Омоложение

 
             Две глубокие пенсионерки неспешно вышагивали по бульвару. Было заметно, что одна – высокая с привлекательными когда-то формами – Василиса Львовна старалась идти медленно, а вторая – маленькая и стройная не по годам – Евгения Борисовна, слегка прихрамывая, старалась ускорить шаг. Основательная во всём Василиса намерено выбрала длинный путь, уговорила подругу выйти пораньше, чтобы пройтись перед серьёзным мероприятием. На самом деле она хотела использовать последний шанс, чтобы отговорить Евгению от опрометчивого шага, на который та рвалась уже которую неделю. Они шли в новомодный Центр по омоложению.

              Василиса Львовна считала на французский манер, что жизнь должна проистекать естественно, а красота женщины в её ухоженном лице и теле, а также в чистых волосах. При этом у нее самой прическа всегда была безукоризненной, макияж умеренным, каблук средней высоты и, конечно, свежий маникюр. Евгения Борисовна была спортивного телосложения и, действительно, в молодости активно занималась спортом. Но её не заботил маникюр, она любила короткие стрижки, высокие каблуки и модную одежду. Даже в свои семьдесят пять лет она примеряла молодежные наряды, иногда рисковала выходить в них на улицу. Стоит заметить, что она надевала при этом тёмные очки.

            Ранее теплое утро освежало голову. Солнце встало, но ещё не было жары. Люди вокруг торопились по своим делам, обгоняли тётушек достойного возраста. Евгения Борисовна провожала взглядом стройных девушек, тайком оглядываясь на свою спутницу, ожидая, когда же она «заведёт свою песню».

            – Давай еще раз прикинем, стоит ли тратить такие деньги на такое сомнительное мероприятие. – Василиса Львовна уже знала, каков будет ответ, но всё же, не упустила шанса попробовать.

          – Васса! Так и знала, ты потащила меня прогуляться, чтобы доесть мои последние мозги! – Евгения называла подругу Вассой, когда злилась на неё, или хотела придать больше значимости своим словам.
 
          – Я изучила все рекламные материалы, все интервью и прочее. – Не унималась Василиса. – У меня сомнения в их правдивости. Ведь они не публикуют неудачные варианты. А вдруг есть смертельные случаи? Ведь это не маска для лица. – Василиса Львовна сама понимала, что новых аргументов у неё нет.

         – В конце концов, это моя жизнь. Я могу решать, как мне её проживать до конца. Они ведь дают гарантию. Целых десять лет! Посмотри на меня. Мне семьдесят пять! Конечно, я выгляжу моложе. – При этих словах Василиса Львовна чуть было не выдала гримасу. – Но я хочу снова почувствовать себя молодой. Носить модные вещи, видеть в зеркале своё юное лицо. Я хочу любви. Да! Любви! Я хочу секса, в конце концов!
        –  Но для секса ты и сейчас можешь полежать! – Василиса долго держалась, но пришло время грубых аргументов. – Вообще-то, юное лицо тебя не спасёт!

        – Это почему?

        – Ты ходишь как старуха! – Василиса даже отошла на шаг в сторону, опасаясь реакции своей возбуждённой подруги.

          Евгения Борисовна остановилась, не найдя достойного ответа.
– Они не только кожу подтягивают, но могут и кости исправить! – С энтузиазмом ответила она.

             – А как же твой кишечник? Какие звуки ты будешь издавать во время секса? Это тебе не с кресла вставать! Они только кожу подтянут и шишки на ногах спилят, а внутренности твои останутся со всеми твоими болячками. Гнилой фрукт из тебя сделают.

            – Ты мне завидуешь. Я решилась прожить еще десять лет в молодости, с моей юной красотой. А ты так и будешь, как бабка ходить, скрипеть. – У Евгении Борисовны тоже иссякли аргументы.

            – Ладно, будем с тобой вместе скрипеть. Будем ходить как бабушка с внучкой. Боюсь я за тебя. Вдруг ты оттуда выйдешь не Евгения Борисовна, а Борис Евгеньевич. Кто знает, как новые технологии повлияют на твой мозг. Сожмется в изюминку - буду с тобой ещё десять лет нянчиться. Обо мне ты не подумала, прежде чем на такой риск идти.

