Экстраверсия смерти. Естественный отбор 2

Это 14 глава романа! Для чтения предыдущих перейдите в профиль автора!

Иллюстрация:

***

Вальтер Шелленберг, шпион фашистской Германии, писал: «В жизни существует только один вечный «закон культуры» — отбор и выживание сильнейших и храбрейших. Этот закон проявляется уже в жизнедеятельности простейших клеток и пронизывает существование всех живых организмов — от микробов до млекопитающихся и человека». Вопрос остается только в том, когда эти самые клетки «проснутся» и осознают себя, начав действовать © Марианна

***

— Попробуйте и узнаете.

Я прятала свой взгляд, чтобы выглядеть отстранённо и независимо; меня вовсе не терзали сомнения, будто Тео с Райаном и правда способны достать абсолютно все, что только взбредет в голову.

— Я хочу тебя познакомить со своим парнем, — одна из девочек встала слева от меня и настойчиво просила сесть за их стол.

Парнем? Ей было едва ли пятнадцать. Ладно, допустим… У меня ничего не получалось с Райаном, и все это лишний раз только бередило кровоточащую рану.

— Это та самая, что попала на концерт Джеффри, — она представила меня сидящим за столом подросткам — там сидело трое мальчиков, и мы разбавили их компанию, усевшись рядом. Да, уж попала — по полной, честно говоря! Луи помог там оказаться, а потом обмакнул в грязь. Как мне разделиться между ненавистью и благодарностью?

Я краем поглядывала на Джейд, сидевшей чуть поодаль и пьющей сок из трубочки, слушающей и глядевшей на нас.

— Неужели?

— А еще ее тему взяли для новогоднего бала.

Ага, вот как это работает — сначала ты работаешь на репутацию, а потом она — на тебя. Только это их мало волновало — они оказались типичными заучками. Я уже не понимала, что тут делаю и хотела встать, как один зануда подал голос:

— Перед ним еще надо сдать экзамены, иначе мы окажемся на пересдаче быстрее, чем на танцах.

— Одно другому не мешает, — они подняли на меня глаза.

— Да ну?

— У меня это получается.

Ха, а вот и главный секрет успеха! Нести абсолютную чушь с серьезным, уверенным лицом. Короче, Руби принялась рассказывать о всех моих достижениях, попутно что-то привирая и добавляя, а я лишь довольно кивала. Все, это официально: я постепенно превращалась в Райана. Буквально.

Я не смотрела ни на кого из них — только видела довольно ухмылку Джейд, и ответила ей тем же. В это время девочка, что хотела меня познакомить со своим парнем, повисла на самом симпатичном из этой всей компании, и он, пытаясь отцепиться от неё, сказал:

— Каким образом?

Он скептически смотрел на меня.

— Мой ответ зависит от того, сколько у вас евро в кошельке, — теперь очередь смотреть скептически была моя.

— Скинемся.

Сообразили они, конечно, молниеносно. Вдруг мне стало все кристально ясно: для Джейд я превратилась в живой маркетинг — сидела и показывала отличный пример действия ешек. Руби невообразимо восхищалась и хотела быть такой же — ей доставляло удовольствие уже само знакомство и общение со мной. А до сих пор виснувшая малолетка на шее у парня просто хотела, чтобы тот пошёл с ней на бал.

— И как, вы сдали тесты?

Я решила добить их окончательно, спрашивая у тех, кто покупал таблетки вчера и с упоением слушала рассказ о том, что после колес у них улучшилась концентрация и настроение. Самая лучшая реклама — это искренние, не наигранные эмоции, чистая импровизация. Чистая, ха.

— Ну… можно попробовать… — самый тихий и щуплый мальчик многозначительно протянул.

— Да что тут думать?

Я написала ник на салфетке, лежащей сбоку от стола, и оставив его перед их глазами, молча встала и направилась к Джейд, в какой раз отмахиваясь от ощущения, что я будто оказалась в яслях. Черт, да я же сама буквально пару месяцев назад довольная играла с Адель, девочкой гораздо их младшей, а теперь скучала даже от подростков с разницей в год. Вот оно — зачатки высокомерия. Я общалась с ними только ради выгоды.

— Тебе нужно научиться терпению, — мы продолжали игру, суть которая была «в чем я ещё отвратительна», — иначе они разбегутся от напора.

