Иконы

В выходные дни в Москве толпы коллекционеров собирались у магазина марок на набережной Шевченко, где интенсивно шла купля-продажа марок и монет. В один из таких выходных ко мне подошел странного вида дядя, плохо одетый, с каким то изможденным лицом и спросил не помню ли я его. Лицо показалось мне знакомым и напоминало одного весьма успешного, щеголеватого торговца марками, Сашу, который неожиданно пропал лет пять назад. Им он и оказался. Рассказал мне, что отсидел в далеких лагерях за бытовую драку и теперь, освободившись, потерял московскую прописку и должен жить за 101 км от Москвы у какой то бабки в старинной деревушке. Саша попросил меня помочь ему заработать хоть какие то деньги. В то время у меня появился один знакомый, Дитер, коллекционер из Западной Германии, который работал в Москве и уже давно просил меня найти ему какую-нибудь икону для украшения дома. Я тогда предполагал, что иконы привозят из деревень и, подумав, что на ловца и зверь бежит, сразу спросил Сашу, не мог ли он поспрашивать бабок в своей деревне насчет икон. Саша сказал, что попробует и одолжил у меня на это дело десятку.
Ровно через неделю Саша появился с большой сумкой и сказал, что выполнил мое поручение, приобретя за пол-литра водки икону у пьяницы соседа. В их деревне иконы оказались в каждом доме, так что можно открывать бизнес по их доставке. Я заплатил Саше за икону 25 рублей (крупную по тем временам сумму) и спрятал ее в багажнике своей машины, побоявшись при людях ее разглядывать. Сашу я попросил привозить их еще. Когда дома я внимательно рассмотрел икону, то, к моему разочарованию, она оказалась закопченной до такой степени, что и рисунка не было видно. Не долго думая, я взял мыльную тряпку и стал отмывать поверхность. Когда грязь и копоть постепенно сошли, проявилось лицо какого-то святого, довольно хорошо написанного. В нескольких местах краска облупилась, но я взял краски у свой дочери-школьницы и как смог подкрасил икону, оставшись очень довольным своей работой. Теперь надо было прикинуть за сколько же можно было бы ее продать.
Я позвонил одному своему знакомому художнику и прямо по телефону детально описал икону. Он рассказал мне, что во второй половине девятнадцатого века, особенно после отмены крепостного права, у зажиточных крестьян появилась мода на иконы и сотни художников иконописцев бродили по деревням и на скорую руку писали иконы с повторяющимися сюжетами. Мне попалась именно такая икона с Николаем-угодником. Художественной ценности никакой, но как российский сувенир ее можно загнать иностранцам за какие-то деньги. Спросил я его и о законности сделок с иконами. Он сказал, что никакого особого запрета на них нет, кроме того, что их не берут в московские комиссионки, хотя говорят, что в других городах берут. Еще он мне посоветовал перед продажей смазать поверхность иконы подсолнечным маслом. Я так и сделал и был поражен, как икона сразу же преобразилась. Краски просто таки засверкали. Я подумал, что все таки попал с этой иконой, отдал приличные деньги за крашенную доску и что не хорошо обманывать друга Дитера. Я тогда снял со стены надоевшую репродукцию трех богатырей и повесил на ее место икону. Комната сразу как то заиграла по особенному, но долго там икона не провисела.
На следующий день соседка Петровна занесла нам попробовать свои знаменитые печенные пирожки. Когда она заметила ни стене икону, то сразу же подошла к ней и стала неистово молиться, изрядно меня этим удивив и напугав. Потом приехала моя мама и тоже сразу же заметила икону на стене. Обычно всегда спокойная, она вдруг преобразилась и стала на меня кричать, требуя чтобы я немедленно выбросил эту гадость куда-нибудь подальше, считая что в еврейском доме икона принесет только несчастья. Оказывается в ее дореволюционном детстве в Одессе она перенесла несколько погромов и погромщики ходили именно с такими вот иконами. Я конечно сразу же икону убрал со стены, отвез ее Дитеру и сказал, что дарю ему ее в знак дружбы. Ошалевшему Дитеру икона очень понравилась, он сказал что возьмет ее только в обмен на новейший автомобильный стерео магнитофон в коробке, который по случаю у него лежал в багажнике, и если у меня появятся еще какие-нибудь иконы, то он будет давать мне за них самые разные дефицитные товары. Такой вот магнитофон был мечтой многих москвичей и стоил в комиссионках рублей 500, так что я был счастлив просто выше крыши.
Саша потом еще долго привозил мне самые разные иконы, а я, как заправский реставратор, их подправлял и передавал Дитеру в обмен на стерео и видео магнитофоны, которые с большой прибылью продавал своим же приятелям коллекционерам до самого отъезда в Америку.


Рецензии