          – Не нагнетай, Васса. Я уже все решила. Дачу продала? Продала. Прощай рассада. Буду на дискотеки ходить. Ты меня не остановишь! Сейчас расписку дашь, как сопровождающее лицо, и всё. Больше не ной. – Евгения посмотрела на подругу и сменила решительный тон на более мягкий. – Я же никуда не денусь, буду тебе напоминать, что мы ещё молоды. Окей?

           Василиса Львовна безнадежно махнула рукой, и они зашагали чуть быстрее.
           Центр пластики выглядел как космический корабль будущего. Двадцать этажей из голубого стекла и бетона возвышались в центре небольшого парка. Подходя к центральной аллее, оформленной сплошными рекламными щитами, Василиса остановилась, развернула подругу лицом к себе, внимательно и серьезно посмотрела ей в глаза.

           – Женька, если ты не выживешь, ты знаешь, как плохо мне будет без тебя. – Подруга кивнула в ответ, сдержав слёзы, которые чуть не брызнули от волнения.

            Они подошли к центральному входу. Проходя мимо скамеек, они увидели на одной из них юношу модельной внешности. Его густые кудрявые волосы отливали бронзой на солнце. Он опирался на костыль двумя руками. Голубые глаза блестели, правда как-то грустно. Он проводил глазами солидных дам.

           – Похоже ему нравятся девушки постарше, – заметила Василиса Львовна. – Вот выйдешь отсюда, может он тебя дождется. Или меня. По глазам видно, что он уже прошел превращение.

             Они вошли внутрь. Вестибюль со стеклянным потолком, высотой с двухэтажный дом, был просторным и сияющим, перламутровые краски нового пластика переливались, создавали иллюзию отсутствия стен, время от времени превращаясь в широкие телеэкраны с разнообразными пейзажами. Приветливая девушка-менеджер встретила клиенток, пригласила выпить шампанского Молчаливый тост, и она отвела их в просторный кабинет. На внушительных панелях и здесь менялось изображение. Мелькали лица стариков и молодых людей, в которых они превращались. Удобные кресла трансформировались по форме фигуры, закрепив гостей намертво. Портативные экраны бесшумно поднялись от поверхности стола.

               –  Минимальный возраст для омоложения семьдесят пять лет. Поздравляю вас с достижением этого замечательного возраста. И напоминаю, что ваше сопровождающее лицо также несёт юридическую ответственность вместе с вами. – Евгения Борисовна сжала руку Василисы, а та приобняла ее в знак согласия.
               
               - Ознакомьтесь с договором, пожалуйста. Предварительно, я коротко расскажу вам всю процедуру. Она состоит из четырёх этапов. Вы вносите предоплату полностью, пять миллионов условных единиц, но после каждого этапа вы можете передумать, расторгнуть договор, и вернуть часть денег, за вычетом оплаты совершённых процедур. Подписываете так же отказ от претензий и особый договор о конфиденциальности.

               Подруги дружно закивали. Василиса Львовна превратилась в подозрительного следователя, сжала губы и прищурила глаза, придерживая за руку свою вибрирующую подругу. Девушка перелистывала слайды на экране.

               – Итак, первый этап. Вы проходите санитарную обработку всего тела, при этом с поверхности вашего тела и головы убираются все волосы. До мельчайшей ворсинки. Позже они вырастут, но для главной процедуры это необходимо. На втором этапе у вас будут удалены все ногтевые пластины, при обезболивании, разумеется. Они будут заменены дезинфицирующими пластиковыми протезами. Их можно красить, а также обрезать по мере роста своих ногтей. – Девушка переключила сразу несколько слайдов с руками, ногами и протезами. – Иначе ногти также сожмутся, как и вся кожа на теле. Это причинит невыносимую боль, поэтому мы заранее позаботились о вашем комфорте. На третьем этапе будут обработаны все суставы.

               Евгения Борисовна вдруг обмякла в кресле, как от большой усталости. Видимо, нервное напряжение её утомило, но глаза ещё сияли.

               – Ну, и последний этап. Это, собственно, наша секретная технология, после которой ваша кожа станет светлой, чистой, без возрастных изменений и морщин. Вы снова будете выглядеть как в ваши семнадцать лет. Один раз в год совершенно бесплатно вы будете приходить на профилактику. На случай, если вдруг какая-то часть тела обвиснет. Мы совершенно бесплатно вернём ей моложавый вид. Таких посещений будет всего девять.

