Дождь в моем сердце

                Посвящается людям, в чьих сердцах живет
                бесконечный дождь

Художник смотрел на дождь. В этом безлюдном месте на краю земли было лишь одно завораживающее чудо, которым он постоянно любовался.
Теплые огромные капли стекали с массивных деревьев на скалы, а оттуда в бескрайнее синее море, без конца и края.
Именно сюда много лет назад приехал наш герой — подальше от суеты и тревоги- туда, где рядом с величеством природы высвобождался и могучий дух искусства.
Здесь день за днем творил и искал образ, дарующий покой сердцу творца.
От чего он скрылся на краю земли в его владениях — не было известно никому.
Что мучало ночами  седого творца, тоже оставалось загадкой.
Сначала местные жители тяжело приняли этого бледнокожего художника, больше похожего на призрака, но вскоре, увидев его мягкий нрав и доброту к людям, полюбили тихой и праведной любовью, а большего ему и желать было нечего.
 Так и зажили они счастливо на долгие годы, лишь дождь иногда заставлял Эдварда грустить о чем-то.
— Дождь — это слезы. А что мы знаем о них? — думал он.
— Для чего вообще освобождается, плача, душа от боли? Эти токсичные капельки, тихо стекая, плавят наши каменные сердца и возвращают нам веру во что-то светлое и чистое, омытое водами из глаз неба.
Первоначальная мысль художника, приехавшего на постоянное место жительства, — это Созерцание дождя, которая помогало избавиться от тех тайн, что страдалец хранил в своем сердце.
Реальные слезы при этом не проливались у Эдварда, но дождь действовал на него более эффективно, чем реальный плач. Он брал свою кисть и творил, не переставая, Душу Вселенной.
Он вспоминал дождь; и синие, голубые краски лились на холст, переплетаясь и играя, словно желая сокрыть тайну к себе.
Наблюдая за каплями, сползающими по холсту, слушая шум дождя; он вдыхал запах этой невероятной природы до тех пор, пока ливень не закончится, и не засияет солнце.
Дождь мог быть проливной, моросящий, грибной, грозовой, с облаками и тучами, громом и молнией. Любой! Он смотрел на его нити и говорил:
— Я разрешаю им пройти. Я разрешаю  пролиться. Пусть придут гром и молния — это мой гнев, что разверзает твое нутро вселенная в поисках истинного счастья. Пусть гром гремит, а гроза ярко сверкает, лишь бы тяжелые облачка излили все свои чувства!
Какова была сила его желания, если он стал отшельником и посвятил годы своей жизни на поиск души Вселенной, что рождалась на его полотне в образе прекрасной женщины, черты которой все еще оставались для нашего художника размытыми, но он не останавливался в своих поисках, а ждал следующий дождь, чтобы снова почувствовать  дыхание образа на своих губах, боясь даже подумать об обладании этим неземным созданием. И все же она была совсем рядом.
Наконец, заканчивался дождь, и появлялось голубое небо. Солнышко выглядывало из-за зеленого леса, а сознание художника становилось чистым и прозрачным, словно небо после ливня, и прекрасный запах свежести обволакивал тонкий стан красавицы на полотне.
После нескольких часов, а иногда и дней работы, просветлённая улыбка появлялась в лице нашего Эдварда, словно радостный блеск  глаз освещал целую вселенную.
Наконец, он выдыхал с чувством облегчения, и жизнь начинала играть новыми красками. Теперь художник точно знал, что скоро ее лицо обязательно откроет матушка Вселенная.
*
Этой ночью на одинокий корабль обрушились сразу все беды. После проливного дождя, застилающего глаза капитану, закрутил море небывалый шторм.
В кромешной тьме огромные валы моря катились на хрупкое судёнышко, то поднимая, то опуская его на волнах, то раскачивая из стороны в сторону.
 Шторм бушевал с невероятной силой, а дождь заливал палубу так и норовя смыть оставшихся в живых брата и сестру.
