Нодира. 15 глава

       Утром проснувшись, я поднялась, было ещё довольно рано, Георгий мирно спал чуть поодаль, рядом нам не стелили, не принято было, тем более во дворе, где с раннего утра ходят домочадцы. Батыр ушёл в поле, несмотря на рань, в утренней прохладе легче работать. Гульнара разжигала самовар, Саида тандыр.
      - Опять лепёшки решила печь, есть же вчерашние... - подумала я.
     Но видимо женщины кишлаков приучены к труду и обязательно находят, чем заняться, ведь домашние дела никогда не кончаются, тем более во дворе. За травой Саида тоже сама ходила, а кому это делать? Сын в поле, невестка только переступила порог её дома. Так что раз в два дня, с серпом и старой простынью, Саида уходила далеко, чтобы накосить и принести корове и двум барашкам травы, пока она зелёная, а потом и сено, когда трава высохнет от палящего солнца. Конечно, одной травой не обойтись, приходиться покупать комбикорм, его она смешивала с остатками пищи, хлебом и отходами от овощей. Тот, кто здесь родился и вырос, для того это естественный образ жизни, надо и всё. Приезжим смотреть на тяжёлый труд, живущих здесь, было тяжело, вроде как жаль, что и помочь не можешь. Я умылась в прохладной воде арыка, собрала свои курпачи и сложила в уголок топчана, как это делала Гульнара. Тут и Георгий проснулся, немного полежав и придя в себя, он тоже умылся и сел на край тпчана, на пгстеленную курпачу, свесив ноги. Я тем временем убрала и за ним его постель. Потом принесла хантахту и поставив на топчан, накрыла скатертью. Увидев, что мы уже встали, да ещё убравшись приготовили хантахту, Саида быстро подошла к нам.
      - Ну зачем Вы Нодира опа? Невестка же есть, она бы всё сделала! - воскликнула она.
      - Перестаньте Саидахон! Что я инвалид что ли? Не могу же я всё время отсиживать одно место. Мне не трудно, не переживайте, - ответила я ей.
      Саида недовольно покачала головой и пошла отрывать лепёшки от стенок тандыра. Она вытаскивала румяные, пыщащие жаром лепёшки и складывала на сават-плетёнку, накрытую скатертью. Потом подошла к нам и положила на стол четыре штуки.
      - Ешьте пока горячие, с каймаком, очень вкусно, - сказала Саида.
      Тут и Гульнара подошла с чайником в руках и косушкой свежего каймака, который Саида снимала с молока, отстоявшего за ночь, каждое утро. За завтраком, Саида сказала невестке, что она может пойти домой, проведать родных, чему девушка очень обрадовалась.
     - Ой, спасибо мамочка! А Батыр акя знает? Он не будет ругаться? - осторожно спросила девушка.
     - Нет милая, не будет. Я ему вчера вечером сказала, он сегодня пораньше придёт с поля и зайдёт за Вами, вместе придёте домой. - ответила Саида, называя невестку на Вы, как это было принято у узбеков.
      Потом она положила в сумку десять лепёшек и конфеты, оставшиеся со свадьбы и дала Гульнаре с собой, ведь с пустыми руками она не могла пойти в дом своей матери. Так полагалось,  Гульнара переоделась в красивое блестящее платье и попрощавшись с нами, ушла. Убравшись со стола, Саида сказала, что дома никого нет и они спокойно могут заняться делом. Она прошла к воротам и заперла их, затем вернувшись к нам, пригласила в свою комнату. Постелив нам с Георгием курпачи и усадив на них, Саида вытащила из-за сундука, спрятанный мешочек. Узел развязать никак не удавалось, Георгий пытался это сделать, но узел не поддавался. Он аж вспотел и мне стало жаль его.
     - Давай, я сама попробую, - сказала я ему.
     Саида сидя в стороне, молча наблюдала. Я взяла мешочек и пододвинув к себе, стала развязывать. Это продолжалось довольно долго, наконец узелок стал поддаваться, но занял ещё несколько минут. Узелок с большими усилиями развязался и открыв его, я высыпала из горшка содержимое на плетёную циновку, куда заранее была постелена простынь, сложенная вдвое.
