Любимая нелюбимая

Глава первая
Дима покинул аэропорт, устроился за рулём машины, но вместо того, чтобы завести автомобиль и вырулить со стоянки, завис. Задумался минут на пять. Он уже скучал по Вике, хотя она ещё только ушла на посадку. Вика часто летала в командировки в столицу, поскольку была старшей в их отделе и самой способной.

Почему-то в этот раз Дима провожал Вику с тяжёлым сердцем, ему не хотелось отпускать её на конференцию в Москву.

Дмитрий и Виктория познакомились ещё на вступительных экзаменах в архитектурный институт. Конкурс был огромный, и помимо результатов ЕГЭ, потребовалось дополнительное испытание. Дима и Вика с успехом прошли его и были зачислены в институт. Дима влюбился в Вику сразу и был очень рад, что они оказались в одной группе. Вика оказалась самой красивой девушкой на их потоке: высокая, стройная, но не с фигурой манекенщицы, всё было при ней. Гладкие тёмные волосы всегда коротко и очень модно подстрижены, карие глаза смотрели немного высокомерно с безупречного породистого лица. Вика не принадлежала к городской элите, как и Дима: они оба добивались всего своими способностями и умом. И хотя Вика изначально была карьеристкой, а пытались за ней ухаживать парни из очень влиятельных и богатых семей, она остановила свой выбор на Диме. Она понимала, что на их курсе он самый перспективный в профессиональном плане из всех парней, а архитектура была жизнью Вики.

Они окончили бакалавриат и магистратуру, и всё это время встречались. Дима мечтал о свадьбе, постоянно совмещал работу с учёбой и копил деньги: на свадьбу, на первый взнос по ипотеке. Но Вика говорила, что спешить некуда: они уже шесть лет вместе, их чувства проверены годами, а «окольцеваться» можно в любой момент.

Год назад, когда они окончили институт, Вика начала настаивать на том, чтобы переехать в Москву и начинать карьеру сразу там. Дима отказался. Он не мог оставить мать и младшего брата Борю, которому тогда было десять лет. Отец Димы и Бори погиб восемь лет назад, когда Дима окончил девятый класс, а Боре было два года. Их папа работал прорабом на стройке, и с ним произошёл несчастный случай. Конечно, на Борю до сих пор платили пенсию по потере кормильца, и от предприятия, где работал отец, приходила ежемесячная компенсация, но всё же мать и брата оставить без поддержки Дима не мог. Пока Боря не вырастет, и речи быть не может о переезде. Тем более, у мамы то сердце шалило, то давление поднималось, - переживания даром не прошли.

Вика осталась с ним тогда, не поехала. Она никогда не упрекала его, но Дима весь этот год чувствовал перед ней вину за её нереализованные планы. Но всё же был безумно рад, что она осталась, и благодарен ей.

Они ещё учились, когда Диме предложили место в отделе архитектуры и градостроительства в администрации их города. Как раз реализовывалась программа по привлечению талантливой молодёжи к работе в их городе, чтобы удержать молодые кадры. Нашлось в отделе рабочее место и для Вики, и за год она шагнула вперёд Дмитрия, заняв место руководителя отдела. Дима не ревновал Вику к её профессиональным успехам, наоборот, он надеялся, что новая должность отвлечёт любимую от мыслей о нереализованных планах. И можно будет снова поднять вопрос о свадьбе.

Он уже купил двухкомнатную квартиру в центре, поскольку администрация, заключая договор о том, что молодой специалист будет работать в своём городе как минимум пять лет, выделила субсидию по специальной программе. Дима оплатил хороший первый взнос, поскольку у него были ещё предыдущие накопления. Теперь можно и свадьбу сыграть!

Конечно, его немного настораживало то, что Вика отказалась заключать с администрацией договор на пять лет и работала по срочному годовому договору, но Дима отгонял мрачные мысли. Всё у них хорошо. Вика осталась, значит, она любит его и понимает его ситуацию.

Конечно, он всё равно продолжал скучать и тревожиться, сколько себя ни уговаривал.

Когда приехал утром на работу, новый офис-менеджер, Мария Андреевна, увидев его бледное от бессонницы лицо и тени под глазами, молча принесла ему кофе и испарилась.

Дмитрий был благодарен ей за ненавязчивую заботу. Хорошая девушка, тихая и скромная, не видно её и не слышно, но офисная техника работает как надо, бумага и другие канцтовары всегда есть, документы не теряются, кофе горячий, а цветы на подоконниках ожили вдруг.

- Маня, а мне кофейку? - раздался рядом радостный и бодрый голос Севы, коллеги и друга Димы.

Мария Андреевна тут же вновь возникла в дверях с подносом и дымящейся чашкой.

- Спасибо, Манечка, - Сева одарил офис-менеджера хищной улыбкой. Мария Андреевна, покраснев до корней волос и опустив глаза, удалилась.

- Хорошая девочка, но скромная до безобразия, не привыкла к нам ещё, - обратился Сева к Диме.

- Привыкнешь тут, когда ты при всех называешь её «Маня» и скалишься, как волк. Не забывай, братан, что ты женат, и что ты отец двоих детей!

- Я и не забываю, Димаста! Но это не значит, что я должен ходить постоянно загруженный и хмурый, вот прямо как ты сейчас. С физиономией, омрачённой думами и печалями. Вольностей же не позволяю, так, шучу. Маня, говорят, сирота. Её нельзя обижать.

- Сирота? - удивился Дима. - Не знал.

- Откуда ж тебе, ты со своей строгой начальницы глаз не спускаешь. Сейчас что такой? Что случилось?

- Так Вика улетела на целую неделю!

- Ух ты, у нас тут анархия? Безвластие?

- Я вместо неё. Ты кофе допил? Приступай к работе!

- Как власть людей портит! - Сева поцокал языком и удалился, слегка насвистывая.

* * * * * * * * *

Маша по просьбе секретаря разбирала корреспонденцию. Секретарь, Галина Григорьевна, работающая в отделе архитектуры и градостроительства со времён Царя Гороха, взяла Машу под опеку, как только та пришла сюда работать. Маша была ей очень благодарна и старалась помочь по мере сил и способностей.

Два месяца назад Маша получила диплом бакалавра экономического факультета, куда поступила как сирота по квоте. Ей не так давно исполнилось двадцать два года. Она действительно была сиротой и до пяти лет жила в детском доме, но потом её взяли в приёмную семью. Семья жила за городом в большом доме, и таких, как Маша, там было ещё шесть человек. Мать и отец были уже в возрасте, своих детей вырастили, дети разлетелись, дом опустел. Внуков пока не было. Тогда и решили взять приёмных детей. И ребятам лучше, чем в казённом доме, и платят за них, и помощь по дому и в огороде.

Конечно, дети никогда не знали ни родительской ласки, ни материнских объятий. Но приёмные родители никогда их не обижали и не притесняли. Всё необходимое у детей было.

Однако когда ребёнку исполнялось восемнадцать, ему говорили: всё, настала взрослая жизнь, дальше сам. К счастью, государство выделило Маше жильё, однокомнатную квартиру. Не в центре, но и не в самом захудалом районе, так что Маша была счастлива и очень благодарна.

Всё лето после окончания школы Маша работала уборщицей в супермаркете. А начав учиться в университете, стала потихоньку осваивать работу с текстом на компьютере, который ей подарили на совершеннолетие приёмные родители.

В детстве и юности Маша прочитала все книги в доме родителей, потом много книг в ближайшей библиотеке. Читала и в интернете. К тому же, обладала чем-то вроде врождённой грамотности. Так Маша потихоньку и начала зарабатывать написанием курсовых и даже дипломных работ, рерайтингом. Не слишком много зарабатывала, но на скромную жизнь хватало. А потом начала ещё и стипендию получать.

Земля слухами полнится, и вскоре к Маше потянулся студенческий люд с заказами, ведь она брала за свой труд недорого, меньше, чем другие. У Маши сформировалась своеобразная «клиентская база» - студенты, для которых она выполняла практически все работы.

Маша и сейчас продолжала постоянно сотрудничать с одним из сайтов. Экономистом работать она никогда особо не рвалась, тщеславием и карьеризмом не страдала. В отдел архитектуры её направили из центра занятости. Место было временное, на период декретного отпуска сотрудницы, потому особо никто и не разбежался туда. Служащей Маша не была, потому оклад получала небольшой.

Но проработав два месяца, обнаружила вдруг, что находится на своём месте, что это её работа, которая ей очень нравится.

Мимо прошёл Всеволод Ильич и подмигнул Маше. Она ещё робела перед сотрудниками отдела архитектуры, они казались ей небожителями. Но знала, что Всеволод Ильич добрый и юморит всегда по-доброму. Молодой совсем, а уже женат, дети у него. Он всегда улыбается и шутит, Маше нравится это, хоть она и краснеет от смущения, особенность такая у неё. Кожа белая слишком, волосы немного с рыжиной, а на носу веснушки. Но сказать, что она рыжая... нет, ближе к русому всё же! Глаза голубые, большущие, и рот довольно большой, всегда стремящийся растянуться в улыбку. Маше по-хорошему нравился Всеволод Ильич, она любила весёлых людей.

Вот кого она боится, это Викторию Васильевну, старшую отдела! И хотя Маша напрямую не подчиняется ей, всё равно считает начальницей. Уж очень Виктория Васильевна строгая и высокомерная, а как глянет, так сразу хочется сквозь землю провалиться. Красивая, настоящая богиня, и голос красивый, глубокий. Не такой тихий и высокий, как у неё, Маши. Ростом Маша тоже особо не вышла, хотя фигура у неё не такая уж плохая. Но с фигурой Виктории Васильевны не сравнить...

И почему она, Маша, вообще решила, что может себя сравнивать с богиней победы?

Потому что в богиню победы влюблён самый лучший в мире мужчина, Дмитрий Сергеевич. И кажется, они вот-вот поженятся с Викторией Васильевной. А она, Маша, так в него влюблена, так влюблена! Она влюбилась в него сразу, в первый свой рабочий день.

Никогда до сих пор ей никто не нравился настолько сильно, причём, всё сильнее день ото дня. Иногда нравились мальчики в школе или в детских лагерях. В университете за ней несколько раз пытались ухаживать парни, в кино или кафе её приглашали, дарили цветы и конфеты. Её скромность и доброта привлекали мужчин, порой, довольно симпатичных, но в сердце никто не находил особого отклика. А встречаться ради того, чтобы время проводить, Маша не хотела. Понимала она и то, что мужчинам зачастую нужны не просто встречи и беседы по душам, а большее она пока не готова была дать.

Она не знала, почему именно Дмитрий Сергеевич так запал ей в душу. Почему и как это случается? Почему он?

Не сказать, что очень высокий или косая сажень в плечах: ростом он такой же, как его невеста. Может, Виктория Васильевна даже чуть выше его. Хотя она очень высокая, конечно, но по «женским» меркам. Подтянутый и стройный, с пропорциональной фигурой. Светло-русые волосы, большие зелёные глаза, очень добрые и красивые. Тёмные брови и ресницы, волевой подбородок и ...ямочка на левой щеке, которая появляется, когда он улыбается или смеётся.

Маше казалось, что красивее его нет никого во всём мире. Когда она видела его, всё вокруг будто озарялось светом, а душа начинала петь. Но Маша прекрасно понимала, что по определению не может быть соперницей для Виктории Васильевны, да и не стремилась к такому.

Её безмерно радовала сама возможность практически ежедневно находиться рядом с Дмитрием Сергеевичем, слышать его голос, быть ему полезной.

Он часто улыбался ей, когда она приносила ему кофе или помогала в делах. Но сегодня он слишком мрачен. И Виктории Васильевны почему-то нет на месте.

Глава вторая
Была пятница, рабочий день подходил к концу, и Маша собиралась домой. Она не могла покинуть офис, пока не разойдутся все сотрудники, так как сдавала его на сигнализацию. Почти все разошлись. Кроме Маши, в офисе оставались двое: Виктория Васильевна и Дмитрий Сергеевич.

Маша делала уборку на столах и подоконниках в общем кабинете, а Дмитрий Сергеевич ушёл в кабинет Виктории Васильевны. У неё был свой небольшой закуток, отделенный от общего кабинета тонкой перегородкой.

- Почему здесь, Вика? Мы не одни, - на второй фразе Дмитрий Сергеевич понизил голос, но Маша всё равно всё услышала.

- Пусть её, вообще всё равно. Она никому не расскажет, кто тут её слушать станет?

Маша вспыхнула, поняв, что обсуждают её. Она хотела выйти в коридор, но там уборщица как раз начала мыть подоконники, стены и пол.

- Вика! - предостерегающе зашептал Дмитрий Сергеевич, а Маша опять услышала.

- Дима, я решила поговорить здесь, потому что мне сегодня некогда встречаться.

- Как это, Вика? Пятница же! Ты прилетела только в среду, задержалась в Москве на три дня, и мы ещё не провели вместе ни одного вечера! Что за дела, Вика, я соскучился!

Теперь, похоже, и ему стало наплевать на присутствие Маши. Разговор набирал обороты. Маша очень пожалела, что у неё нет наушников. Старые сломались, а новые так и не собралась купить.

- Дима, всё очень серьёзно. Это ещё одна причина, по которой я решила поговорить здесь. Дома у кого-то из нас мне было бы... сложно с тобой говорить, а в общественном месте тем более.

- Да что случилось-то?! - в голосе Дмитрия Сергеевича звучала неподдельная тревога.

- Дима, нам с тобой уже по двадцать пять лет, жизнь идёт. Люди в этом возрасте занимают руководящие посты... получают учёные степени.

- Вроде, и мы с тобой не последние люди, Вика. Мы живём в большом городе, работаем в администрации, всего достигли сами!

- Дима, я уволилась без отработки сегодняшним днём и уже собрала вещи. Ночью я улетаю в Москву. Насовсем. Появилась возможность поступить в аспирантуру одного из ведущих ВУЗов страны, там же буду работать.

Маша замерла у окна. Она вдруг поняла, почему Виктория Васильевна затеяла беседу здесь. Маша не случайно оказалась свидетелем выяснения отношений, а очень даже намеренно со стороны Виктории Васильевны. Странно! Чего она боится? Не думает ли она, что Дмитрий Сергеевич набросится на неё?! Он не такой человек, он очень добрый, это же очевидно!

- То есть, ты меня больше не ждёшь, уезжаешь одна? - как-то очень глухо спросил Дмитрий Сергеевич после нескольких секунд молчания.

- Дима, пока твой брат вырастет и станет самостоятельным, я состарюсь, понимаешь?!

- Не состаришься, но понимаю.

- Состарюсь! Это вы, мужчины, вечно молоды, у нас, женщин, не так!

- Ты улетаешь прямо сегодня? И навсегда, Вика?! Почему я узнаю об этом только сейчас, а?

- Потому что на уговоры я всё равно не поддамся! А скандала мне вполне достаточно одного.

- Кто он? - опять очень глухо спросил Дмитрий Сергеевич.

