряд. К тому же, зачем Вадика заставлять быть третьим? Он и так сам не свой. Но и я не святой, что хочу - то беру, и не отступаюсь.

Никифор повернул Ольгу лицом к столу и наклонил, одной рукой продолжая ласкать её грудь, а второй спускаясь вниз по животу. Вскоре Ольга почувствовала, как Иван Николаевич осторожно вошёл в неё и начал двигаться. Когда всё было кончено, Никифор исчез из комнаты, будто и не было его. Ольга надела купальник, покинула "комнату для уединения" и с разбега прыгнула в бассейн. Сегодня она не собиралась обдумывать то, что произошло.

...В город они возвращались втроём - Вадим взялся подвезти одного из гостей, прибывших вчера на такси. Ольга крепко подозревала, что Вадим просто не смог оставаться с ней наедине, испугался.

Никакой неприязни к Вадиму Ольга не чувствовала, равно как и обиды. Ей ли обижаться? К ней отнеслись так, как она того заслуживает и как позволяет относиться к себе. Она всего лишь игрушка Вадима; возможно, любимая игрушка, но всего лишь игрушка.

Так сложились обстоятельства, что одному большому мальчику пришлось поделиться любимой игрушкой с другим, более взрослым, влиятельным и сильным мальчиком. Видимо, Вадиму полагаются за лояльность к нужному человеку какие-то значимые ништяки, иначе он бы своей любимой игрушкой делиться не стал. Слишком хорошо Ольга знала Вадима, но, как выяснилось, всё же не до конца.

* * * * * * * * * *

Утром в понедельник Ольга как всегда вовремя появилась в офисе - так, будто ничего выходящего из ряда вон накануне не произошло. Вадим был бледнее обычного и избегал встречаться с ней глазами, однако вёл себя вполне спокойно.

Незадолго до обеда к офису подъехала большая и угловатая чёрная машина, и вскоре в кабинете появился один из представителей службы безопасности Никифора - Ольга узнала монументального верзилу сразу, как и Вадим.

Вручив Ольге огромный букет и коробочку из тёмно-синего бархата, верзила откланялся и уехал. В коробочке оказались маленькие серьги. Правда, судя по описанию на этикетке, сделаны они были из сплава золота и платины, с россыпью мелких бриллиантов. Настоящих бриллиантов.

Краем глаза заметив, как напряжённо Вадим смотрит на неё, Ольга подошла к зеркалу, вынула из ушей маленькие золотые колечки и вставила новые серьги.

У бухгалтера, Марии Александровны, глаза стали едва ли не больше очков, но она никогда не задавала лишних вопросов.

Подарок Никифора навёл Ольгу на мысль о том, что можно будет подарить маме на день рождения. Сегодня маме исполнилось пятьдесят пять лет. Днём она, разумеется, будет проставляться на работе, а вот вечером Ольга как раз собиралась зайти к родителям и поздравить маму. Понятное дело, никакого праздника дома не намечается, как обычно у них.

По понедельникам Ольга и Вадим никогда не встречались вне работы, поскольку день всегда был слишком суматошным, загруженным. Потому после работы, прихватив букет "от Никифора", Ольга зашла в ювелирный магазин, а потом - в "Кулинарию" за тортом.

Получив подарки от дочери, мать расплакалась. До сих пор из украшений у неё были только тонкое обручальное кольцо и серьги, доставшиеся от бабушки. Ольга подарила маме ювелирный гарнитур - золотые серьги и цепочку с подвеской в форме бабочки. Цветы были поставлены в старую вазу, а мать и дочь сидели в кухне и пили чай с тортом.

Сначала отца дома не было, возможно, поэтому вечер и казался почти идеальным. Отец ушёл помогать какому-то знакомому ремонтировать мотоцикл, - ну а что ж ещё делать, когда у жены день рождения? - и вернулся, естественно, в изрядном подпитии.

Вскоре он появился в кухне - видимо, наливать - наливали, но не накормили в гостях. Увидев Ольгу, отец скривился и бросил гневный взгляд на мать:

- Опять эту шалашовку привечаешь, мать? - раздражённо бросил он.

- Витя, ну что ты говоришь такое? Оля пришла меня поздравить с днём рождения.

Ольга, которая всегда отмалчивалась и не отвечала на выпады отца, сегодня вдруг поняла, что больше не сможет выносить его постоянные оскорбления.

- А он, мам, думаешь, помнит, что у тебя сегодня день рождения? - холодно усмехнулась Ольга, сложив руки на груди. - Хотя какое там помнит, он и не знал никогда!

Многолетняя чаша терпения Ольги переполнилась, и всё, что накопилось в ней, хлынуло через край.

- Ты как с отцом разговариваешь, подстилка буржуйская? - взбеленился отец. - Как смеешь?

- А ты как со мной разговариваешь? - вскочив из-за стола, Ольга открыто смотрела в налившиеся кровью глаза отца.

- А как с тобой разговаривать, если ты проститутка? У нас, у честных людей, дочь - проститутка! Позорище!

- Я такая же проститутка, как ты, так что следи за языком!

- Ах, ты..! - отец, перевернув табуретку, рванулся к Ольге, оттолкнув мать, которая пыталась преградить ему путь.

- Только сунься, - просто и холодно процедила Ольга, схватив в одну руку нож, которым резала торт, а во вторую - вилку.

Ольга всегда ела торт вилкой, за что тоже постоянно выслушивала от папаши оскорбительные замечания.

- Оля! - закричала мать, но она зря волновалась, потому что отец успел затормозить и уселся на один из табуретов.

Положив перед собой вилку и нож, Ольга схватилась за край столешницы, наклонилась в сторону отца и подняла бровь:

- Подарок твой где, честный человек? Доставай, не стесняйся! - спокойно сказала она.

- Какой подарок? - угрюмо спросил отец.

- Который ты приготовил для мамы на день рождения. Где он?

- Оля, да не надо мне ничего! - попыталась разрулить ситуацию мать.

- Да конечно же не надо, зачем тебе? - ответила Ольга матери, но смотрела при этом на отца. - Он же ничего, кроме своего корнишона, тебе за тридцать два года не подарил ни разу. Только на прерывания успевал вовремя отправлять.

Мать закрыла рот ладонью, с ужасом глядя на Ольгу.

- Что уставились? Я видела свою детскую медицинскую карту, а там чёрным по белому написано, сколько у матери было беременностей и сколько родов. И как закончились беременности, если не было родов. Это только до меня, а ведь наверняка были и после! За тридцать два года брака ни цветочка, ни шоколадки! Ни "спасибо" за то, что мать работает с тобой наравне, хотя на пенсии по горячей сетке уже пять лет, потом к плите встаёт дома, или на огород едет, или уборку делает, или твои вонючие носки и проперженные труселя руками стирает! Как же, ты ведь пуп земли и царь зверей, тебе по определению все обязаны!

- Неблагодарная, - покачал головой отец. - Тварь неблагодарная!

- А за что мне тебя благодарить? Может, за счастливое детство? Я ведь у тебя как сыр в масле каталась, правда? И по стране путешествовала, и образование получила, и одевал ты меня, как куколку, ага? И я прям много чего видела в жизни, помимо картофельного поля? Вы ведь даже из того, что я начала зарабатывать на почте в четырнадцать лет, половину у меня отнимали. Что бы ни попросила - один ответ: "Ты же знаешь, что сейчас нет денег". Да конечно же сейчас нет, только это "сейчас" у нас вечное! На день рождения вы мне ни разу не разрешили никого пригласить, потому что "всё сожрут, как в прорву, а подарят одни книжки"! А сами всегда дарили мне на день рождения только то, что мне и так пора было покупать. Я ведь училась нормально в школе, потянула бы высшее хоть какое-нибудь. А мне что сказали? "У нас нет денег, чтобы тебе высылать на жизнь в большом городе, кормить тебя, дармоедку. Никакой десятилетки, после девятого класса шуруй в училище на гособеспечение, профессию получай, а когда сама начнёшь зарабатывать, тогда поступай хоть в консерваторию"! Что, не так было, скажешь?

- Оля, но не совсем же мы пропащие родители, не самые плохие? - расстроенно спросила мать. - Вот будут у тебя свои дети, тогда поговорим. Посмотрим.

- Мои дети будут самыми счастливыми в мире! И никогда не будут жить так, как я жила.

- Да ты родиииии сначала хоть одного! - почувствовав поддержку жены, взбодрился отец.

- Всё, пойду я, - махнула Ольга рукой, а потом повернулась к отцу: - Если узнаю, что ты не разрешаешь матери носить мой подарок или что-то с ним с делал, клянусь: тебя закопают так, что никто никогда не найдёт.

Конечно, Ольга блефовала, но она вдруг поняла, что отец её боится, потому поверит в этот бред.

- Не надо мне твой подарок, Оля, - покачала головой мать и подвинула к Ольге гарнитур. - Забери. Не надо.

- Да пошли вы оба, живите, как знаете, - устало сказала Ольга и быстро вышла из кухни, оставив гарнитур на столе. Из коридора крикнула: - Ноги; моей в этом доме не будет больше, и вообще, забудьте о том, что я существую!

Накинув пальто и взяв сумку, Ольга вышла из квартиры и изо всех сил хлопнула дверью.

* * * * * * * * * * * *

Вернувшись от родителей, Ольга как следует заперла двери, занавесила окна, переоделась в домашний костюм и устроилась на полу около одной из стен. Отодвинув ножом часть плинтуса, Ольга запустила руку в своеобразное отверстие и достала свёрток, перетянутый аптечной резинкой.

Не ахти какой тайник, конечно, но не в матрац же прятать свои накопления! Зная, что отношения с Вадимом не могут быть вечными, Ольга в течение двух лет методично откладывала деньги и готовила для себя пути отступления.

Кажется, пресловутый "чёрный день" настал, пора сматывать удочки. После того, что сделал Вадим, Ольга не могла и не хотела оставаться в его фирме, его квартире и его жизни. Отец, каким бы ни был, оказался очень близок к истине, называя её проституткой. Именно в качестве "специальной девочки" Ольгу и использовали вчера.

Получается, в этом городке её больше ничто и никто не держит: с родителями она поссорилась, с Вадимом рассталась, брат давно не живёт здесь. А если уезжать, то только в большой город, в областной центр; менять шило на два шила смысла нет, потому маленькие города - не вариант.

Пересчитав деньги, Ольга прикинула: на первое время хватит. Она снимет комнату и будет искать работу. У Вадима она работает без трудовой книжки, так что увольняться вовсе не обязательно. Те деньги, которые он ей задолжал за работу, пусть оставит себе, в виде небольшой компенсации. Не хотелось бы, конечно, попускаться этими деньгами, тем более, сейчас они нужны ей как никогда, но общаться с Вадимом Ольга была совсем не настроена.

Звонок в двери раздался в самый разгар Ольгиных напряжённых размышлений. Быстро спрятав деньги и убрав нож, Ольга заглянула в глазок и охнула: на площадке стоял не Вадим, как она почему-то решила сначала, а Иван Николаевич.

- Олюшка, не бойся, открывай, - сказал он. - Я слышу, как ты возишься у глазка.

Тяжело вздохнув, Ольга послушно открыла двери.

- Здравствуйте, Иван Николаевич, - вежливо поздоровалась она.

- Здравствуй, Олюшка, - Никифор внимательно и ласково смотрел на неё. - Позволишь войти?

- Входите, - пожала плечами Ольга и отодвинулась, пропуская гостя. - Вы без охраны? Не боитесь меня?

- Нет, Олюшка, не боюсь. А охрана мне сейчас меньше всего нужна - разговор у меня к тебе очень уж приватный.

Иван Николаевич запер двери, снял обувь, как простой смертный, и прошёл прямо в кухню, попутно оглядев квартиру.

- Чай будете, Иван Николаевич?

- Буду.

- У меня только пряники к чаю, больше ничего нет.

- А больше и не надо ничего, давай пряники.

Ольга разлила по чашкам чай и села напротив гостя.

- Вижу, подарок пришёлся по душе? - скромно заметил Никифор, и Ольга, вспыхнув, непроизвольно коснулась ушей.

Вспыхнула, потому что вспомнила: букет-то она маме передарила! Но гость ничего о букете не сказал.

- Спасибо, Иван Николаевич, серьги очень понравились, конечно. Разве они могли не понравиться? Хотя я честно не понимаю, с какой стати вы сделали мне настолько ценный подарок.

- Так уж и не понимаешь? - Никифор внимательно посмотрел на Ольгу поверх чашки. - Это лишь малая часть того, что мне хотелось бы подарить тебе после вчерашнего. В общем, девочка, тебе не понять, возраст слишком не тот, и слава Богу.

- Ещё раз спасибо за подарок, - вздохнула Ольга.

- Не буду ходить вокруг да около, Олюшка. Я к тебе приехал с конкретным предложением. Предлагаю уехать со мной. Что тебе делать здесь, в этом унылом городишке? Будешь жить в большом городе, в самом центре, в хорошей квартире. Машину водить умеешь?

- Нет, - покачала головой Ольга.

- Вот, значит, пойдёшь на курсы вождения. Образование какое у тебя?

- Девять классов и профессиональное училище. Я делопроизводитель.

- Значит, надо в университет поступать. Склонность у тебя к чему? Физика, математика? Химия, биология?

- Нет, это всё не моё. Математика на четыре, остальное - мимо. Я больше по истории, по литературе, по русскому языку... Там пятёрки были.

- Языки?

- Английский на уровне школьной программы, на четвёрочку.

- Значит, юриспруденция или экономика. Бухгалтерский учёт, аудит. Это всё очень востребованные профессии сейчас, а дальше будут востребованы ещё сильнее. Учиться будешь очно. Наработаться ты уже успела, я так понимаю. Тебе сколько лет?

- Двадцать один год.

- Нормально. Многие в этом возрасте на дневное поступают. Как смотришь на это всё?

- Бесплатный сыр, Иван Николаевич, знаете, где бывает? С чего вдруг вы решили взять на себя заботу обо мне?

- С того, что ты нужна мне гораздо сильнее, чем я тебе, пусть и со всем своим баблом, Олюшка. И мне за радость что-то сделать для тебя. Понимаешь... Мне ведь не так уж много осталось, десяток лет вряд ли проживу, - организм изношенный слишком. Бурное прошлое даёт себя знать. Я ведь далеко не всегда добропорядочным бизнесменом числился. Да и сейчас таковым по сути своей не являюсь, хотя бизнес выстроил. И дом построил, и сад посадил, и троих сыновей вырастил. Старшему уже сорок лет, а младшему - двадцать три. В бизнесе теперь, в основном, сыновья, а я всё больше консультантом, хотя по-прежнему занимаю кресло генерального. Мечтаю постепенно отойти от дел, больше отдыхать, для себя прожить то время, которое мне отпущено. И чтобы ты рядом была.

- В качестве кого, Иван Николаевич? - в лоб спросила Ольга. - Вы ведь женаты, это даже не сто процентов, а все двести.

- Я женат, да. На матери моих сыновей. А ты будешь подругой.

Ольга усмехнулась и покачала головой.

- Подумай, Олюшка. Подумай хорошо. Что тебя здесь держит? Кто?

Буквально двадцать минут назад Ольга сидела на полу и задавала себе тот же вопрос.

- Родители никуда не денутся, будешь общаться с ними. Работа... Для тебя пока предпочтительнее учёба, нужно силы вкладывать в образование, в будущее, работать на перспективу. У тебя вся жизнь впереди. Вадик? Вечно ходить в его любовницах не получится, Олюшка. Не обижайся, но мы, мужики, очень ценим молодое тело, а это товар с весьма ограниченным сроком годности. Бац - и ты уже просрочка, а на прилавке более юное тело. А мне, сама подумай, моложе-то уж куда? Для меня и ты слишком юна, но так уж получилось. Станешь ждать, когда Вадик даст отставку? А потом что? Образования нет, юность ушла... Конечно, есть вариант выйти замуж за простого работягу, рожать ему детишек и заниматься совместным трудом на шести сотках.

Представив себе мужа, похожего на её отца, Ольга содрогнулась.

- Подумай, Олюшка...

- Я подумала, Иван Николаевич. И я согласна.

- Ну вот что за умница? Одно удовольствие с тобой общаться, всё понимаешь правильно, - Никифор взял руку Ольги и прижал к своим губам. - Ты ни минуты не пожалеешь о своём решении, Олюшка.

- Надеюсь, - усмехнулась Ольга.

- С Вадиком я сегодня же поговорю сам. Не переживай за него, он в накладе не останется. Вечер тебе на сборы. Утром иди на работу за расчётом, - всё, что заработала, ты должна получить. Никогда никому не оставляй своё, даже копейку. С работы я тебя и заберу часиков в одиннадцать.

* * * * * * * * * *

Никифор уехал, а Ольга быстро собрала вещи, рухнула без сил в кровать и тут же уснула. Она очень устала за прошедшие двое суток, простое невыносимо.

Когда утром Ольга появилась в офисе, Вадима на месте не было, однако расчёт для Ольги был приготовлен - конверт лежал на её столе. Что ж, значит, они с Вадимом даже не попрощаются...

- Жаль, конечно, что уходишь, Оля. Может, подумаешь ещё? - сокрушалась бухгалтер Мария Александровна. - Фирма расширяется, да ещё мы получили несколько новых выгодных заказов и выиграли конкурс, так что работы прибавится. А Вадим Алексеевич сказал, что никого на твоё место принимать не будет. Утром приезжал сегодня, странный какой-то, будто не в себе. Потом снова уехал. Мужики-то говорят, пьёт шеф второй день. А как пьёт, если он у нас непьющий? Может, останешься?

- Нет, - улыбнувшись, покачала головой Ольга.

Она вовсе не была уверена в том, что поступает правильно, но на данный момент Никифор собирается решать все её проблемы, а у неё наконец-то появится возможность учиться.

Вадим так и не появился - видимо, действительно ушёл в запой на радостях по поводу расширения фирмы и профессиональных успехов. В десять сорок пять к офису подъехала машина Никифора. Взяв сумку, Ольга положила ключи от квартиры на стол Вадима и навсегда покинула фирму бывшего любовника и его жизнь.

Глава шестая
Февраль 2000 года.

Вечер в день своего двадцатипятилетия Ольга коротала в одиночестве. Так уж получилось, что день рождения у супруги Ивана на несколько дней раньше, чем у Ольги, и законной жене Никифора исполнилось в этом году семьдесят лет.

Сначала Никифор был занят организацией грандиозного приёма, а потом улетел с женой в Испанию, потому Ольга не виделась со своим покровителем уже достаточно давно. И тем не менее, она прекрасно знала о том, что находится под постоянным присмотром бдительной службы безопасности Никифора.

Ну а как иначе? Ваня выполняет все свои обещания, а значит, и она, Ольга, не имеет права поступать по-другому.

С тех пор, как почти четыре года назад Ольга уехала с Никифором в областной центр, её жизнь значительно изменилась. Ольга жила в большой трёхкомнатной квартире, расположенной в самом центре города, в элитном доме.

Правда, квартира пока не была оформлена на имя Ольги, в отличие от машины, драгоценностей и прочих ценных вещей, хоть Ваня и говорил, что квартира в любом случае останется за Ольгой. Причин не доверять ему у Ольги не было, и его опасения были ей понятны.

Он хочет привязать её к себе, так, чтобы наверняка. Перепиши он квартиру на Ольгу, и молодая любовница может сделать ему ручкой. Безусловно, разобраться с ней для Никифора труда не составит, но ему не хочется разбираться с ней, разочаровываться в ней, ему это не нужно.

Ему нужна она, Ольга, потому что только с ней он по-прежнему чувствует себя мужчиной. Он знает Ольгу и знает, как она ценит благополучную, безбедную жизнь, которую он ей даёт, требуя взамен не так уж много.

В первое же лето Ольга поступила в университет, на специальность "Бухгалтерский учёт", и сейчас уже училась на четвёртом курсе. С трудоустройством Иван тоже обещал помочь.

Сначала однокурсники делали попытки приударить за Ольгой, несмотря на то, что многих она была старше на четыре года, но постепенно оценили ситуацию: камикадзе и бессмертных среди парней не обнаружилось.

С одной стороны, Ольгу немного напрягало то, что её многие побаиваются, потому она всегда держится особняком. А с другой стороны, соблазны Ольге и не были нужны.

Пару раз в год Ольга летала с Никифором за рубеж в "служебные командировки". А она ведь всерьёз думала раньше, что моря-то никогда не увидит, не то что другие страны.

Единственное, о чём Ольга сожалела, так это о том, что не может забеременеть. Ей очень хотелось родить от Ивана, чтобы обеспечить своему ребёнку безбедную жизнь. Со здоровьем всё было в полном порядке - за её здоровьем тщательно следили лучшие врачи, Никифор никогда не пускал на самотёк подобные вещи.

И не предохранялись они с Ваней никогда. Но тем не менее, забеременеть не получалось. Видимо, Иван хоть и выстреливал ещё сам, но уже холостыми. Конечно, клиники репродукции уже вовсю работали, однако Никифор подобных вещей не признавал. Как-то раз Ольга попыталась заговорить с ним на эту тему, но он жёстко свернул разговор, хоть и был всегда с Ольгой добр и нежен.

Возможно, ему просто не нужен был бастард. Зачем, если у него трое сыновей, двое из которых женаты и уже подарили Никифору четверых внуков? Там уж и правнуки на подходе, а тут юная любовница со своими амбициями.

Ольга, хоть и печалилась, но не слишком загонялась пока по теме материнства. Ей ещё учиться больше года, проходить преддипломную практику, писать диплом. Во всём, что касалось образования, Никифор был принципиален, серьёзно настроен и педантичен: Ольга и на права сдавала полностью сама, и в университете училась без поблажек. Кстати, именно за это она ещё бессчётное количество раз мысленно благодарила Ивана на протяжении всей своей жизни.

С родителями Ольга связь не поддерживала, общалась только с братом и его семьёй. Знала, что отец полностью от неё отрёкся, а мать просто отмалчивается, - как обычно. Брат, которому всего в жизни пришлось добиваться самому, Ольгу никогда не осуждал, полностью принимая любой её жизненный выбор.

Расходы Ольги Иван особо не контролировал, и она постоянно отправляла подарки племянникам, которых было уже двое.

Конечно, в общем и целом Ольга была очень довольна своей жизнью, но вот именно в вечер своего двадцатипятилетия она загрустила. Новомодный телефон, подаренный ей Иваном, молчал: Иван позвонил утром, а больше ей звонить было некому, - ни у кого из родных таких телефонов не было, и даже стационарных не было.

Выпивать Ольга по-прежнему не любила, да и что за радость - пить в одного? Подругами Ольга не обзавелась, друзьями - тем более. Конечно, вернувшись, Никифор завалит её подарками, и путешествие будет, но ведь первый настоящий юбилей у неё сегодня, и этот день никогда больше не повторится.

Отставив в сторону чашку с остывшим чаем, Ольга решительно встала из-за стола. Что ж, раз так всё сложилось, она развлечёт себя сама. И отпразднует сама с собой.

Ольга бросила взгляд на часы: половина десятого. Самое время включить ночник. Окна она плотно зашторила раньше. Создав в гостиной атмосферу полумрака, юбилярша открыла шкаф с одеждой, и достала оттуда джинсы и тонкий джемпер.

Через пятнадцать минут Ольга на цыпочках прошла мимо дремлющего консьержа и осторожно прикрыла за собой подъездную дверь. К парковке, ясное дело, не пошла: она же как бы дома. Вон, и приглушённый свет в гостиной горит, и машина на месте. А телефон разрядился. Плохо ещё Ольга с ним управляется, что поделать? Привыкнет, освоит...

В карманах куртки были только ключи и наличка. Миновав двор, Ольга пролезла через живую изгородь, а потом - сквозь проём в заборе. Хорошо, что она по-прежнему стройная, потому не застряла в металлических тисках.

Выскочила во дворы, а ещё через пару минут шла по тротуару параллельной улицы к ночному клубу "Колибри".

До клуба оставалось пройти пару кварталов, как вдруг позади раздался мягкий шум приближающего автомобиля. Только этого не хватало!

Вжавшись спиной в забор у какого-то здания, Ольга решила было, что замаскировалась, как вдруг чёрный "BMW" затормозил, а потом и вовсе остановился.

Чёрт! И почему она не взяла с собой хотя бы газовый баллончик?!

- Всё в порядке?

Сначала Ольга услышала приятный мужской голос - не высокий и не низкий, какой-то мягкий, такой, что хочется погладить его ладонью. А потом уже увидела темноволосого молодого мужчину в утеплённой кожаной куртке, джинсах и джинсовой рубашке.

Не верзила и не громила - стройный, чуть выше среднего роста. Бежать? А куда? Где гарантии, что на соседней улице безопаснее? "Вести;" незнакомца к её дому тем более не хотелось, ещё не хватало!

- Со мной всё хорошо, - Ольге казалось, что она говорит спокойным ровным голосом, но она судила явно необъективно.

Голос её дрожал, как и сама она.

- Точно? - с сомнением спросил парень и сделал шаг в сторону Ольги.

- Не приближайтесь! А то заору! - попыталась припугнуть незнакомца Ольга.

- Я не причиню вам зла, пожалуйста, поверьте! - мужчина выставил вперёд ладони. - Мне почему-то кажется, что вам нужна помощь. Давайте, я просто провожу вас до дома.

- Меня не надо провожать, тем более, до дома. Я иду по своим делам, и никакая помощь мне не нужна. Можно, я пойду? Не преследуйте меня, пожалуйста!

- Давайте всё-таки я вас провожу, девушка! В такой поздний час вам может угрожать опасность.

- Да что ж вы упрямый-то такой?! - не выдержала Ольга.

Она осторожно огляделась, примериваясь, в какую сторону драпануть от привязчивого незнакомца.

- Я упрямый, да, все так говорят.

- Повезло так повезло, - пробормотала Ольга. А потом заговорила громче: - Откуда я знаю, что именно от вас мне не угрожает опасность?

- Хотите, я вам документы покажу? Вот, права, - незнакомец полез в карман куртки.

- Нет, только не это, не надо, пожалуйста! Не доставайте ваши права, уберите. Чёрт с вами, подвезите. Тут недалеко, клуб "Колибри".

Ольга отделилась, наконец, от забора и подошла к машине.

- Ну вот, всё и выяснилось, - обрадовался незнакомец, открывая перед Ольгой дверцу машины. - Самое удивительное то, что мы с вами направляемся в одно и то же место, но при этом спорили битый час. Что же вы такая... негибкая?

- Сами вы негибкий, - огрызнулась Ольга, устраиваясь на удобном сиденье.

- А вы гибкая?

- Похоже, зря я согласилась ехать с вами! - закатила глаза Ольга.

- Нет-нет, вы всё правильно сделали! - незнакомец быстро закрыл двери около пассажирского сиденья, обошёл машину и устроился за рулём. - Меня Глеб зовут. А вас?

- Ольга.

При ближайшем рассмотрении парень оказался ещё симпатичнее, чем издалека. Густые тёмные волосы немного вились, кожа была ровная и очень смуглая, а глаза - большие, тёмно-серые. Не сказать, что красавец в классическом понимании этого слова, но, увидев такого мужчину, уже точно не забудешь его. Примерно Ольгиных лет. Женат ли? Об этом всё равно правду сразу не скажет... Да и потом может не сказать.

- В "Колибри" вас ждут? - Глеб покосился на Ольгу.

- Да, - соврала она, чтобы не объяснять, как и почему.

Ему вовсе не обязательно знать подробности. Ольга нарочно не спросила, ждут ли Глеба в клубе, - ей хотелось сразу дать понять, что продолжения общения не будет.

- А я к приятелю на день рождения еду, - не дождавшись вопроса, Глеб ответил на незаданный.

Машина остановилась у клуба, и Ольга вздохнула с облегчением, - кажется, и вправду не маньяк, повезло. Быстро отстегнув ремень безопасности, она сама открыла двери и выбралась наружу.

- Спасибо вам большое, Глеб, за то, что подвезли. Прощайте!

- Подожди, Оля! - Глеб выскочил из машины, но Ольга уже скрылась в помещении клуба.

Ишь, прыткий какой! "Подожди, Оля!" Размечтался!

* * * * * * * * * * *

В клубе Ольге понравилось: людно, шумно, музыка гремит, - самое то для того, чтобы затеряться в толпе, где никому до тебя нет дела. Ольга сидела на высоком стуле у стойки, в самом углу, потягивала через соломинку коктейль и наблюдала за так называемой ночной жизнью города.

Правда, пришлось отбить не лету поползновения двоих подвыпивших кавалеров, но к счастью, патологической навязчивостью тут никто не страдал, - заведение оказалось вполне приличным.

- Я тебя искал, Оля, - неожиданно прозвучало прямо у её уха, и на соседнем стуле устроился Глеб.

- Послушай, Глеб, - Ольга решила расставить все точки над "i", даже если ей придётся быть грубой. - Мы договорились только о том, что ты меня подвезёшь. Мы не договаривались о продолжении знакомства. Если девушка идёт в клуб одна, это вовсе не означает, что она идёт на поиски приключений. Это означает только то, что она идёт в клуб одна! Хочется ей идти одной! Я шла сюда просто отдохнуть, Глеб! Я никого не просила меня искать!

- Оля, пойдём, потанцуем? - обезоруживающе улыбнулся Глеб, кажется, пропустив мимо ушей яростную Ольгину тираду.

- Ты!..- Ольга задохнулась от гнева и раздражения, но, наткнувшись на взгляд тёмно-серых глаз, вдруг растеряла весь свой пыл и сникла.

Когда она танцевала с мужчиной в последний раз? На выпускном в девятом классе? Нет, позже. На дискотеке в училище; Бахтеев всегда приглашал её, чтобы успеть облапать во время танца.

Всем остальным мужчинам, появляющимся в её жизни, она нужна была не для танцев. У неё другое функциональное назначение.

- Пойдём, - тихо ответила Ольга и вложила ладонь в руку Глеба.

Когда Ольга и Глеб подошли к месту для танцев, зазвучала композиция "Un-Break My Heart" в исполнении Тони Брэкстон. Как только Глеб обнял Ольгу и притянул к себе, у неё появилось какое-то странное ощущение... Ничего подобного она никогда не чувствовала, и объяснить самой себе новые эмоции могла только косноязычно и коряво. Глеб обнимал её так, будто она нужна ему для любви, а не для того, для чего всегда бывает нужна мужчинам. То есть, и для этого тоже, конечно, но прежде всего, для любви.

"Не разбивай мое сердце,

Не оставляй меня с этой болью.

Не оставляй меня под дождем.

Вернись и верни мою улыбку

Приди и высуши эти слезы.

Я хочу, чтобы ты меня обнял..."

- Знаешь, Оля, - заговорил вдруг Глеб. - Это прозвучит очень банально, но... Как только ты села в мою машину, я почувствовал, что моё время пошло; по-другому, иначе, чем раньше, а жизнь никогда больше не будет прежней.

Ольга молча проглотила комок в горле. Что она могла ответить? Что чувствует сейчас то же самое? И как это соотносится со всем остальным, что происходит в её жизни?

Подняв глаза, она встретила взгляд Глеба, и Глеб сам всё понял, без слов.

- Оля, давай сбежим отсюда прямо сейчас? Прошу тебя!

- Давай сбежим, - прошептала Ольга, совсем перестав понимать, что она творит.

Глеб не услышал ответ из-за громкой музыки, но всё равно понял, что именно сказала Ольга. Взяв за руку, он быстро повёл её через шумный и многолюдный зал.

...Ольга сбежала ночью, дождавшись, когда Глеб уснул после их долгой и бурной страсти. Или всё-таки любви? Теперь это было уже не важно, потому что пришла пора вернуться в свою привычную жизнь.