— А тебе не сваливать обратно к Тео посреди учебного дня.

— Я остаюсь.

Она довольно на меня смотрела, пока я чуть не прыгала от радости — лучше уж пусть подруга ездит по мозгам насчет торчков, чем Роберт со своими претензиями.

— Мне же нужно вспомнить хотя бы названия предметов.

***

Она снова сидела со мной — и это было так привычно и по-родному, что я с радостью рассказывала ей пропущенные темы, ранее считая это ужасно нудным занятием. Рядом с Моникой я ощущала себя чужой и далекой; все-таки, ещё не хватало парней — они сами напомнили о себе, написав в беседу во время последнего урока:

17:30: «Пять колес. Лицей. Тео завезёт, отдаст тебе, Марианна»

Райан написал так сухо, что я мигом пожалела обо всем, что меня с ними связывало; однако, как же стало приятно оказалось принадлежать к беседе и быть упомянутой!.. В этом противоречии моя психика дала сбой. Я понятия не имела, кто я и что делаю.

После окончания занятий Тео зашёл за Джейд, они отдали мне коробку таблеток от давления, внутри которой торчал прозрачный зип и парочка забитых косяков. Они вдвоём направлялись к выходу, и я вновь так завидовала им обоим — он приходил за ней, а Райан отсиживался дома! Да, он не до конца поправился, но будем честны, что он бы все равно не пришел, даже будучи здоровым. Эти двое и правда напоминали пару. А у нас с Тайпсом не было ничего, похожего на подобное.

Горькая обида застилала разум, отчего я решила взорвать косяк в туалете студии, открыв окно. Мои идиотские нервы в срочном порядке требовали покоя и расслабления. Затяжка за затяжкой, я думала о том, что подруга манипулировала мной — и вся компания, на самом деле. И ее фраза «кто окажется полезней» выбешивала — мне нужно, оказывается, подтвердить своё место! И просто послать я их не могла! То есть, не хотела.

— Эй, здесь нельзя курить.

Одна из выпускниц, приходившая вместе с Мирай, подошла к подоконнику.

— Без тебя знаю.

Она, хоть и была старше, стушевалась, не ожидая такой наглости.

— Бросай сигарету.

Я дунула ей в лицо дымом конопли.

— Это не сигарета, — я усмехнулась. Под действием травы я была ужасно расслабленной и спокойной, — ну раз ты так просишь…

Я нагнулась за раму и посмотрела, куда бы улетел окурок, если бы я его скинула вниз.

— Стой! — она дернула меня за предплечье, — дай сюда.

— Что? Хочешь попробовать? — я игриво улыбнулась, но отдала его ей, выходя в коридор.

Что именно произошло секунду назад, я даже не анализировала. Меня волновали другие вещи! Гораздо более весомые! Эта трава, она рассеивала внимание. Уже в студии, я подсела к Руби и отдала ей пачку «таблеток от давления» и задумалась: почему пять? Парней было трое, девочек ещё три, в сумме шесть.

— А ты не будешь?

— Патрик отказался, — она рассказала, что тот мальчик, который сомневался в их способе, так и не решился взять.

— Ну, надеюсь, он не завалит тесты, раз решил действовать своими силами.

Она махнула рукой, намекая, что да, это случится, особенно после того, как он увидит успехи одноклассников и их мотивацию к учебе. Потянулась в карман и выудила оттуда пять банкнот в десять евро.

Меня как-то не волновал денежный вопрос: мы учились в элитном заведении, так что тинейджеры сплошь и рядом таскались в брендовых шмотках и имели приличные суммы в распоряжении.

— Де Клинн, — куратор окликнул меня, стоя рядом с лицеисткой, которой я отдала косяк, — подойди сюда.

О Боже… он держал его в своих руках. Какого…

— Мишель сказала, что это твоё.

И если внутри меня поднялась целая буря с органотрясением и извержением сущего страха, то на лице не дрогнула ни клетка. Помните, я говорила об искусстве дзена? Так вот, я постепенно начала им овладевать.

Медленно переведя отстраненный взгляд на неё и тут же довольно улыбаясь, я заметила ее недоумение.

— Забавно, что я этого не знала. Мишель не забыла уточнить, что завидовала все это время, — я снова посмотрела на куратора, — а теперь решила таким глупым способом избавиться от конкуренции?