Маша, ещё не очень понимая, что именно собирается сделать, начала бесшумно продвигаться к столу Дмитрия Сергеевича. На столе стоял модный дорогой портфель и лежали два брелока: с ключами, видимо, от дома и ключом от машины. Маша аккуратно, стараясь не греметь, взяла все ключи и спрятала в свою сумочку.

Она на подсознательном уровне почувствовала, что одного его сегодня отпускать нельзя. Нельзя, и всё тут. Она костьми ляжет, но не даст ему сесть за руль.

Водительских прав у Маши не было, но за рулём она держалась вполне уверенно. Водить научил приёмный отец. Сказал, пригодится в жизни. Как знал!

- Какой ещё «он», Дима?!

- Кто он? - в голосе Дмитрия Сергеевича зазвучала угроза. - Я знаю, что ты уезжаешь в Москву не просто так, а к мужику! Я чувствую! Я не хотел тебя отпускать на эту конференцию, а потом заподозрил неладное, когда ты прилетела на три дня позже срока!

- Дима! Пойми, ты не имеешь права лишать меня такого будущего, которое нужно мне! Почему ты считаешь, что я должна отказаться от перспектив? Ты живёшь так, как считаешь нужным, а я? Я должна тоже жить так, как ты считаешь нужным?! - Виктория Васильевна переходила на крик.

- Это я как раз всё понимаю. Просто скажи, кто он?

- Заведующий одной из кафедр того вуза, в котором я буду учиться и работать. Познакомились на конференции, он был одним из докладчиков. Разведён, и уже сделал мне предложение. Вот кольцо.

- А я думаю, что за колечко новое! Ну и лошок же я! Не догадался, что подарок, - горько усмехнулся Дмитрий Сергеевич. - Значит, вот так? Мне семь лет пела о том, что штамп в паспорте и кольца, - это тьфу, а тут такая расторопность!

Маша услышала, как он поднялся. Встала и Виктория Васильевна.

- Ну давай хоть на прощание ублажи меня так, как только ты умеешь!

Маша услышала возню. Видимо, Дмитрий Сергеевич пытался обнять Викторию Васильевну, а она не давалась.

- Ты с ума сошёл? - прошипела она. - Мы не одни!

- Она никому не расскажет, ты же сама утверждала это!

- Уйди! - видимо, Виктории Васильевне удалось оттолкнуть претендента на ласку с её стороны, потому что загремел стул, на который налетел Дмитрий Сергеевич.

- Прощай, Дима! - тяжело дыша, выпалила Виктория Васильевна, вихрем пронеслась мимо Маши, выскочила в коридор и с силой захлопнула двери.

Маша слышала, как Дмитрий Сергеевич поднял стул, аккуратно и тихо поставил.

Потом он вышел из закутка, быстро прошёл к своему столу, схватил портфель и тоже покинул кабинет. Маша старалась не думать о том, какое у него было лицо. Она воочию увидела то, что называлось: почернел от горя.

Маша ещё раз всё проверила, выключила везде свет и вышла в коридор. Закрыла двери, сдала офис под охрану.

Она спустилась в лифте и уже выходила в фойе, когда заметила, как Дмитрий Сергеевич пронёсся к лестнице, забыв о лифтах. Спешил обратно в офис. Маша нарочно не окликнула его, пусть пробежится. Его это хоть немного отвлечёт.

Маша медленно вышла на улицу, немного задержалась на крыльце, любуясь вечерним солнцем.

Вскоре двери распахнулись, и мимо неё пронёсся вихрь. Пронёсся, а потом затормозил почти так, как тормозят герои мультфильма «Том и Джерри».

- Мария Андреевна, вы-то мне и нужны! - тяжело дыша, сказал он. - Необходимо вернуться в офис, снять его с сигнализации. Я оставил там ключи от машины и от дома.

Он взял Машу за локоть и начал теснить обратно к входной двери.

- Вы не забыли ключи, это я их взяла со стола, - спокойно ответила Маша.

- Что?! - казалось, он не верит своим ушам.

- Вам нельзя сейчас садиться за руль, Дмитрий Сергеевич, - твёрдо сказала Маша, не отводя глаз от его испепеляющего взгляда. В какой-то момент ей показалось, что он сейчас пополам её порвёт. - Я сама вас повезу. Я умею водить.

- Отдай ключи, - угрожающе сказал он.

- Не отдам. Драться будете со мной?

- Слушай ты, пигалица!.. - начал он, но замолчал, тяжело дыша и глядя на Машу, широко раскрыв и без того большущие зелёные глаза. Маша не сдавалась, смотрела прямо на него. И победила.

- Чёрт с тобой, вези! Но потом сразу уходи! Я хочу побыть один.

Дмитрий Сергеевич пошёл к машине, но остановился на полпути:

- Подожди, я до магазина сгоняю, - он быстро перешёл через дорогу и скрылся во дворах.

Вернулся через пять минут, и Маша увидела, что в пакете, который принёс Дмитрий Сергеевич, две бутылки водки. Больше ничего. Так. Значит, его вообще сегодня лучше одного не оставлять. Маша очень сомневалась, что Дмитрий Сергеевич часто и много пьёт и является специалистом в этом деле.

Они устроились в машине, и Маша почувствовала лёгкий приятный запах мужского парфюма. Сердце ускорило бег. Но тут Дмитрий Сергеевич достал из пакета бутылку, и настроение Маши вновь упало.

- У тебя права-то есть? - насмешливо поинтересовался пассажир, пытаясь справиться с крышкой от бутылки.

- Нет. Но я умею водить. Отец научил.

- Отец? - Дмитрий Сергеевич не смог скрыть удивление.

- Приёмный отец, - пояснила Маша, вдруг поняв, что он в курсе её дел, оказывается.

- Ясно. Тогда «...вези меня, извозчик, по гулкой мостовой!», - и Дмитрий Сергеевич сделал глоток. Глубоко задышал, вытер выступившие слёзы. Задумчиво уставился в окно.

- Адрес, Дмитрий Сергеевич? - напомнила о себе Маша.

Он продиктовал.

Некоторое время они молча ехали. Маша думала о том, как не оставить его одного. Не пойдёшь же к нему в гости без спроса? Выставит за шиворот и будет прав. Маша решилась.

- Куда это мы едем? - удивлённо спросил Дмитрий Сергеевич через несколько минут.

- Ко мне. Я не оставлю вас одного. Вы пьёте без закуски, так нельзя! Я картошку пожарю, сделаю салат.

- Ты что ко мне привязалась, а, Мария Андреевна? Не нужно надо мной шефство брать! Я не маленький!

- Да уж вижу, - Маша кивнула на пакет, стоящий у него на коленях.

- И жалеть меня не надо, ясно? - пассажир начинал кипятиться. - Знаешь, где я видал твою жалость?!

- Нет, не знаю. И знать не хочу. Мы едем ко мне. Не бойтесь, я не пристаю к выпившим мужчинам, - Маша сама не могла понять, откуда что взялось. Почему она вдруг чувствует себя с ним так спокойно и уверенно? И совсем не боится его?

Потому что это единственный способ спасти его от самого себя и от саморазрушения! А если она будет мямлить, он просто выставит её из машины.

- А к каким пристаёшь? - Дмитрий Сергеевич с любопытством посмотрел на Машу.

- Ни к каким. Вы в полной безопасности.

- Смешная ты, оказывается, - на его лице мелькнуло что-то вроде улыбки, но потом снова набежала тень. Он вновь достал из пакета початую бутылку, отпил немного, отдышался.

- Ну и чёрт с ней, пусть катится, - тихо сказал он, глядя в окно. - Правда, Маша?

- Вам решать, Дмитрий Сергеевич! - дипломатично заметила Маша.

- Если бы мне, Маша...

Потом он задремал, и Маша выдохнула. Главное, чтобы не набрался, пока они в пути. Лучше пусть спит пока.

Хорошо, что бушевало лето, стояла тёплая погода, и по этому случаю на работе был отменён дресс-код. Дмитрий Сергеевич был в тонкой рубашке с коротким рукавом и лёгких брюках. Иначе ему пришлось бы сидеть у Маши дома в костюме. У неё нет домашней мужской одежды. Точнее, вообще никакой мужской одежды нет.

Маша жарила картошку и быстро нарезала свежие овощи, а Дмитрий Сергеевич сидел тут же, в кухне, поставив локти на стол. Он уже сам где-то в шкафах раздобыл стакан.

Поставив на стол две тарелки с картошкой, Маша опустилась на табурет. Ей тоже надо поужинать.

- Будешь? - Дмитрий Сергеевич кивнул на бутылку.

- Нет, я такими вещами не балуюсь, Дмитрий Сергеевич!

- Я тоже не балуюсь. В обычной жизни. Но теперь у меня жизнь необычная. Такая, что жить её совсем не хочется, Маша, категорически! Даже думать не хочется о длинной жизни без Вики. Семь лет вместе... В горе и в радости, рука об руку, - он опустил голову. - Я люблю её, Маша! Жить без неё не хочу.

В его голосе звучали такие отчаяние и боль, что Маше стало трудно дышать от сочувствия. И тоже от боли, но уже своей собственной.

- Спасибо тебе, что ты меня так...взяла в руки и встряхнула. Я бы обязательно натворил что-нибудь, а мне нельзя! У меня брату одиннадцать лет, а мама болеет после того, как отец погиб. Папа на стройке работал, сорвался с высоты. Я не могу их одних оставить, понимаешь? Потому и в Москву не поехал год назад, хотя Вика очень настаивала.

Теперь Маше стало понятно, почему Виктория Васильевна говорила о брате Дмитрия Сергеевича. Быстро смахнула слёзы, пока он не заметил, что она плачет.

- Вы всё правильно сделали, Дмитрий Сергеевич! Нельзя было маму и брата бросать. У них на вас вся надежда.

Он поднял голову, долго и пристально смотрел на Машу. Она начала привычно краснеть.

- Почему ты это понимаешь, а Вика, мой самый близкий...в прошлом...человек, - нет?

- Может, потому что я знаю, каково это, - жить в надежде только на саму себя?

Он тягостно вздохнул и кивнул.

- Достань, пожалуйста, из портфеля мой телефон, Маша. Если я к ним не еду вечером, то звоню или пишу. Звонить нельзя сегодня, мама поймет, что со мной неладно. Напиши что-нибудь ты, хорошо?

- Хорошо, - Маша поднялась, вышла в прихожую, где на полке стоял портфель. Пришла с телефоном в кухню. Дмитрий Сергеевич схватил телефон, проверил, словно надеясь там найти пропущенные от Виктории Васильевны. Или сообщения. Ничего не было, и он протянул телефон Маше.

Открыв контакты, Маша нашла строчку «мама» и отправила сообщение. Написала, что на даче у друга, а там праздник, день рождения. Показала Дмитрию Сергеевичу, он кивнул. Одобрил.

- Маша, почему ты носишься со мной? Ведь мы едва знакомы, - он уже говорил не очень твёрдо.

- Просто поняла, что вам очень плохо. Нельзя человека оставлять одного в таком состоянии, - Маша, по своему обыкновению, покраснела до корней волос. И сказала не всю правду. А зачем ему её правда?

Маша понимала, что в её объяснении есть очень слабое место и молилась, чтобы Дмитрий Сергеевич не спросил, стала бы она так возиться с каждым, кто оказался бы в такой ситуации. Не спросил. То ли в связи с состоянием не был слишком дотошным, то ли сжалился над ней.

- Вика специально при тебе разборки устроила, - усмехнулся он. - Неужели она думала, что я наброшусь на неё, как Отелло? А? Разве я могу причинить ей зло?!

Он запустил пальцы в шевелюру, опять опустил голову, и Маша увидела, как в тарелку капнула слеза. Но Дмитрий Сергеевич взял себя в руки, выпрямился. Глаза его уже блестели сухим блеском.

Они просидели до ночи, много говорили. Гость рассказывал о себе и о Виктории Васильевне. О том, как они познакомились на вступительных экзаменах, как начали встречаться, как оказались на службе в администрации. В какой-то момент он перестал пить, понял, что больше не может, и его не развезло окончательно.

Потом Маша постелила для него на разобранном диване, потому что кровать была слишком узкая. Дмитрий Сергеевич быстро уснул. Маша закинула в стирку рубашку и брюки гостя, а пока машина стирала, Маша сделала уборку в кухне.

Утром, когда Маша проснулась, Дмитрия Сергеевича уже не было. Очень тихо ушёл, обычно Маша чутко спала, а тут ничего не услышала. Даже когда он двери захлопнул.

Остатки спиртного не забрал, оставил. Это вселяло надежду на то, что с возлияниями покончено.

Глава третья
Маша весь день думала о Дмитрии Сергеевиче, переживала, как он там, а ближе к вечеру он вдруг позвонил ей.

...Приехав утром домой от Маши, сбежав, чтобы не смотреть в её глаза, ибо было очень стыдно за всё вчерашнее (хотя ничего непозволительного он не натворил), Дима принял душ и поехал к маме и брату. Погода была дождливая, они весь день просидели дома. Дима выполнил и перевыполнил все давние и не очень мамины просьбы: всё везде подкрутил, отрегулировал и даже поменял кран в кухне. Потом они играли в приставку с Борей. Но надо было уезжать, пока мама не заподозрила, что у Димы случилась беда. Он ехал домой и понимал, что не может, не хочет быть один. Возможно, он слабак. Также возможно, что это нормальная человеческая реакция на беду. Когда погиб отец, они втроём держались друг за друга, что было сил.

Мысли о поездке к Маше атаковали его снова и снова. Он отгонял их, а они снова лезли в его голову. Он ругал себя последними словами за эгоизм: ведь не способен же дать Маше ничего взамен, а всё равно ему не терпится вновь воспользоваться её добротой и пониманием.

Номер телефона он узнал утром, пока она спала: позвонил с её телефона на свой и тут же в её журнале звонков этот вызов удалил.

Дима довольно долго боролся с собой, потом сдался сам себе и позвонил Маше.

- Маша, привет, это я, Дима.

Когда Маша услышала это, она отвела руку с трубкой от уха и несколько секунд изумлённо пялилась на телефон.

- Маша! Ты слышишь? - раздалось из динамика, и Маша опомнилась. Ей действительно звонит Дмитрий Сергеевич. Он не может знать номер её телефона, но тем не менее, звонит. Вечером в субботу.

- Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич! - осторожно ответила она, теряясь в догадках.

- Дима. Когда мы не на работе, я Дима. Я не такой уж старый и солидный, поверь!

- Я, конечно, верю, - ответила Маша, но подумала о том, что с понедельника он станет старшим отдела, тут к гадалке не ходи, и даже без приставки «и.о.». Потому даже вне стен офиса ей сложно было смириться с тем, что он «Дима».

