Синьория Манфреди в Фаэнце 7

Раздел 6 Великолепный век Асторджо II Манфреди

Узнав о смерти отца, Асторджо поспешно вернулся в Фаэнцу. При посредничестве флорентийцев, он достиг согласия с племянником Таддео, отдав ему Имолу, а себе и брату Джан Галеаццо оставив Фаэнцу и Валь ди Ламоне. К этому времени он имел обширное семейство. Женой его была Джованна Вестри, дочь Людовико, графа Кунио. 
Асторджо II, не смотря на то, что вёл суровую жизнь кондотьера, был не чужд любви к искусству и имел литературные наклонности. Он был любителем рыцарской литературы и истории, поэтому его сыновья получили имена знаменитых королей и героев рыцарских романов: Карло (Карл) (р.1439), Галеотто (Галахад) (р. 1440), Федерико (Фридрих) (р. 1441/1443) и Ланчилотто (Ланселот).  Имелись также две дочери: Элизабетта и Барбара (р. 1444). В то время как Карло был наследником, Галеот-то предназначался к военной карьере, а Федерико – к церковной.
Фаусто Ренци называет Асторджо II первым по-настоящему ренессансным синьором Фаэнцы.
 
Общее возрождение экономики Италии привело к процветанию, в том числе, и общества Фаэнцы. Через её территорию проходила оживлённая торговая дорога. Благоденствие города-государства обеспечивали небольшие преуспевающие сельские хозяйства, урожаи, получаемые с каштанов и оливковых деревьев, разведение свиней, изготовление шёлка в Валь ле Ламоне, производство глазурованной керамики в самом городе.(182)
 
В то время как Таддео отправился на службу в Флоренцию, Асторджо был нанят Болоньей с отрядом в 600 конников по случаю беспорядков, начавшихся в результате очередной попытки свергнуть нового синьора Болоньи  Санте Бентивольо. 3 ноября 1449 г. Асторджо захватил и доставил в Болонью главу заговорщиков Бальдассаре Канетоли.
Летом 1449 г. Асторджо  вместе с Санте Бентивольо осадили замок Сан-Пьетро, где укрылись оставшиеся заговорщики, вступив в столкновение с неопределенным исходом против Людовико Гонзага, синьора Ман-туи, и Карло ди Кампобассо, главнокомандующего неаполитанским войском, которые, напротив, заговорщикам помогали. (183)
 
Вскоре после этого Асторджо вернулся в Фаэнцу, а  в 1450 г. у него возник острый конфликт с племянником Таддео, синьором Имолы. Таддео начал угрожать жизни дяди. В ответ  Асторджо занял  замки Монтебатталья, Баффади, Касола, Стифонте и Риоло, находившиеся на терри-тории, подконтрольной Имоле. 25 августа он подошёл к Имоле. Таддео поспешил послать переговорщиков с просьбой о перемирии. Спор между дядей и племянником был передан на рассмотрение миланского герцога Франческо Сфорца. Позже к числу миротворцев присоединились  негласный правитель Флоренции банкир Козимо де Медичи, римский папа и синьор Феррары Борсо д’Эсте.
2 марта 1451 г. Асторджо II Манфреди отпраздновал в Фаэнце помолвку своей восьмилетней дочери Барбары, за которой он обещал дать приданое в 4000 золотых флоринов, с Пино (1436 – 1480), вторым сыном Антонио Орделаффи (1466 – 1480), синьора Форли. Впоследствии, после смерти отца, он стал править городом совместно с братом Франческо (Чекко) (1435 – 1466). Будущий зять получил в подарок коня и сокола. Юная невеста с родителями, братьями и сестрой посетила Форли с ответным визитом.
 
Постепенно политическая ситуация в Италии обострялась. Все более четко проявлялись очертания двух основных противоборствующих лагерей. В одном лагере объединились миланский герцог Франческо Сфорца и неглавный владыка Флоренции Козимо Медичи, а в другом -  Венецианская республика и неаполитанский король Альфонсо Арагон-ский.  Асторджо Манфреди поступил на службу Флоренции в ноябре 1451 г. и сражался с неаполитанскими войсками под руководством Фердинандо, герцога Калабрийского. Конфликт завершился миром между итальянскими государствами и плавно перешёл в создание на 25 лет Италийской лиги, из которой Асторджо Манфреди был исключен по требованию неаполитанского короля. Альфонсо Арагонский утверждал, что Манфреди должен ему 50000 дукатов. Предполагалось, что эта сумма покроет ущерб, который неаполитанский король понёс в 1445 г., когда Манфреди, якобы получив деньги за службу Неаполю, неожиданно пере-шёл на сторону его противников.  Только в начале 1460-х гг., при посредничестве Козимо де Медичи и Сфорца, король согласился простить долг.
12 декабря 1451 г. была отпразднована свадьба между Джан Галеаццо II, братом Асторджо, и Паризиной, дочерью Никколо дела Мирандола. Приданое невесты составило 3000 золотых флоринов.

В январе 1452 г. Асторджо с двумя старшими сыновьями участвовал во встрече императора Фридриха  III в Болонье, где тот остановился по дороге в Рим: «В то время сенат был занят увеселением императора; не доверяя изгнанникам, послали за Асторре из Фаэнцы, который тотчас с вооружёнными людьми прибыл в Болонью. На следующий день легат и магистраты сопроводили императора в церковь Сан Петронио, где пелась великолепная месса, и по окончании Его Императорское Величество посвятил в рыцари нижеследующих: синьора Асторре  Манфреди, синьо-ра Фаэнцы, Карло 13-ти лет и Галеотто 12-ти лет, сыновей сказанного Асторре… Затем вернулись к епископу, где был приготовлен роскошный пир, который прошёл совместно с синьорами анциани и гонфалоньером справедливости. После обеда все захотели увидеть город и отправились верхом в разные места; были показаны прядильни, которые произвели чрезвычайно приятное впечатление, и в конце вызвало похвалы их пре-красное здание».(184)  Примерно в это время началась церковная карьера Федерико Манфреди, третьего сына Асторджо, который был назначен каноником собора Фаэнцы, а позже – протонотарием. В будущем отец видел его епископом в родном городе.

