Оксана Баринова. Бунт обречённых

Иллюстрация: концентрационный лагерь Маутхаузен. Советские военнопленные перед бараком.

  (Статья Оксаны Бариновой из журнала "Загадки истории" (номер двадцать пять, две тысячи двадцать второй год, десятая страница)).
  В начале тысяча девятьсот сорок пятого года из концентрационного лагеря Маутхаузен на территории Австрии был совершён самый драматический побег за всю историю. Его организаторами были советские военнопленные, но очень немногие из них смогли уцелеть.
  У немцев во Вторую мировую войну была обширная сеть концлагерей для разных категорий оппонентов. Далеко не всем удалось выйти оттуда живыми, и совсем немногие смогли удачно сбежать. Маутхаузен - пример отчаянного поступка, когда казалось, что хуже уже быть не может...
  Вот что вспоминал очевидец тех событий: "Мы подхватились, разбуженные пулемётными выстрелами. Сразу погас свет, завыли сирены. Наш блоковой... сказал, чтобы мы оставались на своих местах, дабы не дать повода для массового расстрела узников лагеря. Крики и шум доносились со стороны двадцатого блока. Стало ясно: там творится что-то невероятное - массовое уничтожение смертников или восстание".
  Это записи бывшего узника одиннадцатого блока Николая Паршина, который много лет спустя после окончания войны поделился своими воспоминаниями о побеге. Ещё один бывший узник, испанский беженец Франсуа Буа в показаниях на Нюрнбергском процессе заявил: "...Испробовали последнюю возможность: взяли огнетушители, перебили солдат охранного поста, захватили ручные пулемёты и всё, что могли использовать в качестве оружия".
  Всего через пять месяцев после аншлюса Австрии, в августе тысяча девятьсот тридцать восьмого года нацисты основали сеть концлагерей недалеко от города Линц. Система получила название Маутхаузен. Когда перед политиками Третьего рейха встал вопрос о классификации лагерей, все они были разделены на три категории. Маутхаузен стал концлагерем третьей категории для "неисправимых" заключённых, совершивших тяжкие преступления. Его стены никто не должен был покинуть живым.
  Во время войны Маутхаузен стал самым интернациональным лагерем. Его узниками были граждане десятков европейских стран. Но большинство из них составляли поляки и жители Советского Союза. Для военнопленных офицеров, преимущественно советских, весной тысяча девятьсот сорок четвёртого года создали специальный отдельный барак номер двадцать под названием "блок смерти". Он был полностью изолирован от остальной территории лагеря каменной стеной высотой два с половиной метра с проволокой под напряжением и двумя пулемётными вышками.
  Узники "блока смерти" не регистрировались поимённо, им не выдавались номера. Единственной отличительной меткой их была причёска "гитлерштрассе" - так называли её сами смертники: выбритая полоса ото лба до затылка. Обитатели "блока смерти" не делали никакой лагерной работы, но их заставляли выполнять бессмысленные физические упражнения до полного измождения. Питались они солёной баландой один раз в три дня, не имея возможности запивать её водой. При этом размер рациона для узников блока номер двадцать составлял всего четверть от общелагерного. Каждый день в бараке умирало до тридцати человек. Срок жизни здесь исчислялся неделями.
  К январю тысяча девятьсот сорок пятого года в "блоке смерти" находились в основном советские офицеры, по большей части лётчики. Организаторами побега стали подполковник Николай Власов, полковники Александр Исупов и Кирилл Чубченко, а также капитан Геннадий Мордовцев. Им помогали капитан Жариков, старшие лейтенанты Усманов и Володин, лейтенант Павел Богданов, младшие лейтенанты Иван Писарев и Николай Фурцев. Никто из них в итоге не выжил.
  Сначала предполагалось сделать под бараком и северной сторожевой вышкой подкоп. Но вскоре эта затея была отброшена из-за недостатка сил, времени и средств. Было решено идти на фронтальное наступление, используя как оружие выдранные из пола барака доски, камни, уголь и два огнетушителя. Восстание узники запланировали на ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое января. Однако за день до этого их кто-то предал. В барак ворвались эсэсовцы и увели двадцать пять наиболее здоровых человек. Власов, Исупов и Чубченко оказались среди них. После жесточайших пыток нацистам так ничего и не удалось из них вытянуть. Офицеры были расстреляны, а по другой информации и вовсе заживо сожжены в крематории. Нацисты убили часть организаторов, но не смогли уничтожить их идею. Восстание было перенесено на второе февраля, на ноль часов пятьдесят минут.
