Роман. Огненная Валькирия. Глава 8 -

                (Фото из интернета тот самый "Пуп земли")

                «Глава 8».

                «долгожданная встреча, или пуп земли».

 
  На улице, почти стемнело, когда пыльный автомобиль АМО-Ф15Ш, инженера механика
  Генриха Вебера, проехал по станице Трехостровской и остановился возле калитки
  одного дома.  Дом этот был большой, с низами,  с железной кровлей,  резными
  ажурными карнизами и ставнями.
    - Вот Генрих Карлович, - мы и приехали. – Это дом вашей сестры Берты и ее
  семьи, кивнул в сторону дома, Курт Зееман.
    - Да, не плохой у них дом.
    - Еще бы, улыбнулся Зееман. – Один из лучших домов нашей станицы. Четыре
  комнаты со столовой и кухней в низах. Когда-то этот дом, принадлежал белому
  казачьему полковнику.
    - Да ты что. Удивился Вебер.
    - Да, подтвердил Зееман. Но  после гражданской  войны, этот он бежал со
  своей семьей до черного моря, а дом бросил. Что   с ними  потом стало не
  известно, а дом этот остался. А когда друг вашего зятя  Арнольда, бывший
  комдив Степан Климов, стал первым секретарем в нашей станице. Он перевез к нам
  из Питера Арнольда с семьей, и отдал им этот дом.
    - Надо же. Всматриваясь в ночное очертание дома, воскликнул Вебер. – Хороший
  оказывается, у Арнольда друг.
    - Да еще какой. Воскликнул Зееман. – Они вмести, всю гражданскую войну
  прошли. да и сейчас семьями дружат, и дети их дружат.
    - Да интересно. Воскликнул Вебер. –  Спасибо тебе за рассказ Курт. –  Но мне
  надо идти.
    - Вас проводить? Поинтересовался Зееман.
    - Да дружище если тебе не трудно. Вглядываясь в очертания дома, воскликнул
  Вебер.
    - Не трудно,  пойдемте.
      Оставив шофера сидеть в машине, Вебер и Зееман, взяли вещи  из машины,
  и направились в сторону калитки дома. Увидев чужаков идущих к дому, где то в
  темноте, за забором, надрывисто и сильно  залаяла большая  собака.
    - О! У них собака есть! Остановился Вебер.
    - Да, это Граф! – Любимая овчарка Генриха. – Она на цепи не бойтесь.  Граф!
  Граф! Позвал собаку Зееман.
      Услышав, по-видимому, знакомый голос, собака  перестала лаять и завиляла
  хвостом. Открыв калитку, Зееман провел инженера, по мощенной камнем дорожке, и
  подвел к крытому, деревянному   крылечку дома. В доме было тихо, и только
  отдалённый тусклый свет,  светил как  в маленьком окошке в низах, так и в
  верхнем  окне одной из комнат.
    - Берта! Крикнул Зееман и постучался в маленькое окошко. Ответа не
  последовало. Тогда он позвал и постучал еще раз. Наконец после третьего
  окрика, за окном  мелькнула тень, затем зажглась керосиновая лампа, и в окно с
  низов кухни, выглянуло женское лицо в косынке.
    - Кто здесь? Спросила женщина.
    - Это я Курт Зееман. – Гостя тебе привез.  – Выходи встречать.
    - Курт. Воскликнула Берта. – Какого гостя? Посвятила она в темноту, пытаясь
  разглядеть кто там стоит у окна в темноте ночи.
    - А ты выйди на улицу, и увидишь. Улыбаясь, посмотрел на темную тень Вебера
  Курт.
    - Сейчас выхожу, воскликнула Берта,  свет лампы удалился от окна, и кухня
  тут же погрузилась во мрак. Через минуту, за закрытой дверью коридора
  послышались шаги, загремел засов, дверь  открылась и черный мрак ночи, освятил
  яркий свет керосиновой лампы. В проеме открытой двери коридора, стояла высокая
  женщина лет пятидесяти, одетая в рабочий Халат и с повязанной косынкой на
  голове.
