Белое золото

      
       В республиках Средней Азии в период СССР, сентябрь был началом разгара  хлопкового сезона, когда в массовом порядке  вывозились школьники,  студенты и работники различных предприятий на хлопковые плантации. Чтобы выполнить план, городские и областные власти давали указания останавливать, даже, пассажирские автобусы и автомобили, и в принудительном порядке заставляли людей собирать хлопок, вручая им фартуки, как в местах не столь отдалённых выдают тюремную робу. С каждым годом, план собираемого стратегического и промышленного сырья, называемого «белым золотом», увеличивался, выливаясь в баснословные миллионы тонн. В этих тоннах были заключен труд сотен тысяч людей, в том числе и детский труд: их пот, слёзы, болезни и, даже, смерть. Нас школьников вывозили на сбор хлопка чуть ли не со второго дня учёбы, а возвращали обратно только к ноябрьским праздникам. В Киргизской ССР хлопок сажали в не очень большом объёме из-за природных условий, а в Узбекистане же без меры, даже, если его не могли полностью собрать. Когда моя семья переехала из Южной Киргизии в Узбекистан, то в своей новой школе я узнала, что в один  из хлопковых сезонов, школьников не вернули домой,  даже на Новый год. В юности и молодости трудности переносятся намного легче, поэтому в полевых, не всегда благоприятных условиях, мы находили для себя что-то положительное: развлекались гаданием на картах, рассказывая перед сном страшные истории, прочитанные из книг или услышанные. Время от времени, из-за несоответствующих санитарным нормам условий, нас подкашивали болезни. Такая беда приключилась и со мной, когда училась в 8-м классе в Киргизии. В первый и последний раз в жизни я потеряла сознание: как-то ночью выползла на улицу из душного помещения, где на полу спали человек пятнадцать девчонок. Проснулась от того, что почувствовала себя плохо, кружилась голова и меня подташнивало. На свежем воздухе, я не поняла, как оказалась на земле. Не знаю, сколько времени пролежала на холодной земле: может долго, может всего несколько минут, а может секунд. Поднявшись с трудом, держась за стенки, добралась до постели.  Утром же не смогла встать, а днём меня отправили домой с подозрением на дизентерию.  До меня уже с десяток учащихся были возвращены с таким же диагнозом. Воду для питья использовали  из арыка, готовили еду в огромных котлах сами ученики старших классов, поэтому удивительно, что не вся школа отправилась  обратно домой в самый разгар хлопкового сезона.  Дома я недели две пролежала, не в силах ни встать, ни есть, а только пить. Меня выхаживала мама, проливая слёзы и шепча молитвы у изголовья. Она всегда сильно пугалась, когда кто-то из детей, даже, слегка заболевал, а тут я какой день лежала, отказываясь от еды. Вызывали врача на дом, но в больницу родители отказались меня отдавать. После долгого периода выздоровления родители не разрешили мне ехать обратно на хлопок. Зато до приезда класса, мы с одноклассницей, у которой имелся «медотвод», постарались и сделали интересную стенгазету, то есть мы каждый день приходили в школу и занимались классными делами, а не отсиживались дома. 
       Десятилетия спустя, оказалось, как и многое в СССР, миллионы тонн, так называемого «белого золота», были просто приписками, как сейчас говорят – фейками. Приписывали себе миллионы тонн хлопка, так как невозможно было достоверно проверить, сколько на самом деле было собрано хлопка, тем более, когда эти масштабные приписки происходили с ведома высшего руководства республики  и союза. Получали за эти приписки баснословные почести: деньги, ордена и медали, их имена гремели по всей республике и СССР.  Все, кто имел отношение к припискам, пребывали в роскоши: обитали в шикарных особняках, купаясь в золоте и бриллиантах, а бумажные деньги просто гнили в десятках мешках в их подвалах. Так жили высшие эшелоны власти, а население, как жило, так и жило без каких либо почестей, работая не покладая рук, с раннего утра и до позднего вечера за свои копейки.  Много позже, когда  союз республик распался на отдельные государства,  в Узбекистане  дошло до того, что стали забирать под посев хлопка поля, предназначенные  под сельхозкультуры, даже сады вырубались. Так было во времена правления Каримова, сейчас, к счастью, ситуация изменилась.
        Гонка плана по сбору хлопка, когда это происходило лишь на бумаге, могла повышаться сколько угодно, но всему когда-нибудь приходит конец.  Фейковая гонка всё-таки закончилась крахом. Нет ничего неизменного,  действительно, всё когда-нибудь заканчивается, особенно  последствия  безудержной алчности. Одна из грандиозных государственных афёр закончилась громким «Хлопковым делом» под руководством следователей Генпрокуратуры СССР Тельмана Гдляна и Николая Иванова. Имена  Гдлян-Иванов  в те времена звучали по значимости так, как звучат в нынешние времена  имена знаменитых Голливудских звёзд.  Я не пропускала ни одно из интервью и передачи со следователями, посвящённые  хлопковому делу.  Думаю, что таких людей было великое множество по всему СССР. В стране, где умалчивалось абсолютно всё, а всё, о чём говорилось было всего лишь иллюзией реальности, «хлопковое дело» стало шоковым событием для всех республик союза. Это было просто невероятно, как будто вдруг в одночастье всё население Советского союза разом очутилось совсем в другой стране, где белое – это всё же белое, а чёрное – именно чёрное, а не то, что нам хотели внушить и, даже, заставить нас поверить в это. Действительно, мы оказались в другой, более адекватной реальности, но, к сожалению, временно, как и всё хорошее, что касается нашей страны.
 
