Вундервуд 1-4

Елена и Фарида Хафизовы

Озвучено в подкасте ФОНАРИК на канале "Елена Вячеславовна Хафизова" (YouTube)


Wunderwood

В машинке марки Underwood
Все буквы рядышком живут,
Все выраженья и слова.
Она премудра, как Сова.

В топониме Генриха Сапгира «Леса-Чудеса» просматривается звуковое сходство с сочетанием Wunderwood, где «чудо» надо читать по-немецки. Этот неологизм и дал название нашей сказочной повести, куда перелетела сапгировская Сова.

Глава 1. Моцарт переезжает

Однажды Пинки в кругу своих друзей – Баха, Боккерини, Моцарта и Россини – играл «Тему Розовой пантеры».
Каждый раз, играя эту мелодию, я вспоминаю еще одного Генри. Вернее, Генриха.
– Кто же это? – с интересом спросил Луиджи.
– Поэт! – отозвался Пинки.
– Знаю, знаю! – подхватил Вольфганг. – Уж я-то знаю всех поэтов, которые были, есть и будут!
И он тут же прочитал на память, закрывая от удовольствия глаза:
– В Леса-Чудеса мы поедем с тобой
          Там бродит у озера лось голубой.
          Там чащу хвостом подметает Лиса,
          Чтоб чистыми были Леса-чудеса.

          В Леса-чудеса мы поедем.
          Там встретимся с Умным Медведем,
          Заглянем к Сове в дупло.
          В дупле у Совы тепло и светло.

          Две лампы – два глаза совиных,
          И тут же диван на пружинах.
          Рассядемся я, и ты, и Медведь
          И будем песню лесную петь:

          Ель, береза, дуб, сосна,
          Солнце, звезды и луна.
          Дуб, сосна, береза, ель,
          Солнце, дождик и метель.

          А после я приглашу Сову,
          И все мы отправимся в гости ко Льву.
          Живет он под горкой в пещере.
          "ЛЕВ ДОБРЫЙ" – табличка на двери.

          И Добрый Лев тебе лапу подаст
          И промурлычет: "Здр-р-раст!"
          И смело ты можешь погладить Льва,
          Только спроси позволенья сперва.

          А хочешь, с Оленем в пятнашки играй...
          Ведь это такой удивительный край!
          Не обижает никто никого,
          Все любят пятнашки и прятки.
          Но больше всего, но больше всего
          Там любят стихи и загадки!

          Туда мы отправимся – ты да я,
          Только с собой не возьмем ружья
          И дома оставим твой старый пугач.
          Там Первый Закон: НИКОГО НЕ ПУГАТЬ.

          Висит объявленье у самой опушки:
          "Вам, пистолеты, рогатки и пушки
          Вход в эту сказку закрыт навсегда!"
          Скорей собирайся, поедем туда!

