Моменты удивления

               

     Эти незабываемые моменты удивления… Моменты, когда в тебя вдруг впивают взгляды; смотрят как-то по-особенному, озадаченно округлив глаза, – глаза, в которых читается немой вопрос: что это было, почему так произошло?.. А после, когда их мозги расшифровывают всю поступившую информацию и, выдают ответ, выражения лиц быстро сменяются – сменяются чаще улыбками, чем недовольством… Такие моменты случались, наверно, в жизни у каждого, – хоть раз, но случались… И у меня они тоже бывали, раза три-четыре точно, – эти замечательные моменты, о которых по-своему приятно вспомнить…   
     Первым приходит на память эпизод произошедший во время моей учёбы в педагогическом институте. Случился он на одном из семинарских занятий, проводила которое преподаватель Новой истории по фамилии Добрынина (ни имени, ни отчества её, я, к сожалению, не помню). Темой семинара под общим названием «Утопии и антиутопии эпохи Возрождения», было обсуждение взглядов на будущее мироустройство социалистов-утопистов Томаса Мора и Томмазо Кампанелла. В ходе занятия, ближе к его концу, преподавательница задала группе вопрос – вопрос не простой, требующий определённого логического объяснения. Я, подумав, поднял руку и, с согласия наставницы, выдал свой ответ. Что после этого было… преподавательница вдруг стала меня хвалить, хвалить на глазах всей нашей второй учебной группы!.. Вес её похвалам добавляло то обстоятельство, что Добрынина являлась опытным и авторитетным, имевшим учёные степени, преподавателем… Последствием данного «происшествия» стало резкое изменение отношения ко мне одногруппников: из незаметной «серой мыши», я разом трансформировался в «непростого», обладающего «некоторым соображением», человека. Но не все поверили тогда в мой «интеллектуальный триумф»: на другой день ко мне подошёл Андрей Бургарт, учившийся со мной в группе студент из Соль-Илецкого района. Выставив на стол учебник «Новой истории», он полистал страницы и затем, спросил: «Скажи, пожалуйста, где ты это нашёл?» Ну-у, что я мог ему ответить? Только одно, – то, что ответа на вопрос преподавательницы в учебном пособии просто нет… Но Андрей оказался не единственным «неверой», всего через час в аудитории я столкнулся с другим «скептиком». Незнакомый парень не из нашей группы, он стоял у окна, откровенно вщерив в меня свой пристальный взгляд, – что само по себе выглядело странным… Затем, повернувшись к находившейся рядом девушке, в которой я узнал одногруппницу Марину Корнилову, спросил: «Это, правда, он ответил на вопрос?». Услышав утвердительное «Да», парень отвернул назад голову и, промычал: «Не-е-ет, я не верю, что он мог ответить…»         
     Следующим вспоминается эпизод, случившийся во время сдачи курсовых работ по предмету «Новейшая история стран Азии и Африки». Тогда, после получасового ожидания заняв место перед преподавателем, я начал пересказывать ему содержание своей курсовой работы. В работе шла речь о Ливии, преобразованиях, которые проводил в стране её руководитель Муаммар Каддафи. Как звали находившегося передо мной преподавателя, я уже не помню: о нём было известно, что до перехода в институт занимал какую-то высокую должность в отделе пропаганды Обкома партии. Профильный пропагандист, на научном поприще он быстро нашёл применение собственным «талантам»: на лекциях заливался соловьём, неумолчно говорил и говорил, вовсю упиваясь своим положением, своей учёностью… Человек «ни семи пядей во лбу», во мне этот «агитатор» вызывал стойкое внутренне отторжение…   
     Когда пересказ курсовой работы подошёл к концу, настало время «показать себя» преподавателя. Он начал один за другим задавать мне вопросы, а я, насколько мог, отвечал на них. И тут по ходу опроса выяснилась одна деталь: ему явно не понравились мои высокие отзывы о ливийском лидере и проводимых им преобразованиях. Выявив мою «твёрдую позицию», преподаватель стал специально выискивать вопросы, умаляющие достижения Муаммара Каддафи. И вскоре ему удалось нащупать моё «слабое место»: он заговорил о неудачах Каддафи при осуществлении ирригационного проекта «Великая рукотворная река». Озвучив ряд провалов, «агитатор» закончил резонным вопросом: «Ну-у и что ты на это скажешь?».  Он смотрел на меня торжествующе, с затаённой усмешкой в глазах, ожидая немедленной и полной сдачи… Я был зажат в угол его вопросом и просто не знал, как ответить. Но вместе с тем мне ни за что не хотелось признавать своё поражение... И в этот миг, родившийся откуда-то из подсознания, последовал мой ответ: «Неудачный результат – тоже результат».   