               Девушка не теряла оптимистичного тона на протяжении всей презентации. Из-под настольных экранов вылезло несколько печатных листов.

               – Договора мы подписываем по старинке на бумаге, чтобы остался образец подчерка клиента и его гаранта. – Девушка взяла ручку и обвела строчку на последнем листе бумаги.

              – Мы даем полную гарантию ровно на десять лет. Прошу вас внимательно всё прочитать, подписать каждый лист, поставьте дату, а после этого я вам скажу, что написать на последнем листе, как раз там, где я обвела красной ручкой.

               Подруги достали свои очки, долго и внимательно читали все листы договора, перешептывались и что-то обсуждали. Девушка вышла и вскоре вернулась с новой порцией шампанского.

               Наконец, все было подписано. Евгения Борисовна расслаблено улыбалась. Она уже прикидывала, как поразятся ее знакомые, которых было немало. Она была первой в её окружении, кто решился на новомодную процедуру. Василиса Львовна всё больше напрягалась, не зная, какой результат они получат в итоге.  Девушка предложила шампанское, которое выпили залпом.

               – Ну вот, теперь последний штрих. В обведенном кружочке вы должны поставить дату своей рукой. Считаем так. Год окончания договора – текущий год плюс десять лет. А вот дата – здесь внимание – от текущей даты отнимаем один день. Это понятно? Ведь, если поставить ту же дату, что сегодня, то это будет уже начало одиннадцатого года. А мы даем гарантию на десять лет и ни дня больше. Вы читали договор. Эта дата будет днем вашего ухода из жизни.

               Замерли все, включая улыбающуюся девушку. Евгения перестала улыбаться и застыла. Василиса смотрела перед собой и изредка моргала, переваривая информацию. Девушка налила шампанское в бокалы. Подруги пребывали в ступоре.

               – Мы даем гарантию на десять лет. Если клиент уходит из жизни раньше по независящим от нас причинам, то это не налагает на нас ответственности.

              Видя, как ошарашены клиентки, девушка решила удалиться на время. Не находя слов для обсуждения, Василиса Львовна просто развернулась всем корпусом к Евгении Борисовне, и вопросительно смотрела на нее, подняв брови.

               За несколько долгих минут на лице Евгении Борисовны сменилось столько выражений лица, как если бы ей поставили страшный диагноз. Сначала она также удивленно подняла брови и с шумом потянула воздух носом. Потом она медленно мотала головой, глядя внутрь себя. Затем жалобно посмотрела на подругу и тут же отвернулась, осознавая, что ее решимость стремительно тает под этим взглядом. Она прикрыла глаза, челюсть ее отвисла. Наконец, губы сжались, желваки заиграли под морщинистой кожей.

               – Я не отступлю! Мне будет восемьдесят пять лет. Десять лет я проживу в молодом теле. Ну хорошо, в молодом образе. Я не хочу доживать старухой, не хочу видеть это печеное яблоко вместо моего лица, не хочу просыпаться и пугаться вида своей руки в мелкую морщинку. Я поставлю дату! И не смей меня отговаривать! – Евгения Борисовна выпалила всё это на одном дыхании, часто дыша. Она так сжала ручку, что та переломилась пополам.

               Евгения Борисовна взяла другую ручку, подняла глаза к небу, прошептала дату и вписала ее в указанной строчке. Василиса Львовна перестала изображать удивление. Ее лицо теперь позировало для скульптуры Скорбь.

               Глядя в одну точку, Евгения все время шептала одними губами зловещую дату. Девушка-менеджер вернулась в кабинет, просмотрела договор, довольно кивнула на число в красном кружочке. Ее лицо снова было как чистый оптимизм.

              – Я рада, что вы с пониманием отнеслись к этой информации. Ведь зная дату своего перехода, вы можете заранее подготовиться, привести в порядок все дела, а также организовать свой переход по вашему желанию. Правда здорово! Готовы вы перейти к процедуре прямо сейчас?