«Хлопковое дело» в советское время стало синонимом антикоррупционной борьбы. Расследование дела продолжалось с 1983 по 1989 годы, а следователи изучали обширную коррупционную сеть, прежде всего, в Узбекистане, в результате чего государство покупало хлопок, которого фактически не существовало. Было установлено, что общие потери бюджета СССР из-за махинаций с хлопком превысили 3 миллиарда рублей! Простым советским гражданам казалось, что государство начало борьбу с произволом управленческой номенклатуры. На самом же деле это было уже веяние перестройки, показавшее, что идеи социализма для руководителей КПСС различных уровней были далеко не столь привлекательны, как личные интересы».

       После поступления в Ташкентский геологоразведочный техникум, история со сбором хлопка вновь повторилась. Через недели две после начала учебного года, объявили о  мобилизации на сбор хлопка. Кто мог по состоянию здоровья отлынуть, тот остался, а вот остальным пришлось помогать стране  с его сбором. Нас вывезли в бескрайние просторы Мирзачуля, где бесконечные поля хлопчатника, уходящие за горизонт, дожидались нас. Мирзачуль в советские времена переименовали в Голодную степь. Как мне сейчас кажется, многие засеянные поля так и оставались неубранными из-за нехватки рабочих рук, хотя вывозились студенты со всех вузов и учащиеся всех учебных заведений. Хлопководство в Узбекистане поистине было масштабным и  прибыльным, даже с  учётом приписок.
       Особенно запомнился мне хлопковый сезон на первом курсе учёбы в Ташкентском геологоразведочном техникуме. Вывезли нас в один из районов Голодной степи. Сопровождали нас несколько преподавателей, которые отвечали за нашу безопасность и выполнение нами нормы по сбору.  На полевом стане стояли несколько больших бараков, а также навесы. В одном из деревянных бараков разместили девчонок, а в другом ребят.  Под навесами мы завтракали и ужинали, а обедали на своих рабочих местах - поле. В бараках по всей его площади были сооружены двухярусные сплошные настилы-нары. С подругами мы заняли нары слева от двери в дальнем углу. Разместились мы кто на нижних, а кто на верхних нарах, расстелив свои матрасы рядышком в один ряд. Мне выпало место на нижнем ярусе у самой стенки, что было очень удобно для меня.    
       Бригадир нам выдал фартуки и объявил норму. Точно не помню, но должны были собирать в день не меньше 25 кг, а может и больше воздушно-белой, легкой как пух первозданной ваты. Обычно мы собирали остатки после машинного сбора, уже то, что осталось, а хотелось срывать с коробочек полных хлопком, но нам запрещали заходить на такие поля. Постепенно привыкали пребывать целый день на солнцепёке в полусогнутом состоянии. За систематическое невыполнение нормы, грозили отчислением. Такое случалось в некоторых институтах  республики. Не зря мы числились на трудовом фронте, поэтому и порядок  соблюдался, чуть ли не по законам военного времени.  К полудню на поле приезжал прицеп с полевой кухней, а вечером же с колхозником и бригадиром.  Бригадир, на привезённых больших весах (тогда ещё не было безмена), взвешивал, собранный нами хлопок, а его помощник принимал его. Потом нас загружали на другой прицеп и отвозили на полевой стан,  чуть ли не ставшим родным домом - барак.
      Казалось бы, после изнурительного трудового дня мы должны были после ужина лечь и лежать, и до утра уже больше не шевелить ни рукой, ни ногой, но организм каким-то образом трансформировался и позволял, порой довольно долго бодрствовать. Особенно отличились этим самым бодрствованием группа девочек далеко за восемнадцать, которые и в общаге вели далеко не праведный образ жизни, но тут-то, среди бескрайних полей, казалось, должны передохнуть от бурной личной жизни, но порой некоторые получают от жизни то, чего очень хотят и заслуживают. Как изрек когда-то известный бразильский писатель Пауло Коэльо: «Если ты чего-то очень хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы твоё желание сбылось». Очевидно, мне не хватило силы желания быть услышанной Вселенной, чтобы, как можно скорее, закончился хлопковый сезон, а вот у этих девочек хватило. Наш полевой стан и студентов охраняли трое или четверо молодых  милиционеров, поэтому, даже, в степях Мирзачуля у студенток продолжилась бурная жизнь. Правда, занимались не только личной жизнью, у них оставались силы отдавать долг родине, выполняя план по сбору хлопка. В целом жизнь и остальных студентов бурлила. После ужина по выходным дням, устраивались танцы для желающих, к нам даже наведывались студенты из вузов,  разместившихся  поблизости от нас. Я, конечно же, ходила с подругами на танцы, но выходить и танцевать в окружении огромной толпы, было невозможно для меня (я стеснялась). Мне достаточно было послушать хиты любимых Валерия Ободзинского, Муслима Магомаева и других популярных певцов. В школе я не ходила на вечера, поэтому знать не знала умею ли танцевать. Со временем поняла, что независимо умеешь танцевать или нет, если есть природная пластика, то, даже самые простые движения в такт ритма, будут смотреться красиво. По вечерам в бараке самые активные устраивали игры-страшилки, вовлекая всех. Особенно отличалась весёлая, жизнерадостная, к тому же ещё очень симпатичная Настя из  гидрогеологов. Она полностью  заворачивалась в белую простыню, красила веки в голубой цвет, щёки пудрила, подсвечивала снизу  лицо свечкой, придавая себе облик привидения, а потом в бараке выключали свет. «Привидение» в таком виде бродило по бараку между нарами, некоторые девочки не выдерживали и начинали тихонько пищать от страха, а когда, в какой-то момент задувалась свеча, то в полной темноте на весь барак начинали раздаваться крики ужаса. Игра игрой, но все испытывали чувство страха, хотя все знали, что это всего лишь переодетая Настя. Мне в такие моменты тоже было очень не по себе. Но мой личный кошмар в виде огромного серого котяры, преследовавшего меня, начался чуть позже, о чём я напишу в отдельной истории.
       Трудясь изо дня в день на хлопковых полях, в любую погоду, если только не свалит болезнь, мы добывали «белое золото» - ценное сырьё для страны. И, как и многие люди советской эпохи, мы начали свою трудовую деятельность ещё школьниками. При этом наш труд стоил копейки, но мы не претендовали на большее, лишь бы не остались должны за еду, иначе родителям пришлось бы вносить за нас долг за питание колхозу. Очевидно, наш труд и труд колхозников не ценился и не оплачивался достойно для того, чтобы деньги, забитые в многочисленные мешки, просто гнили в чьих-то подвалах. Кто знает, может именно «белое золото» приучило лично меня к труду, выносливости и стойкости, которые мне по жизни сильно помогли.
       К сожалению, многие достижения советской эпохи оказались всего лишь лозунгами, иллюзией желаемого, подменой понятий. Этими лозунгами, многочисленными уверениями о величии страны прикрывалось отсутствие истинного намерения созидания и развития страны по пути цивилизованности и всеобщего блага. Никогда правители всех предыдущих эпох и настоящей не стремились к всеобщему благу. Моя история о «Белом золоте» - одна из иллюстраций великого обмана, которым пичкали умы и души советских людей. Последствия печальны: у многих из них и их потомков случился сон разума. В своих жизнях-снах они видят не то, что есть на самом деле, а то, что им настойчиво, уже в течение века, внушают, нашёптывают: главное – это богатство и благополучие сильных мира сего, а не ваше, и будьте счастливы этим. За сто с хвостиком лет, советская система создала мутантов, питающихся миражами, иллюзиями, лозунгами, и, несмотря ни на что, довольных своим существованием.
 
Истинное величие любого государства в заботе и защите каждого из своих граждан, когда каждый знает, что он под защитой ЗАКОНА. Так будет, обязательно будет в прекрасной России будущего!

20.02.24.