Майская рыбалка

Все пошло не по плану. Началось с того, что когда мы, тяжело навьюченные, брели от станции Акбалык к лагуне, наперез нам, из барханов, вышел какой-то местный парень, хорошо знакомый Жене.

- Это же Мишка!

Они радостно приветствовали друг друга. Мы тоже пожали Мишке руку. Женя сказал нам:

- Мы тут немного побеседуем, а вы идите себе потихоньку.

Мы было немного отошли, но Женя догнал нас.

- Дайте мне бутылку, какую-нибудь посудинку, и закусить. Я потом на станции куплю.

Мы отдали ему бутылку. Это было не по правилам, установленным Женей же. Это он организовал наши походы. Мы с Борей до того ни разу не были, ни рыбаками, ни охотниками. Но тяга к путешествиям по дикой природе в нас жила, и мы легко признали главенство опытного путешественника, там более, что он был старше нас. Когда мы еще только собирались в свой первый поход, он сказал:

- Никакого лишнего веса в рюкзаке быть не должно. Дай бог нам утащить на себе то, что нужно. Поэтому лишнего стекла не брать. Никакого вина, пива. Вообще, много пить не надо. Что толку набраться вечером, упасть у костра и забыться пьяным сном, как делают многие мужики? Другое дело, выпить по чуть-чуть, посидеть, потрепаться и лечь, пока не прошел кайф. А утром со свежей головой на зорьку. Поэтому водку берем из расчета бутылку каждому на три дня.

Этому правилу обычно следовали. Женя сам разливал водку у костра, отмеряя ее своей миниатюрной кружечкой, которую мы называли манеркой.

Мишку мы видели до этого. Замечателен со своим братом Вовкой он был тем, что их родным языком был казахский. Их семья была единственной русской семьей на станции Акбалык. На русском языке братья говорили плохо и со страшным акцентом. Это мало вязалось с их обликом румяных, светлых, голубоглазых парней. Потом Мишка женился, а жена увезла его в Ригу. Интересно, как он там сейчас? Можно ли его считать русскоязычным, если русский язык ему не родной? Вовка тоже пропал куда-то. Из Акбалыка все, кто мог, старались уехать.

Мы с Борей побрели дальше, и уже отошли на приличное расстояне. Женя с Мишкой остались далеко позади. Похоже, они сели прочно. Боря сказал мне:

- А не выпить ли нам пивка?

- Какого пивка? Откуда?

- Которое я взял с собой.

Опять нарушение правил.

- Как? Это же стекло, лишний вес...

- Кому какое дело до веса моего рюкзака?

- Может, сначала доберемся на место, лагерь разобьем?

- Пить надо не по расписанию, а когда хочется.

Эта идея меня покорила своим изяществом. Мы развалились на траве той, то ли пустыни, то ли степи, где мы были, подложив под спину рюкзаки. Пустыня вся разноцвето цвела и упоительно пахла. Скоро все сгорит, и это место превратится в пекло. Пиво полилось в жаждущие горла. Как славно! Жаль только что мало. Был ясный яркий день. Первомай я всегда проводил на природе, обычно возле воды. Для этого еще надо было отвертеться от участия в демонстрации. Мой начальник норовил подсунуть меня вместо себя. Был 1981 год как-никак. Мы лежали, глядя на небо, все в белых облаках. Женя не шел, и Боря сказал:

- Там еще одна бутылка пива осталась, для Жени.

- Зачем она ему теперь? Ему не надо и знать о том, что ты брал пиво.

Мы прикончили и Женину бутылку. Только мы встали, к нам подъехал мотоцикл. На нем сидел Вовка, Мишкин брат. Мы поздоровались. Вместо коляски к мотоциклу была приделана деревянная платформа с бортами. В ней сидел мальчик лет четырех и лежал сачок для рыбы. Мальчик отличался от моего сына, которому было почти столько. Мой был ребенок-ребенком, от каких тетки приходят в восторг, и треплют за щечку, а этот был маленьким мужичком, загорелым, ловким. Такой не даст трепать себя по щекам. Может и укусить, а то и обматерить. Он ловко соскочил, и во всех его быстрых движениях была уверенность. Я позавидовал. Таким бы я хотел видеть своего сына. Но кто же мне его даст?