С соблюдением субординации у Маши всё было строго, даже чересчур. И тот факт, что Дмитрий Сергеевич вчера изливал ей душу, сидя за столом её кухни, а потом спал на диване в её единственной комнате, ничего не менял. «Димой» его не делал. Маша твёрдо знала своё место и понимала, что они с Дмитрием Сергеевичем коллеги, не более. Были, есть и будут. Пока вышедшая из декрета предшественница Маши не разлучит их. И чувства офис-менеджера Марии Андреевны не имеют к ситуации никакого отношения. Время пройдёт, раны Дмитрия Сергеевича зарубцуются, и на месте Виктории Васильевны появится другая какая-то Виктория, богиня победы, лучше прежней. Потому, чтобы не искать потом то, что её приемный отец называл «ГЗМ», лучше губы не раскатывать сразу, априори.

Однако у Димы был свой взгляд на ситуацию, почти противоположный. Утром он понял, что не вмешайся вчера в ход событий Маша, всё могло закончиться для него плохо, очень плохо. Она оградила его от глупостей и фатальных ошибок. Приняла на себя его гнев, разделила с ним его боль, уменьшив её вдвое. Он не знал, как это удалось Маше, но утром он проснулся другим человеком. Боль никуда не делась, но она быстро перешла из острой стадии в хроническую. Дима принял ситуацию, осмыслил. Не смирился, нет, но он признавал правоту Вики. Он не имеет права делать выбор за неё, пытаться прожить её жизнь. Боль была почти невыносимой из-за измены и из-за того, что всё обрушилось на Диму так резко. Хотя надо признать, подсознательно он всегда боялся такого поворота. Он же не дурак. Он понимал, что Вика неспроста так избегала замужества, даже жить совместно не хотела. Она надеялась найти лучший вариант. Дима понимал, но очень любил и надеялся.

А Маша облегчила его страдания вчера, даже в самый тяжёлый момент. И он хотел, чтобы она продолжала облегчать его страдания. Потому сознательно повёл себя, как эгоист.

- Маша, можно я приеду к тебе с ноутом? Просто кино посмотрим, потом я уеду. Мне...спокойнее, когда я у тебя.

- Конечно, Дмитрий Сергеевич.

- Дима.

- Дмитрий Сергеевич, - твёрдо сказала она.

- Ладно, разберёмся. Только ничего там не придумывай с едой, я не хочу тебя напрягать. Привезу пиццу.

Весь вечер они смотрели кино, почти не говорили. Однако Диме было легче, хотя хозяйка тесной, но очень аккуратной и уютной квартиры упорно продолжала величать его Дмитрием Сергеевичем.

Дима вдруг подумал, что Маша - как подорожник, который он в детстве прикладывал к коленке или к руке, когда падал с велосипеда: лечебный эффект не доказан, но каким-то чудом помогает, сразу становится легче.

Дима уехал домой уже в одиннадцатом часу, когда просто неприлично было задерживать Машу. Вдруг она рано ложится спать? Он бы, конечно, ещё посидел. Однако поняв, что Маша совсем одинока, и парня у неё нет, Дима сразу обозначил планы на воскресенье.

- Давай завтра погуляем? В городской парк поедем на аттракционы, потом в кино? Или у тебя другие планы?

- Давайте погуляем, у меня нет других планов.

Маша, конечно, собиралась завтра поработать в интернете, но естественно, не могла отказаться от такого приглашения.

Дима заехал за ней в одиннадцать часов утра. В парке он сразу купил специальную карту и расплачивался этой картой за все аттракционы. Он часто бывал в парке, привозил Борю на аттракционы, но сам не катался, просто гулял. Вика не соглашалась на прогулки в парке, ей они казались глупой тратой времени.

Маша с безумным восторгом шла на все аттракционы, не боялась ничего. Пошла даже на американские горки. Дима, как привязанный, шёл за ней, и они вместе кричали, хохотали и задерживали дыхание от страха. Только потом Дима понял, что она впервые здесь, никогда не была. Даже в детстве.

Она визжала от восторга, а глаза её сияли. Потом, упрямо желая хоть за что-то заплатить, купила попкорн и сладкую вату, и они ели это всё, сидя на скамейке в цветнике.

Уже собираясь покинуть парк, заметили тир. Там картой было не расплатиться, и Маша радостно купила «пульки», почти пригоршню. Видимо, надеялась вынести из тира все призы. В действительности она нацелилась на главный приз: большого мягкого домовёнка Кузю, лохматого и веснушчатого.

Стреляла Маша, потом Дима, потом опять Маша, но приз не давался. Дима купил ещё пулек, раздумывая о том, что надо было просто купить и подарить Маше игрушку. Но тут же понял, что для неё интересно именно выиграть.

В конце концов азарт захватил даже тщедушного студента, работающего в тире, он начал помогать Маше, направляя её руки. Безрезультатно. Тогда студент, встав позади Маши, почти обнял её, обхватил за руки. Дима нахмурился. Что за вольности?! Но после третьего «совместного» выстрела приз был выбит. Маша чуть не плакала от счастья. Дима испытывал смешанные чувства: рад был за Машу, но ругал себя за то, что не смог раздобыть для неё приз, уступил все лавры студенту.

В кино они не успели, слишком много времени провели в парке, зато побывали в кафе, потому что очень проголодались. Вечером, когда Дима подвозил Машу до дома, она, прижимая к себе домовёнка, благодарила Диму и искренне говорила, что этот день был самым счастливым в её жизни. Дима предложил ей в следующие выходные снова пойти в парк, только взять с собой младшего брата, Борю. Конечно, Маша согласилась.

В понедельник утром, после планёрки, Диму пригласил к себе главный архитектор, и спустя полчаса, Дима вышел из его кабинета руководителем отдела.

Новость о назначении разнеслась молниеносно, но у всех хватило такта не требовать от Димы, чтобы он «проставился», - коллеги понимали, что ему сейчас не до того.

Когда Маша вышла из здания администрации, как обычно сдав офис под охрану, её окликнул Дмитрий Сергеевич. Оказалось, он ждёт её, сидя в машине.

Весь день он вёл себя с ней на работе как обычно, чему Маша была очень рада, и никто бы не догадался, что они провели вместе практически все выходные. Потому Маша и удивилась сейчас.

Он открыл дверцу и вышел навстречу, поняв, что Машу надо ловить, иначе сбежит. Её щёки пылали так, что казалось, вот-вот засветятся.

- Поедем в кафе, Маша? Надо же отметить мою новую должность.

Увидев, что она сомневается, добавил:

- Не волнуйся, с выпивкой я всё, не моё это.

Маша пожала плечами. Она совсем не походила сейчас на ту решительную особу, которая в пятницу заявила, что не отдаст ему ключи и не отпустит его одного. Поняв, что сегодня инициатива на его стороне, Дима распахнул двери у пассажирского сиденья.

Они просидели в кафе до позднего вечера. Когда Дима подвозил Машу домой, он уже прикидывал, какой бы повод изобрести, чтобы завтрашний вечер тоже провести с Машей. Или не изобретать? Она всё понимает, всё чувствует. И если он просто придёт к ней с ноутбуком и очередным сериалом или фильмом, Маша не выгонит его. Более того, она будет рада ему. Это он уже успел сообразить, несмотря на до сих пор не отпускающую его сильную боль и тоску по Вике.

* * * * * * * * * *

Так прошёл месяц. Дима был глубоко ранен, а Маша его лечила своим присутствием, вниманием и участием постоянно, каждый день. Выходные они тоже проводили вместе, у Димы уже к пятнице обычно была готова «культурная программа».

Они снова побывали в парке, уже с Борей, только Маша в тир больше не пошла, стеснялась после прошлого раза, да и вряд ли ей снова удалось бы получить главный приз. Дима уговаривал её, но Маша могла быть при желании очень упёртой, это он уже знал. Сходил в тир с Борей, и брат, выиграв там какую-то жутко популярную среди подростков игрушечную мелочь, был счастлив до безумия.

В последующие выходные Дима с Машей то выбирались в кино, то ехали на базу отдыха с ночёвкой, то отправлялись в путешествие по их области. Для Маши месяц пролетел незаметно.

Настал сентябрь. Постепенно Дима приходил в себя, и он уже не проводил у Маши все вечера. Выходные они по-прежнему неизменно проводили вместе, а в будни Дмитрий Сергеевич бывал у Маши теперь один, от силы два раза, хотя продолжал подвозить её до дома ежедневно.

Маша всё понимала, она не была ни глупой, ни наивной. Здоровый мужчина в двадцать пять лет по определению не может вести образ жизни монаха. Непонятно только, почему в выходные он всегда с ней, Машей? И кто она для него? Однажды в момент откровения он сказал ей, что она стала его ангелом-хранителем и лучшим другом. Видимо, по-дружески они и продолжали вместе проводить каждые выходные.

...В один из вечеров Дима гостил у мамы и брата. Мама кормила сыновей борщом, а пока они ели, бросала на Диму любопытные взгляды.

- Что так смотришь на меня, мама? - улыбнулся он.

- Хотела поговорить с тобой, сынок.

- Хотела, значит, поговори. Что-то случилось?

- Нет, - Анна Николаевна посмотрела на младшего сына. Подумала и решила, что можно и при Боре поговорить, у них секретов нет, да и Боря уже не маленький.

- У меня день рождения в субботу.

- Помню, - кивнул Дима.

- Приводи девушку-то свою, все вместе отметим. Мы же скромно, культурно. Салаты сделаю, мясо запеку, торт хороший закажем.

Дима перевёл насмешливый взгляд на Бориса, но тот усиленно вглядывался в тарелку с борщом, а с братом встречаться глазами не желал. Значит, прогулка в парке с Машей - не секрет для мамы. И выводы сделаны.

- Мама, у меня нет девушки с тех пор, как Вика уехала. А Маша - мой очень хороший друг. И мы вместе работаем.

- Значит, приглашай к нам хорошего друга, - улыбнулась Анна Николаевна.

Дима понял, что не поверила, но доказывать ничего не стал. Он думал о том, что мама, кажется, права. Ведь у Маши нет сейчас семьи, она совсем одна, она лишена семейных мероприятий. У неё и друзей-то нет, кроме него, она не подпускает чужих людей слишком близко к себе. Всегда сама по себе. «Сам по себе мальчик, свой собственный».

- Хорошо, я поговорю с Машей, - кивнул он.

Машу пришлось «обрабатывать» несколько дней, потому что её одолел один из знаменитых приступов упрямства. Она очень стеснялась идти домой к его маме и брату, хоть и была знакома с Борей. И всё же Диме удалось преодолеть сопротивление. Они постоянно общались почти два месяца, и Дима уже приноровился биться с Машей её же оружием. А когда ничто не помогало, беззастенчиво «бил» в самые уязвимые места, используя запрещённые приёмы: делал вид, что обижается и расстраивается. Этого Маша вынести не могла и сдавалась.

В субботу, по пути в гости, они заехали в аптеку. Дима уже давно заказал для мамы какое-то редкое лекарство, и оно, наконец, пришло.

Маша очень боялась ехать в гости к маме Дмитрия Сергеевича, но знакомство прошло легко: они обе понравились друг другу, быстро нашли общий язык.

Дима смотрел на Машу и маму, и вдруг понял, что они даже внешне чем-то похожи: обе светловолосые, обе носят волосы собранными в «хвост», только мама ростом выше, и глаза у неё зелёные, а у Маши голубые.

Вечер проходил спокойно, очень уютно и по-домашнему. Анна Николаевна даже спела свою любимую песню. Она пела на семейном празднике впервые с тех пор, как не стало отца.

Нет без тревог ни сна, ни дня.

Где-то жалейка плачет.

Ты за любовь прости меня,

Я не могу иначе.

Я не боюсь обид и ссор,

В речку обида канет.

В небе любви такой простор, -

Сердце мое не камень.

Ты заболеешь - я приду,

Боль разведу руками.

Все я сумею, все смогу, -

Сердце мое не камень...

(* А. Пахмутова, Н. Добронравов)

Слушая приятный чистый голос Анны Николаевны, Маша думала о том, что песня будто о ней. Как красиво! «Ты заболеешь, я приду, боль разведу руками...». В какой-то момент Маша встретилась глазами с Дмитрием Сергеевичем. Он был очень задумчив, смотрел пристально. Маша быстро отвела глаза, пока не начала краснеть, и пока он не прочитал её мысли.

Потом рассматривали лекарство, которое привёз Дмитрий Сергеевич; Анна Николаевна читала аннотацию.

- Надо процедурную медсестру искать или в поликлинику ходить каждый день, это же уколы.

- Если делать внутримышечно и не больше, чем раз в день, я могу, - не успев поймать себя за язык, выпалила Маша. - Я умею в мышцу. Когда жила в приёмной семье, у нас маленький, Паша, заболел пневмонией и дома лечился. Я одна не боялась уколы ставить, так и научилась. Но только в мышцу.

Анна Николаевна снова посмотрела инструкцию. Оказалось, можно делать и внутривенно, и внутримышечно, раз в день. На всякий случай позвонила своему лечащему врачу, - та всегда была на связи с пациентами. Доктор дала добро.

Договорились, что начнут прямо завтра, и Дмитрий Сергеевич сказал, что сам будет привозить Машу домой к матери.

Глава четвертая
В будни Дима привозил Машу к маме после работы, а в те два выходных, на которые пришлись уколы, забирал её из дома прямо с утра и привозил обратно только поздно вечером.

За десять дней, в течение которых продолжались уколы, к Маше привыкли все: не только Дима, который уже давно к ней привык, но и Анна Николаевна с Борей. Понимая, что денег Маша не возьмёт, Анна Николаевна старалась окружить девушку заботой, накормить получше, отправить ещё с собой какие-нибудь гостинцы. Маша не упрямилась, боялась обидеть Анну Николаевну.

Когда Маша пришла ставить десятый укол, всем было даже как-то грустно. За ужином Анна Николаевна попыталась всё же завести разговор об оплате, но Маша спокойно, однако очень твёрдо отказалась.

- Машенька, я не просто так об этом говорю, - Анна Николаевна вдруг замялась, и Дима с удивлением посмотрел на мать. Она продолжила: - Меня ни на курорт, ни в санаторий врачебная комиссия не пропускает из-за сердца и давления. Но кардиолог мой давно предлагает пройти стационарное лечение в «Институте сердца», тут у нас, за городом. Только это не дневной стационар, там надо жить три недели.

- Мама, почему я впервые слышу об этом? - нахмурился Дима. - И почему ты всё ещё не прошла этот курс, если доктор давно предлагает?

- Димочка, а как я Борю оставлю?

- Мама, а я никто? Даже за братом неспособен приглядеть по-твоему?!

Дима начал кипятиться. Ему ни слова, а ... Он чуть было не подумал: «...а постороннему человеку рассказывает», но вдруг понял, что никакая Маша не посторонняя. Уже давно.

- Дима, успокойся, давай дослушаем, - тихо обратилась к нему Маша, и положила на его напряжённую руку тёплую ладонь.

Дыхание перехватило. Он часто заморгал. Маша назвала его «Дима» и обратилась на «ты», впервые. А он вдруг понял, что не знает, как справиться со своей реакцией на этот факт. Положение спасла Анна Николаевна, вновь заговорив с Машей.