Сначала - быстро одеться и максимально тихо покинуть квартиру Глеба. Потом - пробраться по тёмным улицам и через забор проникнуть на придомовую территорию. А затем соврать что-нибудь правдоподобное консьержу.

Всё это сложные задачи, но вполне выполнимые. А вот как забыть эту ночь? Как вычеркнуть из памяти всё то, что было у них с Глебом? Как дальше жить со всем этим? Кажется, миссия невыполнима...

Глава седьмая
Лето 2001 года.

Никифора не стало в одночасье: вечером лёг спать, а утром не проснулся. Узнав об уходе своего покровителя из новостей, Ольга вспомнила о том, как Ваня всегда говорил, что хочет уйти именно так: быстро и без мучений, никому не докучая, не страдая маразмом или параличом. Значит, Господь был милостив к нему и исполнил его желание.

По понятным причинам Ольга не могла присутствовать на церемонии прощания и на похоронах, но всё же ей удалось узнать, где будет покоиться прах Никифора, и она смотрела издалека на прощальный кортеж. Когда всё закончилось, и присутствующие разъехались, Ольга подошла к сторожу на кладбище, заплатила ему аванс и пообещала заплатить в пять раз больше, если он будет пускать её на могилу ежедневно в течение девяти дней.

Она приходила каждый день, приносила две белые розы и проводила около свежего холма больше часа, разговаривая с Иваном. По прошествии девяти дней тоска и безысходность отступили, и Ольга полностью приняла тот факт, что теперь о ней никто не будет заботиться, кроме неё самой.

Ваня, будто чувствуя приближение конца, в прошедшие полгода всё чаще говорил Ольге слова благодарности, приводя её в смущение и удивление. Говорил о том, что она продлевает его полноценную жизнь и дарит только счастье. Пару месяцев назад он переписал квартиру на Ольгу, а ещё раньше, зимой, устроил Ольгу на преддипломную практику на нефтеперерабатывающий завод. Ольге удалось хорошо зарекомендовать себя, и её приняли в штат постоянно.

Итак, Никифор всё предусмотрел и обо всём позаботился, потому Ольга никак не ожидала, что он оставил ей что-то ещё. И тем не менее, по прошествии девяти дней после кончины Ивана, Ольге позвонил поверенный семьи Никифоровых и пригласил на оглашение завещания.

- Скажите, а могу я не приходить на оглашение? - хмуро спросила Ольга.

Меньше всего ей хотелось лицом к лицу встречаться с сыновьями Ивана и его вдовой.

- Я вас прекрасно понимаю, Ольга Викторовна, - серьёзно заверил её адвокат. - Но неужели вам совсем не интересно узнать, что именно завещал вам Иван Николаевич? Ведь я не стал бы приглашать вас на оглашение просто так.

- А можно узнать об этом позже? Я могла бы подъехать в ваш офис, например, тогда, когда вам будет удобно, и готова заплатить вам за беспокойство.

- Что ж, давайте обсудим этот вариант.

Договорившись с адвокатом, Ольга немного успокоилась, однако она даже приблизительно не догадывалась о том, насколько сильно хотят с ней познакомиться сыновья Ивана.

* * * * * * * * * * * *

Старший брат, сорокапятилетний Игорь Иванович Никифоров, сидел в кресле около большого современного стола в офисе адвокатской конторы, занимающейся делами их семьи. Средний брат, сорокалетний Михаил Иванович Никифоров, стоял у окна, наблюдая за двором и парковкой.

- А вот и Глебка, - сообщил Михаил, увидев въехавший во двор чёрный "BMW". - Сегодня даже без опоздания.

- Вот и отлично, - кивнул Игорь. - Значит, встретимся с дамочкой все вместе.

- Мама знает что-нибудь об этом?

- Нет, - покачал головой Игорь. - Я не сообщал ей. Конечно, она всегда догадывалась о том, что батя наш - человек далеко не безгрешный, все мы люди, но включить в завещание профурсетку? Это уж слишком, на мой взгляд.

Двери распахнулись, и в кабинет стремительно вошёл младший брат, двадцативосьмилетний Глеб Иванович Никифоров. Игорь и Михаил были главной надеждой покойного Никифора, потому что учились основам бизнеса и давно стояли у руля компании рядом с отцом.

Что касается младшего, любимца матери, Глеба, он всегда предпочитал идти своим путём, и родители ему во всём потакали. Получив профессию, связанную со сферой информационных технологий, Глеб четыре года работал в столице, и лишь два года назад вернулся в родной город. К счастью, к работе в семейном бизнесе он всё же пришёл, и теперь курировал IT-сферу компании Никифоровых.

- Здоро;во, братовья! - заявил Глеб и вольготно расположился в одном из кресел. - По какому поводу срочный сбор? И почему именно здесь?

- Ждём гостью, - усмехнулся Михаил. - Будем знакомиться с пассией отца, его последней страстью.

- С той самой, которой батя отстегнул самый жирный из счетов и золото в слитках?

- Именно, - подтвердил Игорь. - К счастью, она единственная в своём роде. Видимо, хорошо старалась, очень хорошо. Причём, по условиям завещания отца, в случае безвременной кончины госпожи Заварзиной, всё завещанное ей имущество и все средства отходят какому-то обществу охраны природы. Всё предусмотрел батя, всё сделал для того, чтобы и у нас, и у родственников этой мамзели не было соблазна... Ну вы поняли, да? Батя решил, что его игрушка должна жить долго, счастливо и безбедно.

- И что, она вот так согласилась приехать и встретиться с нами? - удивился Глеб. - На оглашение-то ведь не пришла, испугалась.

- Разумеется, не соглашалась, - улыбнулся Михаил. - Однако отказ от наследства в её планы не входит, потому она сама изъявила желание приехать в офис к нашему поверенному, а дальше уже дело техники. Так что не только нас ожидал сюрприз, но и её ждёт.

- Чтобы даром не терять времени, расскажу вам пока о том, что предоставили наши безопасники, - Игорь взял со стола тонкую чёрную папку, раскрыл её, откашлялся и начал: - Краткая, однако яркая и красочная биография нашей героини. Заварзина Ольга Викторовна, двадцати шести лет от роду. Родилась и выросла в нашей области, в городе N, в простой рабочей семье. Родители всю жизнь вкалывают на заводе, старший брат - тоже простой, честный работяга. Чего не скажешь об Ольге Викторовне. Тут яблочко упало от яблони не просто далеко - его унесло ураганом. Окончила восьмилетку, а затем - профтехучилище по специальности "делопроизводство". Работала в детском саду. Сначала встречалась с владельцем нескольких точек розничной торговли, а потом в течение двух лет была любовницей владельца торговой сети "Строймастер", работала секретарём в его фирме.

- Погоди, это тот самый "Строймастер", с которым мы сотрудничаем? - с интересом спросил Михаил.

- Тот самый, - кивнул Игорь. - Видимо, там батя барышню и приметил. Осталось только понять, чем же эта провинциальная красотка так его зацепила. Настолько зацепила, что он привёз её с собой сюда, купил для неё трёхкомнатные хоромы в центре, и в течение пяти лет она устойчиво держалась за кадром жизни нашей семьи.

- А сейчас чем она занимается? - поинтересовался Глеб.

- О, вот тут тоже всё очень интересно, - оживился Игорь. - Приехав в большой город, красавица на общих основаниях поступила в университет, где успешно училась в течение пяти лет, и буквально несколько месяцев назад защитилась, получив красный диплом. Всё сама, вот тут батя ничего не покупал для неё. На права сдала тоже полностью сама, отец не вмешивался. А теперь работает бухгалтером в нефтянке, причём, находится на очень хорошем счету у руководства завода.

- То есть, девица совсем не простая, - покачал головой Михаил.

- Может, из-за этого отец и обратил на неё внимание? И был с ней так долго? - Глеб по очереди посмотрел на братьев. - Из-за того, что она непростая? Батя не повёлся бы на пустышку.

- А если и повёлся бы, то ненадолго, - согласился Игорь. - А тут пять лет.

- Вот сейчас и узнаем, что за роковая женщина, - усмехнулся Михаил, продолжая смотреть в окно. - Дамочка не абы как прибыла, а на "Порше".

- Да ладно? - Игорь встал и быстро подошёл к окну.

Глеб усмехнулся и покачал головой, оставшись сидеть там, где сидел.

* * * * * * * * * * * * *

Ольга, устроившись на диване напротив большого телевизора, задумчиво пила вечерний чай, абсолютно не обращая внимания на то, что происходит на экране.

То, что случилось в её жизни сегодня утром, было в разы поинтереснее любого кино. Сегодня утром, когда она приехала в адвокатскую контору, чтобы ознакомиться с завещанием, в офисе её ждали сыновья Ивана. Горели желанием познакомиться.

Вроде, и прошло знакомство вполне цивилизованно, в рамках, так сказать. Конечно, во взглядах мужчин и во всём их поведении сквозило безмерное презрение, - холодное, циничное и безжалостное. Другого Ольга и не ожидала бы от подобной встречи, знай она о ней заранее.

Однако семье Никифоровых пришлось считаться с последней волей ушедшего Ивана, и они приняли это, - у них просто не было другого выхода.

Всё бы ничего... Если бы одним из сыновей Никифора, тем самым младшим, не оказался Глеб. Тот самый Глеб, с которым она познакомилась в день своего двадцатипятилетия полтора года назад. Мужчина, с которым она провела самый чудесный в мире вечер и самую прекрасную в своей жизни ночь, а потом сбежала от него.

Судьба всё же подкараулила хитрую и продуманную Ольгу, как следует дав молодой женщине под дых своей извращённой иронией...

Конечно, Глеб никак не стал обнаруживать того, что они знакомы, но Ольга видела по его глазам, насколько глубоко его потрясла и эта новая встреча, и сама ситуация.

Теперь он всё знает о ней... Что ж, это даже лучше. Наверняка сыновья Ивана раскопали всю её подноготную, тщательно исследовав всё грязное бельишко. Зато можно теперь не притворяться белой розой и ничего не изображать при следующей встрече. В том, что Глеб появится, Ольга ни секунды не сомневалась.

* * * * * * * * * * * * * *

В десятом часу вечера Ольге позвонил консьерж и сообщил о том, что к ней пришли. Даже не спросив о том, кто именно пришёл, Ольга дала разрешение, согласилась принять поздних визитёров.

Визитёр оказался один, и он был уже изрядно пьян, хотя на ногах держался крепко и полностью себя контролировал.

- Надеюсь, ты не за рулём? - после приветствия усмехнулась Ольга, закрывая за Глебом двери квартиры.

- Не твоё собачье дело, - коротко бросил он, скинул кроссовки, бросил в кресло кожаную куртку (конец августа удивлял октябрьской погодой) и расположился в другом кресле, вытянув длинные ноги.

- В этом доме принято приветствовать друг друга и мыть руки, - холодно заметила Ольга и села на всякий случай подальше от Глеба.

- Да что ты говоришь? - поднял чёрные брови Глеб, не сделав даже попытки встать. - Давай сейчас ты ознакомишь меня со всеми правилами этого дома, чтобы я был в курсе, так сказать. Как у тебя тут, очень строго?

- Очень строго. Но для мажоров закон всегда не писан. Они считают, что в чужом доме могут швырять свои кроссовки в разные стороны и плюхаться в кресло, не вымыв руки.

- И как давно шлюхи начали диктовать окружающим правила поведения? Мир сходит с ума, или я что-то упустил? Или ты думаешь, что если ты дорогая шлюха, элитная, это что-то меняет?

- Я думаю, что врываться в чужой дом и оскорблять хозяев во все времена могли позволить себе только исключительные дегенераты, тут как раз всё неизменно. Даже память отца для вас ничто, правда, Никифоров Глеб Иванович? Так жалко уплывших денег, что в глазах темно?

- Не смей касаться имени моего отца своим грязным языком! - Глеб вскочил, но Ольга успела его опередить, тоже встала и отошла за кресло.

Мало ли, что у него на уме? Тем более, он пьян. Следует соблюдать осторожность.

- Буду касаться столько, сколько захочу, - холодно процедила Ольга. - Ваня был самым главным человеком в моей жизни. Столько, сколько он для меня сделал, не делал никто и никогда. Я всем обязана ему, кроме появления на свет, разумеется. И если Иван счёл нужным оставить мне что-то после своего ухода, я не откажусь ни от копейки, так своим старшим братьям и передай. Я к вам не лезла никогда и не собиралась, это вам приспичило знакомиться.

- Конечно, приспичило! Врага нужно знать в лицо.

- Какой я вам враг? Если бы не завещание, вы бы и не узнали о моём существовании никогда. Живите и дайте жить другим. Вам что, денег не хватает? Отец вас обездолил?

- Просто очень обидно за отца. И за маму. Таким, как ты, не понять, - устало и отчаянно сказал Глеб, отошёл к окну и невидящим взглядом уставился в совсем сгустившуюся темноту. - Часть безопасников, видимо, знали о тебе, но никогда не призна;ются даже под пытками, это уж ясно. Настолько верны отцу, до сих пор верны, как псы.

- Это ещё раз подтверждает тот факт, что Ваня был необыкновенным человеком, фантастическим.

- Вот только тебя он не смог раскусить, - горько усмехнулся Глеб. - Или не захотел. Такие мрази, как ты, всегда кусают руку, с которой кормятся.

- Полегче, - предупредила Ольга.

Хотя что она могла сделать? Как заткнуть ему рот?

- Что "полегче"?! - Глеб резко отвернулся от окна и гневно уставился на Ольгу. - Ты пользовалась и пользуешься всем, что дал тебе отец, а сама изменяла ему на каждом шагу!

- Тебе сказать, куда засунуть твои конспирологические выкладки? Всё, вали давай отсюда, твой визит слишком затянулся!

- Ах, ты дрянь! - Глеб в два прыжка оказался рядом и навис над Ольгой.

Она не боялась его. Опасалась, но не боялась, интуитивно чувствуя, что физически он ничего плохого ей не сделает, не сможет, не посмеет.

- Ты что, спорить сейчас будешь? Со мной-то? - почти рычал Глеб.

- С тобой-то! - кивнула Ольга. - Я не изменяла Ивану.

- Ты совсем отмороженная что ли? Не изменяла она... Кому другому это рассказывай, только не мне, шлюха! А то я не помню, с каким энтузиазмом ты трахалась со мной, как самозабвенно отдавалась! Тогда, когда я не знал, кто ты есть?

- Может, тебе напомнить также, Глебушка, как всё началось тогда? Ты сам, вижу, не в состоянии вспомнить, - совсем мозги пропил. Напомнить тебе, как ты на улице настаивал на том, чтобы проводить меня? Как нашёл в клубе? Как вытащил танцевать? Или ты сейчас скажешь, что я подстроила это всё?! Ну тогда ты просто последний из лжецов! Ты мне можешь лгать сколько угодно, окружающим можешь лгать... Себе-то не лги!

- А ты, бедная овечка, что делала в клубе ночью? Ты не такая, да? Ты ждала трамвая?

- Ты же изучал мою подноготную вместе со своими старшими братьями, я уверена. День моего рождения - восемнадцатое февраля. Напряги память, пошевели заскорузлыми извилинами, сделай усилие, и ты вспомнишь, что мы познакомились восемнадцатого февраля. Мне исполнилось двадцать пять лет в тот день, а я была совсем одна, Ваня улетал в Испанию, потому я и решила пойти в клуб.

- Бедненькая, - с ехидством и сарказмом сказал Глеб, но Ольга заметила смятение в его глазах.

Судя по всему, и вправду помнит, в какой именно день всё произошло между ними.

- Я должен тебя пожалеть? Видимо, так предполагалось? Любовник какой нехороший, улетел в Испанию с женой, бросил свою маленькую шлюшку одну, вот она и заскучала. Потому не виноватая ты, все остальные виноваты, ага?

Ольге надоело слушать оскорбления, и она вполне осознанно влепила Глебу звонкую пощёчину.

- Пошёл вон, - с холодной яростью медленно и внятно сказала Ольга. - Или я вызову охрану, и тебя отсюда выведут.

- Сука! - схватив Ольгу за запястья, Глеб прижал женщину к стене и навалился своим весом. - Тварь! Ненавижу тебя, ненавижу! Надеюсь, ты сдохнешь, и чем скорее, тем лучше.

Злился и бесился Глеб вполне искренне, но Ольга вдруг почувствовала, как в её живот упирается его возбуждённый член. Появившийся было страх тут же улетучился. Она подняла глаза и насмешливо посмотрела в лицо Глеба.

Несколько секунд продолжался молчаливый поединок, потом Глеб резко отстранился, отпустил Ольгу и почти бегом вылетел из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.

- Придёшь ещё, Глебушка. От себя не убежишь, - вслух сказала Ольга, улыбнулась, поправила сбившуюся футболку и пошла закрывать двери.

* * * * * * * * * * *

Глеб появился ровно через сутки, вечером. Ольге опять позвонил консьерж и сообщил, что к ней прибыл гость, тот же самый, что и вчера.

Сегодня Глеб был абсолютно трезв и выглядел каким-то растерянным. К тому же, в руках у него был изысканный, очень нежный букет.

- Приехал проверить, не сдохла ли я ещё? - улыбнулась Ольга, принимая цветы. - Ужинать будешь?

- Буду, - хрипло ответил Глеб. - И даже руки вымою.

Ольга поставила цветы в вазу, а сама пошла в кухню, и гость тут же отправился за ней следом. Нагнал Ольгу около кухонного стола, обнял её сзади, прижался к её спине и уткнулся лицом в её волосы.

- Я искал тебя, Оля, - прошептал он. - Так искал... Чуть с ума не сошёл, а ты была совсем рядом. Почему ты убежала тогда?

Ольга осторожно обернулась, но не успела ничего ответить, потому что Глеб тут же начал жадно, горячо и торопливо целовать её.

Глава восьмая
Осень 2001 года.

Рабочий день заканчивался, и Ольга прикидывала, в какой магазин нужно заехать, и что купить. Ужин она теперь всегда готовила дома у Глеба и ночевала тоже там. К себе заезжала только по утрам - переодеться и привести себя в порядок перед работой, - а также по субботам, чтобы сделать уборку.

Глеб наотрез отказывался ночевать в квартире Ольги, и его сложно было осуждать за это. Ольга и сама не настаивала на подобном. Какая, в принципе, разница, где ночевать, когда они настолько счастливы? Каждый день, каждый час, каждую минуту и каждую секунду...

Ольга вышла из офиса и повернула в сторону парковки, как вдруг её окликнул кто-то, чей голос показался Ольге смутно знакомым. Увидев Игоря Ивановича Никифорова, направляющегося к ней, она нахмурилась. Что ему ещё нужно?

Ольга искренне надеялась на то, что Никифоров-старший приехал не для того, чтобы обсуждать её отношения с Глебом. Глеб уже достаточно взрослый мальчик, уже десять лет, как совершеннолетний. Образованный и самостоятельный. Так что, если Игорь Иванович заведёт эту шарманку, придётся Ольге разочаровать его.

- Здравствуйте, Ольга Викторовна, - на редкость вежливо поприветствовал её Игорь Иванович.

Небольшие серые глаза, такие же, как были у Ивана, смотрели на Ольгу настороженно, однако без прежнего холодного презрения и превосходства. У Глеба тоже серые глаза, но форма другая, - видимо, унаследовал цвет глаз от отца, а разрез - от матери.

- Здравствуйте, Игорь Иванович, - вежливо кивнула Ольга. - Чем обязана?

- У меня есть к вам разговор, Ольга Викторовна. Деловой. Вы могли бы уделить мне некоторое время?

- Хорошо, - недоумевающе пожала плечами Ольга. Какие у неё могут быть дела с Игорем Ивановичем? - Где будем разговаривать?

- Тут есть кофейня, совсем рядом, я видел, когда подъезжал к вашему офису. Мы можем пойти туда пешком.

- Ладно, давайте пойдём в кофейню, - теряясь в догадках, согласилась Ольга.

...- Какой вопрос вы хотели обсудить со мной, Игорь Иванович? - спросила Ольга, как только они устроились за столиком в небольшом уютном зале кофейни.

- Спешите? - улыбнулся вдруг Игорь Иванович, хотя улыбка его не показалась Ольге душевной и доброй.

Наверно, так волк улыбался ягнёнку или зайцу, но только вот она, Ольга, давно не ягнёнок, и хищным оскалом её не испугать.

- Пока не спешу. Просто всегда стараюсь распределять своё время рационально.

- Похвально, - поднял бровь Игорь Иванович. - Тогда перейду сразу к делу, не буду злоупотреблять вашим терпением. Я хотел задать вам следующий вопрос: как вы думаете, почему отец, зная о том, каким ценным специалистом вы являетесь, не трудоустроил вас в нашей компании?

- Не знаю, но уверена, что у Ивана были для этого веские причины. Возможно, он не хотел меня видеть в вашей компании, даже скорее всего. Или не хотел, чтобы вы с братьями видели меня. Сейчас можно гадать и строить гипотезы до бесконечности. А почему вы вдруг задались этим вопросом, Игорь Иванович?

- Потому что я хочу исправить этот явный промах. Ценные специалисты на дороге не валяются, и ценность их всегда актуальна.

- Вы приглашаете меня на работу в вашу компанию, я правильно вас поняла, господин Никифоров?

- Ну зачем же так официально, Ольга Викторовна, - Игорь Иванович поморщился, как от зубной боли. - Да, я очень хотел бы видеть вас в нашей компании. Твёрдо уверен, что сотрудничество пойдёт только на пользу и вам, и нам.

- А как на это посмотрят остальные члены совета директоров? - Ольга с любопытством смотрела в холёное породистое лицо Игоря Ивановича, но так и не могла понять истинную причину его приезда.

- Посмотрят так, как я скажу, - без тени сомнения легко ответил собеседник. - Я не настаиваю на ответе прямо сейчас, вы можете подумать, Ольга Викторовна. Ну, скажем, пару дней.

- Нет, мне не нужно время на раздумья, - покачала головой Ольга. - Я готова дать ответ сейчас. Предложение очень лестное, и я безмерно благодарна вам за доверие, Игорь Иванович, однако я отвечаю отказом. Видите ли, я всё же доверяю интуиции и решению Ивана больше, чем вам. Простите. Да и вообще, мне не хочется ничего менять в моей жизни. Меня всё устраивает.

- Что ж, - Никифоров-старший сжал руки в замо;к. Если Игорь Иванович и был разочарован или раздосадован, ему виртуозно удалось это скрыть. - Я с уважением отношусь к вашему решению, Ольга Викторовна, полностью принимаю его. Но двери нашей компании остаются открытыми для вас. Как только передумаете, сразу дайте мне знать.

- Я не передумаю, - Ольга улыбнулась дежурной улыбкой. - Если у вас всё, Игорь Иванович, то я...

- Нет, не всё, - Никифоров прервал словесный поток Ольги. - Я хотел сказать вам, Ольга Викторовна, о том, что вы и ваша красота произвели на меня глубокое впечатление. Если честно... Я постоянно думаю о вас с тех пор, как впервые увидел. Мне бы очень хотелось, чтобы вы проявили благосклонность ко мне и согласились со мной встречаться. Клянусь, что вы не пожалеете, если согласитесь.

Всё это Никифоров говорил с тем же выражением лица и тем же тоном, каким предлагал Ольге работу несколько минут назад. Деловой человек остаётся деловым во всём: предлагает Ольге стать его любовницей так же обстоятельно, как только что предлагал работу.

Ольга откашлялась, чтобы не рассмеяться в лицо "соискателю", - всё же это было бы слишком. Конечно, его предложение оскорбительно, но он уверен в том, что имеет право делать это предложение, и не без оснований. Так уж она зарекомендовала себя.

- Нет, Игорь Иванович. Просто нет. Без объяснения причин. Прощайте! - Ольга взяла сумочку, встала из-за столика и быстро покинула кофейню.

* * * * * * * * * * * * *

Конец весны 2002 года.

Глеб сидел за компьютером в своём кабинете, когда к нему пришёл средний брат, Михаил. Устроился на подоконнике, глядя на клонящееся к закату мягкое весеннее солнце, и как бы задумчиво заговорил:

- Как жизнь молодая, брат?

- Нормально, - пожал плечами Глеб. - А что может быть не так с моей жизнью?

- Циркулируют упорные слухи о твоих тесных взаимоотношениях с госпожой Заварзиной.

- Правда что ли? - удивлённо спросил Глеб, не отрывая взгляда от монитора. - Я и не ожидал, что моя персона кому-то настолько интересна.

- Нет, серьёзно, Глеб. Ты ведь потрахиваешь Ольгу Викторовну, и довольно интенсивно.

- И что? Это никого не касается, кроме нас с Ольгой.

- Так-то оно, конечно, так. Но тут есть такое дело... Ты ведь знаешь Кислого? Кислицына Валентина Степановича?

- Знаю, конечно, это же наш деловой партнёр.

- Недавно сидел с ним за рюмкой чая, и он поделился со мной своей бедой. Ну там ещё пока не совсем беда, конечно, но может так случиться, что станет совсем. Помощь ему нужна, и чем скорее, тем лучше.

- Я как-то могу помочь его беде?

- Не совсем ты, Глеб.

- Ты, Миша, как-то загадочно и цветисто изъясняешься сегодня. Если честно, я уже потерялся.

- Ладно, постараюсь изложить суть проблемы более конкретно. Ты ведь знаешь, что у Кислого есть сын? Ян, единственный сынок, свет в окошке. Когда он родился, супругам Кислицыным обоим перевалило за тридцать. Сейчас Яну девятнадцать.

- И что там с парнем? По классике, на запрещёнку подсел?

- Нет, что ты, тьфу-тьфу-тьфу, - Михаил постучал по дорогому деревянному столу. - Паренёк немного не от мира сего получился, совсем не в мать с отцом. Никакой хватки, никого желания заниматься бизнесом. Картины пишет, фотографией увлекается. Витает в облаках.

- Ну какая же это беда? - пожал плечами Глеб. - У каждого свой путь.

- Тут ты прав - это совсем не беда. Беда в том, что парню девятнадцать лет, а он до сих пор женщину даже не нюхал, и не проявляет ни малейшей инициативы в этом деле.

- Так может, он того... Может, у него обоняние в другом направлении настроено? И пристрастия иные? - усмехнулся Глеб. - Тоже бывает.

- Нет, иначе Кислый его бы уже порешил, мне кажется. Как породил, так бы и... Валя очень боится, как бы парень не пошёл по неправильной дороге в плане личной жизни.

- А я-то чем могу помочь, Миша?

- Может, поговоришь с Ольгой? Кислый хочет женщину сыну подсунуть осторожно, ну будто тот сам на неё внимание обратил. Сам понимаешь, шлюхи тут не канают, и даже элитные проститутки не годятся. Надо чистенькую женщину нормальную, но соблазнительную и опытную. Такую, чтобы Ян сам её захотел. Я ничего Кислому про Ольгу не говорил, ты не подумай. Решил сначала с тобой перетереть. Кислый нам может быть очень полезен, ты же в курсе. Особенно, если будет благодарен.

- Перетёр? - спросил бледный Глеб. - Вот там выход, свободен.

- Глеб, ну ты что, ей Богу?

- Ещё раз что-то подобное услышу, сам порешу тебя, как Кислый Яна. Не трогать Ольгу, это понятно? Только посмейте приблизиться!

- К ней приблизишься, пожалуй, ага! - рассмеялся Михаил. - Не влезай, убьёт!

- Что ты имеешь в виду? - на лице Глеба ходили желваки.

- А ты не знаешь разве, что Игорёха ещё по осени к Ольге яйца подкатывал? Как подкатил, так и обратно укатил, - отшила по полной программе.

- Игорь? Ольга ничего мне не говорила.

- Ну а что ты хотел? Ольга твоя - женщина с секретами. Как ты так попал, Глеб, а? Что за преемственность поколений - от отца к сыну? Может, ещё женишься на ней?

- Может, и женюсь.

- Ты, Глеб, как в сказке: младший вовсе был дурак. Хочешь, чтобы над тобой весь город потешался? Все знакомые, друзья и деловые партнёры? Нам только этого позорища не хватало! Тебе двадцать девять, жениться и вправду пора, но не на этой же?! Присмотрись лучше к Маше Долматовой.

- Вот сам и женись на Маше Долматовой. Я знаю, что вы давно мечтаете породниться с Долматовыми, всё выгадываете.

- Я бы женился, брат, но я староват для Маши, да и женат давно.

- Значит, не судьба нам с Долматовыми породниться, - давая понять, что разговор окончен, Глеб снова отвернулся к компьютеру. - Я вам не племенной жеребец на выданье.

- Если готов жениться на Ольге, - спросил Михаил у спины младшего брата. - Что же прячешь-то её? Почему ни на одном мероприятии с ней не появился? Почему в свет не выходишь с ней? Молчишь? Вот и молчи дальше, но пока молчишь, думай. Только головой думай, а не тем, чем ты думаешь, начиная с прошлой осени.

Михаил вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой двери. Глеб долго смотрел в монитор невидящим взглядом, а потом с силой ударил кулаком по столу.

* * * * * * * * * * * * * *

- Глеб, почему ты никогда не говоришь мне, что любишь меня? Ведь я же знаю, что любишь.

- Вот это да! Я думал, что ты спишь, а тебя на разговоры потянуло, - Глеб, улыбаясь, погладил Ольгу по плечу и поцеловал в макушку.

- Глеб...

- Ну ты же сама сказала, что и так знаешь. Зачем говорить об очевидных вещах? Лучше давай поговорим о неочевидных. Почему ты не рассказала мне о том, что Игорь пытался за тобой приударить ещё осенью?

- Это важно, Глеб?

- Очень.

- Вы родные братья, Глеб, и что бы ни случилось, останетесь братьями. Тот разговор с Игорем Ивановичем никак не повлиял на наши с тобой отношения и на развитие событий, так зачем вбивать между вами клин?

- Ну если так, то ладно. Только в следующий раз, если произойдёт нечто подобное, сразу рассказывай обо всём мне, хорошо, Оля?

- Обещаю, - Ольга подняла ладонь.

После этого немного помолчала, а потом снова заговорила.

- Глебушка, скоро год пройдёт после ухода Ивана.

- Да, помню, - кивнул Глеб.

- Давай поженимся после того, как траур закончится? - Ольга легко провела пальцами по груди Глеба и почувствовала, как он замер после её слов.

- Вот так сразу поженимся? - тихо спросил он.

- Конечно! - Ольга приподнялась на локте и заглянула в любимые глаза. - Я буду тебе хорошей женой, Глебушка! Очень хорошей. Всю жизнь тебя любить буду. Клянусь, ты ни разу не пожалеешь о том, что на мне женился, даже на секундочку.

- Так сильно хочешь замуж за меня?

- А ты сомневаешься, Глеб?

- И на многое готова ради того, чтобы я на тебе женился?

- На многое. Да почти на всё, кроме преступления.

- А если я тебя попрошу помочь моей семье, Оля?

- Каким образом, Глеб?

- Нужно обольстить паренька одного, сына наших деловых партнёров, Кислицыных. Он совершеннолетний, ему уже девятнадцать.

- Глеб, ты серьёзно? - нахмурилась Ольга.

- Разве похоже, что я шучу? Всё очень серьёзно. Если нам удастся помочь Кислицыным, это обернётся для компании огромной выгодой.

- И что, после такого ты женишься на мне? Сразу? - недоверчиво спросила Ольга.

- Я когда-то тебе лгал? Хоть раз? - серьёзно спросил Глеб.

Ольга долго и пристально вглядывалась в его лицо, а потом тяжело вздохнула:

- Ну хорошо. Расскажи мне подробнее о том, что нужно сделать.

