Дед Антип 08 Встреча с пришельцами

дед Антип

Дед Антип, придя с улицы, долго раздевался, снимая свой овчинный полушубок и валенки. За окном было совсем темно, только яркая луна освещала и посеребрила округу, придавая сельской местности таинственность и волшебные очертания деревьев в саду.
Собрав на стол, поужинал и накормил льнувшего к нему кота Барсика. Всё это время он безустанно думал, как же угодить своим завтрашним гостям, что им приготовить вкусного и необычного, чтобы удивить и обрадовать их.
В голове промелькнула смелая оригинальная мысль порадовать их выпечкой деревенского хлеба в русской печи, благо у него в избе она стояла с незапамятных времён.
Когда они с супругой приобретали этот дом в глухой деревне, рассчитывали почаще выбираться на природу, чтобы удовлетворить под старость тяготеющую по вольным просторам душу. Когда в первый раз приехали смотреть дом, увидели отголоски прошлого: аккуратно сложенную русскую печь, всю в изразцах. Решили её не ломать, оставить как экспонат старины – не могли расстаться с такой красотой. В старину печи для красоты и солидности обкладывали керамическими плиточками, которые назывались изразцами. Изразцы – это плитка из обожжённой глины для облицовки печных стен, покрытая глазурью. Именно эта невероятная красота в старом доме сильно запала им в душу.
Вначале появилось желание навести чистоту и сделать большой ремонт в избе: провести газ, паровое отопление, вставить пластиковые окна. Но потом передумали, изменили взгляды на отдых в деревне и решили оставить всё как есть.
И не пожалели: столько удовольствия получили от русской печи, этого деревенского допотопного экспоната древности, а также от деревянных оконных рам, застеклённых обычными стёклами, которые зимой создают красивейший узор в сильные морозы.
Думая, чем же порадовать своих дорогих гостей, у деда Антипа неожиданно появилась мысль: а не попробовать ли ему испечь хлеб в этой самой печи, который раньше, в далёкие времена, выпекали в деревнях. Он начал вспоминать, как изготавливала караваи его бабушка, когда он с братьями приезжал к ней на зимние каникулы. В детстве она баловала своих внучат румяным деревенским хлебушком, который они ели горячим, только что вынутым из печи деревянной лопатой.
Подумав, с чего начинать, он сходил в сени, посмотрел на своего нового жильца – серого зайчонка; тот уже освоился, доел картофелину и лежал, вытянувшись, в плетёной корзине. Дед Антип принёс ему ещё две картофелины, положил кусок хлеба и налил полную чашку воды, свет не стал выключать и закрыл корзину материей.
«Попей водички», – заботливо приговаривал он, поправляя чашку с водой.
Решил подготовить к выпечке хлеба всё заранее: почистить печь от золы, сделать опару, замесить тесто; потом уже истопить печь.
Вычистив топочную камеру от золы, начал готовить опару для теста.
В трёхлитровой кастрюле размешал чайную ложку дрожжей, столько же положил сахара и залил стаканом тёплой воды. Добавил на глазок около ста граммов муки и размешал в однородную массу. Ёмкость с опарой накрыл крышкой и поставил в тёплое место, рядом с плитой. После того как сверху на опаре появилась пена, добавил внутрь половину ложки сахара и полкилограмма пшеничной муки, предварительно просеянной через сито. Всё тщательно перемешал.
Выждав время, начал замешивать тесто, чтобы оно стало достаточно плотным по консистенции; оставил накрытым минут на двадцать, потом ещё раз размял его руками; руки предварительно смазывал подсолнечным маслом. Дал настояться полтора часа.
После всех процедур опустил тесто в формы для выпечки хлеба. Тесто заложил на два пальца ниже края форм; когда оно подойдёт, то выровняется с краями. «Иначе хорошего каравая не жди», – приговаривал он вслух, ставя заготовку ближе к теплу.
Пока хлеб будет подходить, дед Антип решил заняться растопкой печи.
Он прикидывал, какую температуру сделать в топочной части камеры. Размышляя по этому поводу, обдумывал, сколько нужно заложить поленьев для хорошего согрева пода печи, – остановился на восемнадцати деревянных чурбаках. Очень важно в этом деле укладка дров; чтобы толщина используемых деревяшек была одинаковой.
Понаслышке знал, что головешки, недогоревшие поленья, могут испортить выпечку хлеба.