Я старалась выглядеть абсолютно уверенной и непреклонной; сказала это достаточно громко, чтобы услышала вся аудитория. Парень шокированно посмотрел на Мишель, пока та вся побледнела, не в состоянии придумать хоть какой-то вразумительный ответ.

— Да! У неё ничего не сделано, в то время как Марианна уже изрисовала два листа, — Руби вступилась за меня, и я усмехнулась, слушая ее голос за спиной.

— А ещё она успевает нам помогать! — добавила та, вторая девочка, которой я тоже продала колеса. «Помогать» — во всех смыслах.

— Ее бесит, что она старше, но у неё ничего не выходит! — вторили те, кто никак не был связан с веществами, но которые поддались ведущему мнению толпы. Так вот, как работает пропаганда. Что, Мишель, не думала, что они окажутся на моей стороне? А я их даже не подговаривала.

— А как же тема бала? Вас не смущает?! — она уже не знала, за что зацепиться в своих обвинениях.

— Ты так все подстроила, чтобы был очевиден мотив, — я усмехнулась, — потратила время на такую чушь.

— Надеюсь, ты знаешь, что тебе за это может быть, — куратор обратился к Мишель, — понятия не имею, откуда ты это достала, но я конфискую, — он смял джойнт в кулаке, — повторится подобное — будешь исключена.

Нет, ясно, конечно, что Мишель изрядно нервировали мои «периодические» отъезды к «больному» однокласснику, да еще и мое курение прямо в сортире. Если бы не Руби и остальные — это было бы обращено ко мне… Когда жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов? Даже не так… она двигалась по спирали, засасывая все сильнее.

— Послезавтра сдача, — обратился он уже ко мне.

— Вы напоминаете об этом каждый раз, — я закатила глаза, — если бы кое-кто работал, — я услышала за спиной знакомое шиканье, — мы бы уже показали, что готово.

— Что это значит?

— Что все под контролем.

— Хотел бы поверить на слово, но… — он осекся, — я останусь проверить.

***

Весь вечер, под пристальным наблюдением куратора, вся аудитория усердно рисовала — кто-то делал это легко, как Руби и ее подруга под аддеролом; кто-то тяжело, как Мишель, периодически злясь и разрывая бумагу. А я горевала о том, что не могла отвлечься даже на сообщения от друзей, и приходилось довольствоваться постэффектом половины выкуренного косяка. Вот зачем я вообще его отдала? Никогда бы не подумала, что они за меня заступятся… Но у нарков всегда вырабатывается особая, ментальная связь, и каждый точно видит, что другой употребляет и как часто. Даже с некой долей зависти я наблюдала, что вдохновение у них бурлит бурным потоком: они тоже изрисовали целый ватман за три часа. Рисуя, я беспокоилась, как бы куратор не заметил их гигантские зрачки — тогда бы он неумолимо обо всем догадался. Но они так страстно рисовали, что он боялся сбить их мысли и только медленно обходил с края, следя за процессом работы.

Так проходила среда — к моему облегчению, хотя бы пара человек рисовала то, что нужно, и, погрузившись в изменённое состояние, выдавала это на бумаге.

23:30: «Приезжай завтра днём» — уже дома, я получила сообщение Райана с намеком на передачу бабла, и как-то совсем не так я представляла дружбу с ним — предполагался романтический флер, а не сухие деловые отношения.

Я пыталась заснуть, как раз за разом меня обхватывала паника: окутывала в свои объятия и не отпускала, наводя воспоминания и мысли, что Мишель не остановится, отомстит, и неизвестно, как образом. Фактически, она прикрыла мне путь к курению во время занятий в студии… И это оказалось ужасным обидным обстоятельством. Андре и мать я перестала замечать: мы как-то так существовали параллельно в одном доме, они — на первом этаже, а я сверху, на втором. У мамы усилились переживания насчёт беременности — она нервничала и выходила из себя; у меня симптомы те же самые, только по другой причине. Она находилась уже на третьем месяце, а квартиру так обустроили, что этот ребёнок уже будто жил с нами. Одно меня успокаивало — я могу проснуться и прочесть все сообщения друзей в беседе, не спрашивая, чем они занимались, а видя все своими глазами. Только этот факт подтверждал, что я пока ещё не потеряла свои позиции.