- Потому я о деньгах и завела разговор, Машенька! У Димы работа такая, что его могут и в командировку резко отправить, и в выходные вызвать. А у тебя режим работы стабильный, выходные свободны. Я бы заплатила тебе и денег оставила на хозяйство, а ты бы небольшое шефство над мужчинами взяла, особенно в выходные?

Маша вдруг подумала, что такое предложение для неё - это просто подарок. Это возможность постоянно находиться рядом с ... Димой, хотя они и так достаточно много времени проводят вместе. Но в случае шефства вообще всё будет законно и оправданно.

- Денег я не возьму, - сказала Маша как-то так, что никто не решился возразить. - Только на продукты. А шефство возьму. Даже не сомневайтесь, Анна Николаевна, записывайтесь к врачу прямо сейчас, через портал.

Анна Николаевна кивнула:

- Спасибо, Машенька! Господь тебя не оставит. Ты очень добрый человек, настоящий!

- Покупку продуктов я полностью возьму на себя. И жить Боря у меня будет, - сухо и безапелляционно заявил Дима. - Маше дам ключи от квартиры, и она будет сразу приходить к нам. Когда не задерживаюсь, сам буду Машу привозить, как обычно.

Анна Николаевна взяла смартфон и записалась на приём к кардиологу.

Дима думал о том, что за семь лет у мамы с Викой никогда не было такого взаимопонимания, какое появились в общении мамы с Машей меньше, чем за две недели. Вика редко принимала приглашение в гости, была на праздниках в их семье несколько раз за всё время. Дима тоже нечасто виделся с её родителями, хотя общение складывалось адекватное и вполне приятное.

Возможно, конечно, что мама так прониклась ситуацией Маши, её одиночеством. Человек, сам переживший тяжёлые времена, способен более тонко чувствовать и понимать ситуацию другого человека.

Размышляя таким образом, Дима принял некое решение.

В четверг Анна Николаевна ходила на приём к кардиологу, а со следующего понедельника у неё начинался курс лечения в «Институте сердца».

...Маша была удивлена и расстроена: перед выходными Дима не поставил её в известность ни о каких планах. Что ж, видимо, он настал, - тот момент, когда они будут вновь проводить выходные порознь. В субботу Маша весь день была предоставлена сама себе. Впервые с начала августа, а уже октябрь за середину перевалил.

Сделала уборку, поработала в интернете, сходила в магазин за продуктами. Дима не давал о себе знать.

Она ругала себя за то, что позволила себе так привыкнуть к нему. К тому, что он рядом. Ведь знала, что это не навсегда. Просто как-то резко...

Она уже собиралась поплакать, как вдруг раздался звонок в домофон. Приехал Дима, без предупреждения.

Привёз ноутбук, пиццу и роллы. Маша приложила максимум усилий, чтобы гость не догадался, как она рада. Сохраняла невозмутимый вид, будто так и надо, будто уже не напридумывала себе семь вёрст до небес и всё лесом.

- Устал, - устроившись на диване перед столиком и ноутбуком, улыбнулся Дима.

- Чем занимался? - Маша тоже улыбнулась, глядя на любимую «ямочку», появившуюся на его левой щеке.

- Квартиру в порядок приводил. Завтра вещи Бори перевезу, а в понедельник он сразу из школы ко мне придёт. Маму в понедельник утром повезу в «Институт», так что опоздаю на работу немного.

Точно! Как она могла забыть... Выдумывала всякую ерунду, а Дима квартиру готовил ко временному переезду брата!

Маша, исподтишка наблюдавшая за Димой, с удивлением поняла, что он стал каким-то другим. Он даже не такой, каким был до отъезда Виктории Васильевны. Он теперь более уверенный, спокойный, свободный, улыбчивый. Он не похож на раненого или больного, каким казался долгое время. Весёлый, насмешливый, открытый. Маша чувствовала, как изменилось его настроение, как он сам изменился.

Когда Дима собирался домой почти ночью, застёгивая куртку, деловито сказал:

- Завтра утро и день тебе на сборы, Маша. Около пяти приеду за тобой. Собери всё, что нужно на три недели. Накопители все возьми, ты же работаешь в интернете. Компьютер для тебя приготовил.

- Какие три недели? Куда собираться? - Маша вдруг почувствовала, как внутри неё нарастает паника.

- Ты шефство над нами взяла?

- Взяла.

- Я подумал и решил, что все эти поездки туда-сюда жутко нелогичны. У меня две комнаты. В одной будем жить мы с Борей, во второй ты. Утром, по пути на работу, будем подвозить Борю до школы. Обратно сам придёт, у него ключи будут. У тебя тоже будут ключи на всякий случай, хотя с работы мы и так почти всегда едем вместе. Ну мало ли, вдруг меня куда-то вызовут срочно. Вот как-то так. Не бойся, мы парни спокойные. Шумим только когда в приставку играем.

Маша открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Дима поднял брови:

- Что? Хочешь поспорить? Это вряд ли, потому что я очень хорошо всё продумал, нашёл самый лучший выход. А с вечера тебя заберу, чтобы в понедельник только маму увезти, а по пути тебя подбросить до работы, и работать всем спокойно, а не таскаться с баулами в рабочий день. Ты же не откажешься от шефства? Взялся за гуж - не говори, что не дюж!

- Не откажусь, конечно! - Маша, наконец, смогла заговорить. Но с тяжело бьющимся сердцем так и не справилась. Жить у Димы три недели?!

- Ладно, пойду, а то уже запарился в куртке. Специально тут затеял с тобой разговор, чтобы у тебя не было времени как следует разогнаться и начать спорить. Завтра мы поедем ко мне, Мария Андреевна! Не всё тебе командовать.

Он подмигнул ей и скрылся в подъезде, захлопнув двери. Маша всплеснула руками. Ну и дела!

* * * * * * * * * * *

Маша в первый же день вынуждена была признать правоту Димы: проживание на одной территории с «подшефными» экономило всем массу времени.

«Подшефные» были неприхотливы, вели себя спокойно и тактично, во всём слушались Машу. Она робела только в первый вечер, когда Дима привёз её к себе. С понедельника дела их закрутили, задумываться и смущаться стало некогда. Да и жить в центре оказалось намного приятнее: можно просто взять и побродить по историческим местам, полюбоваться большой и сильной рекой. К тому же, Дима жил намного ближе к работе, чем Маша.

Потому Маша решила не тратить время на смущение и мысли о том, удобно или неудобно, а пользоваться моментами счастья, которые подарила ей судьба.

Машу не смущал даже тот факт, что по офису давно ползут слухи о них с Димой. Если уж Дима не обращает внимания на людское любопытство и злые языки, то ей и подавно всё равно.

Несколько раз они все вместе навещали Анну Николаевну, а по выходным ходили в кино или на большой крытый каток в спорткомплекс. У Бори хватило терпения, и он научил Машу довольно уверенно держаться на коньках, чем очень гордился. Дима уступил пальму первенства брату, потому что сам не был виртуозом в фигурном катании.

Три недели пролетели быстро, слишком быстро. В пятницу в конце третьей недели Дима привёз Анну Николаевну из «Института сердца», а вечером они втроём поехали к ней домой, перевезли вещи Бори и устроили праздничный ужин по случаю возвращения мамы.

Диме удалось убедить Машу в том, что её лучше перевезти обратно к ней домой в воскресенье. Во-первых, в пятницу они засиделись допоздна у Анны Николаевны и Бори, и хозяйка дома не отпустила их, заявив, что всем хватит места для ночлега. Во-вторых, вечером в субботу планировалась поездка на новоселье к Севе, который построил дом. Он пригласил всех сотрудников отдела и даже некоторых приятелей из других отделов. Машу приглашал персонально: зная о её скромности, пустил в ход всё своё природное красноречие.

Маша подумала и согласилась с тем, что переезд и вечеринка в один день - это слишком. Возможно, она так быстро согласилась, чтобы ещё немного побыть у Димы. Она решила не задумываться. Он не предложил ничего предосудительного, его доводы были логичны и разумны.

Праздник в новом доме Севы проходил сразу во дворе и в гостиной дома. Во дворе было организовано барбекю, в гостиной дискотека и что-то вроде бара. Почти все гости были знакомы друг с другом, мероприятие проходило весело и с некоторым размахом: планировался даже большой фейерверк.

В разгар вечера Дима стал замечать, что сотрудник экономического отдела, Толик, осмелев в ходе вечеринки, начал уделять слишком много внимания Маше. Толик не так давно развёлся, и Дима вспомнил вдруг, что он и на работе часто крутится около Маши. То какую-то коробку помогает принести, то пытается помогать с офисной техникой, хотя для этого существуют специалисты.

Дима, в отличие от Толика, на вечеринке не пил, - они с Машей приехали на его машине, - потому был и наблюдательнее, и ловчее новоявленного «конкурента».

Танцевать Маша с Толиком не шла, но если он подходил с разговорами, беседу поддерживала. Когда Толик в очередной раз попытался уговорить Машу на медленный танец (к счастью, безрезультатно), Дима решил, что пора положить конец потугам Толика.

Улучив момент, когда тот остался один, Дима подошёл к нему и предложил поговорить за домом, не там, где веселились гости.

- Толик, я прошу тебя оставить в покое Марию Андреевну. Если ты забыл, напоминаю: она приехала на праздник со мной, а не с тобой.

- И что? - Толик развёл руками. - Вы же просто друзья. Всем известно, что между вами ничего нет. Так что не веди себя как собака на сене. Маша не твоя собственность.

Толик закурил.

- Не Маша, а Мария Андреевна. Для тебя, Толик, Мария Андреевна. И не надо собирать сплетни, как старушки у подъезда. Или ты свечку держал?

- А что, спорить будешь, Дмитрий Сергеевич? Если бы у тебя с Машей было что-то...

...с Марией Андреевной, Толик! - Дима вдруг почувствовал, как в нём нарастает гнев.

-...если бы было что с Марией Андреевной, стал бы ты с половиной городских красоток после отъезда Виктории Васильевны...

- Я повторюсь: ты свечку держал? Или думаешь, что знаешь больше меня?!

- Ну разубеди меня, - усмехнулся Толик, и Дима не выдержал.

Он в секунду оказался около оппонента, схватил его за грудки и прижал к стене дома. У Толика от удивления сигарета выпала изо рта.

- Мария Андреевна моя, ясно? Она со мной! Ещё раз увижу тебя возле неё...хоть здесь, хоть в офисе...берегись, Толик!

- Толик, послушай, что Димаста говорит! Он дело говорит.

В пылу разборок они не заметили, как пришёл Сева. Он наблюдал за ними, привалившись плечом к стене дома. Потом подошёл и затоптал сигарету, которую уронил Толик.

- Иди, Димаста, там Мария Андреевна в растерянности без тебя. Я сам с Толей договорю, объясню. Он нормальный парень, понимающий, просто перебрал, - Сева легко потянул Диму за рукав. Бросив на Толика предупреждающий взгляд, Дима удалился.

Он бы сразу уехал, но Маша очень хотела дождаться фейерверк. Стоя рядом с Машей и глядя на разноцветные снопы искр, разлетающиеся в чернильном небе, Дима думал о словах Толика.

Собака на сене... Вот он кто, так и есть! Ведь он давно знает, что Маша любит его. Любит и на многое готова ради него.

А он? Ему не хочется, чтобы она уезжала из его квартиры. Он хочет, чтобы она была рядом, ему хорошо, когда она рядом. Ему плохо, когда её нет. Он готов привязать её к себе, не отпускать, не отдавать никому. Ему невыносима даже мысль о том, что она может принадлежать другому мужчине. Что другой мужчина прикоснётся к ней. Нет!

Как-то не очень это всё похоже на дружбу... Он до сих пор не смел прикоснуться к Маше, потому что был уверен в её невинности и в том, что не сможет дать ей взамен свои чувства.

А теперь он думал по-другому. Его мнение кардинально изменилось. В голове стучало: «Она моя!».

Когда они ехали домой, Маша заметила, что Дима находится в мрачном и решительном расположении духа. Он был молчалив и полностью погружен в себя. В какой-то момент ей стало страшно: неужели к нему вернулась его боль? Маша пыталась отогнать мрачные мысли.

Дома Дима быстро принял душ и ушёл спать; они не перекинулись и десятком слов. Маша тоже приняла душ, выключила свет и раздвинула шторы. Она смотрела в ночное небо, посылая во Вселенную вопросы. Когда Диме станет легче? А когда он выздоровеет окончательно?

Она услышала тихий стук, но не сразу сообразила, что стучат в двери «её» комнаты. Потом поняла, но тогда уже стук её собственного сердца начал заглушать всё вокруг.

На пороге стоял, конечно же, Дима. Кто ещё там мог быть?! И по его глазам Маша сразу всё поняла. Хотя...она поняла раньше, по стуку в двери.

Он вошёл в комнату и сразу притянул Машу к себе. Он станет её первым и единственным мужчиной. Он будет очень нежен с ней. И он никуда больше не отпустит её, она останется у него. Навсегда.

Всё это Дима успел сообщить Маше, пока снимал с неё халат, гладил её плечи и шею, целовал их, вдыхал аромат её нежной кожи. Потом он нашёл губами губы Маши, и всё вокруг перестало иметь значение, забылось, отошло на дальний план.

Глава пятая
Начало августа.

Маша была на учебе, но освободилась раньше и собиралась отправиться в офис, чтобы уехать домой вместе с Димой. Решила сделать сюрприз. Он не ждёт её, думает, что офис под охрану сегодня придется сдавать ему. На Машу возложили ещё и ответственность за противопожарную безопасность, а сегодня в городском штабе МЧС была учёба для таких ответственных.

Дима всё утро, пока подвозил Машу, ворчал, что её целый день не будет, а потом ему ещё и офис самому сдавать. Вот он обрадуется, когда Маша приедет раньше!

...Тогда, после памятного новоселья у Всеволода Ильича, Дима говорил Маше не пустые слова. Он не отпустил её, они так и жили вместе в его квартире. Они всегда и везде были вместе.

Анна Николаевна была безмерно счастлива за сына, она понимала, что Маша очень подходит Диме по характеру, по жизненным установкам и принципам. И конечно, каждая мать хочет, чтобы её ребёнок был любим. Вряд ли кто-то смог бы любить Диму сильнее, чем Маша, так поддерживать его во всех делах и заботиться о нём.

На работе тоже все были в курсе их отношений, относились с пониманием. Толик после напряжённой беседы на празднике подошёл к Диме в офисе, они объяснились, принесли друг другу извинения за несдержанность. Толик теперь встречался с одной из сотрудниц бухгалтерии.

Маша часто задумывалась о том, любит ли её Дима. Она очень много думала о любви в эти месяцы. Полностью ли он излечился от чувства к Виктории Васильевне? Забыл ли ту боль, которую испытывал после разрыва?

