Глава 7 Дискотека на гробу

Миссис Доулинг сидела в первом ряду на втором кресле. Справа от неё, на самом краю, сидел Дэйвид Литтл с заплаканными глазами. Он время от времени клал свою руку на её и поглаживал, сочувственно заглядывая Эллис будто в самую душу. Место слева было занято Фионой Шарли, которая тоже выглядела, как и многие собравшиеся в мемориальном холле, убитой горем. Но Фиона особенно выделялась своей натуральной скорбностью и безутешностью. Эллис должна была помнить Фиону. Но потому, как вдова наморщила лоб, Дэйвид понял, что познакомить дам не помешает.

– Полный зал. Со всего мира прилетели проститься с дорогим Полом, – проникновенно шептал на ухо Эллис мистер Литтл. – Ты молодец. Хорошо держишься, а я вот не могу сдержать слёз. Правильно, что после морга детей отправила домой. Им было бы тяжело пройти через две церемонии подряд.
– Не вижу среди гостей друга Си. Так, кажется, мой Пол звал китайца. Он бы тоже мог спеть.
– Эллис, ты вправду этого хотела? Могла сразу мне сказать.
– Мысль о нём пришла только сейчас. Си Фанг стал Полу по-настоящему близким человеком. И он был тем, кто разделил последние дни Пола… – Эллис не удержалась и всхлипнула.
– Ну-ну, дорогая, не надо, – Дэйвид подал ей салфетку. – Видишь, воспоминания о Си Фанге причиняют тебе дополнительную боль. К тому же он всего лишь массажист.

Это Эллис знала и сама, как и своё решение, которое она приняла уже через десять минут после получения странной «смс-ки» с неизвестного номера. Она подумала, что сообщение написал сам Си Фанг, не желая открываться. Сквозь размышления о певце, детективе и том, что она оставила Пола одного в его последние месяцы жизни, до Эллис долетали обрывки выступлений партнёров и коллег Пола. Она слушала их слова, словно читала не опубликованный некролог. Хотя сценарий был ей знаком, и всё шло по плану Литтла. Но зачем начинать с клиентов и глобального вызова? Нельзя ли сначала о его человеческих качествах?

«Влияние и наследие Пола. Пол Доулинг был глубокоуважаемым юристом, который, став Глобальным Председателем «Лейкерс МакКинли», достиг вместе с мировыми клиентами высочайших эшелонов юридической профессии… Он обладал даром предвидения…

Он, пожалуй, не замечал, какого успеха он достиг, как не замечал и барьеров на своём пути, всегда веря в свои способности…

Талантливый… Одарённый… Харизматический… Он являл собой образец культуры дружбы в “Лейкерс МакКинли” …  Именно такой человек отвечал за трёхмиллиардный бизнес и четырнадцать тысяч юристов…

Его уход оставил массивную брешь в сердцах его семьи, друзей и коллег…»

«Он не видел перед собой преград… – Эллис пребывала в своих мыслях. – Включая, в том числе, “Меня Тоже!”, если верить Блэкуоттеру. Мог предвидеть, а вот, поди ж ты, не рассмотрел. Но, действительно, не сдал Гарри Олда, а поддержал его карьеру, что обоих и сгубило в конце концов. Культура дружбы, по-вашему?»

«Манчестер. Его родной город… Футбольный клуб “Манчестер Сити” … Привязанность и любовь к команде, к которой он пронёс через всю свою жизнь… Джо Харт, вратарь сборной Англии, поздравил Пола с избранием Председателем… Пол занимался интеллектуальной собственностью для таких клиентов, как…»

«Господи, опять клиенты! И на похоронах не могут обойтись без них! – всё более раздражалась внутри, не показывая виду, Эллис. – Уверена, что сейчас тот самый момент, когда можно попросить оплатить счета. Завтра все они этим и займутся. И попробуй откажи!»

«Семья Пола. Подобно своей карьере-метеору он не переставал восхищаться супругой Эллис и детьми, Тэдом и Трейси. Он был убеждён, что семья должна быть на первом месте…»

С этим миссис Доулинг была согласна. Пол находил время для спортивных событий и родительских дней в школе, других социальных событий и мероприятий.

«Лично скинул покрывало с “Юноши с лютней” в Петербурге. И он его отблагодарил, а мы? А мы даже гроб не встретили».