     Это было спасением… Ошарашенный неожиданной, необтекаемо категоричной, явно впервые услышанной фразой, преподаватель озадаченно застыл на месте, прислушавшиеся к разговору, на мгновения встрепенули головами сидевшие за столами однокурсники. А я встал и направился к выходу.
     По правде сказать, я и сам не ожидал от себя такого, был не менее других удивлён своим спонтанным и, вместе с тем, не лишённым определённого смысла ответом… Больше после того дня эту брошенную в аудитории фразу, я нигде ни разу не произносил, но… лет через двадцать вдруг услышал её. Услышал во время поездки в городском автобусе: стоя у спинки сиденья, уловил долетающий сзади разговор двух людей и, в самом конце его, успокаивающее: «Неудачный результат – это тоже результат». Оглянувшись, увидел двоих продвигающихся к двери мужчин – оба они были мне незнакомы… – но откуда же эти люди могли знать сказанную мной ещё тогда, в 1989-ом году, в институтской аудитории, фразу?.. Сразу всплыл в памяти преподаватель и сидевшие вокруг, готовившиеся к сдаче курсовых работ, студенты… Возможно, кто-то из них и «разнёс» услышанное по «всему свету»? А быть может, данное выражение существовало и раньше?..      
     Так во времена студенчества получалось у меня удивлять людей. Но то был ещё не конец, – наблюдать удивление у окружающих мне пришлось и позже. Поразить людей удавалось уже не знаниями, а другим. Например, игрой в шашки. 
     Эта замечательная игра мне понравилась с детства. Вначале играл в школе, потом везде, где было возможно – в училище, в армии, в местах, куда забрасывала работа… И надо заметить, что в данном своём увлечении я был вполне успешен, в подавляющем большинстве обыгрывал соперников, а иногда даже получалось удивить людей. Об одном таком случае хочу рассказать. 
     Прослышав от старшего брата Торегали о том, что в районном центре по случаю празднования юбилея посёлка состоится турнир по шашкам, я немедленно засобирался туда. В ту пору я работал учителем в школе, но об увлечении своём давнем шашками не забывал: наоборот, оно в тот период переживало особенный подъём. Причина крылась в том, что мне удалось найти отличнейшего напарника по игре – им был ученик седьмого класса Кайрат Кусаев – у его родителей я проживал тогда на квартире. Это поразительно, но мы могли с ним часами без остановок играть в шашки – быстро-быстро передвигая по доске фигуры, заранее зная и предугадывая дальнейшие ходы партнёра… Вдобавок ко всему мне удалось тогда изобрести кое-что новое: особое построение фигур, напоминавшее чем-то боевой клин немецких рыцарей во времена Невской битвы. Расставленный в должном порядке в начале партии, в определённый момент игры выдающийся вперёд «шашечный клин» просто не давал сопернику свободы для манёвра, и он вынужден был жертвовать своими фигурами. Этого я и ждал: выигрываемое таким образом преимущество в одну-две фигуры было почти равнозначно победе…         
     В назначенный день выехав из села, часам к одиннадцати я добрался до места проведения празднества – футбольного стадиона заставленного яркими торговыми палатками, заполненного празднично одетыми, где стоящими, а где снующими от прилавка к прилавку людьми. Встреченный братом, я прошёл с ним к располагавшемуся прямо за стадионом лесному парку. Там под сенью деревьев на открытой площадке стоял большой стол с двумя длинными скамьями по бокам. Это и было местом грядущего состязания, местом к которому понемногу стягивались люди. Когда народу собралось достаточно, ведущий сделал краткое объявление о правилах турнира, после чего стал по одному приглашать желающих принять участие в нём, к столу. Вскоре, дождавшись своей очереди, я также занял место за шахматной доской. И, расставив на доске фигуры, приготовился к предстоящему поединку… До этого времени мне никогда не доводилось участвовать в подобных