Город кошек. Глава 4

Откровение.

- Да я как-то больше по части пирожных, - отозвалась Клара и тихо подтащила  к себе  поближе Тирамиссу с молочным коктейлем.
- Кларочка, а вот, кстати, ваш доклад для конференции, я его сам подредактировал, смотрите, какой он у вас вышел вкусненький, муа! – Профессор поднес щепотку пальцев к старому липкому рту и причмокнул со смаком.
Клара приняла из его рук трепещущие белоснежные лепестки бумаги.
- Тэкс… Средства выражения категории духовности бла бла бла… в русском языке и культуре… «Бьет значит любит», «стерпится - слюбится», «бей бабу молотом, будет баба золотом» и прочие поговорки… от эпохи «Домостроя» и до наших дней…  бла бла… это и есть те моральные скрепы, которые русская цивилизация пронесла сквозь века, именно им суждено стать фундаментом прогрессивного русского мира… Карл Густав Юнг … бла…бла… Зигмунд Фрейд  и  женская зависть к пенису … бла… бла… аминь…
У Клары глаза поползли на лоб.
- Профессор, но ведь я этого не писала!  Это сексистское дерьмо не может быть духовными скрепами нашей цивилизации, да и какому кретину могло прийти бы в голову объявлять эту рабовладельческую гниль духовными скрепами…
Профессор скромно кашлянул в салфетку.
- Неужели вы действительно считаете, что изнасилование женщины, физическое или моральное, может быть духовной основой русской культуры? – продолжала Клара, - Посудите сами, любой договорной брак это по сути продажа девственницы ее отцом чужому мужчине. Ее  девственное тело расценивается как товар первой свежести, предмет торговли,  такое  проституирование девочек это позорная страница любой культуры, не только славянской, а православное христианство, как и любая религия, это канал связи души с Богом, а не машина проституирования женщин. Эти пословицы и поговорки, которые мы с вами собрали, и прочий лексический материал, скорее указывают на историю дискриминации женщин на Руси, а также на унижение  их человеческого достоинства, а не на моральные скрепы, этого стыдиться надо, а не пропагандировать… Нет, Иисус учил совсем не этому...
Белоснежная салфетка дрогнула на жирном профессорском пузе. И фуа-гра жалостливо затрепетало на столе.
-  Мне неприятно вам напоминать про ваши обязательства перед вашим научным руководителем, но они все же есть, Клара, а я вынужден был отредактировать ваш доклад, поскольку вы не дали себе труд  притронуться к вашей работе... До конференции осталось всего ничего, каких-то десять дней… Я понимаю, что вы  работаете в трех школах на этих ваших …хм…  работах, но мне нужен текст вашего доклада прямо вчера…
- Десять дней это огромное время! – вскричала Клара.
- А кроме того, - невозмутимо продолжил профессор, - вы поступаете ко мне в аспирантуру… Школы ваши  - это несерьезно, а я  между прочим оказываю вам особую честь и предлагаю вам работу в проекте, под который выделяется грант, и там у вас есть реальная возможность заработать хорошие деньги, я же в свою очередь  делаю это от всей души... «жи» «ши» пиши через «и»…
Под столом что-то гаденько зашуршало и поползло, а Клара почувствовала артритную профессорскую руку у себя промеж ног. Она сцапала ее своей рукой и сконфуженно выложила на белую скатерть стола.
- Так вы предлагаете мне с вами спать? И так я должна, по вашему мнению, расплатиться с вами за предстоящую мне аспирантуру и защиту?
Профессор  оглянулся по сторонам. Но посетители ресторана были заняты своими десертами.
- Конечно же нет! Кларочка, ну что вы, - сказал он нарочито громко,  - как вы могли такое про меня подумать… Ах, Клара! Кларочка….о-хо-хо… я старый больной человек, да мне бы хоть тушкой, хоть чучелком… сколько мне этой жизни  осталось, уж скоро помирать, мне бы урвать свое ну хоть как,  а там после меня хоть потоп… я страдаю, Клара, я хочу и плачу, плАчу и плачУ… 
И другая профессорская рука точно жирный дебелый паук стала снова карабкаться по клариной ноге.
- Но я не люблю вас,  профессор, - ответила Клара.
Вдруг неведомо откуда грянул аккордеон, и золотой голос России, Коля Басков, раскатисто прокатился по залу ресторана:

«Влекут ли мечты небывалые,
Цветут ли цветы запоздалые
Все так же рыдает шарманка,
В Париже она чужестраааааанка.»

Сию же минуту лицо профессора с морщинами и складками  точно суфле стало оползать на стол. Профессор стекал под музыку, смешиваясь с фуа-гра и взбитыми сливками.
- Аааааааааааааааааа! – от ужаса закричала Клара, - аааааааааааааааааааа!!!!!
Но никто не обращал на нее внимания. И никто в ресторане не замечал  разжижения профессора с последующим растеканием по столу. А Коля Басков все наяривал свое:

«Все так же шарманка о чем-то жалеет,
Все так же шарманка грустит и стареет.
Страдает шарманка, стирая улыбки,
Рыдает шарманка с душой первой скрипки»

- Ааааааааааааааааааааа, -  неистово орала Клара.
Вдруг  крышка сахарницы на столе отскочила вбок и оттуда показалась кошачья лапа.
- Руку давай!
-Ааааааааааааааа, - продолжала орать Клара.
- Да не ори ты, хватай лапу.
Клара судорожно схватила кошачью лапу, и ее тут же засосало в сахарницу.

***
Серафима, опоясав себя собственным хвостом, сидела на сверкающем сахарном бархане, уставясь на Клару, барахтавшуюся у подножия сахарного холма.
- Почему он растаял?!! – вскричала Клара.
- Его повергло в уныние твое признание.
- Но он же старый больной пердун, дед-пердед, разве могло быть иначе? Что он вообще о себе возомнил, с него же сыплется песок, ему бы внуков нянчить! - возмущалась Клара, стряхивая с себя сахар, - что это ? Cахар???? Мы что, в сахарнице?
Клара подняла голову и уперлась взглядом в стеклянный потолок.