Татьянин муж

Глава первая
Этот типичный апрельский день не отличался ничем от предыдущих. Ветер по-прежнему носил по асфальту клубы пыли, образовавшейся после таяния толщи снега, иногда поднимая пыль выше и бодро забрасывая её в лица прохожих, так, что даже на зубах начинало противно скрипеть. Солнце палило нещадно, а теплоснабжающая организация упорно подавала тепло в дома: отопительный сезон ведь не закончился, и кому какое дело, что на улице +18? Пробивалась молодая несмелая трава, а на особо солнечных участках появились первые островки мать-и-мачехи.

Настроение у меня было с утра паршивое, как всегда в это время года, когда пейзаж напоминает пустыню. Я неистово ждала появления первой листвы, одуванчиков и прилёта ласточек.

В общем, день начался и продолжился в рабочем порядке, и если бы мне кто-то сказал, что этот день изменит мою жизнь, я бы рассмеялась в лицо этому человеку, заявила бы: Нострадамус из него никакой. Хотя что там «изменит»?! Во всех отношениях судьбоносный день положил начало перевороту всей моей жизни с ног на голову.

Но в это пятничное утро я ещё ни о чём не догадывалась и бодро поспешала в частную стоматологическую клинику «Данти», где работала администратором вот уже четыре года.

Вообще-то я окончила экономический факультет классического университета, где постигала бухгалтерский учёт, но по специальности работаю только на удалёнке. Просто в какой-то момент поняла, что общение с людьми для меня намного интереснее, чем цифры и даже числа.

Как раз в этот момент мне нужно было поменять пломбу в одном из зубов, и судьба забросила меня в «Данти». Увидев объявление о том, что клинике требуется администратор, я решила, что от добра добра не ищут, на следующий же день прошла собеседование в клинике и написала заявление об увольнении с прежнего места работы.

Сейчас мне двадцать семь лет, и четыре из них, как уже сказано выше, я отдала «Данти». В клинике все считают, что у меня врождённый талант к общению. Пока я не начала работать администратором, этого таланта никто не замечал. Меня приняли в «Данти» без особого энтузиазма, - я не соответствовала сразу двум из списка требований. Клиника искала администратора в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти лет с эффектной внешностью. Если перевести это с языка работодателей на общечеловеческий, то следует читать так: «Ты должна быть достаточно молода и привлекательна, но уже не в активном поиске, и с низкой вероятностью ухода в декретный отпуск».

Мне тогда было всего двадцать три года, да и внешность мою вряд ли можно счесть эффектной. Внешность у меня самая обычная: я, конечно, не дурнушка, но и красавицей меня назвать очень сложно даже с большой натяжкой. Рост средний - метр шестьдесят, фигура ничем и никуда не выдающаяся, волосы обыкновенного русого цвета без всяких там золотых, серебряных и медных оттенков, зелёные глаза, обычные черты лица.

Однако руководители и хозяева «Данти» ни дня не пожалели о том, что я была принята в обход требований (видимо, эффектные женщины от тридцати пяти до сорока пяти не очень-то спешили трудоустроиться туда, где рабочий день составлял двенадцать часов, а зарплата была вполне себе средней).

Вскоре выяснилось, что общение со мной успокаивающе действует даже на самых требовательных и скандальных клиентов «Данти». Одна из клиентов, Неонила Феофилактовна Кроль, перед которой трепетали все сотрудники клиники, вплоть до руководства, поворачивалась и уходила, если была не моя смена. Требовательная клиентка соглашалась общаться «только с Верочкой». То есть, со мной.

Сегодня была смена Тани, а значит, день удался (если не в плане погоды, то хотя бы в плане профессиональном). Таня - самая красивая, добрая, весёлая и остроумная из всех сотрудников клиники. К тому же, Таня - прекрасный специалист, и сама я хожу лечить зубы только к ней.

Когда мы пили чай, мне показалось, что Таня сегодня более задумчивая и молчаливая, чем обычно.

- Таня, у тебя всё в порядке? Ты сегодня какая-то не такая, энергию не генерируешь, - всё же решилась спросить я.

Поправив длинные и блестящие пепельно-блондовые пряди, Таня как-то странно посмотрела на меня красивыми голубыми глазами.

- Раз уж ты сама заговорила об этом, Вера... Мне очень нужна твоя помощь. Я долго думала, к кому обратиться, и решила, что ты подходишь мне больше всех.

- Если нужна какая-то помощь, Таня, ты же знаешь, я всегда готова...

- Погоди, выслушай сначала, - Таня потёрла лоб, посмотрела в окно.

Странно. Что это за дело, о котором она не может вот так сразу рассказать, собирается с силами? Мне было бы сложно отказать Тане в помощи, потому что она всегда выручала меня и моих тётушек, когда у нас возникали стоматологические проблемы. Кроме того, Таня очень поддерживала меня на первых порах, когда я только привыкала к работе в клинике. Она всегда была и остаётся для меня самой человечной и понимающей из сотрудников клиники.

- Вера, ты ведь знаешь, что я замужем?

- Да, конечно, - кивнула я, хотя, если до сих пор ничего не понимала, то теперь не понимала совсем ничего.

- Моего мужа зовут Григорий. Мы знакомы с детства, потому что наши родители очень давно дружат семьями. Наши отцы вместе служили, потом женились на двух подругах. Мы с Гришей росли, как брат и сестра, но, как выяснилось позже, так думали только мы. Родители видели нас мужем и женой.

Я с интересом слушала, и история напоминала мне один из старинных романов. Не знала, что и в наши дни люди вот так вершат судьбы собственных детей.

- Десять лет назад, когда Гриша окончил медицинскую академию, а мне исполнилось двадцать лет, состоялась свадьба. Сейчас мне тридцать лет, а мужу - тридцать три. Детей у нас, как ты знаешь, нет. Гриша мечтает о детях, но я не хочу. А причина этого нежелания очень даже прозаическая: я не люблю своего мужа, никогда не любила и не планировала провести с ним всю жизнь. Нет, ты не подумай, я хорошо к нему отношусь, но мои чувства, как и раньше, больше похожи на сестринские. Как бы дико это ни звучало, но так оно, ничего поделать не могу.

- Зачем же ты согласилась на этот брак и мучаешься десять лет? - тягостно удивилась я. Мне стало очень жаль Таню.

- Мучений никаких нет, но вот Гришу я ввожу в заблуждение и трачу его жизненное время. Он-то любит меня и надеется, что скоро у нас родятся дети. А замуж вышла, потому что не смогла пойти против воли отца. Я папина дочь, и я очень любила отца, боготворила. Ослушаться его, расстроить, - это было немыслимо для меня.

- Средневековье какое-то, - печально пробормотала я.

Мне и в голову не приходило, что в семье Тани кипят нешуточные шекспировские страсти. Она всегда такая весёлая, активная, открытая... Никак её образ не вяжется с браком по принуждению.

- Два года назад папы не стало, - продолжала Таня. - Наверно, ты это помнишь?

- Да, помню, Таня, тебя не было в клинике почти два месяца.

- Всё верно. До сорока дней я была вообще никакая, и лишь потом немного пришла в себя.

- А чем я могу сейчас помочь, Таня?

- Вот к этому я и подвожу. Полгода назад я встретила одного человека... Он старше меня на десять лет, разведён. Работает в мэрии. Понимаешь, Вера, я только теперь узнала, что такое настоящая любовь, страсть... Когда вся жизнь, всё существование подчинено лишь мыслям о нём, мечтам, фантазиям. Есть только он, больше ничего и никого для меня нет. И Стас, мой возлюбленный, говорит, после развода думал, что больше никогда не женится, а сейчас только и мечтает о нашем воссоединении, о том, чтобы я принадлежала только ему, и навсегда.

- Так в чём же дело, Таня? Это легко решается.

Я честно не понимала суть проблемы. Мой личный опыт показывал, что такие дела решаются на раз-два, особенно, если нет детей.

Таня добавила нам чай, кинула в свою чашку две таблетки заменителя сахара, задумчиво помешивала ложечкой почти прозрачную жидкость. Таня всегда пила какой-то сложный белый чай.

Я, признаться, начала немного уставать от затягивающийся интриги, даже при всём своём хорошем отношении к Тане. Ведь женщинам свойственно любопытство, которое должно быть удовлетворено здесь и сейчас.

- Проблема в том, что уходя, папа взял с меня слово. И я пообещала ему, что сохраню нашу с Гришей семью. Не осуждай моего папу.

- И не думала осуждать. Чужая семья - потёмки.

- Да, - кивнула Таня. - Спасибо, Вера. С тобой так легко говорить, даже о сложном. Ты потрясающий человек. А папа просто был свято уверен в том, что лучшего мужа для меня и отца для моих детей, чем Гриша, не существует. Он желал мне добра и хотел уйти, будучи спокойным за меня. А теперь, получается, я должна нарушить обещание.

- Таня, но ты же не могла предположить...

- Конечно. Однако я не могу расстроить маму, которая присутствовала при разговоре с отцом.

- Таня, ну это бред какой-то! Прости, но ты же не рабыня и не крепостная! Есть твоя жизнь, твои чувства. Запасной жизни не будет, набело не перепишешь!

- Вот именно, Вера! Потому и нужно оставаться чистым перед памятью предков.

- Ну и ситуация... - я по-прежнему не могла отойти от шока, но главный сюрприз ждал меня впереди.

- Потому мне и нужна твоя помощь. Вера, ты уже два года одна, а тебе не восемнадцать. Конечно, по нашим временам, двадцать семь - это самый разгар молодости, но пора задумываться о семье, о продолжении...

- Каким образом моя задумчивость о семье и о продолжении способна помочь тебе, Таня?

- Очень даже может! Гриша - прекрасный человек, добрый, умный, работящий, заботливый, мечтает о детях. И верный до безобразия. Сам он мне никогда не изменит. Но надо, чтобы изменил именно он. А в идеале, чтобы ушёл от меня к другой. Тогда не придётся уличать его в измене и прилюдно полоскать грязное бельё. Уйдёт, и у меня будут руки развязаны.

Я молча смотрела на Таню, хлопая глазами. До меня, наконец, дошло, хоть мозг и отказывался принимать информацию в обработку.

- Таня, ты что, хочешь, чтобы Григорий изменил тебе со мной? И ушёл ко мне? - с трудом вымолвила я.

- Да, Вера! Я очень прошу тебя, не отказывайся!

Я с минуту молча смотрела на Таню, чувствуя, как во мне закипает гнев и ещё что-то тёмное, страшное. Такое, чего я сама боюсь. Нет, мне ничего не показалось и не послышалось, а Таня не шутит.

- Таня, ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к измене и предательству, - максимально спокойно и равнодушно заговорила я.

Отпила чай и не почувствовала вкус, только какую-то горькую жидкость во рту. Я всегда пью чёрный, с бергамотом, без сахара. Да, это он самый. Но мне настолько мерзко,что даже любимый чай приобрёл вкус мерзости.

- Вера, - Таня участливо и заботливо заглянула в мои глаза, и я вдруг всем существом ощутила на себе то, что называют поцелуем Иуды, хотя собеседница даже не прикоснулась ко мне. - Тебе плохо? Прости меня.

Вообще, Таня в моих проблемах не виновата. Просто разговор с ней всколыхнул во мне всю эту муть, поднял со дна давно забытый осадок.

- Нет, не плохо. Всё нормально, Таня. Продолжай.

- Я знаю, как ты относишься к этой теме. Помнишь, два года назад... Это был тяжёлый год для нас обеих. Я потеряла отца, а ты...

- ...а меня бросил Виталий. Всё верно.

Да, так и было. И не просто бросил, а полюбил другую. Нет, я не против, я всё понимаю. Я не киборг, и сама чувствовать способна, и чувства других понять могу. Любил-любил меня, а потом разлюбил и полюбил другую. Но почему было сразу не сообщить мне об этом? Не поставить перед фактом? Почему надо было унижать меня перманентной, непрекращающейся изменой в течение десяти месяцев? С новогоднего корпоратива, где Виталик полюбил другую впервые, аж до конца октября? Наверно, чувства проверяли, - ну мало ли, вдруг показалось? Вдруг не точно полюбил? Или недостаточно сильно полюбил?

Закончилось всё донельзя глупо и пошло: я раньше вернулась от тётушек, к которым уезжала на выходные. Брррр... Как вспомню... Сразу заплатила одному из соседей аванс. Сосед созвал бригаду страждущих, которые и вынесли кровать вместе с матрацем и постельным бельём на помойку. Заплатила бригаде остатки, а мужу велела выметаться. Сразу, не задерживаясь, не тратя лишних слов. Подробности его бурного романа узнала уже потом, позже. Разговорчивых доброхотов всегда хватает.

Потом был развод. К счастью, через ЗАГС, потому что делить нам оказалось нечего: мы жили в квартире, доставшейся мне от отца. Виталий просто перевёз остатки своих пожитков из моей квартиры в квартиру любимой. Повезло. Мой папа позаботился обо мне, хоть его и нет уже двадцать лет.

- Так вот, Вера, ты же сама говорила, что ненавидишь теперь всех мужчин, помнишь?

- Возможно, сказала под влиянием момента. То, что в моей жизни с тех пор нет мужчин, и я ни одному из них не готова довериться, не означает, что все мужчины достойны ненависти.

- А тут как раз случай хоть немного отыграться, Вера! Отомстить.

- Каким образом? - я опять отхлебнула глоток тёмной жижи, бывшей некогда моим любимым чаем.

- Тебе не обязательно соблазнять Гришу. Необязательно вступать с ним в связь. Я сказала, что это было бы идеально, но только если ты сама захотела бы этого. А так можно просто подставить его. Так, чтобы у меня были неопровержимые доказательства его неверности.

Итак, маски сброшены. Никогда ещё я не меняла отношение к человеку настолько быстро и настолько полярно. Тане удалось поставить рекорд.

- Поправь меня, если я ошибаюсь, Таня. Ты готова подставить человека, который, как ты говоришь, верный до безобразия и любит тебя? Просто взять и подставить, но ради высокой цели, - ради памяти об отце и о данном ему слове? То есть, ты хочешь и рыбку съесть, и кости сдать? Предать, совершить подлость, но белое пальто не испачкать?

- А что? - неожиданно холодно усмехнулась Таня. - В этой жизни каждый сам за себя и за свои принципы, Вера! Твой Виталик много жалел тебя? А ведь ты носилась с ним, как с писаной торбой, пылинки с него сдувала!

- Оттого, что я пойду на подлость, Таня, мне не полегчает. Скорее, наоборот.