Глава девятая
Была поздняя весна, почти лето; тот период, когда всё в цвету, а голова кружится от обилия ароматов и ярких красок.

Ян, как и большинство уважающих себя фотографов-урбанистов, не пропускал в эти дни ни одного заката и ни одного начавшего цвести растения. Выяснив это, Ольга решила не усложнять самой себе задачу.

Она просто появилась однажды вечером в парке около утиного болота. Именно эта часть парка, помимо множества плакучих ив, радовала обилием распустившейся белой сирени, которую Ольга обожала.

Для "случайной" встречи с Яном Ольга выбрала длинное и лёгкое платье цвета кофе с молоком, светлые сандалии и лёгкую кремовую шляпу с узкими полями. На шее, на тонком шнурке, болтался самый простецкий фотоаппарат, "мыльница", как называли его в народе.

Фотографию самого Яна Ольга видела заранее, потому найти среди гуляющих в парке высокого, стройного парня с шапкой вьющихся русых волос для неё не составило труда. Ян был в джинсах и светлой рубахе-распашонке, и ничто не выдавало в нём принадлежность к одной из самых влиятельных семей в городе.

В какой-то момент Ольга, изображая праздно гуляющую болтливую дамочку, просто подошла к Яну и, протягивая свою "мыльницу", попросила парня запечатлеть её на фоне одного из незатейливых пейзажей.

До сих пор Ольге, дожившей к этому моменту до двадцати семи лет, не приходилось соблазнять мужчин сознательно и целенаправленно. Всё получалось как-то само собой, или сами мужчины думали за неё.

Потому, откровенно говоря, она не верила в необыкновенную действенность своих чар. И продолжала не верить даже тогда, когда увидела неподдельный интерес в светло-карих глазах Яна Кислицына.

Скорее всего, парень просто созрел для отношений, и всё с ним изначально было нормально. Все люди разные. Кто-то уже в шестнадцать лет испытывает жгучее, непреодолимое влечение к противоположному полу и вступает в отношения, а кому-то нужно больше времени для созревания.

Как выяснилось, с парнем всё было абсолютно нормально, а его заполошный родитель бил тревогу совершенно напрасно.

Как бы то ни было, Ольга оказалась в нужное время в нужном месте: Ян, глядя на неё со смесью некоторого профессионального превосходства и чисто мужского интереса, посоветовал убрать подальше "мыльницу".

- Если вы располагаете некоторым временем и хоть немного доверяете мне, могу сделать для вас снимки на профессиональный фотоаппарат. Я как раз хотел попрактиковаться в работе над портретной фотографией. Обещаю, что к завтрашнему дню ваши снимки будут готовы.

- Не знаю, имею ли я право злоупотреблять вашим драгоценным временем, - искренне улыбнулась Ольга. - Но мне оооочень хочется согласиться.

- Тогда соглашайтесь, - перестав быть излишне серьёзным и напыщенным, и превратившись в обыкновенного девятнадцатилетнего парня, с энтузиазмом посоветовал Ян.

- Сколько будет сто;ить фотосессия? - Ольга будто прикидывала, хватит ли у неё налички для того, чтобы оплатить работу фотографа. - В крайнем случае, могу пока оставить аванс, а остальное - по готовности.

- Перестаньте, не обижайте меня, - продолжал улыбаться Ян. - Вы нужны мне гораздо больше, чем я вам. Настолько естественная, гармоничная красота - огромная редкость сейчас. К тому же, я не волшебник, а только учусь, потому ни о какой оплате речи быть не может.

Когда необходимый протокол был соблюдён, а все приличествующие случаю слова - произнесены, началась непосредственно фотосессия, и работа закипела, - как у Яна, так и у Ольги. Ольга быстро нащупала нужную линию поведения: с Яном недопустимы были вульгарность, развязность и излишняя смелость.

Зато общительность, улыбчивость, лёгкость и строго дозированная скромность почти моментально дали свои плоды: уже к окончанию вечера Ян был по-настоящему увлечён своей "моделью".

Потом парень проводил Ольгу до трамвая (машину Ольга, естественно, "светить" не стала, а трамвай намного романтичнее, чем автобус и троллейбус) и сам предложил встретиться завтра в одном из популярных летних кафе на набережной. Во-первых, ему хотелось сделать ещё несколько снимков с Ольгой около реки, а во-вторых, нужно было отдать Ольге готовые сегодняшние фотографии.

Поскольку в этот вечер Ольга была на "задании", с Глебом они не встречались. Почему-то на душе у Ольги было очень тяжело и муторно, и ни в какую не хотелось воспринимать общение с Яном как "работу", потому сообщение о том, что всё идёт по намеченной траектории, Ольга отправляла любимому с тяжёлым сердцем.

Ян оказался удивительно хорошим человеком, светлым и добрым, потому обман давался Ольге очень и очень тяжело. К тому же, на следущий день парень принёс на встречу потрясающие фотографии, такие, каких у Ольги не было никогда.

Она всегда казалась себе не слишком фотогеничной, не нравилась себе на снимках, потому фотографироваться не любила. Работы Яна неожиданно позволили Ольге увидеть себя новыми глазами. У парня и вправду был талант.

Они опять провели весь вечер вместе, гуляя у реки. Ян вновь сделал несколько снимков Ольги и снова попросил о свидании. Пытался он и узнать номер телефона Ольги, но она отказалась сообщить, пообещав, что завтра непременно приедет на очередную встречу.

Опять сообщение Глебу, а потом раздумья до половины ночи... На следущий день Ольга на свидание с Яном не пошла. Она, естественно, не дала ему никакой личной информации, помимо имени, потому не опасалась того, что Ян сможет её разыскать.

* * * * * * * * * * * *

Ольга очень надеялась на то, что Глеб не вспомнит о "задании", однако, когда они нежились в постели, отдыхая после бурной встречи, - три дня не виделись, как-никак, - Глеб спросил:

- Как продвигаются дела с Яном Кислицыным?

- Всё хорошо, - нехотя ответила Ольга.

- Неужели не повёлся? - Глеб удивлённо заглянул в лицо Ольги.

- Повёлся, - Ольга провела ладонью по груди Глеба, сильной шее, колючей щеке и зарылась пальцами в отросшей буйной шевелюре.

- Тогда в чём же дело? - поймав вторую ладонь Ольги, Глеб начал слегка покусывать кончики её пальцев и понял, что опять заводится.

Эта женщина обладает какой-то ненормальной, невыносимой сексуальной энергетикой, и он, Глеб, очень плотно зависим. Настолько зависим от Ольги, что уже через день разлуки готов выть по-волчьи. Сегодня, сжав Ольгу в объятиях спустя три дня, прошедших без неё, он готов был её съесть. Так нельзя. С этим нужно что-то срочно делать, не животное же он, а человек! И хочется верить в то, что человек с самоуважением.

Мысли о том, что он испытывает к Ольге нечто несоизмеримо бо;льшее, а не только непреодолимое сексуальное влечение, Глеб привык старательно отгонять и успешно прятать даже от самого себя.

Брат Мишка, сам того не ведая (а может, и прекрасно отдавая себе отчёт в том, что делает), встал на самую больную мозоль Глеба. Вот уже почти год Глеб находился в отравляющих, лишающих воли и жёстких тисках собственной страсти: он не мог прожить без Ольги даже одного дня, но и просто подумать о том, чтобы связать свою жизнь с этой женщиной, было невыносимо.

После того, как больше двух лет назад Ольга сбежала от него ночью, оставив одного и в полном неведении, ему казалось, он сдохнет. Однако это, как выяснилось, были всего лишь наивные цветочки.

Как только он оправился и вернулся к нормальному ритму жизни, перестав разыскивать таинственную незнакомку, судьба подкараулила его, приготовив новую встречу, гораздо более тяжёлую и страшную, и с тех пор вся жизнь Глеба пошла под откос. Он перестал принадлежать самому себе. Он возненавидел самого себя, Ольгу и даже собственного отца.

Ему хотелось вырваться из тисков и отыграться за всё на Ольге - а он не мог...

Высвободившись, Ольга села в кровати и натянула одеяло до подбородка.

- Глеб, я не буду спать с Яном, - решительно сказала она.

- Почему? - Глеб тоже сел, словно чья-то невидимая рука потянула его следом за невидимые нити.

- Не могу и не хочу. С парнем всё нормально, напрасно ваш деловой партнёр бьёт в колокола. Все люди развиваются по-разному как физически, так и духовно. Ян - очень развитый духовно человек, умный и тонкий. Он шагнул далеко вперёд многих гораздо более взрослых и образованных людей, в том числе, своего папаши, у которого наверняка в голове только "бабки", а отдых сосредоточен ниже пояса, на бабах. Ян заинтересовался мной, по-настоящему. Он смотрит на меня так, как мужчина смотрит на женщину, которую не только хочет, но и которой восхищён.

- Тогда тем более не понимаю, - скрипучим голосом выдавил Глеб.

Он даже не ожидал, что умеет так бешено ревновать, - до черноты и до темноты в душе;.

- Ну и не понимай, - Ольга встала и начала одеваться. - Я не буду соблазнять Яна, Глеб. Вы с твоими братьями и вашими деловыми партнёрами можете думать обо мне всё, что угодно, но я не животное. Сначала решила, что смогу, потому что очень люблю тебя, больше жизни люблю, и хочу за тебя замуж, однако не смогла. Хотя я уверена в том, что выполнила свою часть договора, ведь я выяснила: Яну нравятся именно женщины, всё с ним в полном порядке.

"Точнее, нравится одна конкретная женщина", - стучало в голове у Глеба.

Когда он всё это затевал, недооценил степень своего погружения в ситуацию. Теперь же он не просто ревновал. Именно тот момент, что Ян разбудил в Ольге "человеческое" (а оно в ней никогда и не засыпало, просто признать это было невыносимо), довёл Глеба до ручки. Ольга вдруг оказалась духовно выше самого Глеба и его семьи. Она отказалась спать с Яном, даже несмотря на реальную угрозу потерять Глеба. А как такое возможно пережить?!

Ему хотелось уничтожить Ольгу, убить на месте, но физически он этого сделать не мог, и не смог бы никогда причинить ей даже малейшую физическую боль. Потому пришла пора растоптать Ольгу морально. А там, глядишь, и сам он излечится от своей болезненной страсти.

Глеб натянул боксеры и джинсы, быстро надел футболку и встал следом за Ольгой.

- Что ж, нет так нет, - ровно сказал он, остановившись у окна и глядя в поздневечерние сумерки.

- Глеб, мы ведь всё равно поженимся, правда? - Ольга подошла к нему вплотную и заглянула в его лицо. - Ты ведь не поставишь интересы каких-то чужих людей в одну плоскость с нашими отношениями?

- Почему "каких-то чужих людей"? - усмехнулся Глеб. - Это интересы моей семьи, самых близких моих людей.

- А я, Глеб? - тихо спросила Ольга. - Разве я не близкий для тебя человек? Чужой?

Глеб молча смотрел мимо Ольги, борясь с каким-то нереальным по силе желанием обнять её, прижать к себе и никогда не отпускать.

- Глеб? - Ольга поймала его взгляд, и Глеб отступил на шаг. - Ты ведь любишь меня, я знаю!

Отчаяние и безысходность расплывались по душе Ольги, как тёмные чернила по листу бумаги, и занимали всё бо;льшее пространство.

- Зачем нам какие-то условия? Интересы других людей, пусть даже твоих близких? Почему мы не можем просто быть вместе и жить друг для друга? Я ребёнка от тебя хочу, Глеб, очень хочу! А лучше - двоих или троих детей, твоих и моих сыновей. Но ты предохраняешься с маниакальным педантизмом. Неужели настолько боишься, что я забеременею от тебя?

- Оля, - хрипло заговорил Глеб, по-прежнему избегая смотреть на неё. - Как ты себе представляешь нашу с тобой семью? После всего, что было, как?! Ты же умная женщина, подумай сама.

- Погоди, но ведь ты обещал... То есть, ты что, лгал? Ты обманул бы меня, даже если бы я согласилась на твои нечеловеческие, ненормальные для людей условия и переспала с Яном? Глеб? Ты не собирался жениться на мне?

Ольге казалось, что она задыхается, так же, как однажды серым осенним днём, сидя на мокрой скамейке под моросящим дождём, только в этот раз всё было ещё страшнее и хуже, в миллион раз. Однако слёз не было, как не было их ни разу с того давнего осеннего дня.

- Оля, пойми, с таким багажом, который у тебя за спиной... Тем более, после того, как ты в течение пяти лет была любовницей моего отца... О какой семье речь? Семья - это доверие, взаимопонимание, любовь. Ты что-то об этом знаешь?

- Откуда мне? - усмехнулась Ольга.

- Не надо ёрничать, Оля! Женщина, по-настоящему уважающая семейные ценности, никогда не станет любовницей женатого мужчины. А у тебя, - до меня, разумеется, - только такие любовники и были. И один из них - мой отец. Не задумывалась, почему так? Не задумывалась. Как и о том, что чувствуют жёны в таких семьях. Ты умеешь только брать, Оля, - материальные ценности, заботу. Ты сама что можешь дать, кроме своего тела? И после этого ты считаешь, что ты - подходящая мне жена, потенциальная мать моих детей? Ты сама поставила себя так, как поставила. Ты пожизненная любовница, Оля. Женщина для страсти и для утех, но не для глубокой, настоящей любви.

- Ты лжёшь, Глеб. Причём, лжёшь слабенько, на три с минусом. Я не верю ни одному твоему слову, а ты сам предпочитаешь верить в этот бредовый бред. Делаешь вид, что веришь, прекрасно понимая, что есть только ты и только я, а больше никого и ничего не существует.

- Ну это для тебя не существует, - холодно усмехнулся Глеб, понимая, что Ольга бьёт в самую больную и незащищённую точку его души, и скоро добьёт его. - Тебе удобно и выгодно забыть всё, что было, и начать с чистого листа. Тебе, а больше никому...

Договорить Глеб не успел, потому что получил от Ольги вторую в жизни звонкую, оглушительную пощёчину. После этого Ольга быстро прошла в прихожую, надела кроссовки, схватила с вешалки сумку и выбежала из квартиры Глеба. Навсегда.

* * * * * * * * * * * * *

Сначала Глеб даже обрадовался, что ему удалось разорвать эти тяжёлые для него, неправильные и порочные отношения. Однако радости его хватило ненадолго.

Уже на следующий день он начал тосковать по Ольге, правда, сначала ему удавалось убедить себя в том, что в первое время после разлуки так и должно быть, это нормально.

Через неделю Глеб позвонил Ольге и обнаружил, что его номер заблокирован. Едва дождавшись вечера, поехал к Ольге домой - у Глеба были свои ключи от её квартиры. Консьерж его пропустил по старой памяти, а вот замки в квартире оказались сменены. Глеб битый час звонил в двери, а потом стучал, и всё безрезультатно.

Во всеуслышание назвав Ольгу горделивой сукой, Глеб ни с чем уехал домой и напился. Правда, на следующий день он ждал Ольгу у работы, и через день - тоже, и через два...

В конце концов, Ольга согласилась поговорить с Глебом, правда, лишь для того, чтобы сказать следующее:

- Если ты преследуешь меня с целью агитации, чтобы вновь вернуть в твою постель, можешь дышать ровно и идти лесом. Я больше не буду твоей любовницей, Глеб. Если хочешь возобновить наши с тобой отношения, приходи с кольцом и делай предложение, как происходит в мире людей, а не в мире животных. А близость будет только после свадьбы.

- Я никому не позволю манипулировать собой! - взбеленился Глеб. - Даже тебе! Тем более, тебе!

- И я не позволю манипулировать мной, - холодно кивнула Ольга. - Вот и договорились. Прощай!

С этими словами Ольга села в машину и завела мотор.

Она была зла на Глеба, очень зла. После ссоры злость заглушала все остальные чувства, даже тоску по Глебу и страх потерять его. Жестокие, циничные слова, сказанные любимым, никак не желали уходить из головы и из сердца, мешали нормально жить и дышать, видеть мир и адекватно оценивать окружающую действительность.

* * * * * * * * * * * * *

После того, как Ольга выставила ультиматум, Глеб исчез, - прекратил преследовать Ольгу, не искал больше встреч. Постепенно обида и злость утихали, отступали, принципиальность пошла на убыль, и Ольга уже начала сомневаться в правильности принятого ею решения. Однако она всё равно была твёрдо уверена в том, что Глеб не выдержит и сдастся.

Именно в это время произошла случайная встреча с Игорем Ивановичем Никифоровым. Правда, случайной эту встречу Ольга считала недолго, очень быстро поняв, что Игорь Иванович всё спланировал заранее и элементарно выследил её.

Всё-таки ему удалось достать Ольгу и отомстить за унизительный отказ...

Было самое начало сентября. В четверг Ольга по пути с работы заехала в новый, недавно открывшийся большой торговый центр - погулять, посмотреть, что продаётся в разных отделах, и зайти за продуктами в супермаркет, расположенный на цокольном этаже.

Она как раз устраивала в машине пакет с продуктами, когда её окликнули. Игорь Иванович только что вышел из машины, припаркованной рядом с торговым центром.

Отвернувшись, Ольга скривила губы и закатила глаза, а потом повернулась обратно к приближающемуся Никифорову-старшему и изобразила на лице вежливый интерес.

- Сколько лет, сколько зим, Ольга Викторовна! - радушно воскликнул Игорь Иванович и раскинул руки - будто для объятий.

Ольга попятилась назад на всякий случай, а то кто его знает, вдруг и вправду полезет обниматься? К счастью, Никифоров вовремя притормозил.

- Новый торговый центр заезжали посмотреть? - задал Игорь Иванович риторический вопрос. - И как?

- Нормально, - пожала плечами Ольга.

- И я вот решил полюбопытствовать. Конечно, к событию уже полностью готов, но думаю, вдруг ещё что-то прикуплю.

- Полюбопытствуйте, - равнодушно ответила Ольга и уже приготовилась попрощаться.

- Может, ещё какой-нибудь подарочек присмотрю, хотя бы в дополнение к основному. У нас ведь большой праздник в субботу, Ольга Викторовна! - поделился радостью Никифоров.

- Поздравляю, - пробормотала Ольга.

- Да не меня, не меня нужно поздравлять. Хотя... Я ведь столько лет этого события ждал, и вот, наконец, дождался! Младший брат наш, Глеб, наконец-то женится. На очень хорошей девушке из замечательной семьи, дочке нашего делового партнёра. Вот такая радость у нас, Ольга Викторовна!

Глава десятая
В субботу днём Ольга подъехала к коттеджному посёлку, в котором располагался семейный загородный особняк Никифоровых. Огромный дом, похожий на средневековый за;мок, когда-то построил ныне покойный Иван, а сейчас тут было нечто вроде загородной резиденции.

Ольга видела дом на одной из фотографий, в новостях, когда чуть больше года назад ушёл Никифор. О том, что выездная свадебная церемония состоится сегодня именно здесь, в четырнадцать часов, Ольге сообщил, разумеется, Игорь Иванович, хоть она и не интересовалась подробностями. А сразу после банкета молодожёны улетят в свадебное путешествие, на Фиджи.

В течение двух дней Ольга пыталась дозвониться Глебу, но теперь уже номер её телефона был заблокирован. Поехала в головной офис компании Никифоровых, но её близко не подпустили, хоть и сообщили, что Глеб находится в отпуске в связи с предстоящим бракосочетанием.

Вот потому, кое-как пережив два невыносимых дня, Ольга примчалась к посёлку, чтобы попытаться остановить Глеба. Она была уверена в том, что её любимый вот-вот совершит огромную ошибку, непоправимую.

Ольга готова была унижаться, - ей ведь не привыкать! Разве не унижалась она целый год, соглашаясь на роль тайной, полулегальной любовницы? Разве не унижалась, постоянно выпрашивая любовь Глеба и умоляя его взять её в жёны?

Почему бы не унизиться ещё раз, проникнув на чужую свадьбу? Тем более, у Ольги для этого была веская причина: стойкая уверенность в том, что женитьба Глеба обернётся огромным несчастьем для них обоих.

Однако ушлый и прошаренный интриган Игорь Иванович предусмотрел всё...

- Ваше имя в стоп-листе, - сообщил Ольге один из невозмутимых и монументальных секьюрити, дежуривших у въезда в посёлок, возвращая Ольге паспорт. - Вам запрещено находиться на территории посёлка. Распоряжение Игоря Ивановича Никифорова.

- Мне очень нужно поговорить с Глебом Ивановичем, женихом, - отчаянно взмолилась Ольга, наблюдая за тем, как через ворота проезжают шикарные автомобили, - гости уже прибывали. - Вы могли бы пригласить его сюда, раз уж мне нельзя находиться в посёлке? Пожалуйста! Только именно Глеба Ивановича, а не его братьев. Назовите ему моё имя, скажите, что я жду его здесь.

Это было удивительно, но в непроницаемом каменном лице мужчины что-то дрогнуло. Видимо, неподдельное отчаяние Ольги смогло пронять даже это ледяное изваяние.

- Хорошо, я попытаюсь, - кивнул мужчина, и, сделав знак кому-то из своих коллег, отлучился.

Вернулся он через долгих десять минут, правда, никаких утешительных для Ольги новостей не принёс.

- Глеб Иванович ответил, что он никого не принимает сегодня по причине большой занятости, - сообщил секьюрити.

- Именно Глеб Иванович ответил, лично? Вы с ним говорили?

- С ним, потому и задержался надолго, - ждал, пока Глеб Иванович сможет уделить мне время.

- Сообщили ему, кто его ждёт?

- Сообщил, конечно. Всё, гражданочка, освободите, пожалуйста, проезд. Сейчас гостей станет ещё больше, вы мешаете.

Не помня себя от горя и отчаяния, Ольга отогнала машину на обочину, но так и не могла заставить себя уехать совсем. Ей по-прежнему казалось, что пока ещё можно что-то исправить, повернуть дорогу жизни на другой путь, сместить стре;лки и указатели...

- Ольга!

Голос, выкрикнувший её имя с такой неподдельной радостью, показался Ольге знакомым. Пока она собиралась с силами, чтобы обернуться, к ней буквально подлетел Ян Кислицын.

- Ольга, наконец-то! - светло-карие глаза парня сияли от искреннего восторга. - Наконец-то я нашёл вас! Куда же вы пропали? Почему?

- Я... Я была очень занята, простите, ради Бога, Ян! - удивлённо пробормотала Ольга.

- Неужели со здоровьем что-то? Простите за бестактность, но вы очень бледны. Надеюсь, теперь всё хорошо?

- Да, теперь всё хорошо, - как кукла, кивнула Ольга. - Просто замечательно всё.

- Вы на свадьбу к Никифоровым приехали? Тоже приглашены? Вот так совпадение! Здо;рово!

- Нет, я уже уезжаю. Прощайте, Ян. Я не останусь на свадьбу. Заезжала, чтобы поздравить жениха и невесту.

- А можно, я поеду с вами, Ольга? Не сочтите за наглость. Но я так долго вас искал, столько всего хотел вам сказать, и вот нашёл...

- А как же свадьба?

- Думаю, новобрачные вполне обойдутся без моего присутствия, - улыбнулся Ян. - Я скучный гость. Потому сейчас передам подарок через представителей службы безопасности и отпущу машину, а вы меня подождите. Хорошо?

- Хорошо, подожду, - пожала плечами Ольга.

Ей было абсолютно всё равно. Очень хотелось выплакаться как следует, чтобы ледяной камень на сердце хоть чуть-чуть подтаял, но слёз, как обычно, не было.

Ян вернулся через пять минут и тут же начал устраиваться в машине Ольги. Вид у парня был безмерно счастливый. Неужели Ян настолько счастлив из-за встречи с ней, Ольгой?

* * * * * * * * * * * * * *

Конец октября 2002 года.

Ольга вышла из офиса и повернула в сторону столовой, расположенной на территории предприятия, когда её окликнула высокая светловолосая женщина в стильном кремовом пальто, стоявшая возле незнакомой иномарки.

Короткие осветлённые волосы женщины были красиво уложены, посадка головы благородная, гордая. Незнакомка держала в руках сумочку, тон в тон совпадающую с цветом полусапожек на высокой шпильке.

Завершали ансамбль идеальный дневной макияж, обманчиво скромный маникюр и сверкающие дорогие кольца на руках. С цацками был явный перебор, и это сводило на нет все остальные старания и потуги, во всяком случае, в глазах Ольги.

- Чем могу быть полезна? - холодно, но вежливо поинтересовалась Ольга, уже сообразив, с кем имеет дело.

- У вас ведь сейчас обеденный перерыв, Ольга Викторовна? Я хотела бы составить вам компанию. Мне очень нужно поговорить с вами. Дело срочное и безотлагательное.

- А с кем имею честь? - подняла бровь Ольга.

- Ох, простите, - холодно улыбнулась женщина. - Кислицына Евгения Александровна, мать Яна.

- Я иду обедать в столовую. Если вы готовы составить мне компанию, - пожалуйста, я не против.

О чём пойдёт разговор, Ольга догадывалась, но было очень интересно послушать и понаблюдать. Сама Ольга прекрасно отдавала себе отчёт в том, что их с Яном отношения недолговечны, а его семья не допустит мезальянса.

Ян совсем не походил на хозяина магазина "Ямка" Серёгу, и к Ольге относился абсолютно по-другому, но функцию в жизни Ольги выполнял примерно ту же: помогал Ольге залечивать огромную и зияющую душевную рану.

Ольга стала первой женщиной Яна, и он был уверен в том, что влюбился навечно. Сама Ольга смотрела на ситуацию гораздо более трезво и понимала, что ничего вечного в этой жизни нет. Особенно, любви.

Ян окружил Ольгу вниманием и заботой, постоянно привнося в её жизнь радость и позитив, светлое настроение. В общем-то, всё шло неплохо; Ольга позволяла себя любить, плыла по течению и ждала логического завершения их с Яном отношений, как вдруг произошли сразу два события...

Три дня назад Ян появился на пороге квартиры Ольги с букетом и кольцом, и сделал Ольге официальное предложение руки и сердца. Ольга ничего не скрывала от Яна, полностью посвятив его во все нюансы своей биографии, и тем не менее, он захотел жениться именно на ней. Видимо, юношеский идеализм сыграл свою роль, а юношеский максимализм ему помог.

Ольга кольцо не приняла, но пообещала Яну, что подумает над его предложением; сама же пока выжидала и готовила пути к отступлению.

Но тут случилось ещё кое-что, а именно - недельная задержка. Вчера утром Ольга сделала тест, а сегодня повторила. Оба теста оказались положительными. Срок, конечно, ещё очень маленький, но факт остаётся фактом: она беременна.

Яну удалось то, что не смог сделать Ваня, и не захотели сделать все остальные мужчины Ольги. Правда, именно об этом своём ребёнке Ян никогда не узнает. Наконец-то жизнь Ольги обретала смысл, настоящий смысл. Так что и приезд Евгении Александровны оказался как нельзя более кстати.

Женщины устроились за столом и некоторое время с нескрываемым любопытством изучали друг друга. Ольга знала, что матери Яна уже за пятьдесят, но выглядела Евгения Александровна намного моложе. Гладкое, без морщин, лицо, белая кожа, небольшие голубые глаза и тонкие губы. Ольге никогда не нравились тонкие губы. Она считала людей с такими губами недобрыми, способными на не самые хорошие поступки. У Игоря Ивановича были такие же губы.

- Ольга Викторовна, я не буду тратить своё и ваше драгоценное время, и ходить вокруг да около, - решительно заговорила Евгения Александровна. - Предлагаю вам сделку. Мы с супругом переводим на ваш счёт определенную сумму, выраженную в конвертируемой валюте, а вы навсегда исчезаете из жизни нашего сына. Вы производите впечатление умной женщины, Ольга Викторовна, хотя бы потому, что не стали лгать Яну и рассказали всё о себе. Потому я уверена: вы прекрасно понимаете, что будущего у вас с Яном нет.

- Если я соглашусь, - Ольга с интересом смотрела на Евгению Александровну. - Как вы объясните Яну моё исчезновение?

- Пусть вас это не беспокоит. Ваше дело - донести до Яна мысль о том, что между вами всё кончено, инициировать разрыв, а там уж мы разберёмся сами. Ян сразу улетит в Европу на несколько лет, будет изучать дизайн. Он давно мечтал об этом, да супруг мой всё сомневался, нужна ли Европа Яну, не навредит ли ему жизнь там. А тут вы...

- О какой именно сумме идёт речь, Евгения Александровна?

Хоть Евгения Александровна и не нравилась Ольге от слова "совсем", не согласиться с матерью Яна было невозможно: она абсолютно права, и общего будущего у Ольги с Яном нет. А раз уж очередные нувориши сторонятся её, Ольги, и шарахаются, боясь испачкать о неё свои белые пальто, пусть как следует раскошеливаются и платят за свою мнимую чистоту.

Зато у Ольги будет долгожданный малыш. Она уже мысленно приняла предложение Евгении Александровны, и деньги ей очень даже пригодятся. Теперь необходимо быстро продать квартиру и уехать, пока беременность не стала очевидной для окружающих.

Конечно, прямо сейчас Ольга соглашаться не будет, возьмёт время на размышления, однако подготовку надо начать сразу. А Кислицыны-старшие могут быть ей полезны: например, помогут быстрее продать квартиру.

Евгения Александровна достала из сумочки блокнот, ручку и быстро что-то написала на листе. Сумма Ольгу впечатлила, необходимо было это признать.

- Сегодня четверг, Ольга Викторовна, - веско сказала Евгения Александровна.

- Я знаю, - не удержалась и съязвила Ольга.

- В понедельник, в это же время, я приеду к вам за окончательным ответом. У вас есть четверо суток на раздумья.

В принципе, Ольга готова была ответить и сейчас, но соблюдала правила игры и предложенный протокол.

- А если я откажусь? - с любопытством спросила Ольга.

- В таком случае разговор будет другой, совсем не такой, - спокойно ответила Евгения Александровна.

- Поняла, - кивнула Ольга. - Тогда до встречи в понедельник.

- Приятно иметь дело с деловыми людьми, - холодно улыбнулась Евгения Александровна.

Не прикоснувшись к купленному салату, она встала, попрощалась и быстро пошла к выходу из столовой.

* * * * * * * * * * * * * * * *

В субботу вечером Ольга и Ян поехали на открытие нового ночного клуба: два пригласительных от хозяина клуба, - сына деловых партнёров семьи Кислицыных, - Ян принёс накануне.

Ольга сначала не хотела идти, но Ян сказал, что не пойдёт один, и это стало решающим фактором: Ольга сдалась. Никто из её прежних мужчин (Серёга не в счёт) никогда не выходил с ней "в свет" - все либо стыдились своих отношений с ней, либо опасались скандала.

Ольга уговорила Яна приехать пораньше, чтобы успеть занять места; где-нибудь в укромном уголке и не заходить в клуб на виду у всей честно;й компании.

К тому, что Ольга заказала для себя безалкогольный коктейль, Ян отнёсся вполне спокойно и ничего не заподозрил: они с Ольгой и раньше не слишком налегали на спиртное.

Несмотря на громкую музыку и всё прибывающих гостей, вечеринка Ольге понравилась. Публика была не слишком юная, почти все в возрастном интервале приблизительно от двадцати до тридцати лет.

Всё было очень даже неплохо, пока в зале неожиданно не появился Глеб в компании невысокой, очень симпатичной брюнетки. Ольга сидела лицом ко входу в зал, потому от начала до конца наблюдала, как они вошли. Глеб обнимал брюнетку за плечи и как будто немного оберегал от толпы.