  Тогда было холодно. Мороз достигал минус восьми градусов Цельсия. За пределами лагеря выпал достаточно глубокий снег. Узники начали действовать: сначала были задушены старосты барака, затем кто-то из офицеров произнёс перед узниками небольшую речь. После этого заключённые стали организованно выбираться из барака через обе двери во внутренний двор. Они делали вид, что выходят на ночное построение. Обманув охрану, смогли насколько возможно близко подойти к вышкам и начать атаку. По три человека с огнетушителем в руках направили струи пены в охранников на вышках. Так они лишили их возможности использовать оружие. Другие в это время с помощью мокрых одеял и одежды устроили короткое замыкание на токопроводящих участках проволоки.
  По лагерю поднялась тревога. К этому времени восставшим двадцатого блока удалось захватить восточную наблюдательную вышку и с помощью пулемёта на ней расстрелять охрану западной вышки. Уже на этом этапе побега многие узники погибли. Однако для прочих дорога была расчищена, и они устремились за территорию Маутхаузена. Около семидесяти человек остались в самом бараке, потому как уже не были способны передвигаться. Все они сразу же были расстреляны поднятыми по тревоге немцами. Ещё более сотни человек были убиты в непосредственной близости от лагеря. Потратив все свои силы на преодоление преград, они могли теперь только ползти по снегу. Оставалось ещё примерно четыреста уцелевших. Многие из них направились в сторону бывшей чешской границы, на север.
  Нацисты были взбудоражены таким неожиданным побегом. Они тут же начали проводить операцию по поимке узников. В историю она войдёт под циничным названием "мюльфиртельской охоты на зайцев". Начальство лагеря связалось со всеми отделениями местной жандармерии. В близлежащих землях преследование продолжалось в течение трёх недель. Его организовали совместными силами СС, фольксштурма, вермахта, СА, членов НСДАП, гитлерюгенда и местного населения.
  Донесение начальника нацистской жандармерии говорит о том, что беглецы по отношению к местному населению вели себя очень прилично: "...Не происходило актов насилия или поджогов. Они стремились только к тому, чтобы достичь крова, насытить свой голод и получить гражданскую одежду для облегчения дальнейшего продвижения". Если верить немецким донесениям, то из четырёхсот девятнадцати убежавших было поймано триста человек, причём живыми только пятьдесят семь. Те, кто вернулся в лагерь, были зверски замучены.
  По неточным данным, из приблизительно пятисот семидесяти узников "блока смерти" после побега в живых осталось от семнадцати до девятнадцати человек. И только об одиннадцати из них оказалось хоть что-то известно. Вот их имена: Иван Бакланов, Владимир Шепета, Иван Битюков, Владимир Соседько, Виктор Украинцев, Николай Земкало, Михаил Рябчинский, Александр Михеенков, Владимир Дорфев, Семён Шаков и, возможно, Михаил Иванов.
  Иван Битюков и Виктор Украинцев были спрятаны остарбайтерами и поляком, работавшими на местного бургомистра. Сам он принимал активное участие в поимке узников Маутхаузена. Бургомистр и представить не мог, что двое беглецов скрывались у него прямо под носом, в подвале его собственного дома. Виктор Украинцев и Иван Битюков пробыли здесь две недели. Затем первый был пойман, но в Маутхаузен уже не попал, а второй дошёл до советских войск, вступивших на территорию Чехословакии. Владимир Соседько и Иван Бакланов скрывались от нацистов в лесах вплоть до мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Владимир Шепета попал в лагерь для военнопленных под чужим именем.
  Многие имена людей, замученных в нацистских лагерях, канули в лету. Последней информацией о них стало извещение о пропаже без вести. Бывший узник Маутхаузена Николай Паршина после войны писал: "Помните! Не все они пропали без вести. Среди тех, кого не дождались с фронта, были и узники "блока смерти", те самые, которые, истерзанные, голодные, голые и босые, но не покорённые врагом, морозной февральской ночью тысяча девятьсот сорок пятого года поднялись против своих палачей и вырвались из ада, устроенного фашистами на земле. Они погибли со славой, как и подобает воинам. И это не без вести пропавшие, а вечно живые герои. Память о них навсегда останется в наших сердцах".