- Вот потому я и надеялась, что Гриша тебе понравится, и не будет никакой подлости. Я же знаю тебя: ты очень добрая и очень честная. Вы с Гришей просто два сапога пара. Эх, ну ладно, - тяжело и протяжно вздохнула Таня. - Жаль, Вера.

- Где-то в логической цепочке твоих объяснений есть огромная нестыковка, Таня. Где-то неправда, я это понимаю, чувствую. Но мне копаться в ваших делах недосуг.

- Ладно, Вера, прости меня и забудь об этом разговоре.

Мне показалось, или в глазах Тани мелькнуло беспокойство? Даже страх?

- Обед скоро закончится, - продолжала она беззаботно и легко, как обычно. - Уверена, что ты никому ничего не скажешь, Вера. Сплетни - не твоя стихия.

- Можешь не беспокоиться, Таня. Ты прекрасно знаешь, что разговор останется между нами.

Поднявшись, Таня ополоснула свою чашку и поставила на сушилку.

- Пойду работать, Вера. Хороших тебе выходных.

- Взаимно, - задумчиво кивнула я, глядя в окно.

Да уж. И кому теперь верить после таких откровений?! Нет, мне просто необходимо сегодня уехать за город, к тётушкам.

* * * * * * * *

Тётя Рая и тётя Зоя - родные сёстры моего покойного отца. Мой папа женился поздно, в сорок восемь лет, после смерти бабушки. Не знаю, почему не женился раньше. Жену взял молодую, на двадцать лет моложе. Как итог: моя мама скрылась за линией горизонта с молодым полюбовником, когда мне было три года.

Отец сделал всё, чтобы лишить её родительских прав в отношении меня, да она особо и не противилась. Меня вырастили отец и его младшие сёстры, тётя Рая и тётя Зоя. Тётушки мои - близнецы, и человек посторонний никогда их не различит. Тётя Рая - вдова. Её покойный муж когда-то служил в опасной близости от вредных веществ, потому детей у пары не было. Тётя Зоя никогда не была замужем. Она старая девушка. Так её называет язвительная тётя Рая.

Папы не стало, когда мне было семь, - его сердце не выдержало всех жизненных перипетий. Потому можно смело сказать, что вырастили меня и дали мне путёвку в жизнь мои любимые тётушки. Я для них и сейчас маленькая девочка с веснушками и смешными косичками. Вот к моим любимкам и поеду сегодня же. Они будут счастливы, а я залижу невзначай открывшиеся раны.

Уже на выезде из города я поняла, что дачный сезон начался в полный рост: пробка была неимоверная. Ругая себя за то, что позвонила тётушкам заранее и предупредила о своём приезде, я отправила тёте Зое сообщение: «Не теряйте меня, стою в пробке на выезде из города. Буду как только, так сразу».

Ответ пришёл сию секунду: «Хорошо, Верочка, ждём! Целую!».

Ещё в начале сентября я подарила своим любимкам на их общий день рождения смартфоны, - не самые дорогие, но наиболее функциональные и современные. Принципиальная и верная себе тётя Рая, игнорируя чудеса прогресса, продолжала использовать смартфон так же, как до этого использовала древнюю «раскладушку» цвета розовый перламутр, - исключительно для звонков.

Для тёти Зои же мой подарок неожиданно открыл целый мир общения и получения самой различной информации. Тётя Зоя зарегистрировалась во всех социальных сетях, подписалась на все группы и каналы с садово-огородной тематикой, а также читала почти все литературные новинки. Я была очень рада, что хоть одной из тётушек подарок сослужил добрую службу.

На тётю Раю я никогда не обижаюсь, хоть она всегда была и остаётся очень суровой и колючей. Люблю её ничуть не меньше, чем мягкую и общительную тётю Зою. Судьба их обеих не слишком баловала, тут поневоле можно стать суровой и колючей. Вообще, тётушки, как многие близнецы, были словно двумя половинками одного человека, уравновешивали друг друга.

...Зачем сказала заранее, что приеду? Они же всё равно теперь будут напряжённо ждать, выходить к воротам и вглядываться в поселковую дорогу, проверять, не показалась ли на горизонте моя машина. И без предупреждения нельзя приезжать, - тогда станут переживать, что не подготовили достойную встречу. Объяснять, что я не почётный гость, а всего лишь их бестолковая племянница, - бесполезно.

Да ладно. Это я так, сама с собой для вида ворчу. А в самом деле безумно рада и счастлива, что в этом мире существуют целых два сердца, настолько бескорыстно и беззаветно любящих меня. И как же это приятно, - вырвавшись из бесконечной городской суеты и рутины, погрузиться в любовь и восхищение моих дорогих тётушек, почувствовать их заботу, которая предназначается именно для меня. Адресно, так сказать. Эта забота дарится мне целенаправленно, а не случайно и не мимоходом. Каждый человек в этом мире мечтает быть для кого-то самым любимым, самым нужным и самым дорогим. Можно отрицать это сколько угодно, но без любви и заботы жить невозможно.

Мне повезло: меня любят целых два чудесных человека. И я стараюсь платить им взаимностью. Стараюсь изо всех сил.

... Наконец движение начало потихоньку восстанавливаться, и вскоре я на приличной скорости гнала по трассе. Грешна, люблю быструю езду. Именно из-за этого пристрастия я едва не проскочила мимо чужой беды. Однако каким-то чудом успела заметить, что на одном из многочисленных отворотов с основной трассы столкнулись две легковушки: иномарка и старенькая «Лада».

Видимо, это случилось только-только, потому что пока остановился рядом лишь один автомобиль. Я видела, как серебристый внедорожник вывернул с полосы, ведущей в город, и остановился около пострадавших.

Один из двух автомобилей, «Солярис», был почти цел, только немного помято левое переднее крыло, и разбиты фары. Из «Соляриса» вышли молодой полноватый, стриженный под машинку мужчина и худенький мальчик лет десяти. Судя по их виду, они не пострадали. «Лада» же перевернулась, а в её салоне стояла нехорошая тишина.

Это я увидела, когда остановилась на обочине рядом с серебристым внедорожником. Из внедорожника вышел среднего роста темноволосый мужчина лет тридцати. Он тут же заспешил к «Ладе», на ходу набирая в смартфоне какой-то номер.

- Вы в порядке? - всё так же на ходу спросил темноволосый у мужчины и мальчика, выбравшихся из «Соляриса». - Голова? Живот? Спина? Руки-ноги?

- Всё хорошо, - растерянно ответил мужчина. - А вот в «Ладе», похоже, дела обстоят хуже.

- Да я уж понял, чудес не жду, - темноволосый подошёл к перевёрнутой машине, заглянул в разбитое окно.

- Бак не пробит, вроде, - это сказал водитель «Соляриса», подошедший следом.

- Тут у нас парень без сознания, совсем молодой, лет шестнадцать. Один. Мне бы осмотреть его. Давай попробуем аккуратно открыть двери? - темноволосый заглянул в лицо того, что из «Соляриса».

- А ты врач что ли?

- Да, причём, работаю в медицине катастроф. Но сейчас я в отпуске. К другу ездил в соседний город. Григорий, - и он протянул руку для пожатия.

- Николай, - водитель «Соляриса» крепко пожал протянутую руку. - Повезло, что ты врач.

И тут они оба заметили меня. Я топталась рядом, стоя за их спинами и пытаясь через плечо темноволосого Григория заглянуть в «Ладу». Рядом со мной стоял мальчик. Судя по всему, сын Николая.

- Принесите что-нибудь, из чего можно сделать валик и положить под голову пострадавшего, - вновь повернувшись к перевёрнутой машине, сказал Григорий. - И возьмите на себя ребёнка. Здесь опасно, машины на скорости несутся мимо.

Это было сказано мне. Взяв мальчика за руку, я быстро пошла к своей машине, и вскоре мы вернулись с моей футболкой, которую я скрутила в тугой валик. Футболка была старая, но чистая. Лежала в машине, завёрнутая в пакет, ждала того часа, когда станет тряпкой. Но стала валиком. Неплохое завершение карьеры, я считаю. Не бесславное.

Григорию и Николаю удалось открыть дверцу пострадавшей машины, и теперь они аккуратно укладывали на землю парня. Лицо его было мертвенно-бледным, а из бедра сочилась кровь.

Григорий тихо и витиевато выругался. Я поняла, что дело плохо. Очевидно, задета артерия, а это значит, что на счету каждая секунда. Григорий молнией метнулся к своему внедорожнику и вернулся с каким-то чемоданом. Начал быстро накладывать жгут. Николай помогал ему.

Мальчик, которого я всё ещё держала за руку, вдруг странно охнул и согнулся пополам. Его тошнило.

- Пойдём отсюда, - я повела его к своей машине. - Я тебе воды дам. Тебя как зовут?

- Боря, - отдышавшись, ответил мальчик, послушно шагая за мной следом. - У меня нет сотрясения, вы не думайте! Просто столько крови никогда не видел.

Пока Боря жадно пил воду, стоя у моей машины, мы с ним заметили, как одновременно подъезжают машины ДПС и медицины катастроф.

В это время у Бори зазвонил телефон. Мальчик посмотрел на дисплей, на лице было написано искреннее страдание.

- Что случилось, Боря? Почему не отвечаешь?

- Мама звонит. А она... Сестрёнка у меня родится скоро. Мы все очень долго её ждали, мама лечилась. Маму нельзя расстраивать, волновать и пугать. Я даже учиться стал только на пять и четыре, чтобы маму не расстраивать. Что теперь делать?

- А вы откуда едете? И куда? Домой?

- Мы с папой ездили в дачный кооператив, проверить наш домик, как там он после зимы. Сейчас домой едем. Ехали. Мама, видимо, папе позвонила, и он трубку не взял. С ним полицейские разговаривают.

- Для начала надо маме всё-таки ответить, потому что вы оба с папой не берёте трубку, а так мама станет волноваться ещё сильнее. Я права?

- Да, - кивнул Боря, преданно глядя на меня круглыми карими глазами.

- Боря, ты слышал когда-нибудь о том, что существует ложь во спасение?

- То есть, вы разрешаете мне сказать маме неправду, чтобы успокоить её?

Ушлый какой! Ловко на меня стрелки перевёл! Определённо, я приходила от этого ребёнка всё в больший восторг. Этак о собственных детях начнёт мечтаться, Вера! Осторожнее.

- Разрешаю. А потом, когда вы приедете домой, и мама увидит вас живыми и невредимыми, папа осторожно расскажет маме обо всём сам. Предоставь это папе, хорошо?

- Хорошо, - серьёзно согласился Боря.

В этот момент его телефон вновь зазвонил. Видимо, мама Бори, в очередной раз не дозвонившись до мужа, вновь набрала номер сына.

Пока Боря разговаривал, бодро рассказывая о том, как на обратном пути пробило колесо, и папа ставит запаску, я посмотрела в сторону перевёрнутой машины.

Пострадавшего, видимо, быстро увезли, потому что скорая пропала, остались только машины ДПС и страховой компании. Последняя машина прибыла позже остальных.

Николай выглядел достаточно бодро. Значит, всё нормально. Когда они с Григорием доставали парня из перевёртыша, Николай говорил, что ничего не нарушал, это молодой вылетел на встречку. А ещё Григорий говорил, что от пострадавшего чувствуется сильный запах алкоголя.

Что-то я не на шутку распереживалась за Николая, Борю, маму в положении и сестрёнку, которая должна скоро появиться на свет.

Вскоре автомобиль Николая и Бори увезли на эвакуаторе, следом уехали сотрудники ДПС и представители страховой компании. Мы с Борей сидели на каком-то бревне, случайно оказавшемся в траве у обочины.

Николай и Григорий подошли к нам.

- Всё хорошо? - спросила я у них обоих.

Вопрос был к каждому отдельный, и оба поняли.

- Жить будет, - махнул рукой Григорий. - Но придётся отвечать перед законом и ему, и его родителям.

Я перевела взгляд на Николая.

- Тоже всё хорошо, - отчитался он, широко улыбнувшись, взлохматил большой ладонью короткий ёжик волос, потёр лицо. - Видеокамеры полностью зафиксировали момент аварии. Домой сейчас поедем, Григорий нас обещал подбросить.

- Вот и ладно, отлично, - пробормотала я, вставая.

Пора в путь-дорогу. Тётушки, наверно, уже в полном расстройстве.

- Я сказал маме, что у нас колесо пробило, и ты запаску меняешь, потому трубку не берёшь, - сообщил Боря отцу.

- Молодец, бро, дай пять! - Николай протянул сыну руку, и тот изо всех сил хлопнул ладонью в ответ.

- Вера сказала, что ты сам должен всё объяснить маме.

- Вера? - не понял Николай.

- Вера - это я. А теперь мне пора, меня ждут. До свидания! - я быстро пошла к своей машине.

- Спасибо!

Это мне вслед донеслись сразу три голоса.

- Не за что! - махнула я рукой.

... Устраиваясь в машине, я видела, как трое моих случайных знакомых направились к серебристому внедорожнику. Но потом что-то пошло не так. И я поняла, что машина не заводится, потому что Григорий и Николай, покинув салон, открыли капот и застыли в задумчивости.

Ясно. Тяжело вздохнув, я вновь вылезла из машины. И Николай, и Григорий разговаривали по телефонам.

- Папа такси вызывает, - сообщил мне Боря. - Нам надо к маме быстрее, а у дяди Григория что-то с машиной. Дядя Григорий вызывает эвакуатор.

Вроде, всё правильно и нормально, и надо бы уже продолжить путь, но я не могла уехать, не дождавшись, пока ситуация не будет полностью исчерпана.

Минут через десять Николай и Боря, тепло попрощавшись с нами, уехали на такси.

- Что делать будете? - спросила я у Григория.

Я вдруг заметила, какой у него усталый вид. Лицо почти серое, под тёмными глазами тени. Вроде, говорил, что в отпуске. Совсем не похож на отпускного. Видимо, дорога и оказание первой помощи тому парню так вымотали его.

- Дождусь эвакуатор, а потом тоже такси вызову. Вы ведь не в город? В обратную сторону?

- Да, я в посёлок. Тут рядом, несколько километров осталось, да всё никак, - улыбнулась я.

Вообще-то я редко улыбаюсь мужчинам с некоторых пор, особенно, молодым. Даже с клиентами клиники максимально вежлива, но редко улыбаюсь им.

- У тебя сигарет нет случайно? - с надеждой спросил Григорий.

- Нет, - пришлось разочаровать его.

- Чёрт меня дёрнул бросить, - пробормотал он. Но потом взбодрился: - О, вот и эвакуатор.

Внедорожник увезли в сервис, с которым Григорий заранее созвонился. Ну всё. Сейчас он дождётся такси, уедет, и я перестану чувствовать ответственность за логическое завершение ситуации. Наконец-то.

