Оптимистка с холодной головой

Глава первая
Здравствуйте! Меня зовут Кира. Недавно я достигла пресловутого возраста Христа, мне исполнилось 33 года. Если ещё что-то рассказать о себе, то начать нужно с того, что у меня всегда всё хорошо. Я довольна своей жизнью, довольна собой, довольна своими родителями, нашим домом и двумя котами. Довольна братом и его женой. А своего племянника, Макара, я просто обожаю. Довольна своим любовником. Ещё у меня есть друг Поль...

Но пожалуй, лучше обо всём подробно. Почему бы нет, у меня как раз есть время, пока я бегу. У меня традиционная утренняя пробежка, которая происходит почти при любой погоде. Меня может остановить только буря или ливень. Я не люблю дождь, и не понимаю людей, которые его искренне любят.

Итак, поехали сначала... Меня зовут Кира Валерьевна Серебрякова, мне 33 года. Я не замужем, и никогда не была, даже в фактическом браке. Это не связано ни с какими причинами, кроме одной: я твёрдо уверена, что ещё не встретила свою судьбу. И так же твёрдо уверена, что обязательно встречу.

Иных причин нет.

Я вполне привлекательна, постоянно слежу за собой. Бегаю, например. Дважды в неделю хожу в спортзал. Правда, на диете не сижу, очень люблю поесть. Но мне повезло, я унаследовала от родителей фигуру, не склонную к полноте. Конечно, нет предела совершенству, потому и бег, потому и зал...

У меня длинные, ниже поясницы, русые волосы, которые я никогда не крашу, смуглая кожа, карие глаза, немного курносый нос и вполне привлекательный рот с достаточно пухлыми губами. Я не хожу ни на какие специальные косметические процедуры, только на общий массаж и массаж лица, маникюр и депиляцию. Рост у меня средний, метр шестьдесят пять.

Мои родители, Валерий Леонидович и Ирина Альбертовна, сейчас на пенсии, занимаются домом, огородом и домашним хозяйством. Моему брату, Денису, сорок лет; он является ведущим актёром одного из самых популярных театров нашего города. Его жена, Настя, служит в том же театре, и тоже ведущая актриса. Там они и познакомились десять лет назад, когда Настя, тогда ещё совсем юная, поступила в театр. Брат уже тогда был одним из ведущих актёров. У Дениса и Насти есть сын Макар, мой крестник, моя надежда и опора, мой помощник. Ему девять лет, но он уже настоящий мужчина, и он всегда на моей стороне. Так уж получилось, что Денис и Настя постоянно на работе, а то и на гастролях, и я провожу с Макаром намного больше времени, чем его родители. Но они всё равно очень хорошие родители, вы не подумайте плохого! Они всегда берут отпуск одновременно, и посвящают весь отпуск Макару.

Мы живём все вместе, большой, почти домостроевской семьёй, в большом доме, в коттеджном посёлке, в одном из районов нашего города с миллионным населением. Наш посёлок попроще. А вот если пройти через дорогу, а потом через небольшое поле, то можно лицезреть тот посёлок, который у нас в городе прозвали «Рублёвка штрих». Там, конечно, всё огорожено, всё под охраной, и простым смертным туда хода нет. Иногда лишь видим, какие машины туда въезжают...

Мама с папой, выйдя на заслуженный отдых (папа работал инженером на заводе авиадвигателей, а мама преподавателем сольфеджио и хора в музыкальной школе), начали разводить кур, гусей и индеек. Также у нас есть «секьюрити» - два больших беспородных пса, Бахус и Сеня, и два кота - рыжий «перс» Люсямба и серый Романий, который был куплен как британец, но оказался обыкновенным беспородным котом. Но от этого мы не стали любить его меньше! Назвал так котов Макар.

Работаю я парикмахером в одном из двух самых крутых салонов нашего (напомню, миллионного) города. Два лучших салона, конкуренты. И в одном из них работаю я. Вообще, я парикмахер - универсал, но специализируюсь, в основном, на свадебных женских причёсках и на мужских стрижках. Вот как раз сейчас я и собираюсь на работу.

...В салоне, куда я впорхнула за десять минут до начала рабочего дня, уже почти все были в сборе. Сегодня работаем я и Поль. Запись плотная, потому что третий мастер из нашей смены, Алина, неделю назад ушла в декрет. Потому мы максимально собраны и настроены на трудовые свершения. На месте уже мастер по маникюру и педикюру Катя, массажист Нина, администратор на ресепшн Ира, а также наша душа, наше вдохновение, наш предводитель, - управляющая салоном Мариша.

Поль, откинув со лба иссиня-черные кудри, улыбается мне. Поль - мой лучший друг. Вообще, не верю в дружбу мужчины и женщины, но Поль - исключение. Мы дружим уже два года, с тех пор, как Мариша переманила его из салона-конкурента. Я единственная не пыталась его соблазнить, потому мы и подружились. Категорически не умею дружить с женщинами, с детства. Я не умею кокетничать, у меня слишком прямой характер и острый язык. К сплетням отношусь терпимо, потому что в них зачастую бездна нужной информации, но сама не говорю "за рюмкой чая" подробностей ни о себе, ни о других. Ведь тот, кто обсуждает с тобой кого-то, потом с кем-то обсудит тебя.

Поль достаточно закрытый человек, лишь единицы знают его настоящее имя, а уж тем более, подробности его частной жизни.

Мы уже работаем. У меня молчаливый клиент, а у Поля клиентка общительная, потому я терпеливо жду "свою порцию Поля". Поговорим в обеденный перерыв. Клиент всегда прав. Если клиенту хочется поговорить, то нужно говорить. Однако, чувствуя тонкую грань между дозволенным и запретным. Иногда, наоборот, приходит клиент молчаливый. Измотанные общением люди приходят отдохнуть, расслабиться. Особенно молодые мамочки; они, порой, засыпают в кресле. К такому клиенту слишком приставать не следует.

- Вчера были на закрытии сезона в театре, где служит твой брат. Это нечто! - сообщает мне Поль. - Передавай моё восхищение брату и его супруге!

- Хорошо, спасибо, передам! Скоро они полетят в отпуск, а потом на гастроли.

- Ты знаешь, что Артём вернулся? - Поль без предупреждения меняет тему. - Приедет сегодня во второй половине дня.

- Знаю! - киваю я, хотя ни черта не знаю.

Артём - владелец нашего салона. Год назад он развёлся, и с тех пор мы любовники. Он и до этого пытался ко мне подкатить, но у меня с женатыми разговор короткий, даже если этот женатый сто раз красавец. Артём очень привлекателен.

Кстати, я не имею никакого отношения к его разводу, мы с ним стали встречаться позже; жена сама ушла от него. Видимо, устала от его бесконечных лав-стори на стороне. Ходят слухи, она вышла замуж за какого-то совсем простого парня, но очень счастлива с ним.

Интересно, почему Артём не сказал, что возвращается? Мы созванивались вчера утром.

... - Кира, я очень соскучился! - Артём подловил меня возле служебного помещения, когда я ходила за чистыми полотенцами.

Он обнял меня со спины, чуть прикусил мочку уха, и мои ноги моментально стали ватными. Пожалуй, и я соскучилась. Его не было неделю - летал на выставку в Италию.

- Артём, - шепчу я. - Увидят.

- И что? - он с сожалением отпускает меня. - Я заберу тебя сегодня с работы. Ты до восьми?

- Да.

- Со стороны кафе буду ждать на машине. Отгони свою машину на стоянку, завтра заберёшь. Я привезу тебя утром сюда.

- Хорошо, - шепчу я, стряхивая его руки с моей груди.

Возвращаюсь в зал, а там стоит какая-то девушка необыкновенной красоты. Высокая блондинка с формами Афродиты, оленьими глазами и светлой, чуть мерцающей кожей.

- Здравствуйте! - раздаётся за моей спиной голос Артёма. - Вы Ева?

- Да, - кивает нимфа.

- Девочки, Поль! Прошу любить и жаловать: Ева, наш новый мастер. На период декрета Алины, - Артём знакомит нас. - Проходите в мой кабинет, Ева! Чай, кофе?

"Потанцуем?", - кажется, ревную я.

Глава вторая
После совместного душа Артём не дал мне снова убрать волосы; ему нравится, когда мои волосы распущены. Он привёз мне подарки из Италии: маленькое чёрное платье две пары тонких шёлковых чулок телесного цвета. Классика и вкус: ничего вызывающего.

"Умеют же делать", - думаю я, глядя на себя в высокое зеркало.

Платье сидит, как влитое, подчёркивая все достоинства моей фигуры и не афишируя недостатки.

Артём (а это он меня заставил всё примерить) подходит сзади, обхватывает меня за грудь и целует в шею. Мне не нравится, что мы стоим так перед зеркалом, как в кино играем, и я поворачиваюсь лицом к Артёму.

- Спасибо огромное, Артём! Ты слишком балуешь меня. Но очень красиво.

- Это потому что ты красавица, - он смотрит на мои губы.

- Ну да, ну да, - чуть хрипло смеюсь я.

Застонав, Артём начинает меня целовать, и мы рискуем вновь потерять голову. Почему-то Артёма очень возбуждает мой голос, - низкий и чуть хрипловатый. Он быстро стягивает с меня платье, и я остаюсь в одних чулках.

- Мы не будем их снимать, - шепчет Артём.

А вот это уже совсем другая "классика"! Ну да ладно уж...

Когда я думаю об Артёме, мне всегда вспоминается, как однажды, лет двадцать назад, у нас в гостях была коллега мамы, молодая красивая женщина. Они болтали, а я, как многие дети и подростки, "грела уши".

У этой женщины после травмы долго болела нога, была длительная реабилитация, и муж в какой-то момент не выдержал, сбежал. Она осталась с дочкой. Восстановила здоровье, но категорически не хотела больше замуж. Вот я и слушала, как она расписывала маме плюсы свободной жизни при наличии хорошего любовника, который появляется умытый, бритый, в хорошем настроении, с бутылкой хорошего вина, и потом вновь пропадает на время. Никакой рутины, никакой любовной лодки, разбившейся о быт. Тогда, в свои тринадцать, я молчаливо осудила такой подход. Но сейчас, спустя время... Я не то что бы проповедую этот образ жизни, но нахожусь в такой же ситуации.

Мужчина – праздник, таков Артём. Судьба одарила его очень щедро. Он красив – смуглый, темноволосый и синеглазый, со спортивной фигурой. Он сын очень состоятельных людей. Его родители живут в "Рублёвке штрих", можно сказать, по соседству со мной, а он - в шикарной городской квартире. Их семья владеет сетью фитнес-клубов по всему нашему краю, несколькими косметологическими клиниками и нашим салоном. Салон пока один.

Раньше, когда семь лет назад я пришла туда на работу, владельцем была мать Артёма. Потом он окончил учёбу; часть косметологических клиник и салон подарили ему. Артём проявил деловую хватку, и вскоре все клиники отошли ему. Сейчас Артёму двадцать восемь. Он был женат на очень красивой девушке, искусствоведе, но брак сохранить не смог, и детей у него пока нет.

Артём имеет достаточно лёгкий нрав (конечно, если дело не касается работы, там он ого-го какой строгий), адекватное чувство юмора. У него есть вкус, и он не жлоб, не мелочный. Ему не присущи вредные привычки, которыми часто грешат отпрыски из богатых семей.

Казалось бы, идеальный, да? Однако есть одно "но"... Артём неисправимо, патологически полигамен: он не может принадлежать одной женщине. Ну вот не может, и всё тут. Это сильнее его.

Иногда я думаю, почему так долго продержалась около него? Целый год. Ведь я старше его, и не сказать, что сказочно хороша, просто симпатичная. Конечно, я не задаю ему таких вопросов... Может, в этом и секрет? Я никогда не выношу ему мозг, у меня всегда хорошее настроение, у меня нет ПМС, у меня не болит голова... Перерывы у нас бывают только по моим физиологическим причинам.

Но и я не такой уж ангел! Я сразу сказала Артёму: мы вместе ровно до того момента, как я узнаю, что у него появился кто-то ещё. Так вот, либо никто не появился за год (во что я верю с трудом), либо он так хорошо скрывает походы на сторону. Конечно, следить специально я не буду никогда! Но меры предосторожности соблюдаю очень тщательно.

Хочу ли я получить от Артёма кольцо? Нет, нет и нет. Несмотря на то, что очень хорошо к нему отношусь. Я не смогу делить своего мужчину ни с кем, не создана для такой жизни. Наверно, я собственница. Просто у меня пока не было шанса проверить это.

...Через два дня после свидания с Артёмом, снова была наша с Полем смена. Я пошла в служебное помещение за чистыми полотенцами. Открыла двери, и почувствовала себя в некотором роде героиней Кэрри Отис в фильме "Дикая орхидея".

Ну когда она там натыкается на парочку, занимающуюся любовью в общественном месте. Но мне было вовсе не так интересно наблюдать. Оставшись незамеченной, я прикрыла двери и вернулась в зал. Итак, в главных ролях Артём и Ева. Что ж, оперативно.

Конечно, в этот день я говорить с Артёмом не стала: мне нужно было как-то переварить увиденное, свыкнуться с мыслью, что мы расстаёмся. Да и смотреть в глаза Артёму сегодня слишком уж не хотелось.

...Денис, Настя и Макар собираются в отпуск. Через пару часов я повезу их в аэропорт, потом буду ночью возвращаться. Хорошо, что завтра выходной. Морально подготовлюсь к разговору с Артёмом.

Настя хватает меня за руку и тащит на кухню, где никого нет.