    -  Здравствуй Берта. Поздоровался Курт Зееман. – А я тебе гостя привез.
    -  Гостя! Переспросила Берта. – Какого гостя?
    -  Здравствуй Берта! –  Это я Генрих. Воскликнул Вебер, и подошел поближе к
  крылечку.
    - Что? Поморщилась растерянно Берта.  – Кто? – Генрих! – Какой Генрих? Не
  сообразила сразу Берта, всматриваясь в фигуру инженера. – Генрих Вебер! - Это
  ты?! Узнала она, наконец, брата.
    - Я. Растянулся в улыбки Вебер.
    - С ума сойти Генрих! Вскрикнула Берта и, поставив лампу на землю, кинулась
  обнимать брата.
    - Генрих! Неужели это ты.
    - Я Берта! – Я! Обнял сестру инженер.
    - Ну, слава Богу, признали друг друга. Улыбнулся Зееман. – Ну, тогда я
  поехал домой.
    - Поезжай. Воскликнул Генрих. – А шофер пусть потом приезжает сюда. –
  Надеюсь у вас найдется место для нашего шофера переночевать? Посмотрел на
  сестру Вебер.
    - О чем ты спрашиваешь Генрих. Улыбнулась Берта. – Конечно же, найдётся.
    - Да не нужно. Вмешался Зееман. – Николай у меня переночует, мы с ним хоть
  посидим, выпьем немного.
    - Не разгонит вас Марта. Улыбнулась Берта.
    - Не разгонит. Улыбнулся в ответ Зееман.
    - Ну, хорошо, тогда езжайте. Воскликнул Вебер. – Завтра вечером уезжаем, в 7
  часов жду вас.
    - Хорошо, понял. Махнул рукой Зееман и направился в темноту, в сторону
  калитки.
    - Ну что пойдем брат в дом. Воскликнула Берта. – Арнольд,  да думаю и дети,
  будут очень рады, твоему приезду.
    - Пойдем. Взял вещи инженер, и они с Бертой вошли в ее дом.

      Дом Берты и Арнольда, был действительно, большим и удобным. Сразу после
  прохода через холодный коридор,  были две небольшие лестницы, одна поднималась
  наверх, во внутренний  застекленный коридор с верандой, а вторая спускалась
  вниз. В низах дома,  откуда доносился запах топленого молока, находилась кухня
  с большой,  изразцовой печью, чуланом и погребом, в котором хранились запасы
  на зиму и картошка. Здесь же была столовая, где стоял стол со скамейками, и
  резной деревянный шкаф с разной  кухонной посудой.
      Короткая лестница, которая поднималась в дом, выходила на продольный,
  долгий коридор. Коридор этот, проходил вдоль всего дама, и был застеклен со
  стороны улицы, большими рамами в мелкую клетку. Шириной коридор был два с
  половиной метра, а длиной восемь метров. В конце коридора было две двери. Одна
  дверь вела в дом в смежные комнаты, а другая выходила на улицу, на летнюю
  веранду, покрытую одной жестяной крышей с домом.
      Освещая себе путь керосиновой лампой, Берта провела брата по коридору, и
  подвела к двери, ведущей в дом. Дверь эта была приоткрыта, и изнутри комнаты,
  сквозь дверные занавески падала полоска света, и доносился чей-то разговор.
  Открыв дверь, Берта, а вслед за ней и ее брат, вошли вовнутрь.
      Комната, в которую они вошли,  была большая,  просторная гостиная.
  Гостиная  эта   имела, два небольших окна, задёрнутых занавесками, и две 
  закрытые двери в смежные комнаты. В углу, недалеко от этих дверей, прямо в
  центре дома находилась большая, круглая печь, так называемая контрамарка. Одна
  печь, которая, обогревала  зимой, все четыре комнаты. Стены печи, были
  обложены, голубым изразцовым кафелем. Внизу у печи,  чугунная топка, и
  зольник. У печи рядом с кочергой и метёлкой, стояло старое ведро под золу,
  наполовину заполненное окурками.