Григорий достал из кармана тёмных джинсов телефон, попытался набрать номер, но аппарат, издав характерный писк, выключился. Разрядился. В принципе, ничего из ряда вон выходящего в данной ситуации не было, ведь мой телефон жив. Но видимо, именно эта ситуация стала пресловутой последней каплей.

В сердцах швырнув смартфон в пыль, Григорий сел прямо на землю, вцепился длинными пальцами в тёмные волосы и захохотал.

- Блинский блин! - сказал он сквозь хохот. - Этот дурацкий длинный день закончится когда-нибудь? И вся эта грёбаная ерунда, которая происходит?!

Глава вторая
- Григорий, вот, возьмите мой телефон. Позвоните тому, кто ждёт вас. Волнуются, наверно!

- Никто меня не ждёт. Я собирался вызвать такси.

На правой руке обручальное кольцо, но никто не ждёт? «O tempora! O mores!», - как сказала бы тётя Рая, которая некогда преподавала латынь в фармацевтической академии. «О времена, о нравы!».

- Точно никто не ждёт, Григорий? - осторожно переспросила я.

- Меня Бог покарал, - задумчиво сказал Григорий, продолжая сидеть на земле, обхватив руками колени. - Я сказал дома, что приеду завтра, но хотел нагрянуть сегодня.

- Зачем? - удивилась я.

- Просто так. Прикольнуться. Посмотреть на реакцию. Как за тараканами в банке, с интересом естествоиспытателя. Считал, что имею право, но видимо, нет. А по сути, без разницы, когда я вернусь. Это уже ни на что не влияет.

В общем, понятно, что ничего не понятно, но с душевным состоянием у человека явно полный швах. Придется снова брать ситуацию под контроль.

- Григорий, если вас никто не ждёт сегодня, так может, вернётесь завтра, как обещали? И такси не нужно вызывать, я завтра сама буду возвращаться в город.

- В гости меня приглашаешь? - Григорий вдруг посмотрел на меня с интересом, но, как мне показалось, неодобрительно.

- Не к себе, а к моим тётушкам. Я еду их навестить. Как уже сказала раньше, ехать осталось всего ничего.

- А муж что скажет? Или его мнение не в счёт? Это так современно! - он продолжал пристально изучать моё лицо.

- Если бы я была замужем, непременно ехала бы к тётушкам не одна, а с мужем.

Григорий бросил недоверчивый взгляд на мои руки. Проверил, вдруг кольцо есть. Смешно, право слово! Как ребёнок. Можно подумать, наличие или отсутствие обручального кольца - железный показатель.

- А что скажут твои тётушки? - с сомнением спросил Григорий, но взгляд его перестал быть колючим, а тон - язвительным. - Вряд ли они будут в восторге от того, что ты привезёшь к ним чужого человека, с которым случайно познакомилась несколько часов назад.

- Они мне полностью доверяют. И я им всё расскажу потом, за ужином. Ты ведь не будешь против?

При мысли об ужине у меня так свело желудок, что я даже забыла как следует мысленно взгреть себя за то, что перешла с Григорием на «ты», последовав его примеру.

- Нет, не буду против. Рассказывай, - он, наконец, встал с земли и начал тщательно отряхивать пыль с джинсов. - Ну вот, и как я теперь сяду в твою машину, свинтус такой?

- Всё нормально, - я нарочито внимательно осмотрела джинсы Григория с тыловой части. - У меня в машине есть влажные салфетки. Сейчас ещё ими пройдёшься, и будет всё по красоте.

Я видела, что такие простые бытовые разговоры отвлекают Григория, успокаивают его. Не знаю, почему, но моя интуиция буквально вопила, как сирена, о том, что Григория нельзя отпускать одного, он может наворотить дел.

Почему я так прониклась к нему? Сама не знаю. Наверно, из-за того, что видела, как он бросился на помощь совершенно незнакомым людям и сделал всё от него зависящее. Если говорить, положа руку на сердце, - Григорий спас жизнь тому безалаберному парню из «Лады».

- Спасибо тебе, Вера! Думаю, ты права. Мне, конечно, жуть, как неудобно перед твоими родственницами, но я поеду с тобой. Слишком устал. Хотя в этом даже плюс есть: лягу, где прикажете, и буду спать. Так что, надеюсь, никому надоесть не успею.

«Наивный, ты не знаешь моих любимок! - в глубине души смеялась я. - Спать он ляжет вот так сразу! А поесть? А поговорить?».

- Договорились, - невозмутимо заявила я, надеясь, что моё лицо не отражает мои мысли. - Пойдём.

Совместными усилиями мы довели джинсы Григория почти до идеального состояния, устроились в машине и пристегнули ремни. Моя ласточка бодро завелась, и Григорий невесело усмехнулся.

- В этой жизни всё происходит так, как предначертано. Видимо, не судьба мне сегодня появиться в городе.

Кажется, теперь он был настроен на фатализм и философский лад, но это лучше, чем полуистерический смех.

* * * * * * * * *

... Как я и ожидала, тётя Рая и тётя Зоя встретили машину, стоя на улице, у ворот.

- Привет, милые мои! Простите за задержку, ради Бога, всё объясню. И спасибо, что стоите тут, а не вышли встречать за околицу.

Я расцеловала тётушек и вручила им пакеты с подарками и гостиницами. Мы всегда немного подтруниваем друг над другом и никогда не обижаемся. У по-настоящему любящих людей это в порядке вещей. Во всяком случае, в нашей семье дела обстоят именно так.

Далее последовала немая сцена, потому что двери у пассажирского сиденья открылись, и появился Григорий.

- Здравствуйте, - скромно сказал он.

В глазах тёти Раи мелькнул хищный иезуитский огонь, а в глазах тёти Зои - восторг и восхищение. Как пить дать, меня мысленно выдали замуж и в мечтах уже крестили наших с Григорием детишек.

- Тёть Рая, тёть Зоя, знакомьтесь, это Григорий. Он доктор,работает в медицине катастроф. И ему просто нужно отдохнуть до завтра. А завтра мы с ним уедем в город. Подробности после ужина. Расскажу всё-всё, клятвенно клянусь!

Тётушки ничего не поняли, но синхронно закивали. Я повернулась к Григорию, у которого в прямом смысле слова отвисла челюсть при виде двух абсолютно одинаковых и одинаково одетых пожилых дам.

- Григорий, это Раиса Ивановна и Зоя Ивановна, мои любимые тётушки. И ты не обязан делать вид, что различаешь их. В общем, не парься. Тётушки у меня лучшие в мире, они всё прекрасно понимают и не обижаются на тех, кто не может их различить.

- И всё-таки я попытаюсь. Очень рад знакомству.

Григорий вдруг улыбнулся (впервые с момента нашего знакомства), и мы с тётушками невольно засмотрелись на его красивую искреннюю улыбку.

Григорий, надо заметить, на этом не остановился, а продолжил удивлять нас. Он поцеловал руки обеим тётушкам и ... отправился с тётей Зоей смотреть цветник, в котором уже появились какие-то первоцветы.

Мы остались вдвоём с тётей Раей. Она бросила на меня испытующий взгляд, но ничего не спросила.

- Он мне никто, тётя Рая. Просто очень хороший человек, оказавшийся в сложной ситуации. Поверь, действительно хороший, настоящий. Он спас человеку жизнь, это произошло на моих глазах. Спас, хотя мог проехать мимо, потому что он в отпуске. Если есть среди нас скромные герои, то Григорий - один из них. Он женат, по-моему. А завтра я просто довезу его до города, и там мы разойдёмся каждый в свою сторону.

- Хорошо, я всё поняла, дочка, - кивнула тётя Рая.

Она редко называет меня дочкой, и это сродни самой высшей степени одобрения и признания.

- Там Зося супчик из молодой крапивы сварила. И мы приготовили фаршированные блины, с разными начинками, как ты любишь, Вера. Надеюсь, и гостю всё понравится.

Ужин сегодня был необычный, нехарактерный для ужина в доме тётушек. А именно: главным героем мероприятия была не я. Но мне ничуть не обидно, наоборот. Если честно, я не люблю быть в центре внимания, даже в собственной семье. Уверена: моя скромная жизнь не заслуживает того, чтобы её усиленно обсуждать.

Сначала Григорий долго рассказывал о своей работе, отвечая всё на новые и новые вопросы моих тётушек. Потом сам Григорий, проявив чудеса такта и словесной изобретательности, расспрашивал тётю Раю и тётю Зою об их житье-бытье.

Как я была ему благодарна - словами не передать. Ведь пожилым людям, ведущим достаточно закрытый образ жизни, всегда не хватает внимания и благодарных слушателей.

Надо отдать должное и моим деликатным тётушкам: они рассказывали, действительно, о себе, а не сводили беседу к любимой песне всех родителей. Короче, не было рассказов из серии "Жизнь замечательных детей" о том, как я сделала первый шаг, сказала первое слово, съела свои первые книжку, газету и нитки из матраца.

Таким образом, вечер проходил просто прекрасно, великолепно. Я наслаждалась обществом и не по-апрельски тёплой погодой. Мы сидели за столом на небольшой веранде. Комары и мошки, видимо, ещё не народились, потому ничто не мешало вечернему отдыху.

Потом я ушла в баню, которую тётя Рая заранее натопила, а когда вернулась, выяснилось, что Григорий уснул в одной из двух маленьких гостевых комнат.

Дом у тётушек старый, но крепкий, доставшийся им от бабушки и деда. Когда папа ещё был жив, провёл в дом воду и газ, а позже появился и водонагреватель. Но от бани всё равно не отказались.

Тётушки, выслушав мой рассказ о том, как Григорий спас человека после аварии, сходили в баню и легли спать.

Мне не спалось, и я, налив себе большую кружку чая и прихватив смородиновое варенье, вновь вышла на веранду. Задумчиво глядя в смартфон, не сразу заметила, что на веранде я уже не одна.

- Добрый вечер, - Григорий без приглашения устроился за столом напротив меня.

- Скорее, доброй ночи. Чай будешь?

- Буду. Я в баню ходил. Она ещё не остыла.

Очень ценная информация, спору нет. Но я в бане уже была, однако не стала заострять внимание на этой теме. Пошла в дом и через пять минут вернулась с горячим чайником, не забыв прихватить вазу с печеньем и булочки, испечённые тётей Зоей.

Некоторое время мы просто сидели молча и пили чай, но Григорий первый нарушил молчание.

- Прости меня за эту выходку на дороге. Сам ненавижу истеричное поведение, - виновато заговорил он.

- Я не наблюдала никакого истеричного поведения. Я видела человека, который очень-очень устал, и которому просто нужен отдых. Возможно, в том числе, от самого себя.

- Да. Надо же, как тонко, - Григорий с интересом посмотрел на меня. - Это что же, я весь как на ладони? Надо быть сдержаннее.

- Мы всю жизнь только тем и заняты, что демонстрируем всем свою сдержанность и лояльность. Иногда нужно выпускать пар. Не на работе, конечно. А вообще надо. Иначе можно рвануть, как скороварка советских времён.

Григорий несколько секунд задумчиво моргал, кусая губу.

- Правильно ли я понял, что при тебе могу не сдерживать эмоций?

- Как угодно, - пожала я плечами.

- Ты, случайно, не психолог, Вера?

- Случайно, нет. Работаю на ресепшн в частной клинике, а по образованию экономист. Просто очень люблю свою работу. Мне нравится общаться с разными людьми, решать небольшие проблемы.

- Ты-то мне и нужна, - улыбнулся Григорий. - Только у меня большая проблема. Сможешь решить?

- Какого плана проблема? - поддержала я игру, хотя уже давно поняла, какого именно.

- Супружеская измена, доктор Вера. Длительная, не одноразовая, - Григорий стал серьёзным.

- Насколько длительная, доктор Григорий?

- Я догадался ещё в декабре. Значит, началось всё раньше.

- Что предпринял?

- Для начала всё проверил, чтобы убедиться наверняка. Собрал доказательства. Потом нашёл адвоката по бракоразводным делам. Почти все документы готовы, скоро моя пока ещё жена получит повестку о явке на судебное заседание. Детей у нас нет, но есть совместно нажитое имущество. На квартиру я не претендую, а вот машину и гараж хотел бы оставить себе.

- Если обо всём знаешь, зачем хотел приехать раньше?

- Знаешь, доктор Вера, раньше я очень страдал и мучился. А теперь внутри пусто. Совсем. Но я хочу отыграться хоть как-то, пусть мелочно. Наверно, это неправильно? Да я ещё с похмелья был, вчера перебрали с другом. А тут авария эта. Я бы не простил себе, если бы упустил парня. Потому и перенервничал так сильно. И понял: вся эта ситуация - урок мне.

* * * * * * * * *

...В какой момент я поняла, что смотрю на Григория по-другому, не так, как до этого? Сама не знаю. До сих пор я смотрела на него, как на человека, достойного восхищения, скромного героя, не требующего наград и признания, чётко и внимательно исполняющего свою работу, свой долг.

А теперь смотрела так, как смотрит женщина на мужчину. Не скрою: увиденное мне нравилось всё больше. И твёрдая линия щеки, и отросшая щетина, и плотно сомкнутые губы, и угловатый подбородок, и нос с небольшой горбинкой, и внимательные тёмные глаза. Григорий не был атлетом и качко;м. Однако мужское в нём очень сильно;, и я чувствовала эту мужественность всё острее и ярче.

Надо ли говорить, что это моё настроение мне совсем не нравилось? Тем более, что оно породило в моей голове новый вопрос, который я теперь со всех сторон мысленно муссировала и пробовала на вкус.

Я буду не я, если не спрошу...

- Григорий, - осторожно начала я, и задумчивый взгляд собеседника ожил, обратившись к моему лицу. - Скажи, а в эти четыре месяца... с тех пор, как ты всё понял...

Чёрт, как же сложно сформулировать! Особенно, когда пытаешься завуалировать незавуалируемое! Но надо продолжать, потому что Григорий смотрит с ожиданием и интересом.

- ... ты скрывал все свои чувства и мысли?

- Конечно, скрывал. И до сих пор продолжаю скрывать. Видимо, из-за этого меня едва и не прибило сегодня. Но я не могу выдать себя раньше времени. Для этого есть причины.

- То есть, ты... вы...

Фуф! Ну же, Вера! Вам не по тринадцать лет! Давай, жги! Иди до конца.

К счастью, умный и проницательный Григорий понял всё раньше, чем я нашла в себе силы.

- Ты хочешь знать, до какой степени конспирации я дошёл, Вера?

Я кивнула, сглотнув, и опустила глаза, не в силах выдерживать его пристальный взгляд. Ну и мужчина. Вроде, обыкновенный, вот так с ходу в глаза не бросается, и запросто можно не заметить. А если приглядишься и познакомишься с ним поближе, он начинает затягивать тебя, как воронка.