- Что с лицом? Не говори только, что рассталась с Артёмом, пожалуйста!

Я обречённо киваю. Настя, тяжело вздохнув, наливает нам зелёный чай.

Я сказала, что не дружу с женщинами, и это правда. Но Настя не в счёт. Есть три человека, к которым в моём понимании не применяются принципы пола и возраста: Макар, Настя и Поль. Эти люди проникли в моё сердце навсегда, я уверена. И они за что-то любят меня. Конечно, есть ещё мама, папа и Денис, но это априори, это от природы. Макар тоже родственник, но он мне ближе всех.

- Знаешь, Кира, говорят существует венец безбрачия. Может, когда вернусь, найти тебе хорошую знахарку?

Казалось бы, Настя вся в своих ролях, и немного не от мира сего, но она очень тонко чувствует людей, умеет сопереживать.

- Спасибо, Насть, не надо! Нет у меня никакого венца. Я чувствую, что встреча будет, меня где-то ждёт мой суженый.

- Кира, ты говоришь, как героиня любовного романа позапрошлого века. Не думала, что ты такая романтичная.

- Это, видимо, компенсация реалий, - и я рассказываю ей об Артёме и Еве.

- Что ж, ты всегда это знала, правда же, Кира? - она опять вздохнула, а потом выпрямилась и хлопнула ладонью по столу: - Чтобы к нашему возвращению нашла себе нового любовника! А этот пусть утрётся!

- Слушаюсь, шеф, - усмехаюсь я.

Конечно, не буду никого искать! Но спорить не хочется.

...Перед тем, как они втроём ушли на посадку, я минут пять обнимаю Макара.

- Погоди-ка, Кира! - Вдруг о чём-то вспоминает он, и его карие глаза весело блестят.

У Макара очень короткая и крепкая "уздечка" под языком, резать под общим наркозом не стали, и он немного картавит, логопеды так и не смогли "поставить" ему "р".

Макар роется в рюкзачке из ручной клади.

- Вот, сделал для тебя талисман, тебе на счастье, и чтобы ты не скучала! - он протягивает мне деревянный брелок в форме маленького домового.

Видимо, сделал из специальной заготовки и разрисовал.

- Спасибо! - я украдкой смахиваю слёзы и снова обнимаю Макара.

Дожидаюсь, когда их самолёт взлетает, и иду к выходу. Вдруг вспоминаю о брелоке, достаю из кармана и цепляю его к ключам. Теперь-то всё должно наладиться! Это же талисман. Я верю в то, что когда что-то дарят от души, с любовью, этот подарок в самом деле приносит счастье.

...Я сижу в кабинете Артёма и искренне надеюсь, что лицо моё бесстрастно.

- Кира, ты хорошо всё обдумала? Честно, мне бы не хотелось обрывать с тобой отношения. Мы на одной волне, ты лёгкий и порядочный человек.

- Спасибо за хорошие слова, но я просто не смогу, Артём, после увиденного. Извини. Я всегда знала, что наши отношения конечны, тебе мало одной женщины, таков твой темперамент.

- А что ты видела? - он покраснел и нахмурился.

- Не что, а кого, Артём. Надо как-то осторожнее быть, ну неужели настолько захлестнуло? Зачем в служебном-то помещении? У тебя же есть кабинет.

- Тут видеокамеры, - смущённо пробормотал он. - Спасибо, что никому не рассказала. Ты была и остаёшься порядочным человеком.

- Мне кажется, последние твои подарки я должна вернуть?

- Нет, пожалуйста, Кира! Ты же знаешь, они были куплены для тебя, я выбирал их для тебя! Зачем они мне?

Я киваю. Хорошо. Всё равно не буду это носить. Может, Настя согласится взять?

- Артём, надеюсь, на моей работе никак не отразится эта ситуация? Или ты захочешь, чтобы я уволилась?

- Нет-нет, ни в коем случае, Кира! Ты и Поль - вы лучшие, такими кадрами не разбрасываются! Можешь не беспокоиться, я не настолько ограниченный человек. Продолжай работать спокойно.

- Спасибо! - опять киваю я. Сегодня я киваю и киваю, как лошадь.

...Артём сдержал слово. Я работала, и он никак не беспокоил меня. С Евой мы общались только по рабочим вопросам, она всегда вела себя ровно и корректно.

- Мариша, а что это у меня сегодня в четыре женская стрижка и окрашивание? - удивлённо спрашиваю я, глядя в журнал записи.

- А это какая-то новая клиентка, пришла на запись по рекомендации, и требовала именно тебя. Видимо, над кем-то из её знакомых ты хорошо поработала.

Странно, очень странно. Я пожимаю плечами. Хотя почему мне это кажется странным? Может, и правда кто-то рекомендовал меня. Но ситуация почему-то вызывает подозрение.

Глава третья
В четыре ко мне приходит новая клиентка: приятная женщина лет тридцати с небольшим, у неё осветлённые волосы с отросшими корнями, стрижка длинное каре. Говорит, что лето, скоро отпуск, и ей хочется обновления. Не жалея времени, ищем с ней стрижку в каталогах, потом подбираем цвет: ей захотелось не просто белый, а нечто более насыщенное, чуть в золотистый.

После окрашивания всё нормально, она довольна. Потом делаем стрижку. Женщина адекватная, общительная в меру, голос мягкий. В целом, кажется, мы довольны друг другом.

И вот, после того, как я сушу её волосы и делаю укладку, начинается концерт... Я не знаю, какое лицо у меня, но у Поля глаза на лоб, он то краснеет, то бледнеет...

Клиентка, чуть не плача, заламывая руки, вопрошает: что я наделала? Видите ли, я испортила всё, и как она такая в отпуск? Прибегает Ира с ресепшн, Мариша. Приходит в себя и подключается к уговорам Поль. Все видели её, когда она пришла; все видят, какая она стала. Она помолодела лет на пять, посвежела. И Поль, и Ева видели и слышали, как мы вместе выбирали стрижку, цвет волос, и оба подтверждают это. Клиентка непреклонна. Поносит меня последними словами, чуть ли не проклинает, обещает нажаловаться во все возможные места. Мариша пытается договориться. С клиентки не берут деньги за работу, но она продолжает пылать негодованием.

Я уже понимаю, что это постановка, и даже, кажется, понимаю, кто режиссёр. Но доказательств у меня нет. Главное, зачем? С Артёмом мы расстались, я ушла с их дороги. Или она считает, что если я буду тут мелькать, он вновь уйдёт ко мне! А меня спросить забыли?

Перестаю принимать участие в спектакле, молча сижу. В конце концов, фурия удаляется пообещав, что пойдёт прямиком к конкурентам, чтобы они исправили как-то "этот ужас". Я не выдерживаю, и сердечно прошу её прийти потом к нам, показаться, как там исправили конкуренты мою работу. Я понимаю, что она никуда не пойдёт, а жаловаться будет всё равно. Потому мне уже нечего терять.

- Кира, посмотри, она написала везде, во все "чёрные списки"! Указала название нашего салона, твоё имя, - на Артёме лица нет. Мы сидим в его кабинете. - Обещает обратиться в комиссию по правам потребителей.

- Ммм. А работу-то мою она исправила? В "Элеганс" съездила?

- Кира, я не знаю. Мы с ней общались по телефону. Она очень возмущена!

- Кому-то очень нужно, чтобы я ушла. Шоу маст гоу он... И если я не уйду сама, они дожмут тебя, чтобы ты меня выгнал. До Москвы пойдёт. Странно, вроде, я никому дорогу не переходила, скорее, наоборот.

- Я не хочу, чтобы ты уходила, Кира! - восклицает Артём.

Но я улавливаю нотку сомнения в его голосе.

- У тебя есть бланки заявления об уходе? Или от руки написать? - сухо интересуюсь я.

- Кира, пусть это будет временно, пожалуйста! - торопливо уговаривает Артём. - Всё уляжется, и ты вернёшься, обещай!

Он достаёт бланк и ручку. А на что я рассчитывала? Что он скажет: "Ты останешься, чего бы нам это ни стоило"?

Заполняю заявление, протягиваю Артёму, иду к выходу.

- Кира, - он сидит, держась за лоб двумя руками. - Ну вот за что это нам?

- По-моему, всё на поверхности. Прощай, Артём! - я открываю двери.

- Нет, не прощай! Ты вернёшься! - Артём отнимает руки от лица и выпрямляется.

Бросив на него насмешливый взгляд, выхожу. Поль понимает всё по моему лицу, он в отчаянии. Быстро собираю свои вещи; уходя, вижу, как плачет на ресепшн Ира.

...И Насти с Макаром нет. Сижу дома на диване, размышляя, что мне теперь делать? Пойти в "Элеганс" я не могу: они пытались меня переманить года полтора назад, а я отказала. Больше салонов такого уровня в городе нет, а на меньшее я не согласна. Возможно, призрак нищеты ещё не замаячил передо мной во всей красе, и потом я стану посговорчивее.

Слушаю "Сплин". "Музыка как раз для оптимистов", - иронично думаю я.

- И лампа не горит.

И врут календари...

Ко мне на колени запрыгивает мохнатый рыжий Люсямба. Мордочка у него немного приплюснутая, как у всех "персов", и оттого вид будто смущённый. Он мнёт меня лапами. Я обнимаю его и целую прямо в приплюснутую мордочку, во влажный нос. Становится как будто чуть легче.

Три дня я сидела дома, помогала маме и папе по хозяйству, сделала генеральную уборку и перестановку в своей комнате. Бегала по утрам. Есть только не хотелось, видимо, от стресса, но я заставляла себя. В основном, чтобы маму не пугать (ибо у меня всегда превосходный аппетит, с детства, и если вдруг он пропал, то ...), ну и проблем с желудком не хотелось. Однако, овсянка на воде надоела мне изрядно, и я чувствовала, что аппетит должен вернуться со дня на день.

На четвертый день после увольнения я сижу в своей комнате на диване и прикидываю, чем бы заняться сегодня, в наушниках играет "Сплин". Видимо, потому я и не слышу стук в двери, и опоминаюсь только тогда, когда передо мной появляются две длинные ноги в модных летних брюках, и кто-то достаёт наушники из моих ушей.

Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с глазами Поля. Он смотрит на меня скептически и словно с укоризной. Подносит наушник к своему уху, слушает, кивает, кривит губы, шепчет: "Ясно!", ставит на пол какую-то огромную сумку и упирает руки в боки.

- Поль! - взвизгиваю я, несколько секунд барахтаюсь, пытаясь встать с дивана, и наконец, бросаюсь на шею гостю.

- Привет! Ну слава богу, а то я уж думаю: ты это, или не ты? - Поль обнимает меня и слегка хлопает по спине.

- Привет, привет! Как же я рада тебя видеть! А как ты вошёл?

- Ирина Альбертовна впустила. А с работы еле вырвался, я же теперь почти без выходных. Кому работать-то? Ева не справляется, а её Адам в шоке пребывает.

- Адам! - я смеюсь впервые за эти дни. Принюхиваюсь. - Чем пахнет так вкусно, Поль?

- Я тебе пирожки привёз, твои любимые, сделал для тебя. Ну эти, совершенно бешеное сочетание. Когда кислую капусту надо тушить, добавив чуть-чуть сахар, а потом делать с этой начинкой пироги из пресного теста и обжаривать их. Дичь.

- Где они?! - восклицаю я. - Доставай быстрее, и пойдём чай пить!

Поль достает из своей огромной сумки эмалированную миску, завёрнутую в кухонное полотенце. Под полотенцем виднеется фольга. Надо же, какая упаковка! Чтобы не остыли. Как же я обожаю Поля!

Мы идём в кухню.

- А где ты взял квашеную капусту летом?

- Так твоя мама мне давала зимой банку, помнишь?

- И вы до сих пор не съели?! Она же пропала, наверно!

- Ничего подобного, в холодильнике стояла. Я с ней несколько раз борщ варил.

- Её надо есть зимой, весной. Знаешь, сколько там витамина С? Больше, чем в лимоне и смородине!

- Хорошо, хорошо, - Поль ставит миску на кухонный стол.

Я быстро убираю фольгу и хватаю пирог.

- Мммм, Поль, это божественно! - с полным ртом говорю я. - Спасибо!

- Я всегда знал, что ты слегка не в себе! - хохочет Поль. - Как же мне тебя не хватает там!

Я съедаю четыре пирога, и Поль накрывает миску фольгой, потом полотенцем.

- Пока хватит, потом ещё поешь. А то станет плохо. А у меня планы на тебя.

- Дааа? - подкалываю я.

Иногда мы с Полем позволяем себе шутки такого рода.

- Ты поела? Чай выпила? Идём, есть разговор, - Поль тянет меня за руку, и в это время в кухню входит мама.

- Угощайтесь пирогами, Ирина Альбертовна, вот тут, под полотенцем миска.

- Спасибо, Поль! Обязательно попробуем с Валерой.

- Только все не съедайте, оставьте мне ещё! - беспокоюсь я.

Вижу, как у мамы тикает мозг: она думает, что бы сегодня дать с собой Полю. Она всегда старается подкормить его. А сейчас лето только начинается, консервы и варенье прошлогодние, неудобно угощать. Ну-ну, посмотрим, что придумает!

Мы уходим в мою комнату, Поль достаёт из огромной сумки ноутбук, устраивается за столом.

- Так, Кира, я тебе скинул ссылку на группу ВКонтакте, вступи сейчас.

Послушно вступаю.

- А что это?