— Ты чувствуешь качку корабля, слышишь вой ветра, моя Милли, ощущаешь на лице холод дождя и ветра — значит мы живы, значит огромная пасть океана все еще на заглотило нас вместо ужина, — кричал сквозь невероятный свист капитан суденышка.
— Смело смотри на ночное штормовое море. Я чувствую, мой брат, как сильны у Вас руки, что мастерски управляют штурвалом. Впереди же нас ждет небывалая удача. Там на маленьком скалистом островом вдали от континента, на самой его вершине — высокий, крепко поставленный маяк. Свет его огня бьет в прямо в мое сердце, словно чьи-то глаза видят меня оттуда.
О, как прекрасен был этот маяк. Его стены такие толстые и прочные, что даже постоянные сильные ветры не могут покачнуть веру в себя. Из окон верхнего этажа днем и ночью, в хорошую и в плохую погоду летит мощный пучок света, служащий ориентиром для судов.
Корабль держал курс на него, а белая дорожка, что скользила по океану и предупреждала мореплавателей о мелях, привела путников в бухту покоя, где они, наконец, надеялись зажить в безопасности…
В этот момент капитан с благоговением и любовью посмотрел на свою сестру.
Если бы видели сейчас эту прекрасную и молодую леди посреди бушующего моря, то подумали, что вся красота мира соединилась воедино, образовав морскую королеву со страстью и огнем в голубых глазах, что обещают каждому мужчине надежду на вечное блаженство. Милли была источником света, который никогда не гаснет, притягивая к себе любовь всех мужчин на свете, которые словно мотыльки летели на огонь страсти, разгорающийся в их сердцах.
Капитан опять тяжело вздохнул. Его семья никогда не была богатой, все что у них было — маленькое суденышко, когда море подкинуло на берег маленький сверток, что гулил и смеялся. Развернув его они ахнули, огромные голубые глаза с черными ресницами младенца покорили сердца маленькой семьи. Так у брата появилась сестренка, которой, безо всякого сомнения, он был готов отдать все до последней капли крови.
Однако время неизбежно бежало вперед — дети росли, а вместе с ними и любовь в груди названного брата, но не только ему разбили сердце голубые бездонные очи Милли, но и всем женихам их небольшого городка, а потом весть о ее красоте разлетелась все дальше и дальше до самой столицы, в прекрасный дворец молодых аристократов. Вот когда настоящая беда ворвалась в семью. Милли было велено срочно явиться пред очами царственных особ с последующим решением ее судьбы.
Это заставило погрузить весь скарб на суденышко и броситься в открытое море скитаться по свету, убегая от назойливых ухаживаний высших мира сего, благо, что родители не дожили до этого дня, и брат с сестрой остались совсем одни на этом белом свете.
Теперь ни шторм на море, ни ливень не пугали их на пути к спасению, ведь они искали лишь одного — покоя. Так на одиноком острове нашего художника появились еще два сердца, которых великодушно приютил наш художник.

Многих из нас постоянно охватывает тревога из-за разных неприятностей: мы боимся, болеем, теряем деньги… Часто эти мысли фантомные, бессмысленные и очень опасные. Тревожные образы, что кружат вокруг нас, могут стать навязчивыми и со временем привести к постоянной грусти.
Поэтому Эдвард научился эти стрелы сомнения останавливать.
Для этого он определил: кем нужно быть в этой жизни или что нужно делать, чтобы считать себя достойным человеком.
Основная формула его была проста— «мне нужно творчество, чтобы чувствовать себя счастливым и реализованным».
Раньше, в богатом доме, ему казалось, что творец должен всегда быть совершенным. Поэтому, каждый раз, когда он терпел неудачу или ему не удавалось достичь цели, безжалостно начинал корить себя, повторяя что не так хорош, как мог бы быть, что ему слишком далеко до цели.
И хотя многие были впечатлены талантом или достижениями Эдварда, он лишь чувствовал себя уязвимым и начинал грустить еще сильнее, а постоянные состязания с братьями за славу надолго выбивали его из колеи. Еще одним таким воспоминанием была невероятная любовь братьев ко всему прекрасному, из-за чего произошла настоящая битва, а обладание женщиной совершенной красоты так и не состоялось-она исчезла в неизвестном направлении.