Я очень определённо это чувствовала в данный момент, и мне совсем не нравилось сложившееся положение. Григорий женат. Даже если покаещёженат, всё равно женат.

- Вера, сколько тебе лет? Извини за вопрос.

- Двадцать семь. А тебе?

- Тридцать три. Так вот. Ты ещё очень молода, но уже в том возрасте, когда молодость не мешает ясности ума. Почему же ты настолько подвержена стереотипам, что считаешь всех мужчин похотливыми животными?

- Личный опыт, - буркнула я. - Учителя хорошие были, как сказали в одном известном фильме.

- Обобщать так виртуозно тоже учителя научили? Подводить всех к одному знаменателю? Видимо, математик орудовал? И ещё вопрос: скажи, как по-твоему, похож я на терпилу? Мм? Посмотри внимательно. Могу в профиль повернуться.

И всё-таки он вывел меня на эмоции! Я почувствовала, как внутри меня что-то щёлкнуло, и вспыхнул свет.

- Прости, Григорий, но я не понимаю, как можно жить с человеком бок о бок, оставаться мужем и женой, и избегать при этом близости? Нечто из области фантастики. В такой ситуации гораздо быстрее заподозришь неладное, чем в любой другой. К чему тогда прочие мероприятия по конспирации?

- Вот я и заподозрил. Таня охладела в какой-то момент, стала избегать близости. Но я почувствовал кого-то третьего раньше, ещё когда она не избегала. Это сложно словами объяснить, но кто прошёл через такое, тот поймёт меня. А далее всё развивалось, как по нотам, классика. Усталость, головная боль, проблемы. Плюс участившиеся случаи сверхурочной работы и кратковременные командировки, которых у Тани раньше никогда не было. А также участившиеся визиты к подруге, которая, сама будучи честной женой и матерью, всячески покрывала порочное поведение Тани. Не надо быть семи пядей во лбу, Вера, когда всё становится очевидным.

- Понимаю, хотя далеко не все такие проницательные, как ты, Григорий.

Я с горечью подумала о себе. Ничего не почувствовала и ни о чём не догадалась, пока не увидела.

- Хорошо, - продолжила я, отогнав непрошеные мысли. - А жена не задалась такими же вопросами за четыре месяца? Ей не было интересно, почему муж не претендует на её благосклонность?

- Вот и видно, что ты никогда не изменяла, не лгала и не изворачивалась. Иначе бы знала, что человек, даже талантливо живущий двойной жизнью, всё равно начинает прокалываться и терять бдительность. Человек устаёт от постоянной лжи и лицемерия, не может держать под контролем всё, на сто процентов всё. Какая-то часть программы контролируется по остаточному принципу. Проще говоря, перестал муж проявлять инициативу в интиме, претендовать на тело, да и фиг с ним. Нашим легче, как говорится. Одной проблемой меньше, не надо поводы для отказов изобретать.

- И ты вот так четыре месяца живёшь без...

- Поверь, тот адреналин, который я получаю на работе, вкупе с семейными проблемами так мощно меня выматывают, что мне самому не до того. Повторяю, не надо считать мужчин животными, Вера. Да и самоуважение никто не отменял.

- Гриша...

Он удивлённо и как-то странно посмотрел на меня, но его удивление было ничем, по сравнению с моим собственным. Куда меня несёт?!

- Поверь, - продолжила я. - То, что тебе не удалось добраться до города и застукать их с поличным, - это благо для тебя. Тебе пришлось несладко, но судьба тебя уберегла. Иначе было бы ещё неслаще. Ты всё знаешь и так, и доказательства у тебя есть. А зрелище это... потом никуда не делось бы, вечно бы стояло перед глазами.

Григорий вдруг встал, обогнул стол и устроился на стуле рядом со мной.

- Ты что, прошла через подобное?

- Да, - кивнула я. - Ты счастливчик, Гриша. Ты не измазан в этой грязи, и уже не измажешься, если сам не захочешь. Судя по всему, ты догадался об измене очень быстро, и свёл на нет интимную составляющую. А я в течение десяти месяцев не замечала третью в своей постели. Пока не увидела воочию.

- Не вздумай себя винить, - Григорий очень серьёзно смотрел на меня. - Да, не всем так везёт, как мне, как бы странно это ни звучало. Может, Таня - актриса плохая. А может, стечение обстоятельств. Люди годами живут рядом с изменниками, делят с ними постель. Знаю, что для тебя это слабое утешение. Но поверь, лучшее, что ты сейчас можешь сделать для самой себя, - как можно быстрее забыть увиденное, вычеркнуть из памяти. Пока тебе кажется, что ты никогда не сможешь начать с чистого листа. Однако это не так. Сможешь. Я тоже раньше думал, что не смогу, что мне все женщины навеки опротивели. А вот теперь думаю иначе. Главное, стряхнуть с себя остатки этого ... брачного союза. Семьёй это и не было никогда. Очиститься. Как ты сказала, салфетками влажными пройтись, и будет по красоте. Лично я готов впустить в свою жизнь настоящее и светлое.

- Вот что баня животворящая делает, - попыталась отшутиться я, чувствуя странное волнение.

Почему мне кажется, что его слова имеют отношение ко мне? Да ну, ерунда какая-то. Быть не может.

- Ага, - улыбнулся Григорий. - Баня и нормальное человеческое общение. Ну как, удалось мне тебя хоть немного убедить?

- А ты, случайно, не психолог, доктор Гриша? Почему я тебе верю, и мне становится легче?

- Нет, я не психолог, - Григорий внимательно смотрел в мои глаза. - Просто когда два человека, у которых одинаковая беда, делят эту беду между собой, она вдвое уменьшается. И этим двоим становится легче. Это, скорее, математика.

- Да-да, математика, - усмехнулась я.

- Да-да. А вот со счастьем происходит всё в точности наоборот, оно в таких случаях увеличивается.

Я посмотрела на старые часы, висящие на стене веранды. Два часа ночи, с ума сойти. Мне даже не верилось, что ещё сегодня утром я пила чай с Таней. Казалось, прошло несколько жизней, а день по-прежнему продолжается. И я опять пью чай, только с Гришей...

Так, стоп. Я замерла, глядя на Григория во все глаза. Ну нет, такого быть не может! Мне вспомнился старинный компьютерный пасьянс: когда последняя нужная карта ложится на место, ряды карт бегут перед глазами разными зигзагами. Нечто подобное сейчас происходило в моей голове.

- Вера, с тобой всё в порядке? - Григорий заглянул в моё лицо. - Ты побледнела. Устала, наверно. Я-то поспал пару часов, а ты всё время на ногах. Пойдём, провожу тебя в дом. А потом уберу тут всё.

- Подожди, - остановила я его. - Ты несколько раз назвал жену по имени - Таня.

- Да. Её зовут Татьяна.

- А где и кем работает Татьяна?

Я знала ответ до того, как услышала его, и то, что называют моральным выбором, предстало передо мной во всей красе. Собственно, варианта было всего два, но какие!

Первый вариант - рассказать Григорию о разговоре с Таней. Плюсы выбора: Григорий узнает всю (совсем всю) правду об измене жены, то есть, будет иметь возможность дальше действовать в соответствии с этим знанием, как-то корректировать свои планы. К тому же, если Таня получила отказ от меня, это не означает, что опасность для Григория миновала. Его по-прежнему могут подставить.

Ещё один плюс состоит в том, что я ничего не скрою от Григория, не буду лгать и прятать что-то за душой. То есть, совесть моя будет чиста. Минус: мои отношения с Таней будут испорчены окончательно и бесповоротно. Я вступлю с ней в открытую конфронтацию. Заслужила ли она этого? Конкретно я видела от неё до сих пор только хорошее. Но потом Таня предложила мне стать соучастницей подлости, приправленной благородным соусом.

Второй вариант - не рассказывать Григорию о разговоре с Татьяной. Это своеобразная сделка с совестью с моей стороны, зато мне не нужно будет причинять ещё большие душевные страдания Григорию, бередить его раны. Он же всё равно знает обо всём, причём, достаточно давно.

- Таня стоматолог. Она работает в частной стоматологической клинике. А почему ты спрашиваешь?

Что ж, Вера, момент истины...

- В "Данти"? - переведя дух, спросила я.

Вот теперь мне удалось очень и очень сильно удивить Гришу, и я получила своеобразное удовольствие от данного факта.

- Да. Откуда ты знаешь?!

- Гриша, выслушай меня сейчас очень внимательно. Я думала, рассказывать тебе об этом или нет, и решила всё же рассказать. Совпадение выглядит невероятным, но, как показывает практика, в жизни бывает и не такое. Гораздо более удивительным кажется предложение, которое я получила сегодня... точнее, уже вчера днём.

- Хорошо, я понял. Рассказывай.

Григорий продолжал внимательно рассматривать моё лицо, и этот факт очень мешал мне сосредоточиться, однако я взяла себя в руки и подробно рассказала Григорию о том, где я работаю, и о вчерашнем разговоре с Таней.

Он верил каждому моему слову, я видела это и черпала силы из его реакции.

- А почему Таня выбрала именно тебя? Объяснила? - спросил Гриша после долгого молчания.

- Думаю, причин несколько. Во-первых, Таня была уверена, что я никому не расскажу о нашем разговоре. И я не рассказала бы, если бы провидение не запланировало на сегодня наши с тобой встречу и знакомство. Во-вторых, Таня считала, что я ненавижу всех без исключения мужчин и жду случая отыграться на всех вместе и на отдельно взятом каждом.

- А как она собиралась организовать наше с тобой знакомство? И главное, как ты должна была меня соблазнить?

- Не знаю. Я же не согласилась, потому не вникала в тонкости. Знаю только, что можно было и не соблазнять. Главное - проявить достаточно подлости. Можно было просто подставить тебя, изобразить нашу мифическую связь и предоставить доказательства.

В следующий момент случилось нечто невероятное. Выходящее из ряда вон. Григорий придвинулся ко мне ближе, одну руку положил на спинку моего стула, второй рукой взял мою руку, а его губы коснулись моих.

...Когда я очнулась спустя некоторое время, Григорий крепко сжимал меня в объятиях, и мы целовались, как сумасшедшие. Я никогда ни с кем не целовалась до сих пор вот так: будучи готовой в любой момент перейти ставшую слишком тонкой грань, но твёрдо зная, что не перейду. Это было слишком хорошо. Слишком опасно.

Я упёрлась ладонями в плечи Гриши и начала высвобождаться из его крепких рук.

- Ослабь хватку, - пропыхтела я возмущённо, а он рассмеялся и отпустил меня.

- Если ты думаешь, что я сейчас раскаюсь, то придется тебя разочаровать, Вера, - глаза Гриши блестели в электрическом свете лампы, освещавшей веранду. - Ни о чём не жалею. Тебе это нужно было так же, как мне. И этот мой поступок имеет лишь косвенное отношение к ситуации.

- Надеюсь, - я залпом выпила остывший чай. - Надеюсь, что это не попытка отомстить Тане.

- Нет, конечно, - тихо и ласково сказал Григорий, не спуская с меня глаз. - Жирновато будет для Тани - так ей мстить. То, что случилось, - только моё, будет греть мою душу и поддерживать меня в период развода. Вот такой я эгоист. Спасибо тебе за этот день, Вера. Ты полностью вернула меня к жизни. Только ты.

- Обращайся, - кивнула я. - Но если ещё раз полезешь ко мне, отхватишь по физиономии. Предупреждаю.

Боюсь, мой грозный тон не обманул даже меня, не то что уж Григория.

- Я всё понимаю, Вера. У меня хватит сил дождаться развода, и лишь потом вернуться к тому месту, на котором мы остановились. Я уважаю тебя и себя, и мы не станем уподобляться некоторым нашим общим знакомым, перемещаться на их уровень. А теперь нужно взять себя в руки и проанализировать то, что ты рассказала, - сложив руки на груди, Гриша прикрыл глаза.

- Значит, память об отце и данном ему слове, - усмехнулся он, не открывая глаз.

- Да. Что-то из классики беззастенчиво позаимствованное. Шекспир, как по мне, - отозвалась я.

- То есть, ты в эту байку не поверила?

- Не знаю, в эту байку или нет, но не поверила. В целом почувствовала фальшь и нестыковки в рассказе Тани.

- И ты абсолютно права. Молодец. Я восхищён тобой. А Таня в очередной раз встала на любимые грабли: привычка считать всех вокруг идиотами ещё никого до добра не доводила.

- Почему на любимые грабли? - не поняла я.

- Потому что Таня всегда и всех считает на несколько порядков глупее, чем она. Меня, тебя, свою родную сестру Киру, свою мать и даже своего покойного отца.

- У Тани есть родная сестра?

- А почему бы ей ни быть? Есть. Кира старше Тани на два года. Она замужем, у неё трое детей. Один из племянников Тани, самый младший, ему один год, нуждается в постоянной медицинской помощи. У Сёмы редкое заболевание сердца. Не очень критичное, но требующее постоянных вложений. К тому же, риск прогрессирования всё же существует. Один из фондов занят сбором денег на операцию, которая может решить проблему. Очень дорогостоящую операцию. Нельзя сказать, что счёт идёт на дни или недели, но если бы кое-кто проявил добрую волю, то никакие благотворительные сборы не понадобились бы.

- Кто должен проявить добрую волю?

- Таня. У нас из-за этого и начался разлад. Да, разлад длится не полгода, а год. С тех пор, как родился Сёма.

- Как рождение племяннника, пусть даже с редким заболеванием, могло отразиться на вашей с Таней семейной жизни?

- Деньги, Вера. Таня - богатая наследница, но получить это богатство она может только при соблюдении ею некоторых условий.

- Боже. Я опять чувствую себя участницей событий какого-то романа. Сможешь рассказать более подробно? Или тайна? И ваш разлад - каким он боком затесался во всю эту катавасию?