Когда сгорели все дрова, дед Антип распределил угли по поверхности пода, тем самым немного снизив температуру и воспрепятствовал выделению угарного газа. Он понимал, что загазованность приведет к плохим последствиям, и головной болью не отделаться. Убедившись, что внутри печи ничего не может спровоцировать появление угарного газа, он задвинул заслонку, тем самым перекрыл устье, что бы жар не уходил из печи; закрыл её не полностью, оставив небольшую щель. Подождал двадцать минут, чтобы тепло равномерно распределилось по остову печи.
«Очень сильный жар может привести к подгоранию хлеба и накапливанию углекислого газа», – проговаривал он про себя вспоминая ранее услышанное от бабушки.
Дед Антип, убедившись, что тесто подошло, заклал формы в печь специальной деревянной лопаточкой, поправил кочергой и закрыл топочную дверцу. «Нужно угадать, сколько времени держать хлеб в печи?» – подумав немного, решил, что при таком жаре достаточно будет двух часов. Прикрыл немного вьюшку в дымоходе кирпичной печи и запомнил время на часах, чтобы не упустить момент выемки хлеба.
На душе у него было радостно – полное удовлетворение своей работой. Он немного боялся, что память может подвести, что-то упустит из давно минувших дней, когда в зимнее холодное время на каникулах, лежа на печи, наблюдал за бабушкой, как та пекла хлеб.
Ложиться не стал, боялся, что пропустит время выемки хлеба; просто без всяких мыслей сидел у окна, смотрел в ночной сад, думал о завтрашнем дне, заранее наполняясь радостью и надеясь угодить своим домочадцам.
И вот в этот самый момент произошло что-то невообразимое – сад наполнился ярким светом. Свет, появившийся ниоткуда, заполнял всё пространство дома, снаружи и изнутри. Было такое ощущение, что он купается в этом колдовском сиянии.
Ощущение страха давило на мозг неимоверной тяжестью, но не приводило к оцепенению конечностей; наоборот, обволакивало его целиком запутанными мыслями. Он с нетерпением надеялся, что всё сейчас пройдёт, и свет исчезнет так же, как и появился.
Продолжая всматриваться через окно в очертания сада, он вдруг почувствовал, что в избе находится не один. Повернув голову в сторону двери, увидел двух маленьких существ ростом с подростка, которому примерно двенадцать лет. Отметил про себя их цвет кожи; он был серый с зеленоватым оттенком. Глаза были чёрного цвета, большие, чуть вытянутые в сторону ушей, уши маленькие, приплюснутые к лысой, удлинённой голове. Сказать, что дед Антип испугался, значит ничего не сказать. Он находился в подавленном состоянии, но любопытство не покидало его ум. Первое, что он осознал и явственно себе представил, – рядом с ним находятся инопланетяне. Было понимание, что это встреча с пришельцами; такое ощущение появилось у него с самого начала светопреставления.
Он попытался спросить о целях их появления и об их намерениях, но они не шли на контакт, продолжая рассматривать его. Бросалась в глаза тёмная, будто пижамного вида, одежда и шестипалые руки. Пальцы рук были длинные, ладони узкие. Дед Антип удивился, что они будто парили в воздухе, передвигаясь медленно и бесшумно.
Он попытался ещё раз спросить о цели их появления; те молчали, только пристальнее стали разглядывать его. Дед Антип попытался встать, чтобы как-то с ними объясниться. Встать не получилось, руки и ноги не слушались, но голова соображала хорошо; он всё видел и понимал. Пришельцы начали о чём-то спорить между собой, показывая на него. После прикосновения одного из гостей ладонью к деду Антипу тот провалился в забытье.
Очнулся на борту летательного аппарата, привязанный к чему-то, сильно напоминающему широкое медицинское кресло без подлокотников с поднимающимся изголовьем – как в больницах. Он полулежал на кресле, а над ним склонились серо-зелёные человечки, оживлённо спорившие о чём-то. Они возбуждённо разговаривали между собой на непонятном для него языке.
Скорее всего, это были учёные, потому что они поместили его в камеру, напоминающую прозрачный аквариум, вместе с креслом.
Первое время он лежал там и смотрел по сторонам. К нему никто не подходил, не интересовался и не заговаривал. Он пролежал так очень долго, как будто был никому не нужным предметом. Иногда он пытался осмотреться, насколько удавалось повернуть голову, но вокруг были только приборы, располагающиеся по стенам и на потолке.
Всё вокруг мигало лампочками разных цветов и оттенков.
Иллюминаторов как таковых не было; на стенах висели большие мониторы, похожие на телевизионные экраны, которые тянулись вокруг по всему помещению. На них он видел свой сад и почти всю деревню, рассмотрел даже местный пруд вдалеке. Что было сзади него, он не мог увидеть, так как не мог повернуть головы. Неудобств особенных не испытывал, просто лежал и наблюдал; мог всё осознавать и анализировать происходящее.