29 мая 1453 г. от рук турок пал Константинополь, а Византия как государство навсегда исчезла с карты мира. Папа Николай V обра-тился к итальянским князьям с призывом к миру, который был заключен в Лоди 9 апреля 1454 г. А. Мессери утверждает, что этот договор положил конец периоду попыток некоторых князей завоевать абсолютное господство в Италии. В следующем году была основана ита-льянская лига против турок, в которую вошёл и Асторджо Манфреди.(185)
 
Примерно в это время Асторджо II Манфреди заказал свой портрет талантливому флорентийскому скульптору Мино да Фьезоле (1430 – 1484), уже известному к тому времени портретами членов пра-вящей Флоренцией семьи Медичи.  Портрет доблестного, блестящего капитана в возрасте 42 лет представлен в виде погрудного изображе-ния. Взгляд глубоко посаженных глаз Асторджо внимателен и трево-жен, лицо выражает напряжённую готовность к действию, губы сжаты.  Скульптор не скрывает ни утиного носа кондотьера, ни намечающейся возрастной дряблости шеи, ни теряющей чёткость линии подбородка. (Рисунок 5)

Рисунок 5 - Мино да Фьезоле.
Портрет Асторджо II Манфреди. 1454.
Национальная галерея искусств, Вашингтон
Рисунок 6 - Андреа дель Вероккьо.
Мадонна ди Солароло. 1465.
Солароло, зал совета муниципалитета

Асторджо одет в кольчугу мелкого плетения и кирасу, покрытую чеканными узорами. Мастер старательно передаёт неровную поверхность изношенного кожаного ремешка с железной пряжкой. Андреа дель Вероккио выполнил для синьора Фаэнцы изображение ма-донны с младенцем, которое находилось в принадлежащей Манфреди крепости Солароло. (Рисунок 6)(186)
25 января 1456 г. была отпразднована свадьба Элизабетты Ман-фреди с синьором Форли Франческо (Чекко) Орделаффи (1435 - 1465), который владел городом совместно с братом Пино (1436 – 1480). Асторджо II отправил старшего сына Карло в Милан для защиты интересов семьи перед лицом миланского герцога Франческо Сфорца про-тив претензий племянника Таддео Манфреди, синьора Имолы, с кото-рым синьоры Фаэнцы враждовали.

В 1457 г. Асторджо II окружил стенами замки Русси и Бризигелла.
В 1460 г. возникла распря между  Асторджо Манфреди и его наследником Карло, который находился в Милан при дворе Сфорца, а также вновь обострился конфликт с племянником Таддео. В январе Таддео состоял на службе миланского герцога, в то время как его дядя воевал на стороне флорентийцев. В ночь с 5 на 6 мая Таддео тайно направился с отрядом вооружённых людей в Фаэнцу, чтобы захватить город при поддержке войск Сфорца. Он рассчитывал на часть изгнан-ников из Фаэнцы, нашедших приют в Имоле, между которыми выде-лялся некий Филиппо Гаратони. Асторджо II, вовремя получив преду-преждение, призвал народ к оружию звоном колокола. Звука тревоги было достаточно, чтобы Таддео в спешке удалился. 6 мая старший зять синьора Фаэнцы, Франческо Орделаффи из Форли, направился в Фаэнцу с отрядом в 1000 человек, чтобы помочь своему тестю. Форлий-ский хронист Леоне Кобелли отмечал, что «как поступают добрые сы-новья ради отцов, наш синьор мессер Чекко Орделаффо, человечный и склонный к добрым делам, пожелал добра своему тестю и спасения его государства». (187)
 
11 и 12 мая жители Фаэнцы, недовольные налоговой политикой синьора, напали на габеллино (контору, в которой платили габеллу – один из видов налога), уничтожив на площади платёжные книги и записи. На этот раз младший зять Пино Орделаффи и его люди смогли своим вмешательством удержать от крайностей как восставших, так и подоспевших для их усмирения Асторджо с братом и их вооружённым отрядом. 
 Между тем, мятежный Таддео не успокоился, и в ночь на 14 мая, чтобы компенсировать постигшую его неудачу, попытался захватить принадлежавший дяде замок Солароло. Караульные гарнизона вовремя заметили нападавших и отбились от них.