- Наши с Таней отцы, действительно, вместе служили и были очень дружны, однако наша семья гораздо менее состоятельная, чем семья Тани. Отец Тани, Василий Степанович, располагал недвижимостью в Европе и внушительными сбережениями, переведёнными в золото, драгоценности и предметы старины. Но Таня и Кира получат доступ ко всему этому лишь тогда, когда Тане исполнится тридцать один год. При этом, они обе должны быть на этот момент замужем. За мужчинами, которых выбрал для них отец. А ещё к тридцати одному году обе должны стать матерями, родить детей. Конечно, об усопших плохо не говорят, но я считаю условия завещания чудовищными. А значит, и сам Василий Степанович был чудовищем. И Таня - лишь порождение всей этой чудовищности. Если Кире удалось приспособиться и построить жизнь на такой вот основе, то Тане - нет. Она никогда не любила меня, но я всегда изо всех сил старался быть хорошим мужем, компенсировать ей отсутствие собственного выбора, я любил её. И надеялся на то, что у нас появятся дети. Видимо, и Таня готовилась стать матерью, время поджимало. А тут Стас. Не знаю, сама она придумала сбагрить меня в хорошие руки или подставить, или это была совместная со Стасом затея. Дело в том, что под любым документом есть мелкий текст. И в мелком тексте под завещанием Василия Степановича сказано, что Таня станет наследницей в тридцать один год без всяких условий, если я, именно я, оставлю её сам. Но и это ещё не всё. Если я оставлю Таню по причине её неверности, то она вообще лишается права на наследство. Кира станет единственной наследницей. Вот такие изощрения. Мне, конечно, лестно, что Василий Степанович счёл меня настолько достойной партией для любимой дочери, но я бы предпочёл простое человеческое счастье, честное слово.

- Как не вовремя Таню угораздило влюбиться, - с сожалением сказала я.

- На всё воля Бога. А не Василия Степановича. Он не смог предусмотреть всего. Например, болезни Сёмы. А как ему помочь? Вдова Василия Степановича ведёт обычный образ жизни, единственное, что он ей оставил - квартира и пожизненное ежемесячное содержание. И то при условии, что она не выйдет замуж повторно. Кира и Таня тоже живут обычной жизнью, не во дворцах. С одной стороны, это и хорошо, надо всё в этой жизни заслужить и заработать. Но вот с Сёмой вышла засада. Когда мы всё выяснили о возможности операции, я предложил Тане воспользоваться юридическими нюансами завещания, касающимися недвижимости, и отказаться от половины особняка в Европе в пользу Киры. Мы бы нашли хороших юристов и приложили бы все силы для того, чтобы продать особняк раньше. У Киры есть все документы, подтверждающие необходимость операции. Мы бы выиграли этот суд, частично оспорили завещание. Но Таня отказалась. Сказала, чтобы все ждали, пока ей исполнится тридцать один. Ведь тогда и Кира получит не только половину особняка, но и ценности. Конечно, хозяин - барин, никто не спорит. Таня имела полное моральное право на такое решение. Но теперь Сёме придётся ждать как минимум десять месяцев, ведь сбор в фонде продвигается небыстро. Я пытался уговорить Таню, настаивал. Потому мы и начали ссориться. Я стал неугоден уже тогда. Возможно, я был не очень прав, каждый имеет право на своё имущество. Не моё же. Но ведь Кира могла потом, позже, отдать Тане часть ценностей. Всё равно особняк будет продан, иначе его не поделить. Мне казалось, настолько доброе дело способно вернуться и Тане чем-то очень хорошим.

- А оспорить завещание хотя бы на половину особняка сейчас нельзя? Ускорить вступление Киры в право наследования и право собственности?

- Нет. Только весь особняк можно продать, в том и дело. Половину нельзя.

- Дурдом.

- Ага. Причём, рукотворный.

- А что ты намерен делать теперь, в связи с тем, что собрал доказательства неверности Тани? Неужели хочешь оставить её без всего?

- Зачем мне оно? Я просто припру её к стенке и потребую того, чтобы она сейчас отказалась от прав на особняк. Тогда я не дам хода доказательствам неверности Тани, и получит она своё остальное наследство. Ведь на развод подам я. Значит, она будет иметь право на всё. А операция Сёмы станет моей моральной компенсацией за полгода ношения рогов.

- Даже не знаю теперь, Гриша, что во мне сильнее: восхищение тобой или страх перед тобой. Надо же такое придумать!

Григорий усмехнулся. Но тут мне пришла в голову ещё одна мысль, и у меня буквально волосы на голове зашевелились.

- А ты хоть понимаешь, в какой опасности ты находишься, Гриша?

Глава третья
Григорий в это время уже опять успел закрыть глаза и сложить руки на груди. Я уж подумала, что засыпает. Но он смешно открыл один глаз и посмотрел на меня.

- Волнуешься за меня, - не спросил, а констатировал он, улыбнувшись. - Мне это нравится.

- Гриша, ты в своём уме? Тебе весело? Или твой покойный тесть считал, что тебя зовут Дункан Маклауд, устраивая свои аттракционы? Или ты сам считаешь, что тебя так зовут?!

- Не обижайся, - Гриша открыл оба глаза и взял мои ладони в свои. - Чтобы прибегнуть к крайним мерам, человеку хотя бы мало-мальски адекватному нужны определённые условия. Для Тани пока не наступили эти условия. У неё есть ещё десять месяцев в запасе. Тем более, она до сих пор не знает, что я стал опасен.

- И всё-таки, Гриша! Как ты мог так рисковать?! Не только самим собой, между прочим! Твоё стремление прижать эту парочку с поличным ставило под удар операцию Сёмы. Тебе не стыдно?

Теперь он смотрел на меня так, что у меня сердце в пятки ушло. Не от страха. От непрошеного счастья и от волнения. При этом продолжал удерживать в заложниках мои ладони. Шаг за шагом этот человек продолжал подчинять себе вольнолюбивую меня.

- Потому я и сказал, что получил урок. Нельзя быть таким самонадеянным и безалаберным эгоистом. Пришлось вмешиваться кому-то свыше, останавливать меня, разворачивать в другую сторону.

- Так себе объяснение, - проворчала я. - Но к счастью, всё получилось так, как получилось. Однако теперь тебе необходимо вплотную заняться вопросом безопасности.

- Мой поверенный и тот адвокат, который занимается разводом, - они оба получили на руки копии завещания со всеми пунктами, касающимися меня и нашего с Таней брака. То есть, я подстраховался. С того момента, как Таня получит уведомление о судебном заседании по вопросу развода, ей невыгодно будет, чтобы с моей головы упал хоть волос. Если со мной что-то случится, она будет первая под подозрением и пристальным вниманием правоохранительных органов. Такое развитие событий Василий Степанович, как раз, предусмотрел. Если Таня будет причастна хотя бы к попытке устранить меня, и это удастся доказать, она ничего не получит, кроме уголовного преследования.

- А когда Таню уведомят о заседании?

- В понедельник.

- То есть, впереди двое суток. И в эти двое суток ты уязвим, ведь мы не знаем, что они со Стасом там придумали после моего отказа от сотрудничества. Может, они придумали, как тебя подставить. А может, замыслили что-то похуже.

- Таня пока не знает о предстоящем разводе, а значит, официально не существует причины избавляться от меня.

- И всё же мы не можем рисковать. Как хорошо, что твой телефон разрядился ещё на трассе, и ты отказался заряжать его.

- Да. Хочу полностью уйти от реальности хотя бы на время.

- А что там у тебя с геолокацией? И вообще, проверял ли ты свой телефон на наличие программ слежения?

- В выключенном виде, да и во включённом, отследить телефон могут только оператор и компетентные органы, если у их представителей есть на руках соответствующий документ. Программы слежения в аппарате отключены. Таня - обычный человек. Она меня отследить таким образом не может.

- А это её... Стас? Таня сказала, он работает в мэрии.

- Он сугубо штатский. Курирует вопросы здравоохранения. Конечно, не стоит быть слишком самоуверенным, но Таня пока считает меня безопасным лопушком. Реальная опасность мне пока вряд ли угрожает. Разве что могут найти более сговорчивую девушку, чем ты, и попытаться подставить меня.

- А где ты живёшь сейчас?

- Пока в квартире, которая останется за Таней после развода. В нашей общей квартире. Я же не могу раньше времени раскрыть планы.

Некоторое время я смотрела на Григория и напряжённо размышляла. Потом выпрямилась, и Григорий улыбнулся:

- Слушаю внимательно. Чувствую, сейчас будешь командовать.

- Правильно чувствуешь. И нечего смеяться, Гриша! А если ты не появишься до понедельника и не позвонишь, Таня предпримет что-нибудь? В плане поисков?

- Не думаю. Вряд ли она волнуется обо мне.

- Значит, останешься до понедельника здесь, у моих тётушек. Я поговорю с ними завтра, хотя знаю и так, что они не откажут. Даже рады будут. Свой телефон пока не заряжай и не включай. Завтра с моего телефона позвонишь своим родным, предупредишь, чтобы не теряли. Скажешь, что задержался в гостях у друга. И позвонишь своему другу. В случае, если Таня всё же начнет бить тревогу, друг скажет ей, что ты у него. Ей этого будет достаточно, вряд ли она усомнится, её устроит ответ. Больше никому не звони. Я завтра, точнее, уже сегодня, уеду в город. Связь с тобой буду поддерживать через тётю Зою. Если тебе срочно нужно будет что-то спросить у меня или сообщить мне, тоже через тётю Зою. Я её предупрежу.

- Слушаюсь. Всё понял, - внимательно выслушав меня, сказал Григорий. - А в понедельник приеду и остановлюсь у родителей на несколько дней, пока не сниму квартиру. В понедельник же поговорю с Таней. После этого я буду в безопасности.

- Но это не значит, что нужно быть доверчивым и безалаберным! Опасность, что тебя попытаются подставить, сохранится.

- Я буду очень осторожен. А ты, Вера? Ведь ты отказала Тане в её просьбе. Не отыграется?

- Если Таня не узнает, что мы с тобой в сговоре, не отыграется. Зачем я ей? Она уверена, что я буду молчать. И я буду молчать.

- Когда мы с тобой увидимся, Вера?

- Когда вы с Таней официально разведётесь, если захочешь увидеться, конечно. Раньше нельзя.

- Да, ты права, - Григорий тяжело вздохнул и помрачнел. - Нельзя давать им шанса изобразить меня изменником и подлецом. Это что же, я как минимум месяц не увижу тебя, Вера?

- Да.

- И ты так спокойно об этом говоришь?

- Если я скажу об этом горячо и эмоционально, ситуация не изменится, Гриша.

Прочитав в его взгляде некое намерение, я строго сказала:

- Даже не думай.

Поднялась, начала убирать со стола. Старые часы показывали половину четвёртого. Самый длинный день в моей жизни подходил к концу.

* * * * * * * *

Я уехала в субботу вечером. Если учесть, что встала я ближе к полудню, а Григорий вообще в третьем часу дня, мы с ним почти не общались. С другой стороны, мы очень плотно поговорили ночью, потому отдых был только на пользу. А время, проведённое с тётей Раей и тётей Зоей, я всегда очень ценю.

Правда, поздним вечером Григорий мне всё же позвонил с телефона тёти Зои. Спросил, как я добралась. Поинтересовался, чем я занимаюсь. Похвастал, что его кормят окрошкой и пирогами.

Я так обзавидовалась (днём-то окрошки не было, только пироги), что почти на ночь глядя потащилась в супермаркет за ингредиентами для окрошки. Браво, Вера! Если ты будешь продолжать набивать желудок на ночь глядя, то через месяц Гриша тебя не узнает. Продолжай в том же духе, молодец!

Но что толку заниматься самобичеванием, когда дело сделано? Наевшись, я задумчиво смотрела в окно кухни, за которым сгущалась темнота, и думала о Грише. А придёт ли он через месяц, когда всё у него образуется? Это только в приключенческих фильмах двое, встретившись в критической и опасной ситуации, остаются потом вместе на веки вечные. А в жизни?

Ну вот и проверим.

... В воскресенье рабочий день прошёл достаточно спокойно. Таня не работала, и это обстоятельство, доселе меня огорчавшее, теперь радовало. Выдержка выдержкой, а смотреть в глаза Тане мне теперь будет трудно, это факт.

Вечером позвонил Гриша. Сказал, что никто его не искал, а сам он прекрасно отдохнул. Успел даже поправить забор и укрепить ворота во дворе дома тётушек. Я была уверена, что рейтинг Григория взлетел до небес и зашкалил, пробив стратосферу. Какой же Гриша всё-таки молодец!

Утром Григорий собирался вызвать такси и отправиться в город, в квартиру родителей. А мне предстояла встреча с Таней, потому что на понедельник выпала её смена.

Чай мы вместе не пили, но общались, в целом, спокойно. После обеда пришла клиентка, которую записали в субботу, в моё отсутствие. Клиенты у нас, в основном, постоянные, но периодически появляются новые. Вот эта клиентка была новенькая.

Приятная женщина лет тридцати. Пришла она почти на полчаса раньше положенного времени, потому ожидала вызова, сидя на диване в маленьком фойе, напротив моей стойки. Я предложила ей напитки на выбор, и она попросила зелёный чай без сахара. Она почти не поднимала глаз от смартфона, потому и я спокойно занималась своими делами.

Потом Таня освободилась; я проводила клиента, которого она отпустила. Вскоре над входом в кабинет стоматолога загорелся зелёный сигнал, и я проводила новую клиентку, Алину, в кабинет. Тани в кабинете не было. Видимо, ушла в подсобку через вторую дверь. Медсестра, Лиза, что-то смешивала, сидя у маленького стеклянного столика. Я вернулась в фойе.

Освободилась Алина достаточно быстро. Остановившись у дивана, она внимательно осмотрела сам диван и журнальный столик, располагавшийся рядом.

- Вам чем-то помочь? - спросила я.

- А где мой телефон? Я оставила его на этом столике.

- Возможно, под одним из журналов? - я подошла к Алине, и мы начали искать телефон вместе, однако, безуспешно.

- А вы точно оставили его на столике? Возможно, на автомате сложили в сумочку и забрали с собой в кабинет?

Алина начала рыться в сумочке, потом вытряхнула всё её содержимое на стол. Телефона не было. Проверила карманы пальто, оставленного в шкафу.

К Тане пришёл следующий клиент. Проводив его в кабинет, я вновь подключилась к поискам. Мы перерыли всё фойе, каждый миллиметр. Я точно знала, что пока Алина была на приёме, в клинику никто не приходил, и двери были заперты.

Второй клиент ушёл, и мы полностью обыскали всё помещение клиники. Телефона не было. Он как сквозь землю провалился. Неприятная ситуация, если учесть, что нас в клинике на момент пропажи телефона было всего четверо, включая Алину. Санитарка, делающая уборку, ещё не пришла.

Я позвонила Сергею Николаевичу, директору сети клиник "Данти". Нужно было посмотреть запись с видеокамер, а доступ к просмотру был только у него и у сотрудников охранного агентства, обслуживающего клинику.

Таня приняла ещё одного клиента, а двух последних на сегодня пришлось перенести. Пока я звонила и приносила извинения, приехал директор. Обычно он был весёлым и жизнерадостным человеком, но жуть как не любил разборки с клиентами. Потому сегодня его чело было мрачнее грозовой тучи.