- А это твоя группа, дорогая! У меня теперь времени нет, Артём зарплату мне поднял, лишь бы я ноги не сделал, ибо я тружусь аки пчела, без продыха, так что передаю всех своих частных клиентов тебе. Ну и новых заодно будем искать. Так, сделал тебя тоже админом, чтобы могла сама вести стену и публиковать фото работ.

Я смотрю на Поля во все глаза.

- Что? - усмехается он. - Или ты нашла работу?

- Нееет.

- Вот и вспомнишь юность пионерскую. Говорила же, бегала по домам, работала. Все мы через это прошли. У тебя страница в Телеграм есть?

- Есть, но там пусто.

- Вот и заполняй. Выложи все фото работ. Давай сейчас, чтобы я видел. И мне скинь фото, я пока в группе выложу. Ты же лучшая у нас в городе по свадебным причёскам. Летом свадеб много, как раз твоё время. Ну и мужские стрижки давай, кидай.

Некоторое время мы оба усиленно возимся с гаджетами. Потом Поль удовлетворённо хлопает в ладоши, садится рядом со мной на диван и обнимает меня за плечи.

- Вот тут в сумке мои инструменты. Добавишь к ним свои, должно хватить. Ну свадебную всякую атрибутику прикупишь.

- Спасибо тебе, Поль! Ты самый лучший друг! - я готова расплакаться, но держусь.

- Запасёмся попкорном и будем ждать, что вперёд случится: в "Элеганс" прознают, что ты свободна и придут за тобой, или Артёмушка на коленях приползёт. Летом мы с Евой ещё вывезем, ну, может, и найдёт кого такого же, типа Евы, исполнительного, но посредственного. А вот осенью, когда наши клиенты из отпусков приедут, я не завидую Артёму.

- Да ладно, Поль! Незаменимых у нас нет!

- Есть. Ты.

- Я не вернусь.

- Никогда не говори "никогда", Кира!

Мы с Полем выходим во двор.

- Кстати, скорее всего, в эту пятницу у тебя будет большой заказ. Причём, очень крутые клиенты. Я дал невесте, которой нужна будет причёска, номер твоего телефона, скинул ссылки на группу. Если надумает, свяжется с тобой. Её зовут Евгения, она скажет, что от меня. Надо стараться. Семья не из простых.

- Я уже боюсь, Поль! После той клиентки...

- Кстати, совсем забыл! Я нашёл её в инете, и знаешь, кем она оказалась? Родной тётушкой Евы!

- Я что-то подобное и предполагала. Крёстная - добрая фея.

Поль уже взялся за ручку ворот, когда из-за угла дома показалась мама с большим пакетом.

- Поль, вот. Тут зелёный лук, щавель, редис, листья салата, зелень всякая. Витамины.

- Ирина Альбертовна, спасибо, - смущается Поль.

- Бери, бери! Всё с грядки только что.

Мама уходит, я опять обнимаю Поля, прижимающего к себе пакет с зеленью. Что-то я становлюсь слишком сентиментальной.

Вечером мне звонит Евгения, и мы с ней договариваемся. Итак, послезавтра у меня первый частный выход, да ещё такой большой: свадебная причёска и две мужские стрижки.

Глава четвертая

Евгения отправляет мне две фотографии: одну из интернета, а вторую из моих работ; также пишет пожелания по украшениям. В четверг я еду в город, в свадебный салон и в профессиональный магазин для парикмахеров, ищу всё необходимое. Днём скидываю Евгении фото того, что нашла, получаю одобрение. Вскоре она мне звонит, и мы договариваемся о времени. Голос у Евгении молодой, жизнерадостный, очень приятный, заражающий позитивом. Она говорит мне адрес, ориентиры... И я понимаю, что речь идёт о "Рублёвке штрих". Вот это да!

Никогда не доводилось там бывать, да и не было особого желания, если честно. И сейчас нет. У меня не развита шишка почитания, я не стремлюсь к сильным мира сего, скорее, побаиваюсь их. Единственный мой знакомый из этого мира - Артём. Конечно, я бы не стала изображать нашу связь исключительно в тёмных тонах, но то, во что это вылилось, лишь подтверждает мои опасения. Одно внушает надежду: эта Евгения - клиентка Поля, а Поль точно не может причинить мне зло.

Церемония начнется в четырнадцать часов, а у невесты после причёски ещё макияж, работа стилиста... Потому, с учётом всего, мы договорились на восемь часов утра. Свадебная причёска - дело долгое и тщательное. А потом ещё две стрижки: отец невесты и младший брат.

Я одеваюсь так, чтобы мне было удобно: лёгкие летние брюки, настоящая хлопковая тельняшка (Поль из Франции привёз, реальная моряцкая тельняшка), туфли на низком каблуке, две французские косы, из косметики - только прозрачный блеск для губ.

Баул с инструментами и украшениями собран с вечера. И я решила идти пешком, потому что ходьбы минут семь. Выхожу с запасом, лучше подождать, чем опоздать. Без двадцати восемь я звоню в "городские ворота" одиозного коттеджного посёлка.

С этого момента понеслось...

Два плечистых "привратника" долго и тщательно изучают мой паспорт, а затем мою физиономию. Я не выдерживаю, шучу, что пора шагать в ногу со временем, использовать аппаратуру, сканирующую биометрические данные: сетчатку глаза там, или отпечатки пальцев. Плечистые парни смотрят на меня, как на назойливо жужжащее насекомое. Возвращают мой паспорт.

Ну, думаю, всё, сейчас отпустят. Ан нет. Они связываются со службой безопасности семьи Ковалевских (это те, к кому я иду работать). Минуты через три за мной приходит ещё один амбал в костюме, интересуется, где моя машина. Долго объясняю, что я живу тут, неподалёку, и пришла пешком.

- Пройдёмте, - "радушно" приглашает меня амбал, и мы идём по аккуратной улочке с клумбами, разбросанными вдоль внушительных заборов.

Есть ещё основная дорога, но я же без машины... Мы проходим через ворота, и всё начинается снова... Паспорт, моя физиономия, моя же шутка про биометрию.

- Евгения Аркадьевна отправила вам электронный пропуск?

- Нет, у меня только переписка. Давайте, я наберу Евгении Аркадьевне?

- Обычно Евгения Аркадьевна спит в это время.

- Молодой человек! - я уже близка к отчаянию, время неумолимо приближается к восьми. - У Евгении Аркадьевны сегодня свадьба! У нас договорённость на восемь часов!

Амбал звонит кому-то, видимо, "старшему". Через минуту появляется крепкий мужчина лет тридцати с небольшим. Видимо, главный по охране. Или как это называется? Службе безопасности. Выслушав первого амбала, недоверчиво смотрит на мою тельняшку, мои косы. Потом их внимание привлекает моя сумка, начинают изучать содержимое, поминутно спрашивая: "А это что?". Я кусаю губы от досады. Три минуты девятого! Ненавижу опаздывать! Это непрофессионализм.

В одном из гаражей поднимаются ворота, и выезжает большая чёрная машина, какой я и названия-то не знаю. Никогда таких не видела вблизи.

Видимо, оценив мизансцену у поста охраны, водитель останавливает автомобиль и выходит. Это мужчина средних лет в костюме. И хотя он ведёт машину сам, я сразу вижу по костюму и по осанке, что это хозяин дома. Некто Ковалевский.

- Что здесь происходит? - у него карие смеющиеся глаза, тёмные волосы, фигура достаточно крепкая и спортивная, но не измученная силовыми нагрузками. Ростом он пониже своих секьюрити, но повыше меня сантиметров на пятнадцать.

Старший по безопасности объясняет, что я пришла пешком, парикмахер-стилист, но пропуска от Евгении Аркадьевны у меня нет.

- А вы, Аркадий Романович, один едете? Без ребят? И без водителя? - беспокоится "старший".

- Володя, я не принц Уэльский, кому я нужен? - задумчиво произносит "хозяин".

Голос у него приятный. Кого-то он мне напоминает... Точно, Роберт Дауни-младший, железный человек! Только без бородки.

Он с сомнением смотрит на мой "прикид", а я смотрю на часы. Двенадцать минут девятого! И вот тут меня накрывает. Со мной такое бывает редко, и мне потом очень стыдно, но говорю же, я ненавижу опаздывать.

Я кланяюсь в пояс Аркадию Романовичу, так, что мои косы касаются земли:

- Дорогой вы наш барин, Аркадий свет Романович! Не велите казнить, велите слово молвить! Угомоните вы ваших воинов, не в меру ретивых и подозрительных! Ибо я опаздываю к Евгении Аркадьевне уже на пятнадцать минут, а это зело позорно для профессионала!

Подозрение в его смеющихся глазах сменяется весёлым удивлением, а секьюрити превращаются в соляные столбы, уронив челюсти.

Аркадий Романович достаёт айфон.

- Женя, тут на посту охраны девушка. Ты уже ждёшь парикмахера? Уже пятнадцать минут ждёшь? Понятно. А почему электронный пропуск не отправила? Вот-вот! Как зовут? Хорошо.

Он убирает смартфон.

- Серебрякова Кира, - произносит он.

Секьюрити сверяются с паспортом.

- Аз есьм! - не унимаюсь я. - Житие мое!

Мне возвращают паспорт и сумку, и тут из-за угла дома появляется высокая красивая девушка с каштановыми волосами и голубыми глазами.

- Вы Кира? - она хватает меня за руку, и я сразу всем всё прощаю. Девушка совсем не похожа на остальных, она прекрасна, как летнее утро. - Простите, ради бога, это всё из-за меня! Я никак не могу привыкнуть к системе электронных пропусков!

И она тащит меня в дом.

Евгения заставляет меня выпить кофе и съесть круассан, продолжает извиняться.

Постепенно я прихожу в себя, и меня начинает мучить совесть. Я вела себя отвратительно! И даже тот факт, что они смотрели на меня, как на насекомое, и полчаса мурыжили проверкой, не оправдывает моего поведения. Необходимо будет принести извинения господину Ковалевскому, на которого вылилось всё накопившееся напряжение этих дней. Он принял на себя всё, как громоотвод.

Евгения хочет нечто среднее из тех двух образцов, которые она мне скинула. Мы приступаем к работе. Сегодня у меня очень приятная и общительная клиентка.

- Как дела у Поля? Не видела его с зимы, с тех пор, как прилетала на каникулы.

- Всё хорошо, но у Поля очень большая загруженность в салоне сейчас. Из настоящих профессионалов он остался один.

- Передавайте ему привет! Хотела пригласить его на свадьбу, но он стесняется. А вы с ним работали?

- До недавнего времени, - я в общих чертах рассказываю об инциденте.

- Кстати, я знаю семью, которая владеет этим салоном. Ну сейчас-то Тёма хозяин. А его родители наши соседи, его отец дружит с моим папой. Я в детстве была влюблена в Артёма, но он меня старше на семь лет, мне двадцать один сейчас. И он никогда меня не замечал, конечно же.

"Может, и к лучшему! Если учесть привычки Артёма", - думаю я.

- А за кого выходите замуж, если не секрет? - мне не хочется говорить об Артёме.

- Дима мой однокурсник, вместе учимся в МГУ. Он из Москвы, у его родителей бизнес, и он сам уже работает. После свадебного путешествия я перееду в Москву. Папа совсем один тут останется.

- Почему один? А мама, брат?

- Мама с папой развелись уже десять лет назад. Мама давно вышла замуж во Франции, получила гражданство. Брат, Игорь, ему сейчас восемнадцать, сразу жил там с ней. Сейчас уже студент. Конечно, он дважды в год прилетает, но он мамин сын. У мамы свой дом моделей. Она работает не в высокой моде, а в прет-а-порте. Раньше у неё здесь был дом моделей.

Я перевариваю информацию. Интересная жизнь, настоящий сериал. Не верится, что такая жизнь бурлит в семи минутах ходьбы от моего дома.

- А вы? Не уехали с мамой?

- Нет, я папина дочка! Мне было одиннадцать, когда они разводились, и я имела право выбора. И вы знаете, ни дня не пожалела. Тогда ещё бабушка с дедом были живы, хоть и старенькие уже. Папа поздний у них. Есть ещё мой дядя, он живёт тоже в Москве, ему под шестьдесят. Днём должен прилететь с семьёй.

- А отец чем занимается? - спрашиваю я. Чтобы поддержать беседу, конечно!

Евгения называет самую известную в крае сеть магазинов стройматериалов и "всё для ремонта". Это их сеть. И ещё завод по производству упаковочных материалов.

- Конечно, папа ещё молодой, ему сорок четыре. Он нравится девушкам, и у него всегда есть какая-то девушка, но всё равно он остаётся один! Мне было бы намного спокойнее, если бы он уже остепенился, создал семью. Но он говорит, что его всё устраивает.

"Ещё бы!".

- Говорит, наше с Игорем счастье превыше всего.

- А вы почаще навещайте отца. А потом, может, и внуков подарите ему.

- Ну нам ещё год учиться, - смеётся Евгения. - А навещать будем, конечно, и папа будет прилетать.

Потом Евгения начинает выспрашивать всё обо мне, и приходит в восторг, узнав о том, кто мой брат. Оказывается, она разбирается в театральной жизни города.

Евгения пытается зазвать меня к себе на свадьбу, но я непреклонна. Это слишком личное, семейное событие. Да и вообще, с какой стати мне присутствовать? В каком качестве?

- Если не хотите, чтобы я обиделась, тогда дайте слово, что придёте на приём по случаю моего отъезда в Москву на ПМЖ. Приём будет через две недели, когда мы вернёмся из путешествия, и это будет не личный и не семейный праздник.

Я обещаю, чтобы она не обиделась, и в надежде, что она забудет обо мне. Евгения же сразу отправляет мне электронный пропуск и вручает приглашение на две персоны.