Глеб и его жена, улыбаясь и кивая многочисленным знакомым (свои среди своих, не то, что она, самозванка), продвигались прямо в тот угол, где сидели Ольга и Ян. Глеб то и дело отвечал на рукопожатия каких-то мужчин, с кем-то перешучивался и широко улыбался.

Ольге казалось, что её сердце совсем смолкло, а в горло будто вбили кол - ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она думала, что за два прошедших месяца почти отпустила ситуацию и излечилась, однако стоило ей увидеть Глеба, как невыносимая, дикая боль, смешиваясь с любовью и желанием, начала распространяться по всему существу Ольги, как вулканическая лава.

Оказалось, что компания, расположившаяся за большим столом рядом со столиком Ольги и Яна, придерживала места; для супругов Никифоровых. Ольга отвернулась, но продолжала краем глаза наблюдать за Глебом и увидела, как он замер, внезапно заметив её. Испугался, наверно.

А чего бояться-то рядом с такой красавицей-женой? У брюнетки были длинные, ниже поясницы, тяжёлые волосы, огромные синие глаза, правильные черты лица и точёная фигурка.

Однако, пока Глеб с женой шли к столу, Ольга успела заметить ещё кое-что: брюнетка была месяце на четвёртом беременности. Сама Ольга была беременна впервые, и срок ещё был очень ранний, однако ей постоянно приходилось наблюдать за беременными знакомыми и коллегами, потому она не была совсем уж дилетантом в данном вопросе.

У брюнетки едва-едва начал появляться животик, и лицо ещё не начало меняться, слегка расплываться, но платье уже было достаточно свободное, позволяющее внимательному наблюдателю заметить её положение.

А это значит, что забеременела жена Глеба далеко не в свадебном путешествии на Фиджи, а примерно на месяц-полтора раньше, до свадьбы. То есть, занимаясь с ней любовью, Глеб не затруднял себя соблюдением мер предосторожности, - не было нужды. Не боялся испачкаться. Не паниковал при мысли о том, что партнёрша, не дай Бог, залетит.

Внутри всё сплелось в тугой комок, и Ольга почувствовала, что если не выйдет сейчас же на свежий воздух, хлопнется без сознания прямо тут. Вот будет потеха!

- Ян, я отлучусь в дамскую комнату, - вымученно улыбнулась Ольга своему спутнику. - Не теряй меня.

- Хорошо, любимая, - Ян тепло улыбнулся в ответ и быстро прижал кисть Ольгиной руки к своим губам.

Каким-то шестым чувством Ольга уловила, что Глеб именно в этот момент наблюдает за ними, и она не ошиблась. Видимо, он успел уже принять на грудь, поскольку иначе Ольга не могла объяснить тот факт, что он появился в коридоре следом за ней, тут же, и догнал её, преградив путь.

- Пропусти, - до боли сжав зубы, процедила Ольга.

- А то что? - холодно усмехнулся Глеб. Он внимательно вглядывался в лицо Ольги, и глаза его странно блестели. - Где ваше "здравствуйте"?

Ольга попыталась обойти Глеба, но он крепко схватил её за руку ниже локтя.

- Вижу, наша Оля как всегда в полном шоколаде, а? - язвительно заметил Глеб. - Недолго убивалась.

- А ты в очередной раз надеялся, что я давно сдохла? Не дождёшься. И твоё благочестивое семейство не дождётся. Буду жить вам назло.

- Не смей упоминать мою семью, ты... - почти прорычал Глеб.

- Отпусти! - Ольга тяжело дышала, вырываясь, но с Глебом ей было не справиться.

- Слышь, парень, тебе ведь девушка сказала, или ты оглох от музыки? Отпусти! - раздался откуда-то сбоку хрипловатый низкий голос.

- Это ещё кто? - Глеб удивлённо обернулся, и Ольга, воспользовавшись моментом, освободилась от его временно ослабевшей хватки.

- Это тот, - продолжил хрипловатый голос. - Кто сейчас пойдёт в зал и расскажет твоей супруге, чем ты тут промышляешь, шалунишка. Потому лучше вернись в зал сам. К семейному очагу, так сказать.

- Да пошли вы, - Глеб в сердцах сплюнул и быстро пошёл в зал.

- Спасибо вам, - сказала Ольга, пристально вглядываясь в полумрак коридора.

- Да ладно, Оль, не благодари, - усмехнулся её спаситель и вышел в полосу света.

Ольга несколько секунд старательно всматривалась в его лицо, а потом выдохнула потрясённо:

- Бахтеев?! Да ладно! Рыжий, это ты что ли?

- Ну привет, красотка! - Лёха притянул Ольгу к себе и легко похлопал по спине. - Вижу, ничего не меняется, - мужики тебя по-прежнему одолевают со всех сторон.

- Не обращай внимания, - махнула рукой Ольга. - Лучше расскажи, как сам?

- Пойдём на улицу, покурим? - улыбнулся Бахтеев. - Там и поболтаем.

Ольга помялась в нерешительности, а потом согласно кивнула:

- Пойдём. Только мне надо пальто взять в гардеробе. И я, Лёш, не курю.

- Вот и молодец, что не куришь. А пальто не надо брать.

Бахтеев снял кожаную куртку и накинул на Ольгу, а сам остался в чёрной водолазке, обтягивающей развитую мускулатуру, и в джинсах. В росте Лёшка практически не прибавил, а вот в плечах стал значительно шире, фигура превратилась в атлетическую.

- Замёрзнешь, рыжий, - улыбнулась Ольга.

- Не смеши. Не зима ведь там, - Бахтеев придержал перед Ольгой двери. - А почему ты меня всегда рыжим называешь, Оль? Я ведь не рыжий, а белобрысый.

- Не знаю. Мне всегда в детстве казалось, что ты рыжий, вот и привыкла. А ты откуда здесь вообще-то?

- Оттуда же, откуда и ты, - приглашён на открытие клуба. У меня так-то тоже жена там, в зале, не только у этого мажорчика.

Бахтеев подошёл к Ольге почти вплотную, достал из кармана куртки сигареты и зажигалку, и лишь потом отодвинулся.

- Давно ты здесь, в городе? - спросила Ольга.

- Сразу после армии. Работал на одного человека, а сейчас и сам поднялся.

- Чем занимаешься?

- Тебе лучше, Оль, не знать. Меньше знаешь - крепче спишь, как говорится.

- И дольше живёшь? - усмехнулась Ольга.

- Вот именно, - затянувшись, кивнул Бахтеев.

- А женат давно?

- Пять лет. Пацанов у нас двое, близнецы.

- Я очень рада за тебя, Лёха, правда! Хоть какой-то позитив впервые за последнее время.

- Значит, мальчонка, покойного Никифора младшенький, всё не успокоится никак? Жена на сносях, а он хвост пистолетом, - и следом за тобой навострился?

- Откуда ты..? - Ольга, широко раскрыв глаза, смотрела на Бахтеева.

Он снова затянулся и махнул рукой.

- Всё знаю, Оль, только не спрашивай, откуда, потому что всё равно не скажу.

- Какой же он мальчонка? - горько усмехнулась Ольга. - Ему тридцать скоро. Он на два года нас старше.

- А всё ведёт себя, как подросток. И как собака на сене. Но это ладно, наплевать и забыть, Оль. Меня больше беспокоит то, что ты с сыночком Кислого связалась. Мой тебе совет - брось это дело, пока не поздно. Я за тобой потому и пошёл, чтобы предупредить тебя, а тут этот Ромео-переросток тебя в коридоре уже зажимает.

- А что не так с Яном? - напряглась Ольга.

- С Яном всё так. А вот родители его - очень нехорошие люди, Оль. Страшные. Немногие знают, как они своё состояние сколотили и поднялись, а кто знает - помалкивает в тряпочку. Потому честно предупреждаю тебя, и не говори потом, что не предупреждал, - держись от этой семейки подальше. Они всё равно не допустят того, чтобы у вас с Яном сложилось; у них свои планы на судьбу единственного сыночка.

Ольга с минуту молчала, кусая губы, а потом опять усмехнулась:

- Знаешь, рыжий... Не говори, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти.

- Понял, - прищурился Бахтеев. - Моё дело - предупредить, Оль. А так... Я тебе не отец, чтобы всыпать тебе, как следует, по первое число, хотя хочется.

- Ладно, Лёш, пойду я, - Ольга сняла куртку и протянула её Бахтееву. - Приятно было повидаться, честно! И ещё раз спасибо тебе.

- Ага, - кивнул Бахтеев. - Беги давай. Увидимся ещё.

Ольга вернулась в зал и села за столик. Ян опять взял её руки в свои и улыбнулся. В этот момент диджей поставил медленную композицию, и Ольга сразу узнала "Un-Break My Heart" в исполнении Тони Брэкстон.

Ольга видела, как Глеб встал и протянул руку своей жене. Через минуту они уже были на танцполе и, прижавшись друг к другу, двигались в такт музыке.

"Не разбивай мое сердце,

Не оставляй меня с этой болью.

Не оставляй меня под дождем.

Вернись и верни мою улыбку,

Приди и высуши эти слезы.

Я хочу, чтобы ты меня обнял"...

Резко отвернувшись, Ольга подняла бокал с безалкогольным коктейлем и улыбнулась Яну:

- Ян, я готова дать тебе ответ прямо сейчас. Я согласна стать твоей женой.

* * * * * * * * * * * * * * *

В понедельник, как только Ольга вышла из офиса после окончания рабочего дня, кто-то затолкал её в припаркованную рядом машину с наглухо тонированными стёклами.

Она даже пискнуть не успела, как ей завязали глаза и рот. С двух сторон её крепко держали, и о том, чтобы освободиться, не могло быть и речи.

Кажется, она доигралась. Ведь ещё в обед у Ольги мелькнула мысль о том, что Евгения Александровна Кислицына не появилась, как обещала, и не дала о себе знать, а это неспроста.

Потому Ольга совсем не удивилась, когда минут через двадцать машина остановилась, а Ольгу привели в какое-то помещение и сняли повязку с глаз. В мрачной тесной комнате на кожаном диване сидела Евгения Александровна всё в том же кремовом пальто, а рядом с ней - высокий крепкий мужчина с седеющими волосами. Ян очень похож на своего отца, как выяснилось. Во всяком случае, внешне.

Страшно Ольге не было. Ей хотелось испугаться или заплакать, но она не могла, - настолько была истощена морально за прошедшие месяцы. Было какое-то серое, мрачное отупение, словно всё происходит не с ней, а она видит это со стороны. Единственное, о чём она мечтала сейчас, - это чтобы её не очень мучили.

- Не думала я, Ольга Викторовна, что нам придётся прибегнуть к крайним мерам, - покачала головой Евгения Александровна. - Вы показались мне адекватным, сговорчивым человеком. Разумным, с развитым чувством самосохранения. А тут такое. Но теперь уж поздно, щадить вас причин нет. Зачем иметь под боком непредсказуемого и глупого врага?

Ольга краем глаза заметила какое-то шевеление, а потом кто-то поднял рукав её пальто и сделал ей укол.

- Рот ей развяжите, - спокойно заговорил отец Яна. - Пусть орёт, тут её уже никто не услышит.

С Ольги, наконец, сняли вторую повязку. На несколько секунд повисла пауза, словно все ожидали крика Ольги, но его не последовало. Ольга лишь отдышалась.

- Теперь послушай, что сейчас будет, - холодно улыбнулась Евгения Александровна. - Потому что вспомнить тебе не придётся, хотя даже жаль немного, что ты не вспомнишь. Сейчас препарат начнёт действовать, и ты с радостью и энтузиазмом будешь ублажать сразу нескольких хороших парней всеми возможными способами. Всё это будет зафиксировано на камеру, и запись увидит Ян. Придётся лечить мальчика от глупости кардинальными методами, используя шоковую терапию. А когда интересный фильм будет отснят, я просто отдам тебя парням для дальнейшего развлечения, пусть ни в чём себе не отказывают. Поняла?

- Поняла, - кивнула Ольга. - Но я хочу, чтобы вы знали... Ян не знает об этом. Я беременна, и это ребёнок Яна. Ваш будущий внук. Или внучка.

Супруги Кислицыны переглянулись.

- А зачем Яну ребёнок от потаскухи? Какой-то ублюдок? - равнодушно пожала плечами Евгения Александровна. - Вот и отлично, что Ян ничего не знает. Меньше будет переживать. А внуки у нас непременно появятся, не тебе об этом печалиться. Только родит их нормальная, порядочная женщина.

- Тогда пусть ваши хорошие парни сделают так, чтобы я не выжила, - ровно ответила Ольга. - Это в ваших интересах. Если я выживу, я найду тебя и верну все долги.

Ольга с ненавистью смотрела в холёное лицо Евгении Александровны.

- Не борзей, - посоветовал Ольге отец Яна. - Никифора уже больше года, как нет, потому вступиться за тебя некому. И искать тебя никто не будет. Кому нужна шлюха без роду и племени? Найдёт она!

- Оставите её живой, - властно сказала Евгения Александровна куда-то за спину Ольги. - Но в таком месте, откуда ей не выбраться. Пусть знает и понимает, что подыхает без помощи, и чуда не случится.

Ольга почувствовала, как мозг начинает затуманиваться, а перед глазами всё плывёт. Последним, что она осознанно ощутила, была яркая и холодная ненависть. Ненависть к этим нелюдям, которые, нацепив белые пальто, боятся изгваздаться о таких, как она, Ольга, а сами прячут под белыми пальто свои подлые, страшные и чёрные душонки.

Глава одиннадцатая
Вечер неумолимо надвигался, и на улице совсем стемнело, однако вдоль кромки огромного мусорного полигона двигались две казавшиеся бесформенными из-за нелепых одеяний фигуры, вдвоём катили довольно большую тележку и подсвечивали фонарями по сторонам.

- Домой пора, Боря, - сиплым и скрипучим, но всё-таки женским голосом произнесла одна из фигур. - Темно уже, ничего не видно. Тут сейчас не заночевать - холодно, да и бездомные собаки теперь уже голодные стали, злые. Лучше утром сюда вернёмся, как рассветёт.

- А где у нас сегодня дом? - грубым и хриплым голосом спросил Боря и рассмеялся, будто закаркал. - А, Раиса?

- Не дури! - злобно огрызнулась женщина. - Там же, где и вчера, на окраине Лодыгино, у теплотрассы.

- Никакого у тебя чувства юмора, Рая. Неромантичная ты.

- Зато ты у нас, гляжу, романтик с большой дороги и юморист...

Раиса хотела добавить ещё что-то нелестное в адрес своего спутника, но Борис вдруг резко остановился, схватил компаньонку за руку и заставил пригнуться почти к самой земле.

Раиса хотела было возмутиться, но потом увидела свет фар приближающейся машины. Бездомные, коими являлись товарищи по несчастью, и по совместительству названые супруги Боря и Рая, визитов со стороны, мягко говоря, не любили.

Одно дело, когда на свалку приезжали мусоровозы, - их появление внушало оптимизм и новые надежды. И совсем другая ситуация, когда кто-то появлялся в частном порядке. Этим только попадись, они церемониться не будут. А для некоторых прямо спорт какой-то или развлечение - поиздеваться над ущербным, за которого некому заступиться. Потому Боря и Рая предпочли не испытывать судьбу, а затаиться и пересидеть непрошенный визит.

Большой тёмный автомобиль остановился, и из него выбрались трое здоровенных мужчин. Двое из них начали вытаскивать из багажника что-то тяжёлое, а третий наблюдал.

- Надо бы подальше, вглубь свалки, - сказал кто-то из троих. - Как хозяйка велела.

- Вот пусть хозяйка сама в темноте по говну и тащит девку. Здесь оставим, и отсюда ей не выбраться. Пока очухается, замёрзнет. Или собаки придут, разберутся. Да и это... переборщили мы, кажется. Бросайте её, и по домам.

Боря и Рая переглянулись, с ужасом глядя друг на друга. Даже они, многое в своей жизни повидавшие, такого поворота не ожидали. К счастью, мужики, оставив свою страшную ношу, быстро заскочили в машину и были таковы. Боря и Рая для верности просидели "в засаде" ещё минут пятнадцать, а потом, убедившись в том, что бандиты не вернутся, осторожно выбрались.

- Всё, Борис, домой! - строго приказала Рая и схватилась за ручку тележки.

- Ещё чего придумаешь? - злобно спросил Боря. - Живую бабу выбросили они, прямо на свалку, ты слыхала? Грех на душу хочешь взять?

- Не переживай за мою душу, на ней столько грехов, что не пересчитать! Одним больше, одним меньше...

- Если хочешь, вали отсюда, а я останусь, - Борис решительно зашагал к тому месту, где останавливалась тёмная машина.

- Вот ещё, и я с тобой! - Раиса тут же припустила следом за Борей, не забыв про тележку.

- В чём это она? - севшим голосом спросила Рая, когда они с Борисом склонились над казавшимся безжизненным телом молодой женщины.

- В простыне, а простыня - в крови. Будто ты не видишь!

- Боря, давай уйдём отсюда поскорее! - заканючила Раиса.

- Заткнись, - коротко приказал Борис и прижал пальцы к шее женщины. - Зря я что ли целый год в медицинском училище когда-то проваландался? Живая она, но если в ближайшее время у врачей не окажется, будет совсем не живая. Крови много потеряла.

- А где ж мы ей врачей-то возьмём сейчас? В лапоть позвоним и скорую помощь вызовем?

- Ты можешь в лапоть звонить, а я в тележку эту девку погружу и повезу к районной больнице.

- Далеко же, Борька! Ты совсем охренел? Тележка сломается! Где потом такую достанем?

- Пошла ты, вобла старая! Не хочешь помогать, хромай отсюда!

- Вот ослина упрямый, - в сердцах воскликнула Раиса, но начала, пусть ворча и чертыхаясь, помогать Борису.

До районной больницы, расположенной на другом конце посёлка городского типа Лодыгино, Борис и Рая добирались часа полтора. Борис время от времени проверял пульс у незнакомки и одобрительно качал головой:

- Очень хочет жить, похоже! Должна уж помереть, а она всё живая.

Остановившись у дверей приёмного покоя, Борис и Рая выгрузили женщину на крыльцо, а потом откатили и спрятали тележку.

- Никаких вещей при ней, - зашептала Рая. - Только серёжки в ушах, зато дорогие, сразу видно. Брюлики это. Я взять хочу. Зазря что ли мы спасали эту бабу?

- И куда ты с этими цацками, знаток драгоценностей? Продавать нельзя, а уши у тебя заросли давно.

- Всё равно хочу! - стояла на своём Раиса.

- Быстрей тогда! - зло сказал Борис, и Рая склонилась к незнакомке.

Потом Рая быстро ушла, сложив серьги в карман, а Борис позвонил в двери приёмного покоя и бегом кинулся следом за женой.

* * * * * * * * * * * * *

Ольга пришла в себя через два дня, а через неделю её перевели из реанимации в общую палату, однако окружающую действительность пациентка пока не воспринимала. Она находилась в каком-то полусне, время от времени чувствуя сильную боль, потом, - после обезболивающего, - облегчение, а потом проваливалась в более глубокое забытье.

Вставать Ольге сначала не разрешали, но она и не смогла бы пока встать. Обычно упрямая, самостоятельная и своенравная, сейчас она не стеснялась своей немощности, даже не чувствовала её.

Однажды на обход пришёл не только пожилой доктор, который каждое утро навещал Ольгу, - с ним были ещё двое врачей, незнакомых: рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим и огромный, шкафоподртный мужчина лет пятидесяти.

Именно он, устроившись рядом с кроватью, на которой лежала Ольга, сообщил пациентке о необходимости проведения процедуры стерилизации.

- Мы специально приехали из областной больницы, чтобы разобраться в вашем случае, коллеги пригласили нас, - объяснял доктор, а Ольга внимательно слушала, не перебивая. - Тут дело даже не в огромной кровопотере, выжить после которой - это настоящее чудо. Вас потому и в область не отправили, оставили здесь - понимали, что не успеют довезти. Повезло, что группа крови у вас - самая распространенная, и переливание удалось сделать достаточно быстро. Помимо этого, были проведены две операции. Две - потому что после первой у вас началось осложнение, развился воспалительный процесс, потому у вас до сих пор и присутствует ярко выраженный болевой синдром. Ситуация следующая: сейчас очень остро стои;т вопрос о необходимости проведения ряда процедур с целью предотвращения в будущем возможной беременности.

- То есть? - сухими губами тихо прошептала Ольга.

Это были первые слова, которые она произнесла за время, проведённое в больнице.

- Я не смогу забеременеть?

- Теоретически сможете. Проблема в другом. Существует огромная вероятность того, что вы не сможете выносить ребёнка после перенесённых травм. И не только не сможете выносить... Беременность может стать для вас очень опасным моментом, роковым. Потому я рекомендую вам дать согласие на медицинское вмешательство, и чем скорее, тем лучше.

- Я хочу подумать. Можно? - Ольга приняла решение сразу; точнее, сомнений у неё не было, и выбора не существовало, но она хотела потянуть время.

- Без проблем, пока вы находитесь здесь, под наблюдением наших коллег, - кивнул доктор и бросил быстрый взгляд на женшину-врача, которая в ответ нахмурилась. - Завтра, во время обхода, ваш лечащий врач Анатолий Егорович подойдёт к вам с необходимыми документами, и вы подпишете согласие. Думаю, сутки для принятия решения - это более, чем достаточно.

На следующий день Анатолий Егорович пришёл к Ольге позже, чем обычно, - видимо, после того, как обошёл всех. В руках у него была какая-то синяя папка. Открыв её, доктор вооружился ручкой и бодро заговорил:

- Давайте сначала внесём некоторую ясность в ситуацию.

- Давайте, - кивнула Ольга.

Её очень интересовали два вопроса. Первый: откуда в больнице известны её личные данные? Персонал обращался к ней по имени-отчеству, она не раз слышала. А ведь у неё забрали все личные вещи и документы, когда затолкали в машину около офиса. В то, что какой-то доброхот оставил документы рядом с ней там, куда её выбросили, Ольга не верила. А второй вопрос: где и как её нашли? Ведь предполагалось, что она не выживет. Хотя существовал ещё третий вопрос: почему не приходят представители правоохранительных органов и не задают Ольге вопросы? Ведь травмы её носят ярко выраженный криминальный характер. Где же милиция?

Неужели никому не интересно, что же с ней случилось? Нет, правду она бы и не рассказала, всё равно ей бы никто не поверил, - просто потому, что большинству людей удобнее такую правду не знать. Сказала бы, что затолкали в машину у офиса, прижали к лицу повязку со странным запахом, - и всё, дальше она ничего не помнит. Просто удивительно, что никто даже не интересуется.

- Вы помните ваши имя, фамилию, отчество и дату рождения? - осторожно спросил доктор.

- Помню, конечно, - попыталась улыбнуться Ольга. - Заварзина Ольга Викторовна, родилась восемнадцатого февраля тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Адрес свой я тоже прекрасно помню.

Ольга продиктовала домашний адрес и назвала место своей работы.

- Отлично, - видимо, сверившись с записями, лежащими в папке, доктор остался доволен. - А что с вами произошло, Ольга Викторовна? Помните?

Ага, вот и вопрос.

- Помню, как вышла из офиса вечером после работы, и какие-то люди затолкали меня в машину. Я даже не успела никого из них увидеть. Потом почувствовала какой-то тяжёлый химический запах, и... И очнулась уже здесь. Анатолий Егорович, а как я здесь оказалась? В Лодыгино, в больнице?

- Кто-то позвонил в двери приёмного покоя однажды вечером. Дежурная медсестра открыла и обнаружила вас лежащей на крыльце. После этого сразу приехала скорая с пострадавшими, а следом - ещё одна, и позже кинологам по следам ничего и никого обнаружить не удалось.

- Надо же, как интересно, - искренне удивилась Ольга. - Кто же меня спас? И не узнать...

- Ольга Викторовна, - доктор замялся. - Вы в курсе того, что были беременны? Просто срок ещё был очень ранний, меньше месяца.

- В курсе, - Ольга сжала зубы и прикрыла глаза.

- Простите, Ольга Викторовна, я понимаю, что вам тяжело об этом говорить, но...

- Я не подпишу согласие на медицинское вмешательство, Анатолий Егорович, - не открывая глаз, спокойно ответила Ольга.

- Ольга Викторовна...

- Я не подпишу согласие на медицинское вмешательство, - уже громче, раздельно, почти по слогам повторила Ольга. - Напишу отказ.

- Ольга Викторовна, вы должны быть в курсе возможных последствий. Очень возможных, Ольга Викторовна!

- Я всё прекрасно поняла вчера, Анатолий Егорович. Тот доктор, который приезжал из областной больницы, всё объяснил. Где и когда я могу написать отказ?

- Вот, хоть сейчас, - Анатолий Егорович положил синюю папку на тумбочку. - Давайте, помогу вам принять положение полусидя.

Доктор помог Ольге приподняться и облокотиться на спинку кровати. Садиться Ольге пока было категорически запрещено.

Ольга написала отказ, поставила подпись и число. Правда, она понятия не имела о том, какой сегодня день, и ей пришлось спрашивать у доктора. Оказалось, что она находится в больнице уже две с половиной недели.

- А там снег не лёг ещё? - спросила Ольга у Анатолия Егоровича и указала глазами на серое окно.

- Нет, - глядя на пациентку со смесью уважения, восхищения и бесконечного сочувствия, покачал головой доктор. - Тёплый ноябрь выдался.

- Терпеть не могу тёплый ноябрь, - улыбнулась Ольга. - Это худшее, что можно придумать в нашей полосе. Тёплый ноябрь - это неубиваемая грязь, серость, утро, похожее на вечер, и самые тёмные в году вечера, пока снег не выпадет. А с другой стороны, в этом году я даже рада такой погоде: может, я уже начну ходить к тому времени, когда ляжет постоянный снег, и я его увижу.

* * * * * * * * * * * * *

Однажды Ольга уснула днём, а когда проснулась, поняла вдруг, что впервые за последние три недели она проснулась, не ощущая боли. И ещё она сразу почувствовала чьё-то присутствие.

- Мама? - потрясённо пробормотала Ольга, открыв глаза. - Мамочка! Откуда ты здесь?

- Тссс, - мать поправила подушку и сползшее одеяло Ольги, а потом взяла руку Ольги и прижала ладонь к своему лицу. - Как же так, доченька?

Ольга увидела, что всё лицо у мамы в слезах. Сама она не плакала, даже от боли, безысходности и отчаяния.

- Всё уже хорошо, мама, жить буду. И жить буду долго, потому что у меня очень много дел. Обними меня, пожалуйста!

Мать, плача, наклонилась и прижалась к Ольге.

- Отец... Он так и не хочет ничего о тебе слышать, доченька, - прошептала мать.

- Я знаю, мам. И мне абсолютно всё равно. Я тоже не хочу слышать о нём. А ты носишь серьги, которые я подарила, и это самое главное.

- Я и цепочку с подвеской ношу, - всхлипнула мать. - Сразу стала носить, в тот же вечер надела, когда вы с Витей разругались. Как не носить? Это же ты подарила. А так, как ты, меня никто не любит. Прости, что я тогда обидела тебя...

- Да ладно, мам, какие обиды могут быть сейчас! Толик тоже тебя очень любит, внуки любят. А я тебе ещё подарю гарнитур, другой, с камушками. И кольцо с браслетом. Вот выберусь отсюда...

- Да и не надо мне, зачем тратиться? Не придумывай даже, - махнула рукой мать. - Сама скорее поправляйся.

Мать помолчала, будто собираясь с силами.

- Оленька, а ребёнок... - всё же нерешительно начала она.

- Ребёнок у меня обязательно будет, мама, не переживай и не слушай то, что тебе тут говорят.

- Ой, доченька, - опять всхлипнула мать. - Как земля-то носит таких извергов, подумать страшно. Надеюсь, найдут их и накажут. Ты-то как, совсем ничего не помнишь?

- Совсем ничего, мам, - Ольга погладила руку матери. - А наказаны они будут, даже не сомневайся. Получат своё в полной мере.

- Твои бы слова, доченька, - с сомнением пробормотала мать, но тут же встрепенулась. - Ой, чуть не забыла, дура старая!

Мать открыла сумку, с которой приехала, и начала доставать гостинцы. А потом достала маленький серебристый телефон и положила на тумбочку.

- Вот, это тебе. Он с номером. А у меня свой, и там... как это? Забит твой номер, вот. А у тебя - мой. Это чтобы мы могли созваниваться и переписываться с тобой.

- Откуда у тебя телефны, мама? Целых два?

Ольга прекрасно знала своих родителей, которые на стационарный-то телефон потратиться жалели, а тут два мобильника!

- Не велено говорить, Оля, и я не скажу, потому что слово дала, - отводя взгляд, потрясла головой мать. - Потом сама узнаешь.

- Ну ладно, - пожала плечами Ольга. - Раз уж ты слово дала, не буду выпытывать. Спасибо передай этому человеку.

...После этого случая мать навещала Ольгу ещё несколько раз, а созванивались и переписывались они ежедневно.

* * * * * * * * * * * * *

- Ну и что ты всё тут стои;шь, сердешная? - не выдержав, к Ольге подошла пожилая санитарка Галина Сергеевна. - С тех пор, как ходить тебе разрешили, всё у окна в коридоре обитаешь. Замёрзнешь, боюсь, застудишься. Нельзя тебе.

- У меня халат тёплый, Галина Сергеевна, - улыбнулась Ольга и поплотнее запахнула ворот на груди. - Мама привезла.

- Хорошая мама у тебя, добрая женщина и вежливая. Ты на неё похожа.

Чувствовалось, что Галине Сергеевне хочется поговорить, а Ольга и не была против.

- Это только внешне, Галина Сергеевна. По характеру мы с мамой разные совсем.

- Погоди-ка, я шалюшку для тебя принесу, - женщина бойко засеменила по коридору, и Ольга даже не успела отказаться.

Правда, стоять у большого окна, закутавшись в старую серую шаль, оказалось гораздо приятнее и комфортнее.

- Спасибо, Галина Сергеевна, - от души поблагодарила Ольга и подумала о том, что непременно вернётся в эту больницу с подарками для всех, кто был рядом с ней в прошедший месяц.

Самый тяжёлый месяц в её жизни. Послезавтра её выпишут отсюда и перевезут на скорой в областную больницу, в отделение неврозов. Анатолий Егорович настаивал на прохождении Ольгой курса лечения там, и в этом Ольга ему не перечила.

- А из милиции так ни разу ко мне и не пришли, - задумчиво пробормотала Ольга, глядя на медленно падающие крупные и частые хлопья снега.

Сегодня наконец-то пошёл снег! В начале декабря. Будто ждал, когда Ольга встанет.

- В первые-то два дня милицейские, можно сказать, жили тут, - пожала плечами Галина Сергеевна. - Всё ждали, когда ты в себя придёшь. А потом исчезли - как отрезало. Не знаю, почему. Может, с врачами и держат связь, а к тебе так и не появились.

- Ну не пришли и не пришли, - усмехнулась Ольга.

- А как преступников-то найдут, если у тебя даже не спросили ничего? - Галина Сергеевна бросила на Ольгу быстрый взгляд.

- Найдут, - заверила её Ольга. - Главное, что снег пошёл наконец-то. Посмотрите, весь мир белый.

- Начало декабря уж, а все будто и не подозревали, что снег вот-вот повалит, - горестно вздохнула Галина Сергеевна. - На машинах своих, или как говорят нынче, на тачках, носятся, будто угорелые. Сегодня привезли двоих, в аварию попали, отец и дочь взрослая, из города оба.

Ольга знала, что городом в Лодыгино называют областной центр, расположенный в сорока; километрах от посёлка.