И это лишь усугубилось, когда выяснилось, что обе видеокамеры, установленные в коридоре, выключены. Именно в этот момент в моей душе впервые шевельнулось настоящее беспокойство, которое начало расти, как снежный ком, и вскоре я вся состояла из этого беспокойства.

Мы вновь, уже вшестером (санитарка тоже пришла к этому времени), обыскали каждый уголок клиники. Естественно, усилия результатов не дали.

- Что же делать-то?! - воскликнул Сергей Николаевич. - Совсем не хочется полицию привлекать к решению вопроса.

- Но не мог же телефон провалиться сквозь землю? - Таня покачала головой. И продолжила спокойно: - Я вижу только один выход. Понимаю, унизительно, но когда доброе имя клиники на кону...

С этими словами она подошла к стенному шкафу, достала своё пальто, вывернула все карманы. Затем она позвала нас всех в кабинет, достала из шкафа свою сумку и вытряхнула её содержимое на стул.

Понятно стало, что все мы должны последовать примеру Тани. Я уже знала, у кого окажется телефон. Вопрос был лишь в том, где именно, - в сумочке или в кармане куртки.

Значит, я недооценила Таню. Всё-таки она не простила мне мой отказ сотрудничать.

Ещё когда медсестра Лиза выворачивала карманы своей куртки и демонстрировала содержимое сумки, мне было понятно, что и как произошло.

Судя по всему, Алина - это та самая честная жена и мать, подруга Тани. Удивительно, конечно, что за четыре года работы в клинике я ни разу не видела ни Гришу, ни Алину. И вообще, к Тане никогда не приходили знакомые, коих, по моему мнению, у хорошего стоматолога всегда очень много. Видимо, все они ходят к Тане в поликлинику, где она тоже ведёт прием, только бесплатный, по полису.

Итак, Алина оставила телефон на столике. Камеры, вероятнее всего, были выключены заранее, когда я обедала, например. Пока я провожала Алину в кабинет, Таня быстро вышла и положила телефон а мою куртку или сумку. Наверняка Таня была в перчатках. Выход из подсобки в фойе располагается как раз около стенного шкафа.

Помимо того, что произошло, я могла рассказать и о том, что произойдёт, передать даже выражение лиц персонажей и отдельные фразы. Мне оставалось лишь занять место в партере и наслаждаться дешёвой, бездарной постановкой.

Полиции здесь не будет, к гадалке не ходи. Я уверена, что Тане меньше всего хотелось бы сейчас оказаться замешанной в разбирательстве такого плана.

Ах, если бы... Если бы я не знала, что ждёт сегодня Таню, перехватила бы инициативу и внедрила свой сценарий: с вызовом полиции и последующим разбирательством. Я бы сама вызвала полицию, лично. И наслаждалась бы потом совсем другим спектаклем, менее скучным. Ведь полицейские не проглотили бы то, что проглотим мы. Но именно сейчас и мне меньше всего хотелось привлекать к своей персоне излишнее внимание.

Это Таня с Алиной думают, что у меня душа в пятки ушла и поджилки трясутся. А мне смешно, но смеюсь я пока лишь в глубине души. Жаль, конечно, что придётся уволиться из клиники, ведь именно ради этого Таня всё затеяла. Ей не хочется работать со мной в одном коллективе, лицезреть мою физиономию несколько раз в неделю. Надо сказать, что это полностью взаимно. Меня тоже с некоторых пор тяготит её общество.

Ну ничего. Я без куска хлеба не останусь, а такую работу, как в «Данти», найти можно, если задаться целью. Думаю всё же, что Сергей Николаевич не станет выпинывать меня на улицу с волчьим билетом.

Задумавшись, я едва не упустила нить разворачивающегося представления.

- Думаю, - ангельским голосом заговорила Алина. - Будет справедливо, если и я покажу свои вещи. В жизни всякое случается, не правда ли?

Правда ли, правда ли. Всякое. Например, прямо сейчас и здесь. Мне всегда было интересно, что чувствует человек, совершающий подлость. Я и сама не святоша, но как-то не доводилось подставлять людей. Первый заговор, в котором я оказалась замешана, - это наше общее с Григорием дело. И вряд ли подобное можно приравнять к подлости.

Естественно, Алина оказалась чиста, как слеза ангела, и настала моя очередь. Я достала из стола медицинские перчатки и тщательно натянула их на руки. Заметила, как Таня и Алина украдкой переглянулись. Вынула из шкафа куртку, вывернула карманы. Ключи, упаковка с двумя медицинскими масками, бальзам для губ. Значит, телефон в сумочке. Вроде, ничего такого, за что мне будет неудобно, в сумке нет. Кроме телефона Алины, разумеется.

Взяв с полочки шкафа свою сумку, я открыла её и нарочно вытряхнула всё так, чтобы телефон Алины упал на пол. Мелочно, но и то хлеб.

- Вот он! Это мой телефон! - воскликнула Алина и сделала вид, что наклоняется за телефоном, но Таня остановила её.

- Подождите, ничего нельзя трогать!

Самыми забавными в данный момент были лица директора и медсестры. Эти двое принимали всё за чистую монету. И без того огромные светлые глаза Лизы стали совсем похожи на рыбьи (да простит меня бедная Лиза!), а лицо Сергея Николаевича приобрело багровый оттенок. Надеюсь, у него нет проблем с давлением или сердцем? Очень бы не хотелось.

- Вера, как же так? - растерянно спросил он.

- Я не брала этот телефон, - спокойно ответила я. - Хотите - верьте, хотите - нет.

Алина стояла, прижав к груди кулачки, и переводила полные вселенской скорби глаза с одного лица участников фарса на другое.

- Вера, скажи, у тебя, возможно, трудности, а мы ничего не знаем? - участливо спросила Таня.

Я посмотрела а её безмятежные глаза и ужаснулась: в их глубине таилась первозданная, ничем не залакированная ненависть.

- Спасибо за заботу, у меня всё хорошо, - ответила я.

- И вправду, Вера! - кажется, директор поймал отправленную Таней во Вселенную нужную мысль и ухватился за неё. - Расскажите! Поделитесь с нами проблемами! Мы здесь все свои люди, мы всё поймём.

Я молчала, глядя прямо перед собой. Давай, Таня, твой ход.

- Скажите, Алина, - нерешительно начала Таня. - Как вы настроены? Если собираетесь добиваться свершения правосудия, нужно вызывать полицию.

Лицо Сергея Николаевича стало ещё на пару тонов ярче.

Алина охнула, взялась рукой за лоб и покачала головой.

- Ужасно. Мне бы, конечно, очень не хотелось привлекать к делу полицию.

В глазах директора мелькнула слабая надежда.

- Так может, нам удастся урегулировать проблему здесь, на месте? Между нами? Ведь такой прецедент у нас произошёл впервые, - душевно вещала Таня. - Как вы, Алина?

- Даже не знаю... Вроде, и телефон нашёлся... Главное, чтобы больше никто не пострадал так, как едва не пострадала я, - Алина обвела нас всех взглядом. - А так я совсем не настроена раздувать скандал и очернять репутацию вашей прекрасной клиники, выносить сор из избы.

- Я гарантирую, что подобное не повторится! - воскликнул Сергей Николаевич, который окончательно вернул себе присутствие духа. Потом он повернулся ко мне и откашлялся: - Вера...

- Поняла, - кивнула я ему.

- Завтра во второй половине дня можете подойти за документами и за расчётом.

- Непременно подойду, - улыбнулась я.

- Надеюсь, то, что произошло, станет хорошим уроком для вас, Вера! - строго сказал директор.

- Обязательно, - я приложила все силы, чтобы не рассмеяться. - Не извольте сомневаться.

Сергей Николаевич с подозрением посмотрел на меня. Никогда он не был дураком. Не зря же управляет большой процветающей сетью клиник. Вот и теперь что-то чувствует, но страх за репутацию перевешивает.

- А вы, Алина, в качестве моральной компенсации получите именной сертификат на бесплатное оказание услуг клиникой.

Он назвал сумму, и я мысленно присвистнула: неплохо так Алина наварилась. Гонорар превысил качество актёрской игры и постановки, как по мне.

- Спасибо вам, Сергей Николаевич, - ласково сказала Таня. - Вы настоящий руководитель, мудрый и справедливый.

Увидев, какой взгляд директор бросил на Таню, я неожиданно поняла, что Таня одаривала своим вниманием не только Стаса из мэрии. И почему я раньше была настолько слепа?

* * * * * * * * * *

Я приехала домой, наскоро поужинала и поудобнее устроилась в кровати. Мне не хотелось ни думать, ни общаться с кем-либо. Отправила тёте Зое сообщение, написала, что телефон поставила на беззвучный режим и легла спать. А то мало ли, тётушки позвонят, я не отвечу, начнут переживать.

Вот я была спокойна, совсем не волновалась. Просто устала очень. А оттого, что я волнуюсь за Гришу, всё равно ничего не изменится. Если бы моё волнение могло помочь ему, я бы так разволновалась! Всю ночь бы не спала, сидела бы и переживала. А так сегодня усну, завтра проснусь, и его объяснение с Таней уже останется позади. Прости, Гриша, моё малодушие!

С этими мыслями я погрузилась в сон, проснулась в половине девятого утра и обнаружила в телефоне несколько пропущенных от Григория. Он звонил в первом часу ночи.

Но меня удивило даже не это, а то, что он вообще звонил, в принципе. Конечно, мы обменялись номерами телефонов, но ведь мы в шпионов играем и не должны ни встречаться, ни созваниваться, пока развод Гриши и Тани не будет официально оформлен.

Я решила, что перезванивать не буду. Если что-то очень срочное, Григорий позвонит снова. Сходила в душ, прогулялась до супермаркета, приготовила салат. Решила, что поем и отправлюсь в головной офис клиники за расчётом и документами.

Звонок в двери раздался в тот момент, когда я задумчиво жевала салат. Странно. Я никого не ждала. Посмотрев в глазок, я вздрогнула и похолодела: по ту сторону двери стояли Григорий и Таня. Это я сначала так подумала, но очень быстро поняла, что женщина лишь похожа на Таню. А ещё я увидела, что на руках у женщины спит маленький ребёнок.

- Вера, открывай, - донёсся до меня голос Гриши. - Мы слышали, как ты открывала первую дверь. Также я слышу, как ты пыхтишь, глядя в глазок.

- Ты не мог слышать, как я пыхтела! У меня двери металлические, - возмутилась я, открывая двери в подъезд, и кивнула незнакомке. - Здравствуйте!

Я старалась не смотреть на Григория, но, тем не менее, успела заметить, как красиво на нём смотрятся короткая чёрная кожаная куртка и тёмные джинсы. Григорий был гладко выбрит, не то, что в прошлый раз. А вот тёмные глаза блестели всё так же.

Посторонившись, я впустила гостей в прихожую и сразу указала женщине на диван. Она скинула кроссовки,прошла в комнату и уложила на диван маленького мальчика. Гриша прошёл следом и придвинул к дивану два стула, чтобы ребёнок не упал. Женщина расстегнула на малыше комбинезончик и аккуратно, чтобы не разбудить, сняла шапочку.

Потом гости сняли куртки, и Григорий унёс одежду в прихожую.

- Знакомьтесь. Вера, это Кира. Кира, это Вера.

Мы с Кирой произнесли все соответствующие случаю и протоколу фразы. Кира, действительно, была похожа на Таню, но лишь в общем: те же светлые волосы, те же ясные голубые глаза. Правда, черты лица оказалась резче и острее, чем у Тани, волосы немного короче, и ростом Кира была чуть ниже.

- Я как раз обедала. Салат будете? - проявила я вежливость.

- Будем, конечно, - улыбнулся Гриша.

Хорошо, что я ленива, и всегда готовлю столько, чтобы хватило поесть не на один раз.

- Здесь будем есть или в кухню пойдём?

- Пойдём в кухню, - скомандовал Григорий. - Сёмка только-только уснул, пока ехали в машине, так что быстро не проснётся.

Меня просто распирало спросить, чем я обязана такому визиту, а главное, куда делась наша конспирация, но я терпеливо ждала.

- Ты почему трубку не брала? Я звонил тебе, - обвиняюще спросил Григорий.

- В первом часу ночи я обычно сплю, - едко заметила я, доставая из холодильника всё, что нашла.

А нашла не слишком много: багет, сыр и упаковку печенья. Я ведь не ждала гостей. Заметила пристальный насмешливый взгляд Григория.

- Да-да, Гриша! Сплю. А исключение лишь подтверждает правило. Не думаешь ведь ты, что я постоянно бодрствую до самого утра?

- А ты не хочешь спросить, почему я решился побеспокоить тебя в столь поздний час? И почему сейчас мы явились к тебе без приглашения? Или ты совсем не любопытна?

- Очень любопытна, - я поставила на стол кружки, чайник с кипятком и две коробки с чайными пакетиками. - Но ещё больше терпелива. Думаю, если уж приехали, так всё равно расскажете, по какой причине. Потому не вижу смысла бежать впереди паровоза.

Гриша одобрительно усмехнулся. Ему явно пришёлся по душе такой ответ.

- Представляете, - заговорила вдруг Кира очень горячо и эмоционально. - Какой-то благотворитель, пожелавший сохранить инкогнито, перечислил в фонд остаток суммы, необходимой для операции. Просто какой-то неизвестный человек. В фонде сказали, такое не очень часто, но бывает. Возможно, кому-то так же помогли, или наоборот... Но вот случилось. И мы уже сегодня начали оформлять документы. Мы с Сёмой на машине по городу носились полдня, Гриша с нами. Он же врач, лучше ориентируется во всём. Завтра продолжим. Скоро вылетать. Сначала подготовка к операции, потом операция, потом реабилитация.

Вот это да! Судьба в очередной раз вмешалась в планы Григория. Интересно, что он думает по этому поводу?

- И я уже твёрдо решила, - продолжила Кира. - Загадала, что если у Сёмы всё получится, после вступления в наследство тоже обязательно окажу помощь какому-нибудь ребёнку, оплачу операцию! Добрые дела не должны прекращаться на мне!

Я потрясённо молчала. Определённо, судьба вдруг решила меня сводить с такими неординарными личностями, что голова кругом. Одни из них кажутся олицетворением добра, другие - наоборот.

Я поздравила Киру, пожелала всего самого лучшего, а главное, чтобы у Сёмы всё получилось так, как надо. Через полчаса Сёма проснулся, Кира покормила его из бутылочки и начала собираться.

- Я на такси доберусь, Кира, - сказал Григорий. - Завтра созвонимся.

- Хорошо, Гриша! Лёня обещал взять на завтра выходной. Может, он нас повозит. Но если поймём, что без тебя не справляемся, всё же позвоним.

