Вишни и ГОЗ

Капитан первого ранга Гаркушин Максим Леонидович готовился к поездке в Москву. Само по себе это событие не являлось чем-то из ряда вон выходящим, так как начальники его уровня катались в столицу чуть ли не каждую неделю, но вот цель этой командировки делала ее весьма важной и значимой, как для военно-морского флота в частности и Министерства Обороны в целом, так и для бюджета страны вообще.
Накануне начальник Института вызвал Гаркушина к себе и сказал:
– Вот что, Максим Леонидович, придется тебе съездить на заседание научно-технического совета Военно-технической комиссии.
– Это зачем, товарищ вице-адмирал?
– Да, вот, понимаешь, возникли у промышленности терки с ВМФ по поводу строительства заказанных шести кораблей.
– Мы-то причем?
– А при том, дорогой каперанг , что эти непонятки могут обойтись Министерству Обороны в десятки миллиардов рублей. Вот и потребовали от нас специалиста, могущего оценить объективность требований промышленности в увеличении субсидирования на строительство этих судов военного назначения.
– И насколько же они хотят приподнять Гособоронзаказ?
– Вот ты и разберись, – начальник института хитро прищурился, – в любом случае, гражданских спецов надо приземлить. Они-то рады радешеньки, урвать кусок пожирнее, только бюджет Министерства Обороны не резиновый. Но разбираться тебе с этим придется на месте.
– Не по Сеньке шапка, лучше Вам бы самому поехать,– возразил заместитель.
– Может и лучше, но у меня Международный военно-технический форум «Армия» – не разорвешься. А ты Макс, не переживай, – усмехнулся начальник, – приказом ГК ВМФ именно ты и назначен главным специалистом по кораблестроению от ВМФ. Банкуй, дорогой товарищ! Командировочное удостоверение и деньги возьми у секретарши.
Вот так и получилось, что жена Татьяна наглаживала мужу белую рубашку, а дочь Мила собирала продукты в дорогу. Сам же уполномоченный от Российского флота, проверял правильность оформления допуска к секретным работам и наличия документов в целом. Потом он прошел на кухню и выгреб из чемодана, который собрала дочка, три четверти провианта.   
– С ума-то не сходите, – он помахал в воздухе портмоне, набитым купюрами разного достоинства, – я не в тайгу еду, там есть, что и где покушать.
Взгляд капитана первого ранга зацепился за полиэтиленовый пакетик с бордового цвета ягодами.
– Это что? – Спросил он.
– Вишни, – на кухню вошла закончившая глажку жена, – еще вчера купила, да ты пришел поздно, не успела угостить.
– Я возьму, – Максим любил фрукты, – в поезде поем.
А поезд отходил поздно вечером, зато приходил в Москву утром, что делало процесс заселения в гостиницу абсолютно не нужным. Надо было часик – полтора погулять по городу и предъявить себя членам НТС ВТК. Причем, даже если ты опоздаешь – ничего страшного, без главного корабельного спеца не начнут, иначе, на кой черт он вообще нужен?!
Так думал капитан первого ранга Гаркушин Максим Леонидович, уносясь на «Сапсане» в сторону Бологово. Спать не хотелось, и он с удовольствием листал книжку Александра Покровского «Ахиллес», подаренную ему накануне, и кушал прихваченные из дома вишни.
Сон, через какое-то время, все же сморил уполномоченного по вопросам строительства кораблей. Разбудила его проводница:
– Э-эй, полковник, – она явно не видела различия, где морские, а где сухопутные звания, – скоро Москва, приехали.
Максим Леонидович проснулся и сразу почувствовал некоторый дискомфорт в животе.
– Гальюн работает? – Спросил он.
– Что? – Не поняла проводница.
– Туалет еще не заперт?
– Минут десять еще не будет.
Гаркушин устремился в ватер клозет.
Сделав свои дела, капитан первого ранга испытал некоторое облегчение. До совещания оставалось полтора часа.
Порученное ему дело действительно было весьма важным: после заседания НТС оно подлежало разбору на самой военно-промышленной комиссии, после чего докладывалось Министру Обороны, тот, в свою очередь, доносил информацию Президенту, а уж тот, выносил его на одобрение или нет в Министерство финансов. Такая цепочка ответственных работников гарантировала, что сбоев сегодня быть не должно, а то – страшно даже подумать!