- Тут ведь у нас в одной из частей посёлка богатеи домов понастроили, и летают сюда по трассе на своих иномарках. Вот и эти ехали на праздник, на юбилей к кому-то сюда, в Лодыгино. Мать-то позже приехать собиралась, ближе к вечеру, и муж у девушки этой тоже занят был, позже хотел с тёщей приехать. Куда отец с дочерью так торопились, непонятно. На обгон пошли, и влетели в "КамАЗ". Дочка-то на месте погибла. Беременная была. А отца к нам привезли. Сейчас вот муж дочкин и мать приехали, решают вопросы с руководством больницы.

Ольга тяжело вздохнула, продолжая неотрывно смотреть на падающий снег. Жизнь идёт своим чередом, и далеко не ко всем она справедлива и добра.

Вдруг она увидела высокого темноволосого мужчину в чёрной куртке, спустившегося с крыльца административного корпуса, расположенного рядом. Дышать стало тяжело, и Ольга попыталась рассеять видение, однако глупо было заниматься самообманом: она ни с кем и никогда не сможет перепутать Глеба.

Глеб медленно прошёл к одной из скамеек, оставляя следы на нетронутом снежном ковре, и сел, не смахнув со скамейки снег. Упёрся локтями в колени, сцепил руки в замо;к и опустил голову.

- Вот он, муж-то девушки той. Бедный парень! В одночасье и жену, и нерождённого ребёнка потерял, - Галина Сергеевна провела ладонью по глазам и внимательно взглянула на Ольгу, которая смотрела на Глеба так, будто увидела привидение. - Ты знаешь его что ли? Смотришь так, и побелела вся.

- Нет, - покачала головой Ольга. - Понятия не имею, кто это. Впервые вижу.

Отвернувшись от окна, Ольга отдала шаль Галине Сергеевне и медленно побрела в палату.

* * * * * * * * * * * * * *

Из отделения неврозов Ольгу выписали тридцатого декабря во второй половине дня. За время пребывания сначала в одной, а потом в другой больнице Ольга немного "обросла" пожитками, и теперь, стоя на крыльце, держала в руках два больших пакета с вещами.

Наверно, нужно вызвать такси. Только вот куда ехать? Домой, в свою квартиру, ехать категорически не хотелось. Почему-то Ольга даже не задумывалась о том, что рано или поздно её выпишут, и она останется один на один с реальностью.

Пока Ольга размышляла таким образом, к крыльцу медленно подъехал чёрный внедорожник с глухой тонировкой. У Ольги внезапно вспотела спина, а руки и ноги резко ослабели. Конечно, это был совсем другой внедорожник, не такой, в который её затолкали два месяца назад, но Ольга не смогла сразу справиться с реакцией.

К счастью, в этот момент двери машины открылись.

- Ты?! - удивлённо воскликнула Ольга.

Глава двенадцатая
- Привет, Оль, - из машины вышел широко улыбающийся Лёха Бахтеев.

Он был в распахнутой на груди короткой кожаной куртке на меху, чёрной водолазке, джинсах и коричневых ботинках на тракторной подошве.

Ольге, на которой после больницы болтались даже старая студенческая куртка и старомодные джинсы, привезённые мамой, стало немного стыдно за свой внешний вид.

- Прости, Лёш, я не в лучшем виде сейчас, - смущённо улыбнулась она.

- Ты как всегда на высоте, так что давай обойдёмся без полонезов и менуэтов. Просто садись в машину, и поедем.

Бахтеев забрал у Ольги пакеты, закинул их на заднее сиденье, а Ольге приказал устраиваться на переднем.

- Значит, это всё ты, Лёха, - Ольга светящимися глазами смотрела на бывшего одноклассника. - Спасибо тебе за то, что маму привозил, и за телефоны. И с милицией ты всё порешал. За всё спасибо.

- Кстати, о телефонах, - выворачивая на дорогу, ответил Бахтеев. - Не вздумайте возвращать, продолжайте пользоваться.

- Спасибо, Лёша, - Ольга проглотила комок в горле. - Даже не знаю, что тут ещё можно добавить. Просто спасибо.

- А пока ничего добавлять и не надо. Приедем, устроишься, потом и поговорим. Как в сказке, знаешь? Сначала в баньке попариться - ну, это душ принять, баня тебе пока противопоказана. Потом поесть, отдохнуть, а потом уже и разговоры говорить. А поговорить нам нужно будет о многом.

- А куда мы едем? - с тревогой спросила Ольга.

- Точно не в твою квартиру, не переживай, хоть я и взял на себя наглость - поменял замки;. Ключи на месте отдам. А едем мы с тобой на мою дачу, там всё готово к твоему приезду. Я тебя оставлю там, а после Нового года приеду. Ничего, что Новый год тебе придётся одной встречать?

- Лёш, я его уже много лет одна встречаю. Сейчас главное, что я его вообще встречу, - надо правильно расставить акценты. У меня ведь вторая жизнь началась, я родилась заново. И даже не знаю, кому я обязана этим вторым рождением.

Бахтеев помрачнел и сжал зубы.

- Как же я ненавижу себя за то, что тогда, в клубе, просто не взял тебя за шиворот и не уволок куда подальше!

- Вот ещё, не городи всякую чушь, рыжий! Ты тут совсем не при чём. Я виновата сама, от начала и до конца. Всё, что накосячено, - накосячено мной. А про дачу, Лёш... Спасибо тебе большущее, но мне как-то не по себе. А вдруг твоя жена приедет на дачу? А там я такая вся неожиданная и внезапная.

- Дача ещё на стадии строительства - но это официальная версия. Конечно, кое-что доделать надо, но дача полностью готова для нормальной жизни там. А жена даже не знает, где этот мнимый недострой находится.

- Расслабляешься там время от времени в одиночестве? Или не только в одиночестве?

- Да всякое бывает, Оль, - Бахтеев даже не смутился. - Главное, что ты там будешь в полной безопасности. У меня там и сигнализация, и две такие собаки живут, что никто не сунется. Скажи лучше, почему ты отказалась от процедуры, на которой настаивали врачи?

- Ты и об этом знаешь?

- Я много чего знаю, Оль.

- Почему отказалась? Потому что я тогда осталась бы без мечты, Лёша. Понимаешь? Без мечты, без смысла существования. А как человек может жить без мечты?

- Без мечты? - Бахтеев тяжело и протяжно вздохнул, будто признавая правоту Ольги. - Без мечты никак нельзя...

* * * * * * * * * * * * *

Лёха снял территорию с сигнализации, открыл ворота и загнал в вольер двух немецких овчарок, только после этого Ольга нерешительно вошла во двор.

Снег был убран, - значит, Бахтеев и впрямь готовился к приезду Ольги.

- Милости прошу, - Лёха открыл замки, включил свет в прихожей и пропустил Ольгу врепёд. - Проходи, а я сейчас барахло твоё принесу из машины. Тачку загонять не буду, мне ехать надо, меня дома ждут. Всё-таки праздник на носу.

Ольга потянула на себя тяжёлые деревянные двери и шагнула в небольшой холл. Погладила рукой по стене и нашла выключатель.

Ёлку она почувствовала раньше, чем увидела. Пушистая зелёная красавица стояла в углу, в эмалированном ведре. Обстановка была достаточно простая, но, действительно, всё то, что нужно для жизни, в доме присутствовало.

Открылись двери, и на пороге появился хозяин.

- Лёш, спасибо тебе за ёлку.

- Нравится? - улыбнулся Алексей.

- Не то слово! Восторг! - искренне ответила Ольга.

- Ладно, ты тут сама разберёшься. Давай куртку, иди умывайся, и я для тебя небольшую экскурсию проведу.

...- Вот, - Бахтеев протянул Ольге красную пластиковую папку. - Тут все твои документы. Часть восстановил, часть забрал из твоей квартиры.

- Лёшка! - восторженно воскликнула Ольга. - Лёш, я...

- Слова благодарности потом, пока не перебивай, а то я забуду о чём-нибудь важном. Так. Вот три комплекта ключей от твоей квартиры, от новых замков. Вещи твои здесь, в шкафу, в спальне. Не знаю, то или не то привёз, но на первое время должно хватить. В холодильнике продукты, в баре - напитки. В прихожей, в специальном контейнере, - овощи. Весь дом в твоём распоряжении. Твоя задача - никуда отсюда не рыпаться и как следует встретить Новый год. Ёлку сама нарядишь, я в этом не силён. Игрушки какие-то купил, в углу за ёлкой лежат, и всякие там блестящие штуки. Разберёшься, в общем. Уяснила?

- Уяснила, Лёша! Всё сделаю, как ты сказал. Спасибо тебе! Я не представляю, что делала бы без тебя. Даже не знаю, как тебя благодарить.

- Сочтёмся, - загадочно ответил Бахтеев. - Так. Дальше. Я приеду днём первого января, после того, как отвезу жену и пацанов к тёще и тестю. Открою всё и войду сюда сам, ты не волнуйся и не кипишуй.

- Есть, шеф! - улыбнулась Ольга. - Приготовить что-нибудь к твоему приезду? Что ты любишь?

- Я всеядный. Как говорится, люблю повеселиться, особенно - пожрать. Так что непременно приготовь, особенно, горячее.

* * * * * * * * * * * * * *

Ольга слушала и смотрела, как Лёха уезжал. Слышала, как он закрыл дом на все замки, как насыпал собакам побольше корма и налил воды, как открыл вольер. Собаки тяжело пробежались по крыльцу, и Ольга поняла, что она под надёжной защитой.

Потом закрылись ворота, и над входной дверью зажёгся огонёк сигнализации. Лёхина машина мигнула фарами, - свет было видно даже из-за высокого забора, - потом загудел мотор, и вскоре всё стихло.

Ольга полностью доверилась Бахтееву, и впервые за прошедшие два месяца ей не было страшно. Совсем. Она вдруг отчётливо поняла: самое плохое, что могло случиться, уже случилось, а значит, дальше будет только хорошее. Не безоблачное и не идеальное, но совершенно точно хорошее. Главное - правильно начать эту дарованную ей новую жизнь.

Весь вечер Ольга разбирала вещи, постирала в машине всё то, что привезла с собой из больницы и в чём приехала, нарядила ёлку. Есть не хотелось, хоть холодильник был набит битком, и, напившись чаю, Ольга легла спать.

Проспала почти до обеда, потом сделала уборку, приготовила салат, бутерброды, достала из холодильника сок и устроилась у телевизора. Ей казалось, что никогда ещё она так легко и спокойно не провожала уходящий год и не встречала новый. А значит, наступающий две тысячи третий год станет для неё счастливым.

Слушая бой Курантов, Ольга впервые в жизни не загадывала никаких желаний. Она благодарила судьбу за новую жизнь и просто встречала Новый год.

* * * * * * * * * * * *

Первого января Ольга запекла в духовке овощи с мясом, опять приготовила салат и бутерброды. Лёха приехал в пятом часу, когда на улице уже стемнело. Как раз к ужину.

- Проводил своих? - улыбнулась Ольга.

- Ага, отправил к тёще и тестю до третьего января. Пацаны целый чемодан собрали с собой, все подарки сложили, которые им Дед Мороз принёс. Сегодня выспаться не получилось, - как начали с утра доставать из-под ёлки коробки с подарками! Прикинь, просыпаюсь от того, что кто-то на гармони играет. Оказывается, один из моих бандитов заказал у Дедушки Мороза музыкальные инструменты.

- Как же это классно, Лёха! Ты счастливый человек. Надеюсь, ценишь это?

- А то! Не переживай, Оль, и у тебя всё будет. И просыпаться будешь от звуков гармошки первого января. Я тебе гарантирую, а у меня чутьё, ты же знаешь теперь.

Ольга накрыла стол, который Лёха придвинул к дивану, и они устроились в гостиной перед телевизором. Бахтеев достал из бара шампанское, и Ольга согласилась выпить половину бокала.

- Какие у тебя планы на дальнейшую жизнь, Оль? Мне нужно сориентироваться и понять, чем я могу тебе помочь.

- Если поможешь, Лёша, я буду тебе очень благодарна. В планах у меня уволиться, продать квартиру и переехать в другой город. Очень далеко уезжать не хочу - мне нравится и наш климат, и часовой пояс, я здесь комфортно себя чувствую.

- На работе ты пока числишься на больничном, который тебе закроют только после праздников. А там уж решай. Квартиру продать помогу, новую купить - тоже. Так, чтобы всё нормально, без обманов и подстав. Твоё дело - определиться с новым местом жительства. Твоё решение сменить координаты я полностью поддерживаю и одобряю. Если уж начинать новую жизнь, то полностью с чистого листа, и подальше от всех этих воспоминаний и людей.

- Да, только прежде, чем уехать, я собираюсь кое с кем рассчитаться по долгам, - глядя на почти нетронутый бокал с шампанским, Ольга кусала губы. - Надо закрыть все страницы старой книги перед тем, как открывать новую.

- С кем именно? Только с Кислым, или к детям Никифора тоже что-то имеешь? Кстати... - Лёха вдруг помрачнел и замялся.

- Я знаю о том, что случилось у Глеба, но прошу, давай не будем это обсуждать. Эти люди для меня просто перестали существовать, их нет. Мне нет дела ни до них, ни до их проблем и горестей. А посчитаться хочу с Кислым и его женой. Особенно, с Евгенией Александровной. Ну и с теми тремя ублюдками, которые меня... Ты можешь свести меня с людьми, готовыми взяться за такого рода работу? Я заплачу; столько, сколько нужно. Отдам всё, что у меня есть, если надо.

- Всё, что у тебя есть, оставь до лучших времён. Тебе самой оно пригодится. Да и мазаться тебе в это дело совсем ни к чему. Что ты можешь сделать? Есть специальные люди, выполняющие такого рода задания.

- Позволяющие заказчикам сохранять мнимую чистоту своих белых пальто?

- Ну да, вроде того. Я знаю человека, который тоже имеет к Кислому нехилые претензии и ждёт своего часа, через него и буду действовать. С ним сам сочтусь, а ты - со мной. Ты, главное, скажи, чего именно хочешь. Как будет производиться расчёт с Кислым?

- Так же, как со мной, только в обратном порядке. Сначала пусть Евгению Александровну попользуют без её согласия всеми возможными способами двое-трое здоровых мужиков, и всё это на глазах у Кислого. А потом пусть он смотрит, как его жена под действием того же препарата, который силой ввели мне, радостно и с энтузиазмом ублажает своих мучителей. Пусть смотрит, как его высокомерная жёнушка отсасывает у бандитов, как они имеют её, будто последнюю шлюху. Калечить физически никого не нужно, пусть после всего этого находятся в добром здравии, ясном уме и твёрдой памяти. Чтобы не забыли ничего. Видео только для меня, Ян ни в коем случае не должен увидеть эти записи.

- Ян в Европе. Обещаю, он ни о чём не узнает. Уверен, и родители ему не расскажут.

- Вот и отлично. А тех троих, которые выполняли задание Евгении Александровны... Я хочу, чтобы их просто больше не было.

- В принципе, ничего невыполнимого, - кивнул Алексей. - Но достаточно изощрённо. Не передумаешь? Точно?

- Не передумаю, можешь не сомневаться. Она забрала у меня самое дорогое, и она должна за это заплатить. Сможешь помочь? Я отдам всё, что попросишь.

- На всё готова, если помогу?

- А что нужно?

- Ты прекрасно знаешь, Оля, что мне от тебя нужно. Деньги твои мне не нужны, сам могу одолжить тебе. Согласна на мои условия?

- Согласна, - не раздумывая, ответила Ольга. - Только проку с меня? Я как пластмассовая кукла теперь, ничего не чувствую и не хочу.

- Это пройдёт, Оля. Разберёмся. Тогда по рукам?

- По рукам, рыжий! Только... Оплата по факту выполнения. Прости, но даже с тобой только так, по-другому я теперь не договариваюсь.

- Без базара, - кивнул Бахтеев.

* * * * * * * * * * *

После праздников Ольга уволилась с работы и нашла в том городе, в который собиралась переезжать, съёмную квартиру на первое время. Свою решила продавать через посредника, чтобы не задерживаться в опостылевшем городе. По всем делам Ольгу возил Бахтеев, сопровождая её постоянно и не отпуская одну никуда.

Однажды, спустя дней десять после того, как они заключили сделку, Лёха приехал вечером и привёз видеозаписи для Ольги. Конечно, смотреть всё подряд она не стала, прокрутила почти всё, а потом попросила Бахтеева уничтожить видео прямо при ней. Лёха и сам был рад сделать это, потому что подобные улики никому не нужны.

- Ну вот и всё, завтра наконец-то можно уезжать. Больше я здесь никому ничего не должна, только тебе.

Лёха задумчиво смотрел в камин, который они сегодня решили протестировать и разожгли впервые.

- Давай ты уедешь послезавтра, Оль? Завтра у меня дела, а я хочу лично доставить тебя до места.

- А моя машина? - удивилась Ольга. - На ней поедем? А как ты обратно?

- Поедем на моей, а твою завтра перегонят. Тут не так уж далеко, семь часов пути. Договорились?

- Как скажешь, Лёша. Я привыкла уже во всём полагаться на тебя, и мне придётся заново учиться жить своим умом.

- Научишься, - улыбнулся Алексей и встал с дивана. - Тогда я поехал, завтра день тяжёлый, и послезавтра - тоже, так что необходимо отдохнуть.

- Поехал? - удивлённо спросила Ольга и поднялась следом.

Не могла же она сказать: "А когда я буду с тобой расплачиваться?"

"А вдруг Лёха передумал и возьмёт деньгами?" - с надеждой подумала Ольга и поймала какой-то странный, грустный взгляд Бахтеева.

- Я передумал, Оль, - Алексей протянул руку и провёл пальцами по щеке Ольги, прикоснулся к губам, задержался на них взглядом. - Мы же договорились о том, что ты начнёшь новую жизнь. А как ты можешь начать её с того же самого? К тому же, помнишь, как ты говорила о том, что у человека должна быть мечта? Вот и у меня она есть, и пусть остаётся мечтой. Всё, что мне хотелось, я имею, где-то даже больше. А если ни о чём не мечтать и ни к чему не стремиться, как жить?

- Спасибо, Лёша! Ты... Ты настоящий. Самый лучший человек из всех, кого я знаю. Но я тоже так не хочу - уехать, не отдав тебе долг. Это неправильно. Давай решим, что я могу сделать для тебя.

- Можешь, - кивнул Бахтеев. - Клянись мне, что никогда больше не свяжешься с женатым мужиком. Можно только в том случае, если этот мужик будет женат на тебе, в других случаях - табу.

- Это слишком легко, Лёша, потому что я полностью уверена. Я никогда больше не свяжусь с женатым мужчиной.

- Клянись.

- Клянусь, что никогда больше не свяжусь с женатым мужиком.

- Ну вот, теперь я даже поцеловать тебя не могу, - усмехнулся Лёха. - И хорошо, меньше соблазна.

Через день Бахтеев увёз Ольгу на новое место жительства. Она навсегда покинула город, в котором прожила семь долгих лет.

Глава тринадцатая
Сентябрь 2003 года.

Ольга сидела на скамейке, расположенной около детской площадки в доме ребёнка. Вот уже две недели, - с тех пор, как договорилась о том, чтобы перенести её обеденный перерыв на час раньше, - Ольга проводила весь перерыв на этой самой скамейке.

Главный бухгалтер, Зинаида Степановна, согласилась на перенос времени Ольгиного "обеда", поскольку теперь получалось так, что бухгалтерия работает без перерыва, и там постоянно находится кто-то из сотрудников. Новая начальница Ольги давно мечтала о чём-то подобном, но никто из сотрудниц добровольно не соглашался на изменение обеденного времени.

Эту странную молодую женщину, казалось, сам Бог прислал в помощь Зинаиде Степановне. Спокойная, молчаливая, не ленивая, а главное, грамотный специалист. Удивительно, правда, что поменяла престижную работу в нефтянке на должность рядового бухгалтера в доме ребёнка.

Объясняет всё переездом и срочной необходимостью в трудоустройстве, однако не очень-то верится в это. Тем не менее, в лоб ведь не спросишь, а сама Ольга Викторовна никакими подробностями личной жизни не делится. Чаи; с сотрудницами не гоняет, по душам ни с кем бесед не ведёт, не сплетничает.

...Первоначально Ольга вообще не собиралась работать в течение первого года жизни на новом месте, хотела устроиться основательно, никуда не торопясь, вдумчиво, и как следует адаптироваться; но с помощью Лёхи Бахтеева продала старую квартиру и купила новую достаточно быстро.

К лету все дела были закончены, все организационные вопросы решены, и Ольга поняла, что просто сидеть сиднем сложа руки у неё не получится. Купила компьютер и начала потихоньку работать на удалёнке, однако на душе спокойнее не стало, - Ольга продолжала маяться от какой-то непонятной тревоги. Ей чего-то не хватало. Казалось, сидя вот так дома, она упустит что-то очень важное.

Матери Ольга не сказала, куда уехала, но они продолжали общаться по телефону ежедневно. Также Ольга поддерживала постоянную связь с братом, невесткой и племянниками. Лёха Бахтеев звонил всегда сам, со скрытого номера. Ольга не могла позвонить Лёхе сама, но если видела, что звонят с неизвестного номера, значит, это Бахтеев.

Ольга начала искать работу во второй половине июля, а уже с августа приступила к труду. Почему она выбрала должность бухгалтера в доме ребёнка, Ольга старалась не задумываться.

Не сказать, что за ней как за специалистом незамедлительно выстроилась очередь из работодателей, однако были и другие ответы на разосланные Ольгой резюме, не только ответ из дома ребёнка, следовательно, выбор она имела.

* * * * * * * * * * * * *

Фёдора Ольга впервые увидела в середине августа. Однажды она вышла из здания, направляясь на обед, а навстречу ей попалась задержавшаяся на прогулке старшая группа - дети от двух до трёх лет.

Темноволосый мальчик в очках с толстыми стёклами, самый маленький и худенький в группе, остановился вдруг около Ольги, задрал вверх голову и протянул к Ольге руки.

- Туту;чки, - деловито сказал он.

- Фёдор, не приставай к сотрудникам, - строго ответила мальчику воспитатель, смущённо посмотрела на Ольгу и пояснила: - На руки просится. "Туту;чки" - это значит "на ручки".

- А можно я возьму его на руки и провожу вас до группы? Помогу ребят переодеть после прогулки, - тихо спросила у воспитателя Ольга.

- Можно, - пожала плечами воспитатель. - Только лучше их к рукам не приучать. Одного возьмёшь, и все запросятся, а всех никак не возьмёшь, да и некогда их таскать на руках. Они большие уже, самые старшие, за ними глаз да глаз.

- Туту;чки! - настойчиво повторил Фёдор, и Ольга взяла его на руки.

Фёдор обвил руками шею Ольги и прижался щекой к её щеке.

- Мама, - спокойно и тихо сказал он, но у Ольги чуть сердце не остановилось.

- Ну, начинается! - прикрыла глаза воспитатель. - Почти тридцать лет тут работаю, а всё никак не могу к этому привыкнуть.

Ольга помогла переодеть детей и ушла на обед, но, начиная с этого дня, она засыпала и просыпалась с мыслями о Фёдоре. Идея, однажды появившаяся в голове Ольги, формировалась всё яснее и крепла с каждым днём.

С тех пор, как Ольга сдвинула обеденный перерыв на час раньше, она ежедневно имела возможность общаться с Фёдором и очень многое узнала о нём.

- Отказник, - охотно сообщила всё та же воспитатель. - Мать несовершеннолетняя была, сама опекаемая. А потом пошла по плохой дорожке, да и сгинула. Родился глубоко недоношенным, не чаяли спасти, а он взял да выжил. В развитии отстаёт, как в умственном, так и в физическом. Говорит плохо. Со зрением ситуация а;ховая. Будь у него родители, может, и выправили бы парня, но никто его не усыновляет. Он ведь самый старший у нас, не смотри, что маленький. Ему три года исполнилось ещё весной, но по здоровью его ещё разрешили оставить здесь, в доме малютки. Если до Нового года никто не усыновит Федю, его переведут в детский дом.

С тех пор, как Фёдор познакомился с Ольгой, их любимым занятием стало сидеть в обнимку на скамейке. После обязательного "Туту;чки!", Фёдор забирался на руки Ольге и обнимал её.

Вот и сегодня, едва малыши, одетые по случаю похолодания в яркие курточки, показались на крыльце здания, Фёдор заспешил к Ольге. Его уже никто не останавливал и не одёргивал. Как ему удавалось увидеть Ольгу с его зрением, - так и оставалось загадкой. Он будто чувствовал её и видел не глазами, а всей душой.

- Мама, - сказал Фёдор, прижавшись лбом к плечу Ольги.

- Мама. Конечно, мама, - прошептала Ольга и легко коснулась губами Фединого лба. - Сегодня дядя Лёша обещал позвонить и рассказать, всё ли удалось привести в порядок в моей биографии, на случай проверки. Я верю в то, что скоро заберу тебя отсюда. Мы одинаковые с тобой, выжили, несмотря ни на что. У меня никого нет, кроме тебя. А у тебя никого нет, кроме меня. И нам предстоит очень много трудиться, Фёдор!

Фёдор сидел тихо и слушал внимательно, - так, будто понимал каждое сказанное Ольгой слово.

Вечером позвонил Лёха и успокоил Ольгу: можно было смело идти к директору дома ребёнка, договариваться и начинать оформлять документы на усыновление.

Правда, в понедельник оказалось, что директор уехала на курсы, и Ольге пришлось ждать ещё целую долгую неделю.

* * * * * * * * * * * *

К директору удалось попасть уже ближе к концу рабочего дня, - после недельного отсутствия начальница была занята весь день, да и у Ольги работы хватало.

Когда Ольга изложила суть вопроса, директор, Серафима Сергеевна, как-то странно посмотрела на неё, поправила каштановые волосы, уложенные в безукоризненную сложную причёску, и откашлялась.

- Вы знаете, Ольга Викторовна, я только "за", чтобы такой проблемный ребёнок был усыновлён проверенным, знакомым человеком, но... Ольга Викторовна, а вы настроены именно на усыновление Фёдора? Может, ещё подумаете, познакомитесь ближе с другими детьми?

- Почему? - это простое слово далось Ольге слишком нелегко.

Внутри всё похолодело, и Ольге никак не удавалось выровнять дыхание. Ей казалось, что она хрипит и задыхается, а директор это прекрасно слышит. Нет, пожалуйста! Только не это! Ну не может же быть... Именно сейчас!

- Дело в том... Даже не знаю, как такое чудо объяснить, - смущённо продолжала Серафима Сергеевна. - Закон парных случаев, совпадение или что-то ещё? Ведь кандидатуру Фёдора до сих пор ни разу никто из потенциальных усыновителей даже не рассматривал, а тут сразу двое соискателей одновременно. И как быть теперь? Вы точно не хотите подумать ещё?

- Нет, - покачала головой Ольга. - Только Фёдор, больше никого усыновить я не готова. А кто...

Ольга не смогла сразу осилить всю следующую фразу, но Серафима Сергеевна поняла её и без слов.

- Имя разглашать я не имею права. Могу лишь сказать, что потенциальный усыновитель - достаточно молодой мужчина. Благонадёжный, хорошо трудоустроен. Я уже начала изучать его документы и готовить их к проверке. Впервые он пришёл сюда ещё до моего отъезда на курсы и сразу заинтересовался именно Фёдором. Я дала ему неделю на размышления, ведь меня всё равно не было здесь. И вот сегодня утром он снова появился. Пришёл уже с разрешением из органов опеки. Фёдор охотно пошёл на контакт, принял будущего усыновителя.

- Но как же так... - Ольга сжала руками виски;.

И почему она такая корова неповоротливая?! Как она могла так непозволительно долго тянуть с этим разговором? Ведь можно было и не ждать вестей от Бахтеева, просто подойти к Серафиме Сергеевне и договориться! Тогда директор отказала бы тому человеку. А теперь откажут ей, Ольге!

И как быть? Как жить дальше? Ведь только-только появилась надежда, мелькнул свет в конце этого длинного, мрачного и страшного тоннеля... И Фёдору она обещала. Он её мамой называет.

- Ольга Викторовна, вам плохо? - Серафима Сергеевна резво вскочила, налила в стакан воды из графина и подошла к Ольге. - Вот, выпейте воды.

- Спасибо, - бесцветным голосом поблагодарила директора Ольга и взяла стакан трясущейся рукой.

- Вижу, вы очень расстроены, Ольга Викторовна, - Серафима Сергеевна вернулась на своё место, сцепила в замо;к руки, лежащие на столе, и задумчиво посмотрела на совершенно разбитую Ольгу. - Может, если уж для вас всё настолько серьёзно, вы сами встретитесь и поговорите с тем, первым претендентом? Объясните ситуацию. Возможно, он передумает и согласится усыновить другого ребёнка?

- Да! - воспряла духом Ольга, моментально ухватившись за протянутую Серафимой Сергеевной тоненькую соломинку надежды. - Да, конечно! Надеюсь, у меня получится его уговорить, я всё объясню ему. Буду просить, уговаривать, а если понадобится - умолять.

- Что ж. Я, конечно, иду на нарушение правил усыновления, но другого выхода из ситуации не вижу. Вы должны встретиться лично и всё обговорить. Потенциальный усыновитель приедет ко мне послезавтра, в среду, к четырнадцати часам. Мы будем вместе заниматься подготовкой документов к отправке их для рассмотрения в суд. Приходите сюда к этому времени, я буду ждать вас, Ольга Викторовна.

- Спасибо вам огромное, Серафима Сергеевна! Спасибо, - Ольга встала и начала прощаться.

Время до среды прошло как в тумане. Ольга постоянно вела мысленный диалог с неизвестным ей человеком, от которого теперь зависела её жизнь. Она выдвигала всё новые и новые аргументы, и ей казалось, что не может нормальный, адекватный человек устоять перед её уговорами.

А человек, без сомнений, нормальный и адекватный, судя по тому, что решил усыновить Фёдора.

В среду Ольга в назначенное время шла к кабинету директора на ставших ватными ногах. Щёки её пылали, а руки были ледяными. Стараясь не думать о том, что будет, если этот человек ей откажет, Ольга вдохнула, выдохнула и постучала в двери кабинета директора.

- Да-да, войдите!

Звонкий голос Серафимы Сергеевны заставил Ольгу максимально собраться и толкнуть двери.

- Добрый день, Серафима Сергеевна!

Что ж, если бы Ольга каким-то чудом попала в номинацию, то несомненно получила бы какую-нибудь престижную награду в сфере киноискусства за лучшее исполнение женской роли второго плана. Хорошо, что никто не знает, как ей даётся это спокойствие.

- Здравствуйте, Ольга Викторовна, проходите, - Серафима Сергеевна, которая никогда не вела себя с подчинёнными высокомерно, встала навстречу Ольге.

Ольга, не отрываясь, смотрела в затылок сидящего у директорского стола мужчины, и ей казалось, что она участвует уже не кинофильме, а в каком-то диком фантастическом и страшном шоу.

"Этого не может быть!" - успела подумать Ольга прежде, чем мужчина медленно обернулся.

Глава четырнадцатая
Больше всего на свете Ольге сейчас хотелось развернуться и бежать без оглядки. Сначала из кабинета директора, потом - из здания, дальше - с территории дома ребёнка, после - из города... Хотя ей и на всей планете было тесно с этим человеком. Хотелось испариться, спрятаться. Но Ольга вспомнила Фёдора, потому вежливо поздоровалась куда-то в пространство, вошла и села подальше от своего "конкурента".

Что толку бежать, если он её уже увидел? И даже встал учтиво?

- Вот, Ольга Викторовна, это Глеб Иванович Никифоров, потенциальный усыновитель. Глеб Иванович и сам изъявил желание встретиться с вами лично, потому никакие правила я в данный момент не нарушаю.