Миланский герцог Франческо Сфорца дистанцировался от не-удачного предприятия Таддео и даже послал посредника для улажива-ния конфликта. Асторджо в ответ снова занял имольские замки Риоло и Монте Баталья, которые он вернул племяннику после раздела имущества по смерти его отца.(188)
 
В июле 1461 г. Карло Манфреди, наследник синьора Фаэнцы, продолжая находиться в ссоре с отцом, прибыл из Милана в гости к синьору Форли Франческо Орделаффи, мужу его сестры Элизабетты. Отец потребовал отослать его в Фаэнцу связанным, в противном случае отказываясь считать зятя своим другом. Судя по всему, он узнал, что сын оказался втянутым в интриги своего родственника, кондотьера Тиберто Брандолини, женатого на Корнелии Манфреди, сестре Таддео Манфреди. Франческо Орделаффи, стремясь примирить отца с сыном, отправился в Фаэнцу один, но Асторджо Манфреди остался непреклонным. Франческо прибыл обратно в сильном гневе. Карло, видимо, не получив того, на что рассчитывал, 21 ноября покинул Форли в со-провождении четырех конных спутников с полного согласия мужа своей сестры.(189)
 
 Мантуанский посол Винченцо делла Скалона упоминает, что в январе 1462 г.  наследник синьории Манфреди находился в Туре.  Вероятно, он присоединился к свите миланских послов, отправленных к французскому королю Людовику XI в сентябре 1461 г., чтобы поздравить его с восшествием на престол. На обратном пути, когда посольство достигло Пьяченцы, молодой Манфреди был арестован референдарием миланского герцога и в первых числах мая заключён в тюрьму.
П. Зама считает, что это было сделано по просьбе отца.

 И. Ладзарини полагает, что арест Карло находился в прямой связи с арестом в апреле Тиберто Брандолини по обвинению в измене, а имен-но в том, что он собирался перейти на сторону противника в грядущей неаполитанской войне, и готовился превратить свои владения в Эмилии и Романье  в укреплённый опорный пункт. В конечном итоге Брандолини был казнён.  Как бы то ни было, в октябре старший сын Асторджо II вернулся домой. Остаток года и почти весь следующий он провёл в военном походе с отцом и братом Галеотто в качестве капитанов папы в войне против Доменико Новелло Малатеста.(190)
 
16 мая 1462 г. была отпразднована свадьба младшей и любимой дочери Асторджо II Барбары Манфреди с вторым синьором Форли – Пино Орделаффи.(191)
В том  же году Асторджо II попытался изгнать племянника Таддео из Имолы. Папа Пий II, который нуждался в Асторджо в качестве капитана в войне против синьора Римини Сиджисмондо Малатеста, осенью отправил в Фаэнцу Анжело Джеральдини, епископа Сесса. Джеральдини смог на время примирить двух Манфреди, склонив си-ньора Фаэнцы передать ему замки Риоло и Монте Баталья, отнятые у синьора Имолы. После этого Асторджо был принят на службу к папе с 500 пехотинцами и 1000 конников, с которыми он 21 октября напра-вился в Мельдолу, открыв боевые действия против Доменико Малатеста, синьора Чезены, по-прозвищу  Малатеста Новелло. Вынужденный поспешно отступить под напором превосходящих сил Малатесты, он соединил свои силы с Коррадо Альвиано, посланного к нему папой на помощь. По пути он взял замки Каминате, Монтевеккио, Кусерколи, Вальдоппио, Чивителла, Кастельнуово.(192)
 
2 ноября Асторджо снова осадил Мельдолу, но 4 ноября был вынужден поспешно отступить, потеряв лошадей  и имущество, под напором превосходящих сил противника. Он нашёл приют в замке Каминате. Безуспешной была и попытка взять Мельдолу, предпринятая 6 декабря.(193)  В то же время Асторджо услышал, что на землях его зятя, синьора  Форли Франческо Орделаффи, находится скот, принадлежавший Малатеста. Не глядя на родство и обязательство Франческо охранять скот в качестве поручителя, синьор Фаэнцы в ночь на 23 декабря отправил своего сына Карло с отрядом вооружённых людей в район Казамораты угнать его. Узнав об этом, Франческо Орделаффи бросился со своими людьми в погоню. Нагнав  отряд Карло Манфреди, форлийцы вступили с ними в вооружённое столкновение. Отобрав скот и прихватив с собой пленных с целью возмещения нанесённого ему ущерба, Франческо в гневе напомнил Карло, как предоставлял ему кров и защиту.
«Это честь, которую я заслужил, о, шурин?» – спросил он.
«Я должен был сделать то, что мне приказали», – ответил Карло Манфреди.(194)
 
Асторджо был настолько разгневан на зятя за этот инцидент, что, направившись на службу в Рим, запретил проезд через свои земли повозок форлийских купцов с зерном. В отсутствие синьора пограничная стража сначала брала с форлийских торговцев 4 болоньино за корзину, в то время как другие торговцы платили 1 болоньино, а затем запретила проезд вовсе. Многим повозкам пришлось вернуться в Форли.(195)
 
В 1463 г. Карло Манфреди участвовал в войне против Сиджисмондо Малатеста, синьора Римини, на стороне папы. В результате Сиджисмондо потерял все земли, кроме Римини с 5 милями сельской местности в  его округе. По окончании похода папа устроил примирение Асторджо II с его племянником. При этом синьор Фаэнцы должен был вернуть Таддео виллы Педиано, Маццанколло, Монте Медиоло, Пубико и Торриккьо, а Таддео, в свою очередь, отдать дяде крепость Монте Баталья и замок Риоло Секко.(196)
 
В начале июня 1463 г. состоялась свадьба сестры синьоров Форли, Лукреции, с кавалером из Болоньи Джакомо де Марсилии. После окончания торжеств, 5 июня, Пино Орделаффи, его жена Барбара, невестка Элизабетта и придворные отправились проводить молодых. Однако в дороге Пино жестоко заболел, и женщины должны были вернуться. С 7 по 15 июня положение больного улучшилось, после че-го Барбара объявила, что им с мужем требуется «переменить воздух». Супруги направились прямиком в Фаэнцу. Барбара нажаловалась родителям, что Франческо плохо относится к брату и, по её мнению, собирается отравить его для того, чтобы одному владеть государством. Мать приняла близко к сердцу её жалобы, а отец уже был настроен против старшего зятя. Впрочем, Пино благополучно выздоровел и вскоре, при посредничестве Франческо, нанялся на службу к Венеции. (197)
 
Наличие двух синьоров, женатых на двух сестрах, с учетом характеров Пино и Барбары, склонных к соперничеству, должно было привести к трагедии, что вскоре и случилось. Форлийский хронист Леоне Кобелли, опросивший непосредственных свидетелей и участников этой истории, дает нам развернутую картину начала распри. Благодаря ей, мы можем ближе познакомиться с придворной жизнью того времени.