Погуляв по столице, Максим Леонидович в намеченное для себя время оказался перед зданием, где было запланировано заседание военно-промышленной комиссии. Живот болел.
Заняв место в президиуме, уполномоченный от ВМФ стал ждать. Кворум собрался с небольшим опозданием, что было довольно странно с учетом важности решаемых вопросов, но вполне нормально, если понимать то, что эти вопросы будировали гражданские лица. Начался доклад.
– Таким образом, – вещал Генеральный директор одного из профильных институтов, – для эффективного внедрения и соблюдений требований, выдвинутых флотскими представителями, требуется увеличение финансирования работ.
– Уточните, пожалуйста, что вы имеете ввиду под увеличением финансирования, – попросил председатель научно-технического совещания – было видно, что направленность беседы ему не нравилась.
– Сущие пустяки, – гендир  ничуть не смутился, – по подсчетам наших специалистов, по шесть миллиардов рублей на единицу заказа.
– Вы хоть отдаете себе отчет, что шестью шесть, это тридцать шесть! – Председатель окрасился в пунцовый цвет.
– Да, но это вынужденная необходимость.
– А что скажет уполномоченный от военно-морского флота? – Спросил председатель.
– Кгм, – крякнул не менее красный Максим Леонидович, – я думаю, что требования промышленности завышены, и идут вразрез с возможностями нынешних реалий, а так же указами Президента по обеспечению нашей обороноспособности.
Гаркушин краснел вовсе не оттого, что гражданские спецы пытались выставить флот на тридцать шесть миллиардов. Вишни! Закисшие вишни – вот источник изменения цвета кожи его лица. Капитану первого ранга очень хотелось в туалет, но долг перед Родиной мешал ему принять условия представителей промышленности, и возложить дальнейшую ответственность на коллег из Министерства Обороны.
– Может быть, я не очень хорошо объяснил, – начал, было, директор профильного института, но его перебили.
– Объявляется перерыв, для обмена мнениями по вопросу, поднятому докладчиком, – провозгласил председатель, и демонстративно встал, типа – возражений не потерплю.
Гаркушин помчался к туалету, но на полпути его перехватил председатель.
– Что же вы, Максим Леонидович, так робко высказываете свою позицию? – Спросил он, – или она совпадает с представителями, выполняющих работы расчетчиков и строителей? Хочу так же напомнить, что последние-то, как раз, получают совсем крохи по сравнению с теми, кто сейчас борется типа за их права.
– Что вы, что вы, просто хотелось бы во всем разобраться, – Гаркушин терпел из последних сил, – чтобы принять правильное во всех отношениях решение.
– Понятно, но вы уж определяйтесь. И давайте, дорогой товарищ, руководствоваться в первую очередь интересами государства, а не от его имени вещающими… м-м... несознательными представителями, возглавляющими строительные работы.
– Конечно, конечно, – Максим устремился к вожделенной цели.
Через некоторое время кворум ответственных лиц возобновил свою работу. Надо признать, что если посещение туалета и вызвало некоторое облегчение желудка специалиста от ВМФ, то ненадолго. Болевые спазмы не только не прекращались, но даже стали еще чаще.
Заседание продолжилось.
Максиму было, как это ни стыдно признать, уже абсолютно плевать на интересы гособоронзаказа, он думал лишь о том, чтобы не обосраться на столь значимом совещании и в кругу таких ответственных лиц. Почему-то, перед глазами вставала умершая сестра, она доила козу,  и  громко восторженно восклицала:
– Молоко – это  питательная жидкость, вырабатываемая молочными железами самок млекопитающих. Естественное предназначение молока – вскармливание потомства (в том числе и человека), которое ещё не способно переваривать другую пищу. В настоящее время молоко входит в состав многих продуктов, используемых людьми, а его производство стало крупной отраслью промышленности.
От этих образов мутило еще больше.
А между тем, слово взял главный конструктор. Основная мысль его выступления сводилась все к тому же – финансирование выбрано почти полностью, дайте еще денег. Опять какие-то графики, таблицы, математические выкладки.
Максим Леонидович отдавал терпению последние силы. Красный, как вареный рак, с до боли сжатыми зубами, он выслушивал обоснования гражданских специалистов, но смысла их уже не улавливал. А тем, в свою очередь, казалось, что они не слишком доходчиво объясняют военным представителям всю важность дополнительного финансирования работ. На трибуну выходили все новые и новые просители, и талдычили одно и то же только на разные лады.