Ольга чувствовала упорный и напряжённый взгляд Глеба, и старалась не смотреть в его сторону. То, как Глеб осунулся и похудел, она заметила сразу, однако больным и измождённым он не выглядел. Казался, скорее, усталым, но полностью спокойным.

Интересно, этот кошмар по имени "Глеб" в её жизни когда-нибудь закончится? Она сама чуть до основания не разрушила собственную жизнь из-за любви к нему... Да что там, она чуть этой жизни не лишилась, а теперь, когда, собрав себя по частям, по атомам, физически и душевно, пошла на поправку, он опять явился, чтобы всё, всё разрушить и отнять всё, что ей дорого и жизненно необходимо!

- Ольга Викторовна, - невозмутимо заговорил Глеб, и Ольга, наконец, подняла на него пустой, мёртвый взгляд. - Я понял суть дела и предлагаю обсудить всё подробно не сейчас, в спешке, а в более спокойной и подходящей обстановке. Например, сегодня вечером. Документы об усыновлении будут переданы в суд послезавтра утром, и у нас есть ещё почти две суток для принятия решения.

"У нас?!" - Ольга почувствовала головокружение и подступившую тошноту, но смогла взять себя в руки без использования драматических мимических жестов типа сжимания челюстей и закрывания глаз.

- Да, наверно, это будет наилучший выход из положения, - кивнула Ольга, прекрасно понимая, что он вообще может с ней не встречаться и ничего не обсуждать, имеет полное право. - И Серафиму Сергеевну не будем от работы отвлекать.

- Но до утра пятницы, если что-то изменится, я должна знать об этом, иначе документы автоматически отправятся в суд, - вскинулась Серафима Сергеевна.

- Да, мы безусловно вас известим, если что-то изменится, Серафима Сергеевна! - Глеб слегка поклонился.

"Вот ведь сволочь расторопная! Пройдоха! Интересно, когда он успел всё оформить, даже справку о состоянии здоровья, и разрешение от органов опеки получить?"

Хотя чему тут удивляться? Всё понятно и так. Кто хочет, тот добьётся, а она, Ольга, стало быть, хотела плохо, телилась непростительно долго. И теперь эта мажористая скотина имеет преимущество и будет диктовать Ольге условия, нажимая на все болевые точки. Он же в этом деле такой большой спец... Даже если давно не практиковался, навыки восстановятся сами собой. Это как езда на велосипеде: однажды научившись, уже не разучишься.

В случайное совпадение Ольга не верила. Глеб появился здесь вполне сознательно, специально, а значит, он как-то нашёл её и следил за ней. И это точно никак не может быть связано с Кислым. Кислый умер от инфаркта ещё зимой, а Евгения Александровна, вступив в права наследования, моментально продала весь бизнес. Это произошло летом, и действовала Кислицына через посредников, потому что улетела к Яну в Европу сразу после смерти мужа.

Лёха постоянно следил за этой историей и держал Ольгу в курсе. Он заверил её в том, что проблема с Кислицыными закрыта раз и навсегда, - они сами хотят забыть о произошедшем ужасном кошмаре.

Значит, Глеба сюда привело что-то другое. Если он опять принялся за старое и хочет, шантажируя ребёнком, вновь подложить Ольгу под какого-нибудь "нужного" человека, то придётся в очередной раз обратиться к Лёхе.

Конечно, Бахтеев сам велел ей сразу сообщать ему о проблемах, как только он позвонит, но Ольга пообещала себе, что не станет больше дёргать Лёху для решения её проблем. Пора научиться самой отвечать за свою жизнь, иначе какая из неё получится мать для такого сложного ребёнка, как Фёдор?!

Если честно, даже теперь, пройдя через все испытания, даже после того, как Глеб обманул её в ситуации с обольщением Яна, Ольга не верила в то, что он опустится до шантажа, отморозится до такой степени. Возможно, с ней Глеб и вёл себя, как подонок, но настоящим подонком он никогда не был. Это во-первых. А во-вторых, вокруг полно гораздо более молодых и красивых женщин, желающих подзаработать, и тащиться за Ольгой в другой регион, плетя попутно трудоёмкие интриги, - это чушь какая-то. Слишком невероятно, слишком глупо, не похоже на Глеба.

Но что-то же ему нужно от неё? И узнать это можно только из разговора с глазу на глаз.

- В какое время заканчивается ваш рабочий день, Ольга Викторовна? - с искренней доброжелательной заинтересованностью спросил Глеб. - Я встречу вас.

Ольга ответила, прекрасно понимая, что всё он знает и так. Однако придётся пока сделать вид, что она принимает правила его игры.

* * * * * * * * * * *

Вечером, когда рабочий день Ольги закончился, и она, собравшись, вышла на улицу, воспитанников как раз вывели на прогулку перед ужином по причине мягкой, солнечной погоды.

Ольга почти повернула за угол здания, но успела вовремя остановиться и спрятаться, наблюдая за картиной, открывшейся её взгляду. В ворота зашёл Глеб (надо же, ему здесь прямо везде и всюду открыта дорога, по ходу, меценат!) и остановился около участка, на котором гуляла старшая группа.

Глеб был полностью в чёрном и казался ещё выше, чем обычно. Ольга видела, как от группы детей отделился Фёдор и, подбежав к Глебу, обнял его ноги и уткнулся лицом в колени.

Дыхание Ольги сбилось, и не только от ревности и досады. А ещё потому, что она видела, как Глеб смотрит на Фёдора. Никогда раньше она не видела, чтобы Глеб на кого-то так смотрел: тепло, растерянно и как-то отчаянно.

Через секунду Фёдор был на руках у Глеба и обнимал его за шею. Тяжело вздохнув, Ольга покинула своё убежище. Не прятаться же за углом до утра! Придав лицу максимально равнодушное и спокойное выражение, Ольга вышла из-за угла и размеренным шагом пошла по тропинке.

- Мама! - радостно воскликнул Фёдор и начал высвобождаться из рук Глеба.

Ольга успела присесть на корточки и поймать Фёдора в объятия, как только он подбежал.

- Мама. Папа, - пробормотал Фёдор, сопя Ольге в ухо и указывая рукой в сторону Глеба.

И как теперь быть с этим? Как такое пережить? Когда Ольга увидела, как Фёдор обнимает ноги Глеба, она ясно и резко вспомнила о том, о чём приказала себе забыть и не разрешила думать: Глеб потерял жену и нерождённого ребёнка.

Она исключила эту тему из мысленного обихода и из памяти, чтобы ни в коем случае не начать сочувствовать Глебу. Однако Глеб всегда шёл вразрез со всеми её желаниями и настроениями. Он привык резать её сердце по живому. Да что там резать? Пилить тупой ножовкой...

За Фёдором пришла няня, а Ольга и Глеб, попрощавшись с мальчиком, медленно пошли к выходу с территории дома ребёнка.

Они не виделись почти год, и теперь Ольге казалось, что они оба стали совсем другими. Два абсолютно других человека. И они давно абсолютно чужие. Да и были ли когда-то НЕчужими? А как же быть с Фёдором?!

У ворот стояла машина Глеба. Другая, не та, что была раньше, хотя ту тачку Глеб очень любил, просто обожал. Но самым интересным оказалось то, что у этой, новой машины, были местные номера. Может, в аренду взял? И хотя автомобиль совсем не походил на арендованный, - слишком ухоженный, и вот тут-то Глеб остался верен себе, - Ольга решила пока особо не задумываться и принять версию об аренде за основную.

Сама она никогда не приезжала на работу на своей машине, дабы не вызывать лишних вопросов и не будоражить любопытство коллег. Если погода позволяла, она вообще приходила в дом ребёнка пешком.

Глеб открыл перед Ольгой двери у переднего пассажирского сиденья. Молча смотрел, и Ольге стоило больших усилий делать вид, что она совершенно спокойна.

- Куда мы едем? - всё же не удержалась и спросила Ольга, когда Глеб устроился за рулём.

- Мы едем ужинать в одно спокойное место, - ответил Глеб.

- Я не хочу есть, - Ольга начинала раздражаться от его олимпийского спокойствия, и собственное раздражение заставляло её заводиться ещё сильнее.

Очень хотелось вцепиться в самодовольную рожу Глеба и как следует пройтись по ней ногтями.

"Стоп! Злость и раздражение делают меня более уязвимой, и я сама загоняю себя в заведомо проигрышное положение, потому надо собраться".

- Я тоже не хочу, - пожал плечами Глеб. - Но существует такое слово: "надо". К тому же, в спокойном месте намного удобнее вести серьёзный разговор, чем на улице, например.

Ольга молча отвернулась к окну и прикрыла глаза, мысленно медленно считая до десяти. Кажется, немного отпустило. Хватит дёргаться, как конченая неврастеничка.

Машина остановилась у небольшого ресторана, расположенного хоть и в центре, но вдали от шума и суеты, на одной из улиц с пешеходным движением. Внутри помещения оказалось уютно, хоть и немного сумрачно, и Ольга опять удивилась тому, что Глеб безошибочно нашёл в чужом для него городе ресторанчик на свой вкус.

От спиртного оба отказались. Ольга решила заказать только салат, хоть Глеб и пытался навязать ей ещё и горячее. Она не солгала в машине, хоть и не сказала, по какой причине у неё нет аппетита; от волнения, конечно же.

По понятным причинам проявлять дежурную вежливость и спрашивать друг друга о том, как прошёл год, Ольга и Глеб не стали. Ольга почему-то была уверена в том, что Глеб знает о ней гораздо больше, чем она сама хотела бы рассказать о себе.

- Не будем ходить вокруг да около, Оля, - серьёзно заговорил Глеб, как только от столика отошёл официант, принявший заказ. - Я знаю, что ты не любишь это так же, как и я. Поскольку сложилась такая ситуация, что мы оба претендуем на усыновление Феди, предлагаю объединить усилия. Прежде всего, в интересах ребёнка.

- А ты уже точно решил, что это будет именно Фёдор? - ни на что особо не надеясь, всё же спросила Ольга. - Для тебя это настолько принципиально?

- Дело тут совсем не в принципах, - поднял тёмную бровь Глеб. - Не хочется говорить банальные общеизвестные вещи, но придётся, видимо. Усыновление - это очень серьёзный и ответственный шаг, Оля. Понимаешь? И тут самое главное - найти родную душу. Усыновитель не имеет права на ошибку, это чревато ужасными, неустранимыми последствиями для ребёнка. Я просто чувствую Фёдора так, словно это мой ребёнок, изначально мой, понимаешь? По отношению к другим ребятам я ничего подобного не чувствую, сердце молчит. Да что я объясняю, ведь и ты чувствуешь то же самое. Правда?

Глеб внимательно смотрел в лицо Ольги. Она кивнула, кусая губу.

- Потому я предлагаю не бодаться и не соперничать, - удовлетворённо продолжил Глеб. - Раз уж мы оба, независимо друг от друга, решили посвятить свои жизни одному и тому же ребёнку.

- А как быть? Как ты собрался объединять усилия? У тебя огромнейшее преимущество, и я ничего не могу поделать с этим.

- В пятницу документы поступят в суд. Через десять дней будет вынесено решение...

- Откуда ты знаешь, что через десять дней, а не через тридцать, например? Или через пятьдесят?

- Через десять дней будет вынесено решение, - усмехнувшись, продолжил Глеб. - И я сразу заберу Фёдора домой. Предлагаю тебе к этому времени переехать в мой дом.

- Ты совсем рехнулся, Глеб? - всё же не выдержала и вспылила Ольга. - Жить под одной крышей с тобой? Общаться с твоей семьёй? После всего, что было? И ещё. Я никогда не вернусь в тот город. Даже ради Фёдора.

- Я с апреля живу в этом городе. Там всё продал, купил здесь дом. Работаю по-прежнему в семейной компании, но удалённо. Ты же знаешь, я всегда работал без привязки к офисному креслу. С семьёй общаюсь, конечно, однако, скорее, номинально.

Ольга моргнула, не зная, как обработать и усвоить сразу столько информации. Но всё указывало на то, что Глеб не лжёт, а говорит чистую правду.

Видимо, поняв по глазам Ольги, что она поверила, Глеб продолжил:

- Ты будешь спокойно готовить необходимые документы на усыновление, общие, те, которые оформляют до выбора ребёнка. В начале декабря мне нужно будет ненадолго съездить туда. Я хоть за Фёдора буду спокоен - он останется с тобой. Мне не хотелось бы, чтобы он ехал со мной, ему там нечего делать, да и поездка вряд ли пойдёт ему на пользу. А сразу после моего возвращения мы с тобой заключим брак, и ты сможешь усыновить Фёдора.

- План настолько же хороший и простой, насколько бредовый, - удивлённо пробормотала Ольга.

- Хороший и простой - да, - кивнул Глеб. - А бредового в нём ничего нет.

- Ты находишь? Разве так люди женятся?

- Почему нет? Исключительно в интересах Фёдора. С мальчиком предстоит работать очень много и напряжённо; кому-то одному это не под силу, а вдвоём - легче. К тому же, наличие полной семьи благотворно скажется и на физическом, и на психическом здоровье Феди. Или ты планировала создать семью с кем-то другим?

- Я вообще ни с кем не планировала создавать семью! - возмутилась Ольга. - Может, ты планировал?

- От добра добра не ищут, - философски заметил Глеб. - Фёдор очень привязан к тебе. Вряд ли я смогу найти для него лучшую мать. Тебе он по-настоящему нужен, это видно невооружённым глазом, а вот станет ли он нужен другой женщине? Уверен, что нет.

Вроде, складно так всё говорит этот паршивец, но почему вся ситуация сильно напоминает грамотно расставленную ловушку? С какой стати он переехал именно в этот город? Хотя... Зачем она Глебу? Он же шарахался от неё, как чёрт от ладана. Что с тех пор изменилось? Может, и вправду действует "исключительно в интересах Фёдора"? Грехи замаливает, так же, как она сама? А переезд - совпадение?

- Брак будет, разумеется, фиктивным, - заверил Ольгу Глеб. - Думаю, за своё имущество ты не переживаешь, ведь мой отец, светлая ему память, сделал всё для того, чтобы обезопасить тебя?

- Не переживаю, - кивнула Ольга. - Спасибо Ивану.

- Тогда договорились? Когда Фёдор станет совершеннолетним, мы сможем в любой момент развестись.

- Мне нужно подумать, - нахмурилась Ольга, но сама себе не поверила.

Как будто есть лучший выход из ситуации? Как будто она сможет теперь жить без Фёдора? Глеб может вообще не печалиться о её боли, просто усыновить Фёдора, и всё. И она даже не увидит никогда больше своего малыша.

- Ты помнишь, что сказала Серафима Сергеевна? - напомнил Глеб. - Завтра она ждёт наше решение.

- Я до утра подумаю.

- Хорошо, я позвоню тебе завтра в десять часов, и ты расскажешь мне о том, что надумала.

* * * * * * * * * * * * *

Глеб подвёз Ольгу до её дома и тут же уехал. Вообще, этот спокойный, отстранённый и рассудительный мужчина совсем не был похож на прежнего Глеба.

Раньше нервные окончания у них обоих напоминали оголённые провода, а любовь-ненависть не давала ни жить друг без друга, ни спокойно общаться, находясь рядом. Так что перемены - к лучшему. Зачем Фёдору неадекватные родители?

Последняя мысль заставила Ольгу остановиться прямо посередине подъездной площадки. То есть, решение уже принято?

...К счастью, вечером позвонил Лёха. Ольгу всегда успокаивали разговоры с ним, настраивали на оптимистический лад. Она как никогда чувствовала, что не одна в этом огромном мире, общаясь с Лёхой. Но сегодня ей ещё и очень хотелось задать Бахтееву некоторые вопросы.

- Лёха, скажи, - нерешительно заговорила Ольга, когда они обсудили все новости. - Ты давно видел Глеба Никифорова?

- А что, этот утырок всё-таки достаёт тебя? - по голосу было слышно, как напрягся Лёха.

- Нет, - быстро ответила Ольга. - Просто вспомнила, и подумала, может, ты знаешь, как у него дела.

- Точно он не появлялся? - с сомнением спросил Бахтеев.

Ольга опять вспомнила, как Фёдор обнимал ноги Глеба, и поняла, что правду она не сможет сказать. Даже Лёхе.

- Точно. А что, должен был?

- Понимаешь, - замялся Лёха. - Я не стал тебе рассказывать, чтобы не бередить всё это, не ворошить, не напоминать. Но раз уж ты сама спросила... Он приходил ко мне ещё в конце зимы, засранец этот. Тебя искал. Плакал, как ребёнок, слёзы крокодиловы лил.

- А ты? - через спазм в горле спросила Ольга.

- А я его послал куда подальше. И сказал, что если он к тебе только вздумает сунуться, я его закопаю, и на его семейку мне пох. Так что, Оль, если будет беспокоить тебя, ты сразу...

- Конечно, Лёша! Сразу скажу. Да он и не будет, зачем ему?

- Угу. А что же он приполз-то тогда ко мне?

- Ладно, Лёха, проехали. Это давно было. С тех пор наверняка всё изменилось.

Договорив с Бахтеевым, Ольга несколько минут сидела, глядя в одну точку, а потом снова взяла в руки телефон. Помедлив, набрала номер, который оставил ей сегодня Глеб.

На том конце ответили сразу, даже гудков практически не было.

- Да, Оля. Всё хорошо?

- Я уже подумала и приняла решение, Глеб. Я согласна.

Глава пятнадцатая
Декабрь 2003 года.

Глеб уехал очень рано, почти ночью, чтобы успеть на траурное мероприятие, организованное семьёй Маши и приуроченное к годовщине гибели дочери. Отцу Марии, бывшему тестю Глеба, удалось почти полностью оправиться от последствий аварии физически, однако глубокая душевная рана ещё не затянулась, и вряд ли затянется когда-либо до конца.

Мужчина винил себя в гибели единственной дочери. Конечно, у Долматовых остались двое сыновей, - старшие братья Маши, - и они уже успели подарить родителям пятерых внуков, однако Маша всегда была любимицей отца.

Находиться на поминках было ожидаемо очень тягостно, однако долг есть долг. Глеб предпочёл бы подольше побыть на кладбище, посидеть, несмотря на наставшие холода, снова, в миллионный раз, попросить прощения у Маши. Он знал - он не виновен в том, что с ней случилось, однако сполна чувствовал вину за всё остальное.

Он никогда не любил свою покойную жену. Горе, безысходность и непреходящее чувство вины - вот всё, с чем ассоциировались у Глеба отношения с Машей и недолгая семейная жизнь с ней.

На кладбище Глеб приехал уже в сумерках. Снег был убран, дорожки почищены, - родители и братья Маши были здесь накануне. Положив цветы на надгробие из чёрного мрамора, Глеб смахнул с гладкой поверхности памятника тонкий, почти прозрачный слой успевшего налететь снега. Памятник установили в конце августа, и Глеб, который сам разработал проект и сделал заказ, приезжал на несколько дней. С портрета на Глеба смотрела Маша, которая по непонятным причинам всё ему простила.

Ехать к родным и оставаться в городе хотя бы до завтра Глеб не собирался; он планировал уехать прямо с кладбища и вернуться домой, в свой единственный нынешний дом, прямо ночью. Казалось, даже неполные сутки вдали от Ольги и Фёдора - это нечто невыносимое.

Как он смог прожить без Ольги больше года? И жизнь ли это была? Как он смог сделать то, что сделал? Он ли это был?

Тогда, прошлым летом, Глеб был в бешенстве после того, как Ольга выдвинула ультиматум, и душа требовала лишь одного: уязвить, отомстить, причинить боль, причём, чем сильнее будет боль, тем лучше. Какое право имела эта выскочка ставить ему условия? К тому же, Глеб хотел во что бы то ни стало доказать самому себе и Ольге, что он в ней ни капли не нуждается.

Доказал...

Однако тогда Глеб ещё не знал, что причинённая им боль "отрекошетит" в него же, и чем сильнее будет боль Ольги, тем больнее будет ему самому.

Игорь будто чувствовал, позвонил ему в тот злополучный вечер и предложил отправиться на приём к Долматовым. И Глеб, который никогда раньше не соглашался посещать подобные мероприятия, вдруг принял приглашение.

На приёме все так старались свести его с Машей, а сама она так старательно обольщала его, что Глеб позволил себя обольстить. Маша оказалась девственницей, и этот факт не только приятно удивил Глеба и потешил его мужское самолюбие, но и внушил нечто вроде ответственности. Особенно после того, как через несколько недель Маша сообщила о беременности.

А дальше всё пошло будто само собой - помолвка, свадьба... Ольга, которая пыталась остановить его, и сам Глеб, который испугался выйти к ней, спрятавшись за стеной высокомерия и холодности. В глубине души он знал, что если хотя бы ненадолго выйдет из старательно слепленной им самим "новой жизни", обратно уже не зайдёт.

Глеб окончательно понял, что натворил лишь тогда, когда встретил Ольгу в клубе в обществе Яна Кислицына. Он всегда бешено ревновал Ольгу ко всем её бывшим мужчинам и ко всем ныне окружающим её представителям сильного пола, и это чувство разрушало его изнутри.

Когда Глеб увидел Ольгу с Яном, он понял, что прежняя ревность, порой казавшаяся невыносимой, - это всего лишь цветочки. Та первоначальная, предыдущая ревность была "теоретической". А когда увидел своими собственными глазами, как Ян целует руки Ольги, Глеб готов был сдохнуть на месте.

Тут-то он и понял окончательно, что не сможет жить не свою жизнь, "новую". Жизнь, в которой нет Ольги. Жизнь, в которой его Ольга принадлежит другому.

Тогда же он твёрдо решил: как только Маша родит, он подаст на развод, и пусть о нём думают всё, что угодно. Ребёнка своего бросать он не собирался, намеревался всегда поддерживать, а к Маше даже прикоснуться не мог уже тогда, отговаривался тем, что боится навредить, хотя доктор, ведущий беременность, никаких ограничений и запретов на близость не ставил.

Правда, Глеб не очень хорошо представлял себе, как именно будет возвращать Ольгу, но был уверен в том, что вернёт.

Судьба распорядилась по-своему, и Маша ушла в твёрдой уверенности, что у неё любящий, заботливый муж, а не малодушная скотина и мудак, коим он являлся и является в самом деле. Глеб тогда даже не знал, сына они с Машей ждали или дочь,- они не успели узнать об этом... Глебу потом уже сказали... в прошедшем времени.

* * * * * * * * * * * *

За ворота кладбища Глеб вышел уже глубоким вечером. Он не чувствовал ни холода, ни жажды, ни голода. Единственное, чего ему хотелось, - прямо сейчас оказаться дома, с Ольгой и Фёдором.

Конечно, их "семья", по сути, семьёй не является, и держится всё исключительно на Фёдоре. И тем не менее, Глеб был счастлив при мысли о том, что послезавтра они с Ольгой официально станут мужем и женой, и Ольга тоже будет Никифоровой, как Глеб и Фёдор.

Даже если она никогда не оттает и не подпустит Глеба, не позволит прикоснуться к себе, всё равно в ближайшие пятнадцать лет у него есть шанс вернуть её: от Фёдора Оля не сможет отказаться ни при каких обстоятельствах. А он, Глеб, будет надеяться и ждать.

А ведь когда-то она мечтала выйти за него замуж, умоляла его, и это было не так уж давно. Совсем недавно. Чем была наполнена тогда его слабая чёрная душа? Как можно было по своей воле отказаться от единственной женщины, которую он любил, любит и будет любить?

А теперь ему достаточно того, что она не любит никого другого, пусть и его, Глеба, тоже не любит.

Глеб почти дошёл до машины, как вдруг заметил припаркованный неподалёку большой чёрный внедорожник, от которого отделилась мрачная тёмная фигура. Внезапно Глебу подумалось, что сейчас его порешат прямо тут, но вскоре он узнал приближающегося к нему мужчину.

- Ты? - хмуро спросил Глеб. - Что тебе нужно? Ты же меня послал. Или решил всё же закопать? Попробуй!

Кулаки Глеба сжались так, что костяшки пальцев заныли. Однако белобрысый, этот знакомый Ольги, выглядел вполне миролюбиво.

- Я ещё подумаю, посмотрю на твоё поведение, - усмехнулся он. - Меня Лёха звать, если что.

- Я знаю. Только на.уя мне эта информация?

- Хорош бычить, я с миром пришёл. Пока с миром. Предлагаю посидеть, поговорить спокойно, выпить и закусить. Заодно Машу помянем.

- Мне некогда, я спешу, - попытался отказаться Глеб, но почему-то понял вдруг, что отказаться не получится. - И с чужими людьми я Машу не поминаю.

- Завтра уедешь, а сегодня посидим у меня на даче, поговорим. Не бойся, если бы я хотел сейчас тебя урыть, уже урыл бы. Мне нужно узнать, что ты затеял, и почему Ольга скрывает это от меня.

- Кто тебя боится-то? И вообще, ты что, Ольгин папа? С какого перепугу она должна тебе сообщать обо всём? - зло спросил Глеб. - Нет, не папа? Тогда без тебя разберёмся и без твоего благословения.

- Я одноклассник Оли, друг детства и юности, можно сказать. Не бузи, поехали. Ты устал, тебе сегодня далеко лучше не ехать.

- Спасибо за заботу, - вздохнул Глеб, и вправду чувствуя непомерную усталость. - Поехали. Что у тебя там, на даче, из выпивки есть?

- Всё, - лаконично ответил Лёха. - Держись за моей машиной, тут недалеко ехать.

* * * * * * * * * *

- Шмурдяк, - поморщился Лёха и, отодвинув стакан с ви;ски, налил в другой стакан водки.

- Сам ты шмурдяк, - даже будто обиделся Глеб, хотя все напитки они достали из бара на даче Лёхи. - Ни фига не смыслишь.

- У моего деда в деревне самогон лучше, - покачал головой Лёха. - Пожалуй, поеду завтра, навещу своих стариков.

- А родители твои где? В том городе, в котором вы с Олей выросли?

- Да, мама с батей там. Мы все, Бахтеевы, упрямые. Бабка с дедом ни в какую из деревни уезжать не хотят. Мать с отцом - из этой дыреньки, города нашего. Один я в большом городе тусуюсь. Хотя нет, не один. Два сына у меня, и они тоже Бахтеевы, а значит, упрямые.

- А у нас с Олей тоже сын есть, Фёдор, - с гордостью ответил Глеб. - Три года ему. Весной четыре будет.

- В курсе, - кивнул Лёха. - Потому ты и живой до сих пор. Но учти, что я постоянно за тобой слежу, Никифоров. И не дай Боже;, как говорил наш трудовик... Не дай Боже; ты Ольгу обидишь как... Я сам тебя на оливье покрошу, лично, с удовольствием.

- Слышь ты, белобрысый! - выпрямился Глеб. - Это ты от Оли держись подальше. Она моя, ты понял? Моя. Я не отдам её никому. Загрызу тебя нахрен, только сунься к ней.

- Дурак ты, не понимаешь ни черта. Во-первых, я не белобрысый, а рыжий. А во-вторых, Ольга - она другая. Я с ней не могу так, как ты себе нафантазировал тут. Скажи мне лучше, за что такая женщина, как Ольга, могла полюбить такого слизняка, как ты? Нашла, с кем связаться! Одни беды от тебя. И всё никак не отвалишься, притащился за ней и туда!

- Я всё сделаю для Оли. Она будет счастлива со мной, а ты живи своей жизнью, белобрысый, не мешай!

- Ты уже наделал делов выше крыши. Ладно хоть я рядом оказался, когда всё случилось, и то не успел.

- Что "всё"? Что случилось? - непонимающе спросил Глеб. - Куда ты не успел?

- Большая беда с Ольгой случилась. По твоей, сволочь, вине. Я бы тебе и не рассказал, но ты должен знать, что врачи Ольге рожать практически запретили. Слушай сюда...

... - Вот видишь, Ольга даже ничего не рассказала тебе, - усмехнулся Бахтеев, глядя в бледное почти до синевы лицо Глеба. - И правильно сделала. Какой смысл обнажать душу перед эгоистом, который дальше носа своего не видит?

- Я не знал, - тихо сказал Глеб, как только смог заговорить. - Почему Кислый так легко отделался?! Просто сдох!

- Нет, не просто. Но это не твои трудности. Кислицыны своё получили по полной, не переживай. Только вот здоровья это Ольге не прибавит. Потому твоя задача - заботиться об Ольге, и чтобы даже волос с её головы не упал.

- Я клянусь, - Глеб проглотил комок в горле.

...Через два часа, когда Глеб, который в своём стремлении хоть как-то, хоть на время забыться, напился до бессознательного состояния и начал засыпать, Лёха уложил его на диван, ликвидировал последствия пьянки и позвонил Ольге.

Он и сам был изрядно пьян, но держался лучше, чем Глеб.

- Привет, Оль.

- Привет, Лёха, - приглушённым голосом ответила Ольга. - Ты что, пьяный?

- А ты почему шепчешь? Боишься сына разбудить?

- Лёша! - испуганно пробормотала Ольга. - Откуда ты... Подожди, я в кухню выйду.

- Да ладно, не переживай. Я давно всё знаю и не обижаюсь, что ты скрывала. С благоверным твоим мы сегодня поговорили душевно.

- Глеб мне ещё не муж, да и вообще, это будет фиктивный брак.

- Угу. Тут вы сами разберётесь. А вот если он обидит тебя... Я его, короче, предупредил.

- Лёш, я надеюсь, ты ничего лишнего Глебу не рассказал?

- Нет, конечно! Лишнего - нет. За кого ты меня принимаешь?

- Не обижайся, Лёха. Я просто спросила. А где сейчас Глеб?

- Мы на моей даче, он спит пьяный. Так что завтра рано его не жди. Пока проспится... В лучшем случае, ночью приедет. Но на регистрацию успеет.

- Лёш...

- Не бойся, я ему подушку не положу на морду. И процедуру кастрации не произведу. Пока.

- Лёш...

- Ну, что?

- Ты самый лучший человек на свете. Спасибо тебе!

- Я знаю, ты об этом уже говорила. Но так и быть, можешь почаще повторять.

Глава шестнадцатая
Глеб приехал под утро и сразу лёг спать. Проснулся от того, что на груди у него сидел Фёдор и считал до пяти. Оказывается, пока Глеб отсутствовал, Федя с Ольгой времени даром не теряли, а начали учить устный счёт.

С тех пор, как сын стал заниматься у лучшего в городе логопеда-дефектолога, болтал почти без умолку, будто плотину прорвало, и хлынуло всё, что накопилось. Конечно, говорить получалось пока далеко не всегда складно, правильно и внятно, и всё равно это был гигантский прогресс.

- Давай ещё, Федя, - не открывая глаз, улыбнулся Глеб.

Фёдор с радостью и энтузиазмом выполнил просьбу отца и начал считать сначала.

Думать об узнанном позавчера вечером было по-прежнему невыносимо, но когда Глеб открыл глаза и увидел светлое лицо Ольги, её взгляд, направленный на Фёдора, от сердца чуть-чуть отлегло.

Им предстоит очень тяжёлый разговор, но это будет позже, уже тогда, когда Ольга станет его законной женой. Да, трусоватые и малодушные мысли, но что-то изменить уже всё равно не получилось бы, даже если бы Глеб захотел, - процесс зашёл слишком далеко.

Тем более, Глеб и не захочет никогда ничего менять. Он слишком любит Фёдора. А ещё он любит Ольгу; любит невеликодушно и эгоистично, но он не может без неё жить и никогда больше не откажется от неё по своей воле. Уже пробовал, и что из этого вышло?!

- Татьяна Вячеславовна рассказывала, - заговорила вдруг Ольга и села в кресло около кровати. - Про одного из её подопечных.