За всё время Дима ни разу не сказал Маше, что любит её. Но разве слова - главное? Он окружал её заботой, вниманием, никогда не обижал. Маша всегда чувствовала его поддержку, уверенную руку, на которую можно опереться. Она редко о чём-то просила, но ни одна из её просьб не была ни забыта, ни «отодвинута».

Он всегда был для Маши откровенным и нежным любовником; она постоянно чувствовала себя желанной и прекрасной для него.

В лице Димы, Анны Николаевны и Бори Маша обрела, наконец, семью. Она никогда теперь не чувствовала себя одинокой.

А ещё не так давно Дима начал заговаривать о детях. Спрашивал, как много детей хотела бы Маша, и кто должен родиться первым - сын или дочка. И на кого дети, по её мнению, будут больше похожи.

Конечно, бархатная коробочка с кольцом и красивые слова - это прекрасно. Да, фраза о том, что женщины любят ушами, имеет полное право на существование и даже справедлива. Но умная женщина всегда сумеет адекватно оценить то, как к ней относится её мужчина. Без спецэффектов.

Потому Маша была счастлива. Очень.

...Дима был не в духе: Машу отправили на какую-то учёбу, а ему теперь придётся ждать, пока все разойдутся, чтобы сдать офис под охрану. Конечно, он почти всегда и так ждёт Машу, но тогда он просто сидит в машине и слушает музыку. Хорошо, что рабочий день подходит к концу, скоро домой, скоро встреча с Машей. Дима всегда очень скучал, если им приходилось расставаться, пусть даже ненадолго.

Двери в офис открылись, и Дима, отведя взгляд от монитора, встретился с глазами, которые до сих пор узнал бы из тысячи. Несколько секунд он находился в ступоре. Так бывает, когда внезапно видишь человека, с которым ну никак не мог сейчас встретиться. Потом вежливо поздоровался, так, как и остальные. Вставать навстречу не стал.

- Виктория Васильевна! - радостно завизжал кто-то из коллег-женщин. - Какими судьбами?

- В отпуск прилетела, к родителям, - Вика поставила на чайный стол торт, большую коробку «Рафаэлло» и какой-то элитный чай. - Забежала вот узнать, как вы тут.

Кто-то из сотрудников включил чайник, возле Вики собралась небольшая группа бывших коллег, начали расспрашивать, забрасывать гостью вопросами. Некоторые с любопытством поглядывали на Диму. Он невозмутимо продолжал работу.

Вполуха слушая рассказ Вики о том, как она учится, работает и живёт, Дима умудрялся ещё работать и размышлять. Он много раз за этот год представлял себе вот такую встречу. Думал о том, как отреагирует, что почувствует.

Его удивляло собственное спокойствие. Ни трепета, ни дрожи. Сердце бьётся в нормальном ритме. Да, она стала ещё красивее, чем была. А он, Дима, вовсе не считает, что был дураком или слепцом, когда любил её. Вика, безусловно, достойна любви. В ней всего много: интеллекта, красоты, стиля, высокого класса, амбициозности. Она достойна восхищения. Но так уж получилось, что Дима перестал любить её. Он всё помнит, все те семь лет, которые они провели вместе, и не жалеет ни об одной секунде из тех семи лет. Однако он это пережил. У них разные жизни. «Разные судьбы». Есть такой фильм, один из маминых любимых.

Дима вдруг очень обрадовался, что Маши нет сегодня в офисе. Вот так: сначала пенял на это, а теперь рад. Маша бы непременно сильно расстроилась, испугалась и запаниковала.

Дима ловил на себе заинтересованные взгляды Вики, но говорить при всех она не хотела, видимо. К счастью.

Вскоре сотрудники начали расходиться по домам. Ушла и Виктория. Дима вздохнул с облегчением.

Все сотрудники, наконец, разошлись, и Дима выключил компьютер. Домой, домой! Хорошо, что сегодня пятница.

- Ещё раз привет.

Дима вздрогнул. Ну нет! На сегодня ещё не всё, оказывается! Придётся через это пройти. В глубине души он подозревал, что Вика, задетая его спокойствием, не уймётся. Но не мог же он нарочно изображать безумный интерес?!

- Привет, Вика. Я сейчас офис на охрану сдам, и домой. Спешу.

- Надо же, какая спешка! - она невозмутимо опустилась на стул, грациозным жестом закинула ногу на ногу, поправила причёску. - А почему ты офис сдаёшь? Где специальный человек?

- Если ты говоришь об офис-менеджере, то Мария Андреевна на учёбе в МЧС, - Дима оглядывал стол, прикидывая, не оставил ли что, всё ли собрал.

- Дима, я вернулась, чтобы увидеть тебя ещё раз. Ты со мной не захотел ни поговорить, ни выпить чашку чая. Я твой любимый торт приносила, его весь съели.

- Съели, и на здоровье. Кто съел, тому нужнее, чем мне, значит. А всё, что ты рассказывала, я слышал.

- Дима, но я-то тебя не слышала! Ни слова, кроме приветствия! - Вика поднялась и подошла к нему. - Ты не поверишь, но я очень скучаю по тебе.

- Верю. А я теперь не скучаю по тебе, уже давно, Вика.

- Но скучал? - она заглянула в его глаза.

- Конечно, и это закономерно, мне кажется. Нельзя просто взять и выбросить из памяти семь лет жизни. Но со временем очень даже выполнимо, как выяснилось. Время, к счастью, не стоит на месте. Чувства тоже. Вика, мне пора.

- Подожди немного. Куда ты так спешишь? Пятница же. Давай поговорим!

- Вика, скоро здание будут закрывать.

- Дима, - она придвинулась ещё ближе, смотрела прямо в глаза. - Давай встретимся сегодня? Пожалуйста!

Он подумал, что Вика сама подала ему идею, как от неё отвязаться, не переходя к грубости. Грубить женщине не хотелось, но всё шло к тому.

- Хорошо, встретимся, - честно глядя на неё, сказал он. - Во сколько?

- Давай сейчас вместе уедем?

- Сейчас не могу, Вика, мне надо домой заехать.

- Ладно. Давай в восемь? У тебя.

- У меня нельзя.

- Ох ты! Подженился? Или прям-прям женился? Кольца-то нет! Ладно, на нашем месте тогда! Чтобы не расстраивать твою «половину». А кто она?

- Вика! Иди. В восемь жду на нашем месте.

- Не обманешь, Дима? Приедешь?

- Конечно, приеду! Не сомневайся. Иди, Вика. Я буду офис закрывать.

- До восьми тогда! - она хотела его поцеловать, но Дима отстранился.

- Вика, тут камеры везде установили за год, - соврал он.

- Ладно, пошла, - улыбнулась Вика и покинула офис.

- Уф, - Дима покачал головой и шёпотом продолжил: - Ну и напор.

«Значит, поставить телефон на беззвучный режим и вызовы с незнакомых номеров не принимать. Нет, вдруг что-то важное? Не надо беззвучный режим. Просто если позвонит Вика, сказать: «Вы ошиблись номером» и заблокировать этот контакт».

Дима знал, что Вика, хоть и напористая, но гордая, и поняв, что он её обманул, не станет навязываться вновь и вновь. Он не испытывал угрызений совести. Достаточно одного скандала, который он устроил в этом самом офисе ровно год назад.

Дима сдал офис под охрану и уже почти ушёл, но краем глаза выхватил какую-то деталь. На подоконнике в коридоре лежал телефон. И не просто телефон, а телефон Маши. Дима не мог его спутать ни с чьим другим, потому что это его подарок на день рождения Маши. В том числе, и эксклюзивный чехол ручной работы, и подвеска в виде двух сердечек. Смартфон был очень навороченный, Диме хотелось подарить Маше именно такой. И она поняла, она не ругала его за расточительность и снобизм. Была очень рада подарку, гордилась.

Откуда здесь телефон Маши? Ведь она звонила Диме с учёбы во время обеденного перерыва, несколько часов назад...

* * * * * * * * * *

Маша не помнила, как выскочила из здания администрации и дворами вылетела к автобусной остановке.

Она никак не могла избавиться от картины, которая стояла перед её глазами: Дима и Виктория Васильевна, лицом к лицу. Она закрыла глаза, снова открыла, потрясла головой... Всё бесполезно. Из глаз полились слёзы, но даже они не смыли картину.

Когда она подошла к двери офиса и начала открывать её, Дима как раз говорил, что не скучает больше. Маша замерла у приоткрытой двери, а потом раздался голос...голос прямо из глубины страхов и комплексов Маши. Голос, который она неистово надеялась больше никогда не услышать. Который боялась услышать больше всего на свете. И голос Димы. Маша осторожно заглянула и увидела, как они стоят лицом к лицу. А потом они договаривались о встрече. После слов Димы: «В восемь жду на нашем месте», Маша поняла, что это выше её сил. К тому же, она рисковала: они вот-вот выйдут в коридор.

Оставив на подоконнике свою самую любимую вещь - подарок Димы, - Маша заспешила на выход из здания. Опомнилась на автобусной остановке. Но не на той, с которой она раньше уезжала и на которую приезжала, давно, до того, как Дима появился в её жизни. Она села в первый подошедший автобус. Вскоре освободилось место у окна, Маша села и стала смотреть на пейзажи за окном. Автобус шёл долго, Маша была этому рада. Миновали мост, потом начался лес, потом какой-то микрорайон, потом снова лес, снова микрорайон, дачи... Маша жила в городе всего пять лет. К тому же, всегда неважно ориентировалась.

Народу в автобусе становилось всё меньше. Потом, на одной из остановок, кондуктор сказала: «Конечная, просьба покинуть салон». Маша вышла и зашагала в сторону леса. Кондуктор пожала плечами: ну мало ли, может, по грибы. Да и одета барышня хоть и в джинсы, всё равно не для прогулок по лесу. Однако это не её, кондуктора, печаль, - всех отслеживать, кто куда отправился.

Автобус пять минут стоял, а потом развернулся и поехал в обратную сторону.

...Маше казалось, она идёт уже целую вечность. Она устала, выбилась из сил, а лес всё не кончался. Хотела повернуть назад, но поняла, что идёт не туда, а ещё в какую-то другую сторону. Деревья стояли стеной, а вскоре и небо начало темнеть, сгущались сумерки.

К счастью, у Маши была с собой вода, небольшая пластиковая бутылка. Она купила её во время обеденного перерыва и успела отпить совсем мало. Сейчас Маша изредка делала маленький глоток, экономила.

Маша старалась не дать панике поработить себя. Ей вдруг вспомнились слова Анны Николаевны: «Господь не оставит тебя». Маша молилась.

Маша решила, что нужно найти место для ночлега, пока не стало совсем темно. Фонаря у неё нет, а ходить по лесу в кромешной тьме бессмысленно и опасно. Вдруг яма, или какое-то препятствие? Выбрав место, где трава была помягче, Маша улеглась, положив под голову сумку и стараясь не думать о том, сколько вокруг насекомых. Лишь бы змей не было. Она очень боялась змей, даже простого ужа. Хищники тут вряд ли ходят, всё же она почти в черте города. Во всяком случае, Маша пыталась так утешить себя. Потом она вновь увидела перед собой Диму и Викторию Васильевну, стоявших лицом к лицу. «Жду в восемь на нашем месте». Потекли слёзы. Маша плакала и плакала, руки тряслись, хрупкие плечи вздрагивали. Выбившись из сил, она забылась тяжёлым, но очень крепким сном.

* * * * * * * * * *

Дима взял телефон Маши, быстро обошёл близлежащие коридоры. Маши не было. Отправился на выход. К счастью, пост охраны сегодня контролировал Алексей Алексеевич, военный в отставке. У него феноменальная память на даты, лица, имена и события. Всех сотрудников он знает в лицо и по именам.

- Алексей Алексеевич, скажите, пожалуйста, Мария Андреевна тут недавно проходила?

- Да, была, - подтвердил Алексей Алексеевич, отпив чай из синей кружки. - Пришла сначала, поздоровались вежливо, как всегда, а минут через пять вылетела, как ошпаренная, с безумными глазами, даже не попрощалась. Убежала. Сразу говорю, не знаю, куда. Я пост не оставляю.

- Спасибо, Алексей Алексеевич, - Дима кивнул и пошёл к выходу. Он тревожился всё сильнее, особенно, от мысли, что Маша ушла без телефона. Дима понял, что Маша освободилась раньше, приехала встретить его и видимо, появилась у офиса в самый неподходящий момент... Она же не знала, что он солгал Вике! И решила, что он собрался на свидание. Дурак. Как можно быть таким дураком?! Надо было выгнать Вику, вызвать охрану в конце концов, если бы сама не ушла. Почему её вообще впустили?! Ох уж этот Алексей Алексеевич со своей фотографической памятью! Когда всё это закончится, Дима потолкует с ним об обязанностях представителей службы безопасности!

Дима ехал домой, по дороге глядя, не идёт ли где-нибудь Маша. Маши дома не было, и она не приходила с тех пор, как они уехали утром. Дима час ждал её, потом поехал в её квартиру. На всякий случай позвонил Борьке и осторожно выспросил: у них Маша тоже не появлялась. Не было Маши и в её квартире. Там всё было так, как они оставили неделю назад, когда проверяли квартиру.

Раздался звонок, и Дима схватил трубку. Звонила Вика. Хотелось разбить телефон от злости и разочарования. Сбросил звонок, заблокировал номер телефона Вики.

Дима вернулся домой. На город опускались сумерки, а в груди Димы росло и занимало всё пространство чувство паники и страха. Не хотелось есть, не хотелось пить. Ни о чём не думалось. Он думал только о Маше. О том, что будет, если она не найдётся? Как жить? Что с ней? А вдруг уже случилась беда? Воображение рисовало картины одна страшнее другой.

В одиннадцать часов вечера Дима поехал в отдел полиции. Ему сказали, что заявление пока не примут. Нагуляется и придёт, так сказали. Каждый день таких случаев пачками. Тем более, пятница.

Дима снова поехал в квартиру Маши, где всё осталось по-прежнему. Потом домой. Дома пусто. От этой пустоты хотелось кричать. Но надо что-то делать. Дима стал мониторить соцсети, нашёл несколько групп по поиску пропавших людей. Несмотря на поздний час, позвонил одному из координаторов, некоему Вячеславу. Тот совсем не удивился ночному звонку. Велел Диме отправить ему фотографию Маши, такую, где она выглядит максимально реалистично, записал данные и сразу опубликовал пост в группе. Назначил Диме встречу на половину восьмого утра и велел ложиться спать. Какой сон?! Дима почти всю ночь бродил из угла в угол. Потом опять съездил в квартиру Маши. Лишь под утро ему удалось уснуть буквально на пару часов. Он почти заставил себя. Если он будет валиться с ног, как станет искать Машу?!

* * * * * * * * * * * *

Маша проснулась от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь деревья, и от пения птиц. Погода стояла жаркая, даже ночью было не очень холодно, но всё равно зуб на зуб не попадал. Растирая ладони, Маша смотрела по сторонам и ничего не могла понять. Почему она спала в лесу? Как она тут оказалась? И куда идти?