Хозяева этого летательного аппарата передвигались, как он успел заметить, бесшумно и как бы перелетали от одних приборов к другим; им не составляло труда подниматься и на потолок, где также всё мигало от всевозможных устройств и механизмов. То, что это летательный аппарат, он убедился окончательно, когда на мониторах, которые были вместо иллюминаторов, показалась его деревенька с высоты птичьего полёта. Потом на дисплеях произошло мельканье непонятных предметов. Через некоторое время он увидел голубую землю с большой высоты во всей её красе; всё было так же, как показывают видео нашей планеты из космоса с орбитальной станции.
Прошло ещё около часа. Дед Антип почувствовал движение в кабине летательного аппарата. К нему начали подходить маленькие серо-зелёные человечки, так он и представлял инопланетян; они прикладывали по очереди небольшие предметы к его руке и туловищу. Предметы у них в руках, которыми они прикасались к телу, были похожи на УЗИ-датчики, которые врачи называют «трансдюсоры».
Когда они прикасались этими приборами, дед Антип ощущал лёгкое покалывание и пощипывание на коже; крови после прикосновений он не увидел. Вначале ему казалось, что они одного пола, но со временем он начал различать женские особи от мужских. Первый признак различия были глаза. Мало того, что женские глаза были тёмно-синего цвета, не чёрные, но они также отличались строением. У них они были более раскосые и чуть меньшего размера. Как таковых женских грудей он не рассмотрел, пришельцы все на вид казались худыми – как подростки. Но вот округлости таза у женских особей ему показались увеличенными по сравнению с мужскими, да и плечи намного уже.
В каюте с ним обычно находилось четыре-пять человечков, но они постоянно были в движении, выходили и заходили; не стояли на месте. Дед Антип боковым зрением видел, как они выходили в небольшой люк в стене, в котором круглая заслонка не отводилась в сторону, как обычно на подводных лодках и космических кораблях, а поднималась. Когда кто-то из них подходил вплотную к люку и становился на оранжевый, светящийся по краям коврик, заслонка поднималась, раскрывая проход. Через некоторое время ему начали давать фрукты, похожие на бананы. Вкус был не похож на вкус бананов – был нейтральным. «Как трава», – определил он после того, как попробовал их надкусить. На центральном большом экране монитора показался другой круглый объект, похожий на спутник Земли. «Луна» – безошибочно определил дед Антип. Он представлял себе, что такое Луна, видел её с Земли, когда она наиболее близко подходит к земной поверхности; а вот сейчас наблюдал её, как будто через увеличительное стекло – можно было рассмотреть даже края кратеров.
«Интересно, где мы находимся: на ближней части Луны или на обратной стороне», – думал он, всматриваясь в монитор. В жизни он много раз смотрел передачи по телевизору и слышал, что якобы инопланетяне обитают на обратной стороне Луны.
Пространство на поверхности Луны не было насыщено светом, небо было чёрное, усыпанное яркими звёздами – отчётливо были видны лишь освещённые поверхности. Тени от кратеров и от холмов были тоже чёрные – непроглядные.
Его поразил вид Земли: она находилась вверху над головой и была голубого цвета. На поверхности Луны он наблюдал безжизненное пространство, покрытое лунной пылью, и видел много кратеров с отвесными каменистыми краями.
Прошло больше часа нахождения на поверхности Луны; летательный аппарат остановился, будто повис в воздухе, и стало понятно, что он начал опускаться вниз. Через монитор были видны отвесные каменные стены. «Спускаемся в кратер», – подумал он. Страха как такового не испытывал, ему представлялось, что он смотрит всё это со стороны, как в обыденной жизни по телевизору.
Спускались вниз очень долго; наконец, он ощутил толчок и услышал глухой металлический лязг – было полное ощущение, как будто сцепляются два вагона.
Дед Антип продолжал лежать в кресле в одиночестве несколько часов, на него никто не обращал внимания. В контакт не вступали, вопросов не задавали. «Даже странно как-то, – подумал он, – зачем тогда забрали с Земли?»
От нечего делать он начал обращать внимание на лица инопланетян и старался найти различия. Первое время казалось, что они как две капли воды похожи друг на друга. Но, присмотревшись, он понял, что различия есть. Особенно обратил внимание на их взгляд; возникало ощущение, что они смотрят, не моргая, как будто в пустоту. Но со временем он отчётливо улавливал выражение их взгляда, определяя внутренним чутьём, что каждый серый человечек смотрел на него по-разному. Наконец, суета на корабле закончилась, погасли почти все освещающие кабину огни, остались только мигающие маленькие разноцветные лампочки на приборах. Никаких жужжащих звуков и шума вентиляторов не было слышно – стояла полнейшая тишина.
