Мужчина и Весна

Весна пахнет свежестью, и молодостью.
С этим утверждением, никто не собирается спорить.
А один мужчина, источал запах от себя, как все пожившие на свете человеки.
С таким положением вещей, наверно тоже никто не хочет возражать.
И вот Весна, в очередной раз, после покидающей Зимы землю, пришла в Мир. Поэтому они как-то раз днем, после обеда, встретились прямо на улице: мужчина, делающий небольшую прогулку в одиночестве, и Весна.
— Ну привет подруга, — хмуро пробормотал мужчина, который уже на своем веку повидал столько много лет и вёсен.
— Привет тебе дружище! —  оживленно улыбнулась ему новая Весна: таяньем снега, быстрой капелью с крыш, ликующим чириканьем птиц, теплым солнечным светом, прыгающими как зайчики бликами от лужиц воды, набуханием почек на берёзовых ветках.
— Ну и зачем ты снова пришла? — ворчливо спросил мужчина. — Без тебя мне было так хорошо... Мороз, снег, вьюга: ну и что, зато всё стабильно, ничего не меняется, всё стоит на месте, как мое время проходящей жизни. Если бы ты не приходила сюда, в мой Мир, я бы жил вечно…!
— Но я приношу в ваш Мир аромат свежести, запах обновления, расцвета! все радуются этому!
Горячо оправдывалась Весна перед ним.
— Чему радоваться? Лужам, грязи, распутице?
— Ну и что! Это скоро пройдет! Вот увидишь!
— Вот почему то с каждой весной, лично у меня только увеличивается запах увядания, — едко заметил мужчина.
— Но каждому ведь свое, — Она улыбнулась, от души, и с крыши упали множество прозрачных сосулек.
— Ненавижу тебя! — воскликнул мужчина в сердцах, так громко, что от него шарахнулись случайные прохожие.
— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась Весна, и пошла дальше по белому свету, а точнее, побежала вприпрыжку, как маленькая девочка, хотя она и была ее, по сути; по лесам, по речушкам, по опушкам деревьев вокруг городов, и везде, куда можно ей стало добраться, разносить запах молодости и весеннего цветения, постоянно улыбаясь щербатыми детскими зубками празднеству Жизни, коей представительницей она и являлась.
Конечно, кроме вечных снегов Арктики и Антарктиды.
Она торжественно побежала по еще заснеженным лугам и взъерошенным  от долгой зимней спячки деревенским полям, по большим и малым улицам, беззаботно размахивая ручками, будто на седьмом небе от счастья, что снова вернулась, и от каждого легкого взмаха с ее пальчиков срывался сноп солнечных искорок с мелодичным праздничным перезвоном масленицы, а рассыпаясь на земле, тут же растворял твердые корочки снега и скользкий лёд на асфальте.
Из оттаявшей почвы на лужайках навстречу Ей, словно на долгожданное свидание полезли хрупкие стебельки подснежников, от великой отрады сделались пушистыми веточки вербы, а проснувшиеся ручейки возле рек, мягко и ласково зажурчали на мелководьях.
Она хороводила хороводы с развеселыми детишками, теперь одетыми в тонкие курточки, играла с радостной ребятней в прятки и догонялки.
А мужчина, понуро опустив голову, опираясь на трость, остался стоять на месте.
Он думал, долго вспоминал прошлое: что когда-то он тоже ведь находился на месте детворы, был маленьким мальчиком, и сильно радовался приходу новой Весны, неизбежно сменяющей Зиму: пускал бумажные кораблики по ручейкам; шлепал в резиновых сапожках по огромным как море, так ему казалось в то время, черным лужам; резво бегал за солнышком, запускал по ветру летающего змея; когда становилось жарко от беготни, то сосал тающие сосульки во рту  словно мороженое, играл с ребятами в футбол во дворе, — да много чего еще.
С тех пор минуло много-много весен, хороших и не очень.
Можно сказать даже злых и сердитых.
Но теперь он старик, старый дед, и больше ничего.
Сухой, обломанный сук на стволе какого-то дерева.
Почти безжизненный, с запахом ещё большего увядания, от которого уже невозможно избавится, хоть мойся каждый час, и брызгайся духами.
Потом он, тяжело вздыхая, побрел к себе.
Пить крепкий чай, или черный кофе, переживая длительное Лето, дожидаясь последнюю Зиму, когда она вернется вспять, после уставшей  Осени...