- Как дела? Брата моего не видели?

- Вон там он, с Женей сидит. Может быть, они еще бутылку не прикончили.

Вовка дал газу, выбросив кучу песка.

Он догнал нас потом, уже с Женей. Ребенка с ними не было. Очевидно, Вовка отправил его домой с Мишкой.

- Кидай сюда рюкзаки. Мы их отвезем на мыс.

Вовка посмотрел вдаль.

- Бакланы летают. Значит там есть сазан.
 
- Как же ты его возьмешь?

- Он пришел на нерест. Трется брюхом на меляках. Его сейчас можно брать голыми руками.

Стало ясно, для чего ему сачок.

И они рванули. Вдали и в самом деле, над водой, у стенки камышей, кружили большие белые птицы, пикируя на воду. То, что это бакланы, мы бы без Вовки никогда не узнали. Дальше мы пошли налегке.

Вот уже перешеек между лагуной и заливом, покрытый по щиколотку водой. Навстречу нам шел местный паренек, таща связку из сазанов. Другой, в камышах, напряженно глядя в воду, держал наготове занесенную острогу.

Нас с Борей охватила жажда тоже что-то делать.

- Пойдем, посмотрим.

Мы спешно последовали береговой линией и вскоре увидели сазанов, сладострастно извавающихя брюхом по мели так, что их спины торчали из воды. Мы устремились к ним, но они, увидев нас, судорожно извернулись, и ушли в глубину. Надо их чем-то взять, но чем?

- Попробуем подкрадываться к ним из-за камышей, - предложил Боря.

Мой взгляд упал на полуторадюймовую стальную трубу, метров двух длиной, валяющююся на песке. Откуда она, и зачем? Догадка пришла сразу же, и я схватил ее.

- Теперь пойдем!

В следующем заливчике сазаны терлись так же. Я разбежался, и замахнувшись на бегу трубой, ударил сазана по голове, а потом отбросил его на берег.

Здесь наши пути с Борей разошлись. Он отправился ловить сазана руками. Я грохнул еще пару. Мы с Борей смотрели на добычу. Что с ней делать дальше? Ее и отнести-то в лагерь проблема.

- Пока этого хватит. Завтра набьем еще.

Мы пошли на мыс, держа в каждой руке по паре взятых под жабры, четырех-пяти килограммовых сазанов. Я заметил, что из одного течет икра, а из другого молоко.

- Было бы хорошо слегка искупить нашу вину перед природой, - сказал я.

Я отцедил намного икры на мелководье, подлил туда молок, перемешал рукой.

На мысу, где должен был быть наш лагерь, стоял грузовик, суетились люди. Женя, Вовка, плюс несколько парней-казахов.

- Это ребята из Актогая. У них здесь стоят сети – объяснил Женя.

Шустрый, веселый паренек, увидев наших сазанов, спросил:

- А хочешь сделать хе?

- Какое хе?

Мы тогда и понятия о нем не имели.

- А вот. Порежь рыбу ломтиками.

Я сделал это, и он достал флакончик уксусной эссенции.

- Разводишь один к четырем.

Он перемешал все, посолил, и сказал:

- Сварится через двадцать минут.

Откуда взялась водка, я не знаю. Мне сунули стакан в руки, и я закусил. Ничего вкуснее я тогда не пробовал. Теперь я буду есть хе каждый раз, как только смогу, решил я. Палатка как-то поставилась сама. Все ходили, работали, выпивали на ходу. Женя сказал:

- Зачем нам сегодня столько рыбы? Наловим завтра еще. Отдай лишнюю Вовке.

