Дом безумных потеряшек

ГЛАВА 1

Утро добрым не бывает, особенно в месте, где-то отдаленно напоминающем сумасшедший дом. Дождь начинался и заканчивался, начинался и заканчивался несколько раз к ряду. Хорошо, что на территории этого любопытного заведения было несколько беседок, куда его обитатели могли спрятаться от проявлений природных катаклизмов. Территория, так называемого, пансионата была вполне ухоженной, по периметру и кое-где внутри росли высокие сосны, дорожки, вымощенные натуральным камнем, очень гармонично вписывались в некий скандинавский стиль.
Закутанная в длинную темно-синюю ажурную шаль Люся сидела в одной из беседок, курила и листала толстый зачитанный глянцевый журнал выпуска конца прошлого века. Настроение с утра было хуже некуда, можно было вообще не выходить из своей норы, но в помещении было очень душно, а кондиционер включать совсем не хотелось, не хватало вдобавок еще и простудиться.
Людмила Васильевна Колосова, для своих просто Люсико, слыла дамой добропорядочной и основательной. У нее была семья, любящий и заботливый муж, двое взрослых детей, хорошая работа, две собаки породы тойтерьер, дача в Подмосковье. Казалось, все было как нельзя прекраснее. Жили они в районе метро «Отрадное», на севере столицы. И занесло ее как-то раз в диаметрально противоположную сторону необъятного города Москвы, подружка посоветовала косметолога, которая проживала в аккурат около метро «Бульвар Дмитрия Донского». Люсико поймала себя на мысли, что за всю свою сорокапятилетнюю жизнь дальше «Пражской» на юг своего родного города не перемещалась ни разу, а тут такая удача, соотношение «цена-качество» — лучше не придумаешь.
Надо было привести себя в порядок перед отпуском, календарь показывал 30 августа, в отпуск с мужем, Анатолием, они планировали отправиться 10 сентября, как уже стали поговаривать в народе, на дальнюю дачу, в славный город Кемер на побережье Средиземного моря. Настроение было отличным, лето прошло продуктивно, погода радовала своими солнечными и теплыми деньками, дети отдохнули и собирались кто куда, дочь — в университет, сын — в 11 класс. Господи, дети выросли, сама еще молодая, привлекательная, муж любит, ласковый, добрый, что еще надо в этой жизни? Так хотелось еще продлить себе лето, да в придачу еще на море в начале бархатного сезона, когда уже не будет дикой жары и толп орущих детей.
Пребывая в благостном расположении духа, Людмила Васильевна и не заметила, как объявили ее станцию. От метро до кабинета косметолога было идти минут семь, дойдя до большого торгового центра, Люсико уже было повернула направо, опираясь на маршрут в навигаторе, как боковым зрением невольно зацепила фигуру… своего благоверного Анатолия, рядом с ним была молодая женщина лет тридцати и мальчик примерно младшего школьного возраста. Они весело смеялись и направлялись примерно в ту же сторону, куда шла Людмила. В руках у Анатолия были большие пакеты из магазина детской одежды, а мальчик гордо нес огромную коробку с конструктором «Лего». Самое интересное, что эта веселая троица вырулила буквально на ту же дорожку, на которой, как вкопанная, стояла Люсико. Она стояла, повернув голову назад, и тупо пялилась на своего мужа, который еще не заметил ее. «А ведь он сегодня собирался к маме, у нее что-то там случилось со стиральной машиной, интересно, кто эти люди рядом с ним?»
Анатолий был веселым и радостным, он что-то оживленно рассказывал, пытался жестикулировать руками с большими полиэтиленовыми пакетами, женщина и мальчик тоже громко смеялись, пацан, при этом, крепко прижимал к груди коробку с заветным конструктором, самым лучшим подарком. Людмила все-таки решила развернуться, и встала лицом к этой жизнерадостной компашке. Когда между ними оставалось метра три, Анатолий посмотрел вперед, резко замолчал и остановился.
— Папа, а что было дальше? — недоуменно спросил малыш и тоже замолчал.
— Люда? — удивленно спросил муж Колосовой, — а что ты здесь делаешь? — Толя явно не ожидал встретиться на другом конце Москвы со своей женой, а тем более в таких пикантных обстоятельствах.
— Папа? — вскинула брови Люсико, — да, очень занятно, — женщина, вероятно, мать этого мальчика, схватила сына за руку и очень напряженно смотрела на Людмилу.
Колосова еще раз просканировала взглядом эту троицу, она уже не слышала, что пытался говорить Анатолий, резко развернулась на сто восемьдесят и пошла вперед, собственно, куда должна была идти еще пять минут назад. Наверное, пережив первый шок, все-таки будет лучше полежать в кресле косметолога, а потом начать разборки, выяснения и прочее. Самым противным было то, что мальчик назвал Толю папой.
Людмила включила экран телефона в надежде скорректировать свой маршрут и решительно повернула направо. По чудовищному стечению обстоятельств развозчик еды тоже засмотрелся не в ту сторону и не ожидал внезапного появления женщины под колесами своего велосипеда. Смартфон Люсико выпал у нее из рук, сама она навзничь упала на асфальт и сильно ударилась головой, в глазах потемнело, больше она ничего не помнила.
Как потом выяснилось, Анатолий подбежал к ней, лежащей без сознания на асфальте, вызвал скорую помощь и вместе поехал в больницу, все-таки по документам он проходил, как законный супруг. Череп Люсико оказался крепким, но удар довольно сильным, мозги сотряслись и не слабо. Вокруг глаз даже проступили фиолетовые круги-очки, еще была отбита нога. В общем, все тридцать три удовольствия были налицо и на лице. Телефон восстановлению не подлежал.
Надо сказать, что голова предыдущей версии Люсико, также не подлежала восстановлению, когда она пришла в себя и поняла, что память у нее, к сожалению, не отшибло, и жизнь после падения уже будет совсем не той, что была раньше. Ей было по-женски гадко и обидно, что ее уже восемь лет так жестоко обманывал и водил за нос некогда любимый муж, который дарил подарки, был нежен и ласков, а реально на противоположном конце Москвы у него прекрасно чувствовала себя семья, к слову, сынишка даже уже готовился стать первоклассником.
После выписки Людмила Васильевна убедительно попросила Анатолия съехать из квартиры как можно быстрее, а ей самой порекомендовали пройти хорошую реабилитацию в каком-нибудь санатории, так как травма была серьезной. Люсико долго искала, напрягая свой воспаленный мозг, и нашла достаточно крутой пансионат для неврологических больных в сосновом лесу, счета за который, все как один, распорядилась пересылать неверному мужу. В какой-то момент она поняла, что вот он, момент истины, до ее травмы все держалось на ней, все работало, как точный часовой механизм, а теперь мать заболела, и ей надо восстанавливаться, дочка выросла, сын в последнем классе, Людмила считала, что исход травмы мог быть еще хуже, поэтому они обязательно справятся пока без нее, а ей сейчас надо думать о том, чтобы скорее восстановиться и думать только о хорошем.
Санаторий-пансионат был не типичным профилакторием для реабилитации больных с неврологическими и психическими заболеваниями. В нем не было большого многоэтажного корпуса, пациенты размещались в одноэтажных бунгало, разделенных на четыре части. Одна четвертая домика была автономной, там была кухня-гостиная, спальня, санузел и крыльцо-терраса. Доктора, специалисты и обслуживающий персонал располагались в отдельном коттедже, там же была и столовая, но, если кто-то по какой-то причине хотел питаться у себя в домике, еду ему привозили по запросу. Ежемесячно это обходилось довольно недешево, но оно того стоило. С пациентами работали неврологи, психологи и психиатры, были и индивидуальные, и групповые занятия, также был зал для занятий йогой, физкультурой, бассейн с морской водой.
Пациентами данного профилактория были, в основном, женщины, за исключением двух пожилых одиноких мужичков, которые жили там достаточно длительное время, сдав свои городские квартиры в аренду. В домике, в котором поселили Людмилу, по соседству проживали еще две женщины, четвертая секция пока пустовала. Конечно, крылечко в каждом домике было тоже к месту, но, в основном, в теплое время года пациентки любили собираться в уютных беседках, чтобы поболтать, поиграть в карты, кто-то собирал паззлы, пасьянс, кто-то вязал, разгадывал кроссворды, решал судоку. Все эти занятия, более чем, приветствовались для восстановления мозговой деятельности. Курить конечно не разрешалось, но иногда хотелось, и у Люсико на этот случай в кармане лежала пачка. Сигареты ей иногда привозила дочка.
Да, Маришке сейчас доставалось, надо было и самой учиться, и следить за братом, а еще два собакена, они, конечно, не алабаи, но гулять с ними тоже было иногда надо. «Ладно, не на всю же жизнь я тут поселилась, хотя такая жизнь очень разлагает, атрофируются многие функции, связанные с готовкой, уборкой, заботами о ком-то еще. С другой стороны, дети тоже пусть сравнят, как оно в жизни бывает, когда мать вдруг оказывается не в форме».
Люсико закрыла журнал «Домовой» 1997 года, сколько всего изменилось за двадцать пять лет, сколько утекло воды. Как он вообще тут сохранился? Сквозь сосновые ветки начало пробиваться солнышко, теплилась вероятность, что дождь прямо сейчас не вернется. Она посмотрела на дорожку, которая вела к беседке. К ней направлялась ее соседка, Арина. «Вот кому не повезло, так не повезло. У меня-то хотя бы дети нормальные остались».
Арина попала в этот пансионат после неудачной попытки покончить жизнь самоубийством. На учет в психоневрологический диспансер ее ставить не стали по очень большому блату, но провести хорошую реабилитацию было необходимо. Арина родила дочь в восемнадцать лет, папашка признавать ребенка не захотел и исчез в неизвестном направлении, растила одна, помогала мама. Дочка выросла достаточно смышленой, поступила в институт, выучилась, устроилась на работу. Сама Аринка выглядела довольно молодо и в сорок три ей никто не давал больше тридцати двух.
В один солнечный день и на ее улицу заглянуло, как она считала, счастье. В компании Арина познакомилась с Геннадием, выяснилось, что он на десять лет моложе нее, хотя по виду Гена выглядел даже старше, стали встречаться, конфетно-букетный период плавно перетек в стадию принятия решения. Генка квартиру снимал, так как был приезжим из Нижегородской области, у Арины напротив квартира была своя, да еще «трешка», она предложила ему переехать к ним, места хватило всем. Дочь, Тася, спокойно восприняла появление отчима в их «бабьем царстве». У нее был парень с работы, девушка как раз раздумывала, переезжать к нему или пока погодить.
Прошло полгода, жизнь была спокойной, Геннадий работал. Хорошо зарабатывал, баловал Арину и Тасю всякими вкусняшками и приятными безделушками, в выходные возил на машине, куда они хотели, как-то раз организовали путешествие по «Золотому кольцу». В какой-то момент Арина даже задумалась, а не родить ли от Гены ребеночка, сорок три, конечно, уже не мало, но и не так много. А мужику нужен ребенок. Со здоровьем у нее было все в порядке, Аришка еще сходила на медосмотр, доктор противопоказаний не выявил, она очень хотела обсудить это со своим бойфрендом, вот как раз сегодня, в пятницу. Вроде бы Геннадий должен был вернуться с работы раньше, а Таська собиралась на выходные уехать с компанией в Ярославль.
Сделав все дела, Арина отпросилась после обеда, и тоже решила попасть домой раньше, она заказала вкусных пирогов в проверенной пекарне, купила бутылочку хорошего вина, все располагало к приятному вечеру в конце рабочей недели, и заветному разговору.
Дверь была закрыта на задвижку, ключ был бесполезен. Арина позвонила, достаточно долго не открывали, потом в дверном проеме показался Гена в банном халате.
— О, Аришка, привет! А ты что так рано? — голос его слегка дрожал, волнения было не скрыть.
— А ты что, не рад меня видеть? — Арина отодвинула его и прошла в прихожую.
— Зая! Кто там? — из комнаты Таси послышался голос дочери, — иди ко мне, я замерзла!
Арина толкнула дверь в комнату дочери. Абсолютно обнаженная Тася лежала на кровати и во рту держала спелую клубнику, рядом на столике стояла бутылка «Шампанского» и вазочка, наполненная алой клубникой и виноградом.
— М-а-а-м? — девушка быстро схватила одеяло и, обернувшись им, прикрыла наготу, — ты же должна быть на р-работе, — глаза дочери выражали ужас.
— Зая, значит? И давно вы это? Судя по реквизиту, точно не сегодня начали, — еще раз презрительно посмотрев на дочь, Арина вышла из комнаты, зашла на кухню и бросила пакет пирогами на стол, — хотя бы место другое нашли, паршивцы.
— Ариша, ты все не так поняла, — Гена уже переоделся в спортивный костюм и летел к ней, в облаке афродизиака, — ты совсем все неправильно поняла. Между нами ничего нет, это было помутнение рассудка. Прости меня, любимая. Я же живой человек, а она тут бегала в неглиже. Не воспринимай все это серьезно. Я же люблю только тебя! — Геннадий встал перед Ариной на колени и сильно обхватил ее ноги руками.
Арина пыталась вырваться из рук Гены, у нее ничего не получалось, ее душили слезы. Она примерилась и отвесила ему звонкую пощечину, мужчина расцепил руки.
— Ты что, ненормальная? Идиотка… — и он выбежал из кухни.
— Да, я идиотка, потому что не замечала за своей спиной черт знает чего в исполнении своего любовника и родной дочери. Мать — дура и кретинка, да, ты прав, крокодил Гена! — Арина снова заглянула в комнату дочери, — полчаса на сборы хватит? Пожалуйста, сделайте это оба максимально быстро, хочу проветрить помещение, дышать нечем.
Арина вернулась на кухню, открыла бутылку с вином, налила себе бокал и выпила его, внутри стало тепло, но легче не становилось. В коридоре послышалась мышиная возня, любовнички собрались где-то минут за пятнадцать. Хлопнула дверь. Арина осталась одна. Теперь она могла дать волю эмоциям, она рыдала, её трясло, она готова была рвать на себе волосы, биться головой о стену, как же противно ей было в тот момент. Вот и конец счастливой жизни, теперь у нее нет ни мужа, ни дочери, а зачем жить тогда?
Она открыла ящик с лекарствами, там лежало два блистера с транквилизаторами, которые ей выписывал невролог от бессонницы. Женщина наковыряла десять таблеток, закинула их в рот и обильно запила стаканом белого вина. Коробку с пирогом она положила в холодильник, проверила, все ли в порядке в квартире, не включен ли газ и пошла к себе в комнату, она легла на кровать и накрылась одеялом, сон быстро сморил ее.
Проснулась Арина в странном состоянии, изо рта у нее торчала трубка, руки были привязаны к койке ремнями, в вену был вставлен катетер, через который в организм поступало лекарство. Это явно не смахивало на тот свет, свет был точно этот. Как потом выяснилось, Тася через час вернулась домой, потому что забыла паспорт, она и обнаружила мать без сознания и оперативно вызвала бригаду скорой помощи.
ГЛАВА 2

— Привет, звезда моих очей! — Люсико помахала рукой Арине, — каждый раз смотрю на тебя и любуюсь, до чего ж Создатель постарался, все при ней и еще на 10 лет моложе выглядит, вот же ж удача! Заруливай, у меня тут кофеек в термосочке есть. Курить будешь? — Арина резво поднялась по ступенькам в беседку.
— Привет, дорогая, как ты красиво тут сидишь, с журналом, в шали! Курить буду! — Аришка весело хихикнула, и села напротив.
Людмила достала пачку сигарет и зажигалку, затем она пододвинула к Арине пепельницу-вертушку, в которой пепел исчезал в недрах металлического корпуса, путем нажатия на центральную ось. Было очень удобно, особенно прятать, чтобы унести с собой. В домике Люсико не курила принципиально, во-первых, могла сработать противопожарная сигнализация, во-вторых, это было, во-вторых. Особо их никто не «пас», ничего архистрашного от трех-четырех сигарет в день не было, а ощущение того, что делаешь что-то запрещенное, вырабатывало определенную долю адреналина и держало в тонусе. Все-таки основная фаза стресса и потрясения прошла, пролетело почти два месяца, и теперь дело шло совсем на лад, надо было уже научиться жить в новых реалиях.
— Спасибо, Люсенька, ох, с ментолом, освежают, двести лет не курила, готовилась стать матерью, — Арина прыснула со смеху, — а кофейку нальют?
— Конечно, моя золотая. — Люся достала чашку, открыла термос и плеснула оттуда ароматного кофе с корицей, — пей, Маришка мне кофеварку привезла и молотого кофе, я наварила, в термос и на воздух. На свежем воздухе так хорошо, какой же тут райский уголок! Осталась бы здесь! — Люся откинула голову на сцепленные в замок руки и закрыла глаза.
— Люсьен, я вчера ходила на арт-терапию, пошли сегодня в 17.00? Такая тетка мировая ведет. Это новая методика по борьбе с внутренними страхами и раскрепощению, я даже не заметила, как проскочило полтора часа, — Арина улыбнулась и с удовольствием смаковала кофе, — она меня разобрала на атомы, в очередной раз выяснили, что все наши беды и несчастья тянутся из детства. А, может, у них схема такая, проще же шаблон впарить человеку, а ты сидишь и ковыряешься в себе?
— Арин, ты ж понимаешь, не без этого, но процентов восемьдесят правды из этого налицо, все мы родом из детства, все самое яркое и хорошее, и плохое мы помним, когда были маленькими. Это сейчас половину того, что видел по телеку вчера уже забыла, плохое стараешься вообще не запоминать, мозг взрослого человека устроен иначе. А привезли нас сюда, чтобы мы лечились, боролись со своими страхами и демонами по полной программе, — Люся налила себе еще кофе.
— Люсико, какая ты умная. Неужели и тебя провел мужик? В жизни не скажешь. У таких, как ты все по плану, по полочкам, программа-минимум, программа-максимум, все идеально, перфектно. Как же так вышло? Прости, если снова по больному. Но мы же тут чтобы бороться, да? — Арина робко посмотрела на свою визави.
— Вот ты правильно сказала, что у меня все должно быть перфектно. Так и вышло. Старалась держать все в своих руках, никому не делегировала ничего, муж, молодец, зарабатывал, обеспечивал семью, а я вся в заботах о доме, детях, чтобы все не то, чтобы не хуже, чем у других, а во много раз лучше. И, наверное, в погоне за этим перфекционизмом где-то его упустила, — Людмила Васильевна глубоко выдохнула, — так, смотри, шельмец, не ушел из семьи, а завел вторую, это ж надо. И, если б не моя косметичка, так бы никто ничего не узнал. Я по карманам не шарю, телефон не проверяю, все как бы на доверии. Видимо, кому-то это было надо.
— Ты грустишь, Люсь? — Аришка подвинулась к ней и обняла за плечи.
— А вот с этого места, как говорится, подробно хочу тебе доложить, что я даже рада, что все открылось, ни о чем не жалею, балдею от своей жизни здесь, дети стали самостоятельными, сын сам выбрал себе вуз, готовится поступать, кроит папашу на деньги для репетиторов, все отлично. Единственно, о чем жалею, так это о том, что врезалась в этого гребаного велосипедиста, башку жалко, аж искры из глаз полетели. Но мозги встряхнула хорошо, надеюсь, что теперь они точно на месте, — Люсико захохотала.
— А мне вчера сказали: «Нарисуйте Вашу боль!» Я сижу, смотрю на белый лист, на кисти и краски, что же это, боль? Черное, страшное, траур, слезы? — Арина наклонила голову вниз, казалось она сейчас расплачется. Но затем она подняла глаза на Люсю и ее стал душить смех, — ты бы видела, какую я нарисовала картинку? Мне наша преподавательница даже не захотела ее отдавать, говорит, такие абстракции стоят больших денег. Причем, там не было ни грамма черного. Очень понравилось рисовать, у меня оказывается, способности, а я об этом не подозревала. — Арина гордо подняла нос вверх, — я тут слово умное запомнила: творчество, как позитивная девиация. Позитивные девиации — это девиации, несущие позитивный характер. Они ведут к развитию современного социума и общества, определяя мотивирующую и направляющую функцию в отношении поведения человека в качестве представителя микросоциума. Творческие способности могут сочетаться с некоторыми психопатологическими чертами. Вот! А вообще она мне сказала, что я не психопатка, просто был сильный стресс, — Арина грустно вздохнула.
— А ты скучаешь? — Не очень уверенно спросила Люсико.
— Скучаю по этой мерзкой девчонке, у меня ж, кроме матери и нее никого нет. Слава Богу мама есть, — Арина отвернулась и зашмыгала носом, — мама сдала свою квартиру и сейчас переехала ко мне, она еще работает, денег мне на этот пансионат подкидывает. Она вообще хочет в деревню уехать жить. Тоже расстроилась из-за Тасюни. Бес попутал девку, ох, попутал. Но я пока не готова к каким-то шагам, должно пройти время. Я умом понимаю, что надо простить и поговорить, но чуть позже. Дай мне, пожалуйста, сигарету, — Арина закурила, — красивый Генка, ничего не скажешь, сексуальный, жеребец, можно сказать. Сомневалась я, честно скажу, когда он меня обхаживал. Все-таки десять лет в минус — много, в природе все предусмотрено за нас и не надо с этим шутить. Когда мужик старше, это понятно, это даже хорошо, а наоборот, как-то не солидно. Вот тут мне мозги и вправили, — Арина затянулась и выпустила колечко дыма, — Меня мой первый муж, отец Таськи учил колечки делать, а потом только его и видели. Слушай, Люсико, а эта, наша третья соседка, она какая-то очень странная. Я пыталась с ней поговорить, ни в какую. Всё мантры свои слушает.
Людмила закуталась в шаль и посмотрела на часы.
— А пойдем, набьёмся к ней в гости? Я краем уха слышала её предысторию, там что-то с альфонсом-алкоголиком и сектой. Еле квартиру отбила, а то бы вообще на улице осталась, — Люсико покачала головой. — А вообще, дорогая подружка, я очень рада, что попала сюда, наверное, пришло время сделать перезагрузку, конечно, не все в наших руках, но слава Богу, он позволил нам еще немного помучиться на этом свете.
— А как ты будешь к ней набиваться? А вдруг она не откроет? — Арине было очень любопытно, что задумала Людмила.
— Во-первых, она новенькая, пойдем и все расскажем ей про здешние порядки, возьми свою картинку, в красках опишешь, чем мы тут занимаемся. До конца завтрака еще полчаса, пошли в столовку, возьмем круассаны и фрукты, эта девица, по ходу, вообще не выходила ни разу из домика на большое расстояние. Я понимаю, что за ней надзор, но надо социализировать человека, мы же с тобой уже в порядке, не хотим возвращаться обратно на волю, надо и с ней сделать то же самое.
Женщины сходили в столовую, завтрак уже заканчивался, но еда еще оставалась. Они набрали круассанов, яблок и апельсинов, на столике с десертами стояли креманки с панна-коттой. Несмотря на то, что Люся была старше Арины всего на два года, ее, в основном, называли Людмилой Васильевной, надо сказать, выглядела она тоже очень хорошо, но, вероятно, врожденная харизма не позволяла разговаривать с ней в панибратском тоне. Внезапно Люсико столкнулась со своим неврологом, Валерием Сергеевичем, чуть не обронив тарелку с едой от неожиданности.
— Людмила Васильевна, доброе утро. Прекрасно выглядите! Я жду Вас сегодня в 15.00?
— Валерий Сергеевич, здравствуйте, непременно. А еще Вы обещали лечебный сон, — Люся хитро подмигнула.
— Для Вас, моя королева, все что прикажете, и сон тоже, — и невролог с улыбкой повернулся кругом на каблуке и поспешил в лечебный корпус.
Арина загадочно посмотрела на приятельницу.
— Какой у тебя врач! Ничего себе! Мой со мной так не разговаривает, мой, кажись, до сих пор меня считает ку-ку.
— Слушай, мать, не выдумывай, все хорошо. А вообще-то у нас с тобой специфика разная, так что имеет право, — и Людмила засмеялась и, уворачиваясь от Арины, поспешила по тропинке к своему домику.
Подойдя к своему бунгало, Люся и Арина не понимали, как им быть, зайти к соседке сразу с тарелкой еды, или подождать немного. А, может быть, заловить ее на улице, когда она пойдет в лечебный корпус. Вариантов было множество, познакомиться со странной соседкой очень хотелось. Скорее хотелось не узнать ее историю, а как-то приютить, ввести в коллектив, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Это место располагало именно здесь так себя вести, и тем самым исцелять себя и других. В итоге они решили, что Арина сбегает за картиной, и они все-таки пойдут сейчас.
Арина пошла к себе, Люсико с пакетом еды стояла и ждала ее. Вдруг откуда-то справа со спины раздался приятный мужской голос.
— Это пятый домик? — Люся развернулась. Перед ней стоял мужчина с темно-фиолетовым чемоданом на колесах, левая рука была согнула в локте и зафиксирована бандажом, — мне нужна секция «Г».
— Да, пятый. Вам сюда, — и Люся жестом показала ему, куда идти.
— Здравствуйте, простите, замешкался. Меня зовут Герман. Герман из секции «Г», символично, — мужчина хрипло засмеялся, — вы тоже в этом домике живете?
— Добрый день, Людмила. Да, тутошняя я. Сейчас еще Арина подойдет. Тут женский домик, — Люсико подмигнула новенькому.
— Да, мне сказали, что буду жить в малиннике. А стены здесь не тонкие? — Герман тоже улыбнулся.
— Это Вы с какой целью спрашиваете? — насторожилась Люся.
— Да, просто так. Пою я во сне, чтоб никого не разбудить, — и мужчина прыснул со смеху.
— Оригинально, такого я себе даже представить не могла. А у Вас что, такое психическое расстройство? Простите, — Людмила поняла, что перегнула палку.
— Нет, что Вы, я просто упал с балкона пятого этажа и не разбился, только руку сломал, — Герман снова улыбнулся, в то время как лицо Люсико вытянулось и выражало невероятное удивление.
ГЛАВА 3