– Я готов, – произнес в ответ на эту тираду Пинки.
Иоганн Себастьян, Джоаккино и Луиджи смотрели на него с удивлением. Но только не Моцарт! Он уже обнимал своего друга Пинки, плача и смеясь одновременно.
– Пинки! Тонкая душа! Истинный музыкант и Поэт! Да-да! Едем! Едем немедленно!
– Подождите, подождите, друзья! – заговорил Иоганн Себастьян внушительно. – К любой поездке надо основательно подготовиться. Вы обратили внимание на слова Лесной песни о дожде и метели? Ich brauche meinen Regenmantel, ich brauche meinen Pelzmantel!..
– Не волнуйтесь, дорогой Иоганн Себастьян, – ответил Пинки. – В Лесах-Чудесах, прямо посреди леса, есть волшебный яблоневый шкаф. Стоит только открыть его в дождь или снег, как достанешь с вешалки плащ, пальто или шубу, сапоги или ботинки.
– Вот это да! – воскликнул Моцарт. – У меня как раз истерлись мои любимые башмаки с пряжками, и я напрасно искал точно такие же во всех магазинах! Найдутся ли для меня новые башмаки в чудесном яблоневом шкафу?
– Ну конечно! – подтвердил Пинки со своей обычной мягкой улыбкой. – Кроме того, мама рассказывала мне, что Лев Добрый в дальнем родстве с нами. А значит, мы можем рассчитывать в Лесах-Чудесах на самый теплый прием.
– Ну что ж, – ответил приятно удивлённый всем этим Иоганн Себастьян. – Тогда ничто не препятствует нашему пути. Я только хотел бы взять с собой любимые книги и ноты.
– У меня и в этом отношении для вас приятная новость, – сказал Пинки. – В Лесах-Чудесах есть высокий холм, доверху заполненный всеми когда-либо написанными книгами и партитурами.
Друзья музыканты снова с удивлением переглянулись.
– Да это в самом деле Леса-Чудеса! – воскликнул Луиджи.
– А как там обстоят дела с гастрономией? – хитро прищурился Джоаккино.
– Наверняка наилучшим образом! – засмеялся Моцарт.
– Ты угадал, Вёльферль, – ответил Пинки. – Есть в Лесах-Чудесах и волшебный Speisenbaum – осеннее дерево, на котором растет всё, что ты пожелаешь, всё, к чему ты привык.
– Тогда нам не стоит медлить ни минуты! Тем более, что сегодня мой день рождения! – объявил друзьям Джоаккино. – Никто никогда не делал мне лучшего подарка, чем преподнес всем нам сегодня Пинки!
– Как же именно мы окажемся в этом благословенном месте? – воскликнул Моцарт.
– Чтобы победить время и пространство, понадобятся рисунки художника Виктора Пивоварова. Его радужные закаты и рассветы волшебны. И стоит только перелистать книгу Генриха Сапгира с рисунками Пивоварова, как мы с вами окажемся в Лесах-Чудесах!
– Подождите, мне надо только позвать Наннерль, – сказал Вольфганг, быстро убежал и скоро вернулся с сестрой.
– Итак, раскроем свою чудесную книжку – ворота в чудесный мир! – произнёс Пинки, листая страницы.
Музыканты увидели стены своей комнаты дрожащими, будто сквозь огонь. Стены становились всё прозрачнее, а окружающие предметы всё туманнее. Туман постепенно рассеивался, и вокруг рисовались высокие старые деревья, целый лес, а над ним – радужный закат!
– Какая красота! – воскликнула в восхищении Наннерль.
– Ты ещё не всё знаешь об этом, ты ещё многому удивишься! – радостно смеялся Моцарт.
Все улыбались и с удовольствием вдыхали душистый лесной воздух.
– Поспешим к прекрасному Шпайзенбауму! – предложил друзьям Россини. – Иначе мы не успеем отпраздновать 29 февраля – мой день рождения!
Из-за деревьев на поляне показались три невысоких фигурки, за которыми бежала маленькая собачка.
– Гномы? – переглянулись между собой музыканты.
– Накситралли, с вашего позволения, – откликнулся старший из гномов, с длинной седой бородой, в которой виднелись ягоды брусники. – Моховая Борода, Муфта и Полботинка. И с нами пёс Воротник. Персонажи Эно Рауда. Мы счастливы приветствовать всех вас в Вундервуде, или Лесах-Чудесах!
– Здравствуйте, дорогие друзья! – поспешил им навстречу Пинки. – Я знаю вас по рисункам Эдгара Вальтера!
– Похожи? – весело спросил Полботинка.
– Очень, очень! – подтвердил Пинки и обратился к музыкантам: – Друзья! А теперь вы узнаете самую большую и прекрасную тайну Вундервуда. Здесь, именно здесь обитают все добрые герои книг, легенд и преданий – и все добрые люди, когда-либо жившие на земле!
– Мама! Я сейчас же бегу искать её! – закричал Моцарт.
– Не беги никуда, дорогой Вёльферль! Я уже здесь, – мгновенно откликнулась Анна-Мария-Вальбурга.
И Вольфганг вместе с Наннерль кинулись в её объятия. А рядом уже стоял Леопольд Моцарт.
Моховая Борода указал всем собравшимся на красивое дерево с широкой кроной. – А вот и наш Speisenbaum, – сказал он. – С днём рождения, маэстро Джоаккино!
– Благодарю, благодарю вас, дорогие друзья!.. – Россини уже кружил вокруг ветвей Шпайзенбаума, выбирая деликатесы для роскошного ужина.
Вдруг поляну пересёк маленький белый зайчонок.
Моцарт обрадовался ему, как родному, и побежал догонять его с криком: «Заяц! Заяц!»
А Луиджи спросил у Пинки:
– Дорогой друг, а где же мы найдем для себя музыкальные инструменты?
– Рядом с Холмом Книг и партитур есть чудесный грот, в котором сами собой появляются любые инструменты – стоит лишь музыканту представить себе их звучание.
– Поспешим в этот грот! – откликнулся с воодушевлением Луиджи.
Всё было так, как объяснил Пинки. Каждый из музыкантов взялся за любимый инструмент, и над Лесами-Чудесами полилась дивная музыка.
Иоганн Себастьян уже успел побывать в Холме Книг, где нашёл свой детский рукописный альбом, сожжённый некогда его суровым братом Кристофером.
Сияла такая же луна, как в далёком детстве, когда маленький Иоганн тайком писал эти ноты у ночного окна.

