Ипполит

Голубиная стая летит в высоту,
Серебристая в солнечном блеске,
И трепещет, меняя свой путь на лету,
Словно белой бумаги обрезки.
С.Я. Маршак

Голубь Ипполит, в отличие от своих сизых собратьев, обладал радикально белым оперением, чем безусловно выделялся из общей серой массы. Это он объяснял не иначе как наличием в своих венах благородных голубиных кровей. Когда он был маленьким, его бабка - голубиха Изольда что-то подобное пыталась рассказать несмышлённому Ипполиту, но он тогда не обращал внимания на назидания старухи, ему докучали её нудные рассказы. Теперь же Ипполит вспомнил тот самый разговор, где бабка всячески намекала, что их предок, бравый голубь Георгий служил в почтовой службе при дворе Его Императорского Величества. Изольда искренне верила и внушала Ипполиту, что благодаря наличию генов благородного родственника, её внука ожидает великое будущее. Эта уверенность в результате передалась и Ипполиту, она давала ему повод для гордости: голубь важно расхаживал рядом с помойкой, не обращая внимания на суету и косые взгляды его менее благородных коллег. Да, случилось так, что голубь вынужден был жить на помойке, вместе с остальной голубиной братией, но Ипполит знал, что это временно, и когда-нибудь он займёт в этом мире более достойное место. 

- Смотри-ка, опять белобрысый гоголем ходит, - перешёптывались двое помойных голубей, поочерёдно клевавших чёрствую хлебную корку. - Не иначе, лебедем себя возомнил! - Птицы противно захихикали.

Ипполит проследовал мимо, гордо подняв голову и не обращая внимания на усмешки. Ему безумно хотелось есть, но благородное происхождение не позволяло голубю участвовать в этом унизительном пиршестве. Вместо этого он перелетел в ближайший парк, где иногда удавалось перехватить хлебных крошек от сердобольных старушек или добрых детишек. Конечно, находиться в парке было небезопасно,  всё время нужно было быть начеку: вокруг бродило много кошек и собак, которые так и норовили схватить зазевавшуюся птицу своими когтистыми лапами. Да и не все детишки оказывались такими уж добрыми. Иные начинали гоняться за голубем, кто с сачком, кто с палкой, возомнив себя ловкачами, способными его поймать.
 
Сегодня Ипполиту повезло. Детей в парке почти не было ввиду плохой погоды, да и собак с их хозяевами особо не наблюдалось. Зато обнаружилась совершенно чудесная старушка, которая притащила с собой в парк целый пакет пшена и раскидывала его направо и налево, как крестьянский сеятель.  Вокруг неё собралась целая орава: голуби, воробьи, вороны и даже утки с паркового пруда. Ипполит пристроился на краю галдящей церемонии -  благо зёрнышки долетали и туда - и в кои-то веки вдоволь наелся нормальной еды. Запив сытный обед водой из канавы, голубь решил не сразу возвращаться на помойку, а ещё какое-то время провести в парке.

Ему тут нравилось гораздо больше, чем на помойке. Наверное, он мог бы остаться тут насовсем, если бы не опасности, подстерегавшие на каждом шагу. К помойным кошкам Ипполит уже как-то привык, чувствовал их приближение и успевал вовремя взлететь. К тому же кошки, как правило, охотились сразу на целую стаю голубей, которые совершенно теряли бдительность, когда были заняты едой. Ипполит к таким не относился, он обычно держался в стороне и всегда замечал опасность. В парке же ему было всё незнакомо. Кошки и собаки могли выскочить неожиданно из кустов - только успевай удирать! К тому же и местные голуби не особо привечали чужака - злобно фыркали и не подпускали к корму. Но самыми страшными для Ипполита были утки. Эти мало того, что отнимали еду, а могли ещё неожиданно подкрасться и больно ущипнуть. В общем, пока у Ипполита всё складывалось не в пользу смены места жительства. Но он решил, что пока просто будет почаще прилетать в парк и проводить там больше времени.

К его возвращению на помойке всё утихло. Голуби разлетелись на ночлег, и Ипполит мог спокойно, без свидетелей порыться внутри мусорного бака. Он был не очень голоден, но решил воспользоваться случаем и найти что-нибудь про запас. Откусанная печенька, попавшаяся ему на глаза, как раз подходила для этой цели. Ипполит, схватив её клювом, быстро взлетел на козырёк подъезда, припрятал там свою добычу, уселся поудобнее и задремал.

