Купальница Купава, Кострома

* «АзъВера! 03. Бестиарий богов и сущностей»
* http://proza.ru/2021/09/21/231
________________________________


Купальница
(Купава, Кострома(?))

— Супруга Купалы.

Дни: 23 чрв.




Как Купала и Кострома жили, любили и обратились в цветок
 
Огнебог и Купальница
В память Дня Купальницы (Старой Аграфены Купальницы 23 июня).

Было-то во времена стародавние-добылинные. Случилось так, что бог стихий света и пламени Огнебог Семаргл сын Сварожич езжал по берегу реки Волги. И увидел он как по реченьке каталась на лодочке богиня Ночь Купальница.

Купальница Ночь очаровала Сварожича. Влюбился в неё Семаргл, и завоевал её сердце, и вскоре они сыграли свадьбу. А затем в положенный срок родильный, через девять месяцев, на свет появились близнецы, брат с сестрою Купала и Кострома. Посему и поныне от Купальницы (Неопалимой Купины, 17 сентября) и до праздника Купалы-Близнецов (21 июня) — девять месяцев.

Купальница с детьми
* * *

И вот на Солнцестояние, праздник Близнецов, играют в чистом поле звёздные дети Купала и ;Кострома.

Неразлучны братец с сестрою, и дивятся они земному миру, и лесам тёмным, и полям чистым, и небу широкому, звёздному…

Близнецами родились Купала с Костромою, и только тем различали их, что любила сестра Кострома на огонь смотреть, веселилась, прыгая через костёр; а брат Купала любил больше воду озёрную и ;слушал, как плещутся в волнах русалки...

Купала и Кострома
Когда-то давным-давно прилетали на берег Волги Ирийские птицы — Сирин и Алконост. Сирин пела чудесные песни, сидя на кусту калиновом. И кто слушал её — забывал всё на свете, следуя во тьму Нави. А рядом, на малиновом кусточке, птица Алконост пела песни рассветные. И как начинала птица Алконост чудно и сладко те песни петь, так всякая душа трепетала и ждала первых солнечных лучей...

И наставляла тогда мать Купальница, уплывая по реке снов:

— Вы не слушайте в ночи птицу Сирина! Сладко Сирин поёт-распевает, но кто слышит её, умирает… Вы идите-ка утром ко кусту малинову, слушайте зоревые Алконостовы песни…

Только не послушались Купала и Кострома предостережений матери.

…Во долинушке калинушка стоит, птица Сирин на калинушке сидит, под калиною сидит брат Купала… Рядом во долинушке малина — на малине сидит птица Алконост, под кусточком малиновым — Кострома. Слушают они песни чудные.

И Купала заслушался песнею Сирина, и позабыл обо всём на свете... И тогда унесла его птица Сирин за тридевять земель в Навье царство...

Плачет Кострома, причитает, кличет она Купалу, только братец её не слышит...

***

Прошли годы... Много раз Солнце Красное проходило по кругу Сварожьему...

И вошла Кострома в возраст девичий, заневестилась, как малинов цвет. И сам Велес Суревич стал к ней похаживать и о сватовстве заговаривать…

Но ему Кострома укорот дала:

— Разве ж ты мне пара, медведь старой? Косолапый бог с сивой бородой! Не пойду за такого-да-якого! Не ровня мне леший волохатый!

Осерчал на девицу гордую Велес-бог, одержимый страстью. И; предрёк ей: «Будь по-твоему, гордая красавица! Ты отыщешь ровню себе! Ровнее и не бывает...»

И решила Кострома-молодёшенька, что навеки останется девою и вовеки она не выйдет замуж.

Как решила — сбирала пёрышки, и златые перья в рукав клала. Перья те потом вынимала и веночек из них свивала…

Как тут вдоль по речке Смородинке девушки-подружки гуляли... По воде они веночки пускали и по тем веночкам гадали: кто венок подберёт, тот и замуж возьмёт.

— Ой, Смородинка-речка, про жизнь расскажи... С кем мне век вековать и кого любым звать?

Кострома ж, молода-молодёшенька, свой венок с главы не снимала. И по реченьке той свой венок не пускала, тихо лишь напевала:

— Пусть никто не снимет венок с головы. Буйны ветры повеют — веночек не свеют, и дожди вдруг польют — мой венок не возьмут…

Налетели тут ветры буйные, и полили-пошли частые дожди — и сорвали веночек с её головы, понесли его через чистое поле...

И пошла Кострома, плача и тужа. И пошла она, рученьки ломя. И сказала она матушке родной:

— Ты найди веночек мой, матушка!

Поискала веночек Купальница, поискала его в чистом полюшке, не нашла венка в чистом полюшке. Кострома послала подруженек милых:

— Вы найдите веночек, подруженьки!

