Дед Антип 07 Зимняя рыбалка деда Антипа в деревне

дед  Антип

На востоке чуть забрезжило рассветом. В зимнее время суток день зарождается поздно, и солнце только к восьми часам начинает просыпаться, оттеняя строения и деревья в саду серыми силуэтами на белом фоне.
Дед Антип проснулся сегодня ни свет ни заря, хотя к зимнему периоду данное выражение мало подходило: сильно поздно рассветало. Ещё не совсем очнувшись от сна, он долго ворочался, пытаясь заснуть снова, так как на улице было ещё темно. Но сон не шёл, и мысли спозаранку теребили его своими житейскими проблемами.
Вчера он поставил в саду два силка на зайцев; уж больно они начали последнее время проказничать у него на усадьбе и обкусали все веточки на молодых яблонях, посаженных всего три года назад. Деду Антипу было обидно смотреть на это безобразие, и становилось жалко каждое попорченное плодовое деревце, посаженное и выращенное своими руками.
Чувствуя, что больше лежать не было сил, он встал, включил свет, посмотрел на часы – было без четверти семь утра. Начал помаленьку одеваться. По утрам он обычно не завтракал, кроме случаев, когда уходил далеко, в лес или на речку порыбачить. Выйдя на улицу, зябко поёжился; мороз давал о себе знать, проникая холодными щупальцами за воротник его полушубка.
Луна ярким малиновым кругом висела почти что над самой головой, отображая округу серебристым цветом. По краю луны вырисовывалась оранжевая окантовка. Он где-то читал, что такое атмосферное световое оптическое явление, вызванное преломлением света в кристаллах льда, находящихся в атмосфере, часто бывает при перепадах температуры. Ночью или рано утром это проявление представляет собой два-три овальных кольца вокруг луны. В большинстве случаев они наблюдаются, как и сейчас, на небе в высоко кучевых облаках.
Вид луны напоминал ему рисунок на последней открытке от внуков, которую они привезли ему на Новый год. Его внуки очень любили рисовать и всегда радовали деда своими трогательными поделками, которые изготавливали к любому празднику: будь то Новый год, его день рождения или же майские торжества. Пройдя вглубь сада, дед Антип сразу заметил серого зверька, притаившегося около кустов яблони. «Скорее всего, заяц, кому ещё быть», – подумал он и начал подходить ближе.
Его очень удивило спокойное поведение зайца. От луны и от снега было относительно светло кругом, и дед Антип явственно видел, что косой смотрит на него круглыми, не моргающими глазами. Силок, в который попал заяц, был затянут поперёк его туловища; проволока захлестнула шею вместе с передней лапой, обездвижив его.
«Если бы не попала нога под силок, то он бы задохнулся от жёсткого стального провода», ; пришёл он к заключению, внимательно разглядывая зверька.
Силки на зайца представляли собой специальные устройства из стальной проволоки, которые использовали охотники для ловли мелкой живности. Они являлись ловушками, созданными с целью эффективной и безопасной ловли этого вида дичи. Насколько помнил дед Антип, этими средствами ловли зайцев пользовался ещё его дед и, скорее всего, они использовались охотниками на протяжении долгого времени до него.
Подойдя вплотную к зверьку, он хотел протянуть руку, ослабить петлю, но заяц заверещал; начал крутиться на снегу, всё сильнее затягиваясь петлёй. Дед Антип с опаской отодвинулся, сходил за палкой, стоящей рядом с ригой ; один конец у неё был раздвоен, как у рогатины.
Изловчившись, прижал туловище зайца к снегу; тот истошно верещал, пока дед Антип снимал затянутую петлю с него. Наконец, он высвободил косого от стальной проволоки и отошёл на шаг назад. Заяц вначале вскочил, намереваясь прыгнуть в сторону, но сразу же упал в снег и заверещал, как ребёнок, жалостным писком. Видно, проволочной петлёй он настолько сильно повредил ногу, что она не слушалась его при движении – висела, как плеть.
Взяв зайца на руки, тот, как ни странно, не вырывался и вообще не выказывал никаких признаков жизни, тем самым пугая деда Антипа своим странным поведением. Он постоял спокойно, немного приучая к рукам зверька, и понёс его в сени своей избы.
Положил его в уголке на старую телогрейку, и такая жалость взяла его за душу, что он чуть ли не прослезился, смотря на этот живой, беспомощный комочек. Сходил на кухню, посмотрел, что ему можно дать похрустеть, но ничего в избе не нашёл, кроме картошки; остальные овощи были в подвале. Принёс ему две большие, помытые под краном картофелины и положил рядом.