Во сне он увидел стаю белых голубей, которая взмахнула в небо большим белым облаком. Каждый голубь держал письмо, запечатанное в конверт, на котором была изображена золотая корона. Покружив немного над дворцом, голуби разлетелись в разные стороны, доставляя важные послания Его Императорского величества адресатам.

Разбудило Ипполита громкое воркование. На подъездном козырьке происходила какая-то суета. Один очень агрессивный голубь, распушив хвост и расправив крылья, носился за голубкой и  издавал противные звуки. Голубка, в свою очередь, очень ловко уворачивалась от его нападок, периодически перелетая с места на место. Краем глаза Ипполит заметил, что вся эта шумная церемония постепенно перемещается в его сторону. Первой его мыслью, конечно, было спасать печеньку.  Вчера он её не слишком тщательно спрятал, надеясь склевать заветное лакомство на завтрак. Сейчас же печеньке, как и собственно возможности позавтракать, грозила реальная опасность. Решение Ипполит принял быстро: он разбежался и со всей силы толкнул разбушевавшегося голубя на самый край крыши. Тот явно опешил, не ожидав от белого тихони такой прыти. К тому же он был так увлечён своей избранницей, что совершенно позорным образом пропустил удар. Несостоявшийся жених попытался балансировать на краю козырька, но решительный Ипполит вовремя подлетел и безжалостно его пнул. Голубю пришлось перелететь на ближайшее окно, но и там он долго не задержался: его чуть ли не до смерти напугал внезапно оказавшийся за стеклом огромный кот. Наблюдавший за этим Ипполит, гордо проследовал к своему укромному местечку под благодарные взгляды голубки, которую он по случайности спас от ненужных домоготельств.

- Ипполит, - представился голубь и отвернулся к стенке, давая понять, что не намерен продолжать разговор. Печенька всё ещё лежала в тайнике, и он совершенно не желал делиться ей с кем бы то ни было.

- Варвара, - проявила вежливость голубка. - Спасибо за помощь. - Она тоже не собиралась задерживаться на крыше, тем более, что была не в курсе существования печеньки.

Когда она наконец-то улетела, Ипполит наконец приступил к завтраку. Аппетита почему-то не было, и вместо того, чтобы наслаждаться вкусным лакомством,  голубь думал о произошедшем. Мысли были противоречивы и волнительны: с одной стороны, Ипполит гордился, что одолел агрессивного голубя, с другой - он страшился, что тот вернётся и накостыляет ему в отместку. Ещё и Варвара, как ему показалось, не проявила радости  и достаточной благодарности за своё спасение, из-за чего голубю было немного обидно.

Отвлекшись на эти рассуждения, Ипполит чуть не забыл про свою ежедневную миссию - украшение памятников.  Дело в том, что памятники в городе были чудовищно непривлекательными - какими-то серыми и скучными. А Ипполиту, благодаря его благородному происхождению, было вовсе не чуждо понимание прекрасного. Тогда Ипполит решил взять себе за правило каждый день укарашать хотя бы по одному памятнику, добавляя в это серое уныние немного позитивного белого цвета. Благо у него всегда имелось в наличии и в достаточном количестве то, с помощью чего это можно было осуществить. Больше всего он, конечно, уважал памятник кудрявому мужику в пиджаке. У того была густая шевелюра, на которой можно было удобно разместиться и сделать своё благородное дело. Не в пример его лысым коллегам, на которых приземляться было чрезвычайно скользко и иногда даже приходилось облагораживать их прямо на лету. Но сегодня Ипполит после утреннего проишествия был сам не свой и специально выбрал самый "лысый" из ближайших памятников. Можно, конечно, было пристроиться на руку, которую каменный человек вытянул вперёд, или расположиться на кепке, зажатой им в другой руке. Но голубь решил проявить твёрдость, уселся прямо на лысую макушку и обильно украсил её белым цветом - не зря же он плотно позавтракал. Выполнив свой долг, Ипполит ещё какое-то время гордо сидел на памятнике, ожидая привычной реакции прохожих. Обычно они останавливались и показывали на голубя пальцем - наверняка восхищались его великолепной работой. Вот и в этот раз какие-то подростки, проходившие мимо, начали махать руками в направлении Ипполита, улыбаясь и явно одобряя его поступок. Дождавшись своего очередного триумфа, голубь отправился в парк, где в связи погожим солнечным деньком намечалась обширная гастрономическая и развлекательная программа.