      - Матерь Божья! Какое богатство! - воскликнул Георгий.
      - Да...только это богатство не сохранило жизнь моему отцу, - глубоко вздохнув, ответила я.
      Среди драгоценностей, я сразу отложила в сторону кинжал покрытый на рукоятке драгоценными камнями. Затем медленно перебирая драгоценности, я нашла серьги кольцо с рубинами и погладила ладонью.
      - Это мамины вещи и я их буду носить сама, - сказала я.    
     Саида помогла застегнуть серьги в моих ушах, кольцо я надела сама. Затем я выбрала два браслета из червонного золота, с вделанными в них рубинами и топазами и протянула Саиде.
      - Это Вам дорогая! - сказала я.
      На что она странно на меня посмотрев, замотала головой.
      - Нет, что Вы! Нодира опа, я не могу это взять! - вскрикнула она.
     Взяв её за руку, я вложила браслеты в её ладонь и сказала:    
     - Ваш свёкор был самым близким другом моего отца, и отец бы одобрил моё решение. Прошу Вас, возьмите, не обижайте меня.
     - Саида кинулась мне на шею и крепко обняла меня.
     - Спасибо Вам опажон! Я не знаю, чем я заслужила такую щедрость, но я сберегу эти браслеты в память о Нуралиота и передам внучке, - едва не заплакав, воскликнула она.
     Я улыбнулась и взяв из кучи золотых изделий серёжки с маленькими рубинами отдала их Саиде.
     - А это...подарок на свадьбу, Гульнаре. От души примите, память обо мне, - сказала я.
     Саида отказываться не стала, знала, что это бесполезно.
     - Спасибо Вам большое Нодира опа! Дай Аллах Вам здоровья! - сказала она, взяв серьги из моих рук.
     Протянув Георгию перстень с большим алмазом, я с любовью посмотрела на мужа. Он с удивлением посмотрел на меня.
     - Это тебе дорогой. Носи на здоровье, - сказала я.
     Георгий взял перстень и надел на безимянный палец, вытянув руку и разглядывая игру камня.
     - Спасибо! Это же представить страшно, сколько он может стоить... - то ли себе, то ли мне, сказал он, неотрывно глядя на камень.
     Алмаз при свете, падающем в окно от солнца, играл разными красками и от него оторвать взгляд было трудно. Но отложив несколько изделий для продажи в Ленинграде, браслет и кольцо для Оли, кинжал для сына, остальные все драгоценности я сложила в горшок, затем в мешочек и сказала Саиде, чтобы она положила его в сундук, что она быстро и сделала. Закрыв сундук на ключ, в висячем замке, она протянула его мне, я с удивлением посмотрела на Саиду.
      - Что это? Зачем мне ключ от Вашего сундука? - спросила я, искренне удивившись.      
      - Ну как же...здесь, в этом сундуке лежат Ваши сокровища, Вы уедете, я думаю так будет правильно, - растерянно ответила Саида.
     Я взяла её за руку, в котором она держала маленький ключик и закрыла её ладонь.
     - Не обижайте меня Саидахон. Неужели я не могу доверить такую малость своей названной сестре? Я вернусь, хочу здесь дом для себя купить, или землю, дом построю сама, - сказала я ей.
     Она со слезами на глазах, крепко обняла меня.
     - У меня не было сестры, теперь есть! И я Вам за всё благодарна! Мой дом, Ваш дом, приезжайте сюда, в любое время, я всегда буду рада и Вам и Георгию акя! - расстроганно воскликнула она.
     Георгий услышав своё имя, спросил: - Что это Вы про меня говорите, ну-ка переведи мне дорогая.
     - Саида сказала, что ты её названный брат и она всегда рада видеть и тебя и меня в своём доме, - ответила я ему улыбаясь.
     Георгий посмотрев на Саиду улыбнулся и сказал, положа руку на сердце, как делают у нас, когда обращаются с уважением:
      - Рахмат Саида, я рад, что у меня такая сестра есть.
