ЧАМИ

В небесных винно–пламенных софитах
плывёт Мале́ в малиновом дыму, –
               поднявшаяся на́ день Атлантида
               уйдёт беззвучно в глянцевую тьму.

Шурша змеёй по шёлку океана,
протянется малиновая нить…
               А пьяный зной тропической нирваны
               сердечный лёд не в силах растопить.
Застыл кусочек солнца из лимона,
алмазами искрит бесценный лёд…
               Улыбчивый ланкиец из Бенто́ны
               ликёр в бокал невидимый нальёт.

Наш Ча́ми обнажит рядок жемчужин,
добавит блеска в девственный бокал…
             – Эх, братец, никому-то ты не нужен! –
               лишь тем, кто здесь безудержно алкал.
Споткнёшься – переступят, не заметят.
Беги, пока не выгорел дотла!
               Уж лучше пусть докучливые дети,
               чем эти – сквозь залапанность стекла!

Там ждёт тебя подруга у причала!..
А мы-то что? – лишь эхо дальних стран.
               Не то тебя, наш смуглый и усталый,
               проглотит с Атлантидой океан…
Ты не познал вершин, пронзивших тучи,
ты не видал слепящих взор снегов, –
               ты разгребал кокосовые кучи
               на жгучих сковородках островков.

Не ты скучаешь о лугах без края
с разлитою палитрою цветов;
               как рассказать тебе о райском мае,
               о злате крон, о хладе вечных льдов?..
Ужель мечта о рае воплотилась
в осколках льда в малиновом стекле?
               Ты уповаешь каждый миг на милость
               пучин и волн, вращающих Мале.

Улыбчивый ланкиец из Бентоны
протрёт стекло, хрустально звякнет лёд,
               ликёр с кусочком солнца из лимона,
               в бокал почти невидимый вольёт...
***