Все были уверены в несправедливости судьбы. Они верили, что люди должны думать, чувствовать и вести себя так, как  хотят владыки, и очень разозлились из-за этой потери. Хотя все поиски были тщетны, их назойливая  жажда красоты сохранилась, впрочем, как у многих людей этого мира,  ведь в поисках его проходят годы, века, столетия. Братья верили, что единственное истинное счастье — в том, чтобы быть любимым тем, к кому они неравнодушны, но, смирившись с потерей, утешились удобными вариантами.
Наш герой стал победителем в этом бою, отвоевав сердце красавицы, только был  обречен на вечную боль, ведь тайные встречи с красавицей дарили  лишь пустоту и одиночество. Такова награда всех смелых сердец!
Так произошло в его жизни.
Впервые Эдвард встретил нашу красавицу во время дождя. Сквозь голубые потоки воды к нему шагнула Она-это была любовь с первого взгляда. Пусть женщина оказалась капризна и неуловима, художник старался соответствовать всем ее требованиям и ожиданиям, даже когда это делало его несчастным, ведь каждое утро его возлюбленная исчезала бесследно, вместе с дождем прекрасная Клио испарялась.
 Любовь становилась формой рабства, постоянной зависимостью, потому что он чувствовал, что необходимо постоянно давать, давать и давать, чтобы тебя любили.
А делился он не только бесконечным обожанием, но и своей кровью. Любимая припадала к его шее и пила его любовь всю ночь до рассвета. День за днем его бледность усиливалась, а слабость становилась постоянной спутницей.
Когда родители забили тревогу, спасти его почти не представлялось возможным-малокровие стало хроническим. Теперь солнце, воздух, вода, смех, радость — все было опасно для него, лишь покой мог сохранить его жизнь, но самое страшное — любимая испарилась вдруг навсегда, говорили, что она убежала с кем-то на край света. Сколько он, больной и обессиленный, не ждал ее под дождем — Клио не возвращалась, от нее остался лишь голубые капли, как память о прекрасных глазах.
После этого случая Эдвард знал, что люди, к которым ты неравнодушен, становятся эгоистичными манипуляторами. Он чувствовал, что нельзя открыться или рассказать о своих чувствах, потому что, когда отвергнут вас, ты останешься один с разбитым сердцем на далеком острове посередине моря.
 Сегодня он разрешил себе немного погреться на солнышке, укрывшись от палящего солнца в листьях большого дерева.
На его кронах художник чувствовал себя свободной птицей, вверху которой была голубая высь, а внизу прекрасное синее море.
Это заставило его задуматься:
— Что мешает мне быть счастливым теперь, столько лет спустя?
— Одиночество и разочарование, -ответил его внутренний голос.
— Если эта мысль верна, то почему меня это так расстраивает?
— Потому, что ты все еще грустишь о ней.
— Что это значит для меня?
— Ты — глупец, который платил за любовь своей жизнью.
— Но я все осознал
— Тогда почему твое сердце все еще грустит?
Этот вопрос остался без ответа, ведь из воды появилась Она —точная копия  Клио.

Он закрыл глаза. Ноги и руки его ослабли и опустились.
Эдвард слышал свое дыхание.
Оно было спокойным, ровным и глубоким.
Вдох и выдох. Ее образ все еще явственно стоял у воды, расплетая свои серебристые волосы, сбрасывая легкие одежды.
Он закрыл глаза и прислушался к своему сердцу.
Казалось, что художник может его видеть. Огромный сильный сосуд в его груди делает один удар и ещё один, сокращается и наполняется кровью. Сердце работало чётко, ритмично и спокойно, словно мощный надёжный мотор, который перекачивает много крови. Это место, где живёт много энергии — энергии его любви. Пусть она пряталась и скрывалась до времени, но жила вопреки всему.
Посмотрите, как переливается, искрясь и бурля, мощный поток алого цвета, словно река он наполняет неведомыми силами человека, и его энергия растет и растет с каждой минутой.