Глава 2. Начало Весны

Первое утро пробуждения музыкантов в Лесах-Чудесах было первым утром Весны!
После молитвы и гимнастики они составили прекрасный квартет и не меньше часа музицировали. А затем Пинки позвал их к ещё одному гроту, или пещере. На двери ее красовалась надпись «Лев Добрый».
Друзья позвонили в колокольчик, дверь открылась, и на пороге показался прекрасный Лев.
– Добро пожаловать, дорогие гости! – ласково сказал он и пригласил их войти. – Рад видеть тебя, брат Пинки!.. Всё утро я наслаждался вашей замечательной игрой и ждал вашего прихода.
– Мы необычайно польщены, Ваше величество! – ответил за всех Пинки.
Музыканты вошли в жилище Доброго Льва, где было так же уютно, как в доме мистера Тамнуса.
– Я не единственный король этой чудесной страны, – сказал им Лев. – Здесь властвуют законы Гармонии и Грамматики и правят две сестры – царица Морфология и царица Синтаксис.
– Как интересно! – воскликнул Моцарт. – Я всегда мечтал получше узнать все эти законы!
– Теперь у Вас будет такая возможность, дорогой Вёльферль. Сегодня же я познакомлю Вас с обеими венценосными сёстрами.
Неожиданно поблизости зазвучали аккорды бетховенского «Сурка», и у входа в пещеру Доброго Льва показались мальчик Кристиан и его питомец Динни. За ними, конечно, шел Людвиг ван Беховен.
Надо ли говорить, что в Лесах-Чудесах он снова слышал каждый шорох?
Музыканты сердечно приветствовали его, Кристиана и Динни и спросили у Льва, нельзя ли им так же выбрать себе по животному в друзья?
– Разумеется, – ответил Лев. – все они будут рады вам служить и сопутствовать.
– Тогда я выбираю белого зайчонка, которого вчера так и не догнал! – воскликнул Моцарт. – Ведь он не боится меня? Он не откажется?
– Нет-нет! Наверное, он просто испугался твоего имени! – пошутил Россини.
– Сейчас я позову его, – сказал Добрый Лев и отправил к Зайцу своего гонца – Малиновку.
– А я выбираю для себя Лису, которая подметает Леса-Чудеса, – улыбнулся Боккерини.
– Хорошо, я передам ей Ваше приглашение, – ответил царь зверей.
– А мне очень импонирует Сова, в дупле у которой тепло и светло, – сказал Россини.
– Мне же по сердцу Умный Медведь, – произнёс Бах.
Вскоре к жилищу Доброго Льва уже спешили и Заяц Ляпа, и Лиса Рита, и Медведь Браун, и Сова Севилья.
Музыканты познакомились с ними и сразу подружились.
А Наннерль появилась на поляне среди новых друзей – Котёнка Финдуса, внучки Петсона мисс Оливии и Волчонка Грау. Оказалось, что Зайца Ляпу и Волчка Грау связывает самая крепкая дружба.
– В этом весь Вундервуд, – сказал Пинки. – Здесь Заяц может быть лучшим другом Волка.
– Грау любезно согласился везде сопровождать меня, – радостно сообщила Наннерль. – А Финдус с тех пор, как пошёл в школу, проводит с Оливией больше времени, чем с их дедушкой Петсоном.
Огромный Лев обратился к маленькому Котёнку Финдусу:
– Хорошо ли ты знаешь дорогу ко дворцу цариц Морфологии и Синтаксис?
– Да, конечно! Наш учитель Дроссельмейер первым делом объяснил нам, как находить этот дворец отовсюду.
– Тогда веди нас, малыш!
И Финдус гордо повёл всю компанию вперёд. Вскоре они увидели радужный хрустальный дворец.
– Вот он, бастион незыблемых законов Грамматики, – сказал Добрый Лев. – Царица Морфология управляет частями речи, а царица Синтаксис – членами предложения. Их подданные – одни и те же слова.
Возьмём, например, фразу: «Моцарт сочиняет пьесу».