У киоска с пиццей и хот-догами ожидаемо оказалось многолюдно. Это радовало в том смысле, что после всей этой человеческой братии обычно оставалось много объедков, которыми можно было неплохо поживиться. Ипполит особенно любил корочку от пиццы, но и остаток булочки от хот-дога тоже годился. Спикировав прямо к переполненной урне, из которой уже начал выпадать мусор, голубь быстро схватил примеченный заранее кусок пиццы и быстро переместился на безопасное расстояние, пока его не заметили местные сизые обжоры. Им, впрочем, сегодня было не до чужаков: голубей до отвала накормили дети, беспрерывно кидая им куски недоеденных булок. Ипполит уселся на полянку рядом со скульптурой, которая с точки зрения голубя была идеальной. Во-первых, она была белой, поэтому её даже не пришлось украшать.  Во-вторых, что самое главное, около неё происходило какое-то захватывающее действо: женщина в белом платье и мужчина в чёрном костюме стояли, держась за руки в окружении нарядной толпы. Было шумно, в небо выстреливали пробки от бутылок, в бокалы лилась пузырчатая жидкость, слышался звон, смех и радостные крики. Ипполит из-за торжественности момента даже бросил клевать свою любимую пиццу - так его увлекло происходящее. Он во все глаза пялился на церемонию, хваля себя за собственную проницательность, ведь, как он и ожидал, сегодня в парке было вдоволь и хлеба, и зрелищ. Но он даже не представлял, какой сюрприз его ждёт впереди.
Ипполит не сразу заметил, как появилась огромная клетка, внутри которой находились - он даже не поверил своим глазам - белые голуби! Ипполит окончательно забыл про свою пиццу, и её уже вовсю дербанили местные воробьи. Он придвинулся поближе к клетке - голуби внутри были такими же, как и он - белыми, красивыми и благородными.

- Почему вас посадили в клетку? - решился заговорить Ипполит.

- Иди отсюда и не мешай нам работать! - наперебой заворчали голуби.

- А чём заключается ваша работа? - не унимался Ипполит. Голуби не ответили. Вместо этого они нагло отвернулись и начали переговариваться между собой, не обращая внимания на Ипполита. Он продолжил наблюдать.

Через некоторое время к клетке подошёл человек и отнес её прямо к бело-чёрной парочке, которая, судя по всему, являлась виновницей торжества. Они, в свою очередь, сотворили нечто удивительное: открыли клетку и выпустили всех голубей в небо. Ипполит был восхищен: стая   голубей одновременно устремилась вверх, образовав прекрасное зрелище - белое облако в голубом небе. Поддавшись внезапному порыву, Ипполит устремился вслед за ними и влился в парящее облако. Он был счастлив парить высоко в небе, в стае себе подобных белых голубей. В какой-то момент он посмотрел вниз и почувствовал ещё большую радость: с земли на него устремились десятки восхищённых  глаз. Люди радовались, махали Ипполиту руками и снимали его на камеры. Это было гораздо круче триумфа, испытываемого после украшения памятников. Голубь на всякий случай спустился пониже, чтобы его лучше было видно снизу. Он хорошо рассмотрел сизых обитателей парка, которые с завистью поглядывали на белую стаю. Но больше всего Ипполиту сейчас хотелось, чтобы на него смотрели соседи по помойке, которые вечно насмехались и дразнили его. Было бы здорово, если бы его увидел тот дурной голубь, которого Ипполит утром выпер с подъездного козырька.  А ещё лучше, чтобы его заметила Варвара.

- Эй, дурень, не отставай от стаи! - раздался сверху голос. - Ты что, новенький?
 
- Да, я новенький! - быстро нашёлся Ипполит и взлетел повыше.

Тем временем стая, покружив какое-то время в небе, к большому удивлению Ипполита, вернулась обратно в клетку. Голубю не оставалось ничего иного, как вместе со всеми сделать то же самое. К счастью, никто из голубей не заметил чужака, из чего Ипполит сделал справедливый вывод, что он удачно влился в коллектив. Это было вполне объяснимо: ведь внешне он ничем от них не отличался.