Причёска готова, и Евгения очень довольна моей работой. Когда я вижу её неподдельное счастье, ко мне возвращаются самоуважение и уверенность в себе, которые куда-то испарились после достопамятного скандала.

Потом делаю стрижку и укладку младшему брату Евгении, Игорю. Он очень похож на сестру, только глаза отцовские, карие. Улыбается мне в зеркале голливудской улыбкой и тоже без умолку болтает, как сестра. Он только год назад стал студентом, полон впечатлений, щедро делится ими со мной. А мне интересно послушать, как живут студенты в Европе.

Я тоже была студенткой. У меня за плечами бакалавриат, я отучилась на экономиста, как многие мои ровесники. Но потом попала под сокращение, оказалась на учёте в центре занятости; там попала на курсы парикмахеров, и понеслось... Неожиданно нашла себя.

Потом на стрижку приходит Аркадий Романович, который уже вернулся. Первый молчаливый клиент сегодня. Кажется, мысли его где-то далеко, и я понимаю, что не надо его тревожить. Но моя совесть не дремлет.

- Извините меня, пожалуйста, за сегодняшнюю выходку, - набравшись смелости, говорю я. - Единственным, очень слабым оправданием может послужить лишь тот факт, что я категорически не приемлю опозданий.

- Ничего страшного, не корите себя, - живо отзывается он. Его смеющиеся глаза встречаются в зеркале с моими. - Вы очень оживили начало дня, такая энергетика!

Я прошу разрешения сделать ему такую укладку, словно волосы лежат небрежно (мой любимый Дауни-младший не даёт мне покоя), и Аркадий Романович соглашается. Мои пальцы легко порхают по его волосам, и в какой-то момент он закрывает глаза. Почему-то я жутко смущена этим фактом.

К счастью, появляется Евгения.

- Ой, как классно, папа! Как тебе идёт! - она хлопает в ладоши.

- Спасибо, - он поднимается и разглядывает Евгению. Потом бросает быстрый взгляд на меня. - Это вы сделали?

- Конечно, это Кира сделала, папа, кто же ещё?! Правда, супер?

- Очень красиво, - кивает он.

- Я пригласила Киру на приём через две недели. Скорее всего, мне и причёска будет нужна.

Я очень смущена, потому спешу откланяться. Аркадий Романович спрашивает, не дать ли мне машину с водителем, но я мечтаю прогуляться свои законные семь минут. Наконец, я покидаю их дом, достаточно гостеприимный, но слишком большой и шикарный.

Глава пятая

Евгения даже из свадебного путешествия помогла мне: не пожалела фото от профессионального фотографа, где она со свадебной причёской, выложила, написала отзывы в группе и в Телеграм. Потому неудивительно, что через неделю у меня уже снова был заказ на свадебную причёску, даже два: в пятницу и в субботу. Также обратились два частных клиента от Поля. Потом звонили ещё и ещё, и к возвращению из отпуска Дениса, Насти и Макара я уже работала почти в полную силу.

В заботах и радостях я совсем забыла о приглашении на приём по случаю отъезда Евгении, когда ровно через две недели после моего первого памятного "выхода на дом" раздался звонок.

Мягкий летний вечер, мы сидим в саду всей семьёй и отдыхаем: сегодня окучили всю картошку. Я наслаждаюсь тем, что все в сборе, ведь ещё через неделю Денис с Настей уедут на гастроли.

Неожиданно, нарушая идиллию, звонит мой телефон. Если честно, я не подписала номер Евгении, ведь она уедет, постоянным клиентом не будет. Потому я не сразу понимаю, кто звонит.

Евгения напоминает мне, что завтра вечером состоится приём. А ещё она хочет, чтобы я пришла в первой половине дня и сделала ей вечернюю причёску (она мне уже скинула фото того, что ей нужно, а я и не заходила в инет), а также сделала укладку брату и папе, на свадьбе все очень хвалили и их причёски. Возможно, кому-то из них уже нужно и подкорректировать стрижку.

Я радуюсь, что у меня каким-то чудом на завтра нет других выходов. Настя прислушивается к разговору и внимательно наблюдает за мной. Я пытаюсь уговорить Евгению: причёски сделаю, а на приём не хочется; но она не сдаётся, и я понимаю, что отказ её оскорбит.

Ирония, думаю я. Сегодня картошку окучивали, а завтра - на светский приём!

Почти ночью, когда все уже разошлись спать, ко мне в комнату является Настя и требует подробностей. Рассказываю ей о том, как ко мне пришёл Поль, как передал своих клиентов, принёс инструменты. Настя в восхищении. Потом подробно рассказываю о том, как ходила на первый заказ в "Рублёвку штрих". Настя хохочет. И наконец, говорю о завтрашнем приёме.

- И ты пыталась отказаться?! - возмущённо восклицает она. - Да это же то, что доктор прописал! Летом всегда так скучно! Говоришь, приглашение на две персоны?

- Да, - моргаю я.

- Я иду с тобой! Ух, как мы там развернёмся!

- Настя, не пугай меня, а то я откажусь! Это приличная семья, я не хочу там "разворачиваться"!

- А я разве сказала, что мы развернёмся неприлично?! Я в том плане, что мы всех удивим своей небывалой красой.

- Ну ты, может, и удивишь, а я-то что? - пожимаю я плечами, но Настя машет на меня рукой.

- Я сама займусь твоим образом! Лично! - с этими словами она уходит спать.

В этот раз у меня есть электронный пропуск, потому моё появление пешком в "Рублёвке штрих" проходит без шума и пыли.

Загорелая, почти шоколадная, Евгения обнимает меня, как старую подругу, щебечет, показывает фотографии из отпуска, дарит мне какие-то аромамасла и подозрительную бутылку с напитком. Я очень растрогана, если честно.

Сегодня дела с причёской идут быстрее, и вскоре я вновь встречаюсь с улыбающимся Игорем. Он рассказывает мне о том, как проводит здесь отпуск, ходит с отцом в лес и на рыбалку. Интересно, в наш обычный лес и на пруд, или тут, в "Рублёвке штрих", всё своё? Но я, естественно, оставляю этот вопрос при себе. Игорь симпатичен мне, как и Евгения.

И заключительный этап, как и в первый раз, Аркадий Романович. Мне приходится подождать его минут двадцать, он только-только вернулся с работы и пошёл в душ. Евгения угощает меня чаем с восточными сладостями.

Сегодня Аркадий Романович более разговорчив, чем в прошлый раз. Он сообщает, что на свадьбе дочери всем очень понравились и образ невесты, и их с Игорем образы. Он хочет, чтобы я снова сделала ему такую укладку. Ему нравится такой стиль - слегка небрежный, в том числе, и в одежде. И как мне удалось это "поймать"? - удивляется он.

Я чувствую, что ему приятно, когда мои пальцы легко перебирают его волосы. Я не знаю, как мне удаётся это почувствовать, но это было ещё в прошлый раз. Он опять закрывает глаза, но потом словно берёт себя в руки.

- Вы же будете сегодня вечером у нас? - вдруг спрашивает он, уже поднявшись, пока я собираю инструменты.

- Если честно, мне очень неудобно, я не привыкла к мероприятиям такого рода. Но мне не хочется обижать отказом Евгению Аркадьевну, ведь это её праздник. Потому буду.

- Вот и славно, - кивает он.

Я удивляюсь, сердце начинает биться быстрее. Зачем он спрашивает? И почему "славно"? Он всё не уходит.

- А с кем вы будете? - допрос продолжается. - Женя сказала, приглашение на две персоны.

- С родственницей. Женой моего брата, - я закрываю сумку, закидываю её на плечо.

Нарочно никому не говорю, кто такая жена брата. Посмотрим, много ли среди гостей театралов.

- От машины опять откажетесь? - он провожает меня, открывает передо мной двери, держит их.

Я уже совсем смущена таким вниманием к себе.

- Да, я пешком. Спасибо!

- До вечера, - он смотрит на меня своими смеющимися глазами, а я спешу удалиться.

Ууууфф... Как же я робею перед ним! И как меня угораздило тогда у поста охраны осмелиться на концерт?!

Мы с Настей собираемся. Она приготовила для себя мягкое блестящее платье в стиле начала двадцатого века. Я причёсываю её.

- Я хочу, как в фильме "Великий Гэтсби"! Сегодня я буду такая, роковая. А ты будешь романтичная.

Я смеюсь. У Насти короткие светлые волосы, поэтому с поставленной ею задачей я справляюсь легко.

Думаю, что же надеть. Настя открывает мой шкаф и, воскликнув: "То, что надо!", достаёт платье, подаренное мне Артёмом перед расставанием. Я и забыла об этом платье!

- Нет, Насть, это мне Артём привёз из Италии прямо перед тем, как мы разбежались! Я вообще хотела вернуть ему этот подарок!

- Ещё чего!

- Возьми себе, Насть.

- Ага! Чтобы сверкать кое-чем? Оно тебе-то выше колена, наверно.

Настя выше меня на десять сантиметров, она без каблуков метр семьдесят пять.

Потом Настя безошибочно находит шелковые чулки "от Артёма", выуживает из шкафа "лодочки" на шпильке, сама наносит мне макияж и велит распустить волосы, которые ниспадают теперь до самой попы.

Нас везёт на машине Денис, не идти же по полю в вечерних нарядах и на шпильке. Договариваемся, что позвоним ему, когда нас забрать.

Через пару минут, предъявив электронный пропуск и пригласительные, мы входим в мягко освещенный двор, украшенный китайскими фонариками. Звучит живая музыка, ходят официанты с подносами, на которых стоят бокалы, виднеется и шведский стол. Народу очень много, так мне кажется. И мы с Настей смешивается с толпой.

К нам тут же подходит официант, и мы берём по бокалу с минералкой. Для шампанского рановато. Надо присмотреться сначала, оценить обстановку. Может, до шампанского-то и не дойдёт. Мы уже минут пять слушаем музыкантов, когда рядом раздаётся восторженный голос: "Настя?!".

Мы оборачиваемая: высокая, очень красивая блондинка лет около сорока, рядом с ней Игорь.

- Лена! - и Настя бросается на шею блондинке. Они начинают оживлённо болтать, "Лена" знакомит Игоря с Настей, а Игорь знакомит меня с "Леной". Это их с Евгенией мама, та самая, "француженка". Оказывается, когда-то давно Настя работала в её доме моделей. Ещё когда училась, подрабатывала манекенщицей. Подходит Евгения, рядом с ней высокий светловолосый парень, её муж. Опять знакомимся.

И понеслось... Вокруг нас образовался смерч, закручивающейся всё сильнее. Аркадий Романович, его брат с женой и детьми, потом... Артём под руку с Евой, родители Артёма... Мать Артёма я знаю, а вот отца, высокого брюнета с красивым породистым лицом, вижу впервые. Он театрал, и сразу узнаёт Настю, и глаза у него не то что горят при виде неё, из них искры летят. Того и гляди пламя возгорится. Понятно теперь, чьи гены бушуют в Артёме!

Артём пристально и напряжённо смотрит на меня. Я делаю вид, что не замечаю. Аркадий Романович смотрит на то, как Артём смотрит на меня. Я это вижу, но делаю вид, что не замечаю. В конце концов, толпа вокруг нас немного редеет, всё разбиваются на группки, и тут кто-то мягко берёт меня за руку. Это Артём. Он приглашает меня на танец. А как же Ева? Вижу, что Ева уже танцует с каким-то джентльменом средних лет. Настя танцует с отцом Артёма.

- Прекрасно выглядишь, - говорит мне Артём, стараясь прижать меня к себе чуть ближе, чем того требуют приличия. - Как ты здесь оказалась?

- С Настей за компанию пришла, - туманно отвечаю я. Ему вовсе не обязательно знать подробности.

- Как живёшь, Кира?

- Прекрасно, - и я не лгу! И нарочно не спрашиваю в ответ: "А ты?".

- Пора возвращаться в салон, Кира. Ты достаточно отдохнула.

- Не знала, что, оказывается, была в отпуске, - усмехаюсь я.

- Кира, я серьёзно. Если честно, я даже не предполагал, что мне будет настолько тебя не хватать. Во всех смыслах.

Я не верю, конечно. Ну, в салоне-то да, а во всех смыслах... Увидел просто в его платье, да с распущенными волосами, вот и взыграло!

- Ну так что?

- Я пока не готова. Ещё хочу отдохнуть.

- Кира, пожалуйста, не тяни слишком долго! Я жду тебя, звони или приезжай в любой момент.

К счастью, музыка заканчивается, и Артём с сожалением выпускает меня, провожает с места для танцев. Берёт с подноса два бокала и один протягивает мне. Пожалуй, можно немного. А то обстановка будто слегка накаляется.

Где же Ева? Почему её Адам всё ещё возле меня отирается?

Я подношу бокал к губам, когда меня опять кто-то берёт за руку.

- Добрый вечер! - Аркадий Романович переводит свой неповторимый взгляд с моего лица на лицо Артёма, потом обратно. Берёт из моих рук бокал и ставит на столик. Я провожаю бокал удивлённым взглядом. - Кира, вы ещё не видели весь наш сад. Хочу пригласить на небольшую экскурсию.

Он тянет меня за руку, и я послушно иду. Какой странный вечер! Меня не отпускает мысль, что всё происходит во сне. Вот, например, сейчас я гуляю по саду за руку с Аркадием Романовичем. На каблуках я ростом почти с него. Его рука одновременно крепкая и мягкая, очень уверенная, и мне нравится идти с ним вот так. Интересно, он всегда так действует на людей? Видимо, одна из составляющих его успеха заключается в этом.