      Мебель и обстановка  в гостиной, были типичные, деревенские. Стены
  оштукатуренные, побеленные известкой. Старинный резной деревянный комод справа
  у стены,  на комоде глиняный кувшин с большим букетом степных цветов
  источающих приятный луговой аромат. Рядом с комодом на другой стене, часы с
  кукушкой, и десяток фотографий, в рамках, развешанных по стене, а в центре них
  висел пистолет маузер в кобуре  с наградной серебряной табличкой.
  У противоположной стены в углу, широкий резной шкаф  с посудой. У окон большой
  круглый стол, а на столе  керосиновая лампа, которая и освещала всю комнату.
      За столом с противоположной стороны, сидели два подростка, мальчик и
  девочка 14-15 лет. Дети эти, склонились над столом и увлеченно занимались
  своими делами.  Мальчик,  в голубой рубашке с короткими рукавами и с
  темноволосой короткой стрижкой на голове, что-то  внимательно  рисовал  в 
  своем альбоме.  Девочка же, светловолосая блондинка, в зелёном  сарафане,
  покручивая пальцем левой руки, локон  волос, переписывала  в клетчатую
  тетрадку какой-то текст из раскрытой школьной книги. С другой стороны стола в
  углу, возле комода, стояло инвалидное  кресло. В кресле сидел и дремал, седой,
  пожилой  мужчина, 55-57 лет, с заметной пролысиной  на голове. На коленях у
  него,  лежала  раскрытая газета, которую он видимо  и читал, пока не задремал. 
  А рядом с ним на столе была пачка папирос «Казбек», лежал коробок спичек, и
  стояла старая бронзовая пепельница в виде ажурной чаши.
    - Что уснули здесь совсем без  меня. Шагнула в комнату Берта и поставила
  свою керосиновую лампу на стол. – А я, вам тут такого гостя привела.
  Улыбнулась она и посмотрела на Вебера.
      Дети, мальчик и девочка, оторвались от своих дел, и с любопытством
  посмотрели  на незнакомца. Проснулся на голос Берты и мужчина  в инвалидном
  кресле.
    - Ну, здравствуй Арнольд. Улыбнулся Вебер, и подошел к креслу. Арнольд
  открыл глаза и прищурив их, внимательно  посмотрел на инженера и неожиданно
  улыбнулся.
    - Генрих Вебер! Воскликнул Арнольд. – Ты что ли?
    - Я. Воскликнул инженер и обнял зятя.
    - Надо же! Он тебя сразу признал,  улыбнулась Берта. Потом она повернулась и
  посмотрела на детей. – Илма, Марк! – Знакомьтесь,  это ваш дядя Генрих, из
  Германии приехал.
      Илма с Марком, ничего не ответили, они сидели молча, и смотрели как  этот
  незваный, незнакомый  дядя, эмоционально  крепко обнимается с их больным
  отцом.
    - Ты где его нашла! Улыбнулся Арнольд, и посмотрел на жену.
    - У нас под окном. Воскликнула Берта.  Я только корову подоила, собралась
  молоко процедить. А тут стук, в окошко на кухни, слышу голос Курта. – Говорит,
  открывай, я гостя тебе привез. Я ничего не пойму, какого гостя. Молоко
  оставила, пошла дверь открывать, открыла, а там они стоят, улыбаются. – Ха! –
  Ха! Засмеялась Берта, и вмести с ней и Генрих.
    - Да, подтвердил, Вебер. Я от Зеемана про вас узнал. – Мы вместе, работаем в
  Сталинграде на тракторном заводе. – Там я с ним познакомился, и  про вас от
  него узнал.
    - Отлично. Сказала Берта, когда Вебер, закончил свой рассказ. – Значит так,
  вы пока посиди тут поговорите, я молоко процежу, и мы будем ужинать.
    - Хорошо. Улыбнулся Вебер.