«Моцарт» – это имя существительное, Субстантив – подданный царицы Морфологии. Но одновременно это и подлежащее, Субъект – подданный царицы Синтаксис.
«Сочиняет» – это Глагол – подданный царицы Морфологии. Но одновременно сказуемое, Предикат – подданный царицы Синтаксис.
Слово «пьесу» – тоже имя существительное, которым распоряжается царица Морфология. Оно входит в парадигму склонения по шести падежам и стоит в нашей фразе в винительном падеже. Но одновременно это и Объект – подданный царицы Синтаксис. Его еще называют прямым дополнением.
Подлежащее, Сказуемое и Дополнение – это члены предложения «Моцарт сочиняет пьесу».


Глава 3. Принцы-глаголы

– Мои сыновья совсем не похожи друг на друга, -
сказала царица Морфология. – Инфинитив, например, редко покидает стены библиотеки. Он весь день работает со словарями. А Индикатив, наоборот, почти не бывает во дворце. У него есть пятёрка коней, с которыми он не расстаётся.
         – Мама, можно я сам расскажу о своих лошадках? – выступил вперёд Индикатив. – Их зовут Прэзенс, Футурум, Перфект, Имперфект и Плюсквамперфект (я зову его просто Плюс)! И они совсем разные! Прэзенс рыжей масти, Имперфект – гнедой, Перфект – серой, Плюс – вороной, а Футурум – белой. Я покажу вам их!
– Да, сынок, чуть позже, – улыбнулась царица Морфология. – Третий мой сын – Императив – обожает раздавать указания и проявлять инициативу…
– Пойдемте сейчас же посмотрим коней! – воскликнул Императив, очень похожий на Наполеона.
– Meno presto, meno risoluto, сын мой! – засмеялась царица. – Мне хотелось бы ещё рассказать всем о своем младшем сыне – Конъюнктиве. Он очень мечтателен и поэтичен. «Если бы!..» – так начинается почти каждая его фраза.
Весь облик принца Конъюнктива соответствовал обычному его умонастроению. У него были пепельные волосы, задумчивые глаза и рассеянная улыбка. На голове красовалась шляпа с пышным плюмажем.
– Ах, если бы здесь оказался Моцарт, – чуть слышно произнес принц.
– Ваше высочество! Но я давно здесь! – немедленно отозвался Вольфганг. – И мне кажется, мы очень похожи с Вами своей рассеянностью!
– Ах, ах!.. – продолжал восклицать младший сын царицы Морфологии. – Если бы я знал, как выразить Вам свое восхищение!..
– Друзья, у меня предложение! – перебил его Императив. – Давайте попросим Индикатива прочитать самые новые стихи, объясняющие, чем отличаются друг от друга его лошадки!
– Охотно, дорогой брат, – ответил принц Индикатив. – Вот эти стихи. Думаю, они понравятся маэстро Россини!