Художник позволил течь ей через сердце, по сосудам, вместе с кровью, наполняя, питая и обогащая свое тело.
Любовь вновь вливалась каждую клеточку, мышцу, орган, кость. Руки и ноги, таз, живот и поясницу, грудь и спину, шею, голову, мозг, внутренние органы в теле.
Все-все до кончиков волос на голове и ногтей на ногах и руках. Все тело наполняется любовью.
К каждой клеточки, к каждой мышце, к каждой косточек, к каждому внутреннему органу, сосуду, капилляру — всему всему телу.
Особенно мозгу. К каждой его извилине, к каждой его части — любовь.
Все тело Эдварда стало прозрачным сосудом, наполненный любовью.
 К самому себе, к миру вокруг вас, к жизни и к Ней.
 Прекрасная женщина — Любовь наполняла тело художника энергией жизни, крутясь и переливаясь, выбирая,  этот  или  другой, словно играя как ребенок. Все, что только видело ее начинало светиться и искриться, изнывая от страсти и желания.
Любовь проникала в каждую частичку человека.
Он  оживал.
Все вокруг  наполнялось светом и цветом любви. Большой и настоящей. И любовь мироздания спускалась в этот мир , чтобы соединиться с  потоком жизни, который словно родник бьёт из вашего сердца. Пульсирует в ритме толчков крови.
И со всех сторон — сверху и снизу, слева и справа, сзади и спереди нас окружает любовь.
Внутри - тоже любовь. Это нескончаемый океан любви.
Позвольте своему сердцу раскрыться и свободно, без ограничений дышать любовью — пропуская её через себя.
Я люблю! Я даю любовь! И я принимаю любовь! Я принимаю себя такой, какая ты есть! — кричало тело девушки.
Эдвард чувствовал, что она совсем рядом, что они снова вместе, он любим, а Клио окутывает его своим телом, погружая в поток любви.
- Она — моя вторая половинка, та, без которой нет смысла жизни. 
Слишком  дорога была эта женщина сердцу художника, ведь  прекрасное чувство к ней не убили боль, предательство и время.
— Я люблю тебя! Я принимаю тебя такой, какая ты есть! Даже, если это только мираж — спасибо, что ты напоил меня этим чувством.
Эдвард смотрел, как она омывает свое тело, и вода нежно обнимает каждую клеточку этого неземного создания, словно сливаясь с ней единое сияние на солнце. Волосы, приоткрывали серебро кожи, нежные руки, тонкий стан и великолепную грудь.
— Возможно, ей опять не хватает моей любви или крови, -думал принц и направлял свой поток энергии к ней, чуть вздрагивая от счастья.
Он не спешил, боясь спугнуть свое счастье, замерев, затаившись в этом состоянии столько, сколько ей необходимо. Счастье для него было просто видеть, что она жива и стала еще красивее и моложе, хотя прошло столько лет.
Неземное видение подставила солнцу все свои прелести, словно поблагодарив небо, солнце, воду и даже художника за чудесный день, и исчезла.
Только он все оставался сидеть в своем укрытии, не в состоянии остановить этот удивительный процесс возвращения тела к жизни
Наконец, Эдвард улыбнулся, сделал глубокий вдох и выдох, потянулся и открыл глаза полные счастья.
— Она жива, значит я обязательно найду тебя, мое счастье.

Художник не мог успокоится после невероятной встречи с Клио. Он все ходил по дому, смотрел на свой рисунок и понимал, что нужно принимать более решительные меры. Тогда он отправился на берег острова и узнал, что несколько лет назад появилась загадочная пара молодых людей, поговаривали, что они брат с сестрой, но были и сомнения на этот счет, уж больно ревностно охранял родственник свою Милли, так ее называли в небольшой деревеньке, где они поселились.
Еще была одна странность -девушка никогда не показывала своего лица, толи из-за невероятной красоты, то ли скрывая какую-то тайну. Так и решили жители деревни и успокоились, приняв этих заблудших овечек, как родных.
Только сердце художника невозможно было обмануть, ведь он чувствовал свою любовь совсем рядом- в маленькой хижине за песчаным холмом.