Татьяна Вячеславовна - это та самая логопед-дефектолог. Глеб снова закрыл глаза и обнял Фёдора, который прилёг рядом с ним. Глеб лежал и думал о том, что Ольга впервые за время их "совместной" жизни вот так спокойно и буднично заговорила с ним сама, начала о чём-то рассказывать. До сих пор они общались исключительно по делу.

- Так вот, тот мальчик не говорил до трёх лет. Просто не говорил, и всё, хотя во всём остальном развитие было нормальным, по срокам, по возрасту. Однажды, когда парню было чуть больше полутора лет, он и его родители гостили у бабушки с дедом. Бабушка и дед куда-то ушли, а родители - совсем ещё молодые - начали придуриваться. В общем, бесились, в догонялки играли и разбили любимую вазу хозяйки дома. А потом сказали всем, что это сделал ребёнок. Якобы случайно.

- Совсем совести нет! - возмутился Глеб, даже глаза открыл, но в них была улыбка.

- Да уж, - кивнула Ольга. - Только вот мальчик, может, и не говорил, но всё понимал, и затаил на родителей обиду за несправедливое обвинение. А когда начал разговаривать, первым делом рассказал бабушке правду, прикинь?

- Супер! - захохотал Глеб, и Фёдор радостно запрыгал. - Так и должно быть!

- Если выспался, то пойдём завтракать, - Ольга поднялась с кресла, и Глеб сразу почувствовал себя так, будто у него что-то отняли.

Ему хотелось, чтобы Ольга ещё о чём-нибудь рассказала, поговорила с ним так, как говорила раньше.

- Федя, пойдём завтракать, - позвала Ольга, и сын начал, пыхтя, сползать с кровати.

Пришлось вставать и Глебу - ему не хотелось оставаться в одиночестве. После завтрака все вместе отправились в ЗАГС, где Ольга и Глеб, наконец, поставили подписи и получили свидетельство о браке.

Теперь им предстояло очень много "бюрократических" дел, связанных со сменой Ольгой фамилии. В связи с этим, процесс усыновления ею Фёдора должен был затянуться, но Ольга сама хотела, чтобы у неё и у сына была одна и та же фамилия.

Что ж, терпения ей было не занимать. Она уже столько всего сделала на пути к цели, и потерпеть ещё несколько месяцев - слишком маленькая цена за то, что Фёдор теперь всегда рядом.

* * * * * * * * * * * *

Глеб знал о том, что вечером, когда Фёдор засыпает, Ольга подолгу сидит в кухне и пьёт поздний чай. Свою компанию он ей, по понятным причинам, не навязывал: боялся спугнуть Ольгу или вызвать её раздражение своей назойливостью.

Даже если заходил в это время зачем-то в кухню, то потом сразу уходил, пожелав Ольге спокойной ночи. Вполне возможно, что она и не стала бы возражать против его присутствия, но проверять Глеб не решался и не рисковал.

Пока Глеб жил один, он сам занимался домом, не нанимая никаких помощников, - он ведь с юности привык к самостоятельности. Для него никогда не было проблемой что-то приготовить, например, хотя за сложные блюда Глеб не брался.

Уборку и мытьё посуды он доверял бытовой технике; как раз недавно приобрёл хорошую посудомоечную машину. Когда Ольга переехала к Глебу, он сразу предложил ей нанять помощницу по хозяйству, однако Ольга наотрез отказалась от "прислуги", ответив, что она и сама не барыня. Она, как и Глеб, привыкла к самостоятельности. А ещё Ольга оказалась очень хорошей хозяйкой: всё у неё находилось под контролем, ни один из процессов не пускался на самотёк. Хотя... Глеб и раньше знал, что из Ольги получится прекрасная хозяйка дома, жена и мать, просто не хотел признавать это.

Конечно, Ольге очень хотелось уволиться и проводить как можно больше времени с Фёдором, но она не решалась пока уйти из дома ребёнка: суеверно ждала, когда процедура усыновления будет пройдена полностью. Вот тогда точно придётся уволиться, потому что Фёдору предстоят несколько курсов серьёзного лечения. Особенно беспокоило Ольгу и Глеба зрение сына, которое необходимо было стабилизировать как можно скорее.

Поскольку Глеб работал из дома, днём Фёдором занимался он, правда, теперь не успевал ни кулинарить, ни делать уборку. Эти функции почти полностью взяла на себя Ольга. Когда она возвращалась с работы, Глеб как раз к своей работе только приступал. У Ольги как-то получалась совмещать заботу о сыне и домашние дела. Когда Глеб был не слишком занят, старался помочь по мере сил.

В общем и целом, с функциями родителей Глеб и Ольга справлялись прекрасно. Остальное Ольгу не заботило, а Глеб довольствовался тем, что есть, загнав свои притязания и мечты куда подальше.

Однако сегодня, когда Ольга пила чай, Глеб появился в кухне, налил себе чай и сел за стол напротив новоиспечённой жены. Безусловно, Глеб дал Ольге слово, что их брак будет фиктивным, и не собирался это слово нарушать, однако в мыслях он называл Ольгу только женой, и никак иначе.

Несколько минут они провели в абсолютном молчании, будто в вакууме, а потом Ольга первая разбила невидимый барьер и задала вопрос:

- Как прошла твоя поездка, Глеб?

- Сделал всё, что хотел, даже немного больше.

- Как родные... твоей покойной супруги?

Глеб прекрасно понял уловку Ольги: она нарочно свернула на другую тяжёлую тему, чтобы увести его от разговора о встрече с Бахтеевым.

- Держатся, - пристально глядя на Ольгу, сказал он. - Сыновья, невестки и внуки рядом, они спасают. В подобных ситуациях всегда очень важно, чтобы кто-то близкий оказался рядом. Правда, Оля?

- Наверно, - пожала плечами Ольга и посмотрела на окно, закрытое глухими шторами.

- Оля, - Глеб по-прежнему не сводил глаз с бледного и растерянного лица жены. - Этот Лёха - он кто? Кто он для тебя?

- А как вы встретились? И почему решили пить вместе?

- Он как-то наблюдает за твоей жизнью, я так понял, и узнал обо всём: о Фёдоре, об усыновлении... Обо мне. Решил провести со мной профилактическую воспитательную беседу. Встретил прямо у кладбища и препроводил на свою дачу. Ты же была там?

Ольга вздрогнула, и чай выплеснулся из чашки на стол. Вскочив, схватила с раковины губку, а потом ещё прошлась салфеткой.

- Оля, кто для тебя этот Бахтеев?

- Одноклассник, - тяжело вздохнув, Ольга вернулась за стол. - Потом в одном училище оказались, только на разных специальностях. Случайно встретились снова не так давно... Чуть больше года назад.

- Я помню, - кивнул Глеб. - Даже слишком хорошо.

- Глеб...

- А у вас... - перебив Ольгу, Глеб начал было формулировать вопрос, но забуксовал на начальной стадии и не смог продолжить.

- Лёха, - взяв себя а руки, твёрдо заговорила Ольга, без смущения встретив взгляд Глеба. - Он мой лучший друг. Он самый лучший человек на свете. Он единственный мужчина в этом мире, - кроме Фёдора, разумеется, Федя вне конкуренции, - котрого я люблю и уважаю.

Ольга видела, как лицо Глеба потемнело, но уверенно продолжала:

- Он единственный мужчина, для которого я, прежде всего, - человек, а уже после - всё остальное.

- И он единственный, кто оказался рядом тогда, правда, Оля?

- Да. Оказался рядом и вытащил меня, не требуя ничего взамен. Знаешь, если такой человек в жизни есть, то твоя жизнь априори удалась, безусловно. Не всем так везёт, как мне, Глеб. У меня такой человек есть.

- Прости, Оля...

Глеб сказал это тихо и почти без эмоций, но Ольге внезапно передалось всё отчаяние, которое он испытывал сейчас.

- Я не смог стать таким, более того, даже не пытался. Мне всегда чего-то было мало, чего-то не хватало, и я только требовал. Не хватало тебя, не хватало твоей любви, в тебе чего-то хватало. Так всегда бывает с эгоистами: сами они ничего дать не могут, зато требуют и требуют, и всё им... то есть, нам, мало.

- Глеб, скажи честно, историю с усыновлением Фёдора ты подстроил специально? Теперь-то можно рассказать, ведь я уже выполнила твоё условие и никуда не денусь. Теперь я опять в положении ожидающего и зависимого от обстоятельств.

- Сначала - да, - кивнул Глеб. - Я нашёл тебя и переехал сюда. Пока думал, как мне перед тобой появиться, обнаружить себя, ты устроилась на работу. Как только узнал, куда именно, понял, чем это закончится, и начал заниматься документами. Потом узнал, что ты сблизилась с Фёдором, а значит, ты сделала свой выбор. Мне нужно было привязать тебя к себе наверняка, а другого способа не было, ведь ты бы даже разговаривать со мной не стала, не говоря уж о возобновлении отношений. Но с тех пор, как я познакомился с Фёдором, у меня будто что-то перевернулось внутри. Я понял, что он нужен мне так же, как я нужен ему. Я не лгал тебе, когда говорил про родную душу. И с тех пор, как я познакомился с Федей, мне будто кто-то сказал: "Ты всё делаешь правильно, продолжай".

- Ну привязал, - устало сказала Ольга. - Это всего лишь формальность, Глеб. Неужели ты вправду веришь в то, что наши отношения изменятся?

- Верю, - кивнул Глеб. - Человек не может жить без веры и без мечты.

Ольга удивлённо посмотрела на него:

- Это Лёха тебе сказал?

- При чём тут Лёха? - нахмурился Глеб. - Это я сказал.

- Ты можешь думать всё, что угодно, Глеб, но ты не заставишь меня чувствовать по-другому. По-моему, это элементарно. Лежит на поверхности, даже приглядываться не надо.

- Но попытаться я должен.

- Ты всё такой же твердолобый и упрямый, Глеб!

- И ты. Я верну тебе всё, что у тебя отняли по моей вине, Оля.

- Бахтеев, гад такой, всё же обманул меня и растрепал всё! Мужская солидарность в действии!

- Правильно сделал. А ты так и собиралась вечно скрывать всё от меня?

- Никакой твоей вины тут нет. Ты слишком много берёшь на себя, Глеб! И ты точно не тот, кто сможет мне что-либо вернуть. Тем более, вернуть это невозможно. Это я, понимаешь? Меня нет. Ты не можешь вернуть мне меня.

- Моя вина здесь есть. Во-первых, это я настоял на знакомстве с Яном. А во-вторых, это опять я подтолкнул тебя к нему.

- Было ещё в-третьих, потому что мы с Яном встретились у ворот вашей резиденции в день твоей свадьбы, когда мне дали пинка, в том числе, ты. А уже после этого у нас с Яном завязались отношения.

Глеб закрыл глаза и проглотил комок в горле.

- Но сейчас всё это не имеет ровным счётом никакого значения, Глеб! Я хочу забыть об этом и никогда не вспоминать, понятно? Мы в первый и в последний раз обсуждаем данную тему.

- Пока обсуждаем, я хочу, чтобы ты знала: я надеялся, что ты сразу откажешься, когда впервые предложил тебе обольстить Яна.

- А я сначала надеялась, что это шутка. А потом надеялась, что ты передумаешь. Я же верила тебе тогда, доверяла до конца, до душевной изнанки. Сложно представить нечто более глупое - настолько верить человеку. И кстати, я отказалась.

- Да. А ещё ты была абсолютно права: не было никого, кроме нас, ничто и никто не имели значения. Были только ты и я. Но я предпочёл в это не поверить.

- Каждый делает свой выбор, Глеб. Ты свой выбор сделал полтора года назад...

- Нет!

- Дослушай, Глеб, - Ольга встала и оперлась руками о столешницу.

Когда-то она так же разговаривала со своим ненавистным папашей, а теперь - с Глебом.

- Мне вот эта твоя жалость, твоё это чувство вины абсолютно никуда не встряло. Распоряжайся ими сам, на своё усмотрение, подсказывать не буду. Мне они не нужны. И твоё запоздалое покаяние - тоже. Мне нужен только Фёдор, и я здесь - исключительно из-за него. Это ясно?

- Ясно, - кивнул Глеб, спокойно и пристально глядя на Ольгу.

- Тогда слушай дальше. Ты взрослый, здоровый мужчина, и я прекрасно понимаю твои потребности. Советую тебе найти женщину на стороне и утолять там все свои потребности.

- Разберусь, не переживай так, - усмехнулся Глеб.

- Разберись уж, - кивнула Ольга. - Фёдору нужен здоровый, спокойный и адекватный отец без психологических проблем. Но! Ты должен сделать всё так, чтобы Фёдор никогда об этом не узнал. О твоих связях на стороне. Для Феди мы - семья, образцовая, самая лучшая. Ты сам этого хотел, так что расстарайся уж.

- Безусловно, - согласился Глеб. - Не беспокойся.

- Я надеюсь. Негативные эмоции могут плохо отразиться на здоровье Феди. Если это случится, я найду способ испортить тебе жизнь так, что мало не покажется, будь уверен.

- Я уверен.

- Отлично. А если ты когда-нибудь обидишь Фёдора или попытаешься отнять его у меня, я тебя просто уничтожу физически. Надеюсь, ты веришь в серьёзность моих слов?

- Твоих угроз, ты хотела сказать? Конечно, верю, у меня нет другого выхода.

- Вот и договорились, господин Никифоров. Я соблюдаю свою часть договора, а ты - свою. С этого дня никаких больше сантиментов, общих воспоминаний и душещипательных признаний. Во всяком случае, не со мной, Глеб Иванович. Если нет вопросов, то я отправляюсь спать.

- Нет вопросов, - покачал головой Глеб.

- Тогда спокойной ночи!

Не дожидаясь ответа, Ольга быстро вышла из кухни и закрыла за собой двери.

Глава семнадцатая
Спустя неделю, декабрь 2003 года.

Настали те самые времена, когда Ольга уезжала на работу затемно, а возвращалась опять затемно. Правда, радовало то обстоятельство, что она прекратила прятать машину от сотрудников дома ребёнка, поскольку официально стала для всех коллег замужней состоятельной дамой.

Успела привыкнуть и к переглядываниям, и перешёптываниям за спиной, завистливым взглядам. Одна только Серафима Сергеевна прямо сказала Ольге: "Я всегда знала, что ты - тёмная лошадка, и удивишь нас ещё".

Да уж... Возможно, в прошлом, до второй встречи с Глебом (после ухода Ивана), она и была тёмной лошадкой, или стремилась ею быть. Но только не сейчас. А люди по-прежнему видят только то, что лежит на поверхности. Ольга никогда не понимала стремления окружающих поверхностно судить чужую жизнь, не зная и не имея желания узнать то, что скрыто за успешной внешностью, уверенностью в себе и счастливыми улыбками.

В этот вечер, возвращаясь домой, Ольга издалека заметила припаркованную у ворот незнакомую машину. Конкретно этот большой и угловатый чёрный внедорожник она точно видела впервые, но каким-то чутьём, каким-то шестым чувством поняла, что к ним пожаловал кто-то из родственников Глеба. Она даже догадывалась, кто. Конечно же, это тёзка знаменитого почтальона Печкина, одиозный Игорь Иванович.

Не очень-то Ольга верила в добрые намерения гостя; точнее, совсем не верила, потому развернула машину, оставила её в укромном месте у въезда на их улицу и пошла к дому пешком.

Понимая, что в её присутствии откровенный разговор вряд ли состоится, Ольга решила поступить не очень хорошо и... подслушать. Тем более, возможность такая была. Ольга не хотела признаваться самой себе в том, что предсказуемые речи новоявленного деверя ей малоинтересны. Гораздо более важно было услышать то, что станет отвечать Глеб, не зная о присутствии Ольги поблизости. Почему это было настолько важно для неё, Ольга тоже не стала пока разбираться.

Ворота были сняты с сигнализации, потому появление Ольги осталось незамеченным. Обогнув дом, она открыла двери чёрного хода и вскоре стояла в небольшом закутке около кухни. Ольга догадывалась, что гость находится либо в кухне, либо в гостиной, потому что столовой у них не было - они не барствовали, вполне обходясь обеденным столом и несколькими стульями в просторной кухне.

Повезло: голоса явственно доносились из кухни. По поводу Игоря Ивановича Ольга угадала, конечно же, однако её ждал сюрприз. Как выяснилось, к ним пожаловала целая делегация: прибыл также Михаил Иванович, а самое главное, - Галина Михайловна, мать Глеба и вдова Ивана.

До сих пор Ольга видела новоявленную свекровь только со стороны, и то издалека, однако сразу поняла, что это она. Статная брюнетка, чем-то похожая на оперную диву Галину Вишневскую. Гостья о чём-то тихо разговаривала с Фёдором, и в душе; Ольги вспыхнула ревность, словно отравляя весь организм, как сильнейший токсин.

Осторожно приоткрыв двери, Ольга увидела в образовавшуюся щель, что Федя сидит на руках у отца. От сердца немного отлегло. Судя по разговору мужчин, гости приехали не так уж давно.

Игорь Иванович (ну кто же ещё-то?!) выговаривал Глебу за то, что тот женился исподтишка, не познакомив родных с невестой, не устроив ни помолвки, ни торжественного мероприятия по случаю бракосочетания.

- Почему мы узнаём обо всём случайно, Глеб? От каких-то посторонних людей, задним числом? А если бы ты не являлся акционером компании и не обязан был бы ставить в известность об изменении семейного положения совет директоров, мы бы так и оставались в неведении?

- Вероятнее всего, да, - спокойно ответил Глеб. - Какая помолвка? Какое торжество, Игорь? У меня траур едва закончился. Имейте хоть каплю уважения к памяти Маши.

- Однако твоё уважение к памяти Марии не помешало тебе быстренько и очень оперативно жениться, братишка! - едко заметил Михаил Иванович. - Сразу, как только год прошёл. Ты будто на низком старте стоял.

- Это было связано с усыновлением Фёдора, - сухо отозвался Глеб. - Исключительно с этим.

- Сынок, - Галина Михайловна заговорила чуть громче, чем до этого говорила с Фёдором. - Какая необходимость была усыновлять чужого ребёнка? Я всё понимаю, твоей супруги не стало. Но твоя-то жизнь продолжается, и ты не утратил способность воспроизводить потомство.

- Мама, я прошу не называть моего сына "чужим ребёнком", особенно, в его присутствии. По закону Фёдор - мой сын. А Ольга - моя жена.

- Ольга?! - Игорь Иванович взвился, как ужаленный. - Погоди-ка...

- Предвосхищая твой вопрос, - холодно и насмешливо перебил старшего брата Глеб. - Отвечу заранее: да, та самая Ольга. Единственная женщина, которую я люблю, и на которой по-настоящему хотел жениться. Только на ней.

Ольга почувствовала странный холод в груди, а душа моментально ушла в пятки. Неужели её ещё можно пронять такими признаниями?! Ну и ну. Сюрприз, однако. Неожиданно.

- Так это её ребёнок что ли? - усмехнулся Михаил Иванович. - А мы ничего и не знали; она его, оказывается, скрывала. С прицепом взял, Глебка? Ну ты всегда был не от мира сего.

- Рот закрой, - тихо, но яростно ответил Глеб. - Фёдор - наш с Ольгой сын. Это всё, что вам нужно знать. А если вы приехали сюда, чтобы оскорблять нашу семью и заниматься собиранием и генерированием сплетен, то прошу на выход. Я вас не приглашал.

- Мдаааа, - горестно протянул Игорь Иванович. - А ведь казалось бы, совсем излечился, и на; тебе, всё опять по новой. Ты точно на голову стал больной с тех пор, как познакомился с этой Ольгой. Роковая женщина, блин. Или она опаивает тебя чем-то?

- Мне повторить? - процедил Глеб, и Ольга вдруг испугалась, что он сейчас не выдержит и развяжет драку с братьями прямо при Фёдоре.

К счастью, в этот момент вновь подала голос Галина Михайловна:

- Лично я приехала сюда для того, чтобы познакомиться с внуком и невесткой, и не уеду, пока не познакомлюсь. А сплетни и слухи меня не интересуют.

- Мама... - начал было Михаил Иванович.

- Я всё сказала, - властно прервала его Галина Михайловна. - Если вас с Игорем что-то не устраивает, можете уехать прямо сейчас. Доберусь на такси. Или Глеб меня привезёт.

Ольга, решив не затягивать с процессом знакомства, раз уж избежать его шансов нет, осторожно покинула укрытие, и уже через пять минут подъехала к дому на машине.

Гости отбыли восвояси в одиннадцатом часу вечера, когда Фёдор уже уснул. Ольга, если честно, опасалась, что они останутся до утра, но братьям Глеба нужно было утром на работу, потому они решили провести полночи в пути.

Вечер прошёл довольно спокойно, хотя напряжение чувствовалось, что совсем не удивительно. Однако здравый смысл, вежливость и желание сохранить видимость цивилизованных отношений одержали победу.

Ольге очень помогло присутствие Глеба: он постоянно был рядом с ней и с сыном, не отходил от них ни на шаг. Только тогда, когда машина гостей скрылась за поворотом, а Глеб закрыл дом на все замки и включил сигнализацию, Ольга смогла спокойно выдохнуть. Даже чай не стала пить в этот вечер, - умылась и ушла спать.

* * * * * * * * * * * *

Через день Фёдор заболел. Конечно, это случилось уже не впервые с сентября, однако на этот раз как-то резко, с высокой температурой. На больничный Ольга пока уйти не могла, потому что Федя ещё не являлся по документам её сыном, но взяла отпуск без сохранения заработной платы до конца года.

Участковый педиатр, прослушав Фёдора, дала направление на рентген, поскольку услышала хрипы. Ольга, которая сама в детстве тяжело переболела пневмонией, впала в настоящую панику.

Она даже представить себе не могла, что может быть настолько трусихой. Не боялась, когда смотрела в лицо Евгении Александровны Кислицыной, выносящей ей приговор, а теперь, когда ехала с Глебом и с Фёдором в поликлинику, тряслась, как осиновый лист.

Как и в случае с приездом гостей, Ольгу очень поддерживал Глеб. У него была какая-то удивительная способность сохранять спокойствие, - раньше Ольга не замечала за ним такого, он всегда был горячим, вспыльчивым и порывистым. А теперь сам сохранял спокойствие и даже как-то умудрялся внушать его Ольге.

К счастью, пневмония не подтвердилась, но обнаружили бронхит, и доктор назначила уколы. Ольга научилась делать внутримышечные инъекции ещё в юности, когда её зачем-то отправили на ускоренные медицинские курсы от детского сада, потому сейчас не пришлось искать никого со стороны.

Конечно, Ольга очень жалела Федю, тем более, уколы необходимо было делать дважды в день. Даже Глеб, который помогал держать и уговаривать плачущего сына, по-настоящему страдал и переживал.

Через семь дней испытание закончилось, а температуры не стало ещё раньше - она держалась четыре дня. Вся семья была измотана, но почти счастлива. Для полного счастья не хватало возможности наконец-то выспаться.

Пока Фёдор болел, его не оставляли спать одного в детской, он жил в комнате Ольги. В один из вечеров, укладывая сына, Ольга уснула сама, а проснулась от того, что почувствовала, как её кто-то укрывает.

Открыв глаза, Ольга увидела Глеба, который смущённо прошептал:

- Прости, что разбудил. Зашёл проверить, нет ли у Феди температуры, смотрю - он сам раскрылся и с тебя одеяло стянул.

Ольга осторожно села и коснулась губами Фединого лба.

- Нет температуры, - улыбнулась она. - Покарауль, пожалуйста, Фёдора, чтобы он с кровати не улетел; я хоть умоюсь схожу, а то не помню, как уснула.

Глеб молча кивнул и сел на край кровати. Однако, когда Ольга вернулась спустя десять минут, отец с сыном мирно дрыхли в её кровати и сопели носами наперегонки.

Улыбнувшись, Ольга легла с другой стороны от Фёдора. Думала, не получится уснуть, но вырубилась почти моментально.

Зато сколько счастья было на следующее утро у Фёдора, когда, проснувшись бодрым и почти здоровым, он обнаружил в кровати и маму, и папу. Разбудил сразу обоих, а странные взрослые, пряча глаза друг от друга, разговаривали только с сыном, будто никого больше рядом не было.

* * * * * * * * * * * * *

После выздоровления Фёдора Ольга вернулась к своим вечерним чаепитиям. Вот и сегодня она сидела в кухне и размышляла о том, что приближается Новый год. Несколько дней осталось до праздника. На работу она выйдет только в январе, а сейчас надо вплотную заняться организацией настоящего веселья и новогоднего настроения для Фёдора.

Завтра же надо срочно раздобыть самую лучшую ёлку и разные украшения. Вдруг очень захотелось обсудить это с Глебом, а он, как назло, не появлялся сегодня вечером в кухне.

Обычно заходил тихонько, наливал себе чай, резал лимон на блюдце, посыпал сахаром, желал Ольге спокойной ночи и удалялся обратно в свою комнату, совмещенную с кабинетом. Сегодня почему-то не приходит, а время уже к полуночи приближается.

Ольга решительно встала, включила чайник, достала из шкафа нож и блюдце, а из холодильника - лимон. Приготовив чай в большой кружке, потому что никакие чашки Глеб не признавал, сервировала поднос и отправилась сама в комнату Глеба. Если гора не идёт к Магомету...

Потоптавшись в нерешительности, осторожно постучала и вошла, услышав удивлённое: "Да?"

Глеб даже навстречу встать забыл, - настолько растерялся. Поставив перед ним поднос, Ольга без приглашения села в кресло, расположенное ближе всех к компьютерному столу.

- Спасибо, Оля. Заработался я что-то, а чай очень кстати.

Глядя на то, как Глеб с довольным видом съел кусочек лимона прямо с цедрой и запил его чаем, Ольга вдруг подумала, что муж её и вправду немного не от мира сего. Хоть в чём-то его братцы правы. Ну как можно есть лимон, да ещё с кожурой, и запивать его чаем?! Ведь лимон все нормальные люди кладут прямо в чай.

Однако озвучивать свои мысли Ольга не стала, а деловито приступила к запланированному разговору.

- Глеб, позволишь ненадолго отвлечь тебя от работы? Хочу посоветоваться с тобой по поводу празднования Нового года.

- Мы ведь дома будем праздновать, надеюсь? Втроём? - покосившись на Ольгу, Глеб отправил в рот второй кусок лимона, и Ольга даже поморщилась, будто это она съела лимон, и во рту у неё стало кисло.

- Конечно, а как иначе? Тем более, Федя ещё не окреп как следует после болезни. Я по поводу ёлки и украшательств хотела спросить, что думаешь?

- Как скажешь. Ты какую ёлку хочешь, живую?

- Нет, - Ольга энергично потрясла головой. - Искусственную, но большую и очень красивую. Такую, знаешь, в блестящем снегу. Ещё хочу гирлянды, шарики и банты.

- Значит, завтра поедем в торговый центр. Только надо с утра, пока народу нет, чтобы Фёдор в толпе не шарахался.

- Да, так и сделаем. Спасибо, Глеб!

- Не за что пока, - улыбнулся Глеб и взял третий кусочек лимона.

Интересно, а слабо; ему целый лимон так съесть?

- Ещё хотела по поводу Деда Мороза поговорить.

- Думаешь, следует пригласить? - с сомнением спросил Глеб.

- Как раз наоборот. Думаю, что Дед Мороз и в доме ребёнка был у ребят. Хочу, чтобы Фёдор просто нашёл подарки под ёлкой, а праздник встретил с папой и с мамой. Это его первый праздник дома, с семьёй.

- Ты права, - став серьёзным, Глеб удивлённо посмотрел на Ольгу. - Как ты хорошо сказала. А что подарим?

- Ну ты же знаешь, Федя машины большие любит и веротолёты всякие. Короче, ваше, мужское. Сможешь заняться? Просто я вообще в этом не понимаю, а сейчас столько всего, огромный выбор.

- Без вопросов. Завтра же сгоняю. Привезу вас домой со всякими ёлками-гирдяндами, ёлку помогу собрать, а пока вы тут наряжаете всё, снова в магазин съезжу.

- Вот и замечательно, - Ольга встала из кресла. - Хорошо, что всё обсудили. Уверена, Фёдор будет в восторге и от поездки в торговый центр, и от праздника.

- Конечно, будет. Да и я вместе с ним, - Глеб одним глотком допил чай и поставил на поднос пустую кружку. - Спасибо за чай. Поднос с посудой оставь здесь, я сам уберу.

- Ещё чего, унесу по пути, - проворчала Ольга, приближаясь.

- Эх, хорошо! - Глеб развёл руки в стороны и сладко потянулся.

Он всегда как-то по-мужски красиво потягивался, расправлял мышцы сильной спины. Ольга внезапно это вспомнила, и у неё перехватило дыхание. В голове словно перемкнуло; увидев совсем близко плечи Глеба, Ольга не удержалась и осторожно положила на них ладони.

Тут же опомнилась и попыталась отдёрнуть руки, но Глеб успел перехватить одну из них и прижал ладонь Ольги к своим губам, потом к щеке, а потом снова к губам.

- Глеб, - хрипло прошептала Ольга. - Не надо, отпусти. Прости меня, это я виновата, я не должна была...

В принципе, Ольга и сама могла силой выдернуть ладонь из рук Глеба, но в то же время, не могла, - её будто парализовало. Словно со стороны она наблюдала за тем, как губы Глеба поднимаются по руке выше, к запястью, и дальше, - к сгибу локтя.

Он помнит... Он всегда целовал Ольгу в сгиб локтя, наверняка зная, что это - одна из потайных самых чувствительных точек Ольги. По всему телу разливалось тепло, котрое Ольга не чувствовала давным-давно и не надеялась почувствовать.

Глеб, не отпуская руку Ольги, встал и прижался к Ольге всем телом, глядя на неё так, как не смотрел никогда раньше. Ольга почувствовала его напряжение и дрожь.

- Оля, - горячо и лихорадочно прошептал Глеб. - Прошу, пожалуйста, не отталкивай меня. Пожалуйста, не отталкивай! Ни сейчас, ни потом. Клянусь, что сделаю тебя самой счастливой. Я так люблю тебя...

Глава восемнадцатая
Проснувшись посреди ночи, Ольга начала осторожно выбираться из кровати Глеба, но он тут же открыл глаза и сжал Ольгу в кольце рук.

- Ты куда? - с тревогой спросил он.

- Ну вот, разбудила, - улыбнувшись, Ольга быстро поцеловала Глеба в нос. - Мне нужно перейти в свою комнату. Федя начинает утренний обход с неё, и если не обнаружит меня там, может испугаться.

- Я всегда сплю чутко рядом с тобой после того самого, первого раза, когда ты сбежала. Боюсь, что придётся снова тебя искать.

- Уже нашёл, Глеб.

- Точно? Можно верить?

- На этот раз железно. Мы же теперь с тобой муж и жена, или ты забыл? Так что можешь смело отпустить меня. Утром встретимся за завтраком. Не забудь, что после завтрака мы поедем в торговый центр.

- Про торговый центр помню. А вот о том, что мы с тобой муж и жена, успел подзабыть, пока спал. Что-то прекрасное помню в общих чертах и ощущениях, но очень хочется конкретики. Нужно освежить память, - Глеб легко и нежно прикусил мочку уха Ольги.

- А что это у нас? - невинно спросила Ольга. - Упирается прямо в меня?

- Ммм... - Глеб закрыл глаза. - Это моё хроническое состояние, возбудителем которого является общение с тобой, а рецидивы происходят всякий раз, когда ты рядом. Я, наверно, до старости буду реагировать на тебя только так - как подросток-озабот.