— Ничего себе. Скажите Герман, на балконе Вы прятались от мужа Вашей возлюбленной и пытались перебраться на соседний, чтобы он Вас не убил? — Людмила с широко раскрытыми глазами смотрела на человека, совершившего такой смертельный номер и остался всего лишь со сломанной рукой. Она не заметила, как подошла Арина, прижимая к себе свою картину.
Герман улыбнулся, отставил в сторону чемодан и здоровой рукой погладил свой бандаж.
— Нет, что Вы, я не по этому делу.
— В смысле? Вы не общаетесь с женщинами? — вступила в разговор Арина. Будучи «опытной» оппоненткой в этих вопросах ей было очень любопытно выяснить подробности «полета» их нового соседа.
Мужчина наклонил голову и как-то смутился.
— Вы меня, вероятно, не правильно поняли, я не общаюсь с замужними женщинами в их квартирах, зная, что скоро придет супруг. А вообще с ориентацией у меня все в порядке. Я спасал кошку, — Герман покраснел.
— Простите великодушно, я не хотела Вас смущать. Да, меня зовут Арина, я просто как раз почти тот муж, который внезапно пришел домой, у меня все наоборот, — она засмеялась и развернула картину лицевой стороной наружу, — а кошка спаслась?
— Очень приятно, Герман. Да, мы повисли на одном и том же клене, — мужчина улыбнулся. Ух ты! Какая красота! Это Вы нарисовали, Арина? — Герман подошел поближе и стал разглядывать «шедевр».
— Да, это мой результат специальной терапии. До этого не рисовала никогда. Кроме школы и помощи дочке, но то было сродни каракулям. Если угодно, на этом «полотне» изображен мой страх и ужас. Сегодня снова пойду, попробую изобразить счастье, правда, я не знаю, что это такое, — и Арина громко расхохоталась.
— Ариш, давай не будем держать человека с чемоданом на улице, тем более накрапывает дождик. Герман, мы очень рады знакомству, давайте дружить домами, — Людмила, как обычно, очень величественно улыбнулась, — располагайтесь, если у Вас будут какие-то вопросы, не стесняйтесь, заходите. Я живу в домике «В», Арина Сергеевна, в домике «А». Еще мы иногда «зависаем» в беседке под сосной, — Люсико показала рукой на свою любимую беседку, — еда в столовой, это там, где административный корпус, но, если Вам угодно откушать в домике, надо позвонить и сделать заказ. Здесь практически коммунизм. А так, стучите громче в дверь, или пойте во сне, мы рядом, услышим и поможем, — Людмила подмигнула новому соседу.
— Спасибо за гостеприимство и консультацию. Я очень рад. До скорой встречи, — и Герман, снова взявшись за ручку своего чемодана, направился к двери своего домика.
Когда он скрылся за дверью, Арина округлила глаза.
— Это что за чудо? Он, правда, упал с балкона? Кошмар.
— Видимо, да, ладно, потом познакомимся с ним поближе. На первый взгляд, вполне адекватный, да, и разбавить наше бабское общество давно пора, — Люсико подняла указательный палец вверх.
— Герман… уж полночь близится, а Германа все нет. Ладно, пошли к этой наше подруге. Как ее зовут? — пропела Арина и изобразила на лице работу мысли.
— Валерий Сергеевич сказал, что ее зовут Юля, — Людмила Васильевна загадочно закатила глазки.
— О, у нас теперь есть свои люди в медперсонале? Валерий Сергеевич. Люсико, ты не теряешь времени даром! Чувствуется основательность и системный подход! — Арина согнула руку в локте попыталась изобразить накачанный бицепс.
— Пошли, юмористка. К слову, Валерий Сергеевич сказал только имя, все слухи про ее предысторию принес на хвосте кто-то еще. Доктор Краснов — верх тактичности и воспитанности! — Люда толкнула ее локтем, — а вдруг она не откроет?
— Будем стучать, пока не впустит нас. Мы же тут безумные, с нас взятки гладки, — и Арина направилась к двери с номером 5-Б. Она оглянулась на подружку, затем повернулась к двери и три раза постучала кулаком по деревянной поверхности.
Первоначально было ощущение, что за дверью никого нет. Арина еще раз слегка постучала по двери длинными аккуратными ноготками. В ответ — тишина. Людмила приложила ухо к косяку, чтобы попытаться услышать, что же происходит внутри и вдруг, чуть не провалилась внутрь домика, потому что дверь наконец открыли. Арина еле удержала Люсико за подол плаща.
— З-з-дравствуйте, — лицо Юли было бледным и каким-то безжизненным. — вы что-то хотели? — она еще не понимала, зачем эти две гиперактивные женщины так настойчиво пытаются прорваться внутрь к ней.
— Юля, добрый день! Мы — ваши соседки, — Арина начала первой, — мы здесь уже давно, меня зовут Арина, это — Людмила, а Вы — новенькая. Не так ли?
— Да, я приехала три дня назад. А что-то надо еще делать? Ко мне приходил врач и куратор, я все, что надо им передала, они сказали, что вызовут меня. Я что-то как всегда пропустила? — лицо новой соседки выражало озабоченность и испуг.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, Юлечка, что Вы, мы просто зашли познакомиться по-соседски, вот на завтраке взяли немного вкусненького, — к разговору подключилась Людмила и показала пакет с едой.
— Ах, да, извините. Конечно, проходите, простите, у меня не прибрано, я сейчас поставлю чайник, — Юля отошла в сторону и пропустила Арину и Люсико внутрь, они переглянулись и направились следом за Юлией.
В комнате пахло чем-то пряным, было очень похоже на индийские ароматические палочки. Люся положила на стол пакет с угощением.
— Юля, можно мне тарелочку я выложу круассаны и еще кое-что к чаю. Здесь прекрасно готовят, Вы ходили кушать?
Юлия достала из шкафчика блюдо средних размеров и передала Люсе.
— Держите, да, я вчера ходила на обед, вернее, мне его принесли, но я совсем не хочу есть, я съела салат, мне неудобно, я не знаю, что со мной происходит, врачи говорят, что обязательно надо питаться, а в меня еда просто не лезет. Пью воду и слушаю мантры, это помогает спать.
— Так нельзя, одной водой и мантрами сыта не будешь. Юль, давай на «ты»? Дай нам ложечки, пожалуйста, сегодня фантастическая панна-котта. Давай с чаёчком, — Арина достала лоточки с лакомством, — ты знаешь, мы все тут собрались по вполне конкретному поводу — исцелиться после потрясения, стресса или душевной травмы, кто-то после травмы головы или позвоночника, но главное — это исцеление. Мы с Люсей здесь уже полтора месяца, и, если бы мы сидели в одиночку в своих жилищах, то, наверное, крыша бы съехала еще сильнее, а так, мы болтаем, смеемся, рассказываем про свои тревоги и беды, курим втайне от врачей, пьем кофе в беседке, и нам становится легче. Так что приглашаем тебя в свой клуб безумных потеряшек. Врачи говорят, что общение между пациентами — это залог скорейшего восстановления.
ГЛАВА 4

Юля первый раз за все время улыбнулась.
— С удовольствием, давайте на «ты», не люблю официоза. Вот поговорили и мне легче стало, а то, правда, сижу, как отшельница. А вы после травм здесь? — Юлия осторожно посмотрела на своих новых знакомых, — мне говорили, что в этом санатории очень хорошие доктора, не в каждой больнице такие встречаются.
Люся и Арина переглянулись и прыснули со смеху.
— Да, травма головы после удара об асфальт после столкновения с велосипедистом-развозчиком еды, через пять минут после случайной встречи с неверным мужем в сопровождении второй, то есть параллельной семьи, — гордо выпалила Люсико.
— А у меня травма сугубо душевная, а также попытка уйти из жизни, после того как я застала родную дочь в койке со своим сожителем. Вот теперь лечимся, говорят, небезнадежны. В основном, ржем, как лошади, смех, говорят, продлевает жизнь, — Арина хихикнула, — что характерно, тут так хорошо промывают мозги в хорошем смысле, что ты вообще забываешь про прошлую жизнь.
— Да, я тоже очень хочу забыть все, что было со мной до сегодняшнего дня, — Юля принесла чайник и коробочку с чайными пакетиками, — в другой ситуации я, может быть, и постыдилась бы рассказывать про себя, но, увидев вас, я сама очень хочу поделиться с вами своей болью, наверное, это будет началом моего исцеления. Наливайте чай. Можно я для фона включу релаксирующую мелодию? Мне будет легче, я в последнее время только этим и спасаюсь.
— Конечно, под музыку вообще будет классно, — Люсико удобно устроилась в кресле, Арина заняла половину диванчика, Юля же напротив сидела на стуле с абсолютно прямой спиной. Было видно, чтобы все рассказать ей нужно было дополнительно собраться.
— Мы познакомились с Марком на работе. Вернее, мы не работали вместе, а он нам налаживал интернет. Мы засиделись допоздна, он вызвался меня проводить, сына как раз не было дома, он ночевал у отца. Марк остался, он мне очень понравился, интересный, много знает, с отличным чувством юмора, такого секса у меня не было никогда в жизни. Я подумала, ну, вот наконец-то я нашла свое долгожданное счастье после мужа-тирана, который говорил, что зачем мне новые туфли, если я еще не сносила коньки. Мы договорились встретиться завтра, сходили в кафе, разговаривали обо всем на свете. С ним было так интересно. Марик рассказал и про свою боль тоже, про семью, которая уехала в Канаду на ПМЖ. Сам он ехать туда не хотел, очень скучал по дочке и сыну. В Москве он снимал комнату, хотел накопить на квартиру, пока не получалось, потому что постоянно пытался помочь своим, — приятная расслабляющая музыка постепенно заполняла всю комнату, в сознании у каждой начали визуализироваться герои, о которых шла речь.
— Юля, ты так интересно рассказываешь, — Арина дружелюбно улыбнулась.
— А через неделю, когда я позвонила Марку, он перестал подходить к телефону и отвечать на сообщения. Я стала беспокоиться. Ближе к вечеру он написал свой адрес и сказал, что сильно заболел, попросил приехать, что он лежит и не может встать. Я, как полагается, взяла банку малинового варенья, накидала в сумку каких-то жаропонижающих, капли для носа, благо в домашней аптечке, всего этого было в избытке, и поехала к Марку. Я даже не могла предположить, чем он заболел. Жил он где-то в Текстильщиках, куда просто доехать было не реально, я взяла такси, — Юля взяла в руки чашку с чаем и сделала несколько глотков, — дверь мне открыл какой-то лохматый и бородатый мужик в рваной футболке, он был босиком и с сигаретой в зубах. Я спросила про Марка, бородач молча махнул мне и подвел к двери. Толкнув дверь, я оказалась в комнате. Внутри пахло чем-то отвратительным, на кровати лежал Марк, он был серо-землистого цвета, под кроватью стоял большой эмалированный таз, о содержимом которого я сразу догадалась. Я моментально открыла окно, чтобы проветрить, еще немного, и я бы сама грохнулась в обморок, — Юля посмотрела на своих слушательниц, — я вас еще не утомила?
— Нет-нет, что ты, Юлечка, рассказывай, как тебе больше нравится, чем подробнее ты все расскажешь, тем быстрее все отпустишь из своего воспаленного сознания, — Люсико встала, взяла чайник, поставила его кипятиться и вернулась обратно в свое удобное кресло.
— Короче говоря, Марк рассказал мне, что страдает алкоголизмом и не может никак победить эту зависимость. Он уже и кодировался, и просто пытался не пить. Он сказал, что ему нужен надежный человек рядом, который помог бы ему бороться с этим недугом. Дескать, жена не захотела выслушать его мнения, уехала в Торонто, а он остался здесь и никому не нужен. — Юля тяжело вздохнула, — он говорил так искренне и убедительно, что я ему безоговорочно поверила. Я убралась в комнате, вымыла пол, сходила в магазин, купила курицу, сварила ему крепкий бульон, в общем, просидела у него до вечера. Мы решили бороться вместе. В глазах Марка я увидела такую надежду, такую жизнь, что почувствовала себя сестрой милосердия. По сравнению с Марком, мой первый муж был полной противоположностью, который считал меня вещью, прислугой, не принимал во внимание моих мнений, а в конце нашей совместной жизни вообще перестал спать со мной, как выяснилось, ему это никогда не было надо, по его словам, плотские утехи — это удел низших существ, а он — представитель высшего интеллекта. Каким-то чудом завелся сын, а все остальное было совсем не важно.
— Да-а-а, Юлёк, нормальный поворот. С трудом могу представить, что же было дальше, — Арина закрыла лицо руками, — а, давайте-ка чайку еще горяченького маханем, а то становится очень тревожно. Люся принесла чайник и поставила на стол.
— Спасибо, девочки, что раскрутили меня на этот разговор, становится поразительно легче. Сегодня у меня занятие с психологом, я вообще не представляла, как оно пройдет, а теперь я уже знаю, что говорить, потому что порепетировала, — Юля улыбнулась, улыбка получилась еще натянутой, но уже было видно, что мышцы лица расслаблялись, — в общем, я стала «спасать» Марка. На этой почве, вдрызг разругавшись с лучшей подругой. Мне казалось, она мне завидует и хочет, чтобы у меня не было такого замечательного мужчины. Не буду вдаваться в подробности, но за полтора года нашего общения, мы три раза кодировали Марка от алкоголизма, два раза он пропадал на месяц и однажды чуть не спалил мою квартиру. Напоследок, я взяла кредит в миллион рублей, чтобы помочь ему оплатить ремонт машины. Выплачиваю его до сих пор, осталось еще четыреста тысяч. В результате Марик пропал еще раз, и до сих пор про него ничего не известно, прошел год. Когда я заявила в полицию и там узнали, что я ему никто, меня отправили на выход. С другой стороны, я так устала от этой жизни, что молила Бога, чтобы он был жив, если честно, видеть его я больше не хотела, — Юлия тряхнула головой, — очень вкусный десерт. Пойдемте обедать вместе? Мне кажется, ко мне возвращается аппетит.
— Ура! Ура! — Громко воскликнула Арина. — Людмила Васильевна, смотри, а мы тоже можем с тобой здесь психологами подрабатывать. Интересно!!! Вот я уже почти художник, еще по психологии наблатыкаюсь и останусь здесь, как и мечтала.

Юля встала со стула и подошла к Арине.
— Ариша, покажи, пожалуйста, картину, — Арина передала новой знакомой свой холст на подрамнике, — Вы знаете, прости, ты знаешь, если не быть в курсе предыстории, то передо мной работа очень профессионального художника в стиле абстрактной живописи. Абстракцию тоже надо уметь изобразить, это только кажется, что можно тупо набрызгать красок, потом все размазать кистью и тампоном, и готова картина. В этой картине просматривается логика, и каждый в ней видит что-то свое. Арина, ни в коем случае не забрасывай это умение, которое открылось у тебя здесь. Видите, девочки, иногда чудовищные события становятся толчком к открытию неведомых способностей, которые до сих пор дремали в нас.
— Юльк, так в итоге, чем все закончилось и как ты оказалась здесь? — Люсе было жутко любопытно дослушать концовку истории.
— Ах, да. Пребывая в душевных терзаниях и каких-то угрызениях совести, я оказалась в секте. Они позиционировали себя, как клуб по поиску себя и гармонии счастливой жизни. Самый главный духовный наставник проводил сеансы, иногда в помещении, иногда онлайн. В общем, дозанималась я до того, что практически осталась на улице. Они убедили меня в том, что деньги и все материальное — это зло, которое стоит на пути к моему духовному совершенствованию. Эти люди предложили мне передать в фонд сообщества свою квартиру и переехать в поселение в 80 км от Москвы, где будет наиболее удобно общаться с природой, космосом, питаться энергией земли, без этого ненужного презренного металла, — Юля простонала, — помогла моя подруга, которую я оттолкнула из-за Марка. Она все пыталась понять, что со мной происходит, я не шла на контакт, отталкивала ее, грубила, хамила ей. Тогда она наняла хакеров и вскрыла всю мою переписку с этими сектантами. Короче, полиция взломала дверь квартиры, в которой я уже практически подписала дарственную на свою квартиру. — Юля заплакала. — Я очень благодарна Лизе за ее помощь, она сказала, что теперь будет спокойна за меня, что я не на улице, но общаться со мной больше не сможет, так как не хочет заново со мной знакомиться и все-таки надеется на мое дальнейшее благоразумие. Мне очень жаль. Вот такая печальная история с почти счастливым концом. Родители отдали мне свои сбережения и купили путевку сюда, сказали, чтобы лечилась здесь до полного восстановления.
— Да, действительно, сюжет для детектива, — Люся посмотрела на свой фитнес-браслет, — ничего себе, у меня зашкаливает стресс. Так, девочки, быстро допиваем, доедаем, сдаем лишнее и марш дышать сосновым воздухом, скоро закончится теплый октябрь и начнется невесть что, надо захватить последние сухие и солнечные деньки, — Люсико умела руководить.
Все, как одна встали и стали суетиться, Юля собрала посуду, поставила в раковину. Затем она накинула куртку.
— Я готова идти!
Втроем они вышли из домика Юли, пробивалось солнышко. Приближался обед, а перед этим хотелось подышать воздухом.
— Я только занесу картину, — Арина побежала к себе.
— Хорошо, Юля, жди, я возьму сумку. Не могу ходить без нее, чувствую себя голой, — Люся тоже скрылась за своей дверкой.
Юлия стояла и дышала полной грудью. Она, будто бы начала очищаться от скверны. После того, как по собственной дурости она прощелкала лучшую подругу, ей было радостно найти приятных собеседниц, которые в перспективе могли стать ей приятельницами, главное, не терять голову и пользоваться остатками мозгов. Погрузившись в свои думы, Юля услышала сбоку мужской голос.
— Юля, привет. А что ты здесь делаешь? — она повернула голову. Перед ней стоял ее бывший одноклассник, Герман Садовский, которого она не видела с выпускного вечера уже лет тридцать к ряду.
ГЛАВА 5

Юля стояла, как вкопанная.
— Гера… привет. Какая встреча! Если честно, я тебя узнала только по голосу. Какой ты стал! — она внимательно смотрела на своего бывшего одноклассника.
— Юлька! — Герман подошел к Юле и обнял ее, — а ты совсем не изменилась, такая же классная, только, еще красивее стала! — Герман улыбнулся, — ты похудела и бледненькая. Что с тобой?
— Спасибо, Гер. Да, я это… короче, нервы лечу. Попала в хорошие руки, буду гулять на свежем воздухе, поправлюсь. Здесь прекрасное место, врачи отличные. А в нашем блоке еще и компания подобралась то, что надо, — подошли Арина и Люся.
— О, Герман, вы уже познакомились с Юлечкой? — Люсико обняла Юлю за плечи, — мы идем в беседку, Гера, Вы с нами?
— Вы не поверите, Людмила, но мы с Юлией учились в одном классе. Как тесен мир, я в шоке до сих пор. Мы не виделись с ней с выпускного вечера. — Герман придерживал сломанную руку здоровой, — извините, девушки, меня вызвал к себе травматолог-реабилитолог, я присоединюсь к вам в следующий раз.
Герман направился к лечебному корпусу.
— Юль, вы точно, что ли одноклассники? — Арина закуталась в шарф, усиливался северный ветер.
— Да, Герка в школе был таким смешным, отличник, ботаник, как таких называли в наше время. Был даже в меня влюблен, но я его вообще не воспринимала, как мужчину. А сейчас он так возмужал, я его не узнала, только, когда он заговорил, голос совсем не изменился. Это ж надо было Герману попасть в этот пансионат, да еще и в наш домик. — Юля вздохнула, было видно, что она немного нервничает, — он-то что здесь делает? Вот в чем его никогда нельзя было уличить, так это в легкомысленности и неадекватности. Всегда с холодной головой, все просчитано на несколько шагов вперед, даже в детстве он был всегда самым сообразительным и смекалистым. У него даже была кличка «Шерлок».
— Он нам рассказал, что упал с балкона, спасая кошку. Он еще и натуралист, любитель природы и братьев наших меньших, — Люсико подмигнула подружкам.
В беседке были достаточно глухие стенки, поэтому ветер не сильно беспокоил женщин. Юлия постепенно раскрепощалась, еще полтора часа назад она выглядела более скованно.
— Так жаль, что скоро станет совсем холодно, все впадут в спячку, у меня теплый сентябрь совсем выпал из жизни, — Арина глубоко вздохнула. — Люсьен, дай, пожалуйста, сигаретку. Тоска какая-то, совсем домой не хочется, хотя в жизнь снова встраиваться придется, никуда не денешься.
Люсико протянула подруге пачку сигарет и зажигалку.
— Юль, ты как насчет нездорового образа жизни? Не раздражает дым сигарет с ментолом? — усмехнулась Арина.
— Я… нормально, сейчас просто в коматозе, выпить могу, курить — реже, но абсолютного отторжения нет, так что, не обращайте на меня внимания, — Юля вымученно улыбнулась. — Как мне возвращаться в жизнь, вообще не представляю. Мой сын сказал мне, что больше знать меня не хочет, типа ему не нужна сумасшедшая мать, вообще предлагал сдать меня в психушку. Мои родители, можно сказать, меня «отбили». Как жить? Кто я после этого?
Людмила Васильевна тоже закурила и внимательно посмотрела на подруг.
— Девки, ну-ка нос выше. Слушайте. Мы же тут почти все ровесницы, мне 45, Аришке — 43, Юль, тебе сколько?
— Мне сорок семь будет через неделю. Я самая старая и самая глупая, — Юлька рассмеялась, но уже как-то более живо.
— О, отлично, устроим празднование! Насчет глупости и старости, это еще бабка надвое сказала, никто от этого не застрахован, — Арина выпустила тонкую струйку дыма. — Вот у меня ситуёвина совсем не лучше твоей, ты с сыном еще помиришься, пройдет время, угар, как говорится, он повзрослеет, поумнеет, скорее всего, осознает, что мать — это мать. А вот у меня дела… — Ариша надула щеки и выпустила воздух.
— Так, Арина Родионовна, хватит, — снова включилась рефери-Люся, — и ты помиришься, куда деваться-то? Если бы все были железно принципиальными и не прощали своих близких, мир бы рухнул давно, а он все-таки держится на остатках добра и милосердия. Мне сын звонил, он победил в какой-то крутой олимпиаде, так что его готовы хоть завтра принять учиться в Бауманский университет. Вы себе не представляете, какая гора свалится у меня с плеч, несмотря на все мои неудачи в последнее время, что-то идет по плану. Значит! — Люсико сделала паузу и подняла указательный палец вверх, — значит я смогу переключиться на те дела, которые требуют большего внимания и участия. Займусь вами, мои дорогие новые подружки, видимо, вам очень нужна моя помощь, не зря мы оказались здесь все одновременно и при весьма пикантных обстоятельствах. Как вы на это смотрите?
Юля и Арина тоже замолчали и смотрели на Люсико с прикрытыми ртами.
— Ты это серьезно? — Арина начала первой.
— А почему нет? Наверное, пришло время этой миссии, а то мы все куда-то спешим, хотим всего самого превосходного, а в результате, бац, удар об дорогу и все, — Люся громко засмеялась, — а тебе, Юлечка, я бы рекомендовала обратить внимание на Германа, тем более, вы с ним знакомы и давно. Я не думаю, что его появление здесь случайно.
— Ты хочешь сказать, что его сюда кто-то прислал? — недоумевала Юлия.
— Прислал, прислал, однозначно, персонально для тебя. Мы еще про него повыясняем, но, мне кажется, вариант для тебя, Юляша, будет самый то, что надо, — Людмила выглядела серьезно и готовая к серьезным действиям.
— Да, да. Нам в этом поможет Валерий Сергеевич, — Арина, умирая со смеху, отсела подальше от Люси, чтобы не получить щелбан.
— Арина, точно получишь еще черепно-мозговую лично от меня, — хмыкнула Люсико, — да, Валерий Сергеевич, очень будет нам полезен. Кстати, разведен, живет отдельно, увлекается конным спортом, пишет третью книгу по медицине.
— Люси, а как там твой молодой папаша поживает? Давно что-то про него не рассказывала, — Арина посмотрела на часы, — через пятнадцать минут стартуем на обед.
Людмила Васильевна собрала «следы преступлений» в пакет.
— Толик-то, да-а-а-а, пишет мне через день, писатель, даже не предполагала, что он умеет так складно свои мысли выражать. Звонить я ему запретила, сказала, что должна слушать только приятное, а его голос мне не доставит никакой радости. У них там «весело». Короче, пока он был воскресным папой, все было хорошо. Эта его мадам жила с мамой, и мама помогала ей растить ребеночка, он в сад не ходил, сейчас пошел в школу и не вылезает из соплей. Мудрая мама, поняв, что у дочки теперь есть мужик, приняла приглашение своего бойфренда переехать к нему, чтобы и жизнь свою устроить, и молодым не мешать. А дочка оказалась к жизни вообще не приспособленной, в общем, товарищ Анатолий вешается, — Люсико встала и поправила воротник плаща, — нарыл где-то наши фотки двадцатилетней давности из Казани, Суздали, Владимира, с моря, когда мы ездили с ним еще без детей, вдвоем, портрет мой сделал на холсте, в рамочку вставил, сказал, что хочет подарить. С ума сошел окончательно. Что ему еще надо? Все, врать теперь не нужно, жена молодая, сын подрастает. Все, идемте, хочу супчика горячего. Скоро закончатся наши посиделки в этой замечательной беседке, будем коротать время в домиках, в тепле.
— Вот, наглец, еще и тебе жалуется! Просто сволочь. Стыда и совести в зачатке нет у человека. Поставь его номер в «черный список», пусть теперь живет сам, раз такой умный, — Арина подпрыгивала от негодования.
— Солнце мое, я уже перегорела, перебесилась, меня это вообще не трогает. Оплачивает мне проживание здесь, на том спасибо. Пусть пишет, интересно же. Может быть мне это потом пригодится для сценария какого-нибудь. Единственно, вообще женщин этих не понимаю, которые рожают не пойми от кого безо всяких гарантий, да еще и сами ни фига не умеют. В общем, век живи, а удивляться не перестанешь до самой смерти, — Люся подмигнула Юле.
У Арины зазвонил телефон, это была ее мама. Она отошла в сторону, лицо ее стало меняться, брови хмурились, было видно, что говорит она очень строго и напряженно. Через три минуты Ариша подошла к подругам.
— Мать звонила, Таську с кровотечением в больницу увезли, она оказывается еще, и беременная была от этого козла, — руки Арины дрожали, голос срывался.
— Так, все, спокойно. Она жива? В больнице? — Люсико стала задавать наводящие вопросы. Арина кивнула, — значит перестаем психовать, сейчас зайдем к Валерию Сергеевичу на укольчик, потом обедать и спать. Вечером позвонишь своей прынцессе, не зверь же ты дикий, — Людмила схватила в охапку подругу и прижала к себе, Арину душили слезы.
ГЛАВА 6

— Валерий Сергеевич, Вы здесь? — Людмила постучала в дверь кабинета невролога, затем она толкнула дверь и заглянула.
— О, Людмила Васильевна, здравствуйте. Мы же на 15.00 сегодня договаривались? Но я рад Вас видеть и раньше, — доктор встал со своего стула и направился к двери.
Люсико распахнула дверь пошире, и втащила в кабинет едва переставляющую ноги Арину.
— Да, в 15.00 я подойду отдельно обязательно, а сейчас можно оказать срочную помощь девушке? — Валерий Сергеевич подскочил к Люсе с Ариной и перехватил Аришку. Он помог ей дойти до кушетки и бережно уложил.
— Что случилось? — врач серьезно посмотрел на Людмилу, — она не падала?
— Нет, ей позвонила мама, у нее неприятности с дочерью. Иногда я бы предпочла упасть, — Люсико тяжело вздохнула.
— Я ценю Ваш тонкий юмор, Людмила, но это хорошо, что она не падала, — Валерий Сергеевич позвонил медсестре, сделал распоряжение, что принести из лекарств, — сейчас мы сделаем Арине укол, ей лучше побыть в покое, а будет совсем хорошо, если она поспит. Положим ее в комнате отдыха, а Вы пока сходите на обед. Мы с Вами пообедаем вместе, если не возражаете?
Людмила с благодарностью посмотрела на врача.
— Господи, какой же Вы замечательный, Валерий Сергеевич. Я очень за нее испугалась, — руки ее дрожали.
Доктор подошел к Колосовой и взял ее кисти рук в свои.
— Люся, милая, не нервничайте. Сейчас уколем Аришу, я позову санитаров, ее отвезут в комнату отдыха, мы сходим пообедать, а потом, когда она проснется, Вы заберете ее. Ничего страшного, уже страшнее того, что с ней было, не случится.
В кабинет быстрым шагом зашла медсестра с прямоугольным чемоданчиком. Валерий успел выпустить руки Людмилы из своих рук, он не хотел ничего афишировать, а, тем более, медицинскому персоналу. Арине сделали укол успокоительного и снотворного одновременно, через пару минут приехали санитары с каталкой, они аккуратно переместили женщину на нее и увезли в комнату отдыха. Арина уже спала.
***
Валерий Сергеевич Краснов заприметил Люсико буквально со второго приема. Она была из меньшинства пациентов, всего лишь с закрытой черепно-мозговой травмой, в отличие от подавляющего большинства, которые были доставлены в этот профилакторий после более серьезных потрясений. Его очень подкупило то, как она держалась. Валерию Сергеевичу пришлось задать ей ряд неудобных вопросов, но с каким достоинством она на них отвечала. Люсико совершенно не вызывала жалость, она вызывала трепет и желание быть рядом, прикасаться, обладать, если угодно. Краснов не практиковал романов с пациентками, может быть, потому, что ему пока не встретилась такая, как Людмила Васильевна Колосова.
С женой они расстались уже пять лет назад, их отношения, длившиеся десять лет, плавно сошли на нет. Не было скандалов, разборок, все прошло тихо и мирно. Общих детей у них не было, у Жанны подрастал сын от первого брака, к моменту их расставания, парень уже окончил школу, сейчас, наверное, уже и университет. С мальчишкой у Валерия Сергеевича были прекрасные отношения. Жили они в квартире жены, квартиру Краснова сдали, после развода, Валерий снова вернулся к себе.
Когда он узнал историю Люсико, то понял, что его тянет к неконфликтным женщинам. Конечно, для разнообразия можно было попробовать пожить с какой-нибудь импульсивной дамочкой, но судьба такой возможности ему не предоставляла. Видимо, была какая-то негласная внутренняя договоренность, что импульсивности и истерик ему хватает на работе, а дома должно быть все размеренно и гармонично. Краснов, по большому счету, не рассчитывал на чудо, но втайне мечтал о том, что вдруг Людмила обратит на него внимание.
Она и обратила. Люсико сразу «срисовала» интерес своего лечащего врача к себе, но виду не подавала, хотя ей это было очень приятно. Колосова знала, что нравится мужчинам, но этим обычно не злоупотребляла. А теперь, в ситуации, когда Анатолий так глупо «прокололся», Люся, немного подлечив отбитые мозги, все чаще включала кнопочку, которая отвечала за чары и обольщение.