Он часто садился на песок у самого берега моря, укрывшись от палящего солнца огромной соломенной шляпой, игрался горячим песком, пересыпая его из рук в руки, ожидая какого-то чуда. Он все еще не решил преступить грань между прекрасной мечтой и реальностью.
Волна набегала на берег и оставляла прекрасное поле для художника, юноша взял тонкий прутик и нарисовал дверь в свою мечту.
— Дверь готова? Отлично!
 Но что находится за этой дверью? Эдварду еще было непонятно, поэтому он не спешил и прорисовывал все детали.
Сначала нужно решить: дверь открыта или закрыта?
— Если я ее закрою, особенно на замок, то мое недоверие к миру и людям никогда не закончится. Причину этого он знал — его травма с Клио.
Поэтому тщательно прорисовывал множество деталей, изображал их старательно и красиво, тратил много сил и энергии, представляя себя миру.
И размышлял:
— При каких обстоятельствах он может в нее зайти?
Вопрос о способности впустить любовь в свой эгоизм и строить долгосрочные отношения.
— Куда дверь поведет художника?
— Как он встретится с ней?
— О чем заговорит?
И главное — готов ли он к этому?
Пока Эдвард приоткрывал дверь в свои отношения, девушка неожиданно подошла сзади и с удивительным удовольствием рассматривала невероятный рисунок на песке: приоткрытую дверь, за которой красавица расчесывает длинные волосы.
— Кажется, она вас ждет, судя по рисунку? — проговорила она неожиданно за спиной художника.
Он вздрогнул и посмотрел из-под огромных полей шляпы на Милли, аккуратно скрывающую своё лицо под вуалью от посторонних глаз.

Люди, помогите я тону в ее глазах!
Давайте признаемся себе, все мы хотим быть непревзойденными умниками и красавцами, которые умеют вскружить голову любому. И, знаете что? Все летит в тартарары, когда любовь наносит свой удар прямо в сердце. А Клио умела влюбить в себя любого. Как это у нее получалось- многие не понимали, но не художник. Он слишком долго был со своей болью, чтобы оставаться слепым, глухим и глупым.
Первый секрет ее притяжения — это «якорение». Клио нежно касалась, словно невзначай своей жертвы, в разных неожиданных местах, смеясь и расхваливая маленькую дверку, сразу определив за кем подглядывает Юноша. Так она создавала ощущение у мужчины, что это именно ее прикосновение вызывает у него приятные эмоции. Только теперь Эдвард слишком хорошо понимал это, чтобы аккуратно отклонить все нежные атаки.
Тогда она уселась рядом на песок, словно повторяя все жесты, мимику и интонации собеседника. Когда-то это помогло им установить тесную связь и вызвать симпатию Эдварда, который  не заметил  имитации чувства и попался в  сети любви. Чем больше Мили «зеркалила» его, тем сильнее чувствовал себя связанным и соблазнительным девушкой.
Тогда — при первой встрече, когда она еще была Клио, она сразила одной фразой, заставив думать о себе постоянно: «Сегодня вечером я надену для тебя красное платье, которое плотно облегает мое тело, и Вы, мой художник, почувствуете его мягкую ткань, когда обнимете меня». Яркие фантазии взорвали мозг юноши, он прокручивал вновь и вновь, переживая воображаемое в голове и представляя картину их встречи.
Только она больше никогда не вернулась, исчезнув навсегда.
А он все ждал, мысленно возвращаясь в прошлое с Клио. Все глубже погружаясь в бездну, ощущая соблазнительное влияние ее и болезненных вспоминай, которые перемешались в его голове:
— «Какой ты думаешь, будет наша первая ночь?»
— «Какие у нас будут имена у наших детей?». .
Это заставляло его снова и снова мечтать о их совместной жизни, которая давно закончилась.
Боль пронзила сердце Эдварда.