Ипполит быстро нашёл себе друга. Это был тот самый голубь, который посоветовал ему не отбиваться от стаи во время их полёта. Звали его Герман. После того, как голуби оказались в клетке, их погрузили в фургон и отвезли в голубятню. Ипполит никогда не был на голубятне. Он часто видел зелёные металлические коробки с сеткой, из которых вылетали голуби. Голубь подлетал к ним поближе, чтобы как следует рассмотреть, что там внутри. Нынешняя голубятня не шла с теми ни в какое сравнение. Это было огромное светлое помещение, устланное свежим сеном, со множеством жердочек и полочек на стенах. Посредине стояла огромная кормушка с зерном и поилка с водой, чтобы в любой момент можно было вдоволь наесться и напиться. Ипполит сразу туда и направился, рассчитывая насытиться одним из первых. Жизнь на помойке приучила его не зевать в моменты обнаружения еды. К своему удивлению, голубь обнаружил, что никто из обитателей голубятни не спешит ужинать - все спокойно расселись по жердочкам и заняты своими делами. Ипполиту стало немного стыдно за свои плебейские замашки и он, клюнув всего пару зёрнышек, вернулся на полку и уселся рядом с Германом.

- А почему никто не ест, ужин же уже подали? - спросил он у друга. Тот как-то странно посмотрел на Ипполита и пожал плечами.

- Наверное, пока не хотят. Когда проголодаются, тогда и поедят. Да и пшено там утреннее, несвежее. - В голове Ипполита такое положение вещей никак не укладывалось. Он привык питаться не когда ему хочется, а когда появляется возможность. Впрочем, обычно эти два явления совпадали. А о свежести еды он вообще никогда не задумывался.

- А какие тут ещё порядки, расскажи, - Ипполиту очень не хотелось снова попасть впросак.

- Да никаких особо. Сидим тут целыми днями, едим, воркуем, иногда выпускают полетать. Но строго стаей, отбиваться от которой нельзя. И возвращаться надо обязательно по свисту, иначе голубятню закроют, и придётся ночевать на улице.

Ипполит подумал, что условия в принципе приемлемые - порядок есть порядок. К тому же выяснилось, что в голубятне есть и кое-какие развлечения: можно, например, подраться с другим голубем или приударить за какой-нибудь голубкой. В этот момент он почему-то вспомнил о Варваре и, внимательно оглядев местных обитательниц, сделал вывод, что местные голубки ей не ровня. Впрочем, Ипполит быстро отогнал от себя эти предательские мысли, потому что он попал в высшее общество, и голуби в нём  определённо не идут ни в какое сравнение с его бывшими дворовыми товарищами. Очевидно, что птицы были благородного происхождения: это было заметно по их внешнему виду и поведению. Ипполит решил, что будет пристально наблюдать за ними и учиться у них хорошим манерам, чтобы ничего в нём не выдавало помойного прошлого.

Ночь прошла спокойно. Лишь иногда Ипполит вздрагивал и от этого просыпался. Ему не верилось, что он спит в тёплом и безопасном помещении, где не нужно ёжиться от холода и прятаться от кошек и ворон. В конце концов голубь успокоился и крепко уснул, чуть было даже не проспав завтрак.

Разбудил его луч солнца, который пробивался сквозь маленькое окошка голубятни, и непонятный громкий шум. Ипполит посмотрел вниз со своей полки и не поверил своим глазам: возле кормушки творилась такая суета,  как будто в его дворе рассыпали хлебные корки, и все местные голуби слетелись на еду, жадно выхватывая друг у друга куски хлеба. Ипполит решил спуститься и посмотреть, что происходит. Вдруг на завтрак подали какой-то деликатес - не может же быть, чтобы эти благородные птицы толкались и дрались за обычную еду, как простые сизые и вечно голодные голуби. Но его ожидало разочарование: в кормушку насыпали обычную крупу,  и обитатели голубятни совершенно неприличным образом на неё налетели. Ипполиту ничего не оставалось, как присоединиться к этой кишащей толпе, иначе он рисковал остаться голодным. Это событие стало его первым разочарованием от пребывания в голубятне. Ипполит решил обсудить ситуацию  со своим приятелем.

- А что тут странного? - не понял Герман. - Когда насыпают свежей крупы, мы всегда слетаемся всем скопом.

- Но можно же как-то культурно питаться, не толкаться, соблюдать очередь, пропустить вперёд дам, наконец! - возмущение Ипполита было неподдельным.
- Если их пропустить вперёд, то они всё сожрут, и другим не достанется. Нет уж, кто успел, тот и съел.