- Вот и появился стимул дожить до старости, я ведь не могу пропустить подобное эпичное зрелище.

- Смейся-смейся! Только помни: хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Расплата не заставит себя долго ждать, - Глеб осторожно раздвинул ноги Ольги и начал гладить внутреннюю сторону её бедер.

- Мне правда пора, Глеб, - судя по голосу, уверенности и решительности у Ольги явно поубавилось.

- Я тут подумал... Фёдор начинает утренний обход с твоей комнаты, значит, ничего страшного не случится, если он обнаружит там меня. Наоборот, сын обрадуется, увидев сразу и маму, и папу. Очень довольного и очень счастливого папу, прошу заметить.

- Я так поняла, что поспать сегодня мне уже не светит?

- Угу, - Глеб лизнул ямочку между ключиц Ольги, и Ольга всхлипнула от восторга. - Какое же это счастье - понятливая жена...

* * * * * * * * * * *

Ольга и Глеб не прогадали: Фёдор был до безумия счастлив встретить Новый год с мамой и с папой. Сначала он даже подарков не ждал и не спрашивал о них, ему и без того было весело и интересно.

Родители сами напомнили сыну о том, что надо бы провести ревизию под ёлкой. Полуночи ждать не стали, поскольку наверняка знали, что Фёдор уснёт примерно в половине десятого.

Пока Фёдор смешно и бойко ползал под ёлкой, доставая машины и вертолёты, дополнительно обнаружил две коробки, одну из которых Ольга незаметно спрятала для Глеба, а вторую - Глеб спрятал для Ольги.

Ольга, которая искусно прикидывалась, что ничего не понимает в игрушках для мужчин, подарила мужу навороченную игровую приставку последней модели, а Глеб подарил жене обманчиво скромный и лаконичный набор - колье и браслет с изумрудами, под цвет глаз Ольги, и сразу сам надел украшения на жену.

Фёдор лёг спать, вальсом расставив все подаренные игрушки около кровати, а Ольга с Глебом открыли шампанское, потушили свет и зажгли свечи. Так и встретили Новый год.

Ольга забралась на диван, поджав ноги, и Глеб тут же обнял её за плечи.

- Сегодня самое радостное и счастливое празднование Нового года в моей жизни, - прошептал Глеб.

- И в моей, - Ольга поцеловала мужа в щёку. - Какое всё-таки счастье, что ты меня нашёл...

- Теперь все праздники в нашей семье будут только такими - самыми счастливыми и беззаботными. Каждый следующий - счастливее предыдущего. Я буду лично следить за этим и контролировать процесс, - сурово ответил Глеб.

- Глебушка, прости... Можешь ответить мне на один очень тяжёлый в моральном плане и трудный вопрос?

- Могу, - решительно кивнул Глеб.

- Помнишь, ты говорил, что тебе сказали в больнице, какого пола был ваш с Марией ребёнок?

- Это был мальчик, - Глеб прижался лбом к макушке Ольги.

- Почему-то я так и думала, - Ольга одной рукой обняла Глеба за шею, а второй погладила его лицо, словно пытаясь разгладить складки у его губ. Близко посмотрела в большие тёмно-серые глаза мужа. - Мы не можем изменить то, что уже произошло, но мы можем быть счастливы в будущем. У нас обязательно будет ещё один сын, Глеб! Младший брат Фёдора.

- Я уже очень счастлив, Оля, - прошептал Глеб, не в силах отвести взгляд от огромных зелёных глаз жены.

Она очень изменилась за прошедшие полтора года: сильно похудела, стала бледнее, исчезла нежная и мягкая линия щёк, которая бывает только у молодых девушек и женщин.

Ольга верно сказала - её нет, и он не может вернуть ей её саму. Но на месте прежней, появилась другая Ольга, более серьёзная, задумчивая, трогательная и нежная. И эту новую Ольгу Глеб любил ещё сильнее, хотя даже представить не мог, что можно любить ярче и пронзительнее, чем он любил прежде.

- Счастлив, что ты дала шанс нашим отношениям и вообще... нашей жизни. А сын, Оля... У нас же есть Федя.

Ольга мягко отстранилась и, сузив глаза, пристально посмотрела на Глеба. Он вдруг покраснел, но рук не разжал.

- Что ещё этот болтун растрепал, говори уж сразу? Надо же, на какой уровень доверия могут выйти двое мужчин, встретившись в третий раз в жизни и раздавив на па;ру пузырь на даче!

- Мы разные пузыри давили, - наивно попытался сменить тему Глеб. - Этот белобрысый сказал, что ви;ски - шмурдяк, и стал пить водку.

- Хорошая попытка, но нет, Глеб, - усмехнулась Ольга. - Бахтеев не белобрысый, а рыжий. А рожать я всё равно буду. Не сейчас, конечно, потому что нам предстоит очень напряжённый год, мы не можем упустить время, нужно лечить Федю. Зато потом...

Телефон Ольги, лежащий на столе, начал светиться, вибрировать и сделал попытку переместиться по гладкой поверхности. Звонил Бахтеев.

- Лёгок на помине, - проворчал Глеб, даже не подумав отпустить Ольгу.

Ольга, высвободив одну руку, взяла телефон.

- Да, Лёш, слушаю!

Глеб поморщился, будто от зубной боли.

- Привет, дорогая! С наступившим тебя!

- Спасибо, Лёха, взаимно! Всей твоей семье здоровья и счастья. Завтра, то есть, уже сегодня, под какие звуки планируешь проснуться?

- Тебе смешно, ехидна, а моим разбойникам Дедушка Мороз принёс настоящее электрическое пианино.

- А гармошка-то цела?

- А то! И дудка тоже, и эти... погремушки, или как их там?

- Маракасы?

- Вот-вот, - рассмеялся Бахтеев.

- Вангую, завтра утром ты проснёшься под звуки оркестра. Возможно, исполнять будут музыку в стиле Калипсо, но предполагаются и другие варианты.

- А ты под какую музыку проснёшься, Оль?

- А у нас ребёнок любит машины и вертолёты.

- У вас? Чувствую, жизнь налаживается, а, Оль?

- Своё слово я держу, Лёш.

- Твой-то рядом? - Лёха, кажется, чувствовал, что Глеб сидит, прижавшись к Ольге, и прислушивается к разговору, буквально ловит каждое слово, потому добавил децибелов в голос. - Надеюсь, этот козлина понимает, как ему повезло?

- Не переживай, понимаю! - громко ответил Глеб, а потом шёпотом, так, чтобы слышала только Ольга, добавил: - Завидуй молча, белобрысый. Ольга только моя.

Ольга укоризненно посмотрела на мужа и покачала головой. Всё же мужчины - вечные дети...

* * * * * * * * *

Второго и третьего января Никифоровы принимали гостей: приезжали брат Ольги Толик с семьёй и мама Ольги.

А пятого января, когда Ольга вернулась с работы, её ждал сюрприз: её мужчины, сын и муж, сами приготовили праздничный ужин. А ещё днём они съездили в магазин, купили парадные костюмы, в которые успели нарядиться, и белое длинное платье для Ольги, котрое ждало хозяйку в её комнате.

- По какому поводу банкет? - удивлённо воскликнула Ольга.

Сердце быстро и тяжело забилось, когда она дрожащими руками коснулась белого платья.

- Свадьба! - не долго думая, выпалил Фёдор.

- Сегодня ровно месяц с того дня, как мы с тобой поженились, Оля, но свадьбы у нас не было, и мы с сыном решили исправить это. Будет шампанское - у Федьки детское. Будут кольца. И обязательно будет танец новобрачных. Правда, Фёдор твёрдо обозначил свои намерения: он тоже будет танцевать с нами.

- Да, - деловито кивнул Федя и совсем взрослым жестом поправил очки.

- Конечно, будешь танцевать, сынок, - Ольга присела на корточки и обняла Фёдора. - Не будь тебя, не было бы и свадьбы. Мы тебя очень любим.

- Мама, не плачь! - Федя начал ладошками вытирать прозрачные слёзы, которые наперегонки стекали по щекам Ольги.

- Я не умею плакать, - улыбнувшись, всхлипнула Ольга.

Глава девятнадцатая
"...В жестком свете скудного дня

Проснувшись, ты застонал

И в первый раз меня

По имени громко назвал".

(Анна Ахматова, "Сон")

Сентябрь 2023 года, г. Санкт-Петербург

- Ольга Викторовна, вы точно не пойдёте с нами? Хорошо подумали? - спросила бойкая черноглазая Лилия, продолжая крутиться перед зеркалом.

- Ты отойдёшь уже от зеркала или нет, красота неописуемая?! - светловолосая, стриженая под боб-каре Наташа попыталась оттеснить подругу. - Сейчас Ольга Викторовна подумает ещё раз и, возможно, согласится.

- Девочки, - рассмеялась Ольга, доставая из казённого шкафа-купе брючный костюм, висящий на плечиках, и извлекая из дорожной сумки отпариватель. - Я уже три дня занимаюсь только тем, что думаю. Сначала семь раз отмерила, потом один раз отрезала, потом подумала ещё раз, потом подумала как следует, потом подумала в последний раз, а после ещё был контрольный.

- Да вы сразу отказались идти с нами в клуб, Ольга Викторовна, - вздохнула Лилия.

- Конечно, Лилечка! Ну что мне там делать, подумай сама? Вы молодые, вам интересно. А я? В качестве сопровождающей дуэньи?

- Вы меньше всего на дуэнью похожи, Ольга Викторовна! - воскликнула Наташа. - Выглядите совсем молодо. И не скажешь никогда, что у вас двое взрослых сыновей.

- Спасибо, девочки, но всё равно я не хочу идти в клуб, тем более, на мужской стриптиз. Это раньше, лет двадцать назад, женщины, вырвавшись в командировку в большой город, сразу бежали отрываться. А сейчас мужской стриптиз есть в каждом городе. Смотри хоть обсмотрись. Вот у нас, например, коллектив "Женская радость", - на всю страну известный, постоянно гастролирует.

- Ой, они классные! - с воодушевлением воскликнула Наташа. - Я была на их закрытом шоу, у них ведь есть программа только для взрослых. Вы были, Ольга Викторовна?

- Нет, - колдуя отпаривателем над костюмом, покачала головой Ольга. - Скажу вам по секрету, девочки, я вообще никогда не смотрела мужской стриптиз.

- Я тоже не была, муж против, - улыбнулась Лилия. - Потому и решила сходить, пока мы здесь на форуме.

Ольга и её подчинённые, Лилия и Наташа, четыре дня назад прилетели на профессиональный форум бухгалтеров в Санкт-Петербург. Они представляли сферу высшего образования своего региона, поскольку работали в одном из университетов областного центра.

Форум завершился сегодня, а самолёт у них завтра утром, потому женщины решили немного оторваться напоследок: Лилия и Наташа собирались провести вечер в клубе, а Ольга - на открытии выставки модного фотохудожника Януша Сокольского.

Нельзя сказать, что Ольга как-то особенно увлекалась современным фотоискусством; ей просто нужно было найти вескую причину для отказа пойти в клуб. По городу они и так гуляли каждый вечер, потому такая причина не прокатывала, а девчонки очень уж напирали, - видимо, для того, чтобы в случае чего сказать: "Даже Ольга Викторовна с нами ходила!"

Просто отказаться они шансов не давали, и тогда Ольга заказала билет на первое попавшееся в списке пятничных культурных мероприятий. Выбор обосновывался ещё и тем, что нужная галерея располагалась совсем неподалёку. Правда, билет стоил бешеных денег, но сдавать назад было поздно. Ольга понятия не имела, кто такой этот Януш Сокольский, и была уверена в том, что выставку привезли в Питер.

Облачившись в строгий брючный костюм серо-зелёного оттенка, светло-фисташковое пальто и лёгкий, чуть более яркий шарф, Ольга покинула гостиничный номер раньше молодых коллег.

Она с удовольствием прогулялась пешком по вечернему Питеру, вбирая себя его порой мрачноватое очарование. Ольга не впервые была в Санкт-Петербурге, потому могла позволить себе любоваться не только общеизвестными достопримечательностями, но и скромными закутками, зачастую скрытыми от посторонних глаз.

* * * * * * * * * * * *

Галерея располагалась на одной из тихих пешеходных улочек. Огороженная элитная стоянка, расположенная у начала улицы, была буквально запружена автомобилями премиум-класса. Надо же! Кажется, Ольга, пытаясь избежать похода на мужской стриптиз, угодила на мегапафосное мероприятие! Теперь понятно, почему у входных билетов такая стоимость.

Пока Ольга предавалась размышлениям и самоиронии, в сумочке ожил телефон.

- Привет, сынок! - радостно улыбаясь и забыв обо всём на свете, сказала в трубку Ольга.

- Привет, мам! - энергичный низкий голос Фёдора ворвался в задумчивый питерский вечер, и настроение Ольги улучшилось во сто крат, хотя и до этого было вполне умиротворённым. - Как твои дела? Собралась?

Фёдору прошедшей весной исполнилось двадцать три года, он учился в магистратуре Технического университета, и продолжал пока жить с родителями и младшим братом, шестнадцатилетним Ярославом.

Первый год после того, как Ольга официально усыновила Фёдора, они почти полностью провели в больницах. К счастью, наука и медицина шагнули далеко вперёд, и зрение Феди удалось спасти. Сейчас он совсем не носил очки и с лёгкостью водил автомобиль.

Также дали свои результаты лечение у невролога и ортопеда, и в школу Фёдор пошёл одновременно со своими сверстниками. А после успешного окончания школы сам поступил в университет на бюджет.

Когда Феде было семь лет, на свет появился его младший брат Ярослав. Ольга почти всю беременность провела в больнице, под наблюдением врачей, потому в первый класс Федю полностью собирал и отправлял Глеб.

Ярик вырос немножко, самую малость, мамошником, а вот Фёдор был одинаково сильно привязан к обоим родителям. Порой Ольге даже казалось, что Глеба старший сын любит чуть больше, чем её, и она немного подревновывала, тщательно скрывая это и ругая себя.

- Собралась, Федя. Соскучилась по вам - жуть! Подарки всем купила.

- Я завтра с отцом приеду тебя встречать. А у Ярика соревнования. Он и сегодня на тренировке.

Ярослав, который ста;тью и внешностью полностью удался в Глеба (и вообще, в породу Никифоровых), был прилично выше ростом старшего брата и занимался волейболом.

- Да ладно, зачем меня встречать, да ещё целой делегацией? - начала притворно отказываться Ольга, хоть и была счастлива до безумия. - Чай не прЫнцесса, на такси доберусь.

- Ещё чего! - возмутился Фёдор. - Ты что, сирота - одна добираться? Это не обсуждается.

- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, - рассмеялась Ольга. - Как учёба?

- Да как обычно, мам. Всё хорошо. А что за голоса у тебя там?

- Гуляю, иду по пешеходной улице.

- А давай следующим летом все вместе в Питер сгоняем? Погуляем? Что-то завидно стало.

- Конечно, сгоняем, если ты так хочешь.

- Крёстный приезжал вчера вечером. Из Турции вернулся на днях, тоже подарки привёз.

Крёстным Фёдора когда-то давно стал Бахтеев. Конечно, Глеб был, мягко говоря, против такого поворота событий, но Ольге удалось его переубедить. Она была по-прежнему очень благодарна Лёхе и считала, что именно он дал ей путёвку в новую жизнь, помог начать всё с чистого листа искренне и по-настоящему.

Ольга так и не узнала, кому обязана своим чудесным спасением, однако была уверена в том, что если Господь распорядился подобным образом, значит, у него была на то причина, замысел. А потом её тащил Лёха, и вытащил. Именно его отношение к ней помогло Ольге снова почувствовать себя человеком и постепенно поверить в окружающих людей.

- И как папа? - осторожно спросила Ольга.

- Да как обычно, - рассмеялся Фёдор. - Папа с крёстным просидели до половины ночи, дегустируя ви;ски и водку, и выясняя, что лучше. Крёстный потом отсыпался до обеда и уехал не так давно. Правда, сказал, что всё равно скоро снова приедет. Тогда, когда ты вернёшься.

"Всё по-прежнему, - мысленно улыбнулась Ольга. - Ничто не меняется, а это значит, что всё хорошо".

Они ещё немного поболтали с Фёдором, и она начала подниматься на крыльцо галереи.

* * * * * * * * * * * *

Стараясь держаться в стороне от всех остальных ценителей современного фотоискусства, Ольга в одиночестве переходила от стенда к стенду, иногда подолгу задерживаясь у какой-нибудь работы, и вдруг, к своему немалому удивлению, поняла, что ей здесь нравится.

Не было ничего претенциозного и пафосного, вообще не было, от слова "совсем"! Зато было много портретов обычных людей, в которых автору удавалось раскрыть и ярко выразить неожиданные черты характера или внешности. А ещё автор явно увлекался городским пейзажем.

Что-то шевельнулось в отдалённом уголке сознания Ольги, какое-то давнее воспоминание, но, как говорится, это было давно и неправда.

Вскоре появился сам господин Сокольский, - Ольга поняла это по тому, как зрители окружили высокого и статного, чуть полноватого мужчину с небольшой стильной бородкой и лежащими волнами довольно длинными, спускающимися почти до плеч волосами.

Одет фотохудожник был вполне современно и демократично, что тоже вызвало симпатию у Ольги. То, как Януш Сокольский двигался, манера разговора, - всё это показалось неуловимо знакомым. Видимо, всё же Ольга когда-то читала о нём в интернете или видела репортаж с какой-нибудь его выставки.

В какой-то момент, очевидно, почувствовав взгляд Ольги, Сокольский посмотрел на неё, и Ольга, глупо смутившись, спряталась за стенд. Вот дура провинциальная! Уставилась, как толпа зевак, увидевшая на улице города какую-нибудь знаменитость.

Ольга уже собиралась перейти к другому стенду, как вдруг рядом с ней остановился кто-то большой, казалось, загородив собой весь свет и поглотив всё пространство.

- Оленька, это ведь ты?

Ольга моргнула, глядя в большие светло-карие глаза Януша Сокольского.

- Не знаю, что и сказать, - усмехнулась она, хотя внутри всё скрутилось так, будто она хлебнула кислоты. Давно с ней такого не было, очень давно. Думала, и не будет никогда впредь, разве что в страшном сне. Уж лучше бы она пошла с девочками-подчинёнными на мужской стриптиз. - Очень хочется ответить: "Нет, это не я. Вы обознались, господин Сокольский".

- А я очень рад тебя видеть, - ничуть не обидевшись, искренне сказал Ян.

"Значит, всей правды ты так и не узнал, иначе не был бы рад".

К счастью, в этот момент к Яну подошла группа мужчин явно богемного вида, посыпались вопросы и профессиональные термины. Ольга попыталась было затеряться в толпе, но рука Яна тут же сомкнулась на запястье:

- Оленька, подожди, пожалуйста, минут пятнадцать. Ты никуда не опаздываешь? Тут есть очень хорошая кофейня. Хочется поговорить с тобой спокойно, столько лет не виделись!

Ольга пожала плечами. Эмоции, которые она испытывала сейчас, были очень противоречивыми. С одной стороны, хотелось бежать, втянув голову в плечи, и отбиваться сумкой от всех, кто захочет пуститься за ней вдогонку.

А с другой стороны, когда-то давно их с Яном разлучили практически силой; теперь же появился редкий и казавшийся невозможным шанс устроить "дубль-два-расставание".

Конечно, их расставание априори не имело шансов быть цивилизованным. Однако чего только ни бывает в жизни! Например, покойная свекровь Ольги, Галина Михайловна, смогла ради сына и внуков худо-бедно принять невестку и сохранить с Ольгой видимость цивилизованных отношений. С Игорем Ивановичем, Михаилом Ивановичем и их семьями Ольга так и не общается. Да и Глеб, если и встречается с братьями, - исключительно по деловым вопросам.

А дружба-ненависть Глеба и Лёхи Бахтеева? Что может быть менее логичным? И тем не мене, эти двое вот уже двадцать лет терпят друг друга ради Ольги, и даже время от времени напиваются вдвоём.

Так почему бы не попытаться как-то уладить всё с Яном, раз уж судьба дала шанс? Общаться в перспективе - нет; такого, к счастью не может быть, и орбиты у них слишком разные, далёкие друг от друга. Но право на нормальное расставание, силой отнятое у них, они имеют. Без воспоминаний и откровений. Право на простой человеческий разговор, ведь они не были чужими друг другу людьми.

В последующие пятнадцать минут Ольге пришлось всюду следовать за Яном, потому что он не выпускал её руку, и общаться с какими-то незнакомыми людьми. Потом Ян оставил вместо себя ассистента, накинул куртку и повёл Ольгу по коридору к выходу.

- Прекрасная выставка, Ян! - искренне заговорила Ольга, как только они устроились за столиком в кофейне. - Я в большом восторге от твоих работ, честное слово!

- Спасибо, Оленька, - Ян растерянно и немного грустно смотрел на неё.

Казалось, оставшись наедине с Ольгой, он не знал, с чего начать беседу, о чём заговорить. Ольга отметила тот факт, что, несмотря на сохранившуюся приятную внешность, Ян погрузнел, и фигура у него с годами стала такая же, как у его отца, покойного Валентина Степановича Кислицына.

Яну сейчас должно быть сорок лет, то есть, он на десять лет моложе Глеба. Но фигура у Глеба, которому пятьдесят, намного лучше и мужественней, чем у Яна. Всё-таки как много значит порода! Никифор до старости сохранял стать и не имел ни грамма лишнего веса, Глеб такой же, и Ярослав всегда будет таким.

- Расскажи, почему ты теперь Януш Сокольский? - тепло улыбнулась Ольга.

В конце концов, какими бы ни были воспоминания, связанные с Яном, сам он ни в чём перед Ольгой не провинился.

- Это просто творческий псевдоним, - с подачи Ольги, Ян, наконец, немного расслабился и выбрал нужный тон. - Сокольский - фамилия моего деда по материнской линии. А по паспорту я по-прежнему Ян Кислицын. Как твои дела, Оленька? Ты живёшь теперь в Питере, или приехала по делам?

- В командировке была, на профессиональном форуме. Завтра утром улетаю.

- Жаль, - казалось, Ян искренне опечален.

"А мне совсем нет".

- Замужем, дети?

- Замужем, - кивнула Ольга. - Двое сыновей. Старший - студент, а младший вот недавно пошёл в десятый класс. А ты как? Женат? В Россию давно вернулся?

- Пятнадцать лет назад вернулся; с тех пор живу и работаю в Питере. Как только мамы не стало, так и вернулся. А отца не стало ещё раньше.

Ольга понимала, что Ян так и не узнал всей правды, и сама она не собиралась раскрывать ему глаза на (мягко говоря) неприглядные подробности. Родителей его давно нет в живых, и ворошить сейчас прошлое совершенно ни к чему. Как и сообщать Яну о том, что он мог стать отцом больше двадцати лет назад. Зачем?

- Женился уже здесь. Две дочери у меня, тринадцати и одиннадцати лет. Супруга работает на местном телевидении. Сейчас она в командировке, а дочери пока живут у тёщи и тестя по причине моей занятости с открытием выставки.

- Очень рада за тебя, Ян! Хорошо, что всё у тебя сложилось так замечательно.

- Я сначала искал тебя, Оленька, когда приехал. Но каких-то специальных возможностей у меня не было, а твои следы затерялись.

- Зачем искал, Ян? Я тогда уже замужем давно была. Прошлое, каким бы оно ни было, должно оставаться в прошлом.

- Знаю, - кивнул Ян. - Но меня не оставляла мысль о том, что я поступил как трус, сбежал, бросив тебя. Хотел попросить у тебя прощения. Я не имел права осуждать тебя и отворачиваться.

"Как всё-таки хорошо, что он ничего не знает и живёт в своём мире! Впечатлительная творческая натура... Я по сравнению с ним как чёрствая корка ржаного хлеба рядом с нежным зефиром. Хорошо, что мой Глеб - другой, мы с ним из одного теста".

- Всё в прошлом, Ян, - повторила Ольга. - А прошлое должно оставаться в прошлом. Я очень рада, что мы с тобой встретились и поговорили. Это... правильно и справедливо.

В кофейне они засиделись допоздна, и Ян подвёз Ольгу до отеля. Пытался узнать, каким рейсом Ольга завтра улетает, но она не сказала ему.

Однако Ян решил-таки проявить запоздалую настойчивость (а может, уже обзавёлся "специальными возможностями"?) и появился в аэропорту, когда Ольга с Лилией и Наташей проходили регистрацию.

Так и ходил за Ольгой, пока она не отправилась на посадку, чем немало смущал спутниц Ольги. На прощание долго целовал руки Ольги, и она уже не могла дождаться, когда улетит. Ни номер телефона, ни адрес, естественно, Яну не оставила. А он всё же настоял на том, чтобы она взяла две его визитки.

* * * * * * * * * * *

Спустя две недели.

Была суббота, однако, несмотря на нерабочий и неучебный день, в доме Никифоровых никто не спал, все бодрствовали с утра пораньше: сегодня Фёдор должен был привести к обеду свою девушку. Решился, наконец, познакомить её с семьёй.

- Я давно подозревал, что у Федьки баба есть...

Наткнувшись на взгляд матери, Ярослав ничуть не смутился, прочистил горло и быстро перестроился:

- Давно, говорю, подозревал, что братан с кем-то встречается.

"Да это давно уже секрет Полишинеля", - подумала Ольга, но младшего сына разочаровывать не решилась, пусть думает, что он самый проницательный и прозорливый.

Ярослав сидел за кухонным столом напротив Ольги и помогал ей резать овощи для того, чтобы запечь их с мясом. Серьёзный, сосредоточенный... и такой похожий на Глеба.

В кухне, лёгок на помине, появился мрачный, заспанный глава семейства Никифоровых. Молча достал турку и начал варить кофе. Ольга нарочно молчала, делая вид, что ничего не замечает, хотя ей была прекрасно известна причина дурного настроения мужа.

- В котором часу приедет этот? - не дождавшись вопросов и внимания к своей персоне, ворчливо поинтересовался Глеб.

- Который? - невинно спросила Ольга.

- Белобрысый, - отрывисто бросил Глеб. - Он так и будет появляться на всех торжествах в нашем доме?

Ярослав, пытаясь спрятать улыбку, быстро посмотрел на невозмутимую мать, а потом перевёл взгляд на хмурого отца. Их разговор его ничуть не смущал, поскольку повторялся по нескольку раз в год столько, сколько Ярик себя помнил.

- Во-первых, ты преувеличиваешь, Глеб! - отложив на время овощи, Ольга вымыла руки и начала готовить для мужа бутерброды к кофе.

Ольга и Ярослав проснулись раньше, потому уже позавтракали. Фёдор, который завтракал с ними, уехал по делам, а потом заедет за Кирой, своей девушкой.

- Лёша не так уж часто бывает у нас. Он же крёстный Фёдора, не забывай.

- Его забудешь! - Глеб сел на табурет и взял с тарелки бутерброд.

- Во-вторых, он не белобрысый, а рыжий. А в-третьих, Лёша обещал приехать около двенадцати часов.

...Бахтеев приехал в половине первого, а через полчаса после него прибыли Фёдор и Кира. Обед проходил прекрасно. Кира оказалась симпатичной, простой и общительной девушкой, чему Ольга была очень рада. Она ужасно волновалась и боялась, что девушка у Федьки окажется высокомерной и холодной особой. К счастью, сын не разочаровал родных своим выбором.

После обеда Глеб и Лёха уже навострили лыжи в кабинет, прихватив с собой "всё необходимое", как вдруг прибыл посыльный, который привёз для Ольги небольшую посылку и шикарный букет от неизвестного отправителя.

- Не понял, - растерянно пробормотал Глеб, остановившись на половине дороги к кабинету.

Судя по лицу Бахтеева, он был готов заявить то же самое. Взяв из рук Ольги посылку, он повертел её в руках, слегка потряс, прислушался, принюхался и начал осторожно открывать. Безошибочно почуяв нечто интересное, в гостиную подтянулась молодёжь - Ярослав, Фёдор и Кира.

В посылке оказался дорогой стильный альбом с фотографиями Ольги. Эти фотографии были сделаны в самом конце весны, почти летом две тысячи второго года. Ольга, которая и так догадывалась, от кого подарки, только убедилась в своей правоте.

- Ой, какая вы тут, Ольга Викторовна! - восхищённо воскликнула Кира.

- Да, мам, просто супер! - в голос подтвердили сыновья.

Отставив в сторону бутылку ви;ски и закуску, побледневший Глеб опустился на диван, сжимая в руках альбом. Лёха понимающе хмыкнул.

- О как, - тихо констатировал он. - Оль, ничего не хочешь рассказать?

- Придётся, - вздохнула Ольга. - Простите, что скрыла. Не хотела заново поднимать это всё.

- Ребята, а поехали в кино? - воскликнул понимающий и очень чуткий Фёдор.

- Да, точно, прекрасная идея! - с энтузиазмом подхватила Кира.

Ярослав, который чувствовал, что у взрослых сейчас будет очень интересный разговор, уже набрал в грудь воздуха, чтобы отказаться от поездки, но Фёдор настойчиво и крепко взял его под руку, и потащил к выходу из гостиной.

* * * * * * * * * *

Вечером, когда абсолютно трезвый Лёха уехал домой, а молодёжь ещё не вернулась, Глеб и Ольга сидели в гостиной у камина. Глеб держал жену за руку. Он казался по-прежнему задумчивым и печальным.

- Всё ещё сердишься? - виновато спросила Ольга.

- Я и не сердился, - покачал головой Глеб. - Просто иногда думаю о том, выдерживаю ли конкуренцию, и ответ далеко не всегда внушает оптимизм.

- Так, с этого места поподробнее! - Ольга забралась на колени к мужу, обняла его за шею и близко посмотрела в любимые серые глаза.

- Будто мало мне было твоего вечного белобрысого рыцаря, теперь ещё и Януш Сокольский на мою голову свалился.

- Никуда он не свалился. У Яна там, в Питере, такая зона комфорта, что можешь не переживать за него. Ему нужно было ненадолго предаться ностальгии, и он это сделал. А Лёша... Нужно это понять. Он не такой.

- Да, я помню, - усмехнулся Глеб. - Ты мне как-то сказала, что любишь только его.

- Ну да, ну да! Я сказала: люблю как друга. Хотя сейчас уже, скорее, как брата. А ещё надо понимать, когда именно я это сказала. Я же тогда почти ненавидела тебя, хоть и понимала, что всё равно люблю и никуда от тебя не денусь.

- Любила меня тогда? - в глазах Глеба мелькнуло огромное облегчение. - А почему не говорила об этом потом, позже?

- Так и ты впервые за двадцать лет припомнил мне мои же слова.

- А сейчас любишь меня?

- А сейчас ещё больше люблю, - Ольга быстро поцеловала Глеба. - И счастлива с тобой каждое мгновение.

- И вправду, скоро у нас годовщина. Двадцать лет! А помнишь, как мы познакомились?

- Ещё бы! Упрямец мой, - Ольга зарылась пальцами в шевелюру мужа. - Так и сказал: все говорят, что я очень упрямый. А танец помнишь?

- Помню, - Глеб положил руку на спину Ольги, и глаза его начали темнеть. - Давай потанцуем, пока никого нет?

- Давай, - обрадовалась Ольга. - Сейчас найду эту песню.

Ольга включила музыку в смартфоне, а Глеб встал и подал жене руку. Притянул Ольгу к себе и прижался щекой к её макушке.

"Не оставляй меня, не причиняй мне боль.

Не оставляй меня одну под дождём.

Вернись ко мне, и я снова буду улыбаться.

Приди и высуши эти слёзы.

Я хочу, чтобы ты меня обнял..."

Конец.