соревнованиях. Играл когда-то в шашки в училище, побеждал в общежитии у всех, с кем встречался. Но вот досада, как только перешёл жить на квартиру, услышал вдогонку новость: всего через три дня после моего убытия в общежитии состоялся  шашечный турнир. И победил в нём тот, кого я всегда без труда обыгрывал! Каково же было огорчение… Другим местом, где довелось проявить себя в шашечной игре, была армия. Во время службы в свободные от занятий часы, мы играли в Ленинской комнате роты в шашки. Сослуживцев увлекавшихся шашками имелось, по правде сказать, немного, поэтому конкуренции я тут почти не имел. Вывешенный ротным замполитом, на стене Ленинской комнаты в череде других красовался и мой портрет. А под портретом было подписано: Казиев Т. Чемпион по шахматам. Почему по шахматам, а не по шашкам, я не могу понять до сих пор…      
     В первых трёх партиях я вчистую обыграл молодого, наряженного в модную иностранную футболку, паренька. Потом победил второго, севшего напротив человека. Приглашённый к столу в третий раз, я увидел перед собой того, о ком успел немного рассказать брат: это был известный в районе шахматист-разрядник, чуть ли не чемпион по данному виду спорта. Солидный немолодой мужчина в костюме и галстуке, он изучающе взглянул на меня и, затем, небрежно кивнув, сделал первый ход. Игра началась и я, как обычно, принялся выстраивать свой излюбленный «шашечный клин»…   
      Начальная партия закончилась со счётом 1:0 в мою пользу. Потом последовали выигрыши 2:0, 3:0. Пора бы на этом, согласно регламенту турнира, заканчивать, но мужчина не унимался, и попросил меня продолжить игру. Следивший в этот момент за ситуацией, арбитр состязания также просяще закивал мне головой. Я без колебаний согласился и поединок возобновился. В процессе игры наблюдая за противостоявшим мне соперником, я с интересом следил за его реакцией на разворачивавшиеся на шахматной доске действия. Поначалу он играл легко и непринуждённо, стараясь быстро в такт мне отвечать ходами. Но затем, после неудач в первых партиях, на лице его выросло удивление, он растерянно забегал глазами, как будто бы не понимая происходящего. В «выпрошенной» четвёртой партии мой оппонент явно «прозрел», стал играть внимательнее, дольше продумывать свои ходы. Но это ему не помогло: счёт, несмотря на все старания, неуклонно стремился вверх – 4:0, 5:0, 6:0… Разумно бы на том и остановиться, но упрямец был «неудержим» и попросил сыграть ещё… Седьмая и восьмая партии вышли самыми длинными: в ходе игры мужчина расстегнул мешавший ему «дышать» пиджак, сидел, поддерживая руками спадающую от умственного напряжения вниз, к доске, голову. Когда счёт возрос до 8:0, я услышал сзади от брата: «Да поддайся ты ему уже, а то неудобно перед человеком…» Совет был принят: в последующих партиях я стал нарочно отдавать фигуры, и счёт быстро сменился на 8:2. На том, наконец, и закончили. Так в тот день я стал чемпионом района по шашкам и получил в награду диплом победителя, а также синюю спортивную сумку.    
     Помимо описанных успехов в шашках, ещё одним спортивным достижением удалось мне однажды удивить людей. Я удивил, победив в беге – виде спорта, которым никогда специально не занимался. Случилось это событие во время армейской службы в Башкирии. 
     В тёплый весенний день по приказу замполита рота покинула военный городок и пешим ходом двинулась в сторону ближайшего посёлка Агидель. Перед этим нам объявили, что будем бежать кросс.
     Длинной походной колонной, миновав растянувшиеся на километры поля и разлёгшееся с боков дороги село, за час, а может и больше, мы добрались, наконец, до места старта. Там уже поджидали заранее выдвинувшиеся сюда, на ни чем неприметный участок трассы, сержанты. После короткого построения и объявления задачи, вся рота собралась у точки старта и, затем, по сигналу, пустилась в бег.   