    – Илма пойдем, поможешь мне. Берта взяла керосиновую лампу, с которой она
  пришла, и они с дочерью вышли из  гостиной. Через полчаса, Берта с Илмой
  вернулись и принесли ужин. Вебер достал из портфеля бутылку коньяку, а детям
  по коробке леденцов монпансье. Недавно еще нейтральные  и молчаливые  Ильма с
  Марком, после гостинцев Вебера, заметно расслабились, и так непринужденно
  улыбались нежданному дяде, как будто знали его тысячу лет.
      Накормив всех ужином, Берта убрала стол, поставила вазу с яблоками,
  закурила папиросу и отошла к печке.
    - Ты что ушла от нас? Закурил также папиросу Вебер и дал прикурить Арнольду.
    - Не обращай внимание. Улыбнулся Арнольд. – Она всю жизнь у печки курит.
    - Да улыбнулась Берта. Старая Питерская привычка. – Это уже в крови. Берта
  затянулась, выпустила облачко голубоватого дыма, помолчала минуту и посмотрела
  на брата.
    - Ну, рассказывай, кода к нам приехал? -  Ангелику в Сталинграде оставил? –
  Почему к нам не привез?  Улыбнулась Берта.
    - Ангелика  давно умерла, при родах дочери Амалии. Посмотрел с грустью на
  Берту  Вебер. А через год, умерла и Амалия.
    - О! - Боже! Воскликнула Берта. – Прости Генрих, я не знала.
    - Все нормально Берта. Откуда ты могла об этом знать.
    - Да! Воскликнул Арнольд. – А как же другие дети? – Они где?
    - Сыновья в Германии. Улыбнулся Вебер. – Кристоф женился в том году, живет в
  Мюнхене. - А младший сын Мартин живет с моими родителями в Аугсбурге.
    - Большой уже? Выпустила очередное облако дыма,  Берта.
    - Точно такой же, как и ваш Марк. Посмотрел, улыбаясь на Марка Вебер.
    - А почему вы не привезли его к нам? Застенчиво улыбнулась Илма.
    - Но я про вас, что вы здесь живете, только недавно узнал.  Знал бы,  раньше 
  про  это, то  возможно и привез бы.  Улыбнулся вновь Вебер. – А в этом году,
  уже и лето скоро закончится.
    - А вы на следующее лето привезете его? Не унималась Илма.
    - Ну, если вы примите гостя на лето, то привезу.
    - Мам мы же примем Мартина на лето?! Посмотрела на мать Илма.
    - Конечно, примем. Улыбнулась Берта.
    - Ура! Вскочила Илма. К нам на следующий год Мартин приедет. – Мы ему «Пуп
  земли» покажем. Неожиданно выпалила Илма. – Ведь покажем да? Посмотрела она на
  мать.
    - Пуп земли?! Удивленно переспросив, посмотрел на Берту и Арнольда Вебер. -
  Что это еще?
    - Ха! – Ха! Рассмеялся неожиданно Арнольд. – Да есть тут у нас в степи,
  рядом со станицей не то  древнее языческое капище не то жертвенник я не знаю,
  никогда не видел его.  А они все только и твердят про него «Пуп земли» да «Пуп
  земли». – Ха! – Ха!
    - Зря ты смеешься папочка. Воскликнула Илма. – Там очень много чудес
  происходит! И столп бывает светящийся, от земли до неба. – Даже наша мама
  видела. - Скажи мам. Посмотрела на Берту Илма.
    - Да было. Затушила окурок Берта. – В тот вечер, в октябре, наша корова не
  пришла домой с прогона. Я пошла ее искать, корову не нашла, мы с ней
  разминулись, она раньше пришла, за кустарником у Дона стояла траву ела.  Ну, я
  ее поискала, покричала и домой пошла. А когда шла назад, глянула в ту степь,
  где находится этот пуп земли и оцепенела. – А там от земли до  неба
  громадный голубовато-серый столп стоит, что это? Я не знаю. Как увидала,
  побежала быстрей домой. – Да было такое, это правда.
    - Вот так вот папочка! Воскликнула победоносно Илма. – А ты говоришь какой-
  то пуп!