- Но это же прям как у нас на помой..., - Ипполит вовремя осёкся. Ещё не хватало выдать себя. Герман, впрочем, не обратил на это внимания. Он был занят созерцанием голубок, которые присторились на жердочках напротив. Поняв, что разговор окончен, Ипполит погрузился в свои мысли. Получается, что в вопросах питания благородные голуби ничем не отличались от простых. Это, с одной стороны, радовало Ипполита, потому что ему не придётся обучаться ничему новому. Но, с другой стороны, - огорчало, потому что он вовсе не так представлял себе хорошие манеры, принятые в таком уважаемом обществе. Что ж, он понаблюдает за их дальнейшим поведением.

Следующее откровение не заставило себя ждать. В голубятне открылся огромный люк, и голубиная стая под громкий свист вылетела наружу. Ипполит последовал за всеми. Он представил себе, как сейчас вдоволь налетается, навестит свои любимые памятники и изрядно украсит их. Может, ещё и в парк успеет. Но стая всё кружила над голубятней и явно не собиралась изменять свой маршрут. Через некоторое время раздался знакомый свист, и голуби послушно потянулись обратно в голубятню. Ипполит расстроился уже второй раз за день. Что это за прогулка, если нельзя летать, куда хочется? Ему, например, очень хотелось слетать в парк, к памятникам, в свой двор... Ипполит снова обратился с вопросом к Герману.

- А что там интересного? - снова удивился его друг. - Вокруг грязь,  опасности, нечего там делать.

- А мне нравится летать в парк и украшать памятники, - мечтательно заметил Ипполит. Герман рассмеялся, когда узнал, как именно его друг "украшает" памятники.

- А мы украшаем всё прямо в голубятне! - шутливо подмигнул Герман, и Ипполит поморщился. Он никогда не оставлял "украшения" там, где ел и спал. Так учила его бабка Изольда. А она, как известно, была не простой голубихой, поэтому кое-что понимала в этикете. Ипполит впервые внимательно посмотрел по сторонам. И в самом деле, вокруг было всё заляпано белыми пятнами, повсюду валялись крошки и птичья перья. "Это не голубятня, а какой-то свинарник", - подумал Ипполит. И это стало его очередным большим разочарованием.

Последующие несколько дней Ипполит сильно грустил. Грешным делом он подумал, что не так уж всё идеально в этом высшем обществе. Чтобы немного отвлечься от этих невесёлых мыслей, он решил составить компанию своему приятелю Герману и приударить за какой-нибудь голубкой. Герман уже давно пытался приобщить Ипполита к более легкомысленному времяпровождению, но тот никак не соглашался. Сегодня приятель подсел на полку к Ипполиту, а вместе с ним рядом примостились две симпатичные голубки.

- Познакомься, Ипполит, это Жанна и Илона, - Герман представил своих подружек и приблизился к одной из них, давая понять, что он уже сделал свой выбор. Вторая голубка придвинулась поближе к Ипполиту. Видимо, это была Жанна. А может, Илона. Впрочем, какая разница?

- У вас тут хорошая полка: много места и близко к кормушке. Хорошо видать, когда корм ложат, - принялась вороковать голубка.

- Кладут, - механически поправил её Ипполит.

- Я и говорю, ложат, - продолжала Жанна или Илона, проигнорировав замечание. - Можно раньше всех увидать, как наложат, и быстрее всех покушать. - Ипполит мучительно простонал и умоляюще взглянул на Германа в поисках спасения. Но тот был занят воркованием со своей подружкой и не обращал на свого друга никакого внимания.

- Извините, я ненадолго отлучусь, - сказал Ипполит, намереваясь как можно скорее покинуть эту компанию.

- Да не волнуйтесь, делайте, что вам надо, прямо здесь, мы привыкши, - голубка, хлопая глазами, ни капли не смущаясь, смотрела на Ипполита. Это было уже невыносимо, и он, не ответив, резко вмахнул крыльями и перелетел куда подальше. Удивлённая Жанна проводила его недоумённым взглядом. Или это была Илона.
Ипполит приземлился на жёрдочку возле маленького окошка. Оно, как и всё вокруг, было заляпано, и голубю пришлось сильно постараться, чтобы найти просвет и посмотреть наружу. За мутным стеклом были видны макушки деревьев, крыши домов и голубое небо с проплывающими по нему облаками. Ипполиту безумно захотелось на волю - вот прям выскочить бы сейчас через это самое окошко и улететь отсюда куда глаза глядят. Он на всякий случай постучал клювом по стеклу, но оно было крепкое, как и наглухо заколоченная рама. Остаток дня и всю ночь Ипполит провёл, сидя на жёрдочке и глядя в это маленькое грязное окошко. Он твёрдо решил, что завтра навсегда покинет эту чёртову голубятню.