Эмоциональная рулетка — это то, что не отпускало его долгие годы, сначала Клио заставила его наслаждаться жизнью (радость, смех, восторг-все было рядом с ней), а затем она резко переключалась на раздражение, грусть или даже сожаление. Но, если вначале отношений, художник находил это невероятно привлекательным и завораживающим, то вскоре боль заполнила все его сердце:
— Помнишь,-говорила она тогда, -  когда мы встретились, ты мне совсем не понравился, а вот твой брат…
Сейчас Красавица снова применяла все эти техники, легко и элегантно заставляя  мужчину мечтать о ней и стремиться быть рядом.
Но теперь Эдвард знал, что подлинное счастье в отношениях возможно только на основе взаимного уважения, любви и искренности. Соблазнение может быть искусством, но настоящие чувства должны быть  чистыми.
Милли не узнала его, а значит — все можно повторить сначала…
— Знаешь, а я давно наблюдаю за тобой, стань моей моделью. В моей картине не хватает твоего очарования,— Эдвард смотрел в самое сердце  глаз девушки, что так была похожа на первую любовь.
Что-то страшное вспыхивало в его сердце и гасло, заставляя скрывать темные тайны прошлого. Милли напряглась и отстранилась от него.
— Простите, у меня слишком много дел по дому. Мы с братом совсем одни, чтобы тратить время на картины.
— Очень жаль, что Вы поспешили отказать мне, но предложение остается в силе. Только я рисую в дождь. Приходите, хорошая оплата натурщицы гарантирована и, конечно, безопасность. Вы понимаете, что местный художник, не позволит себе большего, чем разрешают нормы приличия,- крикнул он  в спину убегающей девушки.
Художник развернулся и пошел в сторону дворца, так и не решившись настаивать на большем, ведь теперь он точно знал- наживка брошена и рано или поздно она заглотит ее, ведь непостоянный характер требовал новых впечатлений и крови, хотя теперь этого, может, и не нужно.
Дорога была извилистой, в впереди его ждал мост. Эдварду нужно было пройти по нему.
Но что он сейчас чувствовал? Что видел? Все стремительно менялось в его душе. Это был мост в новую жизнь? Сможет ли он пройти по нему до конца? И что находится за этим мостом между прошлым и будущим, смогут ли он преодолеть боль и разочарование?
Конечно Эдвард думал своей жизни, поэтому он открыл глаза, посмотрел на путь впереди и снова прислушался к себе. Что изменилось в его сердце? Он пытался описать свои чувства, но… понимал, куда нужно двигаться, и в чём была ошибка давних отношений.
Мост сильно раскачивался под ногами, но когда художник взялся за перила, то сразу ощутил опору и понял, что ему не страшно. За мостом находился его дом, в котором ждут картины. Ему стало легче, так как теперь поддержка и опора была не только снаружи, но и внутри него. Художник понял, что спасение в сердце, где бушевала любовь, и её нужно достать для того, чтобы обрести уверенность и счастье. Это действительно работало, он перестал сомневаться и улыбнулся.
— Спасибо тебе, жизнь, за новый шанс!
Милли, спрятавшись за деревом, долго смотрела в след художнику, который уходил с пляжа. Словно что-то оторвалось от ее тела и уходит вместе с этим взрослым мужчиной. Будто этот неизвестный человек ей дорог, но она точно была уверена, что никогда не встречала его, с самого детства ее окружала любовь близких и бесконечные ухаживания множество мужчин, но этот странный тип так отличался от них своей особой притягательностью. Неужели она способна на чувства? Ведь все это время ее сердце молчало, наблюдая за страданиями других, она чувствовала лишь разочарование и, почему-то, голод. Но вскоре и это проходило.
Видимо, это жара совершенно выбила ее из колеи.
И все же, что-то есть в этом художнике…, но об этом она решила подумать в следующий раз, ведь брат радостно махал руками, показывая шикарный улов, который скоро превратится во вкусный ужин.
Все позабыв, побежала Милли к хижине радостная и счастливая. На этом острове, наконец, она могла жить полной и счастливой жизнью, разве что дождь иногда вызывал странные образы и картины.