Не нашли венок и подруженьки...

Кострома же шла вдоль по бережку, над широкой волной, над глубокой рекой. Смотрит — плот на речке чернеет, белый парусочек белеет.

А на том плоте трое молодцев: первый молодец — сам хорош собой, а второй-то первого краше, ну а третий — златоволосый, словно братец её Купала...

Это будто Купала сам сидел на плоте, а глава у братца вся в золоте. В ;правой руеньчке Купала держал весло, в левой рученьке — частый гребень. Златы кудри Купала чесал и на волны речки бросал:

— Вы плывите, златые кудрышки. Вы плывите к крутому бережку. Может, там моя матушка воду берёт. Как воды зачерпнёт — вспомнит сына: то младого Купалы кудри...

А с плота ребята увидели, как девицы гуляют вдоль реченьки. И сплетают они веночки, по воде веночки пускают...

А один веночек к плоту плывёт: кто его подберёт и хозяйке вернёт? Подобрал тот веночек Купала.

Кликнула им Кострома:

— Ой, ребята вы молодые! Вы не видели ль моего венка?

Первый так сказал: «Я венок видал…» А второй сказал: «Я в руках держал...» Третий — то был Купала — венок подал.

Одному Кострома подарила платок, а другому дала золотой перстёнек. А за третьего — замуж, сказала, пойду...

— Я тебя, молодого, пригожего, нынче мужем своим назову…

***

Итак, сестра не узнала брата, а обычай велел им жениться.

В ту же ночь, никого не спрашивая, поженились Купала и Кострома. И были на свадьбе этой лесной лешие и мавки свидетелями. А венцами им стали — лютиков веночки, кольцами — бересты кружочки…

А потом на крутом бережку через костры они прыгали весело с песнями, прославляя лад и любовь.

«Кострома, бела, румяна, за что любишь ты Купалу?» — «Я;за то люблю Купалу, что головушка кудрява, а бородка кучерява...»

Лишь наутро Сирин поведала о беде и смешении крови той Купальнице Ночке… Тут явилась Купальница к детушкам и нашла их утром в объятиях…

Знать, преступлен Закон Сварожий! Лишь вода преступление смоет, да огонь от скверны очистит!..

Молвил тут сестре брат Купала:

— Будет горюшко тем, что с тобой нас венчали! Будет плакать и мать, что в лесу нас нашла! Мы пойдём, сестрица, ко реченьке, да ко речке быстрой Смородинке…

Повалилась Кострома на землю. Её поднял, понёс брат Купала. Он понёс её ко глубокой воде, он понёс её ко широкой реке...

В воду он вошёл и сестру принёс. Плачет брат Купала, рыдает. Тонет тут Кострома, потопает... Только ручки да ножки видать, только малый язычок говорит:

— Прощай, братец милый! Прощай, родна мать! Примите, родные, последний привет... Прощай, белый свет!

А затем брат Купала на плот восходил, на плоту погребальный костёр разводил. И вступал сам в жаркое пламя, и сгорел он в;нём над волнами… Пепел же развеялся над быстрой рекой, так обрёл и он в водах покой…

***

Купальница-мать по бережку ходит, рубашечку носит — тонку полотняну, шёлком вышивану...

Купальница-мать всю ночь не спала, у Зари ключи крала. Землю ими замыкала, на цветы росу пускала — плакала всю ночь, рыдала:

— Не берите, люди, вы у брода воду — не вода то, а кровь Костромы и Купалы! Не ловите, люди, в тихой речке рыбу: то не рыба — это тела их! Руки их — это щуки. А ноги — сомы. Косы — водоросли. Очи — лилии. А вода с пеной — платье с;рубахою...

Ой да рано-рано морюшко играло... В синем морюшке, во речной струе Кострома с Купалой лежали. На песочке золотом да у брода под кустом...

Говорит река: «Не приму я Купалу и Кострому!» Море говорит: «Не приму!» И волна плещет: «Выкину...»

***

Стало жалко богам Кострому да Купалу, и решили они вернуть их к жизни. И сплели их тела воедино в образе цветка Иван-да-Марья, который в те годы назывался Купала-да-Мавка.

В цветке сём желтым, огненным цветом сияет Купала, сине-фиолетовым, как воды лесного озера,— Кострома.

И с тех пор цветок Иван-да-Марью принято собрать как раз в Купальскую ночь, когда все растения набирают чудесную силу.

В ночь Купалы цветы будут люди рвать. Станут петь они, станут сказывать:

«Вот трава-цветок — брат с сестрою, то Купала да с Костромою. Братец — это жёлтый цвет, а сестрица — синий цвет»