Притащил из риги пустую плетёную корзину, в которую он по весне укладывал на ночь несушку с цыплятами; подстелил соломы и положил туда зайца. Зверёк не сопротивлялся, и дед Антип был до крайности удивлён таким поведением дикого по своей натуре маленького существа. Начал внимательно рассматривать его, прикидывая визуально его возраст.
Он знал, что внешние возрастные признаки у зайца сохраняются недолго – уже к осени молодых весеннего помёта не отличить от их родителей. Даже летний молодняк к концу охотничьего сезона подрастает так, что его нельзя отличить от зайца двух-трёх лет, особенно после благоприятного лета с хорошими травами и тёплыми осенними периодами. Дед Антип вспомнил, что его дедушка в детстве рассказывал ему несколько способов определения возраста у зверьков этой породы. Один из самых простых – это определение степени окостенения нижних концов лучевых и локтевых костей лапы у зайца прямо под запястьями. Для этого нужно просто согнуть под прямым углом переднюю лапку и на ощупь определить наличие или отсутствие, а также величину хрящевого утолщения на конце лучевой кости, чуть выше сгиба. У молодого зайца хрящевая ткань сильно утолщена, и чем она меньше, тем старше заяц. Дед Антип пощупал слегка хрящевую ткань у зайца на сгибах здоровой ноги, утолщения явно прощупывались – значит, молодь, – подумал он.
Принялся осматривать повреждённую силком ногу. Заяц начал нервничать, колотить задними лапами по корзинке; пришлось отступить и перенести осмотр на более позднее время. Прикрыв рогожкой корзину, дед Антип засобирался на рыбалку.
На данный момент он жил в деревенском доме один, жена была в городской квартире, где они проживали вместе большую часть времени. Сейчас супруга сидела с внуками, игралась и гуляла с ними, пока дочь была занята работой. Он же ради экзотики часто уезжал в глухую деревню, где у них был старый дом, зачастую находился здесь по две-три недели кряду, потом уезжал обратно в город. Но там, побыв буквально три дня, опять возвращался в деревню. Вот так он и путешествовал; никак не мог долго засиживаться на одном месте.
 На завтра ждал много гостей, должна приехать супруга, дочь с зятем и их ребятишки, любимые внуки деда.
Поэтому рыбалку планировал ещё вчера с вечера, чтобы побаловать их свежей рыбкой. С вечера приготовил валенки с резиновыми галошами и ватные штаны, сложив их на кирпичный уступ печки, чтобы они прогрелись. Сверху поверх фуфайки на рыбалку всегда одевал полушубок; в нём было тепло и вольготно в движении. На голову нахлобучивал заячий треух, отворачивая на шапке «уши», чтобы было теплее голове. В таком одеянии он был недосягаем для любых морозов.
Позавтракал тем, чем Бог послал, уже одетый во всё перечисленное, взял ящик со снастями и пошёл на пруд. Пруд, замерзший ещё ранней осенью и занесённый снегом, находился от избы деда Антипа буквально в двух километрах: ему нужно было пройти только небольшое поле и берёзовую рощу.
Лыжи не стал надевать – хотя снега в эту зиму навалило предостаточно, но в сторону пруда была протоптана тропинка. Сельчане часто ходили туда порыбачить, а детвора постоянно бегала поиграть в хоккей на ровной ледяной площадке на пруде. Дорога туда была хорошо натоптана деревенскими жителями и благополучно привела его до места назначения. На льду пруда лунки для ловли рыбы пришлось сверлить заново: старые, недельной давности, замёрзли напрочь.
«Хорошо, что взял с собой бур для сверления льда, а то бы пришлось возвращаться», – подумал он, радуясь своей догадливости.
Снял полушубок и принялся за работу; начал сверлить лунки во льду. Провозился больше часа; наконец, всё было готово, и он уселся, разморённый тяжёлым трудом, приладил мотыля и начал ждать, подёргивая удочкой. В прошлый раз принёс с рыбалки всего несколько небольших подлещиков, ну а на сегодня у него были грандиозные планы на более крупную добычу. Для этого, перед тем как опустить леску в лунку, бросил туда прикормку – костную муку, припасённую заранее. Она перемалывается из костей животных и имеет очень сильный аромат и большое содержание белка. Односельчанин Антон постоянно снабжал деда Антипа этой чудо-приманкой за вознаграждение в полулитровой таре.