Правила рушились окончательно. Водка сама оказывалась в кружке. Я помню, как жарил сазана на сковородке, панируя его за неимением муки, в его же икре. Сочные, с корочкой, сочащиеся жиром, куски рыбы в грязных руках тех, кто подходил к костру! Вкусно! Ели, вернее закусывали, стоя. Сазанью икру мы посолили, сдобрили накрошенным луком, полили маслом, и ели ложками. Настроение было боевое.

Потом мыс враз опустел. Все уехали. Недалеко, у воды, я обнаружил крупного леща, сваленного в большую кучу. Что это?

- Это они повыбирали из сетей. Лещ им не нужен. Они берут только сазана, коптят его и продают по поездам.

- Но почему? Это ведь тоже рыба!

- Штраф, если их поймают, идет за каждый хвост. За любую рыбу одинаковый штраф. За кучу этого леща им никогда не расплатиться. А какой в ней толк?

У каждого леща была дыра в брюхе.

- А это что такое?

- Это сделал мартын. Он вытаскивает кишки, когда лещ застрял в сети.

- Какой Мартын?

- Этo такая чайка.

Этого леща мы потом ели, пока он не надоел.

Дальнейшие Женины планы были таковы, какими он их излагал:

- Возьмем простой закид. Его забрасываешь, при этом об воду с крючков оббивается наживка, и рыбе предлагается пустой крючок. Она что, дура? Нет, я взял резинку, и привязал к концу лески с крючками, а к резинке – грузило. Теперь закид не надо забрасывать. Просто вытягиваешь из воды, наживляешь крючки, и травишь обратно в воду. А привязываем мы его тоже под водой, чтобы снаружи видно не было. Сезон-то еще не открыт. Кстати, учтите, что в случае чего, мы – городские туристы.

Так мы и сделали. Мы нашли по кустам несколько железяк для роли грузил, занесли их в воду, с приязанными к ним резинками. Женя запустил леску, наживив крючки шариками из особого теста, которые он называл кнедликами. Правда, сейчас это слово он произносил с нескольких попыток. Словом, мы легли спать в прекрасном настроении, уверенные, что завтра будет лучше чем было сегодня.

Ночью поднялся такой ветер, что палатку бы унесло в небеса, если бы там не лежало три пьяных мужика. Потом по ней барабанил дождь.

Мы с Борей проснулись, и вылезли. Невеселый Женя теребил в руках какой-то зеленый ком из которого торчали кольца лески.

- Что нибудь попалось?

- Хрен там. Ночью подул западный ветер, нагнал воды в залив, принес зеленку. Она нацеплялась на леску. Резинки растянулись, все спуталось, снасти погибли. А сазан весь ушел.

Берег был в зеленом ожерелье водорослей. Вода тоже была ими полна.

- Как ушел? Мы же собрались идти, брать его на меляках.

- Его уже там нет.

Мы с Борей все же пошли на лагуну, не веря до конца, что фарт закончился. Сазаном там уже и не пахло. Небо было серым, дул сильный западный ветер.

Так все наши планы окончательно рухнули.

Когда мы шли к себе обратно на мыс, половина неба за палаткой почернела, и вокруг явно пахло идущей на нас грозой. Едва мы успели юркнуть в палатку, как она грянула. Вода с неба стояла стеной, молнии били где-то неподалеку. Впрочем, скоро гроза ушла дальше, и громыхала где-то вдали. Появился Женя, весь мокрый до нитки.

- А можно связать новую снасть, и ловить на закиды как в прошлый раз?

- В такую погоду никакая рыба не клюет.

- Что же мы теперь будем делать?

- Я здесь в прошлый раз зарыл сеть. Попробуем сетью.

Погода улучшалась. Начало проглядывать солнышко. Женя выкопал сеть из тайника.

- Тесть подарил. Пятидесятиметровая, ячейка как раз на сазана.

Мы долго и неумело ее распутывали, а она запутывалась снова. Раньше Женя,по его словам, дело с сетями не имел. Потом мы привязали сеть к кольям и поставили в воду перпендикуклярно к берегу.