- Без вопросов, конечно! Я в отпуске. Только я пока безлошадный, машина всё ещё в сервисе.

Мы проводили Киру и Сёму, я закрыла двери и, обернувшись, тут же попала в руки Григория.

- Соскучился, - прошептал он, спустя несколько минут, с трудом оторвавшись от моих губ.

Мне очень хотелось быть твёрдой и морально устойчивой, но я вдруг поняла, что тоже очень соскучилась по Грише.

Как следует нацеловавшись, мы вернулись в кухню, и я налила нам ещё по чашке чая. Разговор предстоял явно не из простых.

Глава четвертая
- Спрашивай, - улыбнулся Григорий.

- И спрошу, можешь не сомневаться, - кивнула я. - Тебе известно, кто этот тайный благотворитель?

- Я бы дал процентов девяносто девять и девять десятых, что да, известно.

- Почему не сто процентов?

- Потому что я всегда всё ставлю под сомнение. Хотя бы на одну десятую процента. Ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

- Так уж и ни в чём?

- Слышала что-нибудь о теории вероятности?

- Ну так, отдалённо, - пошутила я, хотя теорию эту, вкупе с математической статистикой, нам преподавали когда-то отдельным курсом. - Мне больше по душе законы Мерфи.

- Ну ещё бы, мы с тобой благодаря действию этих самых законов и познакомились в прошлую пятницу.

- Давай не будем отвлекаться от темы, Гриша. К лирике вернёмся чуть позже.

- То есть, всё-таки вернёмся? Я очень рад. А пока..?

- А пока я жду подробности о благотворителе.

- Это один очень состоятельный и достаточно известный в определённых кругах человек из столицы.

- О как! А почему он помог именно Сёме?

- Знаю, что ты никому не расскажешь, потому отвечу. Шесть лет назад во время дежурства наша бригада выехала на аварию. На федеральной трассе столкнулись несколько автомобилей. Почти все участники аварии отделались лёгким испугом, кроме виновницы ДТП. У некоторых были травмы, но относительно лёгкие, - в основном, ушибы. А вот на то, что осталось от «Ягуара», было страшно смотреть. Автомобиль развернуло и буквально впечатало в ограждение. Чтобы достать девчонку, которая была за рулём, спасателям пришлось распиливать автомобиль. Пока они занимались этим, а фельдшер и медбрат оказывали помощь другим пострадавшим, я не выпускал из рук рацию. Понятно было, что без участия санавиации мы потеряем девчонку. Звонил и звонил, дошёл до краевого министерства, с кем-то там разругался в пух и прах, но вертолёт выбил. Я знать не знал, что у девчонки такой крутой родитель. Мало ли, почему тачка крутая, разное бывает. В крови у неё чего только ни обнаружили, но всё это потом скрыли, дело о массовой аварии замяли. К счастью, не было сильно пострадавших, кроме этой девчонки. Её буквально по частям собрали. Если бы время упустили, она лишилась бы ноги. Я уж молчу о сочетанной травме: пострадали и головной мозг, и спинной. Восстановление длилось несколько лет. Конечно, она не вернулась к прежнему состоянию, но ведёт полноценную жизнь. Меня едва не уволили за скандал с министерством. Видимо, вмешался отец девчонки. Потом на меня выходили его служащие, предлагали перевод в столицу. Но я человек, не лишённый тщеславия, и предпочитаю быть первым парнем на деревне, а не последним в городе, потому отказался. Сейчас возглавляю одно из подразделений нашей службы.

- Не такая уж и деревня у нас, - обиделась я.

- Тем более, Вера, - Гриша взял мою руку и поцеловал ладонь. - Как он узнал про Сёму, - честно, не представляю. Я к нему не обращался, мне бы и в голову это не пришло. Но вчера утром со мной связались его служащие и сообщили, что целевая сумма поступила в фонд, и я должен отследить её использование. Благотворитель имеет право сохранять инкогнито. Вот так. Это всё.

- Нет, не всё, Гриша! Есть ещё два важных вопроса.

- Готов к любым вопросам.

- Поговорил ли ты с Таней о том, о чём хотел? Ведь ситуация с Сёмой изменилась. И почему ты нарушил нашу договорённость о конспирации? Нарушил настолько, что сообщил обо мне родной сестре Тани!

- Вообще, это всё один вопрос. Кира - умная женщина, она не задавала мне вопросов. Я попросил подбросить меня до твоего дома, а Кира попросила разрешения зайти со мной. Сёмке нужна была передышка, он слишком много времени провёл в машине. Я сказал Кире, что ты в курсе их проблемы, потому она и поделилась радостью. Не осуждай её. У неё такая эйфория сейчас, и в то же время она очень боится и переживает. Её можно понять.

- Я и не осуждаю. Разве можно..?

- С Таней я говорил вчера вечером, потому что днём вывез свои вещи. Пока к родителям, поскольку ещё не было времени заниматься поисками квартиры. Сказал, что знаю всё о её измене, и что подал на развод. Предоставил доказательства её измены. Настоятельно попросил не суетиться и не устраивать мне ловушек, потому что копии доказательств хранятся у моего поверенного, и им будет дан ход в случае каких-либо некрасивых действий со стороны Тани.

- И как она восприняла это?

- Прекрасно восприняла. Ведь это как раз то, к чему она стремилась. Я сам подал на развод. Она получит всё даже раньше, чем ей исполнится тридцать один. Она полностью свободна. У неё развязаны руки. Согласилась с тем, что квартира останется за ней, а машина и капитальный гараж - за мной. Зачем мне квартира, в которой они со Стасом кувыркались? Жить там после этого? Заработаю на новую. Сейчас с Сёмой немного разрулим, и вплотную займусь ипотекой.

- Но разводиться всё же будете через суд?

- Да, чтобы сразу всё с имуществом решить.

- То есть, ты отказался от мести за измену?

Григорий молчал, рассматривая свои сцепленные руки.

- Гриша? - встревожилась я.

- Отказался, - он поднял голову и растерянно посмотрел в мои глаза.

- Почему?

- Подумал: если провидение опять вмешалось в мои планы, значит, это сигнал мне. Зачем тратить жизнь на месть? Я не Господь, чтобы распоряжаться судьбами людей. И не хочу уподобляться Василию Степановичу. Таня имеет право на наследство, и при нормальных ситуациях родители не ставят наследникам адовых условий. Не заставляют их унижаться, изворачиваться, совершать подлости.

- Прости, Гриша, но в случае с Таней почва очень уж благодатная. Её не надо заставлять, она совершает подлости искренне и от души.

- Знаю, - кивнул Григорий. - Потому и хотел, чтобы она помогла Сёмке. Надеялся, что это её изменит, заставит пересмотреть что-то, переоценить. Но и я не имел права решать за неё.

Григорий встал, потянул меня за руку и прижал к себе.

- К вопросу о конспирации, - сказал он, серьёзно глядя в мои глаза. - Прятаться и скрывать моё отношение к тебе не собираюсь. Как только получу развод, сделаю тебе предложение. Надеюсь, дождёшься меня?

- Если будешь вести себя прилично, - видя его взгляд, я попыталась упереться ладонями в его плечи, но Григорий успел поцеловать меня раньше.

А ведь я ещё не рассказала ему о вчерашнем инциденте! К счастью, провидение было на моей стороне и не позволило мне дать слабину: раздался звонок в двери. Опять! Я ведь по-прежнему никого не жду.

Улыбнувшись Грише, который притворно сдвинул брови, я высвободилась и пошла в прихожую. Быстро посмотрела в глазок и открыла. На пороге переминался с ноги на ногу смущённый Сергей Николаевич.

В руках у Сергея Николаевича был довольно большой букет розовых роз. Я услышала, как Григорий вышел в прихожую следом за мной.

...Да, это зрелище я, наверно, вспомню даже через много лет, лёжа на смертном одре... Надо было видеть лица этих двоих! Я поняла, что они друг друга знают, хотя, возможно, не знакомы лично. Казалось, каждый хотел спросить другого, какого, собственно, он тут делает, но оба стеснялись меня. А я, чувствуя, как мои губы дрожат от смеха, посторонилась, впустила в прихожую Сергея Николаевича и закрыла двери.

- Здравствуйте, Вера! Здравствуйте, - кивок в сторону Григория.

- И вам не хворать, - выжидающе ответил Гриша, сложил руки на груди и посмотрел на меня: - Вера, ты не говорила, что ждёшь руководство в гости.

- Бывшее руководство, - невинно улыбнулась я. - Проходите, Сергей Николаевич!

- Нет, Вера, я ненадолго. С вашего позволения, тут постою.

- Позволяем, - серьёзно сказал Григорий, и я максимально незаметно, но ощутимо встала ему на ногу.

- Вера, - не глядя на Григория и не обращая внимания на его выпады, продолжал бывший директор. - Ничего я не бывшее руководство. Ваши документы по-прежнему в клинике, процесс увольнения прекращён. Мы все ждём вашего возвращения. А я приношу искренние извинения за вчерашний досадный, некрасивый инцидент и за мою временную растерянность. Я должен был отстоять вас в этой вопиюще несправедливой ситуации. Обещаю впредь вести себя более твёрдо. Вот.

Он протянул мне букет.

- Неужели опять провидение вмешалось? - удивилась я. - Неужели Неонила Феофилактовна появилась именно сегодня?!

- Кто?! - спросил Гриша.

По тому, как покраснело и без того смущённое лицо директора, кажется, уже опять не бывшего, я поняла, что попала в точку.

- Неонила Феофилактовна Кроль, - пояснила я. - Постоянный и самый преданный клиент клиники.

- Вера, вы вернётесь?

- Вернусь, конечно, однако, думаю, Сергей Николаевич, что далеко не все так ждут моего возвращения, как вы и Неонила Феофилактовна.

- Если вы по поводу Татьяны Васильевны беспокоитесь, - быстрый взгляд в сторону Григория. - То она уведомила о том, что со следующего понедельника увольняется. У неё семейные обстоятельства.

- Вот со следующего вторника и выйду тогда, хорошо, Сергей Николаевич?

- Да, да, - обрадовано закивал всё-таки директор. - Конечно! А пока вы будете считаться в небольшом внеочередном отпуске. Оплачиваемом. Договорились?

- Договорились, Сергей Николаевич!

- Тогда до вторника? Я пойду?

- До вторника. Ну если чаю не хотите, то конечно, - улыбнулась я и почувствовала, как нога Гриши припечатала к полу мою ногу.

Пока я закрывала двери, Гриша ушёл в кухню и наблюдал в окно за тем, как Сергей Николаевич садится в машину. Я нашла в шкафу вазу и поставила букет.

- А я не догадался привезти цветы. Так мне и надо, - мрачно сказал Гриша, глядя на розы.

Если он надеялся, что я сжалюсь над ним и выброшу букет, то напрасно: ещё я такой красотой не разбрасывалась.

- Какие наши годы? Успеешь. Было бы желание. Мы с тобой всего второй раз встретились, если что. Ты ездил по делам и заехал ко мне.

- Что случилось вчера в клинике? Причём тут Таня? И почему я узнаю об этом от чужого человека?

- Ещё не было времени рассказать тебе всё, как раз собиралась.

Мы вернулись за стол. Я в подробностях и в лицах рассказала Грише о вчерашнем происшествии. Я видела, как по мере моего повествования, лицо его напрягается и бледнеет.

- Почему ты сразу не позвонила мне?!

- Гриша, мы же договорились не общаться до твоего развода! Ты забыл?

- Это экстраординарная ситуация, Вера! Я должен был узнать сразу! Я бы приехал с адвокатом!

- Окстись, Гриша! Никто не собирался меня привлекать к суду! Разве полиция поверила бы в эту лабуду? Это у Сергея Николаевича в зобу дыхание спёрло при мысли о репутации клиники. И его нельзя осуждать. А все участники шоу прекрасно всё понимали, от и до.

- И всё равно, Вера! Мы могли привлечь их обеих к ответственности!

- Это просто злобный бессильный выпад двух склочных баб, Гриша. Всё позади. Успокойся, пожалуйста!

- Ага, сейчас! - Гриша встал, взял со стола свой телефон и решительно пошёл в комнату.

- Ты куда это? - преградив ему дорогу, я пятилась перед ним задом наперёд. - Что задумал? Кому собрался звонить?

- Поверенному. Я передумал, - сухо сказал Григорий. - Пожалуйста, Вера, не обижайся только. Можно я тут один побуду несколько минут?

- Нельзя, - улыбнулась я.

Изловчившись, выхватила из его рук телефон и приспустила обратно в кухню.

- Вера! - громоподобный голос Гриши, может, кого-то испугал, но только не меня.

Я быстро сунула телефон в ящик под сиденьем кухонного уголка и устроилась на сиденье. Гриша как раз влетел следом за мной в кухню.

- Вера! Что за детский сад?! Отдай телефон! Мне нужно сделать один звонок, пока ещё время не очень позднее.

- Конечно, отдам, Гриша. И ты успеешь сделать свой этот звонок. Но сначала выслушай меня, хорошо? Я много времени у тебя не отниму.

- Хорошо, - он с подозрением посмотрел на меня.

- Сядь, Гриша. Над душой не стой.

Он послушно сел на стул, я быстро переместилась к нему на колени и обняла его за шею. Гриша сразу немного расслабился и подобрел, я это поняла по его изменившемуся взгляду. Обнял меня за талию обеими руками.

- Вот смотри, Гриша. Во всей этой истории с самого начала было три параллельных сюжета. Первая линия - это Таня, которая, как бульдозер, шла к своей цели. Она считала себя главным режиссёром разворачивающегося действа, но ей всегда не хватало тонкости и мозгов. Она двигалась вперёд исключительно за счёт беспрецедентной подлости и наглости, пыталась грубо манипулировать окружающими. Оправдать её можно лишь тем, что она истинная дочь своего отца. И она пыталась бороться с ним даже после его смерти. Боролась, как могла и как умела.

Вторая линия - это все мы. Ты, я, тётушки, Кира, Сёма, наши коллеги, и так далее. Ты пытался строить свою линию: совмещал желание отомстить с благородным делом. А мы все тебе помогали или мешали по мере возможностей. К этой же линии относятся наша никому не нужная конспирация и игра в шпионов.

А есть ещё третья сила, Гриша. Это, как ты выразился, провидение. И у этой силы с самого начала свой сценарий. Таня хотела подсунуть меня тебе, подставить тебя, но было сказано, что нет, всё пойдёт не так. Мы встретились в тот же день, Гриша, но сами, независимо от Тани, и всё развивалось помимо её воли. Сначала даже помимо нашей воли. Потом, когда ты вплотную подошёл к осуществлению мести, вдруг появляется тайный благотворитель. Ключевой момент твоей мести потерян.

