Отрывкин. Необычные истории старого Дома гл 9

Глава 9. Быт налаживается сам собой


Утро выдалось пасмурным, хмурым.

Невыспавшийся Отрывкин (то ли Лёва придавил ноги, то ли кошмары замучили) встал с кровати, умылся, переоделся в любимый домашний халат и мягкие, спортивного кроя брюки. Халат ему тоже подарили, и он был шикарен и удобен, под стать уютному Домику деда, старинному камину, библиотеке справа от входа и всей этой зеленой запущенности вокруг Дома. На службу он ездил исключительно на такси: автобусы были слишком далеко от него. Так вот, халат был мягким и уютным, по колено, – в нем Отрывкин чувствовал себя этаким барином-меценатом.
Прочувствовав прелесть своего состояния в халате, Отрывкин бодро зарысил на кухню: надо бы горячего перекусить. Приготовил яичницу, сварил в джезве чудесный кофе с кардамоном и корицей и только собрался с аппетитом позавтракать, как поймал себя на мысли: пока готовилось, он, Отрывкин, сидел за кухонным столом и пальцем о палец не ударил. Выражаясь фигурально, конечно. Может, и ударил, сидя на стуле, но о-о-очень далеко от еды, посуды и плиты. Отрывкин даже расстроился: «Что деется, а? Уже сам не могу ничего – всё само за меня делается».

Но запахи были настолько хороши, что Отрывкин решил-таки позавтракать. Поднес вилку ко рту – и где-то в коленях вдруг раздалось очень выразительное «гр-р-р-мяу-у». Внизу сидел, позевывая, Лёва и глаз не сводил с тарелки.

«На запах прибежал, – подумал Отрывкин, – надо покормить».

– Лёва, мясо? – светски любезным тоном произнес Отрывкин. Его привел в хорошее настроение запах чудесного кофе.

– Сам ешь свое мясо, – пробурчал Лёва. – Я бы от яишенки не отказался. Да только не предлагают, э-э-эх… – горестно махнул он лапой.

– Да сделаю я тебе яичницу, не вопрос. Но ты ведь хищник и всё такое?.. – допытывался Отрывкин.

– А что ты хотел, пытливый наш, – продолжал саркастично лев, – я из рода тапок, а они только пыль и жрали. А сейчас я вдруг стал частью тебя, но львом-недольвом. Что хочу, то и ем. Жарь яичницу, Олежа, жарь всю, – закончил Лёва.

Наверное, от такого обращения и напора яичница приготовилась в два раза быстрее, и было ее больше. Перелетев на красивое, кузнецовского фарфора блюдо (память от пра-пра-пра-), глазунья замерла, лишь изредка помаргивала глазками. Лёва опешил.

– Ты б ей глаза, что ли, прикрыл. А то неудобно как-то.

Отрывкин дунул на яичницу – и она стала обычной, только левая задняя лапка чуть подергивалась. Лёва вздохнул и начал трапезничать, причем с аппетитом.

Облизав блюдо, он напился молока, сказал спасибо и навострился на любимый коврик у камина. Но тут возмутился Отрывкин.

– Лёва, а как же наши занятия ЗОЖ, физкультура там всякая, пробежки?

– Тю, – сказал Лёва, – это всё до завтрака. А теперь какой ЗОЖ, теперь только релакс.

У Отрывкина были другие мысли на этот счет, и он пошел в библиотеку. Надо ли говорить, что посуда сама собралась в посудомойку, та включилась тоже сама.

Но Отрывкин этого уже не замечал.
®