Зимой рыба с самого начала морозов, когда вода становится холодной, теряет свою активность и впадает в спячку. К таким породам рыб в большинстве своём относятся карп, карась, сом, линь и другие теплолюбивые виды. Но значительная часть рыбы на протяжении всей зимы остаётся активной и продолжает усердно питаться и, естественно, ловиться на зимние снасти, это прежде всего судак, щука, окунь, налим, плотва, ёрш, лещи и подлещики.
Дед Антип на прошлой неделе поспорил с соседом Антоном, проживающим в этой же деревне чуть ниже по улице. Тот доказывал ему с пеной у рта, что подлещик относится к другому семейству рыб, но под вечер пришёл к нему с повинной головой, признав, что был не прав.
Действительно, и дел Антип хорошо знал об этом: подлещик – это неполовозрелая форма обыкновенного леща из семейства карповых, а по-простому это молодой лещ. Он где-то слышал, что у подлещика глаза намного больше, чем у взрослой особи, но, возможно, это байки рыболовов. Однако то, что плавники у подлещика темнее и по весу он намного меньше – это уж точно, сам многократно обращал на это внимание.
Поспорили ещё на одну схожую тему: считать ли леща хищной рыбой или нет, но быстро пришли к выводу, что нет, нельзя считать хищником эту особь, потому что у неё нет зубов.
«Но есть нюанс, – проговорил Антон, многозначительно поднимая вверх указательный палец, – многие рыболовы утверждают, что он спокойно может поедать малька, а крупные особи с удовольствием кормятся молодняком других рыб. Иногда, – продолжал он, многозначительно повторяя свой жест, – те же рыбаки, кто рассказывал эти истории, сами пробовали ловить леща на блесну и силикон, подготовленные для судака или щуки, и действительно вылавливали его на эти насадки».
«Вот так получается: питается и ловится он как хищная рыба, хотя челюстных зубов у него нет, есть только глоточные», – закончил свою познавательную речь сосед Антон.
Недостатки зубов у леща, скорее всего, компенсируются наличием хорошо развитыми специальными мускулами – жаберными тычинками, ну и, конечно, однорядными глоточными зубами.
Лещ ценился в деревне, и вокруг этой особи постоянно шли споры и пересуды, включая, как и на какую наживку, а самое главное, в какое время суток его лучше ловить.
И все от мала до велика в деревне знали, что лещ – рыба семейства карповых, крупная, с высоким телом, сжатым с боков, может достигать в длину семидесяти сантиметров при весе пяти килограммов. Попадаются и крупные особи, но это больше исключение, чем норма. У леща сжатое тело, а также высокий и узкий спинной плавник. Чешуя может быть от серого до розового цвета. Голова небольшая, так же, как и рот.
Дед Антип, кроме мотыля и растительной наживки, такой как пареный горох, жмых и кукуруза, сегодня принёс ещё колеблющие блесна различной величины, а также силиконовые приманки. На всякий случай, вдруг мотыль на этот раз не сработает.
Передвигая поплавок по леске, он добился, чтобы крючок с наживкой лёг на дно, а поплавок стоял вертикально, погруженный по антенну. Наконец произошла долгожданная поклёвка; дед Антип сделал подсечку и начал вываживать рыбу, постепенно поднимая её наверх. Он старался не ослаблять леску, чтобы рыба не развернулась головой вниз или в сторону, если она ещё не в лунке.
Он ощутил сильное сопротивление: «Значит, попалось что-то существенное на удочку», – подумал он. Так и получилось, над лункой показалась рыбья голова, и голова была не сильно большой относительно поверхности тела: глаза маленькие, рот тоже мелкий, выдвижной; все признаки указывали на то, что это лещ, и, видно, не маленький.
Дед Антип еле вытащил его; ширина рыбины была такая, что плавники касались края лунки. «Итак – длина чуть больше полуметра, значит, килограмма четыре будет, а может, чуть больше», – обрадовано думал он, разговаривая сам с собой. Еще не успел снять рыбину с крючка, как увидел, что дёргается поплавок во второй лунке; пару раз дёрнулся вверх, вниз, потом совсем ушёл под воду.
 Бросив на лёд первую рыбу вместе с крючком, он начал вываживать следующую. Сразу почувствовал, что сопротивление было послабее: «Видно, рыбка на крючок попалась маленькая», – решил он. Вытащил второго леща; действительно, тот был намного меньше: «Но всё же килограмма три будет», – решил он, держа леща на весу.