     Начало кросса было впечатляющим: все дружно рванули вперёд, – да так, что я сразу остался сзади в числе отстающих. Но меня такое положение дел нисколько не смутило, – в голове моей уже «сидел» заранее выстроенный план: вначале бежать не спеша, лёгким темпом, а потом уже разогнаться во всю силу. Я не был профессиональным бегуном, также, наверно, как все участники этого кросса. Но я знал, что неплохо бегаю, – сопровождавшие моё детство подвижные игры: футбол, лапта, красные-синие, круговая, казаки-разбойники, клёк и другие, выработали во мне определённую выносливость, а с ней ещё и быстроту и силу ног.      
     После того как пробежали с полкилометра, я решил, что настала пора ускоряться и начал постепенно прибавлять хода, одного за другим обгонять передних. Обгон получился по своему интересным и захватывающим действом, – сами представьте: бежишь следом за человеком, а потом понемногу-понемногу обходишь, оставляешь его, растерянного, тщетно пытающегося догнать, сзади… Так, раз за разом обгоняя соперников, у самого посёлка я настиг группу следовавших впереди бегунов. Пробыв некоторое время в передовой группе, я предложил соседу: «Побежали со мной», и снова перешёл в ускорение.      
     Мимо посёлка я бежал в гордом одиночестве, обозревая перед собой дорогу и раскинувшиеся по сторонам большие и малые строения и предметы. Вокруг не было видно ни единой живой души, ничто не предвещало неожиданного, но… неожиданность всё же случилась, – впереди из-за дорожной насыпи вдруг выскочил человек… Одетый что и я, в хэбэ, он коротко взглянул в мою сторону и, быстро побежал по дороге к военному городку. Очень удивлённый произошедшим, я резко прибавил хода, стремясь догнать солдата: мне нестерпимо захотелось узнать, кто же это такой? Такой хитрый… спрятался, пока двигались к месту старта, у дороги и, теперь вот, летит к финишу первым… Метров через сто, я сумел приблизиться к бегуну. И, конечно, узнал его: это был Гасымов, шустрый говорливый азербайджанец из прошлогоднего призыва. Держась у него за спиной, я, для верности, спросил: 
     – Гасымов, это ты?
     Но в ответ не прозвучало ни слова. Решив, что он не услышал, я повторил вопрос громче:
     – Гасымов, это ты?
    Ответом снова было молчание.
     Больше я ни о чём не спрашивал, лишь неотступно следовал за ним, старательно равняясь на его бег. Избранная тактика была даже по своему удобной, позволяла в некоторой степени экономить силы. Через время, когда вдали показался военный городок, я прибавил в скорости и без труда обогнал Гасымова. Тот хоть и пробежал меньше, оказался слабым бегуном, – без сопротивления сдал позицию, сразу отстал.
     Метрах в трёхстах от городка, я оглянулся на бегущую далеко позади роту и, оценив ситуацию, решил начать последний финишный рывок. Изо всех сил я рванул вперёд и, очень скоро, рассмотрел стоявших на дороге напротив гарнизонных ворот нескольких человек. Они, в их числе и замполит, улыбаясь, глядели на меня. Достигнув финиша, я пробежал по инерции пару-другую метров и встал на месте...
     В тот день, куда бы ни пошёл, я ловил на себе удивлённые взгляды сослуживцев. В особенности тех, кто прослужил дольше, – их удивление было кратно увеличено тем, что в течение почти двух лет, я ничем не выделялся в спортивном плане…
     Завершая своё повествование, хотел бы в заключение высказать одну мысль. Добиться удивления, этой по праву одной из самых ценных и редких человеческих реакций, можно двумя способами. Первый, общеизвестный, – целенаправленно готовясь к достижению задумки, – именно так поступают циркачи, артисты, спортсмены, просто заинтересованные люди… И, второй способ, не вписывающийся в каноны логики – удивить, как в описанных мною случаях, случайно, неожиданно для себя и других. И это уже совсем другое, – в этом своя прелесть…