Нодира. 16 глава

     Дети уже спали, а мы ещё долго сидели и разговаривали, разместившись в зале. Георгий рассказывал, как купался в речке, как Саида пекла лепёшки и мы горячими их ели с каймаком, какая там природа и жара. Бахтиёр изъявил желание тоже поехать и посмотреть места, где прошло моё детство и жизнь его деда Нурали ота. Я сказала, что если получится, собираюсь купить там дом, а если нет, то купить землю и самим построить дом на своё усмотрение. Сыну и Ольге такая идея очень понравилась.
     - Только ведь на это деньги нужны, мамочка, - сказала Ольга.
     - Не беспокойся, дорогая, мой отец, да упокоит Аллах его душу, позаботился об этом, так что проблем не будет, вы лишь поедете в готовый дом, отдыхать, - ответила я.
     Легли поздно, но перед этим, я сложила драгоценности в пакет и положила в сумку, с утра надо было ехать с Георгием к ростовщику. Бахтиёр рано утром уехал на работу, Оля с детьми осталась дома, позавтракав, мы тоже вышли из дома. Автобус мы дожидаться не стали, сели на такси и доехав до нужного адреса, который и находился за Чёрной речкой, пешком прошли через арку кирпичного дома.
     Старый высотный дом, каких в Ленинграде множество, мы поднялись на лифте, на четвёртый этаж и позвонили в дверь напротив лифта. Долго не открывали, но Георгий сказал, что дома обязательно кто-то должен быть. И правда, через несколько минут, за дверью послышались шаркающие, медленные шаги и послышался старческий, с хрипотцой голос.
    - Кто там, Вам кого? - спросили за дверью.
    - Давид Абрамович, это я, Георгий, друг Вашего погибшего сына, Иосифа. Откройте, пожалуйста, - попросил Георгий и повернувшись ко мне добавил:
     - Надо же, старик ещё жив.
     Видимо услышав имя своего сына, хозяин в двери повернул ключ в замке и дверь со скрипом открылась. В прихожей квартиры было довольно темно и старик, щурясь сквозь толстые линзы очков, внимательно посмотрел на нас.
     - А это кто? - кивнув головой в мою сторону, спросил дотошный еврей.
     - Это моя жена и у нас к Вам важное дело, может можно зайти и поговорить? На пороге неудобно... - попросил Георгий.
      Давид Абрамович нехотя посторонился и пропустил нас в квартиру. Сказать честно, я никогда не видела такой обстановки. Назвать мещанством... не знаю,  квартира просто пропахла затхлым воздухом старины. Вещи стояли так, что между ними надо было проходить, чуть ли не боком. Старик нас провёл на кухню, там было немного светлее и можно было разглядеть хозяина.
     Это был старый, больной еврей, с большим носом и маленькими глазками, в серой рубашке, застёгнутой аж до горла и сверху почему-то женская кофта коричневого цвета, давно не знавшая стирки, чёрные бриджи, какие носили ещё до войны. На ногах тапочки, то ли кожаные, то ли дерматиновые, непонятно и всё же, старик производил хорошее впечатление. Может из-за почтенного возраста, может из-за страдальческого лица человека, познавшего горе. Но тем не менее, он позволил нам сесть напротив окна, чтобы на нас падал свет и ему лучше было видно, о чём мы думаем. В этот момент я почему-то поняла, почему евреев называли хитрыми. Несмотря на возраст, старик всё понимал и знал.
     - Что у Вас? Зачем потревожили старого, больного человека? - прищурясь, спросил он.
     Георгий сразу перешёл к делу.
     - Давид Абрамович, моя жена получила наследство и хотела бы его реализовать, то есть продать, а кроме Вас, я никому не могу доверить. Сами знаете, могут обмануть, - сказал Георгий.
     - Я давно отошёл от дел, молодой человек, но посмотреть и оценить, я могу. Что там у Вас, покажите, - с хитрецой и любопытством спросил старик.
     - Покажи, дорогая, - сказал Георгий, кивнув мне головой.