Так и произошло — наутро я видела, что Райан встретился с пятью клиентами, а вот Джейд доставались только девушки или женщины. Еще я прекрасно понимала, что рабочих потугов ждали и от меня — но балансировала на тонкой грани. Придя в лицей, я по привычке села рядом с Моникой, зная, что Джейд отсыпалась прямо в тот момент, и уткнулась в экран, переключив все своё внимание на их переписку и игнорируя шум вокруг. Интересно, если я бы училась и вместе с тем работала, мне бы платили сверхурочные?..

— Ах ты мразь! — Лотти вбежала в класс и накинулась на меня, отчего я неожиданно оказалась на полу под ее тощим, костлявым телом, — думаешь, я забыла?!

Вот так встреча! Она начала дергать волосы и пинаться коленкой, а я завизжала от неожиданности. Никого, кто смог бы поставить ее на место, не было. Ни Райана, ни Джейд. Моника же безразлично смотрела на потасовку. Чертова Швейцария, блять.

— Понравилось на курорте? — я вызвала у нее ещё большее бешенство, что она стиснула зубы и зарядила мне приличную пощечину. Сука.

— Пока я мучалась, ты тут жила спокойной жизнью, — она проглатывала звуки, но смысл все же был уловим, — и ещё смеешь издеваться?

Она замахнулась в очередной раз, но тут Стефан подошёл сзади и попытался её оттащить. Тот самый, которого я прикрывала из-за пропусков. Тот самый, что подарил пакет мишек, а я отдала братьям Джейд. Блонди не поддавалась и только кричала, что я — источник ее бед.

— Ну тебе же помог папочка? — тут она дёрнулась в моем направлении ещё раз, а мне со стороны буквально приказывали перестать провоцировать. Но я не могла остановиться.

— Это не твоё сучье дело! И вообще… у тебя его даже нет! Что ты там говорила? Отчим? Твоя мать — шлюха, — только она это произнесла, как в класс вошла мадам Бертлен. Помимо прочих предметов, она преподавала ещё и социологию. Как иронично.

«Твоя мать — шлюха» — не стоило мне открывать душу под экстази в тот вечер, по крайней мере, в ее присутствии. Никогда не знаешь, как глубоко твои собственные слова вопьются ножом в спину.

— Я учила вас совершенно иначе. Весьма прискорбно, что вне учебы ваша речь не блещет интеллектом, — ну хоть кто-то ее унизил, — и старосты это тоже касается.

Блонди наконец отцепилась от меня, схватила телефон, который валялся рядом и увидела сообщения в беседе… Швырнула его в сторону, поднялась и, толкнув Монику, села с ней рядом. Была бы чуть хитрее — показала бы всем переписку, а это красноречивее всех кулаков. Но ярость ослепила настолько, что она не в состоянии оказалась соображать. Я же, корчась от боли на скуле и на бедре, тоже встала, схватила телефон и неуклюже приземлилась на своё место.

Конечно, она злилась. Всю позапрошлую субботу она была уверена, что я провоцировала, а потом накинулась на неё, после чего её «спас» Райан. Потом он пытался ее вразумить, но она закинулась порошком и отъехала. Больница, капельница и реабилитация. Я не чувствовала себя виноватой — а только ясно для себя поняла, что мне понравилось выводить ее из себя. Но в этот момент все казалось наоборот — она сидела с Моникой, а я снова, в одиночестве.

Естественно, после уроков нас двоих оставили.

— Если вы, обе, не успокоитесь, я отведу вас к психиатру.

В общем-то, мы с Лотти молчали — если бы одна из сторон рассказала правду, то вторая нашла бы, что предъявить в ответ. У обеих фигурировали наркотики, и это бы действительно привело к исполнению угрозу мадам. Лотти не пережила бы второй визит к наркологу, а я и подавно.

— Она просто соскучилась, — меня все несло и несло, я продолжала отшучиваться, снимая с себя всю вину.

— Мадам Бертлен, она… я… — она собиралась что-то сказать, но в отличие от Мишель, у неё хватало ума.

— Значит, что я скажу, — не дождавшись ответа, мадам продолжила, — я не знаю, кто начал, но вы виноваты обе…

В отличие от ситуации с Мишель, я-то тут совсем была ни при чем!

— Она сама набросилась!