Настроение у деда Антипа было приподнятое после двух прекрасных поклёвок; таким быстрым и большим уловом редко можно было похвастаться на этом пруду. Обычно здесь рыбаки сидели часами, чтобы поймать хоть какую-то рыбку.
Просидев ещё часа три над лунками, он изрядно замёрз; за это время сумел поймать три подлещика и нескольких окуньков. Окуньки ловились на блесну; блесны у него были разных размеров, но клевало только на пяти сантиметровые.
Этот вид лучеперых рыб семейства окунёвых он не любил: «Колючие, костлявые и чистятся плохо; но коль попались на удочку, не выбрасывать же их», – рассуждал он, по-хозяйски сматывая снасти.
Пришёл домой довольный от пойманного улова, да и погода сегодня радовала: день стоял солнечный и безветренный. Он отложил две большие рыбины на завтра, к приезду гостей, мелкую решил почистить к ужину себе. Кот Барсик, любимец деда Антипа, вышагивал около таза с рыбой, иногда подходил, трогал лапой воду, где плавали окуньки и три небольших подлещика. «Скорее всего, игрался, а может, задумал исподтишка подцепить лапой зазевавшуюся рыбку», – кто знает, что у него на уме.
Дед Антип управился со своим хозяйством во дворе, загнав в сарай кур и другую мелкую живность.
Подойдя в сенях к зайцу, увидел: от двух увесистых сырых картофелин остался небольшой кусок. «Значит, нога не сильно повреждена, если у косого хороший аппетит», – с радостью подумал он, удовлетворённый таким исходом дела. 
День, прошедший в мелких житейских заботах, подходил к концу.
«Да, вот и день на исходе, да что там день, жизнь проходит», – начал он свои философские, ворчливые размышления, уже вошедшие в повседневный обиход его деревенской жизни.
«Завтра приедет супруга с нашими детьми и внуками; вот и будет мне новое разнообразие в эти зимние скучные дни», – взбадривая и настраивая себя добрыми вестями на положительные эмоции, принялся разделывать рыбу, не забывая подкладывать в тарелку коту Барсику лакомые кусочки. Тот урчал, прищуриваясь, заглядывал в глаза хозяину после того, как съедал очередную порцию; видно было, как он ненавязчиво просил добавки.
Свечерело, дед Антип вышел на улицу. Слепящее глаза багровое солнце касалось самым краешком огненного круга горизонта с западной стороны.
Зимний закат всегда поражал его своей необычайно яркой, но холодной красотой; казалось бы, заходящее светило с её огненными рисунками должно в воображении создавать чувство тепла. Но нет, такого не происходило; по ощущениям, выглядело так, что зимнюю стужу не может перебороть даже полыхающий небесный пожар. Контрастные цвета заходящего красного шара ещё больше подчёркивали леденящий холод зимы. И всегда в хорошую погоду, наблюдая красочный закат, он, как ребёнок, радовался этому чуду природы.
Закаты были похожи друг на друга, но сегодня присутствовало неуловимое ощущение того, что что-то он видит впервые, что-то, ещё не виденное им ранее при заходе солнца.
На данный момент солнышко клонилось к земле всё ниже и ниже, а его лучи, играя с облаками, окрашивали их в различные оттенки. Порой, наблюдая за этой волшебной красотой природы, ему казалось, что невидимый художник долго смешивал акварельные краски, а потом взял и выплеснул их в небесную синь; и вот из ниоткуда появились фантастические картины нынешнего вечера.
Дед Антип ещё долго стоял, не замечая, что заячий треух сбился ему на затылок, что полушубок расстегнут почти на все пуговицы, оголив шею и грудь, которые обдувал холодный воздух. Он всё стоял и стоял, не шелохнувшись, боясь пропустить даже секунду времени завершения кульминационного момента захода солнца. Наконец, верхний край небесного светила зашёл за горизонт, будто спрятался под землю, выстрелив напоследок в небесную даль последними разноцветными лучами.
Постояв ещё минутку, дед Антип начал чувствовать холод по всему телу. Застегнувшись, он покинул свой наблюдательный пост и пошёл быстрым шагом в сторону своей избы.
Мысли его уже обретали житейскую, практическую сущность; он думал, что приготовить на завтра вкусного, какое гастрономическое блюдо придумать, чтобы удивить своих близких. 
Очень радовался завтрашнему приезду внуков и уже планировал, мысленно выстраивая у себя в голове развлекательную программу для них…
*