Дед Антип незаметно для себя задремал.
Из полусонного состояния его вывело холодное прикосновение к телу; ладони и предплечья обеих рук мазали какой-то чёрной густой мазью. Он хотел отдёрнуть руку, на которую в данный момент наносили мазь, но не смог ею пошевелить. Всячески, через силу, попытался приподняться, чтобы лучше рассмотреть руки, но тело стало обволакивать дрёма, было ощущение слабости и вялости. Мимолётно уловил пристальный взгляд пришельца, и в тот же момент как будто выключили свет, отключив мозг – больше ничего не помнил.
Через какое-то время дед Антип открыл глаза, сразу же посмотрел на руки. «Руки как руки», – ничего не понимая, проговорил он негромко, вполголоса. Огляделся по сторонам, понял, что находится в своей избе; но только сидит на данный момент не у окна, где он увидел серебристо-белый свет, а на диване рядом с простенком у печки. Вспомнил сразу о хлебе и о корабле пришельцев. Начал перебирать в памяти свой полёт и как спускался в кратер на Луне.
Ничего не понимая, он посмотрел на часы. Прошёл всего лишь час с тех пор, как он поставил хлеб в печь. Ошарашенный увиденным в полёте с пришельцами, он не знал, как всё это ему понимать. Оделся, вышел на улицу, в сад, и начал ходить кругами в поисках хоть каких-нибудь артефактов. «Что же это было?» – разводя руками, он смотрел вверх на яркую, казавшуюся огромной, полную Луну и не мог собраться с мыслями.
Он долго так стоял в саду, пока окончательно не замёрз. Поправив полушубок на плечах, он пошёл, ещё не совсем пришедший в себя после всего случившегося, к себе в избу. «Хлеб, должно быть, испёкся», – подумал он, убыстряя шаг.
По времени прошло ровно два часа с момента, как тесто было поставлено для выпечки, и пришла пора вынимать готовый хлеб.
Он где-то читал, что в старые времена в деревнях готовность выпечки хлеба проверяли несколькими способами. Один из них гласил, что в кружку с водой бросали шарик теста размером с небольшой орех; когда он всплывал, хлеб был готов. Но был более простой способ, который дед Антип хотел использовать на данный момент. Он достал из печи один выпеченный каравай, взял деревянную палочку и воткнул её в буханку; внутренность была хорошо пропечена, значит, нужно было вынимать все остальные. Если бы внутренность была жидкой, тогда ему нужно было бы подождать ещё двадцать, а может, и тридцать минут, в зависимости от температуры печи.
«Как всё не просто в этом кропотливом деле», – ворчливо проговорил он, готовя специальную деревянную лопату, чтобы вынимать из топочной камеры готовые ковриги. Он достал остальные формы с испечённым хлебом, перевернул их вверх дном и встряхнул; выложил всё на деревянный стол и укутал сверху льняными полотенцами. Хорошо знал, что процесс остывания является продолжением готовки – хлеб ещё печётся, хотя уже вытащен из жара.
Время было половина четвёртого. Пока хлопотал с выемкой испечённого хлеба из печи, мысли о путешествии вместе с инопланетянами отошли в сторону, как бы развеялись по ветру. Но после удачно сделанной работы, присев у окна, начал осматривать себя: нет ли каких-либо шрамов или хирургических швов после посещения летательного аппарата пришельцев. Осмотрел руки – они были с гладкой кожей, без синяков и царапин.
Ощупывая плечи, ближе к груди, заметил небольшие углубления в виде шрамов. Посмотрев в зеркале, увидел на теле круги размером с двухкопеечную монету, немного темнее своей кожи. При касании к этим пятнам на теле боли не ощущал и поэтому особого значения им не придал. Решил ещё немного посидеть у окна и лечь спать.
«Всё, довольно рассуждений, буду стараться изо всех сил не думать на эту тему. Предположу, что это сон», – решил он окончательно забыть эту непонятную историю, так и не выяснив для себя, что это был сон или действительность.
Перед сном выпил свой фирменный заменитель успокоительного средства: пятьдесят граммов коньяка, лёг и уснул, как ни странно, в считанные минуты, несмотря на переживания и тревоги, случившиеся у него сегодня после полуночи.
*