Посмотрев по сторонам, Маша поняла, что в принципе, неважно, куда идти, везде одно и то же: деревья и трава. Никаких специальных примет Маша не знала. Она просто пошла вперёд. У неё не было часов, и она давно потеряла счёт времени. Ей казалось, прошла целая вечность. Всё же она вышла к поляне, где увидела лесную клубнику, наелась ягод. Вскоре Маша едва не запрыгала от радости: она увидела не дорогу, но совершенно точно следы колёс многократно проезжавших машин. Видимо, сюда приезжают за грибами и за ягодами. Маша пошла по колее, и опять шла целую вечность, однако вышла к полям. Солнце клонилось к закату, в голове звенело, ноги гудели, но зато открылось второе дыхание. Поля! И на одном из них растёт кормовая кукуруза! Значит, где-то недалеко должен быть населённый пункт!

Сорвав несколько маленьких початков, Маша устремилась через поле. Потом было ещё поле, и ещё, но вскоре она увидела дома, а за ними блестящую гладь пруда или озера. Был вечер, уже довольно поздний. Маша шла вдоль улицы, размышляя, удобно ли будет постучать в какой-то из простых небогатых домов. К счастью, в одном из палисадников на скамейке сидели худощавая светловолосая женщина и белоголовый лохматый парень лет двенадцати.

Маша подошла к забору, поздоровалась и спросила:

- Скажите, пожалуйста, а где я?

Хозяева дома странно смотрели на Машу и молчали. Потом парень взял со скамейки смартфон, поколдовал там и легко толкнув мать локтем, сунул смартфон в её руку.

Маша, которую вдруг резко отпустили напряжение и страх, державшие её в плену больше суток, осела на землю и потеряла сознание.

Глава шестая
Вячеслав, который сразу велел Диме называть его просто Слава, назначил встречу в центре, недалеко от дома Димы. К счастью, утром в субботу движение было совсем не затруднено, никаких пробок. Слава к этому времени уже разослал «ориентировки» на Машу во все крупные городские сообщества в соцсетях. Дима знал, что мама в интернет вообще почти не заходит, нигде не зарегистрирована, а Борька если и «сидит» ВК, то точно не в городских сообществах. Это немного успокаивало. Маму волновать хотелось меньше всего.

Он вновь подробно рассказал Славе о том, при каких обстоятельствах исчезла Маша. Потом Слава нашёл в телефоне Маши контакты её приёмных родителей, позвонил матери. Дима ругал себя за то, что сам не догадался об этом. Но Маши у родителей не было. Последний раз они говорили с ней по телефону, когда она звонила, чтобы поздравить приемного отца с днём рождения, и это было в июне. Пообещав сообщить им, как только о Маше что-то станет известно, Слава нажал отбой.

Потом Слава и Дима поехали к знакомому Славы в один из отделов полиции. Через час были просмотрены записи со всех видеокамер, расположенных около администрации, и удалось отследить путь Маши до остановки. Рядом с остановкой располагался жилой дом с огороженной территорией и видеонаблюдением. Удалось узнать, на каком автобусе уехала Маша, и к полудню Слава уже беседовал с кондуктором, той самой, которая работала на рейсе вчера. Она помнила Машу и помнила свои мысли по поводу неё. Женщина была очень расстроена, хотя вслух никто не укорял её за временный приступ безразличия.

- Вот так всё и бывает, цепочка случайностей, - говорил Слава, когда они с Димой шли к машинам. - Тот отвернулся, другой мимо прошёл. Но главное, теперь мы знаем, в каком месте Мария вошла в лес. Это феноменальное везение, Димка. Большая удача. На шестнадцать часов объявлен сбор волонтёров на поиски, на конечной остановке автобусного маршрута. Ты будешь?

- Конечно! Что нужно с собой?

- Фонарь. Если есть, два. Вдруг задержимся до ночи? Термос с чаем, сухой паёк, нож, репеллент. Аптечку по минимуму можно. Форма одежды такая, чтобы днём не жарко было, а вечером не замёрзнуть. Если есть знакомые, желающие помочь, пусть тоже подтягиваются к четырём часам. Ребята распечатают объявления, распространят в районе исчезновения, там, где есть жилые дома.

- Спасибо тебе, Слава! Расходы...

- Потом, и пока не за что, - махнул рукой Слава и открыл свою машину. - До четырёх!

Дима до сих пор не был в такой ситуации и вообще никогда не сталкивался с работой волонтёров. Для Славы, который был на связи круглосуточно, помощь людям давно стала образом жизни. Дима был восхищён Славой и очень благодарен ему. Он не представлял, что стал бы делать, если не додумался бы позвонить Славе ночью.

Позвонил Сева, увидевший объявление в одной из групп. Сказал, что тоже приедет помогать в поисках. Собираясь, Дима думал о том, что беда всегда выявляет настоящих людей. Когда появилась поддержка, ему стало намного спокойнее. Паника немного отступила, дышать стало чуть легче. А главное, появилась надежда на то, что Маша найдётся. Только бы Маша нашлась...

Дима выехал заранее, времени было достаточно, и он остановился около ювелирного магазина. Он долго выбирал кольцо. И нашёл, наконец, то, что искал. Небольшой камень чистой воды был цвета глаз Маши. И Дима загадал, что как только найдёт Машу, сразу сделает ей предложение. По-хорошему, он должен был сделать его ещё до Нового года, ещё в ноябре... Они были бы уже женаты, и Маша обрела бы уверенность. Он старался дать ей много всего. Но уверенности в их отношениях и в их «завтра» так и не дал. Он любил Машу и не сомневался в своих чувствах. Но то, насколько он сам уверен в их «завтра», понял только вчера. Ему непременно нужно было дождаться того момента, когда грянет гром.

...Народу собралось прилично, больше тридцати человек, и это вновь удивило Диму: суббота, пора отпусков, а люди заняты тем, что бескорыстно помогают ему. Если бы Диме не было так тяжело и страшно за Машу, он был бы рад, что ситуация позволила ему убедиться: пока есть такие люди, человечество не вымрет. Вот на таких атлантах держатся небеса.

Приехал даже кинолог с обученной овчаркой. Слава предупредил Диму заранее, и тот привёз кеды Маши. Собака долго вела, но след обрывался около небольшого ручья. Дальше собака начинала путаться. Искали в течение нескольких часов, прочёсывая каждый квадратный метр. Увы, безрезультатно. Не нашли даже какой-нибудь мелочи, говорящей о присутствии Маши.

Дима вновь впал в отчаяние, но Слава успевал ещё и проводить с ним психологическую работу. Объяснял, что далеко не всегда удаётся найти пропавшего с первого раза, и это нормально. Приводил примеры из своего опыта поисков. Волонтёры разъехались по домам уже в сумерках, договорившись о новом сборе на поиски завтра, в двенадцать часов дня. Слава и Дима утром снова собирались ехать в полицию, а через полицию в МЧС. Слава не показывал Диме своей тревоги, но думал, что пора искать пропавшую с вертолёта, иначе время будет упущено.

...Дима ехал домой. Он ужасно устал, у него же не было опыта поисков. Устал, но знал, что не сможет уснуть. Принял душ, сварил кофе. Сидел в кухне, не включая свет, и пил кофе из кружки Маши. Говорил себе, что с Машей всё должно быть хорошо, что она найдётся. Жаль, нельзя сказать маме. Мама бы помолилась. А если случится самое страшное? Как он расскажет маме и Борьке?!

Вновь стало трудно дышать, но тут ночную тишину прорезала мелодия вызова. Звонил Слава. Несколько секунд Дима не мог справиться со страхом, но потом ответил.

- Не спишь, Димка?

«Какой тут сон?..».

- Нашлась твоя Мария. Вышла сама на окраине одного из сёл. Не скажу сейчас название села, чтобы ты ночью туда не рванул. Мария в больнице пока, врачи её осматривают, всё же больше суток провела в лесу. Приказ такой: сейчас ложишься спать, потому что сделать всё равно ничего не можешь пока, толку от тебя нет. Мария под присмотром. Утром чтобы был как огурец, встречаемся в восемь там же, где сегодня встречались. Поедем к Марии вместе. Понял?

- Понял, - Дима удивился, что может говорить. - А это точно Маша? Точно-точно?

- Точно. Паспорт при ней, в сумке был. До завтра. Я тоже спать.

Облегчение было настолько сильным и всепоглощающим, что Дима не мог соображать и чувствовать в течение нескольких минут. Потом подумал о том, как хорошо, что Маша имеет привычку таскать с собой все документы. А он, Дима, ещё посмеивался над ней из-за этого!

Потом он вспомнил приказ Славы, вымыл кружку Маши и пошёл в спальню. Глубокий сон свалил его, едва Дима коснулся щекой подушки. Хорошо, успел будильник завести.

* * * * * * * * * *

Утром к Маше пришёл доктор, пожилой, очень серьёзный, с бородкой и в очках. Прямо как из старого кино. Сел на стул возле кровати Маши. Маша тоже села: как-то неудобно при докторе лежать, она же не больная.

Маша не помнила, как оказалась в больнице, очнулась там уже ночью. Её осмотрели, взяли анализы. Сказали, всё в порядке. Но она никак не могла вспомнить, зачем пошла в лес, да ещё без телефона. Она никогда не забывала дома телефон.

- Как тебя зовут? - спросил доктор.

- Мария Андреевна, - Маша назвала и фамилию.

- Где ты живёшь? Адрес?

Маша продиктовала адрес, даже индекс.

- Сколько тебе полных лет, Мария Андреевна?

- Двадцать два.

- Это точно? - доктор посмотрел в карту Маши. Карту заполнили по паспорту.

- Конечно, точно, доктор, - улыбнулась Маша.

- Ты помнишь, как оказалась в лесу?

- К сожалению, нет! Я никогда не ходила одна в лес, даже когда жила в приёмной семье за городом. Я боюсь леса. Насекомых, животных, змей. Не могу вспомнить, зачем я туда пошла. И почему не взяла телефон, - Маша погрустнела.

- Ну ничего, ничего, милая, вспомнишь! Это от переживаний и от переутомления. Скажи, а чем ты занимаешься? Работаешь или учишься?

- Я несколько дней назад получила диплом. Выучилась на экономиста в университете. Обратилась в центр занятости, зарегистрировалась, как ищущая работу.

- Угу, - задумчиво протянул доктор. - Мария Андреевна, ещё вопрос. Это как тест, пусть тебя не удивляет. - Какой сейчас год и месяц? И если помнишь, то число?

Маша ответила. Доктор задумчиво и молча смотрел на неё.

* * * * * * * * * * *

Дима и Слава поехали на двух машинах. По пути заехали в одну из частных многопрофильных клиник, и к Славе в машину сел мужчина средних лет. Дима понял, что с ними едет какой-то врач. Ему опять стало тревожно, несмотря на нетерпение и жгучую радость от того, что скоро он увидит Машу.

Они приехали в достаточно большое и известное село, в котором были школа, детские сады и новая больница, даже многоэтажные дома. Именно на окраину этого села, в почти примыкавшую к нему деревню, вышла Маша вчера поздно вечером.

Слава, преодолевая нетерпение Димы, настоял на том, чтобы заехать в столовую и пообедать. Потом они отправились в ту самую новую больницу. Их там уже ждали, проводили в кабинет к пожилому колоритному врачу, похожему на доктора Айболита. Оказалось, что это врач-невролог, заместитель главного врача по лечебной части.

- В целом с Марией Андреевной всё хорошо, нет ни переохлаждения, ни повреждений, ни следов присасывания клещей. На первый взгляд, пациентка полностью адекватна, нет ни признаков невроза, ни даже неврозоподобного синдрома. Приветлива, доброжелательна, открыта для общения. Узнав, что её искали волонтёры, что подавали объявления в соцсети, вспомнила наизусть номер приёмной матери, позвонила ей, успокоила.

- А кто нашёл Машу? - спросил Дима, глядя на врача, как на божество.

- Мария Андреевна пришла в Шубино, деревню, находящуюся практически в черте села. Остановилась у одного из домов, обратилась к жительнице деревни и её сыну, а парень узнал Марию Андреевну, видел объявление. Мария Андреевна там же упала в обморок, и потом её к нам доставила скорая. Утром Марию Андреевну по скорой возили в город на исследования головного мозга, патологий не выявлено. С нашей стороны тоже проведены все необходимые обследования.

Дима побледнел. Маша упала в обморок. Она больше суток провела одна в лесу. С ней могло случиться всё, что угодно. Он уже в тысячный раз осознал это. Осознавал снова и снова, и всегда с одинаковой остротой. Чувствуя, что его самого накрывает, он с трудом взял себя в руки.

- Сейчас в плане соматики всё хорошо, - уверил его пожилой врач. - У нас нет причин задерживать Марию Андреевну в стационаре.

- Но? Есть же какое-то «но»? Иначе почему я здесь? - впервые заговорил врач, которого привёз Слава. И представится: - Екимов Михаил Юрьевич, врач-психиатр.

«Доктор Айболит» вежливо кивнул, а Дима вопросительно уставился на Славу. Тот сделал успокаивающий жест рукой.

- Есть «но», вы правы. Дело в том, что Мария Андреевна уверена: сейчас конец мая прошлого года. Из её памяти начисто исчез промежуток времени более чем в четырнадцать месяцев.

- Могу я сейчас поговорить с Марией Андреевной? - очень заинтересовавшись, спросил Михаил Юрьевич.

- Конечно! Я провожу вас. А молодые люди пока погуляют. Потом вы им всё расскажете, - кивнул «Айболит».

Все поднялись, и Слава потянул опешившего Диму в прибольничный сквер. Они устроились на скамейке, попили минеральной воды.

- Не переживай так, Димка! Михаил Юрьевич - один из лучших, он постоянно с нами сотрудничает. Но ему, конечно, надо заплатить, он целый день на наши дела потратит. Запись пациентов передвинул, пришлось всем звонить, предупреждать.

- Да это без вопросов, - кивнул Дима. - Я всё компенсирую ему.

Минут через сорок к ним вышел Михаил Юрьевич. Сел на скамейку, задумчиво потёр лоб.

- Интересный случай! - вдруг энергично заговорил он. - Безусловно, я читал о подобном, изучал эту тему, но вот так воочию столкнулся впервые! Скажите, Дмитрий...

- Можно Дима.

- Скажите, Дима, что предшествовало исчезновению Марии Андреевны? Были какие-то тяжёлые для неё события, ссоры, травмирующие факторы?

- Были, - вспыхнул Дима. - Личного характера.

- Видимо, они всё же носили затяжной характер, поскольку Мария Андреевна забыла довольно большой отрезок времени. Её мозг заблокировал неприятные для Марии Андреевны события. Таким образом психика Марии Андреевны защищает сама себя.

Неприятные события... Маша забыла всё, что связано с ним. Он - неприятное событие.

- Михаил Юрьевич, то есть, Маша меня совсем не помнит? Абсолютно? И не узнает, если увидит.

- Точно так.