Синьор Франческо Орделаффи имел ближнего камергера Людовико де Вальденозо, а его брат синьор Пино – камергера Джованни Брантолини. Синьор Франческо однажды, направляясь в уборную, в отсутствие своего слуги, взял с собой слугу брата, чтобы тот освещал дорогу лампой. Людовико, вернувшись в покои синьора, обнаружил это и поспешил в уборную, выставив оттуда Джованни со словами: «О, Джованни, иди с Богом, достаточно меня». Задетый его тоном, Джованни вышел в гневе, а Людовико намекнул господину, что изгнанный слуга склонен к распусканию неприличных сплетен и разбалтыванию слов хозяев.

Синьор Франческо посмеялся, однако эти слова запали ему в сердце, и он направился к брату, чтобы сказать, что запрещает его слуге находиться в своих покоях. Пино, который имел в лице Джованни «уши» в покоях брата, был уязвлён. Внешне он посмеялся над этим, но затаил в душе обиду. Однажды, когда Пино шёл вместе с Джованни и повстречал Людовико, он остановился и потребовал, чтобы слуга брата повторил обвинение против его камергера в лицо. Людовико, зная его мстительный нрав, промолчал.(198)
 
Джованни Бартолини, желая извести противника, начал строить против него козни. На имя Людовико было отправлено поддельное письмо с трубкой, полной яда, некими бронзовыми вещицами и колокольчиками. По-видимому, он хотел, чтобы камергера синьора Франческо заподозрили в подготовке отравления и колдовстве. Отправлен-ное через несколько рук, письмо попало к канонику церкви св. Анны Франческо Скатарони, а от него –  к синьору Франческо Орделаффи, который вскрыл его и прочел: «Людовико, я тебя приветствую. Я тебя умоляю, чтобы ты сделал это скорее: я тебе посылаю способ. Сделай секретно, потому что синьор Пино знает, и это с его согласия. Благословляю тебя: делай скорее». В письме упоминались некоторые горожане. Оно было подписано якобы Уго Рангони, дядей синьоров Форли по матери, которого они незадолго до этого изгнали  из города. Стар-ший синьор Форли высыпал яд из трубки на хлеб и скормил собаке, после чего та умерла.
Синьор Франческо пришёл в сильное волнение и послал за бра-том Пино, которому передал письмо со словами: «Прочти то, что прислал сказать наш дядя Уго Ронгони. Почему он хочет меня отравить? Если бы я заслужил, то пусть бы с Богом».

Синьор Пино, испуганный обвинением, стал яростно возражать, что ему об этом ничего не известно. Был вызван адресат письма, Людовико, но камергер старшего синьора, поражённый до глубины души, также отрицал свою причастность к делу. Он был отправлен в подземелье крепостной башни. Синьор Франческо повелел провести рассле-дование канонику церкви св. Анны Франческо Скатароне. Последний, установив со слов Людовико де Вальденозо, что тот подозревает в своих несчастьях камергера младшего синьора, призвал к себе Джованни Бартолини, чтобы, не вызывая подозрений, получить образец его почерка. Затем Скаратони тайно нашёл жителя контадо, который указал ему на некоего рабочего человека из Сан Лоренцо по-имени Ан-дреа Чиокка. Синьоры города, прихватив с собой нескольких конных воинов и стражников, отправились к Андреа. Оставив вооружённых людей в засаде, синьоры вошли в дом. Они выманили Андреа из дома, который при виде Франческо Скатарони признался, что был первоначальным отправителем письма и назвал его автора. Джованни Барто-лини был схвачен и посажен к своему сопернику в подземелье. По-видимому, Людовико де Вальденозо был впоследствии освобождён, потому что хронист ссылается на него как на главный источник своих сведений, однако главным следствием этой истории было то, что братья-синьоры города «больше не верили один другому». (199)
 
Поскольку Барбара и Пино были любимыми дочерью и зятем Асторджо II, их недовольство получало горячую поддержку в Фаэнце. Леоне Кобелли записал со слов камердинера синьора Фаэнцы Чезаро де Гнукко разговор, который произошёл между этими тремя людьми. В нем Асторджо II выступает как подстрекатель, Пино – как уязвлен-ный младший брат, а Барбара – как жадная и дерзкая в поведении осо-ба. Этот разговор позволяет нам заглянуть в частную жизнь знатной итальянской семьи XV века.

 В разговоре Асторджо II указал зятю, что после изгнания дяди-регента вся власть в Форли сосредоточилась главным образом в руках его старшего брата. Он посетовал, что Франческо утесняет его в деньгах. Тесть напомнил зятю, что когда Пино был в Пулье, то написал брату письмо с просьбой прислать денег, а тот отправил ему такую сумму, «как будто ты был для него ничем». Пино согласился, указав, что не просил у брата денег, пока находился на жаловании на военной службе. Однако в Пулье из-за безденежья от него ушли без увольнения двое слуг. Сам же он отослал счет брату обратно, посоветовав  использовать его в оскорбительной форме. И это ещё что, он мог бы привести ещё многие примеры подобных притеснений.

