Аффект

          Супруги Нарышкины жили немирно и в этот раз, в последний день уходящего 1981 года, поссорились из-за какого-то пустяка. Разгорячённая ссорой, Ольга Матвеевна собиралась к своей сестре, с которой договаривалась о совместной встрече нового года. Перед уходом, подошла к сидящему перед телевизором мужу:

          – Пойдёшь к Наде или дома останешься?

          – Останусь, – недовольно буркнул сорокалетний Николай Васильевич, младше своей супруги на три года.

          – Ну и оставайся, а мы уходим! – заявила Ольга Матвеевна и вместе с сыном Димкой ушла из дома.

          Характер у Ольги Матвеевны был тяжеловатый. Работая продавцом в пивном киоске, она была привычна к общению с мужским контингентом, каждый день штурмующему с бидонами и флягами торговую точку, и в случае чего, если не хватало слов, могла пустить в ход свои натруженные кулаки. Об этом как никому Николаю Васильевичу было хорошо известно и он, уступая своей половине в физической силе, крепко её побаивался. Собственно, бояться скорой на расправу жену у него были основания. Невысокий и щуплый, так сказать не красавец, он тем не менее был охоч до чужих женщин. Об этом Ольга Матвеевна догадывалась и периодически в сердцах побивала вышедшего из доверия супруга.

          Одному Николаю Васильевичу стало спокойно и уютно. Праздновать новый год в кругу родственников желания не было, а поэтому свалившееся временное одиночество воспринял как благо. Выпив спиртного, прилёг на диван. За стенкой слышалась громкая музыка и голоса веселившихся людей. Вскоре за окнами зашипели и загромыхали праздничные фейерверки – на камчатскую землю пришёл новый 1982 год!

          Николай Васильевич вышел на улицу. Некоторое время смотрел на раскрашенное разноцветными огнями небо над крышами домов, пока внимание не привлекла женщина, стоящая в будке телефона-автомата. Она, по-видимому, пыталась до кого-то дозвониться, но у неё ничего не получалось. Открыв двери, женщина спросила:

          – Молодой человек, у вас двухкопеечной монеты не найдётся?

          Незнакомка показалась Николаю Васильевичу привлекательной. Приосанившись, подошёл поближе и ответил, что монеты такого достоинства у него нет, но позвонить можно по домашнему телефону. Предложение было принято, и Николай Васильевич повёл её в квартиру.

          После телефонного звонка, Лиза, как звали женщину, согласилась отметить фужером шампанского наступивший новый год. Радушный хозяин квартиры налил себе коньяк, и оба сели за стол. Одним тостом дело не ограничилось – выпили ещё за знакомство, а затем ещё. Пошли разговоры о том, о сём. Лиза рассказала о своём неудачном замужестве и тяготившем её одиночестве. Николай Васильевич в свою очередь пожаловался на супругу и, сделав госте несколько комплиментов, потянул в комнату. В конечном счёте всё закончилось постелью. Любовные игры сопровождались принятием спиртного, и под утро утомлённая пара заснула.

          Супруга потерявшего бдительность Николая Васильевича возвратилась домой с первыми автобусами. Сын Димка заглянул в спальную, в которой задёрнутые шторы скупо пропускали утренний свет, и сообщил матери, что отец спит.

          – Милый наш папочка, – присев перед кроватью мужа, заворковала в полумраке Ольга Матвеевна, – обиделся на нас, никуда не пошёл. Она отогнула край одеяла и нежно погладила обнажившуюся голову. Однако тотчас отдёрнула руку, почувствовав чьи-то чужие волосы.

          Резко сброшенное одеяло явило ей два прижатые друг к другу обнажённых тела, одно их которых принадлежала мужу, а второе незнакомой женщине. Вскрикнув, Ольга Матвеевна машинально схватила лежащий на прикроватной тумбочке напильник весом более одного килограмма, и острой его хвостовой частью несколько раз ударила в голову женщины. Лиза так и не проснулась – смерть её наступила мгновенно.

          Судили Ольгу Матвеевну за умышленное убийство. В то время я учился в юридическом институте и принимал участие в судебном процессе в качестве народного заседателя. В качестве представителя потерпевшей по делу участвовала девятнадцатилетняя дочь убитой, которая с отрешённым видом сидела на первом ряду в зале судебного заседания. Когда все доказательства были исследованы, подсудимой, находящейся под стражей, было предоставлено последнее слово.

          – Ты прости меня, девочка, что я твою маму убила, – обратилась Нарышкина к потерпевшей. – Вот кого надо было убить, – указывая рукой на супруга, заявила она. – Это же надо! Как змей из кровати выскользнул! Ну, ничего – придёт твоё время!

          Буркнув в ответ наподобие того, что ты вначале ещё оттуда вернись, Николай Васильевич втянул голову в плечи и смиренно притих.

          В совещательной комнате суд принял решение о переквалификации действий Нарышкиной на статью закона, предусматривающую уголовную ответственность за убийство человека в состоянии аффекта, то есть в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения. Тогда я не соглашался с такой оценкой, полагая, что никакого состояния аффекта не было. Тем не менее суд квалифицировал действия подсудимой именно так и назначил наказание в виде трёх лет лишения свободы.

          – Жалко, что я тебя не достала, – сетовала Ольга Матвеевна после оглашения приговора, с ненавистью поглядывая на мужа, – жалко! До своего освобождения ей оставалась два месяца на основании будущей амнистии, о чём тогда не знали ни суд, ни она, ни её непутёвый супруг.