***
Юля пришла в столовую одна. Ситуация с Ариной тоже очень расстроила ее. «Господи, неужели в этом мире нет никого, кто живет нормально, без обмана, каких-то подтасовок, подстав своих близких? Неужели надо обязательно что-то придумывать? Кого ни возьми, к примеру, нашу «троицу», у каждой история, краше другой. Люся сказала, что устроит Аришку к доктору и вернется, Юля глазами искала столик поудобнее, предпочтительно у окошка. Народ прибывал, вкусные ароматы заполняли помещение. Все столики у окон были заняты. Не сильно расстроившись, она уже было направилась к одному из свободных в центре, как услышала мужской голос снова где-то за спиной.
— Юля! Ау! Ты кого-то ищешь? — женщина обернулась, ее окликнул Герман, он уже взял себе еду и приготовился к трапезе.
— Гера, да. Я ищу столик нам с Люсей. Арине стало нехорошо, Люся повела ее к врачу, — Юля грустно улыбнулась, она была рада, что здесь оказался Герман, о него веяло чем-то очень родным, спокойным и абсолютно не связанным с тем периодом жизни, когда ей уже не хотелось жить.
— Иди сюда ко мне, места всем хватит, — голос Германа был очень спокойным, его хотелось слушать и слушать, — присаживайся, я принесу тебе обед. Можно за тобой поухаживать? — Гера улыбнулся и показал свои ровные белоснежные зубы.
— Спасибо большое, но ты же сам… это… однорукий, как ты все потащишь? — удивилась Юлия, — давай я лучше сама?
— Вообще, не проблема, я уже так приспособился с одной рукой, что даже не думал, что буду таким ловким. Кстати, завтра мне снимают гипс, — Гера подмигнул бывшей однокласснице.
— За мной давно никто не ухаживал, я уже даже не помню, как это делается. Ну, поухаживай, Садовский, — и Юля удобно устроилась за столом.
— Ну, и отлично. Я даже выучил меню, значит там борщ, суп-пюре из грибов, картофельное пюре с рыбной котлетой, макароны «а-ля болоньезе», салат из капусты или винегрет. Что тебе принести? Там можно все, — Герман рассмеялся.
— Ты знаешь, я первый раз в столовой, и, похоже, что первый день, как хочу нормально есть. Думаю, надо начать постепенно. Принеси, пожалуйста, суп-пюре, котлету и салат из капусты. Наверное, и этого будет много, но надо начинать есть, а то башка совсем варить перестала, — Юля преданно посмотрела в глаза Герману.
Герман кивнул и пошел к линии раздачи еды, Юля все пыталась высмотреть Люсю, но она все не приходила. Наверное, что-то серьезное с Аришкой. Хоть бы обошлось. Только все сдружились, причем, можно сказать, за пару часов, и такое в жизни бывает. Скованные одной цепью. Бывает, что люди годами не могут привыкнуть друг к другу. А тут, раз, и всё.
Как заправский официант, Герман нес поднос на ладони. Он аккуратно приземлил его на стол перед подругой, придерживая локтем зафиксированной руки.
— Прошу Вас, миледи, все горяченькое, приступай. Я взял тебе еще коробочку яблочного сока. Приятного аппетита, Юлька.
— И тебе приятного. Ой! Как вкусно пахнет, прямо, настоящий ресторан, — Юля вдохнула ароматы еды. Как давно она не ела ничего вкусного, домашнего, зачем она выбрала такую дурацкую жизнь, которая чуть не погубила ее? Ладно, теперь все в прошлом, надо жить и не оглядываться назад. Она взяла ложку и стала есть суп-пюре, приятная теплая полужидкость моментально растеклась по пищеводу, ей даже показалось, что у нее четче настроился фокус, видимо, давно надо было поесть горячей нормальной пищи.
— Юль, у тебя даже щеки порозовели, давай кушай, приходи в себя, — Герман быстро справился с супом и принялся за второе.
— Гера, а как тебя угораздило выпасть с балкона? Ты — везунчик. Да еще с пятого этажа, с ума можно сойти! — Юля тоже доела суп.
— Это история не для слабонервных. Я завел кота, отличный котяра, умный, с характером, любил сидеть на балконе и созерцать, так сказать, пребывать в полном дзене. Балкон, скажу я тебе, застеклен, я не легкомысленный человек, там окошко под сеткой, раздвижное, все в порядке. Но в тот день сетка была немного сдвинута. Это скалолаз стал ее отодвигать лапой, ему хотелось посмотреть, что за птицы орут внизу. Где-то на уровне третьего этажа заканчивалась крона клена, и там сидела куча всяких птиц. И ему это удалось. Билли Бонс, он же Мартын, свесил вниз свою башку, и она перевесила его. Он соскочил с бортика и приземлился на отлив внизу балкона, благо он был довольно широким. Обнаружив, что кот куда-то пропал, я кинулся искать его на балкон, в итоге, когда я понял, где он, я тоже начал свешиваться вниз, чтобы попытаться захватить его. — Гера сделал глоток воды, было видно, что он нервничает, — если ты знаешь котов, то эти сволочи никогда не будут делать то, чего не хотят. В тот момент, когда я тянул к нему руки и пытался схватить за шкварник, это чудовище сидело и обмахивалось своим шикарным пушистым хвостом. Но я не представлял, как забрать его обратно, если только взывать МЧС с длиннющей лестницей. Мне казалось, что я справлюсь сам. Одной рукой я держался за борт балкона, а другую тянул вниз, чтобы схватить кота за шкирку, тогда он становится обезоруженным и безучастным, своим рукам я доверял. Но в какой-то момент, когда я уже почти дотянулся до этого гаденыша, рука, которая была на бортике подламывается и я соскальзываю вниз, захватывая кота. Мы летим вниз прямо на клен. Мне даже показалось, что я взмахнул рукой, как крылом. Потом удар, хорошо, что я закрыл глаза, резкая боль в руке, — Герман уже улыбнулся и подмигнул Юле. — Сознания я не потерял, и даже сам сполз вниз по веткам на землю. Уже на земле меня качнуло, и я упал и вырубился. Бабушки на лавочке вызвали скорую, а эта скотина рванула в подъезд и отсиживалась на чердаке, пока я не добрался до квартиры. Представляешь, он отследил, когда я зашел в квартиру и приперся, сел на коврик и стал истошно мяукать, чтобы его пустили домой. Все-таки коты — это не животные, это какие-то инопланетяне, — Герман допил минералку и был доволен обедом и своим рассказом.
— Герка, ты вообще! Я аж вся мурашками покрылась, пока ты рассказывал, — Юля была взволнована. Краем глаза она увидела Люсю, которая наконец-то добралась до столовой. Они встретились взглядами, Юлия помахала ей рукой. Люсико шла в сопровождении Валерия Сергеевича.
ГЛАВА 7

«Давай увидимся с тобой хотя б во сне!
Ты только скажешь, как ты там. И всё.
И я проснусь. И легче станет мне…
Наверно, завтра почта принесет письмо твое».
(Р. Рождественский)
Арина проснулась и не сразу поняла, где находится. Она лежала на койке в каком-то незнакомом помещении. Ей было легко и хорошо, она даже не сразу припомнила, что было совсем недавно, когда позвонила мама и сообщила, что Тасю с кровотечением отправили на «скорой». Но как только она все стала вспоминать, к горлу снова подкатил комок соленых слез. Куда подевалась Люся? Где Юля? Неужели ее увезли в какую-то другую больницу? Ариша огляделась по сторонам и увидела на стене тревожную кнопку, она нажала на нее. Через минуту в палату зашла медсестра.
— Доброго дня, Арина Сергеевна! Вы проснулись? — медсестра была очень приятной и вежливой.
— Здравствуйте, да, а как я сюда попала? А где моя подруга Люся? — Арина приподнялась на локте и внимательно смотрела на девушку в белом халате.
— Я сейчас позвоню Валерию Сергеевичу и Вас отсюда заберут. Не волнуйтесь, вставайте потихоньку, хотите чаю или просто воды?
— Если можно, водички просто попить, а то в горле пересохло, — Арина очень жестко ощутила потребность в Люсико, она понимала, что ее новая подруга — это железобетонная надежность, скала, уверенность в завтрашнем дне, и именно теперь ей до слез хотелось, чтобы Люся была рядом, как можно скорее. Медсестра предложила Арише пройти с ней в ординаторскую.
Через десять минут в помещение, где сидела Арина влетели Люся, Юля и Валерий Сергеевич.
— Ариша! Слава Богу с тобой все хорошо! Как же ты нас перепугала! — Люсико бросилась к подружке и крепко ее обняла.
— Люсенька, милая моя, родная, я, когда проснулась одна и не поняла, где я, то сразу стала искать тебя. Я испугалась, что меня куда-то упаковали, — Ариша прижалась к Людмиле и слезы сами потекли у нее из глаз, — я не хочу с тобой расставаться.
К женщинам подошел Валерий Сергеевич.
— Милые девушки, все хорошо? Людмила Васильевна, позвольте мне осмотреть Вашу подругу, но, мне кажется, что все уже позади, — доктор взял тонометр, измерил Арише давление, задал несколько вопросов и разрешил возвращаться к себе.
— Доктор, спасибо Вам, девчонки, мои дорогие, какая же я счастливая! — Арина вся светилась от счастья. — Интересно, столовка еще работает? Я есть хочу, как слон, как будто полжизни не ела, — она захохотала, смех ее был очень заразительным.
— Неужели ты думаешь, Арина Сергеевна, что лучшие подруги по «дурке» оставят тебя голодной? — прыснула со смеху Люсико и подняла вверх руку с пакетом, в котором лежали контейнеры с едой. — За «дурку» простите, Валерий Сергеевич, это я так шучу, Вы уже должны привыкнуть к моему утонченному чувству юмора.
— Да, Людмила Васильевна, если честно, я даже не придал значения Вашей терминологии, она у Вас так гармонично вписана в речь, что совсем не режет ухо, — доктор наградил Люсико влюбленным взглядом.
— Прекрасно. Я сейчас провожу своих соседушек, и в 15.00 буду, как штык на сеансе у Вас, — Люся подмигнула Краснову.
Люся, Юля и Арина отправились к себе в домик. Создавалось ощущение, что они дружат уже целую вечность, и просто приехали отдохнуть в санаторий.
— Юля, а куда делся Герман? Вы же вместе обедали? — Решила уточнить Людмила.
— Да, мы очень хорошо пообщались. Так интересно, когда я училась с ним в классе, мне казалось, что Герка просто какой-то малыш, тюфяк или маменькин сынок. А по прошествии тридцати лет я смотрю на него совершенно другими глазами. Знать бы в десять лет, что твой малыш-одноклассник станет отличным мужчиной, наверное, стала бы за него держаться? Или это все ерунда? Чтобы это понять, надо прожить половину жизни? — Юлия с надеждой посмотрела на подруг, — он пошел к травматологу, завтра ему снимают гипс.
— Если б все было так просто и по схеме, все бы работало, как часы, а так, как говорится, на все воля Божья, — вступила в разговор Арина, — кстати, когда я пребывала в лечебном сне после заветного укольчика Валерия Сергеевича, мне приснился такой красивый сон. Розовое небо, какой-то горный луг с необыкновенными цветами, звучала какая-то завораживающая музыка, нет, это было на этом свете. Самое интересное, что мне приснился мой бывший одноклассник, Валька Круглов, с которым мы дружили в старших классах, но потом он уехал поступать в военное училище и мы потерялись, а, вообще, он мне очень нравился. Но тогда я подумала, что за фигня, муж военный, зачем мне все это надо? А вдруг его начнут гонять по гарнизонам? Готова ли я к такой жизни? Он мне, кстати, написал три или четыре письма из училища, Валентин поехал куда-то в Сибирь, на Байкал. Но я решила, что, если отвечу ему, то дам надежду, поэтому решила вообще не отвечать. Дура, да? — Она настороженно посмотрела на Юлю и Люсю.
— Конечно, дура, сейчас бы уже была полковничихой, а, если повезло бы, то и генеральшей. А ты испугалась, — Люсико хмыкнула, — и что вы там делали в твоем красочном сне?
— Я уже не помню, я видела лицо Вали, и он мне что-то долго рассказывал. Интересно, где он, что с ним? Я не видела его с выпускного. Он был в белой рубашке и у него были пронзительно голубые глаза. Когда я проснулась, мне было так жаль, что сон закончился, — женщины дошли до домика.
— Все, крошки мои, быстро по домам, Арина, иди обедать, а я пойду на сеанс к Валере. Юля, ты куда-то идешь, вспоминай? Я просто смотрю, вы так расслабились, когда я рядом. Давайте, соберитесь и все еще раз перепроверьте, — Люсико подмигнула подругам и быстро забежала к себе.
Людмиле Васильевне очень нравился Валерий Сергеевич, она чувствовала взаимность. А что, если после прохождения курса лечения здесь, продолжить и углубить их отношения. Они уже несколько раз поцеловались. История каждого была им знакома, никто ничего не скрывал друг от друга. Люсико понимала, что трепещет и волнуется, как девчонка-восьмиклассница, значит это было действительно то, что нужно. В конце концов, если даже Валера предложит ей переехать к нему, ничего страшного не произойдет. Дети уже адаптировались к самостоятельной жизни, Марина вообще молодец, и с собаками справляется, и учится хорошо. Летом Димка поступит, начнет учиться, совсем хорошо будет. Сколько можно пасти детей? Им и так приносят все на блюдечке, они не знают, что такое жить вне зоны комфорта. Наверное, пришла пора пожить для себя.
Люсико посмотрела на часы, было 14.45. Она, как вихрь сняла с себя всю одежду и пулей помчалась принять душ. После душа, розовенькая и душистая, она быстро вытерлась пушистым махровым полотенцем и надела сногсшибательный комплект нижнего белья нежно-мятного цвета. Ни о чем таком она не думала, но в голове периодически звучали слова ее старинной подруги Ляльки: «У тебя может не быть свежего маникюра, но, выходя из дома, ты всегда должна быть чистой, надушенной и одета в лучшее нижнее белье, а вдруг тебя собьет машина и ты попадешь в больницу, врачам должно быть приятно видеть красивую, ароматную женщину в шикарном нижнем белье». Лялька, конечно, была сумасшедшей, она не допускала, что машина может сбить насовсем, у нее был вариант только так чуть-чуть, но некий здравый смысл в ее словах присутствовал. Поэтому к доктору, на важные переговоры, просто на какую-то интересную встречу, даже не связанную с последующим раздеванием, Людмила Васильевна всегда ходила в отменном нижнем белье.
Арина зашла к себе и села на диван, не раздеваясь. Ну, вот, ее почти привели в чувства, а что же с ее девочкой, с Тасенькой? Тасюня была милым и хорошим ребенком, много болела в детстве, старалась никогда без причин не расстраивать маму и бабушку, самых главных людей в ее жизни. То, что произошло у Таси с Геной, до сих пор никак не монтировалось в голове Арины, но Тася была ее дочерью, надо было обязательно поговорить и разобрать эту ситуацию до конца, хотя было жутко и тяжело. Тем более теперь, когда ее малышку увезли в больницу. Арина решила набрать ей первой, она понимала, что Тасе позвонить ей будет сложнее, а она — мать, должна быть мудрее на правах старшей. Прослушав три гудка, на том конце провода Арина услышала слабое «алло».
— Тася, доченька, привет. Как ты себя чувствуешь?
— Привет, мамуль. Я только отошла от наркоза, я еще не знаю, что было, — в трубке что-то забулькало и захрипело, — мам, прости меня, пожалуйста, я не хотела так тебя обидеть. Прости меня, я не знаю, что еще мне тебе сказать, но у меня нет никого ближе, чем ты и бабушка. Мамулечка, я очень тебя люблю, слышишь меня? — Тася заплакала.
К горлу Арины подкатил ком, она поняла, что теперь вообще не может говорить. Она быстро подошла к столу, налила себе в стакан воды и стала жадно пить, чтобы разлепить глотку.
— Тасюня, маленькая моя, не плачь, все будет хорошо. Я тебя давно простила, в жизни все бывает, ты только теперь береги силы и восстанавливайся, хорошо? Бабушка к тебе завтра приедет, позвони и скажи, чего тебе привезти, — Арина откашлялась, кусок соленого кома провалился куда-то внутрь, говорить стало легче, — я еще побуду здесь, мне нужно самой полечиться, но ты ни о чем не думай, если что, мы найдем тебе врача, все вылечим не переживай, договорились? — закончив фразу, Арина поняла, что ей стало несказанно легче. Она понимала, что поступок дочери был непреднамеренным, просто так глупо вышло, потому что она, дурища, раньше вернулась с работы. Она во всём обвиняла Генку. В конечном итоге и Тася оказалась ему не нужна. Но разругаться с единственной дочерью было совсем не выходом из создавшейся ситуации, — Тася, тебе делали какую-то операцию? Что сказали врачи?
В телефонной трубке снова послышался какой-то хрип.
— Мам, у меня была внематочная беременность, удалили одну трубу, операция прошла успешно. Сказали, что через пару дней отпустят домой. Так мне и надо, — Таська снова заплакала.
— Тася, ну-ка прекрати истерить, ишь ты, все, отставить. Я тут познакомилась с такой удивительной женщиной, ее зовут Люсико, Людмила Васильевна, я вас обязательно познакомлю, она тебе быстро вправит мозги. Ну и что, что удалили трубу, еще-то одна осталась? — Настрой Арины был боевым и решительным.
— Д-да… — Тася не ожидала такой резкости от матери, которая по жизни была мягкой и, скорее, ведомой, чем ведущей.
— И с кусочком одного яичника рожают, а у тебя целых два яичника и целая труба! Мне тут такие интересные истории рассказывали, закачаешься. Так что еще сделаешь меня бабкой, а бабулю нашу прабабкой, только голову держи на плечах. Договорились? Ну, все, звони мне, держи в курсе. Люблю тебя, моя кукла, целую, дорогая, — бросив телефон на стол, Арина упала лицом в подушку и ее стали душить слезы.
ГЛАВА 8

По большому счету, Люсико довольно быстро и эффективно подправила свое здоровье в этом чудо-санатории, ей уже спокойно можно было уезжать домой. Но этого делать ей совершенно не хотелось. После падения на асфальт при виде неверного мужа, в голове у Людмилы Васильевны во время удара стронулось что-то важное. Причем, несмотря на ушиб, рану и боль, все встало на свои места. Понятное дело, плати деньги и живи здесь хоть целый год. Но Люся понимала, что уже начинает занимать чье-то место, потому что врачи и методы реабилитации здесь были самыми прогрессивным, ей порой становилось неловко. Октябрь стоял теплый и сырой, на Покров светило солнце и было 15 градусов тепла, 17 октября Юля собиралась отпраздновать день рождения. Вот после этого знакового события Люсико и планировала выписку.
В тот день, когда они спасли Арину, Людмила, облачившись в лучшее нижнее белье, пошла на сеанс психотерапии к Валерию Сергеевичу. В тот день больше пациентов у него не было. Краснову до безумия не хотелось отпускать Люсико, для себя он сделал важный вывод: он хочет, чтобы Людмила была рядом, именно сегодня он хотел сделать ей свое признание. Надо сказать, что сама Людмила Васильевна была совсем не против. Чтобы не «светиться» вместе в столовой, Краснов сходил за ужином и принес вкусной еды к себе в блок. У докторов была возможность ночевать в санатории, к их рабочим кабинетам примыкала жилая зона, спальня с мини-кухней и санузлом.
— Люсенька, я принес рыбку, два вида салатиков, отварную картошечку и у меня есть бутылочка Pino Grigio и вкусный сыр. Ты не против по глоточку? — Краснов поставил пакет с ланч-боксами на стол и нежно обнял Колосову.
— С огромным удовольствием. А еще в такой компании. С чудо-доктором, — Люсико цокнула языком. Она поднялась со стула и вытащила контейнеры с едой из пакета. — Валерочка, дай, пожалуйста, тарелки. Накроем стол красиво. От этого и аппетит будет лучше и усвоение эффективнее, не правда ли? — она подмигнула Валерию Сергеевичу.
— Приятно иметь дело с умной женщиной, да, к тому же еще и потрясающе красивой, — Валерий достал из холодильника бутылку вина, и два фужера из настенного шкафчика.
Людмила расставила тарелки и блюда на столе, было ощущение, что они живут вместе уже целую вечность, и сегодня не более, чем обычный семейный ужин. Они очень подходили друг другу, и внешне, и внутренне. Краснов снова удалился куда-то в район рабочего кабинета. Вероятно, выключить свет и закрыть дверь.
— Валера, у меня все готово, иди скорее, пока все окончательно не остыло, — Люсико хлопотала, ей хотелось делать и делать это для Валерия.
— Да-да, уже иду. Надо было закрыть кабинет. Люсенька, твои подружки не хватятся тебя? — резонно поинтересовался Валерий Сергеевич.
— Я сказала Арине, чтобы ужинали сами и не рассчитывали на меня в плане вечера. Все в порядке. Аришка у меня за старшую, когда я занята. Она стала больше радовать меня, сначала, когда только приехала, это было удручающее зрелище. А у нее еще прогресс, она поговорила с дочкой, причем, очень хорошо, это надо было сделать давно, но очень хорошо, что Арина была в той самой правильной кондиции, когда нашла верные слова. Она большая умничка, у нее все будет хорошо, — в глазах Люси блеснули слезинки.
— Так, что это такое? Ну-ка, прекрати, пожалуйста. Люся, милая моя! — Валерий подскочил к Люсико, взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы, — я не хочу, чтобы ты плакала. Люсенька… — Валерий Сергеевич запустил руку во внутренний карман пиджака и достал длинную красную бархатную коробочку, он очень аккуратно открыл ее. В коробочке лежал очень красивый резной браслет, поистине ювелирный шедевр. Краснов взял в руки запястье Люси и очень ловко надел ей украшение на руку, — Людмила Васильевна, будьте моей женой! — Краснов опустился на одно колено перед Колосовой и поцеловал ей руку.
— Господи, как красиво и торжественно, — Люсико снова намеревалась разрыдаться от безграничного счастья, но, памятуя предупреждение Валеры, заставила слезы убраться прочь, — я даже не буду рисоваться. Я согласна, Валерий Сергеевич, я очень согласна, — она обняла его за шею и поцеловала в макушку, — поднимайся с колена, сними, наконец, свой пиджак, и иди отнеси все тарелки с едой с микроволновку, еда стала просто ледяной, — Люся засмеялась.
Краснов мигом вскочил на ноги и ринулся выполнять просьбу любимой. У Люсико задребезжал смартфон. На экране появилось сообщение от дочки, Марина хотела пообщаться. Люся быстро набрала вопрос, насколько срочно дело? Выяснилось, что до завтра все спокойно ждет. Она отложила телефон в сторону.
Еда была разогрета, Люся с Валерой поужинали под бокальчик хорошего итальянского вина, за милой беседой и не заметили, как наступили заветные 23.00. Официально в санатории это время считалось временем отбоя, то есть всем пациентам по правилам распорядка было рекомендовано находиться у себя в домиках.
— Валерий Сергеевич, уже поздно, мне пора к себе, тем более, уже произошел «отбой», надо соблюдать правила поведения в санатории, не так ли? — Люся раскраснелась, она была довольна сегодняшним вечером, Валерий был очень нежен, он не хотел ее никуда отпускать.
— А знаешь ли ты, нарушительница распорядка, что те, кто будут замечены на улице после 23.00 будут отловлены и посажены в темницу? — Краснов захохотал.
— Да, да, и потом к этим пленницам женского пола будут приходить надзиратели для проведения изощренных пыток воспитательного характера? — Люсико развеселилась. Она встала со стула и переместилась на диванчик с удобным подлокотником, — а ты входишь в штат этих надзирателей?
— А ты бы этого хотела? — Валерий Сергеевич с улыбкой посмотрел на Колосову.
— Отвечать вопросом на вопрос — это как-то не по-русски, хотя ладно, что это я, — Люся прикрыла глаза, — в таком случае я бы предпочла вообще никуда не уходить. Особенно после сделанного мне предложения. Иди ко мне, — Люсико поманила Валеру указательным пальцем.
Лучший комплект нижнего белья был надет совершенно не зря, они провели прекрасную ночь вдвоем, и настолько совпали в своих интересах и предпочтениях, что уже за завтраком утром все никак не могли понять, неужели это сон или какая-то параллельная реальность? Люся обсудила с Валерием Сергеевичем вопрос своей выписки после 17 октября. Он воспринял это абсолютно нормально, причем, сразу предложил переехать к нему.
— Дорогая моя, я бы хотел, чтобы ты стала полноправной хозяйкой моей холостяцкой берлоги, навела бы там должный порядок, привнесла туда частичку своего тепла и души. У меня все очень даже не плохо, можно сказать, в определенном смысле дорого и стильно, но, так как я бываю дома только ночью, а зачастую вообще не бываю, там довольно дико и пустынно. Я очень хочу снова торопиться домой, поэтому прошу тебя помочь мне сделать его по-настоящему жилым, — Краснов подошел к Люсико и крепко прижал к себе.
— Спасибо за приглашение, я попробую. Ты знаешь, Валер, здесь я так избаловалась, я уже не уверена, что умею готовить, — Люся удивленно вскинула брови, — но я постараюсь вспомнить все! Только сначала мне надо будет поехать к себе, разобраться с детьми. Да, еще у меня есть две собаки, Маринка ухаживает за ним в мое отсутствие, но у девочки своя жизнь, собак заводила я, поэтому мне придется забрать их с собой. Ты не возражаешь? Я просто не знаю, насколько ты привередлив к тому, если животное вдруг испортит что-то из предметов мебели или интерьера. Я-то к этому давно отношусь спокойно, диван можно купить новый, обивку заменить, сходить с ума по испорченной обивке — это не мое жизненное кредо.
Валерий молча смотрел на Люсю и улыбался.
— Господи, да хоть с десятью собаками, лишь бы ты была рядом.
— Ну, если вопрос со скотиной решили, то тогда все отлично. Я пошла к себе. Созвонимся, любимый, — Люсико обняла Краснова и направилась к выходу.
Надо было позвонить дочке.
— Мариша, привет. Извини, вчера была занята. Как у вас дела? Как Димка?
— Привет, мамуль, да, у нас все нормально. Отец как-то странно себя ведет. Во-первых, он звонит каждый день, чего сроду не было. Все время спрашивает про тебя. Хочет приехать за тобой, когда тебя выпишут, — дочь была взволнована.
— С ума сойти, он наконец-то прозрел. Что ж, похвально. Но увы поздновато, я, кажется, умудрилась устроить свою личную жизнь. У меня будет личный доктор-психолог-невролог. Правда, прекрасный врач. Сделал мне предложение. А я взяла и приняла его, — Людмила Васильевна рассмеялась, — так что я не буду надоедать вам с братом, заберу собак и уеду жить к Валере. А вы уж там давайте, устраивайтесь, как вам хочется.
— Мама, ну, ты даешь! Я никогда в тебе не сомневалась! Это здорово. Ты знаешь, к собакам я уже привыкла, так что, если твой новый избранник что-то будет иметь против, ты можешь оставить их дома, — Марина действительно была очень рада за мать, — И, вообще, когда вы с отцом поразъехались, сначала мы с Димоном, такие, почувствовали свободу, ура, предки свалили, а через недельку сели на кухне за столом и поняли, что вас очень не хватает. Все-таки у нас была хорошая семья, жаль, что папа все испортил, — Маришка хмыкнула.
— Жаль, согласна, я от него такого не ожидала. Я бы скорее поняла, если бы он просто ушел от меня к другой, а вести параллельную жизнь, да еще с ребенком — это вообще запредельно. Собственно говоря, после 17 октября, я покидаю профилакторий, хотя здесь я просто в раю. Но нельзя занимать чужие места, даже за деньги, — Люсико глубоко вздохнула.
— Да, мам, это еще не все, короче, у отца там еще что-то не очень ясное со здоровьем. — Марина замолчала, — он приезжал ко мне поговорить. У него месяц прыгала температура от 35 до 39, он пошел обследоваться, выяснять. Ему назначили кучу анализов, исследований. Есть подозрение на какое-то серьезное заболевание крови, — Марина снова выдохнула, — его пассия привыкла к нему, как к празднику, который приезжает в выходной день, на день рождения. А когда у него возникли проблемы, она оказалась к этому совершенно не готова. Я так понимаю, что ему с ней говорить на эту тему тоже бесполезно. Он ждет тебя. Такая вот хренотень.
— Очень интересно, что-то подобное можно было предположить. А меня он ждет для чего? Пусть сходит к психологу, ему там должны помочь. Со мной все, закончено. Душеспасительные беседы — это к той милочке, у которой сын-первоклассник. Ты меня, дочка, прости, если надо будет найти еще какого-то врача, я постараюсь поднять все свои связи, но сидеть и гладить по голове… Мне это уже не нужно, Толя сам сделал свой выбор. Я ему глубоко сочувствую, но не более того. За последние два месяца я поняла, что такое жизнь и собираюсь продолжать в том же духе. Естественно, дети как были у меня на первом месте, так и остались, это не обсуждается, — Люся откашлялась. — Мариша, доча, люблю скучаю, скоро увидимся. Димке там что-то надо из одежды купить? Ну, в общем разберемся, — Люся замолчала. И напоследок изрекла, — ну-у-у, если у тебя есть выписки отца из больницы вышли мне, посмотрю, подумаю, к кому еще можно обратиться, от его Фефёлы толку все равно ноль. Все, обнимаю, до связи.
ГЛАВА 9