За окном снова набегали хмурые тучи, сбиваясь в огромное покрывало, которое того и гляди прорвется обильными слезами на эту землю. Эдвард смотрел в окно и ждал. Столько лет ему приходилось сдерживать непрошенные слезы, а сейчас он вспомнил стихотворение Поля Верлена «Дождь в моем сердце»:
***
Небо над городом плачет,
Плачет и сердце мое.
Что оно, что оно значит,
Это унынье мое?
И по земле, и по крышам
Ласковый лепет дождя,
Сердцу печальному слышен
Ласковый лепет дождя.
Что ты лепечешь, ненастье?
Сердца печаль без причин…
Да! Ни измены, ни счастья, —
Сердца печаль без причин.
Как-то особенно больно
Плакать в тиши ни о чем.
Плачу, но плачу невольно,
Плачу, не зная о чем.
(1894.)

Первые капельки весело запрыгали по листочкам, искрясь и сливаясь в косы прекрасной царицы дождя, и уже не просто был слышен шум дождя, но чувствовалось ее свежее мокрое дыхание, весенний аромат которого пьянил голову.
Эдвард просто смотрел на дождь. Наблюдал за каплями, слушал шум, вдыхал запах до тех пор, пока совсем мелкий, моросящий превратился в проливной, грозовой дождь. Только от Клио зависела судьба этой ночи, и художник уже приготовил кисти, он верил, что она не могла забыть все… У каждого есть свой дождь, и у них он особенный!
— Я разрешаю тебе прийти. Я жду твоего возвращения. Наш дождь может идти час, день, два, неделю. У каждого дождя свой срок, только у нашей любви его нет. А когда Ты появишься, мое солнце, разрешите себе принять тепло моего сердца, его заботу, силы, которые хочу отдавать снова и снова.
Вы можете подумать, что этот наивный и влюбленный художник так и останется стоять один, наблюдая за дождем, но — нет. Мокрая, с блуждающим взглядом на пороге его дома уже стояла она, с безумным взглядом направленным на окна.
 Этим вечером Милли чувствовала приближение грозы. Ее тело ломало, а разум выдавал непонятные картины, заставляя плакать и метаться по хижине.
— Все этот художник, это он заставил ее сердце, страдающее дождем, мучиться еще сильнее.
Брат знал о тревоге сестры во время грозы, поэтому долго гладил ее по волосам, укутывал теплым одеялом, стараясь стереть непонятную боль.
В детстве, совсем маленькой, она в грозу всегда металась по кровати и звала, жалобно и протяжно кого-то далекого. С годами эта тревога лишь усиливалась, а тут еще и шторм в море, в который они чудом спаслись. Да много всего было…
Только сегодня Милли была сама не своя, а когда брат заснул-тихо встала и пошла туда, куда тянуло ее сердце.
Она ничего не помнила. Перерождение из злого духа женщины в живое создание стерло в ее памяти почти все воспоминания. И только дождь приносил с собой обрывки странных снов и видений.
Милли стояла под ливнем или просто помыла руки, тело, представляя, что вода смывает что-то чёрное, вязкое, то что связывало ее по рукам и ногам.
Она крепко стояла на Земле, прося её забрать весе страхи и боль, просто чувствуя, как черная энергия стекает с нее, не только снаружи, но и внутри.
Вместе с дождем осколки ее памяти сливались воедино. Она вспомнила все: свое жадное и холодное сердце и бесконечно любящего мужчину, который был готов пожертвовать ради нее своей жизнью - в той Другой жизни.
Тогда Милли заплакала. Вместе с рыданием в ее голове и теле рождалась музыка, заставляющая ее  отвлечься от всех мыслей в движении. Она отдалась танцу полностью, создавая картину своих чувств, и, разобравшись в себе, а ей необходимо было принять себя ту -ужасную и беспощадную. Клио полностью стала Милли, частью этого мокрого пространства — наконец, ощущая умиротворение. Она закрыла глаза и внимательно прислушалась к звукам вокруг, ее. Мысли просто медленно теки в сознании — не обдумывая ничего и не переживая- ведь теперь она знала цену своей беспощадной красоты.