Дима растерянно переводил взгляд с лица Михаила Юрьевича на лицо Славы. В глазах Славы было неподдельное сочувствие.

- То есть, в принципе, Маша может поверить во всё, что я ей расскажу об этих четырнадцати месяцах?

- Ну вообще, да, но лучше такими вещами не злоупотреблять. Вы можете рассказать что-то в общих чертах, но избегайте, пожалуйста, травмирующих тем и сюжетов, хорошо?

- Хорошо. Скажите, а память потом вернётся? Маша вспомнит то, что забыла? И если да, то как скоро?

- Прогноз, скорее, благоприятный, но о сроках сказать не могу. Возвращению памяти, как правило, предшествует какая-либо стрессовая ситуация. Приятная или не слишком. Никаких специальных сложных медикаментов не надо. Вот, - Михаил Юрьевич достал блокнот и ручку, быстро что-то написал, вырвал листок и протянул Диме. - Это пусть принимает, по инструкции. Сейчас здесь готовят документы к выписке, скоро Марию Андреевну отпустят.

- Спасибо вам, Михаил Юрьевич! Я сам повезу Машу домой.

- Хорошо, тогда мы отчаливаем. С полицией я всё утрясу. Занимайся Марией, Димка! И звони, рассказывай, что у вас и как, - Слава потрепал Диму по плечу.

Дима расплатился с доктором. Слава от денег отказался. Оставил небольшой список того, что необходимо для нормальной работы их группы.

- Вот. Если хочешь поблагодарить, что-то из этого купи и мне привези.

Михаил Юрьевич оставил номер своего телефона, разрешил звонить в любое время. Его очень увлёк и заинтересовал случай Маши.

Слава и Михаил Юрьевич уехали, а Дима устроился на скамейке у центрального входа в стационар и стал ждать.

Вскоре двери распахнулись, и появилась Маша в сопровождении медсестры. Увидев, что Машу встречают, медсестра, попрощавшись, вернулась в больницу.

Маша приостановилась на крыльце и смотрела на сосны, окружающие больницу. Солнце скользило по кронам, делая пейзаж похожим на картины Шишкина. В лесу она видела только траву и стволы, некогда было любоваться красотами природы.

Недалеко от входа в больницу стоял какой-то светловолосый парень, очень симпатичный, и во все глаза смотрел на неё, Машу. Она даже смутилась от такого внимания, щёки вспыхнули. Поправив сумочку, она уже хотела пройти мимо, когда прекрасный незнакомец вдруг окликнул её по имени.

Дима смотрел, как Маша любуется соснами, и его сердце билось всё сильнее. Он словно другими глазами видел Машу. Был поражён её женственностью, красотой, хрупкой грацией. Почему он раньше никогда не замечал всего этого? Конечно, он любил Машу, любил всё сильнее, но у них не было этапа ухаживания. У него не было этапа восхищения Машей, как женщиной, этапа первоначальной влюблённости. Грубо говоря, он пришёл на всё готовое, они сразу были как муж и жена. Он пришел с проблемами, а Маша его приняла таким, - раненым и измученным, - и исцеляла. Теперь его очередь.

Дима видел, что Маша его действительно не узнаёт, по-настоящему. Она смущена его вниманием, растеряна. Он решительно шагнул навстречу.

- Маша! Я тебя здесь жду. Приехал за тобой.

- Здравствуйте. А вы...кто?

- Я Дима, твой муж.

Глава седьмая
- Муж? - Маша удивилась ещё сильнее. - Значит, доктор сказал правду, и я забыла всё?

- Не всё, Маша! Ты забыла то, что произошло с тобой за прошедшие год и два месяца. - Дима взял её ладошку в свои руки. - Не расстраивайся и не переживай. Доктор сказал, что чем быстрее ты начнёшь спокойно относиться к ситуации и жить привычной жизнью, тем быстрее вспомнишь всё. А я буду тебе помогать, всё рассказывать, отвечать на твои вопросы.

Дима решил, что не станет лгать Маше. Он расскажет всё. Не расскажет только ничего о Вике, её роли в его жизни и в сложившейся ситуации. Дима во всём винил себя, но роль Вики была далеко не эпизодической.

- Как не расстраиваться, если я забыла о таком событии, как собственная свадьба?! - Маша растерянно вглядывалась в его глаза.

- Маша, тут за мной вина, - вспыхнул Дима. - Я назвал себя твоим мужем, и я таковым себя чувствую, но... Мне просто очень не нравится слово «сожитель», а ещё больше не нравится то, что я был этим самым сожителем почти десять месяцев. Я давно должен был сделать тебе настоящее предложение, мы бы уже сыграли свадьбу. Но теперь у меня появился шанс всё исправить, Маша!

- То есть, мы вместе с вами с осени?

- Маша, не с вами, а тобой! Прошу, пожалуйста! - он умоляюще смотрел на неё.

«Не хватало ещё, чтобы «Дмитрий Сергеевич» вернулся!».

- Да, прости, я привыкну, - улыбнулась Маша. - Мы с тобой с осени?

- Встречаться начали ещё летом, год назад. А жить вместе стали осенью.

Дима легко потянул Машу за руку, и они сели на скамейку.

- Маша, ты помнишь, зачем ты пошла в лес?

- Нет, совсем не помню, - она огорчённо покачала головой. - Даже представить не могу, что меня заставило сделать такую глупость. Да ещё уйти без телефона!

- Кстати, твой телефон! - Дима достал из рюкзака смартфон Маши.

- Это мой?! - Маша осторожно взяла телефон двумя руками, проверила контакты. - Вроде, и правда мой. Но половина имён незнакомые. Ты подарил, да? Я бы сама не смогла себе позволить такой телефон.

- Да, на день рождения.

- Когда мне исполнилось двадцать три, да? Постарела на год, и не помню! Уверяла доктора, что мне двадцать два! Спасибо тебе! - Маша улыбнулась, и Дима тоже не смог сдержать улыбку.

- На здоровье. Привыкай снова к своему телефону.

Маша вдруг подняла руку и легко коснулась его левой щеки. Сердце Димы ускорилось в несколько раз.

- Дырка в щеке, да? - он решил перевести всё в шутку.

- Не говори так! Очень красиво.

Дима знал, что Машу буквально сводит с ума эта «ямочка». И даже сейчас, когда Маша не помнит его самого, обратила внимание на «ямочку». Ему хотелось прижать Машу к себе, целовать и целовать, но он твёрдо решил не торопить события, дать ей к нему привыкнуть заново.

- Маша, сейчас мы поедем в столовую. Я уверен, что ты голодна. А уже потом отправимся домой.

После столовой они заехали в супермаркет, Дима купил самые лучшие конфеты, огромный брикет мороженого, разные шоколадные батончики и несколько коробок сока. По пути заехали в тот дом, к которому вчера пришла Маша, оставили гостинцы.

Маша расспрашивала о том, как её искали, и Дима всю дорогу до города рассказывал ей о работе волонтёров. Маша очень переживала, что её поисками занимались столько людей, тратили свои драгоценные время и силы из-за её глупости. Дима не был согласен с определением «глупость», но не спорил. Не мог же он рассказать правду о том, почему Маша сбежала.

Сначала Дима привёз Машу в её квартиру, и Маша убедилась, что квартира давно «необитаема». Потом привёз Машу домой. Если у Маши и были до сих пор сомнения, то теперь они полностью развеялись: очевидно, что она живёт тут.

Они вместе приготовили нехитрый ужин, поели, Маша приняла лекарства, рекомендованные Михаилом Юрьевичем (Дима посетил аптеку по дороге домой), и Дима уложил Машу спать, как маленькую, и в детское же время. Он видел, что она валится с ног от усталости.

Потом он позвонил главному архитектору. Тот уже был в курсе «исчезновения» Маши. Хорошо, что о частичной потере памяти никто не знает. И так пищи для обсуждения более чем достаточно.

Дима работал в отделе архитектуры два года, а в отпуске ещё не был. К счастью, главный проникся ситуацией Димы и одобрил отпуск сейчас. Потом Дима позвонил маме, узнал, как дела, и сказал, что завтра вечером они с Машей приедут в гости.

Затем Дима подал заявление о регистрации брака на портале. Сначала он хотел раздобыть в администрации справку и жениться на Маше как можно скорее, но потом решил не гнать лошадей. Раньше надо было спешить. Теперь нужно, чтобы Маша привыкла к нему, чтобы она сама захотела выйти за него замуж. Должна быть настоящая свадьба. И кольцо, которое Дима купил вчера, решил пока не дарить, подождать несколько дней. Не огорошивать Машу всем сразу.

Потом Дима заказал билеты на самолёт и забронировал номер в хорошем гостевом доме на Черноморском побережье. Вот что они сделают максимально срочно, это отправятся в путешествие. Во-первых, Маша никогда не была на море. А во-вторых, нужно быстрее увезти Машу подальше от сплетен, людского любопытства ...и от Вики. Дима был уверен, что Вика до сих пор не вернулась в Москву. Возможно, путешествие сыграет положительную роль и в восстановлении памяти Маши. И уж точно поможет Маше быстрее привыкнуть к Диме.

Потом Дима лёг рядом с Машей и смотрел на неё, пока не уснул. Конечно, ему очень хотелось разбудить Машу и любить её до потери пульса, но Дима был строг сам с собой с некоторых пор. Маша не готова. Он должен ждать. Спасибо ещё, что она доверилась ему и позволила предоставить доказательства того, что они живут вместе. Могла и подальше послать.

Но он всё равно очень счастлив, даже если временно не удовлетворён. Не сахарный, не растает. Главное, что Маша - вот она, здесь! Она вновь рядом с ним. Он видит и чувствует её, и он снова жив.

* * * * * * * * * * *

Утром они поехали в администрацию, подписали заявления об отпуске (Дима договорился и об отпуске для Маши), поставили подписи в приказах. Дима провёл для Маши небольшую экскурсию по её рабочему месту, но поспешил уехать, пока никто из коллег не начал задавать вопросы.

Узнав, что уже завтра они полетят на море, Маша прыгала от радости, как ребёнок. Дима вспомнил вдруг, как год назад они впервые вместе посетили парк аттракционов. Он очень любил, когда Маша такая - открытая и весёлая.

Поехали по магазинам, купили всё необходимое для путешествия. Потом отправились к маме и Боре.

По пути Дима рассказал Маше, как зовут его маму и брата, рассказал о том, как Маша делала уколы Анне Николаевне и о том, как Боря научил Машу кататься на коньках.

Усадив Машу играть с Борей в приставку, Дима закрылся в кухне с мамой и всё ей рассказал. Скрывать было бессмысленно: мама бы всё равно поняла, что с Машей что-то не так. Конечно, он смягчил всё, как мог, но не скрыл ничего, даже причину, по которой Маша оказалась там, где оказалась.

- Ох, сын! - Анна Николаевна покачала головой. - Теперь вспомни, сколько раз я спрашивала, когда же свадьба, и сколько раз ты мне ответил, что сам во всём разберёшься, а? Разобрался, Дима! Точнее, твоя фифа столичная разобралась! Будь Маша законной женой, разве она бы сорвалась?!

- Мамуль, Вика давно не моя фифа. Ну не ругай меня, - он подошёл и обнял мать. - Ты всё равно не умеешь ругаться как следует, а сильнее, чем я себя сейчас ругаю, никто не сможет меня ругать. Вот пока мы в путешествии, учись ругаться. Мы вернёмся, и ты мне всё выскажешь на великом и могучем.

- Вижу, что сам переживаешь, и знаю, что любишь Машу, а то бы высказала уже, не сомневайся! - Анна Николаевна потрепала сына по волосам. - Не бойся, мы с Борей лишнего не скажем Маше. И удачно вам слетать. Даст бог, восстановится Машенька!

Утром они вместе поехали к Славе; Дима ещё вчера покупал по списку то, что нужно для работы волонтёров.

- Ну вот, - Слава уже привычным жестом потрепал Диму по плечу. - Наконец-то глаза блестят и улыбаешься, Димка! А то ведь лица на тебе не было! Ты его, Мария, больше так надолго одного не оставляй, хорошо? Мы, мужчины, очень этого не любим, - когда любимая жена надолго из поля зрения исчезает. Не будешь?

- Не буду, - улыбнулась Маша.

А когда они шли к машине, спросила:

- Дима, ты правда так сильно переживал?

- Маша, а как ты думаешь? - мягко спросил он и остановился, пристально глядя ей в глаза.

- Я больше никогда не буду так поступать, клянусь, Дима!

Она вдруг обхватила его за шею и быстро поцеловала в щёку. В левую, конечно же. Дима успел обхватить Машу и быстро прижать к себе, пока она не отстранилась. Оба были смущены и продолжали путь до машины молча.

...Они прилетели на побережье поздно вечером, а когда заселились в гостевой дом, была почти ночь. Но море оказалось совсем рядом, и они не удержались, погуляли босиком по пляжу и по кромке воды.

Отдых проходил даже лучше, чем Дима мечтал. Они загорели; даже светлая кожа Маши приобрела золотистый оттенок, а волосы, наоборот, выгорели. Маша стала ещё красивее. А главное, она становилась всё более открытой и уверенной день тот дня. Теперь она точно была похожа на девушку, которая год назад наглым образом завладела ключами от его машины, сказала, что не пристаёт к выпившим мужчинам, привезла его к себе домой и заставила есть жареную картошку с салатом. Такая Маша нравилась ему ещё больше. Сдерживать желание становились всё труднее день ото дня.

- А как мы стали жить вместе, Дима?

Они шли вдоль вечернего моря, взявшись за руки. Маша спрашивала, а Дима рассказывал. В душе он давно называл себя Шахерезадой, ведь каждый день он рассказывал Маше о каких-либо событиях. Новый день - новая история. Маша слушала очень внимательно.

- Я заманил тебя хитростью. Мама проходила курс лечения в «Институте сердца», а тебя попросила взять шефство над нами с братом, чтобы мы не оставались без женского глаза. Я убедил тебя, что шефствовать, находясь на одной территории с нами, будет удобнее и логичнее. Перевёз тебя с вещами к себе, а потом не отпустил.

- Как не отпустил? - улыбалась Маша.

- Соблазнил. Сказал, что ты только моя, и что я тебя не отпущу.

- Ого, - щёки Маши вспыхнули, это было заметно даже в темноте. - Кто бы сомневался, что я не стала спорить. Уверена, что уже была влюблена в тебя по уши на тот момент.

- А сейчас? - вопрос вылетел прежде, чем Дима успел подумать.

- Чуть позже расскажу, - тихо ответила Маша, но Дима услышал.

Интрига! Оказывается, и у Маши есть, что рассказать ему, не всё он повествует.

Приняв душ, Дима лёг, но сон не шёл. Пришлось взять телефон, заодно проверить соцсети, пока Маша в душевой. Он опасался, что Вика может где-нибудь проявить себя, но до сих пор всё было спокойно. Однако сегодня Дима увидел сообщение в контакте, и оно было от Вики. К горлу подступила тошнота. Как хорошо, что Маша не имеет привычки проверять его телефон! Удалил, не читая. Страницу заблокировал. Новая какая-то страница, прежнюю он давно заблокировал!