     Саида вопросительного посмотрела на меня и я ей перевела слова Георгия.
     - Рахмат акя, - смутившись, ответила Саида.
     Мы с Георгием остались ещё на пару дней у Саиды, Георгий ходил на речку, а мы с Саидой подолгу разговаривали, вспоминая Бахром бобо и моего отца. Но пришло время возвращаться домой. Нам в дорогу напекли лепёшек, пожарили мясо и картошку, Саида уговорила меня взять свежих помидор и огурцов, со своего огорода и дала еще целый пакет сухофруктов. Тепло попрощавшись с Гульнарой, которая так обрадовалась моему подарку и благодарила каждый раз, как подходила ко мне готовя завтрак, обед и ужин, что мне стало просто неловко.
     - Носи на здоровье дочка, - сказала я девушке.
     В день отъезда, Саида попросила соседа Тахир акя, отвезти нас в центр на своей арбе, запряженную ишаком, откуда на такси мы доехали до вокзала Фергана. Поезд отправлялся через два часа, мы едва успели купить билеты и занять свои места в купе. Доехав до Ташкента, мы сразу купили билеты на поезд, идущий в Ленинград. Немного погуляв и пообедав, мы вернулись на вокзал и пройдя к своему поезду, вошли в свой вагон. В нашем купе уже сидели две женщины, оказавшиеся сёстрами, ехали просто посмотреть Ленинград, отпуск провести с пользой. Женщины много говорили, смеялись, оказались очень общительными.  В вагон ресторан мы не ходили, ели в купе, тем более, что наши попутчицы набрали разной еды с собой, чтобы сэкономить деньги, мы лишь заказывали проводнику горячий чай. Драгоценности я завернула в брюки Георгия и сунула в самый низ сумки. Никто не интересовался, что мы везём и мы благополучно доехали до Ленинграда. Наши попутчицы расспросили нас, где дешевле им остановиться и какие значимые  достопримечательности лучше посмотреть, чтобы успеть всё увидеть за десять дней. Дав им полезные советы, мы наконец с ними попрощались и пожелав хорошего отдыха, сели в такси и доехали до дома. В Ленинграде шёл дождь и после Ферганской жары, дождь был неприятен. Дома нас встретила Оля с детьми, они заметно подросли и уже ходили. Обнимая их и целуя, я угощала фруктами, которые мы купили в Ташкенте. Бахтиёр был на работе, но и он вскоре пришёл, радость на его лице при виде нас была так приятна, я обняла сына и расцеловала.
     - Очень соскучилась по Вам, мои родные! - восклицала я.
     Оля приготовила борщ и приняв душ, после дороги, мы сели ужинать. Лепёшки так понравились и Оле и сыну, и внукам, они смаковали вкус растягивая удовольствие. Правда лепёшки не были такие, как с тандыра, но вкус оставался тот же. После ужина, я позвала Олю и вручила ей браслет и кольцо. Она была очень удивлена и обрадовалась такому дорогому подарку. Даря эти вещи, я сказала ей:
      - Оленька, я от души дарю тебе эти вещи, носи на здоровье. Только очень прошу тебя, не продавай их никогда, ни под каким предлогом, это память от моего отца мне, а тебе память от меня. Придёт время, ты подаришь их Зухре, а она в свою очередь своей дочери. Завещаю тебе их, как реликвию нашей семьи.
      - Обещаю мамочка! Никогда не расстанусь с ними и передам дочери, когда придёт время, с тем, чтобы и она хранила их и передавала из поколения в поколение, - ответила она, обнимая и целуя меня.
      Затем, достав кинжал, я подошла к сыну.
    - Бахтиёр, сынок, этот кинжал, память о твоём деде, обещай, что сбережёшь его и никогда не продашь, - сказала я, передавая ему нож, с ножнами, сияющий драгоценными камнями, многие из которых были и необработанные.
     Бахтиёр осторожно взяв из моих рук кинжал, вытащил из ножен, разглядывая его, он был восхищён тонкой работой и богатством ножа.
      - Обещаю мамочка! Буду хранить его до конца своей жизни! - воскликнул Батиёр.