Юля в последнее время не любила свой день рождения. Два последних года, когда в ее жизни был Марк, эти дни были самыми адскими, и о них совсем не хотелось вспоминать. Первый день рождения совпал с первым срывом Марка после кодировки. К этому моменту он не пил уже четыре месяца, казалось бы, все было чинно и благородно. Он очень торжественно готовился отпраздновать день рождения любимой, измучил ее вопросами о подарке, Юлька буквально летала, ну, вот, наконец она встретила того мужчину, который способен устроить ей праздник, он образумился и понял, что всего важнее в жизни.
В сам день рождения Марк с самого утра куда-то отлучился с очень загадочным видом. Юля поставила тесто, налепила пирогов, сделала вкусный клюквенный морс. Из солидарности с Марком, она решила тоже не пить алкоголь, это же не имеет никакого значения, что пить, главное, какое у тебя настроение. Настроение было самым что ни на есть замечательным, она включила любимый фильм и занялась нарезкой салатиков, очень хотелось повкуснее накормить Марка, он же такой хороший, добрый, ласковый, только немного слабохарактерный, но и с этим уже покончено. Теперь они заживут счастливо, ведь вместе оно всегда легче справляться с трудностями.
Часы показывали 14.00, по идее, Марик скоро должен был вернуться, увешанный подарками и цветами. Юля решила подождать еще полчасика и набрать ему. Телефон не отвечал. Было очень странно. Гостей именно сегодня Юля больше не ждала, они хотели отметить ее день именно вдвоем. К родителям она собиралась в следующие выходные, они жили за городом, как раз она планировала представить Марка семье.
Он не появился ни через часик, ни через неделю. Телефон сначала не отвечал, затем, вероятно потому что села батарея, пребывал вне зоны действия сети. Заявлять о пропаже было бессмысленно, потому что Юля была Марку никем, да, и, собственно, может быть, он умышленно от нее сбежал. Мало ли что бывает в жизни между людьми. Вернулся блудный сын через две недели, худой, побитый, от него сильно пахло перегаром. Душа поэта не вынесла столь длительного воздержания от «беленькой» и, не успев купить цветы, в складчину с праздно шатающимся любителем заложить за воротник, они направились в винный отдел супермаркета и на все деньги, которые сложились у них на тот момент, купили водки, а затем заглянули в продуктовую секцию и взяли немного закуски. Зависли они на квартире у этого одинокого алкаша, время пролетело, как мгновение.
Юля не знала, как ей поступить, она очень злилась на Марка, в течение всего времени, когда он был неизвестно где, она проклинала его, обещала, что никогда не пустит на порог, потом на нее накатывали приступы жалости, она молила Господа, чтобы с ним ничего не случилось. Вероятно, Господь услышал ее молитвы и вернул ей пропажу. Юлька решила дать ему еще один шанс, она боялась одиночества, сын подрастал и со временем переехал жить к отцу. Юля завела кошку, пушистый теплый комок выполнял роль домашнего лекаря от тоски и безысходности. Когда в ее жизни появился Марк, она сразу привязалась к нему, и, даже узнав про его нюансы и пороки, решила, что сдаваться нельзя. Юлия твердо для себя решила, она обязательно спасет Марика.
Дата 47 лет была тоже какая-то проходная, можно было и замять, но, если вопросом занялась Люсико, то возражения уже не могли быть приняты, в принципе. Отпраздновать день рождения дочери собирались и ее родители, как раз дата совпадала с выходным днем. В выходные и праздники разрешались посещения, тем более, Юля жила в отдельном автономном жилище, все было продумано до мелочей, никто никому помешать не мог.
— Юлька, а сын твой приедет? Может быть, как раз это будет поводом помириться? — стала аккуратно выяснять подробности Арина.
— Я позвонила ему, он просто узнал, жива ли, я и сказал, что пока не готов со мной общаться. Я уже просто рада, что он взял трубку, Мишка давно со мной не разговаривал, просто не принимал звонки. Для меня это большая кровоточащая рана, которая, наверное, никогда не заживет полностью, — Юля тяжело вздохнула, — я думаю, что его еще накачивает его отец, мой бывший муж. В бытность, когда мы еще жили вместе, он периодически при сыне давал мне не самые лестные оценки, дескать, сижу дома, только с кастрюлями и швабрами общаюсь. Правда, когда мы поженились, первое, что заявил муж, что его жена работать не будет ни при каких обстоятельствах, он всегда хорошо зарабатывал, ему был нужен уют дома, вкусная и разнообразная еда каждый день. Если честно, поначалу я не рвалась на работу сама, ребенок тоже появился не в первый год, можно сказать, расслабилась не на шутку. Дома были чистота и порядок, суп не более, чем на 2 дня, второе — разное каждый день, свежее, с пылу с жару, морсики-компотики, салатики. У мужа всегда наглаженные рубашки, начищенная обувь, новый модный парфюм. Лет через пять я просто превратилась с домработницу, хотя даже успевала следить за собой. Деньги на хозяйство выделялись мне на две недели, иногда он просил показывать чеки. Я не сорила деньгами, старалась покупать достаточно экономно, чтобы хватило на хорошую парикмахерскую. Как-то он заявил мне, что мне не следует ходить в дорогие салоны, потому что я все равно сижу дома, и кто меня видит, поэтому какая разница за сколько у меня прическа. Начались упреки, а потом он пошутил про то, что зачем мне новые туфли, если я коньки еще не сносила. Но шутка очень резанула. Получалось, что, как домработница я его устраивала, как женщина я ему особо была не нужна, по крайней мере дома, может быть, он эту опцию реализовывал на стороне. Но и нести большие расходы на домработницу он не хотел, — Юлька отвернулась к окну, она заплакала, слезы потекли по ее щекам, — конечно, я сама во всем виновата, терпила, дура, не знающая себе цену. Он и сына таким же воспитал, — Юлия стала громко шмыгать носом.
Слез подруги Арина уже вынести не смогла, она подскочила к Юле и обняла.
— Люлёк, прости меня, снова разворошили осиное гнездо. Не плачь, моя хорошая, пойдем погуляем, Люську найдем, она там бегает, бумажки на выписку собирает, скоро покинет нас наша женераль, — глубоко вздохнула Ариша.
Юля уткнулась Арине в плечо. Плакать можно было до бесконечности, но это ничему не помогало, как уже показала жизнь. Она зажмурилась и приказала себе успокоиться.
— Все хорошо, Ариш, я высказалась, наверное, это надо выплескивать, очищаюсь, как от гноя. Чувствую, как становится легче. Единственно, наверное, чем больше я рассказываю, тем сильнее выгляжу такой непроходимой идиоткой в ваших с Люсей глазах. Но из песни слова не выкинешь, если вы приняли меня такой, какая я есть, значит так и должно быть. Я рассказала вам все, но я никого не убила, не ограбила, наоборот думала, что надо помогать, спасать, брать кредиты, но ума остановиться у меня не хватило, вероятно, чтобы прибыл ум, со мной должно было произойти то, что произошло.
Арина серьезно посмотрела на Юлю.
— Душа моя, я тебя поняла, все, с сыном будешь разбираться позже, это важно и нужно, но горячку пороть не надо, только не терзай себя, будет только хуже. Родители приедут, замечательно, мы с тобой, что еще надо, правильно? Не суетись, мы с Люсико решили организовать тебе день рождения, вместо подарка, мы не знаем, что тебе подарить из вещей, ты, наверное, сама еще этого не знаешь, а посидеть в теплой компании, наверное, это самый лучший подарок? Пищеблок нам в помощь, какую-то еду возьмем, что-то закажем, а также шеф-повар обещала сотворить тебе торт с ягодами и орешками, как ты любишь. Нормально, годится?
Юля снова обняла Арину за шею.
— Господи, спасибо за то, что я оказалась здесь! — Юля сложила ладони домиком, — я больше не буду ничего говорить, чтоб не сглазить, а то я сразу начинаю радоваться и ликовать, а потом все выходит хуже некуда, лучше буду радоваться молча. А когда Люся уезжает?
— В понедельник, 18-го. Ты в курсе, что у нее жених тут появился? Вот молодчина, все успела, — Арина Сергеевна улыбнулась.
— Валерий Сергеевич все-таки не устоял перед нашей Люсенькой? Как же здорово! Они так хорошо смотрятся вместе. Когда тебя положили поспать, я ждала Люсю в столовой, ко мне присоединился Герман, вернее, я к нему. А потом они пришли вдвоем с Валерием, ну, тут я все поняла, они, как будто созданы друг для друга. Все, тоже замолкаю, — Юля закрыла рот ладошкой, — у меня сегодня занятие с Валерием Сергеевичем.
— А что там Герман? Как его дела? Как ваши дела? — с еще более серьезным видом продолжила расспросы Арина.
— Наши? Не знаю. Мне кажется, Герка относится ко мне, как к другу. Либо я уже стала шарахаться от мужиков, и начинаю в каждом подозревать негодяя. Он мне рассказал, что работает частным детективом, представляешь? Он окончил юрфак, работал в прокуратуре что ли, наверное, у него даже есть воинское звание. А теперь у него с приятелем частное агентство. Это единственно, что я успела у него узнать про его профессиональную жизнь. Не, Гера, он очень хороший, но зачем ему я-то? — Юля нахмурила лоб.
— Так, подруга моя, не решай ничего за других, продолжай общаться с Германом и поменьше рассказывай ему про себя. Мало ли, что у кого было? Вот, у него кот, у тебя кошка, прекрасная общая тема. Кошатники — это нереальные люди, так что не благодари, — Арина расхохоталась, — пойдем прогуляемся, заодно Люсю вытащим. Я еще сегодня рисовать пойду. Преподаватель сказала, что будет очень просить меня оставить на время мои картины для выставки, которую она планирует устроить с использованием лучших работ пациентов. Не думала, что стану здесь местным Дали.
Они вышли на улицу, погода была солнечной, но уже чувствовалось дыхание поздней осени, никуда не денешься, скоро окончательно опадут все листья, начнутся затяжные дожди, потом снега, потом зима и так далее. В каждом времени года был свой определенный плюс, но торопить события очень не хотелось, было желание наслаждаться моментом и проживать его от и до, не оглядываясь назад, но и, не сильно забегая вперед. Не успели Юля с Ариной завернуть за угол своего домика, как навстречу им показалась, как всегда, энергичная Людмила Васильевна, в руках у нее была папка с документами.
— О, крошки мои, как вы тут себя чувствуете? Погодка сегодня прекрасная, можно потеплее одеться и пойти в беседку, как вы? Надо покурить напоследок и «завязывать», а то Валерка это дело не очень приветствует, — она подмигнула подружкам, — я все закрыла, все выписки получила заранее, пятница все-таки, в воскресенье отпразднуем, а в понедельник я поеду домой. Вы сейчас свободны?
Женщины синхронно закивали головами, все-таки Люсико была прирожденным лидером. Они направились в свои домики за пледами и теплыми куртками, хотелось еще словить последнее в этом году октябрьское теплое солнышко.
***
В воскресенье с утра тоже светило яркое солнце. Настроение у Юлии было прекрасным. Наверное, это был какой-то выдающийся день рождения, когда не надо было суетиться самой, потому что все за тебя собирались сделать друзья и родня. Люсико взяла у Юльки номер телефона родителей, и организовала, чтобы они привезли арбуз или дыню, шампанское и еще что-то тяжелое, и объемное, так как они должны были приехать на машине.
Устроить само торжество можно было в столовой, там было предусмотрено что-то типа банкетного зала, но собраться все же было решено в секции у Юли, от Люси принесли еще один стол и стулья. Людей собиралось шесть: виновница торжества, Арина, Люся, мама, папа и Герман. Валерий Сергеевич тоже был приглашен, но в силу того, что в начале недели предстояли грандиозные изменения в его жизни, ему следовало к ним тщательно подготовиться. Он передал через Люсико подарок и сказал, что все только начинается, и они еще не раз соберутся вместе за щедро накрытым столом.
Приехали родители, они было очень растроганы теплым приемом новых приятельниц дочери.
— Здравствуйте, милые дамы, — папа Юли галантно поздоровался со всеми женщинами, потом крепко обнял дочь. — Ну, привет, Люлька, поздравляю тебя, дочка. Только живи! — Юля расплакалась.
Машину поставили на гостевую стоянку. Мама сразу начала суетиться, дескать, надо забрать сумки. Вдруг, как из-под земли рядом с ними возникла фигура Германа Садовского.
— Здравствуйте, Екатерина Витальевна! Очень рад Вас видеть, категорически поздравляю с рождением такой замечательной дочки! — Садовский взял руку мамы Юли и едва прикоснулся к ней губами.
— Гера? — лицо Екатерины Витальевны слегка вытянулось, — а ты здесь какими судьбами?
— Ну, это долгая история, потом расскажу, но уже все хорошо, мне сняли гипс, — и Герман свободно помахал левой рукой.
— Мне кажется, я тебя видела в школе на выпускном вечере последний раз? Ты жил за границей? Ты, как сквозь землю провалился, — удивления Екатерины было не скрыть.
— Нет, уважаемая Екатерина Витальевна, хуже, я работал в органах, — Герман улыбнулся. Просто переехал в другой район, сменил интересы, компанию, в общем, каюсь, забросил школьных друзей. Но теперь все исправлю, обещаю.
Подошел Юлин папа и тоже стал с интересом рассматривать Германа.
— Герка Садовский? Ничего себе! Ты спецом приехал Юльку поздравить?
— Доброго дня, Александр Анатольевич, нет, так вышло, что я тоже пациент этого санатория. Безумно рад, что снова встретил Вашу дочь! — Герман сделал отрывистый кивок головой, — давайте принесем, что необходимо, из машины? — и уже первый направился к автомобилю родителей Юли.
Все привезенное к празднику было доставлено в дом Юли, распаковано, сервировано. Вообще-то, накрыть стол на шестерых было парой пустяков, поэтому весь подготовительный процесс занял минимум времени. Герман открыл шампанское, разлил его по бокалам, папе Юли налил морса, и, взяв инициативу в руки, никого ни о чем не спрашивая, начал торжество.
— Уважаемые дамы и Александр Анатольевич, позвольте мне начать наш праздничный обед. Наверное, я знаю Юлю дольше всех, за исключением, конечно, родителей. Как интересна и многогранна жизнь, сначала мы учились вместе в школе целых десять лет, потом нас на тридцать лет разводит судьба, и, в конечном итоге, мы снова оказываемся рядом, в домике через стенку в санатории, где лечат нервы, дожили и до такого. Заранее этого было предположить трудно, но факт остается фактом. Дорогая Юленька, я от всей души хочу поздравить тебя с днем рождения! И не важно, круглая дата или нет, ты родилась и это уже счастье, будь такой же прекрасной, милой, нежной и обязательно будь здорова! Я рад, что снова встретил тебя! Ура! — все тоже закричали «ура», стали чокаться, звонко звеня бокалами, и пить шампанское за Юлю. Герман не торопился садиться, он выдержал паузу и дождался, когда гости за столом замолчат. — У меня есть продолжение тоста. Я еще со школьной скамьи пытался писать стихи, сначала это было что-то типа частушек, но потом стало получаться даже что-то приличное. Юля, я хочу посвятить тебе свои стихи, я написал их здесь, закончил буквально сегодня утром, прости, что не успел распечатать на открытке и красиво оформить, исправлюсь обязательно, — Герман достал из кармана лист бумаги, он развернул его, это был черновик стихотворения. Он очень торопился, шлифуя каждую фразу, ничего, открытка — это не самое главное, главное, с чувством прочесть. Садовский еще раз окинул взглядом сидящих за столом и начал:
«Бывает это только в снах
И то — не часто,
Когда, как сполох, как весна
Приходит счастье,

Но наяву, а не во сне
В людском скопленье
Случилось сказочных теней
соединенье.

И из вселенской пустоты
Крупицей чуда,
Из тайной грезы, из мечты,
из ниоткуда
Сошло бескрайней высоты
Благословенье:
Остановились я и ты
От изумленья.

И точно звездочка нашла
Добра лучистость,
И что-то новое зажгла,
И все случилось!

И я припал к твоим губам
Тепло и чутко,
И мы летели в никуда
Чудно и чудно!

Через мгновенья, сквозь года
Под птичьи трели
Ох! — как летели мы тогда!
Ах, как летели!..

Ничто не вечно под Луной,
Должно кончаться
И даже счастье, Боже мой,
И даже счастье…

Но в вечной памяти эпох,
В мерцаньи зыбком
Все ж остаются — возглас, вздох,
Взгляд и улыбка,

Печали ласковый туман,
Живой, как будто!
Пускай не здесь, пускай не нам,
Пускай кому-то,

Но остаются шелест рук
И шорох лета,
И шепот губ, и сердца стук,
И лучик света! —

Пусть легкий отблеск на стекло —
Такая малость…
А все ж осталось то тепло. —
Осталось…»*
Герман закончил читать стихотворение, люди за столом сидели, как будто под гипнозом. Юля, широко раскрыв глаза, не мигая смотрела на своего бывшего одноклассника, и по ее щекам текли слезы.
ГЛАВА 10