- Вы знакомы с Артёмом? - напряжённо спрашивает он.

- Да. Я семь лет работала в салоне, принадлежащем их семье.

- А теперь?

- А теперь я на вольных хлебах. Но Артём сегодня просил меня вернуться в салон, у них кадровый голод.

- Только ли кадровый?

- Что, простите?

- Вы знакомы с Артёмом только по работе? Когда смотришь на вас двоих, складывается иное впечатление.

- Я обязана отвечать на этот вопрос?!

- Да! - он останавливается.

Мы в каком-то тёмном закутке сада, здесь даже музыки не слышно. Я вижу, как блестят его глаза.

- Почему это?

- Потому, что я уже две чёртовы недели думаю только о вас! - с досадой восклицает он. - Я бы уже давно перешёл это поле пешком, явился бы к вам, но мне хотелось сначала встретиться на приёме. Ждал этого приёма, и что я вижу? Как этот волокита таскается за вами и пытается вас лапать?!

Я смотрю на Аркадия Романовича во все глаза. Нет, это не может быть правдой. Я точно сплю.

- С тех пор, как вы запустили свои пальцы в мою шевелюру, я словно с ума сошёл! Две недели борюсь с собой, и всё напрасно.

Он смотрит прямо на меня. Хотела бы я видеть своё лицо сейчас! Хотя нет, лучше не надо. Интересно, он всегда такой открытый и непосредственный в выражении своих чувств?

В следующую секунду Аркадий Романович обнимает меня, притягивает к себе, начинает целовать. Я парализована его экспрессией и напором. Мне он казался совсем другим: спокойным, отстранённым, слегка равнодушным. Этот страстный мужчина, сжимающий меня в объятиях, - это не он!

Я не могу устоять, отвечаю ему, и он обнимает меня ещё крепче. Меня никогда так крепко не обнимали... Я тону в ощущениях. Но ему кажется этого мало, и после короткой борьбы и моего тщетного сопротивления, его язык разжимает мои зубы, проникает в мой рот. Всё, я пропала. Со стороны, как сквозь вату, слышу что-то, и лишь потом понимаю, что слышу саму себя, свои сладострастные стоны. Мы настолько близко, что наши молекулы вот-вот начнут смешиваться, наверно, как это рассказывали на физике в школе. Я понимаю, что если он захочет сейчас сделать со мной всё, то сделает прямо тут, в саду. К счастью, у него достаёт сил остановиться. Несколько секунд он глубоко дышит, прижавшись ко мне.

- Кира! (Никто никогда не произносил моё имя с такой отчаянной, мучительной страстью). Не так и не сейчас, - шепчет он, глядя на мои пылающие щёки и вспухшие губы. - Ты прекрасна. Но не так, и не сейчас. Не на ходу.

Я молчу, будто язык проглотила, и мы медленно возвращаемся.

Теперь Аркадий Романович сам протягивает мне бокал с шампанским. Но мне уже не хочется. У меня сердце вот-вот из груди выскочит. К счастью, появляется Настя. Удивлённо смотрит на меня; видимо, я всё ещё пылаю. Опять подходит Артём и пытается пригласить меня на танец.

- Артём, - улыбается Ковалевский. - По-моему, ты пришёл не один? Где твоя дама?

- Может, и здесь? - с вызовом отвечает Артём, глядя на меня.

- Да ладно? - Аркадий Романович недоверчиво смотрит на него. - Ты пришёл с блондинкой, и на свадьбе был с ней же.

- Ты тоже был на свадьбе с блондинкой, Аркадий! - не сдаётся Артём. - Уже один? Поспешил подготовиться?

- Простите, мы на минутку отлучимся! - я тяну Настю за руку, и мы скрываемая в толпе гостей.

- Достали они тебя, да, Кира?

- Не то слово, - бормочу я. - А тебя этот театрал?

- Да не говори! Жена тут, и всё туда же!

- Давай сбежим, Насть?

- А давай! Повеселились, и будет!

Мы тихонько прощаемся с Евгенией и выходим за ворота. Не сговариваясь, снимаем туфли и бежим по полю босиком, хохоча во всё горло...

Глава шестая
Я долго не могу уснуть, вспоминая этот чудесный вечер, вновь и вновь восстанавливая события по минутам. Однако поздним утром, когда я просыпаюсь, наступает отрезвление, хоть я так и не выпила даже каплю шампанского накануне.

Итак, каковы итоги? Я готова была отдаться малознакомому человеку, человеку из другого социального слоя, прямо в его саду во время светского приёма. Почему? Где была моя голова, всегда ясная, холодная и разумная? Ну почти всегда. И почему именно в общении с Аркадием Романовичем я уже второй раз выхожу из-под контроля у самой себя?

"Потому что если он снова тебя поцелует, ты выйдешь из-под контроля в третий раз", - отвечает, наверно, всё же сердце, а не похоть. Хотя я не знаю, что хуже, а что безопаснее для меня. Сердце – это очень опасно. Видимо, потому я и боюсь, потому меня и парализует всякий раз при Аркадии Романовиче с тех пор, как я впервые встретилась взглядом с его смеющимися глазами. Он может похитить моё сердце! А вдруг он уже похитил его?!

Я резко сажусь в кровати и тру ладонями лоб. Я не знаю, как мне быть. А вдруг он вновь появится в моей жизни? Как себя вести? Ведь он же явно очень опытный мужчина, соблазнивший многих женщин. И Евгения говорила, что он нравится девушкам. Не хочется стать лишь эпизодом, "одной из"; и будет очень больно потом, я это чувствую. Совсем не так, как было с Артёмом и его предшественниками. Таких эмоций не было никогда, а ведь мы лишь поцеловались один раз. А стать чем-то большим для него я вряд ли смогу. Что во мне особенного, чем я могу удержать такого мужчину?

Когда мы обедаем все вместе, звонит мой телефон. Незнакомый номер, но мне теперь часто звонят незнакомые потенциальные клиенты. Отвечаю.

- Кира? - этот голос после вчерашнего вечера я узнаю из миллиона, миллиарда голосов.

Никто больше так не произносит моё имя. Я пугаюсь, бледнею, сбрасываю звонок. Телефон тут же звонит снова. Жду, когда перестанет, отключаю звук. Вижу, что телефон вновь светится. Всё. Четвёртого звонка не последовало. Мне страшно. Я не знаю, как и о чём с ним говорить.

Через десять минут снова звонок, теперь от Артёма. Ну что за день?! Я не отвечаю, благо, звук у телефона выключен. Артём менее настойчив, к счастью.

Встречаюсь глазами с Настей.

- Что, труса празднуем? - усмехается она. Хорошо ей шутить!

После этого Аркадий Романович больше не звонит, и никак не даёт о себе знать.

Проходит неделя, Настя и Денис уезжают на гастроли. От Аркадия Романовича по-прежнему ничего. Что ж, возможно, мне грустно и обидно, ведь он так быстро и легко сдался. Значит, не очень-то и хотелось ему видеть меня, правда же? Даже если учесть, что я сама не стала говорить с ним по телефону. Всё равно...

Артём звонил каждый день, но я не отвечала ему по-прежнему. Мне не хотелось разговаривать с ним. Писать сообщения он не любил, никогда не делал этого, и слава богу.

В один из прекрасных июльских дней мы сидим на веранде втроём - я, Макар и Поль (который наконец-то приехал ко мне в гости!), - и делаем окрошку. Мама с папой не вернутся до позднего вечера, они уехали к родственникам в край ещё вчера. Окрошка почти готова, когда раздаётся звонок в ворота. Я иду открывать.

Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать. Я даже на секунду зажмуриваюсь. Нет, он не испарился. Передо мной стоит Аркадий Романович, на нём красная футболка и светлые джинсы.

Я в майке и коротких джинсовых шортах, и он с явным удовольствием разглядывает меня.

Мы вежливо приветствуем друг друга, а я заглядываю за его спину, посмотреть, нет ли там охраны, или хотя бы машины. Нет, у ворот по-прежнему только машина Поля.

Я пропускаю гостя во двор, и не выдерживаю:

- А где страж ворот Фарамант?

- Кто - кто? - его глаза смеются, а я вдруг чувствую, насколько сильна моя радость от встречи, и как я скучала по нему.

- Я говорю, ваш Володя там, наверно, бьётся в припадке от страха за вашу жизнь?

- Ничего, пусть привыкает, - усмехается он.

Мы идём к веранде. Я знаю, что Аркадий Романович знаком с Полем, ведь это Поль удружил мне тогда заказ. Но они уж точно не ожидали встретиться здесь, и оба очень удивлены. Я им не помогаю. Поль встаёт, они обмениваются рукопожатием, оба садятся около стола. Тут поднимается Макар, и тоже протягивает руку. Аркадий Романович встаёт, и я представляю их друг другу.

- А я подумал, сын, - улыбается Аркадий Романович. - Очень похож на тебя.

Мы уже на "ты"? Кажется, Поль тоже удивлён такому повороту событий. Я же скрыла от него наш с Настей выход в свет.

В какой-то момент я вижу по глазам деликатного Поля, что он собирается уйти. Я делаю выразительный взгляд и говорю ему одними губами: "Сидеть!". Он понимает, успокаивается, и вскоре завязывается вполне непринуждённая беседа. Поль интересуется, как дела у Евгении, а Аркадий Романович рассказывает о том, что она насовсем перебралась в Москву. А он сам сначала провожал Игоря и бывшую жену, они улетели сразу после приёма, а потом улетел в Москву вместе с Евгенией, и вернулся только сегодня ночью.

"А днём уже пришёл", - проносится в моей голове. Он не приходил раньше, потому что его просто не было в городе. Он проводил время с детьми. Во всяком случае, мне хочется так думать, и эта мысль мне нравится. Теперь мне становится стыдно за то, что так позорно тогда испугалась и не поговорила с ним по телефону.

Окрошка готова. Мы с Макаром приносим квас, охлаждённую воду, сметану, горчицу, тёртый хрен, соль и сахар. Кому что. Я же не знаю, кто как любит.

Поль, который что-то тогда нелестное говорил о пирогах с кислой капустой, неожиданно делает себе окрошку с квасом. Я такое не приемлю. Только на воде, со сметаной! И Макар так же. Добавляю воды себе и Макару в окрошку, кладу сметану, соль, сахар. Себе ещё горчицу и тёртый хрен. Аркадий Романович смотрит на это действо во все глаза.

- А ты как будешь? Может, в виде салата? - спрашиваю я у него, и в его взгляде вспыхивает радость. Ему нравится, что я так обратилась к нему.

- Нет, я хочу так, как у тебя, - говорит он. Но продолжает сидеть. Я понимаю, что должна сделать для него всё сама, он этого ждёт. Делаю. Несколько минут мы едим, потом Поль повторяет себе с квасом, а Аркадий Романович выжидательно смотрит на меня. Повторяю для него сама.

- Очень вкусно, - говорит он. - Спасибо! Я и не знал, что так можно. У нас всегда была окрошка на кефире. Это когда ещё мама делала.

Поль наблюдает за нами, я это вижу по его хитрым глазам.

Через некоторое время Поль всё же начинает собираться.

- Погоди! - говорю я и скрываюсь в огороде. Мама не простит, если узнает, что я отпустила Поля просто так, с пустыми руками. У него же нет ни огорода, ни дачи, всё покупное!

Появляюсь с большим пакетом.

- Ну Кира! - смущается Поль.

- Молчи! Мама меня не поймёт! Витамины для тебя - это святое! Тем более, ты много работаешь сейчас. Вот, слушай.

Аркадий Романович с интересом наблюдает за нами.

- Тут огурцы. Тут зелень - лук, щавель, кинза, укроп. Тут совсем молодая свёкла и морковь, прямо с ботвой. Поль, ботву выбрасывать не надо! Вот именно эту, молодую. Хорошо промоешь, порежешь в суп вместе с зеленью. Не надо так смотреть на меня. Ещё скажи: "Я этого не ем, я не козёл!", как домовёнок Кузя.

Макар смеётся. Он любит эту сказку.

- Получится зелёный суп. Со сметаной будете есть.

Поль кивает, прощается с остальными, а я иду его провожать до машины.

- Ничего не хочешь мне рассказать, скрытница ты наша?

- Я сама пока ничего не понимаю, Поль! Как будет что, расскажу.

- Хорошо, буду ждать, но по-моему, всё очевидно, - улыбается он. Ставит пакет с зеленью в машину и обнимает меня.

- Я тебе говорил когда-нибудь, какая у меня мечта?

- Нет. Какая?

- Сделать тебе свадебную причёску, - говорит он мне на ухо. - Так вот, мне кажется, я близок к исполнению мечты, как никогда.

- Поль! - я очень растрогана.

Он садится в машину, а я машу ему рукой.

Я возвращаюсь на веранду, мы все вместе убираем со стола и перемещаемся в дом, в гостиную.

- А мы с Аркадием Романовичем договорились, что пойдём на рыбалку в субботу! Мы даже обменялись номерами телефонов, созвонимся в пятницу, - радостно сообщает Макар. - Только надо чтобы ты тоже пошла, Кира!

Ого! Рыбалка - это давняя мечта Макара, но у нас в семье совсем нет рыбаков, абсолютно. Даже отец не рыбачит.

Аркадий Романович загадочно улыбается. Надеюсь, он не поступит как та тётка из "Денискиных рассказов", которая только обещала, а слово не держала потом! Но я тут же одёргиваю сама себя: нет, он так не поступит. Вот в этом я твёрдо уверена.