– Для того чтобы ракеты системы «Калибр» были поставлены… Обязательно дополнить навигационным наблюдением… Вторичное радио-локационное поле… Обесшумливание корабля обеспечит… Лакокрасочные покрытия позволят снизить… Прочностные качества корпуса…
Все эти научные термины сводились все к тому же тупому и настойчивому требованию денег. А Максим Леонидович вожделел одного – возможности сходить в туалет, и дать своему животу очередную временную передышку – он вполне осознал, что для постоянной требуется долгое лечение. В какой-то момент Макс уже был готов махнуть на все рукой, и согласиться с предложением спецов от промышленности, но чувство долга пока перевешивало естественное желание организма.
– Вся ваша аргументация понятна, – выдавил из себя Гаркушин, – непонятно лишь то, почему финансирование должно быть увеличено на такую значительную сумму. Разве с самого начала эти денежные риски не просчитывались?
– Да, но… – Попытался вставить слово докладчик.
– Складывается впечатление, – не обратив внимания на возможные возражения, продолжил ответственный представитель от флота, – что ваши финансовые органы не обладают достаточной компетенцией, для планирования соответствующих работ. А это бросает тень и на министерство финансов в целом. Вам так не кажется?
Вот уж что-что, а бросать тень на Министерство финансов никто не хотел. Такая тень, знаете ли, на долгое время может погрузить в сон не только не правильного истолковавшего «политику партии» докладчика, но и лиц, необдуманно его поддержавших.
Прения возобновились с новой силой. Председатель с благодарностью посмотрел на Гаркушина. Максим Леонидович продолжал потеть, краснеть и терпеть.
А на трибуне сменялись все новые и новые лица.  Они считали себя просто обязанными убедить в своей правоте, назначенного  приказом ГК ВМФ главного специалиста по кораблестроению от ВМФ капитана первого ранга Гаркушина Максима Леонидовича. Им продолжало казаться, что их аргументация не находит понимания только потому, что они не достаточно подробно описывают проблемы, связанные с постройкой судов. Доклады представителей промышленности становились все пространней и длиннее, терминология сначала усложнилась, а потом, сообразив, что военные тут уж совсем ничего не разберут, резко упростилась.
Так продолжалось еще часа полтора. Но генеральным директорам и главным конструкторам не удавалось найти понимания у представителей Министерства Обороны. Конца этому видно не было.
Максим Леонидович настолько умаялся, что ему стало казаться, что он вот-вот потеряет сознание, и все самое страшное произойдет с ним в беспамятстве.
«Ну, и пусть, – думал капраз, – так даже лучше, я не почувствую стыда, а потом меня унесут в больницу: вроде как заболел».
Но спасительное, на его взгляд забвение, все не приходило и не приходило. Цвет его лица стал похожим на знамя Союза Советских Социалистических Республик. Сил больше не осталось.
– Ну, хватит, – он ударил ладонью по столу, поднялся, и, показав кукиш очередному докладчику, покинул президиум.
Зал замер.
Растолкав сидящих в нем ученых мужей и ответственных работников, Гаркушин почти бегом, сильно согнувшись в средней части тела, вылетел из помещения. Добежав до шикарного, по меркам среднестатистического гражданина России туалета, он занял первую же свободную кабинку, где с наслаждением провел время до самого конца заседания научно-технического совета ВПК. По секрету скажем, что даже дольше.
Домой Максим Леонидович возвращался в ужасном настроении: во-первых, он продолжал маяться животом и почти не вылазил из туалета, чем вызывал неудовольствие попутчиков всего вагона; во-вторых, прекрасно отдавал себе отчет, что теперь его точно уволят из военно-морского флота, наверняка без пенсии, а может, накажут как-то и похлеще. Перспектива вырисовывалась туманно, но неизменно только в ужасной плоскости.
На службу он смог выйти только на третий день – измотанный и бледный, Максим имел вид, человека, которого три дня кормили мылом и все время пытались натянуть на голову валенок.
На КПП его встретил дежурный старлей и с порога объявил:
– Товарищ капитан первого ранга, Вас вызывает начальник Института вице-адмирал Имярек.
«Ну, вот и все, – подумал Максим Леонидович, – пойду сдаваться».