Вечером в воскресенье Людмила Васильевна почти закончила сборы в дорогу. Несмотря на не очень веселую причину ее попадания в санаторий, уезжать отсюда совсем не хотелось. Комфорт, прекрасное медицинское обслуживание, отменная кормежка, что еще надо женщине, которая родила, воспитала двоих детей и все ключевые вопросы в семье держала в своих руках. Здесь, конечно, было очень мило и гостеприимно. Особенно не хотелось уезжать из-за новых подруг, они так гармонично объединились в компанию, что никто даже не мог предположить, что знакомы они от одного до двух месяцев. Люсико точно знала, что это те подруги, с которыми у нее было много общего: борьба за себя, за свою честь, за то, что ты — женщина и этим ты права. Ей было очень приятно, что не без ее влияния Арина уже практически выправилась, помирилась с дочкой и все реже и реже впадала в уныние и депрессию. А Юля, Юля так просто расцветала на глазах. Как хорошо, что она здесь встретилась с Германом, а эти стихи на день рождения, которые «убили» наповал всех присутствующих. Хорошо бы у них что-нибудь завязалось, тем более, было видно, что Гера питал к Юленьке самые теплые и нежные чувства.
Где-то в 22.00, когда Люсико хотела позвонить девчонкам и собраться на «отходную», в ее дверь раздался стук, на пороге стояла Юля.
— Люся, прости, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить, — голос Юльки был взволнованным.
— Проходи, моя хорошая, убралась после отъезда родителей? Как же хорошо отметили! Абсолютно не хочется уезжать, — Люся жалобно простонала, — а я хотела вас с Аришей позвать на рюмочку коньяка с вяленой хурмой на сон грядущий, ну, и, собственно, отметить мой отъезд.
— Люся… — глаза Юли выражали ужас, — мне позвонил Марк, он поздравил меня с днем рождения, он очень хочет встретиться, — Юля говорила очень неуверенно, руки ее дрожали.
Люсико быстро схватила подружку в охапку и силой усадила ее в кресло.
— Так, так, Юлечка, спокойно, не нервничаем. Что он хотел от тебя? Он просто позвонил поздравить или было еще что-то? Рассказывай все-все, — Людмила засуетилась вокруг, налила в стакан воды, достала капли валерианы.
— Он был очень нежным и приветливым. Марк сказал, что он вернулся в Москву, вылечился от алкоголизма, теперь у него все в порядке. Он очень скучает, хочет видеть меня, спрашивал, не попробовать ли нам начать все с начала? Я в полном замешательстве. Я, как услышала его голос, у меня снова душа в пятки умчалась. Что это, Люся? Зависимость? Болезнь? Мне снова хочется бежать к нему, спасать его, быть рядом. Меня надо просто усыпить, — Юля закрыла лицо руками, — как мне излечиться от этой болезни?
Колосова на миг поняла, что, если она уедет, здесь все снова поедет вкривь и вкось. «Спокойно, Люсико, должно быть решение. Оно не то, чтобы должно быть, оно уже есть».
— Люлёк, не делай резких движений, веди себя так, как будто ничего не произошло. Если он еще раз тебе позвонит, говори про всякую ерунду, не вызывай у него агрессии. Мне кажется, он не просто так появился на твоем горизонте. Пойми меня правильно, давно на свете живу, чудес не бывает. Ну, почти не бывает. Твой Марик отнюдь не из разряда чудес. Обещаешь, что в мое отсутствие будешь вести себя хорошо? — Людмила погрозила подруге пальцем.
— Спасибо тебе, дорогая моя. Я не знаю, что б я без тебя делала. Ты произвела такое впечатление на моих родителей. Папа просто влюбился в тебя. Говорит, чтобы я держалась тебя, раз уж сама такая бестолковенькая, — Юлька грустно улыбнулась.
— Прекрати себя ругать и унижать. От таких вещей никто не застрахован. Звони Аринке, тяпнем за мой отъезд. Юля! Нос выше! — Люсико достала из шкафчика бутылку коньяка, достала пакет с вяленой хурмой, лимон и стала нарезать его тонкими ломтиками.
Через пять минут в дверь Люси уже стучала Ариша с большим пакетом в руках.
— Люсико, любимая моя, как ж я буду тут теперь жить без тебя? Сама-то шустрая, и жизнь свою личную устроила и подлечилась, — Арина обняла Людмилу и расцеловала, — держи, успела закончить. Я знаю, что ты любишь такие вещички, носи с удовольствием, — она развернула терракотовую ажурную шаль, связанную крючком, — Как раз тебе под твои карие глаза, осенняя тема, немного рыжего солнца в холодной воде.
— Обалдеть, Арина. Какая красота! Ты у нас не только художница, а еще и рукодельница! Я в ауте! — Людмила Васильевна взяла шаль и накинула ее на плечи, она, прямо, заиграла, ухватив и глаза, и слегка медный оттенок волос Колосовой, — очень красиво, спасибо, дорогая. — Люся обняла Аришку и прижала к себе.
— Валерий Сергеевич сказал, что развивать мелкую моторику — это лучшая техника для моего воспаленного мозга. Вот я и развивала, маманя привезла мне ниток и крючки, я рада, что тебе понравилось. На тебе все, как на королеве, как же повезло Валерику, — Арина подмигнула Люсико.
— Это точно, нашему вору все впору, — расхохоталась Люся, — заодно и узнаем, кому, и в чем повезло, одно дело, женихаться и любезничать в конфетно-буфетном периоде, другое дело — жить вместе и тереться попами каждый день на кухне и в местах общего пользования. Будем проверять, а, может быть, я сбегу через неделю, или он сам выгонит меня.
— Нет, такое невозможно. Валера будет сдувать с тебя пылинки, Люся, я тебе точно говорю, — восторженно, широко раскрыв свои бездонные глаза, изрекла Юля.
— Люсьен, а ты же у нас еще не совсем ягодка? — прыснула со смеху Арина, — родишь еще Валерьяну малыша, а? А чё? В самый раз!
— Нет уж, от этого меня, Боже, избавь. Я родила двоих детей, считаю, что мне удалось воспитать их нормальными людьми, миссия выполнена. Теперь я буду ждать внуков. Я не знаю, как женщины идут на то, чтобы родить после сорока пяти. Это же так сложно, и в физическом плане, и в моральном. Нет, даже не уговаривайте, — Люся разлила коньяк по маленьким рюмочкам.
— А у Валерия Сергеевича есть свои дети? Ты, вроде, говорила, что он воспитывал ребенка жены от первого брака, — осторожно спросила Юля.
— Есть сын, он живет в Китае. По молодости у Валерки была любовь с сокурсницей, она забеременела, ничего ему сразу не сказала. Выяснил он это через десять лет, помогал им. Парнишка вырос умненьким, выучил китайский, поехал на практику в Пекин, там остался, у него свой бизнес. Ему уже тридцать лет, Кирилл, Валера им гордится, он там какой-то крутой программист. Они периодически встречаются, так что, в этом моменте все хорошо, — Люсико жестом поманила подруг к столу, — девочки, давайте, подправим давление.
Они выпили по тридцать граммов конька и закусили лимончиком и кусочком обалденной вяленой хурмы.
— Не, Васильна, ты, это, не мечтай, что от нас так легко отделалась. Мы вот выйдем на волю и тебя найдем, еще будешь от нас прятаться, — Ариша снова обняла подругу и крепко прижалась к ней, — Люська, храни тебя, Господи. Дорогой наш человечек!
Посидев еще пятнадцать минут, было принято решение расходиться и ложиться спать, на завтра на 8.00 Люся заказала такси, никого просить забрать ее она не хотела, не было у нее этих барских замашек, зачем отвлекать людей от дел, когда есть специальные сервисные службы.
Когда девчонки разошлись по своим домикам, Люся, перед тем, как самой отойти ко сну, решила сделать еще один важный звонок. Она взяла в руки смартфон и в мессенджере нашла контакт «Герман». Она написала ему вопрос, можно ли позвонить, мало ли, а вдруг человек уже спал. Герман ответил согласием, более того, набрал сам.
— Людмила Васильевна, добрый вечер. Чем обязан? — мужчина был, как всегда, очень деликатен и вежлив. Каждый раз, разговаривая с бывшим одноклассником Юли, в голове Людмилы никак не укладывалось, что он упал с балкона пятого этажа, такой собранный, подтянутый, с хорошей памятью, поэт, романтик, да еще бывший следователь. Но он спрыгнул спасать кошку, ну, здесь все козыри переезжали на его сторону, крыть, собственно, было нечем.
— Гера, не надо официоза, можно просто Люся, хорошо? — Люсико каждый раз поправляла его, а он никак не хотел переходить на «ты».
— Да, извините, извини, привык… Да, что-то случилось? Что-то с Юлей? — Германа было не провести.
— Да, Гера, с Юлей. Ей позвонил ее бывший дружок Марк, он снова пел какие-то песни о вечной любви и преданности, не нравится мне все это, ой, как не нравится. Он просто так не появляется, значит ему что-то от нее надо. Герман, очень тебя прошу, проследи за ней, она может снова «сбойнуть». А еще я завтра уезжаю домой. Вся надежда на тебя, — Люся тяжело вздохнула, — она же тебе нравится? Такие стихи просто так не рождаются.
Герман откашлялся.
— Нравится очень, еще со школы. Мне Юля казалась такой неприступной королевой, я боялся к ней подойти. Я был каким-то мелким ботаником, как у нас таких называли раньше, ей нравились мальчишки постарше. Поэтому я все учился, умнел, развивал различные способности. А жизнь повернула вот как, даже и не мог предположить.
— Спасибо, тебе, дорогой друг. Смотри за ней в оба, лишь бы Юлечка наша не додумалась ехать с ним встречаться, с этим Марком, будь он неладен, я не знаю, что может прийти ему в голову, — Люся выражала крайнюю взволнованность.
— Не волнуйся, Люсь, все будет в лучшем виде. Я, прямо, чувствую, что это — мой шанс, я хочу быть с ней, все будет хорошо. Желаю тебе хорошо добраться до дома. И до скорой встречи. Было очень приятно познакомиться, Люсико, — Герман засмеялся.
***
Ровно в 8.00 Людмиле позвонил таксист, просил сообщить вратарю, чтобы его пропустили на территорию санатория. Уже в 8.10 со всем скарбом Колосова покидала уютный пансионат, где прожила какую-то отдельную жизнь. Кто бы мог подумать, что глупое стечение обстоятельств сконструирует довольно неплохую комбинацию для кардинального изменения ее жизни. Дома никого не было, дети пребывали на учебе, Жужа и Чапа, как подорванные скакали вокруг хозяйки, они уже не надеялись, что мама Люся к ним вернется. Полтора месяца пролетели, как неделя. Людмила Васильевна закатила чемодан в угол прихожей, разделась, разулась и прошла в большую комнату.
В комнате царил порядок, даже была протерта пыль. Надо же, и в ее отсутствие все идет по плану, она удовлетворенно вздохнула и плюхнулась на диван. Надо было набрать Маришке.
— Мариночка, привет, я дома, — Люся не скрывала своей радости.
— Мамуля, ура, как же я соскучилась. Ты в порядке? — Маринка тоже ликовала.
— Нормально все, эти две козявки чуть с ног меня не сбили, пойду выведу их на прогулку, соскучилась тоже. Что купить? Или у тебя все в ажуре? — Людмила подошла к холодильнику, он был наполнен едой, кастрюльками и контейнерами, что не могло не радовать.
— Если пойдешь в магаз, купи сыра, а, так, все есть, вчера ходили с Димсоном за покупками. Так, скоро станем совсем хозяйственными, — Марина как-то странно разговаривала.
— Дочь, что у тебя с голосом? — Люсико решила узнать, почему у Марины был такой странный голос.
— А, ты про это. Да, я пятнадцать минут назад от стоматолога вышла, удалила зуб мудрости, заморозка отходит, — Марина хихикнула, — да, мам, пока не забыла. В общем, отец в больнице, у него там что-то серьезное, резко стало плохо, госпитализировали. Мне звонила его мадам, рыдала, кричала, сказала, чтобы ты ей позвонила, она хочет с тобой выяснить какие-то важные вопросы, — Марина зевнула, — у нее там вообще фигня какая-то. Мать уехала к хахалю в Краснодар насовсем, а ребенок болеет постоянно, она никак не ожидала, что ей придется напрягаться, вот ее и плющит. Со мной она разговаривала так, как будто я ей по жизни должна. Хамоватая штучка. Предупреждаю сразу. А, может быть, так защищается.
— Ладно, и не таких обламывали, — Люся засмеялась, — кинь телефончик в болталку и, как хоть зовут девушку, поговорим, — все, жду тебя со своими заморозками и разморозками, скучаю, как слон! Разлучили мать с детьми!
ГЛАВА 11

Юля сидела и с ужасом смотрела на черный экран своего смартфона. Она знала, что Марк позвонит еще. Ему снова что-то нужно, и он знает, какое магическое влияние оказывает на нее. Что же делать? А, может быть, он действительно вылечился и хочет начать все сначала. Боже правый, сколько раз они начинали с самого начала, раза три, как минимум, только три раза за год она оплачивала ему кодировку. И как он вообще не умер, сорвавшись в третий раз, было поистине чудом. Юлька знала, что она созависима, и ее надо лечить, в первую очередь, от этого. А кредит, который она взяла, выслушав слезную речь Марика, о том, что его буквально выгоняют на улицу за неуплату квартплаты и электричества, а все свои сбережения он вложил в квартиру семье, которая проживала в Канаде. А ему надо оплачивать свой кредит, он год не платил алиментов детям. В общем, он так в красках все описал Юлечке, что ее доброе сердце растаяло окончательно. Недолго думая, она пошла и взяла в кредит целый миллион. Марк же честный, он обязательно отдаст. Выплатить с процентами оставалось около четырех сотен. Помогали родители, папа сказал, что продаст старую машину, которая у него была на даче, заодно и дочке поможет. «Дура, дура, дура, какая же я дура. Как со мной вообще стали общаться девчонки. Наверное, из жалости. А Герман? Он так добр ко мне, стихи такие написал, до сих пор в какой-то эйфории пребываю. Может быть, у меня еще есть шанс выправиться, избавиться от этой скверны? Если честно, Герману рассказывать про все это очень стыдно. Он, наверное, окончательно во мне разочаруется. А если снова пытаться делать что-то самой, без поддержки разумных людей, то можно улететь в еще более глубокую пропасть, тем самым подставив самых дорогих и близких людей. Юля, включай голову, хватит быть овощем и думать органами, не относящимися к мыслительным. Решено, поговорю с Геркой, он же следователь, тем более, работает частным детективом, уж он-то мне подскажет, как поступить. В конце концов, если он решит, что я дура, так пусть это произойдет побыстрее и прямо сейчас, а не тогда, когда я вмажусь в новую еще более дрянную историю».
На ловца и зверь прибежал, в дверь постучали. Юля открыла, на пороге стоял Герман, в руках у него был пакет.
— Юль Санна, привет, доброе утро. Я, так понимаю, ты еще не завтракала? — глаза Германа светились счастьем.
— Привет, Гер, проходи. Нет, не хочу есть что-то, — Юля натужно улыбнулась, но резко приказала себе убрать хандру и начать вести себя прилично, — давай чаю попьем? У меня от днюхи осталось немного вкусноты.
— С удовольствием. Тем более, я не с пустыми руками, только что был в столовке, там были обалденные омлетные рулетики с зеленью и брынзой и сырники с брусничным вареньем, взял нам немного, — Герман похлопал рукой по пакету.
— Ой, ты так вкусно рассказал про омлетные рулетики, что у меня начал выделяться желудочный сок. Давай, располагайся, я побежала ставить чайник, — Юлька начала суетиться. Вообще-то, она была очень хорошей хозяйкой и кулинаром, пекла и торты, и пироги, а уж какая у нее получалась буженина, а шашлык. М-м-м… Ну, ничего, все это еще впереди.
Герман, по-хозяйски, достал контейнеры с едой и расставил их на столе. Юля принесла тарелки, закипел чайник.
— Герка, тебе какой чай? Зеленый или черный? — продолжала хлопотать Юля.
— А, давай черного. Смотри, еда еще теплая, можно не разогревать. Давай, налетай скорее, надо обязательно питаться, ты, конечно, очень стройная и красивая, но всю эту красоту необходимо все же поддерживать хорошей и правильной едой, — он аккуратно положил ей на тарелку два рулетика.
— Спасибо большое. Выглядят аппетитно, — Юлия принялась за завтрак.
— Приятного аппетита, — Гера положил себе сырников.
— Слушай, Гер, а с кем твой кот остался? Ты же один жил? — Спросила Юля и вдруг ей стало неловко из-за того, что своим вопросом, она зашла за границу дозволенного. Как-то Герман обмолвился, что у него были отношения с женщиной, но подробно он об этом не рассказывал.
— О, Мартын-то, да, скучает, зверюга, без меня. За ним присматривают соседи, Любаша и Веник. Мы дружим, у них у самих два кота и собака, поэтому взять шефство над моим, им не составило труда, — Герман почесал затылок, — я сам по нему скучаю, гад, конечно, но очень умный и родной. И вообще, если бы не Мартыха, мы бы с тобой снова не встретились. Так-то!
— Это точно, надо ж было влипнуть в такие ситуации, чтобы через тридцать лет снова встретиться. Пути Господне неисповедимы, — Юля доела омлет, — Герочка, спасибо тебе за завтрак, так своевременно и вкусно, я поняла, что без компании ничего не хочу делать. Если тебе не сложно, тормоши меня, ладно? Должна же я наконец вернуться в нормальное состояние?
— С удовольствием! — Герман быстро встал, собрал использованные тарелки и отнес их в раковину, — а насчет того, что я живу один, — Садовский сделал паузу. — Да, была у меня подруга, давно, я еще был на государевой службе, жили с ней пять лет. Вроде бы, все шло хорошо, даже казалось, что мы дополняли друг друга. Но была у нее одна черта характера, она все и всегда держала в своих руках, не женщина, а атаман и командир. Все планировала, оптимизировала, даже вопросы подарков ей же, решала она. Я не говорю о чем-то серьезном и дорогостоящем, то надо, конечно, обсуждать вместе, но она даже не разрешала без согласования с ней покупать ей духи, сначала меня это устраивало, потому что делать вообще ничего не надо было, на все были расписаны алгоритмы. А со временем я понял, что я не мужик, а какой-то элемент блок-схемы, и пока я со всем согласен, все работает, но мне такой расклад стал надоедать, — Герман сделал глоток чая, — в какой-то момент мы задумались о ребенке, естественно, по программе Майи, так ее звали, мы прошли полное обследование своих организмов. Медицина дала нам «добро», можно было начинать двигаться в этом направлении. Но в один прекрасный день Майя заявляет мне с утра пораньше, что дескать, она не хочет рожать сама, это испортит ее фигуру, и вообще, она не хочет кормить грудью. Раз мы оба здоровы, надо подыскать суррогатную мать и пусть она родит нам ребенка. Деньги же у нас есть, а зачем травмировать свой организм, если есть люди, которые готовы это сделать за вознаграждение, — Герман выдохнул. — Если честно, данная информация меня просто выбила из колеи. Как можно сразу думать о чем-то подобном, не попробовав самой. Может быть, я, конечно, ретроград, но я не понимаю этой опции заведения детей, когда не перепробовал все остальное. Бывают разные случаи и, возможно, суррогатное материнство для отдельных женщин — это последний шанс, — Герман зажмурился. — Уже после, гораздо позже нашего расставания, мы вели дело о том, что суррогатная мать отказалась отдавать ребенка физическим родителям. Это был кошмар. Такое ощущение, что этот ужас преследовал меня еще долгое время. К счастью, в нашем случае, родители все-таки обрели своего ребенка. Короче говоря, я попытался серьезно поговорить с Майей и подумать о том, что надо начать работать в этом направлении естественным путем. Она стала обвинять меня в том, что я черствый сухарь, мне наплевать на нее, вот родит она, растолстеет, и я брошу ее с ребенком. И, вообще, с моей работой иметь детей рискованно, а вдруг меня убьют в погоне за преступником, и дитя останется сиротой.
— Господи, Гера, чего только не бывает в жизни. Милый мой, представляю, как ты страдал! — Юля встала, подошла к Герману, обняла его за плечи и поцеловала в лохматую макушку.
— Ты знаешь, Люлёк, мне показалось, что это просто был предлог, чтобы нам расстаться. После этого разговора мы как-то отдалились, потом она уехала в длительную командировку в Эмираты, там был еще один офис компании, где она работала, они торговали автомобильными запчастями. Прошло полгода, она все была в Шардже, а потом как-то позвонила мне и сообщила, что она выходит замуж и остается жить в ОАЭ, — Герман грустно улыбнулся, — еще позже я узнал, что Майка родила тройню, уж не знаю, само так получилось или это было искусственным мероприятием, но родила сразу троих, поправилась, была счастлива, вышла замуж за своего босса. По поводу своей полноты не парилась ни разу, растворилась в семье и детях. Видимо, я не был героем ее романа. Слава Богу, что мы не успели наломать дров.
— Да уж, потому что вы оба очень организованные и расчетливые, не то, что я. Сначала делаю, а потом иногда думаю, — Юля разразилась истерическим смехом. — Прости за допрос, что-то меня понесло выяснять подробности твоей личной жизни. А дети-то в итоге у тебя есть? — она строго посмотрела на Садовского.
— Есть, Машка, ей уже пятнадцать. Хорошая девчушка, живет с матерью в Италии, в Римини, на берегу моря. Отпустил их как-то отдыхать вдвоем, так, там на отдыхе мою супругу так хорошо обработал один итальяшка, что она приехала, упала в ноги и сказала, что теперь хочет жить только там. Он там какой-то обувщик, у него мелкая фабрика кожгалантереи, Ирка работает у него, гоняет сотрудников стала типичной итальянкой, даже разговаривать стала руками, знаешь, есть шутка, если итальянцу завязать руки, то он не сможет говорить. У Машки были проблемы с дыханием, предастма, куча всяких аллергий, после переезда на Адриатику у нее все прошло, как и не бывало. Я отпустил их, а что было делать? Насильно мил не будешь. Маруська приезжает ко мне летом на месяц, любит меня. Я к ним как-то ездил. Этот Пьетро смешной такой, короче, они с Иркой друг другу подошли, да, и к Маше он относится очень хорошо. Ирина родила еще мальчика, Алессандро. Теперь у них полная семья, все счастливы. Пьетро тоже называет меня в шутку Шерлоком, образованный, читал иностранную литературу. Такая вот, Юляша, жизнь. Но она, тем не менее, прекрасна, вот я снова встретил тебя, и считаю, что это не случайность. — Герман взял руки Юли в свои и поцеловал, — я всегда мечтал о такой, как ты, домашней, спокойной, не карьеристке, а мне наоборот попадались такие, видимо, чтобы это понять, надо было прожить такой продолжительный кусок жизни. Все познается в сравнении.
— Я, Геруся, конечно, еще тот подарочек, но зато очень люблю кошек. С сыном вот надо еще помириться. А, так, видишь, мои предки тебя до сих пор любят, получается, что, полдела сделано, — Юля снова рассмеялась, — и, я это, хотела уточнить, ты мне что ли таким завуалированным образом, сделал предложение? Ты точно этого хочешь? — Юлия закрыла рот ладонью и вытаращила глаза.
— Да, я этого очень хочу, и даже снова начал писать стихи, еще не дописал, но скоро будет готово. Я только здесь понял, как ты мне дорога, и была такой всю жизнь, — Садовский подмигнул Юле.
— Я согласна, мистер Шерлок. Единственно, у меня есть один якорь из прошлого, и он снова зачем-то мне звонит. Мне кажется, он что-то задумал, а, так как я — существо простейшее, то без согласования с умными и знающими людьми, могу наломать новую вязанку дров, и доставлю еще хлопот всем своим. Ты можешь мне помочь? Я позже расскажу тебе подробности, но я бы хотела, чтобы ты слушал наши разговоры и подсказал мне, как мне поступить. Вообще он, по-моему, проходил по какому-то делу, я тебе напишу его данные, пробей его сначала по своим каналам, ладно? — и Юля быстро заморгала.
— Конечно, проверим, и очень хорошо, что ты обратилась ко мне, все выясним в лучшем виде, я, прямо, уже предвкушаю новое дельце. — И Герман, слегка выпучив глаза, стал потирать руки.
***
Люсико зашла в спальню. У окна стоял огромный холст в шикарной раме, прислоненный к стене, на нем была изображена она сама, лет пятнадцать назад, картина была списана с фотографии, когда они отдыхали на море в Хорватии. Люся была очень подтянутой, загорелой, ее рыжие пышные волосы очень красиво развевались по ветру, она смотрела куда-то вдаль. Видимо, это был тот сюрприз, о котором говорил Анатолий. Она сначала думала, что бывший просто хочет напечатать фото на холсте, а здесь оказалось еще круче, с фото на холст образ Людмилы очень профессионально перенес художник. Да, как иногда в жизни бывает жалко того, кого теряешь. Вроде оно есть, все время, никуда не девается, все стабильно, ты берешь и как-то вдруг параллельно заводишь семью, мотаешься туда по выходным, всех все устраивает, но в один прекрасный день, это стабильное по чьему-то велению сталкивается буквально лбом с тобой в окружении твоего, как, казалось бы, второстепенного, и мир одномоментно на твоих глазах рушится на мелкие-мелкие кусочки, которые тут же поднимает вихрь и разносит по миру, так, что уже не собрать. И ты меняешь свою стабильную жизнь на какую-то непонятную и пытаешься ухватиться за еще торчащие соломинки, но они ломаются и уже не удерживают тебя.
Людмила Васильевна провела рукой по поверхности картины, и вышла на кухню. Она включила кофеварку и взяла в руки смартфон. На экране отображалась «тонна» оповещений от Валеры, Арины, Юли, Германа, мамы и сообщение от Маришки с телефоном пассии Толика. Люсико быстро всем ответила, сообщила, что она дома и уже нарасхват, и все-таки решила набрать и выяснить, чего от нее хотела разлучница. Звали ее Татьяна. Итак, она звалась Татьяной. Люся нажала на номер телефона, через два гудка в трубке послышался очень напряженный голос.
— Алло! Алло! Слушаю, — женщина была очень взволнована.
— Добрый день. Татьяна? — постепенно начала разговор Колосова.
— Да, а кто это? — совершенно ни о чем не подозревая, продолжала выяснять Татьяна.
— Людмила Васильевна, жена Анатолия Дмитриевича, Вы о чем-то хотели со мной поговорить, мне передала это наша дочь, Марина, — четко и ясно произнесла Люся, дела акцент на слове «наша».
— Вы? — в голосе возлюбленной Анатолия вдруг зазвучали ноты какого-то животного страха, — да, Толя в реанимации.
— Что с ним? Ему сделали операцию? Что происходит? — Людмила включила деловой тон.
— Нет, операцию ему не делали, он без сознания, но там что-то серьезное, я в этом совершенно ничего не понимаю, сказали, что нужно срочное согласие родственников, но я же не родственник. Я вообще никто, — в трубке послышалось какое-то хрипение, — у меня еще сильно болеет ребенок, у него температура 39—40, никак не сбивается, мама в Краснодаре, я вообще здесь одна. Толя в больнице, я не могу выйти из дома, я не могу н-ничего про н-него узнать, — Татьяна начала плакать и заикаться.
Вот только этого сейчас не хватало, вытирать сопли «младшей» жене Анатолия Колосова. Но надо было что-то решать.
— Таня, прошу Вас, успокойтесь, плакать уже поздно, надо думать, что будем делать. Во-первых, Вы ребенку врача вызвали? Не самолечением, надеюсь, занимаетесь? — строго спросила Люсико, зная некоторых поборниц гомеопатии, которые практически доводили детей до отека легких, потому что гомеопатия запрещает применять антибиотики.
— Вызывала скорую, до врача еще не дошли, потому что он не может встать. Я в аптеку выйти не могу, понимаете? Я не могу оставить его одного, — Татьяна снова начала плакать.
— Господи, у Вас что нет друзей, соседей, кто-то может сходить и купить лекарства? Вы что? Вы угробите ребенка! — Люсико уже распирало от негодования.
— Мне неудобно никого просить, а вдруг Костик заразный, и я вместе с ним? На сегодня у меня парацетамол еще есть, — женщина замолчала и начала сморкаться.
— Все, поняла. Быстро вызывайте врача из поликлиники, скажите, что лучше не стало. Список лекарств сбросьте мне сообщением. Где лежит Толя? В каком отделении? — Люсико поняла, что капитально раздеваться не получится, надо быстро вывести шавок на прогулку, а потом ехать спасать людей, которым реально грозила опасность.
— Он в 24-й больнице на Савеловской, в терапии, к-кажется, у него с поджелудочной что-то. Надо срочно принять решение по операции, — Татьяна снова стала заикаться и хлюпать носом.
Боже, ну и «подарок судьбы». Люсико впрыгнула в сапожки и поманила рукой собак, они, перепрыгивая друг через друга, бежали к двери. Мама же приехала, это же такое счастье!
— Все, Таня, выше нос, срочно врача, если скажут, что нет свободных, снова скорую, список лекарств мне на телефон, я поехала к Толе в больницу, на обратном пути заеду к Вам и привезу лекарства. Еда у Вас есть? Что-то, наверное, надо привезти? — Люся уже оделась и открывала дверь.
— Я-я, х-хотела з-заказать в Яндексе, но у меня осталось в-всего 300 рублей. А все деньги у Т-толика. Людмила Васильевна, а он не умрет? Вы же не д-дадите ему ум-мереть? — Таню душила истерика.
— Таня, никто не умрет, ни в коем случае, лечите мальчика и пишите список продуктов. Скоро буду, — и Люся, как метеор выскочила из подъезда, держа на поводках двух до безумия счастливых собачек.
ГЛАВА 12