В беседу вмешалась мадонна Барбара, которая рассказала о своих горьких несчастьях. Она обвинила Франческо в том, заказав своей жене новое платье, он не сделал того же для неё, словно она не сестра его жены и не жена его брата. Когда же сестра Элизабетта позвала её  в церковь Сан Меркуриале, то Барбара отказалась, чтобы не выглядеть рядом с ней, одетой в новое платье, дурнушкой. Она обвинила старшую сестру в том, что после этого поступка Элизабетта её возненави-дела и некоторое время не хотела её видеть. Синьор Асторджо, кото-рый ради любимой дочери был готов на все, обещал сделать зятя синьором Форли. После этого Пино вскоре уехал, нанявшись на военную службу в Ломбардию, а его супруга  – в Форли.(200)
 
 В марте 1464 г. Пино отправился на службу в Венецию, следуя соглашениям, заключенным его братом с венецианским капитаном Бартоломео Коллеони.
События, последовавшие после, не совсем ясны. В хронике Леоне Кобелли об этом периоде остались лишь несколько обрывочных записей. Точно можно сказать, что примерно в 1465 или в 1466 г. Франческо Орделаффи тяжело заболел. Во время его болезни в городе наблюдались волнения по поводу высоких цен на зерно. Власть от имени синьора осуществлял некий доктор Франческо Бифолчи. В хронике Кобелли описывается случай, когда Бифолчи продавал народу на площади плохое зерно по завышенной цене, а Пино, якобы выступая на стороне народа, публично подстрекал толпу против него.

В конечном итоге, воспользовавшись ситуацией, Пино Орделаффи, опираясь на поддержку некоторой части знати, а также своего тестя Асторджо II, совершил государственный переворот. 4 января 1466 г. его брат Франческо с женой и детьми был заключен в подземелье башни с часами. Чтобы приобрести симпатии народа, заговорщики повесили на здании по сбору габеллы Франческо Бифолчи, тело которого было впоследствии растерзано. Тесть Асторджо II помог зятю подчи-нить крепость Равальдино, которая сохраняла верность Франческо Орделаффи.
Поскольку Франческо продолжал хворать, но не умирал, Барбара Манфреди и один из заговорщиков, Джованни Орчиоли, выступили за его физическое устранение. Пино Орделаффи долго колебался по поводу братоубийства, но, в конце концов, дал себя уговорить. Попытка отравить Франческо окончилась неудачей то ли из-за неопытности Барбары, взявшейся приготовить отраву, то ли из-за бдительности его жены. 22 апреля Франческо погиб от рук заколовших его четырёх убийц. Пино Орделаффи и его жена стали единоличными синьорами Форли.

Вскоре в Форли началось моровое поветрие. Двор синьора переехал в Форлимпополи. Оправившись от недомогания, в октябре Барбара собралась поехать в Флоренцию для восстановления здоровья лечебными водами. В это время её супруг получил перехваченное письмо, написанное Барбарой в Флоренцию Джованни Орчиоли, в то время подесте в этом городе. Предположительно из него синьор Форли узнал о неверности жены.
Вечером, накануне объезда, пребывая в радостном расположении духа, Барбара внезапно была охвачена жестокой лихорадкой, которая в дальнейшем переросла в симптомы, похожие на холеру. Из Фаэнцы срочно прибыла её мать. 7 октября 1466 года Барбары Манфреди не стало.
 
Часть современников считали, что жена Пино Орделаффи стала жертвой отравления мышьяком, в то время как другая часть полагала, что она погибла от эпидемии.(201)
 
Синьор Форли почтил свою супругу великолепной мраморной гробницей с церкви Сан Бьяджо, которая сейчас из-за разрушения церкви во время Второй мировой войны перенесена в аббатство Сан Меркуриале. Она была выполнена мастером Франческо ди Симоне Ферруччи (1437 – 1493) из Фьезоле.  Гробница представляет собой углубленную арку, покрытую растительным орнаментом. В верхней части мы видим изображение мадонны с младенцем, заключенное в лавровый венок, а снаружи, по бокам от него, – гербы Орделаффи и Манфреди. (Рисунок 7)
Саркофаг Барбары, стоит на невысокой платформе, украшенной рогами изобилия. Сама она покоится на крышке собственного сарко-фага, на подобии постели. Голова молодой женщины, чуть повернутая к зрителю, утопает в подушке с кистями. Её волосы зачесаны наверх, а голову и плечи покрывает струящееся тонкими складками покрывало.
Лицо Барбары полно умиротворения и покоя, словно она спит зачарованным сном, тонкие руки скрещены на животе. Фигуру умершей красиво подчеркивает ниспадающее мелкими складками платье.
 
 Рисунок 7 - Симоне Франческо Феруччи да Фьезоле.
Надгробный монумент Барбары Манфреди.
Аббатство Сан Меркуриале. Форли.

Смерть любимой дочери превратила синьора Фаэнцы в злейшего врага синьора Форли. Совместно с матерью Пино, он замыслил заговор с целью передать престол Форли детям погибшего Франческо, однако Катерина Рангони внезапно скончалась. Умер и приглашённый в Форли Джованни Орчиоли.
Пино Орделаффи переориентировал свою политику на союз с злейшим врагом бывшего тестя, синьором Имолы Таддео Манфреди, на дочери которого он вскоре и женился.
В 1466 г. умер, не оставив наследников Джан Галеаццо II. В руках Асторджо осталась нераздельная синьория над Фаэнцей и Валь ди Ламоне. В том же году умерли правитель Флоренции Козимо де Медичи и миланский герцог Франческо Сфорца, нарушив равновесие, которое гарантировала связь между ними.
 