— Ты, Марианна, вообще меня поражаешь в последнее время, — да? Ничего себе, — в плохом смысле, — а-а, понятно — я тяжело вздохнула и закатила глаза, — как из образцовой ученицы и представителя класса передо мной оказался самый настоящий провокатор?

— Это вы других провокаторов не знаете… — в самом деле — кто из нас двоих ещё провокатор? Эталонным, на самом деле, вообще был Райан. Только он был способен собрать вокруг себя людей с целью исполнения своих желаний. Я так, всего лишь бледная тень. Пока что.

Следующие минут пять мадам интересовалась причиной нашей стычки — но тщетно: мы уперлись и только гневно пялились друг на друга. Мы на тысячу процентов телепатически обменивались оскорблениями, пока женщина пыталась вытащить из нас хоть одно слово.

— Я могу рассчитывать на то, что это не повторится? — наконец спросила она, а я только усмехнулась. Ага, как же.

— Если только кое-кто не перестанет на меня бросаться, как бешеная псина.

— Достаточно.

— И не станет разбивать мой телефон, — у меня-то нет такого папашки в сенате, который каждую неделю станет покупать новый!

— Прекрати это.

— И оскорблять мою семью.

— А что, твоя мать не шлюха, по-твоему? — Лотти очень зря открыла свой рот.

— ЗАТКНИТЕСЬ, — мадам Бертлен не выдержала, а я расхохоталась во весь голос, — де Клинн, ты можешь быть свободна.

Что? Серьезно? Ну да, ей тоже надоел весь этот цирк с конями. Кинув максимально презрительный взгляд на сбежавшую из рехаба, я вышла в коридор, пожав плечами.

Ха, я выставила ее виноватой! Еще одна твоя личная победа, Марианна. Джейд тоже, когда ее что-то бесило, просто сваливала. Или бросала трубку. Разницы нет — зато есть тотальная уверенность в себе, и мне это безумно нравилось в каждом из нашей компании. Секрет поднятия самооценки? Копировать поведение кумира, представляя, что ты — он и есть, и что тебя больше не существует как личности. Моя личность и правда постепенно умирала, а на ее месте образовывался непонятный гибрид из всех окружающих вокруг.

На следующий урок Лотти опоздала — с ней разговаривали и после моего ухода, и, думаю, к лучшему — небось, она совсем одичала в палате наедине с белыми стенами и потолком, засыпая в обнимку с капельницей.

Поглядывая на свой телефон, я заметила небольшую царапину в углу… Как же она взбесилась! Да, я заняла ее место, но ещё не укрепилась в компании. Мне хотелось, чтобы эта трещинка напоминала мой триумф, а не ассоциировалась с поражением. На следующей перемене я ясно видела, как Лотти выясняла отношения с Моникой, как та вздыхала и качала головой, а Блонди что-то упорно пыталась ей объяснить.

Я стояла с одноклассниками, и они являлись одновременно моей стеной от ее оскорблений и способом быстро убить время.

— Что между вами случилось? — Эстер подошла ко мне, любопытствуя ее нападками, но, кстати, совершенно не удивляясь им.

— Она выжила из ума, — сказала я развязно, наблюдая слякоть за окном — придётся мочить ноги и шлепать по ней, идя до квартиры Тео.

— Это не новость.

И она начала вспоминать тот прошлогодний случай с Джейд, о котором я уже слышала — история повторялась, фантазии у неё совсем нет, как и мозгов.

— Ты знаешь, где Лина и Зои? Сколько их нет… месяц? — перевела я тему, скучая по подруге все сильнее.

— Я слышала, что они заболели, — она честно ответила мне, но показалось, что причина в другом.

— Чем можно болеть ТАК долго?..

***

Весь путь по дороге к нужному дому пролегал неприятно и тяжело: как бы я не обходила лужи, пару-тройку раз мои ботинки угодили в них и теперь противно чавкали; шторки распущенных волос ниже лопаток прикрывали от ледяного ветра, но до коленок не добирались, поэтому те беспощадно мёрзли в тонких колготках. Вопросы по типу: сколько раз это ненавистное положение будет повторяться и как бы одеться теплее мне не приходили в голову — их перекрывала одна цель — отдать поскорее деньги. И я сделала это, едва переступив порог.

— У меня замёрзли ноги.

Райан снова хотел закрыть дверь, но отшатнулся назад в полной растерянности.

— Проходи.