     Я вытащила из сумки драгоценности и протянула Давиду Абрамовичу. Он вытащил из кармана лупу и высыпав из пакета содержимое на стол, стал разглядывать кольца, браслеты, цепи и прочие вещи, которые сверкали от света, падающего из окна.
     - Хорошее наследство Вам оставил Ваш батюшка, любезная барышня, - сказал старик и выйдя из кухни, через несколько минут вернулся в сопровождении мужчины, лет пятидесяти.
     - Это мой сын, Лёва, сейчас он занимается скупкой и продажей, а я уже старый, больной человек, - плаксиво пробормотал Давид Абрамович.
     Лёва поздоровался и сразу склонился над столом, где лежали драгоценности, потом так же вытащил из кармана лупу и стал колдовать, наклонившись к столу. Мы молча наблюдали за ним. Наконец Лёва поднял голову и внимательно посмотрел на нас.
     - Это очень старинные вещи, некоторые девятнадцатого, восемнадцатого веков, большая редкость, много червонного золота, камни почти не обработанные, но в таких изделиях смотрятся красиво, - со знанием дела, сказал он.
     Потом опять наклонившись над столом, несколько минут перебирал изделия и подняв голову, посмотрел на нас.
     - Вы хотите всё это продать? А знаете цену всему этому? - спросил он деловито.
     Георгий посмотрел на меня.
     - Для этого мы к Вам и пришли. Хочу на эти деньги построить мечеть и семейный мемориальный комплекс, - ответила я.
     - Что ж, благородное дело, - ответил Лёва, нервно барабаня пальцами по столу и всё смотрел на драгоценности, видимо прицениваясь.
     Это здорово действовало не нервы, Георгий взял мою руку и тихо сжал, напряжение нарастало. Наконец подняв голову, Лёва внимательно посмотрел на меня и Георгия.
     - Сколько вы хотите за всю эту красоту? - спросил он.
     Мы с Георгием переглянулись... я так вообще, не разбираясь в таком щекотливом деле, пожала плечами. Георгий недолго раздумывал, глядя на стол с драгоценностями, которые сверкали при свете солнечных лучей, падающих из окна кухни.
     - Мы Вам доверяем, иначе бы сюда не пришли. Может Вы сначала назовёте свою цену и если нас устроит... просто мы конечно могли бы найти и другого покупателя, но время подпирает. За лето мы должны выполнить волю покойного отца моей жены, только поэтому мы пришли к Вам. Я понимаю, какие-то проценты должны и Вам остаться, только давайте всё сделаем по совести, - наконец сказал он.
     Лёва нерешительно посмотрел на Георгия, перевёл взгляд на меня, словно раздумывал.
     - Надеюсь и мы с отцом можем вам доверять, вы понимаете, о чём я? Сейчас времена очень тревожные и если кто-то узнает о нашей с вами сделке, ну вы понимаете, что нам грозит. Будем соблюдать конфиденциальность и порядочность по отношению к друг другу, тогда и Вы будете довольны, и мы, что скажете? - спросил Лёва.
     Мы с Георгием кивнули головами в знак согласия, потом Лёва бросил взгляд на стол и ушёл, его не было довольно долго. Давид Абрамович безучастно смотрел в окно, но было видно, что он нервничает. Наконец Лёва вернулся, держа в руках увесистый пакет с деньгами, он высыпал на стол деньги, сторублёвые купюры,  перевязанные чёрными нитками, пачками, по тысячу рублей каждая. Затем, отделяя каждую пачку в сторону, начал считать.
     - Ровно двадцать тысяч, - пересчитав, сказал он, подняв голову от стола.
     - Надеюсь, обе стороны останутся довольными? - спросил Лёва, немного выждав и затем сложив деньги обратно в бумажный пакет.
     Мы с Георгием опять переглянулись и посмотрели на Лёву.
     - Что? Думаете этого мало? Но Вам больше никто не даст! Да и опасно это, сами понимаете, - с еврейским акцентом, отчеканивая букву "ч", нервно сказал Лёва.
     - Мы согласны, - ответил за нас обоих Георгий.