Мы проходим в гостиную, и Макар просит разрешения поиграть в компьютерную игру. Он садится за стол поодаль от нас, надевает большие наушники. Аркадий Романович находит пульт, включает телевизор, но очень тихо, садится на диван. Вижу, он никуда не спешит и чувствует себя в гостях вполне непринуждённо.

Я тоже сажусь на диван, чтобы он не подумал, что я боюсь его, но на пионерское расстояние. Хмыкнув, он придвигается ко мне ближе. Дааа, этого человека мне никогда не переиграть в такие игры!

Он кладет руку на спинку дивана за моей спиной. Конечно, при Макаре он не обнимает меня, хоть Макар и сидит спиной к нам. Но пальцы Аркадия Романовича легко перебирают мои волосы, касаются плеча, я это чувствую.

- Я тоже хочу такой суп, о котором ты говорила Полю, - улыбаясь, говорит он.

- Хорошо, соберу для тебя тоже все ингредиенты, - киваю я.

- Нет, я хочу, чтобы ты мне сварила когда-нибудь. Я подожду.

- А кто сейчас готовит для тебя?

- У меня нет особого культа еды. Три раза в неделю ко мне приходит пожилая супружеская пара, они живут здесь, в вашем посёлке. Он занимается садом, двором и мелким ремонтом, если что-то нужно, а она готовит сразу на несколько дней, до следующего раза, и делает уборку в доме. У них же я покупаю овощи, ягоды, зелень.

- Да, многие из нашего посёлка подрабатывают у вас там, знаю, - киваю я.

- Я не знал, что вы с Полем настолько близко общаетесь, - он резко меняет тему.

- Поль - мой лучший друг. Мы дружим больше двух лет, с тех пор, как он пришёл работать в салон. И он очень помог мне, когда я оказалась без работы.

- Как так получилось, что ты осталась без работы? Ведь Артём очень к тебе расположен. Или в этом всё и дело?

- Нет, не совсем в этом.

Я подробно рассказываю ему обо всём, не скрываю и имевшую место связь с Артёмом, и то, как мы расстались почти два месяца назад. Я знаю, что он всё равно это выпытает, потому не скрываю ничего. Аркадий Романович внимательно слушает.

- А теперь он намерен тебя вернуть, я так понял? И в салон, и в свою постель.

- В салон-то точно.

- Да и в постель точно, себе-то не лги. Я видел, как он смотрит на тебя. Этот бабник смешал мне все карты, вынудил действовать в режиме аврала, мне нужно было срочно отнять тебя у него, я набросился на тебя и напугал.

Мы говорим почти шёпотом, хотя Макар очень увлечён игрой, ему не до нас.

Я качаю головой.

- Я испугалась не тебя, а себя. Своей реакции. Обычно я не веду себя так. Точнее, никогда не веду. Если подобное тому, что я вытворяла на посту охраны, раньше изредка происходило в особых случаях, то в саду...- Я смущённо замолкаю.

- Приятно слышать, - его глаза вспыхивают каким-то огнём, это опять что-то новое! - Поэтому ты бросила трубку и потом не брала?

- Прости! Это было так по-детски!

Он продолжает легко гладить моё плечо. Я решаюсь.

- И по этой же причине я не хочу быть просто игрушкой, не смогу. А в то, что такого человека, как ты, я могу реально заинтересовать, мне не верится.

- Почему? - он выпрямляется и сдвигает брови. - Какой я человек, и почему ты не можешь меня заинтересовать? Хотя это слово слишком бледно описывает ту гамму чувств, которые ты во мне пробудила.

- Ну... Мы разные люди. Из разных социальных слоёв...

По мере того, как я пытаюсь развить свою мысль, он хмурится всё сильнее.

- Кира, откуда в твоей светлой голове взялись социальные слои? Мы что, в Индии живём, и делимся на касты? Эти слои только в твоей голове! Выкинь эти мысли, я запрещаю тебе их думать!

Он говорит так искренне и возмущённо, что я начинаю считать себя полной дурой.

- Ещё что, Кира? Говори уж всё сразу! Возможно, я староват для тебя?

Я смеюсь.

- Ты сам-то в это веришь?

Он быстро целует меня в нос. Садится ещё теснее ко мне.

- Я начал не с того, это да. Нужно, чтобы ты привыкла ко мне, узнала меня. Потому будем встречаться, но не слишком долго, нам не по восемнадцать лет, чтобы годами проверять свои чувства. Лично мне ясно уже сейчас и с тобой, и с собой. Но у нас совсем не было этого периода, как он? Свидания, прогулки, цветы, рестораны. Потому начнём с рыбалки. А уж потом свидание.

Я улыбаюсь. Он такой забавный, рассудительный.

Приходит Люсямба, устраивается у меня на коленях.

- У, какой! - Аркадий Романович касается бархатистых ушей кота.

- Это Люсямба, он перс. Есть ещё Романий, псевдо-британец, но он не любит нежностей.

- Интересные имена.

- Макар назвал.

- У меня тоже был кот, Фома Аквинский. Прожил шестнадцать лет, умер от старости год назад. Я до сих пор не могу другого взять, очень тяжело было, как члена семьи потерял.

Он говорит просто и спокойно, но меня переполняет острое сочувствие. И этот рассказ о коте говорит мне гораздо больше об Аркадии Романовиче, чем любые другие слова или факты его биографии.

- А кто так назвал его?

- Мой друг, директор физматшколы. Мы вместе учились на мехмате когда-то. Он принёс мне маленького котёнка, ещё Женя и Игорь были совсем детьми. Игорь только ходить начал, думали, встанет на Фому, но нет, обошлось.

Мне так тепло от его рассказа. И от того, как мы сидим, словно семья.

- Значит, ты математик?

- Вот именно, - он опять целует меня в нос.

- А я когда-то была экономистом. Но стала парикмахером.

- Просто замечательно, что ты стала парикмахером! Ведь будь ты по-прежнему экономистом, мы могли бы не встретиться!

...Мы с Макаром провожаем Аркадия Романовича через поле. Он пытался заманить нас в гости, но Макару пора спать, уже вечер. Да и хватит на сегодня. Аркадий Романович жмёт руку Макару, а мою руку целует. Они ещё раз договариваются по поводу рыбалки.

Глава седьмая
В пятницу, во второй половине дня, звонит телефон Макара. Я сразу всё понимаю. Макар хватает трубку, он счастлив! Однако потом начинается нечто незапланированное и очень интересное.

- Аркадий Романович, - говорит Макар немного смущённо, - мой деда Валера говорит, что у него тоже есть какие-то старые удочки в гараже, но он совсем не знает мест, где хорошая рыбалка! Ты не против, если деда тоже пойдёт с нами?

По дальнейшему разговору я понимаю, что Аркадий (мне было категорически запрещено произносить "Романович", а Макар, как выяснилось, с ним на "ты"!), конечно же, не против, и старые удочки не надо, у него много новых удочек, хватит на всех.

А ещё я понимаю, что кто-то, как выяснилось, сгорает от любопытства после того, как Макар рассказал, что "к Кире приходил в гости сосед". Сосед! Это самое любопытство, очевидно, и пробудило в "деде Валере" запоздалый интерес к рыбалке.

Ну не оставлять же маму одну дома? Итак, на рыбалку мы отправляемся вчетвером, прихватив с собой картошку, лук, хлеб, зелень, котелок, посуду, и т.д. и т.п.

Если Аркадий и удивлён, то ему удаётся это скрыть. Знакомство с моими родителями проходит гладко, спокойно. Они очень хорошие и понимающие, мои мама и папа. Конечно, они беспокоятся обо мне, и я совсем не обижаюсь на них за любопытство. Это не праздное любопытство. Они ничего не говорят никогда, не торопят меня, но их расстраивает тот факт, что я до сих пор не устроила личную жизнь.

Мужчины втроём молча рыбачат, а мы с мамой чуть поодаль разводим костер, чистим и режем всё для ухи. Мы уверены, что рыба будет, и вскоре Аркадий приносит нам первый улов.

Потом Макару удаётся поймать маленькую рыбёшку, потом снова Аркадий. Больше всех радуется "деда Валера", когда удаётся поймать и ему. Честно, он счастлив сильнее, чем Макар!

Мы с мамой чистим рыбу, и вскоре уха готова.

Отец в восторге от Аркадия, я это вижу. Тем более, папа инженер, а Аркадий математик, хоть и оба в прошлом. Отец у нас один "технарь", как он выражается, остальные "творческие". И тут для него просто бальзам на душу. Они долго и много говорят, Макар всё продолжает рыбачить.

День пролетает незаметно, очень быстро. Возвращаемся мы уже в сумерках; Аркадий нас провожает, помогает всё нести, хотя у самого ещё всё рыболовное снаряжение. Он опять пешком. Страж Володя меня скоро проклянёт за свою раннюю седину. Счастливый Макар еле переставляет ноги.

Отец и Макар долго и прочувствованно жмут руку Аркадию, берут с него обещание прийти к нам на шашлык. Наконец мы остаёмся у ворот вдвоём. Аркадий ставит всё на землю, обнимает меня, горячо целует. Я смотрю в его смеющиеся глаза.

- У тебя потрясающие и совсем молодые родители, - говорит он.

- Мне кажется, они тоже в восторге от тебя, - я обнимаю его за шею. - Я уж молчу про Макара!

- Прекрасно, это половина дела! Кстати, ты помнишь, что завтра у нас свидание?

- Правда?

- Даааа. Я заеду за тобой в два. Кино, прогулка, ресторан. Потом ко мне в гости.

Ого! Кажется, я опять смущена.

Я беру с него слово, что он отзвонится мне, как только доберётся сегодня до дома, и Аркадий с сожалением отпускает меня. Я смотрю ему вслед, но вскоре он скрывается за поворотом улицы.

Я захожу во двор, и выясняется, что Макар быстро умылся и уже ушел спать. Мы с мамой и папой пьём чай на веранде. Вскоре мне звонит Аркадий, сообщает, что он дома, и недоумевает, почему он там один, без меня. Вечер сразу стал скучным и тоскливым, констатирует он, и потому сейчас он пойдёт спать, чтобы быстрее наступило завтра. Улыбаясь, я нажимаю отбой. Тут же встречаюсь глазами с отцом.

- А где Аркадий живёт-то, я так и не понял? Макар сказал, что близко, что он сосед, но он точно не из нашего посёлка. Дачу у кого-то арендует?

- Нет, он из того посёлка, который через поле, - откашлявшись, говорю я.

Мать с отцом переглядываются.

- Из того посёлка...- эхом отзывается отец. - А он...кто?

Я сообщаю, кто.

Отец, всегда скептически настроенный к "Рублёвке штрих", несколько минут молчит.

- Ну что ж, это мне наука, - произносит он, наконец. - Нельзя судить о людях, не зная их. А он очень хороший человек, правильный, настоящий мужик.

Мама кивает. Аркадий, сам того не зная, получил высший балл от моих родителей. Как же я люблю их всех! И Аркадия люблю, понимаю я. Вот так неожиданно и внезапно он оказался в числе тех, кто навсегда занял место в моём сердце.

Аркадий приезжает за мной в два. Водителя нет, за рулём он сам. Володя - Володя, как ты там, на посту? Хозяин совсем от рук отбился.

Мы едем в кино, потом на набережную, долго гуляем. Аркадий рассказывает о своей семье, о детстве, студенческих годах. Он замечательный рассказчик, с тонким чувством юмора, очень наблюдательный. Я готова слушать его вечно. Но даже он не лишён некого тщеславия, ему очень лестно, что я так слушаю, что мне действительно всё в нём интересно. Я тоже неглупа от природы, хоть иногда и бывают промахи, и довольно проницательна. Я вижу и чувствую, что он увлекается мною всё сильнее, и я в восторге от этого.

Мы оба думаем о том, что вечер должен завершиться у него дома. Мама предупреждена, что меня терять не нужно. Я волнуюсь и одновременно очень жду; вижу по глазам Аркадия, что с ним происходит то же самое.

Мы уже достаточно долго сидим в летнем кафе, когда раздаётся звонок от мамы. Я удивлённо отвечаю. Аркадий смотрит на моё лицо, хватает меня за руку, спрашивает: "Кира, что?!"

- Папа с Макаром ходили в лес за грибами, и Макар потерялся. Отец ищет его уже сорок минут, безрезультатно, - я не знаю, как мне удаётся сказать такую длинную фразу, потому что горло сжимает спазм, подступают рыдания.

Аркадий быстро подзывает официанта, расплачивается, хватает меня за руку и тащит в машину. Достаёт гарнитуру, чтобы можно было одновременно вести машину и говорить по телефону. Пристёгивает меня, потому что я забыла пристегнуться. Машина резко выруливает со стоянки.

- Володя, сейчас берёшь всех парней и идёте прочёсывать лес. Собак возьмите. Сначала зайдёте по адресу...

Я быстро диктую, он повторяет в трубку.

- Это через поле от нас посёлок. Возьмёшь из обуви мальчика что-то, для собак. Кира (это уже мне), позвони, предупреди маму, что придут, пусть приготовит обувь, чтобы время не терять. Номер телефона отца?

Я диктую, он повторяет Володе.

- Позвони по этому номеру, это дед потерявшегося мальчика, он пояснит, где идёт. Кира (это опять мне), звони отцу, пусть ждёт подмогу. Володя, я на связи, мы скоро приедем.

Он бросает на меня быстрый взгляд. Говорит задумчиво:

- Сумерки скоро. Если до нашего приезда не найдут, нужно вертолёт вызывать. Надеюсь, всё же найдут с собаками. Макар не мог далеко уйти.