После завтрака к нему подлетел Герман.

- Где ты пропадал всю ночь?  Мы тебя ждали, особенно Жанна. - он хитро подмигнул Ипполиту. - Что, не понравилась она тебе?

Значит, это всё-таки была Жанна.
 
- Не понравилась, - буркнул Ипполит. - Знаешь, Герман, не надо больше меня знакомить со своими подружками, я сам справлюсь.

- Ну, как хочешь, - обиделся Герман. Он демонстративно отвернулся от друга и стал усердно чистить клювом перья.

- Не обижайся, давай лучше сегодня во время прогулки кое-куда слетаем, я тебе покажу что-то интересное! - Ипполит был явно воодушевлён.

- Ты что? - испуганно запричитал Герман. - Нельзя же отбиваться от стаи. А вдруг мы не услышим свиста и не успеем назад?

- Да мы быстро: туда и обратно. Тебе понравится, обещаю.

Но в этот раз планам Ипполита не суждено было исполниться. Вместо прогулки обитателей голубятни загнали в клетку и куда-то повезли.

- На работу, на работу, -  наперебой деловито заворковали голуби.

Ипполита было уже не остановить. Если не на прогулке, то во время работы он всё равно улетит - он не желает оставаться в этом "высшем обществе" больше ни минуты! Ипполит нервничал и ёрзал в ожидании открытия клетки, но церемония всё никак не начиналась. Наконец, клетка приокрылась, и голубь, растолкав всех остальных, скорее ринулся к выходу. Но вместо того, чтобы вылететь, был схвачен и крепко зажат в чьих-то руках. Рядом с ним в других руках несли его приятеля Германа. Ипполит постарался вырваться, но ему это не удалось - руки зажали его ещё крепче. Пришлось смириться и покорно ждать своей участи. Через некоторое время их с Германом принесли на украшенную цветами поляну. Вокруг, как и на прошлой церемонии, собралась нарядная толпа, все глазели на голубей, радовались и хлопали в ладоши.  Ипполита передали в руки человека в чёрном пиджаке, а Германа - человеку в белом платье. Ипполит на всякий случай ещё раз попытался вырваться, но ему вновь не удалось. Но это, оказывается и не понадобилось: неожиданно под крики толпы голубей подкинули вверх и отпустили! Ипполит сразу резко стартанул вверх. Потом вспомнил про своего друга Германа и вернулся за ним. Но тот как будто вовсе не собирался никуда улетать - он не спеша поднимался вверх, делая в воздухе какие-то немыслимые кульбиты на радость толпе.

- Хватит кувыркаться, полетели скорее со мной! - Ипполит чуть ли не силой пытался подтолкнуть Германа к заветной свободе. Но тот совершенно не хотел на волю, он беззаботно летал в поле зрения людей и продолжал своё выступление.

- Не полечу я с тобой, ты что, не понял? - Герман ненадолго прервал свои выкрутасы и серьёзно посмотрел на Ипполита. - Я не смогу, как ты. Я не такой. Лети без меня, я останусь тут.

Ипполит не верил своим глазам. Неужели его друг хочет остаться в этой голубиной тюрьме навсегда? Впрочем, он ведь и сам когда-то стремился в неё попасть. Хорошо, что он вовремя понял, что жить на свободе гораздо лучше. Может, и Герман когда-нибудь это поймёт. Ипполит в последний раз подлетел к Герману.

- Пока, друг, мы ещё обязательно увидимся. Я буду навещать вас. Передавай привет Жанне и Илоне! - Ипполит помахал крылом, затем сделал ещё один круг над поляной и на прощанье обильно украсил глядевших на него людей. Снизу раздались крики и визг, но голубь их уже не слышал - он держал путь в свой родной двор, на милую сердцу помойку.