- Ничего не потерян! Существует множество благотворительных фондов.

- Погоди, Гриша! Я уже заканчиваю. Есть ведь ещё такое понятие, как энергетика. Рубль, пожертвованный от души, стоит намного дороже, чем миллион, но с дурными мыслями и против воли. Понимаешь?

- И что делать? Оставить все её делишки вот так, безнаказанными? - возмутился Гриша. - Да, я хотел отказаться от мести. Но лишь потому, что торопился покончить с этой грязной историей, начать новую жизнь с тобой. Я не знал всей правды!

- Что делать? Начинать новую жизнь, как и собирался. Наверняка у третей силы есть своё продолжение. История ещё не окончена, Гриша!

* * * * * * * * * *

Этот сухой и солнечный день, подаренный концом августа, ничем не отличался от нескольких предыдущих дней. И я от всей души надеялась, что последующие несколько дней будут такими же. Во всяком случае, прогноз погоды был пока на нашей стороне.

Дело в том, что через два дня состоится наша с Гришей свадьба. Конечно, белого пышного платья и фаты у меня не будет, поскольку оба мы с Гришей уже прошли через один брак и через развод, но во всём остальном свадьба предстоит самая настоящая: с рестораном, толпой гостей, тамадой, поездками по городу и фейерверком. Надеюсь, традиционной драки не будет и всяких там выкупов-похищений невесты. Я жуть, как не люблю это всё.

Я подъехала к зданию, в котором располагалась контора медицины катастроф, и припарковалась. Приехала раньше, и мне предстояло ждать Гришу ещё минут двадцать. Ничего страшного, можно посидеть и подумать. А то в конце апреля меня подхватил такой водоворот событий, что почти некогда остановиться и спокойно поразмыслить.

...Как только Таня уволилась, я вновь вышла на работу в клинику, и жизнь пошла своим чередом. В конце мая Гриша получил свидетельство о разводе. Он тут же начал оформлять ипотечный кредит, и в конце июля мы заселились в новую квартиру. Мою квартиру сдали в аренду хорошим знакомым на длительный срок.

Ещё в начале июня мы подали заявление в ЗАГС, но дату свадьбы назначили на самый конец августа. Пошли на уступки тётушкам, которые уговаривали нас назначить дату регистрации на конец августа - начало сентября. Почему-то именно это время казалось моим любимкам самым подходящим для бракосочетания. Они очень переживали за нас с Гришей, мечтали, чтобы семья сложилась крепкая и счастливая.

Мы потихоньку обживались. А потом ещё Гриша продал машину, и опять стал безлошадным. Я встречаю его с работы уже больше недели. Исключения составляют те дни, когда у него ночное дежурство, или я работаю допоздна. Сегодня мы наконец-то поедем в салон, так что, надеюсь, на регистрацию мы отправимся в новой машине.

Лёня, муж Киры, обещал повозить нас, а то негоже жениху самому садиться за руль. Правда, домой потом мы уедем самостоятельно, сбежим пораньше. Я ведь спиртное пить всё равно не буду, даже бокал шампанского. Нельзя мне. Но это пока большой секрет, даже Гриша ещё не в курсе. Я сама узнала точно только два дня назад, до этого лишь подозревала. Думаю, свадебное путешествие я вполне осилю, потому что срок ещё очень и очень маленький.

Ещё одна очень важная новость: две недели назад вернулись с реабилитации Кира и Сёма. Всё прошло успешно, но Сёму пока очень берегут. Кира занимается наследством и готовится помочь с курсом лечения какой-то маленькой девочке с редким генетическим заболеванием.

Таня, вступив в наследство, уехала в Европу. Продав часть фамильных ценностей, она выкупила у Киры половину особняка, в котором и поселилась. Кира рассказывала, что сестра наняла лучших консультантов и куда-то выгодно вложила деньги. О личной жизни Тани никто ничего не знал, свои отношения она не афишировала.

Вот так. Всё у всех было хорошо. Можно сказать, прекрасно. Я торопила время, мне очень хотелось скорее стать законной женой Гриши. В последние дни холостяцкой жизни меня начала мучить неясная тревога. Видимо, уже сказывается моё положение. Эх, скорее бы пожениться... Может, не надо было идти на поводу у тётушек? Вполне могли устроить свадьбу ещё недели три назад. Сейчас бы уже из путешествия вернулись.

От грустных мыслей меня отвлёк телефонный звонок.

- У аппарата, - серьёзно сказала я.

- Вера, я вижу в окно твою машину. Уже собираюсь. Ты папку с документами взяла? Мы же в салон поедем.

- Взяла, взяла, товарищ контролёр. Не переживай, - улыбнулась я.

Гриша - перестраховщик почище меня. До тех пор, пока мы не начали жить вместе, я думала, что у одной меня немножко не все дома на почве педантизма. Всё же Таня оказалась хоть в чём-то права: мы с Гришей - два сапога пара.

Даже удивительно, как ей в голову ударило выбрать для ставшего ненужным мужа именно меня. Получается, она не совсем без мозгов, и не чужда психологии. Таня знала, чего хочет её тогдашний муж, что ему нужно, и безошибочно увидела это всё во мне.

В дверях здания показался Гриша, и я начала выбираться из машины, чтобы встретить его. Гриша быстро спустился с лестницы, но потом вдруг притормозил, растерянно обернувшись влево. Видимо, его кто-то окликнул.

Проследив за его взглядом, я увидела, как к нему направляется стильная блондинка в дорогущем брючном костюме. Мне не нужно было слишком вглядываться, чтобы узнать её. Так. Очень интересно. Но если Таня надеется на задушевную беседу наедине с Гришей, то ей придётся круто обломаться. Я закрыла машину и решительно пошла к крыльцу, около которого остановился Гриша.

Мы с Таней подошли к Григорию почти одновременно, она чуть раньше.

- Привет, Вера, - Гриша обнял меня за талию и поцеловал в щёку. Его рука так и осталась на моей пока ещё талии.

Интересно, я сильно поправлюсь в период беременности?

- Привет, Гриша! Здравствуй, Вера, - спокойно обратилась к нам Таня.

- Здравствуйте, - ответила я, с любопытством глядя на неё.

Григорий ответил на приветствие, недоуменно глядя на Таню.

Таня стала ещё красивее. Кожа её приобрела ровный золотистый оттенок, волосы блестели, как шёлк. Брючный костюм идеально подчеркивал точёную фигуру. Не вязался с обликом лишь взгляд: Таня смотрела на Григория растерянно и нерешительно.

- Гриша, мне бы очень хотелось поговорить с тобой. Пожалуйста, не отказывай. Это очень важно. Только без свидетелей.

Конечно, если бы это была не она... Если бы это была не Таня, а любая другая женщина, я бы Грише и рта раскрыть не дала. Я не узнала бы никогда, что именно он намерен ответить наглой особе, которая смеет посягать на моего мужчину столь бесцеремонно. А Таня именно посягала, я видела это по её глазам.

Но это Таня, бывшая жена Гриши, бывшая (очень надеюсь, что всё-таки бывшая) его любовь, красавица и состоятельная дама. Именно эти обстоятельства, плюс мой личный горький опыт супружеской жизни, заставили меня молчать и ждать. Не вцепиться в её белокурые волосы, не отправить её трёхэтажным изысканным куда подальше (а я умею), а молчать и ждать решения Григория.

Он, видимо, что-то такое уловив в моём взгляде, сжал руку, лежащую на моей талии, ещё крепче.

- Таня, если у тебя есть, что сказать, говори нам обоим. Нет ничего такого, что я мог бы скрыть от Веры

Я вдруг подумала, что у меня-то есть от него тайна, вот уже два дня, как есть. Мне стало очень стыдно. Лишь бы всё было хорошо. Я обещаю исправиться, Гриша!

- Гриша... - нахмурились Таня.

- Таня, - перебил он её. - Или ты рассказываешь, с чем и зачем пожаловала, или разбегаемся. У нас дела.

Несколько секунд Таня кусала губы, потом тяжело вздохнула и начала:

- Гриша, недавно я поняла одну очень важную вещь: мой папа был полностью прав, когда настаивал на нашей с тобой свадьбе, на сохранении нашей семьи. Он прошёл испытание богатством, он знал мой характер, знал, что меня ожидает. Он пытался меня оградить, сделать мою жизнь не только безбедной в финансовом плане, но и максимально комфортной, спокойной и надёжной. А я вздумала обмануть отца, заупрямилась... Прости меня, Гриша! Пожалуйста. Прошу, вернись ко мне, стань снова моим мужем.

Вот это номер. Я ожидала чего-то подобного, но думала, Таня начнёт опять хитрить, изворачиваться и изобретать многоходовки. Но нет. Вот так вот - прямо в лоб. Хотя... Чему я удивляюсь? Предложила ведь она мне когда-то забрать Гришу?

Вдруг стало трудно дышать, но в этот момент я почувствовала, как губы Гриши легко коснулись моих волос. Тягостное наваждение моментально слетело. Как посмела я сомневаться в нём? И в том, какой выбор он сделает?

- Таня, просто нет. Можно, я не буду объяснять причины? Они слишком очевидны, - спокойно ответил Гриша.

- Гриша, прошу, подумай! Я предлагаю тебе совсем другой уровень жизни. Знаю, что ты никогда не станешь сидеть на чьей-то шее, но поверь, такие специалисты, как ты, нужны везде! Подтянешь языковые навыки, окончишь курсы, а дальше...

- Таня, я всё понимаю. Но нет.

- Ты не можешь простить мне Стаса? Он трус и слизняк, Гриша! Не смог решиться и покинуть зону комфорта. Испугался. У него тут, видишь ли, работа очень хорошая, а там он будет никем, просто моим мужем. И вообще, он вернулся к бывшей жене.

- Молодец какой! - не сдержал сарказма Гриша. - Лучше поздно образумиться, чем никогда. Не ожидал, думал о нём хуже. Ну ничего, Таня, на твой век мужчин хватит.

- Я не верю никому, вот в чём дело, Гриша! Я общаюсь с людьми и не могу понять, в чём кроется причина их хорошего отношения ко мне: в моих деньгах или во мне, как в личности. Даже Алина сразу начала тянуть из меня деньги. Я осталась одна, Гриша. Мне кажется, что все меня ненавидят. Мне нужен близкий человек рядом. Любящий, верный. Поверь, и я умею быть такой!

- О, ну это решаемо. Стань снова обычным человеком, не очень богатым, и увидишь, кто останется рядом. Из них и выберешь для себя близкого человека.

- Гриша! Я хочу, чтобы рядом был только ты. Ты единственный, кто принимал меня такой, какая я есть, заботился обо мне, любил именно меня, а не то, что я могу предложить. Знаю, что ты обижен на меня. Но я всё компенсирую тебе с лихвой! Я буду рожать для тебя детей!

- Таня, нам пора. Прощай, - Гриша сделал шаг и потянул меня за собой.

- Гриша, зачем тебе она? Разве это женщина твоего уровня? - горячо и быстро заговорила Таня. - Ты ради жизни с ней в её болоте отказываешься от таких перспектив?!

Мы пошли к машине.

- Гриша! Завтра я улетаю, насовсем. У тебя есть пятнадцать часов на раздумья, - крикнула вслед Таня. - Не будь идиотом, Гриша!

- Вот за последний совет благодарю! - крикнул Гриша, не оборачиваясь. - Идиотом не буду!

... Гриша, видя моё состояние, сам сел за руль. Он молчал, сосредоточившись на дороге, и выглядел абсолютно невозмутимым. Я не могла похвастать подобным спокойствием. Смотрела в окно, комкая в руках край собственной кофты.

- А куда мы едем? - воскликнула я, спустя двадцать минут.

- О! Наконец-то, - улыбнулся Гриша. - Я уж думал, ты не спросишь. Мы едем к тёте Рае и тёте Зое.

- А машина?

- Завтра поедем в автосалон. У нас же свадебный отпуск начался, правда? Твой Николаич отпустил тебя? Переживёт три недели без Веры? И эта ваша... Конь...

- Кроль. Я её предупредила, чтобы она не волновалась.

- Вот и славно.

- А почему ты решил поехать к тётушкам?

- Чтобы ты провела эти пятнадцать часов спокойно.

Он всё понимает, всё чувствует. И даже не сердится на меня за то, что я такая глупая. Эти мысли окончательно подкосили меня, и я завыла в голос, прижав кулаки к глазам.

Гриша быстро свернул в какое-то поле, выскочил из машины, следом достал из салона меня и прижал к себе.

- Дурында любимая моя, - с нежностью сказал он.

- Гриша, прости меня!

- За что? Я должен был сразу послать её, ведь знал, что ничего хорошего не скажет. Чёртова привычка выслушать каждого. Это ты меня прости.

- Я скрыла от тебя... Точнее, готовилась рассказать на свадьбе... У нас с тобой будет ребёнок, но срок ещё очень маленький, три недели.

- Вот и хорошо, - Гриша быстро поцеловал меня и осмотрел со всех сторон.

- Я ещё не начала расти вширь, - улыбнулась я сквозь слёзы и шмыгнула носом.

- Жду с нетерпением, когда начнёшь. Уверен, ты станешь ещё прекраснее. Как ты себя чувствуешь? Хочешь, путешествие перенесём?

- Нет, ни в коем случае! - покачала я головой. - Всё прекрасно. Особенно, когда ты рядом.

- Я всегда буду рядом. Заруби это себе на носу. А сейчас поедем к тётушкам, поужинаем и будем отдыхать. Там стопудово суп есть какой-нибудь фирменный. Дрова я им обещал расколоть. Те, что для бани. Наверно, привезли уже.

Я согласно закивала, и мы вернулись в машину.

* * * * * * * *

... Через два дня была свадьба. С выкупом, похищением невесты, гостями, поездками по городу, тамадой, песнями и танцами. Без драки, и это радует. Тётушки плакали от счастья, даже суровая тётя Рая. Потом мы с Гришей улетели в путешествие, а когда вернулись, я встала на учёт в женской консультации.

Следующей весной, в самом конце апреля, мы стали счастливыми родителями дочки. Леночка наша - непоседа, родилась на десять дней раньше срока. А ещё через три года родился сын Максим. Он, словно в противовес сестре, очень спокойный, рассудительный и основательный.

Жизнью Тани я не интересуюсь. Вести доносятся иногда сами, ведь мы с Кирой общаемся время от времени. Когда в предыдущий раз что-то слышала о Тане, она по-прежнему жила одна в своём особняке, с головой ушла в преумножение богатства.

Искренне надеюсь, что когда-нибудь оно всё же принесёт ей счастье. Ведь оставаться один на один со своими внутренними демонами - удовольствие не из приятных.

Конец.