Джейд, услышав это, замельтешила передо мной, взяла куртку и ботинки, и исчезла с ними в глубине комнаты.

— Там что, такая мерзкая погода? — только и смог сказать парень.

Догадайся. Или глянь в окно, что ли. Я прищурилась, не особо желая говорить об этом.

— Да, и работать вам будет мерзко, — я прошла в коридор и осматривалась по сторонам.

— Ванная там, — Джейд оказалась рядом уже без моих вещей в руках, а я прошла вдоль высоких шкафов и обнаружила дверь, которую прежде даже не замечала.

В прошлый раз мне не было дела до этой комнаты; но каково же было мое удивление, когда я оказалась внутри! Раздолбанный толчок со сломанным сливом, треснувшая раковина и грязный напольный коврик — это все в порядке вещей. Но главное — сама ванна! Рядом со сливом стоял красный тазик, а ближе, на испачканном от почвы акриле стояли аккуратненько горшки с поддонами, в них — знакомые мне кусты… На перекладине, державшей шторку, висели, хватаясь крючками ещё кашпо. И даже вместо полотенец на крючках для них — кашпо. Здесь было очень сыро, почти как на улице. Не думая, я повернула кран на полную и стояла в тазу, грея ноги практически под кипятком.

— Держи полотенце, — Джейд вошла и передала мне свёрток.

— Даже здесь вы отличились, — я оглядывалась по сторонам и удивлялась всему, что вижу. Появление Лотти и ее оскорбления не шли ни в какое сравнение с ЭТИМ.

— Здесь сорта, которым нужна повышенная влажность, — она погладила листья кустов, будто шёрстку у домашних питомцев, — и так мы постоянно с природой.

Природа уже не рядом с вами, а глубоко внутри, каждый раз, когда вы взрываете очередной конопляный косяк.

— Ты там не сваришься? — она хихикнула, а я резко повернула вентиль в другую сторону. Из-за того, что вокруг тазика валялись комья черной земли, приходилось терпеть, держа ноги в нем.

— Лотти вернулась, — я заметила, как она собралась уходить и решила разговориться.

— Я знала, что она долго в больничке не задержится, — она все же открыла дверь и вышла наружу, — веселись.

Я услышала голоса за дверью, приглушенные и осторожные, и прикрыла глаза: затылком опёрлась о ледяную плитку, в то время как ступни размягчались в горячей воде. Я ошпарилась, но это чувство мне показалось до боли знакомым — таким же, как после ковыряния заусенца; могла бы моя обувь высохнуть за час? Навряд ли, но то, что мне сидеть в ней ещё три урока, знала точно.

Лотти продолжала раздражать, даже находясь в мыслях — если раньше у нас была холодная война, то теперь — открытое противостояние. Я сильно сомневалась, что долго продержалась бы с ней в одной комнате: мы бы порвали друг друга на куски. Так и случилось в прошлый раз, во время игры. Поэтому вопрос, кого из нас двоих пригласят, стоял ещё острее — нужно было срочно что-то делать.

— Ты давно здесь? — я открыла глаза и увидела Райана перед собой. На секунду мне показалось, что это образ из памяти всплыл под веками.

— Минут пять…

— И ты наблюдал все это время?

— Мне стало интересно, как долго ты можешь спать стоя, — он хихикнул и сел боком ко мне на бортик ванны.

— Я не спала, — решительно отклонилась от плитки и встала ровно, — вспоминала.

— Что?

— То, как Лотти вернулась в лицей и огребла от меня в первый же день, — как можно невзрачнее кинула я, он повернулся ко мне лицом вполоборота и приготовился слушать.

Это была вторая не самая приятная тема, но все же, я решила поговорить, тем более, что гордиться определенно появилось, чем. Пересказала все, разумеется, выставив ее в самом поганом свете. Люди подвержены доверять легче всего самой первой версии, ничего не поделаешь.

— Ее теперь некому контролировать, — я положила влажную ладонь на его плечо после исповеди, — тебя же нет.

— Как же мне это все надоело, — он вздохнул, встал и облокотился на змеевик с висящими на нем носками, а я понимала, что кроме возвращения в лицей его ещё ждал отец.

— Видишь? Она жива, с ней все более, чем в порядке, — мне стало от этого даже обидно, — так что об этом не переживай.

