2. 19 Лес отпускает Адама

Ведьмы гиблого леса
Часть II Запретный плод
Глава 19 Лес отпускает Адама

Поэт, покинув хижину ведьмы, скитался по лесу в кромешной тьме, пытаясь набрести хоть на какую-нибудь тропу, понимая, однако, что выберется отсюда только чудом. В конце концов он решил дождаться рассвета, и залез на дерево от волков. Устроившись как можно удобней на ветках, как в гамаке, Адам взглянул в высокое черное небо, сверкающее звездами. Яркая белесая луна лила мертвенно-холодный свет, который скрадывали густые кроны осин, тополей и дубов, пышные макушки елей, и поэтому ближе к земле он почти совсем исчезал, таял. Повыше, там, где сейчас поэт полулежал, было гораздо светлее и безопаснее.
Из головы никак не выходил Эдгар, имени которого он, конечно, не знал, и который ужаснул его своею подлостью. По случаю Адам вспомнил народную песенку, и грустно стал напевать себе под нос:
 I will give my love an apple without e'er a core
 I will give my love a house without e'er a door,
 I will give my love a palace wherein she may be,
 But she may unlock it without any key.
 
 My head is the apple without e'er a core,
 My mind is the house without e'er a door.
 My heart is the palace wherein she may be
 And she may unlock it without any key.   

