Николай Котомкин. Полярные ночи Колчака

Иллюстрация: Александр Васильевич Колчак на зимовке на Таймыре (тысяча девятисотый - тысяча девятьсот первый годы).

  (Статья Николая Котомкина из журнала "Загадки истории" (номер шесть, две тысячи двадцать третий год, тридцать четвёртая страница)).
  Он вошёл в историю как Верховный правитель России, которого по личному указанию Ульянова следственная комиссия приговорила в Иркутске к смертной казни. Однако, прежде чем стать "врагом трудового народа", Александр Колчак был выдающимся учёным и полярным исследователем.
  Будущий Верховный правитель в гимназии учился отвратительно, он с трудом прошёл три класса и поступил в Морское училище. В училище, напротив, бывший двоечник проявил неподдельный интерес к учёбе. Особенно после того, как училище было преобразовано в Морской кадетский корпус. Александр Колчак уверенно шёл по стопам отца.
  Он выбился в первые ученики и пользовался огромным уважением среди товарищей. Секрет успехов Александра был прост: от результатов в учебных классах зависела сама жизнь моряка. И кадеты это понимали на собственной шкуре, они проходили тренинг в учебной эскадре флота.
  В выпускном тысяча восемьсот девяносто четвёртом году гардемарин Колчак получил звание мичмана и был определён в Седьмой флотский экипаж, затем в Морскую обсерваторию в Кронштадт. А в тысяча восемьсот девяносто пятом году сбылась его мечта. Александр Колчак получил назначение на броненосный крейсер "Рюрик" в должности вахтенного офицера. Крейсер уходил на Дальний Восток.
  Мичмана Колчака страшно интересовали северные воды - Берингово и Охотское моря. Он мечтал совершить плавание к Южному полюсу, как полвека назад Лазарев и Беллинсгаузен, но начать решил с составления точных гидрологических карт дальневосточных вод. Увы, служба на флагманском корабле исследований не предусматривала. Когда же он вздумал перевестись на канонерку "Кореец", идущую на Командорские острова, его как в насмешку перевели на учебный клипер "Крейсер". Однако жизнь там оказалась проще, и он смог продолжить свои исследования во время плавания в Корею и Японию, а в декабре тысяча восемьсот девяносто восьмого года клипер отправился в Кронштадт. Колчак, теперь уже лейтенант, возвращался домой.
  Он хотел предложить себя в команду ледокола "Ермак", который готовился отправиться в беспрецедентное плавание к Северному полюсу. Увы, команда была уже укомплектована, и адмирал Макаров не мог взять его сверх штата. Пришлось Колчаку довольствоваться обработкой результатов собственных исследований, и в тысяча восемьсот девяносто девятом году в журнале "Записки по гидрографии" была опубликована его первая научная статья о течениях Японского и Жёлтого морей.
  Но надежды пройти от Кронштадта до Владивостока Северным морским путём он не оставлял. Знал, что в Академии наук готовится проект Русской полярной экспедиции, которая собирается отыскать севернее Новосибирских островов мифическую Землю Санникова. Во главе этой экспедиции был поставлен барон Толль. Колчак просился в состав экспедиции Толля, но тот внятного ответа не дал, а тем временем лейтенанта назначили на броненосец "Петропавловск", и Александр, скрепя сердце, отправился на нём на Дальний Восток. Известие от Толля догнало его на стоянке в Пирее. Колчак был переведён в распоряжение Академии наук и включён в состав команды на шхуну "Заря".
  Восьмого июня тысяча девятисотого года шхуна вышла из Кронштадта и, обогнув Скандинавию, достигла Кольского залива, где загрузилась углём, после чего и началось, собственно, само северное плавание. В конце сентября "Заря" достигла Таймыра и встала на зимнюю стоянку. В экспедиции Колчак занимался исследованиями, которые начал ещё на Дальнем Востоке. Он делал топографическую съёмку местности, составлял описание береговой линии, устанавливал точные астрономические координаты, изучал магнитное склонение, формирование морского льда, проводил гидрохимические, барометрические, гидрологические работы. Во время санных поездок он смог исправить неточности в старой карте, составленной Нансеном. Молодой офицер был неутомим. И Толль высоко оценил его научный вклад. Именем Колчака он нарёк один из островов в Таймырском заливе и мыс на этом необитаемом островке.