- Колья не должны вылазить из воды, чтобы их не увидел рыбнадзор. А мы на берегу сделаем засечки, чтобы знать где ее искать.

Через какое-то время он повел нас проверять сеть.

- Если рыба, застрявшая с сети, будет биться, сеть спутается, и не будет больше работать. Рыбу надо вытаскивать своевременно.

Но никакой рыбы в сетях не было. Мы околачивались на берегу, периодически погружаясь в весьма прохладную воду проверять сеть. Когда мы уже разочаровались в сети вконец, она нам принесла сазана.

Женя, глядя на нас, скучающих без дела, сказал:

- А идите-ка вы на яму, попробуйте удочками.

Лагуна была мелкая, самое большее по пояс. Но в ней были две ямы, метра два глубиной. На дальнюю из них мы с Борей и отправились.

Клевать начало сразу же. Шла мелкая рыбка, которую Женя определил как чебака, и подлещики в ладонь величиной. Мы сажали их в сетку, погруженную в воду.

Завтра мы снова пошли туда же. Я заметил, что у Бори клюет чаще. Почему – было непонятно. Одна и та же яма, все одинаковое: удочки, наживка. Необъяснимо. Тут поверишь в легкую руку.

Женя стоял на сети. Наконец, в нее попался еще один сазан. Утром Женя сказал:

- Вечером мы уезжаем. Сеть надо вынуть, очистить от водорослей и просушить. Мы здесь ее снова спрячем для следующего раза.

Так мы и сделали. Потом мы с Борей пошли на яму, потаскать чебака последний раз. Путь лежал мимо первой ямы. В ней плескался Женя. Отчего бы и нам не искупаться? Мы тоже полезли в воду. Когда я поплыл в сторону, Женя сказал:

-Туда не плыви. Там чья-то сеть стоит.

И правда, в мутноватой воде виднелась чья-то сеть.

Мы пошли на свою яму, и подергали рыбку на славу. Когда мы вернулись в лагерь, оказалось, что Женя уже снял палатку и упаковал все вещи. Оставалось только уложить рюкзаки. Три сазана лежали на траве. Кишки из них были выпущены.

Каждому по рыбе, - сказал Женя, - Я слегка подсыпал соли внутрь и на жабры. Должно доехать.

Где он взял третью, подумал я, но в суете не удосужился спросить. Мы нагрузились, и пошли на станцию. Дойдя до нашей ямы, я сказал:

- А здесь ведь еще рыба есть.

И вытащил увесистую сетку с чебаком. В ней его было килограммов шесть.

- Он что, живой? – спросил Женя, - Ну и как ты его собирашься довезти?

Об этом никто не подумал.

- Переложим в пластиковый пакет.

- Она задохнется и провоняется пока мы доедем. Вам нужно было вытащить сетку из воды раньше, чтобы рыба уснула. Тогда бы мы ее немного подсолили.

- Так что теперь делать?

- Выпусти обратно в воду.

- Ну уж нет, - сказал я, - я лучше посолю ее сейчас.

И вывалил рыбу в большой пластиковый мешок, всыпав туда соли.

Если бы я знал, что из этого последует, то я бы не стал этого делать. Рыбки забились в конвульсиях, заплясали, мешок заходил ходуном. Если бы они могли кричать, то в воздухе стоял бы несмолкаемый вой. В пару минут агония закончилась.

Похоже, что Боре и Жене не понравился мой поступок. Мне тоже стало не по себе.

На станции мы купили вина и сели за столик, в поезде, на обратном пути. Потом Боря уснул, а я спросил Женю:

- Все же откуда взялся третий сазан?

- Я стащил его из сетей, что стояли в яме. Ты не бери с меня пример, это плохой поступок. Но что поделаешь, два на три не делится.

А чебака я повялил на балконе, разделил на три части, и раздал ребятам. Классный получился чебак.