Встретили его без особой радости. Голуби пристально разглядывали его то ли с презрением, то ли с завистью, и недовольно перешёптывались между собой. Но Ипполиту сейчас не было никого милее, чем эти сизые дуралеи - они казались такими родными и близкими ему до духу.

- Ну что, братва, соскучились без меня? Что тут у вас новенького произошло? - громко выкрикнул Ипполит, встав посреди стаи. Голуби обалдели от такой смелости белобрысого выскочки. Обычно он чурался своих собратьев, никогда с ними не разговаривал и держался в стороне. Сейчас же он настолько нагло выступил, что сизари стояли как заворожённые, не в силах что-либо произнести. Ипполит тем временем продолжал:

- Зато у меня много чего интересного произошло за время моего отсутствия. Могу рассказать, если хотите. - Голубь с вызовом посмотрел на собравшуюся стаю.
 
- Хотим, конечно хотим, расскажи! - радостно закричали голуби и расселись вокруг в ожидании интересного рассказа. С подоконников, крыш и деревьев слетелись и остальные птицы, почуяв, что затевается нечто особенное. Ипполит оглядел всех вокруг и заметил внимательные и восхищённые глаза Варвары. Он немного начал волноваться, но быстро взял себя в крылья и приступил к рассказу. Голуби внимательно его слушали, задавали вопросы, смеялись, удивлялись, расстраивались и радовались - то есть испытывали все те же эмоции, что и сам Ипполит. Потому что это были точно такие же голуби, как и он сам - гордые и свободные птицы, а не какие-то там безвольные бездари из голубятни, даром, что белые. А эти, дворовые, хоть с виду и неказистые, но Ипполит ни разу не слышал от них "ложат", "кушать" и, прости господи, "привыкши". Тут он невольно поморщился, вспомнив ужасную речь Жанны.

К вечеру собрание не закончилось, а перешло в другую стадию - кто-то выбросил на помойку пакет с коробкой, внутри которой оказался недоеденный торт. Голуби живо раздербанили пакет, вскрыли коробку и принялись клевать вкуснятину. Ипполит отметил про себя, что именно торт   оказался сейчас очень кстати: будет, чем отметить возвращение блудного голубя. А заодно и его новую жизнь. "К чёрту гордость и благородное происхождение!" - подумал он и, ловко занырнув в эпицентр птичьей толпы, ухватил самый красивый кусочек торта с кремовой розочкой. Но сразу есть его не спешил. Он нашёл глазами сидевшую неподалёку Варвару и притащил ей в клюве своё угощение.

- Хочешь, прилетай ко мне ночевать, - проворковала Варвара, когда торт был прикончен. - Я обычно устраиваюсь вон там, на чердаке. - Она указала крылом на маленькое окошечко под самой крышей дома. - Там тепло, уютно и кошки с воронами не беспокоят.

- Обязательно прилечу! - заверил её Ипполит. - Только одно дело закончу и сразу прилечу к тебе! - Он приобнял голубку крылом, давая этим понять всю серьёзность своих намерений, затем взлетел высоко над крышей и через минуту исчез в темнеющем небе.

Первым делом он полетел к памятнику. Ипполит его давно уже присмотрел, но всё как-то крылья не доходили. Монумент отличался от остальных тем, что изображал не человека, а нечто странное. Примерно такие же формы Ипполит видел в парке - их оставляли за собой собаки на прогулке. Голубь решил непременно украсить эту скульптуру, потому что она, как и все остальные памятники, была вопиюще серой. В этот раз он не стал дожидаться реакции публики на свою работу - очень спешил. Он быстро исполнил задуманное, немного полюбовался своей работой сверху и полетел дальше.

Голубятня находилась недалеко, минут десять лёту. Ипполит сел на крышу и прислушался. Внутри было тихо. "Спят уже, наверное", - подумал он. Ипполит вдруг почувствовал острое желание постучаться клювом в окошко, разбудить обитателей голубятни и рассказать им, как хорошо жить на воле, а не в тёмном грязном помещении. Но подумав, он сдержался. Герман же ему всё понятно объяснил: эти голуби сделали свой выбор.

Ипполит летел над вечерним городом в свой двор, где его ждала Варвара. Завтра они вместе будут клевать хлебные крошки, полетят в парк, потом будут украшать городские памятники, а вечером усядутся рядышком на крыше и будут мило ворковать и наслаждаться розовым закатным небом, прохладным воздухом, простором, счастьем и полной свободой!