«Второй куплет относиться больше ко мне, - подумалось ему. – Башка без мозгов, как яблоко без огрызка! Разум – дом без двери, пошатнувшийся от любви к людям… Тут и предложить-то любимой нечего. Может, у этого негодяя действительно есть настоящий дворец, где она будет жить, а не только сердце, которое она открывает без ключа? Но чем можно искупить то, что ты даешь любимой яблоко, отравленное коварством и предательством, которое предаст ее плоть сатане? 
И я тоже хорош… Сумасшедший! Чуть не продал душу злу, которое всегда пытался развенчать… Из тупого упрямства! Да, конечно, бессмертный сюжет дорогого стоит, но какое бессмертие может дать сущность, которая отрицает Вечного? Я чуть не обрек себя на изобретательность во зле. А ведь хорошая книга наполняет богатством, которое нельзя отобрать… Она – нравственное обновление. С ее помощью мы познаем себя и понимаем свою жизнь. Она способна даровать прозрение и откровение. В ней – весь мир… У меня такой нет. И нет возможности тихо работать, чтобы осуществить эту мечту, потому что за миску супа мне и дальше придется обслуживать обывателя в его выдуманном, ни к чему не обязывающем мире. Зачем я вообще родился?.. И как обрести такую внутреннюю свободу, чтобы, как соловей, петь песни даже в клетке?
Господи, прости меня! Что мне сделать, чтобы загладить то зло, которое причинил своей душе и которым оскорбил Тебя? Если бы я только мог сказать: «уста мои возвестят хвалу Твою»! Но… я, скорее всего, уже не выйду из этого леса, я… скоро умру.
Вот и все. И зачем нужна слава, если в конце ты все равно остаешься один на один со своим прошлым, полный ничтожности, и презрением к самому себе? 
Господи, ты видишь, как велико мое раскаяние, прошу, помилуй меня за гробом!
И я хочу попрощаться со своим творчеством. На случай, если по ту сторону смерти я больше не буду поэтом.
Что ж… пусть это будет, действительно, волшебная сказка. О том, о чем мечтал, но не сбылось.
 Как там у Иоанна Богослова? «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Тогда примерно следующее: «Давным-давно, когда никого и ничего не бывало, Жила-Была Святая Любовь». Потому что давным-давно, когда никто еще не продал меня в рабство, когда я еще не любил, когда еще ничего горького со мной не случалось, была только моя чистая, невинная, святая любовь к моим родным и к искусству поэзии. Бог-Отец.
И дальше: «у Любви было Доброе Сердце…» Самое главное и дорогое в каждом человеке, который создан по Образу и Подобию Творца. И это - Бог-Сын.
Но мы не видим и не ищем добра в людях. А значит, наоборот: «у Любви было Доброе Сердце, и никто в этом не сомневался».
Я все свое отрочество мечтал вырваться из рабства. А Бог мечтал сотворить Жизнь… И тогда: «у Сердца была Мечта Жизни…»
А еще я мечтал о творческом бессмертии… Но все только смеялись… 
«У Сердца была Мечта Жизни, и об этом знали Те, Кто помог ее осуществить». Бог-Отец и Бог-Дух Святой. Как в книге Бытие: «Дух Божий носился над водами»… Теперь вся Святая Троица… И «так было сотворено чудо»… - когда-нибудь я открыл бы бессмертный сюжет, и все бы поверили в это чудо…
Но на самом деле люди обвинили бы меня во всех грехах и пороках, а в начале мира «все восхитились тем, как мечта была прекрасна». И что было потом? Потом, когда Бог создал жизнь, Праотец Адам назвал все своими именами. Думаю, можно сказать, что «каждый стал самим собою», потому что Адам видел суть вещей, зрил в корень. 
Потом Адам с Евой полюбили друг друга... Моя печальная красавица… Безответная любовь… Мы совсем еще молоды… А там, «когда Дети встретились, они стали верны беззаветной любви». Потому что завет был дан уже на земле.
Но пора заканчивать сказку. Потому что там уже совсем другая история со змеем искусителем… Но пока был создан гармоничный и счастливый мир, каким он станет вновь после воскресения мертвых и Страшного Суда. Здесь, на земле, в изгнании, мы обречены на страдания и скорби, на болезни, старение и смерть… Страх смерти ускоряет время, а от счастья душа поет… Значит: «ход времени остался постоянным, и душа запела».
Адам все свои мысли соединил в одно:
«Давным-давно, когда никого и ничего не бывало, Жила-Была Святая Любовь. У Любви было Доброе Сердце, и никто в этом не сомневался. У Сердца была мечта Жизни, и об этом знали Те, Кто помог ее осуществить. Так было сотворено чудо, и в это поверили. Мечта сбылась, и все восхитились тем, как она прекрасна, и каждый стал самим собою. А когда Дети встретились, они стали верны беззаветной любви. Так ход времени остался постоянным, и Душа запела».
«Рай на земле... золотой век…– подумал Адам. – Того, чего в моей жизни никогда не было, но к чему мы все призваны Спасителем. Иоанн Богослов заканчивает свое Евангелие словами: «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».
Сознание его распахнулось.
«Нельзя уничтожить Того, Кто может воскреснуть! Если книга не свидетельствует о славе Бога на земле или не возвращает к Богу, она просто лишена смысла! А с помощью этой сказки я могу рассказать обо всем… «Правда Его пребывает вовек»! «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей!»
Адам вернулся из своего внутреннего мира, всепоглощающей задумчивости, и вдруг обнаружил, как изменился лес за это время. Во-первых, неожиданно быстро рассвело. А во-вторых, сама непроходимая чаща преобразилась до неузнаваемости. Вечный английский туман рассеялся, и заросли как будто расступились, в лесу стало просторно и светло. Поляны пестрели и благоухали цветами, порхали бабочки, трава казалась зеленей, деревья были залиты солнечным светом, как золотом. В ветвях, ласково шелестящих листвой, пели птицы, резвились с куницами белки, лисята с детским любопытством катали у пенька ежонка, свернувшегося шариком. Звучала музыка… И казалось, что нот гораздо больше, нежели семь, а такие пассажи и аккордику не повторить даже органу.
Адам не поверил своим глазам и слез с дерева.
--- Не может быть! Как такое возможно?! – воскликнул он. - Как это гиблое место вдруг превратилось в подобие Рая?
Он шел по широкой тропе, которая вдруг открылась его взору, и скоро до его слуха стал доноситься плеск реки, и поэт больше ничего не страшился, потому что река-то его выведет.
«А вдруг… Неужели я не заметил, как умер? «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха…» Но я бы знал, что умер. Это просто те самые добрые помыслы, которые здесь спасают от преждевременной смерти. Господь принял мое прославление, и теперь лес отпускает меня».
Адам радостно засмеялся.
«О, печальная красавица, имени твоего я пока не знаю, но если бы я мог поделиться с тобой всем, что пережил в эти последние часы! И рассказать, как Бог путеводил меня всю мою жизнь! Я смотрел на мир сквозь призму гаданий и суеверий, мало что зная об учении церкви. Я слушал лжецов и тоже лгал. Но Бог меня наказал нищетой и непризнанием, и это была встреча с Ним лицом к лицу. Она смирила меня. Евангелие стало моим утешением. Эта ночь почти сломала меня, я угодил в сети зла. Но упав, я поднялся вновь. И Бог меня наградил. Я сочинил лучшую сказку в моей жизни! Я надеюсь, что благодаря этой сказке люди поверят в чудеса, в какие верю сам, и которые навсегда останутся в их сердцах, даже если они забудут мое имя… О, если б только ты когда-нибудь увидела этот лес таким, каким вижу его сейчас я!»
Рекой, шум которой он слышал, оказалась та самая, на окраине леса, под мостом которой он спал, когда только пришел в этот город. Как только Адам заприметил витражи церкви и стены монастыря на противоположном берегу, когда понял, что спасся, лес снова скрылся в тумане, птицы смолкли в вышине, стихла музыка. Деревья уныло понурились под налетевшим ветром, и все вновь стало зловещим и угрюмым, но уже не угрожало Адаму. Он вышел из чащи, без сил упал ничком в траву и прошептал:
--- Раскаянье – благословенье. Господи, спасибо за эту частичку святости! Как оно дорого, богообщение. И жизнь тогда – такое чудо и счастье!

_____________________
Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей,
ради истины Твоей – Псалом 113, в синодальном переводе

Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха… - Псалом 31, в синодальном переводе