Мы приезжаем. По полю у кромки леса мечется бледная мама. Я начинаю опасаться за её здоровье, уговариваю сесть на поваленное дерево. Аркадий смотрит на небо, потом на часы. Достаёт телефон. Интересно, откуда он собрался вызывать вертолёт? Связи в МЧС?

И тут я вижу, как мама вскакивает и закрывает рот руками, из глаз у неё брызгают слёзы. Проследив за её взглядом, вижу Володю, на руках у которого сидит почти великовозрастный Макар.

- Нашли, Аркадий Романович! - кричит Володя. - Парень молодец, как понял, что заблудился, никуда не пошёл, сел на пенёк и ждал.

Я не помню, как оказываюсь возле Макара, хватаю его, обнимаю, ощупываю, трясу, заглядываю в глаза. Потом его перехватывает мама, а я бросаюсь на шею Володе, смутив его. Вижу отца, он очень расстроен, деморализован. Он винит себя, а Аркадий его увещевает, объясняет, что в лесу никто не застрахован.

- Больше никаких лесов, Валера! - плачет мама. - Обойдёмся без грибов!

Я думаю о том, что мне сегодня предстоит ещё поработать психотерапевтом для родителей, особенно, для папы, и контролировать их с мамой давление. А пока мы с Аркадием везём Макара в больницу на осмотр на всякий случай.

С Макаром всё хорошо. Сегодня тепло, до позднего вечера он в лесу не был, замёрзнуть не успел. Клещей на нём не обнаружили, укусов тоже. Хотя у него есть прививка. Даже с психиатром побеседовали и с психологом, и тоже ничего плохого не обнаружили.

Дети быстрее приходят в себя, и на обратном пути Макар уже активен и весел. Он вспоминает, как заблудился, свернув не в ту сторону, и сначала ещё шёл, а потом понял, что идёт не туда, и сел.

- Я знал, что вы всё равно найдёте меня! - говорит он.

И вот тут меня отпускает, я начинаю плакать. Сначала тихонько, а потом всё сильнее. Макар и Аркадий не трогают меня, не пытаются успокоить, и я им благодарна.

Мы сдаём Макара с рук на руки моим родителям, и я иду провожать Аркадия до машины. Мы оба понимаем, что "романтик" сегодня не состоится: мне нужно быть рядом с родителями, поддерживать их. Да и настроение не то.

Аркадий обнимает меня, гладит по голове.

- Ну ничего, опять у нас свидание в режиме аврала. Это знак, что ничего загадывать наперёд нельзя. Я понимаю, ты нужна родителям сегодня. Береги их.

Я киваю, прижавшись к нему.

- Спасибо тебе! Если бы не ты, я просто не представляю... - голос перестаёт меня слушаться.

Аркадий легко касается моих губ своими.

- Мне тоже нужно домой. Позвонили сейчас, завтра надо в небольшую командировку ехать. Всё сегодня против нас. Ну ничего, послезавтра вернусь, и сразу к тебе. Будешь меня ждать?

- Конечно! - я целую его, обхватив за шею. Кое-как нам удаётся расстаться до послезавтра.

Макар ужинает и ложится спать. Всё же он вымотан. Я весь вечер караулю родителей, измеряя давление то одному, то другому. Строго-настрого запрещаю им звонить Денису с Настей; расскажем потом, зачем их тревожить, выбивать из колеи. Долго говорю с отцом, вижу, как постепенно его отпускает чувство вины. Но в лес больше ни ногой - такое решение принято на семейном совете.

На следующий день у меня целых три "выхода", так что вечер настаёт быстро. Мы долго говорим с Аркадием по телефону. Потом снова контроль давления у родителей.

Через день у меня один заказ, с утра, потом сижу дома. Аркадий же должен приехать, и я как на иголках. Наконец, раздаётся звонок в ворота, я буквально лечу открывать... У ворот стоит Артём.

Я даже не сразу понимаю, что это он, бывает так. Мучительно соображаю, что ему могло понадобиться. Разочарование слишком сильно. Выхожу на улицу, прикрываю ворота.

- В дом не впустишь? - усмехается он после обмена приветствиями.

- Ни к чему. Не думаю, что разговор затянется.

- Почему на звонки не отвечаешь? Что за детский сад, Кира?

- Некогда. Работа, семейные дела...

- Личная жизнь?

- Не без этого, - киваю я.

- Значит, тут я без шансов?

- У тебя море шансов, целый океан. Только не со мной, это уже давно решено, обсуждению не подлежит.

- Это тобой решено, Кира, за нас обоих. Хотя, понятно. Я догадываюсь, кто мой удачливый соперник. А ты, оказывается, тёмная лошадка, Кира! Девочка с хорошими амбициями. Я недооценивал тебя. Чему удивляться? Такой секс, как с тобой, любому уважающему себя мужику сделает честь. Жаль, я на мелочи разменялся.

- Нет у меня "мужика". Есть только мужчина.

- Ну что ж, старшим надо уступать, - усмехается Артём. - Тем более, раз ты предпочла более возрастного кавалера. А что по поводу работы, Кира? Мы, вроде, договорились, что ты вернёшься в салон?

- А вот об этом ты договорился, Артём, за нас двоих. Я такого не обещала. Уже привыкла работать сама на себя, вошла во вкус. К тому же, никто не подставит, а это немаловажно.

- За салон душа вообще не болит? А как же Поль? Почти один всё везёт!

- Артём, на то ты и руководитель! Ищи молодые кадры, пусть Поль учит. Не моё дело, но может, стоит не по внешности отбирать, не примерять всех к своей постели, а больше уделять внимания мастерству?

Артём вздыхает:

- То есть, всё, Кира? Это твоё последнее слово?

- Да.

- Ну правильно, тебе теперь можно и не работать, - тихо говорит он.

- Артём, мне пора. У меня ещё встреча сегодня.

Ему трудно переварить поражение, я понимаю, он не привык. Но Артём не такой уж плохой человек, ему не свойственны подлости. У него есть недостатки, но есть и ум, хватка, характер.

- Я уверена, у тебя всё будет хорошо. И в салоне всё будет хорошо. С Полем вы точно не пропадёте, он профи. Ну, я пойду. Пока.

- Дай хоть обниму на прощание, - вздыхает Артём, и притягивает меня к себе.

Объятие слегка затягивается, и я упираюсь руками ему в плечи, чтобы высвободиться.

В этот момент из-за угла появляется Аркадий. Он замирает, пару секунд смотрит на меня, быстро разворачивается и уходит. Я отталкиваю Артёма, который, к счастью, не видел Аркадия.

- Всё, пока! - я не могу даже скрыть досаду, особенно, на саму себя. Дура бесхребетная! Не могла сразу оттолкнуть!

Захожу домой, меняю тапки на кроссовки, хватаю олимпийку, телефон. Предупреждаю маму, чтобы не теряла меня, и бросаюсь в погоню за Аркадием.

Глава восьмая
Я бегу через поле и уже почти пересекаю его, когда открываются "городские ворота", и из посёлка выезжает машина. Я знаю эту машину, я позавчера ездила на ней с Аркадием. И на ней же он был в самую первую нашу встречу.

Я уверена, что он видел меня, сложно было не заметить, я почти выскочила на дорогу. Машина быстро удаляется, подняв пыль.

Что ж, мы люди простые, не переломимся, позвоним. Звоню Аркадию, но он не отвечает.

Ах, так! Замечательно. Конечно, я не знаю, какая у меня была бы реакция, если бы я увидела подобную картину. Но было же очевидно, что я не обнимаю Артёма! И если ты видишь, что я несусь через поле галопом, как лошадь, неужели настолько сложно хотя бы выслушать?! А потом уж решать?! Мы ведь взрослые люди.

Хорошо же. Я давно приметила около "городских ворот" старую, чуть покосившуюся скамейку; видимо, она осталась ещё с тех времён, когда тут была не "Рублёвка штрих", а старые дома.

Опускаюсь на эту скамейку. Я буду ждать. Буду ждать столько, сколько нужно, пока Аркадий не вернётся. Хоть до завтра. Даже если он поехал к другой женщине. Я жду его, чтобы всё высказать.

Я сижу уже часа полтора, время переваливает за семь часов вечера. Вновь открываются ворота, и выезжает машина. Машина попроще, я бы так сказала. Мимо меня уже в обе стороны проехали несколько автомобилей, и всё один другого круче. А этот попроще. Свернув с дороги, машина останавливается, и с водительского сиденья выходит Володя. Подходит и садится рядом со мной. Мы приветствуем друг друга. Он знает меня по имени - отчеству. Видимо, ещё с того раза, когда они мой паспорт разве что на зуб не попробовали.

- Почему вы тут сидите, Кира Валерьевна? Давно?

- Жду Аркадия Романовича. Уже полтора часа. Вы домой едете? Рабочий день закончился?

- Да, - кивает он и лохматит рукой короткие светлые волосы. - Я не знаю, когда вернётся Аркадий Романович. И он оставил дома телефон. Конечно, у него всегда в машине есть запасной, но всё равно волнуюсь. Он будто не в себе был.

Вот как. Он забыл (или не забыл, а оставил намеренно!) телефон.

- Давайте я впущу вас в дом? Что вы тут будете сидеть? Вдруг Аркадий Романович допоздна уехал? Или...

- ...или до завтра? Нет, Владимир, меня никто не приглашал в дом. Я не пойду туда. Буду ждать здесь. Зато точно не пропущу.

- Тогда я буду сидеть с вами и тоже ждать. Я не могу вас тут оставить, уже скоро вечер. Начальник не поймёт меня.

- Ваш начальник прекрасно видел, как я неслась через поле! Видел и уехал! И ему было вообще по барабану, как я тут одна! Так что ничего вам не будет, Владимир. Отправляйтесь домой. Вас семья ждёт, - я указываю на обручальное кольцо, украшающее безымянный палец его правой руки.

- Ждёт. Жена и две дочки.

- Вот! Ничего со мной не случится, Владимир.

Он продолжает сидеть. Даааа. Тут у каждого, похоже, свой кодекс чести.

- Я не поблагодарила вас как следует за Макара, - помолчав, говорю я. - Спасибо вам огромное! Даже не знаю, как отблагодарить. Могу всех подстричь. Но вы тут почти все под "спортивную", под машинку!

- Так удобнее, - я впервые вижу, как он улыбается. - Не надо нас благодарить, Аркадий Романович всем дал премию сразу после того, как нашли мальчика.

"Надо же!".

- Может, позвонить ребятам, чтобы вам чай принесли? - спрашивает он.

- Нет, спасибо!

Туча, сначала показавшаяся небольшой, затягивает небо, и начинается нудный дождь. Только этого не хватало!

- В дом? Или в машину хотя бы?

- Нет, - я непреклонна.

Вздохнув, Володя достаёт из машины большой чёрный зонт и открывает его над нами. Делать нечего, и под шум дождя он начинает мне рассказывать о дочках. Старшая окончила второй класс, отличница, гимнастка. Младшей пять, очень бойкая, и её отдали на тхэквондо, мальчишек гоняет там вовсю. Жена работает бухгалтером в детском саду. Я слушаю. Я умею слушать, и Володя рассказывает. Чувствуется, что он любит поговорить, но работа не располагает к словоохотливости. В выходные он ездит на дачу или на рыбалку с тестем. Тесть - мировой мужик, военный в отставке.

Мы забываем даже о дожде, который усиливается. Володя сидит со мной уже тоже полтора часа, итого я тут три часа. Начинаю подмерзать, но даже не думаю сдаться и уйти.

И вот мы как раз в середине какой-то забавной армейской истории от Володи (он служил в ПВО, как в песне, это я уже поняла), когда показывается автомобиль Аркадия.

Увидев наши посиделки, он всё же останавливается. Володя поднимается, пытается оставить мне зонт, но я складываю зонт и отдаю ему. Не сахарная, не растаю.

Володя, проходя мимо Аркадия к своей машине, что-то говорит. Видимо, обо мне. Аркадий кивает, вид у него, мягко говоря, виноватый. Но мне уже всё равно. Три с лишним часа ожидания сделали своё дело, я в тонусе, готова к боевым свершениям.

Володя уезжает, и Аркадий сразу бросается ко мне. Не тут-то было! Я отпрыгиваю на приличное расстояние, выставляю руки вперёд и провозглашаю:

- Не смей приближаться! Я здесь исключительно по делу.

- Зачем три часа сидеть на улице, Кира? Ты с ума сошла? Почему не пошла в дом? - он пытается медленно приблизиться.

- Ни с места! - я ещё отхожу. Дождь усиливается, а мы оба без зонта. - Я знаю, что ты меня видел! Видел и уехал! И оставил телефон! Так какого чёрта я забыла в твоём расчудесном доме?!

У меня всё клокочет внутри. Я близка к истерике. Видимо, всё напряжение этих дней готово выплеснуться. Опять! Опять я выхожу из-под собственного контроля, и опять всему виной он!

Я вижу, он прикидывает, как бы схватить меня.

- Даже не думай! - предупреждаю я. - Я всё скажу, и отправляйся туда, где был! Без телефона! Хоть без штанов! Мне всё равно. Я ждала тебя, а приехал Артём. Он хотел вернуть меня, ты был прав. Но я отказалась, в том числе, и от возвращения в салон. Сказала, что никогда не вернусь. Он всё понял и сказал: дай хоть обнять на прощание. Знаю, я должна была сразу оттолкнуть, тогда бы мне не пришлось вырываться. Это моя единственная вина.

Я уже промокла почти до нитки. Пора уходить.