    - Все сдаюсь! Поднял руки отец.
    - Ха! – Ха! – Ха! Засмеялись Берта и Вебер.
    - Нет, а, правда, смех смехом. Перестал смеяться Вебер, - Но вы даже меня
  заинтересовали этим  «Пупом земли», что там говорить про Мартина который с ума
  сходит по истории. – Я сам бы хотел на него посмотреть.
    - Так в чем дело. Чиркнув спичкой о коробок, закурила новую папиросу Берта.
    – У тебя Машина есть, езжай и смотри.
    - А далеко этот «Пуп земли»  от вас?
    - Километров 7-8 в степи.
    - Так это совсем рядом.
    - Да согласилась Берта. – Ребятишки туда на велосипедах ездят.
    - Так можно завтра   съездить. Воскликнул Вебер. – Надо только утром за
  машиной сходить, а то я их по незнанию отпустил до вечера.
    - Это не проблема. Воскликнула Берта. – Завтра на прогоне утром, Марту
  Зееман увижу, скажу, чтобы машину прислали. –  На какой час машину вызвать?
    - Ну, пусть часов в 11 приезжает, думаю, будет нормально.  Улыбнулся Вебер.
    - Ура! Вскрикнула  Илма. Мы завтра на «Пуп земли» поедим! Она вскочила со
  своего  стула и обвив руками шею Вебера, под смех и улыбки всех, даже Марка,
  заскочила и села на коленки к своему новоявленному дяде.
    - Ну ладно. Улыбнулась Берта. – Вы тут пообщайтесь, а я пойду, чайник
  вскипячу. 
      Берты не было минут десять, наконец, она пришла, с горячим чайником, и они
  с Илмой вновь накрыли на стол, поставив варенье, мед и вазу с пряниками. По
  кружкам запарил ароматный чай,  и разговоры на время прекратились.  Попив чай,
  Вебер  посмотрел на Берту и неожиданно улыбнулся.
    - Так, насчет поездки на «Пуп земли» договорились, о моих сыновьях
  поговорили, - Теперь, я хочу узнать, где мой крестник Генрих?
    - Наш Генрих  в армии. Закинула пару леденцов  в рот Илма.
    - В армии? Переспросил Вебер.
    - Да. Подтвердила Берта. Вы немного с ним разминулись, он в начале июня в
  армию ушел.
    - Да был сначала в армии. Воскликнул Арнольд. – Потом его направили учиться
  в город Орел. – Там  в начале июля  этого года, организована новая
  бронетанковая школа РККА, и он в первом же наборе поступил в нее. С гордостью
  за сына рассказал отец.
    - Надо же. Воскликнул Вебер. – А специальность какая?
    - Командир танкового отделения. – Ответил Арнольд.
    - Молодец. Жалко, что не увиделись.  – Хотелось бы обнять его, взглянуть,
  как он выглядит сейчас.
    - Так вон, над комодом его фотография армейская висит. Воскликнула Берта.
  Подойди, посмотри.
      Вебер поднялся со стула, и подошел к комоду. Фотографий на стене было с
  десяток,  все разные и в рамочках. Несколько фотографий семейных, Арнольда,
  Берты детей. Большая фотография гражданской войны. На этом фото, была заснята
  группа офицеров из десяти человек на фоне  кирпичной стены, с революционным
  знаменем. Все офицеры стояли вокруг стула, на котором сидел К. Е. Ворошилов. В
  этой группе офицеров, Вебер, однако сразу узнал Арнольда. Он стоял во втором
  ряду за стулом К. Е. Ворошилова, с орденом Красного знамени на груди
  гимнастёрки.
    - Пока что я нашел  лишь Арнольда. Улыбнулся инженер и посмотрел на зятя. –
  Славный командир ничего  не скажешь.
    - Да это я. Улыбнулся в ответ Краус. – Это нас сфотографировали после моего
  возвращения с госпиталя в Июле 1919 года. Мне тогда первый орден «Красного
  знамени» вручили за Ворошиловский поход и оборону Царицына, а наш фронтовой
  фотограф и сфотографировал нас на память. – Фотография Генриха висит  правее
  возле моего наградного маузера.