Он подал полотенце, тряхнул головой и вышел, и я вскоре последовала за ним, ступая уже сухими ногами на коврик, в последний раз оглядываясь на тазик в большой ванной. Ванной, которой бы позавидовали многие растаманы.

На прощание Джейд подарила мне два косяка со пожеланием больше не мерзнуть, и я ушла восвояси, пожелав в ответ успешной работы. Насколько это было гуманно — второй вопрос, а первый — что вежливость поднимает репутацию и оставляет хорошее мнение.

Уже в лицее три урока пролетели незаметно; Моника отстранённо себя вела с Лотти, но они периодически общались. Та давила на жалость и клялась, будто действительно хотела ее вернуть, пыталась задобрить, войти в прежнее расположение… Очень жалко выглядело со стороны, на самом деле. Я ее совсем не понимала; чем я расчётливее вела себя с людьми, тем больше пользы получала. Ей точно что-то не то вкололи в наркологичке, иначе я не могла объяснить перемены в ее поведении.

— Марианна, передай это преподавателю из танцевальной секции, — тот мужчина, что одобрил мою тему на бал, вручил обычный белый лист с порядком выступающих на празднике, — и я жду эскизы уже завтра.

Как завтра… Пятница?!

— Я все сделаю.

Время совсем поджимало, а я даже не знала, на сколько процентов у нас вообще была готова работа… Я блуждала меж коридоров и пыталась найти нужную аудиторию. Ходила взад-вперёд, очень нервничая от этой внезапной новости. Хотя это оказалась не новость, а очевидность. Только что был вторник, клянусь.

Я уже обежала весь кампус и не сразу заметила прозрачную дверь с золотой табличкой «Академия Танцев (А.Т)», за которой виднелась небольшая пустая сцена — толпа девочек оказалась там. Я тихонько зашла, осматриваясь. Тот, кто мне был нужен — отсутствовал на месте.

— Он вышел, — та, что возвышалась на сцене обратилась ко мне, — что у тебя?

— Передадите? — я протянула листок с номерами выступающих.

— Господи, девочки, смотрите, — все тут же склонились над ним и охали, — они хотят, чтоб мы поставили три номера. Три!

— У нас готов только один, и тот, с которым выступаем каждый год, — ответила ей вторая, — есть еще идея для одного, а третий?

— Ладно придумать, это станцевать надо! — возмущалась третья.

— Вконец обнаглели, — заключила четвёртая.

С ней я была согласна — на нас, художников, тоже накинули столько работы, что можно совершить групповое самоубийство, вскрыв вены на шее канцелярскими ножами и умереть среди белых листов.

— И что делать? — вопрошала вторая.

— Репетировать до потери сознания, — ответила ей первая.

— А вот этого уже не надо, — я встряла в их диалог и усмехнулась, — им нужен концерт, а не массовые похороны.

— Ты ведь ходишь в студию? Как у вас продвигается?

— Мы все успеваем, — горделиво подняв голову, ответила я.

— Как я завидую! Нам бы так!

И тут я поняла, что это моя очередная минута славы.

— Вы тоже так можете. Есть кое-что, но пробовать это только ваше дело.

Я обернулась, смотря, нет ли препода у двери. Вот теперь-то мне точно не нужно было, чтоб он пришел.

— Выкладывай.

***

20:30: «Ну что, ты победила. Поздравляю, приходи в субботу ко мне в четыре» — я прочитала сообщение Джейд, сидя дома и расслабившись на диване. Впервые за долгое время я чувствовала огромное облегчение и удовлетворение — вместо аддерола толкнула ешки, просто потому что они сильно дороже, а у девчонок нет выбора.

20:30: «Пять колёс экстази, Марианна, лицей, завтра, А.Т.» — Райан прислал сообщение, из контекста которого я поняла, что девочки, занимавшиеся танцами, все-таки решились. Что и следовало ожидать.

Жаль только, что я сама забросила ими заниматься и теперь находилась за статичной оболочкой сцены.

20:31: «Я польщена» — отправила подруге.

20:32: «На самом деле, мы изначально пригласили бы тебя, просто ты серьезно облегчила нам работу»

Мною воспользовались, впрочем, ничего нового.

20:33: «Я просто сказала нужные слова в нужном месте»

20:34: «Прибереги эту суперспособность. Она тебе пригодится, когда мы сядем играть в «Правду или действие».