- Я рассказала всё! Больше за мной ничего нет. Но ты же не дал мне и малейшего шанса. Просто взял и проехал мимо. Потому продолжай в том же духе! Желаю успехов! - и я бегом припускаю по полю, лечу во всю прыть.

Не знаю, переоценила ли я свою спортивную подготовку, или недооценила Аркадия, но он догоняет меня через несколько секунд. Прижимает к себе очень крепко, как тогда в саду. Я борюсь, пытаюсь вырваться, не сдаюсь.

- Прости! Ну прости, Кира! - повторяет он. - Боже, вся мокрая, замёрзла! Как я мог!

Он в отчаянии. Поскольку я продолжаю биться, Аркадий хватает меня на руки, тащит, запихивает в машину и каким-то хитрым способом блокирует двери. Я пытаюсь выбраться, и не могу! Он быстро садится за руль, "городские ворота" поднимаются, и мы въезжаем в посёлок.

Я прекращаю попытки вырваться на свободу; надувшись, молча смотрю в окно машины. Вскоре мы на месте. Аркадий просит кого-то из охраны загнать автомобиль, вытаскивает меня, и крепко держа за руку, ведёт в дом.

- Быстро позвони своим, чтобы не волновались, и телефон мне, - командует он, заперев двери.

Я выполняю приказ, и Аркадий отнимает у меня телефон.

- Все двери закрыть, все телефоны спрятать, - бормочет он. - Чтобы никто! Ничто!..

Потом он вновь хватает меня за руку, ведёт в душевую, начинает меня раздевать. Я смущаюсь, пытаюсь удерживать его руки, но всё напрасно.

- Я забираю это всё в стирку, - сообщает он, когда я стою перед ним нагая, кое-как прикрывшись полотенцем. - А ты быстро под горячий душ, греться!

Он захлопывает двери, но через пару минут стучится.

- Открой, я принёс тебе халат.

Я открываю, спрятавшись за двери, а он кладёт на батарею розовый халат с единорогами.

- Женька в подростковом возрасте была такая, как ты сейчас, так что не обессудь. Только такой.

Я послушно греюсь, долго не выхожу. Аркадий начинает стучать в двери душевой. Он выражает надежду, что я не собираюсь сидеть там до утра.

Едва выхожу, как тут же оказываюсь в его руках, и он ведёт меня в кухню.

- Есть хочешь?

Я молча качаю головой.

- Тогда чай. Я был у друга, того самого, директора физматшколы, а у него всегда есть чай на все случаи жизни. Как ты не отпускаешь Поля без витаминов, так мой друг не отпускает меня без чая.

Аркадий наливает в большие кружки дымящуюся рубиновую жидкость, садится рядом со мной. Ставит передо мной корзинку с печеньем; также на столе лежит плитка тёмного шоколада.

- Он же объяснил мне, что далеко не всё, кажущееся очевидным, очевидно на самом деле.

- А ты сам этого не знал?

Я впервые заговариваю с ним с тех пор, как он затолкал меня в машину.

- Знал, но ревность - очень нехороший, коварный спутник и советчик. А она сопровождала меня почти весь вечер.

Чай и правда необыкновенный, очень вкусный.

Тяжело вздохнув, Аркадий пересаживает меня со стула на свои колени, прижимает меня к себе.

- Быстро обещай, что выйдешь за меня замуж, и чем быстрее, тем лучше. Я жду, - говорит он мне в плечо.

Я молчу.

- Кира! Быстрее! Я потом обязательно попрошу твоей руки у всей вашей семьи, но сейчас мне нужно твоё личное согласие. Ты должна быть моей. Хватит. Букетно-конфетный период - это не наше, я уже понял. Кира!

Я уже давно всё простила, как устоишь перед таким напором!

- Я согласна, но учти, ты сам этого хотел, вини потом себя!

- Спасибо, любимая, спасибо! Ты не пожалеешь, Кира, никогда!

Обхватив меня за щёки, Аркадий целует меня. Поцелуй становится всё глубже.

Мы встаём, и Аркадий, быстро сняв с меня халат, отбрасывает его.

- Ну его, чувствую себя Гумбертом рядом с этими оленями!

- Это единороги, а не олени.

Аркадий делает шаг назад, рассматривает меня. Он тяжело дышит.

- Как ты прекрасна, Кира! - его пальцы легко касаются моей груди, и я не в силах сдержать стон. Закрываю глаза, ресницы мои трепещут, дыхание сбивается.

Аркадий в восторге от моего отклика, он целует мою шею, спускаясь губами и языком всё ниже; его руки мягко гладят мои бока, спину, бёдра, и я опять (или снова!) полностью теряю контроль над собой.

Обнимаю, отчаянно целую Аркадия, и с удовольствием вижу, что он тоже отпускает себя, полностью даёт волю чувствам.

- Что ты делаешь со мной, Кира! С первого дня, и чем дальше, тем меньше шансов на спасение!

Он подхватывает меня, и через несколько секунд мы в спальне. Я помогаю ему раздеваться. Мои ладони тянутся к до сей поры запретному и неизведанному, и Аркадий полностью теряет голову. Сама не помню, как мы очутились в кровати. Я слышу хриплый стон Аркадия, и через секунду он входит в меня.

...Я просыпаюсь от того, что чувствую, как длинные пальцы Аркадия перебирают и гладят мои волосы. Я вижу в его смеющихся глазах радость, вызванную тем, что я проснулась, и ещё что-то. Что-то такое, чего я никогда раньше не видела ни в чьих глазах. Наверно, потому мне никогда и не хотелось ни с кем быть рядом вечно, а с ним хочется. Чем больше он рядом, тем сильнее он мне нужен, необходим.

Уже утро, причём, не такое уж ранее. Мы не спали до глубокой ночи. Мы опять узнавали друг друга, и чем лучше узнавали, тем интереснее было узнавать ещё и ещё.

- Ты помнишь, что пообещала вчера?

- Помню, помню! Вижу, ты всё ещё полон решимости испытать все прелести моего характера.

- Да, именно! И эти испытания будут носить долгосрочный характер. Не побоюсь этого слова, постоянный!

- Откуда такая тяга испытывать судьбу? - я тону в его глазах. Это наваждение никогда не закончится, прелесть не сотрётся, я не привыкну.

- Оттуда, что я люблю тебя, Кира! И ты, наконец, полностью моя. Но мне нужны формальности, я старомоден. И дети, Кира, твои и мои.

Глава девятая
Я стригу и причёсываю "мальчиков", а Поль - "девочек". Так мы с ним решили. Хоть Евгения и хотела, чтобы её причесала я, но потом одумалась, - всё же у меня сегодня свадьба, и мне самой нужна причёска. У Поля сегодня в клиентках моя мама, Настя, Евгения и я. Мои клиенты – папа, Макар, Денис, Игорь, Дима (муж Евгении) и Аркадий. Мы с утра на ногах. А что делать, если близкие не доверяют больше никому, и никого нельзя обидеть и обойти вниманием? Таковы праздники парикмахера.

Заключительный клиент у меня, по традиции, Аркадий, мой жених. Теперь он законно закрывает глаза, ему можно не сдерживаться. И мне тоже! Я сажусь к нему на колени и целую его, не могу удержаться. Тёплый августовский ветер колышет тонкие занавески. Неожиданно раздаётся деликатный стук в двери, и входит Володя. Я едва успеваю выскользнуть из объятий Аркадия, вид у нас обескураженный. Всё понявший Володя краснеет, и протягивает мне огромный тяжёлый букет из красных роз. Букет как раз под цвет пунцовых щёк Володи.

- Вам прислали, Кира Валерьевна. Поздравление. Всё проверили, чисто, только карточка, - Володя испаряется.

- Дай угадаю, - вздыхает Аркадий. - Он даже сегодня пытается меня уязвить, но ничего не выйдет!

Букет, конечно же, от Артёма. Его родители будут сегодня на свадьбе, а он отказался.

Молча просматриваю карточку.

"Прости, не хочу видеть, как ты выходишь за другого, но всё равно поздравляю и желаю семейного счастья!

P.S. Если надоест размеренная жизнь просто жены, жду на работу в любой момент".

Аркадий берёт у меня из рук карточку, читает, брови его ползут вверх.

- Каков наглец! - шепчет он. - Ну спасибо, всё же счастья желает! А розы красные. Лишь бы меня позлить.

- А ты не злись, - я обнимаю его, убрав букет на стол. - Лучше наслаждайся последними часами вольной жизни, больше тебе её не видать, от меня не так просто отделаться!

Он притягивает меня к себе.

- Нет уж, я жду, когда я смогу насладиться первыми минутами брачной ночи, а вольной волей я сыт по горло.

Мы снова целуемся, и опять деликатный стук.

Пришёл Поль, и он сообщает мне, что пора приступать к моей причёске, иначе не успеем.

Я всегда знала, что Поль - лучший, но действительность превзошла все мои ожидания. Раньше я к нему обращалась как к мастеру только затем, чтобы он подравнял мои волосы. То, что он сделал сегодня, - шедевр. Я не узнаю сама себя, и начинаю плакать от счастья. Хорошо, что мне ещё не сделали макияж!

Я обнимаю Поля.

- Я говорила тебе, что ты самый лучший мастер?

- Говорила, - кивает он.

- А я говорила, что ты самый лучший друг?

- Говорила.

- А что люблю тебя?

- И это говорила. Но можешь повторить.

- Я люблю тебя! Ты мой самый лучший друг, и ты лучший мастер! И даже не надейся сегодня откосить от свадьбы! Придёшь как миленький!

- На твою свадьбу я и так бы пришёл в любом случае, даже без ультиматума с твоей стороны! Ты же знаешь, как я этого ждал!

Я снова обнимаю Поля. И опять деликатный стук. Настало время для макияжа.

Наконец началась церемония, которая проходит прямо в саду дома Аркадия (он сердится, что я никак не могу привыкнуть говорить "нашего дома"; но я никогда не могла себе представить, что поселюсь в "Рублёвке штрих"!). Всё очень красиво украшено, играет музыка, и собралось множество гостей.

Но я вижу только маму с папой, Настю с Денисом, Макара в костюме и галстуке, Поля, Евгению с мужем и Игоря. Они все сегодня очень красивые, а главное, счастливые. Настя показывает мне большой палец; наконец, она довольна мной. Евгения светящимися глазами смотрит на отца, и как не смотреть, когда он такой сегодня молодой, счастливый, и очень-очень красивый! Самый лучший мужчина во Вселенной, единственный и неповторимый!

Мы обменивается кольцами, и нас объявляют мужем и женой. Я смотрю в его смеющиеся глаза, в которых читаю любовь, и думаю о том, что ещё два месяца назад не подозревала о его существовании, а он был всё это время тут, рядом. Только поле перейти!

Жениху предлагают поцеловать невесту, но я не могу в этот момент терпеливо ждать размеренного поцелуя. Моя холодная голова не действует, если дело касается Аркадия. Я бросаюсь ему на шею, а он прижимает меня к себе что есть сил, и все аплодируют, даже строгая и надменная ведущая церемонии...

* * * * * * * * * * * * *

Спустя три года.

- Смотрите, смотрите, Миша его обходит! Лишь бы Виола снова не вздумала хватать за хвост! - веселится Макар.

Он сидит за столом рядом с Ильёй Геннадьевичем, другом Аркадия, и по совместительству директором школы, в которую Макар поступил нынешним летом. Он пойдет в пятый класс.

По полу скачет, выгибая спину, маленький серый котёнок, Фома Второй. Его привёз, конечно же, Илья. Мне приказано так его называть. Не старик, вот так он и сказал. А как "Илья", если он директор школы Макара? Я вздыхаю.

Двухлетний Миша, наш сын, глядя смеющимися отцовскими глазами на котёнка, виртуозно его обходит. Он уже большой, сообразительный и очень добрый. Он не обижает Фому Второго.

А вот Виола, внучка Аркадия, дочь Жени, ещё мала, ей едва исполнился год. Она немного ходит, но больше пока ползает, и это в её адрес Фома Второй выгибает спину и делает смешные прыжки боком, ведь она всё время норовит схватить его то за хвост, то за ухо, то сразу за хвост и ухо.

Я сижу в кресле, и Аркадий приносит мне чай. Чай тоже привёз Илья. Чтобы хоть как-то поблагодарить его за заботу, я его подстригла. Хотя мне уже тяжеловато, ведь я на седьмом месяце, и осенью у нас с Аркадием родится дочка. Она уже проявляет характер, шевелится вовсю. Миша был спокойнее, и то устраивал мне "большой футбол" незадолго до родов.

Аркадий садится на спинку моего кресла, целует меня в макушку.

- Устала?

- Интересно, от чего? - улыбаюсь я в его смеющиеся глаза. – Я же "просто жена".

- Нет, ты лучшая в мире жена, а титул иногда давит.

- Корона жмёт, ты на это намекаешь?

- Ну это ты сказала, а не я, - смеётся он.

- Так вот, я тебе так скажу, нет, корона не жмёт! Как раз впору!

- И как тут себя не похвалить, ведь это я так виртуозно подобрал для тебя корону?

- Ой ли? Я сама пришла, вот этими ножками, а меня ещё и пускать не хотели!

- Век не забуду твоё эффектное появление в тельняшке!

- Между прочим, Поль мне из Франции её привёз, так что не надо тут насмехаться!

- И не думал! Поль сейчас куда улетел отдыхать? Пусть снова привезёт, только размером побольше.

- И скажу, и пусть привезёт!

Фома Второй карабкается по джинсам Аркадия, потом по футболке и устраивается на шее моего мужа. Аркадий гладит его, и тот "тарахтит" так, что слышно почти на весь дом...

Конец.