В 1467 г. Асторджо нанялся на службу в Флорентийской республике за 9000 дукатов в год, но через несколько месяцев переменил политический лагерь и перешёл на службу к венецианскому капитану Бартоломео Коллеони с 600 конниками за 10000дукатов в год. Коллеони, совместно с противниками Медичи, по приказу Венецианской республики направился в Романью, чтобы сражаться с флорентийской и миланской армиями, к которым присоединились неаполитанские войска.
 25 июля 1467 г. антивенецианская лига под командованием Федерико да Монтефельтро  столкнулась с войсками Коллеони  и его последователей в битве при Молинелле (иногда она называется битва при Риккардине).  Сражение закончилось без явного превосходства одной из сторон. В феврале 1468 г. папа Павел II предложил всеобщий мир. В качестве компенсации за ущерб, нанесенный его владениям в долине реки Ламоне военными действиями, синьор Фаэнцы получил от Вене-ции 10000 мер пшеницы.(202)
 
Асторджо II Манфреди, подобно другим ренессансным государям, вёл обширное строительство, покровительствовал искусствам. В частности, не веря в долгий мир,  он продолжил укреплять и перестраивать городские стены,  расширил дворец народа, восстановил свой приход церкви святого Стефана. Его супруга, Джованна Вестри, заве-щала средства на продолжение строительства городского собора.(203)
 
В 1444 г. синьор Фаэнцы отдал, с благословления папы Евгения IV, францисканцам-обсервантам монастырь Св. Перпетуи, которые посвятили его Св. Иерониму.  Для капеллы своей семьи в этом монастыре Асторджо II, длительное время находившийся на службе Флорентийской республики и близко знакомый с семьёй Медичи, заказал велико-му флорентийскому скульптору Донателло (1386 – 1466) деревянную статую святого Иеронима. Вероятно, скульптура была изготовлена около 1454 г., так как к этому времени относится письмо из переписки между правителем Фаэнцы и Пьеро ди Козимо Медичи, где упоминаются работы Донателло.
Донателло изобразил Иеронима в виде измождённого обнажённого аскета, ударяющего себя камнем в грудь в знак покаяния. Мастер с большим искусством передал ослабевшие мышцы тела, переплетённые под кожей венами. Лицо Иеронима с заострившимися скулами обрамляют длинная борода и спутанные волосы.  В правой руке он когда-то держал крест. Исследователи полагают, что нагота святого ко-гда-то скрывалась повязкой из ткани.(204)

Придворным художником Асторджо был Джованни ди Джули-ано да Ориоло (ум. в1474 г.),  в настоящее время известный благодаря одной картине – портрету  маркиза Феррары Лионелло д'Эсте в профиль с автографом мастера (Национальная галерея, Лондон). Прави-тель Феррары изображён на синем фоне, в профиль, как это было при-нято делать на медалях. Живопись отличается тончайшей проработкой деталей  не только лица, но и одежды.  Из стихов придворного поэта Анжело Лапи известно, что мастер написал портреты двух дочерей Асторджо II – Барбары и Элизабетты (считаются утраченными).(205)
 
Круг придворных деятелей искусства синьора Фаэнцы составля-ли музыкант Пьетро Кавина, мастер Рустигелло, знаток творчества Данте, литератор из Бризигеллы Маттео Кирономо. Секретарь и придворный поэт Андело Лапи  дружил с гуманистом Гварино Веронезе (1374 – 1460) и переписывался с Франческо Филельфо (1398 – 1481)  и Пьер Кандидо Дечембрио (1399 – 1477). В свою очередь, образованные жители Фаэнцы блистали своей образованностью в других частях Италии. Преподаватели медицины Менголино Сали, Лионелло и Бенедетто Веттори несли свет знаний в Болонском университете, астролог Стефано Фантуччи находился среди придворных миланских гер-цогов Висконти, а также преподавал натуральную философию и астрономию в Павийском университете. В Ферраре преподавал Менго Бьянкелли, прославившийся порошком от чумы.(206)  Известным преподавателем медицины был Антонио Читтадини по-провщищу Фаэнтино, который работал в Ферраре, Пизе, Падуе и Болонье. Он считался знатоком сочинений Аристотеля, Аверроэса и Авиценны, был признанным поэтом и оратором, вёл письменную полемику с известным гуманистом Джованни Пико делла Мирандола (1463 – 1494), прерванную смертью последнего.(207)
 
Синьор Фаэнцы унаследовал  литературные способности, отличавшие некоторых его предков. В основном он развивал их только в своих письмах. Сохранилось одно из его любовных писем, написанное в 1440 г., вскоре после битвы при Ангиари, во время которой Манфреди попал в плен. Переданный пленившим его кондотьером Гамбакортой за деньги флорентийцам, Асторджо оказался в тюрьме Стинке. Оттуда он и обращается к неизвестной нам даме. Письмо синьора Фаэнцы даёт нам возможность прикоснуться к придворной рыцарской культу-ре XIV века. Синьор Фаэнцы то тонко льстит своему адресату, ссылаясь н образы современной куртуазной литературы, то беседует с ней как с ребёнком, описывая несчастливую для себя битву. Все эти многословные ухищрения и цветы красноречия были направлены на то, чтобы побудить неизвестную даму помолиться о нём и, вероятно, через неё получить помощь:

«Благороднейшая и исключительная госпожа, в сумме добродетелей и ангельской красоты которой сосредоточена вся моя надежда, и которая является обителью всех моих любовных желаний. Есть вульгарное мнение, что удары судьбы имеют силу их болезненными и жалящими стрелами гасить пламенеющий жар Амура; и которые, согласно власти учтивых, движимы третьей надеждой и по стремлению человеческого духа к милосердию, прекращают суету в их сладчайшем жилище. Были ещё некоторые, которые считали, что события, где господствует Марс, более доблестные, и что великолепные умы обладали большей силой, чем последователи Венеры. Но что касается меня, о венец женщин, от чьего небесного сияния зависит моё счастье, и одной или другой планете подчиняется, моё суждение прямо противоположно вульгарному судье, и я считаю, что скипетр Венеры в этой части должен занимать главный престол. И это я намерен доказать вам на опыте, учителе вещей. И, чтобы привести в действие мои намерения, я говорю, что я помню, что, с тех пор как мой смиренный дух начал согреваться в сладости ваших небесных и славных лучей, откуда возник любовный огонь, который в этой пылающей душе будет гореть до тех пор, пока не исчезнет это бездыханное тело, я предался военным упражнениями, которые достойным образом делают людей бессмертными; и как один из пылких последователей Марса и славной и гордой славы Амура, я подчинился невыносимым трудам; я не простил бы себе не только ужасающих опасений, но и кровавых и чудовищных опасностей, почти лишающих жизни.
 
Однако между бодрствованием моим среди стольких неудобств и страхов, во мне никогда не могла возникнуть никакая сила, не могла пробудиться ни малейшая искра, которую, в какой-то, хотя бы в виде малой частицы мой усталый ум мог удалить из горящего во мне пламени, и из созерцания вашего благороднейшего образа.

Но что тратить время на общую проповедь, когда конкретный пример на деле может дать верное свидетельство? Я совершенно уверен, что вашему милостивому состраданию известно об этом несчастном сражении в близлежащих частях Тосканы в полях при Ангиари с использованием великолепных механизмов; где между нашими и не-приятельскими воинами шла страшная и чудовищная борьба: в которой Марс был настолько сомнительным, что победители едва ли не больше раз находились под игом побежденных. Я оказался под жезлом нашего прославленного и великодушного герцога в числе других вои-нов; однако удача повернулась к нам своей кислой и смущённой физиономией в нашей страшной кампании (которая не только на всей протяженности Италии, но среди ближних и дальних народов вызвала страх людей); и так как триумф победы остался в груди противников, я, после ужасного боя, преодолел невыносимые страдания и мучительные трудности, после смертельных и несчастных кровопролитных ударов, почти в последний час, потерял товарищей, богатство и, слом-ленный человек, без надежды на человеческое участие, оказался в руках врагов, которые заточили меня, чтобы я мог вкусить скуку этих темных и горьких тюрем: и, таким образом,  я оказался не в состоянии пользоваться солнечным светом моей сладчайшей свободы, и я провожу остаток этой утомительной моей жизни в столь многих горестях, которые я считаю  наиболее достойным жалости примером из всего, что со мной случалось. Похоже, что удача, отняв удовольствия, погрузила меня в многие невзгоды, которые я умеряю скромным молотом истинного терпения.

Пусть бессмертный Бог не позволит мне никогда наслаждаться моей дорогой свободой, если во всех этих крайних опасностях и самых мучительных горестях я не буду всегда хранить ваш сияющий и ясный образ, высеченный в моем пылком сердце.  И здесь я непоколебим в этом подлинном утверждении, что только память о вашем гордом об-разе была неприступным щитом, который в этом бедствии сохранил пользу моей собственной жизни.

И я скажу то, что хотя истинно, но с фальшивым лицом, что, когда я сталкиваюсь с сладострастием в этой тьме, то я отваживаюсь созерцать ваш небесный образ, великолепные действия и дела, более божественные, чем человеческие; и мои чувства образуют новый и желанный союз, благодаря чему во мне рождается так много жара, что среди столь многих горьких страстей в этом состоянии мне кажется, что я пребываю в высшей радости небесных обителей. О, как сладка была та острая молния, пронзившая мою душу в первый же день вашей любви! О, сколько милостей я должен воздать верховному престолу, который не за мои заслуги делает меня достойным этого гордого благородства, который мои крайние муки превращает в радость! Что если бы не было ничего, кроме воспоминаний о высшей чести, с которой я в последний раз, когда посещал вашу местность, был принят вашим совершенством, если бы это было ни чем иным, как рассмотрением видения, но с уступкой мне ваших умений и охраны чести; если бы это было не чем иным, как невыразимой радостью и сладостью, которыми я обладал, когда недавно сидел возле вашего достопочтенного целомудрия; так что, не без очень серьезной боли и безмерной жалости к себе, мне лучше было уйти и выполнять военный приказ. Только эти вещи должны были действовать не столько для того, чтобы отдалить меня от нынешних мучений, сколько для того, чтобы заставить каждое существо замерзнуть в огне и сгореть в очень холодном льду.

Да! Сделаем краткий обзор. Если бы Цицерон и Демосфен  и другие, что дали жизнь самым уважаемым произведениям, став под-линно сияющими, приложили все свои высокие таланты к тому, чтобы нарисовать сладость и славу, которыми дышит ваш ангельский образ во мне, я знаю, что их произведения остались бы несовершенными.
Мне кажется, что я дал весьма очевидное доказательство моего первоначального утверждения; следовательно, поэтому пришло время завершить это моё скромное и неискусное письмецо. В последнее вре-мя, о, наивысшая красота, или священная и изумительная добродетель, мое страстное желание - это возвратиться, чтобы вновь увидеть звезды, и единственно свободу вновь обрести, чтобы тотчас же, отбросив все другие человеческие заботы, пожелать полететь на крыльях Амура, чтобы я мог предстать перед вами в великолепном образе.
Поэтому, о непоколебимая колонна, в чьей тени проходит моя утомительная жизнь, с бесконечным изобилием сладчайших слез умоляю вас, чтобы вы со своим благочестивым благоволением соизволили помолиться бессмертному Богу об освобождении сего преданнейшего и вечного слуги вашего сияния; потому что, почитая этого вечного Творца, который по неизреченному провидению распоряжается каждой вещью, и который сотворил все другие исключительные создания, верю, что мольбы вашего милосердного сострадания более предпочтительны, чем какие-либо другие, что могут быть между многочисленными смертными.

