Весенний холст

      

               
     Сегодня, в последний день Масленицы, был теплый, почти весенний день. И у меня, по случаю,  был букет розовых тюльпанов в горшочке. И я решил:  – сваяю на радость друзьям небольшой весенний фотошедевр. Или – как получится.

     Пацан задумал – пацан сделал. Взял в руки проверенную в делах «Конику», прихватил букет  и вышел из дому. Вокруг, среди протаявших плиток садовых дорожек  громоздились сугробы темнеющего снега, добросовестно заготовленного мною за нынешнюю длинную зиму: дорожки-то надо чистить, а снег выпадал часто и – почти не таял.  В сугробах прятались кусты роз, гортензий, можжевельника и прочей декоративной поросли. Лишь старая яблоня, заботливо укрывшая своими ветками домик колодца, гордо  и непобедимо высилась среди остатков зимней роскоши.   Осмотревшись, я «легким движением руки» принялся создавать композиции, запечатлевая их в памяти фотокамеры.  Не стремясь к быстрому успеху, я немного затянул фотосессию с тюльпанами на фоне тающих сугробов: то ли фон мне не нравился, то ли горшочек грозился рухнуть с сугроба вниз. Взяв горшочек с цветами в руку, я сосредоточился,  выискивая приемлемый ракурс съемки,  как вдруг меня отвлекло новое действо. Маленькая синичка в желтой манишке и серо-голубом  пиджачке и такой же «кепочке» выскочила из кипарисовой гущи, и сразу нырнула к кормушке, висящей на ветке яблони.  Деловито порывшись в корме, который я регулярно подсыпал туда, она выскочила с черным семечком  подсолнуха в клюве и уселась, глядя на меня, на соседней ветке, что повыше, метрах в трех от меня. Подсунув семечко себе под лапку, она крепко прижала его к ветке и тут же принялась энергично долбить его клювом, пытаясь добраться до вкусного белого зернышки. Я замер, стараясь не спугнуть птаху, но принялся её внимательно рассматривать. Конечно, она была много миниатюрней большой московской синицы, цвет её оперения был более яркий и разнообразный, а голубоватый хвост её был в тон «кепочке». Модница.  Более того, присмотревшись, я сделал вывод, что её «кепочка» скорее напоминала стильную пилотку…  Лазоревка…

     Тр-р-рю, чив-чив-чив! Тр-р-рю, чив-чив-чив! – маленькая птичка в «кепочке» деловито выдавала трели, поклевывая семечко. Маленький клювик её неутомимо и сосредоточенно стучал по толстой кожуре, иногда прерываясь, чтобы издать серию так нравившихся ей звуков. Тр-р-рю, чив-чив-чив! Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук! Тр-р-рю, чив-чив-чив!

     Наконец кожура поддалась, частичка шелухи соскочила и,  вращаясь,  полетела вниз. Тр-р-рю, тр-р-рю! Чив-чив-чив-чив! –  удовлетворённо отметила трудяшка и принялась азартно добивать зернышко, периодически поднимая вверх клювик –  оглядываясь по сторонам и заглатывая содержимое. Наконец, из под её лапки выскользнул остаток шелухи, а сама пташка принялась деловито чистить о ветку свой клювик. Перекусила, мол, и пора «зубы» почистить! Тр-р-рю-чив-чив –  удовлетворенно проговорила птичка и тут… я шевельнулся, поднимая одной рукой камеру к глазам…

     Фр-р-р-р! –  взвихрили воздух крылышки и птаха, кокетливо взмахнув своей «пилоткой», резко набрала высоту и улетела к соседским елям, оставив меня с тюльпанами и камерой...
 
     Позднее, когда сумрак вечера зажег уличные огни, я вышел на крыльцо. На Лысой горке вовсю кипела  работа: тяжелые грузовики вываливали грунт,  тут же, подсвечивая себе фарами, ползали бульдозеры и экскаваторы, обновляя её  профиль;  строительные краны, отзываясь на непонятные крики рабочих в оранжевых спецовках, сверкая красными огнями, подавали бетон  для очередных этажей многоэтажек.

     Каик, каик, куик- куик- куик! –  донесшийся с ночного неба крик чибисов,  прилетевших на разоренное строителями родное гнездовье, возвестил, что к нам пришла весна две тысячи двадцать четвертого года…
 17.03.24