     - Ну вот и ладненько, - ответил Лёва и стал аккуратно, будто хрусталь, складывать драгоценности в сшитый из плотного материала мешочек.
     - Если надумаете принести ещё что-нибудь из наследства Вашей супруги, милости прошу, товарищи, - отчеканивая каждую букву, сказал Лёва, причём букву "щ", он произнёс, как "щчи".
     Мы с Георгием встали, я положила пакет с деньгами в свою сумку и прошла к выходу.
     - Чай не предлагаю, сами понимаете, обстановка... - промямлил Давид Абрамович, нервно застёгивая пуговицы на женской кофте, которая была на нём.
     Что он имел в виду, говоря об обстановке, я так и не поняла, то ли домашняя обстановка, то ли вообще обстановка, но тем не менее, попрощавшись, мы ушли.
     - Что скажешь, Нодира? - спросил Георгий, когда мы вышли из тёмного подъезда старого дома.
     - Знаешь, я и не рассчитывала на такие огромные деньги. Мне аж плохо стало, когда я их увидела. Надеюсь, твои друзья остались довольны, - ответила я.
     - Знаешь, дорогая, насколько я понимаю в драгоценностях, Лёва на них заработает в два раза больше, поверь, такие люди себя никогда не обделят, - ответил Георгий.
     - Что ж, они ведь тоже очень рискуют, покупая эти вещи, а нам пока с лихвой хватит начать строительство и купить землю под дом, - сказала я.
     - Да, каждый в этом деле выиграл и остался доволен, - смеясь, сказал Георгий.
     На такси мы доехали до дома, там я завернула пакет с деньгами в своё старое платье и засунула под матрас нашей кровати. Только я решила как можно быстрее поехать в Фергану и начать дело, о котором давно задумала. Георгий не возражал, только Бахтиёр попросил подождать.
     - Я через две недели возьму отпуск и мы с Олей и детьми тоже с вами поедем, - сказал сын.
     - Хорошо, значит через две недели, мы сядем в поезд и поедем на мою Родину, - ответила я.
     Две недели я еле выдержала, лишь малыши коротали моё время, я выходила с ними погулять в ближайший парк, игралась с ними дома, читала им сказки, Оля была довольна.
     - Как хорошо, я хоть в салон схожу, а то на чучело стала похожа, - смеясь, сказала она.
     Мы заранее купили билеты на поезд, хотя Бахтиёр просил лететь самолётом. Сославшись на свою боязнь высоты, промолчав, что волнуюсь за Георгия, я настояла на том, чтобы мы поехали поездом. О деньгах я ему пока не говорила, не зная, как он воспримет мои слова. Собрали вещи детей и свои, ночь перед отъездом, я почти не спала, всё думала, как нас примет Саида, всё-таки ехали большой семьёй. Но я надеялась, как приеду, сразу купить дом или землю, чтобы не обременять своих друзей. Рано утром, закрыв дверь квартиры, мы выехали на вокзал.
     В купейном вагоне, мы заняли купе и расположились в нём, Бахтиёр и Оля заняли верхние полки, мы с Георгием расположились на нижних, Зухра была со мной, Хасан с Георгием. На дорогу мы наварили, нажарили, напекли, чтобы с детьми не ходить в вагон-ресторан и не выходить из поезда. В термос вскипятили детям молока, так что мы благополучно доехали до Ташкента.
     Бахтиёр и Оля, до отправки поезда до Ферганы, решили посмотреть город, они с детьми уехали, а мы, по-стариковски, решили посидеть в тени старых чинар, в сквере, в центре города, а наши ребята, оказывается, были совсем рядом, в парке Горького. Они решили покатать детей на каруселях и зайти пообедать в кафе "Гуливер", вместо дверей которого стоял сам Гулливер и посетители проходили между ног огромного великана. Вечером мы встретились на вокзале и зашли в вагон поезда. Опять заняв одно купе на семью, мы просто всю дорогу проспали и утром рано были уже на вокзале Ферганы, там же, выйдя из здания вокзала, мы сели в такси и доехали до самого дома Саиды.