      Вебер, наконец, посмотрел в указанном направлении и рядом с пистолетом
  «Маузер» в кобуре, увидел фотографию в рамочке под стеклом. На фото были 
  запечатлены двое солдат в летней полевой форме. Солдаты были запечатлены по
  пояс,  и стояли    на фоне стены  бревенчатого сруба, видимо это была стена
  казармы. Один их солдат был высокий  крепкий, а другой хоть и крепкий, но
  среднего роста.
    - Ну и кто из них Генрих?
    - Ты его крестный отец! – Вот и угадай. Улыбнулась Берта и выпустила облако
  дыма.
    - Ну, судя по тому, какого у него роста мать. Улыбнулся Вебер. - Думаю тот,
  который высокий.
    - Молодец! - Угадал!  Захлопала в ладоши  Илма, чем всех развеселила.
      После оваций  Илмы, образовалась небольшая пауза. Во время которой, Вебер,
  снял со стены  пистолет Маузер и стал его разглядывать. Ошарпанная деревянная 
  кобура, потертые кожаные ремни, все это говорило о том, что этот маузер многое
  видел, и во многом поучаствовал на своем веку. Но самым интересным у этого
  пистолета, была наградная серебряная табличка на его кобуре, на которой гравер
  сделал  следующую надпись.
      «Комдиву 45 стрелковой дивизии, Арнольду Карловичу Краус, за храбрость и
  умелое командование войсками, при обороне переправы через реку Буг 21-25
  августа 1920 года. Член Р В С, 1-й конной армии К. Е. Ворошилов».
    - О! Воскликнул Вебер. – Неужели это тот самый Ворошилов?
    - Тот самый. Подтвердил Арнольд. Это Ворошилов  за войну в Польше мне
  подарил. Тогда моя 45-я и соседняя 47-я стрелковые дивизии обороняли переправу
  через реку Буг, пока 1-я конная армия переправлялась и вела бой с поляками в
  районе селения Добротвор. Много моих бойцов  в те дни полегло. Арнольд
  замолчал и, потупил взгляд, видимо вспоминая своих погибших боевых товарищей.
    - Климент Ефремович. Очень уважает Арнольда. Воскликнула Берта. – Он даже
  один раз приезжал  к нам в гости.
    - Сюда в станицу?! Воскликнул удивленно Вебер.
    - Да. Подтвердила Берта. – В том году, когда был в наших краях. –  Он
  проезжал тогда по своим боевым местам.  – Вот это кресло инвалидное Арнольду
  привез.
    - Невероятно. Воскликнул Вебер.
    - Да так и было. Подтвердил Арнольд. – Проезжал по нашим краям и заехал к
  нам. - Сказал, как же я могу проехать мимо, и не заехать к моим лучшим
  комдивам Краус и Климову.
    - Климов, это первый секретарь, нашего станичного горкома  партии, и друг
  нашей семьи. Объяснила Берта. – В том году, он старшего сына Ивана, в бою на
  КВЖД потерял! Добавила с грустью Берта.
    - Такой парень хороший был! Тяжело вздохнул Арнольд и покачал головой.
    - Да! Вслед за ним, вздохнула Берта и, помолчав минуту, посмотрела на брата.
  Это Климов, сам лично  нас из Питера в станицу перевез, и этот дом нам
  выделил.
    - Да я знаю. Воскликнул Вебер. – Мне про это Курт Зееман рассказал. – А это
  правда что этот дом, когда-то казачьему  полковнику принадлежал?
    - Правда.  Подтвердил Арнольд. – Он бежал со своей  семьей, а дом бросил.
    - Дом конечно разграбленный, в плачевном состояние был. Затушила окурок
  Берта. – Без окон, без дверей, но мы его привели в порядок и живем с тех пор.
  Берта подошла к столу и села на стул.
    - Да интересно. Воскликнул Вебер и повесил наган на стену. – А не опасно,
  что он так открыто на стене висит. Посмотрел на зятя Вебер.