Имеем выпитым компот,
А апельсин нас только ждёт.
Его мы скоро будем есть,
И есть еще в запасе шесть.
Когда был съеден весь запас,
Остался торт еще у нас!
(Е. В. Хафизова, 7. 03. 2024)

– Простите, пожалуйста, – почти перебил принца Моцарт. – Значит, апельсинов было всего семь?
– Ну, конечно, Вёльферль! Хотя об этом я даже не задумывался! – не обидевшись, засмеялся Индикатив.
И Моцарт почувствовал, что они с принцем уже стали друзьями.
– Так вот, – продолжал счастливый владелец пятерки коней. – Первая строчка стихов стоит в Перфекте. Это обычная тропа моего коня Перфекта. Ему всегда требуется вспомогательный глагол haben или sein. А Имперфекту он, наоборот, никогда не нужен. В Имперфекте стоит последняя строка стихов.
Конь Плюсквамперфект – такой же привереда, как Перфект. Он тоже не обходится без вспомогательного глагола, но уже стоящего в Имперфекте. Это совсем-совсем прошедшее время: «Когда был съеден весь запас…»
– В отношении еды мне больше всего импонирует  настоящее время, – улыбнулся Россини. – Или, по крайней мере, ближайшее будущее. Эти семь спелых апельсинов!
– Да-да, о них всё говорится в Прэзенс, – подтвердил Индикатив. – А «скоро будем есть» – это будущее время Футурум.
Тут снова заговорила царица Морфология:
– Мне хотелось бы обратить общее внимание на то, что как только глаголы и другие части речи – мои подданные – объединяются в предложения и словосочетания, они становятся и подданными моей сестры Синтии.
Царица Синтаксис довольно улыбалась, обмахиваясь веером.
– Хочу также прибавить, – сказала она, – что эти объединения разной длины называются синтагмами. Они следуют за мной, составляя мою свиту. Фрейлин моих зовут Согласование, Управление и Примыкание.
– А парадигмы склонения и спряжения слов выстраиваются сверху вниз по вертикали, – напомнила царица Морфология. – Склоняются по падежам имена существительные (субстантивы), имена прилагательные (адъективы), имена числительные (нумералии) и местоимения (прономены). А спрягаются по лицам глаголы (вэрбы).
Адъектив – наш главный придворный художник. Он создает прозрачные тонкие ткани разных цветов. И, драпируясь в них, можно получить самые причудливые одеяния.
– Давно хотела сказать тебе, что это напоминает мне тысячу вуалей Наумосферы Зденека Слабого, – откликнулась Синтия.
– Совершенно верно, дорогая сестра, – согласилась Морфология. – А давай сейчас попросим Адъектива выбрать несколько его чудесных тканей для наших гостей!
– Прекрасная мысль!
Но прежде, чем в тронном зале появился позванный Морфологией придворный художник, принц Конъюнктив еще раз всех удивил, вдруг произнеся словно во сне:
Изольда рабствует долгу, всегда Тристаном печальна…
А царица Синтия сказала с улыбкой:
– Моя фрейлина Управление нашла бы, что возразить на эту строку.
– Да-да, тетя! – с живостью откликнулся принц. – Можно быть опечаленным чем-то, а эта строка аграмматична. Но, когда матушка рассказывала о парадигме склонения, я вдруг вспомнил старый прием запоминания падежей: «Иван рубит дрова, Варвара топит печь». И подумал, что было бы лучше, если бы слова дательного и предложного падежа не стояли в аккузативе.
– В самом деле, – вступил в разговор Бах. – В поэтической строке его высочества прекрасно высвечены датив «долгу» и инструменталис «Тристаном».
– Да! Я запишу эту строку для своей поэтической сокровищницы, в которой храню все стихи принца Конъюнктива. Так поступала и Анна Ивановна Гумилева со стихами своего сына Николая, – с любовью сказала царица Морфология.

