Прабабка. Русский цикл. Часть I

Нам не ведомо знать, сколько еще…
Бесконечно ли время…
Тремя сущностями во благо пользуясь, выйдем с поля,
- в единстве воля.
(с) Рамзон.


Старуха сидела возле вкопанного сруба на потрескавшемся пне и смотрела вдаль, молча вздыхала и слушала, как муж ее с пня побольше пересказывал предания.
— Где-то далеко за тремя морями, где солнце садилось, далеко за бурной речкой случилось побоище лютое, где всадники дикие легкие, да щитоносцы латные возле города не поделили чего…, - старик задумался, погладил свою седую бороду и пробубнил, - так-то оно так, да чего они не поделили…, кто его теперь вспомнит поди полвека прошло с тех пор.
Парень, сидевший поодаль на траве, в это время с куском толстой коры и костяной острой палочкой, зевнул:
— Отче, что писать то, добра у нас такого не много и так последний кусок вот отдал, как от сердца отрываю…
— Да, что кусок то твой, был бы камень, али еще что, пустая работа – дождь пройдет, а потом скажут, что у нас сказов нет, - старик поправил длинную шерстяную робу, взялся за голову и оперся локтями на колени.
Последнее время почти все силы уходили на то, чтобы все, что рассказывал его прадед, переписать и переложить на что-то более вещественное, чем другой, помутненный современными проблемами, рассудок.
— Да, где я камень то возьму вам? Пока ехали, нашли один всю дорогу пилили, а теперь готовим на этих кусках… Так мне писать или не писать?
— Да как же ты… - старик замахнулся на него сухой морщинистой рукой, затем закопошился и поднял с земли маленькую палочку, но утаил для следующего раза.
— Так, значит про то, что не поделили написал?
— Написал…
— Давай там соскреби чутка, чтоб не понятно было что не поделили и пиши дальше: «Двинулись наши племена к заходу солнца, сначала правда одни пошли, потом другие, ну, а мы следом».
Старик отвлекся:
- Нам тогда, если честно вообще было невдомек зачем и почему, и куда все идут, ну да ладно, отец сказал, все собрались, а так бы и сидели горя не знали, да ты смотри к чему привело? Какие просторы были, какие леса, всем место было… не жарко было согласен, но жили же, так нет. Приперлись, а потом как в глотки вгрызлись друг другу, жить то надо. А ведь уже до нас в этих землях другие жили…
— Да ты чего опять начал то, старый? Здесь тебе худо чтоли? – бабке надоело уже это слушать.
— А то и худо! Слыхала, что нападают всякие с топорами, да мечами, да еще чем, потом увозят…
Старуха замолчала, взглянула лишь угрюмо на лик Перуна, выдолбленный в бревне.
— Вот и молчи… Так значит, пиши дальше: «Пришли мы к реке великой, да стали станом, рядом с нами семьи и все у всех ладно, да только мира нет меж нами, одни других теснят, да третьи сверху давят… Так и живем».
Парень старательно выскреб, что было сказано, поднял голову и посмотрел на старика:
- К речке может сходим? Пройдемся, давно ведь сидим…
Старик молчал, отряхнулся, затем встал медленно, потянулся и подошел к бабке:
- Чего сидишь то, как не родная, пошли пройдемся…
Старуха подала руку, и все пошли прогуляться, благо было не жарко.
Селение, где жили местные было небольшое, там землянка, здесь, несколько срубов, может и больше бы построили, да ты пойди найди деревья рядом, принеси еще бревна.  А из соседних поселений помощи не жди, - те по-своему живут.
Старики добрели до речки, неспешно, наслаждаясь каждым сделанным шагом, парень к тому времени уже искупался и снова облачился в свою шерстяную одежу.
- Чуй, отче, плывет что ли кто?
Вдалеке показалось суденышко со сломанной мачтой и рваным парусом. Его несло больше течение, нежели поток ветра. На судне зашевелились мужчины, доставая весла, раздались командные окрики: судно старалось причалить к берегу.
Все четче прорисовывались детали происходящего на борту: двое мужчин, одетых в рубахи, отороченные мехом, в кожаных жилетах с металлическими бляхами разворачивали судно к берегу, вторая пара периодически подгребала, выравнивая ход. Один из компании лежал на спине и не шевелился, под голову его была подложена шкура какого-то животного.
- Иди-ка помоги им, да спроси, чего надо, - распорядился старик, - а ты, бабка, иди к нашим, да расскажи, что видала.
Парень спрыгнул в воду и подошел к судну, схватил его за борт и стал к берегу, люди на лодке признаков открытой вражды не выказывали, но и скрытую никто не отменял.
- Откуда будете? – спросил старик, - наши ли, али не местные?
Парень вылез на берег, встал за стариком и шепнул:
- Ты чтоли не видишь, отче? Разбойники северные.
Старик толкнул его локтем в живот и улыбнулся:
- Рады будем дорогим гостям… вижу помощь нужна…
Четверо тем временем, закатав свои холщовые штаны спрыгнули вводу и выволокли судно на берег, ни один из них не улыбнулся и слова не вымолвил, зато открыл глаза тот, который все это время неподвижно лежал. Его сгрузили с лодки и снова подложили под голову валик, после чего один здоровяк начал ему что-то нашептывать. Лежащий слушал внимательно, после чего приподняв свою голову проговорил на ломаном языке:
- Поможете на ноги встать, так ввек не забуду…
***
Старик сидел возле лучины и вымачивал окровавленные тряпицы, раненый лежал на меховом топчане и выглядел куда лучше, чем прежде, вкусно пахло вареным мясом с кореньями:
- Тебя как звать то, сынок?
- Трувор…
- Слушай, Трувор, оставайся у нас, мы тебе девицу найдем, по слухам, так у нас самые красные здесь… друзей приводи, ты видишь, как, защитить нас некому, а жить надо… Войнам твоим тоже пару найдем…
- Да у них семьи…
- Так все с семьями приезжайте, почему нет? У нас здесь тепло, не то, что у вас, срубы новые поставим… А то ведь гляди, как нас побивают, сладу нет никакого… одного утащили, а остальные ждут… коли не вы, так и будем батрачить ведь…
- Молвишь тоже, дед…
- Да я не лукавлю, ты зри: это благо сейчас сюда народ стягивается, собираются уже было частокол ставить, так может и побойчее будет?
- Слушай, дед, я тебе вот, что скажу, у меня брат есть, и коли ты мне такую услугу оказал, то рассудим мы с ним, построимся у вас, заживем…
- И народ угонять перестанут?
- Мы славов ныне в обиду не дадим…
В дверном проеме появилась старуха с варевом:
- Хватит попусту гостя изводить, пойдемте етчи.
- Да кто тут изводит… - зашелся дед, поднимаясь.