Жужа и Чапа управились со своими делами буквально за десять минут, Люся извинилась перед хвостатыми, что дневная прогулка такая короткая, и заверила их, что вечерняя будет подольше. Отправив живность домой, Колосова поспешила к метро, хорошо, что положили на «Савеловскую», слава Богу, ехать без пересадок и довольно близко. Она жутко скучала без своих девчонок, вот бы снова вернуться в санаторий, там не было вообще никаких проблем, ни любовниц бывшего мужа, ни их детей с температурой, ни самого бывшего мужа в реанимации, всех болящих, бесспорно, было жаль, но к ней теперь это не имело никакого отношения.
В принципе, в планах стояло раскидать дела, перевести Толика на новую жену, чтобы ей давали всю информацию о нем и собирать вещички к Валерику. Сам по себе переезд, конечно, настораживал Люсико, в сорок пять менять свою жизнь, да еще с переездом было как-то неохота, но детям тоже надо было дать свободу, тем более, они уже привыкли. Переезжать со всем скарбом сразу Людмила не хотела, для начала, надо собрать все необходимое по сезону, а там будет видно. Может быть, действительно, они проживут вместе неделю и разбегутся, как в море корабли. Хотя при мысли о Валерии Сергеевиче, Люсико взмывала куда-то ввысь. Он был хорош всем, наверное, все идет, как должно идти, просто это уже какие-то старческие консервативные установки, от которых надо избавляться.
Людмила Васильевна не заметила, как добралась до больницы, в приемном она назвала имя и фамилию пациента, и свою принадлежность к нему. Администратор проверила по базе отделения реанимации и интенсивной терапии Колосова Анатолия Дмитриевича, и сообщила, что сегодня в 9.00 его перевели в палату в терапевтическое отделение. Ей предложили раздеться, надеть бахилы и халат, и пройти к нему на пятый этаж. «Слава Богу, ожил». Люсико на лифте поднялась наверх и поспешила к 514 палате. На посту ей сказали, что пациент на месте. Она аккуратно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Толя лежал у двери, и их взгляды встретились.
— Привет, Колосов. Рада видеть тебя живым. Мне тут такое расписали. Как ты? — Люся подошла к койке и присела на край.
Анатолий расплылся в улыбке и протянул Люсико руки. Он был очень бледным и изможденным.
— Люсенька, милая моя, как же хорошо, что ты приехала! Ты мне снишься каждую ночь, даже когда я был в коме, ты тоже была со мной. Наверное, это позволило мне выжить. Ты вернулась домой? У тебя все в порядке?
— Да, я вернулась, но не домой. Я скоро уезжаю, дома оставляю детей. Они показали отличные результаты самостоятельной жизни, и я спокойно отпускаю их в свободное плавание. Конечно, надо еще поддерживать их материально, но, в целом, все ништяк, — Люсико показала большой палец, — Димка почти поступил в МГТУ, Мариша учится, скоро диплом, решила пойти поработать. В целом, я считаю, что не зря прожила свою жизнь. Теперь можно заняться и собой, — Люся пожала руку бывшему, — я думала, что не застану тебя в палате, Таня была очень сбивчива, говорила невнятно, поэтому я не поняла, ты приехал в больницу с вещами, или без. Я собрала тебе пакет с нижним бельем и гигиеническими принадлежностями, думаю, лишними не будут, — она показала целлофановый пакет. — Ты в курсе, что Костя заболел? И у Тани закончились деньги. Что же ты женщину держишь в черном теле? — Люся строго посмотрела на Анатолия.
— Костя? Что с ним? — Толино лицо стало очень напряженным.
— Инфекция какая-то, надо лечить. Она дает ему парацетамол, до врача не дошла. Я рассказала ей, что надо делать, после тебя заеду, завезу еду и таблеток, — Люся посмотрела в телефон, Татьяна прислала список лекарств и рецепт на антибиотик, — где ж ты такую «ламповую» нашел? Просто ископаемое. А где ей деньги взять? Ты что, не сказал ей пин-коды от своих сбережений? — Люся рассмеялась, — ты смотри, живи, а то не дай Бог что, она даже алиментов не получит.
— Люся, я сейчас ей переведу деньги, можешь достать мой телефон из сумки? — Анатолий вымученно посмотрел на супругу, — а куда ты уезжаешь?
Люся открыла тумбочку, достала сумку и передала ее Толе.
— Я собираюсь замуж, пока у нас пробный период, но я думаю, что все получится. Поэтому нам с тобой надо скоренько подать на развод без обоюдных претензий, я думаю, мы с тобой по поводу имущества договоримся на берегу, чтобы не затягивать. А ты давай лечись и женись на своей Таньке, вам сына растить, еще 11 классов и 6 лет института, готовься, молодой папашка, тебе еще семнадцать лет в тонусе, как штык пребывать.
— Я не хочу жить без тебя, — Толя закрыл глаза.
— Что сказать, Колосов, раньше надо было думать. А я теперь с отбитой головой вообще не хочу оглядываться назад, поверь, не хочу ни разу, — Людмила посмотрела в потолок, — ладно, хватит дискутировать не пойми, о чем. Что у тебя с операцией? Если честно, я сегодня только приехала, не успела переодеться, а на меня как все посыплется. Честно говоря, хочу отвезти все необходимое твоим, и лечь в расслабляющую ванну, но перед этим погулять подольше с собаками, утренний ураган не дал мне этого сделать. А девочки очень соскучились. Понимаешь?
— Люся, у меня подозрение на рак поджелудочной, — Анатолий резко отвернулся к стенке.
— Опа-на! — Люсико погладила мужа по спине, — так, постой, еще ничего не известно. Тебя переведут в онкологическое отделение? Таня что-то говорила о согласии на операцию. Ты теперь способен его подписать? Что вообще происходит? Ты ждал меня?
— Люсенька, ты себе не представляешь, как я влип. Таня, она сама, как ребенок, нежная и наивная, но для жизни — полный аут. Я очень виноват перед тобой, но я не был готов жить с ней полноценной жизнью. Мне даже говорить с ней не о чем, — Анатолий закрыл ладонями глаза.
— Я говорила с одним специалистом, он смотрел твои анализы, там все неоднозначно, рак — это наиболее вероятный диагноз для этого органа, но случаются и исключения. В онкологию надо переходить однозначно, потому что онкологи — это самые крутые специалисты, а там видно будет, — Люся похлопала его по плечу, — не хандри, надо верить в лучшее. Мы тебя не бросим с детьми, даже не надейся, но продолжения или возобновления у нас с тобой не будет, прости, ты сам это выбрал, — Колосова посмотрела на Анатолия. — Перевел деньги? И мне подбрось тысячи три, у них там пустой холодильник, и лекарств еще тысячи на две куплю. Что ж она у тебя такая, без подруг, без знакомых? Мама от счастья свалила подальше? Видимо, дочурка ее тоже достала.
— А ты хотя бы в Москве останешься? Не очень далеко уедешь? — не унимался Толя, пропуская мимо ушей информацию про Татьяну.
— Я буду жить в Подмосковье. В России. Тебе от этого будет легче? — Люсико усмехнулась, — короче, я схожу к твоему лечащему врачу и поговорю насчет Татьяны, чтобы ее пускали и давали информацию. — Все, Толян, не затягивай с переходом в хирургию, если что пиши-звони, подключим спецов.
— Люсенька, а ты не против, если я дачу мамину Костику завещаю? — Анатолий попытался принять положение сидя, но вдруг схватился за живот.
— Эй, тихо, ты чего? Завещай что хочешь, только квартиру нашу не трогай, у тебя вообще-то до Костика уже было двое детей, я все понимаю… — Люся отвернулась в сторону. — Ладно, поправляйся, рада была видеть тебя адекватным, — она пожала ему кисть руки и быстро вышла из палаты.
Люся уточнила, где находится ординаторская, и переговорила с врачом на тему того, что у Анатолия Дмитриевича теперь новая гражданская жена, которой тоже можно сообщать о состоянии его здоровья и так далее. Но, если что, он, конечно, всегда может звонить ей. Затем она пулей выскочила из отделения, на лифте спустилась вниз и поспешила к метро, ей предстояло еще съездить на самый юг Москвы и обиходить ребенка и любовницу своего непутевого муженька. Уже около девяти вечера, дав выбегаться собакам не менее получаса, когда она погрузила свое уставшее тело в пенку теплой релаксирующей ванны, Людмила Васильевна поняла, что выполнила программу-максимум, и хорошо бы теперь все это где-то там работало, но уже само по себе.
***
Марк позвонил на следующий день перед обедом. Юля уже собралась зайти за Ариной, есть они ходили вместе, конечно, Люсико им очень не хватало, но тут уже было нечего делать. Увидев его имя на внезапно вспыхнувшем экране, Юлию снова обуял какой-то животный страх. Она взяла телефон и быстро направилась к Герману. Через некоторое время Марк звонить перестал, но Юля была уверена, что он обязательно перезвонит в самое ближайшее время. Она постучала в дверь секции Германа, к счастью, он тоже еще не ушел, во время обеда он ходил на ЛФК, а еду брал с собой. Садовский открыл.
— Ой, Люлька, привет. Что-то случилась? — он обнял ее и поцеловал.
— Да, звонит Марк, я не стала брать, пока шла к тебе, мы же договаривались, что будем слушать его вместе. Давай подождем? Я тебя не очень задерживаю? — голос Юли дрожал.
— Нет-нет, все в порядке, ждем. Я пока тебе расскажу очень любопытную вещь, ты, наверное, удивишься, — Герман отодвинул стул и предложил присесть Юле за стол, сам он продолжал стоять. — Я дал данные Марка своему другу и компаньону, Женьке Белухину, он «пробил» его. На нем «висит» около трех или четырех миллионов кредитов, постоянно капают проценты. В квартире, в которой он жил, Марк теперь почему-то не зарегистрирован, у него какая-то временная регистрация в Воронеже, живет он сейчас в районе метро «Дубровка», Женя установил за ним «наружку», и понял, что в этом доме, где находится какая-то то ли протестантская церковь, то ли пресвитерианская, я в этом не силен. Тебе говорит что-то этот район и эти слова? — Герман подошел к Юле и взял ее за плечи, Юлю била мелкая дрожь.
— Д-да, там находится секта, в которую я ходила просветляться, и которая попыталась лишить меня квартиры. Они, по-моему, не имеют никакого отношения к этой церкви, но близость к таким заведениям позволяет напустить больше пыли для пущей правдивости. Что Марк, интересно, делал там? Тоже решил поискать гармонию и очиститься от всего мирского? — Юля фыркнула.
— Очень интересно, вероятно, все эти цепочки как-то связаны с тобой, и он звонил тебе не просто поздравить с днем рождения. Ну, что ж, послушаем, что он тебе будет рассказывать. Только не нервничай и не теряй дух, все под контролем, доверься нам с Женьком, мы не зря двадцать лет носились по подворотням и ловили преступников, кое-чему успели научиться, — Герман гордо поднял вверх подбородок. — А, что, теперь ты знаешь некую дополнительную информацию, особых неожиданностей быть не должно, позвони ему сама, спроси, что он хотел, по ходу разговора я помогу тебе и подскажу, что говорить. Хорошо? — и Герман снова взял в руки плечи Юли и бережно сжал их.
Юлия взяла в руки телефон, и только было нажала на номер телефона Марка, как он позвонил снова сам. Герман кивнул ей, и в поддержку сжал кулаки.
— Алло, Марк, привет, — Юля старалась держаться уверенно, она перевела разговор в режим громкой связи.
— Привет, солнышко, а я тебе звонил, ты была занята? Как ты, моя любимая? — голос Марка был нежным до безумия, и если бы не предварительная подготовка, Юля уже готова была «поплыть», как обычно.
— Да, были дела. А что ты хотел? — Невозмутимо спросила Юля.
— Ты что, не рада слышать меня? Все это время нашей разлуки я со страшной силой работал над собой, и готов упасть тебе в ноги, и искупить свои грехи, я ведь столько времени терзал тебя и причинил тебе столько неприятностей и бессонных ночей. Я понял, что пришло время отдать тебе все долги. Тем более тот кредит, который ты взяла для меня. Все это очень гнусно и неприятно, — Марк закашлялся. Юля посмотрела на Германа. Герман показал большой палец на правой руке и кивнул, это означало, все идет нормально, продолжаем разговор.
— Надо же, отрадно слышать, что люди иногда меняются в лучшую сторону. И что же ты хочешь сделать для меня? — спросила Юля, прищурив глаза снова посмотрела на Германа, Герман четко следил за каждым ее движением.
— Я хочу либо вернуть тебе деньги, либо переписать на тебя свою квартиру в Москве. В силу того, что я много задолжал банкам, я не могу держать деньги на картах, у меня есть наличные, есть хороший нотариус, который оформит договор дарения, и я буду чист перед тобой, и перед Богом. Давай встретимся завтра? Я просто собираюсь навсегда покинуть Москву, но не могу этого сделать, не встретившись с тобой и не отдав тебе долги, я не представляю дальнейшей жизни с этим тяжким грузом, — Марк глубоко вздохнул.
Герман быстро что-то написал на листке бумаги и положил его перед Юлькой, на нем было написано «встретимся не завтра, а послезавтра». Юля кивнула.
— Хорошо, я согласна, только давай встретимся послезавтра, завтра я буду занята. Напиши мне, куда подъехать, — лицо Юли стало строгим и невозмутимым.
— Какая радость, что мне не пришлось тебя долго уговаривать. Спасибо тебе, солнышко. Лови сообщение и до встречи. Целую везде-везде, — и Марк хрипло засмеялся.
Юля отложила смартфон в сторону и нахмурила брови.
— Он что-то задумал, у него не может быть денег, а тем более квартиры, как ты сказал. Хотя, если человек не зарегистрирован в квартире, еще не значит, что он не ее собственник. В любом случае, Марк что-то темнит, — Юля встала со стула, подошла к Герману и обняла его, — Гера, мне кажется, что Марик замешан в чем-то очень нехорошем, и вы с Женьком должны во всем разобраться, я буду вашим «живцом», это так у вас называется?
— Юленька, дорогая, какая же ты у меня умничка. Ты все правильно поняла. Я поэтому и написал про послезавтра, потому что нам с Евгением необходимо все хорошо обдумать и разработать четкий план действия, не бойся, мы будем рядом, — и Герман крепко-крепко прижал к себе Юлю.
ГЛАВА 13

Арина готовилась к выставке. За все время, что она посещала занятия по изотерапии, у нее набралось порядка двадцати картин. Все они были выполнены в определенном стиле, как будто, действительно, художник планировал выпустить серию. Сама Арина называла картины «мазней», потому что на них было написано нечто абстрактное, но, если приглядеться поближе, то там можно было рассмотреть целые сюжеты. Причем, несколько сюжетов на одном полотне. Каждая картина имела свое название и краткое описание, какими эмоциями была вызвана та или иная композиция. Сначала выставку хотели провести в санатории, но известность Арининых художеств уже начала распространяться по району, поэтому из близлежащего населенного пункта поступали запросы на картины, чтобы устроить выставку в местном доме культуры.
Тася, дочка Арины, шла на поправку и уже долечивалась дома, они часто перезванивались. Этот факт играл немаловажную роль в выздоровлении Ариши, ей казалось, что все-все плохое уже позади, вот пройдет выставка и она тоже скоро поедет домой, а дома будут самые близкие — дочка и мама. А еще она строила планы на встречу с Люсико, по которой безумно скучала, Арина считала, что эта встреча оказалась самой важной в ее жизни, потому что таких подруг у нее не было никогда. Помимо того, что Людмила была очень образованной и сведущей во многих вопросах, она обладала необыкновенной харизмой и вела за собой, несмотря на всевозможные препятствия и трудности. Для Люси не существовало каких-либо особенных трудностей, она быстро включала голову и начинала быстро соображать, что и как можно решить, а если это невозможно сделать самостоятельно, то кого можно к этому подключить. Арина очень хотела научиться у новой подруги очень важной черте характера — делегировать некоторые дела и действия, а не все тащить на себе, потому что все делать самой невозможно, от этого просто надорвешься, и все остальное станет пустым и бессмысленным.
Выставка прошла с блеском, в галерее были выставлены не только картины Арины, а еще нескольких художников, причем, два из них были, можно сказать, профессиональными, но львиную долю оваций и восхищений получили работы Ариши, в книге отзывов через один мелькали восторги Арине Загоскиной. Ее преподаватель и руководитель культурного центра с радостью сообщили, что через неделю в Жостово, знаменитом центре росписи будет проводиться выставка картин начинающих талантливых авторов, поэтому, они решили отобрать картины Арины Сергеевны Загоскиной, и представить их на обозрение публике. Арина решила поговорить с врачом о вероятной выписке, потому что чувствовала она себя уже хорошо, рвалась домой, хотелось обнять дочку, наговориться, обсудить все на свете. Она поймала себя на мысли, что целую вечность не болтала с дочерью, все на бегу, на лету, а, особенно, когда появился Гена, вообще, растворилась в нем.
Врач сказал, что пропишет Арише еще витаминчики, а так, учитывая ее боевой настрой и хорошие показатели, с чистой совестью отправит ее домой, потому как дома и стены помогают выздоравливать и восстанавливаться. Арина решила позвонить Тасе и пригласить ее в Жостово, а затем сразу уехать домой.
— Тасенька, привет, как ты, доченька? — Арине хотелось обнять ее и согреть, она не держала зла на дочь, мотивируя это тем, что все в жизни могут ошибиться, главное, вовремя провести работу над ошибками.
— Мамочка, привет, я хорошо, бабушка тоже. Мы хотели к тебе приехать. Я так соскучилась. Что тебе привезти? — Тася очень рада была слышать мамин голос.
— Как раз звоню, чтобы сказать о выставке в местечке Жостово, это недалеко от нашего профилактория, знаешь, они такие красивые подносы металлические расписывают? Так, вот в галерее будут выставляться картины начинающих художников, — Арина рассмеялась.
— Мама, ты — талант, я показала фото с картинами своим знакомым, они в диком восторге, многие уже хотят кое-что купить. Можно открывать свое дело. Знаешь, можно разработать серию интерьерных картин, в салонах это стоит просто «конских денег», а, если снивелировать цену, то можно и заработать, и клиент будет доволен. — Тася разошлась, Арина поразилась смекалке и предприимчивости дочки, она снова поняла, что давно с ней толком не разговаривала, она не заметила, как быстро вырос ребенок.
— Прекрасная идея, я готова работать под твоим руководством, — Аришка улыбнулась. — Так вот, после выставки, в воскресенье, 31 октября, я еду домой, меня отпускают.
— Ура! Мамочка, мы будем готовиться. Ба! Мама 31-го приедет домой, — Тася крикнула бабуле, чтобы порадовать предстоящим событием.
— Ну, и отлично, накануне созвонимся. Целую, бабушке привет, — Арина закрыла глаза и представила море, пальмы и песок. Не то, что бы ей хотелось туда, просто было хорошее настроение, и она поняла, что пришла в себя.
После выставки, которая прошла с невероятным успехом, причем, прямо там «с колес» Арина умудрилась продать десять картин, они с Тасей поехали домой, да еще с прибытком. Таська приехала со своим давним ухажером Витькой на машине, Арине он всегда нравился, и она очень расстраивалась, когда узнала, что они расстались.
— Арина Сергеевна, здравствуйте. Очень рад Вас видеть, я не знал, что Вы — художница, — Витя был очень вежлив и обходителен.
— Витюша, привет, я сама этого не знала, иногда таланты раскрываются тогда, когда уже ни на что не надеешься, — Арина ласково потрепала парня по макушке и скомандовала паковаться, и выдвигаться в сторону дома.
Где-то через неделю Тася попросила Арину зайти к ней в комнату. Вид у дочери был очень загадочным.
— Мам, а ты давно в «Одноклассники» заходила?
— Куда-куда? — Арина не сразу поняла, что дочка имела в виду.
— Социальная сеть ОК, оранжевый кружочек такой с белыми буквами внутри. Помнишь, я тебя там регистрировала лет 10 назад? — Тася пыталась донести до матери нужную информацию.
— Что-то припоминаю, но я туда не заходила лет 10 точно, у меня даже пароля нет, ты там все делала на мой старый телефон, а потом я все сменила, и забыла про этих одноклассников. Дети в плане телефонов и всякой компьютерной лабуды в сто раз умнее родителей! А что там? — теперь стало любопытно Арине, — там была указана моя почта, так вот, вчера меня, то есть, тебя закидал сообщениями какой-то Валентин Круглов. Знаешь такого? — Таисия внимательно посмотрела на мать.
— Валя? Знаю, конечно, мы дружили в школе. Это мой одноклассник, — Арина улыбнулась.
— Короче, тащи телефон, сейчас поставим тебе «Одноклассов», пропишем почту, придумаем новый пароль, напиши ему, а то он очень и очень тебя ищет, — и Тася хитро подмигнула маме.
***
На следующий день после того, как Юля и Марк договорились встретиться, в санаторий, к Герману приехал его компаньон Женя Белухин. Они стали разрабатывать план встречи бывших любовников с целью выявить преступные намерения Марка. По рассказам Юли, ожидать от него можно было всего, что угодно, учитывая его наклонности и наличие вредных привычек, от которых он, скорее всего, не очень стремился избавиться. Задерживать его было можно уже за громадный долг, в целом, криминала не товарище не висело, но никто не понимал до конца, зачем он собирался вытащить Юлию, практически, в логово сектантов, и как-он оказался у них, надлежало еще выяснить?
Марк прислал Юле подробный адрес, он совпадал с теми же координатами, которые показал ей Герман. Речь шла о каком-то возврате долга или даже переоформлении квартиры у нотариуса. Вероятно, нотариус был там же и из тех же. Дело попахивало чем-то жареным. Женя наведался в местное отделение полиции и прощупал почву насчет наличия религиозных сект в районе, маскирующихся при различного вида церквах. Попытался уточнить, не поступало ли жалоб от обманутых адептов, у которых «отжали» квартиру или денежные средства. Полицейский равнодушно пожал плечами, судя по всему, такого рода преступлений в районе не случалось давно, да, есть, какая-то община, но ведут они себя тихо, никто заявлений на них не писал. Герман еще раз уточнил у Юли, где и когда она чуть не подписала договор о продаже своей квартиры. Оказалось, что это было непосредственно в ее квартире, к ней пришла одна из руководителей секты и буквально загипнотизировала ее. И, если бы не бдительность и манипуляции подруги Лизы, жить Юле пришлось бы у родителей, а денег за свою квартиру она бы тоже не получила от них никогда, потому что подпись свою на договоре она уже почти поставила собственноручно.
Евгений сделал серьезный вид, показал удостоверение, объяснил ситуацию, что они разрабатывают дело одной подпольной секты, и, если полицейские хотят поднять раскрываемость «на районе», то завтра было бы не плохо выделить им с Герой наряд, потому как было неизвестно, как пойдут дела. С раскрываемостью там как раз было не очень, поэтому несмотря на, казалось бы, отсутствие состава преступления, группу ко времени, которое обозначит Женя, главный опер обещал. Юле они решили прикрепить незаметный «жучок», чтобы было слышно, что говорят, какова обстановка вокруг нее. Герман очень нервничал, он понимал, что никто кроме Юли не подойдет для этой ситуации, но готов был поменяться с ней телами, лишь бы она не рисковала.
В день «операции» за Юлей в санаторий приехал Женя на машине такси, Герман поехал с ней. Они отпросились по семейным обстоятельствам. Все должно было выглядеть естественно, приехала на такси, подумаешь, нормально. Юля держалась очень спокойно, она дала себе установку, что сегодня решающий день, надо все сделать правильно, чтобы больше к этому не возвращаться, а с ней Герман, значит она не должна вообще ничего бояться.
— Герка, спасибо тебе, за то, что ты появился вот так неожиданно и так вовремя. Я, прямо, отрастила себе крылья, у нас все получится, — она обняла его и поцеловала, окна на заднем сидении были сильно тонированными, было не видно, одна она была там или нет.
Женя подвез Юльку к назначенному месту, она быстро вышла из машины, и, не оглядываясь, пошла по направлению к входу, в окне на четвертом этаже она увидела Марка, внутри все сжалось, она взяла бутылочку с водой, открыла ее и сделала пару глотков. Юля поднялась по лестнице на 4-й этаж, лифта в доме не было. Она постоянно что-то бормотала, чтобы Герман и Женя слышал ее. Сами они остановились за углом, чтобы их и не было видно, и чтобы, если что, можно было быстро среагировать. Домофона в подъезде не было, это облегчало жизнь. На часах было 12.00, скоро должны были подъехать полицейские.
Юля позвонила в квартиру, которую указал ей Марк, через пару секунд он открыл ей.
— Здравствуй, милая. Я так скучал, — Марк попытался притянуть ее к себе, но Юля быстро освободилась из его рук-щупалец.
— Привет, давай к делу, я очень спешу, — Юлия повесила куртку на крючок в прихожей и, не разуваясь, прошла в комнату.
Посередине стоял большой круглый стол, за ним сидел какой-то незнакомый ей человек. Юля кивнула ему, следом за ней в комнату зашел Марк. Человек расплылся в улыбке.
— Присаживайся, Юленька, познакомься, это Олег, нотариус. Мы сейчас оформим договор дарения моей квартиры тебе, я очень виноват перед тобой, мне необходимо хотя бы материально загладить свою вину. Я понимаю, что простить меня будет практически невозможно, но хотя бы получится как-то уладить вопрос деньгами. Для меня это — вопрос чести, — Марк отодвинул стул, Юля присела, он сел рядом.
Все их разговоры были очень хорошо слышны, при подготовке к «операции» Женя просил Юлю все время все проговаривать, чтобы у них была возможность принять адекватное решение в зависимости от конкретной линии поведения. Юля старалась выполнять все инструкции своих детективов.
— А у тебя разве еще осталась квартира? — она усмехнулась, — я думала, ты уже сдал ее за долги.
— Нет, дорогая, квартиру я сохранил, видишь, получается, для тебя. Мне надо срочно уезжать из Москвы, у меня куча долгов, меня будут искать. Просто тупо продать квартиру и закрыть долги было бы не честно, а как же ты? Поверь, я все время думал только о тебе. Ко мне никто так не относился в жизни, как ты, только мама, но мамы уже нет. Прости меня, — Марк заплакал.
Юля не понимала, жалко ей Марка или нет. Надо было скорее заканчивать с этим маскарадом. Где же документы? Что-то тут было не чисто. Нотариус-Олег сидел строго напротив Юли, и ей казалось, что от его взгляда ее сознание становится каким-то мягким, как сахарная вата. Герман сказал, чтобы я ничего у них не ела и не пила. Но, помимо порошков, которые можно подмешать в чай, есть еще обычный гипноз, который очень хорошо действовал на Юльку.
— Я тебя давно простила, и мне от тебя ничего не нужно, — голос Юли становился каким-то слабым и безжизненным. К счастью, подъехали опера. Герман вкратце обрисовал ситуацию.
— Да, не очень ясная ситуация, — промолвил Игорь, главный из группы захвата, — а давайте мы, чтобы не облажаться, тихонько поднимемся на этаж выше и будем ждать, все бежать ближе, нежели с улицы?
— Правильное решение, — Герман показал большой палец на правой руке, — пока там о чем-то говорят, Юля ничего про документы еще не произносила, слушаем очень внимательно. Нам надо взять с поличным. Слушаем, ребята, предельно внимательно.
Юля сидела за столом и старалась не смотреть ни на Олега, ни на Марка, ей становилось душно, как будто в помещении в воздухе было разбрызгано какое-то вещество, которое делало ее какой-то квелой и безжизненной. Марк встал со стула и подошел к Олегу, с этой точки ему было хорошо видно Юлю, особенно то, как она становилась безвольной.
— Олег, давай начинать. Юленька торопится, — Марк взял в руки папку и передал ее нотариусу.
Нотариус улыбнулся и начал.
— Уважаемая Юлия Александровна, рад сообщить Вам, что Марк Львович дарит Вам свою квартиру, расположенною по следующему адресу, с соответствующей кадастровой стоимостью, надо подписать договор дарения, — голос Олега был очень мягким и обволакивающим, — так как вы не являетесь родственниками, Вам будет необходимо позаботиться об уплате подоходного налога, — Олег сделал паузу и как-то радостно посмотрел на Юлю. Она поняла, что он буквально сверлит ее глазами, и старалась не смотреть на него, а уставилась перед собой в стол.
— Юленька, я это предусмотрел, вот деньги на налог, — Марк достал из кармана пухлый пакет с наличностью, — я могу сейчас дать тебе только наличные деньги, любое поступление на мой счет, и денег уже не будет, все отнимут за долги. Я очень не хотел, чтобы квартира ушла с молотка, я хотел остаться человеком перед тобой, пойми меня, я говорю это от чистого сердца, — Марк снова зажмурился. Неужели он такой актер? А, может быть, он, правда, кается, — глаза Юли стали слипаться, она вдруг поняла, что надо как-то заявить о себе, а то Герман и Женя там уже сходят с ума.
— Откуда ты взял денег на налог? — голос Юли начал звучать как будто пленку стали проматывать со скоростью, раза в полтора медленнее, она это понимала, но ей все больше и больше хотелось заснуть. «Господи, что они собираются со мной сделать?»
Герман и Женя осознали, что голос Юли изменился, они кивнули операм, что надо потихоньку смещаться к квартире.
— Юля я продал свою железную развалюху за бесценок, вот хватит денег на налог и на том спасибо. Все, я уезжаю далеко от Москвы, начинаю новую жизнь, я запутался, мне надо перезагрузиться, — Марк сложил ладони домиком. Затем он взял из рук Олега сшитые листки и положил перед Юлей, — дорогая моя, подписывай, пожалуйста, где написано «Одариваемый!» Ты можешь сделать с этой квартирой, все что угодно, я буду спокоен, что она в надежных руках, ты себе не представляешь, как ты освободишь меня от столь тяжкого морального груза!
В горле дико запершило, все-таки они чем-то окуривали помещение, кислорода в воздухе становилось все меньше и меньше. Юля взяла свою сумку и достала оттуда бутылку с питьевой водой. Открыв ее, рука разжалась, и бутылка с грохотом и брызгами упала на пол, Юлия наклонилась вниз, чтобы понять ее, она на миг поняла, что проснулась. Сделав глоток, Юля посмотрела на документ, который положил перед ней Марк. Буквы перед глазами прыгали, как блохи, вместо слова «Одариваемый» Юля увидела слово «Доверитель» и свое имя внизу. Это же не одно и то же, она заглотила остатки воды и громко произнесла.
— Это же не договор купли-продажи, а доверенность!
ГЛАВА 14