«Его влияние на людей. Часто в больших глобальных корпорациях руководители могут командовать издалека, чувствуют свою власть, которая отдаляет их от людей. Пол не был таким… Он не боялся показывать свою суть, демонстрируя итальянские гены своей матери… Многие помнят, что он был неплохим пианистом-самоучкой… И слышали, как он пел песни любимой группы “Queen” … Он работал на серьёзной должности, но приносить в жертву ничего человеческого он не хотел…

“Всем привет! Это Пол!”  – эти слова в его блоге стали рефреном…

Его личные качества пробивали зачастую обезличенные, равнодушные корпоративные стены. Кому-то он просто пожал руку. У кого-то родился ребёнок – Пол помнил… Он был чьим-то наставником, находя для этого сверхурочное время… Тому свидетельство множество сообщений от людей, ни разу не видевших Пола… Каждый заслуживает того, чтобы его вдохновляли, говорил Пол. Таким он был…»

«Всё так, – соглашалась Эллис. – И в жертву пришлось принести себя целиком!»

«Его влияние на профессию и на “Лейкерс МакКинли”. С 2013 по 2016 год Пол управлял лондонским офисом. В 2016 году был избран Глобальным Председателем. Под его руководством фирма процветала, достигнув рекордных оборотов и прибыли…»

«Вновь про деньги!» – отметила про себя Эллис.

«Он понимал значение технологий… Он воплотил в себе образ “Нового Юриста” … Он делал свою работу посредством участия в ООН, на Всемирном экономическом форуме, в Консорциуме бездомных детей… От Давоса до родного Лондона, от Гонконга до Чикаго он давал интервью по самым широким вопросам CNBC, Bloomberg, BBC, “Financial Times” и “The Wall Street Journal” …»

«Нашли чем закончить некролог!»

Эллис почувствовала, как к её ладони прикоснулся Дэйвид.

«Официальная часть завершилась. Мне скоро на сцену, – прошептал ей на ухо Литтл. – Ты решила, где будешь хранить трастовую декларацию и письмо с пожеланиями ? Дома не надо. Лучше в банке или у трасти. Копии себе не оставляй».

После этих слов нервозность и раздражительность Эллис испарились. Литтл сумел доходчиво намекнуть о том, что жизнь на крематории не заканчивается, и где теперь находится источник благосостояния её семьи.

Литтл встал и медленным шагом, будто следовал за невидимым катафалком, проследовал за кулисы. Свет в зале потух. Через минуту – памяти, подумала Эллис – по периметру зала зажглась неяркая подсветка лилового цвета. На сцену, куда кто-то поставил микрофон, упало бледно-лунное пятно. Ещё через несколько секунд в него вступил Дэйвид Литтл.

«Оргкомитет церемонии прощания… – начал он. – Исполком… Семья покойного… Возложили на меня почётную миссию. Мне выпала огромная честь сообщить вам, что “Лейкерс МакКинли” учредила премию имени Пола Доулинга. Условия награждения будут полностью отражать идеалы нашего любимого и так рано ушедшего из жизни Председателя. Действительно, воспоминаниями о том, каким человечным и весёлым был Пол, мы и руководствовались, когда определяли концепцию и содержание проводов. Надеюсь, что вы разделите ту жизнерадостность, которой буквально светился Пол, и постарайтесь ради него получить удовольствие от того, что вы сейчас увидите и услышите. Мы начнём с его любимых неаполитанских песен, которые приносили ему радость в последний и трудный период его жизни…»

Литтл замолчал, достал из кармана платок, чтобы вытереть набежавшую слезу, и тем же похоронным шагом скрылся за кулисами. Вскоре он уже сидел рядом с Эллис, сжимая её руку.

То, что произошло после его слов, многих ошеломило, не менее чем известие о кончине Доулинга. Ни слова не было сказано, ни намёка не было сделано на её истинную причину.

После итальянского вступления и попурри на тему «Queen» на сцену начали выходить, сменяя друг друга, исполнители рок-н-ролла, хард-рока, рэпа, хип-хопа и каких-то других стилей и направлений, о существовании которых Эллис не догадывалась. Си Фанг выглядел бы уместно только в начале концерта. Лиловая подсветка стала фиолетовой, затем сиреневой, потом голубой и, наконец, розовой. Включили волшебный фонарь, и по залу весело полетели белые пятна, будто духи пришли проводить Пола в загробный мир, чтобы тот ненароком не сбился с пути.

