Деда Фёдор
А ещё у меня был деда Фёдор, очень хороший дед. Он — отец моего папы.
Он не только курил махорку (как он говорил — «самосад») и сам крутил самокрутку, но также много был занят хозяйством. Работа в деревне никогда не кончается.
А ещё он знал много частушек и учил меня заучивать наизусть. По уговору деда я начала плясать в деревне на посиделках, и, конечно, не просто плясала, а пела частушки. А знала я их в большом количестве. Например:
Ой, топни, нога,
Топни, правенькая.
Всё равно ребята любят,
Хоть и маленькая.
Чечевица, чечевица,
Чечевица с викою.
Вот поела чечевицу,
А теперь чирикаю.
Пойду плясать,
Дома нечего жевать.
Сухари да корки,
На ногах опорки.
Частушки и пляска маленькой девчонки четырёх — пяти лет умиляли взрослых. Но ведь дед Фёдор учил меня иногда частушкам, в которых звучали и непристойные слова, то есть матерные. Моя речь была чистой, конечно, какие-то буквы изменялись в произношении, но для взрослых это было ещё смешнее. Прибегала моя мама, забирала меня на руки и уносила домой, а потом сердилась на деда.
А плясать нас учил отец, особенно обращая внимание на присядку, и бегать вприсядку, загребая ногами.
Однажды мама откуда-то пришла и была такая говорливая, что-то говорила взрослым. А позже она рассказала нам, что встретила тётушку, которая перед войной только сидела за столом и пыталась делать замечания внукам, так как она тяжело заболела перед войной, как мы потом узнали, что у неё был инсульт.
И, конечно, каково же было удивление мамы, когда она увидела свою тётю бегущей с продуктами для внуков! И речь у неё была нормальная. А ведь она сидела так пять лет! Её тётушка рассказала, что страх за судьбу детей и начало войны как клин клином вышибли болезнь:
— Сыновей война прибрала, вот Бог и оставил меня помогать невесткам внуков растить, — сказала она нашей маме.
Пути Господни неисповедимы.
И рождаются у меня строчки…
Мелькают кадры моего кино.
Сюжеты стали прошлыми давно.
Но так ещё раз хочется взглянуть
На свой и светлый, и тернистый путь.
Вот здесь деревня, мне уж пятый год,
Пою частушки и смешу народ.
Любила деда, дед любил меня,
Частушки пела вся моя родня…
Но паровоз пронзительно гудел —
Ждал Ленинград и много важных дел.
В послевоенном городе у нас
Пошла я в школу в самый первый класс.
Мелькают кадры моего кино,
Сюжеты стали прошлыми давно.
Но всё равно так хочется взглянуть
На свой и светлый, и тернистый путь.
06.12.2015
Свидетельство о публикации №224032001911