Марк зашел за спину Юле и стал гладить ее по плечам.
— Юленька, о чем ты, какая доверенность? Ты все неправильно поняла. Он взял кисть ее правой руки в свою и уже непосредственно подвинул на место, где надо было поставить автограф. Это твой договор, секунда, и квартира уже твоя, что же ты медлишь?
Разноцветные круги поплыли перед глазами у Юли, в помещении было чудовищно душно. Ей хотелось встать и убежать прочь, но ей надо было говорить, чтобы ее услышал Герман, слова никак не выходили наружу, было ощущение, что у нее сел голос и все внутри слиплось, как будто она наелась зефира или пастилы. Сделав неимоверное усилие, Юля откашлялась и мучительно выдавила из себя фразу, казалось, что у нее закончились силы теперь уже точно.
— Я не буду это подписывать! Не буду! Отойди от меня, слышишь?
— Любовь моя, ну, что ты, это же квартира, она будет твоей, почему ты отказываешься? Вот денежки на налог, — Марк буквально подсунул конверт с деньгами под руку Юле, — помоги мне очистить свою совесть, я только сейчас понял, что это — самое главное в жизни, а не эти сомнительные удовольствия. Я собираюсь уйти в монастырь, — Марк вцепился в руку Юли и не выпускал ее.
— Мне больно, отпусти меня сейчас же! — вскрикнула Юля.
Марк отпрянул и чертыхнулся. Потом он посмотрел на нотариуса и еле слышно бросил.
— Шприц…
Все это время Герман, Евгений со товарищи внимательно слушали этот странный диалог. При слове «шприц» Германа как будто бы пробило током. Он сжал кулаки и скомандовал: «Пора!»
Группа захвата встала перед дверью, Герман с Женей по бокам. Квартира была старенькой, дверь не меняли лет сорок, она открывалась внутрь, как и все двери образца СССР, поэтому полицейским абсолютно не составило труда выбить ее мощным ударом со второго пинка. Они ворвались в квартиру и по наитию забежали в комнату, Марк уже снял колпачок с иглы.
— Всем оставаться на местах! — громко и решительно крикнул главный. Затем ребята скрутили Марка, выхватив из его длинных и тонких пальцев шприц с неведомым наполнением. Следующим был схвачен «нотариус». Их запястья быстро заключили в браслеты, стало как-то спокойнее.
Герман подбежал к Юле, она сидела, как тряпичная кукла, глаза ее остекленели.
— Юля, Юлечка, с тобой все в порядке? Он что-то успел сделать? — Гера обнял подругу и крепко прижал ее к себе. Затем он помог ей подняться и вывел на лестничную клетку, там было гораздо больше свежего воздуха, несмотря на прокуренный угол и неистребимый запах кошачьей метки.
— Фу-у-у… Слава Богу все закончилась, — выдохнула Юля и буквально повисла на Садовском, — он не успел, вы ворвались очень вовремя, спасибо тебе, я хочу спать, там что-то было в воздухе, а еще этот нотариус со сверлящим взглядом, Герка, прости меня. Ты же меня не бросишь? Мне кажется, я сама уже не дойду даже до машины. Из меня как будто высосали все силы, — Юля заплакала, получилось у нее это как-то неслышно, но как только слезы хлынули из глаз, на душе стало в разы легче, стали прибывать силы.
— Ну, что ты, милая моя, куда ж теперь мы друг без друга? Срочно попей воды, — Герман достал и внутреннего кармана небольшую бутылочку с питьевой водой, — надо промыть организм от токсинов, скорее всего там что-то и вправду было, — Юля пила, а он гладил ее по голове и не хотел выпускать из рук.
— Марк подсунул мне доверенность на распоряжение моим имуществом, представляешь? Видимо, эти сектанты каким-то образом нашли его, я же рассказывала про свою несчастную любовь, даже называла имя, вот тебе и тайна исповеди, сволочи, и взяли в долю. А еще про Господа нашего вспоминал. Какая гадость! Надеюсь, теперь их прикроют надолго. Он мне какой-то конверт с деньгами пихал, типа чтобы я оплатила налог, благодетель, — Юля рукой вытерла глаза, — хорошо, что сегодня не стала краситься, а то бы все щеки были черными.
— Ну, отдышалась? Пойдем в квартиру, посмотрим, что там ребятишки наши еще нашли, — как только Юля с Германом приблизились к входной двери, она резко открылась, на пороге стоял Василий, один из «бомбардиров».
— Пойду искать понятых, квартирка оказалась очень интересной, такие запасы обнаружились. Это мы сейчас веревочку раскрутим, мама, не горюй. И с раскрываемостью дела поправим. Герман Михайлович, спасибо Вам за объем работ, — и парнишка пошел звонить в соседние квартиры в поисках свидетелей.
Некоторые соседи, к счастью, оказались дома. По факту обыска в «нехорошей квартире», служители закона обнаружили порядка двух килограммов белого порошка. Также Юля дала показания, что ее силой хотели заставить подписать доверенность на распоряжение своей квартирой, причем, если бы не оперативность полиции и детективов, Марк собирался сделать ей инъекцию, вероятно, с помощью которой, она стала бы совсем ручной и подписала бы все, что угодно.
«Нотариусом» оказался новый главарь секты, Юлия не знала его, он обладал приемами гипноза и внушения. Странно, почему эту секту не разогнали в пух и прах после предыдущей облавы? Видимо, потому что факт совершения преступления был не на их территории, и им удалось на время затаиться. Вот теперь блюстителям порядка определенно будет чем заняться в ближайшие полгода. Предстояло заодно проверить и эту пресвитерианскую церковь, и понять, что могло происходить за дверями этого, казалось бы, богоугодного заведения.
Марка трясло, было видно, что ему было очень нехорошо, сдавалось, что теперь он подсел на дурь более высокого уровня, и ее как раз нужно было употребить, а ручки были скованы наручниками. Он с ненавистью смотрел на Юлю, появление полиции и детективов совершенно не входило в его планы, ему казалось, что его бывшая подруга находилась на лечении в какой-то психиатрической лечебнице, и должна была превратиться в овощ, но в данном отношении Марик сильно ошибся и не учел некоторых важных деталей. Когда полиция уводила их, «нотариус» желчно бросил Марку: «А говорил, что она — полная лохушка и непроходимая дура. Сгнить теперь нам на нарах, тварь…»
Полицейские повели упаковывать преступников в машину, главный пошел обходить квартиру и готовился ее опечатать, Юля с Германом тоже направились на выход, Женя направился вниз первым, чтобы погонять двигатель автомобиля.
— Ну, что, Юль Санна, поехали в наш лес, отметим праздничным ужином столь успешное окончание операции! Заедем по дороге в магазин, купим шампусика и коньяк Жендосу. Ничего не заработали в плане денег, зато я, как принц, освободил свою принцессу из лап страшного дракона. Это дорогого стоит, — Герман обнял Юлю.
— Ой, Гер, смотри, они конверт не забрали с деньгами. Толстый такой, это Марк мне подсунул наличные. Надо отдать его командиру группы, пусть отнесет в отделение и пристегнет к делу, — Юля взяла белый пакет-сверток с деньгами, руки ее немного дрожали, еще чувствовалась нервозность и состояние после перенесенного потрясения. Вдруг рука разжалась, и пакет вновь упал на стол, он был не запечатан, из него на стол веером выпали аккуратно нарезанные бумажки из газеты «Вечерняя Москва», — Юля схватилась за голову и уже стала истерически хохотать, Герман без промедления присоединился к ней.
***
Разрулив все дела в городе с детьми, собаками, бывшим мужем и его семьей, Людмила Васильевна все же решилась на переезд к Валерию Сергеевичу. Все необходимое на ближайший сезон уместилось в двух огромных чемоданах. Собственно говоря, если вдруг чего-то будет не доставать, она всегда сможет заехать обратно. Машину она оставила дочери, себе вызвала такси, Жужу и Чапу она все-таки решила забрать с собой, как ни уговаривала ее дочка, которая успела «прикипеть» к веселым питомцам.
— Марин, у тебя и так дел по горло, будешь иногда забирать их погостить, живи полной жизнью, периодически приглядывая за братцем. Всё, долгие проводы, лишние слезы, я уезжаю не на Камчатку, обустроюсь, приедете с Димкой в гости, заодно познакомитесь с отчимом, — Люсико обняла и чмокнула дочку, подъехал таксист. Один чемодан едва-едва поместился в багажник, второй пришлось устроить на заднем сидении. Собакам она подстелила специальную лежанку и наказала сидеть тихо, лохматые девчонки прижали уши и покорились своей любимой хозяйке.
Из окна такси Люся на прощание помахала дочери и стартанула навстречу новой жизни. Людмила работала выпускающим редактором в одном небольшом издательстве, поэтому ходить куда-то не было необходимости. Да, были встречи, брифинги, но это случалось нечасто. После пережитого и наполненная новыми эмоциями, Люсико сама задумала написать книгу, интересно, что из этого выйдет.
Валера не мог дождаться, когда любимая переедет к нему на ПМЖ. Он накупил продуктов, организовал генеральную уборку дома, у него была приходящая помощница по хозяйству, которая еще и прилично готовила. Валерий Сергеевич очень боялся, что, если вдруг он перестанет контролировать процесс переезда Люси к нему, она возьмет и растворится, он не хотел, чтобы все исчезло, как прекрасный сон. И сейчас, не успев удобно устроиться в машине, Валера снова набрал ей.
— Люсенька, привет, ты уже едешь? Где ты? Я буду следить по карте. Прости меня, я просто уже заждался. Я еще в санатории, у меня на сегодня один пациент, после я прилечу за пятнадцать минут. Кстати, тебе привет от Германа с Юлечкой, они там что-то хотели тебе рассказать. У меня Юля сегодня как раз будет на приеме, — Валерий Сергеевич не давал Люсе вставить ни слова, он хотел говорить, говорить, не переставая.
— Валерик, не переживай, мы с девчонками едем, они ждут встречи с тобой. Нам еще ехать где-то час, ты успеешь? — Людмила была спокойна и умиротворена, все плохое позади, она едет в новую жизнь.
— Должен успеть, если что, как подъедете к воротам, набери мне, я открою их дистанционно, а на входной двери кодовый замок, код пришлю тебе. Очень удобно, коды меняю каждые две недели, ключей не надо, главное, следить за батарейками или аккумуляторами. Борзой, да? — Краснов засмеялся.
— Борзой, не то слово. Но лучше приезжай, а то я нажму куда-нибудь не туда и все заклинит. До встречи, любимый, — Люсико положила телефон в карман.
Дорога была свободной, таксист не докучал пустопорожними разговорами. Люся и не заметила, как такси остановилось около коричневого забора с кирпичными столбами, водитель встал напротив автоматических ворот. Людмила Васильевна набрала Валерию.
— Лерик, мы приехали, откроешь?
— Душа моя, мне еще минут семь, заезжайте во двор, код на дверь прислал, заходи, лечу, — Краснов действительно уже летел.
Через пару секунд ворота медленно поехали влево, таксист заехал на выложенную брусчаткой площадку перед домом. Люся вышла из машины и выпустила собак, все-таки придерживая их на поводках. Таксист вытащил чемоданы, Люся поблагодарила, вручила парнишке пару купюр чаевых, и он удалился восвояси. Колосова достала из кармана смартфон, на экране высветился цифровой код для входной двери. «До чего дошел прогресс!» Она быстро набрала цифры, замок щелкнул и дверь отворилась.
Людмила зашла в дом, Жужа и Чапа на поводках радостно подпрыгивали, им не терпелось разогнаться и побегать, несмотря на то, что выпал первый снег и лапки быстро замерзали. Она решила, что чемоданы занесет Валера. Закрыв входную дверь, Люся разделась, разулась, отстегнула поводки и приказала собакам вести себя тихо, они перестали прыгать. Войдя в гостиную, Людмила поразилась вкусу и изысканности интерьера, все было подобрано идеально. В доме пахло женскими духами, какими-то сладко-приторными. Возможно, это шлейф духов помощницы по хозяйству, которая недавно домывала и дочищала и так идеальные апартаменты Краснова. Но все же сохранялось ощущение, что в доме кто-то есть. И чем ближе Люся подходила к приоткрытой двери у окна, тем сильнее пахло духами. Она еще шире открыла дверь.
Взору Колосовой предстала следующая картина, на двуспальной кровати, застеленной шелковым покрывалом лежала блондинка в кружевном нижнем белье ярко бордового цвета, рядом, там же на кровати стояло большое блюдо со спелой клубникой, она сексуально поглощала каждую ягодку, причмокивая при этом языком. В какой-то момент Людмилу прошиб холодный пот, она вообще не понимала, где она, что происходит и почему до сих пор не приехал Валера. Расправившись с очередной ягодой, блондинка вызывающе изрекла.
— Хэллоу, Долли! — затем она стала продолжительно и истерически смеяться. Создалось ощущение, что женщина была не слишком трезва.
Люся захлопнула дверь в комнату и быстро пошла к выходу из дома. Не успела она обуть сапоги, как в дом ворвался счастливый Валерий Сергеевич с каким-то необъятным букетом белых роз. Его лицо излучало такой свет, что на мгновение показалось, что действительно выглянула солнце, которого на небе не было уже неделю.
— Люся, наконец-то! Разобралась с замком? — Краснов вручил ей букет и уже было поглотил в жарких объятиях, как Люся отстранилась и сохраняла холодность, — что-то случилось? — Валерий посмотрел на Людмилу, она молчала, была бледна и совсем не походила на ту Люсико, которой была в любых, даже самых жутких обстоятельствах.
— Да, разобралась, — устало ответила Колосова, — а кто там в комнате у окна? Мне показалось, что я здесь не вовремя.
Краснов, как молния рванул к двери, распахнул ее, и от увиденного из его рук также стремительно выпали ключи от автомобиля.
ГЛАВА 15

— Настя?! — С надрывом вскрикнул Валерий Сергеевич. Он нагнулся, чтобы поднять упавшие ключи, — ты же собиралась все закончить к 11.00, что ты здесь делаешь? Немедленно одевайся и иди домой! — голос Краснова приобрел оттенок воспитателя детского сада.
Люсико с ужасом смотрела на происходящее, теперь ее самым заветным желанием было вернуться в санаторий, закрыться в своем домике и лежать на кровати и читать книгу или очередной черновик автора.
— Валера, кто эта женщина?
— Люсенька, не нервничай, спокойствие, только спокойствие, это Настя, моя помощница по хозяйству. Я тебе сейчас все расскажу, только не уходи, умоляю тебя, — Валера метнулся к Люсико, обнял ее усадил в кресло и стал снимать с ее ног сапожки, — сейчас я провожу ее и поговорим, — Краснов молниеносно отнес обувь в прихожую, а сам вернулся в комнату к Насте.
Людмила Васильевна безвольно кивнула головой и осталась в удобном кресле. Валерий Сергеевич обошел кровать с другой стороны, чтобы ближе подойти к Анастасии, на полу у основания кровати лежала пустая бутылка из-под итальянского игристого вина, которое Краснов купил им с Люсей на вечер. Валерий Сергеевич простонал.
— Боже, Настя, ты выпила всю бутылку одна, практически без закуски? Что же ты наделала? Давай вставай, одевайся и я отведу тебя домой.
— Джонни, дорогой, я знала, что ты приедешь и заберешь меня из этого ада. Я так устала ждать, почему тебя так долго не было? — женщина неуверенно сползла с кровати и попыталась повиснуть на Валерии Сергеевиче. Он аккуратно усадил ее на стул и передал свитер и брюки.
— Одевайся, я жду в комнате, — и Валерий быстро вышел к Люсе, резко захлопнув дверь.
Люся откинулась в кресле, к ней на колени запрыгнули собаки, они тоже не совсем понимали, что здесь происходило.
— Все нормально? Никому не надо вызывать скорую помощь?
Краснов подбежал к Люсе и сел перед ней на колени.
— Милая моя, прости, я сам не ожидал, что мой дом встретит тебя таким образом, — он положил голову на колени Люсико, — Господи, спаси и сохрани. — Затем он поднялся, взял стул и сел напротив любимой. — Сейчас я все тебе расскажу. Настя, моя соседка, она живет через три дома, у нее лет пять назад был бурный роман с американцем, он назвался Джоном, парень работал в Москве, в какой-то иностранной фирме, честно говоря, подробностей я не помню, после знакомства с Настей этот кекс переехал к ней, она прыгала вокруг него, кормила, ублажала. Собственно говоря, товарищ из США нашел себе няньку и обслугу вплоть до своего отъезда из России, скорее всего у него просто закончился контракт, — Валерий Сергеевич откашлялся, — сейчас я посмотрю, как там Анастасия, надо проводить ее домой, тут недалеко, думаю, она уже оделась, — он подошел к двери и открыл ее. В комнате было тихо, Настя, надев одну брючину, сползла на пол и в этом же положении заснула.
— Что там? — Люсико поднялась с кресла и подошла в комнату к Краснову.
— Ничего хорошего, но ей лучше поспать. Давай переложим ее на кровать, пусть выспится, проснется, и, скорее всего ничего не будет помнить. — Людмила подошла к Валерию, и они бережно положили женщину на кровать, укрыв одеялом. Валера прихватил с собой пустую бутылку, они вернулись в гостиную.
— Ей нельзя пить? — сочувственно спросила Людмила.
— Да, а уж в таких количествах определенно. Наша с тобой бутылочка, которую я положил охлаждаться в холодильник, холодненькая. Еще есть коньяк и много другого, но оно теплое, закрыто на ключ, что-нибудь хочешь выпить? — Краснов вздохнул.
— Давай коньячку, холодного, кстати, совсем не хочется, — Люсико помахала рукой собакам, и они снова радостно подбежали к ней, — знакомься, Валерочка, это — Чапа, а это — Жужа, мои самые младшенькие, прошу любить и жаловать, — Чапа подбежала к Валерию и стала обнюхивать его руку. Валера ласково потрепал ее между ушами.
Краснов принес из кабинета бутылочку коньяка и два фужера, он поставил их на столик, открыл бутылку и разлил.
— Люся, родная моя, с приездом, прости еще раз, сейчас все тебе расскажу до конца, а ты уже самостоятельно примешь решение, можно со мной связываться или нет, — Валера коснулся своим фужером фужера Колосовой. — Я люблю тебя, спасибо тебе за твою мудрость и, вообще, спасибо Господи, что мы встретились.
Людмила Васильевна сделала маленький глоточек и поставила фужер на столик.
— Валерочка, а, можно еще кофе? — она улыбнулась, провожая взглядом, взметнувшегося Краснова, ринувшегося к кофеварке. Он был нервозен, но было видно, что все его слова и поступки искренни, — на самом деле, сначала в моей голове промелькнула мысль, что это может быть какой-то «шлейф» из твоего прошлого, с другой стороны, в белье и с клубникой на кровати в твоем доме в день моего приезда. Нет, не может быть, подумала я. Все-таки Людмила Колосова еще не настолько конченная женщина, чтобы ее два раза подряд обламывали мужчины в течение трех месяцев. По идее, такое гипотетически возможно, но все-таки не со мной. Рассказывай дальше, очень интересно.
— Так вот. У этого Джона закончился контракт, он собирался вернуться в Штаты, прожил он у Настасьи где-то около года, хорошо устроился. Дело шло к свадьбе, Настя ходила и светилась. Мы были не очень близко знакомы, она жила с родителями, потом осталась мама. Мама периодически уезжает в санатории, в гости к подругам, они друг другу не досаждают, — Краснов принес Люсико чашку ароматного кофе, — потом, как я понял, Джон сказал ей, что ему надо уехать домой, а немного позже он сделает ей вызов и купит билет. Свадьбу решили сыграть в Америке. Он улетел, но обещал вернуться. Через неделю Настя набрала номер телефона, который ей оставил Джон для связи, это оказался номер телефона какой-то бензоколонки. Адреса, который он ей написал, тоже в природе не существовало. Как говорится, а был ли мальчик вообще? И Джон ли его звали? Как потом выяснилось, она ни разу не видела ни его паспорта, ни еще каких-то документов, все это было для нее не важно. У Анастасии началась дичайшая истерика, ей вызывали психиатрическую неотложку, там было все очень и очень серьезно. Мать не дала закрыть ее в психушке, выхаживала дочь, сама делала уколы, не отходила от нее ни на шаг. Потом обратилась ко мне. Мы занимались с Настюшей где-то полгода, начала прорисовываться положительная динамика, она приходила в себя. Но из-за того, что она столько времени не работала, да еще просочилась информация, по какой причине, Настю неохотно брали на работу, это тоже могло быть вероятностным поводом для очередного стресса, — Валерий погладил Люсю по руке, — как-то мы разговорились с Анастасией, она поведала мне, что хорошо готовит и любит наводить порядок. Я решил предложить ей работу у себя дома, а что, люди мы не чужие, и мне будет хорошо, и Настя снова поверит в себя. Почти четыре года Настюшка верой и правдой работала у меня. Готовила очень вкусно, всегда было чисто и аккуратно, я доверял ей, как самому себе. Единственно, о чем я предупредил Настю, что отныне она и алкоголь — это самые заклятые враги, надо просто принять это и жить дальше, Анастасия спорить со мной даже не пыталась. А что произошло сегодня, я даже не понимаю, — Краснов тяжело вздохнул. — Утром она пришла убраться и приготовить еду, я уехал, сказал, что буду днем, у меня будут гости. Зачем мне было ей что-то подробно рассказывать. Сама бы все увидела и поняла. Видимо, ей как-то неудачно, либо наоборот очень удачно подвернулась эта бутылочка «просекко». Ну, думаю, что рассказ мой был очень подробный и детализированный, больше мне добавить нечего, все, что я рассказал — это чистая правда, — Валерий Сергеевич выдохнул.
— Что я тебе хочу сказать, дорогой мой, я тебе верю, это не то, чтобы было похоже на правду, а самая, что ни на есть правда и есть. Ты просто сначала заволновался, это было видно, но не из-за того, что ты был в чем-то виноват, а из-за того, что не мог предугадать моей реакции на подобную ситуацию. Я же ведь тоже ушибленная, мало ли что у меня в башке стронулось, да? — Люсико встала со своего кресла, подошла к Валере и села к нему на колени.
— Люся, ты себе не представляешь, как я представлял твою реакцию, ты будешь смеяться, но именно такую, какая она есть. Мне просто было очень неудобно, что твой первый шаг в моем доме омрачился таким казусом, а хотелось, чтобы с цветами, шампанским, с музыкой, с рассыпанными лепестками роз. Но, вероятно, лукавый еще раз решил испытать наши чувства. А мы не поддались. Чур-чур! — и Краснов перекрестился.
— Не то слово. Ладно, коньяк и кофе привели меня в себя, а теперь показывай мне где мы будем жить, куда я смогу скинуть свои пожитки, — Люся подмигнула Валере, — да, а ты разве не занес мои чемоданы в дом?
— Завез, не переживай, только они в прихожей, в суете про вещички напрочь забыли. Итак, вверх по лестнице и направо будет наша спальня, поднимайтесь, моя королева, а я пошел за чемоданами, — и Краснов снова подпрыгнул, как кузнечик и схватил первый чемодан за выдвижную ручку.
***
Тася установила матери приложение «Одноклассники» на смартфон. Арина вообще никогда туда не заходила, она вспомнила рассказы сотрудниц на работе, как те нашли целую кучу знакомых из глубокого детства, даже некоторых, с кем отдыхали в пионерском лагере. Кто-то играл в игры, причем, эти игры так засасывали, что люди ничего не успевали в жизни, потому что хронически не вылезали из игрушек. Арине было всегда чем заниматься в жизни и без Одноклассников, вероятно, наступил период, что надо зайти туда по очень важному делу.
В разделе, обозначенном конвертиком, содержались сообщения, написанные другими участниками сообщества. Арина зашла в этот раздел, там были какие-то рекламные рассылки, поздравления с днем рождения за все предыдущие годы, какие-то попытки познакомиться, все это можно было свободно удалить. Интерес вызывал только автор писем «Валентин Круглов». Арина нажала на его имя и «провалилась» в область сообщений от Вали. Их было три. Первое, просто «Привет. Как дела?» Дальше приглашение в друзья. Третье сообщение было еще больше. Хотя, достаточно было посмотреть на дату последнего посещения Арины в Одноклассниках, и понять, что здесь ее искать практически бесполезно.
«Привет, Ариша Сергеева (Загоскина). Наконец-то я тебя нашел, хоть ты мне и не отвечаешь. Добиваюсь тебя здесь уже целую неделю, но, мне кажется, все мои попытки напрасны, потому что ты сюда очень давно не заходила. Может быть, повезет, а, может и нет. На всякий случай оставляю свой номер телефона, лучше созвониться, если ты будешь не против. Я знаю, что ты не хотела связывать свою жизнь с военным человеком, поэтому и не ответила на мои письма из училища, ну, как говорится, насильно мил не будешь. Время прошло, все уже не так остро и болезненно, как тогда. Я решил тебе написать, потому что случайно забрел в Жостово и попал на выставку твоих картин, ты поменяла фамилию, но там была твоя биография и фотография, и я сразу узнал тебя. Аришка, ты совсем не изменилась, такая же чудесная с такой же соблазнительной улыбкой. Повезло же кому-то. И картины у тебя замечательные, даже не знал, что ты стала современной художницей. Я купил одну себе, повесил над диваном в гостиной, теперь смотрю и любуюсь.
Ладно, расскажу немного о себе, я отслужил в Сибири 20 лет, там женился, родились дети, все было хорошо и прекрасно, дети выросли, разбежались из дома. В Сибири климат суров, но он стабилен, я уже привык там жить, а жена моя сибирячка вдруг встрепенулась и говорит, а поехали жить к тебе на родину, поближе к центру. Ну, я еще поговорил с ней, уточнил, насколько она уверена, что готова на такой серьезный переезд. Нет, все решила, едем в Москву. Мы продали квартиру в Иркутске, были еще сбережения, и купили домик в Мытищинском районе. Обустроились, вроде бы, стали привыкать. Но, сменив климат, Ольга, жена моя, начала постоянно болеть, то бронхит, то пневмония, видимо влажный и нестабильный московский климат стал ее подавлять. Купили медицинскую страховку, она стала лечиться в хорошей клинике, но надолго этого не хватало. А тут наступил 2020 год, объявили пандемию, Оля только выздоровела, а в марте снова началось, я отделался насморком, а ее положили в больницу, лечить этот проклятый ковид еще тогда не умели. В общем, Оли не стало. Я проклинал и корил себя за то, что мы уехали, остались бы в Сибири, все бы было по-другому. Но все уже произошло, год я жил, как собственная тень, ничего не хотелось, приехала дочь с внуками, тормошили меня, спасибо им. Стал выпрямляться, накупил деревяшек, стал точить строгать, занимал себя ручным трудом, мастерил в гараже подставки под бутылки, разделочные доски, дочуня через интернет даже их продавала за символическую плату. А тут мы с ними решил в Жостово съездить, посмотреть на мастеров росписи по металлу, а там выставка с твоими картинами. И у меня внутри что-то повернулось, как заветный ключик, я увидел тебя на фото, и мне жить снова захотелось, хочешь верь, хочешь не верь. Я подошел к организаторам, попробовал взять твои контакты, мне, естественно, отказали. Я не стал упираться, записал твою новую фамилию и решил искать другими способами. Если ты мне даже просто позвонишь, Аришка, я буду самым счастливым человеком на свете. Твой Валя. Очень жду».
ГЛАВА 16