               Василиса сидела не шевелясь. Евгения кивнула с серьезным лицом. Кресла разжали свои объятья. Подруги вышли в коридор вслед за девушкой. Для Василисы Львовны была приготовлена комната ожидания с удобной постелью, напитками и закусками. Там было две кровати. Вторая для пациентки после процедуры.

               Подруги обнялись молча. Новая клиентка ушла за массивную дверь, оглянувшись напоследок. Выражение ее лица не поддавалось описанию. Она что-то шептала одними губами.

               Долгие часы прошли в мучительном ожидании. За это время Василиса Львовна несколько раз плакала, потом представляла самою себя после подобной процедуры. Вспоминала общее детство, как они, взявшись за руки бегали вприпрыжку по поселку, где выросли и окончили школу. Как умер муж Евгении Борисовны и теперь она была ее единственной семьей. Представляла, как они могли бы выдать замуж ее внучку, но Женька не доживет. И еще много всего перемывала в голове верная подруга.

               Время тянулось медленно, но вот она, встреча. Дверь открылась бесшумно. Василиса ожидала, что подругу принесут на носилках. Но она вошла сама. Ее провожала медсестра в белом комбинезоне и защитных очках на лбу. Евгения Борисовна тоже была в белом комбинезоне, на ее лице была белая косметическая маска, глаза были закрыты. На руках выделялись фиолетовые блямбы вместо ногтей.

             Медсестра объяснила, что глаза и губы были склеены для безопасности, но они скоро отлипнут. В дверях она обернулась, улыбаясь, «рада за вашу подругу, до свидания».

               – Привет. Как вы тут без меня? – Евгения Борисовна говорила тихо, но губы ее не до конца расклеились, поэтому Василиса даже не узнала ее голоса. – А где моя одежда?

               Василиса Львовна недоверчиво разглядывала человека в комбинезоне.
               – Это ты, Борис Евгеньевич? – Евгения Борисовна отрицательно покачала головой, даже не улыбнулась. –Вот твои шмотки. Можешь сама переодеться? Тебе помочь?
               – Нет, я сама. Ты только отвернись, не смущай. – Подруга послушно отвернулась, с волнением ожидая новую внешность Евгении Борисовны. Через несколько минут она позвала. – Ну вот, смотри.

               Василиса Львовна обернулась, мысленно привлекая прежний образ подруги. Перед ней стояла абсолютно лысая, с фиолетовыми блямбами на ногтях прежняя Евгения Борисовна. Василиса плюхнулась на стул и недоуменно смотрела на нее. Неожиданно громким голосом Евгения скомандовала:

              – Пошли отсюда. В пакете должны быть перчатки и шляпа. Без бровей и ресниц меня никто не узнает, слава богу. – Василиса Львовна молча подала ей пакет, дар речи к ней еще не вернулся.

               Подруги вышли из здания, прошли по аллее. Василиса заметила, что Евгения почти не хромает. На скамейке все так же сидел красавчик-юноша, опираясь двумя руками на свою трость. Теперь они заметили, что сквозь его облезлый маникюр просвечивают фиолетовые ногти. Глаза его были совсем потухшие. Подруги переглянулись.
               – Почему передумала? Рассказывай! - Прорезался, наконец, голос у Евгении Борисовны.
               – Понимаешь, как только я вписала дату, я больше ни о чем думать не могла – только о своих похоронах. К черту дискотеки. Я буду сидеть и зачеркивать дни в календаре. Я себя знаю. А на свадьбе твоей внучки я не смогу побывать. Может, я и так не доживу, но я не смогу жить нормально в ожидании даты. Даты «перехода»! Вот, черт, придумали же выражение. – Евгения вдыхала воздух полной грудью, как будто вырвалась из подземелья.
               – Ну, ты и дура, Женька! Значит, на попятную пошла перед главной процедурой? – Ликование прорывалось в голосе Василисы.

               – Ага! За четыре миллиона маникюр, педикюр, стрижка и эпиляция! А еще шишки на ногах обрезала. Заведу себе молодого любовника. Ведь есть же юноши, которым нравятся девушки постарше. – Она криво улыбнулась. – И внучку твою замуж отдадим. Как хорошо!

               Если бы могли подруги бежать вприпрыжку, они бы так и сделали. Но глубокие пенсионерки просто бодро зашагали домой, крепко взявшись за руки.