Пусть предвечное божество в каждой жизни даст вам наиболее счастливые и безмятежные события, а меня, самого верного и предан-ного слуги вашего добросердечия, вы поддержите сострадательным воспоминанием.
Из тёмной государственной флорентийской тюрьмы.
Конец. Восславим Господа».(208)
 
Асторджо II Манфреди умер 12 марта 1468 г. и был похоронен с пышностью в церкви монастыря Оссерванцы. Придворный поэт Анджело Лапи написал ему эпитафию:

Здесь Манфред лежит Астор, чья добродетель сияет
среди полубогов, объединивших всех правителей,
Марс на войне, при жизни, и Ликург в мире.
Ты был светочем и славой твоего рода.(209)
 
Вдова синьора Фаэнцы, Джованна Вестри, умерла несколько месяцев спустя.
Стремясь сохранить согласие между  своими детьми, последнюю волю Асторджо II высказал в завещании, согласно которому наследником становился старший сын Карло. Федерико, как священно-служитель, сохранял долю в родительском имуществе, но исключался из числа наследников викариата.  За вычетом его доли, оставшееся имущество Карло, как старший, должен был разделить на три части, из которых Ланчилотто, как младший, должен был выбрать свою долю первым, Галеотто – вторым, а сам наследник – взять, что останется. Кроме того, младшие братья в качестве компенсации первородства Карло получали: Галеотто –  4000 лир годового дохода, а Ланчилотто – 3000 лир годового дохода, выплачиваемых равными частями ежемесячно. В случае смерти Карло, независимо от того, будет он иметь детей или нет, викариат должен был перейти к Галеотто, а в случае его смерти, также независимо от наличия наследников, – к Ланчилотто. Лишь смерть всех сыновей Асторджо II  открывала путь наследникам второй очереди – его внукам, также по старшинству. Отец хотел, чтобы кастелланы замков, подвластных Фаэнце, поклялись в верности всем его сыновьям в знак союза и согласия между наследником и его братьями.(20)  Завещание главы семейства Манфреди  отражало трещины, уже наметившиеся в отношениях его сыновей.

182. Renzi, Fausto. I Manfredi. Signori di Faenza e Imola./ Fausto Renzi. – Cesena: Societ; Editrice “Il Ponte Vecchio”,2010. – P.133.
183.Lazzarini,  I.Astorgio II Manfredi./ I. Lazzarini. //Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 68 (2007) // 184. Ghirardacci, C. Della Historia di Bologna.Parte terza. // Rerum italicarum scriptores. T. 28. P.1. – Citt; di Castello, coi tipi della casa editrice S. Lapi, 1921. Р.141
185.Messeri, Antonio. Op.cit.
186.Сerami, Domenico. Memoria dell’antico. La Madonna Manfredi di Solarolo a Roncastaldo e Bolo-gna. / Domenico Cerami. // Savena Setta Sambro.  – 2020 – №58. – Р.105.
187. Cobelli, Leone. Cronache Forlivesi dalla fondazione della citta sino all`anno 1498. / Leone Co-belli.Tomo1. – Bologna: Regia tipografia, 1874. – Р.237.
188.Messeri, Antonio. Op.cit.
189.Cobelli, Leone. Op.cit. – Р.240.
190.Lazzarini, I. Manfredi Carlo. / I. Lazzarini.// Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 68 (2007). // 191.Cobelli, Leone. Op.cit. – Р.241.
192.Messeri, Antonio. Op.cit.
193.Messeri, Antonio.Op.cit.
194.Cobelli, Leone. Op.cit. – Р. 244
195. Op.cit. – P.145.
196.Lazzarini, I. Manfredi Carlo. // Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 68 (2007). // 197. Cobelli, Leone.  Op.cit. – Р.246-247.
198. Item. – P.248.
199.Item. – P.248-250.
200. Item. – P.250-251.
201.Renzi, Fausto. I Manfredi. Signori di Faenza e Imola. / Fausto Renzi. – Cesena: Societ; Editrice “Il Ponte Vecchio”,2010. – P.129-130.
202. Annali veneti dall`anno 1457 al 1500 del senator Domenico Malipiero. // Archivio storico italiano ossia raccolta di opera e documenti. – Tomo VII. – Parte seconda. – Firenze: Gio. Pietro Vieusseus, direttore - editore, 1843. – P.213.
203.Renzi, Fausto. Op.cit. – P.134.
204. Pinacoteca comunale di Faenza. // Режим доступа: http://pinacotecafaenza.racine.ra.it/index.htm
205.Valmigli, G. M. Dei pittori degli artisti faentini de secoli XV – XVI. / G. Valmigli. – Faenza: tipo-grafia di Pietro Conti, 1871. P.11-12.
206.Renzi, Fausto. Op.cit. –P.134-135.
207. Vasoli, Cesare. Cittadini Antonio. / Cesare Vasoli.// Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 26 (1982). // URL: 208.Zambrini, Francesco.Op.cit. – P. 188 - 195.
209.Panzavolta, G.. Op.cit. – P.48.
20. Tonduzzi, G. C. Op.cit. – P.502.