     Надо было видеть радость на её лице, когда она нас увидела, подхватив маленькую Зухру на руки, Саида крепко обняла мою внучку и целуя, побежала в дом, увлекая и нас за собой. Не прошло и месяца, как мы с Георгием уехали отсюда и с таким теплом нас встретили, на сердце так потеплело. Я передала большую сумку с гостинцами Гульнаре, которая с приветствиями выбежала из дома и подошла к нам. В сумку мы набрали рыбные консервы, сыр и колбасу, сдобные булочки и печенья. Время было ещё раннее, но Саида и Гульнара быстро собрали на стол, где появились ещё тёплые лепёшки и каймак, так же порезали арбуз и дыни, в Фергане они рано зреют. Георгий и Бахтиёр с детьми уже сидели на топчане, я сказала Оле, чтобы она тоже садилась. А сама подозвала Саиду и взяв сумку с деньгами, попросила пройти в её  комнату. Саида взяла из моих рук сумку и без лишних слов, засунула её за сундук, хотя надобности в этом не было, в комнату Саиды никто без её ведома не заходил.
     - Я продала драгоценности, которые увезла. Саида, теперь мне надо найти людей, которые начнут строительство и мечети, и дома. Есть в кишлаке такие? - спросила я её.
     Она задумалась и через несколько минут ответила:
     - Таких людей можно найти только в центре, а местные жители только помогут, дай Аллах. Пойдёмте, пока поешьте, отдохните с дороги, потом решим, что нам делать. В таком святом деле, никто в стороне стоять не будет, Нодира опа.
     Этот день мы провели дома, дети уже спали, а мы до позднего вечера сидели на топчане и долго обсуждали, с чего начать работу и я была вдохновлена этой идеей, скорее приступить к задуманному делу.
     - Я думаю, надо обратиться к аксакалам, они помогут, им лучше знать, как поступить, - сказала Саида.
     На том и порешили. Георгий с сыном легли спать на топчане, мы с Олей и детьми пошли спать в комнату Саиды, там же легла и Саида. Нам постелили новые курпачи и одеяла, открыв окна на ночь, мы уснули под прохладой ночи.
     Утром, когда мы проснулись и вышли во двор, самовар уже кипел, а в тандыре румянились лепёшки. На топчане за хантахтой, накрытой новой скатертью, сидели Георгий и Бахтиёр, мы с Олей и детьми присоединились к ним. После завтрака Саида сказала, что можно идти к аксакалам и поговорить с ними, я надела на голову платок и мы с Саидой вышли из дома.
     Пройдя около километра по кишлаку, мы дошли до махаллинского комитета, это был наш дом, дом моего детства. Сердце сжалось от тоски, всё здесь было мне знакомо, только многое переделали. Не было ни женской половины, ни мужской, в середине двора сохранился хауз, правда он весь зарос без ухода. Пройдя в дом, мы встретились с председателем и всё ему объяснили. Это был мужчина преклонных лет, плотного телосложения, с тюбетейкой на голове, в белой рубашке и тёмных брюках, очень уважаемый человек в кишлаке. Он внимательно выслушал меня.
     - Это конечно благородное дело, но его следует тщательно обдумать. А где Вы достанете на это средства? - вдруг спросил он.
     Я ожидала такой вопрос и сразу ответила ему.
     - Мы с мужем всю жизнь копили, я выросла здесь, мои родители лежат на местном кладбище. Поэтому, если понадобится, я перезайму деньги и если надо, продам квартиру в Ленинграде, только помогите, прошу Вас, - сказала я.
     Решили собрать местных аксакалов и поехать в Фергану.
     - Только в городе можно решить такой вопрос, там же и строителей нанять, я сам прослежу за этим. У меня есть машина, вечером зайду к нужным людям и завтра с утра съезжу с ними в городской комитет Ферганы. Будем надеяться, что нам дадут разрешение для начала работ, - сказал мужчина.
     Поблагодарив его, мы той же дорогой ушли и вернулись домой.