Глава 4. Подарки Адъектива.

В зал с поклоном вошел придворный художник Адъектив. Вид у него был очень живописный. Трудно было определить цвет его широкого плаща. Он состоял из сотен переливающихся слоев, которые развевались при ходьбе.
– Дорогой друг, прошу вас наделить наших гостей своими прекрасными прозрачными тканями, – сказала Морфология.
– С удовольствием, ваше величество! – откликнулся Адъектив.
Пажи внесли в зал небольшой драгоценный ларец, и художник начал доставать из него ткани чудесной тонкости и расцветки, к тому же украшенные буквенной вышивкой.
– Прошу Вас, – обратился он к Баху, протягивая ему первый шёлковый плащ с надписью «величественный». Цвет и кайма плаща напоминали дубовую листву.
Боккерини получил золотисто-оранжевый плащ с вышивкой «изысканный», Моцарт – воздушную алую мантию с надписью «лёгкий», Россини – пурпурную ткань со словом «жизнерадостный».
За первым подарком Адъектива последовали второй, третий, четвертый… Все цвета и оттенки опускались на плечи восхищённых композиторов. Иоганн Себастьян облёкся в прилагательные «уравновешенный», «усердный», «умный», Луиджи Боккерини – «грациозный», «нежный», «учтивый», Вольфганг Амадей Моцарт – «весёлый», «щедрый», «виртуозный», Джоаккино Россини – «изобретательный», «смешливый», «сценичный».
– И прошу вас заметить, друзья, что, ложась на ваши плечи, эти адъективы становятся определениями, или атрибутами! – сказала царица Синтия. «Весёлый Моцарт» –это атрибутивное словосочетание, где «Моцарт» – главное слово, а «весёлый» – зависимое.
– Ну конечно! – откликнулся со смехом Моцарт. – Ведь это плащ зависит от меня, а не я от плаща!
– Не всегда! Вспомните «Жизнь и воротник» Надежды Тэффи!
– А теперь угощение, господа! – сказала царица Морфология, улыбаясь входящему в зал Кондитеру, за которым следовала целая вереница пажей с подносами. На подносах красовались большие пирожные с разноцветным кремом.
– Нашего придворного Кондитера зовут Адвербиум, или Наречие. Прошу вас выбирать себе лакомства и ручаюсь, что каждый выберет наречия, лучше всего характеризующие его музыку. Все они отвечают на вопрос «каким образом?»
Моцарт протянул руку к пирожным «радостно», «быстро», «беспечно», Боккерини – «ажурно», «свободно»,  «галантно», Россини – «искрометно», «живо», «подвижно», Бах – «серьезно», «спокойно», «торжественно».
– Вкус выше всяких похвал! – восхищался Россини, успевший спросить у Кондитера рецепты всех пирожных.
– А если такое наречие прозвучит рядом с глаголом, оно станет моим подданным – Обстоятельством образа действия, – с гордостью подчеркнула царица Синтия. Подчеркнула штрих-пунктиром.
– Ну конечно, – добавила Морфология. – Ведь Наречие – на латинском языке Адвербиум – и значит буквально «Приглаголие».
Когда вечером музыканты делились впечатлениями от дня, проведенного во дворце, Боккерини сказал:
– А заметил кто-нибудь из вас, что, несмотря на сходство лиц, сестры отличаются друг от друга прическами? У Морфологии очень высокая прическа с ярусами, напоминающая какую-нибудь парадигму. А у Синтии длинные-предлинные волосы перехвачены пятью жемчужными ожерельями. Прическа Морфологии, конечно, тоже сверкает драгоценностями.
– Нет, я так волновался во дворце, что совсем не заметил этого! – ответил Моцарт.
Бах тоже не отличался такой наблюдательностью в этом отношении. А Россини решительно заявил:
– Особенно хорошо я разглядел все кондитерские изделия Адвербиума!