Уже стемнело, когда Настя открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится. Выпутавшись из плотного кокона одеяла, девушка быстро спрыгнула на пол и включила свет. «Господи, что это было? И зачем?» Анастасия надела свитер и брюки, затем подошла к зеркалу над комодом, чтобы оценить свой внешний вид. На первый взгляд все было не так трагично, следовало убрать размазанную тушь под глазами и немного причесаться. Настя покрутила головой и нашла свою сумку, она достала влажные салфетки, и привела в порядок свое милое личико. Тряхнув головой, ее кудряшки приняли исходное положение без расчески, было очень удобно. А теперь надо было как-то выбираться из комнаты, Настя очень волновалась.
Она приоткрыла дверь и прислушалась, что происходило в гостиной. Были слышны голоса, но где-то в отдалении, скорее всего собеседники находились на кухне. Один голос, конечно же, принадлежал Валерию Сергеевичу, второй был женский. По спине пробежал неприятный холодок, Анастасия вышла из комнаты и направилась к кухне. Она подошла к арке, которая отделяла кухню от гостиной, послышался смех, женский голос был незнакомым. Вероятно, у Краснова гостья, а ведь он что-то вчера говорил про гостей. Настя закашлялась, голоса стихли. Девушка заглянула внутрь кухни.
— Прошу прощения. Добрый вечер, — Настя осторожно улыбнулась.
— О, Настюшка, привет, проходи, — Валерий встал и направился к Насте. — присаживайся, пожалуйста, чайку? — Краснов отодвинул стул и помог ей сесть.
— Спасибо, Валерий Сергеевич, с удовольствием, — Анастасия устроилась за столом напротив Люсико.
— Настя, знакомься, это Людмила Васильевна, моя жена, — Люся кивнула и улыбнулась Анастасии. Валерий Сергеевич налил Насте чай.
Настя обхватила руками чашку, ладони начали нагреваться.
— Валерий Сергеевич, простите меня, я вчера что-то не то сделала? — девушка серьезно посмотрела в глаза Краснову, — вы уволите меня? Людмила Васильевна все видела? Я смутно запомнила ее лицо, а потом совсем ничего не помню, — Настя наклонила голову.
— Настя, никто тебя не уволит, не переживай, завтра ты придешь ко мне на сеанс, мы снова с тобой будем заниматься. Работа — как договаривались. Сейчас ничего обсуждать не будем, не нервничай, попей чайку и иди домой. Мама сейчас дома или уехала? — Валерий включил доктора.
— Спасибо Вам огромное, Вы очень добры ко мне. Мама дома, спасибо Вам… я пойду… извините меня еще раз… — Настя сделал глоток уже немного остывшего чай и поднялась из-за стола. Краснов пошел ее проводить.
— До свидания, Настя, приходите, будем вместе готовить, Валерий Сергеевич говорил, что Вы — большая мастерица, — и Люсико помахала ей рукой. Анастасия повернулась к Людмиле и приветственно кивнула.
Краснов с Настей ушли. Люся встала и убрала посуду со стола, аккуратно уложив все чашки, блюдца и тарелки в посудомойку. Да, интересно у нее началась новая глава в жизни, и снова надо кого-то спасать. Что ж, к этому Люсико было не привыкать. Вероятно, она нашла себе в пару такого же, как она, поэтому теперь они вместе по жизни будут нести свою миссию. О, кстати, надо позвонить Юльке.
— Люлёк, привет, как дела? Как Гера? У вас все хорошо? — голос Люсико звучал, как колокольчик, звонко и уверенно.
— Люся, привет, я так соскучилась. Как ты? Валерий Сергеевич со мной занимался. Ты уже у него? — с надеждой спросила Юля.
— Да, переехала с собаками. Валерий шепнул мне, что ты что-то хотела мне рассказать, — вспомнила Люся.
— Да, тут такое было, если хочешь подробностей, то расскажу при личной встрече, а если вкратце, то Гера с компаньоном разработали операцию и накрыли преступное сообщество-секту, которое оболванивало людей и отжимало квартиры у наивных потеряшек. Еще задержали Марка, сектанты взяли его в долю, Господи, хорошо, что я не стала ничего делать сама, а то бы это привело к таким последствиям, что я даже не хочу об этом думать. Знаешь, Люсь, я порадовалась за себя чуть ли не впервые за последние пять лет, в моей голове промелькнули признаки разума. И я, в первую очередь, благодарна за это тебе и Аришке, за наши разговоры, анализ прожитого, разбор ошибок, сравнение, — Юля вздохнула. — Самое главное, что мы снова встретились с Германом. Он так внимательно ко мне отнесся, может быть, конечно, здесь сыграла роль его влюбленность в меня в юности. Не знаю, мне было так страшно, я уже совсем перестала верить в себя, а тут… — Юлия замолчала.
— Юлька, ну, и дела, вот стоит только отлучиться! Какие вы молодцы, и поборолись со злом, и сплотились, не зря, все было не зря. Я тоже очень соскучилась, как только вы с Герой покинете санаторий, ждем вас у нас с Валерой в самое ближайшее время. Аришка же дома уже? — Люсико ликовала, все складывалось как нельзя лучше.
— Да, только мы с Герой тут остались. Кстати, в ваши домики еще никого не заселили, так что мы там, как короли. Очень жду встречи, Люсенька, счастья вам с Валерой, берегите друг друга, эта так не сложно, но зато так нужно и важно. Кому я это рассказываю, ты и сама все понимаешь. Целую и обнимаю. До скорой встречи. — Люся положила телефон на стол, в прихожей послышались шаги Валеры.
— Душа моя, ты все убрала? Как ты? — Краснов обнял Люсю.
— Все хорошо, отвел девушку домой? Ее колотило, причем, не с похмелья. Хорошая девушка, парня бы ей найти нормального, чтобы она про этого козла американского не вспоминала. Сколько ей лет?
— Лет тридцать, может быть, тридцать два. Она в последнее время не выезжает никуда из поселка, ко мне ходит и сразу домой, говорит, читает, восполняет упущенное в юности. Тряханул ее этот роман, ох, тряханул, — Валера с любовью посмотрел на Людмилу, — пойдем спать, устал я что-то, да и у тебя сегодня было еще то шоу. Я тобой горжусь, Люсенька, ты — супер, ни грамма истерики, и все-таки, откуда ты знала, что это не моя любовница? — Краснов прыснул со смеху.
— Валер, ты с ума сошел? Так палиться в день моего переезда? Ты на такое не способен, не смеши мои тапочки, я интуитивно бы не стала связываться с идиотом. Сначала у меня такая мысль, конечно, промелькнула, мы ж про хорошее думаем в последнюю очередь, но я ее быстро изгнала. Про пациентку, более правдивая история, — Люсико тоже захохотала, — да, много сейчас депрессивных женщин, без работы доктор Краснов не останется, это точно, это я удачно зашла. Ладно, я в душ, — Людмила показала Валерию Сергеевичу язык и поспешила на второй этаж.
***
Арина постучала в комнату к дочери, Тася еще не спала.
— Мамуль, заходи. — Таисия вскочила с кровати и подбежала к матери. — Ты что, плачешь?
Арина дала ей свой телефон с письмом Валентина.
— Сама прочти… как же так? — Арина высморкалась в салфетку, — что же это происходит? Тася…
Девушка быстро прочитала сообщение от Валентина Круглова и положила телефон на стол.
— Мам, это, конечно, ужасно и безумно несправедливо, но ты видела его слова о том, что, увидев тебя, этот убитый горем мужчина снова захотел жить? Ты просто обязана ему позвонить, хотя бы из вежливости, учитывая тот факт, что ты все-таки зашла на «Одноклассники» и все прочитала, — дочь тоже зашмыгала носом, — мамочка, я не вправе тебе что-то советовать, а, тем более, учить, принимая во внимание мои косяки. Но этот Валентин ждет твоего звонка, понимаешь, ждет, и смотрит на твою картину каждый день, как на икону, просит через нее тебя выйти на связь. Мам! Любимая моя, дорогая, самая лучшая в мире!!! Мама!!! Позвони ему, он ждет, — Таська обняла мать, прижала ее к себе и стала круговыми движениями энергично гладить ее по спине.
Арина выплакалась и уткнулась дочери в плечо, дочь пахла какими-то свежими духами, напоминавшими траву или листву. Она подняла голову и посмотрела на дочку.
— Господи, когда же ты у меня стала такой мудрой? Девочка моя, дорогая и единственная.
— Станешь тут, — Тася перевела дыхание, — знаешь, мам, когда меня увезли на скорой, я еще в сознании была, предварительно диагноз поставили, в «скорой» они там между собой переговаривались, обсуждали, что делать со мной будут. Я слышала несколько раз фразу «экстирпация матки наиболее вероятна», я знала, что это такое. Мне так тошно стало, сначала просто умереть хотелось, уйти из своей никчемной жизни, а потом я перед глазами увидела тебя, ты такая молодая и красивая была, ты мне что-то говорила, как маленькой, и мне вдруг так жить захотелось и еще бабушкой тебя сделать. И я начала молиться, что я там про себя говорила, я не помню, но я молилась, чтобы мы с тобой снова помирились, чтобы я не огорчила тебя, чтобы ты снова поверила в меня. Понимаешь, мамуль? — Тася зажмурилась и мизинцем стряхнула слезинку, — все же хорошо? Я выжила, матку не удалили, мы с тобой помирились. А теперь у тебя на горизонте шанс стать реально счастливой. Так, давай ты его наконец-то используешь?
Арина Сергеевна села на диван.
— Да, я позвоню Вале, завтра утром, сегодня уже поздно, — она испуганно посмотрела на дочь, — у меня даже письма его сохранились в коробочке из-под зефира на антресолях.
— Мам, какое поздно? Девять вечера, детское время, — Таисия снова взяла телефон матери, скопировала номер Круглова из Одноклассников в телефонную книжку аппарата, и отдала его обратно Арине, — я пойду в ванную, когда вернусь, чтобы позвонила, — и Таська чмокнула мать в нос.

ГЛАВА 17

На утро Люсико проснулась и поняла, что давно так хорошо не спала. Она не жаловалась на жизнь, с Толей, казалось бы, все было не плохо, но, видимо, именно не плохо, а не изумительно. Она открыла глаза, Валеры рядом уже не было. Наверное, уже хлопочет, чтобы порадовать ее завтраком. На деле так и произошло, не успела Людмила Васильевна надеть халатик, как дверь в спальню отворилась, и Валерий Сергеевич вкатил туда столик на колесиках, на котором стояло две чашки кофе, и тарелочки с тостами, нарезками, а также несколько видов йогуртов и творожков.
— Доброе утро, любимая! Как спалось? Под утро ты смеялась. Надеюсь, что все было хорошо? — Краснов обнял Колосову и нежно поцеловал.
— Привет, Лерик. Я вообще ничего не запомнила из своего сна, хотя там, похоже, был целый сюжет. Я давно так хорошо не спала, обычно, у меня затекает шея или немеет рука, ничего подобного не случилось. Ты — волшебник! Я очень рада, что наконец обрела гармонию сна. — Люся улыбнулась, — а где хвостатые?
— Я рад, что тебе у меня, и со мной хорошо. Девочки погуляли, я покормил их, сейчас они отдыхают в своих лежанках. Они очень послушные, и гулять на участке им очень безопасно, подкоп под забор практически невозможен. Мы, конечно, можем еще пройтись по поселку, но, если никуда идти не хочется, можно просто выпустить девчонок, а самой следить за ними из окошка. Как тебе такая идея? — Краснов ближе пододвинул к Людмиле столик, — поешь, пожалуйста, пока не остыл кофе.
— Валерочка, я даже не знаю, наяву я или во сне. Ты же точно не изменишься? — Люсико игриво посмотрела на любимого.
— Я постараюсь к старости не превратиться в старого брюзгу и педанта. Порядок я люблю, но, насколько я понял, ты тоже этим страдаешь, так что, мы нашли друг друга, — Валерий сделал несколько глотков ароматного кофе.
Людмила взяла тост с сыром и с хрустом откусила от него кусочек.
— Настя не звонила? Как она? Честно говоря, я за нее переживала. Мне показалось, что она сама страшно нервничала.
— Она написала, что у нее все в порядке. Завтра придет убираться. Люсенька, ты реши сама, что ей делать, она очень ответственная и отзывчивая. Мы не обеднеем, если она будет к нам ходить, даже если ты захочешь сама готовить еду, пусть она просто убирается, ей очень нужна эта работа. Ладно? — и Валерий очень пристально посмотрел на Люсю.
— Я поняла, не бестолковая, конечно, пусть приходит, когда я приготовлю, когда Настя, разберемся. А насчет мальчика хорошего я подумаю, надо ей выламываться из сельской жизни в одиночку, а то так и погрязнет здесь. Понимаешь, ей надо выдавить даже воспоминание об этом Джоне, посмотри на нашу Юлю, насколько Марк держал ее в каких-то виртуальных оковах, и как ей удалось выпутаться из этого плена с появлением Геры. Гера вообще замечательный, он, мне кажется, реально — ходячая энциклопедия. Знает ответ на любой вопрос. Пока ты провожал Настю, я позвонила Юле, мы пошептались, у них там все хорошо. Марку, похоже, светит срок за наркотики и вымогательство. Короче, детектив, — Люся допила кофе и доела йогурт, — я хочу еще, пошли вниз.
Валера обнял любимую, и они, не спеша направились на кухню. Единственным незакрытым гештальтом в голове Людмилы Васильевны был бывший муж, Анатолий Дмитриевич, но кидаться в омут в плане разруливания ситуации она уже не хотела. Ей было небезразлично, что с ним, но уже в рамках разумного. Люсико решила позвонить дочери на этот счет после обеда.
***
Арина проговорила с Валентином около часа. За это время Тася успела принять ванну и даже уснуть. Они договорились встретиться завтра, Валентин очень хотел заехать за Аришей и увезти ее к себе. Вся жизнь пролетела перед ее глазами, кто бы мог подумать, что она все равно вернется к Вальке Круглову. И незачем было так напрягаться и сопротивляться, все уже за тебя давно решено и совершенно однозначно, но, видимо, для того, чтобы понять истинные ценности, надо пройти тернистый путь, даже связанный с риском для жизни.
Едва ступая, чтобы не разбудить дочь, Арина достала из кладовки стремянку и решила вытащить свои детские архивы, которые хранились на антресолях. Коробочка из-под зефира лежала, к счастью, не в самой глубине. Она достала ее, убрала стремянку и уселась на кухне, чтобы все внимательно рассмотреть. В коробочке с выцветшей картинкой, на которой был изображен зефир в шоколаде и красная гвоздика, чего только не было. Там хранились календарики с цирком, голографические календари, открытки с молодыми и красивыми артистами времен молодости мамы, сейчас они уже приравнивались к антиквариату, какие-то записочки, письма из пионерского лагеря, комсомольский билет и значок ГТО 2 ступени. На самом дне лежали письма от Валентина, на которые он так и не получил ответа. «Господи, какая же я была черствая дура, ответила бы просто, по-дружески, нет же, встала в позу, и чего добилась? Интересно, Валька полковник? Люсико же тоже меня обложила и сказала, что я упустила шанс стать полковничьей женой». Арина достала первое письмо и начала читать.
Вроде бы ничего там не было такого особенного, но каждая строчка была пронизана такой преданностью и нежностью. «Интересно, когда я читала эти письма в 17 лет, что я чувствовала, понимала ли я, что это писал настоящий человек с абсолютно серьезными намерениями? А мне хотелось красивой жизни, много разных шмоток, вечеринки, клубы, а не скитания по гарнизонам. И что в итоге? В итоге надо разбирать ошибки молодости и постараться не наделать новых». Арина смахнула слезу и убрала все письма обратно. Надо было тоже привести себя в порядок. Она пошла в ванную, приготовила масочку, решила порелаксировать перед судьбоносным свиданием. По большому счету, Арине с собой делать ничего делать особо было не надо, ей как-то удавалось в свои сорок три года выглядеть на десять лет моложе, и это иногда и играло с ней злую шутку. Отбросив все дурные мысли, она понежилась в ванне, выпила на ночь успокоительных, которые ей прописал Валерий Сергеевич и провалилась куда-то в глубокую и мягкую ямку неги.
Утром Арина сбегала на маникюр и ждала звонка Валентина. На работу можно было не выходить еще неделю, так что, еще была возможность подышать свободой. В 12.00 Валентин позвонил и сообщил, что через пятнадцать минут он будет около ее дома. Внутри у Арины все сжалось, она была готова, но в какой-то момент ей стало страшно. Значит, подумала она, все это не просто так. Оглядев себя, Арина решила в качестве презента для Вальки, захватить еще одну картину, жалко, что ли, тем более, они ему понравились. Только она взяла раму под мышку, как снова зазвонил телефон.
— Аришка, я уже под домом, выходи, — голос Круглова был радостным, в каждой его интонации чувствовались желание и преданность.
Арина Сергеевна метнулась к лифту. Тася была предупреждена, что мать уходит в загул, чему была безмерна рада. Не успела она открыть дверь подъезда, как буквально оказалась в объятиях Круглова.
— Валька, привет, — одна рука у нее была прижала к телу, потому что под мышкой она удерживала картину. Второй рукой Арина обняла Валентина за шею, — это тебе, в комплект моих абстракций.
Круглов обнял Арину, потом отпрянул назад.
— Господи, вот что надо с собой делать, чтобы выглядеть моложе, чем в 17 лет, или наоборот, не делать ничего? — и он снова схватил ее в охапку, — все, теперь никому не отдам, и никуда не отпущу, даже не пытайся, все поехали, — Валентин открыл перед Ариной дверь, а сам взял картину и аккуратно уложил ее на заднее сидение автомобиля.
— Валь, скажи мне, пожалуйста, ты кто по званию? — и Арина очень серьезно посмотрела на бывшего одноклассника.
Валентин Круглов удивленно понял брови.
— Хороший вопрос, и неожиданный, — он засмеялся, — полковник ВВС запаса, а что?
— Да, так, подружки меня застыдили, — Арина немного покраснела, — есть у меня подруга, Люсико, она, человек-рентген, сразу определила, что ты — полковник. А я, как всегда, все проворонила.
— Всякое в жизни бывает, главное, теперь не терять бдительности, — и Валентин повернул направо.
Добрались они до дома Вали довольно быстро, там больше никого не было, дочка с внуками уехали к себе, понимая, что отец-дед все-таки неким образом пришел в себя. Когда Арина зашла в гостиную, она потеряла дар речи, на всех трех свободных стенах висели ее картины. Она освободила от пленки новую, которую намеревалась подарить Валентину сегодня.
— Держи, мой дорогой, я, прямо, угадала серию, на которую ты запал. Значит — это судьба, — она подошла и обняла Круглова, теперь понимая, откуда ей пришла такая большая сумма за проданные картины неизвестным покупателем.
Вечером Арина позвонила дочке и сказала, что домой ночевать не приедет.
***
Герман Садовский спешил домой, вот уже неделю назад они с Юлей выписались из санатория, и он уговорил ее переехать к нему. Несколько дней она сомневалась, и именно сегодня все-таки окончательно решилась. Сложность состояла в том, что Юлька должна была приехать со своей кошкой. Гера сходил в зоомагазин, купил еще одну новую лежанку и некоторые лакомства для кошек. Последствия после встречи кота и кошки могли быть самыми разнообразными, но он решил, что проблемы начнет решать по мере поступления. Не успел Герман подняться к себе, как позвонила Юля и объявила, что они с Матильдой уже подъехали на такси и просят код домофона. Он продиктовал код и встал у двери в ожидании. Садовский очень ждал Юльку, он понимал, что она совсем другая, и не похожа на тех женщин, с которыми у него были когда-либо отношения, но этим она была и примечательна, и до боли родная.
Послышались шаги у двери, Герман открыл. На пороге стояла довольная Юлька с переноской и небольшим рюкзаком.
— Привет, Садовский, ну, принимай жиличек. Как твой Мартын, ты его подготовил? — Юля весело засмеялась.
Герман поцеловал Юлю и взял из ее рук переноску.
— Ну-у-у, предварительная беседа состоялась, мне показалось, что Мартын сделал выводы, а по факту будем посмотреть, как говорится. Заходи!
В комнате царил порядок, в кресле около стола восседал огромный рыжий котище с пронзительными янтарными глазами. Одного взгляда кота было достаточно, чтобы все поняли, кто в доме хозяин.
— Ну, Мартыха, он же Билли Бонс, принимай гостей, а, вернее, новых членов семьи, — и Герман не очень уверенно посмотрел на Юлю.
Юля подошла к переноске с Матильдой и присела рядом на корточки.
— Открывать? Не лишит он ее жизни при первом рассмотрении?
— Вообще, не должен, — и уверенность в голосе Садовского еще больше сошла на нет.
Юля улыбнулась.
— Ладно, ставим эксперимент. Заодно узнаем, разрешат наши кошки нам жить вместе или нет, — и с этими словами она открыла решетчатую заслонку.
— Пойдем на кухню? Оставим их одних, чтобы не смущать, — Герман, обняв Юлю, проводил ее из комнаты.
Кошка Юли из переноски выходить не торопилась, в это время усы Мартына приняли охотничье положение торчком, он окончательно почуял, что вот, сейчас будет чем поживиться.
— Ладно, услышим крики, пойдем разнимать, — Юля уселась на стул.
Герман посмотрел на Юлию.
— А ты привезла свои вещи?
— Немного, да, сейчас, главное, понять, как быть с котами, потом разберусь, в одном же городе живем, — Садовский одобрительно кивнул ей.
В комнате сначала было тихо, потом послышалось какое-то урчание, затем рычание и какой-то глухой стук. Гера пулей метнулся туда. Кресло опустело, в переноске также отсутствовала Юлина кошка. Садовский вернулся обратно.
— Судя по всему, ушли в спальню под кровать, ждем, — и Герман сложил руки домиком.
Прошел где-то час, в квартире сохранялась тишина. Юля с Германом сидели, пили чай, и никак не могла наговориться. В какой-то момент, Юля вспомнила, что они перестали контролировать кошек.
— Пойдем, посмотрим, где они? Может быть, они уже задушили друг друга, поэтому стало так тихо? — покачала головой Юлия.
Они тихо пробрались в спальню, первым заглянул Герман и сразу отпрянул.
— Очень аккуратно загляни, только не спугни, — зловещим шепотом произнес Садовский.
Юля послушно едва заглянула в дверной проем и была ошеломлена, ее взору представилась поистине идиллическая картина. Мартын-Билли Бонс с Матильдой лежали в виде сердечка по центру большой кровати на красивом бордовом покрывале и неистово вылизывали друг друга, как будто отмывая от проявлений прошлой жизни.
— Возвращаемся, все, теперь я спокойна. Даже можно выпить чего-нибудь покрепче.
Герман достал из бара бутылку коньяка.
— Ну, что ж, за это действительно стоит выпить. Я рад, что зверюги подружились. А то пришлось бы что-то выдумывать, а мне этого так не хотелось делать, — и он хлопнул себя ладонью по лбу.
Не успели они выпить по пятьдесят граммов, как Юле позвонила Люся. Она радостно сообщила, что у ее бывшего мужа не подтвердилась онкология, так что теперь она морально полностью свободна, и ждет всех в гости в ближайшую субботу.
— Гера, мы едем к Люсико в субботу, я так соскучилась. Надо еще Аришке позвонить, — Юля положила телефон на стол и мгновенно стала грустной.
— Что случилось? — встрепенулся Герман.
— Да, Максим… Мы никак не могли толком созвониться, хотя он уже был помягче, — Юля закрыла лицо руками.
Садовский налил им еще понемногу.
— Давай выпьем за то, чтобы ты в самое ближайшее время помирилась с Максимом. Я надеюсь, что он — умный парень и сделает правильные выводы, — Герман встал и подошел к Юле, — не нервничай, все будет хорошо. Я загадал, значит так и будет.
— Давай, я буду самым счастливым человеком на свете, когда это наконец произойдет, — Юля натужно улыбнулась, — а ты познакомишь меня со своей Машкой?
— Обязательно. Я уже ей про тебя успел рассказать, — Садовский подмигнул Юльке.
Раздался звонок в дверь, Герман, как ни в чем не бывало, поднялся и пошел открывать. Через некоторое время он окликнул Юлю. Она встала и тоже вышла в прихожую, ноги ее слегка подкосились, Садовский подхватил любимую. В передней стоял сын Макс и подруга Юли, Лиза.
— Гера, ты все знал и молчал? Ах, ты, Холмс, несчастный! — Юля заплакала и упала на грудь Герману.
Гера жестами показал гостям быстро проходить в комнату, а сам стоял и гладил Юльку по голове, ему было вдвойне приятно это делать, ведь буквально несколько секунд назад он сделал свою любимую женщину самым счастливым человеком на земле.
***
«Над миром не спеша созвездья догорают,

В остывшей тишине не слышно, чуть дыша,

Молитвенно шепчу и тихо повторяю:

«Храни меня, душа, храни меня, душа».

Храни меня, душа, основами своими

От злобы и от зла меня оборони,

Во имя доброты и чистоты во имя

Храни меня, душа, храни меня, храни.

Храни меня, душа, отрину совесть если,

Храни, когда меня удача опьянит,

От суеты мирской, от зависти и лести

Храни меня, душа, пожалуйста, храни». *

*в произведении использована поэзия Юрия Срывкова