Озеро Горькое. Другой свет

                .
          Я  девять дней всего отдыхал - все уехали уже, а я сперва и не ехал. Иван Семенович - завком, председатель. Народу там мало, он заехал за мной, уговорил: «Айда! Хоть раз отдохнешь!»
          Так-то пятнадцать дней. Это летом было - мы там уже грузди собирали, жарили, ели, ягоды. Сами себе хозяева были. Ягодные пирожки стряпали - с глубянки*, а землянку так пили.
          Недалеко жили киргизы - наподобие татар, мясной народ, у них всегда мясное. Они лошадей на кумыс держали. Мы ходили, кумыс пили. Как выпьешь, хмельная она какая-то: то ли шибко долго её квасят - в требушинах. Кто бы увидел - пить не стал: там, может, черви уже заводились.
          Завком нам денег дал, мы барашка купили. Пельмени, пирожки, лапша, борщ - в пече, в вольном жару суп-то, приятный аромат, хороший вкус.
          Нас трое мужчин, а остальные - женщины. Их больше: с мешкотарного человек больше десятка женщин, да из конторы были, транспортёрщица Варя Матюшина (она, знать-то, счас живая, взамуж она не выходила), Павла Фёдоровича старуха. Он - отдел кадров. Приезжал каждый праздник. Тогда дни-то долгие - летом. Приедут, проведуют, ночуют ночку да уедут. Павел Фёдорович писал хорошо шибко - все нажимы пера выполнял - отчётливо, любо-дорого смотреть, накручивал, где надо. Старуха у него - повариха, она каждый год ездила - Третьякова. Она на Полю нашу образец - только нос побольше. Я ить счас помню всё: какой характер вспоминается, кто как вёл себя в обществе.
Нас трое: Сапельцев-монтёр, моторист Теляков ездил - транспортёрщик и я.
         У хозяина там пригоны какие, сарайки вокруг дома. Он понял, что так выгоднее, стал сдавать дорого. Можно было человек десять- пятнадцать - в нашем отделении, а нас трое. Леватор у хозяйки - хозяина уж не было - брал, как дом отдыха. Бутовое всё, нары сделаны - наделаны, помазано, побелено - совсем другой свет, когда солнце, кажется, и жизнь другая. А себе она на квартиру брала.
        Девку мать свою привезла - она, без ног сделалась. Врачи ей, видать, посоветовали - грязью да илом. Дня три возила мать на тележке. Жарко было. Она её на песок посадит горячий – грязь - ил. Ремком* каким накроет. Погреет. А ближе к дому ключ бьёт: вода хорошая - пить- не напьёшься. Вот ведь как: пресная вода, а рядом - горькая! Она её пресной водой после горькой оботрёт. За неделю вылечила. Потом, мы уж когда уезжать стали, она ходить стала. Вылечила её - ходила дочь!
         Я не помню - раз завком заехал, может, в отпуске я был, может нет - не скажу. Говорят: «Отдохни!» Завком - это сила! Тоже тогда крепко завком работал - до сорокового года ещё -, в тридцать седьмом, тридцать восьмом, может, в тех годах, наверное.
         Меня ценили, я не вру, раз я правофланговый – во всём всегда впереди!  Член завкома по бытовому. Рабочие придут, чё надо: дров, отходов - я к директору иду. Тычков - здоровый из себя был. Грязнов - поменьше, такой щупленький, почерней. Его заместитель Сыпковатый сперва был, за механика всё делал, потом прислали Наймушина - он помоложе, да партейный был, а Сыпковатый у него заместитель.







* глубянка - клубника
* ремок, ремки - трепьё, лохмотья, отпрепье, рваная плохая одежда.