    - Не опасно. Ответил Арнольд. – Он разряжен.
    - Патроны отдельно, в коробке спрятаны. Ответила Берта.
    - Понятно. Сказал Вебер и сел на стул.
      Образовалась   пауза, во время которой все сидели молча и думали каждый о
  своем. Но пауза не была долгой, так как ее скоро  нарушил, Марк, который до
  этого все время молчал.
    - А я тоже буду военным, только не танкистом, а летчиком. Неожиданно заявил
  он.
    - Да кто бы сомневался, что ты летчиком хочешь стать. Ехидно прищурила глаза
  Илма. Все свободное время только и делает, что самолетики рисует. Перевела она
  свой взгляд на дядю Вебера.
    - Да рисую, а тебе какое дело. Сгустил брови Марк.
    - А Марк у нас не только самолетики рисует. Но и учится на отлично.
  Улыбнулась Берта и косо посмотрела на Илму. – Не одной четверки  нет, не то,
  что у некоторых.
    - Подумаешь! У меня тоже всего четыре четверки. Физика, Химия, Алгебра и
  Геометрия. Вот возьму и исправлю эти четверки.
    - Да конечно исправишь! Косо улыбнулся Марк. – Хотела бы исправить,
  исправила бы.
    - Полностью согласна с тобой сынок. Воскликнула Берта. – Пустая болтушка.
    - Но это вы зря так. Вступился за племянницу Вебер. – Илма у нас не
  болтушка. – Она у нас красавица. – А то, что Физику, Химию и другие точные
  науки не в совершенстве знает, так не беда, зачем они ей. – Она механиком не
  будет. – Гайки крутить не будет. – Правильно я говорю? Посмотрел с улыбкой на
  Илму Вебер.
    - Правильно. Воскликнула Илма, и вновь заскочила на коленки своего
  двоюродного дяди.
    - Надо же защитника себе нашла. Косо улыбнулась Берта и посмотрела на дочь,
  которая прижалась головой к груди Генриха Вебера, и исподлобья смотрела на
  мать.
    - Ха! – Ха! – Ха! Рассмеялся довольный Марк, а вслед за ним и все остальные.
      В этот вечер, свет в окне гостиной дома  Краус, горел долго. Уложив Илму и
  Марка спать, Вебер еще долго разговаривал со своей сестрой и зятем о жизни. И
  лишь за полночь уложив и Арнольда в кровать, Вебер с Бертой тоже легли стать.
    - Утром, Берта, как и обещала, на прогоне коров, сообщила Марте Зееман,
  чтобы шофер подъехал к ней в 11 часов утра. Шофер приехал, и Вебер с Илмой и
  Марком поехали на языческое капище «Пуп земли».
      То, что здесь увидел Вебер, сильно впечатлило его. Внешне это капище,
  представляло собой, огромный насыпной холм, идеально ровной, круглой формы. С
  насыпным курганом  в центре,  огненной ямой и окружным, некогда водяным рвом,
  с внешним диаметром не менее 200 метров, шириной 3, а глубиной 2 метра.
    - Невероятно интересное место. Воскликнул Вебер. – Жалко я фотоаппарат с
  собой не взял.
    - А у вас есть фотоаппарат? Спросил Марк.
    - Конечно, есть  Leica . Воскликнул Вебер. – В следующий раз обязательно
  привезу его.
    - А вы нас сфотографируете? Спросила Илма.
    - Конечно, сфотографирую. Улыбнулся Вебер.
    - Ура! Закричала  на всю степь Илма.
      Инженер Вебер, как и обещал, приехал через неделю с фотоаппаратом и сделал
  много снимков как языческого капища так и Берты с детьми и их домом. В
  октябре, Вебер выехал на неделю в Германию. Снимки «Пупа Земли», сильно
  впечатлил его младшего сына Мартина. Также ему, очень понравились фото его
  родственников и их дома. С этой минуты, Мартин только и думал о поездки
  в Россию, и с нетерпением ждал лето 1931 года.