Вернулась Маша, выключила свет и встала у окна.

- Маша, что там?

- Ничего, просто смотрю.

- Ложись спать, а то мне тут скучно одному.

- Дима, - серьёзно начала Маша. - Если мы жили вместе, и ты назвал себя моим мужем... А ещё ты сказал сегодня, что соблазнил меня. Очень жаль, что я не помню, так обидно!

В её голосе звучало неподдельное отчаяние.

- Маша, ты что?! - Дима в два шага оказался около неё, схватил за плечи, заглядывал в лицо.

- А что сейчас, Дима? Ты всё ещё сердишься на меня за то, что убежала в лес?

- Маша, да ты что! Когда я на тебя сердился, любимая моя? Я обожаю тебя, боготворю, люблю больше жизни!

- Правда любишь? - она смотрела так, словно от его ответа зависела её жизнь.

- Правда, Маша! И больше всего на свете мечтаю, чтобы ты вышла за меня замуж. Подожди, - он быстро поцеловал Машу в ладонь и пошёл к шкафу. Достал дорожную сумку, открыл один из карманов и вернулся.

Маша увидела на его ладони открытую коробочку из голубого бархата, а в ней кольцо.

- Выйдешь за меня, Маша?

- Конечно, любимый!

«Любимый!». В голове у Димы стучало. Он надел кольцо на нежный палец Маши, несколько раз поцеловал её руку.

- Спасибо, Маша! Спасибо!

- А ещё? Остальное? - Маша легко провела кончиками пальцев по его щеке, но на это почти невинное прикосновение тело Димы отозвалось так, что он понял: сил сдерживаться больше нет.

- Маша, ты уверена?

- Давно уже. Ты ведь назвал себя моим мужем, а сам всячески отлыниваешь от исполнения супружеского долга.

- Маша! - ему хотелось и смеяться, и плакать. - Что же ты молчала-то?! Я думал, ты не готова!

- А я думала, ты обижен на меня!

- Глупенькая, - он схватил Машу так, что её ноги оторвались от пола, целовал, тискал, пытался напоминать себе, что нужно быть сдержаннее, но куда там!

Так ведь и Маша не против... Она сама сказала, прямо, без намёков!

* * * * * * * * * * *

Они вернулись из путешествия очень счастливые, крайне довольные друг другом и временем, которое провели вместе. Дима с радостью замечал, как Маша продолжает обретать уверенность и силы. Она всё чаще улыбалась, смеялась громче. У неё даже аппетит стал лучше. Дима начал подозревать, а не появился ли некий результат их отдыха на море. Но даже если и так, то очень и очень маленький срок.

Отпуск ещё не закончился, и Дима по-прежнему не оставлял Машу одну. Он понимал, что кажется, и у него проблемы с психикой: он категорически не хотел оставлять Машу одну, даже ненадолго. Доверял ей, но всё равно боялся.

Но в один из вечеров пришлось оставить Машу дома одну. К маме приехала двоюродная сестра, и мама хотела встретить её на вокзале лично. Попросила Диму отвезти её на вокзал, а потом привезти их с сестрой домой к маме. Конечно, существует служба такси, но приятнее, когда родственники встретят и сопроводят. Дима был согласен с мамой.

Сначала он хотел взять Машу с собой, но у неё с утра шалил желудок. Дима всё больше убеждался, что его подозрения имеют под собой почву. Пришлось оставить Машу дома. Она торжественно поклялась, что никуда без него не пойдёт, сядет на диван и будет смотреть кино в ноутбуке.

Дима уехал, а через полтора часа раздался звонок в двери. Почему-то не в домофон.

Сначала Маша не хотела даже подходить к двери, но визитёр настойчиво позвонил несколько раз. Вдруг что-то важное? Может, соседи?

Подкравшись к двери, Маша посмотрела в глазок. Руки и ноги тут же похолодели, но она, сделав над собой усилие, открыла двери. Она должна сделать это. Встретиться с ней лицом к лицу. Лицом к лицу.

...Дима и Виктория Васильевна лицом к лицу. «Жду в восемь на нашем месте»...

Глава восьмая
- Здравствуйте, Виктория Васильевна! - Маша стояла в дверях, выжидательно глядя на незваную гостью. Лицо Маши было непроницаемо, она лишь немного побледнела, но в голове шла усиленная работа по восстановлению ситуации из того, что было «до» и «после».

Итак, она всё вспомнила и поняла, почему у неё случился настолько сильный нервный срыв. Но за прошедшие три недели многое изменилось. А главное, изменилась сама Маша. Она больше не сомневалась в чувствах Димы, в его любви. И он всегда был с ней, каждую секунду, после того, как она нашлась. Он забил тревогу, искал её, вышел на волонтёров. Начал искать почти сразу. Не был он на свидании с Викторией Васильевной. Значит, что-то было не так в словах: «Жду в восемь на нашем месте».

Глядя в красивые карие глаза Виктории Васильевны, Маша вспоминала их с Димой диалог. Теперь, когда она вспомнила, в её памяти будто светилось каждое слово, сказанное ими.

- Пауза затягивается, Мария Андреевна! - усмехнулась Виктория, не ответив на приветствие Маши. - Не хотите меня впустить?

- Нет, не хочу, - спокойно ответила Маша. - Я вас в гости не приглашала.

- А я не к тебе и пришла, - Виктория вдруг отступила от правил вежливости. - Где Дима?

- Вам прекрасно известно, что его нет. Потому и пришли сейчас. Чтобы меня «добить», пока я одна. Неужели опустились до слежки, Виктория Васильевна?

- Смотрю, у тебя за год зубы выросли? «Девочка созрела»? Раньше-то ни рыба ни мясо была.

- Время на месте не стоит, правильно Дима вам сказал тогда.

- А ты подслушивала? То и пустилась потом в бега по лесам? Решила к себе внимание привлечь своими выкрутасами?

- Не подслушивала, а оказалась в ненужное время в ненужном месте, Виктория Васильевна! А вы надолго к нам из столиц?

- А что, переживаешь? Вот так оно, быть нелюбимой, дорогуша! Кстати, эту квартиру, в которую ты меня не впускаешь, Дима покупал для нас с ним. Не за тем мужчиной ты погналась, не про твою честь он. Не переживай, завтра улетаю к мужу в Москву. Вот и зашла тебя повидать.

- Вы сами не захотели жить в этой квартире, Виктория Васильевна. Поздно пить «Боржоми». Я не стану вам доказывать вашу неправоту.

- И правильно. Обещать - не значит жениться. Что-то Дима не разбежался до сих пор.

- Не ваша печаль. Отправляйтесь к мужу, чем скорее, тем лучше. Он вас ждёт. А с Димой вы поиграть хотели. Но не на того напали, да? Вроде, столько лет вместе, и такой был ручной, а тут бунт на корабле? Обещать - не значит прийти на свидание, да, Виктория Васильевна? Иногда это делается для того, чтобы избавиться от назойливой мухи!

- А ты превратилась в маленькую хищницу, не просто зубами обзавелась! - Виктория удивлённо смотрела на Машу. Разговор явно далеко отклонился от той линии, которую выбрала гостья. - Знаешь, есть такой муравьиный тигр в Африке? С виду няшный котёночек, а на деле один из самых эффективных хищников. Ты такая же, похоже, Мария Андреевна!

- Нет. Но вы не сможете понять, потому объяснять не буду, некогда мне. Просто предупреждаю, если вам вновь захочется поиграть, ищите другую игрушку, не Диму! А то я могу вцепиться в ваше красивое лицо, хоть у нас и разные весовые категории.

- Угрожаешь? - Виктория подняла брови.

- Предупреждаю. Отпустите ситуацию, примите тот факт, что Дима с другой женщиной. И отпустите Диму, не пытайтесь играть им. Для вас он красивая приятная игрушка, а для меня вся жизнь. Не унижайте себя таким поведением.

Они ещё говорили, когда хлопнула подъездная дверь. По лестнице кто-то бежал, забыв о лифте. Это был Дима, и он слышал последние фразы.

Маша видела, что он в гневе. Пожалуй, впервые она его видела таким. Оттеснив Машу в прихожую, он встал между ней и Викторией.

- Надеюсь, ты всё хорошо слышала, Вика? Или я должен повторить?

- Нет, не надо, - улыбнулась Вика. - Вижу, твой муравьиный тигр обработала тебя как надо. Не бойся, я её не обижала. Она сама кого хочешь обидит. В тихом омуте... Ну ты понял, Дима? Тобой вертят, как хотят.

- Не переживай за меня, не пропаду! И больше не пытайся вмешиваться в нашу жизнь, скучающая отпускница! Иначе разговор будет другой. Ты в курсе, что частная жизнь людей охраняется законом?

- Уже боюсь, прямо чувствую, как поджилки трясутся! Да кому вы нужны? Прощай, Дима! Я сделала всё, что могла, пытаясь вернуть наши с тобой отношения. Но ты сделал свой выбор. Надеюсь, ты очень пожалеешь о нём!

Виктория шагнула к лифту и нажала кнопку вызова. Через две минуты хлопнула подъездная дверь.

Дима вошёл в прихожую, закрыл двери на все замки.

Когда он шёл к подъезду, увидел старую машину Вики. Видимо, машина осталась у родителей. Не помня себя от паники и страха за Машу, он влетел в подъезд, услышал обрывки разговора и понял, что Маша всё вспомнила.

Теперь он боялся поднять глаза на Машу. Что будет в её глазах? Что сейчас происходит в её душе, в её голове?

Но не стоять же так вечно. Маша ушла в гостиную, а Дима снял ветровку, вымыл руки и последовал за ней.

Маша стояла, глядя в окно. Дима подошёл, положил ладони ей на плечи. Она резко обернулась, глаза её сверкнули, и Дима получил две звонкие пощёчины. По обеим щекам получил, даже по левой.

- Да! Наконец-то! Давай ещё, только не убегай! - Дима восторженно смотрел на то, как глаза Маши мечут молнии.

А она, увидев следы своих ладоней на щеках Димы, расплакалась, обняла его и уткнулась лицом в плечо.

- Это тебе за излишнюю вежливость и политкорректность в отношении некоторых особ, - глухо проговорила Маша.

- Вот я и говорю, мало наподдала, - с нежностью ответил Дима, прижимая Машу к себе всё крепче. - Прости меня, Маша! За то, что не выставил Викторию из кабинета, а решил отвязаться от неё при помощи обмана. И за то, что не мог тебе рассказать всё, слишком боялся тебя волновать. Надеялся, она уедет вот-вот. Если бы знал, что она пустится во все тяжкие, лишь бы добиться своего, рассказал бы. А почему она сказала, что ты муравьиный тигр?

- Не знаю, - Маша пожала плечами, обнимая его. - Говорит, с виду котёночек, а на деле опасный хищник.

- Хищница моя, - Дима осторожно приподнял лицо Маши и начал её целовать. - А что, это совсем неплохо, если ты хищница. Особенно в постели.

- Будешь обзываться, начну звать тебя «Дмитрий Сергеевич», - пробормотала Маша, успевая отвечать на его поцелуи.

- Только не это! Обещаю больше не обзываться! Просто молча пойду исполнять свой супружеской долг.

- Куда пойдёшь?

- К месту исполнения, конечно! - Дима поднял Машу на руки и решительно направился в спальню.

* * * * * * * * * *

Год спустя.

- Ну что жена Севы сказала? Он тоже не звонил ещё? - Анна Николаевна, которая держала на руках трёхмесячного внука Серёжу, подняла глаза на вошедшую в комнату Машу.

- Сева едет домой. Вроде, всё успешно, нашли живой ту бабушку, которая ушла из дома в неизвестном направлении.

- А Дима почему не отзвонился до сих пор?

Анна Николаевна переживала всякий раз, когда Дима уезжал с группой Славы на поиски. Пока работал, да и Серёжа был совсем маленький, удавалось выбраться редко, в некоторые из выходных. Но сейчас у Димы был отпуск, да и сын уже чуть-чуть окреп, потому Дима стремился оказывать волонтёрам максимальную помощь. Сева тоже поддерживал его.

- Телефон разрядился, скорее всего, - успокоила Маша свою свекровь. - Поиски долго длились.

- Я тоже хочу выходить на поиски! - проворчал из угла Боря, который до этого сидел молча, уткнувшись в смартфон. У него начал «ломаться» голос, и он говорил то басом, то фальцетом. Очень стеснялся этого.

- Твоя задача учиться! Вот исполнится восемнадцать, тогда пожалуйста! - отрезала Анна Николаевна. Чувствовалось, что спор этот «застарелый».

- Боря, ты можешь с распечаткой и расклейкой объявлений помогать, - успокоила парня Маша. - Поговори с Димой!

- И поговорю. Хочу помогать!

Анна Николаевна волновалась за Диму, но была очень горда, что он помогает искать людей. Маша за год привыкла, сначала тоже очень переживала. Но она не отговаривала Диму, не пыталась препятствовать. Она знала, как много сделал Слава для того, чтобы найти её. Знала, как благодарен был Дима всем тем, кто помогал ему в поисках Маши год назад.

Во входной двери заворочался ключ. Маша поспешила в прихожую. Они с Серёжей были дома у Анны Николаевны и Бори, там ждали Диму.

Вошёл Дима, уставший, чумазый, но очень довольный.

- Нашли, - выдохнул он. - И телефон у меня разрядился.

Маша бросилась ему на шею, прижалась, вдыхая запах улицы, леса и костра.

- Машунь, я грязный весь, - улыбнулся он, целуя её в волосы и прижимая к себе ещё крепче.

- Мы все соскучились, любимый!

- И Серёжка?

- Конечно! Ждал-ждал, вот только что уснул.

- А ты? - он гладил её спину, прижимался щекой к её голове.

- А я больше всех. Потому сейчас как в сказке, будем тебя в «баньке» мыть, ужином кормить, а уж потом сказки тебе рассказывать.

- А потом? «А остальное?», как ты сказала однажды.

- Посмотрим, - Маша быстро поцеловала мужа в щёку. В левую, конечно же.

Нет без тревог ни сна, ни дня.

Где-то жалейка плачет.

Ты за любовь прости меня,

Я не могу иначе.

Я не боюсь обид и ссор,

В речку обида канет.

В небе любви такой простор, -

Сердце мое не камень.

Ты заболеешь - я приду,

Боль разведу руками.

Все я сумею, все смогу, -

Сердце мое не камень.

Я прилечу - ты мне скажи,

Бурю пройду и пламень,

Лишь не прощу холодной лжи, -

Сердце мое не камень.

Видишь - звезда в ночи зажглась,

Шепчет сынишке сказку.

Только бездушье губит нас,

Лечат любовь да ласка.

Я растоплю кусочки льда

Сердцем своим горячим.

Буду любить тебя всегда, -

Я не могу иначе*.

(*В тексте использованы стихи Николая Добронравова)

Конец.