Нахал

      После грандиозного пятилетнего ремонта Воронежский ТЮЗ сиял. Зрительный зал, оборудование сцены, гримёрки, всё было заменено, всё было новое и красивое! И вот назначено открытие. Приглашены гости из Москвы - из управления театрами, министерства культуры, театралы из  Липецка, Воронежа. Открывался театр  пьесой «Как закалялась сталь» в постановке нового главного режиссёра. В общем, бум на всю страну. Остаются считанные дни до открытия, мы полным ходом репетируем, и вдруг во время репетиции над головами лопаются тросы, и на сцену, полную актёров, падает софит – это такая металлическая конструкция, на которой навешаны прожектора и весит он полтонны.
     Столб пыли, ничего не видно, и мёртвая тишина.  Убитых и раненых разглядеть невозможно. Директор, сидевший в зале и наблюдавший за репетицией, охнул, схватился за сердце и съехал из кресла на пол. В воздухе повисло звенящее  напряжение. Постепенно пыль опустилась.  Актеры, находящиеся на сцене продолжали стоять, как вкопанные. Раненых и убитых не было.  Посреди сцены лежал софит. Он упал между актёрами, а их, в это время, на сцене было человек пятнадцать. Божье проведение.
      На следующий день был срочный сбор всех работников театра. Собрание проходило в репетиционном зале. Вперёд вышел директор и начал объяснять возможные причины падения софита, что случайно попался бракованный трос, такое происходит раз в тысячу лет и  бояться нечего, можно идти работать. Актёры зашумели.  Поднялся народный артист и, заламывая руки, трагическим голосом произнёс: «На сцену выходить нельзя. Вы, что смерти нашей хотите?!!  Должна приехать комиссия специалистов из Москвы и проверить все тросы и вот только тогда…  Или Вы нашей смерти хотите?» И утёр выступившую слезу. Занервничал директор: « Вы понимаете, что открытие театра отложить нельзя приедут гости, у них билеты на поезда, самолёты. А зрители? Все билеты раскуплены! Это невозможно!»  Поднялся заслуженный: «Вы полагаете, что наши жизни ничего не стоят?!!» Тут началось…  Зашумели все. Актёры начали орать с мест. Директор пытался всех перекричать, но у него не вышло. Он замолчал и стал ждать, когда все успокоятся и настанет тишина. Это произошло. И тогда он сказал: «Я не могу отменить открытие, я партийный человек, я буду вынужден уволиться и уйти. Кто из вас хочет занять моё место?»  Все притихли. Он был хороший директор, уважаемый пожилой человек, всю жизнь посвятивший театру. Повисла пауза, и вдруг поднялся молодой актёр Паршинцев, первый год работающий в театре, недавно переведённый из вспомогательного состава, и заявил: « Я! Я могу занять Ваше место!» Мгновенная пауза,  и раздался гомерический хохот. Хохотали все как резаные, я никогда не видел, чтобы так хохотали, их трясло и било в конвульсиях. Обстановка разрядилась! Больше  об отмене открытия театра разговоров не возникало.