  Летняя навигация "Зари" в тысяча девятьсот первом году длилась двадцать пять дней. За это время шхуна обогнула мыс Челюскин, дошла до острова Котельный в Новосибирском архипелаге и встала там на вторую зимовку. Земли Санникова, которую надеялся обнаружить Толль, экспедиция так и не нашла. Она должна была находиться к северу от островов, но за всё время стоянки горизонт был абсолютно чист. Оставалась надежда отыскать следы этой неуловимой земли в районе островка Беннетта. Туда-то и отправилась пешая группа из троих исследователей во главе с самим Толлем двадцать третьего мая тысяча девятьсот второго года. Шхуна должна была подобрать их там во время летней навигации. Но случилось непредвиденное: всё лето "Заря" простояла, затёртая льдами, а когда двинулась к месту встречи - снова попала в ледяной капкан. Запасы угля были на исходе. Пришлось поворачивать на юг и идти в устье Лены. В бухте Тикси она и встала двадцать пятого августа на прикол. Материалы экспедиции сняли со шхуны и перевезли в Якутск, а оттуда в Петербург, в столицу отправились и недавние полярники.
  В декабре участники экспедиции Толля достигли столицы. Научные круги были сильно обеспокоены бесследным исчезновением барона. И Колчак предложил радикальный, опасный, но вполне выполнимый план спасательных работ: санно-шлюпочный поход на остров Беннетта. Мероприятие было таким рискованным, что многие отказались в нём участвовать. Тогда Колчак предложил в руководители спасательного отряда самого себя. На это Академия выделила ему средства. И скоро стало ясно, что беспокоился он о судьбе Толля не зря. В конце зимы тысяча девятьсот третьего года на материк вернулась ещё одна "потерявшаяся" партия с "Зари" - группа Бирули. Но Толля, ни следов Толля на Новой Сибири они не видели.
  В марте к Новосибирским островам из Якутска стартовала спасательная экспедиция Колчака, на встречу с ней и двинулся вельбот с "Зари". Вся экспедиция состояла из семнадцати человек, тринадцати собак и д.жины нарт с припасами. Идти было невыносимо трудно, и люди впрягались в лямки наравне с собаками. Они обследовали огромную территорию, где на нартах, где на вельботе, достигли острова Беннетта, где нашли последнюю записку Толля, датированную двадцать шестым октября тысяча девятьсот второго года. Вдоль и поперёк спасатели прочесали остров Беннетта и все Новосибирские острова, но более не обнаружили ничего - ни Толля, ни его стоянок. Затем они обследовали Котельный, Землю Бунге, Фаддеевский остров, Новую Сибирь - с тем же результатом. Добравшись до Якутска, Колчак телеграфировал в Петербург, что следова барона Толля не обнаружено. В Якутске он узнал, что началась Русско-японская война.
  Научная карьера Колчака начала склоняться к закату. Он получил назначение на Тихоокеанский флот, участвовал в обороне Порт-Артура и после японского плена вернулся в Санкт-Петербург. В столице отметили не только его боевые заслуги и беспримерную храбрость, но и научные достижения. За Русскую полярную экспедицию от Академии наук он получил орден Святого Владимира четвёртой степени. В тысяча девятьсот шестом году Императорское Русское географическое общество сделало его своим действительным членом и наградило высшим знаком отличия - Константиновской медалью. В том же году была опубликована его статья "Последняя экспедиция на остров Беннетта, снаряженная Академией наук для поисков барона Толля". Его даже прикомандировали к АН для обработки материалов двух полярных экспедиций. По итогам экспедиций в тысяча девятьсот девятом году он издал монографию "Лёд Карского и Сибирского морей", в которой показал зависимость форм и движения льдов от преобладающих ветров. Научные круги видели необходимость в Колчаке - Колчак видел необходимость в науке. Он мог с лёгкостью построить блестящую научную карьеру.
  Но... он был морским офицером и думал о будущем флота. После поражения в войне это было более чем актуально. Поэтому третья экспедиция, в которой он участвовал, была организована Морским генеральным штабом и комиссией по Северному морскому пути. Длилась она пять лет - с тысяча девятьсот десятого по тысяча девятьсот пятнадцатый годы, последний был уже военным. Колчаку пришлось делить время между полевыми исследованиями в Арктике и на Дальнем Востоке и работой в Морском штабе по введению в строй кораблей нового типа, к тому же он ещё и занимался преподавательской работой. И, несмотря на огромный интерес к научной деятельности, он сделал выбор. Переоснащение военного флота. А потом, как вы знаете, была война, революция, должность Верховного правителя и героическая смерть...