Чьи- то нежные руки укутали ее в теплый плед, прижали к своему горячему сердцу и понесли все выше и выше к солнцу. И Милли прижалась к этому родному человеку, такому далекому и близкому мужчине, что мучал ее сознание, ибо у любви нет до и после, сейчас и потом — она постоянна.
— Как ты, милая моя, — шептали губы и целовали ее шею, руки...
А Милли готова была раствориться в своем художнике, ведь она вспомнила о своем обещании и пусть сквозь года была готова исполнить свое обещание, расплатиться за обиду. Ведь кровь этого любящего  мужчины превратила ее из монстра в  живого  человека.
Их губы, руки, тела слились в единый мокрый ком, где все смешалось: дождь, пот и слезы, ведь их любовь была горькой. А когда, поддавшись теплой волне, которая унесла ее в мир блаженства, заснула прекрасная Милли, художник взял свои кисти и дорисовал красивые глаза на своей картине, где прекрасная и вечная Любовь шагала по этому миру, прикрывая очи. Пусть у него есть только сегодня, а он понимал, что жизнь так непредсказуема, и пусть никто и никогда не узнает о тайне его полотна-он пронесет это  в своем сердце до самой смерти.
Утро яркими солнечными зайчиками разбудила Эдварда. Он был совсем один, как всегда, только теперь — счастливый. Милли растаяла вместе с рассветом, как всегда, лишь мокрое одеяло от дождя напоминало о их ночном приключении. Больше она никому ничего не была должна, а главное ее сердце научилось любить.

Уже этой ночью одинокий корабль уходил из бухты прекрасного острова. Когда-то брат и сестра, а сегодня семья забрали весь свой небогатый скарб и двинулись в путь. Впереди их ждали буря и новая жизнь. После проливного дождя, застилающего глаза капитану, закрутил море небывалый шторм.
В кромешной тьме огромные валы моря катились на хрупкое судёнышко, то поднимая, то опуская его на волнах, то раскачивая из стороны в сторону.
 Шторм бушевал с невероятной силой, а дождь заливал палубу, так и норовя смыть оставшихся в живых брата и сестру.
— Ты чувствуешь эту бурю, слышишь вой ветра, мой капитан, — кричала Милли. — На моем лице холод дождя и ветра — значит мы живы, значит огромная пасть океана все еще не заглотила нас.
— Я чувствую, моя королева, как сильно бьется твое сердце. Впереди же нас ждет новая жизнь. Где-то там на далеком острове вдали от всех, на самой его вершине — мы построим высокий, крепкий Дом. Свет его огня уже освещают мне путь.
О. как прекрасна эта новая жизнь. О, как прекрасна моя Милли.
— Я вижу его, моя любовь, стены такие толстые и прочные, что даже постоянные сильные ветры не могут нарушить наш покой. Из окон верхнего этажа днем и ночью, в хорошую и в плохую погоду слышен смех большой и счастливой семьи.
 Корабль все мчался вперед, разрезая волны своим носом и держал курс на счастье, а белая дорожка, что скользила по океану, вела путников в бухту покоя, где они, наконец, заживут в любви…
В этот момент капитан с благоговением и любовью посмотрел на свою женщину, под сердцем которой был уже чужой ребенок. Он знал, что воспитает его, как родного-даже лучше, потому что — это плод его счастья.
С восторгом посмотрел капитан на прекрасную и молодую леди посреди бушующего моря, он понимал, что вся красота мира соединилась воедино, образовав морскую королеву со страстью и огнем в голубых глазах, что обещают каждому мужчине надежду на вечное блаженство. Милли была источником света, который никогда для него не погаснет.
***
Художник закончил и эту картину, аккуратно сложив кисти и краски. Теперь он знал, что человек, испытавший истинную любовь -  по-настоящему счастлив, без глупых ограничений. Пусть чувство оставило раны в твоем сердце - это лишь лекарство и воспоминания, которые будут согревать тебя до самой старости.
Его творчество стало известно на весь мир, а картинами восхищались даже придирчивые эксперты. Да и как можно было не влюбиться в волшебные полотна, когда  непостижимая жизнь вливалась в сердца людей, пришедших на выставку.