«Совсем как в квартале красных фонарей в Амстердаме! Дискотека-шабаш на гробу, наверняка так выразился бы Блэкуоттер!»

Эллис повернула голову в сторону Фионы. Та продолжала безучастно смотреть на сцену. Иногда по её лицу пробегала улыбка Джоконды. Музыка замолкла. На сцену никто не вышел, и не должен был выходить по замыслу устроителей. Публика, опешив, не знала, что ей делать, пока Дэйвид Литтл, а за ним члены Исполкома не ударили в ладоши. Все встали с мест и аплодировали чёрному занавесу, на который вывели голограмму Пола Доулинга. Через некоторое время партнёры потянулись на выход. В соседнем зале был накрыт фуршет. Эллис предстояло выдержать очередной раунд соболезнований от сотни людей.

Стоя в центре, она была вынуждена выслушивать бесконечные и стандартные соболезнования от незнакомых людей. Произнеся слова скорби о безвременной кончине мистера Доулинга и о том, что «Лейкерс МакКинли»  не сможет найти ему достойную замену, никто никогда не встанет вровень с Полом, они отходили в сторону. Там, сгруппировавшись в островки себе подобных в тёмных костюмах, партнёры переходили с места на место, вливаясь в другие острова людей с печальными лицами. В то же время траурный поток к бару не иссякал. Наполнив бокалы, люди присоединялись к той или иной группе, и, постояв там пару минут, двигались дальше по кругу, замыкая его у барной стойки.

Река весёлого игристого вина – ведь оно так соответствовало духу Пола – не пересыхала и текла между «людскими островами». Фирма сходила с ума вслед за своим Председателем. Среди мрачной толпы выделялся один в помятой одежде. Видимо, спешил на прощание прямо с самолёта.  У мужчины была седая голова в форме идеального шара. Оттопыренные уши ничуть не нарушали гармонии сферы, а лишь подчёркивали её правильность. Вино разрумянило и без того красные, будто у бывалого винокура-шотландца, толстые щёки. Типаж и особенно карие глаза, контрастные на фоне снежного сугроба на голове, показались Эллис отчего-то знакомыми. Впрочем, в этот вечер все казались ей такими.

«Где я могла его видеть?» – пыталась вспомнить Эллис.

Незнакомец тоже следил за ней. Наконец, заметив, что очередь соболезнующих стала короче, он отхлебнул шампанского и, оставив бокал официанту, нерешительно двинулся в сторону вдовы. Перед тем, как сделать первый шаг, он постарался придать похоронное выражение своему клоунскому лицу. Но в итоге директор бюро ритуальных услуг из него не получился. К вдове с кислой миной подошёл мистер Бин, но хорошо откормившийся на шотландской баранине и поседевший как Фудзияма.

«Миссис Доулинг, мы с вами и с Полом встречались в Эрмитаже в Санкт-Петербурге… На открытии картины “Юноша с лютней” после её реставрации. Мы не забудем вклад мистера Доулинга как в мировую юриспруденцию, так и в интернациональную культуру. Он столько сделал, но сколько он мог сделать, но не успел. Я передаю вам слова безграничной скорби от имени всех моих русских коллег!»

Прикоснувшись слегка к руке Эллис в чёрной сетчатой перчатке, незнакомец, так и не назвав своего имени, отошёл. С явным облегчением. Его щёки были заметны и со спины.

«Вот откуда мне знакомо его лицо!» – поняла мисс Доулинг и, поскольку за русским никто не стоял, она обвела взглядом зал.

Он уже давно шумел таким знакомым по корпоративам гулом пчелиного роя, который вот-вот забудет повод, по которому эти пчёлы и шмели здесь собрались. Немыслимый на поминках громкий концерт, отлично слышимый водопад из шампанского и возбуждённые разговоры, уже не только о Поле Доулинге, людей с траурными масками – всё недвусмысленно свидетельствовало о том, что «Лейкерс МакКинли» действительно сходит с ума. Но в данном случае ставить диагноз фирме было некому.