Ему так не хотелось покидать службу, тем более с клеймом «засранца», но что тут можно было сделать?
«А может, попробовать все объяснить, – размышлял он, идя по адмиральскому коридору, – ведь всякое может с человеком случиться? Ох, зачем я показал фигу этим яйцеголовым?! Нет, это конец».
Он постучал в дверь и, услышав «войдите», потянул за ручку, отворяя тяжелую дверь.
– Товарищ вице-адмирал, капитан первого ранга Гаркушин по Вашему приказанию…
– Проходи, проходи, герой, – перебил адмирал, поднимаясь навстречу из-за стола.
– …прибыл, – закончил Максим.
«Издевается, – подумал он».
Но начальник института обошел стол, приобнял офицера за плечи, и усадил на огромный, еще трофейный с Отечественной войны приставной стул. Сам демократично опустился напротив.
– Порадовал, порадовал старика, – широко улыбнулся начальник, – как же тебе удалось?
Он перегнулся вперед, достал какой-то форматный лист, и положил перед заместителем.
Гаркушин ничего не понимал.
«Что удалось? – Мысли лихорадочно метались в воспаленном мозгу. – Не обделаться в зале заседаний? И что за бумага с тестом и большой красной гербовой печатью? Наверняка приказ об увольнении… Ох, скорее бы все кончилось, и к жене, к дочке, на дачу…»
– Ты почитай, почитай, – продолжил адмирал, не дождавшись ответа подчиненного.
Максим Леонидович обреченно взял в руки лист бумаги (плотной и качественной на вид), и слезящимися глазами пробежал значащийся на нем текст:

«ПРИКАЗ
(по Указанию Президент Российской Федерации)
№НН от такого-то числа и года

Капитан первого ранга Гаркушин Максим Леонидович, назначенный Приказом ГК ВМФ № NN от такого-то числа главным специалистом по кораблестроению от ВМФ, присутствуя на заседании НТС военно-технической комиссии, образцово выполнил свои обязанности, при этом сэкономив Министерству Обороны двадцать четыре миллиарда рублей.
ПРИКАЗЫВАЮ:
За образцовое выполнение возложенных на него обязанностей, проявленную при этом разумную и нестандартную инициативу, а так же экономию Государственному бюджету существенных денежных средств, присвоить Гаркушину М.Л. воинское звание контр-адмирала.
Контроль за исполнением данного Указания возложить на Главнокомандующего ВМФ РФ.

Министр Обороны Российской Федерации»
(Примерно так, точно не знаю, не читал.)

Заместитель начальника Института потерял сознание и свалился с трофейного стула.
Уже потом, несколько дней спустя, новоиспеченный высший военно-морской чин узнал, что когда он таким экстравагантным способом покинул зал научно-технического совета ВТК, то несколько минут стояла мертвая тишина, потом присутствующие загудели, потом загалдели, и так продолжалось с четверть часа, пока слово не взял сам председатель совета.
– Товарищи, – начал он, – вот мы и узнали мнение флота по вопросу дополнительного финансирования программы кораблестроения, выраженное главным специалистом ВМФ. Полагаю, что мы не можем его игнорировать, и обязаны принять в окончательном варианте, как резолюционное.
Гендиры совсем приуныли.
– Однако, – продолжил председатель, – если внимательно прослушать стенограмму заседания, то вначале товарищу Гаркушину было непонятно лишь то, почему финансирование должно быть увеличено на такую значительную сумму.
Так что, учитывая, что нас интересует более всего качество новых кораблей, а без дополнительного вливания денежных средств при этом никак не обойтись, предлагается компромиссный вариант.
Председатель сделал паузу и обвел зал вопросительным взглядом. «Наука» вся обратилась в слух.
– Так вот, – медленно произнес он, – предлагается компромиссный вариант: выделить на постройку каждого корабля не по шесть, а… по два миллиарда денег!
Зал взорвался аплодисментами.
– Ставлю вопрос на голосование: – перекрикивая овации, возгласил председатель, – кто «за»?
Резолюцию приняли единогласно.
А Гаркушин Максим Леонидович вскоре примерил новую форму, но остался на старой должности, что, впрочем, нисколько не омрачило его радости.
– Служи, – сказал ему начальник Института вице-адмирал Имярек, – если так дальше пойдет – займешь мое место.
И он служит.